После расставания с Моргейн близ опушки Кормантора, путь искателей приключений шел мимо золотящихся на летнем солнце полей, убираемых в это самое время, садов со спеющими плодами, зеленых лугов и лужаек, на которых наедала бока скотина. Мирные, добрые пейзажи, показывавшие спокойную сытую жизнь и довольство этих краев. Начинало вечереть, когда на горизонте показалась добротная ферма. Ее обитатели с готовностью предложили путникам место на сеновале и возможность разделить ужин за новости и приятную беседу. В баньке можно было и помыться, а одна из работниц согласилась за серебряный пенни быстро привести в порядок грязные вещи.
Ничто не нарушало рутинной благопристойности, пока утром Эвелина не решила примерить новые туфли, уже почищенные к этому времени. Девушка пустилась в пляс, и ничто не могло ее остановить - ее ноги продолжали танцевать все новые и новые танцы из богатого репертуара бардессы. Попытки снять с ее ног туфли ничем не увенчались, и Ариэль стало очевидно, что туфли были прокляты.
Обеспокоенная фермерша, матушка Бимс, вместе с Эмбрином упросила мужа выделить для Эвелины тележку и спокойную лошадь, слишком старую для работы в поле, чтобы добраться до храма, где проклятье могли бы снять.
Юный жрец в стоящем среди полей святилище Всематери, смог только направить Эмбрина в Аббатство Золотого листа - или в храм Веларсбурга или Архенбриджа. Снять такое проклятье было за пределами его возможностей.
Старая кобыла с легкостью везла тележку с девушками, пожитками и трофеями, освободив Огра от большей части груза. Утоптанные сельские дороги легко ложились под ноги, фермеры Баттлдейла ничего не имели против гостей, и даже дождь не особенно сильно испортил дорогу до Эссембры, где искателей приключений ждала Литрин.
Получив, наконец, Тисейн Гала, женщина расплакалась, почтительно гладя арфу по серебристому корпусу. В ответ на осторожные вопросы Эмбрина, она поведала свою историю.
Она никогда не была воином, даже когда в молодости странствовала по миру в стремлении его повидать. Хорошей певицы и музыканта из нее так и не стало, но музыка все равно стала частью ее судьбы - она стала известным в восточной части Моря Упавших звезд мастером, изготавливающим инструменты. Она занималась своим ремеслом в свое родном Импилтуре, вышла замуж за одного из Магистратов Тира, родила дочь и овдовела.
Больше замуж она не выходила.
Когда ее дочери исполнилось четырнадцать, Тир призвал ее себе на службу. Клир радовался - дочь встанет на место отца, семья, отмеченная Судией, большое достоинство и огромная честь.
Более того, дочь Литрин ждала судьба не просто служителя-Магистрата или клирика - когда девушке было семнадцать, стало ясно, что Тир видит ее одним из своих паладинов. Уже потерявшая мужа Литрин боялась потерять и единственную дочь. Всеми силами женщина удерживала дочь от рискованных миссий - сказывалась больной, просила помощи, устраивала свои дела так, чтобы помешать ей покидать надолго мать и ее дом.
И Тир наказал женщину, решившую вмешаться в Его замысел. В одно утро Литрин, проснувшись, поняла, что ей следует надеть доспехи и явиться на службу. Неуклюже пытаясь наполнить и поставить на плиту чайник руками в латных перчатках дочери, она поняла, что в ее мастерской кто-то работает - ее дочь портила ее заготовку, вырезая деку яртинга.
Ни клирики, ни сам Покалеченный бог не захотели говорить ей, как исправить ее вину. Ее дочь пыталась работать в мастерской, а сама Литрин, сгибающаяся под весом непривычных лат, отправилась на поиски спасения от божественного гнева - и нашла его в словах своего эльфийского знакомого, Ирениса. Следуя за этим указанием, она явилась в Долины - и получила то, что спасет и ее, и ее дочь, вернув все на свои места.
Литрин не торговалась, честно заплатив Эмбрину и Ариэль оговоренную сумму и передала привет и благие пожелания Эвелине и Моргейн. Она надеялась вернуться домой в Импилтур как только будет избавлена от наложенного на нее геса, но останется ли там, она не знала. Ее звали Невервинтер и Сильверимун, где Литрин побывала в ходе своего странствия.