И все-таки есть своя прелесть в том, чтобы заниматься тупой монотонной работой, не требующей даже толики умственного напряжения: как ни странно, это неплохо успокаивает расшатанные нервы. Флоре даже начинает казаться, что она помнит кого-то лысого и улыбчивого, с морщинками в уголках глаз, говорящего с усмешкой о том, что «лучший отдых – это смена деятельности». Но образ не удерживается в памяти, вытесненный более актуальной информацией.
Бульдозерным отвалом кроша в осколки податливую преграду и не обращая на повисшую в воздухе пенобетонную взвесь, Терренс уже привычно совмещала осколки информации в простой и понятный даже сержанту-контрактнику механизм, заставляя одни шестеренки сведений крутить другие. Но Флора не была бы собой, если бы не заполняла пробелы в данных по собственному разумению, дорисовывая воздушно-легкой, словно кисть художника, мыслью, недостающие элементы.
Итак, есть Вик, он же Виктор Корли, он же – исполнительный директор корпорации и по совместительству – любовник. Судя по тому, что мысль о нем не вызвала ничего, кроме холодной удовлетворенности от осознания забытого – в отличие от воспоминаний о Маркусе и Мие – эти отношения сугубо деловые, что, с одной стороны, не может не радовать, а с другой – не преуменьшает возможной угрозы с его стороны.
Еще есть неизвестная персона, отправившая ее на это задание. Персона, занимающая высокое положение во внутренней иерархии и ассоциирующаяся со словом «покровитель». Покровитель – тот же патрон, а для любовницы, даже если она не содержанка, а вполне себе благопристойная amante, вполне уместно воспринимать высокопоставленного мужчину именно так. Тем паче, если его интересуют не только лишь постельные умения, но и иные способности. Так не Корли ли обеспечил этот увлекательный билет в один конец?
От одной мысли об этом Флора недовольно дернулась, почти физически чувствуя, как нависает над ней громада станции, как спину гнет потолок этого гнусного места, имеющего нехилые шансы стать просторной могилой. «Черта с два! – осклабилась острым рядом клыков женщина, не собираясь пасовать ни перед внешними трудностями, ни перед скребущими бритвенными когтями по душе мыслишками, - Я все это насквозь пройду и оставлю этот затраханный комплекс позади, пускай и вместе с кровью и рвотой! И тот, по чьей вине мне сейчас хреново, пожалеет об этом!».
Выхаркнула злую мысль – и полегчало. Вспомнила, как Корли хотел перевести ее на штабную работу, перекладывать бумажки и раздавать пинки нерадивым ленивым обалдуям из хороших семейств, которых маменьки-папеньки пристроили на непыльную и безопасную службу. Работку, то бишь. «Нет, все-таки это вряд ли Корли. – решила для себя оперативник. – Нет для него смысла так делать, да и с тем, что помню о нем, такой способ никак не вяжется. Так что это, глупость или предательство? Или просто цепь досадных случайностей»?
Ответа пока что нет, а значит, пора подобраться вплотную к делам нашим грешным. Политика пускай остается тем, кто любит с головой купаться в дерьме, а она пойдет по своему пути, вряд ли более чистому и святому, но, по крайней мере, не вызывающему отвращения к себе. Смещение «фермера» - вопрос исключительно политический, и последствия этого самого исполнителя, даже если она не пешка, а вполне себе «епископ», волновать не должны. Есть задача, есть некоторая вариативность ее исполнения, есть результат – а обо всем остальном и думать не след. Если ближайшая (да, именно ближайшая, мать вашу в шахты рудокопом!) судьба Объекта зависит сугубо от ее поступков, то последствия отстранения «фермера», хорошие или плохие, останутся на счету того, кто отдал приказ. Уж на это-то ее анестезии совести хватает.
Ожидающий расчистки пути Маркус, маясь от безделья, решил, как видно, погонять своего уродского дрона – единственное существо, способное бесконечно долго воспринимать ворчание техника. И тот – чудо-то какое – что-то обнаружил. И кто бы сомневался в том, что напарник решил мигом решил, что найденный путь – самый лучший, правильный и вообще идеальный. Интересно, он в сортир тоже по указке «пустельги» ходит, чтобы не потеряться?
«Нормальный! – фыркнула мысленно Терренс, стараясь вложить в мысленный посыл всю свою иронию и сомнение. – Будет тебе сейчас нормальный проход, не спеши. Спешка нужна известно где: при ловле блох и при поносе. Что-там твоя леталка нашла, что ты готов за ней следовать»?
Удобная все-таки вещь – мыслесвязь. Можно разговаривать и орешки лузгать, или вот так вот, как сейчас – заниматься шумными работами и не пытаться при этом перекричать звук крошащегося пенобетона.