To Go | Партия

По паспорту - Макото Конаэда.
Известен также как МОГУЧИЙ КАМУШИН

Без маски выглядит как средних лет японец без каких либо запоминающихся черт лица. Низенький и в целом такой весь из себя неприметный. Ссутулится, шаркает когда ходит маленькими шажками. Однако, когда он наконец-то снимает свой серый костюм, то становится очевидно, что он очень и очень много тренируется и тренировки очень тяжелые.

1) Одержимость
(Персономантия)Кейфаб - Как и на ринге, вся реальность это просто сценарий, написанный неизвестными сценаристами для незвестных зрителей. Все живущие люди просто играют свои роли. Целые страны совершают хилтерны, как Германия, и смену гиммиков, как в свое время Китай стал КНР. Вся Холодная Война - не более чем фьюд между Россией и США. Весь мир подчинен негласным правилам и мы обязаны следовать кейфабу чтобы зрителю было интересно.

2) Стимул Страха
(Сверхъестественное) М'агия ушерба. Нет ничего более ужасного, мерзкого, и опасного, чем когда один человек начисто отрывает нос другому. Или по щелчку пальцев на его противника падает бетонная плита. Или как безобидный листок бумаги срезает скальп. Или еще что-то. Эта необъяснимая хрень пугает Могучего Камушина.

3) Стимул Гнева
Позор и унижение. - Могучий Камушин никогда не потерпит ни от кого унижения и позора. Могучий Камушин больше никогда не станет посмешищем! И от тех, кто кто унижает других ради своего удовольствия и выгоды, у Могучего Камушина кровь вскипает.

4) Стимул Благородства
Шоу - Главная цель Камушина это обеспечить зрителям достойное развлекающее шоу. И неважно что с ним станет - шоу должно продолжаться!

Без маски, Макото тихий, вежливый маленький человечек, который просто проживает свою жизнь как можно более незаметно. Тряпка, одним словом. Он даже извиняется перед своими противниками после боя

МОГУЧИЙ КАМУШИН, его "личность с ринга", прямая противоположность своему создателю - это гиперактивный, грубый мачомэн который не стесняется своих слов и выражений.

История Могучего Камушина начинается в далекой Японии, где долгое время жил неприметный японец-сарариман. Будучи сиротой, он рос вместе со своим дядей и теткой, которые не сильно любили ребенка. Рос он крайне забитым, часто прибивало к земле татэмаэ, которое он обязан был держать везде, даже в своем собственном доме. За нарушения его дядя часто жестоко наказывал. И как бы сильно ребенок не старался угодить, казалось, что чтобы он ни делал, всегда было мало - нужны лучше оценки, нужно больше успехов в секции, нужно быть БОЛЕЕ УСПЕШНЫМ. Так что ребенок часто находил утешение в просмотре реслинга. Его столь непохожая реальность и показная фальшивость отвлекала мальчика, зачаровывала своей яркостью и импозантностью.

Потом кончилась школа, началась работа. Но на работе все стало еще хуже. Маленьким сарариманом помыкали все, кому не было лень - начальник, сослуживцы, даже некоторые из клиентов. А маленький сарариман гнулся все ниже и ниже в поклоне подобострастном. И лишь только реслинг, тайное увлечение, продолжал приносить усладу и успокоение несчастному.

Так прошло много лет, сменился президент компании, все сослуживцы продвигались по корпоративной лестнице, а маленький сарариман был все так же, на своем месте, в своем спокойном мирке. Пока однажды, господин Президент не узнал про увлечения маленького сараримана. Из издевки приказал ему нарядиться как рестлер на день рождения своего сына.
"Не бойся, против тебя будет такой же новичок, маленький сарариман" важно сказал президент, а сам привез из Америки настоящего бойца, заплатив ему большие деньги, чтобы он хорошенько втоптал недоморыша, чтобы тот вконец согнулся к земле.

И вот, настал долгожданный день. Президент пригласил всех сослуживцев, чтобы посмотреть, как же сильно согнется маленький сарариман. А маленький сарариман взошел на ринг, и боялся. Потом обливался, текли слезы. Но всего этого не было видно за сверкающей маской. Бедный сарариман не продержался и полраунда против своего соперника. И вот, в захвате болезненном, что-то надломилось в сараримане: он увидел Правду мира. Увидел, как все носили грубо намалеванные маски, прикрывая безликие головы. Увидев свое отражение, маленький сарариман ужаснулся, лицезрев маску реслера, а под ним пустоту. Ровным счетом ничего. Всю жизнь маленький сарариман был куклой, которую просто наряжали в разные наряды и игрались с ним.

И когда сломался сарариман, и открылась ему Правда, все выплеснулось наружу. Вся боль и страхи, гнев и подавленные желания. Все выплеснулось нескончаемым фонтаном. И вспомнились старые навыки, как выученные в секции, так и увиденные в телевизоре. Маленький сарариман просто морально и физически уничтожил американца. Американец никогда больше не испытывал столь жесткого унижения и поражения. Когда президент поднялся на ринг, чтобы пожать руку "победителю", маленький сарариман посмотрел на него и увидел уродливую маску. Горячо обнял президента. И совершил суплекс. Дело быстро замяли, ибо ничего кроме гордости президента не пострадало.

Маленький, но бывший сарариман, еще долго не мог прийти в себя после увиденного. Еще неделю минимум он не мог смотреть в зеркало. А потом месяц мучился вопросом, кто он на самом деле? Сарариман, рестлер или никто? Нашел того американца, вместе выпили. Потом также, вместе, отправились в Америку - ничего не держало здесь бывшего сараримана. В Америке бывший маленький сарариман стал МОГУЧИМ КАМУШИНОМ, таинственным рестлером из экзотической Японии. Но он еще долго мучился проблемами самоидентификации, все так же видел грубо намалеванные маски вместо лиц. Там, в некой темной полупрофессиональной лиге, он встретил своего ментора, Персономанта, который научил вновь видеть Могучего Камушина и дал толчкок к развитию своих м'агических сил.

Теперь Могучий Камушин работает в нескольких небольших малоизвестных рестлерских инди-лигах и время от времени зарабатывает себе на жизнь другими, не совсем постоянными заработками.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

В меру высокая; довольно худая, но спортивная. Весь её внешний вид так и кричит о её характере – она вечно будто только что на ветру побегала – рубашка не заправлена, волосы растрепаны, любимая куртка, доставшаяся когда-то от старшего брата, чуть велика и вечно съезжает с одного плеча и остается на уровне локтя. При этом, однако, девушка не излучает легкости или ветрености, а скорее замкнутость. Причиной тому, вероятно, то, что Эстер часто сутулится и не знает куда девать руки.
Волосы каштановые, давно не стриженые; девушка вечно закрывает ими лицо, которое считает, мягко говоря, не привлекательным. Глаза синие, кожа довольно бледная, уши слегка оттопырены, что, как и всё в её внешности, девушку смущает (если не сказать больше). Не носит пирсинг и не имеет татуировок.
Предпочитает максимально удобную одежду, так как стремится чувствовать себя комфортно, как дома, везде и всюду. Это компенсирует ту неловкость, отсутствие уюта, которое она ощущает иногда среди людей. Не смотря на всю её небрежность, стоит отметить, что девушка все же чистоплотна и никогда не оденет грязную или даже несвежую одежду, так как это тоже важный показатель комфорта.
Рост: 1,69 м
Вес: 55 кг
Возраст: 20 лет

Мечтательна, задумчива и довольно беспечна. То есть бестолкова до невозможности. Часто считает ворон, но, тем не менее, на автомате по-своему анализирует все, что происходит вокруг и очень любит наблюдать за людьми, практически всегда в каждом из них находя массу хорошего, красивого, или интересного, или достойного уважения. Ведь, в конце концов, любой минус всегда можно интерпретировать как плюс, или объяснить. Часто Эстер просто думает о всяких глупостях, как истый фантазер и выдумщик, который, однако, все свои выдумки предпочитает держать исключительно в собственной голове, поскольку ей часто было неловко под взглядом людей, которым она озвучивала что-то из этих мыслей. К тому же, когда она старается оправдаться или объяснить свои поступки и слова, становится обычно еще хуже. В силу особенностей своей биографии, она никак не привыкнет к тому, что в реальном мире реальные люди плохо воспринимают слишком личные разговоры и вообще мысли вслух. Так что объяснять подобные проблемы любит тем, что долгое время была далека от нормального, живого, настоящего общества, или хоть какого-то общества, и в плане социального развития её следует воспринимать как пятилетнего ребенка. Возможно поэтому испытывает проблемы с противоположным полом. Точнее сказать, совершенно искренне боится возможности перехода отношений с кем-либо на уровень, более высокий чем дружба, хотя при этом и хочет большой и светлой, хоть бы и трагичной, книжно-фильмовой любви.
Благодаря богатому воображению ей никогда не бывает скучно: она может представлять как абажуры в кабинете, где идет лекция, превращаются в костяных драконов; или полчаса силиться почувствовать то, что чувствует белка, впервые перелетая с одного дерева на другое; или же думать о чем-то серьезном и анализировать свое поведение и поведение окружающих, отмечая для себя что нужно обязательно стать, например, увереннее.
В любом случае, очень большая часть жизни этой девушки проходит в различных глупых и не очень мыслях. В общем-то, вся жизнь. В воспоминаниях, мечтах, страхах, размышлениях, чувствах. Внутри.
В плохом настроении она словно выключает ту составляющую себя, которая ориентирована на внешний мир. Отключается от окружающих, уходя в размышления по максимуму. Как человек, выращенный на книгах и фильмах, и довольно непродолжительное время проведший в обществе какое оно есть, она еще многое ожидает увидеть не таким, каким привыкли его видеть остальные. Часто ожидает чуда, везений и бога из машины, и многое для неё наполнено глубоким смыслом, которого на самом-то деле нет (а может и есть, просто никто не смотрит).
Любую черту своего характера она может подвергнуть сомнению. Эстер всегда испытывает смешанные чувства когда о ней говорят, хвалят или осуждают, потому что чувствует что чаще всего и то и другое в корне неверно. Потому что она думает что может быть любой, если только захочет. Иногда она испытывает удовольствие, показывая людям что они ошибались на счет неё. Как бы говорит им о том, что в ней всегда была та или иная черта, просто они её не видели, или она её не демонстрировала, просто потому что не хотела или незачем было, а люди уже делали выводы.
Она находится на некой границе. Всегда и во всем. Искренне ненавидящая себя, но все еще по-детски эгоистичная. Она балансирует между чистыми нескрываемыми эмоциями, равносильными полнейшей беззащитности, и безразличием, таким же искренним, означающим безопасность, но все же не менее пугающим. И срываясь то в одну сторону, то в другую, никогда не может понять, где же настоящая Эстер.

Одержимость: Мазохизм. Когда вдруг до дрожи в руках, до замирания сердца хочется достать это чертово лезвие, или хоть что-нибудь, ударить, порезать, бежать так долго, что остановится сердце, что угодно, лишь бы это нечто внутри успокоилось, эта страсть и жажда утихла. Это настоящая потребность, сильнее всех прочих.
Стимул страха: (Самоосознание) Сумасшествие. Окончательно потерять рассудок - не так сложно, как может показаться, и довольно пугающе.
Стимул гнева: Самоуверенность. В любых её проявлениях, чрезмерная убежденность в своей беспрекословной правоте и чьи-то попытки доказать, что он тут самый молодец. В любых масштабах, от выскочки-паренька из соседнего подъезда с юношеским максимализмом в голове, до добрых 99% заигравшихся представительниц феминистического движения вместе взятых.
Стимул благородства: "Я не подведу". Страх не оправдать ожидания или показаться хуже, чем ты есть. Желание доказать и показать что можешь на самом деле очень много, если захочешь. Это одновременно и стимулирует становиться лучше и может сыграть злую шутку, ведь, например, взять такого человека на "слабо" гораздо легче.

Измерители безумия:
Жестокость: 1 загрубевшая, 0 сорванных
Сверхъестественное: 2 загрубевших, 0 сорванных
Беспомощность: 0 загрубевших, 0 сорванных
Одиночество: 0 загрубевших, 1 сорванная
Самоосознание: 0 загрубевших, 2 сорванных

В жизни, пожалуй, часто так бывает, что очень хочется кого-то защитить, а в итоге выходит, наверное, хуже, чем должно было быть.

"Тридцать шесть лет назад моя мать родила моего брата. Повезло ему.. он узнал моего отца лишь спустя десять лет. Наверное, поэтому он такой беззаботный, громкий и уверенный.
А я родилась двадцать лет назад. Но лучше считай что мне пять."

Отец Эстер - полицейский; мать - преподаватель; брат - программист. Последний стал для неё идеалом человека противоположного пола, но давно уже живет далеко. Семья жила вполне обеспеченно. Отец, насмотревшийся всякого страху на работе, беспокоясь о дочери, ограничил её во многом: она не гуляла на улице, если не считать перехода из школы в школу, да домой (это, конечно, тоже делалось под чьим-то присмотром); не ездила в летние лагеря; не ходила к одноклассницам в гости; не приглашала никого домой и.. список можно продолжать бесконечно, пожалуй. Самого отца почти никогда не было дома - работа не волк.
Будучи послушным ребенком, Эстер не устраивала сцен по поводу того, что её чрезмерно опекают. Одним из ключевых моментов, повлиявших на девушку, вероятно, был еще тот факт, что мать оказалась строгим учителем не только на работе, но и дома - следила чтобы вся работа была выполнена идеально, а при малейших неурядицах - прибегала к физической силе. Сначала это пугало, а потом Дэвис привыкла и даже, хоть и долго не признавалась себе, полюбила насилие в таком его проявлении. Иногда, конечно, ей бывало грустно, и казалось что вокруг есть жизнь, а в ней нет. Но до определенного возраста всё было вполне неплохо. Наверное, она просто даже не задумывалась, что может быть по-другому, слишком привыкла. Лишь классе в шестом упросила мать не провожать её в школу, в тайне от отца, конечно. Девочка занималась музыкой, читала, смотрела фильмы, училась. Позднее пошла в лицей, училась еще больше. Но с каждым годом всё ярче чувствовала, что что-то идет не так.

"На самом деле, когда я вспоминаю то время, я понимаю что это было настолько же здорово, насколько кошмарно. Столько времени для самоанализа и самокопаний, столько способов накопления эмоций и ровным счетом ни одного чтобы его выплеснуть, и ни одного человека чтоб поделиться своими мыслями. И годами внутри тебя что-то сидит и просится на свободу. Беснуется, шипит и царапает изнутри ребра. Со стороны, особенно через время, все выглядит здорово. Мол, ты более начитан, хорошо учился и учишься, не попал в плохую компанию, не знаю, еще что-то. Но сколько внутри всего этого страха, ты не представляешь. Я боялась что когда получу свободу передвижения, свободу выбора, еще что-то, то я начну делать и говорить настолько безумные и авантюрные вещи, что это заведет меня не в лучшую сторону. И еще боялась что никогда не получу эту свободу, конечно. В принципе, план моего отца такой и был.
Без общения с людьми я действительно очень много думала и, конечно, как и все, пыталась понять смысл жизни. И в какой-то момент решила что его нет. И для меня все перестало быть важным. А потом случилось многое из того, чего я боялась. Мне открылся огромный мир, и оказалось что в нем можно делать вот это и вот это, и можно куда-то поехать, или еще что-то. И все это действительно можно делать, и это реально, и остались лишь все преграды у меня в голове. И, в общем, я начала рушить эти преграды, лет в 16. И это, кажется, и правда завело меня не туда.. Но я снова начала чувствовать, иногда так светло и искренне, сама удивляюсь, потом, когда осознаю. И на данный момент мои эти преграды, внутри, разрушены настолько, что кто-то крутит пальцем у виска, а кто-то говорит что это чудесно. И черт его знает, распуталась я и поняла что-то в этой жизни, или на самом деле только больше запуталась."

С того возраста, 15-16 лет, девушка постепенно начала свой путь в "большой мир". Врала родителям, убегала куда-то одна. Нашла компанию друзей. Может не лучшую, но довольно большую и бесконфликтную, и это было восхитительно для неё тогда. Мать с возрастом становилась всё мягче, а отец работал всё больше.
Но привычки, выработанные за года "заточения" никуда не делись. Мысли и эмоции накапливались с каждым днем. А бесконфликтность друзей начинала играть скорее плохую роль. Хотя постепенно и наступало время, когда ничто фактически не останавливало девушку от прогулок до позднего вечера, от выпивки или ночевок у подруг. И это иногда отвлекало. Но совсем ненадолго. Да и теперь все эти мысли и чувства уже не казались нормой. Ловить себя на том, что сидишь, несколько часов на полу, уставившись в одну точку, или беззвучно кричишь о чем-то, хватаясь за собственные руки. Было довольно не по себе.

"Начала ненавидеть себя за всё.
За то, что не могла уже заставить родителей так гордиться собой, как раньше. Как когда-то. За то, что принимала неверные решения, не боролась до конца. За то, что любила боль. За то, что никогда никого не теряла. За извращенное и искаженное чувство справедливости. За то, что улыбалась, за то что плакала, за то, что чувствовала и не чувствовала.
И тогда еще за маниакальное желание быть правильной, не такой какая есть, исправлять себя так, чтоб не к чему было придраться, осознавая все равно что минусы есть всегда и везде, и их можно найти во всем. Хорошо хоть это прошло вроде бы..
Что-то тебя убивает изнутри. "

В 17 лет у Эстер случилась первая паническая атака. Через полгода еще одна. И после еще, и еще. А потом был год перерыва, и снова, две к ряду.
"Я чувствую себя так страшно, физически и морально. Страшно, страшно.. будто смотрю на себя со стороны. И дышать нечем. И внутри что-то рвется наружу, и ноет, и я.. мечусь по комнате, и руки дрожат.. И душа так болит, в руки отдает.. просто не могу их контролировать.
Я боюсь.. Боюсь продолжать чувствовать это, боюсь не чувствовать, боюсь что все ближе подхожу к сумасшествию с годами, и даже с месяцами, ближе и ближе, боюсь выглядеть кем-то, кем не являюсь, и являюсь.. Кричать, молчать - всего.
Да, изнутри, от сердца и по всему телу, наждачкой по каждому нервному окончанию. Будто вместо крови ток пускают.
Нет, даже.. будто часть моих нервов сжимают плоскогубцами, как-будто они становятся в разы чувствительнее - особенно руки, будто по ним, начиная прямо из грудной клетки, какой-то импульс проходит, ток, да, но какой-то тягучий."

Но еще во второй раз девушка нашла чем себя спасать. Это было несложно, ведь на самом деле это уже давно было её любовью и одержимостью. Стало еще давно, много лет назад, когда она впервые, будучи в неких мрачных раздумьях, открыв дверцу шкафа в ванной, увидела сменное лезвие к бритвенному станку матери. А может и еще раньше, когда та впервые подняла на неё руку.

Это было больно. И это, черт возьми, было восхитительно. Это было спасением от панических атак, потому что резкая, острая боль возвращала к реальности; и это было наркотиком, настоящим удовольствием. Выражением всей ненависти к себе, всего непонимания этого мира, всего-всего-всего..

Всегда казалось, что это может стать чем-то большим. Что трясущиеся руки не просто так тянутся к кошельку, в котором спрятано новое острое лезвие. Что это удовольствие, когда тебя хватают за руку в маршрутке.. а там, под тканью мешковатой толстовки, под пропитанными кровью, кое-как зубами завязанными бинтами, столько ран, что тупая боль наполняет тебя резко и постепенно мягко стихает. И это упоительно.

Почти пару лет назад уже в их компанию пришла неведомо откуда девушка, безмерно странная, но умудрившаяся завладеть вниманием и интересом Эстер чуть более чем всецело. В ней было что-то удивительно.. волшебное. Она умудрялась одновременно понимать Дэвис во всем, готова была принять и выслушать любое безумство, но при этом же могла создать такие неприятности и сделать так больно, как казалось никто не мог. Иногда думалось что она издевается, без цели и причин мучает и ставит препятствия. Но потом же казалось что эти препятствия важны для самой Эстер. Человек, что стал лучшим другом и худшим врагом одновременно, внушал уважение и чуть ли не ненависть. Вытащил из старой компании, старого мира и старой жизни неизвестно куда и выбросил. Стал безответственным проводником в новый мир, который Эстер чувствовала всегда, но проникнуть в который не могла. Мир полнейшей одержимости, настоящей страсти и страха, искреннего безумия и м'агии.
И когда звучит слово "выбросил" - имеется в виду именно оно. Девушка, ставшая таким переломным моментом в жизни Эстер, просто испарилась в один прекрасный момент, оставив пустой свою небольшую квартирку на окраине города. Двольно долго Дэвис заходила туда иногда, без надежды, скорее по привычке. И в один из приятно прохладных осенних дней около дверей всеми забытой однушки Эстер оказалась не одна. Она так и не знает до сих пор, что привело к той самой двери Паниз, но их знакомство вылилось для девушки в знакомство с ковеном "Церковь Честной Игры" и новым важным витком жизни.

На данный момент Дэвис 20 лет, она студентка, учится по специальности "физика" и офицально живет у родителей.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Классический пример потомка мавров с непослушными вьющимися волосами, густо покрывающими голову. Растительности, впрочем, хватило и для лица. Сложен складно, но скорее с эстетической точки зрения: реальных гор мышц под одеждой не прячет. Предпочитает носить рубашки с пиджаком, независимо от сезона или погоды на дворе. В разговоре не скрывает испанского акцента, полагая, что тот добавляет образу шарма. Также активно начинает жестикулировать, если его внезапно охватывает какая-то мысль. Взгляд уверенный, некоторым даже покажется нагловатым. Глаза карего цвета.



Антропоморфные данные

Рост: 1,78 м
Вес: 75 кг
Возраст: 26 лет

Весёлый, открытый и добродушный. В ответах обычно прям, что не мешает время от времени шутить над окружающими от хорошего настроения. Разговорчив и может часами разговаривать о любимых темах: психологии, насилии в любой его форме и воплощении, поведении людей и оккультном. Правда в случае с последним скорее принимает большее участие в качестве слушателя, едва ли ему есть, что сказать, и совсем не ясно, стал ли он это делать, если бы выразить было что.
Во главу бытия ставит идею космической справедливости. Кто-то называет это кармой, методом Бумеранга или даже вселенского Эхо. Мануэль пережил достаточно негативных эмоций в детстве как ребёнок в семье эмигрантов в США, чтобы понимать, что равенство прав и свобод это фикция из Конституции для бедных. Но люди должны перестать относиться друг к другу, как животные, и начать хоть немного уважать и ценить старания других. А если они мешкают, им надо в этом помочь. Особенно тем, кто не искупил собственную вину перед другими.

Одержимость

Справедливость.
В мире всегда кто-то где-то кого-то притесняет. Продажные полицейские уничтожают важные для следствия улики, журналисты пишут заказные статьи, делая имя очередному SCAM'у, политики торгуют своими голосами за звонкую монету лоббистов, жёны изменяют мужьям с садовниками, а мужья находят себе молоденьких секретарш ... Отвратительные, мерзкие проступки. За все эти грехи рано или поздно должно быть воздаяние. И если Мануэль находится здесь, значит он и есть карающая длань Господня. Наказание неотвратимо и может принимать различные формы и временные рамки, но оно всегда соразмерно преступлению.



Страсти

Стимул Страха - (Одиночество) Отказ. Нет ничего страшнее, чем услышать холодное "Нет" в ответ на твоё дружелюбное, деловое или просто вежливое обращение. Неважно, зовёшь ли ты девушку на свидание, предлагаешь другу занять до зарплаты или получаешь неудовлетворительный ответ от банка.
Стимул Гнева - Лень. "Ты что работаешь 24 часа в сутки, 7 дней в неделю ? Нет ? Так, какого хрена ты сокращаешь свой рабочий день, просиживая задницу перед монитором ? Если уж ты убедил всех и себя, что работаешь, то теперь я ЗАСТАВЛЮ тебя работать ! И пощадит тебя Господь никогда не узнать, что будет, если ты сделаешь свою работу ПЛОХО."
Стимул Благородства - Damsel in distress. Когда человек незаслуженно попадает в беду, в этом нет ничего хорошего. Когда же речь идёт о девушке, сердце сжимает стальная хватка. Слабый пол всегда нуждается в защите, независимо от осведомлённости об этом отдельных личностей. И вытаскивать их из любых передряг - призвание мужчин.

Личность

Борец за права.

Измерители безумия

Сорванные метки: Беспомощность (1), Одиночество (1), Самосознание (1).
Загрубевшие метки: Жестокость (2), Самосознание (1).

Уроженец Барселоны, Мануэль большую часть детства провёл в Каталонии, занимаясь самыми обычными вещами: любил гулять допоздна, общаться с другими детьми, выходить во дворы попинать футбольный мяч и даже пару вечеров провёл на крыше соседнего дома, откуда было видно окна женского общежития. Однако такой стресс как переезд в незнакомую страну, где все говорят на другом языке, для юного испанца в пубертатном возрасте стал сродни остановки сердца. Он немного мог говорить по-английски и пытался уверенно держаться в коллективе, но его примечательная внешность и сильный испанский акцент вместе с вниманием женской части аудитории привлекли и недовольство мужской. На протяжении всего периода обучения в старшей школе эмигранту часто приходилось сталкиваться с проблемами дискриминации и неприятия социумом иностранца. Почти каждый день, после уроков, улыбчивого каталонца уже ждали на заднем дворе школы. Драться ему нравилось, даже если чаще получал он сам - так он хотя бы мог проявить характер - а вместо ответов на вопросы родителей можно было просто молча уставиться в пол. В какой-то момент времени Мануэль решил, что проблема такого отношения была сокрыта в нём самом и принял решение подать документы на факультет психологии. Там он и разобрался, что не все проблемы человека исходят изнутри. Порой в них виноваты другие люди. И за это они заслуживают наказания. Справедливого. И оправданно жестокого.

Семья Перез любила свою родину до глубины души. Но политика двойных стандартов не позволяла Каталонии обрести долгожданную независимость от узурпаторов испанской короны. Отец семейства, банковский служащий, вместе с матерью, домохозяйкой, долгое время сражались за полное признание суверенитета области. Предоставленный им в 1979 г. автономный статус оказался фикцией, а федеральное правительство начало активно охотиться за активистами сепаратистского движения. Серхио Перез воспользовался оффером от своих американских коллег из JPMorgan Chase и согласился на трансфер в Штаты для того, чтобы избежать преследования.

В те времена, Мануэль ещё только начал ходить в младшую школу, но во дворе уже оброс собственным детским кругом общения. Естественно, переезд оказался болезненным для неокрепшей психики. Приходилось заново искать друзей, налаживать связи, нравиться. Но для жителей Монтгомери (Алабама) иммигранты из южной Европы незначительно отличались от выходцев из Латинской Америки. Первые годы в новом обществе давались с трудом. Глубокий Юг не сильно изменил свои нравы со времён Гражданской войны: вместо негров была выбрана более современная мишень, проклятые мексиканцы - ублюдки с вечным загаром, говорящие на испанском. Конечно, кто-то, знавший Мануэля несколько лет, мог бы сказать, что парень из обеспеченной семьи не может быть мексиканцем, но, эй, кто захотел бы тратить на это время ?

В школе дети сторонились его, несмотря на активные попытки каталонца не выделяться. Стол, за которым сидел Перез во время ланча, пустовал, даже если все остальные были забиты битком, с ним не здоровались, а когда говорил он - игнорировали или спешили уйти. Отсутствие общения заставляло парня всё больше времени проводить в себе и замыкаться. Из всех людей он мог говорить только с родителями, и это во многом повлияло и на его разговорный английский, и на потребность поделиться своими мыслями хоть с кем-нибудь. Ему нужен был круг общения. Друзья. Он страдал от одиночества, и от бессилия пытался найти причину неприятностей в себе. В попытке хоть чем-то занять себя он записался на занятия в секции по борьбе, но и там не нашёл компании.

Впрочем, картина поменялась, когда процесс взросления отчётливо отделил мальчиков от девочек. С этого дня школа разделилась на два противоборствующих лагеря по гендерному принципу: девочки начали симпатизировать молодому подкаченному парню с уверенностью во взгляде и игривым акцентом, тогда как мальчики, в том числе старшеклассники начали открыто проявлять агрессию. Курсы по борьбе, конечно, держали Мануэля в форме и давали хоть какое-то понимание драки, но это было довольно бесполезно в ситуациях, когда били скопом, больно и беспощадно. Но это, пожалуй, было лучшее время в школе. В кровоподтёках, но довольный, он шёл домой, чтобы на следующий день снова прийти в школу - ловить заинтригованные взгляды девочек и выходить на площадку перед школой, стремясь подраться. Наконец-то его заметили ! Это был его способ коммуникации с другими. Пускай странный, но так он вступал в контакт с другими, и мог наконец поделиться своими эмоциями, обуревавшими его так долго, отпечатать их костяшками кулака на чьём-нибудь самодовольном лице. Чужая кровь на асфальте, тёмно-красные мозоли на внешней стороне ладоней, тяжесть в уставших мышцах всё это открыло дорогу в новый доселе неизведанный мир развлечений.

И если отныне его отношения в школе с другими парнями определялись взаимным стремлением поскорее выйти во двор после уроков, то с девушками всё было гораздо сложнее. Он мог разглядеть в них заинтересованность, но подойти и сделать первый шаг было слишком страшно. Каталонец всё также продолжал чувствовать зажатость, во многом, потому что ни разу в жизни не говорил с девушкой, и видел основную проблему в своём поведении. На выпускных экзаменах, он уже чётко знал, куда подаст документы.

California State University, факультет Прикладной психологии. Во-первых, там можно было наконец разобраться в себе, а во-вторых, 90% студентов составляли представительницы прекрасного пола. Конечно, нужно было переехать в другой штат и учиться вдали от родных, но это было началом новой жизни. Калифорнии всё равно, что у тебя в прошлом, ты - тот, кем ты сюда приехал. И Мануэль решил попробовать жить по-нормальному, как самый обычный гражданин Штатов. От нормы его отличало разве что посещение курсов по филиппинскому боевому искусству три раза в неделю после пар и резкое неприятие любой расовой дискриминации, что впрочем было почти незаметно в толерантном во всех отношениях Лос-Анджелесе.

В этот период Оккультный Андерграунд и оставил свой первый след в жизни эмигранта. Прошёл первый месяц учёбы и наступил день первокурсника. Праздник для каталонца проходил просто великолепно, вокруг было даже слишком много знакомых людей, с которыми можно было, и хотелось поговорить. Но одна девушка, взгляд которой он уже ловил на себе последние две недели, особенно привлекала своё внимание коротким обтягивающим платьем. Общение с девушками было до смеха простым: ты мог говорить им, о чём угодно, не забывая иногда поддерживать тесный и визуальный контакт, смотря глазами в глаза и "случайно" дотрагиваясь в ходе разговора до оголённых участков кожи. Он не был даже уверен, слушают ли они его реально или всё их внимание сконцентрировано на том, чтобы выглядеть хорошо и пойти на поводу у игры. И сегодня ему предстояло убедить эту девушку в том, что ему нужно остаться у неё на ночь.

Пара коктейлей. Непринуждённый разговор. Всё было уже почти готово, как внезапно официант поставил на столик ещё один коктейль для девушки с наилучшими пожеланиями от заведения. Ещё когда Мануэль платил за напитки, он обратил внимание на этого неприятного типа. Бегающий пустой взгляд, резкие движения, словно он плотно сидел на энергетиках, неадекватная улыбка. Он отошёл в туалет помыть руки, а когда выходил, увидел, как официант ведёт за собой девушку в какой-то из служебных коридоров. Каталонец моментально взял низкий старт, набегу сбивая людей с ног, и успел в проход к тому моменту, как парочка уже стояла в белье. Все руки официанта были испещрены следами от острой иглы, а девушка стояла перед ним на коленях, безвольно подняв глаза к лицу. Мануэль готов был поклясться, что никогда не бил никого так жестоко, как той ночью. Оставив насильника со сломанными рёбрами лежать в луже собственной крови, он одел девушку и посадил в такси вместе с другими уходившими студентами, а затем остановился перекурить. В голове роился клубок переплетённых мыслей о том, что он только что чуть не убил человека, пускай даже, отъявленного ублюдка, и о том, что он должен был позвонить в полицию, но что он мог им предъявить ? Он видел ситуацию своими глазами, но для юридической системы это не было весомым доказательством. К чёрту полицию и законы, он сам мог вершить правосудие. К моменту, когда последние сомнения были затушены окурком, он вернулся обратно, но не нашёл в крови никого. Кровавые следы от подошв показывали будто парень просто встал и ушёл сам.

В университете Мануэль продолжил активно общаться, окончательно убеждаясь в мысли, что проблема была всё-таки не в нём. По получению диплома отец подарил ему собственный автомобиль - новенький четырёхдверный седан Honda Accord, а также первое время помогал с деньгами, пока его сын активно искал себе работу по оказанию психологических консультаций. В настоящий момент уже четвёртый год работает семейным психологом в одной из небольших частных компаний.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Рост: 175 см.
Вес: 60 кг.
Возраст: 30 лет

Высокая и довольно красивая темноволосая женщина персидской внешности. Предпочитает строгие офисные костюмы в сочетании с естественным макияжем, но по сути чувствует себя комфортно в любом образе. Улыбчива, обаятельна и вообще есть в ней что-то, сразу располагающее к Паниз окружающих. Говорит обычно негромко, вкрадчиво, с легким, почти незаметным акцентом.

Мила, приветлива, обаятельна и дружелюбна. Нет, Паниз не из тех людей, что мгновенно становятся центром любой компании, но она из тех людей, кому всегда можно поплакаться в жилетку и получить если не поддержку, то хотя бы понимание. Наджафи тактична, внимательна к чужим эмоциям, всегда готова посочувствовать чужому горю или порадоваться чужому счастью, она хороший друг и приятный собеседник.
Впрочем также она хитра, изворотлива, в чем-то лицемерна и вполне способна на то, что большинство людей назвали бы откровенной подлостью. Паниз может быть отличным товарищем, но получить её во враги - большая ошибка.

Одержимость: Человеческие души. Нет, не в том смысле, в котором они согласно общественному мнению нужны дьяволу. Наджафи интересуют характеры, мотивации, сознание и подсознание, то что заставляет людей действовать и мыслить, то что ими движет, невидимые нити, заставляющие их двигаться. Иранка желает понять как это работает и что еще более важно - как этим управлять.

Стимул Страха: Огнестрельное оружие. Демоны, адепты, инкарнации и прочая сверхъестественная дрянь могут идти нахрен, по пути захватив с собой все сложные умствования, душевные травмы и экзистенциальные кризисы. В юности Паниз не посчастливилось стать свидетельницей крупной перестрелки и с тех пор она точно знает, что крупнокалиберная пуля попадающая в... любую часть твоего тела, это худшее что может случится в твоей жизни. И вероятнее всего также и последнее.

Стимул Гнева: Жестокость к слабым и неспособным постоять за себя (неважно в какой форме). Наджафи далеко не мать Тереза, но она на дух не переносит тех кто выбирает себе противников не из своей "весовой категории", неважно идет ли речь о физическом насилии или психологической манипуляции.

Стимул Благородства: Духовное наставничество. Паниз действительно хочет давать мудрые советы и помогать другим разобраться в себе. Она рада когда ей удается найти в потемках чужой души таящихся там демонов, вытащить их наружу, а затем помочь одолеть.

Родителей Паниз, в панике эмигрировавших из охваченного революцией Тегерана в Америку, Соединенные Штаты вероятнее всего вполне устраивали, несмотря на все свои недостатки - особенно учитывая возможные альтернативы. Однако же саму Паниз, которая эмигрировала в столь нежном возрасте, что почти не помнила ничего о своей родине, "страна свободы", решительно разочаровала с самого детства и с тех пор только и делала что продолжала демонстрировать перед иранкой свои худшие стороны.

Дочь иммигрантов из бедного квартала, Наджафи провела свое детство на самом дне американской жизни и всерьез была настроена выбраться из него любым способом, однако врожденное неприятие физического насилия (особенно совершаемого над нею), глубокое уважение к закону (который в том районе где Паниз провела свое детство действовал быстро, решительно и крайне жестоко) и наконец просто чувство собственного достоинства (это вообще непонятно откуда взялось), сократило эти способы до "сравнительно честных" и "относительно легальных". Мошенничество, обман, социальная инженерия - в конце концов, даже если отнимать у других людей их честно заработанное (или даже бессовестно украденное) имущество это плохо, нет ничего плохого если они сами отдают это имущество тебе, верно?

Как оказалось - неверно. Когда очередная маленькая схема Паниз раскрылась, суд отправил молодую иранку в тюрьму штата на два года и честно говоря, ей в общем-то еще повезло. Однако Наджафи была не из тех людей, кого подобные незначительные неприятности могут серьезно сбить с пути к мечте, а потому решила использовать неожиданно выпавшее ей свободное время для того чтобы переосмыслить свою жизнь и сообразить, в чем же собственно эта мечта заключается (кроме разумеется "жить хорошо и так чтобы мне за это ничего не было"). И вот тогда-то она и познакомилась с программой "Криминон".

"Криминон" был программой реабилитации преступников с помощью учения Рона Хаббарда, за которой стояла Церковь Саентологии и именно благодаря ему, Паниз познакомилась с этой религиозной сектой и вскоре была полностью ей очарована. Нет, это не значит что она внезапно уверовала в саентологию, Наджафи прекрасно могла распознать полнейший бред когда его слышала. Нет, преклонение иранки было связанно с личностью самого Хаббарда. С такими чувствами молодой, амбициозный политик читал бы биографию Кеннеди, а начинающий музыкант слушал бы Моцарта. Это была вершина мошенничества, ложь пережившая своего создателя и принесшая ему миллионы, абсолютно легальная и даже сама использующая закон против своих противников. Тогда Паниз поняла, что нашла свое призвание.

Выйдя из тюрьмы, Наджафи в кратчайшие сроки вступила в Церковь Саентологии и принялась активно продвигаться вверх по "карьерной лестнице", не слишком обращая внимания на активные попытки промыть ей мозги и стараясь нагреть на этом деле больше, чем она могла потерять. Оперативно закончив курсы, Паниз стала так называемым "одитором", чем-то средним между психоаналитиком и исповедником в саентологической системе, по сути получив возможность самой мыть мозг вновь прибывающим. И вот в этот момент ситуация несколько изменилась.

До этих пор, Наджафи увлеченная открывшимися возможностями не слишком обращала внимание, кто, зачем и почему подается в деструктивные секты. Одно дело обыграть доверчивую рыбу за покерным столом, продать пятьдесят центов за сотню долларов как "редкую нумизматическую редкость" или прикинуться дочерью арабского шейха, которой нужна помощь в получении папиных денег, но в Церкви, многие люди и правда искали спасения, помощи и совета, они и правда верили её словам, а у некоторых действительно больше ничего не оставалось в жизни и они шли в Церковь Саентологии за последней надеждой. Обманывать жадных дураков жаждущих халявы, это одно, но эти несчастные наивные бедолаги? Паниз поняла, что просто не может найти в себе достаточно черствости, чтобы сделать нечто подобное.

И тогда однажды движения стрелки электропсихометра, перестав показывать погоду на Марсе, вдруг и правда сложились в рисунок души очередного опрашиваемого, прямо перед её глазами.

Будь Наджафи менее скептичной (и менее самовлюбленной), она бы пожалуй и вправду поверила в саентологию. Но Паниз была на сто процентов уверенна в своей способности различить бред и реальность, а значит дело было не в саентологии, а в ней самой. Иранка начала копать. Постаралась найти похожие случаи. Подняла контакты. Потянула за ниточки. И хотя практически все из того что она нашла выглядело куда большим бредом чем саентология, Наджафи получила достаточно доказательств, что у нее действительно есть сверхчеловеческие способности и к тому же - она такая не одна.

Ну или возможно она просто свихнулась. Но Паниз всегда была за позитивное мышление.

А затем иранка решила, что она и правда может помочь тем людям что шли к ней за помощью. Или по-крайней мере не навредить.
Она выслушивала. Она всматривалась в их души. Она пыталась давать советы. Она, в конце концов, конфиденциально предлагала обратится к психоаналитику, если дело было совсем запущенно и очередной "преклир", мог себе это позволить, наплевав на проблемы которые вполне могли за этим последовать (учитывая отношение саентологов к психиатрии). Она правда хотела дать людям возможность очистится. Хотела действительно стать той, кого они видели в ней, когда соглашались на сессию. И кажется у нее получалось.

И возможно если ей из бывшей мошенницы удастся стать целителем душ, то и саентологию можно превратить из деструктивной секты, забирающей деньги и разрушающей жизни, в религию будущего, какой она сейчас пытается казаться.

С Меган Уайт Наджафи познакомилась уже после того как узнала об Оккультном Андерграунде и благодаря обретенным способностям быстро опознала в девочке подобную себе. Паниз никогда не одобряла жестокость по отношению к детям и подросткам, да и к тому же у нее был брат примерно того же возраста, что и Меган и потому иранка немедленно прониклась к белокожей аутсайдерше жалостью. Однако вскоре иранка поняла что это еще вопрос кто из них двоих больше нуждается в защите, а из своего положения изгоя Меган похоже черпала мистические силы ничуть не меньшие, тем те что были у Паниз. Однако заинтересовавшаяся идеями девочки Наджафи организовала "Церковь Честной Игры" - ковен целью которого было собрать отверженных обществом, эксцентричных (а порой и откровенно сумасшедших) неудачников с темным прошлым и м'агическими способностями (Паниз уже поняла что подобная характеристика описывает примерно 99% адептов) и направить их силы на защиту общества. Но если Меган кажется волновало только увеличение влияние в Оккультном Андерграунде и виджилантизм, то у Наджафи были и некоторые другие планы. Она собиралась сделать саентологию из деструктивного культа полноценной религией, а если ты хочешь стать мессией, то несколько чудотворцев под рукой могут оказаться крайне полезны.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.