дорога путника | Партия

Высокий, крепкого телосложения. Длинные черные волосы, до плеч, зелёные глаза. Х-образная татуировка на лице

По отыгрышу

Наследник семьи прославленных паладинов, по этому отец с самого детства учил Корвина ратному делу, а так же святым писаниям. По семейной традиции, по достижению юношества Корвина отправили в Орден Паладинов, при храме, на обучение.. И в это время отец, Каэль, пропал без вести на задании.. Это прибавило Корвину мотивации и он досрочно окончил обучение в Ордене, взял дедов двуручный меч и решил отправиться на поиски отца и попутно проверить свои силы в борьбе с нечистью...

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

только "ручка" левая. Рост 183см вес 65кг. Глаза... Глаза... Да что о них все равно не запомните как и цвет волос.

Хаотичный. Хранилище всевозможных масок.

Вырос на территории Польши в небольшом поместье. Мать умерла при родах, отец неизвестен. Маму звали Алиса. Воспитывался дедушкой,бабушкой,прислугой и наставником. В детстве заметил что я отличаюсь от всех. До 10 лет был трудный ребенком и конечно родственники меня не любили. Но потом я понял что они не хотят мне зла и стал более послушным. Семья дала мне хорошее образование. С 12 лет мне наняли мечника в наставники дабы я смог защититься от зла этого мира. В более зрелом возрасте я увлекся идеей узнать кто мой отец. У меня получилось узнать подробную информацию о близких подругах моей матери,но в силу своего возраста я не мог отправиться к ним с расспросами знают ли они что нибудь о моем отце,так как Алиса родителям про него ничего не говорила. После совершеннолетия покинул милый дом и отправился на поиски приключений и отца.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

На вид лет 30-40. Как и все гномы, маленького роста. Отрастил небольшую седую бороду.

- Равнодушен. Не лезет в чужие проблемы если это проблемы не близких друзей или за это не назначена награда.
- Закрытый. Разговоров стараеться избегать.
- Жестокий. Помилований от него можно не ждать.

Молвал не знает где и когда он был рожден, даже не помнит своего настоящего имени. Самые старые воспоминания, которые остались - это то как его привезли в гномью крепость Глангирн, когда ему было 15-20 лет. С тех пор он никогда не выходил наружу. Как только его сюда привезли, он помогал всем чем мог - таскал ващи, помогал готовить, выкапывал помещения. Чуть позже он стал одним из стражников, наводил порядок в крепости, защищал ее от тварей бегущих из подземелий. Оружия у него сначала не было. Позже ему вручили булаву. До сих пор он никогда с ней не расставался. Тварей из подземелий валило все больше и больше и в один день, когда Молвал спал, его товарищ стражник Молвин вбежал в комнату и неспокойным голосом сказал, что огромная орда гоблинов валит из-под низу и что они уже на нижних уровнях крепости. Сражаться было безсмысленно. Надо было убегать. Но что ждет наверху тоже неизвестно, ведь двери все время были заперты и никто не выходил наружу.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

- Говорю Вам, мэтр, ему было лет тридцать - тридцать пять, русые волосы в короткой стрижке... Простите. - старик, изрядно, судя по несущемуся из его беззубой пасти смраду, надравшийся ужасного местного пойла, но в миг протрезвевший стоило только собеседнику назваться, сделал глубокий глоток, отпивая из стоящей перед ним на столе кружки, - Извините, мэтр, в горле пересохло... Так вот, я и говорю. Роста такого среднего, широкоплечий... - старик немного замялся, глядя на тусклое мерцание броши Следопыта, - Ну, не косая сажень в плечах, конечно. Одежда обычная на нём... Плащ землянистого такого оттенка. Рубаха да порты. Ну ещё куртка потёртая... - беззубый собеседник нахмурил и без того исполосованный ущельями морщин лоб, пытаясь вспомнить ещё хоть что-то, но, судя по бессмысленно блуждавшему взгляду, рассчитывать на ещё какую-либо информацию не стоило.

- Да что ты плетёшь, старый чёрт?! - не выдержал, наконец, ерзавший на скамье верзила, брякнув по столешнице испещрённым рытвинами застарелых шрамов от ожогов кулачищем, - Простите, мэтр, не слушайте Вы старика - совсем сбрендил уже. - громила запустил вторую четырёхпалую ладонь в масляную от жира копну рыжих волос и принялся старательно скоблить кожу на затылке, - Не большого ростика певун был... Не выше самого старикана. Да и волос у него не русый, а чёрный. Да и не старше двадцати пяти он был - это ж любой подтвердит. Плащ у него был, да. Но болотного такого оттенка... В заплатах весь. - рыжеволосый посмотрел на собственную латаную перелатаную рубаху и досадливо крякнул.

- Борода! - выдал третий, всё это время безмолвно сидевший рядом парень с исполосованным от уха до уха лицом, - Борода у него была, мэтр. Покладистая такая, видно что ухоженная. - после чего парень уже чуть тише и менее уверенно добавил, - Хотя мне показалось, что волосы у него тёмной меди...

Следопыт устало покачал головой и поднялся из-за стола. Он совершенно не знал что делать. Мужчина ещё раз подошёл к распластавшемуся на полу трупу не весть из каких соображений забредшего в эти трущобы городского советника и встал над бездыханным телом, задумчиво глядя на посиневшее, будто от неимоверной натуги лицо. Единственного подозреваемого видели едва ли не с две дюжины человек. Он один покинул трактир. Ну да и ещё сам трактирщик, побежавший за стражей. И его единственного не знал ни кто. Вот только описания барда не давали ровным счётом ничего, так как все они хоть и были похожи в общем, но всё же разнились до безобразия...

Маска
Вильгельм или Вилл, как он сам просит называть себя своих "друзей", как и любой бард любит быть в центре внимания, обожает весёлые компании и разгул во всей его красе. Из уст его редко, разве что за приличное вознаграждение, можно услышать мелодичные напевы какой-нибудь смазливой до безобразия романтичной дури - чаще всего они изрыгают более или менее стройные залихватские песни, полные брани и довольно злого юмора. Критику, как и все барды, Вильгельм переносит болезненно. На столько, что обычно пытается тут же лишить дерзнувшего затмить его талант неосторожного посетителя нескольких зубов...

Натура
Вольфганг более чем осторожен и расчётлив, что вполне обосновано и его работой и необходимостью в сохранении секретов. Фон Кольт весьма практичен, пунктуален и, по своему, честен. Его нельзя однозначно отнести к злодеям или героям, он просто делает то, что выгодно ему самому, с изумительным упорством оставаясь в стороне от проблем и радостей окружающего мира. Без нужды Вольфганг не прёт на рожон. Если впереди есть препятствие, то он первым делом попытается его обойти.
В вопросах политики он атеистичен, а в религии консервативен.

В ничем не примечательный день, когда солнце стояло высоко над небольшим городком на окраине Лирии- небольшого королевства, дрожащего в тени могущественной Великой Римской Империи, в семье местного барона явился на свет мальчик. Старая бабка, слывшая лучшей повитухой в округе, критичным взглядом осмотрела мальчишку и, не увидев каких-либо изъянов или особенностей, слегка кивнула Багдуру фон Кольту, по традиции приглашая отца перерезать пуповину своему наследнику. То ли барон, только недавно прибывший с охоты, был в изрядном подпитии по случаю удачного мероприятия, то ли старик Урван в конец обленился и затачивал ножи исключительно способом выдерживания их на столешнице, но попытки рассечь белёсую бичеву, всё ещё связывавшую фон Кольта младшего с его слабо улыбающейся, прикрывшей глаза в бессилии матерью, не увенчались успехом. Тогда барон, человек исключительно дела, а не слова, кроме того известный в кругах своих подданных исключительно как спорый на расправу вассал, не обременяя свой уставший от длительного ночного бдения разум излишними мыслями о последствиях своих действий, рванул из ножен висевший у пояса меч и рассёк неподатливую плоть.
"Вольфганг" - бросил он небрежно опешившей повитухе и на непослушных ногах двинулся к кровати, тут же позабыв о только что появившемся на свет третьем сыне.
Мальчик рос весьма ладным и больше походил на мать, нежели на отца, что несомненно огорчало барона ровно на столько, на сколько он обращал своё внимание на младшее чадо. Это, да ещё и то, что мальчишка постоянно жался к Эмилии, словно всё ещё не в состоянии пережить утрату грубо и бесцеремонно прерванной связи, служило поводом постоянных насмешек исходящих довольно часто от двух его старших братьев и изредка отпускаемых обеими сёстрами. Эти шутки не в меру спокойного и покладистого мальчика, в прочем, задевали довольно редко, что частенько вызывало приступы еле сдерживаемой ярости братьев, целиком и полностью пошедших характером в отца. Со временем, родственники отступились, махнув рукой на третьего сына, не получая никакого удовольствия от весьма остроумных подначек, ограничившись уже редкими и совсем беззлобными шуточками.
Багдур фон Кольт, махнув на желание вырастить третьего воина в семье, по настоянию возлюбленной нанял мальчишке учителя, решив что с него может быть будет толк хотя бы в науках, хотя сам он не скрывал крайне презрительного отношения к "учёным мужам", считая женским делом всё, что не связано со звоном стали и криками умирающих. В прочем, для очистки собственной совести, барон приставил к мальчонке и наставника, обучавшего до этого обоих братьев Вольфганга.
С тех пор всё время мальчика занимали либо занятия в слабо освещённом кабинете, расположившемся на верху сторожевой башенки, превращённой стараниями Эмилии в библиотеку, и на заднем дворе, обустроенном под тренировки. Мальчика, и до этого не слишком тяготевшего к шумным играм со своими сверстниками, такая жизнь вполне устраивала бы... Но всегда было это бы - теперь он видел мать крайне редко, а те минуты, в которые ему посчастливилось оказаться с ней рядом, были слишком скоротечны...
Время шло, мальчишка вырос в ладного юношу, чертами пошедшему в свою прекрасную мать, не обделённого умом и должной сноровкой, но и умело развитыми разрывавшими его на части наставниками. Отец по прежнему редко вспоминал о существовании третьего сына, лишь изредка без особого интереса выспрашивая о его успехах. Мать же, напротив, при каждой встрече восхищалась его достижениями, чем приводила юношу в неописуемый восторг.
В конце концов, когда подошло время, Багдур фон Кольт вывел к ожидавшему его у порога Вольфгангу своего лучшего жеребца и, стащив перевязь, передал юноше поводья и свой меч. Третий сын, согласно древнему как сам мир обычаю, должен был покинуть отчий дом налегке и отправиться подальше от отчего дома. Он имел право лишь на меч и коня. Вольфганг дрожащими руками принял причитающееся, до боли в костяшках сжав кожаные ленты перевязи и поводьев, бросив взгляд в сторону стоящей в дверях матери. Женщина, не выдержав взора любимого чада, поспешно отступила в тьму проёма.
Старый воин, правитель восточных земель Лирии, барон Багдур фон Кольт внезапно шагнул на встречу своему младшему сыну и заключил его в крепкие объятия. В первый и последний раз. Несколько мгновений Вольфганг стоял опешив от неожиданности и боясь даже вздохнуть. Но не успел он осознать всего произошедшего, как отец уже отступил и отвернувшись побрёл к приоткрытому дверному проёму, ведущего в холл его дома. Дома, ставшего для Вольфганга чужим...

Несколько лет Вольфганг фон Кольт провёл странствуя по паутине раскинувшихся средь лесов и болот дорог. Родной Лирия была слишком мала и уже вскоре наскучила юноше, не заметно для себя выросшего в мужчину, и подковы коня третьего сына давно уже пылили по дорогам Империи. Он переходил от города к городу, останавливался на постой в небольших деревушках и ночевал под открытым небом. Не было стола, где бы он ел дважды, поляны, где бы он вновь разводил костёр и дороги, на которой его конь ранее оставлял свой след. Но ни где Вольфганг не находил себе места. Он зарабатывал себе пропитание отцовским мечом, а иногда, во времена голода, опускался и до исполнения в питейных заведениях весьма сомнительного вида.
Однажды, когда фон Кольт проходил рядом с границей своего родного королевства, до мужчины долетела страшная весть о болезни своей матери. Плюнув на запреты и заветы, Вольфганг сорвался в галоп, стремясь поскорее достигнуть некогда родного дома. Он не помнил, как добрался до входной двери. Были лишь смутные смазанные воспоминания пошатывающегося, еле переставлявшего ноги коня и саднящего тела. Кто-то преградил ему дорогу, но Вольфганг лишь отмахнулся, ощутимо приложив попавшегося на пути человека. Он, ничего не видя вокруг, взбежал по тяжёлым гранитным ступеням и ворвался в спальню матери. Третий сын видел лишь её бледное лицо, не обращая на мелькавшие тени, обступившие ложе больной. Кто-то что-то кричал, затем всё стихло и послышалось шуршание удаляющихся шагов. Он встал на колени перед её постелью и взял руку матери. Она была холодна как лёд. Сквозь слёзы он увидел стоящую у изголовья женщину. Ничего не соображая, он принялся сдавленным шепотом умолять Её взять его вместо матери, увещевая что он ещё молод и с его души ей будет больше толку, чем с бедной обессилевшей женщины. Он мало что мог различит вокруг, но отчётливо видел довольную улыбку, появившуюся на Её лице.

Вольфганг вновь покинул отчий дом в спешке, но теперь уже по собственному желанию. Едва Она произнесла условия договора, мужчина отчаянно закивал в знак согласия, а затем, поцеловав теплеющую и наливающуюся краской щёку матери, сиганул в узкую бойницу окна. Под звёздное небо вышел уже не Вольфганг фон Кольт - любящий сын и отчаянный авантюрист, но Безликий - Её наёмник, слуга Матери Ночи. Теперь третий сын умер и дарованной Ей силой, даже родная мать не смогла бы узнать его лица.

Шли годы. Безликий странствовал по землям Империи, приступая к Жатве каждый раз, когда Она приходила к нему во сне или наяву. Это была плата за то, что Мать Ночи до времени забыла об Эмилии. Но даже Её слуге нужно было на столько питаться. За годы служения Безликий не плохо научился оставаться незамеченным для самого чуткого взора и потому ступил на путь, приведший его к известности "человека, который может достать всё". Со временем нуждающиеся люди сами находили его, а он уже решал вести с ними дела или нет - вознаграждения всегда на долго хватало, чтобы удовлетворить скромные запросы Безликого. Со временем, от прежнего Вольфганга осталась только тень...

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.