[D&D 5] Равника: Город Гильдий | Партия

Фемида была единственной дочерью сенатора Равники от Азориусов, исполняющего роль одного из судей.
Матери она практически не помнила, та умерла в раннем детстве девушки, от какой-то болезни. Отец бывал дома не так и часто, загруженный работой, оставляя девочку на попечение воспитателей, и их старания она не подводила. Фемида прилежно училась, заучивая законы, этикет и все что нужно знать наследнице сенатора и судьи. Она ощущала вину перед отцом, за то, что матери нет. Новую жену он так и не нашел.
Шло время, она становилась старше и расцветала. Как отмечали знакомые отца, становясь все больше похожей на свою мать. И ее старания, видимо, возымели эффект. Отец стал больше проводить с ней время, порой просто рассматривая ее молча, пока она щебетала о том, что узнала нового. На одном из таких разговоров она напросилась стать его помощницей. Чем больше проходило время, чем она становилась старше, тем будто магически ее влияние на отца росло.

Фемида не понимала людей Равники. Азориус создали совершенную систему законов, чтобы они жили как следуют. Так почему они их смеют нарушать, загружая ее отца работой?! Этот неблагодарный плебс почему-то просто не мог жить правильно! Даже сколачивали банды, занимающиеся разбоем. Сама, Фемида, правда основное время проводила или на родовой вилле, либо в гостях у друзей отца, либо в просторном здание сената в офисах отца. В другие районы, где обитала беднота ее не пускали, да и не до того было с ее графиком учебы.
Но, с этим вопросом девушка все же решила разобраться. Благо должность помощницы сенатора давала ей доступ к архиву старых дел. И чем больше она капала, тем больше росло ее недоумение в том, что происходило. Тут дело об алхимиках что торговали наркотиками, и их логово разгромили, большая часть погибла при задержание за активное сопротивление, оставшихся ( там оказались в основном те, что ввели торговые дела) отправили в тюрьму, как и положено, кроме одного, что и был главным изготовителем и автором. Его за сотрудничество помиловали... А через месяц, Орзов уже зарегистрировал данный наркотик, как лекарство и активно начал продажу по цене выше тех самых алхимиков, а в налоговой ведомости гильдии всплыл тот самый выживший алхимик, теперь работающий на Орзов, а у судьи ответственного за эти дела обнаружилось прибавление в собственности. К своему сожалению, девушка была не так глупа, как ей хотелось. Мир закона и порядка рушился. Богиня правосудия была двулична и лжива, карая не угодных и раздвигая ножки перед своими, скрывая все это под маской справедливости.
Фемида уже было хотела отправиться к отцу со всем этим компроматом(куда не копни, он лез из всех щелей), но решила пройтись по его делам в архиве, и как-то сразу углядело это... Дело о смерти ее матери. Ниточка за ниточкой и смерть матери приоткрылась. Она умерла не от болезни, ей сломали шею, задушили. Учитывая косвенные улики, вероятно это был отец, а причиной послужил любовник, тоже почивший в мире ином. Большая часть улик по делу была отклонена, как собранные не законно, а остальное было слишком косвенно. Довершило дело мед. экспертиза от личности, в будущем севшей за шарлатанство, сделавшей заключение, что сломанная шея стала следствием судороги в результате припадка от приступа болезни. Самая смешное судьей был сам отец, умудрившийся разбирательство дела направить на себя. Это было очень смешно. Она не могла прекратить смеяться.

В тот день в здание суда был огромный переполох. Множество важных шишек нагрянуло к ее отцу. Даже пришлось отложить заседание. Все высказывали в голос претензии не боясь друг дружки, слишком знакомая клика. Ко многим с обысками нагрянули Боросы ведомые запросами от соответствующих инстанций. Кто-то неожиданно для себя оказался благотворителем и отдал хранимую на попечительстве города собственность в приюты. А кто-то ввязался в войну за влияние на районе с соседней бандой. И виной всему были постановления ее отца. Тут даже присутствовал главный соперник отца в борьбе за влияние в политическом ложе, хотя их "борьба" никогда не переходила некоторых условных правил. Этот человек, подобно ее отцу, чувствовал себя богом, чье слово закон.
Весь гвалт прервал удар молотка судьи призывающего к вниманию. Била она.
- Это сделала я,- призналась Фемида, глядя на застывшие физиономии собравшихся,- Все бумаги написаны мною.
Ей было так смешно, что она не выдержала и рассмеялась в голос.
Взбешенный отец ухватил ее руку и отвел в свой кабинет, а следом пристроился его "соперник". Не стесняясь Фемиды, тот сразу перешел в уверенное нападение, с улыбочкой выторговывая себе выгоду, чтобы замять дело с полоумной дочуркой. В своем торге мужчины просто забыли о ее существование.
Девушка посмотрела на судейский молоток в руке. Удары которого вершили правосудие, оглашая приговор злу. Широко улыбнулась, и со всей дури ударила соперника отца, проломив тому голову. Добавила. Еще добавила, превращая голову в кровавое месиво. Опустила орудие правосудие. Шокированный взгляд отца кричал "Зачем?!".
- Но ведь он твой главный соперник, папочка. Ты столько злился за все те помехи, что он тебе строил.
Вся измазанная в крови, она приблизилась к отцу. Прильнула к нему.
- Ты ведь не дашь в беду свою дочурку, да? Ты ведь любишь меня, папочка? - она прижала его руки к своему телу и мужчине было тяжело оторваться от безумной.
- Ведь я так похожа на маму? Правда? - улыбнулась, и повела руки мужчины на свое горло,- Хочешь также, как и тогда с ней? - вылупилась широко открытыми глазами на мужчину, и получила пощечину, что повалила ее на пол.
Отца трясло, похоже она его проняла. А дальше, она рассказала, что ему делать.
Был суд. Фемиду Солярис признали виновной в убийстве сенатора Орудо на почве помешательства и приговорили к пожизненному заключению. Но в промежутке между вынесением приговора и его исполнением, сенатор Солярис отказался от дочери лишив ее всех прав и имени, а затем удочерил другую девушку дав ей имя Фемида. Приговор свершился по букве закона.

Она шла по городу, куда глаза глядели. Отец в гневе выставил ее из дома. Хотя, стоило упасть к его ногам, прильнуть к стопам губами, и ее бы простили, вернули бы в род и как-нибудь извернулись, чтобы она существовала без забот в своей золотой клетке. Но девушке без имени на все это было плевать. Мир плясал перед глазами, играя новыми красками. Богатые кварталы сменились районами где жили люди среднего достатка, а те плавно обратились в трущобы. На нее особо внимание ни кто не обращал. Скрытая за плащом, забавы ради, она каждый раз впускала внутрь себя окружающих людей, подстраиваясь под их говор, манеру речи и поведения. Одевала другую шкуру, а точнее натягивала свою на фантом живущий в воображение. Это была игра, что шла своим чередом, давая ей доступ в районы, где чужих вычисляли сразу.
В животе потихоньку заныло от голода, наверняка, люди отца уже искали ее. Он уже должен был остыть от своего горячего решения. Но девушке без имени было все равно. И тут она услышала женский шепот в голосе. Тот пытался ее запугать опасностью этого места, потом вещал о мести, потом о глупости людей, а также повторял ее мысли эхом. Она рассмеялась привлекая внимание. Она никого не звала, но демон пришел сам. Это ему(а по голосу кажется ей) нужна была эта сделка. Она согласилась. То что нужно было отдать для девушки было совсем не важно, а вот тварь из другого плана набросилась на это с утробным рычанием, делясь силой в ответ. Хорошо въелась искажая своей сутью плоть девушки. Золотые кудри обратились тьмой, глаза цвета ясного неба выцвели, кожа посерела, а от лона выросла метка скверны. Она потеряла всю схожесть с матерью, что так обожал и ненавидел отец. Какой-то нищий попытался содрать с нее одежду, пока ее корежила судорога преображения, просто запустила ему сияющий луч с руки в лицо, смеясь над его предсмертными корчиями. Знания и сила исчадия приходили легко, занимая место того, что когда-то было ею. Хватит. Покормила и хватит, волей остановила рост демона в себе. Безымянное исчадье напоминало ей голодного дорвавшегося до жирного куска. Такого весело дразнить и дрессировать, это будет забавная игра, настоящая Феерия. Это новое имя она себе и выбрала.
Голос в голове сказал двигаться к Ракдосам, искать новое место в жизни под их покровительством. Фире было все равно куда идти. Она уже обладала всем тем, о чем мечтали жители трущоб и члены банд. Деньгами, властью, положением и силой следующим из всего этого. Но все это "богатство" связывало тебя снопом правил, ты становился рабом своего положения. Все окружающие безумцы, в своих стремлениях к этой "вершине", казались ей шутами. Они отдавали свою свободу жить по собственным правилам, взамен рабству более хорошей жизни, что хотели вырвать зубами. Костюм, подобрала под стать окружающим, шутовской. Ведь она тоже была актером этого балагана под названием жизнь.