Пробралась сквозь лаз в следующее жилое помещение, осмотрелась быстро, готовая на любую угрозу отреагировать. Убедившись, что ее нет, выдохнула спокойно, расслабиться себе позволила и опустила ствол с боевого положения. Пока техник пробирается, есть возможность неторопливо осмотреться и даже чуть-чуть отдохнуть от бесконечной беготни и решения следующих одна за одной цепи проблем, ошейником шею сдавливающих. Ведь, как ни крути, а жилая площадь является отражением владельца: хочешь посмотреть первым взглядом в душу человека – посмотри на его дом. Не без некоторых оговорок, конечно, но все-таки.
Первое обиталище человеческое, увиденное ей здесь, как раз в этом плане было весьма характерно. Зато второе оставляло немало вопросов и пространства для рассуждений. С одной стороны, хозяева были не без чувства вкуса, с другой стороны, убогая скудность разительно контрастировала с той претензией на изящную обстановку, что занимала неширокую полосу у одной стены. Вряд ли у дамы (а, судя по халату, и этой комнатой владела женщина) хватило кредитов лишь на то, чтобы заполнить только часть комнаты: да и, откровенно говоря, ни одна женщина в здравом уме не потратила бы свои сбережения, чтобы жить в такой полунагой комнате. Как бы то ни было, сама Флора постоянно жить в таких условиях бы не согласилась: слишком пусто, слишком многого нет, да и огромное по меркам помещения пустое пространство вызывает некоторый внутренний дискомфорт.
Переведя взгляд на кровать, оперативник только хмыкнула: зачем хозяйке такой траходром, если мужика у нее, и очевидно, нет, и, судя по подходу к обстановке, не предвидится? Как видно, надежды не только юношей питают. «Вот интересно, - молнией мелькнула мысль женщины, привыкшей экстраполировать все на себя, - а что бы подумал случайный гость обо мне, увидев место моего постоянного пребывания? И что бы сказала я сама, увидев его и не осознавая, что это мое жилище. Хех, какой б я диагноз себе поставила»? С презрительной улыбкой вновь окинув взглядом комнату, Терренс постаралась припомнить свой родной дом.
И, раз уж речь зашла о визуализации, то неплохо было бы последовать примеру техника и направить помыслы не только вовне, но и вовнутрь. Осмотрев свое лицо, которое, как подсказало подсознание, было всего лишь привычной рабочей маской, Терренс осталась довольна: красивый и законченный облик, тщательно выверенный и… нарядно-деловой. Да, пожалуй именно так: без легкой дисгармоничности обыкновенного человека, но зато ровно такой, что соответствует внешнему виду публичного лица, не желающего прямой идентификации – фактически, это был самый настоящий деловой костюм среди лиц, и носить его было предельно комфортно. Вот только вставал новый вопрос: а какова она не на задании? Ведь говорить по виду маски о том, кто таится за ней – глупость несусветная.
Оставляя на мягком ковре, в котором, наверное, так приятно утопать босыми ногами, грязные следы, она остановилась у тревожно сигналящей голограммы. Ситуацию вокруг она не прояснила, но подтвердила факт существенной угрозы, потребовавшей сорвать с места весь персонал, в то числе некомбатантов. «Авария? Возможно, возможно… - ответив сама себе, Флора повела плечами, - Все равно ни хрена не ясно, что конкретно случилось. Но чует мое сердце, что скоро я это узнаю. Пожалуй, надо не терять бдительности, раз опасность могут представлять не только реплы».
Алый всплеск сигнала сбоку заставил инстинктивно вскинуть автомат в сторону потенциальной угрозы. Но стоило Флоре прочитать написанное, как все мысли о вероятном противнике исчезли, растворились, словно в кислотном бассейне.
- Блять. – отчетливо и громко выругалась женщина и, не удовлетворившись этим, повторила снова, гораздо эмоциональнее, - Блять!
Пускай память и молчала, как могила, но и совокупности обрывочных знаний и самоидентификации хватало понять, что она ни разу не была хорошим человеком, и вполне возможно, была причиной гибели многих и невинных, и ни в чем не повинных людей. Но видеть опасность жизни маленького ребенка, не способного не то что защитить себя – помочь себе, и бесстрастно пройти мимо - было выше ее сил. Сделать так – значит перейти некий моральный горизонт, за которым заканчивается столь холимые ей, судя по обрывкам сознания, остатки человечности.
«К тому же, - она пыталась убедить саму себя, скрывая абсолютно нелогичный порыв за «рациональными» рассуждениями, - не желая признаваться даже себя в подобной слабости, - все равно надо поговорить с техником: может, он что-то еще вспомнил. Сложим отдельные камешки в мозаику и, если повезет, получим хотя бы общее представление. А пока говорим, будет, чем руки занять. Да, только занять руки, и все. Ебучий случай, да что же угрожает детенышу? Кувез с переохлаждением не справляется, или он уже в край оголодал, бедняга»?
Постаралась освободить руки от винтовки, закрепив ее. Осторожными шагами к белой глади колыбели приблизилась, чувствуя, как нарастает волнение – что делать, она не знала. Не оборачиваясь, преувеличенно-бодро бросила за спину:
- Эй, боец! Пока пара минут у нас есть, давай-ка снова познакомимся и поделимся, кто что вспомнил! Я Флора, оперативник. Ты – техник. Оба мы, кажется, работаем на Gurr. Я – старший группы. Вот только, - в интонациях мелькнула досада, - что мы здесь забыли, я ни хера не помню. Но мы – один отряд, - короткая пауза, - одна команда. Ты что помнишь? Как звать-то тебя?
Склонившись над колыбелью, начала детальный осмотр, продолжая монолог:
Тут, кстати, младенец. Живой еще, но жизнь под угрозой. Вывод – мать его оставила недавно, а значит, происшествие, заставившее ее покинуть его, ну, или не суметь вернуться, было не больше пары дней назад. И все здесь в заднице, хуже некуда, раз она за ним не вернулась. Поможем? Хотя бы сейчас, чем сможем? – и, сама отвечая на вопрос, скомандовала, - Помогаем. Глянь справа, что за баночки, не питание?