Голосование пользователя

В паука полетели болты, камни и даже выстрелы из мушкета. Видя, что его жертва легко вырвалась и сбежала, паук решился и спикировал на Метрима.
Гэвин ударил копьем, но попал лишь в стену над головой товарища. Паук проскользнул гораздо быстрее, чем можно было ожидать от такой туши.
Метрим был готов защищаться, отвел клинком в сторону лохматые лапы, заблокировал само тело щитом, но оставил открытой кисть, в которую и впились острые хелицеры паука.
Теперь жжение сопровождало любое движение левой рукой.
В обоих проходах, которые караулил Сигурд, было пусто, похоже кроме паука других обитателей в башне не было. По крайней мере на этом этаже.

Сигурд достал из-за пазухи чистую тряпицу и вытер лоб. -- Фуух, пожалуй не следовало так спешить. Но так или иначе мы на месте. Затем старый клерик обвел взглядом сначала развалины башни, потом своих товарищей - Я вот что думаю. Местность сложная, надо особым образом построиться, дабы всем вместе в беду не попасть. Разделимся на три пары, метров десять между каждой парой и метра три между бойцами каждой пары. Впереди пойду я и милсдарь фехтовальщик, чтобы с оружием в руках встретить зло. В середину поставив милсдарей волшебника и горца, им надобно будет по сторонам глядеть, да примечать то, что остальные пропустят. А милсдари Гэвин и Гавейн будут замыкающими, чтобы нас с тыла прикрывать, думаю вы найдете общий язык, не зря именами похожи как братья.
Сказав такую речь Сигурд вновь посмотрел на товарищей - верят ли они ему, иль считают индюком напыщенным?
-- Ежели есть что возразить - говорите, но заклинаю вас Вечным Светом - в себе недовольства не держите, нет ничего на свете хуже, чем с товарищам, которым не веришь, в бой идти!
Наконец он вновь замолчал.
Пусть подумают мои товарищи, а я покуда посмотрю на эти руины, видом своим сердце предателя напоминающие.

Вы не можете просматривать этот пост!

От пинка Артура хлипкая дверь слетела с петель и грянулась на пол, явив взглядам товарищей небольшую комнатку, по периметру которой стояли грубо сколоченые нары, на которых изволили отдыхать гоблины. Точнее, отдыхали не все - троица гоблинов сидела за столом, увлеченно играя в кости. Один из них как раз выдал фразу на ломаном мерчанте: - .. и тут из спальня появляться большой мужик в ночная рубашка и кочерга в рука. "Как твоя посметь ломиться мой кухня и прыть мой колбаса?!". Кидать инициатива, однако. Я говорить ваша, что надо тихо лезать, а Пукки провалить мувсайлентли, чавкая колбаса.

Тут челюсть гоблина отвисла - он увидел гоп-компанию в дверях. - К аружия! - Заорал он, пинком отбрасывая табурет.

- Ну да, ну да, - хищно оскалилась Данеш. - Волки, пожар, некромант... Я все вижу, я все знаю! Вы хотели украсть мою прелесть! А вот выкусите! Она моя! МОЯЯЯЯ!!! - Данеш вытянула сжатую в кулак руку, на которой сверкнуло кольцо. - МОЯЯ-АААААА! - Она пошатнулась и привалилась к косяку двери. В ночи шибанул особо громкий раскат грома, а из кулака повалил дым. По хижине разнесся запах горелого мяса.

- Данеш, нет! Не готово! Последняя формула! - Присев от ужаса воскликнул алхимик.

Женщина, сузив глаза от нестерпимой боли, обвела взглядом товарищей. - Боль... - Прошипела она на пределе слышимости. - Что я наделала...

Внезапно она выпрямилась. - Это все вы! - Завизжала она. - Мерзавцы, это вы, вы изуродовали меня! Мерзавцы! - Она выбросила обожженную руку вперед, разжав кулак. Ладонь магессы смотрела прямо на Аметист. Изуродованная ладонь, в центр которой вплавилась монета, была сильно обожжена. Монета жирно поблескивала кровью в свете камина. Вокруг ладони заплясали маленькие черные молнии, набирая силу, становясь все чернее и гуще. - Вы все, ВСЕ умрете за это!

- Неет!! - Аровейн бросился вперед, насколько хватало цепи, заслоняя Аметист. Из центра монеты вырвался черный луч, направленный прямо в грудь девушки. Аровейн успел в последнее мгновение. Луч ударил его в плечо, начисто отхватив руку, которая тут же взорвалась дождем из множества кровавых фрагментов, заляпав все вокруг. По телу алхимика заплясали черные молнии, словно вытягивая из него жизнь. Кровь хлестала ручьями из развороченного плеча, текла дорожками из глаз, носа и рта. Аровейн издал ужасающий крик и рухнул на пол.

- Эмм... - Данеш выглядела весьма потрясенной тем, что только что произошло. - Ладно, вы умрете потом. Но все равно умрете! - Она прикрыла глаза, пробормотала несколько слов и исчезла.

Сердце молодого авантюриста билось столь сильно, что готово было разорвать ему грудь. Видят боги, не от страха - он и тени страха не испытывал, - а от возбуждения. Ворик набросился на гоблина, как разъяренный тигр, готовясь пренебречь всеми общепринятыми правилами, напасть со всех сторон одновременно и в то же время парировать удары, как человек, тщательно оберегающий свою кожу.

По темному коридору бежали одетые в лохмотья люди. Голодные, злые, с седыми волосами на головах, они искали путь к спасению. Времени оставалось не так много, но желание жить давало силы на движение вперед. Быстрое старение организма возвращало их каждый раз на несколько часов назад, в момент, когда удача отвернулась от них, буквально выбросив в безумную пучину хаоса.

«Самый страшный момент в их жизни начался примерно двенадцать часов назад, когда несколько незнакомых людей стали свидетелями открытия портала в одном из темных переулков Сигила. Электрические разряды сопровождали выход одного из божеств в город закрытый для высших существ. Все остальное произошло слишком быстро для обычного человека: из переулков выбежали люди в капюшонах, набросили мешки на головы случайных свидетелей, а затем подошел маг и произнес заклинание. Жить им после этого оставалось считанные часы...»

Коридор вывел беглецов в освещенное лунным светом помещение. Черный от высохшей крови стол, сломанный стул и пара бочонков с водой составляли все убранство заляпанной грязью комнаты. Оставался последний рывок к пути на волю.

«Зачем им оставили жизнь, пусть и в таком жалком виде, ведь проще было убить на месте и бросить трупы гнить в сточных канавах? Но решение не нужно было искать - по дороге их пленители рассуждали как будут на рассвете, из измученных от старости тел, выбивать сведения в поисках возможных шпионов. Нет муки больнее, чем прожить свою жизнь за несколько часов, в тюрьме без света, без родного человека рядом, проматывая в сознании мысли о возможном будущем, осознавая только как сморщивается кожа на теле, появляется одышка и здоровый ранее организм превращается в тряпку, которую давно бы уже выбросил, но даже на это нет сил....»

Дверь оказалась не заперта и изнуренные люди с надеждой выбежали на улицу. Глоток чистого воздуха как небесный напиток перемешивался с запахами помоев, но чувство воли выбирает только лучшее, то, чем нельзя надышаться - дух свободы.

Казалось, что незнакомый квартал был пуст, но неожиданное появление пожилого мужчины в кожаной куртке, с изогнутым мечом в руке, сводил все надежды на нет. Незнакомец вскинул руку в останавливающем жесте и произнес:
- Меня зовут Вардак, я проводник и могу помочь вам, но нужно действовать очень быстро. Следуйте за мной!

От спасителя веяло холодной решимостью, а взгляд бездонных темных глаз заставлял подчиниться его уверенному голосу. Казалось, что этих обнадеживающих слов хватит, но беглецы стояли в растерянности на месте, с опаской поглядывая по сторонам.

Полной неожиданностью для всех стало изменившееся лицо проводника, сначала припавшего на одну ногу, а затем развернувшегося в непередаваемом пируэте. Рядом пролетело несколько метательных ножей, заставив Вардака резко выдохнуть: одно из лезвий нашло свою цель. Проводник взглянул на ногу, из которой торчала рукоятка ножа, а затем перевел взгляд в сторону, где в тени одного из домов стоял убийца. Мгновение, и человек в капюшоне уже бежал по направлению к нему, размахивая на ходу двумя длинными кинжалами. Вардак вырвал из ноги нож и пошел на встречу с врагом.

В следующее мгновение улицу огласил звон скрещенных клинков и началась пляска смерти с взаимными ударами и парированием. Бойцы кружились в этом вихре, постоянно меняя тактику выпадов. За несколько секунд их одежда была изрезана в нескольких местах, а из ран по капельке уходила жизнь, но странный всплеск необузданной ярости захлестывал в порыве битвы и не давал телу никаких шансов на слабость.

Меч проводника был длиннее ножей убийцы и это преимущество позволило ему уйти на оптимальную дистанцию и нанести колющий удар в бок, заставив отпрыгнуть человека с капюшоном в сторону. У Вардака появился шанс завершить битву резким выпадом, но он не успел - убийца был очень быстр и зацепил его изогнутый меч одним из кинжалов, а второй резко направил в шею. Проводник угадал цель удара, но полностью уйти с линии атаки не смог. Вскрикнув от резкой боли в плече, он свободной рукой схватился за куртку противника и изо всех сил дернул на себя, приподнимая выше руку с мечом. От неожиданного рывка убийца освободил скрещенный с мечом кинжал и, не имея возможности для маневра, направил его в спину своей жертвы. Вардак понимал, что остаются считанные мгновения до окончания его финального поединка, с результатом, который никто уже не оценит. Он сделал свой выбор - заведя меч за шею противника, проводник ухватил второй рукой острый клинок и рванул на себя, вдавливая лезвие в податливую плоть.

Они стояли лицом к лицу, почти вплотную, со взглядами полными ненависти. Силы уходили, хватка ослабевала и каждый понимал что умирает, но организм не сдавался, а чувство боли отошло на второй план. Обоим хотелось увидеть смерть своего врага. Давящая тишина охватила бойцов с двух сторон и не отпускала, словно гигантский спрут удерживал щупальцами все на своих местах.

Выйдя из оцепенения, от пролетевшей в одно мгновение битвы, спасенные люди подошли к месту схватки. Улыбка на лице проводника говорила им что жизнь еще цепляется за смертельно израненное тело, но было видно, что скоро сорвется в пропасть. Хриплым от недостатка воздуха голосом, со стекающей по губам струйкой крови, сжимая последние остатки жизненной энергии в кулак, он произнес:
- Амулет на шее, он вам поможет... Найдите Марка... в «Горящем трупе» и...., - Вардак испустил последний вздох и умер.

«Жизнь - одно слово, но так и не передать, что оно может значить для человека. Для многих это все что у них есть, а для кого-то просто пустой звук. Мы далеко не всегда ее ценим, а если и пытаемся, то когда эта самая жизнь становится близкой к ее переходному состоянию - смерти. И вот, на самом пороге понимаешь, что сделаешь все на свете, но не сдашься, будешь сражаться за то последнее, что еще осталось!»
Это был их шанс на спасение, шанс чтобы жить дальше, шанс который выпадает только раз в жизни. Люди переглянулись, сняли амулет с шеи случайного спасителя и двинулись навстречу своей судьбе, надеясь что в этот раз удача их не покинет.

- Неплохо вышло, - прокомментировала Аметист, разглядывая работу Артура. Она изящно двинула ручкой, словно танцовщица живота в покоях калифа, и стерла с одежды следы грязи, слюней и крови, а рану прикрыла, опустив ниже широкую ленту, которую использовала вместо ожерелья.
- Нет же... это не пасека. Пасека это домики, а эти похожи на каменные дольмены, - полуэльфийка поправила кудри. - Ага. Резал он исключительно неугодных, которые отказывали в его страстях и гнусных интригах, а умер, потому что некая эльфийская ведьма его прокляла за злодеяния. Слыхала я эту историю. Считаю, поделом ему.

-Скелеты что ли?- Фрейя скорчила Артуру ехидную гримаску. Кровь перестала течь, хотя рука по-прежнему болела, и настроения это не добавляло.
Гнома подошла к собравшимся у могилы компаньонам, посмотрела на гендерные игры и заключила:
-Я рыть яму точно не буду.
Прозвучало не так изящно, как Сигмаровское 'исследование', но плечо ныло и ей было не до того.
-Короче вы идите, а я запру Ворика в склепе, чтобы не убежал с награбленным и догоню.

- Изыди я сказал!

К удивлению Ворика, дверь не открылась. Он немного подумал и попробовал ее потянуть на себя. Это сработало. Внутри мавзолея царил хаос. Разбитые гробы валялись как попало, кости были разбросаны по полу, алтарь у дальней стены покрыт паутиной. Однако через мгновение Ворику стало не до этих деталей. Из темноты в круг света шагнуло четыре скелета, сжимающих мечи в костлявых лапах.

Немного поддержки, безмолвно выраженной со стороны Артура, хватило Аметист, чтоб успокоиться. Танцовщица почувствовала вызванный резонанс отказом, но смягчилась, когда чародей лично попросил ее отыскать пропавшего друга.
- Хорошо. Я поищу его, - полуэльфийка взглянула в глаза магу, а затем перевела взор на мальчишку. Несколько секунд женщина договаривалась со своими принципами, соразмеряя уровень преступления против совершения доброго поступка. Победило последнее.
- Проклятье, Ворик. Не будь таким меркантильным, - прошипела Аметист. Сложно представить, откуда у аристократа непомерная жажда наживы на пустяках. Благородные должны играть по-крупному, а то затраты сил не стоят выеденного яйца.
- Всего доброго, Веоден.

Вы не можете просматривать этот пост!

... Наконец еще один силуэт возник в проеме входных врат храма и в нерешительности застыл на пороге, осматривая четверых других путников и Неарха.

- Ну что ж, пятеро пришли в сие утро, как и предрекала пифия! Следуйте за мной, благородные, - с этими словами Неарх жестом пригласил следовать за ним в адитон, в который вели два прохода по обе стороны от главной статуи Аполлона, завешенные пурпурными занавесами.

Войдя внутрь святая святых храма, пятерка увидела огромную статую Аполлона Ситалка - "Хлебá Дарующего", прижимавшего к своему короткому хитону сноп ячменных стеблей с вызревшими зернами. Статуя была сделана из чистого золота, ярко и мягко мерцавшего в лучах рассветного солнца, восходившего в эти дни южнее, а посему - способного заглянуть в южное окно адитона. У подножия статуи расположились пять подушек из золотистой парчи, набитых овечьей шерстью, низкая курильница, в которой исподволь мерцали тлеющие угли, и высокий треножник, на котором, наклонившись вперед, восседала невысокая хрупкая с виду женщина с бледным лицом и огромными карими глазами; все ее тело было укутано темно-пурпурным гиматием, под которым проглядывался такой же белоснежный хитон, в который был облачен Неарх. В левой руке женщина держала пригоршню сухих листьев лавра, в правой - керамическую порфиру, неглубокую дискообразную чашу для ритуальных возлияний, в которой было налито овечье молоко - как знали пришедшие за прорицанием, любимое питье Солнцеликого.

- Узрите лик той, чьему взору доступны бескрайине пространства грядущих событий! - Торжественно провозгласил Неарх и жестом указал пятерке на подушки, приглашая их присесть перед пифией. - Знайте, что не часто происходит то, участниками чего вы стали ныне. Лишь трижды прежде Айса*, Судьба, вмешивалась в течение времени и событий в Ойкумене; в тот день, когда Прометей решил даровать пламя людям, тогда, когда решил Зевс Вседержитель свергнуть своего отца, Урана, с престола небесного, и тогда, когда возник раздор между богами, что морем крови людям обернулся - Троянская война. Сейчас, в четвертый, но явно не последний раз, пифия обязана была призвать вас - посредством силы, что ей дарована; вы слышали - и слышите зов, вы в путь отправились; вас гложет что-то, неспокойствие, неудовлетворенность, жажда знания - своей судьбы, своей участи, того, что вам написано в скрижали вашей жизни планетами, принявшими нужный строй. Никто не заставлял вас прийти сюда, никто не понуждал и не подгонял; все вы - сим утром - никем иным, как Айсой были собраны здесь, в сердце Дельфийского Оракула, дабы стать частью судьбы, что уготована нашему миру. Внемлите же пифии, и после - когда наступит должный час - вы сможете задать ей свой вопрос, всего один. Ныне пифия вещает для себя, ибо жизнь ее - ее судьба - зависит от вас; после она провидит каждому из пяти его будщее, исходя из того вопроса, что будет задан. Вам будет позволено задать лишь один вопрос, и лишь тогда, когда пифия обратит свой взор на вас.

С этими словами Неарх отошел в сторону, оставив пятерку наедине с пифией. Все происходившее казалось нереальным, неестественным, неординарным; повинуясь непреодолимому и необъяснимому порыву, каждый из пятерки отправился в Дельфы, рискуя не успеть до наступления Хеймы, зимы; они вошли в храм Аполлона Пифийского во второй день зимы, но все же были приняты с торжественностью и почетом, и сразу же стали частью чего-то невероятно сложного и важного, словно, сделав шаг со скалы, не разбились о поверхность бурного моря, но обрели, как Икар, крылья, и воспарили к солнечным небесам.

Когда все пятеро уселись на подушки, пифия, до тех пор напоминавшая статую, внезапно выпрямилась и бросила лавровые листья на тлеющие угли. Зал в миг наполнился специфическим ароматом, немного туманящим рассудок и мешавший дышать глубоко и размеренно; после женщина высоко подняла порфиру и пролила несколько капель молока прямо на белоснежный мраморный пол. Прошептав несколько слов, пифия махнула ладонью так, чтобы клубы лаврового дыма устремились к ее лицу, и, полной грудью вдохнув их, на какое-то время закрыла глаза и умолкла; несколько ударов сердца прошло в полной тишине, лишь в отдалении слышно было многоголосое пение пробудившегося от ночного сна птичьего сонма. Внезапно пифия тоже стала петь - тихо, печально, горько:

Вы - суть погибель.
Вы - спасенье.
Вы все - карающая длань.
Все вы - и жертвенная лань.
О, вы - грядущего виденье.
Сомненья вы отриньте;
и тяготы - вот ваша дань,
тому, что вам грядущее готовит.
Омоете вы право стать героями во крови,
и в слезах - тех, кому помочь должны.
Вы - суть погибель.
Погибель тьмы, что уж на пороге,
Что унесет в Чертоги Мертвых жизни многих,
Что вам венец лавровый посулит.
Вы - суть погибель.
Вы - спасенье.

- Трижды каждый из вас встанет пред выбором: слава вечная, или блага мирские в этой жизни. Дважды каждый из вас узрит Врата в Царство Мертвых. Один раз всем вам дано будет обрести то, чего вы более всего желаете, что алчете всю жизнь. Вы, пятеро, неспроста пришли сюда сегодня. Вам уготована великая судьба, и выбрать - следовать ей, или удовлетвориться прорицанием пифии и вернуться в родные края, за вами. Стихами, что исторгла я из глубины души своей, я лишь подтвердила, что вы достойны тех подвигов, на свершение коих так ждет Фокида; так ждет Эллада; так ждет весь мир. Аристагор Милетский ражгигает гнев людской, сопротивляясь персов власти. Предвижу я войну, что принесет погибель не только людям, но и странам. Фокея, Эфес и Милет - так далеки отсюда, но Господина моего тревожит будущее их; явилось мне в видении, что ужаса страшнее чары использует царь Дарий и маги, что ему служат, и пробудит от сна чудовищные силы, противостоять которым ни эллины, ни кто-либо другой не смогут. Ни Аполлон, ни Зевс, ни Мойры - не могут прямо помешать Судьбе и той картине, что она пишет, ибо к войне богов способно привести вмешательство такое. Но вы, простые смертные, вмешаться можете в течение событий, узор тот изменив, спасти суметь десятки, сотни тысяч жизней. Явилось мне, что персы яйцо дракона отыскали, рептилию взрастили, и сердце вырвали ему. Драконьи зубы, как гласят легенды, способны обратиться в сонмы немертвых воинов, и неживых. А сердце же дракона, как поведали мне Мойры, способно любое умершее тело вновь вернуть к подобью жизни, не нарушая целостности чертогов Царства Мертвых. Что будет, если персы, помимо воинов с душой еще и трупы против нас поставят, я думаю, воображение вам может подсказать. Прежде, чем поведаю я вам ответы, услышать которые вы жаждали, подумайте, готовы ли - вы пятеро - стать новыми героями Эллады, прославиться в веках, и пользу принести своей земле, народу, миру?

После прорицания - последнего в сезоне этом - вам посоветую отправиться к архонту Дельф, Пармениону, которому я прорицала прошлым утром. Он знает все, и вам он обязался всем помочь, вас снарядить и в путь отправить, советов важных на последок дав. Сейчас же - я жду вопроса. Пять вопросов, от каждого один.

Что жаждешь ты услышать, миноец, злобу на богов таящий в сердце? Чем мне тебе помочь в твоих исканиях возмездья? А ты, спартанец, ответа на какой вопрос ты ожидаешь? И вы обое, выходцы с Коринфа, что ищете вы здесь, во стенах сего храма? А ты, кто за Судьбою не спешит и ходит медленно - какой вопрос ты мне задашь?

Анвар подошел к своему небольшому кин-иги, притаившемуся под склоном холма, достал из мешочка на поясе немного твердой как камень и хрупкой, как мел хвойной смолы и растер ее пальцами в маленькую глиняную плошку, установленную на связанный из веток треножник, туда же растер щепоть вереска и добавил можевеловой "муки", мелко подробленных и растертых веточек. При этом он тихо что-то напевал. Слов было не разобрать. Если они там и были, то сливались в монотонное переплетение звуков, в основном гласных... иногда казалось, что сознание гостя улавливает какие-то отдельные слова Старшей Речи, то про три мира, то про путь... то просьба духам что-то чтить...

Пару ударов камешком о камень и содержимое плошки затлело ароматным густым дымом. Анвар направил его широким пером по четырем сторонам света, потом окурил вход в жилище, гостя и последним себя. Бережно опустил плошку в треногу и откинул край мягкой шкуры, приглашая гостя войти. Изнутри пахнуло приятным теплом и пряными травами.

Кин-иги был невелик. Он был сложен из расставленных вкруг высоких шестов, укутанных дублеными шкурами. наверху было отверстие, из которого все еще едва заметно валил прозрачный дымок. Трикарн сдвинул два шеста, которые не были связаны с остальной конструкцией хижины, и "дымоход" стал немного шире.
Внутри царил красноватый полумрак и хижина оказалась больше, чем казалось снаружи.
Сверху, не мешая ходить. на натянутых травяных веревках висели травы, шкурки, сушеные овощи. фрукты и розвеси грибов. Несколько неожиданно на этих "полочках" смотрелись вязанные мужские портки, явно не анварского кроя и мужская рубаха, и так же в одном из "углов" присутствовали следы пребывания человека из-за моря. Плетеный сундук, с небрежно брошенным сверху кружевным щегольским воротом, который кто-то пытался починить костяной иглой и качественной нитью, и шляпа с двумя слегка облезшими перьями.
Вокруг костра были расстелены шкуры и плетенные из травы циновки. Под краем жилища на кожанных шнурках висели множество глинянных остроносых горшков, как закатанных чем-то, чистеньких, так и прокопченных пустых. Они были небольшими, максимум на порцию еды одному мужчине.

Трикарн молча отвязал тушки от копья и небрежно кинул их на циновку возле тлеющего огня. Копье и лук со стрелами он бережно уложил на крепления у входа и поклонился им, приложив три пальца ко лбу. Потом поклонился кострищу и осторожно-небрежно вкинул в него свежих дров из аккуратной полленницы, которая была по другую руку от входа. Потом он стащил с себя огромную волчью шкуру, аккуратно расстелил ее высоко над одним из спальных мест. Через всю голую спину, это было видно в достаточно ярком и ровном свете разгорающегося костра, тянулась тату - вставшая на дыбы красная лошадь с нестриженной гривой. Анвар скинул с себя высокие кожанные гетры и мокасины, оставшись лишь в более чем скромной набедренной повязке из тонкой кожи, которая сливалась с его цветом шкуры, и в украшенных бисером и перьями обхватах на верхней части плечей.

Анвар указал гостю на пушистую шкуру, если тот все еще стоял на ногах и, подхватив две связки по три крупных горшка, кролей, странно перекатившийся канями мешочек , и напоследок зачерпнув с края очага золы и щедро мазнув ею по голому торсу, считай голым выскочил в ночь.

Он спорно выпотрошил кролей у ручья, подготовил к выделке шкурки и нарезал в них мяса, остатки которого были щедро подарены детям ночи. Мелкие степные лисы уже за зиму знали этот ритуал и ждали угощение, совсем не боясь анвара, лишь щурясь от предвкушения и нетерпеливо переступая с лапки на лапку.

Затем он выкупался от души в холодном ручье и набрал в глиняные сосуды кристально-чистой воды.

Трикарн вернулся к гостю мокрым и свежим. Он подвесил шесть глиняных емкостей на предназначенное им место, уложил чищенные кроличьи шкурки, полные мяса на циновку возле обложеного камнями очага, несколько раз походя передернул волной всеми мускулами, как отряхивающаяся лошадь, прогоняя холод и копли воды со своего сильного поджарого тела. мясо, травы и коренья запихал в те самые горшочки на одну порцию еды. Горшочки опустил на петлях прямо в очаг. Туда же поставил побольше горшочек с водой. В воду кинул горсть сущеных ягод. Шкурки растянул на рамки, чем-то натер и поднял на веревочных лебедках почти к самому верху дымохода.

Покончив с этими привычными хлопотами, анвар опустился на мягкую зимнюю длиннлворсую козью шкуру, с блаженным лицом, запустив в нее руки и прогнувшись всем телом, и скосил всгляд теплых ореховых глаз на гостя, всем своим телом показыва я, что можно расслабиться и не сидеть, как на страже. Перекатился, полуприлег в фривольной с точки зрения людей из-за моря, но очень комфортной самому анвару позе, Грогель часто по-началу ворчал за такие перфомансы на Красноухого, но потом тоже понял, что тут нет ничего неприличного и тоже придумал себе удобные ему позы для вечерних рассказов.

Трикарн поправил чуть начавший кренится горшочек и упер, через костер, ясный теплый взор в чужестранца.

- Я готов слушать твой рассказ о Тенях, Венсер Странник. Потом я отвечу на твои вопросы и задам свои.

Он потянулся рукой к стене хижины, наощуть достал пару веточек и бросил их в очаг, по кин-иги понесся легкий можжевеловый запах...

Вы не можете просматривать этот пост!

... Молодой человек выслушал речь анвара с едва заметным блеском интереса в своих золотистых глазах, после - словно и не было рядом Трикарна - тихонько заговорил словно сам с собою, взгляд его при этом стал несколько затуманенный и отстраненный:

- Как занятно! Местный абориген, из тех, что называют "дикими", показывает неординарную палитру мотиваций и элементов мировоззрения. Ему я явно непонятен, но не неприятен; налицо глубокая осведомленность со внутренним фольклором и завуалирование стремление проявить заботу о другом живом существе. Невероятная находка!

Затем, слегка кашлянув, он продолжил говорить уже громче, на сей раз глядя прямо в глаза анвару:

- Приветствую и тебя, Древнейшей из Земель. Мое имя - Венсер, прозвище - Странник, и я не живу в Каменном Доме, - парень лукаво улыбнулся. - Мой дом из дерева и ветров, и Огонь - не "мой", ты что-то путаешь. Вероятно, ты всех иноземцев гребешь под одну гребенку, как если бы я принял тебя за разбойника-эттира только лишь потому, что ты рожден был в этих краях, но это меня не обижает. Неведение исправимо, невежество - излечимо, Трикарн ам Кохуранд. Сочту честью и знамением свыше то, что ты повстречался мне на пути. Ты живешь в этой местности, поблизости? Может, сможешь помочь мне исследовать цепь странных событий, которые в последнее время происходят в окрестностях этого форта, который ты упомянул - Каэр Кирх. Ну, знаешь, убийства животных, какие-то тени в ночи, бесцельно пролитая кровь.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Фир доверил выбор конкретного места для обустройства лагеря Айше, и когда этот вопрос был решен, тут же принялся подготавливать мясо к жарке. Дворфа целиком поглотил этот процесс, и он лишь вполуха слушал будничные разговоры сопартийцев. Нарезая мясо на небольшие кусочки, Смайт был приятно удивлен, когда все без подсказок и просьб принялись подготавливать дрова, разводить костер, кормить лошадей.. Молодцы ребята, молодцы. Готовить для такой компании - одно удовольствие.

Когда костер как следует прогорел, Фир добавил к мясу приправ, какие у него были, и принялся за продолжительную, многозаходную жарку. Мяса нужно было приготовить столько, чтобы все наелись, и еще на завтра хватило.

- Драка может в любой момент застать нас врасплох, - ответил Смайт на вопрос Айши, нанизывая очередную порцию шашлыков на деревянные шампура, - Но думаю ты права, попробовать стоит. Только в любом случае не стоит слишком полагаться на мои магические способности - признаюсь, целитель из меня пока что некудышный. Однако, я подобрал в дорогу отличный лекарный набор, так что если кому-то понадобится медицинская помощь, можете на меня положиться.

После этих слов жрец сконцентрировался и попытался прочитать простейшее заклинание лечения, тщательно прислушиваясь к своим ощущениям и готовый в любой момент остановить магию. Целью он выбрал самого себя, так как это для него было уже не в первой, и он был уверен, что сможет объективно оценить эффект от заклинания.

Саул едва удерживался от повеления заткнуть печку ровно до тех пор, пока надоедливый прилипала не заговорил о слугах Тёмного Когтя. Здесь он отбросил перо, всем телом развернувшись к Шааму. Разительный контраст являли их лица: разгорячённое, раскрасневшееся лицо мальчика и смуглая деревянная маска там, где законами творцов Саулу полагалось демонстрировать мимику. Восторг приутих в глазах Шаама. Движением руки Саул остановил его:
– Ты уверен, что ничего не напутал?
– Нет! Нет, господин, здесь едва ли не все шепчут об этом, и...
– Хелеф ар ваэд!* – пробормотал Саул. – Не обмануло предчувствие. Не хочет песчаный дьявол отпустить меня с миром. Не лгут заповеди.
Шаам не рисковал спрашивать.
– Ступай, иди к трапезе. Ступай! Я выйду после.

«Не лгут заповеди.
Тридцать смертей ждут отступника. Тридцать ступеней в Серый Мир предстоит ему пройти, сгинув там, дабы искупить прегрешение. Так нам говорили. Я давно не верю чужим словам, но иногда от веры человека зависит не больше, чем от песчинки, плывущей в зыбучей долине Рава. Иногда меня посещают мысли: что, если случай-судьба есть на деле ничто иное, как злая воля преследующего меня прошлого? Что, если ударит медный колокол, если солнце сожжёт меня, едва подниму к нему взор? Что, если чёрный рок определил мне этот корабль?»

Саул перелистнул назад исписанную летящими, кривыми рунами парнисаанского страницу.

«Первый день второй декады месяца Гиамони.
Путешествие моё началось с досадной отсрочки. Шаам говорит, что пройдоха-капитан никак не может порешить с портовым управителем, сколько товара надобно вывезти в обход бумаги, и какова будет в нём чья доля. Меня же терзают сомнения. Никто дотоле не видел каташенских чинов, уши которых закрыты для сладких посул и обещаний. Никто не видел отвергнутого подношения или пылящегося в ларце дара. Мне неспокойно. В звёздном небе я наблюдаю знаки грядущих бед, но ничего не могу поделать с тем. В порту стоит лишь один корабль, имя ему – «Светлое обещание», хотя стоило бы именоваться «Безысходность». Комнату, ставшую моим приютом в последний месяц, я оставлял с чувством, что иду на собственную плаху.
Довольно. Мрачные думы отступили, едва я узрел величие морского дворца. Мне неведома рука, способная возвести подобное среди зыбких вод, но к чести корабелов далёкой западной земли, им удалось потрясти и восхитить меня»...

Проскользив взглядом до конца страницы, Саул дописал:

«Сокрытое явило себя. Юный Шаам донёс мне правду: слуги тёмных сил заточены здесь, на нижних ярусах деревянного лабиринта. Ночью я выйду на палубу и прочту знамения среди звёзд, но и без того я слышу крики в тишине, которые из грёз станут реальностью. И придёт ли случай-судьба как пират, бунт али измена – я буду готов».

На этой загнанной ноте сын Юсефа резко захлопнул дневник, чувствуя скрытое неудовлетворение написанным. Позже ему наверняка захочется сжечь или переплести страницы, но сейчас он написал в точности то, что хотел, пусть оно и вышло плохо. В падающем через иллюминатор луче дневного уже света сверкнуло лезвие тесака, раздался сухой скрежет точильного камня.
Через некоторое время, аккуратно устроив рыбный нож за спиной под свободной одеждой, Саул вышел к трапезе, спокойный и невозмутимый, как то и положено мужчине.

... Начальник стражи оскорбился словам Грогеля:

- Это как же ж кислове всегда? Ежели ты с похмелья молочко в таверне заказывал, вот те и подавали кисляк, чтоб голова не шумела, ибо наши жители - сострадальцы, о как. А от свежесдоенное молоко - всегда теплым, парным, ароматным и сладким было. А теперь - или кислятина, словно корове вовнутро краюху ржаного хлеба кинули, или вовсе нету, молока этого.

И че за ведьма? - начальник стражи повернулся к среброволосой ведьме, без зазрения совести пожирая взглядом стройный стан и утонченные, словно кистью художника написанные черты лица девушки. - А гвароги ее знают, паскудницу эту, че и кто она такое, - молодой стражник явно был рад таким любознательным путникам; всяко разнообразие долгим часам службы без каких-либо происшествий. - Оно ведь вестимо, какая такая ведьма - старая, с пуком седых волос, с бородавками и красными зенками. Детей жрет, что наш Кронви - сало и ветчину, о как! - при этих словах пара других стражников захохотала, толкнув в плечо третьего. - От того и злодейства всякие делает, ибо - "причинно-следственная связь", как батюшка Рэнг говаривает на проповедях. Что сделал - влечет за собою подобное; сделал благо, получи благо. Сотворил злодеяние - зло и тьма тебя заполонят, что мушьи личинки лошадиный кизяк. О как! Не ведомо пока, кто такая, ведьма эта. Кроется под личиной благоверной и добропорядочной горожанки, как пить дать. Городские власти обещают пятьдесят маалиманских золотых корон за поимку этой твари живой, или мертвой, но с предоставлением не-опро-вержи... мых доказательств ейной вины, о как!

- Проездом, сталбыть? - разговорчивый охранник наконец осознал, что именно ему сказала сребровласая незнакомка. - А откуда к нам пожаловали? И для каких целей? И где остановитесь? Мне все это нужно знать и записать, для проформы. ремена, сами знаете, нелегкие, власти требуют каждого прибывшего не из нашего города на учет ставить.


* * *

... Солнце все ближе и ближе спускалось к западному горизонту, и Трикарн ускорил шаг, чтобы дотемна добраться до своего кин-иги. Опьяняющие ароматы пробуждающейся после затянувшейся зимней спячки зимы будоражили его ноздри и кружили голову; хотелось прямо здесь и сейчас обратиться конем с буйной гривой, и мчаться навстречу закату, раствориться в его ало-багряном сиянии, омыться его кровью, ощутив себя вновь свободным и по-настоящему живым. Ветер пел свои печальные песни, аккомпанируя себе ветвями редких деревьев и густыми зарослями колючего кустарника в оврагах и низинах; на вершинах же холмов ему не нужно было помощи - его голос был гранитно силен и хрустально чист, и Трикарн впервые за много месяцев ощутил полное умиротворение, оставшись наконец совершенно один. Волнение за его странного и непутевого друга из закатных земель, конечно же, все еще было там - на границе сознания, но этот тонкий голосок не мог противостоять единой и прекрасной симфонии Диких Земель, которая сейчас пела и ликовала вокруг невиддина.

Внезапно внимание Трикарна привлекло что-то необычное. Что-то, что зрение уже успело уловить, но сознание пока что не осознало. Какое-то темное пятно, какое-то движение, где-то там, среди густой поросли прошлогоднего вереска.


* * *

... Тяжелый событиями и утомляющей работой день наконец закончился, и ночь, как всегда, принесла желанное забвение. Темные и мягкие объятия сна окутали Корригана, растворив всю сумрачность повседневного бытия в океане темноты и тишины. Обычно Корриган спал спокойно, без снов, и это его вполне устраивало - отдых восстанавливал силы тела и очищал разум от мусора событий прожитого дня; последний раз, когда коррахан видел сон, это было... было... Было ли это? Он не помнил, и не хотел ломать голову над тем, что вряд ли разрешить пустым самокопанием и что вряд ли имело хоть какое-либо значение для его жизни - жизни здесь и сейчас.

Тем не менее, эта ночь была иной.

Открыв глаза, Корриган обнаружил себя не в своей постели в ветхой лачуге на окраине Каэр Кирх. Он стоял посреди Чертогов Истоков - несмотря на то, что охотник не понимал, что значит это словосочетание, ему оно казалось смутно знакомым, и он был полностью уверен, что именно там он сейчас и находится. Высокие каменные стены этого грандиозного по своим масштабам зала тонули во тьме далеко вверху, так высоко, сколько только взору хватало. Вдоль стен располагались глубокие ниши в десятки ярдов высотой, в каждой из которых находились громадные статуи каких-то людей... Корраханов. Застывшие словно в движении, эти мужчины и женщины несли на себе отпечаток величия и благородства, красоты и глубинной мудрости, присущей их народу. Истоки. Это слово всплыло в памяти Корригана - Истоки, благородные предки, основатели главных благородных семей и роданачальники всей расы. Чертоги Истоков - главное помещение в каждом из кадарнов, это и храм, и тронный зал, и место для всенародного вече. И именно здесь он стоял сейчас; но что это за кадарн? Почему он оказался тут? Тихий стрекот сверчков, наполнявший этот каменный зал, внезапно был прерван звуками волынок и флейт, окутавших охотника густым коконом древней печальной мелодии и забытых горьких воспоминаний. Громче, чем музыка, зазвучал голос по правую руку от Корригана:

- И да будет сия корона символом не только власти, тебе дарованной, но и мудрости, которую ты должен копить и преумножать, и использовать как мерило в принятии судьбоносных решениях. Решениях, касающихся судьбы как кадарна, так и всего Народа Камня, так и судьбы каждого, кто тебе присягнул как Королю Царства, Что Было, Уже Нет, Но Что Еще Будет, ибо судьба одного - это судьба всех. Не забывай этого, Корриган, Король Предначальных, ибо в сострадании и единстве - сила нашего народа.

Повернув голову вправо, охотник увидел - обоими глазами, это он четко осознал - своего отца. Впервые за многие годы он вспомнил его лицо. Высокий, стройный, несший на лице печать возраста и тягот, тем не менее, этот Сын Камня по-прежнему выглядел прекраснейшим из детей Дайарена, отец держал в двух вытянутых руках корону, увенчанную девятью сияющими бриллиантами. Массивный обруч из золота устремлялся вверх девятью шипами, на вершине каждого из которых покоился камень размером с голубиное яйцо. Бриллианты сияли внутренним светом, озаряя лицо и сиреневые глаза отца таинственным мерцающим заревом.

... Охотник подскочил на своей кровати, тяжело и часто дыша. Лоб его покрыла холодная испарина, а браслет жег кожу неистерпимой болью.

Фир с благодарностью принял от Айши листок бумаги, а брови его удивленно вздернулись, когда эльфийка назвала его "командир". Конечно, тот факт, что он взялся за решение организационных вопросов в отряде, сложно утаить. Но и командиром дворф себя не считал. Пока что.

А затем друид устроил очередной спектакль, от которого Смайт удивился еще больше. Ну что за вздор? Почему он так расстроен? За что извиняется? Чувства и переживания Пурмиля были для жреца непостижимы. Фир совершенно не понимал, как реагировать на это выступление - отшутиться, или подбодрить как-то Пурмиля, утешить. Или правильнее будет вообще ничего не делать? Чтобы хоть как-то разрядить обстановку он даже чуть не бросил в глупого эльфа снежок, когда тот склонился в поклоне, но в последний момент передумал. А вдруг это еще сильнее усугубит ситуацию? В общем, жрец был в некоторой растерянности.

Когда эльф успокоился, и отряд двинулся в путь, Фир все же не удержался и подъехал к друиду. Затем, чтобы постараться привести мысли Пурмиля (да и свои заодно) в порядок и разобраться в ситуации.

- Ты за что извинялся-то? За болтовню, что ли? Ну дак это пустое, тьфу! - наглядно сплюнул через плечо, - На такое не обижаются! И что это значит, не друзья? - обратился уже ко всем, - Когда разберемся с заданием, там уже каждый по своей совести пусть думает, а сейчас - мотаем на ус: пока мы все в одной связке, мы друг другу и друзья, и товарищи, и кузены с кузинами. Потому как если думать иначе, то грош цена нашей миссии. Сгинем по одиночке, и всю Империю подведем.

Высказавшись, дворф затих. Как-то не очень оптимистично прозвучали его слова, однако от собственных мыслей Фир прямо-таки воспрянул духом. Пожалуй, в первый раз он по-настоящему задумался о том, насколько важна их миссия, и насколько ничтожны по сравнению с ней всякие там обиды и переживания по ерунде. Внимательно поглядывая по сторонам, Смайт воодушевленно улыбался.

... Йорлен почесал небритый подбородок и прокашлялся, обдав Корригана густым облаком перегарного смрада. Посмотрев на оленью тушу, мясник еще раз почесался, покачал головой и, наконец, ответил:

- Я б и рад был, Одноглазый, да все закрома забиты по самое не хочу мясом. И олениной, и вепрем, и говядиной, и свининой, и даже сраными фазанами; ты, что ль, вне города последнюю декаду был, или новости не слушаешь, о чем кумушки на каждом углу судачат? Напасть какая-то нашла на окрестные деревни, повадился ктой-то из сраного Перепелиного Лесу окрестного по ночам выходить, скот загрызать, да только не съедает его зараза эта неведомая, а убьет - и оставит. И вот ведь, охотники, что в Софлирвиге* обычно на тетеревов и перепелок охотятся, находят таким же способом загрызенную сраную дичь. И еще поговаривают, что злобная ведьма завелась в округе, - Йорлен смачно сплюнул комок густой зеленой слизи прямо себе под ноги, - говорят, дети по ночам кричат, что тебе чайки сраные, град из жаб падал, говаривают, на северной окраине, все у того ж Перепелиного, и молоко киснет, аккурат каждый день у всех сраных коров. Некоторые хозяева, опасаясь за животину-то свою, рогатую тварь - под нож. А результат? А результат - мяса океан, хоть бери и плыви по этому сраному фаршу. И мне нанесли, и сами заготовили, никто не покупает, поскольку в своих домах мясца полно, и теперь я и сам не знаю, как и куда, и кому распродавать все это буду. Городские власти эти сраные объявили награду за поимку того или тех, кто причиною стал, будь то сраное зверье или ведьма какая. Но у нас вам тут не Империя, и даже не Корвен какой-нибудь или Геллигаэр, где сотни тысяч живут, и каждый засранец себя мнит героем и стремится подвиги совершать. Тут у нас скромное, срать ему в душу, мирное поселение свободных людей. Переселились на новые земли - теперь пусть своей сраной свободе радуются, переселенцы, эх. В старом мире как было? Были Исповедники, были Легионы Церкви, были гведды. Всяк мастак сраную нечисть рубить и крошить. А тут мы что? Со своей сраной свободой носимся, носимся, Свет и Пламя не пускаем, и что? Всякая чуда поганая на голову нам взгромоздилась, и срет себе в удовольствие, - мясник снова отхаркнул и сплюнул. Уставившись на плевок, растекшийся по деревянному порогу, словно это было нечто удивительное и никак не ожидаемое, Йорлен продолжил: - Так что ты уж это, не серчай. Не смогу принять я твоего мяса, ибо и свое некуда девать.

* * *
... У распахнутых широко Восточных Врат скучали четверо молодых охранников, лениво оперевшись на свои алебарды и копья. При виде подошедшей компании, молодые люди оживились и подбоченились, совсем не скрывая любопытства, с которыми разглядывали необычных путников: девушка-коррахан в странного покроя одежде, скорее характерной Старому Свету, чем местным обычаям; дикарь с парой тушек убитых кроликов и подозрительно жестикулирующий тип в широкополой шляпе с пером.

- И тебе не хворать, блондинчик! А отчего ж не пропустить, пропустим, если назоветесь, кто, откуда и зачем в наш город пожаловали. Расписаться еще нужно будет в книге, и если не здешние - пошлину заплатить, пять медяков с души. А коли здешние - так что ж вам вопросы-то о новостях задавать? - заговоривший, в отличие от трех своих сотоварищей, простых гвардейцев, видимо, был сержантом, поскольку говорил уверенно, держался раскованно и явно ощущал свое право говорить от лица всей стражи. Темноволосый смуглый парень сверкнул белозубой улыбкой: - Да вы не думайте, это формальности, такие вопросы задавать. По долгу службы, как говорится. Как-никак форпост и страт... страст... стран-текий-чески важная точка, наш форт, о!

Пока стражник говорил, один из его коллег поднес к путникам толстенную книгу в переплете из телячьей кожи, где собирался, видимо, вписать их имена и прочую запрошенную информацию.

- А новости у нас как и всюду - холода задержались, только-только засеяли пшеницу и ячмень, до тех пор земля мерзлой была больно. Из-за непогоды - корабли со Старого Света приходят редко-редко совсем, раз в декаду в порт наш новое судно входит. Но и хорошее в сем есть - холода подморозили задницы эттирским разбойникам, и их драккар уже вечность не видывали в окрестных водах, равно как и в холмах вокруг Каэр Кирх. То ли от голода, то ли от холода, то ли еще отчего, но зверье в северных лесах совсем озверело, - парень хохотнул собственному импровизированному каламбуру, - и убивает друг друга и в Перепелином Лесу, и даже на окрестные фермы зарится время от времени. А в городе ведьма завелася, о как! Злобная чуда-юда похищает младенцев, говорят, ест их, в молоке вареных, и коровы молока не дают, а что было ранее собрано - все киснет. И старый пьянчуга Олаф, монах-нищеброд, попрошайничающий на новую дозу хмельного, всем рассказывает, что конец света грядет, ибо мертвые из могил встают, о как. Но это, конечно, не новость - всякий знает, что старый идиот совсем из ума выжил, только из почтения к его сану все ему милостыню подают, а пьяному вдрызг - оно и понятно, что не только ожившие мертвецы, но и гвароги почудиться могут, если он, конечно, знает, как эти гвароги выглядят.

... Кайла была одета вполне подходяще для пеших прогулок во все еще прохладном климате (увы, слишком неестественном для данного времени года) северо-западной оконечности Диких Земель. Не откладывая в долгий ящик, троица отправилась в путь - Кайла шла в поисках ключей и помощников, способных помочь ей отыскать три сокровища, за которыми она была послана Хранительницей Туманов сюда, на Восточный Континент. Как она это собирается сделать - не ведала ни Триединая Богиня, ни сама Кайла; главное, как казалось молодой ведьме, было оказаться среди людей, с которыми можно говорить, у которых можно что-то повыспрашивать и узнать, которые могли бы помочь девушке со снаряжением для долгого пути и которые смогли бы стать ее проводниками и спутниками в ее благом деле. Двоих, кажется, провидение и Старуха, им ведающая, уже послали Кайле на ее пути, причем весьма неожиданно. Мало того, что странный анвар и его еще более странный спутник оказались в нужном месте, в ножное время (хотя как раз это для Кайлы и было вовсе не странным, ибо Триликая Богиня видела прошлое, настоящее и будущее, и вполне могла изменить ход ткания Узора Мироздания таким образом, чтобы нити именно этих двух людей переплелись с ее), так еще и оба они сами не просто изъявляли желание, но даже настаивали, подчас весьма назойливо, в своем участии в ее поисках (о которых они пока - очевидно - ничего не знали). Видимо, Дева, Мать и Старуха все же не дадут угаснуть Сердцу Дракона. Или же... О такой возможности Хранительница тоже говорила в своих напутственных речах Кайле - или же какие-то сторонние силы тоже заинтересованы в том, чтобы три сокровища были найдены. Вопрос лишь в том, эти сторонние силы хотят помочь оживить Сердце Дракона, что на Острове Туманов, или преследуют свои, вполне вероятно, не слишком благие цели. Об этом молодой ведьме еще предстояло хорошенько подумать, но главное, что нужно было сделать на сегодня - перенестись на Аньялан и добраться до ближайшего населенного пункта - уже почти что сделано. Как поступить с неожиданными спутниками, когда они доберутся до этого... "Каэр Кирх" - пусть решит судьба, коя, как вестимо, всегда в дланях Триликой. Дело за малым, шагай, по сторонам не зевай.

Всю дорогу Кайла смотрела вокруг широко раскрытыми глазами: пейзажи этих земель были настолько необычны урожденной дочери Камня, большую часть жизни проведшую в лесах Хентира, что девушка просто не могла не останавливаться время от времени, пытаясь впитать в себя силу и энергию окружающего мира, равно как и красоту его первозданной природы. Бесконечные просторы равнин и холмов, тянущиеся от горизонта до горизонта, сизая дымка начинающего период цветения вереска и ковыля, покрывавшая все видимое пространство, бескрайняя синева небес, чистый воздух и ничем не задерживаемый степной ветер... Такое для Кайлы было вновинку, и ведьма впервые с момента перехода по Портальным Камням почувствовала себя по-настоящему комфортно. Она была посреди безудержной силы Природы, которая давала ей силы, и головокружение, тошнота и чувство дискомфорта, которые девушка переживала первое время после перехода, отступили и ушли прочь.

Почти так же себя чувствовал и Трикарн - его родная стихия, бескрайнее море степи и холмов, что может быть лучше и прекраснее? Что вообще может быть иное для мира, такое, что будет его родным и истинным? Вряд ли каменные мешки, которые западные люди так людили строить и сажать себя в них, считая, что именно эта ловушка, выглядящая нелепо и чудаковато на тле тела Матери-Земли, это именно то, что важнее и нужнее всего разумному существу. Что может быть лучше бесконечности - бесконечности свободы, безграничности горизонта, беспечности ветра...

Грогель же ждал городских стен, которые вот-вот должны показаться на горизонте. Все же, как ни крути, он был дитя цивилизации. И в городе ему было комфортнее всего, хотя все чувства и вопили о том, что это чревато последствиями - в любом человеческом поселении наверняка встретится Исповедник, или священник Светлого Пламени, или даже попросту кто-нибудь, кто может почувствовать и ощутить силу и необычность Грогеля... А также двух его иных личностей, которых ему с переменным успехом удавалось держать под контролем. Как вообще вышло, что он оказался здесь, посреди диких пустошей, где оплотов цивилизации - раз, два и обчелся, где потенциальных вероятностей раскрытия его истинной сущности намного больше, чем в, скажем, сердце Брейниона? Да, верный ответ будет - степи, дремучие леса и неизведанные просторы, о которых жители Каналана даже и не задумываются. Вот та причина, что привела его сюда. Будучи прагматиком, Грогель четко понимал, что "хочу" и "надо" - очень часто полностью несовместимые понятия, посему для себя он решил, что доверится судьбе и будет углубляться в Дикие Земли с каждым дуновением ветра перемен, с каждым мановением длани судьбы. Но все же он был рад вернуться, пусть и ненадолго, в цивилизованный - "западный" - город.

Путь до брейнионского форпоста занял около четырех страж, и к городским стенам путники прибыли уже глубоко после полудня. Вот на северо-западном горизонте возникло сначала темное пятно, а после восхождения на очередной холм трое путников увидели весь Каэр Кирх во всем своем величии, каким бы оно ни было. Город располагался на берегу Срединного Моря, вся его западная часть была превращена в порт, верфи и складские районы. Три остальных стороны города окружала высокая каменная стена, выложенная из серого базальта, коего здесь, на западе Аньялана, было так много, что и не снилось Западному собрату этого материка. Судя по тому, что было видно с холма, Каэр Кирх разделялся на районы, концентрическими кругами расходящимися от центрального замка, и каждый район был ограничен каменной стеной, лишь на несколько футов ниже главной, окантовывающей весь город. Восточные врата, к которым приближались путники, были широко распахнуты и охранялись думя парами стражников, праздно скучавших в это послеполуденное время.

***

Тем самым временем Корриган приближался к южным вратам, поскольку знал и короткие пути до города, и не был движим целеустремленным желанием достичь родного - на настоящее время - поселения, чтобы поскорее оприходовать добычу. Каждая стража, пусть даже и в таком свежем воздухе, был чреват последствиями - мясо могло испортиться, шкура приобрести неистребимый неприятных запах мертвечины, кости - истечь слизью и костным мозгом, испортив его отличный собственноручно сделанный холстяной мешок.

Таким образом, практически одновременно с тремя странными путниками, встретившимися ему так неожиданно и так неприятно, Корриган достиг Каэр Кирх, вот только вошел в город с иного входа. Хмурого охотника знакомые ему стражники привычным кивком поприветствовали у открытых настежь врат города; наконец, странная первая половина дня подошла к концу. Он был почти дома.

Ну вот. Первое принятие совместного решения, и сразу разлад в коллективе. По большому счету Фиру было все равно, куда идти и что делать. И если откровенно, то он собирался действовать так, как скажут эльфы, вообще не заморачиваясь по этому поводу. Однако было похоже, что эльфы принимать решения за весь отряд не спешат, лишь рассуждая о возможностях и порождая разные идеи. Идеи - это хорошо, но если их больше одной, возникает потребность выбора, и кто же этот выбор будет осуществлять? Кто возьмет на себя такую ответственность? Жрец, что ли?.. Хм. А почему нет?

В общем, в рассуждении с самим собой родился у Смайта план. Как бы невзначай он, в соответствии со своими домыслами и словами остальных членов отряда, попробует принять за всех решение, а там - будь что будет. Послушают - хорошо. Появится у отряда жрец-координатор. Или логист, если хотите. А не послушают, так не послушают. Значит, не судьба. Значит, падет эта непосильная ноша на кого-нибудь другого.

- Народ! Кончайте уже лясы точить. Гиви все правильно сказал, наша первостепенная задача - найти подходящее место для поселения, ну и если время останется, составить безопасный маршрут от этого места к порталу, чтобы во время эвакуации неприятных сюрпризов избежать. Так что давай, Гиви, полезай на дерево, как предложила Айша, и осмотрись хорошенько. В общем, тебе выбирать, в какую сторону нам идти. Или кто-нибудь еще хочет по деревьям полазить? - спросил у окружающих, - Лично я - пас. Я лучше пока на валуны полюбуюсь, может обнаружу чего. Тут, недалеко от дерева. Кто со мной?

В этот момент завязавшийся разговор прервало появление очередного необчного посетителя. Обменявшись долгими тяжелыми взглядами с гвардейцамми, в Зал Текстов вошел человек в запыленном дорожном одеянии с объемистым рюкзаком за спиной, поперек которого был принайтовлен меч, в длине лишь немногим более чем на пол локтя уступавший двуручному (именно он и стал причиной игры в гляделки). Ноша новоприбывшего была столь объемна, что трудно было представить, каким образом этот довольно, хм, стройный человек ростом чуть выше пяти с половиной футов умудряется ее переносить без видимых неудобств.
Откинув капюшон темно-серого плаща, гость окинул взглядом помещение Зала, и удивленно замер, заметив стоящего посреди зала коррахана.
Гость оказался еще совсем молодым бледным человеком с коротко остриженными белыми волосами и темно-сиреневыми глазами. Ясно было, что он из народа камня, вероятно один из тех, кто только начал свое путешествие в Мире Наверху.
Преодолев замешательство, новый посетитель направился к столу, при этом содержимое его рюкзака слегка позвякивало металлом на каждом шагу. Подойдя к столу он на мгновение остановился, пытаясь понять, с кем ему необходимо поговорить. Молодой человек слегка покосился на стоящего рядом человека, зачем-то намотавшего тряпку себе на голову, и того, что стоял рядом. Возможно, он ошибся, и пришел не в тот Зал?
- Прошу простить мое вмешательство, - заговорил он на Торговом наречии с легким, но заметным акцентом, мое имя Ивар...
Молодой человек бросил быстрый взгляд в сторону другого коррахана.
- ... Ивар ам Реманн, и я пришел сюда в поисках знаний, влекомый славой этого места как непревзойденного хранилища мудрости.
Здесь юноша отвесил церемонный полупоклон, скрестив руки на груди.
- Но я вижу здесь людей владеющих мечом, а не пером, и одетых в доспехи, а не в хламиды мудрецов. Могу я узнать, суждено ли моим надеждам обрести знания сбыться, или же я по ошибке пришел не в то место?

Примерно на середине речи в комнату вошёл ещё один посетитель, с явным удовольствием печатая шаги по мраморному полу, создававшему приятное эхо. Росту этот посетитель был немного ниже среднего, да и сложен был не крепко, но всё-равно аккуратно и ладно - хотя последнее немного мешала оценить одежда. Светлые волосы, завязанные в тугую косичку, весёлые голубые глаза и плащ поверх лёгкого кожаного доспеха довершали образ прямо-таки явного маалиманца. Хотя, было ещё несколько штрихов, обращавших в себя внимание по очереди - потёртая рукоять клинка, торчавшая из-за спины, серебряный символ церкви Единого, который уютно устроился на груди вошедшего мечника, и изящный кинжал из того-же металла - на поясе.
С улыбкой понаблюдав за девушкой-писарем те последние секунды, пока она нащупывала очки, Хайналь улучил момент, чтобы изучить уже подошедших "нанимающихся". Парнисаанец... Не слишком часто он встречал южан, и посмотреть на молодого человека было интересно. Да и на второго тоже - благо, есть чему подивиться. О корраханцах молодой человек лишь слышал, да видел несколько портретов, так что живой незнакомец был для него в диковинку. Хотя, через пару секунд прямого изучения мечник одёрнул сам себя (негоже вот так стоять и пялиться на людей, особенно если ты - Варконьи) и опустился на ближайший стул, отодвинув плащ в сторону и уложив его до поры на коленях.
- Меня зовут Хайналь Варконьи, - Решил не откладывать дело в долгий ящик мечник, сразу-же отозвавшись на желание девушки, - Я путешественник и миссионер Единого, урождённый житель Непобедимой Империи Светлого Пламени, и я желаю нести свет Единого на этой земле, защищая её от Тьмы, - Хайналь говорил гордо и убеждённо, хотя в его устах это звучало, пожалуй, слишком идеалистично.

А блондинчик все говорил... кайла давно уже перестала пытаться выловить рациональное зерно в этом словесном потоке. Она вспоминала слова наставницы. Про город, про анваров. Вспоминала и позволила себе еще одну едва заметную улыбку. Кажется, ей повезло. У нее есть местный проводник. Волшебницу не очень смущало то, что он видел ее в каких-то видениях. Она же с детства привыкла к чудесам. А теперь верила в важность своей миссии. Почему бы богам и духам анваров тоже не считать это важным?

- Не стоит навязывать свое общество тем, кому оно не угодно, - серьезно сказала ведьма Грогелю. Если честно, она понимала охотника. Если бы она выбирала между болтливым до зубной боли пареньком и мертвым оленем, она бы тоже выбрала оленя. - Мне не нужны полчаса. Мы можем идти.

К середине длинной речи первого волонтера в зал максимально незаметно вошёл второй человек, не отличавшийся высоким ростом или крепостью телосложения, он, впрочем, волей-неволей привлекал к себе внимание, представляя собой полную противоположность южанина - бледный, почти белый, в крепкой кожаной броне с высоким воротником, полностью закрывавшем шею, широкополой шляпе и при оружии - шпаге и арбалете. Когда же вошедший снял шляпу, то стали видны его белые, как снег, волосы и глаза цвета ограненных аметистов, которые не оставляли сомнений в расовой принадлежности их обладателя. Однако же, Блут не спешил перебивать общительного южанина, решив потратить это время на то, чтобы в мельчайших деталях изучить его, девушку-писаря и помещение залы, не привлекая к себе лишнего внимания. Глаза ищейки двигались не резко, а скорее как-то лениво, будто бы ни на чём не фокусируясь, но одновременно подмечая каждую, даже на первый взгляд незначительную, мелочь. Кроме того, Бальдрам благоразумно отошёл от входа, понимая, что не стоит стоять столбом на входе - несмотря на кажущуюся непопулярность мероприятия, никогда не знаешь, когда кто-нибудь с той стороны решит этой самой дверью воспользоваться.

В зал вошел молодой парень. И пышные одежды из шелка и льна, и цвет кожи выдавали в нем урожденца Парнисаана. Больльшей тюрбан скрывал часть лица до самых темно-синих глаз.
Молодой человек попав в зал осмотрелся и преисполнился восторгом. Такого количества книг он раньше не видел, хотя, очевидно, уважал.
Парень подошел к девушке и заговорил.
Говорил он на брейнионском, хотя ни такого диалекта, ни оборотов писарь раньше не слышала.
- Здрствуй, дорогая моя! Многие лета, тебе и дому твоему, пусть Небесный Мечник освещает землю под твоими стопами.
Глянув на парня вблизи увереность в том что он очень молод лишь укреплялась - конечно растительности на лице у этих странных южан меньше, но у этого не было и вовсе, даже первого пушка.
Высокий, наверное худощавый, хотя кто под этими странными одеждами разберет? Оружия при нем не было, однако дорогой, качественно исполненый рюкзачек выдавал если не професионального путешественика, то, по крайней мере, лицо готовящееся к путешествию и привыкшее планировать свои действия.
После совсем короткой паузы, необходимой чтобы писарь подняла на него свои глаза, парень продолжил:
- О, свет очей моих, зовут меня Горав ли Фарун, и волею судеб я нуждаюсь в работе. Прибыл я из далека и не являюсь солдатом, но мои знания языков будут полезны во многом другом. Я хотел бы узнать, какие именно задания вы предлагаете а так-же о возможной оплате.

Друид, первым осмелившийся шагнуть в незнакомый мир, был вознагражден великолепным пейзажем девственной, не испорченной цивилизацией природы. Эта картина вызвала в душе эльфа бурю эмоций. Это было вполне понятно, ведь друид наконец смог вырваться из душного шумного города на лоно природы. Его верный спутник вполне разделял ликование хозяина, отчего тут же устроил веселую игру вокруг ошалевшей от такого поворота событий лошади.
Гиви, переместившийся в незнакомый мир вторым, оказался более прагматичен и сразу принялся осматривать местность в поисках потенциально возможных вражеских укрытий, ежась при этом от достаточно холодного горного воздуха. Результат оказался неутешительным – если тут есть враги, они могут скрываться за любым, из множества разбросанных тут валунов.
Фир, прошедший границу портала сразу после полурослика, также принялся изучать окружающий ландшафт. Однако в отличие от не в меру подозрительного халфлинга, дворфа интересовала информация, которую могли сообщить ему горы. Прислушавшись к голосу гор – способность, присущая большинству представителей подгорного племени, Фир смог обнаружить, что в горах есть достаточно перспективные залежи железа. А к югу – есть небольшая жила неизвестного доселе Фиру металла. Неужели легендарный мифрил? Осматривая лес с высоты горного плато, дворф ничего особенного, кроме верхушек деревьев не заметил. Видимо, чувствовать лес – это ближе эльфам, нежели подгорным обитателям. Зато теперь дворф мог приблизительно понять границу горной гряды. Действительно, горы тянулись на несколько дней пути в любом направлении, кроме восточного. На востоке, буквально в нескольких часах ходьбы простирался лес. Дворф даже смог бы провести отряд по неприметным на первый взгляд, но довольно удобным и безопасным тропкам. Эти размышления были прерваны снежком, который угодил задумавшемуся дворфу прямиком в ухо. Оглянувшись, Фир увидел довольную физиономию эльфа...

Фир стоял и молча смотрел на серебристую гладь зеркала, а губы его безмолвно читали какую-то молитву. Лицо его было спокойно, можно сказать, умиротворенно. Жрец целиком и полностью осознавал, на что он подписался, и теперь морально готовился принять любую напасть по ту сторону портала.

Лорд вместе с Архимагом дали последние наставления, а затем в помещение привели лошадей. За пиром Смайт и думать забыл, что они вообще договаривались о лошадях, как и забыл о том, что он хотел высказаться против такого предложения... Дворф был уверен в том, что от этих животин проблем будет больше, чем пользы - их ведь кормить нужно, поить, чистить, следить за их общим состоянием здоровья.. В общем, множество причин мог придумать жрец, лишь бы не ехать никуда верхом, потому что не умел он этого делать, и, откровенно говоря, недолюбливал (или просто побаивался?) лошадей. И был убежден в том, что они недолюбливали его тоже. Фир даже собирался сделать вид, что не заметил прибытия конюхов, и спешно дислоцироваться в иной мир пешком, однако друид с непроизносимым именем опередил его, вступив в портал первым (с кобылой!), и момент был упущен.

– Ну и ладно, – подумал Фир, нерешительно направившись к рыжему жеребцу.

Почему именно к нему? Просто случайность.

– Может, оно и к лучшему, – продолжая мысленный диалог с самим собой, дворф начал потеть, – Во-первых, если все кроме меня будут верхом, я стану обузой для отряда, а это недопустимо. А во-вторых, – облизнув губы, Смайт протянул руку к жеребцу, и попытался его погладить, – Нужно ведь бороться со своими предрассудками, не так ли? Если мне поможет Грофрунг, я обязательно справлюсь с этим испытанием.

– Как его зовут, уважаемый? – осторожно поглаживая коня, Фир поинтересовался у конюха, а узнав имя, обратился непосредственно к жеребцу, то ли утверждая, то ли задавая вопрос, – Смею надеяться, /name/, что мы сможем подружиться… Пошли?

Затем жрец взял жеребца под уздцы, и, обливаясь потом, направился к порталу, изо всех сил стараясь выглядеть достойно.

Время шло. Анвар, также с полуприкрытыми глазами заговорил в пространство.
- К форту людей из-за моря идти пол-дня за просыпающимся солнцем. Любой анвар дал бы женщине совет, не проделывать этот путь одной. Даже если небесный дракон хранит ее. Трикарн ам Кохуранд сможет пройти этот путь с ней, если для нее его общество не будет унижением ее чести и добродетели.

Женщина уже обращалась к нему, но он был не в праве вмешиваться в ее жизненный путь без ее согласия. Особенно, если это женщина из-за моря. У них странные традиции. Трикарн не понимал их. Поэтому следовал своим традициям и жизненному опыту.

1.2.7.3013
Первый день второй декады месяца Конца Зимы (Гиамони)
3013 год Круга Времен (от Рождества Светлого Пламени)

Окрестности Каэр Кирх, Дикие Земли
Маэн Гири (Портальные Камни)

... Калон Драйг, Сердце Дракона, едва билось. Кайла ощущала это, как и ее сестры, обитавшие на Острове Туманов, ощущала слабость и апатию, которые охватили древнее средоточие силы святая святых этого могущественного ордена жриц Лунной Богини и искусниц в ремесле ворожбы и заклятий. Нужно срочно было вдохнуть в него новую силу, но... но не все так просто складывается в реальной жизни, в отличие от баллад менестрелей, как научил Кайлу горький опыт ее еще совсем молодой, но богатой событиями и горечью жизни. Одного желания, и, увы, одной магической силы было недостаточно; чтобы Сердце снова билось в унисон с жизнью обитательниц Острова, нужно было провести особый ритуал, требовавший сложных ингредиентов, инструментов и полной самоотдачи ведьм Инис Нивлен.

Девять дней заняли приготовления в путь. Хранительница Туманов каждый день проводила с Кайлой по многу страж в тенистой Роще Таинств, где объясняла, как именно будет проходить ритуал активации Портальных Камней, что они собой представляют, почему их хранят друиды и ведьмы, и отчего ими нельзя пользоваться с целью личной выгоды, под что бы она ни была замаскирована - под торговлю, войну или даже религию. Хранительница научила девушку ритуалу активации камней, и заставила зазубрить назубок сочетания последовательности символов, являющейся "ключом", отпирающим проход к Портальным Камням Инис Нивлен - одним из немногих, что находились в ведении не друидов, но их древних партнеров, разделявших их идеи, хотя не всегда использовавших их пути для реализации этих идей. Кайла узнала кое-что о том, что собой представляет загадочный Восточный континент, с тем лишь, чтобы понять, что не знает о нем ровным счетом ничего, равно как и ее наставница - Дикие Земли Аньялана оставались темной лошадкой даже даже для всемудрых ведьм.

Главное, что стоило помнить молодой Кайле - о ее цели и о том, что все средства хороши для претворения ее в реальность. Хранительница советовала не пренебрегать помощью, из каких бы источников она не исходила, и доверять своим инстинктам, чтобы предвосхитить злые намерения или двуличие. Молодая ведьма думала, эти постоянные советы, советы, советы никогда не прекратятся; но вот на рассвете девятого дня после Ритуала Полной Луны, когда Хранительнице было даровано Прорицание, вместо Рощи Таинств Кайла была приглашена к Маэн Гири Острова Туманов - девяти аркам из древних камней, которые должны были перенести девушку навстречу будущему и неизвестности.

Собрав свои нехитрые пожитки в дорожную котомку, Кайла отправилась к Маэн Гири. Утро выдалось на удивление ясным и немного морозным; несмотря на то, что месяц Гиамони уже был в полном разгаре, природа лишь только сейчас начала просыпаться от неестественно долго затянувшейся зимней спячки, и судя по всему, пока не торопилась наверстывать упущенное. Почки на деревьях раскрылись, явив миру нежную светлую зелень молодых листочков, и кое-где среди густых зарослей прошлогодней травы уже пестрели золотом и серебром шафраны, первоцветы и одуванчики. Вдохнув полной грудью ароматы родного Туманного леса, Кайла постаралась сохранить его в самых сокровенных закоулках памяти, ведь кто знает, когда она сможет увидеть Инис Нивлен, именуемый также "Лох-на-Калли", "Озеро Ведьмы", ставший ей второй родиной, вновь.

Маэн Гири, Портальные Камни, находились в самом сердце Туманного леса, но Кайла знала все тропки и дороги в нем, и уже спустя полстражи вышла на просторную поляну, окаймленную по периметру девятью арками, сложенными из трех громадных, по несколько ярдов в длину, камней; посредине верхнего камня-перекладины были нлубоко вырезаны в камне девять портальных символов. Бросив на них мимолетный взгляд, ведьма сразу припомнила последовательность, которая должна была в нужный час вернуть ее домой: "Лебедь, Мир, Ясень, Лосось, Высоты, Олень, Боярышник, Дуб, Глубины". Рассвет уже окрасил небеса в нежно-розовые оттенки, плавно переходящие в пастельную желтизну и серебристую синеву; прямо над головой сверкал серп убывающей луны. Посреди круга Портальных Камней стояла Хранительница Туманов, держа в руках три деревянные чаши - одна была заполнена до краев кристально-чистой родниковой водой, вторая - мелкой галькой с берегов Острова, а в третьей лениво тлели щепочки можжевельника, распространяя пряный аромат вокруг. В небольшом углублении в самом центре круга тихонько потрескивал уже разведенный огонь; именно так, совместив все четыре Стихии воедино, можно было воззвать к силе Межмирья и напитать его энергией - Эгни - каждый из символов Маэн Гири. Подле Хранительницы стояли Грайне и Релта, две другие ведьмы, избранные волей провидения для миссии, подобной той, которая была возложена на Кайлу, правда, в иных уголках Земли.

Напоследок Кайла получила от Хранительницы Туманов несколько последних наставлений в дорогу, поцелуй в лоб и кажаный мешочек с рубинами, сапфирами и изумрудами, добытых в Волчьих Клыках и ограненных хонтскими мастерами, славившимися на весь мир способностью из самого непримечательного камня истинный шедевр ювелирного искусства даже без использования оправы и металлов, а также просьбу как можно чаще связываться с Хранительницей посредством зеркал и отражающих поверхностей. Что ж, все было сказано, все, что можно, сделано; пора было приступать.

***

... Утро как утро, ничего особенного. Прохладный воздух не пугал Корригана, как других жителей Каэр Кирх - собственно, вся эта суета по поводу запоздавшей весны и затянувшихся холодов казалась ему несущественной, преувеличенной и безосновательной. Природа поступает так, как ей вздумается, и от того, что главной темой для обсуждения повсюду, куда ни плюнь, теперь было "Чего ждать дальше?" и "Когда же придет тепло?", тепло не придет быстрее, чем ему то положено, и ждать стоит того, что будет, а что будет, ясное дело, никому не ведомо. Ну, разве что за исключением некоторых чародеев и рьяных слуг разных там богов.

Утро едва только начало разгораться предрассветными всполохами в небе, окрасив восточный горизонт всеми оттенками алого и багряного, а Корриган уже бодро шагал по известным только ему тропам, уводившим следопыта на северо-восток от Каэр Кирх, туда, где давече он видал следы оленя. Вот уж поистине небывалая находка - олень, и в холмистой степи? Ближайшие леса начинались в добрых двух десятках лиг на север, и несмотря на большой опыт в охотничьем деле и хорошее знание повадок дикого зверья (к которому Корриган подчас причислял не только тех, кто зверем могли именоваться лишь по внешним признакам), коррахану никак не понималось и не представлялось, каким-таким чудом олень смог зайти настолько далеко от леса. Видать, действительно виновата затянувшаяся зима. Какова бы ни была причина, следопыту не помешала бы и шкура, и рога, которые продать можно, а мясо, нежная оленина - что может быть лучше для пополнения уже вечность как исхудавшихся запасов, и это при подскочивших до самых небес ценах на продукты!

Воодушевленный предчувствием того, как сытно он сегодня пообедает и размышляя над тем, сколько маалиманских серебряных корон запросить за роскошные ветвистые оленьи рога - а Корриган не сомневался, что следы оставил самец, и сейчас, весной, в преддверье брачных игры у этого самца (лет этак пять отроду) должны быть, просто обязаны быть именно ветвистые и роскошные рога, - Одноглазый сам не заметил, как дошел до того холма, который он для себя прозвал "грустным филином" - из-за необычного очертания этой возвышенности, напоминавшей действительно филина с более, чем обычно, поникшими перьевыми ушками.

Корриган пристально осмотрел окрестности, с удовольствием заметив, что добавились свежие следы того же самого оленя, а значит, это чудо природы никуда не подевалось со вчера. Еще какое-то время поисков и хождения по следу, и наконец - на самом рассвете - следопыт увидел его, истощавшего, с полинявшей шкурой, выдававшей явные признаки голода и нелегкого существования, но все же с действительно роскошными рогами, разделявшимися на почти две дюжины ответвлений. Несчастное животное уснуло, инстинктивно выбрав неподветренную сторону холма, чуя, что отсюда его запах не будет разносится по округе. Увы, его это не спасло; хищник куда более хитрый и умелый, чем волк или рысь, отыскал его, и...

Корриган настолько тихо, насколько мог, подобрался поближе к зверю, и натянул свой лук, готовясь отправить смертоносную стрелу в словно решившей облегчить ему жизнь жертву - открыта, как на ладони, дремлет, чего еще желать? Наверное, чуточку удачи, которая этим утром решила побыть капризной непредсказуемой барышней; в тот самый момент, когда Корриган отпустил тетиву и та, издав специфический едва слышимый звук, направила острие стрелы прямо в лоб оленя, в это тихое безветренное утро Корриган внезапно ощутил порыв свежего морозного ветра. Ветра, что ул ему в спину.

Олень мгновенно всполошился и попытался вскочить на ноги; ему это удалось, и, хотя стрелы он не избежал, та вонзилась в его грудь, чуть выше правой передней ноги. Удался бы выстрел в лоб - Корригана можно было бы считать счастливым обладателем нового трофея, а так... Так придется побегать, во всяком случае, именно это решил сделать олень. Прихрамывая на раненую ногу и роняя на пожухлую траву рубиновые капли крови, животное ринулось прочь.

Еще полстражи и три стрелы нужно было потратить на то, чтобы наконец нагнать оленя там, куда сам Корриган никогда прежде не заходил. Необычный холм, на вершине которого возвышались девять каменных арок, составленных из двух вертикальных камней и одного горизонтального, лежашего поверх двух, стал тем местом, в котором жизненный путь лесного оленя, волею судьбы или голода забредшего вглубь степей, наконец завершился. Пятая стрела Корригана наконец попала в затылок истощавшему, но все еще не утратившему тяги к жизни зверю, и, пару раз оступившись, тот рухнул практически в самом центре странного круга камней, который зрелый следопыт определил как "Маэн Гири" - "Вращающиеся Камни" на Старшей Речи, известные также как "Портальные Камни" в маалиманском языке. На своем веку он видал менее дюжины таких реликтов древней цивилизации, канувшей в небытие задолго до Ожога Мира, и всегда старался обходить их стороной, поскольку близость этих непонятных сооружений нагнетала холодную тревогу на сердце Корригана и крайне неприятные ощущения в запястье, на котором коррахан носил неснимаемый свой браслет.

Но - голод не тетка, как гласит народная мудрость, и нравятся Маэн Гири Корригану или нет, но добычу, с таким трудом наконец добытую, следопыт упускать не собирался, посему тихонько кряхтя и мысленно ругая и судьбу, и обстоятельства, и совпадения, коррахан достиг вершины холма, собираясь было вступить внутрь круга. Жжение, сродни тому, которое вызывает кропива от соприкосновения с кожей, охватило вновь запястье Корригана, как и в последний раз, когда он повстречал подобное сооружение. Голова закружилась, и легкое ощущение тошноты неприятным комком пробралось в горло коррахана. Глубоко вздохнув, следопыт сделал еще шаг.

***

Путешествие через Портальные Камни не отпечаталось в памяти Кайлы - все, что она помнила, это яркие вспышки серебристого света, словно резвящиеся рыбы, танцующие на глади жемчужно-опаловых рек, текущих мимо нее во всех направлениях - не только по горизонтали, как рекам и присуще то делать, но и снизу вверх, и всерху вниз, и по диагонали, и даже, как показалось молодой ведьме, сквозь нее. Несколько вспышек яркого света, перемежавшиеся моментами глубочайшей бархатной темноты, и...

... и холодный морозный воздух обжег ее легкие. Девушка выдохнула тот воздух, который вдохнула в последний момент ритуала активации, и почувствовала, что она лежит на чем-то мягком, теплом и мокро-липком. Холод и яркий свет утреннего солнца навалился на нее, оглушив на несколько мгновений ее чувства, и все, что она могла делать, это судорожно дышать и растерянно озираться вокруг, ощущая дикую жажду, головокружение, легкую тошноту и неприятный зуд во всем теле.

***

Хлопок, и воздух над телом еще дышащего оленя внезапно перестал быть воздухом - во внезапной вспышке света он превратился в молодую среброволосую девушку, которая тяжело рухнула на добычу Корригана, выбив из оленя его последний вздох. Неуклюже ворочаясь и озираясь вокруг, словно она не совсем понимает, а то и видит, где она оказалась, девушка за считанные мгновения успела испачкаться в оленьей крови.

3.1.7.3013
Третий день первой декады месяца Конца Зимы (Гиамони)
3013 год Круга Времен (от Рождества Светлого Пламени)

Темра, одно из Старых Королевств Хентира
Инис Нúвлен (Остров Туманов)

... Трижды прозвенел серебряный колокольчик, трижды круг из двенадцати сестер напевно произнесли "Ииии-Аааа-Оооо", и трижды Хранительница Туманов бросила смесь из сушеного шалфея, вербены и омелы в пламя жертвенного костра, тихо потрескивающего в громадном чугунном котле, установленном на поросшей вереском, колючим дроком и таволгой поляне. Травы радостно вспыхнули и окрасили пламя в желтый и багряный, а не в меру свежий предрассветный воздух наполнили сладковато-терпким ароматом. За спинами сестер темнели высокие силуэты древних замшелых камней Священного Круга, заменявшего ведьмам и друидам храмы и алтарные залы; еще дальше, по периметру поляны, темной сплошной массой могучих незыблемых стражей таинств, происходящих здесь тысячелетия, высились древние деревья Туманного Леса, покрывавшего большую часть Инис Нивлен. На западной стороне небес ярко сверкала полная Луна, постепенно готовящаяся уступить свое правление дневному светилу; ее серебристо-голубоватый свет заливал поляну там, куда уже не достигал свет жертвенного пламени.

Несмотря на свой более чем преклонный возраст, Хранительница Туманов по-прежнему выглядела стройной и гибкой, застыв в ритуальной позиции изящно вознося раскрытые полумесяцом руки к небесам, широко расставив ноги, чтобы само ее тело напоминало два серпа Луны - убывающий и растущий. Из ее уст слетели слова на древнем языке, исполненные мощи, силы, уверенности в том, что Триликая Богиня услышит ее призыв и откликнется на мольбу:

Dyro Dduwies dy Nawdd;
Âg yn Nawdd, Pwyll;
Âg ymhwyll, Goleuni;
Âg yngoleuni, Gwirionedd;
Âg yngwirionedd, Cyfiawnder;
Âg ynghyfiawnder, Cariad;
Âg ynghariad, Cariad Duwies;
Âg ynghariad Duwies, pob Gwynfyd!
Duwies a phob Daioni...*

И Богиня откликнулась. Младшим ведьмам поначалу показалось, что начался снег - при ясном-то небе, но служительницы древнего культа постарше знали, что именно так и выглядит Благодать Триликой Девы-Матери-Старухи, нисходящая с лунным светом - мельчайшие искорки серебристого света, наполняющие тела экстазом единения с Владычицей Судьбы, разум - хрустально-четким ощущением всезнания, а сердце - определенностью и уверенностью. Еще мгновение - и понимание происходящего снизошло и на младших, преисполнив их Благодатью и усилив и без того пышущий энергией Священный Круг.

Хранительница опустилась на влажную от предрассветной росы траву и подняла с земли простой холстяной мешочек; опустив в него левую руку, она беззвучно зашептала очередную молитву Матери В Ее Величии, дабы та даровала мудрость узреть грядущее. Спустя несколько мгновений Хранительница вытянула пригоршню деревянных веточек с насеченными на них Древесными Рунами, и бросила перед собой, после чего начала внимательно изучать выпавшее сочетание знаков. В конце концов ведьма вновь поднялась на ноги и, протянув раскрытые ладони к пламени, тихо произнесла:

- Трижды три раза знамения будут неутешными, и мудрость их останется неоцененной. Трижды три человека погибнут ради благой цели, и смерть их будет ненапрасна. Трижды три сокровища нужно будет объединить воедино, дабы запечатать Врата Тьмы, что неминуемо стремится в наш мир, и чье хладное дыхание уже овевает все земли Дайарена, и сила их будет непреодолима.

Словно в подтверждение ее слов внезапный порыв невесть откуда взявшегося ветра оглушил ведьм своими колюче-ледяными пронизывающими объятиями и вмиг погасил жертвенный огонь.

3.1.7.3013
Третий день первой декады месяца Конца Зимы (Гиамони)
3013 год Круга Времен (от Рождества Светлого Пламени)

Рерик, столица Империи Светлого Пламени
Эглис Леви (Кафедральный Собор Светлых Откровений)

... Лучи закатного солнца окрасили белые мраморные стены Алтарной Залы в багряный оттенок, временами переходящий в золотые разводы там, где прожилки мрамора сменяли свой оттенок. Высокое, в несколько десятков ярдов, помещение было окружено изнутри колоннадой, идущей вдоль стен, задрапированных гобеленами из белого парнисаанского шелка, расшитых золотой нитью и повествовавших о славной победе Светлого Пламени над легионами исчадий тьмы и порождений зла. Пол из белого мрамора украшала мозаика, вырезанная из кальцита, и изображавшая годичное колесо - двенадцать секций-месяцев, у каждой свой символ-животное и своя надпись на Старшей Речи, цитирующая Пламенеющие Летописи и главнейшие заповеди, дарованные Единым своим чадам и подопечным: "не убий", "не укради", "не твори чар без согласия на то Пламени", "не предай доверившегося тебе", "не убоись Тьмы", "не будь малодушен пред лицом Зла".

Несколько витражей из горного хрусталя и матового стекла придавали необычную форму потокам дневного света, создавая иллюзию волн из света и полутени, накатывающих на алтарное возвышение - круглый мраморный постамент десяти ярдов в диаметре, к которому вели двенадцать концентрических ступеней. На возвышении располагался жертвенник Светлого Пламени - самый большой и самый священный во всем мире, ибо именно у него не прекращаясь совершаются ритуалы и церемонии почитания Единого Бога вот уже почти три тысячи лет. Прозрачный купол из красносеребряных рам и массивных пластин горного хрусталя пропускал и преломлял свет снаружи, который сияющим столпом опускался в жертвенник. Аура спокойствия, умиротворения, тепла и чистоты исходила от белоснежной чаши из молочного кварца, в которой пылало серебристое пламя, танцующие языки которого околдовывали любого, кто бросит взгляд на их гармоничный и завораживающий танец.

Стоя на коленях перед жертвенником, Смотрящий в Пламя, Патриарх Церкви Светлого Пламени, казалось, полностью находился во власти этого огня, отсвечивавшего бледным мерцанием на его лице и серебристыми искрами в его очах. Губы Патриарха беззвучно шевелились, произнося сокровенную молитву из глубин его сердца; по щеке прокатилась одинокая слеза.

Интимную беседу Смотрящего в Пламя со своим божеством прервал Хранитель Покоев, доверенный слуга и личный секретарь Патриарха. Достигнув ступени, предшествовавшей алтарному возвышению, камерарий опустился на колени и тихо прошептал молитву с просьбой о помиловании за вмешательство в таинство общения Единого со своим наместником в мире, и шепотом же обратился к своему наставнику, учителю и господину.

- Да простит меня Светлое Пламя и да снискаю я понимания и прощения в вашей милосердной душе, мой господин... Но мы получили новости, не терпящие отлагательства, именно те, которых вы так долго ждали. Как вы и распорядились, я докладываю немедленно, и еще раз... Простите за то, что прервал вашу молитву, Пастырь.

Несколько мгновений Патриарх продолжал оставаться в своей прежней позе, его губы не прекратили шептать свои мольбы ни на миг. Однако еще мгновение - и веки Патриарха дрогнули. Тяжело вздохнув, старик повернулся к камерарию. Мало кто помнил, сколько ему на самом деле было лет; кто-то озвучивал возраст в семьдесят, кто-то - в девяносто, а кто-то - и за добрую сотню лет. Поговаривали даже, что это - один из первых за многие столетия дар Благодати, продлевающий бренное физическое существование всех искренне верующих; как бы то ни было, пусть и седы пряди, а тело хрупко и немощно, но его лицо всегда сохраняло силу и живость ума, жажду жизни и неугасимое пламя железной воли.

- Слушаю, Арфанис, говори.
- Наши Исповедники в Джалпуре, что в Пряных Королевствах, докладывают об успешности миссии. Захвачен эмиссар, о котором вам было дано Откровение, вместе с его отрядом приспешников зла и исчадий тьмы, да простит мне господин мою высокопарность. Живым удалось захватить только эмиссара, и... и то, что он доставил в Аньялан. Правитель Джалпура благодарен Церкви и ее Исповедникам, а также святому воинству, за то, что остановили эмиссара прежде, чем он успел бы... сделать то, что он планировал. Теперь гведда Исповедников ждет ваших светлейших распоряжений.
- Ты же знаешь, о чем я распоряжусь. Доставить эмиссара и все, что было при нем - в особенности какие-либо тексты - сюда, в Эглис Леви. так скоро, как только это будет возможно. Им придется идти по морю, из-за этих твердолобых, как горные бараны, друидов, которые придумали себе свои нелепые и опасные правила и ни в какую не соглашаются их нарушать; через портальные Камни было бы намного скорее, но... увы, они видят только "группу странников, имеющих отношение к религии и войне", а не защитников их возлюбленного Мироздания от угрозы, нависшей над всем нашим миром, да и над Троемирьем в целом. Что ж, морем - так морем. Надеюсь, к следующему месяцу они уже будут здесь. Что-то еще, Арфанис?
- Нет, господин. С вашего позволения, я оставлю вас наедине со Светлым Пламенем и отправлюсь передать ваши распоряжения гведде.
- Да пребудет с тобой Свет, и да не угаснет в душе твоей Пламя, дитя мое.

Патриарх снова вернулся к своим молитвам, а камерарий Арфанис, пристально всматриваясь в хрупкую фигурку святого старца, стоящего на коленях перед ни на миг не прекращавшим свой извечный танец Пламенем, помедлил еще несколько мгновений среди удлинившихся предзакатных теней у основания алтарного возвышения, после глубоко вздохнул и быстрым шагом покинул тихое умиротворение Алтарной Залы.

За столом было неожиданно тихо. Наверное, это и было то самое "неловкое молчание". Учитывая, что это, вроде как, неприятное состояние, девушка решила разрядить обстановку шуткой.
- А-вы-знаете-что-ультрафиолет-комплексует-из-за-своей-длины-волны?

Цак же, несмотря на общую сумбурность происходящего, мужественно продолжал снимать, то и дело подкатываясь к кому-нибудь и радостным голосом убеждая говорить бодрые фразы для фотографий вроде: "Друг-Компьютер любит меня!", "Альфа-комплекс очень хороший!", "Наладчик - это звучит гордо!"
- Какие мы все в пене! Йуху! - Захохотал, с лица, пока жечь не начало, стирая.
- ...Одежды, ха-ха-ха! Ох, загнул! Ну-ка, Стен, смотри сюда! Кто наш сегодняшний герой? Вот он! Стен - наш специалист по счастью!
Подбежал к Стену, показал фрагмент видео с ним. Большой палец поднял, покивал - отлично, мол, получился.
- А вот и наш скромняшка-Боб! Ну-ка, Боб, не бойся, глянь в объектив! Ай какой радостный молодец! Здорово с вами, ребята!
- Ой, а вот и Марвин, знаток гигиены! Слава богу, на моем комбинезоне ни пятнышка! Он бы его уж ни за что не пропустил!
- А вот и умница-Глбглибгрсст, наш суровый лидер! Ну-ка, скажи в камеру: "Команда Наладчиков - вперед!" Ну скажи, скажи! Ну, не хочешь как хочешь. - А потом шепотом: "Не будем отвлекать ее. Пойдем-ка лучше вооон туда. Кто это там у нас? Наш серьезный Витторио весь в пене!"
- Наш серьезный Витторио весь в пене! Посмотрите только на него! Ах-ха-ха! Давай-ка еще одну фотографию! Как "до" и "после", понимаешь? Хо-хо, хи-хи!


Получатели: Марвин-R-OOM-1.

Люди (Дети Света): Жители гор (Народ Камня) – Дайарен

Отделившись от своих равнинных и морских собратьев в незапамятные времена, Народ Камня, или «коррахáны» (corrachan) на Старшей Речи, предпочли лоно матери-земли в качестве места своего обитания. Тут и изобилие драгоценных камней и металлов, тут и уйма стройматериала и базиса для постройки городов – пещеры и камни, тут и защищенность от невзгод и катастроф, сотрясающих поверхность земли и вздыбливающих волны морские. Так, в изолированности от остального человеческого общества (за исключением торговых контактов), и развивалась корраханская цивилизация.

Коррахан легко узнать внешне – стройные, беловолосые и бледнокожие, с серым, голубым, синим или лиловым цветом глаз, они сразу бросаются в глаза необычностью и привлекательностью своих черт, сформированных за тысячи лет жизни без солнечного света, посреди подземных каменных лабиринтов. Это невероятно крепкие, мускулистые и сильные люди – по-другому в каменном царстве не выжить. Они – не только умелые каменотесы и строители, но и специалисты более тонких искусств: ювелиры и золотари, бронники и оружейники, кузнецы и скульпторы. Слава корраханских мастеров заставляла и продолжает заставлять многих «равнинных» правителей и богачей прибегать к их услугам – нанять на строительные работы коррахан считается невероятным везением, ведь все, что выходит из-под их рук, прочно, вековечно, аккуратно сделано и отличается вкусом и изысканностью. Хотя и контракты с корраханы обычно не просто дороги в отношении денег, используемых для оплаты их услуг; странная культура, мировоззрение и традиции этого народа обязывает их просить также о включении в контракты странных, подчас пугающих условий, требований или средств дополнительной оплаты за услуги. Но чего не сделаешь ради того, чтобы «заполучить» корраханца!

Сами корраханы покидают свои подземные «Кадáрны», или «Оплоты» крайне редко – отправляясь на поверхность по контракту для выполнения строительных или скульптурных работ, или же по торговым делам. Молодые люди камня обязаны несколько месяцев провести на поверхности, странствуя и познавая «тот мир, что наверху» - во-первых, для того, чтобы понять, почему их древние предки решили уйти от этого океана грязи – как материальной, так и духовной, от этого сосредоточия несправедливости, подлости, зла и лицемерия. Во-вторых, чтобы получить представление о том мире, в который, возможно, коррахану предстоит отправиться в рамках контракта или же с торговой миссией. В-третьих, для закаления характера и приобретения навыков выживания, а также командной работы, поскольку часто молодежь отправляется в «Мир Наверху» не по одиночке, а группами. Таких странствующих коррахан на дорогах Дайарена встретишь не часто, особенно в последнее время, но их всегда принимают с уважением, теплом и шкурным интересом – «вот бы чего починил, создал, выковал, построил, пока гостит на постоялом дворе нашего городка»… Крайне редко, но случается так, что коррахан не возвращается обратно в свой Кадарн; возможно, соблазны Мира Наверху оказались для него слишком непреодолимы, и он решил остаться, а возможно – погиб в полном опасностей и препятствий мире. Родственники такого коррахана в любом случае придерживаются последнего варианта, даже если когда-либо и встретят своего сына или дочь Там, Наверху – коррахан, предавший свой народ и Кадарн, не просто умирает в их глазах – он просто перестает существовать, как в настоящем, так и прошлом, и будущем.

Философская система мировоззрения у коррахан крайне проста с их точки зрения и – невероятно сложна, по мнению «равнинных жителей». Превыше всего они ставят такие понятия, как честь, единство, искренность и мастерство – в любой сфере деятельности, какую бы ни выбрал для себя коррахан. Достижения небывалых высот в своем деле (кем бы он ни был – кузнец, каменотес, ювелир, металлург, скульптор, архитектор, строитель, инженер, алхимик, воин или торговец) – главная цель в жизни каждого представителя Народа Камня.

Религиозная традиция коррахан – одна из самых архаичных; они до сих пор почитают Тени Предков, как делали все народы Дайарена в незапамятном прошлом. Предки, отмеченные печатью Мастерства – их не забывают, но продолжают выказывать уважение даже после их смерти, обращаясь с призывами о помощи на пути совершенствования своей искусности и умений.

Кадарны соединяются между собой Глубинными Путями – каменными коридорами, пронизывающими горы и холмы; по ним можно добраться до нужного Оплота или спуститься на уровни, где идет разработка драгоценных камней, металлоносных руд и горвúльтры – особого минерала, добываемого на самых глубинных уровнях, который так ценим всеми, кто способен использовать Эгни и Эхаду. Его название на Старшей Речи переводится «безумие», посему иногда его так и называют – «камнем безумия»; чрезмерные дозы и частое использование порошка горвильтры вызывает привыкание и регулярные неконтролируемые припадки ярости и помешательства. Но оно того стоит – использование порошка усиливает во много крат способность накоплять и управлять магическими силами, чем, понятное дело, с удовольствием пользуются и маги, и колдуны, и алхимики, и инквизиторы, и – порой – даже жрецы.

Несколько сотен лет назад, еще до того, как всю поверхность земли стали покрывать многочисленные пятна крайтов, пятно порчи Безумных Богов появилось на Глубинных Путях. Сначала изредка, потом все чаще путники-корраханы исчезали по пути из одного Кадарна в другой; не возвращались с глубинных уровней каменотесы и рудокопы. А потом начали исчезать целые Кадарны – нет, их безжизненные каменные улицы-коридоры, строения и скульптуры оставались, но вот жители… Слишком поздно осознал Народ Камня, что мстительное наступление Когтя Тьмы уже давным-давно началось, и началось оно из недр самой земли по направлению к поверхности. Гордость и традиции не позволили корраханам попросить о помощи у Мира Наверху, и – как результат – на настоящий день от некогда великого, простиравшегося на тысячи миль подземного королевства остались лишь несколько десятков кадарнов, управляемых своими Старейшинами и лишь формально подчинявшихся Верховному Мастеру, который стоял на вершине социальной пирамиды Народа Камня.

Игровая статистика

*** ВТОРОЙ БОЕВОЙ РАУНД ***

Тем временем Чебу-Бот, повинуясь какой-то неведомой силе безумия, охватившей его и его собратьев, продолжил стрелять в своего прототипа (при этом игнорируя суетящихся возле него Дэнни и Блэйка) - на сей раз энергетический сгусток, ворвавшийся в тело Чебу-R, разорвал того на мельчайшие кусочки, забрызгав всех стоящих рядом комочками красноватого горячего фарша. Достойный цвет для RED гражданина, умершего при исполнении!

Другие боты тоже не теряли времени - Блейк-Бот выстрелил из газового пистолета; капсула, ярко сверкнув в мерцающем освещении (неоновая лампа по-прежнему продолжала свой сеанс светомузыки), улетела слишком далеко от Наладчиков и, взорвавшись от удара о пластиковый пол, начала испускать зеленоватый дым.

Муляж Коммуниста выпустил второй заряд напалма - и опять мимо; на этот раз снаряд ударился о какой-то Пульт Управления Чем-То, окутав тот коконом всепожирающего безжалостного пламени.

До неприличия широко зевая, Ларак, уже более не мог сопротивляться действию снотворного, и несмотря на то, что у него были огромные планы по сокрушению изменников и обеспечению того, чтобы справедливость и законы Компьютера восторжествовали, увы, реализовать их ему придется чуть позже. Сейчас же - он отдался в ласковые руки злодея-сна. Уже опускаясь на пол и сладко засыпая, Ларак-R механически сжал пальцы рук, и его лазерный пистолет, до того нацеленный в Рилда-R, выстрелил. Пусть клубы дыма, окутавшие Специалиста по Счастью к счастью для него (ой ли?) и рассеяли большую часть лазерного луча, тем не менее, той порции энергии, которая дошла до Рилда, было вполне достаточно, чтобы попасть в воздушный шарик, который Рилд по-прежнему держал в зубах. Шарик лопнул, а вместе с ним - и голова жизнерадостного изменника. Тело Рилда еще сделало несколько шагов, пытаясь п инерции скрыться в клубах тумана, но... Конец - это конец, и этому клону он, все-таки, наступил.

Не терял времени зря и Лайон - воспользовавшись беззащитностью уснувшего прямо на полу, аки несовершеннолетний Гражданин, Ларака, Специалист по Лояльности пустил заряд своего лазерного пистолета в грудь Лидеру Команды. Увы, клубы дыма несколько рассеяли лазерные лучи, но даже этого было достаточно, чтобы оставить на Лараке черное дымящееся пятно поджаренной плоти и расплавленной защитной униформы. Правда, и самому Лайону тоже пришлось несладко - его невероятно тяжелая броня все-таки привела к тому, что молодой человек сделал неосторожное движение, и какой-то из позвоночных дисков выпал, щедро насытив Лайона ощущениями боли и жжения в спине различной интенсивности и оттенков.

Блейк-R, пытавшийся бросить активированную гранату в карман Дэнни-R (который в это время копошился в заднем порту входа-выхода информации Чебу-Бота), вроде бы, не сомневался в своих шансах - столько обстоятельств отвлекли одновременно Специалиста по Оборудованию, что тот лишь мотал головой из стороны в сторону (тут вам и осыпающиеся осколки стекла с поврежденной лампы, и клубы дыма, окутавшие лицо несчастного Наладчика, и порыв сквозняка из вентиляционной шахты), но Судьба-злодейка не лишала и Дэнни своего внимания: в какой-то момент странный звук, напоминавший гудок, вырвался из дым-машины, заставив Блейка вздрогнуть, да и граната по странному стечению обстоятельств лежала в кармане Блейка с неизвестно откуда там взявшейся конфеткой Сладкая Радость Со Вкусом Бекона, от этого оказалась липкой и не так просто хотела покидать ладонь Специалиста по Коммуникациям. В конце концов, граната выпала из ладони и упала в карман Дэнни, вот только времени на то, чтобы отбежать у Блэйка уже не осталось.

Граната взорвалась, осыпав градом осколков обоих Наладчиков и оторвав тем руки - Дэнни левую, Блэйку - правую. Ну не замечательно ли это? Теперь, обнявшись, они смогут быть полнофункциональными!!!


Получатели: Лайон-R-INI-1.


Получатели: Чебу-R-TOR-1.


Получатели: Рилд-R-OHO-1.

С её счастью, когда трансбот резко остановился, Глбглибгрсст всё ещё сидела на полу, так что успешно сохранила равновесие. Резко вскочив, чтобы услышать мягкий голос предупреждения, она уже собиралась вновь сесть, так как в темноте в любом случае было ничего не видно, как Витторио включил фонарик. Яркий свет немного резанул по глазам, но через секунду девушка уже видела остальных Наладчиков, а так же слышала вопрос Витторио, резко отдавшийся в мозгу девушки. Как так? Воры? Может тогда уж ещё и убийцы?! Проверяя свои карманы, девушка быстро прикидывала, кто мог украсть вещи Оценщика Радиуса Взрыва, параллельно слушая предложения остальных.
Тем временем до Глбглибгрссты дошла мысль, показавшаяся ей весьма интересной.
- Послушай, но если ты обнаружил пропажу только сейчас... То разве не могли украсть вещи раньше, а? - девушка ухмыльнулась, предчувствуя близящееся наказание какого-нибудь изменника. - Например тот гражданин, который помогал тебе добраться сюда... Так бескорыстно, верно, а? - пристальный взгляд Глбглибгрссты упёрся в Марвина. - А может это ты у нас вор, а? Признавайся!


Получатели: Глбглибгрсст-R-QQQ-1.

«Чудесный все-таки сегодня был день», - с такой мыслью уснули твой герой. А почему бы ему и не быть чудесным? Все началось, правда, донельзя рутинно и однообразно – проснулся, потянулся полусонно к тумбочке у кровати, стоявшей среди нескольких десятков таких же – однообразных чудовищ из металла и пластика, удобных, разве что, для какого-нибудь бота, созданного из тех же материалов, что и кровати, но не человека из плоти и крови. Нашел баночку с Ксанитриком™, который в быту все называли просто «Будильником». Прошлепал босыми ногами к ближайшему кулеру, налил стакан воды. Растворил таблетки. Залпом выпил, ощутив, как препарат почти сразу же начал посылать заряды бодрости и счастья в головной мозг, а оттуда – и по всему телу. Полчаса на личную гигиену – принял душ, почистил зубы, расчесался, освежил дыхание, прополоскав рот. Завтрак – еще две таблетки Висоморпаина™, «Маленьких Чернышей», которые погрузили разум в океан тихого и безмятежного счастья. Оделся в привычную униформу, отлично отутюженную прошлым вечером, черную и аккуратную. Отправился на работу, по дороге насвистывая любимые вступительные темы из популярных видеошоу. Работа – как работа; тяжелая, изнурительная, но воодушевляющая осознанием того, что ты – часть Великого Механизма, ты – творишь благополучие всего α-Комплекса и заботишься о всем обществе, внося свой посильный вклад. Так, во всяком случае, говорил какой-то Ультрафиолетовый на вчерашнем ток-шоу, разглагольствуя об основных залогах счастья и как их могут гарантировать усилия нашего друга Компьютера и всех законопослушных граждан.

А дальше… Дальше приключились чудеса. Внезапно начальник позвал в свой кабинет, где на его настенном терминале виднелся логотип Компьютера, прекрасный в своем величии и логичности линий. Мягким теплым голосом – словно он улыбался бы, будь у него губы – Друг-Компьютер сообщил о том, что твой герой был повышен до уровня доступа RED. Сначала с трудом в такое верилось, но… Если говорит Компьютер, значит, так оно и есть. И отныне все будет совсем по-иному; отныне – не только более высокий статус, но и новая профессия, которую твой герой будет совмещать с уже имеющейся; отныне он – Наладчик. Почти сразу же ему были выданы стандартные принадлежности – коммуникатор ПЦК Series 1300, красный защитный костюм, напоминавший чем-то бронежилет спецподразделений Службы Внутренней Безопасности, только размеров не таких, не такой массивный и впечатляющий, да и цвет не зеленый или синий, но герой и так был рад – ведь теперь он Не Такой, Как Все Вокруг, теперь он – Выше, Лучше и Могущественнее, поскольку Компьютер доверяет ему на порядок (пусть и один, но все же) больше, чем серой (точнее, черной) массе вокруг.

Весь остаток рабочего дня твой герой провел, исполняя свои обязанности под гнетущим куполом завистливых взглядов окружающих – ведь теперь на нем был красный комбинезон, и ареал его обязанностей внезапно приобрел совершенно иные границы.

Вечером – довольный и еще более счастливый, чем это только могло быть, учитывая дозу наркотиков счастья в его крови, твой герой вернулся домой. Но не в неуютные бараки INR, а в общежитие RED в том же секторе – пусть это и не собственная комната или квартира, но все же лучше, чем жить с еще доброй сотней тебе подобных. Может… А вдруг… А вдруг у него даже будет свой шкаф! Ну или полочка в этом шкафу. Как-никак, своя территория, насколько мала бы она ни была. И ожидания оправдались сторицей – комната, просторная и светлая, шесть кроватей, два больших шкафа с тремя отделениями каждый (и каждое отделение – запирается на замок!), у входной двери – небольшой терминал Компьютера, облаченный в красный пластик, пять соседей по жилью – такие же новоиспеченные Красные, как и твой герой, такие же воодушевленные открывшимися перспективами и искренней верой в светлое будущее. По этому случаю все даже раскошелились на жестяночку Прыгающих Пузырьков со вкусом вишни и крабового мяса каждому – отныне и навеки, новые вкусы, ароматы и опыт! А уж сколько восторгов вызвали персональные цифровые коммуникаторы – у каждого свой, каждый с уймой всевозможных функций, которые доселе твой герой видел только по видеошоу и слышал в рассказах о «высокой жизни»… Что ж, теперь – это и его жизнь, слава Компьютеру, справедливейшему из судей и самому дружественному из друзей!

Не удивительно, отчего сон был особенно глубок, сладок и приятен – даже без доступно теперь, с новым уровнем доступа, Сандаллатона™, которого в просторечье называли «Спатоньки». Всегда приятно засыпать зная, что ты сдал предателя властям, и теперь в окружающем тебя мире стало чуточку светлее, добрее, законнее и справедливее.

Пробуждение на мгновение смутило внутреннюю безмятежность – на мгновение твоему герою показалось, что он снова в общем бараке, что рядом висит на стене его черный костюм, что все эти чудеса – были лишь ярким и несбыточным сном… Но, открыв глаза, он убедился, что все же его повышение, его новая работа, его новые перспективы – это не сон, а счастливая реальность. На радостях выпив не одну, а две таблетки Гелгернина™, именуемого также «Внутренним Блаженством» - а что, теперь он имел право использовать это лекарство, вон, на коробочке стоят две красные полоски: значит, код доступа – RED, и препарат специально разработан для Наладчиков. «Я – Наладчик!», счастливо ухмыльнулся твой герой своему отражению в зеркале, и отправился на свою работу.

Поработать, однако, не удалось. По приходу в свою контору, твоего героя ждал супервайзер, приветственно помахивавший каким-то листком. Когда твой герой подошел ближе и обменялся обычными приветствиями и пожеланиями приятного дневного цикла, тот, наконец, вручил листок твоему персонажу и с любопытством уставился на тебя, явно ожидая насладиться твоей реакцией на написанное:


ИЗВЕЩЕНИЕ О МИССИИ ИЗВЕЩЕНИЕ О МИССИИ ИЗВЕЩЕНИЕ О МИССИИ ИЗВЕЩЕНИЕ О МИССИИ
Уровень доступа RED Уровень доступа RED Уровень доступа RED Уровень доступа RED Уровень доступа RE

От: Центральное Управление Устранителей Проблем (ЦУУП) Сектора DMM
Кому: glbglibgrsst@red.qqq.armf, bob@red.otl.hpdmc, stan@red.ock,cpu, vitorio@red.ome.ps, marvin@red.oom.ps, deop@red.lcg.hpdmc
Тема: Миссия крайней важности!!!
Код миссии: GZCH-1756-CCJP-6823-PQME-2524-MMOW-5502

Поздравления, Наладчик! Твой друг Компьютер выбрал тебя для важного и веселого задания, которое как
нельзя лучше подходит твоим навыкам, умениям и имеющемуся на данный момент в наличии опыту.
Ты обязан в течение получаса по получению данного уведомления появиться на Платформе Транстьюба
A8:C7:60:FF для перемещения в комнату для бриф**ПРОБЛЕМЫ С ПРИЕМОМ СИГНАЛА ПОЖАЛУЙСТА
ПОДОЖДИТЕ**опровождении эскорта к стандартному учреждению ПМС для экипировки. В случае, если
возникнут дополнительные услуги, которые нужно будет оказать Сервисным Группам после экипировки в
соответствующем учреждении ПМС, вы обязаны исполнить их в промежут**ПРОБЛЕМЫ С ПРИЕМОМ
СИГНАЛА ПОЖАЛУЙСТА ПОДОЖДИТЕ**артное время для завершения данной миссии данного типа:
05 часов 12 минут с момента доставки данного уведомления. По завершению миссии, проследуйте до
Платформы ТрансТьюба B1:22:FF:C2, с которой вас доставят в комнату для дебрифинга – там вы предоставите
оценочный отчет по успешности вашей миссии.

Уровень доступа RED Уровень доступа RED Уровень доступа RED Уровень доступа RED Уровень доступа RE
ИЗВЕЩЕНИЕ О МИССИИ ИЗВЕЩЕНИЕ О МИССИИ ИЗВЕЩЕНИЕ О МИССИИ ИЗВЕЩЕНИЕ О МИССИИ

Вдох. Выдох. Тяжело дышал Лоренс, ощущая с каждым мгновением как жизнь покидает его тело. Стремительно, с каждой каплей пролитой на столь зеленую траву Арены чувствовал Алый Бродяга как умирает, будто бы вся его сила находилась в том количестве алого цвета, что носил мечник, и чем меньше алого оставалось в теле - тем меньше сил, что не было бы слишком большим преувеличением, на самом деле. Но оставалось ещё одно. Последняя вещь, которую он так и не успел сделать. Последняя точка танца.

Выпрямился Лоренс, достал рапиру, вместе с ножными. Медленно, проливая все больше и больше крови, стиснув зубы от боли и проливая пот поднялся мечник опираясь всем телом на орудие свое, что служило ему верой и правдой все эти годы. Снял Алый Бродяга маску свою, что приносила страх в сердца бандитов и прочих злодеев по всему континенту и бросил он её в сторону, открывая лицо свое противнице. Слабые пальцы правой руки взяли шляпу. Тяжелую, столь тяжелую теперь, хотя казалось бы всего лишь пару минут назад она казалось ему легче перышка. Алая кровь стала заливать алое перо шляпы. Вздохнув ещё раз Лоренс отвесил крайне неуклюжий (не удивительно - с костылем-то и едва держащей шляпу рукой) поклон и наконец почувствовав что больше нечего ему уже сделать позволил боли унести свое сознание в темноту. Алый Бродяга упал без сознания у ног Катарины.

Никто не мог увидеть последнее действие алого, прежде чем тот вновь упал на траву: одними губами произнес он последнее слово, которое он так и не сумел сказать... и было оно: "Прости".

Джошуа поморщился когда услышал про Карпентера. Конечно же, его заточили его против воли — только так с ними и надо! Ведь если этих гомосексуалистов не изолировать от общества, то они же будут искать друг друга в обществе, травмируя в процессе психику нормальных людей. И ладно, если человек понимает всю противоестественность этих своих наклонностей и ему достанет ума обуздать пагубную страсть, купируя ее суровым воздержанием. Но ведь есть такие, подобные Марку Карпентеру, которые не разумеют серьезности проблемы и жаждут греховного коитуса. Единственное лечение, раз уж принципы гуманности запрещают оскопление — это длительная изоляция от общества и спасительные молитвы.

— Попросите святого отца, прикрепленного к нашей больнице, все время забываю как его зовут, зайти к мужеложцу и провести душеспасительную беседу, — Джошуа чуть закатил глаза, чтобы поддержать Сибил в ее иронично-неодобрительном отношении к этой теме. — Надеюсь, религия поможет там, где современная медицина пока еще бессильна. И еще, я бы хотел проглядеть его карточку, возможно, бромовые к добавки к пище будут уместны, дабы купировать, хотя бы на время, его греховные наклонности. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы сестра нашла и принесла мне историю болезни, меня можно будет найти у миссис Кармоди. Поговорю с ней, возможно, небольшая беседа поможет ей успокоится, — Джошуа считал, что многих душевно-больных, тех, что поспокойней, можно не лечить, ограничиваясь небольшими дозами успокоительного и присмотром. Это гораздо человечней, чем префронтальная лоботомия или даже шоковые дозы инсулина — гормона, выделенного буквально несколько лет назад Бантингом и Бэстом. Вне всяких сомнений, великое открытие и за ним будущее. Однако, гипогликемия и ужасные конвульсии — это тоже серьезный недостаток с риском серьезных повреждений. Поэтому, Джошуа старался обходиться добрым словом там, где это возможно, приберегая "тяжелую артиллерию" для буйных больных. Кстати, касательно, инсулина: надо посмотреть что там за дозы прописывал доктор Саутард, дети быстро растут, может, рассчитанной им дозы будет уже недостаточно чтобы вызвать инсулиновый шок и судороги?
— Кроме того, я бы хотел так же ознакомиться с историями болезней близнецов Рочестер, ну и уж братьев Макарьен заодно. Доктор Саутард использовал очень продвинутые методы, мне еще расти и расти до его уровня, однако, я хотел бы кое-что проверить, — Джошуа убедился, что Сибил сделала необходимые пометки и продолжил. — И запищите еще в курс лечения миссис Данлэп до среды вводить внутривенно по три кубика бромида натрия три раза в сутки, чтобы избежать рецидивного приступа. Если пойдут побочные эффекты, такие как кашель, насморк или конъюнктивит, поить соленым бульоном чайная ложка хлорида натрия на литр бульона. Хотя, знаете, пусть в любом случае попьет соленого бульончика. Для профилактики.

— А сейчас, с вашего позволения, пойду навещу миссис Кармоди, — молодой доктор сделал жест, словно ему неловко покинуть привлекательную собеседницу и зашагал к нужной палате. Он до сих пор испытывал некоторую неловкость и скованность в общении с более опытными коллегами, но это, как он знал, со временем должно пройти, как это, вообще, свойственно "недостаткам" молодости.

Хммм, статуи дварфов, похоже мы на верном пути, возможно даже…

- Грол не младенец! Грол - могучий воин! - прокричал он, разворачивая к себе лицом уже разглядывавшего что-то Рона - И ты, бродячий "я-сейчас-умру", не испытывал судьбу! Грол бьет редко, но если ударю - Керит придется жевать всю ночь! Потому что ты будешь сплошной раной!

-Эй…я…эээ, - Рон даже не успел толком ничего объяснить, как ополоумевший орк начал трясти его что есть духу. Нахамив, оскорбив, пригрозив скорой расправой, Грол наконец таки отпустил бедного юношу, которому к слову сказать итак не мало досталось. Смотря в след уходящему орку, лишь одна мысль промелькнула в голове Рона:
Ну почему мне вечно достаются в спутники одни ненормальные.
Пожав плечами и подняв рюкзак, который он от неожиданности бросил на землю, воин медленно направился вслед за остальными. Войдя внутрь, первым делом в глаза бросились уныние и упадок здешнего места. Похоже, здесь уже тысячу лет никто не прибирался. Склонившись над грудой камней, Рон поднял лежавший на ней череп.
-Ну что друг, как думаешь, сумеем ли мы раздобыть здесь пару теплый одеял и понежиться на мягких кроватях?
Просунув пальцы в глазные отверстия черепа, юноша постарался незамедлительно дать ответ.
-Вам не стоило сюда приходить, это место уже давно заброшенно, компанию вам смогут составить только местные клопы.
-Ну чтож, я так и думал,- с этими словами Рон выбросил череп обратно туда где ему самое место.

Трусливые кобольды при виде мчащихся на них узников завизжали и в страхе пригнулись, испугавшись их роста. Избежав копий, Велим и Драм врезались в своих тюремщиков и началась неразбериха. Кобольды не желали закалывать искателей приключений насмерть и поэтому пытались бить их тупыми концами копий, а монах с дварфом давали им сдачи - несмотря на цепи, у Велима хорошо получалось, он уклонялся от ударов и бил в ответ, в то время как Драм сразу получил целую тьму синяков. На шум прибежали еще кобольды - узники не останавливались, пытаясь пробиться наружу, в то время как разъяренные в пылу драки рептилии от всей души их лупили. Уже раненому ранее Драму окончательно переломали колено, а затем какой-то взбесившийся от боли кобольд в ярости забил его насмерть ударами палки по голове. Так кончился путь Драма Торнсета - он погиб, как подобает настоящему воину, хоть и не в честном бою.

Велим выжил, но остался в плену. Он не смог исполнить возложенную им самим на свои плечи миссию, но со временем смирился с судьбой и продвинулся в монашеском духовном и боевом ремесле - он медитировал по ночам и нашел возможность скрытно тренировать свое тело. Позже кобольды привели еще нескольких пленных, захваченных в вылазке на поверхность - в свободное время Велим учил их догмам Ильматера и тайно тренировал их - через несколько месяцев они сделали организованную попытку побега и некоторые преуспели, включая Велима, но большинство, как бы это ни было печально, пали от чародейства кобольдов.

В это время Белак действовал с развязанными руками. Друиду давно не нравилось непослушное племя хобгоблинов, не смирившихся с его победой над ними. Направленный темными феями, он искал в Цитадели путь для того, чтобы отомстить цивилизации за причиненную ему когда-то непоправимую рану. Вначале он пытался использовать зачарованные артефакты, управлявшие нежитью, но со временем осознал, что их сила ограничена и что его не могли прислать в Цитадель за этим - нежить была ничем не лучше людей. В своих поисках, глубоко в подземелье под Цитаделью, он обнаружил древнее логово с костями великого дракона из древности. Изучая кости, Белак обнаружил, что они еще "живы" - остатки некой безумно могущественной магии, сравнимой с силой богов, удерживали тело в живых - хотя сам разум и душа дракона пребывали в другом месте где-то поблизости.

За пару лет он путем сложных магических ритуалов вырастил на костях исполинское дерево, корнями питавшееся из этой энергии. Друид экспериментировал с возможностями этого растения и развивал их. На второй год дерево дало плоды. Два плода за год - один в середине зимы, а другой в середине лета. Первый содержал смертельный яд, быстро разрушавший тело вкусившего до основания, а второй мог излечить любые раны или болезни. Сами яблоки были не так важны, как семена внутри их - они давали ростки, прораставшие в чумную поросль, разумное деревце с демонической сущностью. Чумная поросль питалась кровью теплокровных существ и могла вырастать до больших размеров. Со временем Белак собрал целый сад из этих ужасных растений, скармливая им то, что попадалась в округе - гоблины и охотники багберов ловили для него под землей и над землей мелких и не очень мелких животных.

И это был не конец. Когда в Цитадель пришла группа авантюристов, они были повержены солдатами гоблинов, оставшиеся в живых паладин и чародейка были взяты в плен и приведены к Белаку. Друид поговорил с ними, не надеясь на успешные переговоры, а затем приказал солдатам скормить людей своему дереву, решив опробовать свою волшебную власть над последним. Растение поглотило искателей приключений и через день извергло их наружу - они были живы и в сознании, сохраняли память, но их разум воссоединился с разумом дерева, а тело и скелет были укреплены проросшими вовнутрь корнями. Контролируя дерево, Белак повелевал и людьми - и он мог внушить им любые идеи, какие хотел. Поняв, что он может изменить лицо мира, друид решился на более активные действия. Он планировал напасть на деревню Острав в ночь на середину лета и украсть как можно больше народу. Белак, конечно, ничего не знал о чуме, поразившей село.

— От меня по-прррежнему ускользает смысл этой пррогулки, — ответил Эдгар, сидя на ветви ближайшего дерева. Старый ворон со скучающим видом чистил перья. — Единственный прррок — ррегулириррование населения Кассена. Если послать в лес компанию великовозрррастных оболтусов, которррые не знают толком дррруг дрруга, то верррнется их всяко меньше, чем ушло.

Анихна ху ашолет
Велим не переставал удивляться тому, как легко ему стало читать Знаки после падения в ловушке, когда он почувствовал прикосновение Ильматера. Строка за строкой перед ним будто разворачивался манускрипт - достаточно лишь слиться с течением, охватывающим все вокруг. Эти легкость и простота могли бы напугать, - ведь все может обернуться банальным убогим блужданием неудачника, оступившегося и отступившего с Пути, - но разве отступник может испытывать глубокие покой и умиротворение - несмотря на пронизывающий холод, иссушающий жар и прочие пытки кобольдов?
Ругательства и борьба Драма вызывали у ильматари улыбку, он понимал бессмысленность попыток успокоить своего спутника. Да и глупо это было бы - ведь каждый справляется с испытаниями, как может, а у дворфа это выходило явно неплохо. Было похоже, что он даже себя будто дома чувствует. Когда после нескольких внушающих уважение взмахов кирки (в которых явно читался опыт) Драм обратился к Велиму, тот слабым голосом прошелестел:
- Я постоянно вспоминаю слова Учителя, они на странном незнакомом мне языке, но я знаю их примерное значение - "подчиняющийся правит". Им, - ильматари еле заметно мотнул головой в сторону кобольдов, - должно быть привычно видеть тупых угнетенных рабов, дерущихся за лучшую кирку и лишний кусок объедков, - так давай им это устроим. Я вроде бы уроню тебе камень на больную ногу, ты разозлишься и ударишь меня кулаком, я в тебя плюну и обзову подземным червем.. дальше мы немного поругаемся для вида, схватимся за кирки.. ты меня свалишь на землю, начнешь пинать...
Тут монах подмигнул:
- ..и пару раз случайно промахнешься киркой прямо по цепи. Бежать пытаться пока рано, но незаметно разбить одно из звеньев сами Ильматер и Клангеддин велели.. Да и вряд ли после этого кобольды станут нас разлучать, ведь это такое зрелище..

Монах долго молчал, глядя на Драма. Достаточно долго, чтобы увидеть, как понимание приходит в глаза дворфа, как они замирают, пустеют. Чтобы услышать, как хрустят ладони, превращающиеся в кулаки. Чтобы неподвижно стоять, когда голова латника непроизвольно снова обернулась к двери, а сдерживаемое прерывистое дыхание наполнилось отчаянием. Чтобы знать, что где-то в плотной паутине шрамов на теле карлика, багровеющих и пульсирующих кровью, протянулась еще одна тоненькая ниточка.
Монах долго молчал, глядя на Драма. Достаточно долго, чтобы тихо ответить лишь:
- ...а за чеканом придется идти снова.

Заливая новоявленное горе некой жидкостью из бутылки (вряд ли Фелосиал позволил бы своим помощникам хлестать алкоголь на службе, но все может быть), Бен с Джимом перехватили у уставших путников носилки. Бенджамин при этом пожаловался:

- Во имя вечных страданий жопы Ильматера! Да от вас воняет сильнее, чем от помойной ямы. Вы что, насиловали гоблинских женщин? Я понимаю, почему вы не хотите говорить об этом на улице. Моя девочка ждет меня, и что, я возвращаюсь посредине ночи и от меня несет, как от подмышек Оркуса? Да вы хоть нашли лекарство для ее матери, которое искали? Ну ладно, к Наклу так к Наклу, если эта хитрая рожа еще не спит и не нажирается в Хряке, пойдем его искать.

Усталость, голод и раны сделали свое дело: монах, измазанный по локти в крови дворфа, вдруг резко отшвырнул попавшийся в руки запасной факел, резко вскочил и прокричал:
- Родогайс, оглянись вокруг! Драм при смерти! Без должного длительного ухода он испустит дух, не открывая глаза! Куда мы пойдем с тобой, если ты даже дороги назад не знаешь? Куда ты сейчас понесешь тело Мэллина? Ты не в состоянии даже рот свой держать закрытым, хотя на кону жизнь группы и вообще вся миссия. Следопыт погиб по твоей вине, ты думаешь, твое желание похоронить его что-то исправит? Ты хочешь продолжить путь один? Через десять шагов влезешь в очередную ловушку, где и сгниешь, если сначала ваши тела не найдут крысы! Хватит как ребенок изображать из себя умудреного воина, твоя детская дурь привела к тому, что Мэллин за тебя думать уже не может, еще чуть-чуть - и Драм ничего не сможет. Повзрослей! Некому больше за тебя отвечать, всех забрала смерть!!!

Велим замолчал так же резко, как взорвался. Еще два громких вдоха и выдоха он просто стоял и смотрел на детину-переростка, затем наклонился, взял в руки целебную мазь (которая, конечно, лежала на самом верху), вернулся к Драму и продолжил лекарствовать. Очень и очень тихо он произнес:
- Чтобы вернуться, нам хватит двух факелов. Выложи остальные из сумок. Выложи лишнюю посуду. Нам нужно сбросить как можно больше лишних вещей, - спокойствие снова наполнило ильматари, а вместе с ним - стыд за несдержанность. Но варвару нужен был этот урок...
- Обыщи тела всех убитых тварей, отрежь им все уши. Особенно тщательно обыщи убитого мной шамана. Все трупы свали в эту шахту, устроим там нашествие крыс. Сейчас я закончу с Драмом, мы вместе посмотрим, что в том сундуке у трона. Потом приладимся, как нести тело следопыта, все-таки путь неблизкий. Дворфа, скорее всего, тоже придется тащить на себе, я не могу привести его в чувство. Наверное придется взять мой посох и твой двуруч, перевязать их веревками и сетью, тогда мы уложим тела товарищей и вещи и понесем как на носилках. Я также хорошо могу драться вообще без оружия, у тебя есть чем еще рубить врагов?

- Похоже, будто его парализовало, - голос Велима был очень тихим. - Возможно, действие какого-то яда или заклинания... но у меня нет ядов.. и я не умею читать заклинаний. И уж точно, я не стал бы причинять вред пленному. Я не знаю, что тут можно сделать..
Монах прикрыл глаза и, сложив руки кистями друг к другу, стал беззвучно что-то шептать - было похоже, что он молился.

Ильматер, Отец, мой Сломанный Бог,
Как можешь лишь Ты, прости и пойми,
Душа пред Тобою, пред нею - порог,
Помоги ей в пути, страданья прими.

Ильматер, Отец, мой Плачущий Бог,
Мы в вере Твоей своею судьбой.
За каждое зло, что Ты превозмог,
Я боль принимаю вслед за Тобой.

Завершая беззвучную молитву, молодой ильматари наклонился и опустил руки на грудь кобольда. Затем он встал и отрешенно посмотрел на рептилию.

Мэл неплохо подготовился к приключению и доверху забил два рюкзака разными полезными вещами вроде факелов, веревок, провизии, масла, посуды и всего другого, что может понадобиться в походе. Тяжелые сумки авантюристы несли по очереди. Они вышли еще до восхода солнца и провели в дороге около шести часов (приходилось сбавлять шаг ради гнома), дойдя до места назначения к полудню.

Старая Дорога, заброшенный торговый путь, почти полностью заросший травой, проходил среди невзрачных холмов совсем близко к оврагу, сворачивая на восток. В одном месте дорога пересекалась с разломам и проваливалась вниз. Множество искореженных временем колонн торчат из земли на этом месте по обе стороны провала. Вокруг пары таких столбов обвязана толстая пеньковая веревка, ведущая в сумрачную глубину.

Не дошедши до рва, авантюристы различили высеченные на столбах надписи. Даже обшарпанные временем, они еще могут быть читаемыми.

Двадцать пятого дня месяца Флэймрула в году Змея солнце светило над головами четырех путников, шедших по пустынной дамарской равнине, покрытой низкорослой травой и редкими кустиками. А солнце в Дамаре было большой редкостью. Авантюристы спешили к приключениям и опасности, каждый из них по своим собственным причинам.

Один из них был молодым монахом из горного монастыря Желтой Розы. Он был пока только лишь послушником, проходящим долгую подготовку к обряду инициации. В первый раз за все время обучения Велиму поручили пройти испытание за пределами стен монастыря. Ему нужно было добраться до деревни Острав, чтобы дополнить летопись Желтой Розы историей этого поселения за последний год, а также найти извлечь мудрость из предстоящих ему уроков, ведь ничто в этой жизни не бывает легким. Пройдя пешком несколько сотен миль в полном одиночестве, Велим встретился с деревенским мэром, который с радостью принял его в своем доме. Данное монаху задание оказалось далеко не таким простым, как могло показаться поначалу. Деревенский констэбль вел журнал, в котором отмечал всех примечательных чужаков и всех торговцев. Мэр каждый день справлялся у дома Хукриль об их прибыли и расходах, а также вел учет собранных с крестьян налогов, отмечая, какая часть из них ушла на нужды деревни, а какая отправилась в карман к какому-нибудь лорду, которые в последнее время гибли как мухи. Запасных копий всей этой кипы бумаг у мэра конечно же не нашлось, так что пришлось Велиму запастись смирением и заняться переписью самому. Через пару недель этой работы он уже знал всех деревенских, кроме самых заядлых домоседов, ну и о гоблинах он, конечно же, прослышал.

Вторым был гном Драм Торнсет, священник бога войны Клангеддина, по своей воле покинувшей родной дом в поисках приключений. Он долго путешествовал у края гор, за деньги (надо же что-то есть и пить) помогая мелким поселениям людей отбиться от многочисленных гоблинов. Удача как раз вовремя привела его в "Старый Хряк", где он и прослышал про Сумеречную Цитадель.

Кроме них в группе был варвар с Великого Ледника, Родогайс, воитель, ищущий подвигов и до сих оплакивающий погибшего брата, а также следопыт Мэллин, опытный ветеран обеих Кровавых Войн. Они вместе пережили войну и давно уже не боялись никаких гоблинов.

Вчерашним днем Мэллин совершил небольшую вылазку к цитадели, а вечером собрал всю команду в таверне и рассказал, что увидел. Сумеречная Цитадель была чем-то вроде древнего замка, по каким-то причинам полностью ушедшего глубоко под землю. Что-то произошло, вроде землетрясения или какого-то другого проявления могущественной магии, и в земле образовался ров, через который любой желающий мог добраться до руин. Наверняка неясно, были ли гоблины в Цитадели всегда или они в ней гости, но они обжили ее, их следы и места стоянок обнаруживаются в радиусе нескольких миль вокруг рва. Основной вход в руины гоблины устроили в самом центре рва, там, где он был шире и глубже всего. Они прикрепили веревку к одной из колонн на Старой Дороге, указывавших Оркус его знает на что. Следопыт не стал идти напролом в одиночку и попытался проникнуть в Цитадель скрытно с обоих концов рва, но не достиг никаких успехов, не найдя возможности взобраться на стены. Он, впрочем, не увидел за все время ни одного живого гоблина, а все обнаруженные им следы не были свежими. За неимением лучших альтернатив было решено входить с парадной, несмотря на большую вероятность наткнуться на неожиданный сюрприз.