Темные Закоулки Мира-Улья(BC) | Партия

Довольно высокий, статный, широкий в кости мужчина. На теле, закаленном годами активной жизни, вряд ли найдется место для жира - сплошь плотные, сухие, хотя и не бугрящиеся мышцы. Бледная кожа жителя улья резко контрастирует с антрацитово-черными волосами. Череп украшают благообразная лысина, густые брови, аккуратно подстриженная бородка и короткий глубокий шрам на лице - след от давнишнего удара ножом. Суровые, правильные черты, словно сошедшие с гравюр седой древности, в сочетании с пронзительным взглядом льдисто-голубых глаз производят неизгладимое впечатление на людей, впервые встретившихся с ним. Но даже те, кто уже давно знаком с отцом Домиником, не могут удержаться от трепета в его присутствии. Есть в его внешности, во всем его образе некое благородство, внутренняя сила, приобщенность к которой вдохновляет и одухотворяет всех, кто верит ему.
Как правило, святой отец носит простое черное с золотой каймой одеяние проповедника Экклезиархии, мало чем отличающее его от сотен других священников. Однако индивидуальность хозяина проявляется в его заботе об одежде - она всегда вычищена и выглажена. У пояса он с гордостью носит длинный меч мастерской работы в богато украшенных ножнах - знак окончания духовной семинарии с отличием. С другой стороны к поясу прицеплена массивная силовая перчатка - боевой трофей, доставшийся ему от уничтоженного Ганглорда. Нередко рядом с перчаткой отводится место под кожаную сумку с книгой. Там, в богато украшенном переплете, лежит Катехизис Имперского Кредо. Казалось бы - что необычного? Жрец, хранящий священное писание, ни у кого не вызовет подозрений. Но мало кто знает, что значит для отца Доминика эта книга, сохраненная им еще со времен послушничества. Он хранит ее отнюдь не из сентиментальности - книга Имперского Кредо есть напоминание о том, кем он хотел стать, кем почти стал, и кто он теперь.

Несмотря на внешнюю суровость и непреклонность, отец Доминик отличается довольно живым, по-своему приятным характером. Будучи внимательным и общительным собеседником, он с первых минут стремиться понять того, с кем ведет разговор, и использовать полученное знание, чтобы оставить о себе приятное впечатление. Он хорошо понимает людей, умеет разглядеть и подчеркнуть как их слабости, так и достоинства, в том числе скрытые. Тонко чувствуя текущий момент, он всегда избирает подходящий тон для беседы, в нужный момент проявляя сочувствие собеседнику или каменную твердость своих убеждений. Если ситуация допускает - не скупится на юмор, любезности и комплименты. Если нужно - может быть сух и деловит. Но самое главное, то, что лежит глубоко в его душе - это несгибаемая воля к победе и готовность пожертвовать всем ради достижения поставленной цели. Если бы кто-то сумел прочитать то, что выгравировано на том адаматиновом рельсе, который аллегорически представляет собой его силу воли, то он бы увидел лишь три слова - "Победа или Смерть".

История отца Доминика началась сорок лет назад, когда в семье Рональда Дрейфуса, старшего офицера СПО мира-улья Ксантии родился третий, младший сын. Будучи на хорошем счету у начальства, отец мальчика имел немалый доход, и легко мог позволить себе содержать большую семью и довольно неплохие, по меркам среднего класса, апартаменты. Мать Доминика умерла от хронической болезни примерно через шесть лет после его рождения. Хоть и с большим трудом, но старший Дрейфус сумел пережить произошедшее, всецело посвятив себя воспитанию сыновей. Надо сказать, большая часть задуманного ему удалась. Двое старших пошли по его стопам, поступив на службу в местные СПО, и такую же судьбу он пророчил Доминику. Однако его самого с детства привлекала иная служба.
Еще в раннем детстве, когда мать читала ему на ночь сказки об Императоре и великих святых, он с замиранием сердца внимал словам о том, кто правит человечеством с высоты Золотого Трона. Когда же Доминик пошел в приходскую школу, Имперское Кредо быстро стало его самым любимым предметом. Впрочем, учился мальчик вообще очень прилежно, по всем предметам стараясь получить высшие баллы. Что характерно, ему это удавалось, и не прошло и нескольких лет, как Доминик стал гордостью школы. Перспективным молодым человеком заинтересовалось высшее духовенство диоцеза, и Рональду Дрейфусу предложили отравить своего сына в духовную семинарию. Польщенный столь щедрым предложением, офицер СПО, разумеется, согласился, чем невероятно обрадовал юного Доминика.
В духовной семинарии молодой человек погрузился в совсем другую атмосферу, нежели та, что царила в его доме. Строжайший режим, суровые наставники, спартанские условия - все было нацелено на то, чтобы воспитать в послушниках смирение и ревностную веру в Императора. Старшим духовенством всячески поощрялось шпионаж и доносительство в среде воспитанников. В результате большинство послушников вырастали скрытными, хладнокровными и подозрительными. Остальные, в числе которых оказался и Доминик, лишь укреплялись в своем фанатизме, и становились образцовыми священниками - неподвластными соблазнам, горящими огнем истовой веры и желания служить Императору. Тем же из них, в ком особенно ярко проявлялся талант к риторике, была открыта прямая дорога в отличники. Когда срок его обучения в семинарии подошел к концу, Доминик оказался в числе лучших выпускников курса, за что был вознагражден именным клинком работы лучших мастеров планеты, на котором искусный ремесленник вытравил руническую надпись "GLADIUS DOMINI".
По решению совета диаконов молодой выпускник семинарии, принявший сан святого отца, был направлен проповедовать в главный храм одного из столичных районов города-улья. Польщенный своим назначением, первое время он ревностно трудился, поражая столичных прихожан невероятно глубокими и сильными проповедями, отпуская грехи и назначая епитимьи. Но чем глубже погружался отец Доминик в повседневную жизнь столицы, тем чаще его душу посещало разочарование. Люди, которых он считал непосредственно отвечающими за проведение в жизнь Воли Императора, оказались простыми чинушами - мелочными, ленивыми, погрязшими в коррупции и бюрократизме. Очень скоро его проповеди с кафедры собора приобрели совсем иной характер. Он все чаще гневно обличал мздоимцев и казнокрадов, клеймил жуликов и воров во власти, хотя и не называя имен. Естественно, долго так продолжаться не могло, хотя официально привлечь священника к ответственности было невозможно - Экклезиархия планеты цепко держалась за свои привилегии. Однако судьба святого отца быстро стала разменной монетой в подковерной борьбе, которую вели между собой верхушки имперских учреждений. Ничего хорошего для него из этого получиться просто по определению не могло.
Наконец, решение было принято. Волею диаконата, отец Доминик, был направлен нести свет Императора в мрачные подземелья нижних уровней. Никто не говорил вслух, но все знали - таких фанатиков как он в глубинах андерхайва может ждать только смерть. Однако святой отец не устрашился вызова. С гордо поднятой головой он покинул залитые светом улицы высших уровней, чтобы окунуться в вековечный сумрак нижних уровней.
Понятное дело, его ждал не самый радушный прием. В первый же день на него напали четверо бандитов, польстившихся на богато украшенный клинок. Но вера в Императора, вкупе с полученными в семинарии навыками обращения с оружием, позволила ему обратить врагов в бегство. Так и началась его жизнь среди отбросов подулья, чем-то похожая на рывки шершня в паучьей паутине. Невзирая на противодействие окружающих, он продолжал проповедовать, нести свет Императора и помогать обездоленным. Более того - его проповеди имели успех, и довольно скоро у него образовался свой круг почитателей, которые разделяли его взгляды. Однако чувство разочарования не покидало его. Его причиной было отнюдь не повальное безверие и жестокость обитателей андерхайва - к этому он был готов. Главным, чего не мог принять отец Доминик, было откровенное равнодушие к обстановке в андерхайве со стороны власть имущих. Ни планетарные правители, ни Администратум не считали живших здесь за людей. На его запросы, отравляемые наверх, не давали ответа, а те, кто представлял имперскую власть здесь, давно уже забыли о своем долге, встав на службу реальной власти подулья - Ганглордов. Даже проповедники Экклезиархии, забыв о своих обетах, прислуживали им, отмаливая грехи воров и убийц.
Открыв для себя истину, отец Доминик будто родился заново. Все, что раньше казалось ему единственно верным, важным и правильным, оказалось ложью. Кем бы ни был Император Святой Терры - он давно оставил своих слуг. Прикрываясь его телом, человечеством правят честолюбивые и бездушные властители, которым наплевать на собственный народ. А тем, кто пытается говорить об этом, затыкают рот шоковой булавой арбитров. Все части головоломки сошлись.
Лишь могучая воля помогла святому отцу не сойти с ума. Осознать, что гниль, источившая Империум, может быть побеждена. Нужно лишь, чтобы тех, кто слаб духом и разобщен, возглавил могучий лидер, который сможет повести их к истинному свету, научил жить правильно, и защищаться от агрессии со стороны тех, кто не захочет меняться. Тренированный разум святого отца знал лишь одно название для подобных идей - "ересь". Как ни тяжело было это признать, но святой отец понял и принял тот факт, что он теперь - еретик.
Первым делом он решил заявить о себе. Хотя бы в масштабах андерхайва. После той метаморфозы, что произошла с ним, вчерашние враги стали потенциальными союзниками. Осознав всю лживость и двуличность той политики, которую Империум проводил в отношении к тем же мутантам или псайкерам, он сам обратился к ним, бескорыстно помогая и тайно стягивая под свои знамена, вместе с изгоями Адептус Механикус и прочих имперских учреждений. Конечно, подобная перемена не осталась незамеченной. Окружение святого отца, сперва отнесшееся к этому настороженно, постепенно приняло философию своего лидера. Куда больший интерес к набиравшей вес в андерхайве организации проявили Ганглорды. В частности, преступный авторитет Мирк, под властью которого находилась территория, на которой действовал отец Доминик, не раз выражал желание разобраться со священником и его паствой. Однако несколько столкновений, как мирных, так и вооруженных, заканчивались вничью или за примирением сторон. Когда же на очередной сходке Ганглордов от Мирка потребовали покончить со священником аз и навсегда, под угрозой лишения статуса, вспыхнула настоящая война. Сторонники отца Доминика дрались с яростью отчаянных, даже несмотря на численное превосходство противника. В конце концов сам он, возглавив когорту наиболее могучих и преданных ему людей, отправил Мирку вызов на личный поединок. По суровым законам Ганглордов уклониться от такого предложения = значило запятнать себя позором, поэтому Мирк в указанное время был на месте со своими людьми. Действовавшие в преступной среде правила позволяли ему взять на бой любое оружие, и он принес на поединок свое лучшее оружие - добытый с величайшим трудом силовой кулак.
Поединок двоих бойцов был бы достоин отдельного рассказа. Ультимативная сила кулака Мирка встретила достойного противника в лице великолепного меча Доминика, подкрепленного его несгибаемой волей. В конце концов святой отец одержал победу, красиво обезглавив своего соперника. На этом гангстерская война завершилась, а остатки сил Мирка влились в поредевшее войско Доминика.
Естественно, святой отец понимал, что так просто кончиться не может. Ганглорды, всегда готовые за сущую безделицу утопить друг друга в ложке воды, против общего врага объединялись легко. Поэтому он сам назначил им встречу, чтобы обсудить условия дальнейшего существования.
К тому времени уже вовсю шла кампания по набору эмигрантов на мир-улей Ластарти. Однако в андерхайве, по понятным причинам, она имела мало успеха. Те, кто нашел тут свое место или встал под знамена одного из Ганглордов, терять нажитое отнюдь не хотели. Остальные, в свою очередь, не видели смысла в том, чтобы менять нищенство в своем городе на такое же в абсолютно чужом. К тому же прозорливые Ганглорды зорко следили за списками эмигрантов, легко устраняя оттуда тех, кто бежал от долгов или мести. В связи с этим по андерхайву бродили слухи о том, что планетарное правительство вот-вот начнет принудительную мобилизацию среди его обитателей.
На этом и сыграл отец Доминик, представ перед сборищем Ганглордов. Довольно быстро и понятно обрисовав текущий момент, он указал на то, что под гребенку арбитров вполне могут попасть их лучшие люди, что принудительная мобилизация с неизбежными беспорядками не будет выгодна никому, он предложил им свой вариант решения. Все территории, ранее принадлежащие Мирку, перейдут к его преемнику, избранному отцом Домиником и одобренному сходкой. Сам же святой отец, вместе со своими последователями и необходимыми материальными ресурсами, покинет планету и отправится в эмиграцию. Столь убедительными были его слова, столь значительными сулимые им выгоды и столь невелика цена за них, что Ганглорды легко закрыли глаза на факт убийства одного из них и единодушно поддержали инициативу Доминика.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Арктуриус практически ничем не отличается от своих бывших братьев-техножрецов внешне - он как и они носит символы Омниссии, как и они носит робу, напоминающую монашескую и красный плащ с капюшоном, окаймленный зубчатой канвой, поверх неё. Разве что стоит обратить внимание на значительное количество его механо-дендритов - из-за его плеч выглядывают серво-рука и медицинский мехадендрит, а из-под левой руки выходит технический мехадендрит.
Мантия Механикус скрывает облегченную панцирную броню, модифицированную так, чтобы одеваться на улучшенное механодендритами тело. Кисти рук покрыты странными "татуировками" из электрических схем, проходящих близко к поверхности кожи. Сильнее всего от обычных механикус отличается его голова - когда он подвергался модификации, его лицо и череп оставили спереди нетронутыми. Шею, однако, почти целиком заменили в процессе установки дыхательного устройства. Так же, задняя часть черепа частично состоит из металла - в нижней части. Несколько толстых проводов поднимаются оттуда к боковым частям черепа. Черты лица правильные, аристократические, темно-коричневые волосы с рыжиной коротко острижены, взгляд зеленых с легким золотым отливом зрачка холоден, спокоен и неподвижен, голос бесстрастен и приобретает легкий механический оттенок, когда Арктуриус перестает концентрироваться на нем. На его правом виске остался небольшой шрам, оставшийся после операции. В отличие от большинства других техножрецов, его тело находится в хорошем состоянии - он строен, имеет правильную осанку и гармоничное телосложение патриция. Его кожа - там, где она не заменена на благословенную бионику - бледна и холодна. Пульс, однако, прощупывается нормально.
Если заглянуть под панцирь, открывается немного иная картина. Как и у любого Механикус, его тело благословлено кибер-мантией - обширным набором точек подключения, силовых структур и креплений. Его внутренности же ещё более улучшены - если его просветить с помощью медицинского сканнера, местами получившийся рисунок будет больше напоминать чертеж механизма, чем человеческое тело.

Как и всякий "правильный" Механикус, Арктуриус следит за своей одеждой, броней и инструментами - хоть мантия и постоянно пачкается маслом, и прорвалась уже в паре мест - но она регулярно бывает выстирана и заштопана. Каждый день панцирь и механодендриты получают причитающийся им уход - их смазывают, полируют, проверяют их крепления и сочленения. И, разумеется, как и у всякого служителя Бога Машин, у него есть с собой ещё достаточно разных инструментов: комбинированный инструмент, закрепленный на поясе, рядом с информационным планшетом; разнообразнейший набор сосудов со священными маслами и мазями для успокоения духов машин; священные кадило и гаечный ключ, доставленные с самого Марса. И разумеется, символы Машинного Бога скрепляют его плащ и пояс. Кроме того, он владеет священным топором Культа Механикус - изящно изготовленной алебардой, которая является настолько же инструментом, насколько и оружием - с другой стороны от черного лезвия-шестерни с рельефным изображением белой половины черепа прикреплен п-образный наконечник для вывинчивания тяжелых крепежных болтов. Похожий, но большего размера, прикреплен к концу алебарды, упирающемуся в пол. Конец же, смотрящий в потолок, увенчан острой пикой.
Есть так же и оружие, скрытое от глаз посторонних между креплениями механодендритов на спине, под мантией - лазерный карабин, детали для которого он подбирал лично, одну за другой, просеивая трафик вооружения, идущего через Арбитров его родного улья. Лучшие из запасных частей были собраны в это произведение искусства, и молитвы Богу Машин покрыли собой его поверхность.

Арктуриус чрезвычайно спокоен, даже для Культа Механикус. В его груди бьется железное сердце - и это не просто красивая метафора. Ему понятны, но недоступны большинство чувств людей - любовь, ненависть, зависть, ликование - всё это лишь воспоминания для него. Ему доступны всего два чувства - радость и печаль. Подобное ограничение чувств помогло ему сконцентрироваться на том, что привело его в Культ Механикус - на прогрессе. Людские жизни пролетают мимо, как песчинки в песочных часах, а их творения остаются. Целые цивилизации уходят в небытие, а созданное ими продолжает будоражить умы новых поколений. Знание и мастерство, не зависящее от плоти - вот единственное, что способно пережить разрушительный зов вечности.
Именно поэтому он становится всё более и более концентрированным на познании нового. Он становится одержим этим. За свою жизнь он должен успеть открыть как можно больше новых законов и воплотить их в своем ремесле - только так он сумеет избежать растворения без следа в мире вокруг него. Только в этом может быть истинное бессмертие - увековечить себя в творениях, что будут использоваться и через тысячелетия после твоей гибели.
Единственное, о чем он сожалеет - что он не смог передать это своим старым друзьям. Они безвозвратно погрязли в пучине своих заблуждений, скрывая и убивая знания, погружая их в забвение. Больше всего его преследует то, что он даже не попытался. Да, это всё-равно было бы бесполезно. Да, попытка бы отняла у него шанс самому избежать забвения. Но стоило дать им шанс.
Пожалуй, стоит дать им шанс и сейчас. Любой, кто способен принять благословение просветления - достоин попытки принять её. Кто же не желает - не достоин существования.

Если говорить о нем более приземленно, то Арктуриус чаще всего замкнут внутри себя, обдумывая тот или иной проект, но когда ему предоставляется возможность высказаться - он становится настойчив. Он сторонник взвешенных решений и тщательно продуманных планов - импульсивное решение может закончиться очень плачевно. В целом, он равнодушен к людям, но придерживается мнения, что ради создания репутации стоит как помогать людям, так и устрашать их - в зависимости от того, что тебе надо. Большая часть людей, увы, безнадежно погрязли в своих жизнях - и стоят не больше, чем их тела и то, чем они владеют. Не испытывает никаких угрызений совести, искажая правду, отличную от научного знания - в конечном счете, люди так странно основывают свою жизнь на подобных мелочах, что вступать в их игру правды означало бы запутать себя.
Единственное, что ничуть не изменилось в его характере - это его амбиции.

Pride: Craftsmanship
Disgrace: Regret (Opponents always receive a +10 Situational Modifi er when attempting to use
Intimidation against the character.)
Motivation: Innovation

Арктуриус Максимус - бастард, рожденный от патриция и женщины из низших кругов общества. Унаследовав гены своего отца, он не унаследовал никакого богатства - ему предстояло провести жизнь честного труженика средних уровней Хайва.
Но не зря говорят, что благородство - оно не только в крови, но и в душе. С самого детства он желал стать чем-то большим, чем он есть сейчас - и чем ему предназначено стать законами Империума. Таковых путей было не слишком много - и он выбрал Культ Механикус - потому что именно они обеспечивали жизнь города в котором он родился. Он отлично усвоил их уроки - и, приняв сан, вошел в новую жизнь. Его приставили к местному отделению Арбитров в числе нескольких других техножрецов - его роль была в обслуживании их техники и оказанию другой возможной помощи, по нужде.
Со временем, по мере того, как он наблюдал за жизнью из текущего положения, его недовольство ей крепчало. Он видел, что люди, в которых есть потенциал достигнуть большего, заковываются в цепи или расстреливаются. Он видел, как частицы бесценного знания уничтожаются. Это было очень серьезным испытанием его веры для него. Он не выдержал это испытание, когда то отделение арбитров, в котором он служил, использовали для того, чтобы собирать тех, кого называли "псайкерами" - как он понял, необычных людей, чьи разумы были намного сильнее разума обычного человека.
В тот день он предал Императора. Он саботировал источник питания крепости, позволив пленникам сбежать - и сбежав вместе с ними. С помощью одного из них он покинул ту часть улья, перебравшись в соседнюю.
После этого началась история их странствий. Побег из крепости арбитров с использованием силы - достаточно серьезное преступление, чтобы тебя искали по всему улью. Потому они улетели вместе с одним из контрабандистов.
Много разных вещей они повидали, странствуя по звездным системам. Оба закалились и стали чем-то большим, чем просто беглые преступники. Арктуриус всё чаще и чаще чувствовал, как какая-то сила следит за его действиями - и истово верил, что Омниссия доволен тем, что он ступил на дорогу к знаниям.
В конце-концов, они осели на совершенно другом мире, в совершенно другом улье, где их никто не знал.
Там двоим товарищам, успевшим подружиться в совместно перенесенных невзгодах, быстро нашлось место - местный культ, набиравший обороты, искал ценных личностей, разочаровавшихся в Империуме. Они прекрасно вписались в него. Арктуриус начал осваивать новые для себя занятия - торговлю и медицинское дело. Позже он даже установил себе специальный мехадендрит для этого.
Когда культ двинулся на другую планету - он последовал вслед за ним в числе первых. В конце-концов, именно этот культ позволял ему достигать поставленной перед собой цели.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.