Requiem for Rome: Finis Aeternitatis | Партия

Тяжёлый и порой фанатичный характер грубого существа. Способен на вспышки гнева и ярости во многих ситуациях. Обладает существенным чувством собственничества и религиозным жаром. Сильная территориальность и развитое чувство долга. Ему трудно соврать даже для получения крупной собственной выгоды. Он всегда вынужден держать своё слово, поэтому редко когда разбрасывается обещаниями
Уважает профессионализм в любых сферах деятельности. Ненавидит христиан и атеистов, но при этом уважает поклонников иных пантеонов, кроме римского.

История молодой линии крови Антейнитов началась больше века назад в Африке, на территории нынешней Ливии. Носферату путешественник Леонид странствовал по землям средиземноморское моря. По слухам он страдал от амнезии и не помнил где его родная земля и город.
Это его черезвычайно сильно беспокоило и заставляло искать свою родину. Предоставляя свою силу правителям Киндретов разных стран и городов, он проживал примерно десяток лет на одном месте пока не понимал, что его нынешнее место не для него.
Так он и скитался пока не прибыл в Ливию. И там живя в городе, который стоял в гористой местности, во время изучения гор, Носферату обнаруживает древний храм возведённый из черепов и костей. Внутри он находит великий алтарь посвящённый Гее, а также доказательство существования сына этой богини - Антея.
Вдохнавлённый сакральным знанием скрытым внутри, Леонид основывает собственную линию крови Антейнитов. За век существования линия крови не обзавелась каким либо признанием или численностью. Условием для принятия в родословную, это следование старым языческим корням поклонения Гее и прочим древним богам, а также особое условие - кандидат должен находиться в поисках своей Земли. Это могло выражаться во многих аспектах - возвращение на родину, нахождение или создание своего места, захват чужого.
Найдя это место Антейниты создают постоянно расширяющееся храмы Гее, укрепляют территорию, почти фанатично увеличивают свою собственную силу и своё влияние. На своей территории они предпочитают сотрудничать с властителями города и по сути дела являются ярыми хранителями порядка в ареале своего обитания, как правило быстро становясь весьма нелюдимыми, но тем не менее уважаемыми членами общества Киндретов.
Как правило Антейниты уделяют большое внимание физической мощи и воинским умениям, но при этом могут стать религиозными деятелями и хранителями оккультных знаний...
-----------------------------------
Сервиус Клектус был рождён во времена, когда Рим уже щёл к закату собственной славы. Молодой выходец из варварских племён Фракии, который решил искать признания на чужбине в рядах некогда гордых римских легионах. Впрочем продлилось это не долго, легион отправленный в далёкие ливийские пустыни для подавления бунта. Где этот легион был бесславно разбит.
Оглушённый Сервиус, выживший только благородя своей крепости выполз из под кровавого песка и тел своих товарищей. Переодевшись в одежду убитого бунтовщика и вымазав лицо грязью, Сервиус отправляеться в путь домой, который затянулся на очень долгое время.
Во время путешествия обратно к морю, где он сможет найти подходящий корабль для возвращения в Рим, Клектус был вынужден идти, через горы Ливии, где он смог выйти к городу. Там в нём признают чужака и в тяжело раненном состоянии он убегает от преследователей почти без шанса на возможность выжить. Но в определённый момент он забежал в глубь каких то трущёб, где преследователи просто не отважились идти дальше...
Уже там обескровленный и бредя о доме и богах, он почти падает замертво в какой то канаве. Там его и находит сам основатель линии крови Антейцев. Сильный чужак ищущий свою землю - достойный кандидат на обращение.
Почти пять лет Клектус был одним из гулей существа, что был правителем этих трущёб и хранителем древнего храма Гее.
Там Сервиус был одним из последователй кровавого культа Антейцев, он защищал своего господина днём, а ночью учился почтению матери Гее, кровь носферату сильно подействовала на разум человека, он почти забыл верования своей родины.
Наконец спустя пять лет основатель Линии крови, счёл Сервиуса достойным обращения и продления рода. Пережив чудовищный процесс искажения тела и превратившись в тварь из ночных кошмаров смертных Антейнеец должен был ещё пройти очень долгое обучение законам киндретов и их порядкам. А также могуществам дисциплин и таинствам поклонения древним богам. И спустя ещё десять лет вампир отправляется в собственный путь.
Присоединившись к каравану, которым управлял вампир, Сервиус добирается до просторов средиземноморского моря. Там же в порту, пользуясь именем своего Сира и выполнив услугу для оплаты тайной перевозки в трюме, киндрет отправляется в Рим.
Сервиусу повезло. Он быстро нашёл место, которое он мог бы звать домом.
Присягнув на верность местной Камарилье и Легио Мортис, Антейнеец начинает закладку своего собственного храма Гее в Некрополе. Место под которым был его собственный домен не было ни пристанищем богачей, ни откровенными трущёбами. В основном там жил мастеровой люд, что своими руками честно зарабатывали себе на жизнь. Будучи ярым язычником он имел контакты с некоторыми вампирами разделяющие его веру и негодование по отношению к копью Лонгина, также среди них он и сам имел врагов.
Так бы продолжалось и дальше пока к власти над Римом не пришёл Ворон и для язычников не настали тёмные времена. Для Ворона и его власти одно только существование Сервиуса с его доменам было подобно занозе в ноге и перед Антейнейцем стал выбор - умереть или уйти. И за вой выбор Сервиус проклинает себя и по сью ночь. Подобно таким же как и он беженцам ему пришлось забиться в самую глубину некрополя, куда власть Ворона не дотягивается.
Храня в своей душе нескончаемый гнев и ярость, киндрет поклялся, что все его силы и помыслы будут направленны на возвращение к старым путям и свержению не только Ворона, но и уничтожению движений Лонгина и христинства.
Там в самой глубине тунелей он является не только могущественным войном, но и жрецом древних богов. И на его служения собираются многие из таких же как и он, дабы послушать его возможно не очень складные, но тем не менее идущие из самой глубины его души призывы о мести, возвращении забытой чести и и восстановлении своего имени перед лицом богов.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Флавий Эрависк – один из епископов Ланкеа эт Санктум в Риме и один из лидеров освещённых сородичей в катакомбах Некрополиса. Выходец из балканских провинций, он, даже за долгие годы своей нежизни, до сих пор не избавился от тягучего и вкрадчивого восточного акцента. Тем не менее, он столь величествен осанкой, манерами и образом речи, столь глубоки его познания как в священных текстах, так и в языческой учёности, столь сильна его воля и убёждённость в своём праве властвовать и распоряжаться над жизнями его собратьев нёмёртвых, что мало кто, - как среди его паствы, так и среди легионеров Гелвидия Бассиана, - рискнёт упрекнуть Флавия его давешним провинциальным происхождением. Если и есть такие, кто в чём-то попрекает его, так то лишь ветхие остатки и ошмётки старой Камарилья, Юлии, что вот-вот и вовсе исчезнут, и их союзники, все как один презренные язычники, отступники и гедонисты. Те, кто ненавидят его, некогда дали ему прозвание Трималхиона (Trimalchio), «трижды царя», в честь раздувшегося от собственной важности вольноотпущенника из «Сатирикона» Петрония. Впрочем, мало кому сейчас есть дело до скверных шуток и острот некоего уже века как мертвого язычника-дегенерата, - менее всего епископу Эрависку, - с мёртвенно серьёзными лицами и без тени улыбки на устах он и его последователи приняли это имя за чистую монету. Многие освещённые теперь зовут его так.
О, а как добрый епископ ненавидит их в ответ! В том его миссия, говорят о Флавии, уничтожить последних наследников языческой и греховной старины. Он, воистину, святой копьеносец из пророчеств покойного Фация Гостилина! Он - тот, чей дух и чья рука верны и боговдохновенна, тот, кто поразит последним, смертельным ударом тёмное, гнилое сердце старой Камарильи!
Когда он был жив, его учёность привила Флавию скепсис и привычку подвергать сомнению многие вещи, кои люди более простые склонны безусловно принимать на веру. Тем не менее, он никогда не сомневался в своём великом и многозначительном призвании, в своей священной миссии вести и наставлять других. Именно потому он присоединился к Церкви никейского обряда, и именно потому он с отрочества пестовал свой ум, пока тот не достиг той бритвенной остроты. Всё для того, чтобы мочь вести остальных к спасению и мочь вести их хорошо. Он умер вслед затем, Флавий Эрависк. Дротик какого-то готского воина из армии Алариха Рекса поразил его в бок на ступенях базилики святого Петра. Его убийца, простой грабитель и насильник, кои есть большая часть населения подлунного мира, не обладал ни флавиевым величием, ни его сиятельным разумом, ни его священнической доблестью. И уж точно в его самодовольном гоготе, - смехе, что до сих пор звенит и отдаётся в ушах Эрависка, когда он просыпается в начале каждой ночи по истечению срока своего дневного отдохновения, - не было ни капли смирения, что так украшает высокого и знатного мужа и что сопровождало Флавия Эрависка всю его жизнь. Тем не менее, Флавий всё ещё чувствует под своими рёбрами боль, причинённую тем уродливым и грубым куском металла что стал причиной конца его человеческого существования.
Он не помнит уже как и почему, но Эрависк не умер там и тогда, где он был поражён, - на ступенях церкви первого из апостолов. Нет, он задержался среди живых достаточно долго, чтобы его подкашивающиеся ноги привели его в некий тенистый альков, свободный, как кажется, от бесноватых варварских орд, что всюду вокруг в ту ночь почивали себя на жестокости и кровопролитии, и на богатствах старой столицы потомков Ромула. Там, лёжа на земле в этой темной кипарисовой рощи, - рощи, чьим единственным украшением было лишь наполовину погребённое в земле свергнутое святилище одному из языческих богов-чудовищь старого Рима, - диакон Фауст Флавий Эрависк из Сирмия, что в Нижней Паннонии, наконец, испустил последнее дыхание. Ум, более склонный искать аллегории на полотне живописной картине бытия, быть может, не преминул бы заметить, мрачный символизм в том, как в своих смертных муках, оставляя за собой кровавый след повсюду, где он ступал, Флавий совершил обратным путь от света христианской веры к порочным тайнам и чудовищным грехам языческой древности. Подобные мысли, впрочем, не бередили затухающий разум отца Эрависка: единственное, что не давало ему покое в последние минуты его жизни это пугающие пророчества и язвительные насмешки, кои нашептывали ему, смеясь над ним голосами демонов, совы собравшиеся каким-то, воистину, дьявольским сонмищем в той кипарисовой рощи. О, а их там было так много, этих кровожадных и колдовских птиц: их крылья, казалось бы, заполнили и затмили всё звёздное небо над головой; как на тронах восседали они на проклятом алтаре и на ветвях деревьев, склонившихся над ним.
Эрависк должен был умереть в ту ночь, и вознестись прямо к вратам рая, дабы занять своё законное, - почитающееся ему за его праведную жизнь и смерть мученика, - место по правую руку от Сына Божьего. Тем не менее, тому не суждено было быть, ибо умерев, он вслед затем вновь открыл глаза на грешной земле на следующую ночь. Его богатые одежды были сняты с его бездыханного тела за прошедший день, стриги так же исчезли. Так начался его Реквием. Подобно Ворону Войны или Рему у Эрависка не было Сира. Как на свою на его кровь не претендовал ни один из кланов. И, тем не менее, как прежде того в лоне Церкви, Эрависк нашёл для себя новый дом и новое предназначение на службе священного Копья. Его смертная судьба повторилась: очень скоро и в великой солидарности его новые братья вручили ему пастырский посох и просили его вести их. Он дал своё согласие.

Фауст Флавий Эрависк Трималхион (Faustus Flavius Eraviscus Trimalchio) родился на ферме близ Сирмии, столице римского викария Паннонии, в том год, когда оный диоцез был переименован в диоцез Иллирика, - год, кои так же был Годом Божьим 379-ым. Хоть он происходил из низкого рода крестьян, Эрависк и его родня гордились прошлым своей семьи. Его предки были солдатами столь долго, насколько можно было проследить их историю. Хоть ни он и никто из его живых родичей не были кем-то важным, Флавий Эрависк произошёл от той же почвы, что породила Аврелиана Инвиктуса и Диоклетиана, в его жилах текла та же иллирийская кровь, что была кровью Константина Великого и многих других могущественных воинов и генералов Римской Империи. Старший брат его деда был высокопоставленным офицером среди комитатов Военного Магистра Востока, двое его дядей и шестеро кузенов сражались и погибли под Адрианаполем. В день его рождения какие-то труды и заботы заставили его мать покинуть кров его предков: таким образом, молодой Флавий родился в чистом поле в виду старых руин, кои, по уверению, помогавшей произвести его на свет повивальной бабки были развалинами дворца Галерия-тетрарха. Когда в отрочестве ему рассказали эту историю, то по своей всегдашней манере скептически настроенный Эрависк с кривой усмешкой на устах отметил, что, должно быть, старая ведьма рассказывала эту или подобную ей байку матери всякого и каждого новорождённого, - тем она, несомненно, рассчитывала добыть себе ещё одну звонкую монету сверх обычно назначаемой ей платы. Тем не менее, подобное благородное знамение взывало к тщеславию и страсти даже в его обычно всегда таком стойком и неподвижном сердце.
С ранних лет Эрависк избрал для себя карьеру школяра и священника. Он обучался у риторов и учителей грамматике сначала у себя на родине, затем в Милане и Риме. Наконец, в истинах Писания и вопросах богоучения его наставником был никто иной, как сам Павлин Нолский. Так успешен был Эрависк в постижении равно мудрости отцов Церкви и любомудрия древних язычников, что году 405-ом папа Анастасий возвёл его в сан приходского настоятелем в одной из городских церквей. Более того, он римский епископ сделал его наставником для всех тех, кто желал изучать науки в лоне римской христианской общины, и часто обращался к осведомлённому совету Флавия Эрависка в ходе своих дел и борьбы с последователями Ария. После смерти Анастасия Эрависк был так же вхож во внутренний круг папы Иннокентия. Чего там, влияние всё ещё весьма молодого выходца из Паннонии в синодальных кругах было столь велико, что он всерьёз мог надеяться унаследовать посох и кольцо апостола Петра по приставлению этого третьего из своих именитых покровителей. Папская корона – это не порфира императора, и всё же, случись тому быть, Эрависк вполне мог бы считать величественное предсказание, полученное им при рождении, вполне и всецело исполнившимся.
Тем не менее, всему тому не суждено было сбыться, как мы уже знаем. Всё изменилось, когда готы пришли. Вечный Город, Рим, подобно добродетельной Лукреции перед принцем-сыном гордеца Тарквиния; Флавий Эрависк отпал от человеческого рода, живущего в свете Иисуса Христа, в тьму Некрополиса, где Копьё и Камарилья сражаются за то, чтобы править Сородичами.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.