Фрагмент кардиограммы | Партия

Человек-спичка. Человек-таракан. Худосочное тело привыкло к дерзким, нервным движениям, со временем стало тонким прутиком, чей стебель бешено качают даже самые слабые дуновения ветра. Всё, от костлявых пальцев до подвижных глаз, кричит, рвётся, хочет воспарить. Руки в карманах, руки в замке, руки сложены на груди – любимые позы. Кожа вокруг ногтей покусана. Глаза смотрят в пол, в небо, застывают на месте.

Крепко сжаты губы. Цепко сведённые зубы. Острый нос. Совершенно обычные серые глаза.

Мятая белая рубашка и старомодные подтяжки. Неглаженные брюки с мятыми стрелками. Носы на туфлях стёрты. Изношенное пальто с заплатками.

Стар.

Нелюдим.

Человек, пьющий флувоксамин перед сном не может быть нормальным. Мистер Крус уже давно страдает депрессией. Уже давно ходит к психотерапевту. Его любимый цвет чёрный. Склонен к апатии, мизантропии, гедонизму. Особенно не любит детей. Отношение к алкоголю и сигаретам – негативно.

Бывает груб, бывает нетактичен, но так как знакомых у него мало, единицам дано услышать хриплый голос Авраама. Чаще всего терпеть его ворчания приходится родственникам – сёстрам, братьям, племянникам, дядьям и тётям, которых просто не счесть.

Независим и противен в своей упрямости. Атеист. Пессимист. Однако, не смотря на серость взглядов, порой бывает решителен, адекватен и амбициозен.

Родился, жил и умер. Где-то далеко, давно, в месте без названия и летоисчисления. Его старики давно покоятся в могилах, а рядом с ними вакантное место под надгробьё – его, Авраама, будущее. Свежая земля ждет своего часа. Ждут времени и лопаты, и молитвы, и колокола. Чтобы собраться в одном месте и забыть о человеке по фамилии Крус. О человеке, который никогда не жил в этом мире, и никогда, пожалуй, не знал, как это – жить, дышать, любить.

Прошлое не стоит и ломаного гроша. Дураки те, кто говорит, что без прошлого нет ни будущего, ни настоящего. Жизнь – это одна, сплошная и постоянная величина. Её невозможно поделить на то, что было, есть или будет. Её нужно воспринимать цельно. Мистер Крус помнит молодые годы. И если он Вам скажет, что нет, то окажется крупным лжецом.

Мальчишка неопределённого возраста часто посещает его. Это единственный ребёнок, с которым Авраам станет говорить. Может быть единственный человек, с которым ему приятно говорить. Он приходит, садится в кресло напротив и смотрит на старые руки, дряхлое лицо, чешет белокурую макушку и смеется:

– Да ты уже умираешь, старина!

Вскакивает с места и несётся на лужайку залитую солнцем. К качелям. К яркому миру. После этого мистер Крус долго сидит на месте и думает о том, что же случилось с этим мальчиком. Почему у него так ломит спина, дрожат руки и на языке вечный привкус плесени?

– … Так вы помните своё детство? – Они долго смотрят друг на друга. Стандартная процедура. Вопрос – ответ. Иногда это бывает интересно, и врач спрашивает что-то еще. Но сейчас Крус не желает отвечать. Он закидывает одну руку на спинку кресла и наблюдает из окна за улицей:
– Нет, не помню.

Родился, жил и умер. Тот дерзкий, проворный мальчонка, который по вечерам заглядывает к Аврааму погостить. Смят, подавлен желанием взрослого человека сделать из подростка идеал себя, успешного, преуспевающего. Раздавлен старческими наставлениями и гнилой моралью. Его тело всё ещё там – под грудами умных речей, которыми его поливала мать и отец, любой человек, возомнивший свою точку зрения исконно верной.

Остался только Авраам Крус. Ни жены, ни детей, ни какой-либо заинтересованности в завтрашнем дне. Только мысли, густые, как желе, размышления и антидепрессанты могут пробудить в нём интерес.

– … Что планируете делать завтра? – Сквозь шум машин, лай собак и щебет птиц, слышен новый вопрос психиатра Джеймса Ноули.
– Прогуляюсь по парку. Давно хотел покормить голубей. Знаете… влиться в коллектив. Подышать воздухом.

У него много родственников. Как псы, они терзают его по любому поводу и без него. Он вынужден ездить на каждые дни рождения племянников, свадьбы сёстер, похороны любимых дядьев. Крус не может сказать «нет» – в его роду есть люди, способные проглотить его целиком и даже не поперхнутся. Настоящие монстры. Их следует уважать.

– До среды, – говорит Джеймс, пожимая ему руку.
– До среды, – кивает Крус, и закрывает за собой дверь.
Он медленно шагает по белому коридору, и эхо его шагов бойко скачет от стены к стене. Рука в кармане пальто нежно поглаживает пачку таблеток. Бремя существования – самое тяжкое испытание для человека. Но он справится.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Привык к деловым костюмам. Предпочитает старомодную одежду, словно желая еще больше подчеркнуть свою непригодность в современном мире.

Жеманная рубашка с накрахмаленным воротничком застёгнута на все пуговицы. Брюки, на размер больше, держатся на старых подтяжках. Растоптанные туфли. Предпочитает носить минимум вещей в карманах - тонкий бумажник, ключи от дома, сотовый, блокнот с телефонами безымянных коллег и пачку "Prozaka"-а (белые таблетки Флуоксетин, 10 штук).

Чёрное пальто с заплатками то застёгнуто, словно морозной зимой, то небрежно распахнуто, лохмотьями хлопая на ветру.