Голосование пользователя

- На пищание рамы особо внимание не обращайте, - сказал Мюллер, проходя пост. - Её если выключить, то потом едва ли включишь. Толпа учёных, а починить никто уже три месяца не может, хех. Так, Кляйнз сказал, что двое из вас пойдут с пленником. Я провожу их. Остальные следуйте за Брауном, - обершарфюрер кивнул в сторону коллеги, стоящего у входа в юго-западное крыло. - Там есть столовая - можем кофе угостить. Уж извините, ужин съели давно.

Как и обещал Мюллер, рама оглушающе пищала, говоря о наличии у отряда различного рода металлических предметов. Один из бойцов с любопытством поглядывал то на экран, то на шагающих Гавриила и Артура. Определённая доля внимания досталась и Бунину, чей бронекостюм выбивался из общего ритма нацистской формы - охрана, однако, была не настолько уверена в себе, чтобы спрашивать об этом отряд "Лже-Воронов", чья деятельность и чья экипировка несла на себе по большей части гриф "совершенно секретно".
Замыкающий охранник присоединился к конвою, и Мюллер спросил, кивая на Гавриила:
- Он не опасен? Выглядит как-то глупо, но ведь не зря вы всем отрядом его сюда везли?
- Без своего снаряжения - не очень опасен, - ответила Мелиса. В голосе её зазвучали какие-то игриво-жестокие нотки. - Обычный крупный мужик.
- А я Вас здесь раньше не видел? - спросил Мюллер, впервые присмотревшись к девушке.
- Но вот если дать ему оружие... - продолжила агент, не обращая на охранника внимания. После этих слов она сунула ангелу меч под руку. - То тут уж лучше не стоять на пути.
- Фрау гауптштурмфюрер, не провоцируйте его! - закричал Мюллер, хватаясь за винтовку.

Разведчики Инфинити среагировали быстрее. Полученным мечом Гавриил рубанул по горлу Мюллера, Стефан пригвоздил короткой очередью одного из охранников у лифта, а Бунин отправил в полёт химическую гранату, которая чуть не задела ангела, чудом успевшего отскочить от волны парализующей суспензии.
- С тобой, коротышка, я еще после всей этой операции поговорю, - рыкнул Гавриил, поднимаясь на ноги.
Освещение тем временем сменилось на красное и завыли сирены - охранник у компьютера нажал кнопку тревоги. Денейрель сместилась к лифтам да и Артур не стоял без дела, уже размахивая кулаками-кувалдами. Единственным, кто немного замешкался, оказался Хоххайм - один из нацистов успел прострелить бывшему суперу ногу, пока тот сменял оружие. Боеспособность, впрочем, Хоххайм не потерял и уже в следующие секунды из лежачего положения поливал врагов огнём. Мелиса же кинулась к пульту управления с целью отключить сигнализацию - вряд ли это поможет, но хотя бы не будет отвлекать.
Пока Артур и Стефан разбирались с последним из конвойных охранников, Денейрель услышала крики и шаги с южного коридора. Рассредоточившись, разведчики Инфинити приготовились встречать подкрепление.
- Как бы тут не завязнуть, - прокомментировал ситуацию Артур.
- Твои б слова, да чёрту в ногу, - ответила Мелиса, продолжая стоять у пульта управления. - С улицы ещё двое бегут. И... дерьмо! Двоица в караулке!
Фланг со стороны караулки решил прикрыть Гавриил. Стефан, тем временем, попытался устроить взрывной сюрприз нацистам, сделав растяжку на двери, но не подрассчитал время и оказался лицом к лицу с возникшим в дверном проёме противником. Вновь полетели пули. Появившегося охранника сразу вырубили одновременно двумя гранатами. Остальных его товарищей плотным огнём заставили уйти в укрытие. Гавриил также не скучал, уже размахивая мономолекулярным мечом перед носом подоспевшего подкрепления.
Артур решил было подхватить Хоххайма, не способного нормально передвигаться с покалеченной ногой, но быстро понял, что огневая поддержка в виде его кулаков сейчас важнее, нежели вынос товарищей с поля боя. Тем более, что Экхард вполне бодро и сам отстреливался и перемещался по полу.

Не успев толком уйти на паузу, бой продолжился с новой силой. Гавриил подрезал одного из охранников в караулке, но и сам получил серьёзное ранение. Несомненно, с его регенерацией он быстро придёт в себя, но пока что ангел из боя выпал. Место его занял Артур, мощными ударами отправляя противников в нокауты. Насчёт защиты Шварцмюллер мог не переживать - боевой экзокостюм спокойно справлялся с потоком автоматных очередей.
Стефан переключился на дальнейшее передвижение по зданию. Подцепив ключ-карту с павшего нациста (не забыв пустить тому пулю в лоб на всякий случай), штурмбанфюрер открыл двери восточного крыла. С той стороны, к счастью противников не было, так что оставалось разобраться с теми, кто мешал нормальному отступлению отряда.
Денейрель, державшая противников в южном коридоре, успела увидеть всю жизнь перед глазами - ей в лоб чуть не прилетела пуля и лишь сверхъестественная реакция эльфийки позволила ей вовремя выставить псионный барьер.
Бунин, Мелиса и Экхард встретили очередных гостей, прибежавших с парадного входа. Дварф, успевший сменить парализующие гранаты на термобарические, сразу же отправил на покой одного из нацистов, оставив второго напарникам. Правда, дела у напарников шли не так, чтобы хорошо - Экхард был далеко не самым метким стрелком, а пистолет Мелисы не справлялся с бронёй нациста.

Бой продолжался...

***

30 минут спустя

Внутри здания послышался взрыв. Следом - перестрелка. Унтерштурмфюрер Кляйнз, засевший в засаде на выходе из комплекса, вздрогнул. Враги до этого прорвавшиеся на нижние уровни, справились с чудовищами, выпущенными по приказу Менгеле, и, судя по всему, пережили встречу с особым отрядом уже настоящих Воронов, коих отправили в погоню. Какие же шансы были у простых армейских с явно недостаточной экипировкой? Оставалось надеяться, что врагов удастся зажать плотным огнём на выезде из комплекса. Но Кляйнз уже не был в чём-то уверен.

Снова взрыв.

Несколько окон на первом этаже южной стены высыпались наружу и на улицу выпрыгнули чужаки. С расстояния было трудно понять, но Кляйнзу показалось, что противников знатно потрепало. Отлично, теперь они пойдут к воротам и... стоп, зачем они идут к южной стене? Неужели хотят проломить бетонный забор?! На размышления времени не осталось.
- Scheisse! - выругался Кляйнз и скомандовал. - Fächer los!

***

Отряд Инфинити накрыло огнём. В который раз за день? Пятый? Седьмой? Трудно не сбиться. Большая часть снарядов ушла в молоко, но несколько нашли свои цели. К счастью, этими целями оказались наиболее бронированные члены отряда, так что обошлось без ранений.
- Взрывайте! - крикнула Денейрель, выставляя псионный щит. Под таким градом щит продержится недолго, но тому же Экхарду, который и так был сильно ранен, помощь не помешает.
Бунин направил ствол гранатомёта на стену и с криком "Понеслась, родимая!" принялся бомбардировать бетонный участок. Вскоре к занятию подключился и Хоххайм - силы его были на исходе, но пару раз преподать урок этому забору он успеет. Опираясь на Артура, который в последние несколько минут успел стать для напарника ездовой телепортационной лошадкой, бывший супергерой направил руку на забор и тот, словно шифер в огне, принялся взрываться уже изнутри. Стефан тем временем занимался тем, что в последнее время получалось у него лучше всего - обстреливал немцев Рейха, не давая и так плотному огню превратиться в свинцовую волну. И лишь Гавриил не был обременён преградой. Взмыв в воздух он отвёл на себя часть внимания нацистов и, одновременно, провёл небольшую разведку, высмотрев Мелису, призывно машущую рукой из окна грузового фургона (другого, не того, на котором они прибыли).
- Касатик, подсобишь? - кинул Бунин, кивая Артуру на полураздолбленный проход в железобетоне. Как назло, у дварфа закончились гранаты и пришлось снова лезть в императорский тайник за припасами. Да и Хоххайм уже был не в силах что-либо взрывать.
Перекинув ношу на плечи дварфа, Артур с разгону врезался в забор и вывалился уже с обратной стороны. Индикатор заряда экзоскелета на визоре резко скакнул до нуля процентов и сервоприводы замерли. В таком состоянии броня была больше обузой, так что пока остальная команда ныряла в дыру с рваными арматурными зубцами, Шварцмюллер спешно выбирался из трофейного костюма.
- Быстрее, - кричала Мелиса, уже успевшая подъехать к отряду с открытыми дверьми. К этому времени нацисты сообразили, что к чему и несколько пуль пронеслись в опасной близости от машины.

Едва последний член отряда запрыгнув в тесный кузов, шпионка дала по газам. Она успела избавиться от формы офицера и переодеться в форму рядового. Удивительно, но одежда шла ей так, словно под неё и шилась. С виска девушки ручьём стекала кровь, но в остальном она была в порядке.
- Через сколько? - спросила Мелиса.
- Двенадцать, одиннадцать, десять..., - начала отсчёт Денейрель, наблюдая за угасающими числами на визоре.

***

- Scheisse! Scheisse! - ругался унтерштурмюфюрер, зажимая рану на груди. Большая часть его людей уже кинулась к машинами, но для него бой окончился - с таким кровотечением особо не побегаешь. Лёжа возле КПП, он глядел на ненавистную громаду исследовательского комплекса. Слишком много злодеяний происходило за его стенами, слишком много криков и больных экспериментов. Отправляясь в армию, Кляйнз, был окрылён патриотизмом и верой в единую нацию. Вера ещё никуда не делась, но отдельное зло, творимое такими, как доктор Менгеле, приводило унтерштурмфюрера в тихое бешенство.
- Интересно, что они украли? - подумал мужчина, покрепче зажимая рану. - Очередной вирус? Или какой-нибудь мозг в банке?
В этот момент раздался гул. Сначала тихий, на грани слышимости, он потихоньку набирал силу, превращаясь в лавину камней у вас за спиной.
- Oh, - прокомментировал Кляйнз расползающиеся трещины на стенах комплекса.
Земля вблизи здания начала обваливаться, словно некий гигант пожирал лабораторию изнутри.
- Что ж, это тоже неплохой конец, - подумал офицер с улыбкой и в следующую секунду рухнул в ненасытную бездну вместе с проклятым комплексом.

***

- Как там? - кричала Мелиса. Лобовое стекло отсутствовало и девушка постоянно отмахивалась от своих волос, развеивающихся на ветру.
- Не отвлекайся! - коротко ответил Стефан, в следующую секунду ловко подстрелив водителя джипа и наблюдая, как машину с несколькими людьми заносит на обочину.
- Не берегут себя, молодчики, - добавил в эфир Бунин с характерным смешком, отправляя гранату в полёт навстречу с бортовым грузовиком. Особо дварф не целился, но с гранатомётом не нужно обладать высокой точностью - термобарическому боеприпасу достаточно было задеть колёса (что собственно и случилось), чтобы машина улетела в кювет.
Дени и Экхард также отстреливались, высунувшись из боковой двери, когда нацисты умудрялись подобраться близко, но то были редкие случаи.
- Живьём взять хотят, - прокомментировал Артур выстрел, выбивший асфальт в метре от их колеса. Интуитивно, он поднял взгляд и всмотрелся в небо. - Вертолёт!
- Грешники, посмевшие приблизиться к богу! - поправил напарника Гавриил. Меч его полыхнул огнём и уже в следующую секунду ангел выпрыгнул из автомобиля, расправляя крылья. Нацисты настолько впечатлились крылатым воином, что на несколько секунд прекратили попытки подстрелить фургон преследуемых. В ночном небе найти Гавриила было бы непросто, если бы не его полыхающий меч - на него-то и сориентировались нацисты в вертолёте, принявшись обстреливать божье создание трассирующими пулями. С земли это выглядело довольно эффектно: Гавриил, словно одинокий светлячок, метался меж огненных лучей, подходя всё ближе и ближе к противникам, пока в какой-то момент не проскочил мимо них. Тут же поток огня с вертолёта прекратился, а сама машина потеряла стабильность и принялась вертеться вокруг своей оси, всё ближе и ближе подходя к земле. К тому моменту, когда винт врезался в асфальт на соседней трассе, Гавриил как раз на полном ходу залетел через боковую дверь обратно в грузовик. Будучи сильно раненым, он безвольной куклой врезался в противоположную стенку и обмяк на полу. Впрочем, спутники знали, что переживать за ангела не стоит - он уже доказал, что способен быстро регенерировать и приходить в себя.

Уже когда до особняка оставалось не больше двух сотен ярдов, нацисты ослабили натиск. Они всё ещё следовали за отрядом Инфинити, но на приличном расстоянии.
- На месте! Бежим! - крикнула Мелиса, останавливая машину.
Артур помогал выбраться Хоххайму, когда ощущение тревоги накрыло его. Рефлекторно кинув взгляд на одно из окон, он успел заметить пару красных глаз.
- Да, я тоже это заметила, - сказала Мелиса гиганту. - В доме кто-то есть. Вероятно, засада.
- Сталбыть будем прорываться, - сказал Бунин, сменяя гранатомёт на лазерную винтовку.
- Да мы только этим и занимаемся в последнее время, - буркнул Стефан. - Эй, здоровяк, ты как?
- К бою готов, - ответил Гавриил, разминая плечи. Раны на его теле полностью зажили и лишь дыры в броне напоминали о недавних стычках.

Компания вошла в дом. Первой - Денейрель. Следом по порядку - Бунин, Артур с Экхардом, Мелиса, Стефан и Гавриил. До проектора от двери была от силы сотня шагов. Сотня шагов и спасительный прыжок в безопасную вселенную. Если, конечно, с проектором всё в порядке. И если твари, засевшие здесь в засаде, дадут спокойно пройти отряду Инфинити, чего, само собой, они делать не собирались. Первым, на удивление, заметил их Хоххайм. Этих существ отряд уже видел ранее, когда на них напали в самом начале пребывания в этом мире. Бунин тогда быстро разобрался с непонятным пепельнокожим гуманоидом в скафандре, но сейчас всё обещало пройти не так просто.
Их было как минимум с десяток. Один из них набросился на Денейрель, что не помешало эльфийке с безупречной реакцией отскочить в сторону и уклониться от захвата. Призвав псионный клинок, девушка уже замахнулась для удара, но противник успел куда-то подеваться.
Следующим под удар попал Стефан - существо напрыгнуло на него практически из ниоткуда, а ведь у оперативника были инфракрасные очки, что, по идее исключало, всякие нападки из тёмных углов. Попав в цепкие лапы, Брехендорф даже сквозь броню ощутил леденящее касание твари. Та словно вытягивала силы из мужчины! Выхватив нож, Стефан попытался было пырнуть противника, но тот испарился. Тут уж точно было не до сомнений - гуманоиды умели телепортироваться.
- Вижу! - крикнул Артур и телепортировался сам, оставляя характерный след в воздухе. В следующее мгновение, переместившись на несколько ярдов, он ударил кулаком одну из тварей в грудь. Послышался хруст рёбер и противник отлетел назад, пробивая собой трухлявую стену и исчезая в клубах поднятой пыли. Однако, ликовать Шварцмюллеру пришлось недолго - к нему на спину запрыгнул один из гуманоидов. Захват был довольно дилетантский - Артур без проблем мог перехватить инициативу и взять противника в силовой - но сам мутант и не собирался дожидаться ответной реакции. Едва Артур предпринял активные действия, как пепельнокожий исчез, оставив на шее и плече гиганта обжигающую рану.
Так оно и продолжалось. Мутанты выпрыгивали из ниоткуда, прикосновениями наносили ранения и уходили прочь. Одного из них подстрелил Бунин - пучок лазера прошёлся по лицу существа, разрезая и противогаз и черепушку. Второго взорвал Экхард, когда увидел, как тварь набросилась на Мелису - ошмётки мутанта разбросала по доброй четверти всего первого этажа здания. Ещё одного припечатал к стене щитом Гавриил и, воспользовавшись кратковременным оглушением, нанёс уже смертельную рану мечом.
- Отходим, отходим! - крикнула Дени. Как и Артур, она довольно неплохо реагировала на телепортирующихся врагов, но всё равно пару раз досталось и ей.
Действительно, мутанты и не думали заканчиваться, а их способность игнорировать броню запросто могла взять измором даже закованного в скафандр Бунина. Отстреливаясь, отмахиваясь мечами и взрывая окружение, отряд Инфинити двигался к подвалу. Проектор остался на месте. Откровенно говоря, чтобы вытащить, пришлось бы его разобрать, так что если нацисты и заметили заваленный хламом агрегат, то не успели придумать, как с ним поступить.
- На... платформу! - скомандовала Мелиса, тяжело дыша. Открытый бой не был сильной стороной шпионки и она держалась на ногах лишь благодаря прикрывающим её оперативникам. - Я... включу!
Отряд Инфинити кинулся к платформе. В обычной ситуации с обычными противниками, им достаточно было бы сосредоточить огонь на входе в подвал, чтобы не давать пепельнокожим инициативы. Но телепортирующиеся мутанты и не думали лезть через лестницу, а просто возникали и пропадали в воздухе. При такой тактике врага и в столь тесном помещении, разведчики Инфинити скорее мешали друг дружке, нежели помогали.
- Три, два, один!
Сразу несколько пепельнокожих выпрыгнули из воздуха, но поймали лишь воздух. Недоумённо озираясь они услышали странное пищание под ногами - это Денейрель успела оставить сюрприз в виде силовой гранаты.

***

В штабе Инфинити был праздник. Что может быть лучше победы над нацистами, независимо от пространства и времени? Ничего.
Конечно, победа была не окончательная. Всё-таки "светлые" головы Рейха никуда не делись - наверняка нацисты вновь попробуют создать свою машину смерти. Однако, по словам доктора Уолберга, подобные генераторы пустоты были весьма заметны по радиационному фону, так что, при должной разведке, так просто Рейх этот трюк не провернёт.

Угасавшим мирам ничем помочь было нельзя. Будучи разряженными, словно батарейки, они могли лишь доживать свои дни. Вероятно, агония цивилизаций продлится ещё не одну сотню лет, так что если пострадавшие жители миров и найдут спасение, то точно своими силами и, скорее всего, на других планетах или мирах.

Вы не можете просматривать этот пост!

- Ага. Привет всем! Мы с моими девочками покажем вам мастер-класс в стрельбе! - Стрелок повернулся к толпе и приветственно помахал рукой, а затем двинулся на рубеж.
"Ну давайте, девочки. Анна, твой выход" - Молодой человек нарочито медленным движением выхватил Анну и, прицелившись, нажал на спуск. Грохнул выстрел, из мишени брызнули щепки.
- Будьте добры, три мишени на... Тридцать ярдов, - Попросил Натаниэль. Крутанув Анну па пальце, он перехватил её за ствол и в несколько ловких движений перезарядил. Как-только заряд оказался в пистолете, стрелок крутанул его ещё-раз и повесил на пояс.
"Не подведите, девочки" - Молодой человек сконцентрировался и прикрыл глаза. Ци ускорило свой ток, придав силу необычайную ловкость на короткое время. Всё получится. Он покажет всем настоящий класс.
"Бах!" - Сказала Анна, в одну секунду оказавшись в руке Натаниэля и сделав дырку в первой мишени. В следующую секунду его руки начали жить своей жизнью. Левая уже потянулась за готовой Жанной, в то время как правая вернула Анну на своё законное место. Грянул второй выстрел - и щепками брызнула вторая мишень. Манёвр повторился - но на сей раз на своё место возвращалась уже Жанна, а освободившаяся правая рука уже потянула Марию. Новый выстрел - и третья мишень получила свою пулю.
Три секунды - и три точных выстрела на максимальное расстояние. Крутанувшись на каблуках, Хоук поднёс дуло к губам и, картинно сдув дымок, поклонился публике.
- Я вас люблю, девочки. Мы лучшие, - Тихо произнёс он, улыбаясь.

      Первым делом Дуб пошёл искать механика. Благо, в этом городе их было достаточно, да и Гремзи дал наводку на одного толкового "паренька", как назвал его полуорк.
      Пошатавшись по узким переулочкам квартала ремесленников, и заглянув в пару дворов, занавешенных стиранным бельём, кованый все же нашел нужный подвальчик со скромной вывеской, гласившей "Мр. Хряп". Чуть не навернувшись на крутой каменной лесенке с шириной ступенек явно не рассчитанных на двупалую ступню кованого, Дуб спустился к двери и постучал в массивную деревянную дверь, окованную стальными полосами. Ни кто на отозвался и не открыл.
- Да что вы там, уснули что ли? - Дуб постучал еще раз, сильнее прежнего, и только потом заметил толстый красный шнурок, свисавший из искусно отделанного отверстия над дверью. Не то, что бы Дуб понял, зачем нужен это шнур, но тот буквально притягивал внимание, и руки чесались его дернуть. Дуб дернул. Сначала ничего не произошло. Но, спустя несколько секунд в двери отворилось маленькое зарешеченное оконце, и от туда на кованного уставился желтый глаз.
- Кто ты и что тебе здесь нужно, а? - спросил строгий, высокий скрипучий голос. Дуб ответил, как его учил Гремзи:
- Я из Ордена Посоха, от Гремзи. Мне нужен механик.
- Ну, давай, заходи. - ответил хозяин и дверь отперлась.
Хозяин оказался зеленокожим гоблином, ростом до пояса кованому, с большими ушами и длинным носом. Изо рта торчали вверх два желтых клыка. Гоблин был явно в возрасте, так как кожа имела землистый оттенок, множество морщин, а волосы на ушах совсем поседели. Одет хозяин был в просторный рабочий комбинезон со множеством карманов, на поясе висел ремень с проушинами и петлями, а на голове надеты защитные очки из закопченого стекла. Гоблин оттирал руки от черного масла грязной тряпицей. Пропустив кованого внутрь, он запер дверь и сказал:
- Давай, давай, рассказывай, зачем, почему и сколько, я слушаю. Да, слушаю тебя. - Речь гоблина была быстра и сбивчива. Он постоянно повторял слова и не смотрел на собеседника. Пройдя вглубь и куда-то вниз темного подвала он стал зажигать одну за другой лампы на стенах.
- Я долго пробыл в дороге, мне нужна чистка внутри и снаружи, от хорошей смазки тоже не откажусь. Еще второй шейный шарнир стало иногда заедать, надо посмотреть, что с ним. - Ответил Дуб, разглядывая помещение.
      А помещение оказалось довольно просторным и весьма грязным. Подвал уходил вниз еще на пару ярдов, куда от двери вела стальная лестница. Квадратной формы комната с длиной одной стороны как минимум в дюжину шагов. Высокие каменные стены, маленькие подвальные оконца под потолком, служившие скорее для вентиляции, чем для освещения. На стенах висело множество полок, стеллажей и крюков. На одних громоздились непонятные железяки, шестерни, валы, прочие детали механизмов. На других висели и лежали гаечные ключи, отвертки, ножовки всех видов, пассатижи, молотки, напильники всех мастей и размеров и прочие инструменты. Спустившись вниз, Дуб оказался среди верстаков, огромных тисков, наковален с механизированными неподъемными кувалдами и совсем меленьких наковаленок. В углу тлели угли внутри низкого, но широкого горна с огромными мехами.
То ли мастер, то ли мистер Хряп потеребил бородавку на шее и не замедлил с ответом:
- Да-да-да. Проходи, проходи. Присаживайся. Сделаем в лучшем виде. Будешь как новенький, будешь, будешь. Но оплата сразу же, никаких рассрочек и поручений! - последние слова гоблин произнес четко, твердо и громко. Умолк и уставился на кованного обеими буркулами.
- Деньги есть. - ответил Дуб и похлопал по карману рюкзака, в котором что-то тихо звякнуло.
- Отличненько, отличненько, присаживайся, сейчас, сейчас. - отвернулся и продолжил бормотать гоблин, роясь в какой-то куче хлама на одном из верстаков.
Дуб не нашел, куда присесть, да и сидеть ему не очень хотелось. Тут он заметил крюк, что свисал с потолка на цепи, и решил повесить на него рюкзак, плащ и шляпу.
- Нет, нет, нет. Это не сюда, это вот сюда. Да, да, у меня тут свой порядок. Это не для вещей, это как раз для тебя. А вещи сюда. - смешно подскакивая, гоблин подвел Дуба к лестнице, под которой оказался шкаф. Внутри шкаф был чистым, так что Дуб без опасений сложил в него все свои вещи.
- Что значит "Для меня"? - Дуб с недоверием рассматривал крюк, цепь и блоки у потолка, через которые та цепь была перекинута.
- Доверься мне. Да, мастер знает, что делает. Да, знает. - Тут гоблин ловко вскочил на шею Дубу, схватил крюк и зацепил его за что-то на спине кованого. Дубу это не понравилось, и он попытался сначала стряхнуть с себя механика, а когда тот сам спрыгнул, достать рукой крюк.
- Чего это ты удумал, я не окорок, чтобы меня подвешивать! А ну сними с меня это! - но руки кованого не отличались гибкостью, так что до крюка он добраться не мог. А гоблин тем временем дернул какой-то рычаг на стене, и Дуб повис над полом. - Ах ты зеленый живоглот! Вот я доберусь до тебя!
- Плохой, плохой кованый. Мастера ругать - цену повышать. Да, да, повышать. Не дергайся, больно не будет. Не будет. Мне ж тебя разобрать нужно, а где мне это делать? Здесь тебе не Ктилл и не небесная кузня. Ты ведь от туда, так ведь? Конечно от туда, откуда же еще. - Хряп бормотал, а сам при этом сноровисто подтаскивал ящики с инструментами, расстилал на верстаках чистое сукно, поставил в горн греться масленку.
- В приличных мастерских для этого имеется хоть один свободный верстак, а у тебя всё завалено хламом. - парировал Дуб, раскачиваясь на цепи.
- Да ладно, тебе ведь все равно. Что висеть, что лежать. Да, лежать. А мне так удобнее, не надо тебя ворочать с боку на бок, сбоку и на бок. А попробуй такую тушу поверни. Повиси немножко, будешь как новенький - новенький. Мастер знает, что к чему. Вашего брата тоже знает, да знает, уж поверь. Поверь старому Хряпу.
Дуб перестал дергаться и повис неподвижно.
- Ладно, приступай, но если хочешь, что бы я к тебе снова пришел, то дашь мне скидку за такое унижение.
Тут гоблин снова вытаращился на Дуба и ответил поменявшимся голосом:
- Никаких скидок! Я лучший, и моя работа стоит тех денег, что я прошу! Она стоит и больше, но я не жадный! Поэтому никаких скидок! - затем Хряп снова начал ходить вокруг дуба, приговаривая - Но я могу поменять шарнир, если нужно, если нужно, и не взять денег за деталь, если только она у меня есть, да если есть, и не очень редкая, совсем не редкая.
      После этого Дуб решил больше не провоцировать полу-умного механика, висел молча и неподвижно, пока тот работал. А дело своё гоблин знал. Через три часа Дуб вышел из подвала обновленным, блестящим. Все механизмы работали как часы самой точной сборки, а от грязи и пыли не осталось и следа.

Чувствовал себя Дуб великолепно, и считал, что выглядит он тоже шикарно. Настроение было превосходным, и кованый решил отправиться поглазеть на бои големов, о которых в городе только и говорили. Долго искать место проведения боёв не пришлось, каждый встречный был в курсе и был готов указать направление, а некоторые даже приставали с расспросами или рассказами о последнем или предстоящем бое. Но добравшись до места, Дуб понял, что опоздал. Наступал вечер, и все бои на сегодня были закончены. Тогда Дуб вернулся в здание Ордена, оставил там рюкзак, и пошел гулять по ночному городу. За недолгую летнюю ночь неутомимый разумный голем обошел почти все дистрикты. Не заглянул он только в нижний город, полагая, что ничего нового не увидит среди местных трущоб, да в некоторые места его не пустили бдительные синие стражи. Едва начала заниматься заря, Дуб уже стоял первым у входа к трибунам арены. Позже начали подтягиваться и другие зрители.

Сама арена представляла собой довольно большую площадку у берега реки. Она была огорожена частоколом и посыпана песком. С двух сторон имелись входы, закрывавшиеся массивными воротами. Вход на трибуны был отдельно. Войдя внутрь, зрители располагались с одной стороны арены с видом на реку. Ряды деревянных скамей образовывали полукруг, и поднимались от края арены к внешней стене трибун.

Бои шли не весь день и большими перерывами, так что подраться успели только пять пар самоходных болванов. В перерывах с арены убирали останки проигравшего голема, в то время как победивший просто стоял в углу, дожидаясь следующего боя. Как и на всяких других популярных зрелищах, здесь самое интересное откладывалось к окончанию.
      Первыми бились каменный голем против стального. При чем первый напоминал гору нескладно набросанных камней, а второй был просто анимированным доспехом с мечом в руках. Бой длился целых 5 минут, но не потому что противники были крепкими, а потому что найти друг-дружку они смогли далеко не сразу. Видимо, смотреть им было либо нечем, либо почти нечем. Когда они все же сошлись, каменный долго вертелся на месте и крутил валуном, что у него заменял голову, а стальной вполне успешно тупил свой меч о камни, высекая искры. Когда же каменный кулак все же начал движение, то, описав широкий полукруг, разнес доспехи на составляющие с одного удара. Тогда все и увидели, что стальной голем был совершенно пуст внутри. С трибун донесся свист и улуюлюканье. Не отставал и Дуб, посылая в адрес мага-недоучки нелестные эпитеты.
      Вторым противником каменного голема стал конгломерат живых кусков плоти. Это нечто передвигалось на трех когтистых лапах (при чем третья скорее мешала, чем помогала), а единственная рука заканчивалась гипертрофированной трепалой кистью. Глаза у этого чуда были... везде, в приличном количестве. Потому мясной голем сразу устремился к противнику. Каменный, верно получив команду от хозяина, просто тал размахивать кулаками в разные стороны. Эта тактика оправдалась. Мешок с мясом налетел на кулак и, заработал сразу несколько синяков под глазами, отлетел на пару ярдов. Но этот голем был крепче стального. Поднялся, и прихрамывая начал описывать круги вокруг каменной карусели. Наконец, подобрав момент, он прыгнул вперед и ухватил каменную голову своей здоровенной рукой. Происходящее дальше было похоже на разбор завала командой каменотесов. Один за другим камни отрывались от общей кучи и отбрасывались подальше. Под одобрительные крики толпы, живой голем с поразительной быстротой превратил арену в сад камней. В перерыве магу разрешили подлечить своё детище перед следующим поединком. Голем умильно урчал и что-то жалобно попискивал своему хозяину, пока тот шептал заклинания.
      Третий бой. На арену, поскрипывая, вышел массив древесины. Этот боец почти целиком состоял из бревен, только соединения были стальными. Автору этого произведения удалось почти точно передать пропорции человеческого тела и его движения. Разве что размеры этого бревенчатого сооружения были гораздо больше любого здоровяка. В руках у него ничего не было, да и держать что-либо было нечем, так как руки оканчивались двумя увесистыми стальными гирями. Приняв стойку боксёра, деревянный стал пружинистыми прыжкам приближаться к противнику. Но живой голем не был знаком с таким стилем и не собирался боксировать. Он так же рванул к сопернику, как и в первый раз, но теперь в последний момент ушел в сторону от летящей навстречу гири. Рука его при этом вытянулась на неправдоподобную длину и схватила боксёра за ногу. Под дружный хохот болельщиков глазасстик волок бревно по кругу. То лягалось свободной ногой и пару раз попыталось достать живого кулаками, но всё в пустую. После второго круга зрителям это надоело и они стали требовать расправы над поверженным. Тогда мясной голем навалился всем весом на деревянного и попытался провести болевой прием, а проще говоря, стал выламывать противнику ногу. Но удержаться верхом, имея только одну руку, не смог. Деревянный обхватил соперника ногами, оттолкнулся руками и рывком оказался сверху. Тут уж чугунные кулаки нашли свою цель. Шлепки гирь по мясу доносились до последних мест. Живое чучело начало истошно пищать и дрыгаться. Толпа одобрительно взревела, довольная таким неожиданным поворотом. Но мясной голем, видимо, имел какую-то толику жажды к жизни, потому что боролся до конца и из-за всех сил. Упершись рукой в деревянную грудь, он спихнул с себя бревно. Затем поднялся на ноги и развернулся "спиной" к противнику. Хоть с одной стороны он уже лишился почти всех глаз, но с другой их еще хватало. Встав друг напротив друга, противники продолжили бой. Глазун пытался не подпустить бревно близко и издали ловил его своей "клешней". Тот же ловко уворачивался и иногда давал "клешне" сдачи. Бой затягивался. Болельщики начали ритмично скандировать какое-то слово, которого Дуб не смог разобрать. Деревянный голем резко пошел в наступление. Двумя прыжками он оказался рядом с противником и провел по его туше серию быстрых ударов. Мясной голем начал пятиться, но деревянный прижал его к стене и продолжал дубасить. Положение глазастого выглядело плачевным. Но внезапно он выбросил руку вперед и приобнял своего противника. Только вот противник от такого объятия начал трещать и гнуться. Стальные кулаки забарабанили по тылу мясного, но там итак уже живого места не было, и свитая из мышц рука усилила нажим. На всю арену раздался треск, деревянный сломался буквально пополам и замер. Обессиленный победитель плюхнулся на пятую точку и повалился к стене. Дуб подумал, что сегодня глазастый вряд ли сможет снова выйти на бой.
Потом был большой перерыв, во время которого можно было прогуляться, но большая часть зрителей осталась на местах и бурно обсуждала увиденное.
      В четвертом бою к удивлению кованого, на арену вышел все тот же живой голем, от повреждений которого осталось только несколько шрамов, и ладно скроенный голем из разных металлов. Новый участник был небольшого роста, но поступь его была тяжелой. Сразу было понятно, что внутри него тоже металл, да не просто для весу. Бока, голени и предплечья голема горели на солнце медью, кисти, стопы и сочленения были явно стальными, круглая голова и корпус имели толстые вставки из желтой бронзы. Голем имел глазницы, внутри которых горели синенькие огоньки. Бой прошел очень быстро. Едва противники сошлись, как металлический перехватил метнувшуюся к нему руку глазастого и ребром ладони, которое оказалось на удивление острым, отсек конечность по самое плечо. Живой голем успел кратко взвизгнуть и только. С быстротой молнии его противник взмахнул обеими руками и глубоко вонзил их в глазастую тушу. Та дернулась и затихла. Затихли и зрители. Только один человек громко кричал, причитал и корчился как от боли. Это был маг - хозяин глазастика. Когда тушу вытаскивали с арены оставляя длинный кровавый след, он продолжал оплакивать своё создание, как потерянного ребенка. Болельщики долго не смели повысить голос, уж очень сильное впечатление произвела эта резня. Словно и правда кого-то убили, а не разрушили очередное порождение магии.
      В последнем бою сошлись два металлических голема. Один - победитель прошлого боя. Второй - гора толстых пластин из черного металла. Непонятно, как пластины крепились друг к дружке, наверняка они удерживались вместе только магией. Они были сложены стопками в человекоподобную фигуру с довольно агрессивным дизайном. Из щелей пластинчатой головы грозно сверкали два красных огня. Походка тоже была угрожающе плавной и легкой для такой массы металла. Голем не был вооружен, его руки оканчивались неким подобием пластинчатых рукавиц. Увидев соперников друг напротив друга, все смогли оценить разницу в размерах. Разноцветный был на полторы головы ниже своего черного противника. Внезапно големы перестали оценивающе пялиться друг на друга и ринулись в бой. Черный бил наотмашь, мелкий уворачивался и жалил противника своими ладонями в разные места. Но острые ладони входили в щели и выходили из них без какого-либо видимого вреда. В конце концов ладонь защемило в одной из щелей, и стальной гигант сграбастал соперника за руку. С этого момента судьба мелкого была предрешена. Размеренно, мощно и точно пластинчатый кулак обрушивался на бронзовую голову, раз за разом сминая ее все сильнее. Когда голова рассыпалась на части, пластинчатый не остановился и продолжил уничтожать противника. Все той же рукой он вбивал разноцветный корпус в песок, пока тот не треснул и из него не полетели запчасти. Только полностью смешав останки соперника с покрытием арены, черный голем остановился и направился к выходу. Сегодня он стал победителем. А как потом узнал Дуб, вчера этот пластинчатый монстр тоже побил всех соперников.

Когда бои закончились, кованый вместе с толпой покинул трибуны и направился обратно в Орден, переваривать впечатления.

В кабаке, где сидели Дуб и Мунгар, все было спокойно. В центре зала мужчины убрали со столов непонятные приспособления явно развлекательного характера и сами разошлись по своим столикам. На расчищенную импровизированную сцену поднялась девушка в длинном цветастом платье, которая до того сидела среди музыкантов. Спокойная музыка на мгновенье стихла, чтобы снова заиграть веселее и ритмичнее. Девушка подобрала подол юбки, показав красные носы туфелек, и начала бойко отстукивать ритм каблуками.

Опустошив треть бутыли, кованый продолжил неторопливую беседу.
- Я обещал рассказать, почему мне нравится это место. Обычно я прихожу сюда по вечерам, но и в обеденное время тут есть на что посмотреть. Вот к примеру персонаж. - Дуб легким кивком указал в сторону бородатого деда, который сидел через два стола от них. Он носил дорогой сюртук, рядом лежала шляпа с пером, тоже выглядевшая не дешево. Дед неторопливо ел похлебку, вытирая белым платком усы и бороду после каждой ложки.
- Этот купец питается только здесь. Приходит в одно и то же время, заказывает еду, чинно жрет, расплачивается и уходит. Ни разу не видел его с кем-нибудь или просто за кружкой эля. На чай ничего не оставляет. Очень яркий представитель купечества: точный, напыщенный и жадный. Смотрю на него и представляю, как он дерет три шкуры с покупателей за свой товар, и как разоряет заморских купцов, скупая их товар за бесценок.

Плеснув из бутыли еще капельку, Дуб продолжил.
- Или вон, прямо перед нами, ближе к центру парень с золотой серьгой в ухе. Именно этого я вижу впервые, но по вечерам такие типы здесь бывают часто.
Парень с серьгой был весьма молодым и бойким. Он щеголял в новой, но недорогой одёжке, на его столе стоял кувшин полный пенного эля и большое блюдо с дымящейся бараниной. За его столом сидело еще несколько мужиков разного возраста, одетых не с иголочки, но с начищенными до блеска сапогами. Все были в приподнятом настроении, пили, ели и громко разговаривали. Время от времени они подзывали служек, чтобы те принесли им еще выпивки. Платил, судя по всему тот, что был с серьгой.
- Это моряки. Видимо, отмечают что-то. Я не знаток морских традиций, но частенько вижу такие компании, где молодой человек при деньгах, потчует своих товарищей. Может это что-то вроде посвящения. Они всегда разные. Я недолго в городе, но после того, как этот молодой человек сегодня нагуляется, в городе мы его не увидим. Уже завтра он будет где-то далеко в море.

Дуб вынул из рюкзака промасленную тряпицу и тщательно протер шею. К их столику подошла пегая собака с толстыми боками и лоснящейся шерстью. Селя рядом, высунула язык и попеременно заглядывала в глаза то Дубу, то Мунгару.

- Здесь очень разная и очень колоритная публика. И в то же время почти нет того сброда и отребья, которое ошивается в припортовых тошнилках. Сидя здесь, можно многое узнать о городе и его жителях. Иногда я здесь даже магов вижу, не смотря на то, что они предпочитают жить и есть в своих башнях.
Дуб закупорил и спрятал бутыль в рюкзак.
- Теперь ты знаешь, где меня можно найти вечерами, хотя сегодня я сюда уже не пойду. А после обеда я обычно в порту. Нашел себе непыльную работенку у скульпторов. И как раз сейчас мне пора на работу. Если хочешь, можешь составить мне компанию и поглазеть, как меня будут топить в море. А-ха-ха!!
Уходя, Дуб оставил на столе несколько медяков.

- Ххоо! - выкрикнул Мунгар, внезапным змеиным движением подавась вперед, когда оба бойца сблизились на расстояние вытянутой руки. Со стороны было похоже, что неуклюжий пьяница, наконец-таки, оокнчательно потерял равновесие и сейчас падает на стоящего перед ним человека, выставив вперед плечо и ладони, словно стараясь опереться на него. Инстинктивно Дуб попытался вскинуть руки и посторониться, чтобы гвендиец не врезался в него, но это было большой ошибкой. Извернувшись в самый последний момент невероятным движением, Алудж перенес вес на одну ногу, а другой сильно пробил два быстрых тяжелых боковых удара голенью, угодив кованому под ребра, а затем и в голову, как раз в тот самый момент, когда голем чуть открылся, пытаясь уйти от "пьяного" падения.

Зазвенело так, как-будто по Дубу хорошенько прошлись кувалдой. Особенно пострадала лицевая пластина, часть ее прикрвающая скулу погнулась и вмялась. От такого удара, голем был вынужден попытаться сохранить равновесие, оступив на шаг, что, впрочем, ему без пробелм удалось.

Дуб предпринял немедленную контратаку. Надменно решив, что человек не нанесет его прочному корпусу из металла и дерева особо сильного урона, он ринулся в атаку, полностью забыв о защите. За что и поплатился. На длинном подскоке бросив вперед правый прямой, Дуб промахнулся, получив размашистую сбивку от Алуджа и по инерции подался вперед, в то время как гвендиец шатающимся "пьяным" нырком, ушел чуть в сторону и лихо зарядил кованому под боковую пластину корпуса так, что треск пошел по всей арене. Видимо, попадание было очень удачным, корпус вмялся так, что повредил что-то внутри, а два следующих удара другой ногой, буквально отправили кованого в нокаут повредив ему немного еще одну лицевую пластину. Звук стоял такой, что казалось кто-то с размаху бьет кувалдой по металлу.

С металлическим грохотом, Дуб упал на пол арены, а Алудж, пьяно шатаясь, отступил на шаг и дал возможность кованому встать, чтобы продолжить бой. К чести голема - он попытался. Но, как только Дуб окончательно распрямился, встав в полный рост, внутри него раздался какой-то скрежет и несколько щелчков, в резлуьтате чего голем дезактивировался и повалился с грохотом на землю уже неподвижной грудой. Все произошедшее заняло не больше пяти секунд.

Пошатываясь, гвендиец пошел к букмекеру и, отчего то начав икать спросил:

- *И-ии-икк!* Я его завалыл, где маи дэнги *И-и-и-икк!*, а ?

Ход 9 (22 год от Новой Эры)

Великая Империя

22 год от Новый Эры знаменовался поистине историческим событием. Словно светило, удерживающее на своих орбитах планеты, так и разросшееся государство тирана Сиравока политически подчинило себе сначала провинции Кантора и Мидаса, а затем и провинцию Оракула. Был заключен союз в котором Сиравок был провозглашен Императором, а Владимир, Мидас и Оракул заняли высшие должности в государственном совете. К сожалению, Империи не досталось много времени для улаживания внутренних многочисленных проблем, как и с остатками старой элиты в виде жрецов Истишии, решением национального вопроса, так и с экономическими проблемами.

Проведя магические изыскания, Кантор указал, что почти в центре континента возник большой портал в Баатор. Более того, на месте этого портала обнаружена пирамида из обсидиана высотой сто метров и со сторонами в полкилометра. Этот могучий манакамень мог использовать как для защиты, так и для накопления энергии, необходимой для расширения портала. Переговоры лича с хозяином этой пирамиды – Извергом Ямы не принесли никаких плодов. Он высокомерно отказался от предложенных сделок, либо просил такую цену, которую Империя не могла себе позволить.
Приняв мудрое решение о том, что бааторцев необходимо подавить в зародыше пока их не стало слишком много, Сиравок, Мидас и Кантор собрали войска и осадили Черную Пирамиду, выставив свои боевые порядки примерно в километре от ее стен. Мрачная твердыня, заряженная магией, иссушала землю на сотни метров вокруг, убивая все живое и оставляя лишь растрескавшуюся пустошь. Долго ждать Сиравоку не пришлось. Как только был отдан приказ к штурму пирамиды и в воздух взметнулись первые глыбы камня, пущенные из осадных онагров, взору открылось спрятанное иллюзией войско баатезу, оседлавших незначительные импровизированные полевые укрепления вокруг пирамиды.

Тысячи жирных живучих и медлительных лемуров, рой из сотен крылатых спинагонов, рыскающих над полем битвы в поисках жертв, уродливые здоровенные барбазу с непропорционально для человека корявыми конечностями вооруженные длинными глефами и экипированные тяжелой пластинчатой броней столкнулись с воинами Сиравока. Особо на этом фоне выделялась десятиметровая фигура крылатого Изверга в черненой угловатой пластинчатой броне и с огромной булавой в мощных когтистых руках.

Лемуры приняли на себя основной удар конницы и тяжелой пехоты Сиравока. Врубившись в ряды низших демонов, обученные тяжелые пехотинцы вскоре завязли в утомительной рубке. Изверг-генерал плотоядно ухмылялся. Он уже праздновал победу и действительно, люди начали потихоньку отступать сохраняя боевой порядок. Баатезу-военачальник решил добить врага организованным ударом, ему надоело швырять огненные шары в гущу этих жалких людишек и хотелось обагрить кровью булаву, устроив славную кровавую бойню. Потерявшие осторожность крылатые спинагоны и сам военачальник выдвинулись вперед и поздно поняли в какую ловушку они угодили. Сотни спрятанных до поры до времени магией и складками местности стрелков с длинными тяжелыми луками, а также мертвяки-арбалетчики некроманта Топора, который присоединился к битве на стороне Сиравока после переговоров и ряда уступок, только и ждали пока летуны окажутся на удобном расстоянии для стрел и болтов. Стрелы заслонили небо, обрушивая крылатых демонов на землю, доселе придерживаемый резерв тяжелобронированных полулюдей-полульвов вемиков ударил в растянувшийся строй лемуров, разрезав войска баатезу напополам, а скрытый магией Кантора наемник-титан с ревом обрушился на Изверга, могучим ударом меча снеся тому крыло, завязав с ним схватку на земле. Теперь уже баатезу оказались в ужасной позиции. Через полтора часа боя могучий меч титана развалил изверга на две аккуратные половины, а войска Сиравока действуя с отличной выучкой и взаимодействием расчленили вражескую армию и уничтожили ее до последнего баатезу. Дальнейшее оказалось делом техники. Осадные орудия и титан разрушили пирамиду, обвалив ее стены. Внутри же обнаружилось двустороннее багровое огромное око портала на Дис. Победу, однако, праздновать было рано. Кантор почувствовал мощный магический всплеск в сети магического плетения и возмущения, эхом прокатившиеся в Астральном море. Через несколько минут мощный магический импульс еще сильнее всколыхнул Астрал, грубой стяжкой связав через него этот материальный план и Внешний план - Лимбо. Огромный односторонний портал с минуту на минуту должен был открыться неподалеку от разрушенной пирамиды.

Сиравок быстро перегруппировал свои на четверть поредевшие войска и встал боевым порядком. Некромант со своими мертвяками, не став искушать судьбу ушел, оставив Императора на произвол судьбы.

Каково же было удивление героев, когда из портала на Лимбо по созданной силой воли мощеной дороге на них двинулась колонна из десятков тысяч модронов различных конфигураций. Практически одновременно с этим случилось то, что сотни лет назад чуть не погубило этот мир. Грубые эксперименты с порталами как Мидаса с Сиравоком, так и неведомого глупца, что прервал Великий марш Модронов воздвигнув на их пути из Лимбо врата в этот мир, освободили могучего баатезу =- советника Железного героцога Диса - Диспатора. Данный бааторец был известен в этом мире как Король Зимы. Ослабленный на сотни лет заточения, но все еще невероятно опасный стометровый каменный гигант, скованный ледяной броней в немом изумлении взирал горящими багровым светом очами как на реку из марширующих модронов у его ног, так и находившееся за ней войско императора Сиравока. В руках гигантского баатезу материализовался тонкий клинок без гарды, сотканный словно бы из голубого света, длинной в полсотни метров, а модроны продолжали невозмутимо шагать вперед, прямо на строй бойцов Сиравока. Старшие модроны проводили лихорадочные счисления, пытаясь вернуть Марш на правильный путь. Проблема была для них в том, что многие модроны еще не отошли от действия чистого Хаоса Лимбо, то и дело в их расчетах происходили сбои, значительно ослабляя существ Порядка.

Так бы все и прошло мирно. Баатезу, будучи вполне разумным и коварным существом не спешил нападать на модронов, которые точно так же не собирались никого атаковать, а лишь искали пути, чтобы убраться отсюда. Воины императора также пропускали Марш, намереваясь после уже спокойно разобраться с Королем Зимы без лишних свидетелей. Однако, планы смешал странный случай. Кантор засек странного квадрона с мощным арбалетом в руках, который явно был не из тех модронов, что двигались в Марше. Квадрон-провокатор, вынырнул откуда-то из другого края поля и, смешавшись с колонной модронов, выпустил в дьявола-гиганта арбалетный болт, который в полете принял форму огненного светящегося всполоха и угодил с жутким грохотом прямо в грудь Королю Зимы. Взревев, обсидиановый гигант ринулся на модронов, которые также вступили в бой с могущественным дьяволом.

Модроны гибли сотнями и тыячами, но также наносили Королю Зимы некоторый урон. Во многих местах ледяные доспехи были оплавлены, а в каменном теле зияли вмятины. Баатезу медленно но верно, пробивался к группе старших модронов, намереваясь обезглавить руководство Марша и уже затем рассеять мелочь. Исход битвы решила воля императора Сиравока. Оседлав своего бессметрного спутника боевого жеребца, который мог скакать как по земле так и по воздуху, в компании лича-архимага Кантора, бойца-чемпиона Азариана и планарного торговца Мидаса, не стеснявшихся использовать свою магию и артефакты, они ударили по обсидиановому гиганту. Жестокими ударами своего магического двуручника Азариан вышибал целые каменные блоки из тела гиганта. Сиравок таранным ударом своего магического копья дезинтеграции умудрился превратить в пыль левую кисть демона, а лич хладнокровно и мастерски отражал все заклинания баатезу и отвлекал его магическими иллюзиями. Не обошлось и без потерь. Выдохнув на подставившегося Азариана клуб морозного воздуха, обитатель ада заморозил воина и тот, обрушившись с высоты 70 метров, разбился о землю на тысячи ледяных кусочков, а сам бессмертный император Сиравок был низвергнут в Баатор прикосновением голубого клинка врага. Как ни странно, но свалил врага самый на вид мирный из четверки героев – Мидас. Подловив момент, он активировал два из своих самых сильных перстней и яркий рубиновый луч буквально отрезал голему, на несколько мгновений потерявшему магическую защиту, благодаря личу Кантору, руку с мечом. Еще один взмах длани Мидаса и такой же луч отсекает баатезу ногу по колено и колосс валится, давя под собой еще несколько десятков модронов. Вскоре все было кончено и о гордом Короле Зимы напоминала только груда обсидиана, среди кусков льда.

Еще через час руководители Марша закончили свои расчеты и ушил из этого мира к точке своего назначения. Империя осиротела, но Оракул успокоил Кантора и Мидаса. Бессмертного героя Сиравока не так то легко убить и было предсказано, что вернется он через 3 года овеянный еще большей славой, пробившись из Баатора в Сигил, а затем уже и в этот мир.

Оставшиеся в живых герои, решили мудро хранить престол до пришествия императора. Не польстившись на возможность узурпировать власть, они правили мудро, а когда пришло время Сиравок снова занял свое место на императорском троне. В течение следующей полусотни лет наступил золотой век Империи. Под мудрым руководством, благодаря очень успешным финансовым, административным и налоговым реформам, предпринятым Мидасом, благосостояние народа намного улучшилось и люди расселились по всему континенту. Дикие леса гоблинов оказались в окружении людских провинций, бывшая темная чаща Мрака была очищена подчинена магией Владимира Кантора, который повелевал по настоящему мощными магическими силами, заполучив в свои костлявые руки множество магических источников. Оракул стал новым архижрецом Империи, с успехом заменив упадочный культ Истишии, культом Богини Реки. Вскоре влияние и силы архижреца стали настолько внушительными, что даже Кантор не решился бы без нужды ссорится с ним. Дочь Оракула некоторое время обучалась под руководством отца, а затем и ученицы Кантора. Даже Владимир признавал, что ее магический талант был невероятно сильным, хотя девушке не доставало знаний и прилежания. Каким-то образом самостоятельно заполучив ключ в Сигил, девушка сбежала в город-колесо, оставив отцу прощальную записку полную романтического бреда, сожалений и тяги к приключениям.

Наконец, были замирены грейви. После разрушительного землетрясения, которое устроил им Кантор, они тут же сдались на милость победителя и поведали, что всему виной был квадрон-ренегат по имени Дронк, пришедший к ним около 100 лет назад их неведомых земель. Довольно мощный маг и некромант он быстро приобрел влияние среди грейви, подкупив их оживленными призраками механизмами и грандиозными планами по захвату мира. На самом же деле ренегат преследовал лишь планы мести. Он решил погубить Марш модронов (да и этот жалкий мирок) стравив его с могучим баатезу, запертым сотни лет назад в этом мире тремя печатями богини Истишии. Провокатор создал мощный механизм для работы которого требовались сотни людских душ (причем население Султаната для этого не годилось из за остаточного влияния жрецов Истишии), которые для грейви так вовремя предоставил Сиравок, когда продавал пленников Мрака. Дальше дело было за малым. Зарядив душами механизм, который мог быстро пробивать односторонние порталы на Внешние планы он подгадал момент, когда Марш будет пересекать план Лимбо, где жители Механуса слабее всего и открыл его сразу же после разрушения последней оставшейся печати из трех. Две печати, удерживающие Короля Зимы, были до этого разрушены бездумными действиями Мидаса и Сиравока, что сильнооблегчило план квадрона. Провокатор сумел стравить баатезу и модронов, но он не учел силы и стальной воли императора и его товарищей, в результате чего план провалился и злобный набитый шестеренками куб-ренегат с крыльями сбежал, чтобы строить свои злобные планы в новом тайном убежище.

Но это уже совсем другая история…

Предсмертная записка членов совета при короле высших эльфов Нидусе I
При опытном правителе и мудром совете, представители дивного народа могут жить долго, очень долго. Но даже эльфы и их королевства не могут существовать так долго, как существуют звезды на небе, а ведь даже звезды тухнут в ярких спышках смерти.
Мы не уберегли наше королевтво. Не дали должных инструкций Швиллису, как следует вести себя с незнакомыми магическими вещами, да и сами были и остаемся в вопросах магии слепыми котятами.
Но в вопросах обороны Столицы - как мы могли промолчать, когда главный и единственный город королевства оставля почти без охраны. Как мы не заметить тот факт, что оргами, этими полу-монстрами, полу-животными руководит чужая воля?
Теперь, когда наш король Нидус I исчез, от варлорда Швиллиса нет известий, в дворце третий день бесчинствуют банды оргов, по коровлеству прогуливается чужая армия октопусов, а в оступивших из столице остатках ганризона власть взял лейтенант, сам себя объявивший новым варлордом, почему-то черным, мы не видим другого выхода, как полностью признать свою вину перед королем, эльфийским народом, и самим назначить себе казнь путем распития яда.
Далее - подписи 12 представителей королевского совета.

Уже подходя к самому логовищу, жрец учуял незнакомый запах. Слабый, он едва щекотал ноздри, но почему-то каждая волосинка на теле как будто зашевелилась. Однако огнепоклонник и виду не подал, только разве что он стал почаще поглядывать на небо. Тёмный зев пещеры казался распахнутой пастью монстра. В груди шевельнулся нехороший комок. Варгел повернулся назад, надеясь разглядеть с высоты Гартун, и обрести хоть какое-то равновесие. Однако они слишком глубоко забрались в горы - города не было видно. Стоило парню отвернуться, как сзади, со стороны пещеры послышался какой-то шум, на который воин и обернулся. Ему повезло увидеть редкое зрелище - дракона прищемляющего на землю буквально в двух шагах от него. Запах могучего хищника, задирающего свою жертву без вопросов обдал паренька с ног до головы, забился в ноздри. Громадина занимала весь обзор. Чешуйчатые бока, серебристого, красивого оттенка, вздымались, будто ящер вздумал выдохнуть пламя на докучливых созданий. Колени у Варгела задрожали - он предпочёл бы думать, что из-за той мощи, с которой приземлилась эта туша, но себе-то не соврёшь. Сам-то ты всегда знаешь правду - как бы глубоко ты её не закопал, она всегда пробьётся ярким ростком.. Пламенем из-под кучи мусора наваленного на уголёк.

Тварь не торопилась. Зачем? Еда сама пришла. Именно это осознал Варгел, быстро забыв, что когда-то этот «монстр» помогал их городу. Ящер, исполненный мощи и какой-то хищной грации сложил крылья. Внутри у огнепоклонника что-то дрогнуло, вместе с коленями, а поджилки собрались в тугой клубок, склизкий и холодный и поднялись чуть повыше, чем обычно, куда-то в район солнечного сплетения. Страх уже овладел парнем. Дракон. Это конец. Смерть близка. Он так и не принёс букет цветов на крыльцо красавицы. Эльф послал их на гибель, чтобы подкормить эту чешуйчатую бестию, чтобы купить себе их кровью это яйцо. Запах кажется как-будто усилился. Шелест чешуи - разминается, играет мускулами. А затем Ханалигонт принялся вглядываться в каждого из них. Не торопясь. Медленно. Величаво. Жёлтый зрачок будто распорол душу, в которой будто талая вода поднялся короткий протест - не хочу, не хочу умирать в пасти этого монстра, не хочу хрустеть косточками на его зубах! Поднялся - и исчез в этой холодном всепонимающем вертикальном зрачке, от которого веяло чем-то запредельным, чем-то, что ему, простому горожанину никогда не понять. Взгляд был настолько чуждым, но вместе с тем пронзающем, что сердце огнебрового забилось раз в шесть быстрее, чем положено, ходуном ходя в груди. Казалось, оно сейчас разобьётся о рёбра, или выскочит из их тесной тюрьмы, или стечёт вниз, сквозь живот, сквозь холодеющие кишки прямо к пяткам, сквозь дрожащие колени. Прямо к душе. Кончики белоснежных клыков показались из-за губ(один, верхний кажется чуть-чуть обломан), а длинный, раздвоенный язык будто бы облизнул их. Всё это жрец видел будто бы краем глаза - он не мог оторвать своих глаз от зрачка дракона. И от этого зрелища он едва не взвизгнул, постыдно и высоко, как баба.

А затем он просто закрыл глаза. Пусть будет что будет. Колени медленно наконец подогнулись, не в силах выдерживать тяжесть могучего торса. Врезались в каменистую пустошь. Руки бессильными плетями повисли вдоль торса. Молчание. Тишина. Только треск камешков под лапами монстра - тот кажется чуток переминался. В правое колено больно впивается осколок. -"Что же ты тянешь?!"- мысль-крик вырвалась из души, и кажется дракон среагировал на неё. Короткое, знакомое слово. Сипящее сквозь зубы и язык, сквозь гортань полную первозданного огня. Прямо в уши Варгела. Исполненное угрозы, обещания смерти, лютой, злой, беспощадной. Никто не уйдёт. -Зачем?- никчёмный вопрос, от которого кровь стыла в жилах. Действительно, зачем? К горлу подкатился комок, жрец начал заваливаться вперёд. Ещё бы немного и он расквасил бы себе нос о каменистую землю, но рефлексы сработали, и человек выставил вперёд ладони, больно ударившись, и, кажется ободрал на них кожу. А затем спазм сжал его горло, живот, заставляя изогнуться, а ком чего-то кислого поднялся из глубин, о которых Варгел и не подозревал. Рот наполнился желчью, забившей запах зверя, запах смерти. На несколько счастливых щепок юноше стало всё равно, что с ним будет - и его измученная душа наконец обрела короткий покой, забвение, а её боль и муки перешли на тело. Огнепоклонника рвало, но он так и не осмелился открыть глаза.

Во время очередного спазма, парень стукнулся лбом о какой-то выступающий камень, чуть не ткнувшись носом в собственную блевотину. Эта небольшая боль кажется отрезвила его, и кислый, мерзкий запах забивавший всё на свете, наконец шибанул в ноздри. Варгел отпрянул назад, и попытался встать. Получилось не с первого раза, и колени у огнебрового всё ещё дрожали. Как и руки. Страшно, страшно было по-прежнему, но это как будто отступило на второй план. Жёлтая лужица, едко воняющая почище чем любой монстр забилась в щель между камнями и быстро уходила вглубь. Остатки еды остались немым свидетельством его трусости и слабого желудка.

- Е-ещё жив...- пробормотал Варгел дрожа, и неровная, косая ухмылка разорвала его лицо, обнажая зубы а какой-то нездоровый огонёк засветился в глазах. - Ещё жив! - уже громче. Радостная дрожь по хребту. Утереться рукавом - и плевать на запах, плевать на вкус, застрявший колом во рту. Рюкзак давил на плечи, словно тысяча драконов, и жрец поспешно скинул его прямо на землю. Снял с пояса бурдюк, и как следует прополоскав рот выплюнул на землю. - Ещё жив..- Веко нервно дёрнулось, пока дрожащие пальцы затягивали горлышко бурдюка. Ему потребовалась всё своё мужество, чтобы выдохнуть ещё несколько слов, постоянно втягивая в себя воздух, заикаясь. - Х-ха! М-мастер Х-Хана-ли-лигонт. - губы Варгела ещё кривились, а язык едва его слушался - Я-я..помощник...жреца..Олофира. Отца...Жерла! Я Варгел. Кодрап!- каждое слово давалось огнепоклоннику с большим трудом. - Я...к-к-клянусь, ч-что п-п-п-пока я дышу, пока я жив...Я н-неотдам т-твоё сокровенное н-никому...кроме э-эльфа. - Варгел замолчал, дыша часто и тяжело. Ещё никогда ему не давались слова с таким трудом. Глаза нашарили желчь и остатки еды на камнях.

- Прости, что осквернил твой порог. - вдруг выпалил парень, и сам себе не веря, ясным и сравнительно чистым голосом, в котором едва угадывалась хрипотца. - Правда ли, что огонь, горящий в часовне Олофира когда-то был зажжён тобой? - в голове у парня по прежнему билась старая, но такая важная, а главное верная мысль.. Ещё жив!

- Раз обещал, значит расскажу. - кованый уселся поудобнее, развязал свою рюкзак и вынул портняжные принадлежности.

- Светило мне значит очередное звание. Был я к тому времени старшиной, а пора было выдвигаться в сержанты. До конца обязательного срока службы оставалось всего-ничего, пол-годика. Но продвигаться по службе не было ни какой охоты. И вот почему. - Дуб с третьей попытки вдел промасленную бечевку в ушко толстой кривой иглы, а затем положил на колени плащ. На том кроме плохо заштопанной дыры красовалось еще две свежих.

- Пока лычек на груди нет, с тебя и спросу нет. А как намалюют на тебе галочку, так ты всем сразу должен. И это еще пол-беды. Я уже давно слинять порешил, а должность, что непременно за званием мне в нагрузку дали бы, так просто меня бы не отпустила. - Решено было начать штопку с той дыры, которая появилась первой и была больше. На этот раз края были неровными, и шов получался еще более страшным.

- Вот и решил я тогда в самоволку сходить. Ну посижу в нарядах, да на губе, зато вопрос со званием отодвинется да и кой-какие дела можно будет порешать без командирского надзора. А самоход - дело не трудное. Ни заборов, ни запоров. Просто вдолбили нам в головы дисциплину так, что сами таких нарушителей готовы сдавать. И я был готов, и не нарушал бы порядок, если б не надобность. А надобность у меня была такая. - С первой дырой было покончено самым изуверским образом. Дуб обрезал бечевку об край острой пластины и начал примеряться ко второй дырке от жвал паука.

- Накопил я маленько деньжат на свой поход, и хотел прибарахлиться перед походом, а в самоволке прицениться, поглазеть, чего есть. Как свободная минутка выдалась, я и увильнул в город. Ну и первым же делом в оружейку. Выторговал там себе этого красавца. - Дуб кивнул головой в сторону прислоненного к камню боевого посоха. - На заказ делали. Половину пришлось за него сразу заплатить, а остальное уже после увольнения.

Вторую дыру на кожаном плаще постигла та же печальная участь, что и первую. Дуб начал прятать свой инструментарий.

- А как только из оружейки вышел, так меня патруль и сцапал. Ох и натаскался я тогда кирпичей. Казалось, что каждый стык каменной пылью забит. Можно сказать, что добрую треть камней для ремонта западной стены я тогда на своем горбу перенес. А заодно и утвердился в своем намерении линять из города. Ибо делать там было совершенно нечего. Представьте только себе армию таких бравых бойцов, как я, которые изо дня в день таскают камни, воду, бревна, рубят, обтесывают, укладывают. И каждый день им втирают, будто их создали для войны с джиннами и прочими элементалями. Война , дескать, вот-вот снова начнется. А она все не начинается и не начинается. - Дуб уже уложил все свои вещи по местам, и теперь просто сидел, рисуя что-то прутиком на земле.

- Проход через городской портал был относительно свободным. Если ты ни чего не задолжал городу и ни чего не натворил. Если не тащишь чего запретного, то тебя пропустят. Вот и я после увольнения перестал быть должником. Прикупил дорожных вещей, забрал посох и прошел в ваш мир. На той стороне тоже оказался город. Побольше нашего, но неспокойный. Не такой неспокойный, как Гартун, но все равно после порядка царившего в Ктилле, город на вашем плане казался гнездом хаоса. Ну я естественно обрадовался. Думал, вот оно! Тут-то я точно обрету славу война. Но не тут-то было. Болото там было похлеще того, из которого я сбежал. Торгаши, воры, или и те и другие в одном лице. Пришлось выпытывать политическую информацию по местным кабакам. Так я и узнал про Гартун. Пограничный город, на завоеванных территориях. Постоянно притесняемый, окруженный враждебными народами. Вообщем, то что надо для поисков славы для отважного воина.
Но до него путь был не близок, да еще и по морю. Так что следующим, и пока что самым большим моим подвигом стало ужасно долгое и скучное путешествие на корабле Святая Франциска из порта Квартополь до порта Гартун. Ну и денег это стоило не мало, не смотря на то, что работал я на судне наравне с матросами.

Темнота окутала Варгела, едва он лёг на тюфяк, набитый соломой. Сон пришёл к нему сразу, забрав накопившуюся усталость, и принеся с собой покой и какую-то уверенность. Ему снилось что-то спокойное, тёплое, подобное огню домашнего очага, у которого так приятно сидеть, и слушать, как отец рассказывает о прошедшем дне. Когда Кодрап был маленьким, ему всегда казалось, что огонь тоже слушал истории отца, принимал их в себя, стирая грязь и пот реальности, переводя его каким-то образом в уют и тепло. Иной раз даже казалось, что языки пламени нарочно пляшут в такт словам. А тени, вместе с отблесками от начищенного шлема каким-то образом являются участниками тех многочисленных баек...

Утро Варгела началось чуть раньше, чем Ромара, и он успел совершить омовение в бочке с холодной водой фырча, словно дикий зверь, и мысленно жалуясь Олофиру на холод. Наскоро отеревшись, он разместился у кухонного камина, обсыхая и вдыхая ароматы готовящейся еды. Там же он и кротко помолился огню, вознеся хвалу, и подкормив огонь небольшим, заранее подготовленным чурбачком, за что едва не получил от повара громадным половником по лбу, и был пристроен в качестве помощника. Чуть позже, после плотного и обильного завтрака,он отделился от группы и направился на рынок, весело помахивая кистенём и с большим станковым рюкзаком, где лежали доспехи и изрядно потяжелевший кошель. У парня были громадные планы, и начал он с бронника, а чуть позже занялся лавками волшебников, где оставив приличную сумму денег, договорился с мастером о зачаровании своего святого символа прямо сейчас, и доспехов в течении дня, лишь бы до условленного срока, когда он зайдёт. Расправившись с этим он ещё пробежался по рынку, накупая всякой всячины, и пытаясь отчаянно за неё торговаться.

После похода на рынок, занявшего время эдак до полудня, Варгел пошёл в часовню Олофира, где и вознёс очередную молитву, и вместе с Жерлом, жрецом этого храма, принялся готовится к редкой мессе, о которой вчера договорились. Жерл её давно не проводил, ведь вся проблема заключалась в том, что для этой молебна, называемого «Олофир», требовалось два исполнителя, символизирующих собой Пламень Хранящий, и Огонь Уничтожающий. Естественно, маленький(особенно рядом с двухметровой орясиной) Жерл не подходил для воинственного воплощения Олофира, зато отлично укладывался в «мирного». В то время как Варгел, особенно с лицом, покрытым ритуальными охряными рисунками, в своей праздничной одежде и с пылающим кистенём, очень даже подходил для этой мессы в качестве агрессивного начала огня.

Жерл заранее объявил об этом событии, и оно разворачивалось перед часовней пламени, почти что на крыльце. За лучину до начала богослужения, после того как Жерл нанёс все ритуальные рисунки, Варгел поведал ему, что наконец отправляется за город, добывать земляную ману, и спросил у него совета. Жрец на это только вздохнул, и начал ворчать, что Варгелю должно принять сан послушника, и помогать ему в церкви, ведь сам Олофир отметил его... Маленький спор как всегда ничем не закончился, и жрец, оповестил всех собравшихся перед часовней, о начале мессы. Народу собралось не так чтобы много, но для не столь уж значительного культа как Олофира, это была вполне приличная толпа.

Наконец, Варгел и Жерл вышли. Оба разодетые в свои самые лучшие наряды, у обоих на лицах ритуальные рисунки, нанесённые охрой. Жерл в руках держал гонг и палочку, Варгел же кистень свой и факел. - Славься, Олофир! - грянули они хором. - Из огня пришли мы, и в огонь уйдём! Развеет тела наши ветер, но зароним мы зёрна веры в ваши душит, и расцветут они пламенем ярым, ярким, горячим и верным! - парень умолк, и чуть-чуть шагнул назад- Два лица у огня, бережёт душу огонь милосердный, отогревает её от зла и несчастий, отгоняет жаром своим невзгоды и долю дурную. - теперь была очередь Жерла умолкнуть, а Варгеля напротив, выступить вперёд. - Но Олофир не только бережёт дух, но и даёт ему силу противостоять невзгодам и бедам! - выразительный взмах кистеня, и факела. - Праведному дарует огонь силу, грешника же сжигает, дабы переродился он кем-то достойным! Славься, Олофир! - это представление продолжалось в течении полутра лучин, после чего взмыленные и уставшие, последователи Олофира обошли часовню по кругу, завершили свою мессу следующими словами, пропетыми дуэтом, исполненным религиозного рвения:
Мы всего-лишь крохотные огоньки свечей на ветру перемен, Олифар. От него веет зноем, Владыка! - при этих словах Варгел ткнул факелом в заранее приготовленный громадный масляный светильник, стоящий на крыльце, а затем передал факел Жерлу, чтобы тот проделал такое же со вторым светильником. - Но и пламя свечи многое значит, когда спускается ночь! Мы можем стать костром, что хранит путников, согревает их и оберегает! Мы можем стать сигналом, данным в ночи, сигналом на замковой стене! Мы можем стать всепожирающей отрыжкой дракона, для которой нет преград, и любой враг, лишь пища, во имя Олифара! Много Ликов у Владыки, но во всех них два начала! Храните своих друзей, близких и родных, как хранит Огонь вас! Рушьте огнём души злобу и несправедливость жизни! Храните себя в чистоте, будьте подобны огню на пути его! Помните об этих заветах, помните о пламени! Входите тесными вратами, ибо широки врата и пространен путь, ведущий в погибель. Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и лишь немногие находят их! На этом завершаем мы нашу мессу. Да хранит вас Олифар, да будет ярка ваша жизнь и пусть в жилах струится горячая кровь! -

После этого Варгел, уставший и вымотавшийся вернулся в гильдию, незадолго до ужина. На его лице были видны охряные разводы, но он выглядел удивительно довольным, и уминал харч за обе щеки.

- Сомневаюсь, что пробью его. Если только повезет отыскать что-нибудь уязвимое. - Ответил Рунбот и потянул штурвал на себя, одновременно двигая все рукоятки трастера вверх. Не заглушенный двигатель вновь набрал обороты (или что там было у этой магической машины). Жук резко взмыл свечкой в небо, задирая по дороге "морду" в сторону кристального корабля.

Радуясь, что никто больше не решился на компанию нападать, халфлинг с остальными вышел в главное помещение. Железяка всё также стояла у терминала. Кажется, она даже задала вопрос, судя по интонации. Доставучий.

Покинув здание, Элдон пересек посадочную площадку и уже через минуту стоял внутри шлюзового отсека, ожидая, когда система жизнеобеспечения закачает воздух в помещение. Оказавшись в грузовом отсеке, халфлинг бросил по рации: "Я на корабле. Приступаю". Потом бросил на пол разгрузку и рюкзак. Их ещё можно было залатать, но позже. Аккуратно положив туда же ПП, Землешаг снял шлем и нанотканевую маску и отключил подачу воздуха в скафандр. Пораскинув мозгами, он отправился в столовую. После магических изысканий уровень гемоглобина в крови сильно уменьшится. Жрать захочется неимоверно, так что халфлинг запасся парой небольших банок с консервами и батончиком шоколада - сахар поможет восстановлению.

Снова войдя в грузовой отсек, халфлинг присел на колени и произнес пару слов на непонятном языке. В руках появилась разгрузка. Надев её, халфлинг приступил к основному этапу.
Взял электромагнитное оружие в обе руки, потом несколько секунд смотрел на него, шепча что-то неразборчивое. Магические нити, видимые только самому техномагу, пронзили оружие, заглянув в каждую щелочку. Вскоре перед глазами Элдона стояла четкая схема пистолета-пулемета. Это не был какой-то проектировочный чертеж, да и вообще схемой это трудно назвать. Скорее халфлинг теперь видел, как работает и выглядит каждый мельчайший механизм.
Отложив ПП, Элдон произнес очередное заклинание. В руках появилась точная копия оружия. Хотя точность здесь была только в плане конструкции. Настоящий ПП был потерт и явно не раз использован в бою. Новый же выглядел так, словно пару минут назад съехал с конвейера. Повесив на шею магический ПП, халфлинг повторил процесс, создав ещё одну копию. Повесил на шею опять. Шея при этом уже начала затекать.
Потом Элдон начал делать обоймы. Схема ПП в голове содержала в себе и их конструкцию, так что с их созданием проблем не было. Почти. Из четырех обойм, халфлинг сделал только три. Усталость начала сказываться, и на создании четвертой обоймы халфлинг оборвал связь с магическим плетением, произнеся неверный слог при прочтении заклинания. Получился эдакий неравноценный обмен: Элдон отдал свои силы для заклинания, а взамен не получил ничего.
Разместив обоймы на груди, халфлинг решил сделать небольшую передышку. Перед глазами всё плыло, а ноги и руки были словно ватные. Одна только схема четко стояла в голове. Но вскоре и она начала покидать Землешага. Это было похоже на то самое чувство, когда ты пытаешься вспомнить какой-то сон, но чем больше размышляешь, тем дальше уходят воспоминания. Собрав ещё немного сил, халфлинг создал две разгрузки на Квена и Торина и повесил их на плечо.

Звук сердцебиения отчетливым звоном стоял в ушах. Дыхание было таким, словно Элдон только что совершил забег километров на десять. Глаза видели только белую пелену, а желудок грозился проститься с содержимым. Ноги и руки были способны только на движения, похожие на извивания змеи в предсмертных конвульсиях. Элдон улегся на спину на холодный пол космолета. В скафандре лежать было не очень-то и удобно, но сил на то, чтобы просто добраться до стены и прислониться к ней, не было.
Когда сердцебиение успокоилось, и Элдон смог нормально двигаться (стоит сказать, что сам халфлинг потерял счет времени и надеялся, что его не потеряли), он взял принесенные продукты и стал потихоньку задабривать желудок. Тот, хоть и неохотно, словно капризный ребенок, но всё же принимал пищу.
Взглянув на часы в грузовом отсеке, халфлинг понял, что проотдыхал целых сорок минут.

Напоследок Элдон повесил на шею третий настоящий ПП. Достал две обоймы из рюкзака и зарядил их в разгрузку. Рюкзак застегнул и оставил в отсеке. Оценив нагрузку, халфлинг понял, что и сам справится с переноской. Надев шлем, он сообщил по рации: "Помощь не нужна, скоро приду" и, перебирая тяжелыми ногами, пошел к выходу.

- Разбирайте, - сказал вошедший халфлинг, передавая строго в руки сначала разгрузки, потом ПП-шки (настоящую, естественно, оставил себе). По одной настоящей обойме отдал каждому.
Отдавая призванные обоймы, халфлинг-таки напомнил:
- Не забудьте. Всегда должны быть близко к телу. Не хочу, чтобы труды напрасно пропали.

Во время полета рунбот проверял уже более въедливо параметры бортового оборудования. Огорчила малая мощность вспомогательных двигателей. С другой стороны, форма аппарата была довольно аэродинамична и позволяла планировать в достаточно плотной атмосфере.
Так же Сэвик приводил в порядок себя, оружие, инструмент. Разок перебрал мула и дрона, и не один раз нанес на себя тонкий блестящий слой машинного масла.
Ну и конечно же он не забывал писать программу. Теперь он задумал нечто более полезное, собирал воедино все свои наработки, формировал собственные библиотеки и красиво оформлял функционал.

Выход из варпа застал Сэвика за очередной попыткой медитации. Сначала рунбот подумал, что достиг так называемого "просветления", в результате чего вместо мути варпа увидел звездное небо, но внутренний таймер вернул его к реальности, сообщив об окончании перехода.
На этот раз рунботу удалось точно рассчитать прыжок, очевидно, прошлые неудачи не прошли зря.
Сэвик аккуратно сверил данные по планете с показателями гравиметрических датчиков и ввел параметры низкой опорной орбиты в бортовой компьютер.
Пока корабль входил в первый виток, Сэвик снимал бортовыми камерами обломки, составляющие кольцо вокруг планеты.
Вдоволь наснимавшись, он объявил по громкой связи:

- Мы подлетаем. Первый виток продлится 92 минуты, на втором витке я начну сход с орбиты с последующей посадкой. Заодно поснимаем немного поверхность, благо, облачность над районом не большая.

Как сказал, так и сделал. Отщелкал несколько сот снимков по всей поверхности и еще около двадцати в наивысшем разрешении района высадки, и начал готовиться к посадке.

- Всем одеть индивидуальные средства защиты, занять антиперегрузочные кресла и пристегнуться. Идем на посадку.

Выполняя программу, Пегас медленно повернулся брюхом по направлению полета и дал импульс маневровыми двигателями.
Через 27 минут снижение стало видно невооруженным глазом. Корабль падал на планету почти с первой космической скоростью.
Еще через несколько минут за бортом начало полыхать, а весь корабль задрожал, сначала едва заметно, затем все сильнее, переходя от крупной дрожи к ощутимым толчкам.
Ноги Сэвика, закрепленные в скобах, служили ему и опорой и амортизаторами. Тот вглядывался в приборы и точку посадки, выведенную на отдельный монитор.
Днище прекрасно держало высокую температуру благодаря специальным материалам обшивки, а вот верхняя часть корпуса грозила расплавиться. Чтобы не допустить этого , Сэвик увеличил угол атаки на 10 градусов. Скорость падения уменьшилась и возникла опасность перелета.
Так что пришлось уменьшать угол атаки до 15 градусов, как только скорость упала до двух километров в секунду.

- Двести километров до цели! - отрапортовал пилот по интеркому.

Тряска прекратилась и теперь аппарат скользил по атмосфере почти как самолет. Скорость все еще была очень велика и за сотню километров до цели рунбот опять увеличил угол атаки до 60 градусов.
Возникла перегрузка, вызванная торможением, через некоторое время что-то хлопнуло за бортом и корабль вновь выровнялся.
все перегрузки сошли на нет, загудели маневровые двигатели, поддерживая аппарат в воздухе.

- Мы уже подлетаем, через минуту приземлимся.

Сэвик теперь вел аппарат как большой, неповоротливый самолет. Внизу простирался пустынный пейзаж, взгляду было не за что зацепиться. Ориентироваться приходилось почти полностью по приборам.

Сэвик встал в полный рост. Вытянул вперед левую руку, в которой безвольно висел его поверженный противник. Враг, встречи с которым он так желал. Его поработитель, по прихоти которого, рунбот творил жуткие вещи. Сейчас этот дьявол утратил всю надменность и спесь. Он был полностью во власти Сэвика.

Рунбот занес меч. Круг в его центре начал разгораться все ярче, а лезвие пронзительно завыло. Сейчас эти звуки казались песней, победной песней. На какую-то долю секунды Сэвик заколебался. Со стороны это выглядело просто убийством беззащитного безоружного бессознательного аборигена. Но сомнения быстро улетучились под напором воспоминаний. Дьявол так же воспользовался беззащитностью рунбота, сотворив с ним зло. И сейчас он был повержен в честном бою.

Меч опустился на дьявольский череп. Непомерно большая голова приняла его в себя и стала распадаться надвое. Рунбот бросил тело на лед и замахнулся снова. Он рубил и кромсал, в стороны отлетели обрывки кожистых крыльев, пышной мантии, брызги крови и осколки льда. Сэвику постоянно казалось, что и этого мало, что его обидчик сейчас соберется воедино, оживет и снова сделает рунбота своей марионеткой. Непонятный иррациональный страх вселился в рунную сферу машины, такого Сэвику еще испытывать не доводилось, даже во время гибели он не был так перевозбужден. Он кромсал, топтал и резал так увлеченно, что не сразу заметил метаморфоз, произошедших с дьяволом. Изрубленное тело начало меняться в цвете, смешиваясь в серую массу. Затем стало быстро испаряться серыми клубами, которые водоворотом втягивались в лезвие меча. Через секунду, от тела не осталось ни следа, ни обрывочка, ни капельки крови. Лед был девственно чист, только изрядно порублен.


Говорят, что машины не способны устать. Возможно, физически так и есть. Но что происходит внутри их магического разума, не известно даже им. Сейчас Сэвик чувствовал, что ему больше ни чего не хочется. Он сел на лед и просто смотрел на лениво текущую реку.
- Я так и не узнал, как его звали.
Темная вода, подернутая то тут то там коркой льда, отвечала ему молчанием.

Хорошо, что рядом был Воха, чья лечащая палочка спасла Айлу от смерти, потому как из Барака лекарь был так себе, а сама девушка была в таком шокированном состоянии от потери конечности, что откройся здесь портал в Абисс, она бы этого не заметила. Когда они возвращались обратно, Айла, находясь под странным эффектом шока, прихватила свою руку, все ещё не веря, что лишилась её. Позже она благодарила себя, что додумалась до такого. Ну и лекаря, который смог срастить ткани.

Когда наступила долгожданная ночь, Айла вернулась к разрушенному фонтану. Место, где срослась культя с рукой, жутко чесалось, и Айла уже превратила это место в кровоточащую рану своими ногтями. Она полностью отдавала себе отчет в том, что собиралась сделать, но тем не менее, не могла остановиться. Осторожно перебирая ногами, она спустилась в катакомбы. Она зажгла факел и нашла там проклятый артефакт. Амулет, чуть не лишивший её жизни, но спасший при этом Белую Гладь. Амулети, лишивший её сна в эту темную ночь. Осторожно подняв Черный Факел за цепочку она посмотрела на его поглощающую свет поверхность. Не в силах сопротивляться, она надела амулет на шею и спрятала под одеждой.

Позже Илларэ покинула город вместе с Бараком, ибо оба желали приключений. Лично Айла уже не видела для себя другой жизни, кроме как наполненной различными эмоциями. Она не забыла при этом попрощаться с Иеронимом и с Маем, и даже с Иеронимом-капитаном стражи. Вполне возможно, что она больше не увидит этих людей, поэтому просто так покинуть тех, с кем она столько пережила, было бы по меньшей мере некрасиво.

Впрочем, приключение оказалось безрадостным. Уже вскоре Айла начала подвергаться влиянию испорченного амулета. Её поведение всё больше было похоже на поведение Вохи. Барак не был дураком, чтобы понять, что так повлияло на девушку. Девушка тоже это понимала, но отказаться от могущественного артефакта не могла. Это был её личный наркотик. Когда же она поняла, что полуорк может лишить её Черного Факела, она покинула спутника.

В растерянности она не знала, что будет делать дальше. Она хотела выбросить артефакт, но не могла. В таком раздвоенном состоянии она больше не могла находиться среди людей, и один лишь Фил - её верный джен - оставался её спутником. Плащ, который отдал ей Иероним, защищал от холода и давал пропитание, но все равно это была не жизнь. Часто девушка в своих путешествиях останавливалась недалеко от поселений, наблюдая за простыми крестьянами, но никогда не подходила к ним. Героические подвиги превратились лишь в жалкие воспоминания, а жизнь из сказки в трагедию. Плутая от пещеры к пещере, Айла утратила смысл своего существования, неся на своей шее тяжкий груз безумия и отчаяния. Каждый рассвет и закат она проклинала тот день, когда решила спуститься в катакомбы, чтобы вернуть артефакт и сгубить свой разум навеки.

Видимо, потеря одной руки заметно подорвала крутость великана, если первый же удар в жбан, не самый, в общем-то, сильный, рассыпал его в кучу черного камня. Правда, полу-орк в жизни бы никому не позволил уводить у него лавры победителя, и потому, не смотря на саднящую боль от ожогов по всей спине, слабый колотун в коленях после дух богатырских ударов и горящую от боли грудину, гордо выпрямился во весь богатырский рост и погрозил пудовым кулаком почему-то небу.

- Так-то!

Бодро прохрипел он, всем своим видом - закопченным, помятым и гигантским - являя величие воинского духа. Тут как раз и Воха спустился с небес, постучал его где-то в области спины и высказал свое. Внимательно его выслушав, Барак глянул пристально сперва на свою цепь. Потом на Воху. Потом еще раз на свою цепь. Потом почему-то на останки великана, и наконец - обратно на Воху.

- Ну глядай. Я тя, эт самое, сапогом, еси че. Ты эта, палку свою лечильную доставай, а то, чую, этот хрен мне синяк поставил...

Коридор оказался не таким уж и коротким. Два ответвления, что были видны посредством визоров робота, шли довольно далеко и поворачивали в разные стороны.

А тем временем комната охраны порадовала отсутствием той самой охраны. Эльфы, судя по работающему телевизору, отошли не на долго. Можно было продолжать движение и таки заглянуть в уборную, но взгляд Сэвика зацепился за шкафчики. А конкретнее, за щели для ключ-карт на их дверях. Рунбот быстро подошел к шкафчикам, доставая на ходу ключ убиенного эльфа. И быстро (сейчас всё надо было делать как можно быстрее) попытался открыть ею каждый из шкафчиков.

Возясь со шкафами рунбот не забыл и о роботе, который с каждой минутой становился все полезнее.
Но на этот раз от него требовалось просто притвориться ветошью и не отсвечивать. Примерно это и было приказано: встать справа от двери в уборную, втянуть в корпус шасси, манипуляторы, и ни чем не выдавать своей работоспособности.

Морозный день в Снежном Берегу был в самом разгаре, и Барак, последнее время пребывавший без определенного рода занятий, с самого утра слонялся по городу абсолютно без дела. Вернее - слонялся до тех пор, пока не учуял острым нюхом запах приготовляемого на углях свежего мяска. После этого все оставшееся время полуорк посвятил готовящемуся кушанью, обмениваясь с местными праздной болтовней.
На приближающийся лай собак он, конечно же, развернулся, но скорее рефлекторно. Уж слишком приглушенным казался производимый шум, чтобы иметь своим источником конную облаву, а помимо этого Скалозуб сейчас мало чего опасался. Когда же стало понятно, что нежданный гость - девица в дорогом горностаевом мехе, да и притом одна, во взгляде Барака замерцал неприкрытый интерес. Однако он тут же притух, стоило лихой наезднице навернуться со своего оленя и растянуться на земле. А уж когда симпатичная деваха, рядом с которой постоянно болталась какая-то голубая немочь, позвала на помощь, перед полуорком встала настоящая диллема. С одной стороны, обе девицы отличались неплохими внешними данными, не говоря уже о соблазнительной цене, за которую можно было бы сбагрить горностая. А с другой - переться к ним сейчас означало бесповоротно проиметь свежую порцию вкусных шашлыков, только-только снимаемую с шампуров. В борьбе двух страстей в конце концов победила более низменная, и Барак с аппетитом впился зубами в кусок подрумяненного мяса.
Девица, судя по всему, тоже не осталась без поддержки, которую выказал ей другой местный представитель полуорочьего племени, с которым Барак, по каким-то даже ему самому неясным причинам, почти не общался. Так что беспокоиться было не о чем, а можно было смело посвятить себя пожиранию отменного кушанья.
Уже потом, вытирая испачканные жиром руки о собственную броню, Барак потрусил в сторону таверны, где разместили незваную гостью. Проходя мимо сидевшего на лавке колдуна, мирно беседовавшего со скелетом, восседавшим рядом, Барак лишь усилием воли удержался от того, чтобы не заехать колдуну хотя бы с руки. До сих пор только странное равнодушие жителей к этому непонятному заморышу заставляло Скалозуба обуздывать недоверие, свойственное любому живому существу, к некромантам.
Зайдя в таверну и уловив лишь последние слова из речи захарки, Барак лениво проследовал в сторону лежавшей женщины.
- Чо, какие добровольцы? Собрались куда?

Какие молодцы эти ребята... Так ловко раскололи сторожа, любо дорого. Конечно особых результатов разговор не дал, но зато он навел Бобу на одну чудесную идею...
Бобу уже прикидывал, сможет ли он поместиться внутри раковины...