Голосование пользователя

Существо храбро улыбалось, то закрывая, то открывая тускнеющие веки. Гладкая кожа покрылась морщинками и трещинками, а шерсть стала стремительно выпадать. Подняв слабую лапку, Пикся умудрился прижаться к ноге Элирин и сонно, совсем тихо прошелестел:
- Ничто не уходит навсегда. Планета хранит наши души. Мы все в ее вечных, перламутровых лагунах. Ждем своего часа на перерождение. Ждем своей надежды, которая взойдет новой звездой. Именно поэтому нельзя дать погибнуть тому, что представляет собой целую наковальню тысячи смелых сердец.
Хрипло затихнув, Пикся полежал пару секунд в тишине, словно собираясь с духом, а потом поднял вторую лапку, зажатую в кулачок.
- Это похожий мир. Целый мир, представляешь? Тысячи жизней, которые ждут своего рассвета. Зиригот умрет. Придет долгая, изнурительная война. Эти прохладные долины будут выжжены. Реки и моря высушены, а горы вдавлены в самое ядро. Немного шансов есть спеленать это все сеткой, которая не позволит разлететься миру. И все ответы тут. Всё тут.
Голос создания затихал, но он продолжал покачивать зажатым кулачком, утыкаясь мордочкой в колени Элирин. Словно спохватившись и боясь не успеть, Пикся начал быстро, сбивчиво объяснять:
- На континенте крагеров есть вторая часть моего народа. Они укрываются в северных горах – Тастэ. Там есть копальни, древние шахты… и подземные королевства. Ты найдешь их, я уверен. Отправляйся туда как можно скорее. Возможно, ты не справишься сама. Найми того, кто попадется тебе первым – Зиригот тебе укажет. Убеди его помочь тебе. Иначе… иначе слишком опасно. – Зверек закашлялся и грустно вздохнул, одаривая последней улыбкой лицо эльфийки.
- Моя плата тут.
Пикся слабо отстегнул с притороченного к худым бедрам пояса небольшой мешочек и протянул его девушке. Заглянув вовнутрь, она увидела россыпь драгоценных камней. Это были уникальные нефриты – камни, которые ценились дороже Цсо.
Малыш свернулся клубочком у ног Элирин и прижался к ней всем телом, отдавая остатки тепла. Казалось, его совсем не тревожил приближающийся конец. Прозрачные ушки ленточками трепетали на ветру, а глаза теперь были закрыты. Кожа помутнела и погасла, кости выпирали настолько, что казалось, сейчас вырвутся наружу. Устало выпустив воздух из легких, создание раскрыло ладошку и тихо пробормотало:
- Вот это. Нужно отдать. Им.
В его хрупкой ручке лежал чисто-черный шар, в самом центре которого плясали удивительные, тусклые, но разноцветные искры. Последнее дыхание сорвалось с губ маленького человечка, соединяясь с порывами теплого ветра. Он умер тихо. Просто еще одна душа отлетела в недра планеты, оставляя от себя лишь хрупкое тельце и воспоминание, в виде слез на лице юной эльфийки.

Бермука Дуа Туул, собрал куски тверди с поверхности, то есть разнообразие минералов что создал Курцин Рой, слепил из этого луну, закалив её "то горячей то холодной" и сделал её шаром. Потом отволок его подальше, и приказал там приказал ей "танцевать" вокруг мира, и настрого запретил приближаться или удалятся от него. Мало того что луна Бербмука создана из тверди, а значит по закону притяжения Далайли она притягивает к себе воду и воздух, так еще и он дал ей дополнительные силы влиять на воду... ок, вода при виде луны начинает тоже танцевать, а сама луна двигается как-то более похоже на женскую партию классического вальса, т.е. этакими кольцами, постепенно совершая полный круг. Приливы и отливы получились. Сама луна отражает как зеркало свет звезд и слабое свечение мира, усиливая этот свет и отражая обратно...эмм... от чего свечение мира становится сильнее, что луна опять усиливает и отражает, отчего свечение планеты становится еще сильнее... плять... и так далее...

Сарем решил не особо травмировать мозг и просто разделил воздух и воду по цветам, расставив их по правилу радуги, запретив им перемешиваться, чем создал закон анти-диффузии, причем спектр воздуха идет от красного цвета, к фиолетовому, а вода тоже самое вниз, но фиалетовой аводы нет, она на луне!!!... Что кстати мешает луне нормально отражать свет и усиливать, так что вышли из рекурсии. Дал закон плотности! Синяя вода притягивается больше чем красная (по спектру) и красный воздух притягивается больше чем фиолетовый (по спектру)

Керберос, Зажег сердце мира, создал магму, она жидкая, полезла в щели. На материках появились трещины, в воздух пошла новая фигня, воздух черный. (выше сказано что воздух не смешивается!). Магма теперь это большой жидкий шар в центре мира, на поверхности которого плавают материки и вода. НО! раз она жидкая, то на неё не действует закон притяжение Дайлани, а значит притяжение сильно уменьшилось. Но луна цельная твердь, значит теперь в мире не просто отливы приливы, а огромная масса воды, которую таскает за собой луна...

Шамаш, притянул одну звезду поближе, заодно открыл закон - "свет греет", хорошо что рекурсивную луну замазали водой :) Ибо мир теперь ярко освещен с одной стороны, а сам шарик крутится как свинка на вертеле... Кстати, не факт что ледяной полюс находится именно на полюсе вращения... думаю где-то в средних широтах.

Библиос, сделал дополнительный шит, запретив ломать материки, закрыв воду от магмы тоже. Оставил щелочки. Сами плиты созданы из "неподвластных земным и небесным силам кристаллов", а кристаллы имеют память о своем создании.

Пастафар. Да пофигу на первичный бульон, сходу микроорганизмы, закидал ими весь мир. Плюс появились Растения по образу и подобию своему. ок... микроорганизмы начали питаться первичным бульоном, а растения в свою очередь микроорганизмами, ибо до почвы далеко, она под камнями. Растения стремятся вверх макаронинами а в их бутонах созревают тефтели (мясные!)

Эрхен Харт. Наделил материи весом, уже хорошо, т.е. откалибровал творение Сарема, с его цветным дифференциациейштанов воды и воздуха ссылка. Плюс включил в это и твердь. Дал понятие скорости и энергии (чем мозг сожрал вместе со спинным, втянув последний как макаронину, с хорактерным звуком "фьють!"), сделал се пустыньку, единственно место где в вашем климате нет не дождя не снега, там жарко и песочек. Объявил это своими чертогами.

Хронгус. Создал разумных ледяных человечков. У них есть разум, но нет желаний, они стоят на месте. Они бы и рады сказать что желают, но в общем-то норм все.

Далайли Муссараии, создала нормальные растения, под камнями в почке. Ок. Деревья сильные штуки, разломали каменное покрытие. Создала се черный лес - чертоги.

Курцин Рой. Создал законы механики и импульса. Не полностью конечно, частично мешали законы других богов, как то антидифузия и гравитация, при которой притягивают только твердые вещества.

Западло, извратило кристаллы Библиоса, научило их лжи и тайне.

-------------------------------------------------------------
Огромные волны за луной ломают деревья, и пытаются смыть растения, занося их в океаны, в океанах тоже все цветет теперь. Сами же леса справляются, но растут лишь в виде кустиков и травы.

Биобульон охренел от происходящего и быстро прогрессирует, учится убивать растения что Пастафара, и всячески выживать в этом "мире". Сами развиваются в разнообразных одноклеточных. Жрут друг друга, и растения.

- Как? Вы меня не узнали? - разочаровался ласковым шепотом невидимый собеседник. - Я же Пше... Пшебемир, Ваш Пшебемир, неужели Вы меня не помните, баронесса? Пшебемир Стасловски... Ах, бедная Вы, несчастная, я понимаю - после пережитого и отца своего забудешь, - отложив с легким стуком трость, поляк аккуратно уселся рядом, опершись спиной о прутья клетки. Его объятия, ненавязчивые, легкие и в то же время крепкие, лишь упрочили свои позиции - теперь Стасловски незаметно обхватил Марлен за плечи и чуть прижал к себе, согревая велюром своего кавтана. Сейчас было совсем не до светского этикета...
- Я когда Вас увидел в обществе этих двух мерзавцев, - тихонько задышал теплым шепотом Пшебемир прямо в ушко все еще плакавшей баронессы, - у меня аж сердце сжалось, Вы не поверите - так несчастно Вы смотрелись, Марлен! Но я хочу отдать Вам должное: даже в таком сложном и унизительном положении Вы не утеряли высоких качеств своего благороного рода... Поверьте мне, даже с завязанными глазами, беспомощная, Вы все равно мне казались королевой этого "бала", как и всегда, впрочем. Гордой и прекрасной - они не заслужили видеть Ваше унижение и слезы, Марлен... бессовестные негодяи. Ничего, они мне еще заплатят за содеянное, дорого заплатят. Я знаю на них управу: как только выберемся отсюда я разберусь с этим гнездом грязи, разврата и насилия, будьте уверены - даю свое Дворянское Слово! - дошел до столь возвышенного и возмущенного тона Пшебемир, покрепче сжав в свои объятиях размякшую от горя баронессу фон Бурбон. - Только Вы не плачьте, Марлен... Уж чего-чего, а слез Ваших эти bâtarde не заслужили.

Страх, непонимание, ужас – Эльвира утонула в этих чувствах, пытаясь хоть как-то стряхнуть немое оцепенение. Все произошедшие недавно события казались сном, прокрученной перед глазами картинкой чьей-то жизни, только точно не ее. С самого детства девушка боялась темноты - она выжигала веру, вытряхивала эмоции. В ней можно было легко утонуть. Особенно в такой… густой, живой, одинокой, даже несмотря на рядом находящихся людей. Да и кто они? Враги? Друзья? Она отчаянно пыталась решить это для себя и не находила ответа там, где раньше чувствовала ласковое прикосновение Бога.
За что все эти страдания выпали на ее долю? Та кровь… она никогда не забудет жадных алых всполохов на алтаре. Казалось, в них тогда погибла ее вера. Растворилось незыблемое прикосновение к небесам. Зачем уповать на того, кто бывает так жесток? Да и чем она заслужила… обида сомкнула свои тугие объятия на горле, и девушка почувствовала, как начала задыхаться. Безысходность просто ужасала. Сначала те измывательства, ненависть, боль, которая до сих пор отдавалась в гудящем теле, а теперь эта холодная темнота.
Дрожащими пальцами перебирая четки, Эльвира продолжала всхлипывать в тьму, роняя монотонный шепот молитв. Она уже не верила в их силу, но годы привычного «всерешения» именно этим бубнением брали свое. Говорила она механически, возможно сама не слыша, что говорит.
Тот короткий момент световой вспышки дал ей возможность понять, что она не одна, но сейчас, в темноте, она больше боялась этого «неодиночества». Нащупав спиной ледяные стены своего уголка, девушка вжалась в них всем телом и постаралась стать как можно меньше и незаметнее. Ей хотелось лишь одного – чтобы этот проклятый мрак смилостивился и отступил.
Разорванная ряса может и грела, но Эльвира не ощущала этого. По телу гуляли сонмы мурашек, родившихся, возможно, даже не в колыбели холода, а в ласковых потугах страха. Зарыться, забиться, просто забыть, что она сейчас тут. Поверить на какой-то момент, что это все-таки сон и скоро все будет хорошо, как прежде… Девушка считала удары своего сердца, думая о том, что возможно слышит их в последний раз. Чтобы заглушить эти мысли хоть как-то, Эльвира растворилась в словах одной из детских молитв.

Господи Боже мой, удостой меня быть орудием мира Твоего,
Чтобы я вносила любовь туда, где ненависть,
Чтобы я прощала – где обижают,
Чтобы я соединяла – где есть ссора,
Что бы я говорила правду – где господствует заблуждение,
Чтобы я воздвигала веру – где давит сомнение,
Чтобы я возбуждала надежду – где мучает отчаяние,
Чтобы я вносила свет во тьму,
Чтобы я возбуждала радость – где горе живет.
Господи, Боже мой, удостой не чтобы меня утешали,
но чтобы я утешала,
Не чтобы меня понимали, но чтобы я других понимала.
Не чтобы меня любили, но чтобы я других любила.
Ибо кто дает – тот получает,
Кто забывает себя – тот обретает,
Кто прощает – тот простится,
Кто умирает – тот просыпается к вечной жизни.

Как она ни старалась – она больше не верила этим словам. Не было сил. После всего что произошло, вера потухала, словно рябой огонек вечерней свечи, на который внезапно подул жестокий порыв ледяного ветра. Продолжая говорить уже что-то совсем невнятное, девушка уткнулась головой в колени и закрыла пекущие от слез глаза.