- Золото забирайте себе, мне оно не так важно. Линтиль пусть принесет все - вы сделали для него достаточно, а дальше это будет мой долг, чтобы исполнить, и мое решение, чтобы принять.
В четыре руки срубив пару прочных прямых жердей и сделав импровизированные носилки из веревок, ремней и плащей, вымотанные Моргейн и Таранат донесли все еще не отошедшую от паралича Ариэль до разбитого в трех шагах от места боя с каргой лагерем. Линтиль, явственно оправившийся от ран, и его пума были единственными подающими признаки жизни его обитателями. Освобожденного от доспехов Эмбрина уложили на наспех сооруженную из лапника и накрытую плащом лежанку, Илерис, судя по всему, занимала одну из трех поставленных палаток. На костре под присмотром лунного пеклось на прутиках какое-то мясо. Криссин сонно вылизывался. Эвелины видно не было, как и Огра.
Устроив все еще не пришедшую в себя, но и не подававшую признаков ухудшения Ариэль, и подкрепив силы нехитрым завтраком, герои этой ночи отправились отдыхать.
***
К тому времени, как проснулся Эмбрин, солнце было уже достаточно высоко. Девушки спали дольше - к их пробуждению Линтиль успел вернуться, притащив из логова ведьмы не только свои вещи, но и увесистый мешок монет, которые он собрал в ее сокровищнице, и несколько жезлов и свитков, лежавших среди черепов на полках, и закрытые склянки и горшки на случай, если там было что-то полезное, или, наоборот, вредоносное. В них тут же сунула нос Илерис, принявшаяся изучать их содержимое, периодически обращаясь к Солонору за напутствием и вразумлением. Царапины на лице Тараната успели исчезнуть, как будто их и не было.
Щитки, сочленения и куски кольчуги тем временем с трудом, но собирались в роскошные, отделанные тонкой гравировкой, насечкой и крупным складчатым рифлением серые, в голубизну, латы, полный комплект, принадлежавший некогда какому-то знатному человеческому воину. Телосложением предыдущий владелец лат, под которого их ковали - а подобные латы ковали под конкретного человека и никак иначе, весьма напоминал Эмбрина - широкоплечий и высокий, с крепкими руками, но не слишком тяжелый станом. Странным образом, заключение в земляной тюрьме пережили не только латные щитки, но и полосы кольчуги, и шнуры, и даже кожаные ремни, соединявшие куски металла в единый цельный панцирь.
Да, нарядиться в находку прямо сейчас было невозможно, но хороший кузнец, знавший, как работать с латными доспехами, мог хотя бы попробовать переподогнать найденные латы на паладина Чонтеи.
Тем временем Таранат с очень сдержанным выражением сворачивал принесенную Линтилем кольчугу.
- Каэлинн из Семберхолма, известна среди людей как Моргейн из Кормантора! - негромко начал он. Линтиль потупился.
- Ты и твои спутники, движимые заботой о чужой жизни и стремлением помочь нуждающимся в помощи нашли время и силы, рискнули свободой и жизнью, сошли с пути, чтобы спасти Линтиля Эраевада, сына дома Эраевад из Семберхолма, попавшего в беду, и сражались плечом к плечу с защитниками Кормантора.
- Прими эту кольчугу в знак благодарности Лунных Теней, и если ты решишь когда-либо присоединиться к нашим рядам, я поручусь за тебя и буду рад приветствовать среди стражи Семберхолма, под моим началом или началом кого-то другого.
Коротко поклонившись, Таранат протянул Моргейн плетеную эльфийскую кольчугу, украшенную, как знала рейнджерша, крошечными полумесяцами, отчеканенными на каждом кольце.
- Носи с честью, Каэлинн-Моргейн, какое бы имя ты себе не выбрала и среди кого бы ты не решила жить в будущем, чьим путем идти. В моем доме ты будешь желанной гостьей.
- Как и в доме любого из рода Эраевад, - добавил с поклоном Линтиль.