Голосование пользователя

- Зерно истины присутствует в твоих словах, Раванда, - убийц в этом заведении будут искать. Приди мы и сдай этого придурка - с нас слетят подозрения, стража не будет искать виновных, потому что виновные известны, кроме этого, мы можем получить... Возможно, можем... какие-то поблажки, хоть и не факт. Впрочем, дальше разберемся по ситуации, - жрец с печалью в глазах посмотрел на Бароса.

- Я понесу тело нашего щуплого с вещами до храма, этот парень все равно нам нужен, вы же выводите пирдурка, а заодно приберите вещички помельче с этих головорезов неопытных.
С этими словами Риддик подошел к Морнемиру:
- Не дергайся, "разведчик", сейчас полегче станет... Маск, даруй облегчение, заживление ран, пусть кровь засыхает до корки... - охваченная голубоватым свечением рука коснулась плута, принося тому долгожданное исцеление.
Когда свежий воздух снова окружил его, за исключением запаха от останков, Риддик произнес еще одну молитву Маску:
- Подскажи, прячущийся в тени, будет ли нам сопутствовать успех, если мы сдадим этого шамана страже, разрешат ли нам оружие или выгонят, быть может, наблюдение за нами поставят или арестуют, надели мудростью!

Кажется дела пошли не слишком хорошо. Паладина вырубили одним могучим ударом... И что теперь, сразу лапки вверх? И зачем мы ящеру и компании теперь нужны?
- Рик, бери лук, я всё равно из него толком стрелять не умею. - Кир негромко сообщил напарнику.

Сам он тем временем повторяет свой предыдущий манёвр, про себя сожалея, что остался без фокуса, и моля Тимору об удаче. Тонкий бело-синий луч снова устремляется к драконорожденному, а сам Кир отползает к Чистюле.

Лишь когда закончился очередной куплет песни Веры, Стреляй понял, что ранен. И ранен серьезно - кровь хлестала, все болело, в глазах мутило. Самое страшное - что стало сложно удерживать Веру. Больше всего на свете Стреляй сейчас боялся уронить свой любимый пулемет. Такого позора она ему уж точно не простит.
- Я... Я слабый... Сейчас, Вера, сейчас...
Залепетал несчастный рейдер, судорожно доставая откуда-то маленькую серебристую фляжку. Нежно поднес ее к раскаленному черному дулу пулемета. Слегка посеребрив его и пробормотав: "Это тебе", закрыл глаза. Глубоко вдохнул.
- А это мне. Надеюсь, твой следующий друг будет лучше меня.
И выпустил остаток аэрозоли на оскаленные свои зубы, перед этим зажмурившись.
А когда вновь открыл их, там уже не было страха и прежней его вечной неловкости.
Там был огонь, там была буря, там была стрельба, там была смерть!
Там была...
- ВАЛЬГАЛЛАААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!
Вскочив на крышу Элеоноры и не обращая внимания больше ни на что, Стреляй мертвой хваткой зажал гашетку и закружился в танце смерти, с диким хохотом расстреливая всю оставшуюся ленту в фееричном финальном аккорде своей уебанской жизни.

– Да ладно тебе, весело будет. Посмотрим, кто кого перекомандует, – как всегда не в тему улыбнувшись (отчасти из-за реакции сэра Дарвина на столь фамильярное к его благородной персоне обращение), Дэйв глянул на хиллсфарца, отвечая на его предложение, после чего продолжил вертеть головой, посматривая то в сторону приближающейся четверки, то на начинающих пререкаться друг с другом сослуживцев. Забавно было видеть, как за спорами о наилучшем варианте исполнения приказа все эти люди долга, порядка, чести и одни боги знают чего еще начинали постепенно втягивать себя и весь отряд в сумятицу и неразбериху – начало настоящего хаоса, коего сами же, поди, и страшатся. Словно творящегося вокруг безобразия им мало, собачиться начинают не хуже шакалов уличных, дерущихся за еще не освободившееся место главаря банды, того и гляди бросятся друг на друга с кулаками доказывать чья правота сильнее. Плут аж заерзал в седле, предвкушая подобное развитие событий и вспоминая старые добрые деньки в Телнаме.

Неудивительно, что при таких раскладах неприметная на их фоне жрица Суни – неприметна по активности обсуждения, конечно же, а не внешности (с ее-то сверкающими бедрами из-под разорванного платья!) – оставалась единственным островком надежды для раненого принца, хоть как-то пытаясь помочь ему, вместо бесполезного чеса языком. И хорошо, что пытается, а то за этими спорами становилось действительно жаль парня.

Вишенкой же на этом торте из накаляющейся, взрывоопасной обстановки стал Гроч, без каких либо слов и объяснений с необычайной ловкостью и неповторимым исполнительским мастерством запустивший на звуки непонятной речи дротик. Молодец! Красава! Дэйв чуть было не обрадовался такому неожиданному ходу от монаха, да вовремя вспомнил, что находится не в каком-нибудь безопасном укрытии, а прямо здесь, посреди творящегося кругом хаоса.
– Хотя нет, уже не посмотрим, – с наигранным сожалением вздохнул он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Похоже, наш молчаливый друг тоже недолюбливает командиров... – посмотрев вслед улетевшему ко все той же четверке неизвестных снаряду, плут начал неспешно, будто нехотя, готовить к бою лук.

Вы не можете просматривать этот пост!

ПАТРОНЫ! ПАТРОНЫ ПАТРОНЧИКИ-ПАТРОНЫЫЫЫ!
Не обращая внимание на тычок поддых, упал на колени, схватив почти целую ленту. Обнял, к сердцу прижал. Слезы все же брызнули - но это были уже слезы радости.
Вера не будет голодать!
Покормил ее быстро, сноровисто, обмотав висящую ленту вокруг сутулых плеч и вправив конец прямо В НЕЕ.
Застонал счастливо.
Сыта и довольна! Она довольна! Она улыбается!
Как хорошо!
Но что-то бередит душу Стреляя. И они оба знают, что.
Тихонько, осторожно, чтоб она не заметила, глянул в сторону стремительно убывающей горы пушек. Отвел взгляд стыдливо.
И, ненавидя себя, снова глянул.
Вера стара и истрепана. А они... Они молоды, красивы. А как пахнут, как пахнут!..
- Я... - Заговорил, нежно к пулемету своему обращаясь. - Я... Там же в них патроны могут быть, понимаешь? Я их тебе отдам. А ее... Если найду, понимаешь? Ее только для патронов. Мы с ней не будем... Стрелять. Честно.
И ринулся вперед, к пушкам, размахивая отверткой, причитая и самого себя ненавидя, слыша укоряющее молчание Веры.
Конечно, она ему не поверила. Насквозь его видит. Да кого он пытался обмануть?
- Прости, прости, прости... - Хнычет, все быстрее перебирая вороную сталь новехоньких пушек.