[PbtA] Ночи Калининграда | Партия

Европеоидная внешность.
Молодая девушка, первокурсница, ростом выше среднего, худее, чем хотела бы быть. Темные волосы от природы вьющиеся и непослушные, и София не пытается с ними совладать. Густо подводит глаза черным карандашом.
Одежда неопределенного стиля, выглядит мешковато, странно сочетается, будто девушку совершенно не заботит ее внешний вид. Мятое, грязное, растянутое, дырявое – не проблема. На первый взгляд кажется, что вещам красная цена пятьсот рублей, но внимательные модницы, возможно, вспомнят, что видели точно такую же футболку в прошлогодней коллекции знаменитого дизайнера, а за такими же кроссовками пару лет назад занимали очередь с восходом солнца.

Манера держаться диковатая. Будучи недавно обращенным вампиром, девушка еще не до конца втянулась в жизнь мира Ночи, многое ее пугает. Но больше всего она пугает себя сама.

• Кто ты?

София сидела за письменным столом, склонившись над учебником по истории России. Примерная ученица, она вызвалась подготовить за выходные доклад о правлении Петра Первого, вновь единственная из класса. Единственная, кто не знал, чем еще заняться вечером пятницы. Её старшая сестра, напротив, имела столько идей, что всех пятниц в году не хватит, и в который раз пыталась доказать отцу, что имеет на них право.
- Я уже взрослая, прекрати мне указывать!, - пока еще уверенно кричала сестра, но София знала, что вскоре она заплачет, затем - завизжит, потом голос сорвется, и Мира будет хрипло рычать и хлопать дверью. Отец, напротив, всегда был хладнокровен.
- С меня хватит!, - взвизгнула сестра. Грохот. Топот и истеричные всхлипы приближались. София обернулась к распахнувшейся двери. Мирослава влетела в комнату, дико хрипя, волосы залепили мокрое от слез лицо. Захлопнув дверь так, что зазвенели стекла, девушка бросилась к платяному шкафу и начала выкидывать из него одежду.
- Мира, - вкрадчиво начала София.
- Нет!, - прорычала сестра. – Я больше не Мира! Я не хочу так жить!
Сердце защемило. Всей душой София желала помочь сестре, но слова уже давно ее не успокаивали, а сделать… Что она могла сделать? Внезапно Мира застыла посреди комнаты, тяжело дыша, убрала волосы с лица и повернулась к Софии.
- Соня, - прошептала она еле слышно, - пойдем вместе.
- Куда пойдем?
- Куда угодно. Убежим, будем жить на вокзалах, - сестра выглядела дико, оскалившись и уставившись на Софию красными от слез глазами.
- Мира, ты чего?, - по спине у Сони пробежал холодок. Сегодня такие обычные слова Мирославы звучали пугающе серьезно.
- Я хочу жить, как хочу. И хочу, чтобы ты жила так, как хочешь. Этот тиран совсем свихнулся на наследниках. Династия! Как дед, как прадед! Никак не поймет, что мы родились не мальчиками и не пойдем во флот, - громким шепотом тараторила Мира. Она подошла к Соне и взяла ее за руку. – Соня, отсюда надо бежать. Соня!
- Я не хочу бежать, Мира, мне страшно, - голос задрожал, по щеке скатилась первая слеза.
Мирослава сверлила Соню безумным взглядом.
- Зайчик, не плачь, - вдруг смягчилась она, опустилась перед Соней на колени, вытерла ее слезы и нежно провела рукой по волосам, - я очень люблю тебя, я хочу тебе добра. Я вернусь за тобой, когда ты будешь готова. И мы будем жить.
Соня испуганно моргала, боясь вздохнуть или всхлипнуть. Мирослава поднялась на ноги, взяла сестру за голову и, поцеловала в макушку. Затем кое-как запихнула свою одежду в школьный рюкзак, вытряхнув оттуда все учебники и тетради, положила сверху коробку из-под печенья, в которой хранила карманные деньги, и закинула рюкзак на плечо.
- До скорого, родная, - тихо бросила она, поворачивая ручку двери.
Соня не понимала до конца, что происходит, и не хотела верить, что на этот раз всё на самом деле. Мира не реже раза в месяц порывалась уйти из дома, но всегда оставалась. И сегодня должна остаться. Должна…
Тяжело хлопнула входная дверь.
- Мирослава! – громом раскатился голос отца по квартире.
Соня упала на стол и зарыдала, вздрагивая всем телом и заливая слезами учебник.


• Сколько ты уже в этом городе?

Отец встал, держа в руках бокал. Лицо, как обычно, лишено всякого выражения, но глаза сияли. Соня отложила вилку и нож и потянулась к стакану сока.
- София!, – торжественно произнес отец. Голос его едва уловимо дрогнул. Соня бросила быстрый взгляд на маму – казалось, та вот-вот заплачет. – Доченька! Мы с мамой всегда знали, что тебя ждет большое будущее. И оно начинается сейчас. Я горжусь тобой, дочь. Балтийский институт!, - глаза отца заблестели. – Я мог только… Ты умница. Ты старалась изо всех сил, и вот она, награда за старания!
Соня неуверенно улыбнулась, поглаживая пальцем стакан. Мама тихо всхлипнула.
- Многие трудности позади, но еще больше трудностей предстоит преодолеть. Мы хотим, чтобы у тебя всегда был надежный тыл. Особенно теперь, когда ты уезжаешь.
Отец глубоко вдохнул, собираясь с духом.
- Помнишь деда Серёжу? Он оставил нам квартиру в Калининграде, до сих пор пустует. Можешь заезжать туда, когда будет нужно. А еще, - папа достал из внутреннего кармана пиджака пузатый конверт, – это твой подарок на поступление. Распоряжайся с умом, - отец улыбнулся и протянул конверт дочери. Когда последний раз Соня видела его улыбку? Такую же искреннюю и светлую – лет пять назад, когда дочерей у него еще было две.


• Кто обратил тебя?

Я помню только свет, визг, грохот и боль. Остальное мне рассказала Аня. Я поступила еле живая и чудом продержалась до больницы. Ушибы, переломы, сотрясение и критическая потеря крови. Срочное переливание, а после – писк приборов и время смерти. Как только меня отключили, я открыла глаза. Аня чуть в обморок не грохнулась, спасла только профессиональная выдержка. Я поправилась очень быстро – зажило, как на собаке, - и замечательно, в больнице было невыносимо. Лязг уток, причитания бабулек, мерзкий запах и еда, от которой меня постоянно рвало. Я боялась, что с таким не выпишут, но врачи были только рады моему выздоровлению и не вдавались в детали. Уже дома я начала замечать странности. Поесть нормально я так и не смогла: меня выворачивало от всего. На свету болели глаза, появлялись красные пятна на коже. Ночью, напротив, тело наполнялось энергией. Когда я порезала язык о собственные зубы, уже не могла продолжать объяснять это последствиями аварии. Я чувствовала себя идиоткой, вбивая в поиск вампиризм. С каждым подходящим симптомом все внутри холодело. Я не могла поверить, это же я, я думаю, я чувствую, разве я не живая? Я изучила всё, что смогла найти, про обращение в вампира. Единственная возможность в моем случае – мне перелили вампирскую кровь в больнице. Аня сначала подумала, что у меня осложнения после сотрясения, а затем долго оправдывалась, ведь она лично подбирала донора. Я поверила, что она ни при чем, но, кажется, она всё-таки чувствует себя виноватой.

• Как ты контролируешь свои страсти?

Я постоянно чувствую голод, но есть людей? Я что, больная? Аня предложила приносить мне всю списанную кровь со станции переливания. Иногда она мерзкая на вкус, иногда после нее я чувствую себя только хуже, но меня по крайней мере не рвет. И я не ем людей.

• Каким коварным планом ты занят сейчас?

Я хочу найти того психа, который стал донором вампирской крови. И того психа, который пропустил такую кровь, пометив как нормальную. Я хочу их уничтожить за то, что превратили меня в чудовище. Или поблагодарить за то, что не позволили умереть. Я пока не решила.

Ходы:

• Вечный голод (Кровь)
При 10+ три варианта, при 7-9 два.
- залечить 1 ранение
- узнать секрет о жертве
-расходуемый козырь
- жертва не умирает

• Невозможно устоять (Сердце)
Для убеждения 7-9 = 10, 6 = 7-9

• Хладнокровие (Кровь)
Выкрутиться с Кровью вместо Духа

Драматические ходы

• Ход инаковости
Если кормишься против желания жертвы, прими инаковость

• Ход близости
Открой один из своих секретов или стань должен. Партнер входит в паутину и становится должен тебе.

• Последний ход
Назови имя того, чьей смерти ты желаешь. Твои агенты и союзники будут безжалостно преследовать его.

Ходы инаковости

Однокомнатная квартира в центре Калининграда, комфортабельная машина (разбита), смартфон.


Долги

Аня Голубева подкармливает меня и следит за тем, чтобы я регулярно питалась. Я должна ей дважды.
Кто-то отчаянно нуждается в том, что могу дать только я. Он должен мне.
Есть некто ответственный за то, что я стала вампиром. Он должен мне.