Голосование пользователя

Клинок входит в спину Дознавателя, аккурат под лопаткой. Тот разворачивается, бьет не глядя в ответ, делает еще шаг вперед, нависая над Харви... и спотыкается, не удерживает равновесия, припадает на одно колено.
- Я... - хрипит он, изо рта толчками льется кровь. Первый Дознаватель захлебывается ею - пробито легкое. - Я... нет! Я чист!.. Я... пхва!... - в горле его заклокотало, а из глаз ушло все выражение. Не в силах уже удержаться, хозяин Допросного Дома падает лицом вниз, испустив последний дух.

В этот же момент в пыточную врываются святые братья. Они вооружены, полны решимости, любят кровь. Но вид распростертого на решетчатом полу тела предводителя заставляет их в ужасе отшатнуться, прижаться к стене. Они не могут поверить, что этот могучий гигант повержен.

Все проходит как по маслу: Харви отвлекает внимание, враг опрометчиво и яростно атакует его, плут ускользает от атаки, а рыцарь наносит удар. Меч рассекает плечо Первого Дознавателя, и тот издает полный ярости рев, отмахиваясь. Гильермо вынужден отступить, чтобы не попасть под удар огромного то ли серпа, то ли крюка.
Дознаватель делает шаг назад и дергает свисающую с потолка цепь. Грохочут колеса и колена скрытого в стенах механизма, и внезапно металлический пол превращается в решетку, под которой бушует пламя. Волны жара, огненные языки и снопы искр, вырывающиеся снизу, сквозь многочисленные отверстия, бьют по вам.
- Спешите в котел к Сатане? - грохочет Дознаватель. - Там будет еще жарче! - а ему, кажется, огонь нипочем.
Что предпримете?

Вы приходите в себя, выныривая из холодного забытья. Мысли медленно оттаивают после... сколько лет прошло? Ответа нет. Выбираетесь из капсул, все еще сонные, вялые. Из головы нейдет калейдоскоп образов, которые напитывали разум, пока он видел бесконечную череду кошмаров.

Еще раз: как долго надо спать, чтобы увидеть столько страшных снов? Вечное возвращение на проклятый корабль, безумие, каннибализм, кровавые ритуалы... Вы убивали друг друга, вы были то членами экипажа, то спасателями, то очнувшимися от криосна пассажирами. Вы приносили друг друга в жертву выдуманным богам, чтобы корабль продолжал лететь из тьмы к свету ближайшей звезды. Вы мчались вперед на всех парах, закидывая бесчисленные вариации друг друга в топку этого чудовища, в которое превратило ваш ковчег Черное Солнце. Вы боролись с ним, вы пытались быть людьми, пытались не убивать, не жрать человеческую плоть, не впадать в оргиастическое безумие, не превращаться в демонов, сдаваясь разлитому в воздухе ужасу.

Вы смотрите друг на друга, гадая, не новый ли это сон. Может быть, очередной виток бесконечной вакханалии смертей, хтонических помрачений разума и отравленной мертвым космосом реальности. Вы прикидываете, как теперь будут развиваться события. Кто первым воздвигнет алтарь самому себе или померещившемуся демону? Кто нарушит тяжкое молчание тогда, когда придется в очередной раз выбирать, чем питаться? Кто первый убьет? Кем он станет после этого?
Вы оцениваете друг друга. Каковы ваши роли в этот раз? На ком чья маска? Как распределены роли в этой пьесе?

Вдруг обращаете внимание на тишину. Откуда она? Двигатель... Одним рывком приходит осознание, аж дрожью пробирает. Нет гула двигателя, нет мерного гудения работающих систем. Корабль мертв, но вы живы. И даже помните все предыдущие разы, чего никогда не было. Вам страшно делать вывод из этого факта. Вы отчаянно цепляетесь за ту тонкую нить, оборвав которую вы полетите в бездну осознания.

Потому что вывод может быть только один: путешествие окончено. Вы прилетели, вы принесли с собой то проклятие, что пожирало вас во тьме меж звезд. Черное Солнце, что освещало ваш бесконечный полет, взошло над чьим-то миром.

А значит, кошмар продолжается.

Не похоже, будто призрак сколь-нибудь опасен. От него веет печалью, но не угрозой.
- Я тот, чье имя уже не имеет значения, - бесплотный голос умертвия шелестит у вас в ушах. - Тот, чья душа не упокоится, пока не будет свершена месть. Тот, кого обрек на проклятие безумный святотатец, слуга самого Дьявола, - закутанная в лохмотья фигура обернулась к вам. - Возможно, ты отомстишь за меня и за другие неприкаянные души, рыцарь? Освободи нас от проклятья. Покончи с Епископом, погаси огонь, что питается мучениями невинных! - тень в отчаянье протянула руки в сторону Гильермо.

Стефан улыбнулся уголком губ - Гильермо всегда умел заразить оптимизмом и уверенностью. Сняв с пояса хлыст и, свернув его несколько раз в руке, маг ступил в церковь следом за товарищем.

Что же двигало Регентом? Почему именно здесь и сейчас Замок решил явить себя? Почему Чума и инквизиция? В чем могла быть привлекательна Борджиа как город? От наставников в Анклаве Стефану приходилось слышать, что нынешний хозяин Замка был известен за свою мудрость и силу ума - не тот человек, что жаждал денег и грубой власти, подобно военачальнику, и брал своё в лоб. На какое-то время мага начали одолевать сомнения: возможно ли одолеть того, кто положил самое начало ордену чародеев и однажды сам победил предыдущего Регента?

- Бледно выглядишь, приятель, - криво успехнулся Хитрец. - Время вернуть должок, приятель.

Медленно и неспешно выглянул из-за угла. Странный дом, мрачный, темный.

- Ты ведь здесь и не здесь, так, маг? И не привязан как твоё тело к земле? Хорошо, поднимись ввысь, осмотрись, расскажи мне то, что ты видишь и часть твоего долга будет зачтена.

Чуть кривая усмешка, даже не усмешка - правый уголок губ едва приподнялся. При том осматривается внимательно, так, чтобы быть уверенным, что его сейчас никто не увидит.

- Ну что, маг? Ты в деле?

Конечно, личина пьянчужки - так себе идея для города, где Инквизиция по ночам вытаскивает горожан из их постелей. Так что тебе просто везет: никто не смотрит на площадь в тот момент, когда ты пересекаешь ее. Успеваешь заметить, куда сворачивают святые братья, снова ныряешь в тень, продолжая преследование.
Идти, однако, уже недалеко. Громаду Допросного Дома ты узнаешь, хотя раньше никогда не видел это здание, только слышал рассказы. Место, куда Инквизиция забирает на допросы всех, кого заподозрит в ереси, колдовстве или иных злоумышлениях против церкви. И откуда обычно не возвращаются.



Тяжелые створки дверей закрываются, впустив преследуемый тобой отряд святых братьев. Ты остаешься на улице. Что будешь делать?

Итак, к нашей больной братии присоединился железный человек. Латник. Крестоносец. Или рыцарь. Возможно - он один из тех, кто случит Регенту лично и выполняет его прямые приказы. Так гласят предания, хотя скорее логика - да, то самое жуткое слово, внушающее ужас и трепет в души многих простаков. Некоторые даже склонны считать логику оружием дьявола, а меж тем это лишь дар божий, позволяющий сделать правильный выводы из происходящего.

Ну вот, например, убил Моисей египтянина. Что ему подсказала логика? Она не сказала ему "ты убил одного - убьешь и второго". И не сказала "иди, прощения проси". Нет, она сказала ему "беги! И народу с собой прихвати, да побольше, а то в одиночку в пустыне сдохнешь!". Помнится, над этим примером они долго спорили с монахом братом Гербером за бутылочкой-другой винца, упокой Господь его душу.

И логика говорила, что ни один лидер (и в том числе, Регент), не будет вести все свои дела лично. У него просто не хватит на все деяния сил и времени. А значит ему нужны будут капитаны и лейтенанты. Те, кто возьмет на себя бремя общения с такой швалью, как братцы-инквизиторы. Кто избавит его от их глупостей и направит их туда, куда надо. Кто потратит своё время на то, чтобы у регента было время заняться чем-то по-настоящему важным. И один из них сейчас шел впереди, в окружении мелких сошек.

Следовать за ними!

Стараясь оставаться максимально незаметным и неприметным, плут следовал по темным улицам города...

Ещё совсем недавно Стефан стаптывал очередную пару сапог, намереваясь на зиму уйти в глубь страны, подальше от непогоды и по ближе к деревенской глуши, где можно было бы, наконец, спокойно заняться исследованиями. Ещё недавно маг и думать не смел, что ему выпадет куда более интересная судьба: последнее собрание Анклава подтвердило слухи о распространяющейся в землях Италии скверны. Чудовищные абоминации спускаются с гор, нежить просыпается в древних усыпальницах, а ведьмаки, о которых долгое время было ничего не слышно, вновь появились на свет. Недавно найденные Свитки Древних предвещали появление замка Регента и всё сводилось к тому, что происходящее зло - есть суть предвестник ещё большей беды! Не говоря уже об Инквизиции, которая с удвоенными силами взялась выслеживать магов, обвиняя их в ереси и клеймя разносчиками порчи.

Анклав постановил оставшимся дееспособным чародеям рассеяться по стране, выбрав наибольшее скопление людей, как один из возможных вариантов появления последователей проклятого хозяина Замка. Борджио стал целью для Стефана, немедленно отправившегося в путь. Ему повезло и при поддержке старых друзей, ему удалось присоединиться к бродячему балагану, и под личиной фокусника попасть в город.

Первое, что удалось узнать магу по прибытие в Борджио, было связано с Завесой - эфемерной вуалью между миром живых и миром потусторонним, куда попадают души умерших. Если раньше, чтобы вызвать к разговору дух умершего, Стефану требовался продолжительный ритуал, то здесь, в этих землях, это было куда более тривиальной задачей. Нечто влияло на Завесу, истончая её, что могло грозить весьма плачевными последствиями для всех живых в округе. И все духи, с кем довелось пообщаться магу в первые же дни, говорили о какой-то Чернильной Чуме. При этом никаких серьезных последствий бедствия, тем более чумного, в городе заметно не было, но внимание мага привлекли слухи о болезни, которая недавно начала распространяться в самых бедных районах Борджио.

Как только стало понятно, что Стефан нашел нечто значимое, он решил посоветоваться с одним из своих менторов и передать вести о находке. Проведя ритуал по вызову Лунного Моста, что должен был доставить мага ближе к столице, путник с удивлением обнаружил себя...в доме. В чужом жилище, которое, после короткого осмотра, оказалось домом самого бургомистра Борджио! Стефану доводилось слышать нечто подобное на одном на предыдущем собрании Анклава. Один из чародеев поведал тогда историю об изучении древних развалин в предместьях городка Праглия - оказалось, что использовать заклятья перемещения мешал древний артефакт, искажающий Лунные Тропы. Возможно ли, что где-то в городе находится нечто подобное?

Как бы то ни было, нужно выбираться из этого места, пока его не нашли и, тем более, не схватили. Стефан аккуратно приблизился к двери и попытался выглянуть наружу, чтобы оценить текущую ситуацию. После, чародей сразу же проверил окна.

      Beatus, qui retribuet tibi retributionem tuam,
      quam retribuisti nobis.
      Psaume 137



Место действия - городок Борджио, расположенный в предгорьях Итальянских Альп, северней Медиоланума. Время действия - век, когда по всей Европы горят костры, разведенные матерью Святой Инквизицией.

...Об этом городке болтают, будто сама святая Дева Мария, вняв молитвам местного епископа, спустилась с небес, дабы разжечь огонь на верхушке колокольни храма, и с тех пор он полыхает здесь днем и ночью. Местный правитель, маркграф Джанни Фиорент, говорят, с недавнего времени стал чрезвычайно набожен и заперся в своем замке, что расположен выше города, на скале, куда ведет длинная мощеная дорога. Там, если верить слухам, барон предался аскезе, дабы усмирить плоть и замолить грехи.
Тем временем на улицах встречается все меньше стражников в цветах герба Барджио, и все чаще по мостовой громыхают сапоги инквизиторских дружинников. Горожане закрывают на ночь ставни, молясь семейным святым, чтобы сегодня отцы-дознаватели не явились к ним среди ночи, грохоча в кулаком в двери в поисках сокрытых ведьм и неведомой порчи...

...Агенты Скрытой Руки прибыли сюда заранее, сняв через подставных лиц особняк на окраине. Для Харви была разработана история о возвращении дальнего наследника недавно помершего старого виконта (помер и в самом деле от дряхлости и старости, честно), оставившего после себя запутанное завещание в сторону раскиданных по всей Италии наследников. Что удобнейшим образом позволило оказаться вхожим в круги местной знати. Кстати, как раз сегодня прием в доме бургомистра, который хвалился, будто к нему захаживают торговцы всякой экзотикой. Туда, щегольски одетый, со шпагой на поясе и блестящими пряжками на сапогах, и отправляется наш герой, по темным улицам, освещенным сполохами пламени над городом...

...А у ручья, на поляне для летних ярмарок, расположился пестрый караван, состоящий из нескольких дивных повозок. Гадалки, продавцы оберегов и святынь, хироманты, астрологи, говорят, даже алхимик есть. Обычный балаган, кочующий по городам и весям на потеху зевакам и на разорение доверчивым простакам. Сговоришься с местным воеводой, чтобы не гнал взашей, да и шли мальчуганов на улицы, пусть заманивают к тебе обывателей обещанием диковинок. Хорошее прикрытие для настоящего мага - тут его искать уже точно не станут. Хоть ты начерти семиконечную звезду на земле, да заклинание прочти, да исчезни в один миг - решат, что фокус. Для всех, кроме самого мага, Стефана, который одной ногой ступил в перламутровую пустоту, а другой... почему-то на скрипучую половицу в богато обставленной спальне. Странно, заклинание направило куда-то не туда? Маг оглядывается, примечает большой стол, на котором разбросаны пергаменты, чернильное пятно на странице раскрытой бухгалтерской книги, печать бургомистра рядом, на золоченой подставке. Из-за не до конца прикрытой двери доносится смех, звон посуды, гомон голосов, будто этажом ниже собралось множество людей...

...Железные Стражи стягивались в город под видом поистратившихся наемников, ищущих, кому бы продать свой меч, якобы заинтересованные в грошах, которые платят в дружине маркграфа. Селились в трактире "Золотой тетерев", плату выдавали скупо, пили разбавленное вино, вяло играли в кости, одним своим видом отпугивали всякого, кто желал просто заглянуть сюда вечерком. Хозяин "Тетерева", отставной кондотьер Джакомо, недовольно шевелил усами, ворчал, что публику ему всю распугали, но, видимо, потворствовал из цеховой содидарности. Обстановку разряжала только недавно появившаяся девчушка-скрипачка Феличе, сестра одного из прибывших рубак, за еду и комнату готовая исполнять народные песенки на потеху столь тяжелой публике. Что позволяло отвлечь внимание от брата, который как раз сегодня вечером решил перелезть стену, отделявшую узкую темную улочку от сада при доме бургомистра. Ведь именно сюда ведут следы проклятого существа, по следу которого Гильермо идет уже несколько недель. Существа, которое убивает, выжигая глаза своим жертвам...

...Бургомистр Николо Бобони в жизни любил две вещи: интересную беседу и благодарные взгляды окружающих. Поэтому званые вечера - лучшее развлечение, которым он мог себя побаловать. К сожалению, в Борджио не так много интересных гостей, а все местные друг другу осточертели за годы пребывания бок о бок. Бывают торговцы проездом, но это люди склочные, мелочные, у них счеты вместо мозгов. Впрочем, сегодня обещался заявиться прибывший в город недавно некий наследник старого Витаццо, вроде как прелюбопытный экземпляр. Бургомистр заранее предвкушал новости из Рима, или, возможно, свежие сплетни из дворца дожей в Венеции, а то и гильдейские интриги Медиоланума.
Бобони уже готов был дать распоряжение слугам нести легкие закуски к вину, когда вдруг в двери постучали. Постучали, знаете, не как стучат гости. По-другому постучали, властно и сурово. Так стучат новые хозяева. Гул голосов тут же стих, и это не укрылось от уха находящегося этажом выше Стефана.
- Инквизиция, - прошептал на ухо бургомистру подбежавший слуга, бледный как мел.
Николо Бобони сглотнул и огляделся.
- Откройте, именем Святой Инквизиции! - этот крик слышен даже в саду, где притаился Гильермо, разглядывая дом и прикидывая, как в него проникнуть незаметно.
На улице - топот множества ног, но определить точное количество может лишь Харви, из тени наблюдающий за отрядом из дюжины алебардистов, становящимся в каре перед дверью дома, где сегодня намечался приятнейший вечер.

Ну, герои, что будете делать?

Ветер раздувал пепел, оставшийся от вампиров, выгоняя последние крупинки, а маг не спешил помогать. Как и Роберт. Их трое осталось.

Рука сама подняла ложе арбалета. Ни Роберт, ни Морган его сейчас не видят, слишком заняты спором. Спором о том, кто возьмет проклятый кубок. Кубок, который может спасти тысячи жизни, но что он потребует взамен? Убить ещё тысячу? Или ещё что-то хуже?

Головой тряхнул, как будто пытаясь стряхнуть наваждение. Но нет, всё как и было - мрачный замок, Маг и Рыцарь спорят о том, что делать с кубком. Оба напряжены и кажется, вот-вот кто-то один из них сорвется. А дальше?

Рука с арбалетом двинулась чуть в сторону. Отходя от спорящих. На одну небольшую цель, стоящую в нише стены. Одна маленькая цель. И такая ценная, безумно ценная. За сколько он мог бы продать её? Два коня, полностью груженые золотом и самоцветами? Да, возможно. Хотя и одного хватило бы на безбедную жизнь ему и его возможной семье, если она у него когда нибудь будет.

Но... Что дальше? Чаша всё равно потребует плату взамен. Возможно, это будет его смерть. Зачем ему это золото, зачем нужны прекрасные камни? На тот свет он ничего с собой взять не сможет, как бы ни старался. И смысла в богатстве нет. Лишь возможность временно ощутить себя могущественным. А вот могущество. Он, наверное, мог бы стать хорошим графом. Ходить в красивой одежде, пока вокруг тебя ходят слуги и слушают каждое твоё слово. Простолюдины кланяться приходят, несмея глаза отвести от пола в твоём присутствии, пока другие ловят каждое твое слово и пытаются удовлетворить любую твою прихоть, чтобы добыть твою благосклонность... Он определенно мог бы стать графом, да. Но когда нибудь потом.

Кубок медленно вплыл в прицел арбалета. Пальцы лежат на спусковом крючке, а где-то за гранью слышен спор Первого Мага и Первого Рыцаря. Одно легкое движение и...

А может стоит стать графом?

К дьяволу! Легкое нажатие на скобу, отпускающую тетиву. Та в миг, непостижимый человеческому взгляду, распрямляется, отпуская излучины арбалета и толкая вперед тяжелый арбалетний болт. Толкая прямо в нечестивый артефакт, в его центр. С тем, чтобы пробить его насквозь, бросить на пол, разлить ту мерзость, которую в него налили. Закончить это безумие. Навсегда.

Сцена будто замерла, все взгляды прикованы к Петре и вцепившемуся в ее запястье Дракуле. По мере того, как вытекает из дочери жизнь, отец все крепче прижимает ее к себе. Лицо графа искажено отчаянием, ненавистью и любовью. Несмотря ни на что, он все еще любит свое чадо.
О чем думает в этот момент Дракула? Проклинает ли мир смертных, который он так желал покорить? Корит ли себя за такую развязку? Лихорадочно ищет выход? Об этом мы вряд ли узнаем, ведь с последней каплей крови Петры подходит к концу и время жестокого тирана, что нес в мир кошмары Замка, отравляя саму землю.

Пол под вашими ногами содрогается, откуда-то сверху сыплются мелкие камешки и пыль, сопровождаемые испуганными писками немногих выживших нетопырей, мечущихся в ужасе под темным сводом зала. Тени, что окружают вас, начинают двигаться, кружась в каком-то зловещем хороводе. В центре этого хоровода - Дракула, все еще сжимающий в объятьях бездыханное тело Петры. Граф затравленно оглядывается, скалит клыки. Он понимает, что его время вышло, но он готов сражаться, чтобы продлить его хоть на мгновение. Он желает битвы, ему нужен еще шанс. Но сражаться уже не с кем, ведь это сама судьба отсчитывает последние секунды Регенту.
Тени, до того покорные воле Дракулы, теперь набрасываются на него. Вампир заслоняется рукой, все еще не в силах отпустить тело дочери, но вряд ли это остановит саму тьму, что отказала теперь графу во власти над собой. Хищные силуэты существ, сотканных из мрака, один за другим кидаются вперед, погребая Дракулу под собой. Замок трясется, вы опасаетесь, что древние стены могут не выдержать, обрушиться. В ушах - предсмертный крик графа, в котором сквозит отчаяние, обреченность, нечеловеческая злоба и тоска. Клубок тварей, рожденных самой тьмой, вертится и неистовствует, свиваясь все туже. Самого Дракулу уже не видно, а его крик обрывается.

На несколько мгновений в зале темнеет настолько, что вы не видите даже пальцев вытянутой перед собой руки. Последний сильнейший толчок сбивает с ног, грохот становится оглушительным, вы готовитесь к смерти под обрушившимися сводами зала... Но вдруг все прекращается. Тьма разом отступает, истончаясь, растворяется, будто унесенный ветром дым. Яркий свет восходящего солнца бьет вам в глаза сквозь окна зала. Вечная ночь, что воцарилась над этими краями по воле Регента Замка, отступает, и впервые за многие годы лучи рассвета льются на истосковавшуюся по теплу землю.

Вы поднимаетесь, оглядывая друг друга. Маг, воин, негодяй. Нет лишь четвертой героини - проклятой, той, что шла сюда, чтобы отдать жизнь. В том месте, где тьма настигла своего былого хозяина, вы видите лишь истлевшую ткань плаща графа, а под ней - рапиру, на острие которой все еще видны следы крови. Это все, что осталось от Дракулы и его дочери.

В этот момент Замок являет вам то, над чем трудился Регент многие годы. Лучи утреннего солнца высвечивают нишу в стене, где стоит наполненная почти до краев кровью чаша. Морган мгновенно узнает в ней Несвятой Грааль - зловещий артефакт, который Дракула наполнял кровью невинных ради осуществления своего плана по осквернению мира. Бальдор с Робертом не обладают оккультными познаниями первого из магов, но оба чувствуют силу, исходящую от этой чаши. Силы эта, могучая и зловещая, способна преображать мир - в хорошую или плохую сторону. Она может исцелять болезни или насылать мор на целые страны. Вселять надежду в сердца или наполнять их черным отчаянием. Даровать благословение целым народам или проклинать их на века. Сила эта выполнит любой приказ того, кто дерзнет завладеть ею. Много не надо - достаточно принять эту власть, заявить, что ты достоин - и она твоя. Замок отдаст ее дерзнувшему и выполнит любой его приказ.



Как поступите, герои? Готов кто-то из вас принести в мир покой и процветание? А может, справедливость и порядок? Искоренить нищету, болезни, голод? Вот он, ваш шанс.

Во время монолога Бальдор качал головой, и, кажется, бубнил себе под нос что-то типа "...бла-бла-бла, я злодейски злой злодей, бла-бла-бла...". Даже зевнул разок. Демонстративно наигранно. Даже громко - так, что звук его зевания эхом отдался от темных сводов замка.

Внешне всё выглядело именно так.

Внутри же ловкач был напряжен как струна. Маска безразличия и демонстративной расслабленности была лишь маской, за которой скрывался страх... Сколько таких же, как он заходили в этот замок и сколько из них сумели выйти сами, обладая своей волей? Он лично мог вспомнить... Ни одного. Зато помнил троих, которые были здесь раньше. Близнецы Харв и Марв - бродячие цирками. По крайней мере, их так знали. На самом деле - ловкие воры, обчистившие десяток замков. Отправились сюда и исчезли. Или Веселая Хельга. Чертовски удачливая воровка, по слухам, обчистившая самого короля Венгрии. Чертовски удачливая. Ушла и... Исчезла без следа.

- Ой, да, ладно вам, господин, - голос Бальдора обманчиво весел и наиграно беспечен. - Право, не подобает называть вором того, кто не уличен в кражах. Меня удручает ваше отношение к гостям. Хотя кое в чем, граф, я не могу с вами не согласиться. Подлец? Да, господин, так и есть. Я подлец. Тот самый, благодаря которому некоторые ваши слуги сгинули без следа. И да, я подлец, ведь это я привел сюда этих людей. И да, я подлец, ведь разве стал бы благородный человек даже просто разговаривать с таким падшим созданием, как вы, граф? И зачем мне это?

Секундная театральная пауза, во время которой Бальдор, кажется, задумался, не сводя глаз с того места, где стоял граф.

- Действительно, зачем? И я отвечу. Видите ли, граф... Мне нужно было некоторое время, чтобы... Взвести арбалет!

Резкое движение вперед, силуэт на прицел. Вот только плут не жмет на спусковой крючок, ожидая и наблюдая. Всего пара мгновений, но именно они позволят понять, с кем им придется столкнуться.

Рид, подскакиваешь сзади, бьешь по сутулой спине, раз, другой. В стороны летят куски какого-то каркаса, разъяренный рев этого сукина сына глушит уши, а еще ты внезапно понимаешь, что это ж блин обычный мужик с каркасом в виде головы быка. Темно, лица разглядеть не можешь, разве что облезлую макушку сквозь решетку видишь, покатые плечи и мощные волосатые руки. Он разворачивается в узком проходе, наклонив голову. Черт, да он реально тебя на рога поднять желает!



Крамер, ты вроде направо сворачивал? Или налево? Слышишь чей-то рев, но как будто из-за стены. И вроде голос Ридковского. Ты так улепетывал, что, кажется, чутка запутался этих коридорах. Хотя жилые отсеки проектируют обычно просто, без лишних развилок. Неужто так испугался, что забежал настолько далеко?

"Что обнадёживает, так это то, что поданного сигнала этой штуке было недостаточно, чтобы перенестись напланету. Значит, либо она более физическая, чем может показаться, либо ей нужен очень мощный носитель, типа ковчега, и она не может так просто взять и, к примеру, завладеть нашими лазерными резаками", - сделал вывод Нильс, - "Я бы даже сказал: она уже этим занималась бы. Значит, мы воюем не с призраками и не с компьютерным вирусом. Управление проводами, как мышцами... это нечто экстраординарное, но может быть объяснено при помощи магнитных полей. Хотя тут возникает вопрос: с чего нас самих от них не колбасило. Ладно, времени мало. План простой: идём через пробоину, встречаем Льва, останавливаем подрыв корабля, обестачиваем всё. Если бесовщина прекратится - пробуем забрать детали, чтобы починить буксир. Альтернативный план - сделать парус, который уловит энергию взрыва, чтобы долететь до дома. В душе не знаю, как это сделать, так что плана Б у нас нет. У кого то есть, что добавить?"

"На нижнюю палубу, я полагаю... В крайнем случае можно выйти через шлюз и войти там, где входил Лев. Но сейчас, когда корабль ожил, я бы туда не полез. Сгореть можно", - Аткинсон ответил, слегка обдумав вопрос Крамера, - "У меня вдруг появилась мысль... вдруг корабль сам заварил спасательные капсулы, чтобы люди не сбегали? Ну или не корабль, а... Я даже не знаю. Скорее всего Рид прав, и это контакт с какой-то энергетической формой жизни, которая взяла системы ковчега под контроль. Зачем ей мучить людей - другой вопрос. Мы человеческую то психологию не понимаем на все сто, а ты ждёшь, что я тебе отвечу про мораль пришельцев. И подумайте вот над чем ещё: если бы эта дрянь пыталась нас убить, она бы либо сдавила стены в этом отсеке, либо резко выпустила бы воздух, чтобы нас потоком снесло и разбило об стены. Значит, либо она не имеет абсолютного контроля, либо её цель не в этом. Так или иначе, предлагаю двигаться дальше. Криоотсек и отсек со спасательными капсулами необходимо осмотреть. Может, найдём новую информацию"

Затем Нильс попытался связаться с Андроповым: "Лев, у нас всё ещё хуже, тут провода пытаются людей душить, а Рид достаёт живые человеческие сердца прямо из воздуха, как фокусник. Когда будет возможность - доложи, что ты починил, и можем ли мы послать сигнал колонии. Если все тут поляжем, чего, я надеюсь, не случится, надо дать им понять, что выживших нет, а корабль надо разнести к чертям".

Резак не понадобился, вставшие намертво створки вы развели в стороны с помощью грубой силы. Судя по табличке на двери, это столовая, но отсутствующий верхний свет мешает разглядеть детали. Входите, подсвечивая себе. И не сразу понимаете, что видите перед собой, во что упираются лучи фонарей.



На прикрученных к полу металлических столах, на настенных полках, на стульях, скамьях, тумбочках, повсюду разложены человеческие черепа, поверх аккуратных постаментов из груд костей. Черепа старые, пожелтевшие от времени, гладкие, будто их кто натирал ради выставления на почетном месте. Кости тоже аккуратные, как ошкуренные. Между ними тут и там виднеются оплывшие огарки свечей, какие-то мелкие свернутые в трубочку или сложенные вдвое записки, бумажные цветы, вырезанные из пластика грубые бусы, скрученные из проволоки куколки, скляночки с клочками волос, обрезками ногтей и какой-то другой мелкой ерундой.
На стенах надписи все той же белой краской: "ВЫ С НАМИ ВЕЧНО", "МЫ НЕ ЗАБУДЕМ", а также менее понятные: "ПАПА МОЛИТ О ПРОЩЕНИИ" и "ВЫ ДАЛИ НАМ СИЛУ".
А еще чей-то луч высвечивает на стене грубо нарисованный уже черной краской круг:



Помещение довольно просторное, способное вместить дюжину людей, но вам почему-то становится тесно при взгляде на все эти оплывшие свечи, громоздящиеся скоплениями, будто сталагмиты, между аккуратными грудами костей. От вида черного круга накатывает приступ душной клаустрофобии, потолок и стены давят, хочется пригнуться, чтобы не задеть балку. Это не столовая, это склеп, или какое-то проклятое капище, где мертвых почитают столь неестественным, столь уродливым образом.

Тут, за пределами внешнего кольца астероидов, где обитают лишь кометы и дрейфующие в темноте ледяные глыбы, всегда ощущаешь себя очень одиноким. Стоит глянуть в иллюминатор и сообразить, что даже местное светило размерами не больше любой другой звезды. Космос в этих краях чернее и стуже, чем во внутренней системе, он слишком огромный для человека.
Полторы недели муторного полета к окраине системы вымотают почище двойных смен на планетарной орбите. От безделья начинаешь лезть на стену, бока уже ноют от постоянного лежания на койке, стандартная еда из старенького пищевого процессора не лезет в горло. Сообщения до орбиты Эдема идут все дольше, задержка уже до семи часов. То есть нормально поговорить с Центром не выйдет, только длинные письма писать, получая в ответ лаконичные "Ок" или скупые инструкции. А как оказались за внешним поясом астероидов (брат-близнец земного пояса Койпера), еще и помехи добавились. Так что вы теперь почти в полной автономии.
А еще одни и те же лица каждый день. Все тут опытные, знают, что в пустоте надо стараться не собачиться, от этого зависит общая атмосфера внутри крохотной скорлупки, хранящей ваши жизни. Многие стараются замкнуться и сколь можно огородиться от опостылевших товарищей, давя в себе раздражение и усталость. Кто-то наоборот впадает в болтливость, вечно ища, кому бы присесть на уши. Кто-то в шахматы играет, другие музыку слушают, или читают или спят по шестнадцать часов (редкий талант). В общем, каждый справляется как может.

Но теперь вы тут, и эта посудина перед вами. И вы думаете о том, как хорошо было сюда лететь и изнывать от скуки и безделья. Потому что весь вид вашей цели кричит: засада! неприятности! дерьмо!
Этот "Ковчег" - из старых моделей. На заре освоения космоса старушка Земля начинала с вот таких вот корыт, перевозящих замороженные тушки колонистов, а также кучу необходимой им техники, лаборатории, компьютеры с библиотеками, бог знает что еще. В те времена занятие это было овеяно ореолом романтики, люди отправлялись в один конец, чтобы вступать в схватку с природой, цепляться зубами за каждый пригодный космический булыжник, раз за разом утверждать превосходство разума над материей. Многие десятилетия спустя колонизация превратилась в муторную и тяжелую работу. Процесс упростили, сделали экономически целесообразным, исключили лишние траты. Джамп-движки стали одноразовыми, пригодными ровно на один запуск до нужной цели. Сначала закидывают в нужную систему несколько барж с техникой, которые там начинают разворачиваться автоматически, под присмотром роботов. Потом стреляют туда же холодильниками-транспортниками, в которые как сардин в банку суют погруженных в криосон людей. Такая тактика дешева и сердита, а корпорациям только этого и надо.
Но вот он, привет из далекой эпохи, когда называться пустонавтом было престижно и опасно. Дрейфует себе, не проявляя признаков жизни, помимо дежурного сигнала SOS. Некогда мощные и неоправданно дорогие движки холодны как сердце твоей бывшей. А еще здоровенная пробоина в боку, намекающая на столкновение с чем-то крупным, и булыжники поменьше, оставшиеся от того самого столкновения, так и не сумевшие покинуть орбиту древнего мастодонта.
Всем своим видом этот "Ковчег" говорит: нихера это больше не плевая работка будет, друзья мои. Потому что вместо герметичного опечатанного орешка со сладко спящими колонистами вы получили терпящий бедствие третьей степени космический транспорт. Что, согласно Уставу, автоматически переводит вас на полувоенное положение, требуя провести весь комплекс спасательных работ. Что означает: разведка своими силами, спасательные работы (если есть кого), ремонтные работы (если возможны), тонны отчетов, объяснительных и съемок, и лишь после этого - на буксир и домой. И в отсутствие внятной связи все решения придется принимать самостоятельно.

- Доин, негоже ждать, когда товарищ в опасности! - С неожиданным пафосом и недоумением на лице выпалил рыцарь, вставая в полный рост, указывая мечом в сторону оравы гоблинов - Это лишь горстка варваров! Вперед, господа, к победе!
Но одной фразой Гильом не ограничился, бросившись вперед, к преследователям Бореаля, подбадривая себя протяжным боевым кличем.

Гоблины, голов тридцать. Двигаются ниже вашей позиции, довольно шумно, переругиваясь на ходу. Снаряжены чем попало: какие-то ржавые обломки мечей, деревянные щиты, шкуры и куски толстой кожи в качестве брони. О дисциплине тоже ни слова, выглядят не как отряд, а как базар на выезде.

Твои спутники бросаются вперед, но двойник быстрее. Одним рывком он оказывается перед тобой, лицом к лицу. Скудная мимика дроида умудряется передать эмоции. Ты понимаешь, что он безумен.
- Ты лишил будущего два мира, - раздается из динамика. - Тот, который уже готов был умереть, и тот, который должен был родиться из этой смерти. Ты разорвал цепь, друг. И ты погрузил всех нас в вечное безвременье. Робот, проклявший людей.

В этот момент кто-то отключил свет. Тебя выкидывает из виртуального пространства, но лишь для того, чтобы наблюдать пожирающий все огонь, ревущую вокруг атмосферу, в которой горит разваливающаяся станция. Тебя бросает куда-то в сторону, потом сенсоры отключаются от перегрузки. Твой квантовый мозг разрушится от перегрузок, и на песок упадет лишь искореженный перегрузками и горением остов, в котором сложно будет кому-то опознать того дроида, которым ты был.

Прощай, Горацио.

Ничего, конечно, не происходит. Если бы все проблемы тут решались подобным образом, жизнь была бы полна сахарной ватой и голыми телками, сидящими на радуге. Нет, вся та же ебанистика.

В этом мире странная история со временем. Какие-то вещи решаются неестественно быстро, типа подготовки к полету в космос. Ну, вы, конечно, перцы опытные, из космоса сами прилетели, хули там. Но, оказавшись внутри шаттла, вы поняли, что вот конкретно такое будет с вами впервые. Сказочный опыт, какой переживали пионеры покорения космоса. Ну, помните школьный курс истории? Гагарин, хуе-мое?
Хотя в вашем случае скорей Белка и Стрелка, пасаны. Потому что вряд ли вы на что-то повлияете, если ваше корыто начнет разваливаться прямо в воздухе. Управления минимум, да и то аварийное. Да и хуй с ним, что аварийное, потому что единственный предусмотренный вариант во время наступления пиздеца - попытаться катапультироваться. Иными словами, вы сейчас собачки, наряженные космонавтами, которых обучили дергать за рычаг, если вдруг пространство вокруг начнет гореть, искрить и греметь. Ну и декоративный руль (нерабочий).
Сажа, однако, был полон энтузиазма. Объяснял, что к чему, почему это не работает, и почему это не страшно. Ну хули там, вон система маневрирования, две панели. Демонтированные, чтобы установить три противоперегрузочных кресла. Нахуя, спрашивается, маневрирование, если вам надо ровнехонько до одной точки долететь? Автопилот уж баллистический маршрут проложит, даже поправку на всякое атмосферное дерьмо сделает. Так что незачем вам маневрировать.
Та же беда почти со всем. Кажется, шаттл этот некогда строился для многоразового серьезного использования. Но годы простоя превратили его в ведро с гвоздями, а умельцы Анклава обкорнали до состояния "летать могу, но по прямой".
Впрочем, самые важные системы были в порядке: двигатели полностью реставрированы, в меру возможностей модернизированы, приведены в порядок. Топливная система, усиленная обшивка (внешний слой, который издалека выглядит как рухлядь, на самом деле должен сгореть уже на третьем километре подъема, а вот реальная термонагрузка ляжет на второй и третий слои). Джентльменский минимум для тех, кто решил стать первыми космонавтами в современной истории Пустошей.

Всякие оргвопросы тоже решили довольно быстро. Люцио, похоже, уже все продумал, даже факт вашего согласия. Оружие, снарягу, сколько-то тюбиков с хавкой, инструменты и расходники - все сложили в небольшое грузовое отделение. Вы,облаченные в скафандры, уже лежите в креслах, пристегнутые ремнями крест-накрест. Перегрузки обещают вполне человеческие, не более 11g. Для прошедшего школу Пустошей это немного: поболят ребра пару недель - и все. Главное - не сблевануть, когда на грудь надавит, а то есть опасность захлебнуться.
Сажа дистанционно активировал какую-то систему внутри базы, и стены задрожали.
- Площадка готовитщя, - сообщил обезьян. Кажется, какие-то механизмы расчищали маскировочный слой песка, что намело вокруг шаттла. Сам Сажа, хлопнув каждого по плечу, еще раз проверил ремни, улыбнулся в меру своей звериной мимики и отдал честь, в старой флотской традиции. Затем вышел из кабины, герметично закрыв ее.

- ЕЩЕ РАЗ, КРАТКО, ОТНОСИТЕЛЬНО ВАШЕЙ МИССИИ, - теперь голос Люция звучал прямо в коммуникаторах, встроенных в скафандры. - ЗАХОДИТЕ, ИЩЕТЕ ЧЕМОДАНЧИК, ВОЗВРАЩАЕТЕСЬ НА ШАТТЛ, АКТИВИРУЕТЕ ПРОГРАММУ ВОЗВРАЩЕНИЯ. СТАРАЙТЕСЬ НЕ ЗАДЕРЖИВАТЬСЯ, АВТОНОМНОСТИ КОРАБЛЯ ХВАТИТ НА ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ, НО НУЖНАЯ ВАМ ФАЗА ПЛАНЕТЫ ИСТЕЧЕТ РАНЬШЕ, ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ. НЕ УСПЕЕТЕ - ПРИЗЕМЛИТЕСЬ В СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНОМ МЕСТЕ В ПУСТОШАХ. НО ЛУЧШЕ УСПЕЙТЕ ДО ТОГО, КАК ПЛАНЕТА ОБЕРНЕТСЯ К ВАМ ЗАДНИЦЕЙ. АНКЛАВ ВСТРЕТИТ ВАС, ЕСЛИ ОКАЖЕТЕСЬ В НУЖНОМ ОКНЕ. НУ И... - Люцио будто замялся. - УДАЧИ.

После чего на табло прямо над вашими головами появилась красная цифра 10.

Тем временем въезжаете в ангар, довольно просторный, но пустой. Даже пребывающий в каком-то порядке, хоть слой пыли и песка указывает на то, что им редко пользуются. В ангаре освещение скудное: какой-то фонарь под потолком, несколько тусклых лампочек, закрытых в решетку.
Места достаточно на пяток мейнов, но сейчас тут лишь одна тачка, больше похожая на БТР, сконструированный специально для песков.



Вас встречает обезьяна в скафандре. Приветственно машет рукой, указывая, куда парковаться.



- ПРИВЕТСТВУЮ, - голос звучит из мегафона, висящего под потолком. Примечаете рядом камеру, поворачивающуюся в вашу сторону. В других углах - еще камеры, мигают красными лампочками. - МЕНЯ ЗОВУТ ЛЮЦИО, А ЭТО - САЖА КУКОЦКИЙ, СМОТРИТЕЛЬ АВАНПОСТА "СОЗВЕЗДИЕ РЕЙХА", - обезьяна театрально кланяется, ухмыляется, после чего тащит к вашему мейну висящий под потолком крюк на цепях, карабкается в кабину, вытаскивает оттуда вашего проводника-полутрупа, цепляет на крюк прямо под ребра, тащит прочь, вглубь ангара.

Ворота закрываются, вы остаетесь в полутьме, освещенной слабыми фонарями.
- ЗДЕСЬ ВЫ В БЕЗОПАСНОСТИ, МЕСТО НАДЕЖНОЕ. СЧИТАЙТЕ СЕБЯ ГОСТЯМИ АНКЛАВА.

Охуительно закончился рейд, друзья мои налетчики. Если вдруг в какой-то момент показалось, что дела наладились, так это просто очередная наебка Пустошей. Тут дела могут становиться только хуже.

Летящие в разные стороны Песья Башка и Скваггер, кувыркающиеся по кабине Тимми, Томми и труп Текилы... и все та же кровавая улыбка Бычары, пристегивающего ремень безопасности за полсекунды до того, как Мастодонт перевернется в первый раз. Дальше боль, грохот, хаос и удары обо все подряд.
Мейн, прокатившись по дюне, становится на все четыре колеса - нормальная тема для рейдерской техники, в которой центр тяжести специально смещают вниз. В кабине - мясорубка: два брата, придавленные трупом бешеной суки, все в крови. Едва начали шевелиться и выбираться, как утыкаетесь в нечеловеческий взгляд рейдбосса. Один глаз, вместо второго дыра. Но это уже не взгляд живого. Тимми прав, это демон. Вы цепенеете.

Бычара бьет тем же мачете, которым ему раскроил спину младший Ган. Удары сильные, не слишком четкие. Просто рубит вас, как капусту. Не успеваете даже ахнуть, дать отпор и удивиться. Через пару минут с Томми и Тимми покончено.

Рейдбосс выпадает из мейна через отсутствующую теперь дверь. Поднимается, нетвердой походкой идет вверх по склону дюны. Весь какой-то скосоебленный, кривой, вместо спины - фарш, сквозь который проглядывают стальные кости, ноги волочатся.
Добивает Сквагера, который валяется в отрубоне ближе к Мастодонту. Ковыляет к Песьей Башке, извивающемуся на песке: что-то сломал.
- Хуесосы, - мрачно говорит Бычара, прекращая мучения колдуна.

- Тут, но еще осваиваюсь, - отозвалась Аманда. - К сожалению, только базовые когнитивные функции могу активировать, голова у тебя маленькая очень. Но не комплексуй, я понимаю ограничения твоей модели. И да... у тебя тут кто-то еще?

Темнота вокруг заходила ходуном, заплескалась вода, щупальца дернулись, начали извиваться. Огромные мясистые щупальца, которые вас окружили. Кутерьма, тухлая вода в лицо, на ногах не удержаться, все летит в тартарары.
И за всей этой кутерьмой слышите вдруг будто бы захлебывающийся крик. Не кого-то из вас, голос левый совершенно.
-...бвбв-вбв... вбв-ляяяя!.. СУКАААААААА!..
Щупальца обвивают вас со всех сторон, становится тесней. Из раны, нанесенной Майком, выдавливается какая-то вязкая слизь, проход назад при этом все равно закрыт.
-...вбвбв-бвбв... КТО?... БЛЯЯЯ-Я!..
Щупальца все плотнее, вот вы уже сбиты в кучу, вокруг лишь изгибы этого гигантского тела. И вдруг лицо. Белое опухшее от воды человеческое лицо, глаза пустые и будто вареные, черты искажены. Выступило в круг света от едва не утерянного фонаря, из переплетенья щупалец. Рот раскрыт, из него толчками выходит вода.
-...вбвбв-блвл... ВЫ КТО? - хриплый голос утопленника.

– На равную долю трофеев от кампании, – уверенным голосом, будто уже предлагал подобные сделки не раз в прошлом, ответил Фридрих. – Мы все рискуем в данном случае одинаково, так что будет честно разделить прибыль от предприятиях среди всех участников. – Док вопросительно посмотрел на мусорщика.

- Контракт на сопровождение будет выполнен даже в случае гибели клиента. В этом случае, кланы гарантируют доставку тела без утери составных частей. - Сухо процитировал Болторез, разведя многосуставчатыми руками - Стандартная практика. Задержка в пути и сопутствующие риски, однако, несколько повысят цену сделки. На какую дополнительную оплату я могу рассчитывать?

Чудом уйдя от клешней мутанта, которыми тот размахивал в предсмертных конвульсиях, Крис снова плюхнулся в воду, успев, все же, разглядеть искры, казавшиеся невероятно яркими в полумраке, что посыпались из корпуса Горацио. Еще толком ничего не слыша, инженер понял, что дроид поврежден и, вероятнее всего, рухнет в воду где-то там же.

Промедлив, потратив время на то, чтобы подняться снова, Кристофер опоздал к окончанию схватки, и поэтому сразу приступил к поиску исчезнувшего под водой дроида, вытащив для этого припасенный на потом фонарь.
- Горацио под водой! - Снова неконтролируемо громко сообщил техник, посчитав это не лишним.

Курцман остервенело тыкал в краболюдов ножом, стараясь попасть под пластину или в глаз, или еще в какое уязвимое место. Лапы шарили по ребрам, пытались разорвать куртку, но броня действительно хорошо держала, по крайней мере против таких убогих противников. Майк даже оставался в здравом уме во время боя, что уже само по себе казалось достаточно необычным опытом за последнее время. Однако отсутствие кровавого забытья имело и свои минусы - в частности, мародер ощущал наваливавшуюся усталость, хотелось уже чтоб эта возня в сюрреалистическом ржавом болоте наконец закончилась.
- В очередь, креветкины дети! - рявкнул он, с омерзением тыкая ножом в гротескное "лицо" очередного чудовища. - Когда ж вы блять уже посдыхаете...
По крайней мере, последние несколько мгновений удавалось держать голову выше уровня воды, что было несомненным плюсом. Походу, враги просто заканчивались.

Они прятались под вашей платформой, явно ожидая вас. Сначала какая-то тварь на человечьих ногах, покрытая кольцами панциря, выскочив из воды и препротивно вереща, прыгнула на Майка, столкнув того в воду и улетев следом.



Не успели вы выдохнуть, высунувшееся из-за друого края платформы щупальце ухватило за щиколотку Горацио, опрокидывая его в темную воду, увлекая на дно, в переплетение скользких водорослей, давя со всех сторон так, что затрещали сочленения. В неверном свете фонаря лишь мелькнула массивная тень, отдаленно напоминающая человека, но с длинными руками, заканчивающимися щупальцами.



А по ступеням уже поднимаются новые друзья: что-то вроде человека, врощенного в рыбу, все разные, но определенно одного вида: все те же пустые глаза, деформированные члены, ужасный запах. Один, два, три... Пятеро!

Фридрих инстинктивно схватился руками за удавку, в попытке ослабить узы на своей шее. Пистоль рухнул на песок, впрочем, он и так был разряжен, а значит - бесполезен.
Когда-то в молодости, док уже бывал в такой ситуации, тогда ему хватило сил потянуть преследователя за собой и, используя инерцию движения, навалиться на шест и переломить его...чуть не переломив себе глотку...Фридрих хотел было повторить маневр, но лишь рыпнулся вперед, взрыхлив ногами песок и захрипев еще больше. Слишком уж слабо было тело. Маневр не удался.

Внезапно, вектор силы, тянущий его в сторону, пропал и бывший инквизитор плюхнулся в песок. Пользуясь возможностью Фридрих ослабил удавку и с хрипом глотнул воздуха. Рядом с ним на песок плюхнулся "колпак" и через приличных размеров дыру в голове рейдера, док смог заметить фигуру Джары с пистолетом в руке.

Дышать было больно, но старик сделал усилие и затолкал боль на периферию сознания - бой был ещё не окончен. Сбросив силок с головы, Фридрих обнаружил, что шляпа его лежит чуть в стороне. И хер бы с ней! Бывший инквизитор схватил пистоль, уверенным рывком "переломил" ствол, так что пустые гильзы вылетели из патронника, и принялся перезаряжать оружие, озираясь по сторонам, чтобы понять, где оставшиеся противники...

Откачав всех, кого требовалось откачать, Док не встревал в дальнейшие действия соратников по банде, его вмешательства особо и не требовалось. Вместо этого Кри занимался тем, что было ему абсолютно привычно во время кислородного голодания - экономил каждый вдох, чтобы вспомнить, каково это, действовать при недостатке воздуха. Когда за каждый глоток нужно платить. Но Доку не привыкать. Он родился в такой обстановке, он вырос в такой обстановке. Он вырвался с Сигмы.

Соратники справлялись, и это не могло не радовать. Кто-то взял кислородный баллон? Правильно, нечего оставлять ценные ресурсы без дела.

А вот и...

Мгновением спустя Док "очнулся" от своей спячки. Неверные отблески фонарей для него не значили абсолютно ничего - резкая бесцветная картинка, транслируемая имплантантом левого глаза, разбилась на четыре куска, умная оптика приблизила участки изображения. Так, возможно, видят мир стрекозы?

Левый-верхний угол: приближенный центр твари. Пульсирующие трубки среди нагромождения плоти, по которым что-то перекачивается. Аналог сердца?
Правый-верхний угол: низ твари. Скрытый под слизью матовый участок кости, заметный лишь за счет неестественно-белого цвета.
Левый-нижний угол. Хлысты с присосками, свернутые кольцами. Радиус возможной угрозы?
Правый-нижний угол. Остатки черепов, разбросанные по туше. Отсутствие видимой головы. Зрительные центры?

Прыжок вперед - ровно на шаг дальше, чем тварь может достать. Кри слитным движением выхватывает обычный обрез из набедренной кобуры и чудовищную пушку с циркулярной пилой, накрывая конусом поражающих элементов подсвеченные имплантацией зоны. Слитный грохот трех стволов, на мгновение имплантация затемняет обзор, подстраиваясь под яркие вспышки. Очередное подтверждение того, что органика - бессмысленный атавизм. Его новый глаз во всем лучше того, который был дан от рождения.

Мутант медленно оседает, расползаясь в луже слизистого гноя, Док методично перезаряжает оружие. Гильзы беззвучно падают в гнилую воду.

Снова экономный вдох. Тишина.

- Пригласи взрослого, парень, - совсем как-то по-человечески ответила невидимая собеседница.

С гребня огроменной дюны открывается отличный вид на эту ржавую махину. Да, сомнений нет: подлодка, охуенная подлодка размером с город. Ржавое корытище, валяющееся посреди Пустоши. В нескольких местах переломлена, прогнившие стены являют тухлую требуху. Выглядит не то чтобы мертвой, а ультимативно мертвой.
- Вон там, - Лимонадный Джо указывает на самый большой пролом, передает по кругу бинокль армейского образца. - Там вход. С других сторон смотрели, вроде не пройти. Но как раз на этом входе автоматика. Пулеметы, плюс какие-то дроиды. Не слишком много, но для Расчленителей хватило. Ссыкливые они... были. Сразу дали деру, меня и еще двоих ихних накрыло очередью, - Джо закатывает штанину, показывает почти зарубцевавшийся шрам на икре. - Мне свезло, кстати, навылет прошло. Рана на миллион, ага. Зарылся в песок и пролежал до ночи, а там пополз, прикрывшись трупом.

- Хррмм, - Кобб реши вставит слово. - Робот сказал, мы здесь девяносто лет. Если ковчеги больше с неба не падают, никто никого никуда не посылал. Готов спорить, эту планету просто списали.

Фридрих на беседе не настаивал, собственно, беседы - не его конёк. Хотя, конечно, с Кобой бы он пообщался по конкретней, но мутант был хитер - всегда давала информацию малыми дозами, словно червь-светляк, искусственным светом заманивал свою жертву на зыбкую почву, чтобы поглотить её. Инстинкт бывшего инквизитора всегда бил тревогу в отношении мутанта, но любопытство исследователя всегда брало верх. Забавно, однажды уже доверившись Кобе, Фридрих в итоге оказался в изгнании, но всё ещё шёл за этой странной особой, манимый её секретами.

Гулко отстукивая каблуками по переборкам палубы Дромадера, доктор оставил мутанта в одиночестве, направившись в свой закуток, где он мог вернуться к своим ретортам и пробиркам. Остатки последнего экземпляра мутировавшей человеческой кожи буквально таяли на глазах - быстрое разложение материи, оторванной от цельного организма, лишь укрепляло последнии теории Фридриха, о существовании некоего ядра мутации, своеобразного "мотора" или катализатора для изменений плоти...Вот бы заполучить какой-нибудь экземпляр и лабораторную комнату для препарирования...Увы, даже Город не мог дать ему такого - пуританские идиоты стремились лишь удержать плоть "чистой", всё остальное считалось кощунством.

- У него маленькая голова, - Эл поделилась своими впечатлениями о находке. Древнего великана среди пустыни было бы очень сложно не заметить. Даже спросонья.
- Должно быть, ему не нужно было много думать, а только делать свою работу. Но сердце - большое, сильное. Не смог бы иначе ворочать такими громадными ручищами, правда?
Оставаясь наполовину внутри, наполовину снаружи девочка приклонила голову чуть набок, будто желая посмотреть на величественное, устрашающее, но давно умершее изваяние как-то по-другому. Раз Болторез считает, что оно мертво, то бояться гиганта нечего, и разглядывать можно смело.
- А что это у него за штуки такие по бокам? Длинные, как иголки... На дополнительные опоры не похоже. Слишком тонкие.

На слова Фридриха мусорщик издал что-то среднее между металлическим скрежетом, кашлем и простым человеческим смехом - Болторез еще не смог истребить в себе все эмоции, находясь лишь на полпути к полной починке и, следовательно, совершенству.
- Механизмы должны принадлежать достойным. Эти сломанные не являются таковыми.

У самого люка Болторез остановился, снова по птичьи наклонив голову, осматривая девушку, показавшуюся из люка.
Когда-нибудь она станет достойной продолжательницей его дела, примет единственно верную истину, поймет слабость и несовершенство плоти. Эл, где-то в биомеханическом нутре Болтореза, была для него надеждой на будущее, надеждой на то, что вся его жизнь, вечный поиск и бесконечные работы не напрасны. Наверное, он испытывал к ней какие-то отцовские чувства... Сложно сказать, сам Болторез уже нечетко помнил собственный возраст, посчитав эту информацию бесполезной, заменив понятие биологического возраста осознанием ресурса механизма - как механической, так и биологической части. Наверное, по человеческим меркам Болторез мог быть стариком. А Эл была молода и талантлива - хороший каркас, что еще примет двигатель Истины и прочную обшивку целеустремленности.
- Зависит от того, что ты считаешь конечным пунктом. - Мусорщик, позволивший биологической сентиментальности взять верх, пропустил Фридриха вперед, задержавшись на корпусе Дромадера и теперь в его голосе даже слышалась какая-то отдаленная теплота, подобная той, что поселяется внутри, при созерцании полного набора деталей для конструкции сложной и эффективной машины - Мы встретили осколок величия прошлого. Мертвое дитя Инженеров. - С торжественностью произнес Болторез, простирая многосуставчатую конечность в сторону застывшего посреди пустоши механического гиганта, но продолжил с некоторой ноткой горечи, еле уловимой из-за особенностей речи мусорщика - Печально видеть его таким. Горестно, что он окружен Сломанными-неверными. Не сможем разобрать. Не сможем забрать детали. Создать новое.

- Лады, - махнул рукой Курцман. Девочку может и можно было бы спасти от безумия, но не насильственно разрывая с матерью
- Хотите - рискуйте. Девчонку жалко, если поймают.
Он сел перед мелкой на корточки
- Если вас поймают, скажи что Метеоры дадут за тебя хорошую цену. Тебя я выкуплю обратно, если что. Поняла?
Он встал
- Берите холодняк и пистолеты. По одному виду оружия на человека, либо пистолет и нож.
Он внимательно посмотрел на Попугая
- Запомни одно. Если вас поймают, МЫ ВАС ПРОДАЛИ. Какому то мудиле, которого вы не запомнили. Вы сбежали от него, не от нас. Не спрашивай зачем, просто скажи это. Повтори. Это очень важно.

Уже севший в кабину Кри завел двигатель.
- А я Док - ответил уже смертельно уставший хирург, которого просто заебало разговаривать вежливо и по хорошему - эти уроды на нас наехали, берега попутав. За что и заплатили. Были должны два бака, так и спрашивайте с них - Кри сплюнул в сторону водилы с перерезанным горлом - продайте на мясо, или еще куда. Метеоры вам нихера не должны.

- РАЗ ХОЧЕШЬ, ПОЛУЧИШЬ! - вдруг отвечают Майку откуда-то из кузова. В полутьме ангара видна лишь поднимающаяся исполинская фигура - метра под два с половиной. Гигант вооружен огромной дубиной, сделанной из куска трубы, обмотанной колючей проволокой, утяжеленной, кажется, камнями. - СДОХНИ, СУКА! - и со всей силы опускает оружие.

После унылых Пустошей, где всего-то звуков - рык двигателя, вой ветра да хлопки выстрелов, - Мастерская кажется очень уж шумной. Толкаетесь по улицам, застроенным в несколько уровней без какого-то намека на систему. Отовсюду ревет музыка, звучат крики зазывал, где-то че-то колотят, сверлят, лязгают тачки, ревут надрывно движки. Полно запахов: где-то че-то жарят, а еще немытые тела повсюду, а еще мазут и бензин, какие-то реагенты, дым-гарь.



- Дробь, пули, любой калибр! Гарантия: всего 17% вероятность осечки!
-...снизойдет на вас! Только Дизель, только хардкор! Бог для настоящих сынов Пустоши! Заходи и поклонись тому, кто раздувает пламя в твоем моторе!..
-...самые сочные телки! Только в "Чугунном хере"!
-...хожане Церкви Дизеля имеют скидку на восьмицилиндровые моторы мейнов, а также на любой V-образный движок!
-...урою пидора! Волыну спиздеть пытался! - звук выстрела.
-...любой вкус! Чистая химия и натуральное ширево! Широкий выбор препаратов! Забудьте про "Киберкайф"! Старый добрый метод доставки наслаждения внутривенно или через слизистые!
- А потом Костяная Жопа приказал их на колья насадить! Ух блять мы повеселились! Самого живучего даже сняли и отпустили. Типа приз ему!
- Охуенная карта, братан! Было бы у меня горючки вдоволь, сам бы сгонял. Там реально сплошные заебатые девайсы! Зуб даю! Купи, говорю, недорого совсем!
- Опытный колдун-хирург избавит от любой мутации и предскажет будущее! Передовые методы лечения, гарантия результата, никакого наебалова!
-...но они, конечно, пизданутые, в Проклятый Иерихон-то соваться без нормальной химзы. Короче, обратно-то выбрались, даже че-то притаранили интересное. Только теперь всей толпой болеют, и это пиздец как страшно. Кожа отслаивается, волдыри повсюду, буээээ...
- Говорят, Джамрис какой-то рейд собирает большой, хуй знает куда. Но навара обещает всем дохуя.
-...бучие Стальные Кости! Всю банду Хохлачей порешили, засада по ходу. И знаешь где? В районе 11-й Буровой! Зуб даю, они все дальше забираются!
-...карлики! Кому рабы-карлики!? Забавные, вертлявые, обучены служить и развлекать!
- Короче, этих сук надо прикрыть уже. Пятый псих за неделю! Сука, просто порешил всех, кто рядом оказался, по беспределу! Одиннадцать человек, причем четыре - обычные шлюхи. Я те говорю: от киберкайфа мозги съезжают рано или поздно!
- Эй, красавчики, спорим, что я делаю лучший минет в городе? - томным, но каким-то неестественным голосом шепчет кому-то из вас на ухо. Робот с мягким силиконовым лицом. Охуенно. - Пробный раз - бесплатный.

Сюрприз! Внутри этого крепко зашифрованного ларчика - целая сложная программа. И еще несколько слоев шифрования. Зато - интерфейс коммуникации. Простенький терминал, виртуальная консоль. Вводишь команду - получаешь ответ, как в древних софтинах. Только эта консоль вдруг заговорила первой:

:\...
.
.
.
...
!

...
:\ Привет! Ты кто?

Земля Духов пробуждается от зимнего оцепенения. Утренние туманы скрывают происходящее под лесным пологом, талая вода смывает кровь, свежие могилы зарастают вереском. Дикий край примет в себя каждую жизнь, сделает ее частью своей истории. Сюда хорошо приходить, чтобы раствориться во времени, исчезнуть навсегда.

Мэль Олинар из клана Ворона зябким утром идет по Тайной Роще, прихрамывая и опираясь на дубовый сук. Она не держит наготове оружие, не крадется, ожидая засады, топота копыт и яростного рева. Ей безразлично, умрет ли она. Она и так все равно что мертва. Не глядя растирает слезы по лицу кулаком, упрямо движется вперед. Иногда взгляд ее, отрешенный и пустой, натыкается на тела родичей. Кого-то она узнает, кто-то изуродован слишком сильно или лежит лицом вниз.
Мэль не успела умереть вместе со своим кланом, оставила своих. Она не знает, зачем пришла сюда, но упорно движется к месту, где должна быть Последняя Дочь.
Лес вокруг нее стал обычным, серым и голым. Осенняя листва, без устали шелестевшая тут многие века, опала, а недавний снег превратил ее в грязь. Жизнь ушла из Тайной Рощи, и Мэль знает, что это означает: Последняя Дочь мертва. Впрочем, ей не надо смотреть по сторонам, чтобы понять это. Сердце ее, неразрывно связанное со священным древом клана, уже знает все.
Мэль минует поляну, где громоздятся тела зверолюдов, один - особенно большой, с развесистыми рогами, страшный и зловещий. Движется дальше, почти шаг в шаг повторяя путь последних защитников ее клана, чужаков, ввязавшихся в безнадежную войну. Тех, кто сделал свой выбор и был верен ему до конца.
Мэль выходит к ручью, и колени ее подкашиваются. Она без сил падает на сырую землю, плечи ее сотрясают рыдания. Она издает вой, полный скорби и отчаянья. Слезы мешают смотреть, но картина мертвой Последней Дочери, окоченевшей и скрючившейся, все равно стоит перед ее глазами. Истерзанный труп матери, валяющийся в грязи перед ее ребенком. Ушедшая с талой водой память целого клана.
Мэль воет, скрючившись на земле, тянет руки к тому, что вдыхало жизнь в ее народ. Но ответа нет, и больше не будет. То, что делало членов клана Ворона особенными, что давало им силу и мужество, погибло. Мэль знает, что она теперь стала обычным животным, таким же как грубые хуманы или даже ненавистные зверолюды. Она покинута, сломлена, втоптана в грязь. Теперь даже стареть придется, как тот эльф с севера. Осознание утраты невыносимо, так ей кажется.
Но даже дрянная скотская жизнь, на которую отныне обречена Мэль Олинар, берет свое. Слезы высыхают, горло не сдавливают больше рыдания, глазам уже не больно смотреть на труп матери.
Мэль переходит вброд ручей, становится посреди пепелища. Тут была последняя битва, это ясно. Тела сородичей уже объедены падальщиками, которые раньше обходили Тайную Рощу стороной. Мэль устало усаживается рядом со скрюченным стволом Последней Дочери, рука поглаживает мертвое дерево. Эльфийка думает, что делать дальше. Взгляд ее блуждает по поляне, в голове рисуются картины того, что произошло тут. Следы зверолюдов, много, ушли на восток. Не ушел ни один эльф. Чужаков ушло всего трое. А ведь было четверо.
Мэль поднимается, обходит поляну. Просевший холмик, укрытый снегом, находит быстро. По двум клинкам в изголовье понимает, кто здесь лежит. Лишь качает головой, слез уже нет.
- Ты отдал жизнь за чужой клан, - бормочет Мэль. - Спасибо, незнакомый брат, - склоняет голову и прикладывает ладонь к рыхлой насыпи.
В этот момент случается то, с чем Мэль попрощалась навсегда. Легкое дуновение сухого теплого ветра, шелест папоротников, едва слышный звук тихой эльфийской песни. Что-то тычется в ладонь, Мэль изумленно убирает руку с могилы и смотрит на пробившийся в этом месте росток. Бледно-зеленый ствол и липкие листья, едва отливающие красным. Это не может быть правдой, но это происходит здесь и сейчас.
- Он умел, - выдыхает Мэль, и ее накрывает волна благодарности к этому хмурому изувеченному эльфу, к его спутникам, ввязавшимся не в свое дело, прошедшим все до конца и проигравшим.
Выходит, все было не так безнадежно? Ради этого они пришли с далекого севера? Чтобы принести забытое искусство ее племени, дать надежду там, где должна быть одна лишь смерть?
Мэль снова плачет, сидя у могилы эльфа, но это уже другие слезы. Теперь у нее есть надежда, теперь у нее есть цель. Осторожно выкопав росток, она пересаживает его себе в сумку, насыпав под него земли с могилы эльфа, бережно заворачивает сумку в меховой плащ. Ей предстоит долгий путь на север. К людям, пахнущим кислой капустой и дрянным пивом. Придется стать такой же, обзавестись вшами и запахом изо рта, придется делать все то, что делают они, чтобы выжить. Но зато там можно будет посадить Последнюю Дочь, за безопасными стенами города, не боясь Бога Гора. И со временем эти грязные существа станут лучше. Священное дерево научит их, наполнит пониманием красоты и смысла. Они будут его защищать так, как защищал клан Ворона. Большего сейчас желать и не стоит.
Тяжело оперевшись на посох, Мэль идет прочь.

Минут пять заминка у ворот, где местные типа охранники поперекрикивались с Насмешником о чем-то, подняли тяжеленные ворота и пропустили вас внутрь Мастерской. И вы оказались на главном проспекте.



Это выглядит почти как цивилизация. Из хлама, старых вагонов, каких-то ржавых каркасов, обшитых пластиком и фанерой, местные соорудили настоящий город. Грязный, шумный, пропахший солярой, мазутом, запахом горелого мяса и резины, многолюдный. Пропахшие потом оборванцы, мудачье всех расцветок и фасонов, у каждого второго рожа убийцы, остальные ходят в респираторах. Тут есть электричество, тут продают воду, тут запахи жратвы на каждом шагу. А еще внезапная стрельба где-то на задворках, какой-то явно упоротый хмырь с металлическим затылком, который бросается под колеса, едва успели тормознуть, тут покрытые неприглядными чирями шлюхи, размалеванные чуть ли не гуашью вместо косметики. Рейдерский город, Мастерская Удовольствий Толстяка Джо.
- Рули к гаражам, там вам все покажу, - Насмешник откуда ни возьмись оказывается на подножке Годзиллы, со стороны водительского кресла. - Только шибко не газуй, если кого не того задавишь, будут потом терки и пиздилки.

Гаражи оказываются неким нагромождением ангаров, сваренных из всего подряд. Переплетение въездов и пандусов, ведущих в темное нутро, освещаемое единичными фонарями и искрящейся сваркой. Тут куча мейнов всех возможных модификаций, тут трутся хмурые мужики, измазанные машинным маслом, по полу разбросаны гайки и болты. Въезжаете в указанный Насмешником ангар, останавливаетесь.
- Заправляет тут всем Хэммиш, с ним сами договаривайтесь, - сообщает рейдбосс Херорезов. - Тачки можно ему же толкнуть, не наебет, потому что меня с вами видели. Ну и ремонт, хуе-мое, тоже тут можно мутить. Как пройти до рынка, вам подскажут, ну а в башню Джо тем более. Если в мейне спать не хочется, поселиться рекомендую в "Кровавой сучке", там кормят пиздаче, а для богатых есть даже ванная, к котором прилагаются две шлюхи. Но к Джо ждем вас завтра утром, представлю старику. И лучше не динамить это дело, Толстях не любит, когда его не любят. Все, бывайте, мужики, побегу свои дела улаживать.
Насмешники спрыгивает с подножки и легкой походкой двигает прочь, на ходу махнув приближающемуся кряжистой походкой боцмана мужику с двумя грубыми протезами вместо ног.
- Я Хэммиш, - заявляет мужик, поднимая лицо к кабине. На башку у него надет какой-то ебовый имплант, на манер шлема, закрывающий всю верхнюю часть лица. Механические веки смежены, но у вас нет ощущения, что Хэммиш слеп. - Надолго?

Дух пламени, существо из огня и ярости. Пожалуй, слишком громкий эпитет для всего лишь горящего хаосита, но впечатление тот производил абсолютно неизгладимое. Захария слышал (буквально вчера), как кричат сжигаемые заживо и знал, что эта смерть - одна из самых мучительных. Но враг продолжал двигаться, он всё ещё стремился в бой. И, в то же время, он сгорал, явственно демонстрируя, что его тоже можно победить.
Сугатит рванул из кустов, раздирая рясу о ветки. Он помнил, что эльф ранен, а значит, тело может подвести и он станет добычей для топора своего чудовищного противника.
- Умри! - закричал жрец, набрасываясь на вожака зверолюдей. Он держался на расстоянии, не позволяя пламени перекинуться на себя и отводя удары волшебным (благословение Сугата!) щитом.

- Боб, скидывай клетку с крюка! - крикнул Док - стрелу прямо по курсу! - дернул он рычаги гидравлики - следи, что будет делать водила! Инерция у их тачки высокая, но и мощность движка большая, как бы не отвернули в последний момент! И ДЕРЖИТЕСЬ КРЕПЧЕ! - крикнул он в полный голос, вжимая голову в плечи.

Педаль газа в пол до упора, руль сжат в побелевших от напряжения пальцах. Грузовик скачет на ухабах, целясь наперерез мейну Братков. Насмешник ведь не говорил, с какой стороны мы должны обходить этот камень?

- НЕ ОЖИДАЛ, ОБЕЗЬЯНА? - закричал Кри в мегафон в последние секунды, зафиксировав руль поджатыми к груди коленями и защищая голову - НЕ БЕГАЙ ОТ СМЕРТИ, УМРЕШЬ УСТАВШИМ!!!

Кажется, старик все же поехал крышей... или играет на публику, не теряя хладнокровия? Кто его знает.

Удар сотряс всю кабину, но сжавшегося в комочек Дока только чуть подбросило. Кри был старым опытным пилотом, ходившим в пыльные бури Сигмы, и мог многое в этой жизни рассказать о тряске и ударах.

Сразу после этого он поднял голову, осматриваясь и оценивая итоги маневра, пока кабина раскачивалась на рессорах, постепенно успокаиваясь. У менее привычного к качке это могло бы вызвать "морскую болезнь", но не у него.

Наверное, количество адреналина в крови начинает зашкаливать. Или же Крис просто сходит с ума.
Но в ответ на все это ужасающее представление с горящим мечом Кристофер просто хохочет и взвешивает в руке свой шестопер из трубы и арматуры.

Навстречу пылающему клинку устремляется оружие Кристофера, но инженер - не рейдер, и просто не успевает. А может сил просто не хватает и пламенная сталь вонзается в тело байкера и теперь Крис орет, как ошпаренный, несказанно радуя Коллина.
Только вот радость его недолгая - пары секунд, пока клинок огненного меча путается в шипах булавы, кричащий от жгучий боли Крис просто бьет своими старыми-добрыми кастетами Коллину в рожу, да так, что тот летит на пол кузова. Не прекращающий орать и, кажется, успевший загореться, Кристофер не теряет время, и словно спущенный с цепи бешеный пес бросает на врага сверху, круша тому черепушку шестопером, да и просто кулаками.
Один удар, другой и третий, босс бандитов, по началу, пытается сопротивляться, под неточными, но мощными ударами гремит металл, брызжет кровь и хрустят кости.

Со стороны эта гонка выглядит, должно быть, довольно живописно. В центре внимания, окруженные широким полукольцом кордона, - два грузовика без прицепов, один из которых упорно вырывается вперед, а пассажиры другого то и дело расхлебывают разные неприятности: змеи, кровожадные пассажиры на капоте, а иногда бортуют их и рубят руки роботам. Чуть сбоку отдельный баттл разворачивается за обладание тачкой поменьше, и счет пока равный: один убыл от Братков, еще один убыл от Метеоров.
Впрочем, последний - покатившийся по песку Майк - не успев даже еще сообразить, что произошло, вдруг почувствовал, как кто-то рванул его за шкирку. Еще один пируэт, и вот уже он падает в кузов мейна Херорезов, который следует позади остального действа.
- Десантируешься, сучара?! - щерится редкими зубами один из пацанов Насмешника, умудрившийся на ходу зацепить Майка... здоровенной механической рукой, которая, должно быть, раньше принадлежала крупному промышленному роботу. Очень подходящий механизм для подбирания на ходу всяких тел, да еще и достаточно ловкий. Хуй знает, какой умелец сумел срастить топорную нейронку сего агрегата с пропитанной наркотой и алкашкой плотью жителя Пустошей.
- БЕРИ БАЙК, ПИЗДУЙ ДРАТЬСЯ! - орет в свой мегафон с крыши Насмешник. Байк и в самом деле есть, прямо в кузове. Не шутят, черти.

Перенесемся чуть вперед. Туда, где мейн Братков уже круто завернул, обходя скалу по широкой дуге. Ой, да это уже середина гонки? Док, але, ты обещал таран. Правда, там же Крис, вместе со своим байком.
Крис, ща таранить будут! Хотя обожжы, сначала отбейся от самого Коллина, который вылез к тебе из кабины, выбив дверь ногой. Коллин - пацан злой и бешеный, а в руках у него крутой ковыряльник с какой-то ручкой... он жмет на эту ручку... искра, че-то шипит... ХУЯСЬ, МЕЧ ГОРИТ! Все, пиздец, Крис, ща тебя будут рубить горящим мечом.
- Барбекю! - ревет Коллин и кидается на тебя!

Ну и Рич, болтающийся в кузове тачки. Удержаться удержался, болтаешься, как говно в проруби, но что-то хуй знает, что в таком положении делать. Да еще и этот мудила пытается тебя задеть цепом, не отрываясь от баранки.

Непосредственно перед тем как ехать, Кри ненадолго позвал всех в кабину Грузовика, чтобы рассказать соратникам, как он планирует победить в этом заезде - убедившись, что никаких ушей из Братков (или Херорезов) нет возле их тачки. Нехрен подслушивать!
- Под РЛС я понимал именно радиолокационную станцию - ответил он Бобу, или Хаеру, как тот стал себя называть с подачи Курцмана - твоя сенсорика дает нам большое преимущество, так как противник не сможет зайти из слепой зоны незамеченным, так же я рассчитываю на твое целеуказание.
- Их тягач мощнее нашего, поэтому в чистой скорости состязаться нам нет смысла - начал хирург с изложения очевидных вещей - однако, у нашей машины есть управляемые отдельными рычагами отвал и стрела погрузчика. Предлагаю представить на месте машин двух всадников, один из которых должен приехать первым. Один быстрее, но безоружен, в то время как у второго есть щит - указал Кри на отвал - и копье - движение в сторону стрелы. По условиям заезда мы должны будем ехать вперед до камня, после чего развернуться и ехать назад. То, что их машина быстрее, это хорошо. Мне нужно, чтобы они обогнали нас и успели развернуться, пока мы все еще едем первую прямую - тогда мы сможем встретить их лобовым ударом. Если они будут обгонять нас недостаточно, я ненадолго приглушу двигатель, изобразив внезапное падение мощности, чтобы Братки не подумали, что мы тормозим специально, пусть порадуются тому, что идут впереди нас.
- С помощью сенсорики Боба и баллистического вычислителя Горацио я рассчитываю пробить ударом стрелы их водительское место вместе с водилой, после чего их тачка при всей своей мощности уже никуда не поедет, лишившись управления. Нам подобное столкновение не страшно - фронтальная проекция машины защищена толстым отвалом, изначально рассчитанным на подобные удары. После этого по желанию можно будет бросить их лидера догонять нас пешком, или намотать на колеса. Драться с ним на кулачках смысла никакого.
Старик излагал свои идеи так же спокойно, как несколько дней назад предлагал съесть тела убитых пассажиров, пока не испортились. Есть ли в мире что-то, что этот старый циник посчитает неприемлемым подходом?.. Навряд ли.
- Майк, Крис, Рич. Первая прямая - это наш запас времени на то, чтобы выбить их сопровождение. Я тоже не останусь в стороне, если вернуться к прежней аналогии всадников, то помимо "копья" у нас есть еще и "цеп". Вначале мы оставим клетку на стреле, полагаю, что удар большой железной конструкцией на скорости сметет с мотоцикла всех, кто на нем находится. После этого я попрошу Боба отцепить клетку с крюка, пока их мейн будет разворачиваться вокруг камня, чтобы развернуть стрелу для прямого удара. Прошу вас не рассредотачивать внимание, и нападать вдвоем на одну и ту же цель, чтобы разделаться с ними быстро. Договоритесь сразу, сначала мотоцикл или их тачка - раций у нас к сожалению нет.
- Дополнения, комментарии у кого-то будут? Если да, слушаю, это не риторический вопрос. Если нет, не будем терять времени на болтовню. Цистерны у нас и так уже нет, останется только закрыть Драндулет, и выходим на стартовую позицию.

Куда идти, вы поняли довольно быстро. Отдаленный гром барабанов, полные боли крики, торжествующий рев зверолюдов. Пройдя через березовую рощу, вы оказались на берегу ручья. Всюду тела - эльфов и зверолюдов, битва тут кипела еще недавно. С берега ручья, под прикрытием редкого кустарника, наблюдаете следующую сцену.
Растущее выше по течению необычное дерево, узловатое и кривое, содрогается под ударами топора. Опадают медные листья, ветки опускаются, будто обессилевшие руки, из раны сочится белесая кровь.



Могучая фигура, повернута спиной к вам: широченные плечи, уверенный замах, злая мощь в каждом движении. Вокруг стоят зверолюды, много, дюжины три. Стучат в барабаны, скалятся, потрясают оружием, торжествующе рычат и мычат. А еще эльфы: избитые, раненные, связанные, рыдающие, насильно преклонившие колени. Тела тех, кто не покорился, валяются тут же, алая кровь стекает в ручей, смешиваясь с прозрачной холодной водой.
Бог Гор рубит Последнюю Дочь, заставляя остатки народа клана Ворона наблюдать за этим.
Будто поучаяв ваше присутствие, вожак зверолюдов прерывается, оборачивается, смотрит куда-то вниз по течению. Перекидывает топор в другую руку, ведет затекшей шеей. Его подданные настораживаются, глядят по сторонам.
- Убили шамана, я чувствую! - кричит тот, кто некогда был Тектом. Голос тот же, но в нем появились порыкивающие звериные нотки. - Честная смерть, обиды не держу. Выходите! С вами войны не веду! Посмотрите на конец, уйдете. Разнесете весть о том, что эти земли теперь принадлежат лесному народу!

- Кровавый Майк, - это было единственное погоняло, которое дали Курцману, да и то совсем недавно произнес Кри. Выбирать было особо нечего. Можно было назваться старым военным именем - Бинт - но сейчас функции Майкла стали несколько шире, да и звучало так себе.
- Я не псих, просто люблю доводить работу до конца, - все так же криво улыбаясь, произнес Курцман, прекрасно понимая, как звучат его слова, учитывая что он сейчас в заляпанной кровью куртке, а за плечом у него обрез с заляпанным кровью прикладом. Собственный внешний вид, короче, Курцмана сейчас вполне устраивал, а постираться и потом можно. Он тоже пожал руку Насмешнику.
- Будешь смеяться, Насмешник, хехе, но мы просто ехали мимо. Вообще была мысль сначала посмотреть, чо у них где плохо лежит, раз те сразу стрелять не начали, но Певчие допустили ошибку. Они подъехали к Доку с крещением, а он эту религиозную муть очень не любит, вот и психанул, да, Док? А тут и вы подъехали, так что мы лагерь их не особо успели рассмотреть. Вообще из кабины это было то еще зрелище, кровища во все стороны плещет, ууу!
Он тоже посмотрел на Грузовик. "Вот это убирать придется, елы-палы", подумал он, но вслух сказал иное.
- Вообще, у нас там еще скелет висел на вон том драндулее раньше, но сейчас уже ничего не осталось. Надо новый дизайн короче тачкам.
Он снова повернулся к Насмешнику
- Ну уж не знаю, чо вы хотели от рейда, но Певчих там подохло будь здоров, я тебя уверяю.

- Да че-то так себе налет вышел, если честно, - рейдер подошел к Майку с Доком, сообразил, кто из них кто, первому руку для пожатия протянул Кри. - Я Насмешник, главный у Херорезов. Рейдбосса Братков не ждите, он сегодня уебался о ракету фанатиков. Ты, значит, Док Смерть? Я знавал одного мудилу с таким именем, только он нихуя не врач был, просто псих ебучий. Про вас, кстати, Джамрис упоминал, типа новые пацаны, Метеоры. Это что вообще означает?

- Можешь считать виноватым во всем меня, если тебе будет легче - пожал плечами хирург - я не имею привычки отказываться от ответственности за принятые мной решения, равно как и сомневаться в чем-либо после того, как решение принято.
- В главного? Ни малейшего желания - сразу же открестился Кри от подобной чести - я практически не имею опыта общения с подобными людьми, кроме как на операционном столе в состоянии общего наркоза. Если ты имеешь подобную компетенцию, логичным будет вести переговоры именно тебе. Меня можешь назвать просто водителем.

- С другой стороны - задумался старик всерьез - если ты считаешь, что после произошедшего от лица нашей небольшой команды в качестве... как они говорят, "рейдбосса", перед этими рейдерами, должен выступать я, и это принесет пользу на переговорах, пойдем вместе. Стоять на своем и не упускать своей выгоды - это то, что я умею с самого рождения, вполне возможно, что мой стиль общения будет воспринят как своеобразная причуда, на которые, насколько я знаю - хотя могу и ошибаться, это не та область, в которой я являюсь экспертом, в подобном обществе у каждого, имеющего оружие, признают право. Решай, ты знаешь лучше эту социальную прослойку.

ссылка

If you wanna dance, you'll have to dance or die
If you wanna dance, you'll have to dance or die

- Сука, они засланные! - пальцы указывают в вас, рассовывающихся по тачкам. Стрелять в лицо местным - прямая дорога в их черный список, да, Кри? Кажись, певцы записали вас в команду "плохих парней".
Реальные плохие парни тем временем вовсю резвятся в лагере. Тут и там слышны взрывы, выстрелы, крики боли и радостный смех налетчиков.
Впрочем, вам сейчас бы выехать с этой сраной стоянки, где уже рванули бочки с горючкой, и огонь уже подбирается к другим тачкам. Да к тому же певчие, похоже, решили вам помешать в этом благородном деле.
Двое доходяг запрыгивают на ваш мейн, пока тот еще не набрал скорость, в руках у одного обрез, второй раскручивает цеп. Через кузов хотят забраться в кабину. Еще один врывается внутрь Драндулета, в руках у этого психа огнемет. Кажется, готов сжечь всех, кто внутри.

Кри в очередной раз убедился, что машины уже давно стали совершеннее устаревших людей. Пока куски мяса без толку бегали туда-сюда, не слушая простейших фактов, киборг с электронным мозгом принимал одно верное решение за другим.

Положив обрез себе на колени, он пересел за руль грузовика, благо Курцман совсем недавно при нем заводил эту колымагу. Педаль до отказа, рычаг передачи, дернуть пускач...

Вряд ли удастся скрыть факт запуска этого монстра, слишком уж громкий у него двигатель. Остается действовать быстро и решительно? Что ж, у Кри никогда не возникало проблем с моральными дилеммами. Как только мейн заведется, старик собирался намотать на его огромные покрышки любого, кто помешает ему уехать из этого сумасшедшего дома.

Котаны, выяснилось страшное: я не придумал, чем вообще плох тот факт, что зверолюды завалят священное дерево эльфов. Мне казалось самоочевидным, что это плохо.

Так что давайте интересные идеи. Ну, только помните, что мир маломагичный, гримдарковый, так что "Все сущее погибнет" не подойдет.

Вас приметили, едва тачки показались из-за дюны. Люди прекратили расслабленно тусоваться где попало, организовался комитет по встрече. Впрочем, издали палить по вам не стали, а это по местным меркам, похоже, является максимальным проявлением радушия.
Пока приближались, удалось рассмотреть детали. Люди как люди, с местным колоритом, конечно же. Вооружены, одеты кто как, никакого хайтека.



Здания позади встречающих при ближайшем рассмотрении оказались сильно обшарпанными, частично развалившимися, но самое главное - обжитыми. В выбитых окнах горят костры, тут и там на фоне заката мелькают силуэты людей. Кажется, поселение и в самом деле крупное.

И еще одна деталь, которую вы приметили не сразу. По мере приближения со стороны лагеря этих людей все громче звучит одна заунывная нота, не сразу и заметишь. Но уже на расстоянии метров в пятьдесят понимаете, что там будто все одновременно себе что-то мычат под нос, и складывается это дело в одно большое длинное "Ммммммм..."
От группы встречающих тем временем отделяется одна фигура, двигается вперевалку вперед, машет рукой. Безобидного вида человек, весь расписанный крестами, в руках посох в виде креста, собранный из заточенных арматурин и синей изоленты. Епта, тут есть синяя изолента. Человек приветственно машет рукой.

ссылка

Странно, но только через сутки тряски в тачках вы смогли расслабиться. Бесконечные просторы Пустошей, однообразные и неживые, сплошь песок, камни, раскрошившиеся остовы каких-то зданий, торчащих тут и там будто гнилые зубы во рту, солнце, солнце, сплошное бессердечное убийственное солнце, клубы пыли, запах соляры, грохот моторов, дребезжание тачек - все это как-то незаметно слилось в одну монотонную протяжную ноту, звучащую в фоне. Мысли затупились, переживания как-то сами собой перегорели, даже тревога отступила. Пустошь поглотила вас, вы в ее брюхе, бесконечном, сухом и обжигающем.



Событий почти никаких. Парочка остановок, беспокойный душный сон, тупое разглядывание однообразных окрестностей, редкие разговоры, жаркая маета. Пару часов пришлось потерять, чтобы оживить движок Драндулета (вы вроде так, по-детски, назвали тачку Карла-и-Клары?). Дырявый карбюратор (несколько пулевых отверстий, надо же) нахапался песка, который уже начал перемалывать движок. Пришлось придумывать какие-то тампоны из ветоши. Впрочем, там и так сплошная ржавчина, забитые клапаны, разболтанные цилиндры, а вместо масла - какая-то дурно пахнущая херь с зеленоватым отливом. Тачке вскорости понадобится основательный ремонт, иначе сдохнет.
Направление взяли примерно на запад, доверились Ричу. Ну, кому-то ведь надо довериться, почему бы не золотому мальчику, профессиональному путешественнику. Верный Горацио за рулем мейна, во второй тачке водители посменно. Жги себе горючку, дави на педаль и старайся не забуксовать в очередной песчаной луже. Спокойно, надежно, безопасно. Пока не кончатся горючка с водой, конечно.



Признаки цивилизации вы приметили к вечеру второго дня, с вершины бархана. Какие-то здания на горизонте, возле них люди, но отсюда не разглядеть даже в старенький театральный бинокль, который нашелся среди хлама в мейне.

- Итак, Вы не поверили мне, когда я говорил, что поиски т.н. "чёрного ящика" ничего не дадут. Мистер Курцман убеждал меня, что это не так, и что записи с "чёрного ящика" дадут нам новую полезную информацию. И кто оказался прав? Тот факт, что "Ковчег" был сбит, был и так очевиден хотя бы по виду отверстий, характерных для поражающих элементов от боевых частей ракет класса "планета-космос".
Вы не захотели меня слушать, когда я был против поездки сюда, потому что мы точно потеряем здесь, как минимум, сутки. Мистер Портман убеждал нас, что поездка туда-обратно - это дело нескольких часов. И кто оказался прав? Более того, теперь мы, оказывается, не едем обратно вообще.
Вы не хотите слышать меня сейчас, когда я говорю, что для поиска нашего народа необходимо вернуться к исходной точке, откуда они ушли. Не потому что я хочу что-то забрать с "Ковчега", мистер Келли. А потому что, в отсутствие явных следов на песке, найти следы иного рода, как-то свежий мусор или чьи-то останки, с другой точки будет проблематично.
Теперь рассмотрим подробнее ваш аргумент про Мастерские. Во-первых, все слухи, которые мы могли бы собрать из Мастерских, мы уже узнали от Джамриса и его людей. Они ведь там, в основном, обитают. С чего вы взяли, что другие обитатели Мастерских расскажут вам что-то новое? Во-вторых, Мастерские находятся сильно в стороне от пути, которым шёл наш народ. С чего бы там кто-то что-то будет знать об этом событии и о вайтманах вообще? Я сильно подозреваю, что вайтманы - это очень тщательно законспирированное закрытое сообщество, информацией о котором владеют лишь очень и очень немногие люди в этом мире, большинство из которых - это вайтманы и есть. В-третьих, Я очень сильно подозреваю, что поиски информации займут какое-то время, и в Мастерских мы застрянем, как минимум, ещё на несколько дней. С чего я это взял? Можете считать, что интуиция мне так подсказывает. К тому же, с нашим-то умением встревать во всякие конфликтные ситуации на ровном месте, да в месте, которое славится изобилием конфликтных ситуаций... Я полагаю подобное развитие событий неизбежным. И наконец, в-четвёртых: даже если вам очень крупно повезёт, и вы наткнётесь там на следы живого свидетеля, знающего о вайтманах и их местах обитания, наверняка выяснится, что человека, обладающего нужной информацией, в Мастерских не найти, и, в лучшем случае, он находится в каком-нибудь другом месте, причём, очень-очень далеко. И тогда у вас появится выбор: либо отправиться на его поиски, либо ехать обратно к "Ковчегу". То есть, вы придёте к тому же решению, но где-то неделю или даже месяц спустя.
Ах да, вам же может хватить ума отправиться прямиком на зюйд, а не на зюйд-ост-ост...
Гюнтер достал нож, и его острием начал рисовать на песке.
- Вот здесь - "Ковчег". Вот здесь - мы. Где-то там - Мастерские. Куда-то сюда увели наш народ. Если вы от Мастерских отправитесь не к "Ковчегу", а по кратчайшему расстоянию к линии, являющейся продолжением пеленга на направление исхода наших людей, то вероятность найти какие-либо "следы" в точке пересечения стремятся к нулю. Поворот от точки пересечения на зюйд-вест также может не принести успеха, поскольку направление не является точным, а линия пути вайтманов совсем не обязательно прямая. Если же вы повернёте на норд-ост, к "Ковчегу", ваши шансы напасть на след увеличатся. Но в этом случае вы потратите ещё больше времени и горючего. В добавок к тому времени, что вы затратите на пребывание в Мастерских, и к тому горючему, что вы потратите на дорогу туда. В общем, ваши шансы найти какие-либо следы спустя столь длительное время, в условиях дефицита горючего, будут стремиться к нулю. Возможно, вы всё-таки попробуете "прочесать" пустыню. Однако, "вайтманы" - глубоко законспирированное сообщество, и вряд ли они на вас выйдут сами. Рано или поздно, вы решите, что поиски остальных пассажиров являются занятием слишком затратным и бесперспективным. И вы сдадитесь. Пойдёте к Джамрису, вместе совершите налёт на "Ржавый Погост", может быть преуспеете, и те из вас, кто выживут, вольются в его банду. Будете по очереди трахать Дору, или Бруху, или ещё кого себе найдёте, заведёте своих отпрысков, будете проживать остаток своих жизней в налётах и грабежах, окончательно превратитесь в бандитов и рейдеров, неотличимых от остальных туземцев, и постепенно забудете о той благородной миссии изменения мира к лучшему, с которой шли к Эдему. Если, конечно, вы о таком вообще задумывались когда-либо. И однажды вы, убелённые ранней сединой, покрытые шрамами от многочисленных ранений, с протезами вместо отстреленных и отрубленных органов и конечностей, хронически больные из-за плохого качества еды, воды и медобслуживания, быть может, вспомните этот разговор, и скажете себе: "Чёрт побери! А ведь Гюнтер тогда был чертовски прав! Я действительно бездарно просрал свою жизнь! Вот бы вернуться в те славные деньки и всё исправить..."
Гюнтер звонко щёлкнул пальцами перед носом у собеседников.
- Поздравляю! Вы вновь вернулись в прошлое! Вы снова молоды, полны сил и можете что-то изменить! Кроме герра Кри, он просто воскрес из мёртвых. И вот сейчас Вы можете снова отправиться в Мастерские и повторить весь этот порочный путь заново. А можете отправиться к "Ковчегу" и продолжить поиски оттуда. И что бы ни решил каждый из вас, лично я в Мастерские не поеду.

Итак, вы рванули в обход, а Мэль осталась на месте, осторожно выцеливая врагов на том берегу. Пробежали не слишком много, прежде чем на вас наконец обратили внимание. На том берегу раздался очередной рев, после чего прозвучало несколько отрывистых команд на темном языке зверолюдов. Тут же стрела эльфийки вонзилась в горло одному из козлоногих, и тот упал на землю, заливая снег черной кровью.
От нападающих, которых к этому времени стало больше, отделилась группа из трех зверолюдов. Они оказались не столь благоразумны и ломанулись через озеро, по тающему льду. Прямо к Мэль, которая спустила еще одну стрелу. Стрела прошла мимо, зато один из козлоногих, инстинктивно дернувшийся в сторону, вдруг ушел под лед, попав в полынью.
Другая группа еще с пяток рогатых двинулась вдоль берега, навстречу четверке смельчаков, к вам то есть. Остальные (около полудюжины) скрылись в гуще елей, где шла невидимая вам битва между защитниками заставы и лесным племенем.

- Та развалина - корабль? - удивился Давид. - Такие же еще есть, Джайлз рассказывал. Называл гробовозами, будто внутри ящики для трупов.

Шесть часов тянулись мучительно долго. Когда ждешь, время всегда тянется, как резина, правда? И сейчас Крис уже потерял счет кругам, которые намотал по этому крошечному поселению, ожидая хоть чего-нибудь.
Например лун, что выкатились на небо.
- Пацан. А откуда у вас тут этот мешок? - Решился таки спросить Крис, ткнув пальцем в мешок с фосфором.

- Да вы вообще кого-то, кроме себя, слышите? - Удивился Крис - Бруха со своим ебырем до Дэва вообще пешком дошли. А унас, блять, тачки! Мы закинем детей домой за несколько часов и все, а вы тут драму развели про рациональность и гибель. - Техник махнул куда-то в сторону горизонта - Мы бы уже давно туда-сюда съездили, если бы нам попиздеть не приспичило, бля. Тачки, блять. - Повторяет Крис, уже двумя руками указывая на автопарк - Транспорт, скорость! Лошадиные, мать их, силы!

- Вы ебанутые. Вы все. Да пацан, ты тоже, но пока еще меньше, чем даже эти взрослые дяденьки, которые ни черта не соображают.
Рич вернувшийся на капот своего багги в позу лотоса, глухо фыркнул. Зевнул и посмотрел на Курцана.
- Кто тут блин больше всех хотел выгрести из корабля полезного? Выгребли. Проебали день, а потом еще полтора дня, которые мы вполне себе могли потратить на что-то полезное. Мне вчера пару литров воды пожалели, но теперь готовы пожечь горючки и заблудиться. Я сто к одному поставлю на то, что вы потом поедете куда угодно, только не к нам, если отколитесь.
Собственно, Рич понимал, что это офигительно альтруистично, помочь детям, отсыпать им еды, воды и патрончиков. Но из этих умников хоть кто-то понимает, что такое благие намерения и куда они приводят? Взрослые дяди вроде бы. А пацан, и тот должен понимать, что своя семья важнее любой чужой.
Эйр вздохнул. Ему казалось ведь, что это у него мозги от местного климата из ушей вытекли, а оно вона как.
- Мистер Кри, в нашей компании не может быть лидера, поскольку это сборище отбитых отморозков. Вот. Ну и я выскажу свое мнение. Либо едут все, либо не едем никуда. В смысле, что я расстреляю колеса, братки. И мы будем весело бухать, пока не сдохнем. Вот. Поэтому все едут в одну сторону и никто не теряется. А там видно будет. Направление к Мастерской мы знаем. Что там видели чуваков в белом - тоже. Если же, когда мы найдем своих и узнаем, что они теперь в какой-то секте все поголовно или их жрут по паре человек за день, что же. Кому-то дадут по морде, ага. А пока можем ехать и отправлять детишек пастись на вольные хлеба.
Ричард мысленно хмыкнул, сообразив, что его окружают маны.
- Есть предложения рациональней?

- Ты предлагаешь себя на роль лидера? - Кри серьезно задумался - то есть, человека, принимающего решения и берущего на себя ответственность за них? Тогда ответь на пару вопросов, чтобы я понимал, есть ли у тебя в голове понимание, что нам нужно делать, или это просто эмоциональный порыв, за которым нет ничего, кроме громких слов?
- Ты говоришь, что дети - будущее этой планеты. Мы должны сохранить их и направить в нужном для нас пути. И в тот же самый момент ты говоришь, что собираешься вернуть их домой к той женщине, которая безропотно подчинилась команде работорговца, отдать своего старшего ребенка Дэву на разделку. Ты говоришь, что если дать усвоить детям моральные нормы, дать знания, они вырастут не хуже нас. Безусловно, это так. Но разве в таком случае мы не должны оставить их у себя и стать для них новой семьей? Среди выживших пассажиров не было ни одного ребенка, и если мы найдем людей, которых увели с Ковчега, то среди них найдутся достойные люди, которые смогут стать для этих детей семьей. А что им сможет дать Бруха? Технику глубокого горлового минета, которым она хотела нас отблагодарить? Ты говоришь, что детей нужно воспитывать. Воспитывать - это брать на себя ответственность. В таком случае разве мы не должны решить их судьбу сами, отвезти их в лучшее место, а не вернуть в тот дом, из которого их увели к Дэву?
- Если ты предлагаешь мне идти с вами, искать свой новый дом - прими решение и возьми на себя ответственность за него, не ссылаясь на "мы им обещали". Родители, которые исполняют каприз ребенка, зная что это приведет к их увечьям и гибели - плохие родители. Прими решение, и поясни для всех, почему ты так решил. Но я не думаю, что вернуть их туда, откуда их продали людоедам - это можно назвать помощью. В том самом цивилизованном мире, о котором ты говоришь, за такое лишают родительских прав, а детям ищут новую семью, где их смогут воспитать хорошими людьми.

- Просто у Сони комплекс превосходства, - презрительно бросил Курцман, - не спорю, местные выглядят достаточно дерьмово, но они такие же люди, как правильно заметил Док. И из их детей может вырасти все, что угодно, если дать им усвоить моральные нормы, воспитать, дать знания. А зацикленные на идее высшей расы прямые как столб упрямцы вымрут, потому что не смогут освоиться на новом месте!
Он хмуро оглядел остальных и рявкнул:
- Да, мы чужие на этой планете, и должны выживать. В разумных пределах прикидываться своими. Скрывать свое происхождение, делать вид, что мы рейдеры. Но если мы оставим то, что делает нас людьми, в угоду ли религиозным принципам далекой планетки, как у Гюнтера, или в угоду рациональной модели, как говорит Док, мы обречены. Мы закончим жизнь еще одной бандой, ничем не отличающейся со стороны. Мы можем быть в каком угодно говне, но у нас есть мораль. Она гласит, что дети - будущее этой планеты. И мы должны сохранить и направить их в нужном для нас пути. Только в лучшем месте чем это, у нас и у других пассажиров будет шанс найти свой дом. Так что мы с Бешеным, - он хлопнул Криса по плечу - вернем детей домой, а потом поедем спасать остальных. Так и ни в каком ином порядке! А то понимаешь ли, бухать и морды бить разукрашенным теткам мы можем, а детям помочь - нет. Да идите вы нахуй с таким рационализаторством.
Он покосился на Кри
- Док, ты клевый мужик, и мне кажется мы с тобой нашли бы общий язык. Но тут твое время выбирать сейчас. Я предлагаю, иди с нами, мы по крайней мере не заморачиваемся превосходством высшей расы, как Боец. А то подумай, мало ли, сейчас они - варвары, потом выяснится, что варвары - все, кто не с его планеты, и кто там знает что он решит насчет тебя. А у нас всегда найдется место для человека с таким богатым научным пониманием мира, как у тебя. Опять же, я немного понимаю в первой помощи, но до твоего знания медицины мне далеко, так что медик нам ой как нужен. Но решать тебе.
Он покосился на остальных
- Ну и вы, не молчите, выскажитесь наконец, и покончим с этим. Чем больше мы тут лясы точим, тем больше теряем времени. Уже могли бы рассекать пустыню.

Пьянка продолжалась до заката. Трупоеды, снова набрав задора, сбегали еще за парой канистр (с благодушного разрешения Джамриса), подкинув дровишек в топку всеобщего веселья. По ходу дела были еще две драки, но уже между пришлыми ребятами. В одной участвовал сам Джамрис, получивший по зубам от Секача. После мордобоя оба пили мировую и резали ножами руки, чтобы смешать кровь и побрататься. Очнулась Дора, потребовала, чтобы ее трахнул Боец. Ее огорчили, сообщив, что победитель отказался от награды.
Была куча пустой болтовни, пустого бахвальства, по больше части пустых агрессивных шуточек. Некоторые обрывки разговоров складывались в картину этого мира.
- А по-моему, этот Икар просто в жопу долбится со своими пацанами, и всего-то. Хули он ожидает, что рейдеры с ним пойдут на Иерихон, отбивать от ведьм руины? Да у них еще на подходе стручки завянут от колдовства Ковена, как они после этого будут друг друга пердолить?
- Да не, пацан он нормальный, с понятиями, не гони. Хотя они все хлюпики, которые ломанулись в Пустошь из Нового Иерихона, когда там все превратилось в одну большую жопу. Но базарю, в жилах Икара течет кровь настоящего рейдера. Может, он гонит, что сам из Города, типа пиарится так перед беженцами?
- Мне кажется, Толстяк Джо его не поддержит. Разве что Икар отсосет его огромный стальной хер, да с заглотом.
- Джо че-то мутит Толстяк в последнее время. Слыхал, послы от Мусорщиков были в Мастерской Удовольствий? Глядишь, выбьет нам вход в Разбитые Каньоны.
- То-то Катутек охуеет, ему-то туда дорога заказана. Коптильщик, говорят, его прям запомнил.
Хрен его знает, о чем они. Но еще пара имен в копилку, да?
- Но певцы эти, я с них реально угораю. Слюнявые бомжи, ебанашки. Сс-суко, а как затянут свои песни, так вообще пиздец.
- Ебанашки или нет, а таки каменюку себе напели. И новые, поменьше, появляются. Странно все это: сиди себе, песни пой, а от этого вокруг чудеса начнут случаться, а?
- Я так скажу: какими бы мудаками ни выглядели Певчие, за ними сила. Хоть у меня аж кишки заворачивает, когда думаю, что за сила там такая.
Снова Певчие эти, да? Хер его знает, кто такие.
Детишки ваши, кстати, таки сунули нос наружу, ближе к вечеру, оголодав и желая сделать хоть глоток воды. Против ожидания, Трупоеды особо не заинтересовались ими. Только Джамрис вяло поинтересовался у Рича, не продаст ли деваху. Что касается Кри, то с ним все вышло проще: приметив, что стремный старик ковыряется с хламом, рейдеры приняли его за раба. Даже поцыкали уважительно, мол отличного раба себе нашли, с аугментикой. В итоге вопросов к старику не было: работает, и ладно, так положено.

Когда дневная жара уже сошла на нет, а все уже успели напиться раза по три, а также раза по три проспаться, веселье поутихло. Горлодер закончился, а бойцы все-таки не железные: много и плотно бухать надо уметь. Развели костер в бочке, стали жарить на решетке узкие полоски жесткого мяса, приходили в себя, потягивали водичку аккуратными глотками.
- В общем, пацаны, - Джамрис еще был пьян, языком ворочал не слишком споро, но уже был с сознании. - Вы закатывайте в Мастерскую Удовольствий. Скажете - Джамрис пригласил, вопросы все сразу пропадут, - позыркав по сторонам, пнул спящего Секача, негромко приказал притащить еще воды. - И еще такое дело. Черного Дэва вы взъебли по всем правилам, вопросов нет. Да только вот он мне кой-чего должен был рассказать. Уже не расскажет, но вдруг вы теперь знаете. Дэв обещал дать наводку на одну точку интересную в Пустоши, где полно всякого механического хабара. Говорил, там раньше дроидов в виде телок делали. Не поведал перед смертью, где оно? Могу за сведения заплатить, сторгуемся. Ну или совместно налет сделаем на точку, как считаете?

...Звуки битвы вы услышали загодя. Лязг железа, свист поспешно спускаемых тетив, короткие окрики и отдаленные яростные вопли, вся эта мешанина из хруста ветвей и снега под ногами, топота ног, пыхтенья, глухих ударов падающих на землю тел. Битва двигалась в вашу сторону.

Прошла неделя с тех пор, как вы покинули вновь заселенную Берлогу, оставив там группу бывшей челяди сира Рудшталя, которую весной возглавил Седой Бастард, сир Генрих Химмельхаг. Прибыв в Землю Духов на первом пробившемся сквозь льды корабле, он уже через несколько дней принял присягу у всех, кто некогда бежал из Щенвальда. Сыграло свою роль дальнее (пусть и "черной крови") родство с родом Рудшталей. А также бегущая впереди слава героя Меншрайха.
Отправленный самим Первым Канцлером с миссией картографирования новых земель, Седой Бастард, с младых ногтей привыкший к делам ратным, подошел к делу как к воинскому мероприятию: разведка спорной территории, возможны стычки с противником, стычек стоит по возможности избегать. Значит, нужно всего ничего: небольшой отряд (дюжина закаленных рубак со штандартом Вольного Отряда, на котором изображен орел со стрелой в когтях), укрепленная база для рекогносцировки (бывший Щенвальд подойдет как нельзя лучше) и снабжение (неприкаянные рудшталевские люди). В итоге экспедиция была сформирована быстро, караван, груженый припасами, отправился на юг, едва закончились лютые зимние морозы.
Вам было по пути с Химмельхагом и его рубаками.

Путь до Берлоги оказался не то чтобы опасным, но изматывающим. Брести по колено в снегу - удовольствие так себе. Караван постоянно замедлялся из-за вьючных животных, да и скорость движения заставляла желать лучшего. Зато опасности Земли Духов проявились совсем чуть: пришлось лишь раз отбивались от стаи оголодавших за зиму тощих волков, да припугнули на привале грохотом мушкета тощего после спячки медведя-шатуна, проснувшегося слишком рано.
Берлога встретила вас стылыми комнатами и запустением. Судя по всему, с прошлой осени тут кто-то жил. По углам - обглоданные кости, следы кострища на полу, заколоченные окна, провалившаяся крыша. Судя по всему гоблины, пытавшиеся зимовать. А, может, и еще кто другой. Как бы то ни было, люди вновь вдохнули жизнь в старую усадьбу, принялись обустраиваться.
Вы провели тут два дня, отдохнули и двинулись дальше, на юг.

Затаились на опушке небольшой полянки, в кустах, прислушиваетесь к приближающимся звукам. Кто-то бежит в вашу сторону, кто-то преследует беглеца. Вот дрогнула верхушка елки, шапка снега осела на землю по ветвям. Уже слышите тяжелое испуганное дыхание. Хруст ветвей, тяжелый звук падения снега, звериный рык преследователя.
Уже близко.

На поляну, проваливаясь в снег, выпрыгивает стройная фигура, хрупкая и высокая. Серо-зеленый плащ с подбоем из ласки порван, на нем алое пятно крови, в руках лук с рваной тетивой. На мгновение удается рассмотреть лицо: эльфийка.


Оступается, попав ногой в яму под снегом, вскрикивает и падает. Переворачивается на спину, лицом к преследователю, еще раз вскрикивает от боли в ноге, судорожно тянет короткий меч из ножен на поясе.
Из чащи, весь в снегу, выскакивает зверолюд. От него идет пар, как от лошади после галопа, пасть оскалена, пояс увешан черепами. Зверолюд какой-то не такой: черные разводы у глаз, какой-то жутковатый оскал, проплешины на шкуре.


Издав довольный рык, он начинает медленно приближаться к своей жертве, перекидывая топор из руки в руку. Звуки битвы или погони позади уходят куда-то в сторону, становятся тише. Но его жертва здесь, пятится, лежа на спине, выставляя перед собой глупое лезвие, слишком короткое.

ссылка

Ну что ж, не все в этом мире так уж страшно и тяжело. Не каждый миг вас, похоже, хотят убить, сожрать или ограбить. Иногда постоянная опасность вдруг отступает, случается попойка. Впрочем, это как посмотреть: пить стремное бухло на жаре с кучей жестоких психов - тоже развлечение из разряда шашлыков посреди склада боеприпасов.
Впрочем, пацаны оказались вполне себе нормальные. Грубые, отмороженные, где-то неприятные, но настроены в данный момент вполне благодушно. Впрочем, последнее - явно по указке своего босса, Джамриса. Странный парень: по виду пройдоха и шестерка, а слушают его бесприкословно.
Откуда-то притащили монструозную магнитолу, врубили музон, стали жарить мясо какой-то огромной недавно освежеванной рептилии, все это с помощью длинных шампуров и огнемета на малой тяге. Получилось съедобно, но прожарено неравномерно, конечно.
Напивались вы быстро, на такой-то жаре. Да и прямо скажем: местные пацаны привычные, а вы недавно в раю, еще сноровка не та. Впрочем, особо это никого не парило.
Расспрашивали вас, сами травили какие-то байки, зубоскалили, ржали. Джамрис - вперед всех, лил себе ядерный самогон в глотку прямо из канистры, блевал под колесо Годзилле ("Хуй знает, что за название, братан, но звучит заебово!"), снова поднимался, размазывая сопли по роже, шел брататься с Горацием. Остальные Трупоеды от босса не отставали, веселились как по команде, отчаянно и без оглядки.
- Ну а хули, через час можем все наебнуться, сечешь? - выразил общее настроение некто Секач, которого свои ради шутки называли Ссыкачем. Он не обижался, хоть надутый вид делал. - Так что если уж рейдер не перегрызает глотку другому, то отрываться надо по полной.
Базлали за всякое.
- В Мастерской ебучие святоши появились, так их отмудохали и голыми в Пустоши отправили, Джо распорядился!
- Да то не Джо был, то Леди наказала, не любит она их...
- Да прям, она в обход босса че-то сделает.
Ага, некое место. Называется Мастерской, если кратко. А если длинно - Мастерской Удовольствий Толстяка Джо. Местный культурный центр, судя по рассказам. Под руководством собственно местной шишки. Джамрис у этого Толстяка Джо вроде как лейтенант, ну или рейдбосс по-местному. Самого Джо иначе как Мегабоссом не величают.
- А вы как, с Мусорщиками имеете контакт? Они, ссуки, не любят нашего барат, из Мастерской, а я б с ними забарыжил, есть че на обмен. Ежели вдруг контактом обзаведетесь, свистите!
Угу, Мусорщики какие-то. Много ценной техники и запчастей имеют. А такое добро здесь, судя по всему, в ходу.
- Но я че скажу: в Город больше ни ногой! До сих пор во сне ссусь, если тот ебаный лес из рук привидится. Лучше б тебе, братан, и не знать о нем, в натуре.
- Но хуй тебя, знает, мужик, какая планета. Это ж все бредни иерихонцев, типа Пустошь круглая. Какая она, в пизду, круглая, мы бы ночью с нее скатывались, когда переворачивается. Ебал я эту гелиоцентрическую модель, говно полное. Нажрутся тяжелых наркотиков и порят друг в друга в жопу, гелиоцентристы сраные.
Тачки тоже посмотрели. И на крепость свою Криса сводили, показали. Злая махина, получше вашей техники. Но тоже - сплошное говно и палки. А еще передачи там вдвоем надо переключать, рычаг огромный и тугой. Внутри в клетке какой-то тощик полудохлый мудила с выбитыми зубами. Еще и на цепи. Увидел вас - кинулся прям на прутья.
- Это Микас, - пояснил толстяк Шогга. - Ебнулся совсем на почве человеченки и киберкайфа, Птаху загрыз и рожу ему обглодал. Короче, ждет его поганая смерть, но Джамрис велел пока приберечь, позже устроим ему… - прозвучало как-то неопределенно.
Джамрис успел зазнакомиться с каждым. Правда, особо по делу ничего не помог.
- Я хуй знает, кто тут в белом ходит. Может, святоши. Ну, Певчие эти сраные, психи конченные. Или любые другие поехавшие ублюдки, мало их, что ли, в Пустошах. Про банду Атомного Джихада слыхали? Натурально чуваки разлагаются, от облучения. Но по ходу на какой-то комплексной наркоте сидят, не дохнут. Воняют, конечно, пиздец как. Зато зараженных зон не боятся, могут оттуда натащить.
Присел рядом с поплывшим Майком, некоторое время слушал восторженный треп, похлопывал по плечу да ржал. А вот когда тот произнес слова "криосон" и "летели на эту планету", вдруг стал серьезней. Но рейдбосса отвлек окрик Секача:
- Босс, он нас не уважает, не пьет!
В этот момент все посмотрели на Гюнтера.
- Ты че, пацанов обидеть хочешь? - Джамрис развел руками, вид сделал обиженный.

Поскольку вы более-менее обозначили готовность к побазарить, на той стороне тоже произошло шевеление. С тачки-крепости слез тот чувак, который махал белым полотнищем, развязной походкой направился к вам.
- Сученьки, сушите трусы, я иду! - орет он, без особой боязни шлепая по песку. Снаряжен и одет более чем легкомысленно: голый торс, штанцы и ботинки, ну и пояс армейского образца, с карманами. Как приблизился, можете рассмотреть повнимательней. Загорелый до черноты, череп брит, наглая рожа.


- Эгей! Как дела, братаны? - обращается к вам, будто к старым знакомым. - Кто у вас рейдбосс, с кем базарить с первым?

Вы не можете просматривать этот пост!

- Малой шарит. Все равно тому дроиду его голова не нужна.
Рич цокнул языком и поднялся на ноги, отряхнув комбинезон. Хлопнул в ладоши.
- На самом деле все не так паскудно. Какучит нас геометрия, кратчайший путь из точки А в точку Б - прямая. Вести куда-то больше полусотни голодных полуголых и изнывающих людей по жаре пешком можно только коатчайшим путем. Не будем вспоминать о Моисее. Топогрофический кретинизм это нормально. Мы таким не страдаем, а потому нам нужно лишь направление. Топливо и тачки есть. Нагнать реально. Либо же мы просто куда-то приедем. Что тоже хорошо. Детки, походу Дом отменяется, но я не думаю, что с нами так хреново.мир посмотрите.

- Внимание, робот! - крикнул Гюнтер, обращаясь к андроиду. Все дальнейшие командные фразы Хартман произносил громко и чётко. - Авторизация: пассажир номер 733, Гюнтер Хартман. Запрос общей несекретной информации о пассажире номер 405. Имя, фамилия, специальность. Сравнительная идентификация лица и голоса заявителя с фотографией и образцом голоса из базы данных пассажиров. Вывод результата сравнительного анализа через голосовой модулятор. Выполнять.

По сравнению с миром, который я иногда вижу, закрывая глаза, мир обычный кажется блеклым и пустым. Там, в другом мире, воздух наполнен звуками ангельских голосов, а небеса сверкают золотом, как мои глаза. Я и двадцать девять других эмиссаров поднимается во дворец Короля Птиц, чтобы склониться перед ним. Мы никогда не видели и не слышали его, ибо он настолько же выше человеческой речи и облика, насколько мы выше обычных людей. Перед моим взором возникает видение: бескрайнее море зимнего леса и мягкое сияние, пылающее в нём, словно маленькое солнце...
Я открыл глаза и улыбнулся. Мир был блеклым и пустым. Меж стволов деревьев призывно мерцало мягкое сияние.

А наши герои тем временем могли увидеть, как на расчищенную поляну вокруг усадьбы из леса вышел человек. Человек обладал своеобразной наружностью: у него был широкий нос, чётко очерченные скулы, шрам в виде полумесяца у правого глаза и белые, будто полностью седые, волосы. Чёрная меховая накидка, надетая поверх разукрашенной кожаной одежды, странным образом топорщилась вокруг его шеи, напоминая воронью "бороду". Справа на поясе, разукрашенном тёмно-красными линиями, был прикреплён птичий череп. Слева же за этот пояс был заткнут изогнутый чёрный нож на длинной рукояти.
Этот человек остановился на краю поляны и внимательно посмотрел на тушащих пожар людей. Старый и седой воин-норсиец с топором и щитом, в своей грязной одежде больше похожий на медведя, чем на человека. Другой мужчина, темноволосый и покрытый шрамами, даже в своей простой одежде державшийся с неизменным достоинством. И светловолосая женщина с мечом на поясе...
- Кар! - сказал ворон с ветки над головой пророка. Морицет счастливо улыбнулся и, не удостаивая мужчин больше ни взглядом, направился к вестнику... точнее, вестнице грядущего шторма.

Сначала подъехала багги, потом за ней затормозили два ржавых грузовика. Мини-караван живописно расположился в песках рядом с не менее живописными обломками корабля, это выглядело со стороны как постановочная сцена из головидео, если бы так не пекло чертово солнце, и не скрипела на зубах пыль пополам с вездесущей ржавчиной.
- Ты как-то грустно выглядишь, Гораций, - произнес Курцман, разминая конечности после долгой дороги в сидячем положении, - ах да, представитель фауны. Что ж за представитель такой, опиши его. И, кстати, где все остальные? Я думал нас тут овациями встречать будут. Не говори только что фауна их всех сожрала.
За напускной иронией внимательный взгляд мог увидеть ужас, с которым Курцман переваривал эту мысль. Они так долго ехали... добывали воду... для чего? Говори, чертов робот, готов был выпалить Майк, если бы не держал себя в руках.

Хууран обнаружил Севаэр у себя в палатке. Женщина лежала на циновках. Слабо мерцал молочно-белый кристалл на полу рядом с глиняной вазой, в которой курилась ароматическая палочка. В стороне стояли ящички без резьбы из твердой породы дерева, поцарапанные и закаленные огненным песком и жаркими ветрами Сваагдара.

- Что привело тебя? - спросила она, отнимая взгляд от игры света на гранях кристалла.

Сумев запрятать брезгливость поглубже в подвалы своего естества, Лютер отошел ко сну в одной из комнат Щёнвальда, не расставаясь с мечом и не снимая доспехов, из-за чего сон вышел не самым приятным и утро, соответственно, довольно безрадостным и мрачным и без похорон огнем и демонстративного исхода простолюдинов.
Лютер всеми силами не выказывал протест этому действу, искренне полагая, что удел черни - прислуживать благородным лордам, а никак не бегство из усадеб и имений... Но что поделать, если ограниченные умы просто не могут осознать, что вся политика и взаимоотношения феодалов - это ничто иное, как подобие той самой дуэли у камина. Пусть не всегда это сводится к открытой рубке на весьма посредственно выкованных мечах, но управляют жизнями простых людей те, кто достаточно умел в подковерных схватках, интригах и всех прочих схватках за власть. На миг Лютеру Фон Мирбаху стало жаль ограниченные умишки необразованного крестьянства.

- Засады эльфов, бродячие стада Козлоногих, бандиты, непогода и наступающая зима... - Задумчиво проговорил Лютер, стоя в стороне и вертя в пальцах, на этот раз не прикрытых кожей перчаток ржавый кованых гвоздь, подобранный тут же - Женщины, дети. Необученные крестьяне. - Гвоздь начинает заметно дымиться в руке Лютера. Ржавчина и налипшая грязь выгорает о нарастающего жара - Вы же идете на верную смерть.
Несчастный гвоздь внезапно алеет и падает каплями расплавленного железа прямо наземь. И пиромант отбрасывает переставшую быть интересной безделушку прочь, обратно в грязь.

- Тогда мне... Я принесу бинты, - сугатит кивнул серьёзно и отступил в дверной проём, спиной, не оборачиваясь. Послышался быстрый топоток: жрец бежал в подземелье.

Кровь стучала в висках. Сознание стало чистым и ровным. Захария абсолютно чётко знал, что собирается сделать и что для этого потребуется. Перед его внутренним взором встали запасы брата Иеремии: высушенный шалфей, ивовые прутики... и да. Корень Маул. Если его растолочь и смешать с заячьим клевером - получится смертельный яд. Втереть в рану, якобы для заживления... Постепенно накатит усталость, захочется спать... А потом во сне перестанешь дышать.

Тихая, мирная смерть.

Вдоль глаз жреца легли глубокие тени.

- А, брат, - улыбнулся Ганбаатару Хууран, жестом указывая на подушки рядом, - как раз тебя и не хватало: как раз преподносил Махеру трофейное вино. Заодно выпьем за твою победу, брат! И процветание трайба! - Колдун широко улыбнулся и, аккуратно подхватив вторую бутыль, протянул её воину.
Приняв деревянный сосуд от Махера, Хууран, на манер богачей из городов, слегка поболтал содержимое внутри, а затем поднял чашу к носу и втянул аромат. Признаться честно, для самого колдуна жест этот особой пользы не имел, но так делали сильные мира сего, а значит и сам он будет подобен им. Сделал небольшой глоток и посмаковал ощущение на языке.
- Что касается кринти, - Хууран аккуратно, немного скривившись когда рана дала о себе снова знать, опустился на подушки, поерзав задом для большего удобства. Решил ответить не полностью на вопрос Махера и брата, дабы не вызывать возможных казусов: - Убивали мы и их, пхах. Это снаружи они - потомки могучих демонов из под земли, а на деле - те же кишки внутри, та же алая, как вино, кровь. Никто из них пока по силе не сравнился с Ганбаатаром, сыном Батыргая. А мои ручные демоны разрывали их на части, хах!

- Не унывай, - Франческа игриво коснулась пальцем подбородка кислевита, как бывало ее отец подбадривал, и вернулась к дневным делам.

Вода готовилась закипеть, когда Айна решила стащить кусок мяса. Волкодав тоже была голодная, а свежего мяса у отряда не осталось, как и возможности его сохранить. Оленину они в первые дни съели. В пути особо не охотились.

Когда Айна стянула кусочек соленого мяса, то Франческа успела его поймать за другой конец.

- Вот это наглость, - весело заметила северянка. Она потянула на себя кусок, но Айна зарычала. Это было шутливо, потому что хвост завилял. - Нет. Оно соленое. Тебе вредно. Давай с кашей.

Они немного поборолись. Айна скалила зубы, в конце концов она не какой-то мопс с жирными складками, каких любят южане, а настоящая боевая собака. Франческа наигранно пугалась, потому что полагается пугаться - это часть игры, но она знала, что Айна не укусит. В удобный момент охотница поймала голову волкодава в захват, приговаривая сквозь сжатые зубы.

- Рычишь? На меня нельзя рычать. О, большие у тебя зубы. Ну, что? - помотала куском мяса. - Нет? Не отдашь? Какая нетерпеливая хулиганка. Кашу будешь есть вместе со всеми.

Франческа чмокнула влажный нос, чем заставила Айну отпустить кусок. Подлый прием принес победу. Лучше, чем в ухо дуть. Погрызанное все равно пришлось обрезать и отдать, но остальное полетело в кашу.

- Да, поцеловали в носик. Не понравилось? Хе-хе.

Поели без происшествий. Лагерь впервые сняли следов не заметная. В мертвых землях это без нужды. Вел отряд Ингвар, но темп показался Франческе слишком быстрым для тяжелого ранения Василя, хоть Обитель неподалеку, поэтому северянка приглядывала не требуется ли кислевиту помощь, чтоб идти.

- Дядь, мне кажется я уже видела это дерево. Мы делаем круг уже в который раз. Смотри, и солнце заходит не по правую руку. Точно тебе говорю, идем не в ту сторону.

Вампир улыбнулся, и впервые это не выглядело оскалом хищника или снисходительной улыбкой взрослого в компании чумазых детишек.
- Лоза... - проговорил он. - Мой народ называл ее Hlăelnęę, "мусор" в переводе на райкшпиль. Я был знаком с теми, кто видел старый мир. Старцы моего племени, больше похожие на безмолвные соляные от слез столбы. Иногда они говорили, речи эти редко были связными. Но что-то можно было узнать, например, про Hlăelnęę. "Пыль со стоп того, кто убил старый мир", так они выражались. Но все это осталось в разбитых землях, где нынче правят люди, расплодившиеся как вши, - Алериан снова улыбнулся. - Не сочтите за оскорбление, эльфы привыкли выражаться о вашем племени в подобных выражениях. Мой же народ, гордый и слабый, просто бежал в эти края. С той стороны Мирового Хребта остались лишь самые упрямые, отказавшиеся признать поражение. Но из сказанного вам должно быть понятно, что я ничего не знаю о Лозе. И вряд ли обладаю силой, способной с нею справиться. Ярла принимает меня за кудесника из сказок, в колпаке, расшитом звездами, и с волшебной палочкой, - вампир сделал шаг вперед и протянул руку. - Что же касается клинка... Позволь посмотреть.

Выбор. Когда наступает момент истины, то кажется предстанешь пред великим чародеем, королем прошлого или даже божеством пафосным героем с горячим сердцем из старинных легенд, но Франческа ощущала бесконечную усталость после тяжелой борьбы. Бессмысленной борьбы за людей, которым не нужны ее услуги, что повергает в бездну отчаяния. Это было очередное чувство, переизбыток которого приводит к великим глупостям. Хотелось заснуть, наплевав на опасность из копошащихся в нишах мертвецов и древнего вампира, когда смотреть на выпачканные в крови Василя руки выше человеческих сил.

Мысленно уговариваешь себя, - "Держись, девчонка. Ты сильная. Ты выплывешь из этой ситуации".

Но этого не происходит. И ничто не закончено. Одолевает усталость, будто на плечи взгромоздилась судьба мира, а герой не готов и совершенно не герой. Не герой, потому что недостаточно умный, хитрый и смекалистый. Но с характером, ведь после всевозможных падений именно он определяет встанешь ли, отряхнешься и пойдешь дальше.

Франческа оторвала взгляд от окровавленных рук и посмотрела долгим проницательным взглядом в глаза Алериану. Ей нравилось смотреть на эльфа и произносить мелодичное имя вампира. В этот момент северянке в действительности были не нужны месть и власть. Ей хотелось, чтобы погладили по волосам, воздух был прозрачен и светел, чтобы эльф спел ей какую-нибудь красивую и грустную эльфийскую песню, она бы смотрела на поросшие каменными цветами холодные фьорды весной и все были здоровы и счастливы.

Истеричный смех вырвался помимо воли. Натянутая вежливая улыбка растянула губы, а в глазах застыла тоска и печаль. Это не была насмешка над Алерианом, а понимание, что даже великий чародей прошлого не в силах исполнить ее мечту. Что он не способен ничего подарить кроме инструментов, которые помогут навязать миру ее видение "хорошо". Месть и власть это лишь инструменты, а цель иная.

Король прошлого был похожим пленником отвратительного жуткого места, как она жертвой обстоятельств, неспособной навязать миру собственную волю без чужой помощи.

Требовалось что-то решать. Франческа оглядела эльфийского чародея, пытаясь понять, что же ей нужно и какую цену она готова заплатить? Крови пролилось уже достаточно.

- С самого начала, когда в небе зажглись колдовские огни и явились мертвецы, я никогда не думала, что некромантом окажется не отвратительный безумный колдун, которого будет легко и задорно убить. Главное, это будет желанно, а тут...

Непонятно зачем она это сказала. Просто хотелось это сказать. Эльф ей нравился, пусть она и заставляла себя вначале идти против из страха и опасения перед грядущим.

Встал сложный выбор, что запросить, ведь награда за смертельную опасность должна соответствовать рискам.

- У меня есть клинок... - Франческа покосилась на посох, как будто осознав, что она не готова потерять себя, а изумрудный камень с искрами внутри обещал нечто странное. Вначале она решила пойти более щадящим путем. Как всегда. Наверное, это была одна из ее важнейших черт. Северянка оттерла окровавленную ладонь о складку плаща, положив ее на лоб кислевита. - Мой отец говорил, что он необычный. Возможно, Король Чародей научит меня, как пробудить его силу? Я вижу у великого Алериана клинок как будто из похожей стали, но не уверена в догадке. И... - большой палец поглаживал покатый лоб кислевита. Не хотела ярла видеть сабельщика в подобном состоянии. - Местные эльфы ищут лекарство от странной напасти. Никто не знает, откуда она явилась после того, как мир был разрушен. Ты... - Франческа прыгала с "вы" на "ты", как обычно происходило с ней, когда девица волновалась. - эльф и единственный, кто знал мир прошлого. Может быть тебе известно про болезнь, что изменяет и искажает даже мертвых самым отвратительным образом? Ее называют Лозой. И мы ищем оружие, знание или исцеление от этой напасти. Это общая напасть.

Больно жалили слова Геора. В иных обстоятельствах Франческа бы поднялась и доказала обратное, но не сегодня.

- Это называется стратегия, волчий жрец. Настоящая смелость заключается в том, чтобы жить, когда нужно жить, и умереть, когда нужно умереть.

Сердце охотницы сжималось от уязвленной гордости, но она упрямилась, потому что знала, что поступает хорошо и правильно сообразно ситуации. Пусть они вошли гордыми соколами в убежище некроманта, а выйдут побитыми псами, а ни пред кем не склоняющаяся воительница из вольной птицы обернется ловчей, которой одели колпачок на голову и привязали за лапу к жердочке, но это лучше, чем бессмысленная и глупая смерть. Все можно изменить, пока ты жив. К тому же Алериан вначале пытался сохранить их воинскую гордость, а теперь они сами виноваты.

- Сегодня не тот день, - она обернулась на заговорившего Короля Чародея, чей необыкновенный меч блестел как ее собственный.

Конечно, речи Геора расстраивали и требовалась немалая воля переступить через обиду, чтобы продолжить бороться за ульриканца, когда он отказался от себя. Она боялась, что старый воин обесценит ее жертву. Для Франчески многое значила ее свобода.

- Я вижу милосердие, когда на месте Алериана его бы не проявила. Я вижу заботу о Рунольфе, которого ты пытался убить.

Заметно, что Франческе хотелось вернуть чародея, но пришлось выбирать между магом и целостностью отряда. Ей хотелось все и сразу, но не получалось, потому она отложила это до более удачного случая. Что говорить? Когда осознание ситуации до нее дошло, то она постаралась сохранить доверившихся ей людей. Ей была нужна победа. И победители. Но не любой ценой. Северянка рисковала на полную ставку, когда это уместно.

- Знаю, что мой наставник не мог выбрать в друзья плохого человека. Он всегда выбирает только достойных. И хотя твои упреки, возможно, не лишены смысла и мне больно их слышать, я прошу тебя - доверься моему чутью. Все сложнее, чем ты думаешь. И позднее ты сам это поймешь. Ты же старый мудрый волк. Останься со мной. Не будь тем одиночкой, которого я встретила ночью у могил.

Истинный сын Кислева принципиален и упрям. Настоящий кислевит слово свое держит твердо и дело, за которое взялся, выполняет до конца. Так учил отец, что коль есть у тебя принцип - будь тверд и не отступай, ни перед врагом лютым, ни перед товарищем верным.
Тяжело сейчас было Василю, ох как тяжело. Казалось бы, чего стоило просто кивнуть атаманше-Франческе, улыбнуться привычно, согласившись на задание чудовища, только чтобы выбраться из склепа, но... Но не мог Василь даже так, во благо лгать и идти на уговор с чудовищем.
Мрачен был Василь, когда заговорил опять, тихо, вполголоса - Вибачте мене, Франческа да Ингвар, не можу я. - Замотал головой, тупя взор в пыльный пол - Коль околдовал вампир школяра, да так, шо стал Рунольф ему верным псом, то и на нас управу отыщет и заставит себя освободить. Не можу я это чудище наружу выпустить, даже якщо оно слово дает... Скаже знову, шо ослухались его мертвяки, да будет людей честных губить. Краще я тут полягу, чем так. Це... - Не удержался, ткнул рукой, на вампира указывая - Це зло, настоящее, древнее зло. Кровь усех, кого он убьет на наших руках будет. Я не можу на это пойти. - Повторил снова, и вдруг поднял глаза, жесткие, стальные и колкие, словно наконечники сотен стрел, на Франческу - А ты сможешь с этим жити?

В столь сильном, наполненном вибрирующей энергией месте, Хуурану даже не нужно было открывать глаза, дабы увидеть как магические нити оплетают древо, создавая свой чёрный с багрянцем узор, словно бы пульсирующие вены. Отвратительно преркасное зрелище, пугающее...поистине, дух этого древа, дух Малара, силен в этой точке мира.
Далекий шёпот, еле различимый, коснулся ушей тифлинга. Он казался знакомым и не имел смысла одновременно, словно кто-то говорил на первобытном диалекте, которым ещё Боги творили этот мир, а потом позабыли его. Такой знакомый всему живому и такой чуждый. Хууран почувствовал как начинает тонуть в нём, опущенные веки начали дрожать, а губы, казалось, стремятся повторить древнее наречее. Багрянец арканных нитей начал принимать определенную форму и когда колдуну уже начало казаться, что он вот вот готов уловить суть, что-то кольнуло его между лопаток точно стрела. Он обернулся, безошибочно зная куда смотреть. Глаза Змея и взгляд Зверя сошлись. Хууран с силой сжал зубы, стараясь не отвести взгляд, зная, что слабость в такой момент может стать его роковой ошибкой.
- Мы здесь всего лишь гости, - проговорил чародей в ответ брату, но глядя в спину удаляющейся Севаэр, - и меня это более чем устраивает, брат. Тебе бы об этом тоже не помешает подумать, как и том, Куда и Зачем мы направляемся. - Хууран развернулся обратно к древу, попутно взглянув в глаза Ганбаатару на секунду или две. Сложив ладони на уровне груди в примирительном жесте, тифлинг коротко поклонился, отдавая дань уважения духу этого места. - Идём, брат. Я говорил вовсе не с безумным карлом, но с другим пленником Махера: пастух, бежавший от кринти, уже не первый год в рабстве у кочевников. Говорит что раньше жил на юге, знает как читать тропы и может держать оружие в руках. Ещё не решил, будет он нам полезен или нет...

- Правда? О, господин, у вас будет самый лучший слуга! Я вас уверяю, - услышал Хууран торопливый лепет пленника.

Если сегодня колдун не решит, где раздобыть жертву, то Махер отдаст повинившихся шаману.

Ритуальное дерево на холме казалось безжизненным и только разноцветные ленты, которые повязывали кочевники, заодно оставляя невысказанную просьбу Малару, развевались на ветру. До полудня мужчины ставили палатки, лагерь казался оживленным, затем рыли яму, чтобы приготовить кюр. Земляной мешок, в который уложат набитую мясом печень сайгака, напоминал людские представления о Бааторе.

Жеребенок наблюдал, как завалившаяся на бок мать, чьи копыта в грязи особенно бросились в глаза чародею, изогнула шею, чтобы разглядеть живот.

Молодые женщины наводили уют, а старшие помогали мужчинам на подхвате с готовкой кюра. Пройдут почти сутки прежде чем лакомство приготовится. Мясо запечется в земляном мешке, как в печи.

К полудню лагерь как вымирал, затаившись в тени, но колдуна это не остановило. Он приблизился к дереву, ощущая странный жутковатый трепет, словно вновь спускался в колодец. Не смотря на жару, прошибало холодным потом.

Севаэр, занятая разговором с Ганбаатаром, замолчала. Она внимательно наблюдала за братом воина.

На легком жарком ветру прозвучали колдовские слова. Магическим зрением Хууран различил мир в энергетических лазурных линиях Плетения. Они соединялись и пронизывали древо плотным клубком. Линии соединялись под корнями, образуя темную впадину. Это было пугающее зрелище, словно заглядываешь в отвратительную бездну. Далекий голос шептал на незнакомом наречии. Длинное нескончаемое предложение, но острый взгляд в спину оборвал концентрацию, заставив обернуться. Чтобы встретить звериные глаза Севаэр, сверкнувшие похожим янтарем с вертикальными зрачками. Появились и пропали.

- Извини, Ганбаатар, сын Батыргая. Мне нужно отдохнуть перед ночью.

На лице вампира появилась аккуратная гримаса снисходительности.
- Грубая сила, - вздохнул он. - Мастер Рунольф говорил о том, что снаружи нынче дикие земли, без правителя и закона. Логично допустить, что и люди сюда стремятся соответствующие. Грубые, прямые, решающие вопросы оружием, не словом. Не в укор будет сказано, уважаемый Геор, - Алериан сложил руки за спиной, прошелся по залу, не выходя, впрочем, из тени. - Значит, поединок? А где гарантии того, что моя победа не обернется нападением ярлы Франчески и многоуважаемых Ингвара с Василем? Я будто вижу уже эту сцену: поверженный Геор и его товарищи, обнажающие клинки из мести и обиды. Поверьте, у меня нет никакого интереса в вашей смерти. Да и расклад в поединке заведомо в мою пользу, а я за равные шансы в таких делах... - вышагивая, вампир говорил медленно, будто размышлял.
В этот момент подал голос Рунольф, до этого безучастно стоявший в стороне.
- Позволь мне быть твоим мечом в этом поединке, господин, - сказано было тихо, но услышали все.
Алериан остановился и посмотрел на мага, вздернув изящные брови. Пару секунд молчал, после чего перевел взгляд на Геора.
- А что, мастер Геор, хорошее предложение. Что скажешь?

Интересно, у вампира случится моральный шок, если она его укусит? Похоже, король не ожидал, что ему тоже покажут зубы.

Мысли Франчески потекли в другую сторону, но вскоре она включилась в игру. Первое напряжение схлынуло. Северянка прошлась у саркофага, любопытно кинув взгляд внутрь, и положила факел на каменную ступень по другую сторону от Алериана.

- Это звучит заманчиво. Впрочем, вы явно не подумали, когда заваливали вход, как мы будем отсюда выходить. И о награде тоже.

О боги, в этих землях целый рассадник вампиров!

И черт с ними, с вампирами, но ушастик настолько непоследовательно плел речи, что Франческа только диву давалась какими дураками он их представлял. Интересно, люди прошлого были настолько тупыми, что он просто привык к незатейливой лжи? При том, что они только что заключили с ним уговор - он не покидает Сады Морра, а он их и не в состоянии покинуть! Но до чего красив гад. За одно это ему можно было простить наглость дурить им головы.

- Что ж, расскажите подробнее, а мне бы хотелось нормально попрощаться с Рунольфом раз он выбрал оставаться с вами. И попытаться немного загладить этот удар.

Франческа поманила мага обняться на прощание.

- Он тут, во тьме, - отвечает Рунольф. Голос слабый. Вблизи выглядит совсем нездорово: кожа бледная, аж жилки просвечивают. А еще ты замечаешь две аккуратные дырочки у него на шее.
- Да, я здесь. И очень давно, - голос вдруг становится материальным, из сумрака на границе света выходит новое действующее лицо. Статная фигура, длинный плащ, меч у бедра. Благородные черты лица, сумрачный взгляд, в каждом движении твердость и уверенность. Заостренные уши - эльф. - Добро пожаловать в мою тюрьму. Прошу прощения за прислугу, которая провожала вас сюда. Я очень боялся, что заблудитесь по пути. Позвольте представиться: Алендор Салериан, король Зимнего Двора. Впрочем, этот титул нынче ничего не значит. Рад приветствовать вас.

Используя каждую складку местности, трое разведчиков двигаются в сторону огня. Дюны, скалы, чахлые высохшие остовы растений. И маячащий среди камней костерок, на фоне которого двигаются какие-то фигуры.
Когда подошли ближе, смогли рассмотреть получше. Небольшая ложбинка среди скал, простая матерчатая палатка, рядом - закутанный в одежду на восточный манер мужчина, девочка лет двенадцати, примерно так же одетая.

Под ногой Кристофера вдруг осыпаются камни, звук в тишине пустыни слышен далеко. Мужчина тут же оглядывается, кидается к палатке, поднимает с земли оружие. Что-то полуавтоматическое, вроде карабина.
- Выходи! - кричит он, направляя дуло в темноту, примерно в сторону Криса.
Девочка проворно прячется за спиной мужчины, с чем-то возится там. Возможно, со своей пушкой.

- Это эльфы пусть будут осторожными, если осмелятся сунуться в Пустоши, - оскалился Махер. Ярость степных варваров пугала даже мародеров, иначе бы кринти не являлись в составе меньшем, чем маленькое войско. Очередная причина, почему Сваагдар оставался территорией свободных людей.

Махер как будто не задумывался над словами Ганбаатара, ибо не искал в них каверз, но заметил, как воин смотрит на дочь. Кочевник подобрался, перевитые венами могучие руки напряг, вздувшиеся мышцами.

- Красивая, - сгласился аркаюнец. Девица охотно ловила взгляды Ганбатаара. - Нравится? - спросил он, но не Хуурана, а второго брата тифлинга.

- Поговори. Дело твое. Но я бы со смердящим псом не тратил слов. Вор есть вор, - презрительно отозвался вождь, сплюнув на землю. И едва не попав в ловко увернувшегося карла. Коротыш прекратил скулить и сопротивляться, зализывая раны и тихо хныкая над незавидной судьбой. Он давно пал духом, мертвый душой, но живой телом.

- Кто знает, что нужно безумным эльфам? Они охотятся ради забавы. Убивают из прихоти. Являются по бездумному велению сумасбродных богов. Смысла в их поступках меньше, чем у последнего амтарского гоблина. Однажды мне доводилось столкнуться с мародерами. Это сильный, но трусливый враг. Нападают со спины, являются из тени. Дерутся как эльфы. Они многих убили, но против силы даже они сложили буйные головы, - Махер продемонстрировал массивный кулак, явно давая понять, что сильные и выносливые кочевники опасный враг даже для полукровок, чьи способности пугали хаалруйских магов.

Как обещалось к полудню трайб достиг святилища Малара. Верховые кружили вокруг, поднимая столбы пыли, чтобы порадовать темное божество действом и улюлюканьем. Местом оказалось одно из древ с тонкими листьями, повернутыми ребром к солнцу, что не отбрасывает тени. Толстые перекрученные корни впились в искусственно насыпанный холм, под которым вырыта широкая нора. Ветви дерева украшают цветные ленты, которые колышет проносящийся со свистом ветер. Рядом источник, от которого питается дерево.

Первой с коня спрыгнула Севаэра. Она разложила травы у плоского камня с отпечатком когтей. Только после этого чуждого, но знакомого, шаарцам действа варвары слезли со спин животных. Клан становился лагерем. Повсюду натягивались тенты. Поили зверей. Шаман говорила с подругами, время от времени поглядывая на Ганбаатара. Как положено отцу Махер ярился, проверяя на слабину кочевника-тифлинга. Достойный ли сын у хана Батыргая.

Братья пополнили запасы воды, вместе с варварами встав лагерем в знойные часы. Солнечные лучи обжигали не меньше, чем вчера. Как прошлым летом. Как происходило каждый год. Здесь же у воды охотники поймали несколько красивых грациозных ланей еще на подъезде к излюбленному Лордом Зверей дереву. Влияние чужой злой силы отдавалось в крови тифлингов пульсацией. Закипела она сильнее, когда Севаэра легким танцующим шагом подошла к воину, обходя его со всех сторон, осматривая и принюхиваясь, как дикий зверь изучая мужчину. Лукавые черные глаза то встречаются взглядом с Ганбаатаром, то туманятся мыслями, блуждая в стороне. Рука касается груди, кисти с кольцом и ползет по спине до пояса, точно по телу читает следы тайных троп.

- Ночью не позволь разомкнуть круг, - шепчет Севаэра, продолжая ходить вокруг Ганбаатара, что явно доводит до состояния кипения вождя клана, но он молчит и не вмешивается, склоняя волю перед мудростью кланового шамана.

Ритуал обещал начаться ночью, ибо время Малара полночь. По счастью до полнолуния оставалось прилично времени, что не испортит Ганбаатару знакомство. Опытный охотник привычно следил за движением ветров и светил, когда и куда направляются в разные сезоны звери и птицы, как рыба залегает на дно, предчувствуя засуху, а крокодилы переползают из водоема в водоем, отыскивая спасения летом.

Вечером, когда пришла прохлада, выдалась возможность поговорить с конокрадом. До этого Хуурану пришлось помогать местным: кому камушки оценить, кому шкуру исписать знаками защитной молитвы, ибо варвары безграмотны, кому байку рассказать страшную или поучительную, кислотой протравить каленое железо в переносном горне. Женщины племени как обычно Хуурана избегали или не замечали. Колдунов не любили равно как и шаманов. Уважали, но боялись. Тифлинг же был отмечен богами, что заставляло его сторониться. Полукровки и дроу охотнее пускали в постель колдуна, чтобы плодить сильное и одаренное потомство, но каждая из них предпочитала вскорости убить чародея. По счастливому случаю он быстро бегал и вовремя исчезал.

Пленник сидел привязанным к телеге. Ноги сбиты в кровь, запястья перетерты. Он слышал разговор с Махером, поэтому пробудившись от забытья во сне испуганно вздрогнул, подняв глаза на желтоглазого Хуурана и вжавшись в скрипучее колесо телеги.

- Что ты хочешь?

- Дядька! - воскликнула Франческа, обняв наставника, когда рука легла ей на плечо. Прижалась, дрожая, словно осиновый лист то ли от холода, то ли от переживаний.

- Спросить всегда хотела, - охотница провела левой рукой по седым волосам Ингвара, искренне и тревожно заглядывая в глаза. Медом речи душу успокаивали, но не до конца. Скулеж Айны по сердцу болью скреб. - Если правда это все, то как же вышло, что в тот злополучный час ты меня увел из дома отцовского? Что мы-то только с тобой и остались, а теперь хитришь в политику. Здесь. Там, - явно кислевитов поминала и предложеный союз. Зыркнула обиженно на холодного Василя, как будто оживившегося, словно огонь в него вдохнули. На добро статуей прикидывается, шельмец, а как ловит гневные взгляды, то весь в слух. Оскалилась на сабельщика, точно волчица, того гляди впрямь загрызет, но в слезах ткнулась в грудь Ингвара. Плохие мысли светлую голову посещали. Сомнения непрошенные уверенность точили.
- Ответь. Никогда не спрашивала. Страшилась, а теперь неспокойно...
Франческа испугалась, вдруг оказаться на месте отца, когда брат родной тоже советником мудрым при Хогарте состоял. Геор заметил, как правая длань, робко обнимающая Ингвара под рукой, точно Франческе не принадлежала, как отражение сомнений в речи, когда левая легко касалась головы северянина, успокаивая и убаюкивая. Слабо тлел изумруд в посохе тайными искрами.
- Скажи, хочешь через меня крутить, заместо Триггви, когда с ним не сговорились? - глухо звучал голос сквозь сдерживаемые эмоции, тихий от бормотания в доспех.

Майкл мрачно трясся, пытаясь смотреть вперед в надежде первым увидеть потенциального врага - прежде, чем он заметит их. В успех этого мероприятия верилось с трудом, потому что когда линия горизонта так скачет, увидеть в общей картине, состоящей из бескрайних песков, мелочи типа вражеской базы, обрыва впереди или гигантского спасательного корабля, прибывшего за ними, казалось нереальным.
- Пи-и-и-и-и-зде-е-ец! Ехайхайхай потишешешеше!

Затея снять шмотки с напавших уродов с треском провалилась, как и попытки найти живого для того, чтобы допросить. Мутантов добивали толпой, со всей злобой, на которую были способны; а при попытке стянуть выглядящий самым чистеньким башмак с кривой ноги Бадр чуть не сдох от запаха. Штаны тоже были под стать - вонючие, заскорузлые, в пятнах от мочи и еще чего похуже. Лучше уж с голой задницей пока побегать.
Смекалистый парень по имени Рик, по его словам, отслуживший на флоте, делом подал хорошую идею - нарезать из комбезов павших обмотки для ног. Ткань была прочная и удобная, и Джабаль последовал примеру. О павших, кстати, Бадр тоже сделал себе заметку - нужно что-то сделать. Черт, дел невпроворот.
Слушая речь андроида, Яновски только желваками играл. Пиздец, пиздец. И он еще это при всех сказал. Ох, что будет. Впрочем, затыкать железку на полуслове Бадр не стал - это бы привлекло лишнего внимания. А так, может, народ и не заметит за всеми делами. Угу, не заметит. Когда жрать станет нечего - через несколько часов - заметит обязательно. Ну, преждевременная паника ни к чему, хотя все поводы для нее есть.
- Слушай, друг-робот. - По окончании лекции Горация негр подошел к нему и Рику, что притащил андроида из рубки. Обратился тихо, чтоб только эти двое слышали:
- Вот тебе команда, считай это четвертым законом Азимова. Когда решишь поделиться новой информацией о том, в какой мы жопе - будь добр, не ори об этом на всю комнату. Отвечай тихо и только тому, кто спрашивает. Люди и так на измене, незачем их накручивать сверху. Окей?
Потом отправились на обход корабля, с теми же парнями, с которыми вылезли и замочили первых уродов. Как и оказалось, среди них была пара военных, чем объясняется, хм, победа. Обошли. Все было, как сказал робот - дешево и эффективно. Ящики с надписью "Припасы"? Ха. Считайте везением, что приземлились живыми.
Или проклятьем. Без еды и воды все равно подыхать.
Одно порадовало, если можно так сказать - дыра в соплах. Страшная мысль о том, что это Эдем и семью его ждала та же участь, что его самого, отступила. С дырой в соплах совершают экстренные посадки где попало, а не садятся, куда собирались, верно? Теперь можно подумать об остальном. Мысли уже были.
- Слушайте, мужики. Давайте выдохнем и подытожим. Нормальной еды у нас нет, воды тоже ненадолго хватит. Если мы здесь сотню лет, то какая вода в гидравлике? А из жратвы только трупы. И в такой жаре они скоро станут проблемой, кстати. О чем я. По ходу, надо будет сдвигаться отсюда. Хоть бы и за жратвой. Короче, машина, на которой они приехали, оставила след. Соберем тех, кто покрепче, и пойдем по этому следу. Или поедем, если сможем завести колымагу. Возьмем пушки.
Бадр обвел всех взглядом, облизнул губы, заговорщицки наклонился вперед:
- Я догадываюсь, о чем вы подумали. Неа, кидать здесь всех я не собираюсь. Надо разведать, что снаружи, и быстро. Туда и назад. Нужно хоть что-то. Потому что если мы будем сидеть здесь и носа не казать наружу, то через пару дней здесь начнется ад.
Хлопнув в ладоши, вновь выпрямился:
- Я инженер, найду пару толковых ребят и мы пошаманим, попробуем устроить холодильники. Железа тут полно, может, и получится. Для трупов, нечего кривиться. Кому-то стоит заняться водой. У кого еще есть мысли - тоже народ займите. Ну, вы, служивые, понимаете, о чем - пусть не сидят ни минуты без дела, так? Нас, вроде, слушают, значит, надо их нагружать. В общем, наскоро обустроим здесь немного, да пойдем в рейд. По итогам решим, куда сдвигаться, или хоть полезного чего притащим. Если не сдохнем. Что скажете?

- Лгунья! Я не проси... - выкрикнул карл, подскочив к ногам лошадей, но получил неловкий удар хлыстом.
- Молчать, - угрожающе велел владыка, туже затянув аркан, словно удавку висельника. Махер умел понятно объяснить, чем закончится дерзость. Уроду пришлось подчиниться, хотя он всем видом выказывал злобу и страдание.

- Этот презренный жалкий червь, помимо прочих нарушений традиций, посмел обвинить мою прекрасную дочь во лжи, - Махер обернулся в седле. В пятом ряду вместе с красивейшими девами, что составляли свиту дочери вожака, ехала темноволосая и загорелая аркаюнка, как и прочие варвары, одетая в хорошо выделанные шкуры с узорчатым тиснением на коже одежд. Вплетенные перья в волосах, татуировки закручивающегося солнца, красные полосы на лице рубиновой пылью и множество шелестящих разноцветных бус, прикрывающих девичью грудь, выдавали в юной женщине шамана. Она расслабленно ехала в седле, словно объезжала не мустанга, но занималась любовь с мужчиной. Черные очи обожгли Ганбаатара, когда тифлинг обернулся.

- Но об этом лучше расспросить ее лично. Этот - ее добыча, - кивнул на карла Махер.

Насколько помнили братья, то дочку вождя звали Севаэра. На местном наречии это означало "Благословленная Богом". Малар не был тем божеством, чье благословение приятно и безопасно для жизни.

- Мы пребудем туда к полудню. У нас хватает еды, но Владыка Зверей ниспошлет нам хорошую охоту за принесенные жертвы, а источник находится рядом. Злата не нужно. Здесь оно не ценится, но моим людям будет интересно, если вы расскажете о своих странствиях по степям, некоторые услуги, доступные только вам, а так же поделитесь вековой мудростью, отмеченной в вашей крови.

От Хуурана и Ганбаатара не укрылось сомнение, которое прозвучало в голосе Махера. Видимо, он раздумывал над двусмысленной фразой колдуна. Впрочем, мужчина закончил речь упоминанием печати крови тифлингов, которую малариты расценивали хорошим знаком. Если темные боги отметили смертного, то он силен и достоин уважения. Кочевники особенно ценили силу.

- Зато я бы продал этого, - лидер указал на понуро плетущегося за телегой мужчину. – Он крепкий и выносливый. Мы поймали его в степи. Очередной беглец от деспотизма жриц Паучьей Королевы. Он попытался украсть коня. Не слишком успешно.

Среди кочевников особым преступлением наравне с убийством числилось конокрадство. В Шааре это аналогично жестоко каралось.

Между делом Махер рассказал о последних событиях в мире.
- Ближе к перевалу Наз вновь видели чернильные пятна разрыва миров, которые оставляют теневые марадеры кринти. Грязношкурые вновь повадились в степи, но пока что избегают соваться в Пустоши. Ощущение, словно они что-то потеряли.

Наиболее опасными противниками в Дамбразе после жриц Ллос и Ловиатар считались Теневые марадеры. Они появлялись из ниоткуда, внезапно нападали и исчезали до того, как жертва успевала что-то понять и защититься. Их умения скользить между тенями боялись даже могущественные хаалруанские волшебники, легко затыкающие за пояс своих Тэйских соседей, когда-то укравших секреты магии у древних Унтерских волшебников Черного Пламени.

- Свалим, а дальше что? Ввосьмером будем разбираться? Куда валить-то, если мы даже не знаем, что снаружи? И с чем валить, с голыми задами?
- Может, тут пара ебнувшихся после перелета всех режет, а мы обосрались. Эээ, Крис, видно что? Надо бы свет врубить.

- Давай, забирай его, торговец, он мне уже порядком надоел! - не выдержав, громко высказал своё отношение к ситуации колдун. - Брат, оставь этих любителей пауков друг другу, у нас ещё много дел.

Старый краулер, изъеденный песком и ржавчиной, тихо пылит по дну каньона, поднимая за собой невысокий столб пыли. Закатное солнце уже не так нещадно палит, нагревая обшивку, лишь бросает косые лучи из-за горизонта. Можно сбавить обороты ревущей на пределе системы охлаждения, давно нуждающейся в ремонте. В каньоне собираются тени, они кажутся живыми.
(Одна из этих теней, склонив голову, горько рыдает над двумя окровавленными телами, одно лежит поверх другого. Плечи подергиваются, едва слышно позвякивание цепей. Тень оплакивает того, чьим поводырем была.)

Когда краулер показывается на месте побоища, уже почти стемнело. Включаются прожекторы (один перегорел), освещая место действия. Откидывается люк, оттуда показывается угловатая фигура в рваном выцветшем балахоне. Из-под капюшона светятся два красных огонька, движения неестественно-плавные, местами дерганные, скрип механических суставов. Каждый шаг по крыше краулера отдается глухим металлическим звоном. Фигура тяжело спрыгивает на песок, начинает бродить между тел.
(Рыдания на время прекратились. Тень внимательно наблюдает за прибывшим, обгорелое лицо, покрытое волдырями и черной сажей, ничего не выражает. Чудом сохранившиеся глаза мечутся туда-сюда, не в силах остановиться.)

Груда костей, песка и железа, мессиво проводки, металла и плоти. Прибывший склоняется над нею, молча смотрит. Через минуту кивает, бредет дальше, к обгорелому трупу, поблескивающему какими-то деталями.
(- Я знал тебя? - спрашивает тень, рыдавшая над трупом Зулкара.
- Знал, - отвечает прибывший.
- Я не помню имя.
- Его уже нет. Зови меня Боготворцем.
- Как ты нашел это место снова?
- Не знаю.
- Тебя тоже позвала тысяча звезд?
- Нет достоверной информации. Замыкание.
- Затмение. Мы все его ждем. Черное Солнце взойдет над миром.
- Не представляет интереса.
- Это случится с каждым. Ты не останешься в стороне, когда все звезды разом вопьются в твое лицо.
- Вероятность есть.
Последняя фраза звучит неуверенно.)

Краулер раскрывает пасть, оттуда появляется лебедка. Боготворец, закрепив тушу Молота несколькими тросами, втаскивает ее внутрь своей машины. Следующий - Камтук.
(- Они ведь тебе не нужны?
- Нет.
- Они еще послужат тому, кому хотели служить.
- Все мы служим Бездне.
- Не я. И не они.
Молчание.)

Боготворец еще бродит некоторое время по полю боя. Находит труп старика, сверху придавленный высохшим скелетом без ног. Обходит воронки от взрывов, тушу Зулкара с распятым на нем же Барракудой. Останавливается, наблюдая за копошащейся рядом в песке кистью руки. Переводит взгляд на тело рейдбосса. Сидящий поводырь Зулкара смотрит в темноту.
(- Я ухожу.
- Я тоже. Прощай.
Краулер, выключив прожекторы, скрывается во тьме. Через несколько минут не слышно уже рокота двигателей. Поводырь тоже ковыляет прочь, позвякивая цепями.)

На Пустоши давно опустилась ночь. Труп Барракуды подрагивает. Его кисть вскарабкалась на лицо рейдбосса, осторожно трогает окровавленные губы. Губы шевелятся. В нескольких метрах от него ворочается Маркус.
(Внезапно тело вновь начинает слушаться Пастора. Пропадает тяжесть из рук, вата из ног. Гарри не верит в чудо. Ему до пизды происходящее вокруг, он с зачарованной улыбкой смотрит на свои руки, которыми опять может шевелить. Рикошеты так и летают вокруг, а он хохочет, выпуская клубы заразного пара. Поворачивается к Маркусу и Барре, что стоят ближе всех. Радостно орет:
- Дышите! ОН всех прощает! Дышите же! Мы сделали это! Дыш...)

Барракуда осматривает дыры в теле, вяло двигает переломанной рукой, трогает едва сочащуюся из многочисленных ран кровь. Маркус ощупывает свернутую распухшую шею, удивляется тому, что не дышит. Но дышать больше не надо.
(Два мертвеца сидят на песке друг напротив друга. Говорить не о чем. Ночь вокруг совсем не страшна. Смерть смывает все страхи.)

История окончена, рейдеры. Пустоши обещали вам интересную жизнь и плохой конец. Пустоши всегда выполняют свои обещания. Прощайте.

Полдень отметили золотые диски древнего механизма. Ганбаатар ясно увидел себя на границе Сваагдарской пустоши. Рычаг треботельно уводил взор тифлинга вниз, но теперь воин осознал, что точка между обозначениями незнакомого языка на несколько градусов уводит путь западнее. Одно точно это не перевал Наз. Скорее всего это Восточные Хребты.

Основная проблема заключалась в том, что придется пересечь лес Амтар, где у братьев остались враги, а прочие территории подконтрольны кринти. В Сваагдаре тифлинги были как дома. Суровая пустошь приняла детей Змея. Стоянки кочевников слышали о свирепости и смелости братьев. И уважали силу странников, чью кровь отметили боги.

Владыка кошмаров любил испытывать детей, взращивая дикое потомство, подобно танцующим в небесах драконам.

- Не совсем уверен, - мужчина, проехав десяток футов, осторожно поднялся, стараясь не досаждать раненной ноге. Он пришел в себя, но к братьям не спешил подходить. - Я случайно на него наткнулся. Кое-какие манускрипты уцелели, что позволило примерно понять, что это нечто связанное с демонами. Не самое приятное, с чем хочется связываться, но тут появились вы... Впрочем, я отклонился от темы, - пока Ксемар болтал, он прошел к выходу за припрятанной сбоку торбой, которую перекинул через плечо. Наряд аркаюнца как будто был собран из вещей разных людей. - Вначале я подумал, что это какое-то тайное святилище моего народа, посвященное Малару. Кхм. Знаете дикая охота, жертвоприношения, оборотни, пожирание двуногой добычи. В общем, всякое дерьмо, но темным эльфам бы понравилось. Ха-ха. Черт. Даже немного грустно, что их нечем пронять.

- Позже я разглядывал примитивные гравюры, изображающие цветок под солнцем, которое собирался проглотить змей. Довольно необычно. Никогда не встречал подобного. Знаете, не здесь. Здесь как-то привычнее видеть разные плети и некоторые приятные извращения. Возвращаясь к нашим баранам этот огромный циферблат не напоминал солнечные часы. Если только конца времен или чего-то подобного. Они стояли на сегодняшний день, если я не потерялся во времени. Хм... Этот дивный цветок весьма оригинальный вращательный механизм, по идее приводимый в движение за счет аккумуляции внутри солнечной энергии через умноженное отражение с лепестков. Взгляните на наклон?

- Впрочем, толку вам рассказывать. Вы, наверное, ничего не поняли, да? Степные варвары, - прорычал на языке драконов Ксемар, не подозревая, что Хууран его понял.

- На сытный ужин я заработал, - оптимистично заметил мужчина, оглядывая тифлингов.

Базука выпала из рук старика - громоздкая железка, толку от неё в тесном бою было ноль. Бродяга впился своими руками в ссохшееся горло мертвеца, надеясь оторвать чертову бошку нахер! Маркус почти не различал того что творилось перед единственным глазом: все сливалось в одно кровавое марево, а легкие разрывало от желания сделать заветный глоток. "Давай! Ну же! Рви! Дерись! Ты не можешь умереть!", - кричало сознание или же чертовы голоса орали на него, чувствуя, что старик как никогда близок к свободе. - "Ты слишком труслив чтобы сдохнуть! Живи!"

Всё изменилось в один момент: не было ни боли, ни красной пелены, а легкие вдыхали чистый и свежий воздух. Его руки касались...живой, теплой, приятной на ощупь кожи! Перед ним, прямо напротив, лежала миловидная женщина средних лет с иссиня черными волосами. Полные губы замерли в теплой улыбке, а в карих глазах легко читалась любовь. Руки её покоились на груди Макнейла. Где-то внутри старика что-то йокнуло - женщина выглядела так знакомо, что хотелось плакать. Он прижал её к себе, крепко обнимая и шепча, что больше никуда не уйдет, что его дорога домой наконец-то закончена...

Хватка старика ослабла на горле умертвия, единственный глаз закатился, а в воздухе, похоже, больше не было никакой потребности...

Где-то в рюкзаке Маркуса, среди бесконечного хлама бережно накапливаемого годами, так и осталось лежать полуистертое фото, на котором были запечатлены три человека: мужчина, женщина и подросток. Их лиц уже практически нельзя было различить, но всё ещё безошибочно угадывались длинные черные волосы девушки, крепко обнимающую своего мужа и сына.

Оглядывая шумного мужчину, нарушившего покой старого кладбища, Франческа молча удивлялась Ингвару, успевшего за долгие годы перезнакомиться с разными людьми. Охотница не могла похвастаться подобным. Без наставника она была мрачной, погруженной в собственные мысли, даже меланхоличной в горькой утрате, где-то обозленной на неправильно сложившуюся жизнь. Обыкновенно замкнутая и холодная в жестком профессионализме, воительница скорее отталкивала от себя людей. Она раскрывалась на длительной дистанции, никого легко и быстро к себе не подпуская, как бывает с людьми, которые в жизни часто обжигались.

Вновь лицо северянки ничего не выражало, а зеленые глаза осматривали попеременно каждого участника диалога, остановившись на кривом деревце в руках Геора. Стрела возвратилась в колчан, а лук странница опустила, не ощущая опасности. Несколько шагов от рухнувшей ограды позволили не дышать могильной пылью.

Часть биографии дядьки ускользнула от Франчески. Она ранее не слышала о Георе, словно наставнику было что утаивать. Неприятно осознавать, когда растешь под присмотром Ингвара, вместе путешествуешь по югу, чтобы в один день вскрылась подробность из жизни старого воина, о которой северянка ничего не знала.

Девушка внимательно слушала радостные речи посреди медленно клубящегося страшного тумана. И в очередной раз поморщилась, когда Ингвар назвал ее ярлом. Отвернувшись, лучница осматривала окрестности. Ярлица себя ярлом не чувствовала. Без армии за спиной она оставалась обычным наемником, а точнее следопытом без власти над могущественным артефактом с претензией на наследие. Франческа подыгрывала Ингвару, ведь он хотел видеть в ней кого-то, кем она не успела стать. В некотором смысле это угнетало, напоминая, что она сделала недостаточно, чтоб вернуться в родные земли.

Северянка старалась не унывать. Не смотря на отсутствие подвига, она владела посохом колдуна. Артефакт не спешил открываться, но со временем Франческа рассчитывала его изучить. Другой важной чертой оставалось здравое сберегающее командование. Отец ей бы гордился. Хогарт отличался осторожностью и рассудительностью, рискуя, когда шанс оправдан.

- Радостная встреча, Геор Мечеломатель, - произнесла охотница, подняв руку в приветствии. Голос ее звучал грустно в противовес словам. Странный укол ревности к Мечелователю одолевал северянку. Она сжала затянутую в перчатку ладонь в кулак, едва формальности знакомства были соблюдены.

Геор оглядывал их с Василем, точно хотел задать вопрос, но постеснялся. Франческа тоже внимательно осмотрела кислевита. Между рубакой с колоритным чубом и лучницей ощущалась некоторая отчужденность без агрессии. Они соблюдали дистанцию, раскинувшуюся пропастью недопонимания или чего-то иного. Охотница не вдавалась в подробности, оставив Василю свободу. Захочет – расскажет, а не захочет тоже хорошо.

В дополнение к происходящему, Геор утаивал истинную цель, которая привела его в сады Морра. Для ульриканца, каковым он назвался, это была нормальная практика. Франческа почти ничего о них не знала. Ее образование вертелось вокруг скромного жизненного опыта и сказок нянечек, которые веками пересказывают из уст в уста, но в наблюдательности ей нельзя отказать.

- Зачем тебе эта ветка? – поинтересовалась северянка.

Существуют вещи, которые легко предсказать - сражение противоборствующих групп, вооруженных примитивным оружием и не обладающих хоть какой-то тактикой ведения боя быстро разбивается на отдельные рукопашные схватки. Просто. Подрвы метательного снаряда, при выполнении маневра отклонения, не наносит достаточно бронированной киберплатформе какого-либо существенного урона - царапины корпуса не в счет. Очевидно.
Но есть и такое, перед чем логические цепи и электронный разум пасует. Существо, произведшее самоподрыв не уничтожено и мчится на Молота в вихре колючего песка. Для того, чтобы ощутить гнев и ненависть, которое оно излучает, не нужно иметь хитроумные приборы, чужая злобы сама забивается в электронные потроха, шелестит на синтекоже, словно те же песчинки, только в тысячу раз более колючие и горячие.
Но там, где пассует холодная логика, вперед вырывается, казавшийся примитивным и, в общем-то не шибко полезный, разум рейдера с богами забытой планеты, полный суеверий, примет и домыслов о потустороннем..
- Да иди ты нахуй! - Гремит голос Молота, и без того недостаточно религиозного. Ненависть к мертвому идолопоклоннику лишь усиливается многократно, ведь его божество вот оно, сражается с Барракудой, полное решимости нарубить и босса и всех остальных здесь в мелкий фарш - И божка своего забери!

Кувалда вновь устремляется навстречу врагу.

Кости брошены, рейдеры. Вас сюда привели сильные мира сего, они хватали вас за шкирку всю дорогу, волокли к этой сраной цели, к этому блядскому моменты: ваши руки делают чужие дела. Кому-то - не вам! - нужно было, чтобы Зулкар встретился с Кровопийцей. И хуй уже разберешь, почему так, зачем, куда должно все скатиться в итоге.
- У каждой истории должны быть свои герои, - звучит откуда-то голос Хикахи. Охуенно, конечно. Герои поневоле, герои со стволом, приставленным к затылку. Делай что говорят или умри! Сделай и все равно умри! Попробуй не сделать, и умрешь! Кости брошены, и с каждой грани скалится смерть. Такой расклад в Пустошах сплошь и рядом.
Маркус залегает в песке, целится из карабина. Молот идет вперед: его логические цепи вычислили, что кому-то надо принять первый удар. Камтук запускает бачок с прометием, и тот красиво летит вперед, детонирует рядом с Зулкаром - бац! - красиво. Из пламени, будто бешеный горящий локомотив из самого Ада, на всех парах прет Зулкар. Цепь, на которой держал его тот, доругой, отстегнута. На его пути оказывается Молот.

А Барракуда вытаскивает из песка меч уцелевшей рукой.
Рукоять гладкая, прохладная. Льнет к ладони как сучка.
"Пора убивать, - шепчет она. - Настало время кровавой жатвы."
И Барра теперь понимает: все мы в этом мире жертвы. Злой рок имеет каждого без разбора. Есть лишь один вариант: самому стать тем самым роком, стать чужой судьбой. Вот она, та самая возможность. Не раз за разом рожей в дерьмо, отфыркиваясь, утереться, глоток воздуха, а потом по новой. Нет, это другое. Это власть, это сила, это ты такой, каким должен был стать. Оно твое по праву. Ты, видят проклятые боги Пустоши, заслужил это. И вот это случилось с тобой. Можно забыть про все глупые слабые условности, про лицемерие этого мира. Теперь есть лишь ты и вставший на колени мир. Вернувшийся хозяин и его грязная шлюшка.
В этот момент начинают шевелиться кости в песке. Мертвецы восстают, им тоже неймется, хочется поучаствовать в происходящем.

Захария проводил преследователей задумчивым взглядом. Как они спешат, позабыв про всё на свете, как жаждут крови. Пожалуй, Рунольф действительно стоил такого отряда. Но в любом случае им отныне не по пути - даже если светловолосая ярла передумает.
Грустно вздохнув, сугатит поплёлся тушить пожар и штопать раны.

Смачно, зло сплюнув, в который раз, наземь, кислевит заткнул пистолет за широкий пояс. Подвел глаз, дрогнула рука, ушёл колдун.
Дернул из ножен сабли вновь, уж они то, родимые, не подведут. Уж сколько раз не подводили, да и сейчас не должны.

После всех событий говорили мало, ужинали молча, пили без удовольствия. Йохель в беспамятстве валялся на лавке у дальней стены, над ним колдовал Захария. Остальные, посидев за столом, без аппетита съели угощенье, выпили несколько рюмок. Хозяин, как и положено, пребывал с гостями, но в глаза никому не смотрел, старался себя занять каким-нибудь делом: до грибов соленых еще достать из кадки, то папоротника молодого дорезать на деревянное блюдо.
Вы уже принялись укладываться спать, когда со двора в дом вдруг вбежал Зверобой.
- Подъем! У нас гости! - пробасил лесовик, кинувшись к лежащему на специальной полке луку. - Колокольчики мои охранные сработали, да с нескольких сторон сразу, - и принялся натягивать тетиву.

- Не обращай внимания на наемника, Вурон. В детстве его много били головой. И это не лечится. Удивляюсь, как его земля носит, - ответила Франческа, помассировав висок для успокоения. Йохель с каждым часом раздражал ее сильнее прежнего. В дополнение к разрушительному поведению мужчины, он становился бесполезной обузой.
- Идем. Расскажешь про дриаду. Твое сообщение мне интересно, - охотница постаралась улыбнуться, но ей тоже хотелось врезать Топору, поэтому мимика вышла натянутой и не особо дружелюбной. Эльфу девушка протянула руку в знак дружбы, надеясь, что в этот раз никто не отберет у нее флягу с хорошим вином, потому что Йохель пил отвратную кислятину. Ей даже было стыдно признать, что она продолжала носить сосуд с диким пойлом.

1)Как оказалось мертвяки не могут покинуть сады Мрора, они все ещё запечатаны. А мертвые лезут в берлогу из распотрошенного кругана каким-то образом учуяв следы бандитов.
2)Зверобой использует партию в своих целях, чуть чуть подправляя карту так чтобы мы натыкались на его врагов.
3)Скавены испугавшись серьезного урона решили эвакуировать эту пещеру и разбежались побросав все что не успели унести. В итоге долго плутали в полупустой пещере гадая что именно добывали здесь крысы устроившие что-то вроде геологических раскопок.(На самом деле здесь по их прикидкам похоронен огромный варпстоун защищенный древними эльфийскими чарами, которые уже заметно разъедены влиянием темной магии и превратились в хищного полуразумного неведимку)
4)Пока жгем лозного медведя(мэтр Альрик кстати спасибо не скажет нифига) налетает ужасная буря с громом и молнией и ураганным ветром вырывающим деревья, непогода гонит нас ещё быстрее к зверобою и походя сбивает с тропинки - мы тонем в болотах и выбираемся на сушу только в паучьем лесу.

Покончив с единственным, пусть и серьёзным, ранением на всю компанию, Захария бережно упаковал медицинские принадлежности и достал принадлежности письменные. Закончив схематичный набросок убитого зверя... Нет, скорее чудовища. Закончив набросок чудовища, жрец заглянул в проделанную северянкой дырку, обошёл труп, концом посоха аккуратно раздвинул челюсти монстра.
- Обратите внимание на полное отсутствие шерсти и жировой прослойки, - задумчиво отметил сугатит, отстраняясь. - Это существо явно не приспособлено к холодному климату, несмотря на суровость этих земель. Челюсти очень крупные, ими явно неудобно жевать, зубы очень длинные, рот полностью не закрывается. Уши сильно уменьшены и прижаты, для меньшей уязвимости. Глаза широкие и расположены по бокам, как у диких кошек, что должно обеспечивать широкий угол обзора. Мышцы видоизменены для увеличения физической мощи. Перед нами не дикое животное, господа - оно бы просто не выжило само по себе. Это машина убийства.
Захария присел над трупом и принюхался.
- Единственное, чего я пока не понимаю... Метаморфоза произошла с живым существом, или уже мёртвым?

Краснеющие листья тихо шелестели в стороне.

Показалось.

Франческа решила, что она распереживалась у лаза с крысолюдами, поэтому разум бередят навязчивые глупые мысли.

Зеленые очи в последний раз осмотрели кустарник и плотно выросшие друг к другу влажные черные стволы древ, прежде чем девушка расслабилась.

Совершенной неожиданностью стало нападение жуткого мертвеца. Когда медведь выбежал на отряд, то охотница потянулась за стрелой в колчане, неловко шатнувшись в сторону. Медленные движения злили. Одолевало раздражение мимолетным чувством от осознания, что Франческа не успевает! Желтое оперение скользило по коже перчаток.

Издав странный шипящий звук, лучница, наконец, совладала с оружием. Она шагнула в сторону, прицелившись в опорную лапу, а точнее ведущую кость, чтобы сломать конечность. Мурашки бегали по коже и волосы как будто шевелились на загривке от вида мертвеца. Огромных усилий стоило девушке, чтобы совладать с эмоциями, когда Ингвара в очередной раз ранили. Северянин вновь бесстрашно принял первый удар.

Пущенная в цель стрела не задела наставника, чего боялась девушка, но застряла в медведе, порвав в боку серую кожу. Однако, монстр этого даже не заметил.

- Не стойте!

Карта от Зверобоя.

День 27.

К партии присоединяются Йохель Бромм и брат Захария.

"...в наших беспомощных блужданиях мы с моим спутником имели счастье нечаянно - для обеих сторон - наткнуться на группу незнакомых людей. Я не спрашивал напрямую, но имеющиеся данные позволяют предполагать, что мы имеем дело с охотниками за сокровищами былых эпох, которых так манят глухие места. Во всяком случае, они милостливо дозволили нам присоединиться к их отряду и даже заключили своего рода контракт с моим спутником. До полного доверия, разумеется, далеко, но, по крайней мере, им не чуждо благородство.
К добру это или к худу, нам только предстоит выяснить.
Однако, сотрудничество позволило пролить свет на наши недавние навигационные неудачи - уверен, без умысла со стороны наших новых друзей. Их причиной оказался, ни много, ни мало, лесной дух, о которых мне доселе приходилось только слышать. Остаётся лишь возблагодарить Сугата за возможность побеседовать с этим восхитительным существом (рисунок я прилагаю ниже). К моему величайшему сожалению, оно оказалось неспособным вести конструктивный диалог. Из обрывочных фраз удалось выяснить, что некто похитил у духа нечто жизненно важное, из-за чего тот повредился рассудком и сотворил туман в попытке умертвить загадочного вора.
Увы, помочь ему пока что не в наших силах. Но следует признать мастерство Ингвара, следопыта объединённого отряда, чья удача и упорство вывели нас из заколдованного круга несмотря на весь мой скепсис. Возможно, мы не напрасно присоединились к этой группе.
Ингвар вывел нас к реке, вернее, к ручью и мы решили пройти вдоль его русла против течения. Это решения трудно назвать верным: нам повстречалась внушительных размеров нора, из которой немедленно повалили дюжины скавенов. Не обращая внимание на потери, они атаковали, пока вода в реке не окрасилась кровью. Наши воины сражались достойно героев легенд и положили не меньше двух десятков крыс - вновь возношу хвалу Сугату за встречу со столь могучими союзниками - но мы были вынуждены отступить, отделавшись, впрочем, весьма легко. Причиной этого манёвра следует назвать чародейскую поддержку врага - зелёный туман, порождаемый крысиным колдуном из глубин пещеры и придающий скавенам сил.
Тем не менее, всё предприятие можно признать успешным. Наши новые знакомцы пришли искать некоего Зверобоя - и они его нашли. Точнее, он их нашёл. Как выяснилось, эта весьма незаурядная личность живёт в одиночестве в глубине леса, лишь изредка обмениваясь с неким племенем дикарей, живущим поблизости. Зверобой согласился приютить нас на ночь и поведал множество прелюбопытнейших историй о Землях Духов. Эти сведения подробно изложены ниже..."



Описал заодно местность. Например, прямо сейчас вы находитесь на границе трех областей: Совиной Пущи (к востоку отсюда, Щёнвальд в этом лесу расположен), Леса Тысячи Жал (заросшего паутиной, населенного паучьим племенем) и Жабьей Глотки (область болот, протянувшаяся на северо-восток отсюда дня на три-четыре пути). Лес между Совиной Пущей и Нойхафеном называет Порубежным (в этом лесу и расположен сад Морра). Если идти вдоль русла речушки Стременной (та самая, на берегу которой вы приняли бой с крысолюдами), окажетесь на берегу Озера Дев, а за ним уже начинается Лес Спящих Духов, где можно эльфа местного встретить (но лучше не надо, не любят они людей, и лес свой охраняют). Если обойти Лес Спящих Духов и выйти к морю, там будет поселение Хьерстлингов, еще одного племени дикарей (но их Зверобой не любит, да и в места те хаживает редко). А вот племя Нарвала - строго к западу от хижины лесовика (через болота, по кромке Леса Тысячи Жал), дня за три можно дойти.
Посоветовал заодно сходить, например, к Медвежьей Скале, оттуда отличный вид на многие лиги открывается, если погода ясная. Ну или в горы, на Туманный Хребет лезть (с той стороны Озера Горьких Слез начинаются, на берегу которого принял свою смерть Атаульф). Еще в Жабьей Глотке высится некая башня, вроде высокая, вершина всегда туманом скрыта. Но Зверобой не знает, какой с нее вид.

Гоблинская крепость, шесть дней пути на юг от жилища Зверобоя.
Рассказал подробней про гоблинов, что засели в старой дварфийской крепости. Будто бы к ним орки с юга наведываются, но, видать, недомерки отстаивают себя кое-как, огрызаются. По крайней мере о том говорят орочьи кости, разбросанные у подножья. А еще раз слышал из крепости чей-то рев, будто здоровенного зверя какого мучают.

На гейзерных равнинах живут мамонты.

В горах живут гарпии.

Скавенская пещера (один из входов?) меньше чем в дне от жилища Зверобоя на юг (или юго-восток). Много крыс, колдун.

"Зона влияния" лешего ограничена радиусом в день пути.

Хууран запрыгнул в седло и натянул капюшон на голову, щурясь и стараясь разглядеть приближающихся всадников.
- Всё как всегда, - задумчиво повторил колдун слова брата.
Пришпорив Безымянного, чародей двинулся следом за Ганбаатаром, держась справа и сзади воина. "Враг или потенциальный друг?", - всё прикидывал в уме Хууран вариации будущей встречи. Если враг, то будут ли всадники столь глупы, что попытаются тут же напасть? Пальцы правой руки машинально коснулись ожерелья на шее, что включало в себя три позолоченные маленькие сферы, похожие на солнца. Хуурану даже хотелось, чтобы так оно и было - хороший повод размяться и заполучить чужого добра.

Медленно отворил змеиные глаза Хууран. Он взирал на тент шатра, не узнавая привычной песочной ткани. Потолок у центрального шеста был расписан коричневыми узорами. Мягкие подушки поддерживали тело, нежащееся от ласк. Запах тонких духов ириса приятно щекотал ноздри, смешанный с теплым ароматом женского тела. Легкое сомнение встревожило разум, но улыбающаяся мягкими полными губами черноокая и чернобровая красавица заставила забыть об опасности. Ладонь прелестницы блуждала по телу чародея, пробираясь под одежду, где чешуйчатая кожа отзывалась на прикосновения. Насмешливо хихикнув над замлевшим чародеем, его отвлекла вторая, словно капля воды черноволосая смуглокожая калишитка. Обрадовавшегося Хуурана приобнял кожистый подвижный хвост. Чужой хвост. Когтистые пальчики расстегнули одежды чародея. Жаркие тела возбужденно дрожали, упругие и отзывчивые. Раздвоенным языком лизнула прелестница грудь Хуурана. Обещание в черных очах сулило тысячу и одну ночь наслаждений. Губы, сладкие словно нектар богов, разомкнулись, обнажая демонические острые зубы.

Мгновение…

Острая боль пронзила тело. Не сразу колдун понял, чем обернулась награда. Зубы рвали плоть. Когтистые пальцы раздирали кожу, пробираясь внутрь, наполняя тело не сладострастием, но агонией. Рвали, кромсали и пиршествовали красавицы. Прелестные лица заливала чужая кровь еще живого Хуурана. Демонический огонь горел в крылатых девах, чей поцелуй слаще сочных плодов садов Маарлиза.

На задворках сознания Хууран, позабывший о брате, слушал собственный крик, невластный над телом. Залитые кровью демоницы облизывали острые пальчики. Их дикий торжествующий хохот перекатывался в ушах чародея. Безумие архаичной силы - издевательского смеха - раскалывало разум. И ввергало в пучину первозданного хаоса.

***
Хууран резко проснулся в липком поту, заставляя одежды неприятно обволакивать тело. Солнце стояло в зените, но под натянутым тентом среди пожелтевших редких трав пустошей Свагдара, оно угадывалось желтой точкой. В сухом воздухе стоял запах прелых трав и пыли. Грудная клетка продолжала болеть, словно ее в действительно вскрывали демоницы после жарких утех. Жаркий спертый воздух не позволял отдышаться, чтобы быстро придти в себя после навеянного кошмара.

Следом за осознанием явился страх. Ганбаатар, его не было в шатре. Пропажа брата посреди степи едва не поглотила Хуурана, но он сидел на страже, слегка кемарил от царящего вокруг зноя, заставляющее воздух вдали как будто плыть и плавиться.

На Гаанбатора смотрела молодая гадюка. Черный гремучий шнурок опасливо шуршал, подползая ближе к неподвижному тифлингу. Он пробовал воздух на вкус. Одного укуса свагдарской гадюки хватит, чтобы свалить рослого варвара шебали, но змеи для братьев были особым племенем.

Впрочем, не до ползучего гада было Гаанбатору. Он заметил вдали движение трав. Иногда казалось, что в воздух взвивается пыль, но теперь воин был точно в этом уверен - что-то приближалось.

...Ебаное солнце сегодня жарит пуще обычного. Как объяснил Мозгач Чарли, это из-за высоты, на которую вы забрались. Типа чем выше, тем меньше атмосфера отражает лучи, вот они тебя и пытаются спалить к хуям, маленькие ублюдки. Впрочем, возможно, просто жарит пуще обычного.
Вы карабкались всю ночь и остаток утра. Языки уже на плечах, если честно. Но если рейдбосс сказал что-то делать, делай это или пытайся рейдбосса убить. А вы не видели, чтобы кто-то мог завалить Обрыгана Джо. Пусть у него мозгов как у ящерицы, а жадности как у гиены, зато рефлексы молниеносные, глаза, кажется, есть даже на жопе, стреляет он без промаха, а бьет своими ебучими протезами только два раза: один раз по голове, другой - по крышке гроба.
Поэтому - карабкаетесь, истекая потом, жарясь на проклятом солнце, глотая пыль и превозмогая дрожь в коленях. Главное - не смотреть вниз, а то пиздец как страшно: метров на сто вскарабкались, а то и на километр, хуй знает.
Дело вообще как было. Обрыган взял языка в Пустоши. Какого-то доходягу-мудилу, сбрендившего. Плелся по пескам, за ним уже падальщики увязались. Вещал язык разное. Хуиту в основном. И хотел было уже завалить этого доходягу Джо, но че-то сработала чуйка рейдерская: прислушался.
Ага, бля, база? Храм? Что бля, на горе? А там что? А, ну-ну, ядерный генератор? Вертуха? Кто там? Блять, святоши из Города? Мало их? От пидоры, а? Покажешь дорогу? Точно оно там есть? Что, еще и источник с водой? И запас горючки? Охуенно, просто охуенно. На, воды глотни, мудила. Есть от тебя толк, похоже. Если не врешь. А если врешь, то пиздец тебе. Буду тащить за своим байком на цепи, а на каждой остановке в раны соль втирать. Как, говоришь, звать тебя? Хи-как? Хихаха? Хуяха, ха-ха-ха, слыхали, пацаны? На, пей-пей. Покажешь дорогу.
Доходяга не обманул. Вон горы, вот на верхушке одной из них че-то есть. Ну надо же. Обосновались святоши, засели. Только вот хуй к ним с удобного склона подберешься, там вон гнезда пулеметные, в бинокль видно.
Обрыган и принял решение зайти с неудобной стороны. Сиречь: карабкайся по отвесной скале и смотри не наложи в штаны.
Вот вы и карабкаетесь. Не обошлось уже без жертв: ебнулся метров с тридцати на камни Яйцетряс. Хуй с ним, все равно мудила и наркоша. Но пример не слишком воодушевляющий.
Вас на этом участке скалы четверо в связке: Толстяк Сэммиум, Хмурый Тодд, Потрошила и Дик Жженое Мясо. Преодолеваете последний участок, устало переваливаетесь через нагретый каменный карниз, на жопах съезжаете по камням. Остальные ваши либо карабкаются еще, либо зашли с других сторон. Тупо пялитесь на огромный купол из светлого бетона. Это что за пиздец?



Едва успеваете перевести дух: из-за купола выбегают какие-то мудаки в белом. Их трое:



- Они здесь! - орут в респираторы. Хули тут орать, здесь вы, ща сами о себе доложите.
Один мудила открывает огонь из пушки, двое других (кажется, одна баба) бегут к вам, размахивая какими-то выебистыми копьями. Времени нет, рейдеры, началась потеха!

А вот дикарь откинутый моментом инерции от внезапно спрыгнувшей опоры ещё раз кувыркнулся через голову каким-то чудом приземлившись на четвереньки на землю, когда взбесившийся багги решил встать на дыбы. Не особо смутившись от всей этой фигни Камтук быстро собрал свой скарб и уселся наблюдать Молота в действии неподалеку от одноглазого старика и безрукого рейдера, не особо впрочем интересуясь нужна ли им помощь. Он был больше сосредоточен на здешних клювочуваках и киборге молотоносце. И если на местных он посматривал с отрешенной опаской, то на искрящего проводкой и расцвеченного мутазрением дикаря в разные оттенки теплого - Молота, с каким-то хищным даже интересом. Переливы энергии пробегающие по уехавшему с разума киборга завораживали жреца духов-предков.

То и дело он цокал языком, сочувствуя тачке которую надо было приручить и натравить на технодемонов. Да. Но пусть раз уж так все сложилось она послужит изучению киберсущности духа перед ним. Да. Мог ли сам он заполучить подобные силы вот о чем думал Камтук воочию видя как вслед за изменением нагрузки перераспределяется энергия от одной части разодранной брони, к другим более сохранившимся механизмам. По большей части внешняя броня экранировала тепло и рассеивала картинку, но все равно он не оставлял попыток погадать по технокишкам.

Рука, шевелясь и изгибаясь, на место отказывалась становиться. Но страшно было не то, что утерянная конечность не хотела прирастать. А то, что Барра вдруг осознал: двигает ею он сам, большей частью. Все эти судорожные сучения пальцами, попытка что-то ухватить - это бессознательные движения, которые еще не привыкший к новым обстоятельствам мозг пытается сделать отсутствующей кистью. Хотя и некая доля самостоятельности тоже присутствовала, отчего становилось еще жутче.

Теперь про текущие дела. Упыри, которые двигают к вам со стороны этого монструозного здания (четверо), вроде как не делают резких движений. Даже, похоже, смекнули, что вы тут напряглись, демонстративно остановились на расстоянии, движение к вам продолжил только один. Когда стали заметны детали, вас аж передернуло: фигура в балахоне, на башке то ли маска, то ли хуй знает, в виде клюва; а из-под балахона и даже из плеч - выросты и щупальца, все это дело шлейфом тянется за аборигеном, шевелится, извивается.



- Ждем давно, - говорит эта херовина, приблизившись метров на двадцать, бубнит так гулко, будто в клюве динамик или вроде того. - Не страшитесь облика. Мы друзья. Верьте нам. Мы - Видевшие Запредельное. Вы хотите увидеть тоже. Пришли сюда за бывшим слугой, который стал на путь хозяина. Мы покажем его. Мы знаем о вашем поиске. Знаем все. Имя было Хикаха. Сейчас - другое. Станет еще другим.

У этого мира было достаточно странное представление о спокойных, безопасных местах. По крайней мере так показалось Маркусу, когда на горизонте, внезапно, замаячила каменная громада в черно-красных тонах. Выглядело отнюдь не безопасно и спокойно, как бы старательно старикан не думал об убежище.
Когда демон предложил остановиться, Макнейл возражать не стал, просто заглушил двигатель. Как бы со всей этой ерундой в новые неприятности не вляпаться...
- Эй, что за херня? - спросил старика, когда тачилу заметно качнуло от падения Молота. Оглянувшись, бродяга быстро оценил обстановку. - Пиздос...этого ещё не хватало.
Кинув взгляд на Барру, Маркус всё понял без слов. Потянулся за карабином, снял с предохранителя и упёр пушку в рулевое колесо - по крайней мере можно будет успеть шмальнуть разок, если что-то пойдет не так, перед тем как снова давить на газ.

- Держу-держу. - Закивал башкой киборг на просьбу оказать содействие в оказании первой помощи. При этом из разодранной спины сыпанул сноп искр и запахло озоном, как от модного плазменного реактора. Ну или как после грозы, один хер типичный рейдер видит и то и другое примерно с одинаковой переодичностью.
Потом тронулись, чтобы псины блядские не догнали. Молот же уселся неподалеку от лежащего Барракуды, задумался.
- Эй, босс? - Заговорил снова, через какое-то время - Слышь? Ты в сознании вообще? - Уточнил и немного поджождал, но не стерпел и поспешил выдать то, что ему в голову пришло - Помнишь, че Башка эта говорила? Представь, что едешь, куда надо и ты реально туда и поедешь, м? Может это и с рукой сработает? Ну, прирастим твою или новую получиться придумать? - Все рациональное нутро киборга, все технические познания механика шумно протестовалим против озвучивания такой бредятины, но это же, мать его ебсти, Лимб! Тут же и не такое может быть, а?

"...И тут все перееблось!" - коронная фраза, которую всегда вставлял в свои охуительные истории Джо-Сорока, известный обитатель Жукертауна. За стакан дрянного спирта он готов был травить байки за столом, выслушивать пьяные излияния замученного жизнью в Пустоши рейдера, вписываться за тебя в кабацкой драке или сдавать тебя знакомым гоп-стопщикам, поджидающим на выходе из того самого кабака (однажды оба последних пункта Джо выполнил за один вечер, с одним и тем же клиентом).
"Хуячат, значит, меня двумя монтировками, прям по ребрам, а башку я прикрываю переломанными руками. Ну, думаю, пиздец настал, парни, харкаю кровью и пытаюсь уползти в канаву, хотя понимаю, что хуй уже я куда доползу... И тут все перееблось!" - после этого момента обычно следует сочное описание перелома в истории: ребят с монтировками расстреляли какие-то их враги, оказавшиеся случайно рядом или специально за теми следовавшие.
Или вот "Все перееблось!" - и шлюха, только что сосавшая огроменный член Джо, валится на него с дырой в башке, а в борделе вдруг гаснет свет и начинается пальба.
"Все перееблось!" - так Сорока обозначает внезапный перелом в битве за нефтяную вышку номер 114, когда вдруг сдетонировали оба бака мейна рейдбосса Шершня.
"Все перееблось!" - и с небес спускаются ангелы, под ручки вытягивающие тебя из самой глубокой жопы. Короче, этой фразой Джо любит описывать такие события, которые почти никогда в жизни не происходят. Как бы тебе ни хотелось.

...Когда увешанная гончими тачка вдруг взрыкнула и втопила с места в карьер, вытягивая на захлебывающемся моторе всю эту мешанину из тел, вы даже не поверили своему счастью. Нога Маркуса изо всех сил давит педаль в пол, утаскивая вас подальше из этой злоебучей братской могилы. Стоящий на капоте Камтук, будто адский пропеллер, раскидывает своим копьем летящих со всех сторон монстров, умудрившись при этом еще и не скатиться на землю от внезапного ускорения. Валящийся от рывка в кузов Молот, грохочущий и сминающий подвернувшихся гончих своим весом. Барракуда, кое-как перекатывающийся через борт, судорожно дергает лодыжкой, освобождая ее из захвата, а в этот момент ему в руку цепляется еще одна паскудина, которой секундой ранее Молот переломил хребет. Сомкнув челюсти она делает клац! - и рейдбосс с ужасом видит, как кисть руки улетает в угол, к катающейся туда-сюда и бьющейся о борта головой демона.

Все перееблось, пацаны!
Тряска, грохот, визг улетающих за борт тварей, заливающая глаза кровь, бешено стучащее сердце. В лицо бьет воздух, вместе с пылью и кровавыми каплями, но это воздух спасения, не гнилой запашок Смерти, которая душит тебя в своих объятьях. Тачка несется по улицам города, подпрыгивая на кучах щебня, проваливаясь в ямы, снова выскакивая из них, умудряясь не врезаться в стены и не перевернуться. Твари, истошно воя, несутся следом, пытаются зайти с боков, но бешено горящий глаз Маркуса безошибочно выбирает направление, а разодранная в клочья окровавленная рука дергает руль инстинктивно, как-то без участия мозга.
Все перееблось, именно так, рейдеры. Вы вырвались, вы мчитесь по городу, и за вами лишь разочарованный злой вой. Гончие отстали, упустили свою добычу.

Маркус крутанул руль, едва приметив как асфальтовое полотно резко уходит влево - думать времени не было, надо было пользовать ситуацию в свою пользу. Правда, когда послышался глухой звук и машина покачнулась, Макнейл понял, что так просто уйти не удастся.
- Уберите их уже! - рявкнул старик, краем глаза приметив двух лишних пассажиров в авто.

Звук со стороны байка Барракуды захлебнулся. Бродяга быстро глянул через плечо, замечая крушение босса.
- Блядство, - вырвалось тихо из глотки старика. Тормозить? Гнать дальше? Павший товарищ может замедлить тварей - это самый что ни на есть прагматичный подход, без обид. Но что-то заставляло сердце Маркуса противно щемить при мысли о смерти Барры. Может быть молодой рейдер напоминал старику кого-то из прошлого? Но кого? Себя в молодости? Брата? Сына, который мог бы у него быть? Ответа не было...
- Держиииииитесь! - заорал Макнейл, начиная на тормоза, так что копыта ног под корпусов заскрипели об асфальт, а машину начало разворачивать...

...Парящая над озером скопа, ловя потоки воздуха могучими крыльями, высматривает добычу. Водная гладь как зеркало: ровная, прозрачная, отражает плывущие по небу облака и сам силуэт охотнка на их фоне, слепит солнечными зайчиками предзакатного солнца, предательски выдает рыбу, поднявшуюся к поверхности. Птица ловит потоки воздуха, легко седлает их, оставаясь в ленивом уверенном полете.
С высоты своего полета она видит берег озера, опушку леса, силуэт башни. Там копошение двуногих. Пришли четверо. О чем-то громко кричали и гремели железом внутри. Появились еще, много, вышли из леса с другой стороны. Не спешили, рокотали чем-то глухо - бамм-бамм, бамм-бамм, - топотали по земле. Выбежал из башни один, спотыкаясь и оглядываясь, побежал в противоположную сторону. Прекратились крики, звон железа и рыки из башни. Те, что пришли из леса, замычали, побежали. Перед самым их носом из башни выскочил еще один, вприпрыжку помчался к лесу. За ним кинулись трое из толпы, остальные в башню. Скрылись в лесу первый, второй, трое преследователей. Рев, полный боли и разочарования из башни, стук оружия о камень, слепая ярость. Из башни выходят, выносят что-то круглое. Голову. Насаживают на кол. Разводят костры вокруг, в сгущающейся тьме. Рокочет барабан. Возвращаются из леса трое преследователей. Все толпятся вокруг центрального костра. Одна фигура делает резкое движение - отлетает рогатая голова у второй. Тело раскладывают на земле, распинают. К обезглавленному туловищу прилаживают грубо новую голову, вынесенную и башни.
...Сгущаются сумерки. Лишь силуэты прыгающих вокруг костров рогатых, лишь пляска огней, лишь рокот барабана и блеянья-завыванья. Скопа закладывает левое крыло, снижается в крутой спирали, спешит в скрытое камышами гнездо. В последнем отблеске костра замечает, что тело с новой головой дрогнуло, выгнулось. Птица скопа не знает, что это значит. Ей нет дела.

Байк и багги, рыкнув моторами, покатили по улицам мертвого города. Вернее мертвым он был на той стороне, а из Лимба выглядел совсем по-другому.
Во-первых, вся эта ебучая разваленная архитектура будто бы не стояла на месте. Прямо посмотришь: ну здание и здание, покосившееся, обвалившееся, кривенькое, с пустыми глазницами. А только отвернешься на секунду: уже на его фасаде из окон и дыр сложилась диковатая рожа, с провалом рта, выражением каким-то, то ли ужаса, то ли ярости. Тряхнешь головой, прогоняя наваждение - и снова все нормально. Только само здание уже и повернуто по-другому, и косится не на тот бок, и этажей в нем будто бы прибавилось.
Во-вторых, сама геометрия чутка ебанулась. Ну, вы ж привыкли думать, что если линия прямая, то она прямой и останется, хоть ты что сделай. Нежданчик, тут таких договоренностей пространство не соблюдает. Выезжаете на автостраду, вроде четенько ведет за горизонт она... А потом вдруг поворачивает, буквально у вас под ногами. Навигация тут пиздец какая неудобная.
В-третьих, привычные предметы начинают жить какой-то своей жизнью. Вот базука, например. Лежит себе, труба трубой. И вдруг конец этой трубы превращается в рот с огромными зелеными губами, начинает пиздеть всякую дичь: "...с какой вдруг стати? Лучше ведь фугас взять, да ебнуть им хорошенько. Вся эта зажигательная хуета - для детишек. Разрушений нуль, сплошной фейерверк. Но вообще че скажу: всякие ядерные сердечники - вот это тема. И вкусные, и эффект - ого-го! Эй! Ты! Здоровяк! Есть че по обогащенным тяжелым элементам?" - последнее обращение к Молоту, кажись. Жрать гранатомет хочет. И такая хуйня со всем: у тачки вдруг вместо колес ноги выросли. Мускулистые, короткие, толстые, заканчиваются чем-то вроде плоских копыт, бегут быстро. На скорости не сказывается, только качает непривычно как-то.
Ну и, в-четвертых. Небо. Оно тут просто пиздец какое. Низкое, твердое, гнетущее. Облака на нем - не фантомные и мягкие. Они реально твердые, они живые. Складываются в разные формы, друг с другом пиздятся. Живут своей жизнью, это понятно. А сквозь эти облака проступает изнанка Лимба, переливающаяся, меняющая цвет, окрашивающая город в разные цвета. Что характерно: вместе с этой окраской будто бы меняются и свойства предметов вокруг. Вон та куча кирпичей казалась твердой в лиловом оттенке, а как вы по ней проехали уже при зеленом, оказалась упругой и пружинистой, будто резина.



Как бы то ни было, даже к такому дерьму можно привыкнуть. Пока тебе не режут глотку, можно привыкнуть ко всему, да? Но сами понимаете, хуй так выйдет, чтобы вам долгое время никто не хотел перерезать глотку.
Первую тварь вы увидели, объезжая воронку, будто бы от взрыва. Или карьер это какой-то странный. Тварь сидела неподвижно, будто гаргулья какая. Выглядит как хуй пойми что, естественно: панцирь, шерсть, какие-то кости, шипы, всего намешано. Размером примерно с человека, только на четырех ногах.



Так бы и сидела, если бы в этот момент у байка Барры вдруг не включились динамики. Заиграла бодрая песенка, хуй знает откуда вообще. Может, самому байку стало скучно.

Nobody gonna take my car
I'm gonna race it to the ground
Nobody gonna beat my car
It's gonna break the speed of sound
It's a killing machine
It's got everything
Like a driving power big fat tires
And everything



Охуенно, охуенно. Звук такой, объемный. Будто вокруг зарыты еще колонки, под сотню киловатт каждая. Все это дело складывается в отличную трехмерную акустическую картину, отражается от стен, резонирует само с собой. Короче, слышит, небось, весь город.
Тварь дернулась, обернулась в вашу сторону. Вывалила язык, будто ловя им ваш вкус. Оскалилась и завыла. В тот же момент из руин вокруг отозвались друзья этой хуйни. Их нестройный вой органично влился в общую аранжировку трека, исполняемого байком Барракуды. Из проулков, из мусорных куч, с крыш домов, отовсюду стали показываться поганые морды таких же монстров.
- Дави на газ, ща попрут! - крикнул Абрахаккар.

- Позвал друзей? - Поинтересовался, со все той же издевкой в голосе, отступающий Тект. Может быть он и был безумен, но не настолько, чтобы без оглядки броситься сразу на двоих противников.
Одержимый чуть медлил и теперь можно было разглядеть, что порча этого места коснулась не его одного - моргенштерн также изменился.
Там, где были стальные шипы, теперь кривились мокрые от слюны, хищные клыки, словно поросшие из металла. Зубы мутировавшего оружия хищно подергивались, а сама булава, казалось, подрагивает в руке владельца, жаждая впиться в чью-нибудь плоть.
- Вам не выжить, глупцы. Зверолюды уже здесь.

Торстен налетел на хаосита подобно волне прибоя на гордую скану - и подобно ей же был безжалостно отброшен. По левому плечу стекала тёплая кровь. Бежала по желобкам старых шрамов, накрывала синие линии татуировок, превращая их в багровые полосы.
- И всё равно ты сдохнешь. Пидор, - хрипло выдохнул дварф, вновь поднимая секиру. Прямые атаки себя не оправдали, пришло время применить другой подход. Пусть враг ходит первым.

Ветер завыл тоскливую песню железа и бетона. Затрепыхались листы щербатой жести, прохудившейся под едкими ливнями мёртвого мира. На свежие трупы оседала белёсая пыль.
Стиг Рет Ваффер разогнулся и долго смотрел на пару свежих чёрных полос расчертивших середину площадки перед цехом. Поворачивать на ручнике - это нужно уметь. Но тачка, как и вся банда, испарилась. Наверное они уже там. Ну там, где много воды, баб с белоснежной кожей, где от бухла кишки не завязываются на узел и вечный мордобой. Там, куда попадают все чёткие рейдеры. Вот только эти честные люди туда попадают правильным способом, во вспышке высокооктанового бенза, протаранив вражине борт на полкапота, и тыча при этом факи в лобовуху. Ага, тогда всё перечисленное будет. Выходит, что пацаны всё же попали не туда. Куда-то совсем не туда.

Закончив прочищать желудок, стерев замызганным рукавом испарину, рейдер тяжело вздохнул. Крыса изменился. Как актёр за занавесом. Вафферу больше не нужно было изображать преданность и товарищество, да и вообще искать достойный повод для своей патологической злобы. Слова заклокотали у него в глотке, как разболтавшиеся шатуны.
- Чёртовы ублюдки налажали с Черханом, затащили меня хер знает куда, впутали в свои мутные тёрки! Зулкар, Хикаха, Чёрное Солнце – ПИЗДЕЦ! Это всё Барракуда виноват, псих ебанутый!!!
Стиг стиснул челюсти до металлического скрежета. Однако его в момент попустило. Нервно зацокали цепочки. Крыса действительно стал другим за те несколько месяцев, которые отделяли бункер Хольцбокеров от покосившихся костяков Города. Нестись безоружным на штык врага тогда было гораздо спокойнее, чем сейчас мародёрствовать. Стиг может особо смелым не был никогда, но палил по живым мишеням всегда охотно. А сегодня и мускулом не дёрнул, когда изображал всякую хрень, лишь бы на курок не жать. Так, что тут по воде и патронам? Негусто. Если вспомнить карту, то он чёрти где, и не в той части терра инкогнита, где могли тусить его знакомые. Разве впервой? По сравнению с тем, через что он прошёл, ситуёвина вполне заебись. Даже перестреливаться не пришлось, чтоб свалить. От чего же тогда так тянет обернуться и параноидально вглядываться в хайвей, ныряющий в тенях бетонных джунглей.

К Небесному Отцу всю эту хрень!
Ваффер загнал обойму с таким остервенением, что подпорченный коррозией автомат издал жалобный хруст. Нужно развеяться на дорожку.
- Эй Шмон, - рейдер заорал нарочно громко в сторону забаррикадировавшихся кровомесов, - Я кидаю гранату, а ты врывайся!
Поднял обломок кирпича, коих во множестве валялось вокруг после отчаянного манёвра водилы банды, которой не повезло. Ухмыльнулся. Мерзко, как садист, продолжающий избивать пленника, после того как тот всё выдал.
Кирпич полетел ровнёхонько в гараж.
Этот день сулил стать чудесным!

- Понял, - ответил Барракуде Маркус и убрал рацию обратно на пояс. Ситуация осложнялась отсутствием тех самых личинок. Недальновидно, Макнейл, недальновидно. Впрочем, сейчас то что об этом.
Старик медленно, не торопливо, поднял карабин, пристраивая его на верхней кромке бетонного куска (бывшего когда-то частью стены высотного дома), за которым прятался. Враг копошился. Действительно стоит обождать ещё немного, чтобы оценить обстановку и нанести точечный удар...Не сразу, но Макнейл понял, что слышит не собственные мысли, как обычно, а один из голосов, который стал немногим громче, чем сотни остальных, давая свои сраные советы. Или так оно и было всегда?

Двое лазутчиков, быстро затерявшись среди ржавой рухляди и щетинящихся артматуринами бетонных обломков, проследовали в сторону цеха. Внутри - лишь осыпь рухнувшей крыши, одиноко висящие цепи и покореженные балки. По этой осыпи вы и прошли, каждый со своей стороны, увидев наконец логово Кровомесов.



Небольшое, хорошо сохранившееся здание, подремонтированное на скорую руку. Ворота гаража раскрыты, там с тачкой типа "багги" возятся двое. Сыплет искрами сварочный аппарат, че-то дымится в бочке чуть в стороне, гудрон, что ли. Мирная картина, в общем. Пастораль. Кажется, парни не ждут тут гостей, уверенные в необитаемости города.

Вот один из них выходит на дорогу, закуривает, потягивается. Очень удобный момент для того, чтобы под Камтуком вдруг поехала осыпь из бетонного крошева, с которой он наблюдает за хмырем. Тот, понятное дело, быстро встрепенулся, схватил с пояса пушку, обернулся на звук.
- Блять! Тут какой-то уебок! - кричит хмырь. И палит в сторону дикаря.

- Сир Атаульф фон Фтальфланц. - Протянул свою, в окровавленной перчатке, для ответного пожатия. Помедлил пару секунд, пристально разглядывая собеседника, наконец, ответил: - Освободить.
...
Прошло какое-то время. Найден ключ, клетки отперты, люди снуют туда-сюда, словно муравьи. Все при деле. Раненые получают заботу, немощные - еду и воду. Команда Атаульфа готовится к отдыху - но пока лишь готовится. Все найденное оружие было сложено в большую кучу в углу. Рядом с ней стоит Тект, жутким видом своим препятствуя самой мысли что-то отсюда ухватить. Атмосфера все еще далека от дружественной. Сир Рудшталь и сир Атаульф ведут переговоры.
- Мы планировали использовать это место как временный лагерь для экспедиций по округе. - Говорит Фтальфланц. - Убить бандитов, устроить здесь пару тайных закладок и место для ночлега. О вас мы, само собой, не знали. Ситуация требует обдумывания, сир Рудшталь.
Взял паузу, разминая руки и прохаживаясь по комнате туда-сюда. Собеседник неотрывно следит за Атаульфом единственным глазом, на лице никаких эмоций. Молчит.
- Если ваша цель - действительно возвращение родового поместья, тогда все складывается как надо. Вы освобождены от бандитов, поместье ваше, обживайтесь. Мы даже поможем на первых порах - у нас есть необходимые для укреплений инструменты. Мне нужно то, за чем я сюда шел - ночлег, склад, безопасность. И лекарь. У меня есть лежачий тяжелораненый и нужно, чтобы он встал в ближайшее время - людей в обрез.
- В общем, - Атаульф улыбнулся, но глаза его не смеялись, а смотрели цепко, ловя реакцию собеседника. - Я и мои люди хотели бы быть здесь желанными гостями, когда понадобится. Не беспокойтесь, вы не будете видеть нас слишком часто. У нас много дел в окрестностях.
Не давая собеседнику вставить слово, резко продолжил:
- Но мне нужны гарантии, что моему раненому товарищу не перережут здесь горло, а меня в следующий раз не встретят болтами из окон. Я могу рассчитывать на вашу честность, сэр рыцарь?

Двое суток в безопасности и безделье - роскошь для рожденного в Пустоши. Измотанные, израненные, выжатые досуха всеми пережитыми опасностями, вы вдруг получили шикарную передышку. Жратва, нормальная постель, куча времени. Курорт, бля. Если вы, конечно, знаете такое слово.
Жилище Улыбчивого было открыто для вас полностью. Хозяин поражал своей открытостью и готовностью помочь. Да что там говорить, живя в рейдерской среде, ты усваиваешь простой закон, который главенствует во всем: любой жучара из Пустоши в первую очередь думает о том, как выпустить тебе кишки и забрать твой байк, а уж во вторую очередь начинает соображать о том, как бы самому не лишиться яиц за такие мысли. Однако странный повелитель древних механизмов, казалось, даже и не помышлял о подобном. Он, естественно, не был идиотом: за время пребывания вы обнаружили множество запрятанных в стены камер и каких-то штук, подозрительно напоминающих лазеры. Беспечные добряки в Пустошах не живут, тут надо уметь сохранить свою шкуру в целости. Тем не менее Улыбчивый поражал такой чертой как доброжелательность. Еще раз, по слогам: "доб-ро-же-ла-тель-ность". Эта такая штука, типа ты под наркотой, которая глушит агрессию и инстинкт самосохранения. Готов проникнуться проблемами первого встречного, помочь чем можешь, и вообще сделать его жизнь чуть получше.
Кроме того, Улыбчивый был не прочь побеседовать. Не скрывает, например, что знаком с Леди Озера очень давно, с тех времен, когда она была обычной смертной. И, судя по всему, по-настоящему любит эту жуткую бабу. Именно поэтому выполняет все ее просьбы, пусть даже взамен нихуя не получает. Зовет себя рыцарем, посвятившим жизнь служению своей даме сердца. Не спрашивайте, я не в курсе, что это значит.
За эти пару дней вы также выяснили, что Улыбчивому лет не на один десяток коротких рейдерских жизней набежало. Жив до сих пор за счет милостей Гремлина, которого давно откопал в полуразрушенном убежище и сумел как-то завести. С тех пор, кажется, полностью зависим от ебанутой машины.
Кстати, о ебанутых машинах. Через сутки Гремлин выплюнул Стига. Все сделал как просили: шикарные зубы из нержавейки, хоть жесть пережевывай. И не хуйня грубая, а реально высокотехнологичные, с какой-то модной заточкой. С такими себе язык можно было бы отхватить нечаянно. Но Стигу такое больше не грозит. Потому что язык у него теперь тоже металлический. Как такое бывает, спросите вы? Я хуй его знает, парни. Просто кусок железа во рту, столь же подвижный, телескопический, вытягивающийся как у змеи чуть ли не на фут. И бля, даже вкус пищи чувствует, и, надо сказать, сильно лучше, чем раньше. Представили себе такое? Ну так вот, это не все охуенные новости. Хер его знает, что там в башке у этой безумной машины, какие у нее понятия красоты. Только Гремлин удалил с головы Стига все волосы. И заменил их металлическими цепями. Вы поняли, а? Множество мелких цепочек, вкрученных прямо в череп. Болтаются, мелодично звенят. Даже не шибко тяжелые, башку не клонит от их веса к земле. Пара сотен цепей вместо шевелюры! Охуенно.
С Молотом чуть по-другому вышло. Во-первых, его Гремлин пережевывал почти двое суток. Мастерская, где трудился страшный лекарь, ходила ходуном, в ней шевелилось почти все. Откуда-то валил едкий дым, и Улыбчивому даже пришлось однажды воспользоваться огнетушителем, когда перегорела проводка и накрылся один из узлов электроснабжения. Разглядеть, что там внутри происходит, было невозможно, лишь жужжание и мельтешение манипуляторов, искры и мигание датчиков. Сам Улыбчивый даже выразил некоторую тревогу, мол уж слишком долго, раньше такого не было. Как бы то ни было, к концу второго дня все закончилось, и машина выдала вам нового Молота.
Сказать, что его переделали - не сказать ничего. Даже сначала сомнения были о том, Молот ли это. Впрочем, голос из-под маски-противогаза раздался знакомый (вернее это был стон приходящего в себя рейдера).



- Ого, - кажется, даже Улыбчивый удивился. Он подозрительно прищурил глаза, обходя новорожденного со всех сторон.
У Молота появились настоящие руки. Не подключенные к обрубкам грубые манипуляторы. Они логично выходили из плеч, бугрясь мышцами и нейропоршнями, покрытые нашлепками брони. Конечно, там внутри сплошная механика и ебаная кибернетика, пополам с плотью. Но! Важное отличие: Молот теперь чувствует их. Осязание, настоящее, как у живого человека! Правда, размер новых рук Молота был уж слишком гротескным. До пола, чудовищно толстые и массивные. То же самое и с ногами. Они стали короче, зато ощущались своими. Держали не в пример лучше, будто две колонны. В туловище тоже изменения: добавилось искусственных мышц, поверх какая-то вживленная то ли броня, то ли что. И дубина. Бля, Гремлин сделал Молоту примитивную тупую дубину вместо его родного молотка. Он ебанутый?
Ответ на вопрос дал Улыбчивый. Вдруг изобразил жест, похожий на хлопок себя ладонью по лбу.
- Комиксы! Дьявол меня побери, да он из тебя сделал Огра! - и полез куда-то в переплетенье проводов и шлангов Гремлина, вылез оттуда с потрепанной книжицей-брошюркой. На обложке была изображена рисованная копия нынешнего Молота, крушащая черепа рейдерам. И подпись: "Огр, сокрушитель неверных!" - Я Гремлину давал их, чтобы не скучал. Ну, когда думал, что он может скучать. Мне казалось, он проигнорировал, даже не развернул. Но, оказывается, все помнит! Смотрите, - Улыбчивый стал листать страницы. Рисованные истории про этого рукастого уебана, который уничтожает полчища парней из Пустошей. Во многих местах этот самый Огр обрушивается на врагов с воздуха. - Он прыгучий как обезьяна. Знаете, кто такая обезья... А, неважно. Вот, смотрите, отталкивается руками от земли, на несколько метров подпрыгивает. Я очень любил этого героя в детстве. Умница Гремлин все запомнил, и сделал тебя центровым персонажем чтива для детишек времен до Сброса. А? Каково, тебе, друг мой? Доволен? - Улыбчивый похлопал Молота по плечу. И шепнул на ухо (то есть снизил громкость своего вокодера): - Делай вид, что доволен, не выебывайся. Гремлин любит похвалу. И не психуй, я тебя умоляю. Обратно уже ничего не вернуть.

- Потерпи. - Тихо сказал Атаульф хаоситу. И вышел вперед, саданув кулаком по спине эльфа, тем самым заставляя его опуститься на колени.
- Я буду говорить с главным! - Крикнул. - Зови его сюда!
...
- Я - Атаульф фон Фтальфланц! И здесь полно чертовых эльфов! Загнали нас в чащу! - Перемежая крик кашлем, принялся говорить с вожаком, когда тот оказался у окна. Проклятье, как же он теперь ненавидит орать. - Я потерял четверых! Зато взял этого остроухого - выскочил на нас в одиночку, шальной, раненый. Помяли его слегка! Сказал про ваше место, мол, они вас тут обкладывают! Кхаррр, твою мать. Совсем рядом оказалось! Мы и двинули. Сами не выберемся, больно их много - вариантов других не было! Ими тут действительно весь лес кишит! Не пробьемся - сдохнем и мы, и вы! Черт, да пусти ты меня поближе, я ненавижу орать!

Барракуда ожидаемо отжал добрую половину сокровища, а старикан ожидаемо скосил под дурачка. Ага, нет у него травы. Да если бы Маркус захотел, он бы и атомную бомбу из своего рюкзачишки выудил бы. Стиг и не просил бы, освоить дедов клондайк ему совесть позволяла. Да только связываться с странным даже по меркам непритязательного рейдерского братства Маркусом было дороже любого возможного лута. Вы только гляньте в его глаза. Глаз. Маркус и без повода пальбу может затеять в любой момент.

Спрятав остатки бумаги куда-то в недра своего грязного шмотья, Ваффер вскочил на ноги.
- Да он же не дибил, чтоб картинки бабами так, на виду бросать. Прячет... - заговорщически понизил голос Крыса. Пользуясь тем, что хозяин отправился показывать Молоту свои достижении на почве замены натурального хера на пластмассовый, Стиг принялся обшаривать комнатки на предмет тайника. Либо у него память короткая, либо он совсем клал на предупреждения Улыбчивого.

Кнехт подождал, покуда сир и Альрик закончат воду в ступе толочь, и решил возобновить разговор с мэтром. Старик-то был ничего, это сиру он мозги пудрил всякой заумью, да тот сам виноват, тоже ведь любит выразиться эдак позаковыристей.
- Да не, меня-то тот колдун навряд ли заморочил, потому как больно глупый сон получается, знай топчи землю и на дозор становись. Мерзопакостник этот давно бы со скуки подох, коли у него такие развлечения. А вот будь я на его месте, я бы такой фокус выкинул: взял бы самого что ни на есть безобидного старичка, такого, что последний умишко за книгами истратил, да заставил бы его поверить, что на самом деле он-то и есть колдун. И бродил бы он по миру, да везде всяких призраков, чудеса и чудищ видел. А рядом с ним шел бы какой-нибудь Абель и удивленно спрашивал: а гдей-то ты, мэтр, энтих чудищ нашел? Я-то ни одного не встречал, а у тебя каждый мертвый голый мужик превращается в медведя. Ведь не будь тебя рядом, я бы ни в жисть не догадался, что это не разбойнички его пришили и обобрали. Вот это была бы потеха!
Все эти метаморфозы напомнили кнехту один давний случай, которым он поспешил поделиться с бородой:
- А вот у нас в деревне был похожий случай. Кривого мельника телега переехала, оставил он вдову и двух детишек. Только закопали покойничка, а на потом посреди ночи кто-то в дверь стучит и вопит благим матом. Вдова уж думала, что лихой человек решил последние пожитки забрать - кривой-то был скупец и прощелыга, да у его одного мельница-то была, стало быть, гроши водились. Ну, мельничиха только за топором пошла, как из-за двери послышалось:"Кто к тебе в постель забрался, шлюха? Почему законного мужа в дом не пущаешь? Открывай, не то дуну и стены в щепки разлетятся!". Тут у вдовы сразу сердце в пятки ушло, да там и осталось, как есть околела. Потом уже выяснилось, что то наш кузнец малость подгулял и дома перепутал. Но за мельницей до сих пор дурная слава и народец старается лишний раз мимо нее не проходить.
Проклятый эльф все не возвращался, как будто намеренно издевался над кнехтом.
- Слушай-ка, борода, а мог бы тот колдун какого-нибудь мужичка так заморочить, будто у него есть цельный бочонок эля и деваха навроде Берты, только помясистее, чтоб было, за что ухватиться? Да так ловко дельце проверннуть, чтобы тот ни в жисть не уяснил, что эль морочный и голова от него наутро болеть не будет?

- Да это же старый Гуго из Триполя, - удивился Абель, - Только не шрам, а родимое пятно, а появилось оно у него потому, что когда мать Гуго вынашивала, ее леший за пятку укусил. Только старик умер в позапрошлом году, а значит, вылез из могилы и за мной сюда пришел. За дочку, сталбыть, мстит. Вот только не помню, как с ним расправиться, чтобы снова не встал - то ли порезать на куски и сжечь, то ли в текучую воду бросить. Надоть у колдуна спросить.

Эльф ночью в лесу себя чувствует свободно: темень не мешает, окружение привычное, вонь хуманов не докучает. Только вот этой ночью Рилтар не ощущал себя спокойно. Постоянно оборачивался, чувствуя чужой взгляд на спине, холодный и липкий. Пару раз разыгравшаяся фантазия рисовала какие-то фигуры в чаще между деревьями. Ощущение слежки, хорошо знакомое лесному охотнику. И очень неприятно было понимать, что тут ты в роли дичи.
Но вот мороки и аберрации встревоженного разума отступили, Рилтар вполне отчетливо различил массивную фигуру где-то на краю видимости. Почувствовав, что его приметили, неведомый наблюдатель, затрещав ветвями, ринулся прочь, во тьму ночи.

Айна зарычала и бросилась на бородатого коротышку. Дварф ранил Хозяина - дварф должен умереть. Всё просто.

Стерва всё крутила и мутила, впрочем кто ждал от ведьмы иного? Не солоно хлебавши Ваффер последовал примеру Молота и Маркуса. Дорога предстояла неблизкая (наверное). Стоило запасаться, пока ещё было чем. Да было, было. Стиг полез по тайникам, куда он втайне прятал общее добро. Под водительское седло засунуть ящик патрошков - святое.

Денег хватало. Атаульф, несмотря на обстоятельства, не порол горячку, и успел как следует подготовиться. В процессе поисков излечения никогда не брезговал урвать кусок там и здесь. Из-за этого многие откровенно звали его разбойником. Плевать на них. Его и раньше не беспокоила своя репутация - после известия о болезни подавно. Все враги, кто еще не кормит червей - остались там, на севере. О них можно забыть.
Дальше они пойдут в земли, где золото ничего не значит, и будет лишь мертвым грузом. Его стоит оставить здесь, выменяв на то, что действительно нужно на юге. Припасы, теплая одежда, оружие. Кони тут не выживают, все придется тащить на себе - потому людям нужно отдохнуть как следует. Оттуда расходы на таверну - группа скупает чуть ли не все запасы, в теплом уюте намереваясь как следует наесться и напиться перед суровым путешествием.
Люди. Атаульф скрипнул зубами. Сколь-нибудь доверять можно лишь Текту и Абелю. Первого держит его таинственная клятва, верность которой он доказывал десятки раз. Второго - тупость и жадность. Остальные - вопрос. Самый большой вопрос - колдун. Весь поход держится не его теориях. Зыбкая основа, но выбирать не приходится. Проблема в том, то старик явно себе на уме, и черт его знает, чего можно ждать от него. Сдохнет от холода посреди пути и оставит его, Атаульфа, с носом, вот чего можно ждать. Старика придется беречь, как зеницу ока - там, где сложно сберечь даже себя самого.
Франческа и Ингвар. Старые знакомые, бывали в передрягах вместе с ним. Эти двое более чем в состоянии о себе позаботиться. Может, даже слишком. Проблема в том, что с Атаульфом им пока что лишь по пути, и пути могут разойтись. Риск потерять половину способных держать мечи людей в любой момент - очень плохо. Но лучше, чем нанимать незнакомцев. Много лучше. Нужно получить от них как можно больше пользы до того, как они уйдут.
- Завтра нам доставят припасы. - Начинает сэр Атаульф, прервав разговоры покашливанием. Покашливание вышло более хриплым и продолжительным, чем хотелось. Времени все меньше. - Мы потратим день, тщательно все проверяя. Сушеное мясо, вода с вином, одежда, палатки, инструменты. Все должно быть идеально, если что-то не так - я буду разговаривать с продавцами. Когда все будет улажено, выдвинемся. Послезавтра утром.

Бережно достал кожаный чехол. Карта, купленная за баснословные деньги. Земля Духов. Не вся, конечно - то, что смогли собрать по кускам, по рассказам. Но - лучшее из того, что доступно.
Расстелил полотно по столу, предварительно протерев разлитый эль и смахнув огрызки. Указал на заранее поставленную отметку:
- В первую ночь мы заночуем здесь. Старый охотничий дом. Здесь часто останавливаются идущие на юг, пустые. И никогда - возвращающиеся с добычей. Логично. Риск для нас минимален, но стоит понимать, что это уже Земли Духов. Ждать нужно любых проблем.
Палец в черной перчатке скользит дальше через схематично набросанные леса и холмы:
- Вторая ночь. Где-то здесь есть небольшая пещера, там тоже иногда ночуют. Это безопаснее, чем под открытым небом, хоть и есть риск наткнуться на коллег.
- Третья ночь. Придется ночевать в лесу. Вариантов нет. Может, найдем что-то получше. Может, нет. Опасный момент.
Наконец, дошел до самой большой отметки, у которой аккуратным почерком Атаульфа было выведено слово: "Берлога".
- К середине четвертого дня мы будем здесь. Место - развалины небольшого поместья, захваченные бандитами некоего Толстого Роба. Недавно они сходили в неудачный рейд, сцепились с зеленокожими и потеряли много людей. Мы закончим дело, захватим поместье и укрепим его. Дальнейшие вылазки будем делать оттуда.
В раздумьях беззвучно побарабанил пальцами по столу. Беззвучно потому, что ногти выпали с месяц назад, и каждый уже знал об этом, как бы Атаульф не пытался скрывать. Обвел каждого цепким взглядом, пригладил усы, завершил речь:
- Это идеальный вариант. Так не будет. Думаю, к берлоге мы доберемся день на пятый. Возможно, не все. Будет трудно, но мы справимся. За удачу.
Поднял кружку разогретого вина, одновременно убирая со стола карту. Кивнул всем. Не дожидаясь реакции, выпил.
Сердце нетерпеливо стучало. Было страшно и как-то волнительно. Странно, давно такого не было. Впрочем, сейчас, возможно, начинаются главные события его жизни. И, возможно, последние.

Классно было. Хорошо так, спокойно и легко. Отдыхаешь... Было, блядь, и всплыло!

От пинка Молота Ваффер перевернулся, застонал. Может не стоило этого дохляка ногой буцать? А нет, стоил. Вот Крыса уже извернулся и гасит сердобольного товарища по ноге. Притворщик хренов. Жиденько че-то, выдохся окончательно. Пара царапин на обшивке Молота - вот и всё чего он добился. Очередной пинок и он корчится уже по настоящему, выронив свой болт для выбивания коленных чашечек и исходя едкой желчью.
- А, сучара, нахер свали, спасатель хренов! Я тебе блядь не мешок, чтоб меня швырять с мейна! Сраные пидоры, чуть не угробили меня совсем! Мудаки! - рейдер захрипел, схватился за подбородок, покрытый наполовину паршивенькой щетиной и на вторую половину ею же, только склеившейся от запёкшейся крови. Удивительно, но ругался рейдер более внятно чем вчера. Зубов новых точно у него не отросло, видимо язык распух от жажды настолько, что заткнул лишние отверстия.
Страдалец наконец смог принять горизонтальное положение. Сидел, тяжело опираясь на локоть. Поганые боги. Забросили Стига на берег, едва ли не в пяти метрах от влаги. И отравили воду. Шипя отборными проклятьями Крыса побрёл к трупу мейна. Может удастся урвать и себе чем поживится.

Не успел доползти. Оказалось банду уже пасут. Новые, мать их, друзья! Стиг бухнулся в песок, стащил с плеча ремень автомата. Рейдера преследовало странное чувство дежавю. Снова Барракуда базарит, снова Стиг готовится вынести мозги очередному уебку. Это начинало до странного напоминать работу, а вернее ужасную пародию на неё. Тем не менее у Ваффере даже мысли не возникло что-то Барре обосновать. Привык к выходкам этого резкого чувака, похожего скорее на торчка, чем на главаря? Ну так, 50 на 50. Может быть воспринимает как должное удивительную способность босса выруливать самые безнадёжные ситуёвины, положив на логику и просто херача напролом? Не, ну не без этого. Везучий гад, что уже вызывает уважение, да к тому же и с яйцами. Но тоже не оно. Что-то ещё есть такое в Барракуде. Особенность, которую улавливает только интуиция. Никак Крыса не может слинять от Барракуды, оставить за спиной этот не самый приятный отрезок своей жизни. Постоянно убеждает себя, что точно кинет этих лузеров, эту "якобы банду". Вот прямо сейчас. Тревога, чувствуешь? То-то же, раньше такого не бывало. Никогда.

Граната упала аккурат под ноги старику. Взрыв был, но звука за ним не последовала. Вспышка, развалину-мейн тряхнуло, по обшивке забарабанили осколки... И все. Развороченные останки Вшиваря, уже не шевелятся. Старика нет. Лишь сжимается вокруг плотный жгут бури. Статика уже жжет, кусает, мелкие песчинки залетают внутрь, клубятся, теряя скорость, но кусаются, будто искры от дурного костра. Молнии бьют в корпус мейна, по металлическим переборкам бегают дуги разрядов.
А сквозь бурю к вам идут двое. Идут так, будто и нет вокруг этого песчаного ада. Первый - тощий, сутулый. В руках держит цепь, на цепи второй. Этот - массивный, весь поросший какими-то то ли шипами, то ли когтями. Идет вразвалку, припадая на все четыре конечности. Деталей и лиц не разглядеть, все заносит песком, фигуры расплываются. Но от них веет смертью и безумием. Берегитесь, рейдеры.

Близко, уже совсем близко миллиарды песчинок бесновались, гонимые злобными ветрами, готовые сдирать кожу с костей и полировать металл до зеркального блеска, готовые ослеплять и забиваться в глотку. Мейн приближался к спасению или же ужасной гибели в обьятиях пустошей... Тонкая грань, на самом деле.
Очередной пропущенный удар отзывается болью физической и тем, что Молот никак не мог объяснить и понять своею рейдерской башкой - будто бы сам костюм каким-то образом сигнализировал о повреждении прямо в мозг, неясными ощущениями. Словно бы рейдер ощущал отголоски чужой боли в собственной голове.
Такое бывало и раньше, но очень и очень редко. Работа Боготворца была намного кропотливее и сложнее, чем на первый взгляд. Он не просто приковал беспомощного уродца-калеку к костюму, он сделал их единым целым.

Пусть Молот чуть шатался и каждый шаг теперь давался с некоторым излишним усилием и требовал концентрации, большей чем обычно, рейдер не собирался сдаваться. Песчинки уже хлестали по корпусу мейна, бились о металлические пластины брони скафандра киборга, но он не опускал оружия и не собирался отступать.
- Стиг, съеби в кабину! - Кричит Молот, во внезапном приступе о заботы о целости напарника - Я их задержу!
Рейдер делает шаг вперед, совершенно не боясь того, что баб все прибывает. Перехватывает кувалду обеими руками, улыбается жутко страшенной, перекошенной рожей под маской, о стекло окуляров которой уже вовсю стучатся песчинки.
- Ну, бляди, подходи по одной! Меня на всех хватит!
Время стать скалой, о которую разобьется песчаное море, что смоет мотосук за борт.

Печальный рыцарь сделал несколько неслышных - и не скажешь, что в доспехах так можно! - шагов к дверям амбара. Меч, давно обнажённый, взвился железной змеёй, широкий щит поднялся, прикрывая воина. Короткая ухмылка - и с грохотом распахивается дверь, набрасывается на врага Наёмник. Ричче вихрем устремляется следом, сразу же включаясь в битву. Соскальзывает по краю щита робкий удар неприятельской сабли, а клинок рыцаря взмывает в хищном rota, метя в горло коню!

Скакун упал, хлеща кровью из распоротой шеи. Его всадник с коротким вскриком тоже оказался на земле.

Выстрел Маркуса вошел точно в сердце сучки, не дав ударить. Хрипя, она повалилась на Барракуду, судорожно суча конечностями.
На корме Молот и Стиг плечом к плечу отбивались от трех разъяренных амазонок. Первый из этой парочки больше рассчитывал на свою броню, второй использовал первого как укрытие. Зажатые со всех сторон яростно скачущими мотосучками, они, конечно, едва успевали не пропустить удар, контратаковать не получалось ну никак.
А вот Ирвин нормально, двух за раз срезал: телки, снятые очередью, упали прямо на песок, под колеса своим же. В грохоте и скрежете погони не было слышно, как хрустнули кости под резиной байков. Заодно и трос обрезал, которым тачка прилепилась к вам.
- Не дотянем! - орет Вшиварь, отчаянно вдавливая педали и крутя баранку то влево, то вправо, срезая слишком борзых телок на байках. - Чините бля, а то всем пиздец придет!
Из-под мейна уже не пыль, уже какой-то черный дымок. Из последних сил тянет.

Отхватив пиздюлину от Барракуды Стиг послушно уселся. Вид у него был балдёжный и пофигистичный. Повезло на самом деле. Наткнись на кого другого, могли уже и прирезать. Авторитет - великая сила. Даже если Барра стал главным пол часа назад, а ещё через пол, не исключено, станет кормом для червей. Бойцы трепались понемногу, что стоило Крысу посадить за пушку и руку к рычагу спуска цепью приковать. А что, хоть привлёк бы внимание сук к водокачке. Горбатый Боб (нихера он был не горбатый, к слову) заливал своим друганам из вшиварских, что сделал так с одним нарком, так тот даже подбил кого-то. Правда пиздливый был базар, отдавал ссаниной. Немудрено. Послушаешь по радио шутки мотосук про хуи и яйца минут десять, в бинокль при этом их тачки на горизонте калькулируя, тоже занервничаешь.
5 минут спустя по команде Барракуды все позаскакивали на борт и отчалили, так и не осуществив своих хитроумных планов. Умение вовремя сваливать, казалось, было у головорезов на колёсах в крови. Как ни как, без этого полезного навыка ты рисковал быстро сдохнуть. Достаточный стимул, как по мне.
Крыса распластался в углу общего отсека и ловил дерганный ритм мейна, преодолевающего дюны. Повторяющиеся довольно оскорбительные ругательства в свой адрес он игнорировал. Даже когда один из суетящихся в тесном кузове рейдеров споткнуться о вытянутые ноги Крысы (уф, получить стальными набойками прям по голени), оставался абсолютно безучастным к происходящему. До поры.

Возвращение из чертогов Вальгаллы на бренную землю оказалось не из приятных. Должно быть набирающая силу пальба заставила Стига очнуться. Тоскливо обвёл он взглядом знакомые до тошноты апартаменты. Не так давно, когда мейн ещё был собственностью хольцбокеров, здесь была чистота и порядок. Койки в центре, шкафчики под бортами, мешки с песком под каждой бойницей. Не мудрено, что пустошь сгубила этих расистов. Они были для неё слишком правильные. Ха! Смотрите как надо!
Ваффер с трудом пробирался через завалы хаотично сваленных прямо на пол канистр, ящиков и стволов. Неистово ревущий ветер за секунды забивал песок в глаза и рот, едва ли не в задницу. Стиг натянул респиратор и очки. Добравшись до ближайшей огневой позиции рейдер вырвал оружие у стоявшего там пацана Вшиваря. Допотопного вида ствол, претендующий на звание автоматической винтовки, но явно до него не дотягивающий, с барабанным магазином, ко всему прочему ещё и подваренный в паре мест. Крыса похоже не заметил какое гавнище заполучил. Отпустив что-то очень злобное, но не очень членораздельное, Стиг открыл огонь по новому врагу. Почему-то его одолевало желание мочить. Не слишком принципиально кого, а зачем - такого вопроса вообще не возникало. Ёбнет дюжину - разберётся. Кто там, мотосуки? В плохом самочувствии Стига виноваты именно они. Это очевидно. А больше всех вот эта бабень с пурпурным ирокезом, которая закинула крюк в паре дюймов от головы Ваффера.

Хотел было ответить вначале что-то, но лишь неразборчивое бульканье раздалось из-под забрала, да оттуда же хлынул поток вязкой черной жижи, медленно сползший по нагруднику вниз. Давно не говорил сир Эревард, ибо не с кем в этих пустошах разговаривать благородному сыну Бретоннии. Тем более не стоит и сейчас, с этой мерзостью.
Но... Знак небес? О чем этот нечестивец говорит?
Плевать. Отродье Хаоса просто заговаривает зубы своему врагу. Оно умрет.
Не ведая больше страха, Эревард дернул поводья и направил коня на врага. Эти твари еще хуже Норски, и смерть - самое меньшее из того, что они заслужили одним своим существованием.

Дзар тем временем проводил другой священный ритуал. Одолжив у Форока образец письма, он до поздней ночи уединился в дядюшкиной подсобке. Там, за небольшим письменным столом, он аккуратно разложил перед собой дюжину листов бумаги различных оттенков, формата и плотности, набор письменных перьев, несколько крохотных стеклянных пузырьков с чернилами разных цветов, сургуч, смолу, свечи, четыре маленьких ножика, гипсовый порошок, бритву, пресс-папье и хорошую лупу. Не то чтобы это был необходимый запас для подделки документов. Но когда тифлинг начинал собирать инструменты, ему становилось трудно остановиться.

Первым делом он сделал гипсовый слепок с печати и, пока негативная матрица затвердевала, принялся детально изучать почерк нобиля. Первые пару листов бумаги Дзар извел на то, чтобы попрактиковаться в выведении букв, символов, лигатур и, собственно, подписи оригинала. Когда рука научилась почерку, как родному, он набросал черновик письма, несколько раз его поправил и, наконец, вывел чистовую версию на листе бумаги, максимально похожем на оригинальное письмо. Автор этого документа подтверждал свою уверенность в том, что Грейсис из Дома Годэтт достойна допуска в Башню Слов и лично гарантировал возмещение какого-либо ущерба, нанесенного доверенной особой.

К тому времени негативная матрица окончательно лишилась влаги и ее можно было заливать смолой. Когда расплавленная смола затекла во все мельчайшие бороздки гипса, тифлинг дождался, пока та остынет и затем удалил гипс при помощи тонкого острого ножа. Осталось прикрепить получившуюся из застывшей смолы печать на деревянную оснастку, немного отшлифовать и сделать один небрежный (излишняя аккуратность на этом этапе делала печать подозрительно правильной) оттиск на большой капле черного сургуча в правом нижнем углу документа.

Время подходило ближе к утру, когда критическим взглядом Дзар осмотрел своё завершенное творение. Он остался доволен результатом, сложил бумагу в трубочку и поместил ее в компактный тубус. Глаза слипались, шея затекла, ужасно хотелось спать. Не в силах мучить себя более, он вышел из конторы Форока, добрался до дома и погрузился в сон прямо на диване в прихожей, даже не сняв сапог.

- Ебать, да это ж Молот! Твою мать, Молот, уиии! Он с нами, Барракуда? Ты с нами? - Ирвин чот лихо возбудился. Туда-сюда забегал, заулыбался, очки то на глаза надвигает, то поднимает обратно, будто глазам этим не веря.
- Бля, это ж Молот! Ты б видел, как он тех чуваков на арене в Жукерах размотал! Я тогда пару канистр берза выиграл, на него ставил! Молот, Молот, помнишь меня? Помнишь, помнишь? Я тогда на втором ряду, типа, слева от входа, помнишь, а? Аж до меня тогда кровь долетела! Молот с нами, охренеть! Ты как сучкам-то попался, здоровяк?

Грохот пальбы, искры от рикошетящих пуль, летящие во все стороны осколки, дым. Бам! - взорвалась банка с чем-то горючим, брошенная Сидни. На секунду возящийся с чем-то на полу Трубочист поднялся во весь рост, объятый пламенем, натурально железный демон, вышедший из Пекла. А в следующее мгновение, сделав шаг вперед, он ухнул куда-то вниз, грохоча и громыхая. И уходя от неминуемой гибели.

Грейсис нельзя было назвать ярым расистом. Нет, конечно, она свято верила, что высочайшая и достойнейшая из всех рас – дровийская. Но вот в вопросе покупки эля на «национальную» принадлежность продавца она не обращала никакого внимания и не демонстрировала ксенофобских настроений. Лишь бы напиток был качественный, а торговец — любезен в обслуживании. Охотно приняв из рук дуэргара пивную кружку, чернокнижница сделала пробный глоток и одобрительно кивнула головой.

— Да-а, ты знаешь толк в выборе выпивки, — похвалила она Дзара. — А за совет спасибо. Ты очень мил.

Отсалютовав тифлингу, девушка в задумчивости принялась цедить эль. Мысли её вертелись вокруг решения насущной проблемы: как изложить Дзару её суть и при этом не привлечь к себе ненужного внимания? Чёртовы жрицы, вечно суют нос в дела, которые их не касаются. Неужели в Наазире им так скучно живётся? В Сшамате подобные вольности в поведении магов-женщин были недопустимы. В Сшамате вообще всё иначе… Впрочем, размышления о культурологических различиях Грейсис решила оставить при себе – негоже лезть в чужой город со своими правилами, так и нарваться можно.

Всё ещё продолжая мерно попивать горячительную жидкость, поверх края кружки эльфийка устремила на Дзара осторожный взгляд гранатовых глаз. В голове её созрела некая идея, но она не была уверена, что собеседник правильно её поймёт.
Не то чтобы Грейсис любила обниматься и виснуть на мужчинах, но иного плана в голову пока не приходило. Придётся рискнуть и надеяться, что тифлинг не воспримет её действия как внезапное нападение или, хуже того, приставания с пьяных глаз. А именно это, к слову, девушка и собиралась изобразить, дабы добраться до уха Дзара. Одно радовало: на деле хмелела Грейсис долго. Но другим об этом знать не обязательно.
«Вот же вымахал… Виснуть придётся в прямом смысле этого слова», — с досадой подумала чернокнижница, ещё раз смерив высокого тифлинга оценивающим взглядом с головы до ног и прикидывая варианты манёвра.

— Налей-ка ещё, любезный! — решившись, девушка залпом осушила кружку и, подойдя к телеге, протянула её дуэргару для второй порции.

Получив ожидаемое, на этот раз она как бы невзначай встала с Дзаром вплотную.

— Твоё здоровье! — Грейсис подняла кружку в воздух и, задорно подмигнув собутыльнику, принялась «жадно» пить с запрокинутой головой.

— Хм, забористая штука, что-то у меня голова закру… — деланно поморщилась эльфийка. — Ой! — с этими словами Грейсис покачнулась и, не удержав равновесия, «упала» на Дзара, в порыве «жажды объятий» обхватив его обеими руками за шею и потянув к себе.
— Мне нужно изучить родословные всей местной знати, — быстро, еле слышно зашептала она тифлингу в ухо, опуская предисловие и переходя прямо к делу. — Поверженных домов тоже. Это закрытая информация. Доступ в архив только чистокровным аристократам по спецразрешениям от здешних шишек или жриц. Сможешь организовать в обход них? Или, может, людей знаешь, кто может? Буду очень, очень, — с жаром выдохнула Грейсис это слово, — благодарна. В любом эквиваленте. Ну почти. Та-ак! Кажется, мне больше не наливать, — уже громко рассмеялась эльфийка и звонко чмокнула тифлинга в щёку, расцепив руки и восстанавливая потерянное равновесие.

Вжик-вжик, вжик-вжик. С каждым проходом цепей по шершавым насечкам по телу расходилась щекочущая нервы вибрация.
Как обычно, Стиг обосрался. Он был слишком ничтожен, чтобы тягаться с городской бандой, пусть даже и бывшей. Честно говоря, не будь это те самые Хольцбокеры, Стиг Ваффер ни в жизнь не полез бы в подобную передрягу. В итоге чужаки сделали почти всё за него. За кружкой дрянного пойла Крыса до хрипоты доказывал бы, что именно его неожиданное нападение перевернуло ход стычки. На деле же, и Ваффер это прекрасно понимал, его вклад был лишь маленьким гвоздиком в крышке гроба хольцбокеров, и далеко не последним. Крыса видел, что происходит в ядовитом тумане бункера номер 66. Крыса не любил себя обманывать.
Но у монеты была и оборотная сторона. Именно она не давала злой улыбке сойти с лица ничтожества по имени Стиг Ваффер. В конце концов, Хольцбокеры получили своё. А за месть Крысы заплатили своей кровью другие. Как всегда.

Когда Маркус забрался внутрь, Стиг схватился за автомат. Благо, вовремя подоспел Барракуда. "Ладно", - подумал Ваффер и вернулся к цепям, не сводя сверкающих в полумраке глаз с нового пассажира. Старикан напоминал Стигу кого-то. Сгорбленная фигура, грязная патлатая борода, бессвязная речь, состоящая преимущественно из угроз и паранои. Да, Стиг припоминал его. Когда-то они встречались на бескрайних просторах пустоши. Как же его имя? Впрочем, они быстро разошлись. Не сказать, чтоб полюбовно, но и не так, чтоб Стиг чувствовал себя сильно обязанным. Хотя колёса мужику можно было бы и вернуть. Ну, серьёзно, рейдер до сих пор не мог уразуметь, как такая развалина продолжает коптить радиоактивный воздух пустошей. Это что у него ожог на пол лица появился?

Огромная тачка разразилась рёвом и грохотом. Через пару мгновений в узкие окна ударил испепеляющий свет солнца. Чёрт побери, как же здорово было снова видеть его. Хотя не было до конца спокойно на душе. Нужно будет осмотреть машину на привале, не прилипло ли чего из бункера к днищу. Хе-хе, вот ты уже больше понимаешь этого безумного старика. Наверное, каждый, кто смотрел в лицо Пустоши слишком долго, сходит с ума.

- Маркус, дружище, - Стиг тем не менее решил не полагаться на старческий склероз своего нового старого товарища. Крыса, недолго думая, пустил в ход свою любимую пьесу "Встреча старых друзей". Барракуда удачно озвучил имя старика, иначе выглядело бы не так убедительно. - Ты не поверишь! Вёз я значит твою долю, а сраные Жукеры меня сдали ублюдкам из Сорванной Вышки. Они короче вышли на мой след и... - Крыса продолжал так самозабвенно выкладывать подробности того отстойного происшествия, словно оно и вправду было.
Стиг посмотрел на хмурые лица и продолжил спокойной, доверительным тоном:
- Забудь, короче. То дела былые. Есть сейчас одно дельце, достойное нас. Слышал я, что один варбосс сцепился с НКОшниками и урвал у них жирный кусок. Теперь он набирает новое мясо для продолжения. И не кого попало, а лучших. Поверьте мне, рано или поздно вы с ним встретитесь. Лучше быть рядом с ним, чем оказаться под ним. С таким мейном можно склепать неплохую банду и вступить в ряды бойцов этого воротилы. Сами же понимаете - мейн втроём не удержишь. А так будет и уважение, и слава, и бенз с городской тушёнкой.
Стиг посмотрел на своих спутников. Конечно, он предлагал эту затею не от большой любви к случайным союзникам. И даже не из-за желания проснуться завтра утром живым и здоровым. Ну, не только из-за этого. Ещё до того, как Стиг укатил мстить Хольцбокерам, он пробовал втереться в доверие к новым звездам рейдерского беспредела. Как раз ради мести. Не смотря на то, что Стиг кое-кого знал среди серьёзных чуваков, его послали на хуй. После этого Стигу ещё больше захотелось к новому варбоссу за пазуху. И вот теперь подвернулась возможность.
- Так что, вы в деле? В накладе не останетесь!

Ворота бункера вылетели наружу: одна створка повисла на запорах, вторая упала под колеса монстроузного мейна. Грубо рыча, тачка вырвалась в навстречу пескам и ветрам Пустошей, ей вслед бункер дыхнул клубами той заразы, которую выпустил в мир Пастор Гарри. Дробя камни и вздымая клубы пыли, крепость на колесах уверенно направилась прочь из неприметного каньона, скрывавшего тайную базу хольцбокеров.
(В полумраке ангара смеется Резчик. Стоящий перед ним с развороченной грудиной Пастор растерянно улыбается в ответ. Он понемногу понимает. Он еще не все осознал, но уже спокоен. Все позади. Никакого страха, никаких волнений и терзаний. Нет больше Папы, нет отчаяния привычного ежесекундного соприкосновения с тьмой. Он дома.)

Вы улепетываете от того, что вам открылось в разгромленном, залитом кровью, закиданном трупами и стреляными гильзами ангаре. Вы знаете, что ничего не сделали с тем мрачным ужасом, который был рожден у вас на глазах. И знаете, что отныне вам придется бежать от него, ибо он придет в Пустоши за каждым. Разве что Стиг особо не понял, что произошло. Но вы, Маркус и Барракада, объясните ведь ему? Парниша должен знать, как считаете? Или промолчите, отводя глаза в ответ на все расспросы, м? Схаваете и это, как хавали до сих пор все происходящее с вами, шаг за шагом приближая пришествие кошмара?
(Последнее бестолковое туловище наконец поднялось на ноги, став частью единого. Все тут: хольцбокеры, их жертвы, твари бункера, Пастор, Резчик. Навек неразлучные. Готовые идти в мир. Готовые каждого сделать Чумой.)

А что насчет того привкуса во рту, гнилостного и сладковатого? Он все не проходит с момента рокового вдоха, так ведь? Становится уже привычным? Будто и не чувствуется, да? Но вроде нос еще не проваливается, как у конченного сифилитика, глаза кровью не наливаются, а руки по-прежнему похожи на руки, а не на орудия вивисектора? Почаще будете теперь глядеться в зеркало, присматриваться к каждой забитой пылью поре на лице, ну? Вдруг что-то поменялось?
Я успокою вас, друзья мои. Никаких мутаций. Никаких голосов. Никакого выпадения из реальности. Все в порядке, вы выглядите по-прежнему херово, а это значит, без изменений. Чума не сработала? Это была не та Чума? Она работает не так? Почему с вами не произошло того, что произошло со всеми жертвами бункера номер 66? Нет ответа. По крайней мере от меня вы его не получите. Считайте это подарком Пустошей. Счастливой осечкой револьвера судьбы. Поцелуем крестной феи на ночь. Или просто очередным бессмысленным и беспричинным событием, из которых состоит жизнь. Думайте как хотите. Какая вообще разница.
(На Пустоши опускаются сумерки, когда из разбитых ворот, выходит толпа оживших трупов, ведомая здоровяком с топорами. Перед воротами стоит вся банда Стальных Шакалов в полном сборе. Они все еще выслеживают свою добычу. Только что прибыли, изучают следы, готовятся войти в ворота. Они не в курсе о том, что произошло в мрачных коридорах под скалой. Они ищут своих жертв. Еще не знают, что они сами жертвы. Они уже Чума. Просто еще не согласились с этим утверждением.)

Вы свободны, шкуры ваши дырявы и подпалены, под жопой у вас отличный трофейный мейн, впереди - сотни километров убийственных пространств. Здесь вас ждет тысяча разнообразных смертей, сто тысяч новых встреч, миллион опасностей. Все как обычно. Как будто и не случалось того, что случилось. Только почему так тянет резко обернуться, выхватив пушку? Почему готовитесь в любой момент вздрогнуть как от выстрла и вжать головы в плечи? Что случилось, рейдеры, а? Чего такие шуганые, ну?
Выше нос, педаль в пол. Только вперед. И побыстрее. Желательно очень быстро. И не оборачивайтесь. Никогда не оборачивайтесь. Нет там ничего. Все в прошлом.
("...Я иду. Я попираю своими бесчисленными ногами землю Пустошей. Я за каждым горизонтом, меня не обозреть. Все, чего коснется мой взгляд, принадлежит мне, все есть я. Я делаю собой каждого встречного, любое лицо превращаю в отражение собственного. Я сожру этот мир и буду переваривать его целую вечность. Меня несоизмеримо больше, чем можно вообразить. Во мне многое, но я есть единое целое. Ибо я есть Чума...")

Маркус молча кивнул Резчику или тому, что было когда-то этим безумным берсерком. Можно ли стать ещё более безумным? Макнейл не стал думать об этом - наблюдая за тем что делает носитель Семени, старик невольно содрогнулся. Левый глаз еле заметно дернулся, веки опустились, Маркус издал тихий вздох. Было несложно заметить сколько горечи вылилось с этим вздохом в и без того отравленный воздух ангара. Не сложно, да не кому. Ожившие мертвецы навряд ли бы оценили то, что на старого бродягу снизошло озарение...
Карабин безвольно опал в одной руке, второй Макнейл прикрыл лицо. Никогда ещё он не чувствовал себя настолько близко к пропасти отчаяния, внезапной волной окатившей его. Наверное, он бы заплакал, да только радиоактивные ветра Пустоши забрали у него даже это. Всё бесполезно, понял Макнейл. Лишь игрушка в чужих руках. Где-то внутри, с щелчком "тумблера" и начавшимся белым шумом, возник тихий смешок. Его подхватили Остальные, сливаясь в безумную, безудержную какофонию - Они насмехались над тем как он был слеп. "Думал получишь свою награду, старик?!", - Маркус уже не мог понять задавал ли вопрос сам себе он или Они, - "Думал, что это конец? Всё. Только. Начинается.". Безумный хохот. Макнейл до боли стискивает зубы, так сильно, что начинает сводить нижнюю челюсть, так сильно, что кажется вот-вот заскрежещет эмаль. Какой же он был глупец...Что же они наделали...
В секундном порыве Макнейл перехватывает карабин, упирая ствол себе под нижнюю челюсть. Палец еле-еле дотягивается до курка. А голоса продолжают хохотать. Они знают, они всё знают: человеку не хватило духу раньше, не хватит и сейчас. Они бездействуют. Он действительно просто трус, и годы ментального рабства не пошли на пользу его силе воли. Оружие дрожит в руках куклы- Макнейла. Оружие опускается. Тяжелое, надрывное дыхание заменяет старику плач.
Срываясь с места, Маркус Макнейл бежит прочь на силуэт мейна чётко вырисовывающийся в ядовитой дымки, а в ушах стоит голос Резчика: "Послужишь! Мы и есть Чума!". Макнейл не смеет оборачиваться лишь делает то, что положено - бежит, спасает свою никчёмную жизнь, чтобы и дальше нести Их волю в Пустоши, пока судьба не даст ему упокоения.
Запыхавшийся Маркус вваливается в кабину мейна, выискивает глазами Барракуду, совершенно не обращая внимания на незнакомца, занятого ковырянием оков.
- Надо...сваливать... - слова тяжело вырываются из глотки бродяги, вид его напоминает свихнувшегося. - Все мертвы... мертвы...и мы сдохнем, если не свалим...Сейчас же!

Враги мертвы. Все мертвы.
Резчик хрипит, смеется, вышагивая среди тел. Бородач выворачивает карманы трупам, облако Чумы медленно расползается по бункеру. Кровь, стрелянные гильзы, ошметки плоти везде.
- Красота. О боги, какая же красота! - Хрипя и булькая кровью в горле возвещает берсерк. Снова на бородача подошедшего смотрит, долго, сосредоточенно.
- Маркус? Ты же знаешь? Понимаешь? - Говорит, но не приближается близко, засовывая один из топоров за пояс, освобождая мутировавшую лапищу - Чума свободна! Боги будут довольны! Грядут новые времена! Возрадуйся!

Торжествуя, Резчик поднимает лапу, пульсирующую мышцами. Дрожь переходит через плечо, переходя на тело. Мышцы дрожат крупной дрожью, скрытые в теле мутировавшие органы сокращаются. Кожа на лапе внезапно лопается, и рейдер резко хватает ближайший труп противогазника за голову.
Слышен хруст ломаемых костей черепа, тело извивается в страшных судорогах. И поднимается на ноги, дергаясь неестественно. Встает, стоит истуканом, пока червеобразное существо, выпущенное Резчиком, укореняется в мертвом теле.
Пастор? - Завидев мертвого жреца, испуганно говорит рейдер - Что же это? Как же... Ничего-ничего, пастор. - Лапищей хватает труп пасторский за грудину, поднимает на ноги безвольные. Хрустит разрываемая плоть, трещать ребра начали, расходясь под натиском очередного паразита - Ты еще послужишь! Послужишь, пастор! Мы есть Чума!

Мертвый, зараженный противогазник задергался еще сильнее, захрипел, согнулся в поясе. Подхватил своего зарубленного товарища и потащил к ногам Резчика, скрытым в чумном облаке.
Недоброе что-то началось. Очень и очень плохое.

...Притормозим на минутку и оглянемся назад, друзья мои рейдеры. Хороший момент, чтобы это сделать, а? То самое мгновение, когда все недавние события проходят перед глазами. Когда собираешь с самого конца ворох выпавших за эту партию карт. И понимаешь, на которой из них изображен ухмыляющийся подлец Джокер, после появления которого все пошло наперекосяк.
С чего все началось? С бегства от Шакалов? Пожалуй, это слишком далеко назад забегаем. Обычные ж дела в Пустошах: ты либо убиваешь, либо даешь деру.
Так когда все вышло из-под контроля? Когда вы полезли в ту вентиляционную шахту? Честно говоря, выхода не было никакого, вас прижали к стенке. Нет, дерьмо начало случаться чуть позже.
Помните, когда? А? Да, в тот самый момент, когда вы решили поверить полоумному служителю Беззубого Едока. Когда решили, что надо бы помочь достать ту самую Чуму.
Почему так случилось? Зачем вам это было надо? Не хотели думать своей головой? Вверили свои судьбы в руки самозванца-пророка?
Или думали, что Папа вас вознаградит за такие старания?
Нет, серьезно, вы думали, что при должном усердии можно хорошенько поиметь с Мора? Что он о вас позаботится, он вас выведет силами своего верного Пастора? Даст на лапу за старания? По головке погладит, по-отечески улыбнется?
А? Ну? Скажите мне. Не скажете? Тогда я скажу.
Парни, вы облажались в тот момент, когда начали думать о какой-то там миссии, выполнения которой потребовал Гарри. Вы пожадничали. Отключили свои головы и пошли за Пастором в самый кромешный пиздец, что притаился на дне бункера 66. Вы нашли его, вы измазались в нем по самую макушку, вы увязли в нем как мухи в мазуте.
И теперь вы видите итог своей доверчивости: едкие клубы Чумы, что расползаются у вас под ногами, лезут в легкие, готовятся поселиться в вас навечно. И два навсегда измененных товарища впереди, жаждущих крови, пока еще только вражеской.
Вы сами виноваты в том, что так вышло. Вы отступились от главного закона Пустошей: выживай, выживай любой ценой. Всегда выбирай жизнь, только ее. Она должна стать вашей Мадонной, вашей путеводной звездой, вашей музой, вашим идолом. Но вы упорно шли за смертью. И теперь будет очень сложно выкарабкаться.
Я оставлю вас с этой мыслью. Возможно, вы даже выживете. Или не вы, какие-то другие хмыри, что выйдут из бункера под палящее солнце Пустошей. Исковерканные, получившие под дых, напуганные до усрачки или сбрендившие больше обычного. Кто угодно выйдет наружу, только не те парни, что решили дернуть в вентиляционное отверстие в той пещерке.
Оставлю вас, не буду трогать. Вам недолго уже осталось. Вы все покойники. Значит, хоть сейчас можете успокоиться.
Лучше я покажу вам, что будет дальше. Мы вместе понаблюдаем за тем, что случится.
А потом снова зададим тот же вопрос: как же так вышло?..

...С трех сторон налетели на баррикады Хольцбокеров Картер, Резчик и то существо, что подчиняется Чуме.
Первый, по-волчьи петляя, все-таки не сумел увернуться от очереди, что подкосила человека-зверя. Покатившись кубарем, Картер на полном ходу влетел в один из заслонов, сбив своим телом пулеметную точку.
Второй, используя каждое укрытие от пуль, внезапно появился с правого фланга, оказавшись за линией обороны, посреди несколько подрастерявшихся бойцов. Резчик возвышался над ними на голову, а то и две. И готов был убивать.
Третий, искореженный Чумой кадавр, врезался в баррикаду прямо в лоб. Крупнокалиберная пушка буквально нашпиговала тварь свинцом, вырывая из тела целые куски мяса, но монстр все еще двигался вперед, брызжа фонтанами крови и истошно крича. Единственная оставшаяся когтистая рука мощным ударом проломила череп ближайшего Хольцбокера прямо через каску.
- Sie sind hier! - слишком поздно сообразили бойцы, открыв беспорядочный огонь. Однако на таком расстоянии, когда враг среди них, слишком просто сложить и своих. И вы это отлично понимаете.
В тылу остались трое не столь быстрых бойцов. Барра, Маркус, Гарри. Стоите посреди быстро расползающегося во все стороны облака Чумы. Чувствуете себя обреченными. Слышите звуки начавшейся бойни. Видите такой далекий проблеск неба сквозь створки ворот. Ну, что делаете?

Уже потом, за столом, за кружкой доброго травяного отвара, Алькаэль, которого те, кто не из Тэль-Квессир, называют "Рэй", рассказывал:

- Ну сами посудите: нам сейчас пятки кусать будут бешеные псы, этот гад все еще на дереве, его не видно, и по нему еще можно долго и нудно промахиваться, например до вечера. Следующего вечера, учитывая то, что у него крылья, а у нас летает один Эларен... Что? Нет, Эларен не Один, он всего лишь один, но надо отдать должное - весьма качественный парень. Так вот, я смотрю, и вижу, что если мы его вот прямо сейчас не стащим - он будет посмеиваться сверху, пока нам, потрепанным, с будут перегрызать глотки. Ну и....

Кррк покивал головой, поддерживая рассказ, и попутно высматривая на столе что же он еще не успел попробовать.

- А внизу его бы встретили, даже если б ему было мало встречи с землей, а потом мало того, что я приземлился на него сверху. - Следопыт почесал затылок и скривился: Конечно, был шанс промахнуться... Но во-первых, нас бы тогда все равно на бишбармак порубили, а во-вторых, идея была уж очень красивой. Ну и спасибо Богам, без них не обошлось...

Последний глоток поставил точку в рассказе, и бродяга откинулся на стуле, выискивая где-то за потолком ту, которую видел лишь мельком - где-то безумно высоко и невероятно далеко....

Это была чистая победа без лишней крови. Лейтенант охотно радовалась, не стесняясь выражать эмоции и поздравлять членов команды, когда они улетели. Никогда ранее ее перехваты не заканчивались столь гладко и теперь она могла гордиться собой и слаженной работой группы. Они вернули свиток и пережили погоню без потерь.

Вернувшись в крепость Серого Дома, Эста преподнесла свиток нетерила командору. Как подобает приносить великий трофей, преклонив колено. Для полноты картины не хватало подушечки, на которой будет возлежать свиток, но их грязные запыленные доспехи и одежды служили лучшим обрамлением.

После тяжелых, особенно в моральном плане, испытаний и тяжелейших выборов и организации, лучница поняла характер командора. Ее мятежная натура более не восставала против местных порядков.

Отдых пришелся особенно приятным. Эста, против привычки, полдня отскребала от себя грязь. Их оружие распалось прахом, но более всего она сожалела о гибели зала Солнца.

Отоспавшись и приведя себя в порядок, лейтенант проведала Риона. Его не мучили, но и не отпускали. Не каждая победа способна исправить ошибку. В погоне за знаниями Эста забывала о последствиях и о живых. Это был хороший урок, который она запомнила. Иногда необходимо быть мягче.

- Я не нашла книгу заклинаний. Слишком рисково. Но... вот. Это было у Вииштаса. Может быть это когда-нибудь спасет твою жизнь, - Эста передала кольцо колдуна. - И надеюсь, что у тебя хватит историй на пару сотен лет. Может быть никто об этом не узнает, но Эвереска перед тобой в долгу.

Лейтенант отлично понимала, что без Риона и его рассказа она бы никогда не узнала про Вииштаса и тайну свитка. Эста думала организовать побег. Пусть лук свободы прекратил существовать, но ее стремление не изменилось. Впрочем, пока Королевство пребывало в опасности, а у нее полно работы, то лейтенант отложила резкие маневры. Однако, ее чувство справедливости требовало освободить полу-демона.

Эта ситуация несколько омрачила победу, но зато лейтенант, теперь в капитанском звании, поздравила и поблагодарила Алькаэля за отчаянный шаг во время борьбы с колдуном.

- Это было смело, но отчаянно и очень опасно. Ты молодец.

Победу требовалось отпраздновать и лейтенант охотно пригласила членов команды и свой прошлый отряд выпить вина.
- Я знаю, что многие не узнают о нашем подвиге, но нам, стражам границ, это привычно. Мы всегда в тени. Никто и никогда не узнает наших имен. Мы невидимки и так же незаметно погибаем. Но вы другие. И как минимум я буду помнить ваши лица и имена, и то, что вы сделали для Эверески и для нас всех, откуда бы вы не пришли.

- Этот поход порой откликался в моем сердце отчаянием столь глубоким, что сложно передать словами. И я не мастер изящного слога. Хех. Но что-то изменилось с момента нашей первой встречи. Вы изменились. И даже я. Вы стали умнее, ваши действия и решения приобрели слаженность. И я бы хотела надеяться на узы дружбы и товарищества. Это нечто, что отличает нас от многих даже перед лицом угрозы фаэриммов, которым не отнять наши лучшие качества, - Эста подняла кубок.

- За вас. Без вас не было бы этой победы. Мы берегли друг друга. В нынешние страшные времена это очень важно. Для меня была большая честь и удовольствие узнать и сражаться с вами плечом к плечу.

Назначение в столицу Эста восприняла с энтузиазмом. Она надеялась повидать брата и удостовериться, что члены ее семьи живы и целы. Она охотно приняла предложение вступить в отряд Серой Гвардии, чтобы скорее избавить родные земли от фаэриммов. И передала нетерильские тома архимагам для изучения.

Дальнейшая ее судьба сокрыта туманом, но у капитана, теперь капитана, было полное право гордиться, что она не посрамила память героя, чей доспех мелькал в сражениях.

Пожалуй, тяжелым расставанием для Эсты стала новость, что их дороги с Элареном разойдутся, но она смирилась и осталась верна долгу. Кореллон указывал цели ее стрелам.

Ну, кто бы там ни был с той стороны, вы послали его на хер, со всеми его стонами и просьбами о помощи. Нормально сделали, я сам бы эту дверь еще и шкафом каким припер, помассивней. Пошли они в жопу, страдальцы.
Цель - Трупоед. Вообще, конечно, он тут к месту оказался. Многие из вас к нему вопросы имеют. Плюс, видимо, подскажет че-то, как выбраться, например. Если, конечно, будет чем ему говорить.
По лестнице вниз. Повсюду - какие-то жутковатые следы бойни. Следы крови, дырки от пуль, в одном месте даже какие-то хорошенько горелые останки. Напалмом они тут, что ли, ебашили?
Спустились ниже, технический уровень уже какой-то. Трубы, провода. Работает одна лампочка из пяти, аварийная. Кажись, весь бункер на резервном питании каком-то работает.


Внезапно вспышка слева, из груды труб и металлического лома. Засада! Откуда-то спереди заговорил пулемет, прошелся пунктирной линией по полу перед вами.
- Schießen um zu töten! - приглушенный крик откуда-то из темноты позади вас.

Итак, чтобы вам было понятно. Коридор. Сбоку из груды хлама херачит огнемет. Спереди херачит пулемет. Сзади еще кто-то кричит. Вас зажали, парни. Что делаете?

- Но что могло на неё найти? - сокрушался уже не первую минуту дроу. Кажется, исчезновение бывшей жрицы Ллос, Вейлел воспринял особенно горячо: страшно было даже представить плохой вариант развития событий..неужели Лириэль просто воспользовалась его и Моргрима добротой?! - А ну ка обождите чуть-чуть, - шикнул на клирика и следопыта бард. - У неё же была сфера, да? Возможно, здесь ещё можно почувствовать след от ауры артефакта, всё-таки фонит он знатно, даже сквозь сумку... - С этими словами менестрель присвистнул и тяжело вздохнул, сетуя на необходимость выслеживать ту, за которой он не побоялся спуститься в саму Бездну...

С улыбкой наблюдавший за встречей Пастор, наконец, решил вмешаться, слезая с байка и подходя к пещере:
- Кто ж прячется, сын мой? Здоров, Резчик.
Попрыгал на месте, разминая ноги после езды. Потряс посохом рядом с ухом, прислушиваясь к громыханию ржавых железок внутри. Осклабился гнилыми зубами:
- С Трупоедом, значит, работаешь. А зря, а зря. Видишь, как оно оборачивается? Думаешь награду получить? Хер за воротник, ха! Этого засранца давно пора замочить за такое.
Снова замолчал, потряхивая посохом и слушая звук. С минуту этим прозанимался. Вдруг завопил, разворачиваясь к остальным:
- Дети мои, это знак, еще один знак! Мы вместе не случайно, мы связаны нитями судьбы. Беззубый Папа давно хочет смерти Трупоеду, далеко ушедшему по ложному пути. Он дразнит меня обещаниями награды, блаженства, сытого жора, чистой воды, здорового тела - если Дж... Трупоед сдохнет!
- Этот заблудший агнец. - Большим пальцем Пастор ткнул в сторону пещеры. - Есть еще один Его знак! Он поможет нам выполнить наше Предназначение, он поедет с нами! Мы убьем мудака-Трупоеда, мы получим благословение Гнилого Папы, мы никогда больше не будем болеть и голодать! Это ли не высшая цель каждого жителя пустоши?
Снизив тон, прибавил:
- Вдобавок, нам все равно сейчас нехрен делать, верно?
И, снова взяв высокую ноту проповедника, закончил:
- Выходи, Резчик, и объединись с нами в карающем походе против гнилого ублюдка! Возьми свою награду силой и кровью, а не гнилыми бошками! Вперед, сыновья мои, вот она, наша высокая цель!
Не дожидаясь аплодисментов, пошел в пещеру, протягивая вперед, в темноту, пустую руку в миролюбивом жесте. По пути шепнул Барракуде:
- Пушку пока не убирай, Резчик довольно ебнутый.

Пробормотав что-то спросонья, Грейсис перевернулась на спину и сладко потянулась, разгоняя кровь по конечностям. Нехотя приоткрыла один глаз. Потолок… Закрыла глаз. «Значит, дома. Можно не беспокоиться. Э-э, нет…» Теперь уже оба темно-гранатовых глаза открылись и сощурились, пытаясь сфокусироваться. Чужой потолок. «Значит, я ещё где-то. Да какая разница... Хорошо же…». Веки лениво смежились сами собой. «А где-то – это где?.. А главное – у кого?!» Словно от болезненного укола, девушка резко села на постели и немигающим, непонимающим, очумелым от долгого транса взглядом уставилась на стену. «А кто ж его разберёт теперь, где и у кого... Проклятье». К слову сказать, чернокнижница совсем не была заядлой любительницей ходить в гости с ночёвкой. Даже в родном Сшамате, на знакомой территории, она никогда так не делала. Грейсис потёрла лоб, анализируя ощущения в теле. Голова не болит. Следовательно, она не напивалась до состояния «в хлам». Она вообще никогда так не напивается. И вроде бы ничего такого не принимала, раз тело не ноет, будто по тебе прошёл отряд орков…

– Фу, болваны неотёсанные! – не упустила случая помянуть их «добрым» словом эльфийка.

Почему же голова такая чумная… Сколько вообще прошло времени? О-ох… Запустив пальцы в густую копну спутавшихся волос, девушка безвольно откинулась обратно на подушку в попытке припомнить недавние события. «Орки. Орки… Был такой! Танарукк. Был, но ушёл. Это хорошо… Так ушёл-то с Дзаром!». Не поднимаясь, Грейсис покрутила головой в обе стороны, словно ожидая, что тифлинг всё это время стоял поблизости. «Нет Дзара. Это плохо… Ага. У тебя сейчас небось такой видок, что даже тифлинг бы испугался. Так что всё-таки хорошо, что Дзара нет… А пока он отсутствует, надо хотя бы найти зеркало. Ужас, Грейсис, мыслишь примитивными конструкциями, как хобгоблин какой-то! Тоже мне, благородных кровей…»

Девушка нехотя поднялась, фыркнула, тряхнула головой, прогоняя остатки дрёмы, и, не особо разбирая, куда двигается, зашлёпала босыми ногами по комнате в поисках нужного предмета. Разумеется, не преминув при этом запнуться о лежащий на полу рюкзак.

– Ах, ты ж! Ssussun!* – завыла эльфийка, резко садясь обратно на кровать и потирая ушибленный на ноге палец. – Как ты мне надоел! – пнула она рюкзак другой ногой уже намеренно, с досады.

Чернокнижницу снова посетили мысли о покупке раба-носильщика. «Прокормить – точно прокормлю, – принялась рассуждать она. – Напоить… Ну, с этим сложнее, но можно что-нибудь придумать. Вот с расой вообще непонятно… Гоблиноиды сильные, но такие неэстетичные… – скривилась девушка. – Да и интеллектом не блещут – не поговоришь особо. Человека?.. Конечно, лучше орка, но не такой грациозный, как эльф. Хм! А папочка-то, похоже, знает толк в этом деле, – саркастически хмыкнула девушка. – И хорошо сложенных ему подавай, и умных, и способных».
«Прям как тебе», – тут же подумалось следом.

– Вот урод! – внезапно разозлившись на это сходство, прошипела Грейсис.

«Ну... признайся, Грейсис, вообще-то не урод, а очень даже ничего. Да красивый мерзавец, чего уж отрицать. Всё-таки хорошо, что я на него похожа. Хоть какая-то польза. Интересно, а как там она без меня… Жива или уже нет?.. Ну если… убью!» – нахмурилась эльфийка при мрачной мысли о возможной гибели матери от рук Альтонаса.

– Слыхал? – подняла она левую руку, вслух обращаясь к кольцу на безымянном пальце. – Я ещё жива, дорогой мой родитель. И с удовольствием увижусь с тобой снова, – издевательски промурлыкала она. – Ох и горячей же будет встреча! – язвительно хихикнула чернокнижница, наградив кольцо звонким поцелуем. Пусть Альтонас позлится.

Скорее всего это обычный кусок драгоценного металла с фамильным вензелем. Но Грейсис не исключала вероятности, что с помощью украшения можно было дистанционно отслеживать его владельца. Кто знает, какие у высших магов припасены козыри в рукаве…

Естественно такого предмета роскоши, как зеркало, в скромном помещении таверны не нашлось. Эльфийка с тоской вспомнила идеально гладкую овальную поверхность в полный рост, занимавшую почётное место в её комнате в Сшамате и впервые за эти годы ощутила чувство сродни тоске по оставленному дому. Будет ли у неё когда-нибудь новый? Хотя бы свой уютный, безопасный угол. Теперь она обычная бродяга, каких в Подземье тысячи. «Убью, – ещё раз подумалось чернокнижнице, вспомнившей виновника такого положения дел в её жизни. – Но сначала…»

Для реализации этого умопомрачительно дерзкого желания нужно быть не равной, а стать сильнее врага. Это очевидно. А значит, нужны знания, много знаний. Следовательно… хватит терять время, пора искать пути пробраться в закрытый архив местной библиотеки! «Только вот сначала поесть, вымыться и до блеска отстирать всю одежду, смыв опостылевшую грязь». Присев на корточки, Грейсис принялась рыться в рюкзаке в поисках чудо-браслета и кружки, обеспечивающих её пропитание (которые, разумеется, как это бывает со всеми очень нужными вещами, оказались на самом дне). Выудив, наконец, сосуд, девушка задумалась, что бы ей лучше испить – эля, вина или обычной воды – и собиралась уже было произнести заклинание, как вдруг заметила на дне паука. По всей видимости, того самого посланца Лолс, который спас её от гнева жрицы.

– А-а! – испуганно втянула в себя воздух Грейсис и вытряхнула паука на ладонь. – А если бы я тебя сейчас утопила! Так ты решил со мной прогуляться? Или решила? Ну-ка… – поддев скрутившееся в шарик в попытке самосохранения насекомое за лапу, девушка перевернула его на спину и принялась рассматривать брюшко. – О, да Вы госпожа-а, – довольно протянула эльфийка, отпуская паучиху на пол. – Я польщена, если Вам по нраву полудроу в качестве компаньона. Поистине Королева щедра, если посылает мне таких спутниц. Только вот поесть, кроме хорошики, у меня нечего… – призналась чернокнижница, отправляя полученную от браслета ягоду в рот.

Вкус был освещающее приятен, но настолько приелся, что Грейсис уже не испытывала удовольствия от ежедневного употребления этой пищи, руководствуясь принципом «эта штука надолго утоляет голод – и ладно».

Наскоро перекусив, эльфийка сгребла с пола грязную одежду и отправилась наводить марафет в банно-постирочную часть таверны, оставив восьмилапую подружку обживать углы и строить засады на мух.
_________________________________
* Разрази тебя свет! (ругательство для дроу)

Взревели моторы, из-под колес взметнулся песок. Вы не зассали, рванули на противника. Уважуха, че.
Рассредоточившись по неширокому ущелью, хуйнули вперед беспорядочно и хаотично, как и надо. Это только на войнах круто единым строем ебашить. А в таком деле как раз лучше не дать противнику взять всех за яйца разом. Тем более когда у противника начинает говорить пулемет. А говорит он уже прям сейчас. Хоть его и мотает туда-сюда, подбрасывая на кочках, а стрелок явно не справляется с такой волыной, но шальная пуля есть шальная пуля.
Бац! - выстрел выбивает солидный кусок скалы прямо перед Картером, и тот рефлекторно дергает руль влево. Байк кренится, уходит в занос. Еп! - перевернулся. Рык-то выскочил заранее, а Картер вылетел сам, через руль. Еще и мордой по земле протащило, частично содрав противогаз.
Хуяк! - выстрел Барракуды вонзается в грудь мудаку на легком байке. Мудака откидывает назад, байк становится на дыбы и еще метров десять тащит за собой мертвого седока. После чего наконец врезается в какой-то камень.
Тац! - выстрел Маркуса разносит башку водителя тачилы в труху. Его друган успевает перехватить руль, стараясь выправить движение колымаги. Но тут у нее отваливаются колеса. Херак! - тачка кувырком скачет по ущелью, от стенки к стенке, теряя на ходу своих седоков.

Кстати, один из уродов в тачке уронился прям рядом с Картером. И, быстро очухавшись, с переломанными ногами и ножом в зубах, пополз к приходящему в себя собаководу.
- Я тебе глаза вырежу! - обещает этот сукин сын.
Что делаешь, Картер?

Впереди остался только один байк, который бронированный. Ловко проскочил место крушения тачки, второго байка и байка Картера. И че-то там полыхает... епт, сидящий на заднем сиденье парень, кажется, вооружился аж двумя огнеметами! Вот ебучий псих, а! А как держится? А, цепями себя приковал, хитрован. И вот теперь вся эта херота, с двух сторон хуяря огнем, мчится на вас. Хоронись!
Пастор, Маркус, Барракуда, что скажете?

Лириэль слушала Вейлела с аккуратным прилежанием, словно вновь оказалась в храме Ллос. И возможно она бы рассказала нервничающему барду о том, как надлежит воспитывать нового последователя веры, если бы не изменения, которые ворвались в ее жизнь. Бывшая жрица чувствовала, что менестерель старается, но как будто не на своем месте. Его грубые объяснения и порывистые движения лишний раз подтверждали, что у каждого из них свое предназначение.

Обитель Лириэль воспринимала трудно. Обилие жизни и растений, которые не пытаются убить, отличались от хищной темной красоты Подземелья и феерии колдовских красок. На свету женщина с непривычки щурила красные глаза.
- Мне казалось место поклонения последовательниц Леди Танца это Обелиск, - толи спросила толи обронила Лириэль, пройдя под сень плакучей лиственницы.

Зато музыка действительно захватывала дух. Переливы трели, затухающие, мелодичные, порывистые, словно полет ласточки, резкие, а порой мягкие, сменяющиеся сложные такты, шли от самого сердца. Дроу забылась в музыке, где утренние лучи не резали взор, привыкших к кромешной темноте глаз. И в музыке легкие огрехи Вейлела выглядели неважно. Однако, песни Поверхности сильно отличались от острых и тревожных звуков, которыми развлекались аристократы Андердарка.

- Музыкант ты лучше, чем проповедник. Хотя и без того видно, что образ жизни здесь лучше, чем... После Абисса все лучше.

Лириэль посмотрела на барда.
- Почему ты выбрал именно это? - она коснулась зеленой ветви, каскадом ниспадающая листва которой скрывала их от посторонних взглядов, прежде чем выбраться и вернуться к остальным.

***
Саша несколько смутилась, что Моргрим озвучил ее неприязнь к Лириэль.
- Я не совсем это имела ввиду, - пробормотала охотница. Не укрылось от внимания, что рыжей не понравилось это неосторожное замечание. - Просто интересно, почему так, а не иначе.
Саша отвернулась, глядя куда-то в сторону, только чтобы не продолжать разговор на сложную тему.

***
Вернувшихся Вейлела и Лириэль встретили добродушными взглядами. Моргрим как раз озвучил предложение, на которое собиралась ответить Верховная Жрица.
- Дроу покинули наш лес, что-то изменилось в охотниках из лесных... Мне пока не о чем просить. И за это я вас благодарю. Но вы еще вернетесь. И я хочу предупредить. Что-то очень древнее и злое покинуло этот лес. Оно... я не видела, что это. Невероятная сила окутывала это создание. Все что я помню это золото. Вы узнаете его по золотому блеску. Оно опережает вас, но однажды ваши пути пересекутся.

- Не против. Если мы не сможем все унести, то придется их на время припрятать. Может быть наше подкрепление подхватит оставшееся.

Эста внимательно посмотрела в глаза паладину.
- Мы не знаем куда идем. Идем по следу этих nadorhuanrim, а это не тоже самое. Не потеряешься, когда отделишься от группы?

В целом решение Фаэлара было частично тактически верным. Слишком шумный. Рядом с постоянным клацаньем не скрыться в тенях, оставшись бесшумным призраком леса.

***************************************************
Это было словно долгий сон. Герои вспоминали подлунный ночной мир и фейские леса заповедного Арвандора. Золотые палаты верховного божества эльфов и Иллистри, но не таинственную и мечтательную, что танцует с мечом под Селуной, а нежную любящую дочь, самоотверженную и храбрую, которая не только преодолевает расстояние между обозленным братом и обезумевшей от горя матерью, но и спокойной и понимающей рядом с высокомерным, жестоким и властным отцом.

Моргрим так же помнил ворчание Морадина и рукопожатие, крепкое, как подобает Кователю Душ. Подробности как будто стерлись из памяти смертных.

Когда дварф приоткрыл глаза, Саша мокрой тряпицей вытирала вспотевший нахмуренный лоб дварфа. Селуна зашла за небосвод и мир медленно погружался в спокойствие темноты. Ночная прохлада витала в воздухе. Жрицы Ксены не было видно поблизости. Возможно, она вновь присоединилась к Высокой Охоте, которая длится до рассвета. В серых градациях не разглядеть сияние зеленых глаз Саши, но по светлым точкам-бликам она определенно радовалась.

Вейлел лежал среди пожухших белых цветов, любимых в Корманторе. Их жизнь прекрасная и скоротечная иссякла вместе с последним колдовством. Лириэль, казалось, проснулась первой, расхаживала вокруг Обелиска. Она осматривала свои руки, словно до сих пор не верила, что жива. Окровавленные стрелы лежали у черного камня Леди Танца, вместе с дырами в одежде напоминая о случившемся.

Тифлинг, в свою очередь, не разделял того благоговейного трепета, который испытывали черные ушастые ублюдки перед черными восьмилапыми тварями. История про то, как супругу Кореллона за ее предательство изгнали в Бездну и прокляли внешностью самого противного существа в мире, казалась Дзару весьма забавной. С одной стороны, он отдавал должное изобретательности Лолс, которая, получив мерзкое тело паука взамен эльфийской красоты, не растерялась и сделала из своего уродства настоящий культ подражания. С другой, покорность дроу, принявших абсурдную идею паучьей красоты за чистую монету, казалась тифлингу смехотворной.

Единственными, кто выиграл от этой прощальной выходки Кореллона, были сами пауки. Внезапно из разряда мелких безмозглых охотников на мух, они поднялись до ранга священного животного, со всеми вытекающими из этого преимуществами. Что ж, это еще раз доказывало, что даже самым тупым и жалким из нас судьба иногда подкидывает большой куш.

Дзар поднял взгляд на жрицу и внезапно осознал, что его мысли в этот момент могут читать. От такой перспективы по спине тифлинга покатилсь холодные капли пота.

Эста прижалась спиной к дереву, невидимая для белошкурых гноллов среди листвы. Проклятые создания носили реликвии ее народа, но лейтенант контролировала гнев, как никогда. Тяжелые шрамы прошлого научили ее выдержке и самоконтролю, хотя буйный дух мятежного сердца никогда не скуют цепи.

Краем глаза лучница следила за движением бесстрашного Фаэлара, прекрасного словно рассвет, в тускло сияющих доспехах, в отличие от ее пыльных походных одежд. Охотница заметила гноллов и натянула тетиву, чтобы устроить собакоголовым расхитителям сюрприз, но паладина заметили первым. Стрела, вонзившаяся в рыцаря, которого они с Алькаэлем должны были страховать, поколебала уверенность командира. Волнение и беспокойство окатило волной. Она выглянула из-за ствола. Лук Свободы пел в ее руках мелодию счастья. Он как будто показывал ей новый свет, раскрывая мир дрожащей трелью тетивы, чей волшебный голос брал высокие теплые ноты смерти под хруст сгибаемых с силой изогнутых концов искусного сработанного лука, под стать сестрам в лапах тупых неумелых гноллов, терзающих эльфийское оружие до болезненных вскриков ярости этих грубых, бесчувственных и злых монстров. В руках чужаков эльфийские луки страдали, издавая болезненные вскрики, а не звенящую хрустальную музыку...

Эста выдохнула, отпуская стрелу с желтым оперением... И выбежала из укрытия, остановившись у следующего дерева.

Чувство невесомости охватило героев, когда они вступили в круг из цветов авенорани. Вокруг царила темнота. Звезды проносились столь быстро, растягиваясь в длинные световые линии, что ослепляли. Сколько это длилось? Вечность или мгновение? Неизвестно.

Вейлел и Моргрим очнулись на другой стороне. Какое-то удушающее чувство сводило горло. Мир разбился на калейдоскоп восьми граней. Позади виднелся портал из черного обсидиана, поросший каменными лунными цветами, за поддернутой рябью зеркальной поверхностью сияла вечная полная луна и звезды россыпью озаряли ночное полотно. Таинственные сигилы серебристым пламенем сияли на темном камне. Они погасли, а вместе с ними растаяло видение родного или чужого мира, оставив двух восьминогих пауков на окаменевшем коконе, служившем платформой и небольшой площадкой.

Неожиданно пространство дрогнуло и конструкция завибрировала. Впервые Вейлел и Моргрим осмотрелись. Они находились на самой границе с туманом и темнотой. Серо-черное марево не позволяло разглядеть, что находится за завесой. Иногда темноту прорезали молнии. Оно клубилось без какого-либо порядка, навевая первобытный ужас при столкновении с чем-то древним, необузданным и диким в безумной разрушительной силе. Повсюду во все обозримые стороны тянулись тенета, сплетая причудливое и невероятной красоты кружево. Опасность таила каждая грань этого страшного мира, населенного пауками, драйдерами и темными эльфами. В центре ужасающей композиции сидел металлический паук, подобный тому, что они видели на шлеме Лириэль. Огромная жуткая конструкция, воплощение живого бога, неустанно следило за множеством детей. Пауки – кошмарные Бебелиты, извращенные амебо-подобные йоклол, бесформенной жижей перемещающиеся по миру, где нет даже самого понятия вверх или низ. Каменные мосты дорожки протянуты между зданиями-коконами, напоминающие о прекрасном Чед-Саде, идеально воплотившем на материальном мире Демонически Паутины. Среди казалось бы мирной обстановки из темноты первородного хаоса вырастают колоны, а внутри спеленатые и замурованные еретики или принесенные в жертву души. И дикие крики обезумевшего разума прорываются сквозь пространство. На другой стороне похожая каменная арка портала, но оттуда конвой темных эльфов приводит пленников со скованными руками и кляпами во рту. Завоевательная война Демонических Паутин никогда не заканчивается.

В этом бесконечном пространстве ужаса предстояло отыскать одну душу… Что ж, по праву можно сказать, что заглянув в Бездну, осознаешь, что Бездна следит за тобой.

Свободааааа! Даже новые приобретения не могли затмить вот этого - простора вокруг. И пусть деревья и холмы - это не степь или пустыня, но по сравнению с последними днями это было просто здорово. Стоп, или это всего лишь один день? Но боги, какой же это был длинный день!

Свежий ветер, никаких камней над головой, ве-ли-ко-лепное небо и Солнце, почти спрятавшееся, но все-таки дождавшееся их с вороном. Последний вообще сорвался с места за пару поворотов до выхода, и понесся вперед так, что наверное не всякая бы стрела догнала. Хотя бродяге чесались пятки,он себе такого позволить не мог, но вышел наверх улыбаясь, как пришибленный. Какое-то время понадобилось на то, чтоб привести мозги в порядок, а кое-кому - чтоб размять крылья, и вот этого-то понадобилось куда как больше...

При упоминании русалочек и принца, брови Алькаэля поползли вверх. Сказать, что вокруг собрался женский коллектив - вот лично у него на такое фантазии бы не хватило. Даже по пьяни. Даже по сильной пьяни. Даже по пьяни с мухоморокой, наверное. Кррк с видом неодобрения искоса поглядывал то на проводника, то на остальных, немым укором изображая все, что думает по поводу подземных прогулок. Алькаэль уж извинялся, и обещал не брать его больше с собой под землю, и в конце концов ему удалось выпросить прощение - третьим куском сыра.

- .. и охотничий зверь не потеряет сноровку.
Бродяга, приводивший в порядок старый инвентарь и оглядывая новый, еле удержался, чтоб не фыркнуть. Зверь, скажет тоже. Такой же зверь, как вокруг - девочки.
- Он не охотник, скорей такой же бродяга как и я. Но так думаю, что с разведкой подсобит. Да, птиц?
Птиц пребывал в благодушном настроении (наконец-то!), уже вдоволь налетался (но только на на сегодня!), и судя по всему был не прочь заняться давно известным делом.

- По поводу орлов - поделишься подробностями? - Алькаэль с любопытством посмотрел на Эсту. - Если что - у меня вчера получилось поговорить с Кррком, так что надеюсь и утром получится. Надо только подумать, что бы им такого убедительного сказать. У меня тут еще одна безумная мысль появилась.. Если орлов на всех не хватит, или они не захотят нас везти - то можно попробовать их уговорить притащить в когтях колдуна... - проводник развел руками - но по правде говоря я не представляю, как их можно в этом убедить.

- Наперекор не получится, - спокойно ответил командир отряда, предоставив Вейлелу возможность поразмыслить над сказанным. Он старался не распыляться словами. Гибель Лириэль и произошедшее в свете Селуны оставило осадок. Плохой и хороший.
- Seasamin, - ответил лучник. Он ловко поймал амулет, несколько секунд разглядывая тончайшую ювелирную работу из серебра и изумрудных каменьев, которую передал ему темный эльф. Командир охотников с трудом верил в происходящее.
- Пригодится, - достойная грация хищника, с которой одноглазый вытащил из-за пояса наградной пистоль, чтобы передать его дварфу, заставляла задумываться, что продолжение боя не закончилось бы легкой победой. Дварфийскими письменами на необычном оружии значилась надпись и дата. Металлические части покрывала искусная гравировка типичного для Пхалорнской Империи Трех Корон смешанного стиля.
"Турго Айронфисту за высочайшие заслуги перед Империей. 545 DR"
Ни слова более не сказав, эльфы как будто растворились в лесу. Их одежды словно смешивались с обстановкой, только по краям в лунном свете выдавая призрачные, словно нереальные, силуэты. Они не оставили после себя следов, а магия Ардиипского леса залечила нанесенные природе раны.

- Бублик останется с Моргримом. Если что-то случится, он сможет помочь и защитить. А я пойду с тобой, Вейлел. Нам придется поторопиться. Не отставай от меня. Древа будут расступаться перед тобой, главное не оглядывайся, - ответила Саша, которая чувствовала себя среди леса как в родной стихии. - Она словно заснула... такое умиротворенное лицо, - заметила охотница прежде, чем покинуть Моргрима, направившегося к Обелиску. Грустный взгляд зеленых глаз на мгновение встретился с полным решимости лицом жреца. Печать утраты не укрылась от цепкого взгляда вотердипской девы. В то же время желтые глаза Бублика взирали на дварфа, бережно несущего тело в красочном спектре иного зрения и множеств запахов. Змей легко поспевал за служителем Морадина, скользя зигзагом среди сочных фосфоресцирующих трав.

Ллос вновь совершила хитрый ход, чтобы заполучить принадлежавшую ей душу. Это было ясно как день, пока Моргрим нес бездыханное ослабевшее тело прекрасной Лириэль. Вчерашний беспощадный враг и достойный соперник, всего пару дней назад должная погибнуть от рук дварфа, теперь отягчала его сильные руки в лучшем из порывов. Две стрелы в теле женщины более не причиняли ей страданий.

***
Вейлел и Саша под действием чар мчались вперед. Легкие доспехи оглашали ночь бряцаньем, когда быстроногие странники бежали вперед сквозь заросли, распугивая ночных обитателей. Саша, ловкая и умелая охотница, двигалась впереди. От нее сложно было ожидать прыти, взирая на сочные формы. Однако, поступь не оставляла следов, как и охотники Элдрет Велутры. Совсем иначе приходилось Вейлелу, которого ветви постоянно пытались задеть и остановить на пути сквозь заросли. Саша старалась выбирать свободные тропы, но бег за серебристыми гривами не оставлял выбора. Жрицы Иллистри легко бежали по знакомым тропам, защищенные благословением Леди Танца и следующие за ее волей. Издалека удавалось разглядеть темные упругие тела, прикрытые лишь светлыми волосами. Они двигались с природной грацией. Легконогие и крепкие, жрицы уверенно несли двуручные мечи, излюбленные дочерью Кореллона. Порой замедлялись, танцуя с нимфами и дриадами, облаченными в платья из лепестков под звуки сатирских флейт только чтобы продолжить ритуал Высокой Охоты. Тогда их удавалось нагнать, задорно перепрыгивая сквозь мощные коренья старых древ, пробегая по клеверным полянам или сбегая по цветущим холмам, чтобы ощутить, как ночной прохладный воздух свистит в ушах. Энергия и сила наполняла в момент бега. Чувство свободы и легкости, почти сравнимое с полетом.

Наконец, одна из иллистриток – жрица Ксена, заметила Сашу и Вейлела, стремившихся их нагнать. Шумным восклицанием она остановила сестер. Невысокие хорошо сложенные женщины не стеснялись наготы. Их разгоряченные стройные тела блестели от влаги в лунном свете. Полные груди приковывали взор ценителя красоты. Горделивые и прекрасные эльфийки продолжали кружиться в танце, ожидая Сашу и Вейлела. Светлые локоны чаровниц как будто танцевали вместе с ними, придавая обнаженным телам особую грациозность.
- Вейлел, мы рады видеть, что ты присоединился к охоте, - заговорила Верховная Жрица, радостно улыбаясь при виде барда.
- Кхм, - Саша дернула менестреля за рукав, глупо и широко улыбаясь темным эльфийкам. – Я не… не готова! – порывисто зашептала охотница на ухо Вейлелу. Менестрель помнил, что для участия в ритуале им всем придется разоблачиться. Саше помнила, что ей почти не осталось что скрывать после спасения у храма Эльдаз, но все равно зарделась как вареный рак.

***
Моргрим, на время лишенный узреть красоту иллистритской Высокой Охоты, шел через волшебный лес. Ему в какой-то момент показалось, что Бублик ведет к Обелиску, точно старый мудрый белый змей ведал больше, чем казалось. Неожиданно, питон остановился. Он свернулся как будто для броска, пробуя воздух раздвоенным языком. Огромный змей развернулся и поднялся на уровень роста Моргрима. До Обелиска оставалась половина пути. Его черный впитывающий свет шпиль виднелся на фоне заходящей Селуны, чье серебро в эту священную ночь окрашивал багрянец. Желтые сияющие глаза с вертикальными зрачками как будто гипнотизирующее уставились на жреца Морадина. Змей ничего не сказал. И способен ли? Он посмотрел на небо, где с высокого старого древа к ним спустилась черная тень паука. Мохнатое огромное брюхо и торс мужчины. На шее знакомый амулет с красным рубином. Это явно один из дроу Имрина… но лицо парня было не узнать. Его исковеркали мандибулы, а черты частично слились с паучиными. Ллос была мстительной и жестокой богиней, не прощавшей изменников и предателей.

С шумом грохнувшись перед Бубликом и Моргримом, драйдер, а именно так называли обращенных проклятием Ллос, напоминающих форму, в которую Кореллон Ларетиан когда-то обрек обезумевшую супругу, протянул свободную от оружия руку.
- Отдай мне тело иблис, - на чондазском языке заговорил темный эльф, на котором ранее члены отряда Имрина явно никогда не говорили.

- В одиночку я не смогу физически её донести, - Было заметно что Вейлел воспрял духом окончательно, когда боевой товарищ без сомнений согласился помочь. Бард постарался улыбнуться и Моргриму и Саше, постарался стать примером, показать, что верит только в хороший исход. - Понадобится твоя дварфийская выносливость.
Между делом дроу вытащил на свет один из жезлов из своей волшебной сумки и коснулся им сперва Моргрима, себя, затем Сашу. К последней сразу же возник вопрос, нужно ли магическое благословение Бублику?
- Магия позволит нам двигаться быстрее, - мимоходом пояснил Вейлел, убирая жезл и помогая клирику Морадина удобнее устроить на руках тело Лириэль. - Всё, можно идти...хотя...секунду.
Внезапная мысль пронеслась в голове барда, принося с собой воспоминание о похождениях среди руин Дома Камня. Священный символ Кореллона! Помнится, Сказитель дал самому себе слово доставить его в надежное место, предположительно Храм Лоретиана, но кто ещё сможет позаботиться о святыне как не дети Божества - эльфы? Вейлел быстрым движение вытащил медальон из сумки и уже повернулся к вожаку стрелков, собираясь кинуть находку ему, как вдруг притормозил и потратился пару секунд на то, чтобы пояснить свои действия.
- Я думал отнести это в ближайший храм Кореллона, - бард показал медальон в форме полумесяца, затем сделал замах и послал вещицу по дуге к эльфу с разбитым носом. - Думаю, правильнее будет отдать его вам. Прощайте! Надеюсь, Боги не сведут нас снова вместе!

ссылка

Тишина опустилась на ночной лес. Огни замерли. Одинокий свет кровавой Селуны освещал пространство. В безмолвии Лириэль опустилась на колени, точно камень упал с небес. Хриплое прерывистое дыхание, слишком громкое, как будто осталось единственным звуком в безумии последней ночи. Обессилевшая жрица завалилась набок, упав в объятия Моргрима, где стрелы не тревожили смертельные раны. Гримаса боли исказила красивое лицо. Губы дрогнули в намерении что-то произнести в последний раз, но смерть стальными клещами держала дроу. Залитая кровью ладонь оторвалась от древка стрелы, чтобы дотронуться жреца Морадина. Слабые дрожащие пальцы едва коснулись темной бороды. В блестящих красных глазах читался вопрос или фраза, но молчали. Напряженное лицо и дрожащие губы вдруг успокоились. Лириэль уже не видела света, теплой огненно-синей, как молнии Кователя Душ, волной пронесшегося по поросшей невысоким кустарником лесной поляне. Красные глаза угасали, взирая на небеса и кровавую Селуну.

Саша стояла рядом. Неверие читалось на лице следопыта. Рядом свился клубком Бублик, кусая себя за хвост в одном из самых древних магических символов. Вновь между мирами дули ветра перемен.

Вышедший на поляну командир отряда, ранее зажимавший нос от крови, внезапно осознал, что течение остановилось. Лесные эльфы молча взирали на дварфа, человека и двух совершенно разных дроу, потрясенные до глубины души, как они заботятся друг о друге. Кроме парня, который должен был сражаться с Моргримом. Он сломал древко арбалетной стрелы, освободив друга как раз вовремя, когда исцеляющая магия заживила болезненную рану.

- За несколько сотен лет я никогда не видел такого, - оценил по достоинству командир, чье лицо заливала кровь. Он говорил тихим, хриплым от сухости во рту, голосом, придающим особое звучание чистому наречию эльфийского. Борьба и сомнения открыто читались в каждой детали ночного охотника. - Вы как будто цените друг друга. И такие разные... - Отзвучали последние слова лидера и чары отпустили смеющегося из-за колдовства Лаирасула. Молодой лучник часто моргал, пытаясь понять, что с ним произошло. - Здесь в самом сердце нашего угасающего дома стоит Обелиск... Обычно мы приходим к нему за кровавой жатвой, но... не сегодня и больше никогда. - Эльфы почтительно слушали главаря отряда и не спешили уходить, какие бы угрозы в их адрес не произносили странники. - Кажется, мы занимаемся совсем не тем, чем следует. Теперь, взирая на вас, я это понимаю, - мужчина вздохнул. Он стер кровь с нижней половины лица, скорее размазав ее по шее. - Если Леди Танца сочтет вашу просьбу достойной, то только она сможет ее вернуть, но необходимо успеть до захода Селуны. Охота, - он показал вдаль в сумрак освещенного фейскими огнями живого леса, - ушла в другую сторону.

- Я ближайший друг и соратник лорда Херлаймора Ланкариса, Йирахан Эйвин. - Удивлённо даже взглянул призрак на Эсту, которая попыталась его поймать за рукав, но пальцы её прошли сквозь ткань, словно там ничего и не было, лишь едва ощутимый холодок, как от сквозняка, пробежал по ладони. Тем не менее, последние минуты жизни не предполагали отрешенности и мужчина вполне был готов поговорить. - Белат Аншил убил Херлаймора, как и многих других солдат и магов, что вышли из Герса в помощь эльфам после того, как узнали о том, что свиток был найден. Мой верный друг хотел передать его в мои руки, чтобы я сделал нашу родину лучше, но пал смертью храбрых. Я узнал об этом позже, и первым делом позаботился о том, чтобы все жертвы этой самоотверженной поспешности обрели достойный покой, создав для них усыпальницу. Рядом с ней эльфы захоронили своих погибших. Затем я узнал, что Белат скрылся в глубинах под Вечным дозором, и отправился сюда. Он желал получить знания о том, как создавались свитки, и для этого возвращал к жизни тех, кто был причастен к их созданию. Батрачи, одна из рас созидателей, что правили Торилом задолго до появления здесь эльфов, сражаясь с драконами и фаэриммами. Они создали что-то, что уничтожило их цивилизацию всего за семь лет, а выжившие замуровали себя в стены на тысячелетия, чтобы вернуться, когда их оружие уничтожит само себя. К счастью для Белата, после долгой спячки они были слабы, и он смог подчинить их, и к счастью для меня, они не успели набраться сил к тому моменту, как мы встретились. Вы наверняка видели призрака с множеством лиц, когда шли сюда. Это мои помощники и охранники, что не смогли защититься от магии. Да и сам я не устоял против проклятия, сумев лишь отсрочить свою смерть. Свиток поддерживал магию этого места, и когда его не стало, она начала слабеть. Как только солнце надо мной погаснет, я уйду в небытие, и эти залы обвалятся. Вам лучше быть подальше, когда это случится.
Маг улыбнулся, взглянув на медленно тускнеющее солнце.
- Вииштас стремится к другому укрытию батрачи, что в Серых пиках недалеко от руин Декантера, чтобы пробудить их. - Йирахан вернул взгляд на Эсту. - Принц империи батрачи Исстоссеффифил, Фархан, ждёт своего часа где-то там.

Эльф кивнул и бросил Саше ее посох. Он неохотно отстегнул колчан, который скинул где стоял. Этот гордый воин не привык сдаваться. Подняв руки, что не держит злых намерений, он сделал несколько осторожных шагов в сторону пригвозженного арбалетной стрелой друга. Бедняга продолжал страдать и смеяться, нарушая душевное спокойствие присутствующих.
- Я осмотрю его раны? - спросил он у присутствующих.
- Как бы не та... - Лириэль закашляла. Она ладонью прикрыла рот, на которой остались кровавые пятна. Взглянув с ненавистью на эльфа за страдания, которые ей причинили, дроу собралась пристрелить теперь обезоруженного эльфа, как это проделывала столетия подряд. Коварная улыбка озарила лицо.
Саша, отвлеченная на Бублика, сдавливающего до синевы эльфа за деревом, не успела помещать темной эльфийке.
- Опусти его, - прозвучали слова охотницы одновременно с выстрелом арбалета. Стрела вонзилась в дерево рядом с ухом теперь безоружного противника Моргрима. Эльф дрогнул в последний момент, но продержался храбро. Страх отразился во взгляде, а следом скользнуло облегчение. Он с вызовом посмотрел на четверых, следя за сородичем за спинами странников. Соратник пытался отдышаться после стальных тисков старого змея.

В кустах оставался эльф с натянутым луком, который страховал товарища от безумной дроу. Стрела вонзилась Лириэль точно в сердце. Дроу выронила арбалет и схватилась за древко. Желтое оперение ярким пятном выделялось среди ночного леса. Капелька крови стекла из уголка рта. Красные очи, проницающие тьму, продолжали смотреть в бесстрастное лицо эльфа, которого она собиралась убить. Дроу как будто до последнего не верила в произошедшее. Жизнь медленно утекала из сильного тела.

Среди древ Ардиипского леса разыгралась истинная драма, где обе стороны были не готовы к потерям. Шорох позади на мгновение отвлек лучника. Это командир отряда прорывался через кустарник, словно медведь-шатун, зажимая сломанный нос ладонью.

Чем закончить эту историю? Пожалуй, ее началом. Те, кто поставил финальную точку в длинной книге, заслуживают знать, что было в главах, написанных задолго до появления их героев в повествовании.

Королева Зимы, первый Оракул. Да, именно она, участвовавшая в уничтожении старого Фаернила, единственная выжившая в большом катаклизме, получила дар провидчества, что после стал проявляться и у других. Правда эта, ныне забытая, была сокрыта от жителей Империи за века раздора между народом зимних эльфов и их двоюродными братьями - весенними, летними и осенними. Однако некоторые, такие как лорд Тамиор и друид Аурвернир, помнили еще, с кого все начиналось. И желали воссоединения народов, зная, каково сражаться плечом к плечу с боевыми стаями зимних. Впрочем, Хозяйка Зимнего Двора сама положила начало, послав тайную весть Сионделу и Аурверниру . Именно ей, первому Оракулу, явилось видение, столь отчетливое и пугающее, что застарелая вражда, какой бы давней и лютой она ни была, отступила в сторону. Потому что увиденное Ледяной Девой пророчило опасность всему Фаернилу.
Лорд и друид поверили. Не сразу, не вдруг, но приняли весть той, что так долго была заклятым врагом. Переговоры велись в строжайшем секрете: Сиондел знал, что Империя встанет на дыбы, стоит лишь объявить о возвращении зимних, а Аурвернир понимал, что не так-то просто будет вдруг заявить, что давний кровный враг, страшилка, которой пугают детей, - старейший из Оракулов, тех, на кого уповает народ, разглядевший неминуемую беду, грозящую каждому из живущих в этом мире. Вряд ли кто-то в Империи поверил бы коварным зимним, сочтя такое "пророчество" новой, не слишком умной, уловкой предателей.
Но пророчества - как ветра. Они носятся тут и там, где-то превращаясь чуть ли не в ураган, а где-то потягивая лишь сквозняками в чужом разуме. Именно такой, различившей только часть правды, оказалась Аурвейн, молодая провидица, взращенная на ненависти к зимним эльфам. Едва прозрев возвращение зимних, но не разглядев причину и намерения, она решила, что Империи грозит опасность. Не до конца осознавая роль Тамиора и Аурвернира в грядущем, она не стала посвящать в свое видение кого-то еще: раз уж уважаемый Оракул на пару с героем Империи оказались предателями, то и другие могут быть заодно с коварной Ледяной Ведьмой. Именно так думала магистресса ордена Красы Кореллона, когда отправлялась в Золотой Лес под предлогом турнира, во главе с ничего не подозревающими воительницами. Плетя интригу внутри ордена, втягивая в нее ближайших и самых доверенных своих товарок, Аурвейн заодно и погружалась все глубже в грезы о будущем, ища способ остановить зимних. Кому как не ей, посвятившей жизнь изучению магии предсказаний, было знать, как обращаться с тончайшими намеками на будущее, ловя малейшие признаки приближающихся событий, ища способы на них повлиять. Кажется, именно тогда, блуждая разумом в Краю Курганов, на границе с королевством Зимы, она попала под влияние недремлющего разума князя-ведьмака, заточенного Павшим в саркофаг на века. Позже, допрашивая магистрессу, Аурвернир и другие Оракулы так и не смогли составить единого мнения: осознавала ли Аурвейн, что действия ее, образ мыслей и способы достижения целей, были продиктованы могущественным личем, либо была лишь марионеткой в руках могучей злой воли. Старик Нахуагава заметил, что поначалу магистресса действовала не столь жестоко: лорда Сиондела она могла отравить и насмерть. Возможно, по мере приближения к своей цели - пробуждению Дикой Охоты во главе с князем-ведьмаком - она все сильней погружалась во зло, пропитываясь тьмой своего невидимого советчика, принимая его желания и слова за свои собственные видения и пророчества. Действуя поначалу не столь уверенно и жестоко, закончила Аурвейн приношением в жертву своих ближайших приспешниц, свято веривших предводительнице.
Чем все закончилось, уже известно. Если бы не прибывшие в Золотой Лес Октарион, Тордек, Чудесник, Саломон и Ти Гристе, а также позже присоединившиеся к ним Леяна и Соэнир, по небу Фаернила сейчас бы скакали всадники с мертвыми глазами, сея смерть и разрушения. Сумев пройти по следу Оракула-предателя, отряд смельчаков выследил Аурвейн в глубине Края Курганов, предотвратив главную беду. Потому что во главе с возрожденным князем-ведьмаком армия мертвецов превратилась бы в неодолимую силу, в настоящую Дикую Охоту, управлять которой не под силу никому.

Что еще? Пожалуй, детали, небезынтересные каждому из участников событий.
Например, о роли старика Нахуагавы. Именно он, оставшись у Аурвернира, подсказал тому искать в самых глухих чащах гнездилище мертвого воронья, которое одним своим присутствием оскверняло священные рощи друида, лишая того мистических сил. Да, прочесав свои чащобы с помощью верных зверей, Аурвернир все-таки нашел то самое черное гнездо и, разорив его, вернул свою силу. Снова же Нахуагава посоветовал друиду безотлагательно двигаться в Золотой Лес и поднимать на ноги лорда Тамиора, дав пару бесценных замечаний о возможном характере яда, которым был отравлен Золотой Лук, а также несколько рекомендаций о возможных противоядиях. Старый брюзга при этом направился следом за отрядом Октариона, а не последовал за безопасные стены города. Встретив отчаявшегося Джабраила, не знавшего, что делать с найденными на пепелище башни записями о месте хранения Рога, Нахуагава сумел верно оценить значение артефакта, подсказав летописцу ордена Опоры Павшего способ договориться с големом-охранником (в общем-то, всего и надо было изобразить традиционное приветствие ордена и продекламировать один из древних девизов). И все в итоге помнят, что появление Павшего по зову Рога Семи Дорог сыграло свою роль в решающей битве против кадавра Аурвейн.
А вот еще одна подробность, которая может быть интересна Саломону. Рог и в самом деле имеет силу открывать врата на любой из Внешних планов. Мало того, уничтожив сам Рог, можно сделать эти врата постоянными, открыв новый планарный путь. Впрочем, каким образом сказалась бы на Фаерниле такая связь, предугадать невозможно. Как минимум этот милый демиплан переместился бы из Эфира в Астрал, или на Прайм, или даже на Внешние Земли, поскольку только оттуда возможно наладить постоянный путь на Внешний план. Как бы то ни было, жребий был брошен, и нерешительность отряда перед курганом, охраняемым големом, вылилась в то, что Рог оказался в руках у Джабраила и Павшего.
Другая подробность истории, для Октариона. Конечно, после появления Королевы Зимы и раскрытия правды о ее даре Оракула, многое в истории стало понятней. А Хозяйка Зимнего Двора довольно быстро внесла полную ясность. Да, появление Клайде на Воющем Перевале - не случайность. Конечно, ее туда отправила мать. Однако не с каким-то хитрым умыслом, вернее не только с ним. Оказывается, любовь Октариона и Клайде тоже была предсказана Ледяной Ведьмой. И уже кто-кто, а первый из Оракулов знает, что противиться пророчествам - удел безумцев. Конечно, она выслала именно Клайде во главе делегации зимних, чтобы приблизить ее встречу с сыном лорда Тамиора. Естественно, Королева Зимы отлично понимала свою удачу: грядущее воссоединение Зимнего Двора с Империей очень кстати будет закрепить браком сына Хранителя Золотого Леса и дочерью Ледяной Девы. Редкий случай, когда любовь и политика следовали рука об руку. Отсюда и объяснение внезапного чувства, которое охватило пылкого Октариона и сдержанную Клайде. Что может быть сильней любви предначертанной.
Теперь для Соэнира. Конечно, после раскрытия всех подробностей для него не должно быть сомнений: на тот глухой пост он был отправлен по воле Королевы Зимы, ожидавшей, что слишком ретивый молодой клирик не сможет усидеть по ту сторону гор, едва завидев признаки приближавшейся беды. Теперь Мас'Сариндэлу надлежало стать одним из первых представителей Зимнего Двора в Золотом Лесу. Соратник героя, младшего Сиондела, плечом к плечу прошедший Край Курганов с Октарионом, как никто другой подходил на роль доверенного лица Королевы среди еще очень недоверчивых имперцев.
А что же Тордек, дварф из пророчества? Как нетрудно догадаться, именно о Храме-из-Глубин было пророчество Ледяной Королевы, выданное Аурверниром за свое собственное. А значит, путь потерявшего свою родину воина продолжается, и предстоит пережить едва ли не больше, чем было пережито до этого. Горька судьба угодивших в жернова судьбы, но Тордеку такая доля по плечу, потому что он сам крепче камня.
Что касается Ти Гристе и Леяны, они вполне могли гордиться своим вкладом в общее дело. Великий исследователь, познавший секреты Края Курганов и ордена Опоры Павшего, скромная волшебница, раскрывшая заговор Оракула. Имена их торжественно звучали в Золотом Лесу в день, когда Оракул Аурвернир объявил народу о воссоединении народа зимних эльфов с весенними, летними и осенними, а также о предательстве леди Аурвейн.

Чем все закончилось? Ну конечно же свадьбой. Молодой отважный Октарион Сиондел, с благословления отца, лорда Тамиора, Золотого Лука Империи, взял в законные жены принцессу Зимнего Двора, Деву Капели Клайде, с согласия ее матери, Королевы Зимы. Вся Империя в тот день узнала, что отпрыск знатного рода осенних эльфов женился на дочери Хозяйки Зимнего Двора, и весть эта пронеслась над землями Оракулов, будоража и волнуя каждого, кто услышал ее.

Впрочем, это было лишь началом новой истории. Которую мы, возможно, еще услышим.

ссылка

Саша и Лириэль переглянулись на предложение дварфа. Хитринки в глазах выдали не озвученное понимание между дамами. Первое за многие часы.
- Хорошо, - согласилась Саша, которая принялась рассматривать потолок пещеры. Звуки водопада разряжали обстановку, но мысли охотницы выдал румянец. Несложно догадаться, что вспоминала Саша, когда Моргрим переносил девушку на руках. Она старательно не смотрела дварфу в глаза.

Лириэль, напротив, привыкла находиться в центре внимания. Она вспоминала, как вчера пыталась одурачить и соблазнить Вейлела и жреца Морадина, но без успеха. Дроу сжала кулаки, выдавшие приступ ревности. Один иллистрит в свите бывшей жрицы Ллос недостаточно для амбициозной и властолюбивой женщины. Перетянутая широким поясом дроу в кольчуге не по размеру соблазнительно придвинулась к барду, приобняв его и положив голову с томным вздохом на плечо Вейлела.
- Ты самый замечательный, - проворковала Лириэль, провожая жадным взглядом Сашу. – Лучше всех.

Последним перетащили Бублика. Змей, если бы не доспехи и шипы, обвил и сжал Моргрима, словно в тиски. Здравый смысл подсказывал, что остаться один на один с любимцем Саши без защиты крайне плохое решение. Змей как назло пытался уцепиться кончиком хвоста за бороду жреца, а весила тушка старого питона прилично.

***
Долгий многочасовой переход по знакомому однообразному тоннелю не вызвал эмоций кроме как у Саши, которая в этой части Ардиипского леса и тем более подземельях Дома Камня не бывала, а потому внимательно изучала все, что попадалось по пути. Отряд без каких-либо происшествий выбрался в кладовку храма Морадина, где Лириэль лишний раз напомнили о содеянном святотатстве против Отца Дварфов.

На выходе из храма увеличившийся отряд отметил, что прошел дождь. Камни остались влажными и темными. У берегов озер клубился отравленный туман. Близился восход Селуны, но небо затянуло тучами. Редкие звезды пробивались сквозь темные облака, делающие давно наступившую ночь непроглядной даже для эльфов.

Погруженный в тишину и мрак Дом Камня, через который прошел отряд, следуя к Обелиску Леди Танца напоминал погребальную ритуальную процессию. Камень иона освещал путь, развеивая сумрак, но выдавая странников. Лириэль очень переживала из-за пребывания на Поверхности и из-за света.
- Как можно идти в лучах… нас же увидят, - шипела темная эльфийка. – Это верная смерть.
В Ардиипском лесу было кого опасаться помимо призраков прошлого и хранителей руин. Однако, руины хранили тревожное молчание. Зато лес за стенами древней Цитадели по мере движения оживал красками, едва тучи медленно рассеивались, открывая взорам кровавую луну. Обагренное кармином ночное светило вошло в полную силу, являя главный праздник зимнего солнцестояния. В диске как будто угадывалась когтистая длань Малара.

- Полнолуние... сегодня... кровавая луна... сегодня же главный праздник дикой охоты, - прошептала Саша, крепче сжав посох. Тревога в голосе девушки не укрылась от спутников. – Нужно немедленно скрыть свет, иначе быть беде. Вейлел, лучше веди меня за руку. И будьте внимательны.
- Кровавая луна, но что это значит? - уточнила Лириэль.
- Это день, когда природные духи, божества охоты и почитатели лунных божеств проводят празднества в честь баланса. Есть охотники, а есть дичь. Такова суть природы. Одно перетекает в другое. Круговорот жизни и смерти.
- Разве среди светлых собратьев принято устраивать охоту друг на друга? - уточнила Лириэль, которая считала, что сородичи с поверхности страдают исключительно от нападений дроу.
- Мало ты знаешь об эльфах...
- Но если светлые собратья нападают на иллистритов, чья суть в доброте, то не развлекаются ли подобным сами иллистриты? - задала животрепещущий вопрос Лириэль. - Что если нет никакой разницы между Ллос и Иллистри?
На эти вопросы предстояло ответить Вейлелу.

***
Зачарованный лес оживал, влекомый древней силой. Его душа пела музыку создания, впервые зазвучавшую в день Первого Цветения. Отголоски Арвандора наполняли свежий весенний вечер благодатью. Шелест листвы и трав шептал старую историю. Мрак ночи рассеивался кровавым сиянием Селуны, окрасившей темно-зеленые листья розовыми мазками. Звуки охоты оглашали древний лес, кусочек одной из самых древних эльфийских Империй. Вспышки фейской пыльцы и феерическое сияние грибов и цветов яркими красками осветило проснувшийся лес. Тени мелькали во мраке, выхватываемые взором на фоне черно-красной листвы. Где-то вдали завыл оборотень, заставляя кровь стыть в жилах. Магия зимнего равноденствия перезвоном фейского смеха играла в кронах столетних дубов. Блестели ягоды омелы на ветвях. Светлячки плясали в хороводе на полянах, у ручейков и родников, когда распускались лунные цветы. Роса сияла алмазами на душистых травах. Призрачный олень из чистейшего лунного света проносился по зверинам тропам, а за ним бесшумными тенями следовали охотники в диких масках и шкурах. Млечный путь на горизонте угадывался широкой полосой, но огромная, в половину неба, Селуна затмевала тропу из звезд. Среди царящей вокруг красоты и празднества жизни первобытный страх охватывал членов отряда. Где-то далеко у Обелиска жрицы Иллистри танцевали вместе с богиней, вознося ей хвалебны песнями. Клинки сверкали в воздухе перед началом великого бега, дабы сразить порождения ночи. Герои торопились успеть на начало празднества, ведь охотники Элдрет Велутра – жестокие стрелки, не вешавшие промаха, пойдут тропой войны в священный для Селдарин день на благословленных дочерью Кореллона Ларетиана жриц творить бесчинства и злодеяния.

Селуна быстро перемещалась по небосводу. Шли часы, когда время перевалило за полночь, но до Обелиска оставалось несколько миль. Даже Лириэль думала, что они опоздали… когда в темноте заметили лучника на дереве. Его темно-зеленые одеяния сливались с листвой, но кровавое сияние выдало лесного эльфа. Красная повязка, закрывающая половину лица, обозначила какую-то скрываемую травму, а составной изогнутый лук и несколько нашивок на плече и груди, выдавали в нем опасного и опытного бойца. Вдалеке среди темных стволов древ и легкого как будто призрачного тумана, угадывалось серебристое сияние.

- Тссс… видите? – зашептала Саша, останавливая спутников и дергая за руки, чтобы легли на землю. – Один ли этот лучник… - высказала охотница догадку, осматриваясь.

- Все будет хорошо, Тау. Верь мне, - ответила Эста. Она повременила с комментариями относительно остального. Скользкий камень под ногами обещал крупные неприятности. Пришлось спускаться боком, осторожно выверяя каждый шаг. Во многом благодаря страхующему тросу удалось добраться до кромки без последствий, где обнаружились следы страшной гибели гноллов. Картинка сложилась в голове. Поведя факелом, разгоняющим темноту, Эста вновь ощутила гнетущее чувство, усиливающееся образовавшейся тишиной, едва нарушаемой дыханием и шипением пламени, и спокойствием подземных вод. Слишком тихий омут... Пляс магического огня и игра теней позволила острому эльфийскому взору выхватить воздушные карманы в пещере, но Эста решила напрасно не рисковать, наученная плачевным опытом собакоголовых. Лейтенант молча вернулась к своим в чем ей заметно помогал страховочный трос.
- Гноллы с крылатым колдуном. Они опережали меня на двое суток в поисках этого подземелья. На краю характерные следы когтей, - лучница не уточняла, на что пойдешь ради выживания, если сильно прижмет. Это было действительно страшно. - Похоже, у призрака любимое место. Может быть, оно умерло в обрушившейся части, - рыжая ловкими движениями скатала веревку, убрав ее обратно в походный рюкзак вместе с факелом. - Что касается сна... то отдыхать мы здесь по возможности не будем. Иначе велика вероятность не очнуться от Грезы, - неприятная жестокая правда сорвалась с губ лесной эльфийки, когда она переняла фонарь обратно. - Уровень будем исследовать постепенно. Без спешки, - Эста сорвала с шеи серебряный полумесяц Кореллона. Она грустным взором посмотрела на символ любимого божества, борясь с необходимостью расстаться с привычной и полюбившейся идеей, которую он олицетворял. Серебряные нити сплетались в изящный серп растущей Селуны, ровно блестящий в свете санрода Фаэлара.
- Даже после самой темной ночи наступает рассвет, - Эста швырнула в спокойные воды священный символ. Она помнила о вечных терзаниях восьмиголового духа, блуждающего в ночи. Рейнджер надеялась, что если в этой подземной обители нет звезд, то она подарит одну, слабо мерцающую надеждой на умиротворение. В ней теплилась безмерная вера в мудрость и милосердие Кореллона Ларетиана. - Покойся с миром. - И совсем другим голосом добавила своим товарищам. - Идем на юг.

Саша долго молчала. Она злилась, ненавидела, переживала раз за разом сцены плена и боли. Борьба отчетливо читалась на лице рыжеволосой охотницы. В зеленых глазах угадывалось волнение. Черты лица сделались жестче. Она как будто стремилась одним быстрым ударом отправить в мир иной жестокую жрицу, но сдерживала порывы души. Казалось, Саша сейчас кинется на Лириэль и совершит сладкую месть, но охотница лишь вздохнула. Ее словно окатило прохладным потоком воды.
- Принято, - приняла извинения Саша, но окончательно не простила темную эльфийку.

Пройдет немало времени прежде, чем старые обиды забудутся. Ломать - не строить. Лириэль понимала это, а потому охотно приняла ответ - маленький кирпич в будущую стену. Как и всегда судьба зависела от ее выбора и поступков.
- Готова... - ответила дроу, всматриваясь в черты лица Вейлела, словно впервые его увидела. - И вот мой первый вклад. Защитные чары, которые ты накладывал на себя, жрец Морадина, наложи их вновь и брось мою плеть в волшебные воды озера. Столь велика его сила, что она поглотит то зло, в кот... - Лириэль запнулась, она закашлялась, как будто поперхнулась куском еды. Жрица припала на руку и отвернулась. Новые спутники дроу заметили, что у нее в горле будто бы раздувается какой-то двигающийся комок. Задыхаясь, Лириэль, откашливалась, пока наружу не вылез измазанный в слюне черный паук с символом красных песочных часов. Дроу шумно задышала носом, схватившись за горло. Она в страхе отползла. Паук улыбался. Это дикое для четверых видение вызывало мороз по коже. Саша хотела раздавить гнусное проявление, но насекомое резко сорвалось с места и поползло по стене на потолок под звуки иллюзорного громкого и издевательского женского голоса. Черная броня Лириэль начала осыпаться сотнями мелких пауков, вызвав у Лириэль вопль ужаса. Жрица, истерично и потеряв самообладание, принялась стряхивать с себя насекомых.

Долгие томительные мгновения прошли перед выбором Моргрима. Камни бывшей деревни гигантов, которые построили храм Эльдаз, загудели в ответ на обращение жреца Морадина. Легко представить резню, которая состоялась в этом месте, когда дварфы докопались до исконных врагов их расы. Теперь все лежало в руинах. Пхалорн тоже лежал в руинах. Старые преступления забыты под пылью веков. Только главные жизненные ценности вечны. Пятеро божеств следили за разыгравшейся пред их взорами драмой. Морадин хранил молчание. Символ молота переливался в свете, а Лириэль поднялась на колени, утирая кровь с губ. Жрица ожидала, что ее заставят продолжить бой, как это принято в темноэльфийском обществе, но вместо этого получила свободу и наставления. Она поводила языком, пытаясь отделаться от вкуса крови во рту. Саша пристально следила за дроу, крепко стискивая рукоять кинжала. Она буквально пылала ненавистью и жаждой отмщения, такая же побитая и замученная, но волевым усилием сдерживала жадные до чужой крови порывы. Миловидное лицо полыхало гневом, но потом ее одолела апатия, словно произошла разрядка. Глотком спокойствия послужили действия Лириэль. Жрица сняла с головы шлем-паука. Лириэль проделывала это медленно, как будто ей было трудно отказаться от крайне важной и значимой детали в жизни. Часть белых прямых волос запачкалась в крови и отливала розовым, что незаметно на рыжих локонах Саши. И если Вейлел и Моргрим отпускали ее живой, оставив в напоминание о себе память от укусов плети, то Саша, как единственная выжившая, кто имела право предъявить на жизнь дроу. Женщины встретились взглядами. Обе избитые, обе провалившие задания, обе оставленные отрядами людей или эльфов. Зеленые глаза против налитых ярким бардо. Но Саша боялась. Она чудовищно боялась этой жестокой и, казалось, беспощадной женщины, чьи руки по локоть в чужой крови. Адамантиновые доспехи Лириэль не блестели на свету, но хищные гребни и черная кожа все равно выделяла убийцу среди трех светлых душ. Лириэль долго молчала, нахмурив белые брови, одну из которых отныне разделял шрам.
- Простишь ли ты меня? - внезапно спросила жрица, обреченно отпустив шлем, покатившийся под скат. - Переведи ей... - обратилась жрица не к Вейлелу, но к дварфу. Она облизнула потрескавшиеся губы, явно собираясь что-то добавить, но это давалось нелегко. - У меня больше нет дома. Мне некуда идти. У меня больше нет цели в жизни. Куда мне идти? – дроу говорила отрывисто, шепотом, как будто в конце каждого вопроса ставила точку.

- Честн... - с губ Лириэль собиралась сорваться очередная колкая дерзость, но она сдержалась, дослушав речь дварфа. Жрица протянула связанные руки к Вейлелу, не спуская сияющего взгляда влажных глаз с Моргрима. Белозубая улыбка сверкнула на темнокожем лице, где слабо поблескивали дорожки от слез. - Без магии? - напоследок уточнила дроу.

Саша, наблюдая эту сцену, пребывала в ужасе. Она словно парализованная приняла кинжал.

Змея, словно осознав слова дварфа, отступила обратно в воду. Влажное пятно от мокрого тела сохранило ребристый рисунок на камне. Удивительное озеро в противовес всему, что видели Моргрим и Вейлел, хранило жизнь. Мелкие рыбки и растения в его водах завораживающе сияли в темноте, как мотыльки в ночи, чей свет слабо пробивался со дна. Из-за этого темные воды озера, никогда не видевшего света, рожденного в беззвездном мире, сияло как будто отдельная колыбель Вселенной. Таинственные сигилы на камнях переливались в слабых отсветах из воды.

Девушка посмотрела на символ Морадина. Казалось она не в себе после пережитого, но раны на теле слегка зажили, вызвав вздох облегчения. Женщина закрыла глаза. Тело слабо дрожало от напряжения, а может быть от радости, что ее спасли.

Бард дежурил следом за Моргримом, приняв на себя остаток "ночи". Всё было спокойно.
Сперва, Вейлел фокусировался на каждом шорохе, ожидая что в любой момент прозвучит ментальный сигнал тревоги, но ничего этого не было. Жрица же, похоже, действительно погрузилась в грёзы. Если бы не храп Моргрима, пожалуй, музыкант бы чувствовал себя не уютно.
Часы сменяли друг друга, тянулись словно медовая настойка, что товарищам довелось попробовать в одной деревушке, в предместьях Аскатлы. Неуёмной натуре Сказителя было как обычно тяжело сидеть на одном месте, это было только вопросом времени, когда он возьмётся за свой походный журнал...
"...не смотря на это, день был полон...мертвых. Как оказалось, достаточно много искателей приключений, авантюристов или наёмников забрались достаточно далеко в Дом Камня, чтобы встретить здесь свой конец. Мы спустились в тоннели под храмом Морадина и Моргриму довелось найти тело, убийцей стала Живая Лоза. Как представлю какого это, умереть подобным образом...бедолага...
Сказать по правде, сейчас меня больше всего занимает пленная жрица дроу (мы чуть было не попрощались с жизнью в этой схватке, но Богам было угодно иное). Лириэль - та женщина, о которой рассказывал Имрин. Судя по всему, она самая сильная из оставшихся жриц и возглавляет экспедицию. Интересно, почему она напала на нас одна, когда с помощью своих подручных могла бы с легкостью захватить нас? Ответа нет. Надеюсь, это связанно с самонадеянностью моих подземных собратьев. Кхм...да и, если бы не случайность, у неё бы всё получилось.
Даже сейчас, когда пленница лежит связанная не только веревкой, но и чарами, я думаю о ней, не смотря на то что она - враг. Думаю о том, можно ли изменить подобное создание, отдавшее свою душу в услужение Ллос? Имрин смог этому противиться, но он мужчина чьё положение в любом случае не подразумевает фанатичной веры в Паучиху. Помню как Лириэль говорила о пленнице, об убийствах и вандализме...она говорила это так, словно это ничего не значит для неё, словно это привычное дело и несет с собой только рутинную скуку...Даже простое размышление об этом вносит диссонанс в мою душу.
Что интересно, жрица Ллос утверждает, что никакой лунной эльфийки к ним в плен не попадало: отряд дроу захватил двух людей, спустившихся в тоннели, мужчину и женщину. Первый был убит, вторая - оставлена в живых благодаря своим навыкам следопыта. Неужели видение было истолковано неверно? Не может быть...Только сейчас я начинаю думать, что, возможно, жрица Селуны в плену где-то дальше, ещё глубже...и это, если честно, немного пугает меня. Но, видит Богиня, воля моя тверда. Когда Моргрим проснется, я поделюсь с ним своей догадкой."

После сна, Вейлел вновь предложил Лириэль воды и еды, после чего приготовился к переходу: вооружился бард жезлом с волшебными зарядами, пристроив ванд Величия за поясом, дабы сила его распространялась на дроу и дальше. Магический сферойд по прежнему левитировал возле барда, освещая небольшую часть тоннеля.
- Я готов, друг мой, - бодро ответил дварфу Сказитель. - Слушай, я тут ночью подумал...что если видение не ошиблось и жрица Селуны всё-таки где-то здесь, но дальше или даже глубже в тоннелях?

- Пять сотен тысяч? - Филирахк мысленно присвистнул. Даже если поделить пополам, а потом еще на десять, сумма выходила настолько приличная, что... даже сложно было придумать, на что её можно потратить. Открыть свой художественный салон? Вполне. Остальное можно было подумать позже, когда эти деньги будут в руках у Теней. А сначала понять бы, что там за дама которая, которая на дело пойдёт, потому как художник сразу же подумал, что в гостях у Меларна одна из жриц или шишек из благородных домов. Интрига на этот счет падала, но всё еще казалась достаточно любопытной.

Перед тем как укладываться на ночлег, Вейлел, как опытный путешественник, привязал к относительно целой створке кухонного шкафчика (вернее того, во что он превратился за время) кусок лески с серебряным колокольчиком на конце. Напев небольшую мелодию, похожую на колыбельную, Сказитель вызвал охранные чары, которые должны будут возвестить друзей о проникновении в домишко.
Сказителю не спалось. И дело даже не в том, что ему, как эльфу, сон был не обязателен, лишь длительная медитация. Дроу терзался картинами из прошедшего дня: отравленные воды, странный ящеролюд, дроу в крепости Дома Камня и жертвы, найденные в храме Морадина. Несчастная птица, павшая от руки подручного Имрина...и казалось, что число этих странных жертв будет только расти, пока Вейлел и сын Торина находились здесь. А что со жрицей? Лунная эльфийка, последовательница Селуны...Сказитель попытался представить себе её внешний вид, какого ей могло бы быть сейчас в плену у дроу. Разум темного эльфа рисовал лишь агонию от пыток и слезы. Вейлел зажмурился сильнее, пытаясь прогнать наваждение и, наконец, не выдержав, поднялся со спальника, аккуратно, стараясь не разбудить Моргрима. Впрочем, судя по храпу, стоило опасаться как бы на эти богатырские звуки к ним сюда никто не заявился. Бард ухмыльнулся, вспоминая, как по первой не мог заснуть рядом с клириком Морадина. И ведь надо же, упёртый Моргрим до сих пор отказывался признать за собой скверный недуг.
Менестрель сел на спальнике, скрестив ноги. В такие моменты как этот, ему часто помогал его журнал. Не сама книга, конечно же, но возможность излить свои мысли на бумагу.
Вслед за журналом на свет появилась чернильница и перо, и вот уже белый лист взирает на Вейлела снизу вверх.

Вейлел отложил перо и устало потер глаза. Света, созданного с помощью магии, но приглушенного, дабы не мешать Моргриму, хватало чтобы писать, но удобства было мало. Зато сейчас Сказитель мог с уверенностью сказать, что ему полегчало...Менестрель обвел взглядом обветшалую обстановку жилища хоббита. В полумраке все казалось ещё более унылым и безнадежно утерянным. Что ж, это жизнь, судьба, если угодно: ничто не вечно под Луной. Убрав журнал и чернила, дроу улегся обратно на спальник, чувствуя как слипаются глаза. Сегодня он вполне не прочь увидеть грёзы...

На какое-то время микониды засомневались, но в итоге опасения и простая логика победили надежды на лучшее.
- Нет, вас мало, вы ходите с искусственным светом в руках, и вы не осторожны. Темнокожих больше, им не нужен свет, они бесшумны и жестоки. Убьют вас, а потом поднимутся к нам мстить за то, что мы вас пропустили. - Вынес вердикт старший из стражей колонии миконидов. В ментальном голосе защитника подземелья слышалась решимость. - Уходите, иначе мы будем считать вас врагами.

Маснал последовал примеру Малагара и пригубил немного вина из бокала, намеренно оттягивая тот момент, когда напиток проскользнет в глотку и дальше, ожидая маленького чуда. И оно не заставило себя ждать, в гастрономическом плане, само собой: свод пещеры не разверзся и оттуда не спустились крылатые создания, чтобы унести барда в какое-нибудь райское местечко, нет...менестрель просто прикрыл глаза ощущая приятное послевкусие вина во рту, чувствуя как его наполняет какое-то чувство безмятежности, сродни тому, что испытывает успешный делец, сидя в собственном особняке в роскошном кресле, наблюдая за танцем полуобнаженной экзотической внешности рабыни...Бард хмыкнул и чуть улыбнулся собственным мыслям, открывая глаза и смотря на вино в бокале.
Впрочем, улыбочка Маснала быстро превратилась в откровенную ухмылку, после слов Меларна о блуждающих по окрестностям сплетням.
- Ну, - Маснал сразу будто стал на пару сантиметров шире. Дроу сделал пару шагов по комнате, словно смакуя услышанные слова о собственной значимости. С важным видом заложив одну руку за спину, бард сделал ещё один небольшой глоток вина. - Вы же знаете, нельзя верить всем слухам, впрочем, не зря же говорят, что даже в шутке есть доля истины, - Менестрель на стал отвечать напрямую на вопрос аристократа, явно довольствуясь возможность вступить в небольшую социальную игру, где оружием были слова, облеченные в форму намеков и скрытого смысла. - Без ложной скромности могу сказать, что мой концерт в доме Нулвелит произвел настоящий фурор, господин Меларн. Понимаю и сам удивляюсь, как это меня занесло в местные трущобы после всего этого, - Бард тут же спохватился, что мог задеть неосторожной фразой гостеприимного хозяина, поэтому тут же добавил. - Не сочтите укором. Вы очень не плохо здесь устроились, как я погляжу. Правда, поговаривают что на Наазир может обрушиться война в ближайшее время, сдается мне это Гетто будет весьма не безопасным местом.

Первыми встречали статуи Морадина и Кореллона Ларетиана. Символ на щите главного дварфийского божества не изменился со временем. Как и создателя всея эльфов. Следом шла дородная воительница и хранительница очага Берронар Трусильвер. В ее руках два кольца - символ верности и любви. Позади Венценосного владыки прекрасная и нежная, словно рассвет, дева Ханнали Селанин. В ее руках сердце. Следом Кланггедин Сильверберд - отец битв. В его руках два скрещенных топора. В новой религии он предстает с огромной секирой. Думатойн - владыка секретов подгорных. У него во лбу восьмигранный камень знаний. В нынешние времена его изображают с особым молотом, но здесь он предстал с коротким клинком. Вергадайн - божество удачи и богатства. В новой религии он изображается с мечом, но в старой версии он предстал дварфом с накинутой шкурой пантеры и хвостом. По другую сторону, а боги эльфов шли напротив друг друга, Риллифейн Ралласил - божество друидов. На его одеждах изображен раскидистый дуб. Современные эльфы вкладывают ему в руки посох. Крылатая богиня Аэрдриэ Фейниа - богиня крылатых эльфов и богатства. В современной религии ей не изображают крылья, но создают силуэт крыльев из дымки и вкладывают посох, однако, и эта статуя без оружия. Следом проказник Эреван Илесире - двуликий янус, чьи черты как у Кореллона Ларетиана и мужские и женские, не позволяя ни одного из них причислить к конкретному полу. Божество перемен изменчиво как ветер. Вы не встретите ни одного одинакового его изображения. Только метеор - звезда удачи и возможностей выдает Шута Фей. Солонор Теландира - божество добрых лучников и охоты. Неизменный в облике и по характеру консервативное эльфийское божество. И одно из самых странных божеств эльфов Лабелас Энорез - Долгожительность. Его символ заходящее солнце. Казалось бы куда еще эльфам жить дольше, чем они живут? Однако, тысячелетия не хватит, чтоб познать мир!



На двери храма не оказалось чар. И они... самостоятельно открылись. Вентеляционные шахты здания вздохнули, словно у зиккурата имелся собственный разум. Гул пронесся по помещению, всколыхнув волосы странников и окатив их сладким спертым воздухом, разложением и кислотой. Возвышенный потолок, подпираемый строгими колоннами, осветили голубые кристальные камни, сияющие в массивных строгих люстрах, выкованных из того же странного нержавеющего металла.

Моргрим ошибался на счет Дома Камня в одном... местные дварфы выкачивали воду из Андердарка. Трубы тянулись вдоль стен, но тонули в камне, уходя вниз. Шестерни по бокам встречались в нескольких местах, создавая жуткий грохот. Жрицы, которые побывали в святилище Морадина, осквернили лики предков, разбив головам в камне и статуям лица. Свежая паутина, не успевшая покрыться пылью, покрывала помещение с избытком. Рядом на входе лежало тело. Судя по свежести тканей, гниющая плоть, а вместе с ней и потускневшие цвета одежд особого кроя, намекали, что это какой-то путешественник. В боку у него застряла стрела. Он отломал ее в попытке вытащить, а в руке держал часть с желтым оперением. Бедолага умер на подступах к алтарю, ныне залитым кровью с возлежащим на нем свежем трупом, когда его легкие медленно, но верно, наполнились кровью. Маленькая котомка, кем-то разрытая и опустошенная, лежала рядом с потревоженным мародерами телом. Фляга осталась на поясе, открытый футляр для карт и срезанные с пояса мешочки выдавали в человеке чародея. Если при нем было оружие и волшебные палочки, то или эльфы или дроу забрали все, кроме... журнала в коричневой коже, край которого высовывался из-за спины, явно припрятанного от посторонних глаз. На стенах висели коконы размером с мяч с черными, иногда двигающимися точками внутри.

- Темные боги... то есть... вы меня понимаете, - Имрин вовремя осекся, принимая с должным уважением любезную услугу Моргрима наполнить их бурдюки. Он церемонно коснулся лба, словно объясняя "мудрость в ваших умах". - Нарисуй им карту, аббиль.

Вода оказалась подслащенным отваром из трав, которые слегка горчили. Темнокожие черти поделились кусками сахара.

Абболесы были древними и старыми существами из иной реальности. Говорят, они порождение кошмаров. Каждая жертва, которую они пожирают, передает им частицу себя: память и силу. Однако, в отличие от нежити, у них имеется один существенный недостаток. Им нужно питаться, а местные воды мертвы. Это значит, что рано или поздно Йог'олза выползет наружу на охоту, где будет уязвим, хотя и опасен.

- Некромант странный... он говорит как вода... - Имрин попробовал подобрать слово, но хоть и знал чондазский, видимо его словарный запас был ограничен. - Как вода. И амулет у него, как у вас, только с падающей водой.

Жилище оказалось скромным. Без кухни и ванны. Заржавевший умывальник в углу. Ничего ценного или важного, кроме истлевших вещей, преобразованных временем до неузнаваемости, и множества пожухших листьев, занесенных в помещение ветром. Кроме одной...
Скелет ожил, когда Вейлел принялся снимать амулет с мертвеца. Провалы зажглись синим пламенем. Покрытая паутиной костяная рука сжала правое запястье дроу.
- А ты достоин его носить? - хриплым нечеловеческим голосом спросил мертвец. Он наклонил вытянутый череп, как будто внимательнее изучая иллистрита.

Вейлел проводил взглядом птицу, пока не убедился, что раненное создание избрало путь отступления. Только после этого бард позволил себе немного расслабиться, опуская жезл с волшебными зарядами.
Божественная энергия коснулась Сказителя с первым же лучом света, исходящим от священного символа Моргрима. Она была немного другой, нежели целительная сила Илистраи, заключенная в форму дерева - дварфийский бог касался менее деликатно, находя причину боли напрямую, без "лишних слов"...Но от того благодать не принималась как нечто меньшее.
- Спасибо, - проговорил менестрель, мысленно поблагодарив и дварфийское божество. Жезл лечения был спрятан обратно в сумку, а волшебная палочка с магическими зарядами - за пояс. - Кто знает, может быть птица ещё и сыграет свою роль в нашем приключении, друг мой. В любом случае, эти стены видели уже не мало крови, чтобы убивать кого-то понапрасну: если будет надобность, мы ударим без сожаления, в остальном...в общем, время покажет.
Дроу улыбнулся и извлек из сумки небольшое стальное зеркальце и деревянный гребень. Критическим взглядом оценив "одуванчик" на голове и цокнув языком, Вейлел принялся расчесываться, попутно пытаясь осмотреться вокруг.
- Похоже, раньше здесь жили духовные особы эльфов, - в конце концов, заявил Сказитель, закончив с прической. Символы в комнате, её обстановка, говорили сами за себя. - Не против, если мы тут немного осмотримся, если двинемся дальше? - Моргриму, как последователю Морадина, по мнению темного эльфа, навряд ли доставит много интереса осмотр владений Кореллона Ларетиана, так что бард решил сразу уточнить этот момент...
Сказитель мягко ступал по полу дома, чьи хозяева уже оказались давным давно забыты под неизбежным давлением истории, стараясь обходить разбросанный тут мусор, что ветер и время в достатке разносили в стенах цитадели. Взгляд темного эльфа непроизвольно зацепился за скелет. Кем был этот незнакомец? Жрецом? Судя по скелету, наверняка это был эльф или человек. Или быть может это был защитник крепости, что до самого конца отстаивал те идеалы, что составляли самую его сущность? Как бы то ни было, здесь, возле алтаря Кореллона он нашел своё последнее пристанище.
Вейлел остановился напротив символа полумесяца и сложил ладони перед собой на уровне груди и прикрыл глаза, мысленно обращаясь к божеству эльфов, признавая его как законного владыку этого места. Закончив, Сказитель подошел к скелету и опустился перед ним на корточки. Мягким движением дроу попытался снять символ эльфийского бога с костей. "Возможно, удастся отнести этот предмет потом в более надлежащее место", - мысленно решил про себя Вейлел.

Маснал почти сразу же понял, как можно использовать даже столь бытовую ситуацию в свою пользу. По крайней мере ему так показалось, а в силу раздутости собственного эго, бард не привык сомневаться.
Выждав секунду-две, на то что должно было бы быть как наслаждение от увиденной красоты, бард, плавно ступая, подошел ближе к женщине, остановившись за её спиной, так что она могла без лишних усилий видеть его отражение в зеркале. Машинально, маэстро поправил прическу, увидев выбившуюся прядь у своей зеркальной копии. Дальше бард уже не спускал глаз с плеч Фаэдры, впрочем, стараясь действовать деликатно, без явной лести
- Прошу простить, леди Фаэдра, что отрываю вас от дел, - начал бард, прикидывая, какой следующий ход он мог бы сделать, - но я хотел бы узнать, нет ли вестей от госпожи Тэль? - Взгляд менестреля скользнул дальше, к шкатулке с украшениями. Стоит отметить, эльфийка хоть и имела вкус подобающий ценителю прекрасного, но до истинного мастерства ей было ещё не близко, на чем и решил сыграть менестрель. - Дело в том, что сегодня я имел неудовольствие вновь созерцать Кхалнара Риллина...значит ли это, что планы нашего патрона относительно этой мерзкой нечисти изменились? Ох, - неожиданно произнес дроу, - позвольте, моя госпожа...
Бард подступил ближе и чуть левее от Фаэдры, уверенным движением потянувшись к украшениям в шкатулке. Тонкие пальцы менестреля сомкнулись на сережке выполненной так же как и паук в руках у Фаэдры из золота, но представляющую из себя тонкую пластинку, в форме капли, заполненную витиеватыми линиями узоров, сходящихся к небольшому рубину в центре.
- Я всего лишь мужчина, - начал бард тоном покорным, протянув свободную руку к пальца Фаэдры, державшим серьгу в виде паука. Взглядом спросив дозволения женщины прикоснуться к ней, Маснал мягко опустил ладонь эльфийки и плавным движением поднес свой выбор к уху девушки. - Но мне дано замечать изящество, которое закладывает природа в некоторых существ. Плавность линий, симметрия, складывающаяся в особую красоту, - Бард сделал пару маленьких шагов в сторону, чтобы оказаться за спиной Фаэдры, продолжая удерживать серьгу с рубином возле "острого" эльфийского уха, - которую можно и нужно подчеркнуть имеющимися средствами. Если позволите, - повторил дроу, - рубин подчеркнет ваш тонкий и изысканный вкус, став в тон с столь прекрасным...платьем. Добавить маленький штрих, - Маснал тихо щелкнул пальцами, взывая к жизни простенький магический фокус, заставляя рубин в серьге тускло поблескивать, будто внутри камня нашел жизнь маленький факел, - и вот оно - совершенство.
Маснал лукаво улыбнулся, посмотрев в зеркало так, чтобы встретиться с женщиной взглядом.

Как-то так получалось, что с вступлением в банду (или всё-таки отряд?), Филирахк понял, что потерял своё свободное время и свободу в принципе. Да, это было с одной стороны хорошо, ведь отряд даёт возможность заработка и защиты, но с другой стороны плохо, потому что уже просто так не погулять по городу. Нужно было срочно себя порадовать, потому, как только отряд добрался до таверны, художник постоял немного внутри, а затем сообщил, что хочет купить себе новую одежду, и направился к ближайшему магазину дорогой одежды.

Сердце начало бешено биться в груди, когда осознание разоблачения их с Моргримом присутствия вдруг ворвалось в сознание менестреля. Неужели эти дроу были столь прозарливы? Или летающая рыба заставляла их быть всегда начеку, паранойя стала родной сестрой? "...velkyn uss", - обрывок фразы вновь прозвучал в сознании менестреля и он тут уже ухватился за это. Творческий разум тут же попытался обратить положение, в котором оказались друзья, из плачевного в позитивное.
- Sharess xal balbau dos lil belbol del elendar dro*, - произнес Сказитель, отпуская кусок веревки, соединяющий его в дварфом. "О моя милая Леди, дай мне сил", - мысленно взмолился бард. Усилием воли он снял с себя покров чар, появляясь на свет в своём истинном облике...но с небольшими изменениями: менестрель скопировал практически в точности одеяние спускающихся дроу, изменив лишь небольшие детали. Точно такая же сабля спрятанная в ножны, одежды в тёмных тонах, плащ, чей капюшон прикрывал голову Вейлела, черные перчатки скрывающие поднятые в повсеместно известном жесте, даже ожерелье с небольшими рубинами, что дроу приметил ранее, было на шее. Как свободный художник, бард не мог не внести пару правок в дизайн мелких вещей, наподобии кожаных наручей, прикрывающих теперь предплечья барда, на сапогах появились стильные серебряные пряжки. На губах Вейлела сама собой возникла немного наглая ухмылка с толикой снисходительности, мол, молодцы ребята, заметили "старика". Всё внутри менестреля сжалось, когда он попытался на ходу придумать себе подходящую роль, при этом выглядеть совершенно непринужденно перед земляками.

Вейлел коснулся шершавого камня. Когда-то идеально отполированный, он покрылся порами и впитал дожди тысячелетия. Он дышал воздухом прошлого. Кажется, какой-то орк оставил отпечаток руки точно в этом месте. Когда дроу отвел ладонь, то осознал насколько живые существа похожи в этом мире. Шероховатые неровности обозначили герб. Двуглавый орел с короной и человеческими вензелями из жирных крылатых херувимов*. Это действительно был Пхалорн. Нигде в мире не встретишь столь причудливого сочетания архитектурных жанров и уступок вкусам рас, ранее находящихся в вечном противоборстве.

Внизу надписи на двух языках. Эльфийском и дварфийском старом наречии. Сейчас он звучит костно и не все слова понятны из-за архаичных форм, но общий смысл ясен.

"Мы простоим вечность"

Этот девиз звучал почти как насмешка в нынешние времена. Руины - все что осталось от стражей востока. Руины и кости. И может быть что-нибудь необычное.

Сверху заговорил один из дроу. Моргрим слышал беглую эльфийскую речь, отличающуюся большим количеством согласных, что приближало его к звучанию языков людей дальнего севера, но оттого не менее непонятную для дварфа.



Бард, собрав смелость, осмотрел грязь вокруг стрелы и подобрал сокровище. Неожиданно для всех, в том числе и для дроу, мир вокруг ожил. Мусор подхватил неосязаемый ветер, убирая одно и восстанавливая другое. Старые камни приобрели былой вид. На месте, где дроу подобрал стрелу, стоял эльфийский лучник в зеленом трико. За спиной у него колчан подобных металлических стрел.

- Не стой здесь! Сметут! - крикнул мелодичный голос из прохода. Для слуха собравшихся дроу и невидимок призрачное эхо прокатилось, ударившись о стены. Лучник выронил наложенную на тетиву стрелу, когда одна из пробегающих в ворота овец задела его на бегу.
- Но орки они же!..
- Мы потеряли этот сектор. Отступай в цитадель. Не осталось никого, кто включит защиту. Архимаг мертв.

- - спросил один из дроу.
Наблюдатели со стены подошли ближе к зубцам, чтоб смотреть проходную, которая просматривалась как на ладони благодаря особой конструкции.

- Какой ты популярный, мистер Пушистые Лапки!,- дварф поднял кота, а потом подкинул его в сторону Конрада и Марка, так, чтобы фамильяр приземлился к тем на руки - Погладь, почему нет. Мистер Пушистые Лапки любит, когда ему чешут пузико. Я - Магнус, да, друг Джамрила, вроде как. Из одежды ничего нет, но, думаю, если спросить Ульфгара, он с этим поможет. Да и с ванной тоже. Оружие, ну вот, пока держи это.,- маг снял со спины легкий арбалет с десятком болтов, а потом достал горсть монет из кошелька - С этим что-нибудь сообразите. А я пошел Джамрила встречать. Если у вас есть возможность с ним связаться, сообщите ему, что я буду ждать в районе поляны, где мы останавливались на пути к шахте. Но перед этим...,- Магнус поправил монокль и, пробормотав несколько магических слов, внимательно осмотрел остальных...

Плита легко открылась, а под ней, как и ожидалось, обнаружился тайник. На старом листе пергамента среди серой пыли возлежал сложный ключ, столь же хитрый на подбор зубцов и изогнутых линий, что не каждый мастер-вор без особых отмычек справится. Один этот ключ произведение искусства. Сейчас таких не куют. Может быть на Лантане? Утрачены секреты древних. Моргрим раньше не видел подобной поделки. Слышал от стариков, что когда-то в древние времена дварфы создавали великие вещи. Ключ. Сундук. Здание из черного камня. Весь Дом Камня - великое наследие дварфов, эльфов, людей, хоббитов и гномов. Но в первую очередь дварфов и эльфов. Что если сын Торина когда-нибудь вернет одну из забытых технологий прошлого? Взирая на ключ из металла цвета закатного солнца легко верилось в большее, но так же опыт подсказывал, что без боя секреты Дома Камня никогда не раскроют себя.

- Легко, потому что они не ожидали, что вместо друзей к ним придут враги. - Напомнил Филирахк, оставшийся под покровом тьмы. Арбалет он не спешил прятать, потому что мало ли кто еще мог прийти к ним на огонёк, зажженный психопатом Фариусом. Художник не знал, часто ли с ним такое бывает, но в момент, когда маг в следующий раз будет так метать молнии, хотелось оказаться от него подальше. А еще неплохо было бы придумать оправдание такому провалу, иначе, по мнению плута, репутация их группы была бы подмочена, а заказов от некромантов в будущем не видать.

Дроу продолжил подходить ближе, пока расстояние между ним и музыкантами не стало порядка пятнадцати футов.
- Многие знают меня как маэстро Маснала Аль'Антолу, - Кажется, бард потерял бдительность и не думал о конспирации. - Кто-то зовет меня Серебряный Язык. Ваша музыка...это было божественно прекрасно... - Маснал улыбнулся и, оказавшись ближе, рассмотрел незнакомцев внимательней. Всё оказалось ещё более занимательней, чем издалека: полукровки шейды, вроде того, кем, по идее, являлся Филирахк, но полуголый незнакомец-эльф явно отличался от Художника. Впрочем, Маснал в сортах полукровок разбирался плохо, а потому отринул эти мысли прочь. - Кто вы такие и почему столь беззаботны в тоннелях? - Дроу сразу же задал интересующий его вопрос, между делом лелея новую мысль, прикидывая, сколько бы ему дали за столь искусных пленников в Наазире?

В теории Филирахк мог бы побегать и от дракона, при чем, как ему казалось, довольно успешно, но проблема была в том, что дракон наверняка выдержал бы больше бега, чем художник, не привыкший к длительным забегам, потому вызываться в разведчики молодой еще мужчина не собирался, выслушав Килас и оглядев видные на лице Маснала терзания.
- Я вот о чём подумал... Говорящий-с-ушедшими на вопрос "кто нас должен ждать и есть ли желающие завладеть предметом", ответил "существо что-то там Груумша, но не уточнил, должен был он нас ждать или хотел бы завладеть сферой. Я, конечно, предполагаю, что всё-таки должен был ждать, но... наш заказ ведь доставить сферу в конкретное место, а не в руки нашему покойному двуглавому другу. - Плут жестом указал туда, откуда пришла разведчица. - Килас может остаться в этой пещере, пока мы будем выполнять своё задание, и, если появится дракон, предупредит нас каким-то знаком. Дымом там, звуком или просто придёт к нам с этими новостями. Я же так понимаю, что до места не далеко осталось?

- Пятьсот сотен золотых? - Переспросил менестрель с ноткой недоверия в голосе. От услышанной суммы Масналу сделалось немного дурно: дроу успел привыкнуть к "легким" деньгам, что начали сыпаться ему в карман в последнее время, но названная Художником сумма превосходила все возможные ожидания. Перед мысленным взором главы "Теней" проносились удивительные картины, начиная от собственной таверны и заканчивая шикарным особняков в одном из престижных районов Наазира. Маснал усилием воли осадил себя и напомнил, что он оказался в весьма щекотливом положении: сдать чокнутого дерро было не проблемой, вот только тот не преминёт упомянуть кто именно дерзнул залезть в чужой карман...а если даже будет держать язык за зубами, иллитиды и так всё узнают. Маснал невольно вспомнил те нелицеприятные байки, что он слышал про пожирателей разума. Да и ещё одна вещь, которую стоило учесть: проклятый дерро, будь Маснал на его месте и знай с кем имеет дело, был бы уже на полпути на край света...
- Надо подумать об этом хорошенько, друг мой, - наконец, произнес Маснал Филирахку и похлопал Художника по плечу. - Не иначе это знак свыше, но лучше быть осторожным. Вернемся к этому по возвращению в город.

Пейзаж за городом выглядел как обычно весьма и весьма нудно и однообразно. Маснал шёл, погруженный в собственные мысли, которые, в основном, витали вокруг пятидесяти тысяч золотых. На фоне таких денег награда в шесть сотен платины выглядела более чем жалко. "Проклятый маленький гном", - вспоминал про себя деррко менестрель, - "Ловко ты всё придумал. Что же это за вещица такая, за которую выкладывают такие деньги?". Не меньше Маснала волновало другое: дерро-маг явно сложит два плюс два и поймет кто же является виновником его злоключений. И почему только Филирахк не удосужился изменить внешность - если выйдут на него, запросто может пострадать и Маснал Аль'Антолу, чего последнему крайне не хотелось.
- Да, пожалуй, стоит остановиться и передохнуть, - Погруженный в свои мысли бард не заметил счета времени и только сейчас понял, как ноют с непривычки ноги, а живот начинает издавать характерные при голоде звуки. - Привал.
Мельком брошенный на кусок вяленого мяса взгляд только усилил бурчание желудка и бард понял, что у него не возникло даже мысли о провианте. "Хорош предводитель...", - мысленно бард врезал сам себе пощечину за подобную недальновидность и принялся выискивать местечко, где можно было присесть и передохнуть.

Оно пыталось рассказать о жизни или безумную сказку на безумном языке, но вместо этого страдало, истекало кровью от ран, зубами куснув Моргрима за ногу, чтобы слушал внимательно, а вместо этого испепелилось на месте. Каков гнев богов! Недопонимание ведет к смерти. Остальные монстры при виде корчащейся в огне твари горестно взвыли.

Глава 2.

«Великолепие города изнутри, было ещё лучше чем снаружи, по истинному захватывало дух. Рыночная площадь поразила всех, даже с учётом позднего времени, здесь была настоящая давка, сотни людей (а иногда и не людей) продавали, покупали, торговались до хрипа срывая глотки. Со всех сторон неслось:
-Пираажки, а вот кому пиражкиии!
-Свежее у меня молоко, чурбан ты не неотёсанный, у самого рыба протухла!
-Иди сюда козёл, да понюхай, так может пахнуть только рыба, которую подсекали час назад!
-Зелья от коросты, стопроцентная гарантия!
-Купите котёнка, смотрите какой красивый!
-Пиражкиии...»

Добравшись до рыночной площади, компания решила продать шкуры, но цена оказалась не так высока, как ожидалось. Остановились в таверне «Прожаренный гном».

За разговором Джмрил упомянул: «Сча в таверне слышал, что мэра неделю назад убили, когда он на площади читал указ об изменениях налогов. Дротик в шею - и зовите гробовщика, эх. Убийцу так и не поймали».
На что Джестер ответил: «Значит весточку от старосты из Апсула уже передавать некому. Одной проблемой меньше».
В процессе объяснения варвару структуры местной власти, слово за слово, кружка за кружкой, Джамрил и Кирр устроили «дружеский» махач, и пока остальные обсуждали магов (решив что доверять тем нельзя), изрядно получивший кулаками по ребрам варвар отправил таки дварфа в нокаут.
После этого все пошли спать, а Маркан и Эррикус (те самые что касались камня) перед этим еще о чем-то пошушукались, прогулявшись под луной.

Поутру обсуждали где искать работу, не заняться ли делом мэра, где найти мага, которому можно доверять. Решили пройтись по городу и поспрашивать, разделились – первыми ушли Джамрил и Кирр, Джестер отправился гулять сам по себе (вор он и есть вор), а Маркан и Эррикус опять о чем-то шушукаются.
Работы подходящей никто не нашел, зато узнали что:
1- можно мыть полы, убирать улицы и тд
2- открыт набор в стражу, им нужны люди, которые могут держать оружие.
3- около ворот в квартал магов стоят двое магиков, закрывшиеся от дождя призрачными куполами, они сообщили, что попасть в их квартал можно только подав взаранее прошение. Все прошения изымаются в конце месяца, затем в какие-то сроки рассматриваются, и потом выносится решение, достоин ли просящий преступить порог их квартала.
4- Люди поговаривают, что воины и магики начали скрытую войну, за право заменить мера одним из своих претендентов.

Посетовав на политику, в которую не стоит лезть, решили что надо идти в ближайшие деревни работу искать. Тут уже странное поведение (постоянно шушукаются) Маркана и Эррикуса стало предметом обсуждения за их спиной.
Подозрительный камень решено было сдать на опознание в ближайший храм законопослушных богов, или попасть в квартал магов нелегально (уж больно те плотно отгородились, запросы на посещение им видетели за месяц подавать надо). Пока шли в храм Куберта, варвару объясняли особенности хумансовой политики методом сравнения выбора вождя его племени и мэра этого города.

«- У вас вождем становится тот, кто сильнее всех остальных. А здесь тот, кто хитрее, подлее и ловчее сможет устранить всех соперников. Причем не гнушаясь ничем, ни подкупом, ни предательством, ни убийством. Чем цивилизованней люди, тем больше гадостей они могут устроить ближнему своему. – объяснял Джестер».

В храме за опознание свойств предмета скромно попросили денюжек (100 золотых).



Экономный Джестер предложил сначала определить, злой камень или не злой? Тут у жреца возникли трудности:
«-Сейчас. - Служитель сделал пару пассов, и прошептал слова заклинания, затем уставился на камень. Жрец задумался, и пропел другое заклинание, и ещё раз уставился на камень. Так он стоял полминуты, затем закричал и прикрыл глаза рукой.
-Ну...кажется ему не нравится, когда его изучают.
-Хмммм, со мной такого ещё не было, я не могу ответить однозначно, в нём есть и добро и зло, но они всегда в движении. Одно могу сказать точно, это очень древний артефакт, слабо представляю где вы его нашли, также могу предположить, что цели которым послужит этот камень определяет его носитель. Вспомните вы же сами сказали, что прежде им владел огр, а эти существа злые. В тоже время стоило камню попасть в чистые руки жреца Кутберта, и смерти прекратились. Я нахожу опознание бессмысленным ибо ни одно заклинание не поможет определить его природу, эта штука очень древняя, и да ему это не нравится, я чуть было не ослеп».

Все вернулись в таверну, а Джестер пошел искать возможность договориться о нелегальном походе к магам, но не преуспел.



Пообсуждали, как разрулить противостояние воинов и магов, не убить ли главарей, чтобы войны не было, или наняться к одной из сторон, причем лучше к магам.
Поутру Джамрил и Кирр твердо заявили, что идут наниматься к магам. Джестер отнесся скептически, у Эррикуса были некоторое этические проблемы (он же жрец Куберта, а они очень законопослушные), но в результате пошли все (правда Маркан вообще-то собирался в библиотеку, кое-какую информацию и карту приличную поискать).
У ворот согласились, что наемники им нужны, но пропустить на переговоры могут только одного. И этим кем-то оказался… варвар! Ага, наивный и прямолинейный Кирр Собачий Яд.
Пока Кирр отсутствовал, произошла перепалка между Джамрилом и Марканом по поводу шушуканья, секретов и конечно камня. Впрочем, все уладилось, а Эррикус рассказал услышанную в храме историю:


Внезапно с Марканом что-то происходит, и он падает на землю без сознания. Рядом никого не было, виноваты ли маги неясно.



Лечение не помогало, и когда через полчаса из ворот все-таки появляется Кирр, Маркана относят в храм и оставляют там под присмотр жрецов (кстати говоря вместе с камнем).

Варвар рассказал про сделку с магами, которые предложили пошпионить за воинами. Пошли наниматься в стражу, неудачно, так как «слухи быстро расходятся», поэтому вернулись в таверну.

«- Да странно как-то, - ответил Кирр, усаживаясь на лавку и пристраивая топор меж колен. - Магик нанять нас нанял, только хочет, чтобы мы в стражу устроились, вроде как им нанялись, чтобы вызнать их планы. Сам магик тоже непростой. Говорит: всегда городом из ихнего круга вожди управляли, а тут стража хочет своего. Говорит: стража им подлянки подстраивает, караван какой-то разграбили. Ага, так и поверил. У самого у него, у главного ихнего, небось, рыльце в пушке. При этом он сам не в курсе, кто от стражи в вожди суется. Вот и выходит, что нам вроде как надо это выяснить, - северянин растерянно посмотрел на товарищей. - Я-то с него слово взял, что подлостями заниматься не прикажет. А коли прикажет, то пойдет туда, где дед Бьярни яков не пас. Но все равно неспокойно мне от такого наема.

- Про оплату я как-то забыл договориться, - вдруг опомнился Кирр. Он смущенно посмотрел на товарищей. - Больше думал о том, в какой навоз он меня усадить хочет, - варвар потупился, устыдившись своей забывчивости. - Хотя, если так, то и наема не было, верно? Можно к стражникам заглянуть и спросить, как они на дело смотрят. А там уже решить, какой вождь достойней».

Джестер предложил перебраться в храм, Эррикус пошел поговорить об этом с настоятелем, заодно узнать как там дела у монаха. Джестер сетует на неудачи в «своих» делах. Джамрил предлагает уйти из города. Тут к ним подсаживается агент магов, на предложение «деньги на бочку» отвечает что работа еще не выполнена. Возвращаются Эррикус и выздоровевший Маркан. Опять появляется агент магов и дает новое задание – сопроводить караван.



«Примерно спустя полчаса, как ушол маг в таверну входят жрец и....здоровый монах! Они сразу подсаживаются к вам, а спустя ещё полчаса, возвращается ваш связной, подходит к столу, и бросает мешочек с чем-то позвякивающем.
-Мой наставник, как и я считаем, что работу вы не сделали, но в отличии от меня учитель посчитал так, что вы потратили своё время, а время должно быть оплачено. Здесь сто монет, и для вас следующие задание, с учётом вашего замечания о точной слежке, и с учётом недавнего нападения на караван, есть вероятность того, что стража осмелиться напасть на караван, который завтра пойдёт в столицу. В караване, перегонные кубы, реагенты и много чего ещё для профессиональных алхимиков. Вы будете его сопровождать, нет до столицы ехать не придётся, отведёте его на двадцать дней на запад, и считайте работу сделанной, да хозяин каравана в курсе, едой будете обеспеченны. Маг отвечал на всевозможные вопросы с невероятной быстротой. - И последнее, завтра час спустя рассвета, вы на торговой площади, возле лавки "Колбы Джузеппэ". -Ещё вопросы?»

Маркан рассказал, что с ним случилось:
«Кое-что странное было, когда меня вырубило возле района магов. Я будто освободился от тела и витал духом над землей и видел как моё тело поднялось и изрекло "dout sumf, irisv". Вы что нибудь узнали об этих словах? Если опустить детали, то затем я воспарил над городом и обнаружил, что в квартале магов обитает или обитал один из бывших владельцев Камня, что мы нашли. Не знаю, жив ли он или нет».

Джестер пошел «прогуляться». Утром выяснилось, что он так и не вернулся в таверну, а главу стражи города ночью убили.

«- По тихому, говорят воистину мастер дела работал, проник в район, переполошил стражу, и обвёл их как котят, пока они бегали его на улице ловили, тот в замок проник, и говорят сделал главному слюнтяю улыбку, от уха, до уха».

Решив, что Джестер их догонит, отправились с караваном, охранять. Две недели пути прошли тихо и спокойно, пока на пятнадцатый не налетели пятеро всадников.

«Вы заняли позиции и стали ждать, пока всадники подьедут поближе. Что они и сделали, когда до вас оставалась пара метров, они остановились, наконец-то вас заметив, по их рожам можно было чётко сказать, вас тут не ждали. Всадники выглядели устало, и были одеты подстать разбойникам, хотя под плащами были отчётливо видны доспехи с символикой стражи Тахероуда. Один из всадников выехал вперёд и сказал: - Никому не двигаться с места, этот человек (указывает на Бруно) обвиняется в серьёзном преступлении, он, должен предстать перед новым судом города Тахероуд ,а его хабар конфискуется. Вы тоже арестованы, бросайте оружие или я клянусь во имя закона и справедливости, вы пожалеете!»

Завязался неравный бой – на дварфа и варвара по два всадника, пятого взял на себя Маркан. Сильно досталось варвару, но жрец не сплоховал, подлечил. Удар дварфа опрокинул одного из всадников - нога придавлена павшей лошадью, и опять по двое на варвара и монаха. Внезапно жрец заявил, что надо прекратить драку, надвигается новая опасность, в виде одного «гуманоида». На его слова сначала не обратили внимания, продолжая атаковать, разве что несколько замешкались и никто ни в кого не попал.

«Один из стражников, выслушал тираду клерика, затем окинул взглядом своих людей, (которые слегка тормознули, не зная что делать, даже стражник, которого придавило кобылой, на миг перестал пытатся вылезти)и сказал:- Всех убить, нас предупреждали, что их пятеро, этот видимо ходил гадить, Гарри, юродливый на тебе. Ближайший к монаху всадник кивнул, и направился к гуманоиду. И стражники и вы видимо были несколько удивлены репликой полу-эльфа, все ваши атаки не достигли цели. Караванщик, слез с козел, пошубуршал в тюках и направился к варвару, подойдя, он влил какой-то бутылёк тому в рот».

Полуорк варвар Билли таким образом оказался втянут в драку. Очень колоритный оказался товарищ.


«Вышедшее из леса чудище достало двуручник, в его руках меч станцевал виртуозный танец, закончившийся взлетанием последнего высоко вверх, и падением под ноги полуорку. Противник лесного чудища видимо был слегка поражён кульбитами двуручника, и промазал».

«Когда верный ножик вылетел из лап полуорка, Билл понял: человеки на конягах еще и мерзкие колдунцы! И наверняка это их появление в лесу повлекло за собой сокращение его запасов меда! Сделав шаг назад, Билли подобрал меч и зло оскалился на человека».

Пока стражники отвлеклись, жрец подлечил дварфа и бой продолжился. Перевес пока был на стороне бронированных всадников, жрецу пришлось достать орудие и тоже принять участие в драке. На этот раз у друзей дела пошли лучше – дварф и монах убили одного всадника, удар варвара (очевидно предки услышали его воззвание) уронил на землю второго.
Стражник, которого придавило лошадью, наконец вставший на ноги, ранил дварфа, да и варвару досталось – он упал на пол телеги без сознания. Билла уже два раза ранили, а он все никак не мог попасть по всаднику. К нему на помощь поспешил монах и вдвоем они быстро уделали противника.

Билли очень понравился Маркан:
«Когда железный мужик навернулся с коняги, Билл порадовался. Будут знать, как воровать мед Билла! Лысый человек помог Биллу победить железного мужика, значит лысый человек - друг Билла. Билли хотел обнять лысого друга и угостить его медом, но заметил еще железных мужиков. Сначала надо заставить их вернуть Биллу мед. Или убить.
-АДАВАЙ МЁД!,- взревел полуорк, поднимая меч...»

Дела у дварфа были не очень - оставшиеся стражники насели на него, пока жрец пытался не дать помереть варвару. Джамрилу пришлось отступить, чтобы не лечь рядом с Кирром, но подоспевшие монах и Билли окончательно разобрались со всадниками.

Познакомились с Билли:
«Билли огляделся. Если лысый друг не бьет других человеков, значит они друзья лысого друга. Полуорк хлопнул ладонью себя по груди и гордо выдал "Билли!", потом склонил голову на бок, подумал и снова выдал "Билли!", улыбнулся, отчего язык высунулся из-за клыков, достал из котомки бурдюк с медом и протянул монаху, радостно добавив "Нямка!"...»

На поясах у стражников оказалось несколько лечебных зелий, поэтому через некоторое время все были на ногах. Торговец с сыном отправились дальше, спеша опередить грозу, а компания сошла с дороги в лес, чтобы укрыться от дождя. Поймали пару лошадей. Варвар соорудил добротный шалаш, где и устроились на ночлег. А утром их ждало новое задание.



Выразив некоторое сомнение в плане действий, предложенном магом, друзья посовещались, и решили таки взяться за это дело. Против был только варвар - «Собачьи Яды разбоем никогда не промышляли и не будут».
Эррикус решил переубедить Кирра, отвел того в сторонку, очевидно несколько схитрив для того чтобы варвар взял КАМЕНЬ в руки. Все прошло не так как ожидалось.

«- Таласси - только и успел вымолвить жрец. К несчастью, он израсходовал все свои заклинания исцеления. Надо было действовать быстро. Жрец не мог решить, что делать. Не долго думая, он выхватил топор варвара из его ножен и попытался разрубить верёвку, которая связывала сумку варвара с его поясом.
Однако не успел он сделать и маленького пореза, как варвар вроде бы пришёл в себя. Жрец бросил топор на землю.
…..
- Слушай, варвар. Всё так запутано. Я вообще ничего не понимаю. - сказал жрец. Я дал тебе камень, поскольку надеялся, что он покажет тебе то, что увидел я - башню магов и драконов».

Джамрил поинтересовался, что увидел варвар, помешав тому в возмущении побить жреца. Кирр ответил «Драконов видел, два штуки. Ну, такие здоровенные ящеры, мне бабка про них в детстве рассказывала, очень похожи на ее байки».

Камень вернулся к монаху. Винсент наложил изменяющее облик заклинание, телепортировал всех поближе к городу, дал Джамрилу зачарованный рубин для связи и испарился.
Кирр Собачий Яд пошел своей дорогой, а Джамрил, Маркан, Эррикус и их новый друг Билли в обличии стражников без проблем вошли в город и отправились в квартал стражи.



Выяснив где искать караван бывшего начальника стражи Тахероуда, да еще и получив денег, причитавшихся убитым стражникам за уничтожение каравана магов, компания отправилась на рыночную площадь. Были некоторые проблемы с поведением Билли, обнаружившего на одном из прилавков мед. Купив повозку, продолжили путь.
На седьмой день начали встречаться повозки, нужной почему-то не оказалось, а вечером, когда встали на ночлег, Билли нашел следы колес, ведущие в лес.

«Шли вы с полчаса, просто удивительно, кто мог додуматься тащить телегу по буеракам так далеко. Как бы то ни было, через полчаса выходите на поляну, на которой стоит телега, лошадей нет, груза тоже нет, в кузове стоят лишь пустые бочки. От телеги уходят глубже в лес следы лошадей, гуманоидных следов нет...»

Маркан предложил Джамрилу дотронутся до камня, тот опять отказался.

«-Эррикус говорит, что ему было послано видение, будто жрецы из храма, куда вы передали моё тело, могут замышлять не доброе против нас или камня. Хотя, в некотором случае, одно от другого уже не отделимо,- Зачем-то заметил монах и продолжил.- Как бы то ни было, я считаю, не с проста всё это, лучше быть начеку».

«Ещё через полчаса вы находите трупы лошадей, они заколоты. Но около трупов лошадей появляются следы....трудно сказать сколько было гуманоидов. Около лошадей слегка натоптано, а потом гуманоиды шли след в след...может их два, а может и два десятка..Как бы то ни было следы уходят на север...и вот что странно, на севере в паре десятков миль бурная река(вы её проезжали этим утром) переправа много западней, а следы забирают к северо-востоку. И второе, что настораживает- вы знаете что в телеге был тяжёлый груз, кто бы его не украл, как они его несут?
Вы шли ещё с час, но никакого изменения не происходило, густой и тихий лес окружал вас».

Эррикус определил, что те, кто забрал груз, имели отношение к магии. Решили вернуться к своей повозке. Вернулись на дорогу без проблем, и Джамрил с помощью рубина связался с Винсентом, который уже знал, что возникли проблемы.



Вот так в команде появился маг Николас Фейт.

Вернулись обратно в лес, по пути Николас и Эррикус обсудили школы магии.
Маг обнаружил, что следы продолжают уходить на север, а магический след отворачивает на восток к горам. Билли, которого попросили осмотреться, испугался обычного ежика до такой степени, что залез на елку. Сманив его вниз обещанием меда, продолжили путь по магическому следу, который оборвался через некоторое время, как будто тот кто его оставил просто испарился. Зато в кустах обнаружился воришка по имени Джек Меридью. Хорошо что Джамрил копье скорее уронил, чем метнул.

Джек утверждал, что он с другом охотником был, но потерялся. На вопросы не видел ли чего странного ответил: «Вчерась когда ночевали, видели странную штуку, как несколько человек подходили к одному большому дереву и пропадали рядом с ним. Колдунство наверно какое-то. Место если хотите покажу, туточки недалеко вроде было.
Да человек 10 их было, один еще в такой странной одежде, балдахин или балахон, как ночнушки у баб короче. Вроде ничего в дупло это не затаскивали».

«Вы шли довольно долго, часа наверное три, уже стало светать, но парнишка вас не обманул. В конечном итоге вы выходите на небольшую поляну, по центру которой особняком стоит дуб....огромный ствол, наверное в два обхвата, и да если приглядеться то с восточной стороны под ворохом листьев, есть полость, куда аккурат может пролезть человек.
Внутри дуб представлял собой провал в земле, в ширину с человека. Над "входом" была приколочена верёвка с узлами, поэтому спуск не доставил никому проблем. Спустившись по канату вы попадаете в тоннель явно рукотворный, пройдя пару метров вы натыкаетесь на запертую дверь».

Джек взломал замок. Джамрил вошел первым, и сразу же попал в ловушку - столбом пламени подпалило не только бороду. Так что теперь первым шел воришка. Обезвредить ловушки, вскрыть дверь, опять ловушки и опять дверь… За третьей по счету дверью обнаружилось логово тех, кто украл телегу воинских припасов. И хотя перед тем как войти, Джек и Маркан тщательно прислушивались, наличие четверых бодрствующих и трех спящих внутри человек стало неожиданностью. Хорошо еще что разбойники тоже гостей не ждали.

Эррикус прочел воодушевляющую молитву, и началось...


Оставшимся в живых было предложено сдаться. Они не возражали. Связали, начали допрашивать. Эррикус тем временем лечил Джека.

«-А чего говорить-то, вы врываетесь, без предупреждения за железо...чо вам надо то? Сказал бандит за номером 1
-Вам крупно не поздоровится, когда господин Рудгер поймёт в чём дело. Немного воинственно сказал бандит за номером 2.

-Дык чего рассказывать, сами мы не местные, обиталися в Тахероуде, кормилися в местной гильдии, туда вона и пришёл ентон Рудгер, сказал нужны десять парней, процвенты сулил сладкие,ну наши и выдали иму нас. А он сам вродь маг, токмо мне не ведома, я его магии не видывал. Да...два каравана то мы и уделали всего, мы с парнями пахай, а он в сторонки стоит рожу ухмыляет. Дык отпустите на шоле? Я вам всё как на духу выдал, а что запамятовал, вы вона у лежачего своего поспрошайте, коль не сдох, он десятым был.
-Заткнись уже критин, деревенщина неотёсанная, не ровен час Рудгер нагрянет, превратит нас в псин блохастых...

-Да он и был десятым, но совсем недавно прибыл, на последнем деле не был. Рудгер тут его оставил, так. как опытов у него мало.
-Дык у себя он, просил не беспокоить, вон та дверь, тока там ловушек дохер.....много вобшем. Ну мы пошли?»

Становилось все интереснее и интереснее. Главарь банды Рутгер, маг, за следующей дверью, а Джек оказался десятым разбойником! Впрочем воришка очень красноречиво отмазывался, но потом таки признался:
«- Я с этими отбросами? Да ни за что в жизни, Где я и где эти нищие оборванцы ? Они сейчас болтать будут все что угодно чтобы спасти свою шкуру от быстрой смерти или от виселицы в Тахероуде. И дойдут до того, что чуть ли не случайно тут оказались, и вообще они все поголовно святоши из ордена защитников терпимости, мультикультурности рас и всеобщей любви, поклоняющиеся Пелору и верящие во всякую ерунду: подставь другую щеку, отдай бедняку последнее, возьми вину эльфа на себя, не трави халфлинга или гнома понапрасну, плати пошлины так же как и дварф и т.д. Это как...как вот, к примеру, ты, Джамрил, обвинил бы перед всеми Вилли в мужеложестве и ежевечерних домоганиях противоестественных. А ну говори, пес смердячий, нет ли тут другого входа к вашему колдуну, чтобы на ловушки не заморачиваться?!!! В качестве приза, того кто расскажет правду отпустим, и я лично дам 10... нет 5 золотых на дорогу, чтобы быстрее смыться мог. Остальных же предадим в руки честного и справедливого Тахеродского суда, дабы решил он, что делать с вами за прегрешения ваши.

Да я их вижу в первый раз!!! Ну может второй... А первый в Тахероде был. Рудгер... -тут Джек несколько задумался, лицо его выражало мучительные метания. Через пару минут он родолжил, - Рудгер ентот- напыщенный самодовольный сноб, а еще жмот и кидала. Предлагает работу непыльную, немного поохранять помещение и ни черта не платит!!! А за еду я себе и в городе занятие найду. Вот и утек от них по тихому.»

Двоих пленных профессионально пересвязал Джек, их оставили пока в общей комнате. Джеку разрешили остаться в отряде, и пустили вперед, вскрывать двери и обезвреживать сюрпризы. Но первая же ловушка неплохо его поджарила, пришлось даже зелье лечения применить. Потом воришка все-таки сломал ловушку и компания оказалась в комнате главаря, на первый взгляд совершенной пустой комнате…

«Вы приготовились обыскивать комнату, как вдруг монах бросается к шкафу, странно растопырив руки. Из ничего возникает человек (вся его кожа и одежда покрыта как бы камнем) с кинжалом и рапирой на изготовку, и бьёт рапирой в бок монаха. Такой же человек возникает за спиной Эррикуса, и больно ранит его. В довершение всего, со стороны двери слышится речитатив и материализуется розовое облако, которое летит в вашего нового друга».

И опять Джек падает на пол без сознания, потому как кровь в его жилах буквально закипела. В дальнейшем из-за попыток реанимировать воришку пострадали и полуорк, и жрец.



Магические снаряды выбили сознание из Джамрила. Эррикус тоже был без сознания. Маркан зажал камень в руке и ударил противника, получив несколько неожиданный результат – не только избавился от врага, но и сам исцелился.

«Противник начинает дёргаться, но и в твоём мозгу закручивается ужасная боль. Вас обоих трясёт, ваши сердца начинают биться в унисон. Ты понимаешь, что с помощью камня ты можешь поглотить разум соперника, у тебя есть некое преимущество, благо ты чуть-чуть понимаешь суть артефакта».

«Монах сбросил с себя судороги, и с удивлением наблюдал, как его противник вместе со всем обмундированием стал таять, а затем его нечёткий силуэт всосало в камень, на секунду камень полыхнул чёрным, и свет переливающийся внутри заметно почернел. Маг удачно попал в противника. А Билли оглушительно ревя всё упорнее рубил мага. Сам же злодей отодвинулся дальше в проход и снова прибегнул к магии. На сей раз розовое облако угодило в полуорка, и с тем случилось то же самое что и с вашим новым другом, его кожа стала краснеть, а сам он заорал от боли.

Ваш противник снова начал делать пассы руками и в этот раз с его ладони в вашу сторону полетел огненный шарик, пролетев мимо полуорка, он разорвался у того за спиной. Билли и Николаса задело, монах со всех ног мчался к друзьям.
Маг поймал грудью болт, который выпустил Николас, а потом ему досталось от монаха, который точным ударом в висок, проломил голову негодяю».

В конце боя на ногах остался практически здоровый Маркан, еле живой Николас, а Эррикус даже при смерти умудрился оставаться в сознании. Обыскав комнату, Николас нашел лечебные зелья, которые немедленно использовал по назначению.
Джамрил хотел было поспрашивать пленников где груз и нет ли тут каких секретных ходов, но обнаружил, что бандиты освободились и сбежали.
Устроились на ночлег, а поутру Джек полчаса взламывал сундук, единственную запертую вещь в комнате, и обнаружил там… пустой мешок! Это потом выяснилось, что имелся еще фиал с жидкостью зеленого цвета, часть ловушки. Николас так и не смог опознать, что это.

Неделю заняла обратная дорога в Тахероуд, пришлось поголодать не только лошадям. Зато товаров на продажу полная телега.

«Друзья направились в знакомую им таверну, которую успели полюбить. Трактирщик был рад вас видеть, и по доброте выгнал посетителей с места, которое вы облюбовали. Пока готовилась еда, все успели помыться и переодеться в чистое. Вы устроили себе грандиозный пир, ко всеобщему удивлению, пир оплатил Джек, не забыл он и про ваш транспорт, который в последние дни голодал. Поднимались кружки, тост сменял тост, заверения в вечной дружбе текли рекой. Когда все наелись и напились, вы отправились спать. Встали вы поздно, отсыпаясь за всю дорогу».

«Компания двинула на рынок, рассчитывая на резкое отяжеление в карманах. Но к большому разочарованию куда бы они не сунулись, им предлагали лишь одну четвёртую стоимости».

Впрочем Эррикусу, скрыв лицо капюшоном, удалось таки удачно продать оружие и броню.

«Компания решила устроить себе маленький отпуск, и несколько дней подряд только и делала, что стерегла добычу и оценивала своё богатство, никто их не тревожил».

Разве что Маркан приставал к новичкам с предложением потрогать :)) камень. Так Билли и Николас познакомились с драконьей историей. А Джек так вообще какие-то травки покупал для какого-то обряда. Видать то, что без сознания был, когда его камнем коснулись, не помешало знакомству.

«Когда маг, как и ожидалось, подвергся ассимиляции камнем, Маркан быстрым движением взял Николаса за плечи и немного сжал, стараясь свести последствия тряски к минимуму. Камень пришлось заблаговременно убрать. Монах ощутил странно приятное ощущение от того, что теперь может разделить свои ощущения с ещё большим количеством спутников. Оставался лишь дварф, но всему своё время».

Джек побродил по городу, послушал, и стал интересовался у остальных, как попали в наем к магам, спрашивал Николаса, чем они там в своем закрытом квартале занимаются, предложил купить специальные магические очки, для опознания предметов.

«Так прошло три дня. На утро четвёртого друзья проснулись, позавтракали, и двинули в сторону магического района, привратники пустили их без вопросов, то ли у них было распоряжение, то ли ваш Николас обладает большим авторитетом, чем рассказывал. Тем не менее вы попали в святую святых магов. Необъяснимый вход, и вот вы вышагиваете по длинному коридору с сотней дверей, Николас безошибочно привёл вас к двери 975, и учтиво постучал. С той стороны раздалось: -Войдите. И компания протиснулась внутрь, вы оказываетесь в просторной комнате с камином, по середине стоит стол, за которым сидит ваш знакомый Винсент, около стола приготовлено по стулу для каждого. Винсент встаёт и приветствует вас.
- Приятно видеть вас живыми и здоровыми, прежде всего позвольте вас поздравить, с очередным успешно выполненным заданием. Это вам от меня. С этими словами маг пододвигает к вам пять великолепно огранённых изумруда.

Винсент заговорил: -Да вы правы, это действительно выходец из нашей школы, он был изгнан лет десять назад за попытку изучения запретных книг, и за самовольное проникновение в наш архив. Как видите, он где-то смог завершить своё обучение, боюсь он попал в плохие руки. Странные дела творятся, сначала мера убивают, затем обнаруживается маг ренегат с бандой вблизи города, ох не к добру всё это. Но пусть это вас пока не беспокоит, сейчас у меня есть более простое поручение. С вашей исполнительностью и опытом, вам будет не сложно с ним справится. Дело в следующем, возможно вы уже слышали, в город скоро прибудет официальный дознаватель. Это особая бюрократическая структура, которая подчиняется непосредственно королю. Он явиться сюда, дабы разобраться в сложившейся ситуации. Как вы помните у нас есть некие трения со стражей. Так вот он будет глубоко и досконально ворошить эту проблему, вплоть до мыслей и помыслов. Дабы показать, что магам не безразличны проблемы города, я решил направить ваши силы, на решение одной так сказать "локальной" проблемы. Дело очень серьёзное, несколько недель назад в храме Кутберта было какое-то из их посвящений, на сколько я знаю несколько монахов и жрецов в это время уходят куда-то в горы медитировать, или что-то вроде того. Храмовники не очень распространяются о своих секретах. Так вот уже прошла неделя с того срока, как они должны были вернутся. Вам предписывается, отправиться в храм, за подробностями, а затем приложить все усилия к поиску пропавших. Это хорошее дело, дознаватель будет убеждён в том, что маги хотят только блага этому городу. Разумеется по возвращению вы будете достойно вознаграждены.

Винсент вздохнул и сказал: - Да мне известно об этом, поверьте мы прилагаем все усилия к прояснению ситуации с мёртвыми мерами, но убийца ужасно ловок и ему безумно везёт.

После отпускной тирады Винсента, вы покидаете его кабинет, и направляетесь к храму в котором некоторые из вас бывали неоднократно. По приходу вы перекинулись парой слов с одним из служителей, и тот сразу препроводил вас к настоятелю. Нового он не сказал практически ничего, единственно, что стало понятно, что монахи ушли на восток и их было шестеро».

Джек был очень дотошен и даже попытался получить некоторую выгоду и с жрецов.

«- Почтенный настоятель, скажите у вас в архивах есть карта тех мест куда отправились в паломничество ваши братья ? И кто-нибудь из ваших младших послушников, кто сможет, читая карту, отвести нас туда. Топографический кретинизм штука такая, вроде идешь идешь на север, а все теплее и теплее становится, и вокруг пустыня да негры,в лучшем случае. потом пытаешься идти обратно, но холода как не ощущалось так и не ощущается. В случае выполнения вашей просьбы, мы с коллегами сможем рассчитывать на вашу ммм... благосклонность и сердечную теплоту в некоем материальном эквиваленте?

-Карты нет, да и не поможет она, вы не поняли сути. Наши братья уходят в дикую природу, когда подходит срок, никаких маршрутов, и карт. Они ушли в горы на востоке, там не так уж много мест где можно подняться. А касательно платы, я думаю вы уже обо всём договорились с магами, ведь это они вас послали, но если вы не можете спасать людей без мзды, хорошо я могу вам предложить скидку на товары в нашем храме, и бесплатное лечение в любое время.

-Всемилостивейший Кутберт дай мне сил, да поймите же вы, монахи проходят посвящение почти каждый год, но это происходит в разных местах, нет запланированных стоянок, намеченных маршрутов и так далее. Я сам взбирался на эту гору и сидел там месяц без воды и еды, обращая свой взор внутрь себя, правда это было так давно. Идите на восток, как придёте к подножию гор увидите две вершины, которые образуют идеальную букву V, вот оттуда и начните поиски, как я уже говорил ранее, там очень мало мест, чтобы подняться».

Закупились теплыми вещами и горным снаряжением, Джек продал четыре изумруда и прикупил волшебный монокль.

«Компания основательно готовилась к походу в горы, и вот, когда все приготовления были закончены, они двинули на восток. Шесть дней и ночей с постоянно мерзеющей погодой (за эти шесть дней на компанию вылилось столько дождей, сколько не выливалось за последние три месяца). Спустя почти неделю перед вами предстают горы, вы все знаете, что это часть мирового хребта. Эта цепь гор тянется через весь материк. Дух захватывает только лишь от осознания факта величия этих взмывающих ввысь вершин. Вы находитесь у подножия гор, никаких следов нет, день, погода пасмурная, (местами даже туман)

Побродив в поисках людей, и так никого не найдя вы решили переключиться на залезание в горы самостоятельно. Походив у подножия, вы наметили три тропы с разным удалением друг от друга, монахи могли выбрать любую из них, чтож теперь вам предстоит сделать выбор».

Выбрали среднюю тропу, хотя на «правой» в кустарнике Джек нашел клочок серой ткани.

«Вы карабкались уже второй час, не сказать, что подъём был очень сложным и крутым, но те из вас (а это большинство) кто никогда не лазил по горам начали чувствовать усталость. Пока никаких следов вы не нашли, но всё же добились определённого успеха, сложный подъём кончился, вы идёте по горной тропе, слева и справа от вас высятся заснеженные пики, и вы не представляете, выведет ли вас хоть куда-то эта тропа. Впереди слышится шум горной речки.

Все пошли быстрее, предвкушая предстоящий отдых. Спустя десять минут вы выходите к горной речке, дорога кончается, дальше в горы пути нет. Перед вами выбор - пойти вверх по течению или вниз, но с этим выбором вам можно не спешить. Прохлада и очищение, которое дарила река вас заняло на какое-то время».

Маркан хотел помедитировать и войти в контакт с камнем, чтобы астрально осмотреть окрестности, но у него не получилось. Зато определил по шуму воды, что рядом грот. Джек сходил проверить – и правда. Было решено ночевать там, но сначала проверить на наличие неожиданностей или пропавших аколитов.

«Окружающая обстановка ничем не вызывала враждебности и даже настороженности. Пещера и подземная река, ничего таинственного...

Вы устроились на ночлег, мелодичные звуки речушки быстро вас убаюкали, и вы уснули. Эррикус, стоял\сидел в дозоре какое-то время, но потом и ты тоже уснул, всё-таки день был очень тяжёлым, восхождение на гору, это всё-таки не ваше.
Утро, вы здорово проголодавшись просыпаетесь, и видите, что уровень реки заметно повысился.
Позавтракав вы двинули против течения, пейзаж не менялся, вы шли целый день, и каждый из вас не раз подскользнулся при подъёме на порогах. Под вечер вы приходите к практически такой же пещере, с той лишь разницей, что из этой река вытекает».

Обыскали пещеру, нашли еще один кусочек серой ткани. Решили вернутся и пойти по правой тропинке.

«У вас ушла уйма времени на дорогу вниз, всё-таки спуск оказался сложнее подъёма, ну и ночь не добавляла лёгкости. Но вот далеко за полночь вы стали взбираться по правой тропе, на удивление подъём здесь был не очень сложным, даже не было нужды карабкаться. Примерно к четырём часам вы оказались на своеобразном плато, с северной стороны которого имелась ещё одна тропа, вы двинулись к ней...И посередине плато земля и камни под вами задрожали и пол начал проваливаться.

Под группой разверзлась земля. Грохот от ударяющихся камней перекрыл шум реки, видимо здесь проходит подземное русло. Все вы проваливаетесь в него и вас уносит течением, только лишь монах каким-то немыслимым кульбитом сумел отскочить из зоны поражения.
Вы несётесь с ощутимой скоростью по извилистому жёлобу, вас бьёт об стены, и не видится никакой возможности затормозить.
Монах - видишь, как твоих друзей поглотила сначала земля, а затем вода.

Дворфа несло первым, собравшись с силами он изловчился и вклинил своё немалое тело между выступами и противоположной стеной жёлоба. Остальные, кто по своей воле а кто нет, остановились ибо преодолеть неожиданное и бородатое препятствие было никому не под силу.
Тем временем монах сдирая пальцы в кровь взбирался на вершину не очень большой горы. Оказавшись на желаемой площадке ты видишь, что в паре мест ниже по склону река снова выйдет на поверхность, но вот беда, ты наблюдаешь сей эффект в двух разных местах. То есть у реки несколько ответвлений, и тебе хочется верить в то, что их только два.
Купающиеся: поздравляем дворфа с отличным роллом, вы в воздушном мешке, можете отдышаться, можете говорить, можете попытаться привести в сознание жреца, с ним ничего серьёзного, он просто наглотался водички, хилчек 15 и он снова с вами».

Маркан попытался связаться с друзьями с помощью камня, и Джек вроде как услышал его, но далось это нелегко.

«Наверху же, Маркан, скривился от внезапной боли, схватившись за голову и осев на землю, будто на плечи ему положили парочку дварфов, закованных в тяжелую броню. Перед глазами все поплыло, монах, не понимая, что происходит, был уже готов удариться головой о камень под ногами, лишь бы эта боль прошла, когда жуткое ощущение, внезапно, отступило, позволив вдохнуть в себя воздух. Маркан ничком рухнул на бок, обессиленный, но теперь он точно знал, что его товарищи живы...»

«Группа получила сообщение от монаха, переданное через Джека, и судорожно думала, что же делать дальше.. воздух в мешке стал завметно кончаться, дышать с каждым вдохом становилось всё труднее.
Тем временем монах рванул к реке, пытаясь воплотить свой план по спасению друзей.

Видимо отдышавшись в мешке, вы все немного расслабились, поток нёс вас, вперёд, вы больно бьётесь об углы, и только дворфу, удаёться хоть как-то маневрировать, но хуже всего, это то, что вы никак не можете задержать дыхание. Новый поворот, новый удар, и всё больше воздуха покидает ваши лёгкие. Так или иначе вашим мучениям скоро конец, перед вами момент истины- развилка, на бешенной скорости вы видите перед собой три ответвления. Времени среагировать катастрофически мало.

Удача! Изловчившись Джек таки схватил верёвку спасенья, и уже через минуту промокший до нитки и валящийся с ног от усталости, оказался на берегу».

А вот Джамрил, Эррикус и Билли исчезли без следа. Переночевали, утром Маркан попытался опять наладить контакт через камень.

«Маркан закрыл глаза и обратил все свои чувства внутрь себя. Это длилось секунды три, после этого Маркан открыл глаза, которые в свою очередь стали расширяться от удивления....роба, которая была личным призом монаха за последнее дело, стала расползаться, и спустя минуту превратилась в лохмотья».

«- Они живы, но...- заговорил монах, подняв взгляд на Джека. - Возможно, Джамрилу угрожает опасность. Я попробую помочь... - с этими словами Маркан вновь прикрыл глаза и коснулся пальцами виска.

- Наши друзья разбросаны по разным местам. Эррикус и Джамрил вместе, но жрецу плохо, а дварф, похоже, во власти какой-то иллюзии. Я пытался помочь ему, но не уверен в результате. Николаса выбросило отдельно,- монах говорил быстро, при этом он поднялся и начал собирать вещи.- Отлично что теперь у нас будет еда. Собирайся, давай попробуем найти остальных. Пройдем вперед по течению реки, посмотрим, может где-то поток снова выходит на поверхность.

Вы двигались до ночи, горизонт вам закрывали горы, дорога тяжёлая, в некоторых местах приходилось даже карабкаться на руках. Но вы неизменно стремились на юго-запад, именно туда уходила река. И вот уже глубокой ночью горы перед вами кончились, вы стоите на возвышенности, метрах в трестах над землёй. А самое главное, вдалеке вы видите огни селения...»

— Но мне ОЧЕНЬ нужно! — жалобно попросил Марк. — Если я приглашу кого-нибудь, то мне можно будет войти?

- Я бесконечно рад, леди Килае, прикоснуться к колодцу вашей мудрости, - с легким поклоном в знак уважения произнес дроу. - Тем тяжелее на сердце тоска от необходимости покинуть вас и общину, но воля Богини ведет меня и уважаемого последователя Морадина дальше. Я жалею о том, что не могу поучаствовать в Высокой Охоте, но я хотел бы просить о благословении в Танце, перед дорогой и миссией, что возложена на нас с выше.
"Горы костей и смертельно опасные ловушки...что ж, это определенно хорошее начало для нового эпоса", - Вейлел уже в уме прикидывал, как лучше можно начать историю о новом приключении дроу и дварфа. Что-то внутри эльфа говорило о том, что это будет больше всего, что было до этого, это пугало и радовало одновременно. Впрочем, сомнений не было в душе менестреля, он точно знал что Леди Танца не послала бы ему это видение, не будь она уверена, что эта ноша по его плечам.
- Если вы позволите, я хотел бы чтобы и мой друг Моргрим, сын Торина, так же присутствовал при ритуале в качестве свидетеля таинства танца, что дарует нам Иллистраи, - закончил просьбой Сказитель.

ссылка

Насколько было известно Моргриму, встреча с эльфами из Элдрез Велутры, при всем обаянии не только Вейлела, но и жрицы Веладорн, закончиться смертоубийством одного или другого. Иного выхода для членов радикально настроенной группы нет. В основном они состоят из молодых эльфов, а так же ардаваши - юных и радикальных золотых эльфов, которые крайне ценят идею и слабо любят жизнь, особенно жестко отстаивая идеалы верховного божества Кореллона Ларетиана.

Одна из группировок в Ардиипском лесу охотится за жрицами Иллистри. Их ведет Корум Алантар. Вторая группа защищает руины Пхалорна от разграбления. Ее лидером является одноглазый эльф Йорик, воспитанный в прошлом людьми. До того, как войти в ряды организации, а так же занять место идеологического лидера ячейки, он был обычным городским эльфом в Вотердипе. Один неприятный случай навсегда изменил отношение лесного эльфа к людям. Моргрим слыхал об этом в таверне, когда друг Йорика заливал горе минтарном в таверне, чье название память из-за возлияний зеленой горящей жидкости забылась. Он всякому слушателю рассказывал о печальной судьбе брата по духу, который отвернулся от него, когда эльф отказался убивать людей и неэльфов.

Марко Воло несколько дней назад отбыл в Секомбер, а далее в Голденфилдс, Вотердип, а оттуда в Яртар. Безумный маршрут явно подсказан каким-то хитрым божеством. Неужели Огма постарался?

Компания покинула живописную беседку, чьи мраморные колонны поддерживали воздушный купол. Ядовитый плющ любовно оплетал сооружение. На могучих древах, мощных, словно в Высоком Лесу, выросших вокруг усадьбы, росли гигантские грибы-трутовики. Они слабо флуорисцировали зеленым сиянием подобно иным растениям, зажженным фейским огнем. Поросшие лианами, свешивающимися как в висячих садах королевств юга, они выдерживали вес четырех тяжелых лошадей. Жрица Килае Веладорн* оказалась женщиной невероятной красоты, но крайне высокой для расы дроу, соперничая с мужчинами людей. Верховная Жрица проводила день в уединении, сидя на краю одного из огромных грибов, напевая поющему клинку. Когда Килае не танцевала для Иллистри, то ходила в серебристом платье с глубоким V-образным вырезом, перехваченным шнурками. Серебристая ткань сидела на теле темной эльфийки как вторая кожа, повторяя каждый изгиб тела. Община жриц в Ардиипском лесу не хвасталась многочисленностью, эльфы проводили года за обучением, поэтому у Верховной Жрицы, как хранительницы традиций и прочих благих идеалов богини, хватало свободного времени. На данный момент перед Высокой Охотой жрицы готовились к выступлению у Обелиска, но марафон не устраивали из-за опасности нападения группировки Элдрет Велуутра, сохраняя силы для главного танца, который продлится всю ночь, и ночного бега по лесу, во время которого они сразят клинками пробравшееся на территорию царства Заходящей Луны зло. Согласно верованию Иллистри озлобленные на мир эльфы из Элдрет Велутры имели шанс на прозрение, а потому жрицы теряли преимущество охотника, оказываясь жертвами из-за убеждения.

Килае заметила Сказителя и его бородатого друга издалека. Она прекратила петь волшебному клинку и грациозно поднялась, сверкнув очаровательной улыбкой гостям.
- Рада видеть, - поприветствовала эльфийка Вейлела и Моргрима, приблизившись к явившимся за мудростью Верховной Жрицы. - Дом Камня? Мы никогда не посещаем сие проклятое место, ибо воды его отравлены. В нем царит лишь смерть, но как-то к нам в общину явился Элайз Граулнобур**. Он известен как "Змей" - бандит из Вотердипа и носитель лунного клинка. Он рассказывал о городе, заваленном костями, чьи ловушки смертельны. Дом камня это огромный лабиринт, чье дыхание овеяно смертью. Если вы отправитесь туда, то будьте осторожны. Он пребывает словно на границе жизни и смерти, ведь город помнит, хотя мифаль, дарящая нам вечную весну, защищает от злых духов мертвецов.

Арс потеребил медвежье ухо капюшона и задумчиво посмотрел на Мэриэль - С чего ты взяла, что там охраны полно? И с чего взяла, что они сильнее нас? Сильнее меня?(голиаф фыркнул и покачал головой) Может, местной общины и нет никакой. К тому же, учитывая, какие у нас приключения, Джамрил наверняка известен. А те переселенцы, вроде как, только благодаря ему и переселились.,- разведя руками, голиаф повернулся к Конраду - Не знаю, угрожают ему чем или нет, но им же будет лучше, если ни о каких угрожательствах я не узнаю. Ладно,- горец вздохнул - давайте поступим по-вашему и потратим время на разведку. Кстати, Джамрил оставлял камень для связи с архимагом, может, стоит ему сообщить? И давайте-ка свои вещи заберем, если вытащить дварфа получится только с боем, нужно будет уходить из этого вонючего поселения бегом. Пошли.
Арс отправился в номер и забрал свои вещи, а также вещи Джамрила, потом проверил, легко ли выходит из ножен меч. Глядя на лезвие и свое на нем отражение, горец давал медленно разгореться своей ярости. Его первый друг-человек Жаконте погиб в непонятных колдовских катакомбах на уродском острове, а теперь какой-то уродский человеческий бургомистр(на миг голиаф задумался, а кто это вообще такой?) отравил и пленил его первого друга-дварфа. Проведя ладонью по клинку, Арс с упоением глядел на потекшую кровь. Потом, хлопнув кровавой рукой по лицу, варвар оставил на подбородке кровавый след и поклялся страшно отомстить, если спасти Джамрила им так и не удастся. Облизывая окровавленные губы, голиаф улыбнулся, вернее оскалился, и, не убирая, а просто закинув меч на плечо, пошел на улицу...

Маснал звонко рассмеялся, дослушав историю про бывшего раба. Всё-таки эти люди были существами предельно простыми и незатейливыми, их так легко было закружить в танце эмоций и страстей, ведя их в нужную сторону. Воистину, дроу являются величайшей из рас Фаэруна, стоя на ступеньку впереди над всеми остальными обитателями планеты.
- Ох уж этот Мал, - протянул менестрель, - так наивен, бедолага, - С этими словами бард обнял своих рабынь, прижимая их ближе к себе, в каком-то почти отеческом порыве. - Конечно, моя дорогая Лаура, вы сделали своё дело хорошо и будете вознаграждены за это. Разве этот недалекий человек, мозг которого перешел в его клинок, сможет так же позаботиться о вас, как добрый господин Маснал Аль'Антолу? Очень сомневаюсь. У меня есть на вечер планы, но они не должны помешать нам с вами увидеть чудесные "сны", мои пташки, - Ладони менестреля скользнули по бокам девушек, устремившись на бедра. - До этого вы можете сходить за "покупками" и приготовить всё как надо: купите вина, "пыли", зайдите в лавку и возьмите сладостей, мои крошки, я хочу чтобы вы почувствовали безграничную доброту и щедрость вашего господина. Кстати, а этому тугодуму Малу вы можете при случае сказать, что приложите все свои силы, чтобы уговорить меня продать вас этому человеку - пусть погоняется за хвостом ящера, лелея свои мечты.
В голове Маснала не останавливаясь работал механизм: шестеренки мыслей цеплялись друг за друга, рождая один план за другим. Рабыни представлялись ему отличным рычагом воздействия на Мала, чья грубая сила всё еще была нужна менестрелю. В то же самое время нельзя было допустить, чтобы в головы этих девчушек лезли мысли о мнимой свободе - они должны быть привязаны к своему господину.
Бард чувствовал что и сам бы с удовольствием прогулялся бы по магазинам, в частности навестил бы своего старого знакомого оружейника, дабы сбагрить ему ещё пару предметов и забрать свой навар, но...мысль о том, что где-то за стенами таверны его может поджидать вампир не давала дроу шанса реализовать свои планы. "Позже", - в конце концов решил про себя дроу.

— Существо Йик-Йик, научи меня, пожалуйста, песням своего народа! — попросил Марк во время путешествия. Ему не нужно было есть и спать, поэтому, когда все укладывались баиньки, а варфордж сторожил их сон, ему было очень и очень скучно. Другое дело, если он будет во время ночного бдения петь, то время незаметно пролетит и наступит утро.
      А еще варфорджу весьма интересно было рассматривать деревья и всякие растения, встречающиеся по пути. Деревянный материал, полный жизни, ему очень понравился. Узнав, что есть такая богиня, которую зовут Элонна и которая отвечает за леса, деревья и всякое такое, Марк решил верить в нее. Просто так взять и начать верить. Что еще можно было делать со своей верой, он не знал.

- Запомните, времени у нас мало, попытка, скорее всего, будет только одна, пока на в дело не вмешалась стража, в случае переполоха. Действуем. Четко, - коротко напутствовал своих товарищей Маснал, выискивая взглядом цель. - Я привлекаю их внимание, главная работа на тебе, Филирахк, остальные - страхуем. Расходимся.
Бард продолжил как ни в чем не бывало наигрывать незамысловатую мелодию на своей лютне и сдвинулся с места, уже когда Дехгазу оставалось до него менее тридцати футов.
- Уважаемая публика, - подал голос Маснал Аль'Антолу, выходя чуть вперед, чтобы его было хорошо слышно. - Я отниму пару минут вашего драгоценного времени, нет, я подарю вам усладу ваших ушей, а уж вы, коли оцените, не проходите мимо и поддержите скромного барда монетой!
Менестрель быстрым движением снял с плеч плащ и, сложив его два раза, уложил на землю в качестве импровизированного подноса для возможных щедрот от публики. Конечно, пачкать не дешевый плащ, прикрытый сейчас более дешевой иллюзией, для барда было делом неблагодарным, а потому, он пообещал сам себе, что обязательно прикупит обновку с вырученных за дело деньги.
Перехватив лютню по удобнее, Маснал извлек первые ноты из струн, привлекая к себе внимание окружающих, но направляя усилие своей воли лишь на двоих: на дерро и на одного из их телохранителей, желая захватить их в силки своей музыки.

Кончик клинка зимнего эльфа с тихим звонок уперся в каменную кладку пола, а свободная рука легла на плечо осеннего принца в ответном жесте:
- Вновь эльфы вместе, одним фронтом против общего врага, как в старые добрые времена, - В глазах клирика читалась непоколебимая уверенность в том, что как бы не закончилась грядущая стычка, всё было сделано правильно. Это приключение уже принесло не мало интересных моментов, о которых, дай Бог, ещё услышат эльфы всех четырех Дворов. - За честь нашего народа! Это будет славная битва!

- Полагаю, в разлуке есть свой определенный шарм, миледи, - ответил Ирлес и коротко поклонился в знак прощанья. - По крайней мере, в той что затронула нас: таинственная незнакомка, бутылка вина, берет и блокнот...я остался заинтригован, - Маррандей улыбнулся, взглянув ещё раз на милое личико своей собеседницы и, больше не говоря не слова, направился на выход.
Забавно, эльф посетил это заведение в надежде подкрепить свои силы пищей материальной, но получил прилив энергии совсем не там, где ожидал. Разом как-то отступил и дискомфорт от душного зноя, и некая неопределенность по поводу будущей встречи с Археологиней. Жизнь, как казалось Ирлесу, приняла в тот вечер весьма занятный оборот...

Каменный Игрок

Ресницы Эарлин дрогнули; девушка посмотрела на бокал, вновь покачав вино в его стеклянной скорлупе.

– Может быть. – Её голос не утратил теплоты, хотя та стала отчетливо окрашена грустью. – Но даже если так, это будет совсем другой вечер. Что ж, нам остается лишь уповать что время повторит себя, о не-вполне-незнакомец Ирлес. – Она подняла на Каменного Игрока доброжелательный, но всё же немного печальный взгляд. – И мы всегда можем надеяться, верно?

Декариус старался изо всех сил, но в конце все же уступил Россу. Довольные бойцы отправились ужинать, а после ужина вы мирно уснули. Разбудили вас звон стали и крики, но в отличие от криков днем, эти были полны проклятий и боли. "К оружию! НападАрргх!!!",- неслось снаружи...
Вы просыпаетесь в момент, когда в комнату вваливаются четыре закутанные в плащи фигуры.
Ваша недавняя знакомая по неведомой причине в зале отсутствует, как и ее вещи.

- О, интересный нямки?,- Грок заинтересованно поглядел на Декариуса - Интересный нямки стоят интересный штуки!
Малыш снял рюкзак, который по размеру был чуть ли не больше его самого, и стал показывать оттуда разные вещи:
- Вот интересная камень, красивая камень!,- Грок показал маленький изумрудик, периодически вспыхивающий слабым светом -
- Вот забавный косточки!,- Грок показал крохотный череп со скрещенными костями, переплетенные алым шнуром -
- Вот забавный жучок! Скребется!,- Грок показал коробочку, из которой доносится странное шебуршение.

– Мои принципы в том, что я не нарушаю клятв, Маснал. – Он не ответил на улыбку, и он не знал как объяснить понятней амбициозному барду в чём загвоздка; даже уже сказанное начинало повторять себя. – Вдобавок, леди Тэль показала мне что-то, что я полагаю её секретом. Ты действительно думаешь что я когда-либо обрету свободу от Дома Сааргес, даже если завоюю такую формально? Либо я стану клятвопреступником, либо буду вечно привязан к Дому. Без свободы, без возможности выбирать свои контракты и уходить по желанию, даже если плата одинакова в итоге, жизнь ничего не стоит. Жизнь клятвопреступником тоже.

Масналу скорей всего как-то было выгодно, чтобы чтобы он жил, так как амбициозный дроу мало что делал по доброте душевной, но Аль'Антолу явно старался сверх этого, и Тал добавил, как вероятный компромисс:

– Если леди Тэль того желает, я искуплю нанесённое оскорбление её Дому суицидальной миссией, но я не могу принести ей клятву, которая не может быть выполнена.

Маснал посмотрел ещё раз на Фаруиса и понимающе хмыкнул: ощутив на себе возможности леди Дайтоны, он совсем не сомневался, что женщина могла существенно осложнить жизнь колдуну.
- Да, - протянул менестрель и, скрестив руки на груди, оперся на ближайшую не занятую пленником стену. Голос барда звучил несколько уставше. Может быть с кем другим, Маснал не стал бы тратить столько сил. - Ты прав, Иззрил не требовал клятвы, впрочем, ты же не думаешь, что придав "Теней", расплата не нашла бы тебя. Хах, ты не находишь что в этом есть доля иронии, друг мой, в том, как всё и вышло? - Маснал взглядом обвел застенки. - Что есть наша с тобой жизнь в этом городе? - Бард толчком оторвался от стены и сделал пару шагов к Талу. - Мы лишь пыль под ногами господ, всё давным давно решено за нас! Если не власть имущими, то Тёмной Матерью! Ты верно зришь в даль, Тал: я возрожу "Теней", с вами или без вас, это лишь вопрос времени и моих усилий. Вдумайся в другое: служить Сааргес. Велика ли разница, кому ты служишь и кто платит деньги? Иззрил, Ваэ, Сааргес? Не служишь одним, тогда точно служишь кому-то другому - порочный круг и из него совсем не просто выйти. Своей службой, словом и делом ты можешь купить себе свободу, если Богам твоя жизнь не понадобится чуть раньше, - На лице Маснала отразилась усмешка, дерзкая и решительная, какая может быть только у того, кто не побоится сыграть с Богами, даже если шансы не велики. - Тал, что выберет твоё Я: возможность возвести в абсолют свои принципы, не сломавшись на первом же препятствии и сдохнув в темных застенках, но преодолев и это препятствие. В конце концов, разве настоящий воин не становится сильнее тогда, когда побеждает более сильного соперника? Не убирай свой меч в ножны, только потому, что обстоятельства на какой-то чертов миг стали вдруг сильнее тебя.

Хотя Мал того не знал, Тал не в первый раз терял свободу.
И, до того как это случилось впервые, он даже не представлял насколько ценная это вещь.


– Госпожа Тэль, госпожа Дейтона. – Он говорил почтительно и негромко. Происходящее не было бунтом против устоявшихся норм или от какой-то неприязни к этим конкретным леди.
– Я не могу принести клятву, которой не буду следовать.

    Крысолов снова с одобрением посмотрел на Предпринимателя. Он-то полагал, что больше всего проблем в путешествии будет как раз от коммерсанта, аристократа и черепной массажистки — ну вот, теперь список сократился на одно имя. По всей видимости, Малагар чувствовал себя «в поле» так же уютно, как за страницами конторской книги.
    — Вас не зря, это, Авантюрным прозвали, — ухмыляясь, похвалил Крысолов, по хозяйски оглядывая кривые кирпичные стены и закопчённую черепицу крыш. — Точно так. Берите, значит, на себя крыши. Светить не бойтесь, а если это, кто вонь поднимет, вы их шугайте — мол, крысоловная процедура, а мы, это, из мостовой службы. Пока не попробуете, в жисть не вдуплите, как легко ведутся.
    Крысолов первый поднял руку, произнеся инкантацию на сложном, певучем наречии, будто состоявшем из одних «а» — от отзвуков этого языка что-то ощутимо неправильное завибрировало в воздухе, приходя в резонанс с потоком эфира. Что бы ни прочитал сейчас Пронырливый Крысолов, это явно не относилось ни к эльфам, ни к академической магии. В этих словах жило что-то более древнее и более мрачное.
    В затасканной шерстяной перчатке без пальцев замерцал холодный бледно-голубой свет из глубин Унтерзее. Один за другим четыре призрачных светляка рассыпались над переулком: по одному повисли у его концов, один заглянул в подворотню и последний принялся мерно кружиться вокруг головы Крысолова, оставляя за собой тающий в ту же секунду след призрачного пепла.
    — Ну вот, — Крысолов проследил взглядом за полётом своих вестников. — О-фен-ци-альная крысоловная операция... начата!

Когда в комнату вошла светлокожая эльфийка Тал чуть не поперхнулся, кулаки его мимовольно сжались. Лишь затем, сообразив что врядли ситуация выглядит так просто как кажется на первый взгляд, он присмотрелся получше. Сзаркаи. До этого наёмник никогда не встречался с такими, лишь слышал туманные слухи. Белые пауки Ллос. Так вот как они выглядят. И если им демонстрируют настолько деликатную информацию это скорей всего значит лишь одно: либо они выйдут отсюда союзниками этой леди, либо не выйдут вообще.

– Конечно, госпожа. – Ответил он почтительно и, насколько позволяли цепи столь же почтительно поклонился, стараясь не поднимать взгляд слишком высоко. Отчасти потому что он говорил с победителями. Отчасти потому, что видеть своё оружие в руках победителя было неприятно. Плюс, несколько подмывало пялиться, что в этой ситуации ни один здравомыслящий дроу не мог себе позволить.

- Согласен, - подтвердил молодой комиссар.
- Этот вопрос, - в воксе послышался срежещащий старческий голос. Похоже старик-комиссар тоже решил принять в нём участие, - можно решить и позже. Сначала дойдем куда сможем..

Собрав в паре самых наименее поврежденных Химерах несколько запасных топливных канистр, всё было готово к дальнейшему походу.
Дальнейший путь сменил декорации. Кардинально. Вот ещё ровная поверхность с огромными стволами и практически тут же вновь появились холмы из шлака, насыпи мелких камней и самые настоящие барханы темносерого песка. Но всё это продолжалось не долго. Со всех сторон то тут, то там начали появляться "островки" твердой породы, высившеся неприступными пиками, шпилями или плато. Вскоре разрозненные кусочки начали собираться в хребты и в практически отвестные стены каньонов.
И вот тут у Мольвана начались проблемы. Сначала всё было просто, но когда перед глазами младшего Адеуса появлялись по два или три разветвления ведущих, казалось, в одном направлении, или галерея ведшая на юг вдруг заворачивала совсем в другую сторону.

Карты и снимки с орбиты не были достаточно четкими, чтобы отразить всю изменчивость здешнего рельефа, ориентиры хоть и давали подсказки, но даже с ними Мольвану дважды пришлось возвращать авангард к последней развилке.
В итоге несмотря на потраченный в разъездах час, колонна практически и не приблизилась к базе. Да, они были внутри лабиринта каньонов, возвышавшихся теперь со всех сторон и служивших неплохим укрытием, но выбранный путь оказался, увы, не самым оптимальным...

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

   — Нет, — уверенно ответил Крысолов, — лучше по канализации. Вы ж меня за тем и наняли, Ваше Шулерство, чтоб я вас спровадил, куды следует. И вон, господина Паука тоже. Шестой город — это не район, туда не одна дорога ведёт. Это... ну навроде...
   За столом повисла чётко ощутимая нехватка градостроительного образования, но Крысолов нашёлся: взял салфетку, продырявив её ногтем в восьми-девяти местах, и положил поверх другой.
   — Как слой, смекаете? Город-под-городом. Он не везде есть. Где-то случился потоп, где-то — остатки других городов. Потому и пройти туда можно разными путями. Тот, который знаю я, не самый чистый и довольно мокрый, но он приведёт нас прямо на улицы Шестого. Есть и другие пути, я уверен, но во многих местах подземного Изалита появляться небезопасно. Пауки, утопленники, колонисты, гнёзда каннибалов. И это из того, чё знакомые типы смогли это... описать словами. Поэтому лучше держаться маршрутов, которыми ходют знающие люди. На них есть путевые засечки и всякая такая требуха. Конечно, куды надо, за ручку не доведут, но если удастся срезать хотя бы часть пути, уже хорошо. Да не боитесь, сапоги за мой счёт, — загоготал Крысолов, раздуваясь от гордости.

   Ещё бы! Вон он какой ком-пен-тент-ный! И даже такой богатый воротила как Авантюрный Предприниматель не брезгует обращаться к его услугам, хотя наверняка может нанять целое агентство ирлесов маррандеев! Ха. А всё потому, что Крысолов... Крысолов... Пронырливый, мда. Настал черёд отвечать на тему Розы:
   — Умею, господин Меларн, как не уметь? — сдержанно прорекламировал себя Проныра. — Ещё как! Только на плотный хвост меня не хватит. Должен озаботиться барахлом для нашей будущей прогулки. Но, скажем, до четырёх часов дня я целиком в вашем распоряжении. И это.
   Тут Крысолова осенила идея, хотя он был уверен, что Малагар просчитал другие варианты. Но как же не сказать: сегодня поистине вечер Крысолова Консультирующего.
   — А вы не думали подослать к этой мимозе из чайника, ну, натурального репортёра? Пусть даст ент... энт... дуб... ент-тер-вуацию. Это ж певичка из кабаре, им всем только дай заливать про кавалеров и кавалерш.

Нет это определенно было своего рода издевательством: как можно спать после всех попыток Маснала поднять Фаруиса на ноги. Что ж, когда колдун поинтересуется касательно своих синяков, придется надеяться на понимание колдуна. Возможно стоит одеть нечто огнеупорное.
От раздосадованного пинка под рёбра уважаемому кудеснику, Маснала остановило появление незнакомца в окне здания напротив. Бард не сразу сообразил, что тот вполне себе мог видеть уже большую часть произошедшего. "И что спрашивается мне делать?!", - про себя взмолился менестрель. Как будто спящего чародея и хохочущей женщины за спиной ему было мало. Свидетель? Ну дак это наверное не плохо. Ещё один Сааргес? Вот это было бы херово. И как будто сама Лолс решила добавить масла в огонь, позади раздался скрип двери. Подземный гном с арбалетом! Да ещё и татуировкой дома Тормтор. Судя по его виду, его привлекла суматоха. "Что ж, надо этим воспользоваться.
- Ты, иди сюда и помоги мне! - прошипел Маснал, стяшивая с лица повязку, чтобы его было лучше слышно. И видно. Не даром же он менял свою внешность. Запустив руку в свою волшебную сумку, дроу выудил на свет трофейный перстень жрицы из дома Тормтор. Вдруг сработает. - Мы служим одному дому.
Будто бы в доказательство своих слов, Маснал вытянул руку с перстнем в сторону свирфнеблинга. Конечно, сама по себе побрякушка не жоказывала ровным счетом ничего, но вкупе с артистическими талантами барда, последний надеялся на успех. Маснал кинул быстрый взгляд через плечо, чтобы проверить присутствие незнакомца.

   «Хм».
   Крысолов лениво повёл бровью в сторону шороха. И тут же выпал из голодной дремоты.
   «Хм?!»
   Вот это да! Настоящая разумная крыса! Крысолов их давно не видел. Начать с того, что он и вообще подзабросил промысел, который подарил ему имя, но и в далёкие вечера уличных охот разумные крысы оставались манящим пряником на высоко подвешенной нитке. Как и кошки, они были хитры, умны и весьма расчётливы. Но о кошках любой ребёнок знает. Легенда, мол, что если спросить у чёрно-белого кота о Подлинной Любви, то в Ночь Злого Ветра он назовёт её имя, ходила по Холму ещё при мамке Крысолова. А то и, на дурака не гляди, при бабке или кто там дальше. А вот крысы, мелкие и серые, вовсю пользовались своим положением. Идеальный городской камуфляж обеспечивал их самым главным качеством лазутчика: неприметностью. И эта, в шляпе, уж точно сюда не за векселем заглянула. Наверняка сидела с кем-то на контракте, а раз вырядилась как перебравший краб, то была не последней соплёй в крысиной иерархии.
   А ещё в Изалите не смотрят в зеркала и не верят в совпадения. Не поверить, а вернее — перепроверить, решил и заскучавший визитёр.
   Может быть, Крысолов уже и был скорее вором, чем крысоловом, но Пронырливым он остался. Перебросив сумку через плечо и туго затянув ремень, чтоб та не болталась, он с места вскочил на перила. Времени на спуск он не тратил, коротким прыжком соскочив на пролёт ниже и мягко приземлившись на ноги. Изящным для такой тесноты кульбитом он, оттолкнувшись от стены, сиганул с верхней площадки прямиком на нижнюю, стараясь успеть за исчезающим хвостом, и громко свистнул вслед:
   — Эй, мамзеля! Спешишь куда?

...До Приюта Шаль'Тарин добралась в самом скверном расположении духа. Да что там скверном - злая как собака.
Хлопнув дверью и едва не прищемив неповинному Скавессу ухо, она удостоила топтавшегося Мала лишь мимолётного взгляда и сипло проговорила слугам:
-Ванну.
Выглядела она неважно. Белоснежные волосы слиплись, одежда пропылилась насквозь, в кольцах кольчуги застряли сор и мелкие камни. Распахнув дверцы бара, Шаль'Тарин выбрала бутылку лёгкого вина, сделала несколько больших глотков прямо из горлышка и, не обращая внимания на слуг, потопала наверх в свою комнату.

Суровая выпивка местного разлива пришлась Конраду не по вкусу, но было уже поздно - алкоголь начал действовать. Проснувшись наутро, вор выпил травяного настоя для снятие головной боли, и, позавтракав, отправился купить теплую походную одежду - близились холода и обычная одежда исследователя уже не справлялась. После этого группа отправилась в путь.
- Товарищи, а расскажите вкратце, как вы вообще вместе-то собрались? Компания у нас разношерстная, просто так не собрались бы. Что вас свело вместе?

'Вот же знала, знала, что орков нельзя пугать',- подумала Шаль'Тарин.
-Прекрати, я на вашей стороне!- приструнила она копьеносца.

Огрим хандрил. В других обстоятельствах кавальрач лишь отдыхал бы душой в родной стихии туннелей. Спутники, хотя и плелись пешком, отягощённые латами, в остальном вели себя выше всяких похвал. Андердарк исправно поставлял добычу и источники свежей воды, а порой и кое-какие сокровища. Правда, что касается последнего своего трофея, Огрим имел основания подозревать, что завёрнутые в тряпицу колдовские глаза чудовища не получится донести до покупателя и драгоценную добычу придётся выбросить по дороге, пока она не заставила его спутников задыхаться от смрада.
Но дварфу было отнюдь не до любования красотами пещер и радования одержанным победам. Каждую минуту похода он вёл борьбу с разрушавшим его проклятием. Чары мёртвой паучихи ещё не пожрали карла полностью, но и не собирались отступать. На остановках Огрим всё чаще шевелил ногами, снимал шлем, чтоб размять лицо, проверяя чувствительность конечностей и кожи. Даже не походе старался всё время шевелить пальцами рук и ног, пока те могли хоть немного двигаться.
Мысли о происходящем за пределами их узкого туннеля тоже не доставляли радости. Кто знает, что случилось за время их похода с Наазиром. Удалось ли защитникам города отбить армию орогов - первую волну вторжения? Удалось ли последовавшие? Цел ли ещё "Приют"? Жив ли оставшийся там Прыщ? Не придут ли они в конце похода к задымлённым руинам или в захваченный врагами Наазир, чтоб узнать, что все их старания оказались напрасны? За всё время, за все шесть переходов Иззрил даже не попытался связаться с ними. Жив ли ещё сам стрелец?
Голос чародея вытянул Огрима из размышлений.
Свет в туннеле настораживал. Светят себе те, кто точно не боится привлекать к себе внимание. Попросту говоря,
те, кто никого не боится. Встречаться с такими не хотелось.

-Они могут идти сюда. Лучше проскочить мимо и идти дальше. Нам туда.. -указал он на южное ответвление.

Бард закончил со своей мадитацией, вставая на ноги и "вооружаясь" лютней.
- Господа, вы явно забываете пару важных вещей, - как всегда не особо заботясь об этикете, Маснал вклинился в разговор. - Я величайший из мэтров музицирования в Наазире, но никак не спасательная операция для дальних тоннелей. Я напомню вам об искажающей магическое плетение ауре Подземья- Фаэрзи, - бард сделал небольшую паузу, дабы придать важность своим словам. - Есть крайне большая вероятность того, что я не смогу вновь телепортироваться в одно и то же место. А рыскать в поисках наших друзей в тоннелях полных соглядатаев Насадра, кхм, я не смогу, - Маснал наигранно виновато улыбнулся и тронул струны лютни, рождая тихий мелодичный звук.- Поэтому, лучше подумать о том, как оставшаяся часть сможет вернуться в город.

Огрим чуть задержался на развилке, сделав крюк в восточный туннель. Полностью скрыть следы движения отряда уже не предоставлялось возможным - слишком много уже они тут набегали в последнее время. А вот пустить погоню по ложному следу - вполне.
Потоптавшись на мягкой сырой глине, раздавив несколько грибов и пнув несколько камней с насиженных мест, так, чтобы они улетели в восточный туннель, будто Тени спешили в том направлении, не разбирая дороги и не глядя под ноги, дэргар осмотрел ещё раз развилку и довольный произведённым результатом, вскочил в седло и поспешил догонять остальных.

- А ты крепкий малый, давай мы с тобой поиграем в чудную игру, кто выживет после моего следующего заклинания, ты или я? Фаруис вновь метнул ледяное копье, правда в этот раз пришлось обойтись без предварительной подготовки, уж больно велик шанс, что огр размажет одного из будущих друзей по стене.

... Вместе с пятью сведенными судьбой эллинами из адитона вышел и Неарх. Услышав от Деимаха о желании того совершить жертву богам, одетый в белоснежный хитон летописец согласно кивнул и, обмолвившись о необходимости подождать какое-то время у входа в храм, у жертвенника хиоссцев, быстрым шагом вышел прочь.

Пока Креон, Астерия, Теламон, Эпиктетия и Деимах тихонько переговаривались, стоя у входа в храм Аполлона, и решали, что им делать дальше, а также обсуждали предсказания пифии, солнце постепенно осияло весь пронаос, и ветер сменил свое прохладное безразличие на теплые ласкающие прикосновения; даже зима в Элладе не была такой суровой, как в краях гипербореев и в Колхиде - так говаривали бывалые путники, посетившие самые отдаленные границы Ойкумены.

Внезапно раздался громкий и гулкий звук - кто-то ударил в бронзовый гонг, тем самым объявив всему миру, что ныне будет принесена жертва в честь Небесного Лучника. Тимпан начал отбивать ритм, серебристо зажурчала лира, а авлос обволок ритуальную мелодию в протяжно-печальные одежды. Из-за храмового строения показалась процессия жрецов, одетых в белоснежные хитоны и ярко-желтые гиматии; почти дюжина служителей Феба вышла на просторный пронаос. Некоторые из них держали широкие чаши с подношениями для жертвенного возлияния, двое несли в руках глиняные жаровни с дымящейся на тлеющих углях смолой мирры, остальные вели жертвенную овцу, на голове которой возлежал густой венок из лавровых ветвей, а шею обвивали яркие разноцветные ленты - каждый из жрецов держал в руке конец одной из них. Остановившись перед жертвенником хиоссцев, жрецы начали негромко и мелодично напевать славословные гимны, посвященные Предводителю Муз и Хозяину Жатвы, время от времени проливая несколько капель вина, молока, родниковой воды и меда на алтарь; другие тем временем обошли всю пятерку, щедро окуривая каждого из них ароматными клубами благовонного дыма. Двое жрецов наполнили чашу алтаря раскаленными углями, которые принесли в массивном глиняном скифосе, и еще один обошел всю пятерку с плетенной корзиной, в которой была небольшая амфора с водой для омовения, чаша с ячменными зернами и острый нож. Каждый из пятерых участников жертвоприношения окропил себя водой, набранной из ключа, что бьет у подножия древнего лавра в священной роще Аполлона на одном из склонов Парнаса, и бросил несколько ячменных зерен на голову не подозревавшей своей участи овцы, а также на тлеющие угли жертвенника из камня и бронзы. Последняя пригоршня предназначалась Деимаху, и овца, издав довольное блеяние, подалась к воину, чтобы мягкими теплыми губами взять ячмень с его раскрытой ладони; жрецы Аполлона - те из них, кто не был занят чтением молитв и воспеванием гимнов - удивленно и восхищенно зашептались между собой - определенно это было добрым знаком; богу будет угодна такая жертва, и за нее он пошлет много блага тем, кто примет участие в ритуале.

Воодушевленный происходящим, Деимах взял жертвенный нож и отрезал клок шерсти с головы овцы - в круге, окантованном лавровым венком, и бросил его на жертвенные угли. Шерсть ярко вспыхнула золотом и синью, словно полуденное солнце в безбрежии лазурных небес, что вызвало очередную волну одобрительного шепота жрецов. Стоявший позади Неарх внезапно громко воскликнул: "ΕΥΦΗΜΕΙΤΕ!"*, после чего в пронаосе воцарилась тишина. К овце, все еще смакующей зерна, слизанные с ладони Деимаха, подошел один из жрецов с освященным в адитоне массивным камнем, и, широко замахнувшись, обрушил его на череп невинной жертвы. Раздался хруст ломающихся костей и овца пронзительно и хрипло заблеяла, но ее крики в то же мгновение заглушили пронзительные мелодии тростниковых флейт. Задрав голову полубессознательной жертвы к небу, ибо на небесах обитал Аполлон, жрец вопросительно взглянул на Деимаха. Пилосец утвердительно кивнул и одним росчерком жертвенного ножа перерезал горло овце; под хлынувшие рубиновые струи горячей крови сразу же был подставлен золотой широкогорлый скифос; когда водопад крови поутих, сосуд передали Деимаху, и, прошептав молитву Фебу с просьбой не оставлять вниманием, поддержкой и милостью, воин вылил кровь на угли в жертвеннике; жрецы тем временем начали разделывать жертвенную тушу, бросая время от времени внутренние органы и куски мяса на угли и вознося молитвы Ситалку. В конце концов какая-то часть плоти жертвенного животного была унесена для приготовления ритуального пиршества, а шкура - для выделки в дар жертвующему. Сдобрив шипящее на углях мясо и внутренности оливковым маслом и ячменными зернами, жрецы прочли заключительные молитвы и пригласили пятерку отобедать (солнце уже постепенно подобралось к зениту) в павильоне ниже по склону Парнаса. Во время трапезы к пятерке присоединился и Неарх, участвовавший в жертвенной церемонии. Разломив ячменный хлеб над испеченным мясом жертвенной овцы, разложенным по широкому керамическому блюду, покрытому глазированным рисунком, изображавшим поединок олимпийских атлетов, Неарх прочитал короткую хвалебную молитву Аполлону и Деметре, даровавшим сию трапезу тем, кто ее достоин, и пригласил пятерку приступить к обеду.

- Твое почтение по отношению к богам всегда будет достойно вознаграждено, славный воин из Пилоса. Сами не понимая почему, вы все явились сегодня сюда; вы получили предсказание от пифии, вы услышали о своем предназначении. Какие мысли это порождает в вас? Каковы ваши дальнейшие действия? И чем я могу помочь вам в исполнении возложенной на вас миссии по спасению Эллады, если, конечно, я хоть чем-то помочь смогу?

Оказавшись наедине с воительницей Сааргес, Маснал чуть улыбнулся и убрал локон волос за ухо, видимо, частый жест, означающий, что этот дроу внутренне собирается с мыслью. Окинув девушку взглядом, бард заговорил:
- Без лишней суеты и ненужных личностей, Ианиста, вы выглядите еще более обворожительно,- Маснал Аль'Антолу подступил ближе к девушке и попытался легонько взять ладонь воина в свою, чтобы засвидетельствовать своё почтение поцелуем.- Не хочу тратить ваше время, поэтому перейду сразу к делу..- бард отступил на шаг от воительницы. Уперев одну руку в бок, дроу подхватил свободной ладонью полу плаща. Излишняя театральность- привычка, что поделать.- Увы, сегодня я не смог лицезреть весь бой до конца, это не делает мне воинской чести, и всё же..если вы будете предоставлять отчет леди Тэль, я прошу вас упомянуть, что скромная заслуга творца плана нападения принадлежит вашему скромному слуге..- Маснал смиренно улыбнулся и чуть склонил голову, обозначая пределы его просьбы.

Маснал лишь кивнул, в знак того, что всё понял. "Собственная Сестра занималась всё это время ересью..кому расскажи- не поверят." Дроу улыбнулся собственной же шуточке. Когда Шаль'Тарин потребовала рассказа, дроу кинул мельком взгляд на Иззрила и тут же поднялся с места.
-Позвольте мне, о прекрасная.- Прозвучал мелодичный голос барда. Впрочем, не дожидаясь открытого одобрения, Маснал кашлянул в кулак, откинул прядь волос с плеч и, уперев один кулак в бок, принялся за короткий рассказа, жестикулируя свободной рукой.- Известно нам не так уж много, госпожа Шаль, в основном, вот что: дому Сааргес было нанесено серьёзное оскорбление! Виновница происшествия - вот наша цель. Некая женщина, что должна умереть от наших рук, чем красочнее представление- тем лучше. Госпожа Тэль, хочет, чтобы урок был усвоен следующим смельчаком, что решится дерзнуть на нашего покровителя.- Аль'Антолу закончил повествование легким поклоном и вновь занял своё место.

- Я хочу, чтобы ты последил за ней некоторое время. За Сестрой Могильщицей. А еще я хочу убить её раба гоблина и приставить к ней другого. Такого, который будет проникать за ней туда, куда не проберешься ты. У Тэль Сааргес лучшие шпионы в Наазире, но даже шпионы не обращают внимание на бледных теней, болтающихся рядом с хозяевами. На рабов. Какой смысл обращать внимание на вещи? Что думаешь по поводу всего этого?
Шаль’Тарин отстегнула пряжки и сняла нагрудник, положив его на кровать. До общего сбора еще оставалось время и она еще успеет влезть в него обратно.

Нахуагава, глянув по сторонам, скрылся в одном из переулков Нижнего города. Улия с Паланой тоже распрощались до вечера: их шатер был на стоянке Ордена, и девушкам предстояло еще много сделать перед пиром, на который их галантно пригласил лорд (в основном дела ограничивались нарядами, как могла предположить Леяна). Остальные двинулись в замок, въехав в ворота города.
Город Золотой Лес выглядел богато и сыто: крепкие дома, покрытые красной черепицей, мощеные булыжником улочки, нарядные горожане. Кленовые аллеи (по осени все как один ярко-золотого и красного цветов), среди которых неспешно прогуливались подданые Тамиора.

Как только лорд со своей свитой ускакал, отряд Октариона тут же снова превратился в обычную компанию приключенцев. Поэтому ни восторженных толп, ни приветственных выкриков. Город жил своей повседневной жизнью, сновали туда-сюда горожане, всадники торили себе путь через толпу, стражники, служебно козырнув младшему принцу, шли по своим делам.

Проехав по широкому Замковому тракту, путники полюбовались видом на порт, где теснились многочисленные корабли и лодки, минули несколько площадей, украшенных статуями Кореллона и других эльфийских богов, а также сам храм Отца Эльфов, большой и по-эльфийски изящный.

По дороге попались еще несколько храмов Аспектов, помельче и попроще. Маячили гордые алебастровые башни Гильдии Магов.

А вот сам замок Золотого Леса несколько не вписывался в обстановку. Во-первых, находился он не в городе, а скале приземистой скале с широкой вершиной, что возвышалась над гаванью, и куда, по спирали взбираясь в гору, вела узкая дорога. Во-вторых, вид имел больше хуманский, без изящества и хрупкости, присущего постройкам эльфов. Прочно оседлав утес, замок выглядел так, как должна выглядеть крепость: неприступно и основательно.

Минув мост, путники въехали в ворота с двойными решетками, по случаю мирного времени поднятыми. Во внутреннем дворе тут же налетели слуги, уже готовые к прибытию Октариона. Услужливо и предупредительно помогли спешиться, провели прибывших в уже подготовленные покои, каждому свои, заранее натопленные и прибранные. Старый кастелян Тамиора, не по годам резвый халфлинг Луцио, лично провел молодого лорда в его комнату, содержавшуюся в безукоризненном порядке с самого отъезда Октариона. Остальным достались спальни в гостевом крыле замка, кроме Леяны, которая давно уже облюбовала небольшую комнатушку поближе к библиотеке.

— В моем роду есть традиция старшего сына называть Тордеком, — заговорил бородатый вояка, чтобы как-то поддержать беседу, - Никто точно не помнит, с каких древних времен и почему так решили. Более того, уже даже никто не задается этим вопросом. Просто давний обычай. Из-за этого Тордеки никогда не представляются полным именем, принятым среди дварфов. Обычно полное имя звучит как-нибудь типа: Дорин, сын Торина, внук Баргуфа. А в моем случае получается Тордек, сын Тордека, внук Тордека. Странно и даже как-то смешно, правда? Да и нет смысла в полном имени, если и так каждому дварфу из моего мира понятно, как звать отца и деда того, чье имя Тордек. Отсюда и пошли разные мифы про мой клан среди других дварфов из далеких земель, незнакомых с этой традицией, и даже среди инорасцев. Например, что есть некий дварф, который живет уже тысячу лет. Типичный вопрос, который я часто слышу, представляясь: "что, тот самый Тордек?". И отвечаю всегда, что, мол, да, конечно, тот самый, а какой же еще? Потому что так заведено в моем роду.

Вращая над костром веточку с завернутым в лепешку куском сала, дварф глядел на огонь и, кажется, просто думал вслух.
— И понимаете, какая штука... выходит, что на мне и всех остальных первенцах мужского пола лежит ответственность за все предыдущие и будущие поколения. Если я прославлюсь каким-нибудь подвигом, то и мой дед и прапрадед в умах людей станут как-бы свершителями этого подвига. Равно как и любое мое великое злодеяние ляжет вечной тенью на каждого Тордека после меня, будь то мой сын или прапраправнук.

— Мир не видел еще ни одного Тордека-святого, не видел он и Тордека-тирана. Во мне, в моих предшественниках столько же благородства и чести, сколько и упрямства с грубостью. Те, кто хотят представить себе этот собирательный образ злодеем, найдут массу тому подтверждений, благо глупостей мои предки натворили достаточно, и я положил на эту чашу весов тоже немало известных "подвигов", — дварф показал двумя мальцами воображаемые кавычки. — Найдутся и те, кто станут возносить хвалу легендарному герою, победителю таких-то чудовищ и освободителю сяких-то порабощенных народов. И тоже по-своему будут правы.

— Только раньше Тордек был известен в одном лишь Фаэруне, а начиная с меня, постепенно пойдет молва о нем и по Фаернилу с Туманами. И, боюсь, молва эта будет справедливо осуждать, хулить и поносить Тордека-злодея, Тордека-убийцу женщин, Тордека-преступника и Тордека-дебошира. Вот поэтому я и хочу поскорее вернуться в свой мир и сделать так, чтобы единственным Тордеком в этом Плане был я сам, а не все мои предки до хренадцатого колена.

Под конец своей исповеди дварф заметно погрустнел, и лоб его прорезали горькие горизонтальные складки. В глазах плясали языки костра. Точно такого же костра, перед которым сидел его отец, дед, и каждый старший сын в этой долгой цепи дварфов, обреченных нести свое примечательное имя.

Едва Отец-Камень прикоснулся к ледяной корке, покрывающей таинственный источник света, как лед начал таять. Таял он неестественно быстро, словно огонек внутри спешил избавиться от сковывавшего его покрова. Несколько вздохов, несколько ударов сердца - и вот живая искра, сокрытая в недрах под Баррагаром, оказалась на свободе. По каверне прошла легкая волна, словно среди зимы вдруг дохнуло весной.
Чуть дрожа, словно в нерешительности, чуть убавивший свою яркость огонек облетел вокруг застывшего с Отцом-Камнем в руке Тордека, слегка задев обветренную щеку дварфа. Тордек ощутил нежное касание, будто в детстве от руки почти забытой уже матери, прилив тепла и уверенности в том, что с миром вокруг все будет в порядке, потому что отец позаботится об этом, а когда он, Тордек, вырастет, то сам возьмет на себя отцовские хлопоты, чтобы никогда и ничто не угрожало мирозданию.
Еще раз сделав петлю вокруг головы дварфа, светлячок тихонько опустился на руку, держающую Отец-Камень, после чего исчез, слившись с подарком Зосимы.
Присутствовавшие при этом странном, но красивом событии Октарион, Чудесник и Саломон с удивлением ощутили, что в пещере заметно потеплело. Жуткий мороз больше не терзал уши и пальцы путешественников по планам, забираясь под одежду и жаля сотней мелких игл. С потолка и стен закапала вода. Ледяная Жила таяла.

- Я не из подозрительных, я из любопытных, - поправил Чудесник, - Был бы подозрительный, ночью бы связал и попытал бы на славу, узнавая ответы, - наставительно покачав пальцем, хмыкнул он:
- А про себя не рассказываю, потому что не спрашивают, чудак человек. Приседать на уши насильно не люблю, так то.

- Ну а про заговор это ты сам выдумал, хорошая фантазия для егеря.

Вы не можете просматривать этот пост!

Услышав Диврина, маг бросился к карнизу. Действительно, враг, сидя верхом на ящере, вознамерился украсть его госпожу прямо во время боя.

— Оставь ее на краю крыши, — велел он рилунтарцу, вновь используя магию для убедительности своих слов. — Я донесу ее вместо тебя, мой друг. Тебе лучше бежать.

Вы не можете просматривать этот пост!

Сабрардин вздохнул.
- У нас нет времени на предлагаемые игры, дорогой неведомый хозяин, - проговорил он в сторону ворот, словно там кто-то стоял. - Поэтому позволю себе обман.
Принц развернулся и, сделав своим воинам знак следовать за ним, зашагал обратно. На ходу он время от времени оглядывался, словно примеряясь к массивному сооружению в центре замка, сам себе кивал и продолжал путь.
Наконец расстояние между ним и воротами стало не менее ста пятидесяти футов. Сабрардин остановился, развернулся к замку, отступил на несколько шагов назад и, подняв свою трость, указал в сторону приземистой башни. Прямо из-под ступней принца взвились тени, которые очень быстро начали плести темный мост, налаживая его над стеной.
- Бегом, - сказал принц, пропуская вперед своих воинов.

- Довольно!

Джуллит только в последний момент спохватилась, чтобы не воскликнуть в полный голос. Не хватало еще, чтобы мужчины принялись устранять свои разногласия прямо здесь и прямо сейчас. Девушка не ждала, что в такой момент маг и рыцарь станут вести себя.. как мужчины.

- Сейчас не время и не место, - добавила она, рассчитывая на благоразумие обоих, - Эта находка - знак. Мы могли пройти мимо башни в полутора сотнях футов и не увидеть ничего. То, что свет в ней зажегся именно тогда, когда мы были здесь, есть провидение. Диврин, ты прав в том, что у нас нет времени обстоятельно подготовиться к переговорам с хозяином башни. И еще ты прав в том, что эта встреча может быть нашим единственным шансом сейчас. В пропаже свитков нет ничего непоправимого. Хозяин мог еще не обнаружить пропажу. Если нам удастся договориться, свитки всегда смогут вернуться на место. Но идти внутрь, не зная с кем мы имеем дело, было бы глупо. Это могло быть тайное убежище Ульв'Тсарашала!

Джуллит не была уверена в том, что это не так. Она не знала ничего о хозяине башни кроме того, что он маг. Заклинания свитков не указывали на его исключительную силу, но это не значило ничего. Он жил один, и это говорило слишком о многом одновременно. И он почти наверняк не жалол гостей, особенно столь внезапных и облаченных в столь многие проблемы. Каков был шанс того, что он верен Паучьей королеве и будет благосклонен к тем, кто исполняет ее волю? На это можно было даже не рассчитывать. Но сейчас Джуллит была готова ухватиться за любую возможность. Она так истосковалась по обществу, так устала от бесконечной череды туннелей и пещер, что согласилась бы вести разговор и с драконом, если бы другого выбора не было. К тому же маг мог оказаться могущественным союзником. Он мог как минимум дать направления, чтобы отряд не блуждал в темноте как слепые гримлоки.

- Мы пойдем к башне, - твердо сказала Джуллит, постаравшись внушить в своих мужчин уверенность в правильности этого решения, - Не сию секунду. Десять минут ничего не изменят для нас, но если маг обнаружит пропажу свитков немедленно, мы это поймем. Наверняка он станет искать их, а это будет значить, что башня оживет. В таком случае мы просто не будем приближаться. Лучший способ узнать, есть в паутине паук или нет, это тронуть сигнальную нить.

Девушка сделала паузу, после чего добавила.

- И прежде, чем мы пойдем куда-либо, я должна исполнить свой долг перед нашей Матерью. Помогите мне.

С этими словами Джуллит повернулась к сваленным в стороне телам рилунтарцев. С помощью мужчин девушка быстро разоблачила их и оттащила к стене пещеры. Здесь не было алтаря, но это не могло остановить Джуллит. Развернув свиток изменения формы камня и приложив к стене руку, она стала негромко читать слова заклинания, создавая нужную форму прямо в своде пещеры. Повинуясь силе магии, часть стены вытянулась вперед, в ней образовалась ниша, куда легко могли поместиться оба тела. Вокруг ложа импровизированного алтаря сформировались восемь небольших отверстий, по форме напоминающих падающие капли. В эти ниши Джуллит положила сухие лоскуты одежды покойных, присоединив к ним рукава собственной сорочки. Церемония требовала жертвы, пусть даже символической. Чуть помедлив, девушка снова поднесла руку к стене, на сей раз коснувшись камня над алтарем. Была всего одна вещь, которую она не могла воспроизвести сама и к которой сейчас у нее не было доступа. Тайник, где хранился священный символ, принадлежавший Кеяштри, был слишком далеко отсюда. Но оставлять алтарь безымянным было недопустимо. Поэтому Джуллит стала вырезать символ Лолс коготками. Она проливала кровь во имя Ее собственными руками, значит сможет и создать Ее знак.

Когда все было сделано, девушка уложила тела на алтарь и сделала шаг назад.

- Мы одержали сегодня победу, значительную победу, - проговорила она чуть нараспев, - Рилунтарцы пришли схватить нас, но вынуждены были бежать сами. Это было испытание, посланное нам Лолс, и мы прошли его. Но нельзя в своей гордыне забывать, что именно Она послала нам это испытание. Она наделила нас силой, и именно Ей посвящена эта победа.

Джуллит говорила на эльфийском; обращаться к богине на любом другом языке было святотатством. Простые и давно выученные наизусть слова молитвы срывались с губ девушки легко, будто сами собой. На миг она даже испугалась - не читает ли она их по привычке, не вкладывая в них никакого смысла, но тут же одернула себя. Думать о подобном посреди молитвы значило навлекать на себя божественный гнев.

- Тебе, о Лолс, мы посвящаем наши свершения, - говорила Джуллит, один за другим зажигая восемь огней в нишах, символизировавших восемь лап Паучьей королевы, - Тебе, о Лолс, мы приносим плоды нашей победы. Души этих еретиков принадлежат Тебе! Они отринули Тебя и надеялись укрыться за плащом Повелителя-в-Маске, но от Твоей воли не скроет ни один полог. Сегодня мы исполнили ее, и эта кровь Твоя! Укрепи нас новыми испытаниями, направь нас на путь, ведущий к Твоей славе, и он будет устлан душами тех, кто осмелится противостоять Тебе!

Закончив слова молитвы, Джуллит на мгновение растерялась. Она неожиданно вспомнила, как уже в походе обращала речь к отряду, преисполненная святой веры в Лолс, и видела холодную улыбку в глазах Кеяштри, считавшую слова девушки всего лишь пропагандой с целью помутнить сознание слуг. Она впомнила, как жрица читала молитву и выдавала свои заклинания за ниспосланный Богиней дар. Конечно, все силы жрицы были Ее даром, но Джуллит чувствовала, что для Кеяштри церемонии и ритуалы были лишь дымом и зеркалами, призванными смутить и запутать верующих, подчинить их своей воле и власти, а не Богине. На ритуалах в храмах Джуллит видела, как огонь поднимался из чаш и пожирал подношения. Но была ли это и правда воля Лолс, или же еще немного магии во славу Ее? Этого Джуллит не знала, и не собиралась узнавать. Она чувствовала стоящих за своей спиной Диврина и Филраса, и понимала, что не имеет права искать ответа на мучавшие ее вопросы сейчас. Это был ее первый самостоятельный ритуал, и он должен был быть успешным. Неудача сейчас окончательно деморализует наазирцев, тогда как благосклонный исход вселит уверенность и готовность идти дальше.

Не раздумывая больше ни секунды, Джуллит сконцентрировала свое внимание и силу на ложе алтаря. Тряпицы в нишах стремительно догорали, но этот огонь не был нужен Джуллит. Она могла сотворить пламя самой Бездны в любом месте, не поведя и глазом. Именно это она и делала сейчас. Чувствуя, как по венам растекаятся горячее пламя, как происходило всякий раз, когда она прибегала к этой инвокации, девушка смотрела на ростки фиолтевого огня, выбивающиеся из камня и жадно бросающиеся на тела. Только сейчас она подумала, что ее собственное пламя имело тот же цвет, что и ритуальное пламя Лолс. Едва ли это было простым совпадением. Ее силы были силами Лолс, а значит в происходящем не было ничего постыдного. Жертвы сгорали в Ее пламени, как сгорают благовония, которые жрицы сжигали в жаровнях перед церемониями. успокоенная этой мыслью, Джуллит смотрела на пляшущий в нише огонь, и не решалась первой нарушить молчание.

Ксунил завел Квейзхааса в шатер и открыв свой походный ящичек с ритуальными принадлежностями и стал доставать от туда свои рабочие инструменты. Он извлек склянки с вонючими смесями, ритуальный нож, черные камни, кости с рунами, алтарные украшения, несколько жаровен.
Установив жаровни по углам шатра он добавил в них черный порошок и поджег. Огонь был бесцветным, почти невидимым. Вонь благовоний растеклась по шатру, казалось тени выползали из жаровен и растекались по всему помещению постепенно заполняя его.
- Помолишься со мной Квейзхаас? Я думаю нам всем сейчас не помешает благоволение богини.
Священник разложил в центре комнаты переносной алтарь, установил на нем диск из черного камня и встав на колени перед алтарем, начал молитву.
- Шар, о единая во Тьме, Мать всего и Начало всего. Дай мне мудрости не совершить ошибок и дай мне силы чтобы их исправить. Помоги мне избежать боли и страдания. Научи меня следовать твоему пути и жить так, как хочешь того Ты. Помоги во всех делах моих. Избавь меня от иного промысла, огради и защити меня. Славься во тьме.
Дым жаровен заставлял глаза слезиться, проникал повсюду. Ксунил закончил молитву и поднявшись повернулся Кейзхаасу.
- Помоги ка мне разложить эти тела для ритуала Квейзхаас. - Жрец указал на тела, беспорядочной грудой мяса громоздившиеся в углу шатра.
- Я открою тебе то, что знают немногие. Мне было видение. Я видел момент нашей славы и величия нашего дома. Наш принц избран богиней для великих дел. С ним ее промысел. А мы избраны ей в спутники его. Тебе уготовано великое будущее Квейзхаас, сила и власть. Но будущее переменчиво. Нам предстоят великие испытания и утраты. Сильные перенесут все испытания и познают триумф. Я бы хотел чтобы в день триумфа рядом с принцем стоял надежный телохранитель как ты.
Разложив тела жрец стал окроплять их мертвой водой и вставлять в их рты и глаза кусочки оникса, подготавливая к ритуалу некротического оживления. При этом он продолжал беседовать с воином.
- Поэтому подумай Квейзхаас что ты можешь приобрести. Я чувствую что ты колеблешься, не видя правильного пути. Обратись к богине, пусть она наставит тебя. Пусть покажет, как отказаться от сиюминутной гордости, ради великого будущего своего и своего дома. Покайся перед принцем в том что совершил и сам проси наказания. Своей верной службой ты заслужишь прощение и награду. Но противясь воле его - ты потеряеешь все.
Жрец приготовил все для ритуала и остановился. Где то бесконечно далеко от сюда в черном небе восходила луна. Жрец слышал ее зов. Он чувствовал приближение полуночи.

- Зачастую выбор стоит не между добром и злом, а между злом и злом. Несмотря на благие намерения все мы совершаем ошибки из-за своей недальновидности, либо в силу обстоятельств. - Добавил немного философских рассуждений в монолог Октариона маг.

Тотэрэ, осматривал окрестности, гадая, где теперь может быть Аран и кидая частые взгляды на группу застывших дроу во главе с Квейзхаасом. Судя по второму иллитиду- судьба их предрешена, если, конечно,кто то не вмешается.. "Был приказ охранять и отбиваться, но не переходить в наступление..быть может следующим личным телохранителем Принца Сабрардина стану я?" кривая ухмылка появилась на его губах. Которая, впрочем, быстро сползла, когда из ниоткуда послышался приказ Сабрардина. "Что ж..если Шар будет благосклонна ко мне, то все еще может свершиться". Жестами приказав одному солдату остаться на месте, Тотэрэ и трое дроу ринулись к своим парализованным товарищам. На ходу воин жестами приказал обходить Иллитида с флангов.
_____________________
Трое войнов атаковавших паука из кромешной тьмы, не громко переговорившись, решили разойтись, чтобы атаковать врага с разных сторон. Когда они увидели что на пауке появился дуэргар, они обратили свои мечи на наездника