Голосование пользователя

Ты покинула его, напоследок обернувшись. Нофу стоял неподвижной статуей и глядел все на те же деревья.
Хорошо посидели с Хотару в кафе. Поболтали как обычно. Она удивилась тому, что ты смогла зацепит такую птицу. Да и от него не ожидала такое.
Прошло время, и ни каких слухов о тебе и Нофу не появилось. Хотару была могилой, правда... поделилась с тобой новой темой дня. Твой отказ капитану футбольной команды, которого... не было. Ну не подходил он к тебе с таким, а слухи были.

Все заканчивается, закончилась и твоя учеба в средней школе. В старшей ты начала в одном классе с Хотару. Вероятно, помогли списки старых знакомых, кого бы ты хотел видеть в своем классе, заполняемые перед поступлением. Говорят, их не то чтобы особо смотрели, но приглядывались. Правда, Хотару, у которой похоже был талант в добыче сплетен всех мастей, поделилась, что с тобой возможно было исключение и педагогический совет пошел на встречу, взглянув на послужной список в прошлой школе.
В любом случае, после выступления представителя первогодок с лучшим балом среди поступивших, тебя пригласили на сцену спеть гимн школы. И снова успех, имя предыдущего участника, кажется никто и не запомнил даже.

Наступила новая осень. Необычна холодная, как говорят в новостях, а твое тело в легкой одежде им полностью верит. Через неделю у вас с Хотару пижамная вечеринка у нее дома. Правда, только на двоих, а сейчас...


- Эйка-чан, горячий шоколад,- в продрогшие руки вложили горячий стакан. Кончики пальцев слегка закололо от резко нахлынувшего тепла, горячий пар поднялся и коснулся кончика носа, который защипало от перепада температуры.
Тебе улыбался голубоглазый блондин. Тодоки Кангэн, третий год обучения. На два года старше тебя.

Суббота. Недавно закончился вечерний школьный концерт по случаю юбилея директора. И Тодоки-семпай рассыпаясь комплиментами вызвался проводить тебя до дома, а заодно понести твои вещи для концерта, сейчас висящие у него на плече.
Бежевое пальто под волосы, голубая рубашка и темно синий пиджак, черные брюки и лакированные ботинки. Сегодня была свободная одежда, для праздника. И этот красавчик выглядел словно студент дизайнерских курсов, нежели школьник. Хотару особенно бурно обсуждала его. Кангэн был чистым японцем и волосы были у него крашенные, а цвет глаз менялся каждый год, благодаря линзам. В том году были зеленые изумруды, в этом голубые будто лед. Хотару был одним из самых популярных парней школы, и ходили слухи о множестве девушек, которым он отказал, и тех, с кем встречался, пока они не расстались.
Пока шли, парень показал тебе свои фотографии с различных модных показов. На них он стоял рядом с именитыми (если ему верить) дизайнерами одежды. Вот сами Доменико Дольче и Стефано Габбано, он ездил в другой город, только бы поймать их, а вот какой-то пухленький дядечка в красном пиджаке со смешной фамилией Zaicev, Кангэн говорит известный кутюрье из России. Сам он планировал стать про моделью, после школы.
В отличие от других парней, Тодоки был очень обходителен. По пути, на лестнице поддерживал тебя за руку, помогая подняться, а когда заметил, как ты дуешь на озябшие пальчики. Мягко ухватил за талию и не говоря ни слова развернул к ближайшему ларьку с горячими напитками.
Что было правда, а что нет, в плане слухов об этом парне ты не знала. Хотару сама рассказывала, что народная молва говорила о том, что ты отказала больше пятидесяти (на самом деле их было всего четверо, включая Нофу) парням. Что твой настоящий ухажер или известный сейю, или певец, или актер или... особо злые языки говорили, что наследник богатого конгломерата, с которым ты встречаешься ради денег и выскочишь замуж, сразу после школы. Само собой, большинство в этих слухах соглашались в том, что ты уже давно не девочка. Откуда все это? Вероятно, отчасти зависть успехам на сцене, популярности у мальчиков и особому положению у педагогов, спускающих тебе многое, за что могли быть наказаны другие (ту же косметику).
- Твой голос на сцене был божественен, Эйка-чан. После школы собираешься стать про? - спросил улыбчивый блондин, чуть смещаясь в сторону и закрывая спиной от пронизывающего до костей холодного ветра. Он будто читал мысли и окутывал заботой со всех сторон. И сейчас его ладонь легла поверх твоей, помогая согреться рукам.
Тебе нравится такая забота со стороны парней? Это что-то должное и само-собой разумеющееся? Но как много ты ее получала, оставаясь неприступной крепостью?

– Ты рыбспортил мою сковороду. – Ничего хорошего не предвещающим тоном отметил Рыба, который к драгоценным металлам, кажется, был равнодушен, а вот имущественное право уважал довольно сильно. По крайней мере лично свое. И на него за сегодня покушались уже второй раз. – Вы что порыбохреневали тут все?

– Сеть у меня есть. – Ткнул Рыба коротким кривым пальцем себе на пояс, где похоже действительно была прилажена свернутая рыболовная сетка, в ответ на треп Супового Набора. – Якорь делай, рыбалабол.

Боже ты мой, в какое безумное время мы живем,
Имели бы вы только представление, где я сейчас,
И что со мной произошло,
Но я вам расскажу,
Представьте себе, мой давний враг - Дженна Небесная, ни с того ни с сего вдруг взбеленилась и в одиночку открыла портал в мое царство, чтобы достать меня и, если я ее хорошо знаю, задушить голыми руками. Что выбирает трус? Трус выбирает бежать от Небесной через весь парящий остров, но она погналась за мной. Представляете, дорогая Эвелина - вы сейчас окружены тремя странами, из которых бесследно исчезли лорды-маги!
Но ладно я-то - я в жизни ничем не управлял и никакой поддержки своему народу не оказывал. Хотя мои подданные меня, безусловно, и заслужили. Но Лесное Царство и Донри! Я всерьез беспокоюсь, не нашелся бы поблизости талантливый волшебник с личной армией, способный захватить по меньшей мере часть их земель. А то и моих!

Но я вообще-то уже нашел человека с безупречной репутацией устроителя балов-маскарадов и прочих увеселений посреди бурлящего котла междоусобиц, осталось только с этой Дженной как-нибудь разобраться, и мы поедем. А то у всех одни войны на уме, в то время как меня впервые за последнюю сотню лет пригласили на светское мероприятие, да еще и мое предложение составить мне же компанию кто-то принял впервые лет так за тысячу. И вдруг - раз! - и властитель Сада что-то страшное с собой делает. Чтобы я с таким смирился? Никогда!

Слауг Третий.

Ах да, совсем забыл спросить, как вы там.

Слауг Третий.

Тем временем Базальгетте уже озаботился размещением пограничников на всех рубежах, кроме границы с Лесным Царством, и отметил, что на них сейчас тишина необычайная. Даже шпионов в Штрайцбург никто не засылает, что уж совсем подозрительно. Но любая атака с любой из трех сторон теперь должна быть упреждена.

Два десятка артиллерийских орудий у столичного оружейного фабриканта были закуплены и доставлены в город-тень, иных же поставок, как бы там не шли переговоры с Остенвильдом, пока что не было.

Впрочем, Энзо не зря таки свой хлеб ел, и кое-какая интересная - тревожная? - новостишка у него все же имелась:

- После пропажи орионской девы в Донри объявились ординаторы Ключника. Понятия не имею, о чем они ведут переговоры с Колосажателем, но, по-моему, как раз о защите земель Небесной в ее отсутствие. С трау она и правда в давней ссоре, и без хоть на что-либо годных волшебников весь легион Дженны рискует не выдержать натиска подземного народа. Ординаторы Ордена Ключа выдвинут известное требование - свободный поиск и истребление инкарнатов на территории Донри, а Слауга они и без того не любят. Подозревая в нем, кстати, известно кого. В общем, недолго на Хор-Алькане держалась стабильность...

- Измена - работа на наших противников, - привычно ответил Жан, - Если не заставить человека служить нам, другие заставят. Такие, как владыка Траугарда. Любой человек может быть не согласен с нами, может даже открыто об этом заявлять. Но если он при этом служит чудовищам и плетет заговоры, планируя покушения на кого-то из градоначальников - чем он отличается от врага на поле боя? К остальным же я предельно мягок, за что и расплачиваюсь. Ни один волос не падает с голов тех, кто просто со мной не согласен.

Пожалуй, тяжеловато служить тому, кто вечно тосклив и выглядит во всем разочарованным. Учить же его чему-то и вовсе превратится в пытку для обоих. Сам Дэре уже не раз через нее проходил, пытаясь обучить орионскую деву науке управления, говоря "Чтобы вести людей за собой, надо понимать, что у них на уме", но могло ли это возыметь хоть какой-то эффект на существо настолько не от мира сего, что для пресечения слухов о ее инкарнатской сущности пришлось немало постараться? Не то чтобы он сам считал их имеющими под собой почву.

- С границами - очень трудный вопрос. Множество лордов-магов, у слуг каждого свои способы ускользать от разведки. Кого не разглядишь без особенной линзы, кто сменит облик, кто телепортируется. Можно, конечно, содержать на каждой границе больше роты простых людей, снабженных всеми мыслимыми и немыслимым артефактами обнаружения. Но очень дорого.

Вздохнув почти в унисон, Жан промолвил:

- Эффективность - тоже расплывчатая штука. Но за сундук золота вполне можно отстроить крупный форт из прочных деревянных бревен и содержать в нем гарнизон в роту-другую. Манакристаллов нет, но мы граничим с Кабирией, и поставляют напрямую их совсем недорого - сундук золота за полный мешок.

И с совсем уж кислым видом Дэре взял письмо. Может быть, выходя, десять раз подумал о том, стоит ли то вообще отправлять - но отправил и спустя некоторое время принес ответ.

— Я наслышана, как сурово Вы наказываете за непослушание, — кивнула Ирэн. — Новость о том, что Вы заставили регента извиняться перед девчонкой трёх дней от роду, разлетелась по капелле очень быстро. Все только это и обсуждают.

Ирэн не преминула сделать акцент на двойных стандартах.

— Интересно, как Вы накажете её в следующий раз, когда она снова пустит лживую слезинку на публику? Велите кому-то из подчинённых встретить рассвет? Или, может быть, отправите в торпор кого-то ей неугодного, на кого она укажет пальчиком по своей прихоти?

Обида за унижение Микаэля всё ещё горела огнём в душе ирландки. Ирэн на дух не выносила несправедливость. Особенно в отношении своих друзей. И сейчас желание её восстановления было сильнее инстинкта самосохранения.

Она с интересом внимала развернувшемуся диалогу между Высоким Регентом и загадочным существом-статуей, природа которого была ей неизвестна. Но не решалась задавать вопросов, чтобы удовлетворить свою любознательность. Ирландка догадывалась, какой ответ её ждёт. «Вот станете регентом — тогда узнаете. А сейчас, ученик О’Двайер, это не вашего ума дело, так что знайте своё место». Примерно такой.

Ирэн не отпрянула, когда Торстен приблизился вплотную, и выдержала его взгляд. Стоя недвижно, сейчас она и сама походила на мраморное изваяние.

— Правильно ли я понимаю, Ваша Светлость, — начала она вкрадчиво после некоторого молчания, — что эффективной совместной работой с мадам Од Вы назвали её предательство своих коллег и единомышленников, магов Эутанатос?

По лицу Примогена разлилась гримаса презрительного отвращения, которую она даже не сочла нужным скрывать. Только вот нельзя было определить, кому она была адресована — упомянутой женщине, не гнушающейся подобных методов, или же Торстену, эти методы одобряющему. Дальнейшие пространные комментарии Ирэн опустила, но, по всей видимости, про себя сделала определённые выводы о личности своего руководителя. И, судя по всему, выводы эти пошли не в копилку его достоинств.

— Что ж, если Вы так довольны её работой, мне остаётся лишь пожелать, чтобы Вы не разочаровывались ей и впредь. И не отнимать более Вашего времени.

Но вопреки ожиданиям, она не поспешила удалиться, а вдруг наклонилась к уху Высокого Регента и, понизив голос, проговорила:

— А мне вот любопытно: как маг, нейтрализовавший Вашего гуля и пытавшийся забрать у нас Одарённую, вообще вышел на нас? В курсе операции было очень ограниченное число лиц из Вашего ближайшего окружения...

Ирэн сощурила глаза, склонив голову набок.

— Возможно, здесь справедливо вспомнить поговорку «Предавший один раз, предаст и дважды», как Вы думаете? — иронично добавила она.

И, отступив на шаг в сторону, снова сделала лёгкий полупоклон, намереваясь покинуть подземелье.

— Ваша Светлость.

Время действия: 2 сентября 2018, Воскресенье, немного больше 21.00
Место действия: Почтовое отделение недалеко от дома Араи Харуки
Вечер. Редкие люди подходят, чтобы забрать из почтоматов присланные им посылки и другие вещи, что доставляют курьеры, пока адресата не возможно поймать лично. Среди одного из ящиков, ничем особо не выделяясь стоит девушка. Это если судить по фигуре скрытой в мешковатых штанах и ветровке, глубокий капюшон накрывает ей лицо. Она открывает ячейку прикладывая фотографию штрихкода на мобильнике к считывателю. Достает из камеры маленький прозрачный пакетик в котором лежит алая игральная кость из пластика. Вглядывается в нее и еще раз осторожно озирается вокруг, будто пытается понять, наблюдает ли кто за ней. Но подросток совсем не интересна никому из окружающих людей. Пакетик открывается и кубик оказывается на ее ладони.

Был уже вечер, когда Кира наконец вышел на связь. Он профилонил сегодняшний рейд на босса, из-за чего больше половины сокланов полегло. Рейд с трудом отбился. Обычно этот талантливый парень помогал настраивать макро-пускастели, и тактический планировщик. Первая, специальная программка, которая одним кликом могла запускать за игрока сложную последовательность действий, а в сочетание с планировщиком еще подгадывать под действия сопартийцев достигая умопомрачительной эффективности совместных действий. Но настраивать нормально это чудо программной техники умело только дарование создавшие его. В итоге, Харуке пришлось рулить всем рейдом самой, по старинке, используя только свои симпатичные губки. Прелесть которых оставалась не оцененной согильдийцами, ведь все считали что ими управляет суровый парень, со стальными яйцами, который не даст спуску никому. Результат был закономерен, вытащила рейд с полного краха только на личном мастерстве. И что в оправдание? Нашел какой-то супер-пупер вирус который заразил его комп и мобильник, сидит изучает. Это было его бедой, взять и залипнуть во что-то и пропасть, пока не отпустит.
Познакомилась она с ним давно, в одной из первых своих игр, когда начинала и отбрыкивалась от мужского коллектива в играх. У них была прямо стойка на все что с сиськами и жопой, стоило этому выбежать на экраны перед ними, да потрясти( а тряслось оно всегда, аниматоры постарались). Послушав поток приставаний и тупых подкатов, она оставила отыгрыш за девушек, оставив это парням. Пусть мальчики развлекают друг дружку флиртами, ей нужна нормальная игра. Парней играющих за женских персонажей было полно, собственно большая часть женского населения любой ММОРПГ.
Вот так и играла, когда чата не хватило и пришлось использовать голос, и спалилась. А он вместо того, чтобы лебезить и подкатывать, предложил программу для изменения голоса. И еще помог с настройками. Там было такая куча ползунков, что сделать нормальный мужской было просто не возможно, получалась все время какая-то робофигня, а так более менее вышло. Хотя кто разбирается понял бы, что она использует корректор голоса.
И вот когда она строчила ему все что думает о его забивательстве на должность зама клана, он прислал сообщение с этим. Сказал придти на почту рядом с ее домом, забрать из почтомата нечто, что изменит ее жизнь навсегда, просто свернет представление о мире, каким она знала его до этого. В его сообщениях чувствовалась такая энергия, только как когда они валили первыми боса на сервере, становясь живыми легендами виртуального мира. Харука зная его привычки угадывала сильную степень возбуждения парня. Может он увидел в ней девушку? И решил лично встретиться? Это бы сделало все сложнее, но зато разрешило бы ее любопытство об его настоящей личности.
По адресу постамата было понятно, что он знает где она живет и кто она. Араи давно это подозревала, слишком было много косвенных намеков, о нем же она знала совсем мало. Кира не любил раскрываться. Возможно, именно любопытство повлекло ее слинять на ночь глядя из дома, даже учитывая, что завтра в школу. Прогулке благоприятствовало то что мачеха с десятой попытки допилила отца раскошелиться на поход в театр, а затем и в ресторан. Ее само собой не звали. Да и не пошла бы наверное, даже если бы пригласили, но... никто и не подумал об этом, даже из вежливости.

Сейчас она сжимала алую игральную кость в руке.
"Просто брось эту кость. И она изменить всю твою жизнь. Вот уведешь! Когда потратишь первое очко развития на навык."
Это было последние сообщение от Киры. Видимо, почтомат ему сбросил уведомление о том, что открыт и адресат получил посылку.
Оглядевшись, она не видела, чтобы кто-нибудь наблюдал за ней. Зачем Кира послал ей такую глупость, после столько времени их онлайн знакомства? Что может сделать простой кусок пластика в ее в общем-то бессмысленном существование текущим днем?

Вы не можете просматривать этот пост!

"Прямо как в старые недобрые времена" - подумал Монтгомери, обливая бензином полицейский автомобиль.

Еще он хотел добавить, что в Нантской капелле есть примета: "Сожженный автомобиль - к смене регента", но воздержался.

Микаэль выполнил резкий тормоз, отчего шины завизжали по асфальту, а все в машине стукнулись лбами в передние сидения, затем вас снова вжало в сидения, когда регент дал газу. Машину дергало, но скандинав удержался на крыше, очевидно схватившись за мигалку. Впрочем, это ограничило его мобильность. Двигаясь со сверхъестественной быстротой, Эдгар снова высунулся из окна и дважды выстрелил в фигуру на крыше в упор, хотя дуло и ходило ходуном от тряски. Обе пули настигли цель, и отбросили викинга с крыши. Он неудачно перекатился, схватился за бок и сполз на асфальт. За считанные секунды автомобиль набрал скорость и уехал на расстояние с которого догнать не смог бы и Эдгар на Стремительности. Сгорбленная, согнутая, похожая на пенек побежденная фигура скандинава так и осталась вдалеке памятником вашему пребыванию здесь.

Беглецы
ДиРейм повел автомобиль к аэропорту, где ждал припаркованный фургон с гулем Торстена. По рации обсуждали стрельбуоколо Оерликона, отсутствие арабов с автоматами в указанном месте и подозрительный полицейский автомобиль. Контроль начал перекличку, затем поступила команда перейти на резервную частоту. Ваше прикрытие продержалось совсем недолго, но его хватило, чтобы отправить фургон в новое место и встретиться с ним где-то на боковой улице, где можно было бы перенести индуску в кузов незаметно, а не на глазах всего аэропорта. Кавендиш и ОДвайер были в крови, на крыше автомобиля образовались вмятины. Где-то вдали послышалось гудение вертолетных лопастей, вас разыскивали уже с воздуха, но пока никто не знал где вы находитесь.

Наконец, полицейская машина достигла какой-то боковой улицы на окраине Цюриха, где уже стоял припаркованный фургон. Отсюда можно было бы валить на запад и рапортовать о выполненном задании Торстену. Организация Тремер восторжествовала! Ну или почти. Пока Кавендиш и Ирэн открывали грузовую часть и грузили туда легкую смертную, а Симидзу доставала свои скальпели для операции, ДиРейм подошел поприветствовать водителя. Однако лицо человека за рулем оказалось совсем незнакомым. Вместо невзрачного гуля, которого Высокий Регент отправил вам в помощь, водителем фургона оказался полноватый мужчина среднего возраста в очка, с карими глазами, но непримечательной в общем-то внешностью.

Встреча
- Только без паники, - сказал мужчина, когда Микаэль схватился за пистолет и понял, что отдал его Кавендишу. - Мне нужна эта волшебница. Если вы хотите изучить её, а не обратить в Немёртвую, я могу помочь с пониманием Истинной Магии. Ваш Торстен не знает ключа к Одаренным, и она просто превратится в еще одного вампира. Я давно слежу за их родом и смогу найти путь к истокам этой новой магии. С моей помощью вы узнаете, что происходит в мире. Скажите Торстену, что Одаренную пришлось убить, или что она ускользнула. А я останусь с вами до того срока, пока мы не узнаем все их секреты...

Действие этой истории разворачивается в мире не столь отличном от нашего по уровню технологий и мировоззрению людей. На западе все тот же Союз Европы и Объединенные Эмираты, Африка разбита на множество стран, любящих революции, за океаном Альянс Свободных Штатов, а на юге Китайская Коммунистическая Республика, а также Индийский Махарадж.
Центральным же государством Земли, того кто все смело могут назвать мировым полицейским удерживающим страны от начала третьей мировой войны, является Священная Осийская Империя.

Священная Осийская Империя
Символом империи является восходящие золотое солнце на белом фоне. В центре солнца серебристая звезда, а снизу видна дуга горизонта, которой солнце касается нижней частью будто утопая в ней. Из светила исходит восемь золотистых лучей.

СОИ является многосигнальной и мультиконфессиональной страной главным постулатом которой можно назвать честь и патриотизм. Не важно какой ты национальности и веры, но пока все это служит родине, ты можешь с честью называть себя Осийцем.

Столица
Ось - столица империи, в честь которой та и названа. Один из старейших городов мира, возможно самый древний из сохранившихся на сегодняшний день. Этот город знаменит тем, что стоит на девяти холмах.
На центральном холме, самом возвышенном месте города располагается Золотой Дворец Императора, а также особняки многих нобилей государства. В 2018 году правящим монархом является Великий Князь Федор Романов, по прозвищу Тишайший. Он практически не вмешивается в работу Палаты Князей и Думы, ведя образ жизни любящего семьянина.
Одним из занятных капризов монаршей семьи является запрет на фотографирование венценосных особ, их портрет можно изготавливать только художнику, получив на то дозволение. Из-за чего в лицо императора знают лишь члены высшего света посещающих званные балы во дворце, да и те немногие коллекционеры которым посчастливилось стать обладателями его портрета (репликации с которых тоже запрещены).

Остальные восемь холмов расположены вокруг Царского на разном расстояние, каждый исторически стал центром для определённых групп людей (бизнеса, органов власти, научных новаторов и деятелей культуры), поделив город на специализированные районы.

Кроме районов, образующихся вокруг холмов, стоит отметить старый город и порт, так же отстоящем от Царского холма, но не имеющим в себе возвышенностей. Этот старинный район частично погружен в воду, в сочетание с узкой застройкой образуя водяные улицы по которым можно передвигаться разве что пешком или на лодках. Любимые места влюбленных парочек и туристов. Хотя и страшных слухов, и легенд ходит вокруг него много. Старый город выходит к порту где в основном фрахтуются яхты, крупные корабли(танкеры и сухогрузы) из противолновых рифов защищающих город, не могут войти в порт и фрахтуются в портах за пределами города.

Проходящие рядом теплое течение позволяет быть воде теплой практически круглый год. За исключением нового года, когда на один месяц Ось сковывается зимними льдами, а на ее плечи ложиться пушистый снег. В целом, в городе приятный умеренный климат без сильных перепадов.

Инфраструктура города
Крупные штрафы на мусор, сделали Ось одним из самых чистых городов мира. За уборку улиц отвечает владельцы зданий на ней расположенных. Из-за чего уборкой в жилых районах обычно занимаются частные дворовые службы, а вот коммерческие заведения справляются своими силами. В городе очень много мелких торговых лавок и мест развлечений, каждый из которых пытается хранить свою особую атмосферу. Чистота же крыльца, один из способов соревноваться с соседом. Гипермаркеты распространены только в бизнес районах города.
Весь город соединяет сеть скоростных метро на магнитной подушке, где наземных, а где подземных. Но каждый район имеет свою специфику передвижения, так в старом городе предпочитают перемешаться на гондолах или электрокатерах, а в центре на конных экипажах. Новые улицы где проложены широкие автомагистрали рассекают электроавтомобили. Налоги на бензиновый транспорт в городе весьма большие и позволить его себе могут действительно только настоящие ценители роскоши.
Сам ритм жизни города меняется от района к району, где шумная деловая суета, а где неспешное наслаждение жизнью в тишине.
За городом расположены пляжи, аэропорты и многие другие развлекательные и промышленные комплексы, добраться до которых можно на скоростных поездах.

Образование
После реформы образования тридцать лет назад школы разбиты на три уровня. Младшие шесть лет, средние три года, и старшие три года обучения. Дальнейшие обучение в высшем учебном заведение от четырех до семи лет. Для успешного поступления значительное влияния оказывает престижность заведения и величина бала в прошлом учебном заведение. Обязательным и бесплатными классами являются младшие и средние.
В столице расположены одни из самых лучших образовательных заведений в мире. Есть как кадетские училища, так и гимназии для благородных дам, выделяется из всех конечно заведений для учеников старших классов Императорский Лицей, в котором учатся отпрыски многих княжеских родов, а также влиятельных людей СОИ и всего мира.
Но конечно, большинство учиться в учебных заведениях по проще, готовясь стать офисными сотрудниками, либо пойти в сферу услуг. Благо Ось весьма развитый культурный центр.

Законодательство и урегулирование споров
Обыкновенные граждане империи решают споры между собой через суд. Для дворянства существует дуэльный кодекс, позволяющий им разрешить разногласия в поединке один на один. Дворянин может вызвать на дуэль и простого гражданина, но соглашаться или нет решает последний. Обратное невозможно и смешно.

Культура
Сейчас происходит заметный спад в нравах как молодежи, так и власть предержащих. Деньги и власть начинают довлеть над честью и служением обществу. Усилены военные настроения.
Хоть представители дворянства предпочитают камзолы, а дамы платья все это скорей дань пребывания на Царском холме. Обычные граждане вполне нормально ходят в джинсах и футболках, а на работу в деловых костюмах.
Если красивую одежду разрешено носить каждому, то холодное оружие на поясе привилегия только дворянинов.


Районы Оси(картинки)
Старый город и порт












Мощенные улицы



Зимой



Парковые территории



Царский холм

Пока карета ехала домой, Кэльпи долго молчал. Могло показаться что-то чем-то расстроен, но Рубиана знала что он о чем-то размышляет.
- Это не просто убийца, - наконец нарушил молчание спутник, - он говорил как человек. Почти как человек. Но элементали сказали, что ударили и не было крови. Значит магическое существо. И очень сильное. Так варианта всего два. Либо кто-то из твоих братьев Призыватель, и создал единичного но очень сильного элементаля... либо у кого-то есть интересный фамильяр. И то и другое может грозить неприятностями, если Охотник выяснил что ты стоишь за посланием своих элементалей. Ведь информация стоит дорого...

И дальше до конца дороги он молчал, погруженный в свои мысли. Новостей от элементалей так же еще не было. Как впрочем и крика смерти, что очевидно было хорошим моментом.

На следующее утро только одинокая рыбацкая лодочка плыла по реке, которое было видно из крепости Рубианы. Такая же, как и большинство у местного населения - косой парус, небольшие борта, пара закрепленных сетей на небольших деревянных лагах. А чем еще заниматься в этом холодном краю?

Впрочем, у Управляющего как всегда было много идей по этому поводу. Даже не смотря на факт начала Королевской Гонки, он спал и видел провинцию процветающей. Вот и сейчас, в отчете касательно денежных средств он как всегда не забыл указать несколько жизнеспособных в теории вариантов. Если конечно на них найдутся средства и деньги, что в условиях скудной ресурсодобычи было крайне актуальным вопросом. Поэтому несколько листов занимали обоснования почему здесь выгодно копать руду, как пригласить торговцев изменить маршруты и что такое редкие северные водоросли, и почему половина мужской знати Королевства считает, что их употребление крайне помогает в любовных делах.

Рыбный промысел приносил свой скромный доход, поскольку свежая рыба пользовалась хорошим спросом в Столице и окружных регионах. Снежных бурь давно не было, а пиратов или разбойников тут не водилось от слова совсем, так что с этим все хорошо. А вот торговля секретиками, которую Рубиана вела лично и с хорошим успехом, могла на фоне начале Гонки сыграть куда лучше чем обычно. Когда как не сейчас, в период буквально построения будущего не затопить дворянам своих конкурентов, подняться на чужих головах? Поэтому в текущем месяце работа её верных элементалей внезапно окупилась вдвое больше чем обычно. Безусловно приятный бонус. Если же наследница планировала заняться созданием новых, то для этого определенно следовало оставить некоторые части дохода на создание новых.

Гвардия же как всегда проводила время в тренировках. Фэрил докладывал, что бойцы в хорошем расположении духа и готовы к встрече с неприятелем. Пожалуй здесь абсолютно положительный имидж Рубианы перед своими жителями играл только на руку, поскольку преданы ей были все и очень даже сильно. Так что в текущий момент главной проблемой было занятие Трона и грамотная трата денежных средств.

Килар же напоминал Рубиане, что было бы очень не плохо найти себе союзников. И не тех "друзей", кому можно со скидкой продать очередной секретик, а действительно союзников, ввиду того что надеяться на экономику пока что смысла нет, а армия не представляет из себя абсолютно грозной силы. Да и одной торговлей секретов как известно жив не будешь, да и от вторжения противника оные не спасут. Впрочем он так же выражал надежду, что Принцесса это сделала на Балу, не потратив все время только на сплетни и алкоголь. Иногда он действительно смелел. Или это все возраст?

      — Но как...

      Только это и сказал Бенджамин. Больше он ничего не сказал, в растерянности сжимая прекрасный цилиндр. Дорогой, старинной работы, изготовленный ещё из войлока на бобровой шерсти, а не из современного шёлкового плюша. Такие цилиндры давно уже не в ходу. По крайней мере, скромный и порядочный лодочник не готов позволить себе такие на шумном рынке у Петтикоат-лейн. Но казалось, что в эту секунду на свете не сыщется ничего более лондонского, чем чёрный лондонский цилиндр. Синеватый свет зябкого октябрьского рассвета неторопливо вполз под низкие своды «Трёх корон», и второй день октября вдруг также показался Бенджамину настолько правильным, насколько может показаться двойка, следующая за единицей.

      Большой стол в середине зала, за которым сидели карточные игроки, давно пустовал. Но Бенджамин Паркер как наяву видел за ним седоусого джентльмена, весьма похожего на постаревшего барона Чаннинга. И цилиндр... лодочник в ещё большем недоумении оставил было находку, затем снова взял и бережно прижал к груди. Всё смешалось в его голове: и он уже не знал, как будет здороваться с мистером Уотсоном и как объяснять ему, что во сне похитил полицейскую лодку, собаку и даже самого настоящего полицейского инспектора. И как же теперь найти таинственного сэра Бенджамина, чтобы вернуть ему цилиндр? И как же...

      О! О да! С последней мыслью сердце Бенджамина Паркера забилось и запело словно африканская птица. Лодочник с обезображенной ударом бревна бровью, в заношенном сюртуке и с газетой, вдруг рассмеялся как ребёнок. Как бы ни воспринял его визит врач мистер Кроуфорд, Бенджамин уже знал: пусть не сегодня или не завтра, но однажды он обязательно проверит, было ли очаровательное молодое видение призраком из его ночных снов.

      Расплатившись с Генри, Паркер с лёгкой душой шагнул было в утренний туман, но задержался на пороге:
      — Генри, один вопрос! Не позабыли ли у вас и зонт?..

      — А причем здесь проклятие реки? - спросил мистер Паркер, под недоуменным взглядом мистера Уотсона.

      — Дело в том, — пространно начал сэр Ковентри, — что за несколько недель до исчезновения Ричард посетил родное поместье. Он посетил часовую мануфактуру, где и сделал последний заказ на эти часы с изображением старшей дочери Джинни Леджер. Остальными гравюрами он уже успел обзавестись, а эта девушка так и оставалась незапечетлена. А еще он поделился с родными, что в последнее время начал чахнуть. Не иначе как женушка навела на него порчу или проклятье. Говорят след его теряется на этих самых болтах, однако черное колдовство так просто не уходит. Источник его должен быть где-то здесь.

      Вскоре нос лодки с усилием заскрежетал по песку. Лодка уткнулась в заросли камышей, с треском проламывая хрупкие стебли. Мистер Пиль разразился довольным лаем и, к ужасу сидящих, встряхнулся, обдав их лица фонтаном брызг.

      — Вы поторопились, мистер Пиль! — крикнул Паркер, втягивая вёсла в уключины. — Вам предстоит высад... а. Вы уже сообразили.
      Мистер Пиль уже прыгнул через борт в тёмную воду, с плеском продираясь через тину и лаем показывая, в каком направлении находится берег.

      — Ну что же, господа, — Бенджамин расшнуровывал туфли. — Рекомендую закатать брюки и надеть обувь уже на берегу. Нам предстоит несколько затруднительное путешествие сквозь прибрежную траву. И, мистер Уотсон, не были бы вы так любезны зажечь ваш фонарь?

      Неловко перебравшись через борт лодки, мистер Уотсон выудил светильник из второго ялика и повернул винт, от чего пламя в стеклянном плафоне заиграло тусклым бархатным светом, который, впрочем, не мог рассеять опустившиеся на болотину густые клубы тумана настолько влажного тумана, что дышать можно было прилагая изрядные усилия.

      Выбравшись из лодки, три мистера, не считая отлучившегося по своим собачьим делам мистера Пиля, выволокли лодки на мель, когда в зарослях раздалось шевеление и почти сразу перед остолбеневшими джентльменами из трясины явилось водянистое чудище, сопровождаемое целой свитой прихвостней, которых сравнить с людьми могли лишь люди, обладающие незаурядной фантазией.


      — Сдавайтесь, сэр Ричард! Ваше время вышло! — выкрикнул вооруженный тростью сэр Ковентри, занимая фехтовальную стойку.

      Мистер Уотсон обескураженно попятился назад, а водяные существа начали приближаться. Сначала молча, а затем старший из них открыл пасть и из нее раздался нарастающий и весьма недовольный звук:

      — Ууу!

      — Часы! — воскликнул Бенджамин, чьим щитом от возмутительного колдовства стал старый добрый сидр. — Подайте ваши часы!

      Седоусый сэр замешкался, покосился на неожиданного возмутителя, а затем неуверенно потянулся к карману сюртука, выудил оттуда недремлющий брегет и, одной рукой отстегнув цепочку, осторожно потянул его вперед, не опуская занесенную над непокорным цилиндром трость! Но существо, казалось, не обратило внимания на заманчивое предложение. Приминая заросли, оно приблизилось почти вплотную, и Бенджамин увидел на лице сэра Ковентри выступившую испарину. Казалось, седоусый неунывающий старик застыл в оцепенении, и словно в подтверждении догадки мистера Паркера, жилистая, изрытая морщинами рука выпустила единственное оружие и трость булькнулась в воду, оставляя отважного сэра лицом к лицу с ожившим колдовством прошлых веков. Где-то позади раздался еще один плюх и тусклый свет фонаря мистера Уотсона потух. Бенджамин попытался повернуть голову, но она отказывалась подчиняться! Тело не слушалось лодочника с Темзы, и лишь колени предательски тряслись, делая угрозу повторить судьбу несчастных трости и фонаря весьма вероятной. Где-то вдали раздался скулеж мистера Пиля, и мистер Паркер готов был поддержать верного пса, но губы не слушались его.

      Крохотные существа, по размеру сравнимые с двухгодовалыми детьми, кружили вокруг рослой фигуры, игриво поднимая снопы брызг, но по всей видимости у чудовища были совсем иные намерения. Оно медленно занесло бурлящую руку. Словно застывшая в вечности струя грязной маслянистой воды застыла она над беззащитным цилиндром. А спустя мгновение опустилась на сэра Ковентри, окатив того облаком миазм и болотной водой. Но седоустый сэр так и остался стоять, словно королевский офицер под вражеским пушечным залпом, вытянув опустевшую ладонь вперед. Усы его под тяжестью воды недовольно опустились вниз, а одежда... больше всего он был похож на мистера Пиля, отважно бросившегося в воду несколько минут назад. А чудовище, повторяя движение конечности, окунулось в воду и растворилось в трясине. Куда пропали три его крошечных спутника Бенджамин не видел, потому что ноги его стали ватными, горизонт начал давать крен, позади раздались шаги, а затем он почувствовал, как водяное чудовище возникло за его спиной и яростно обрушило ворох миазмов и воды вперемешку с грязью и травой на голову несчастного Бенджамина Паркера...

В следующие несколько ночей доктор Симидзу посетила основные Элизиумы города, чтобы собрать сведения о политической ситуации.

Замкнутую японку трудно было назвать призванным социальщиком, манипулятором и душой компании, и при собраниях обычно скромно стояла в углу, скрестив руки и скептически поджав губы. Но от ее цепкого интеллекта и внимания не ускользнули обрывки разговоров, слухов и споров. Иногда она задавала избранному лицу пару метко поставленных вопросов, от которых непросто было увильнуть. Мало-помалу вырисовывалась картина нового политического расклада Нанта.

Общество было расколото на множество мелких лагерей, каждый из которых занимался своими вопросами, и не лез новому князю поперек дороги. То что Луис смог отжать так много доменов без революции и серии вендетт, говорило о том, что вампир действовал не в одиночку, и заранее позаботился об альянсах, способных удержать его на плаву после взятия власти.

После ухода Луиса с поста Примогена на должность Князя место Примогена Вентру освободилось, но никто еще не занял его. Несколько кандидатов среди клана подавали свои кандидатуры и вели агитационные кампании среди своих. Каору видела парочку из них, но не нашла удобного повода познакомиться. Луис не одобрял ничью кандидатуру, и это вызывало определенные терки венценосных. Их круг был идеальным местом для поиска политических оппонентов, но Каору не рисковала сама влезать в игры политиков. Лишняя информация могла бы выдать Носферату с потрохами и привести к ложному альянсу-ловушке. Нет ничего хуже, чем пойти на бой с соратником, который ударит тебе в спину в самый неподходящий момент. А Вентру могли бы.

Тореадоры были недовольны тем, что Сибилла не отхватила в смутные времена лучший кусок для своего клана, их положение не поправилось после смены Князя. Тореадоры, кстати, неслабо пострадали при переделе доменов, так как многие мелкие их владения отошли приближенным Луиса. Выигравшие ехидно улыбались и пускали крокодильи слезы, но они не чувствовали себя в безопасности. Среди них не было достаточно амбициозной фигуры, чтобы найти в себе силы и смелость пустить кровь Луису и Ко. Однако можно было бы поискать союзников.. но пока центровой фигурой оставалась Сибилла, и все молодые вампиры ориентировались на ее мнение. Между прорицательницей и Князем большой любви не случилось, хотя на людях они вели себя цивильно. Ходили фантастические слухи, что он везет в город новую представительницу клана из числа своих старых друзей, которая должна занять место Сибиллы в Совете. Или даже не в Совете, а как лидер клана, так как Совет потерял свою политическую значимость и почти не собирался. И Лиус, и Сибилла говорили, что это вздор и чушь.

В Обществе нарастало влияние Джованни, которые не только сохранили свой домен у кладбища, но и получили какие-то новые преференции. Лидер клана Августо не появлялся на людях, предпочитая действовать через гулей. Его дитя (жена? дочь? кто их разберет) Чиара тем не менее все чаще наносила точечные визиты дигнитариям города. Она пользовалась дурной славой. В целом, несмотря на статус независимого клана, Джованни вели себя как полноправные члены Камарильи, и это смущало некоторых традиционных представителей самой секты. После недавнего аукциона по городу моментально пролетел слух о том, что младший сын Роберто где-то ищет солидные деньги, но слух также быстро сошел на нет. И в отношении итальянцев наступила тишина. Могильная. Джованни не могли быть правителями Камарильи, это точно. Но могли бы они стать союзниками?

Бруха чувствовали необычайный подъем, и все как один сплотились вокруг Винсента. Каждому, кто присоединился к его команде, достался солидный домен, армейский чин, полномочия, армия поддержки и взаимное уважение. Братья помогали друг другу по коммерческим делам, по мелочам и по хозяйству. Если в городе и оставались несогласные просвященные Бруха, а не панки, никто их не видел и не слышал. Это наводило на некоторые неприятные мысли, которые, впрочем, никто не высказывал в слух. В любом случае, чтобы получить союзника для носферату, следовало сначала отыскать Бруха-диссидентов. Где? Явно не в публичном форуме городского Элизиума.

Малкавиане затаились. Вместо потерявшей свою остроту диРоберти на передний план вышел каинит Наблюдатель со странными привычками: он принимал посетителей всегда в уродливой башне Бретани, всегда один на один. Говорили, что у него что-то с лицом, и что встречи эти как правило были пугающими. В целом о Малках было слышно подозрительно мало, одни держались в тени и предпочитали не высовываться. Сама диРоберти не появлялась в Элизиумах, и вряд ли годилась на роль марионеточного правителя для Ксавье. Хотя, если других кандидатур не найдется...

А других кандидатур особо и не было. Гангрел в Нанте не водились, Эсме как редкий Равнос вроде продолжала жить среди каких-то цыган, и от нее ничего не было слышно. Последователи Сета так и не закрепились в городе, вероятно потому что здесь всегда была сильная капелла Тремер. Сами Тремер, как и Носфи, не хотели занимать пост правителя города. Оба клана довольствовались ролью Серых Кардиналов, либо просто больше занимались своими делами и не лезли в политику.

- Я хочу сделать игрушкой ее, - процедил он сквозь зубы.
— Справедливое желание, — согласилась Ирэн, кивнув. — Тогда не советую вам прибегать к ритуалу порчи внешности. Вам же самому неприятно будет играть, если игрушка будет уродливой, — лукаво улыбнулась она. — Подчинение красивой женщины доставляет гораздо большее удовольствие, не находите?

В словах ирландки слышалась уверенность, которая свойственна людям, говорящим не теоретически, а со знанием дела. Красота, как правило, вызывает у окружающих желание ей обладать. Имея эффектную внешность, Ирэн не раз на собственном опыте приходилось ощущать верность этой закономерности.

— Вдобавок, Сибилла имела возможность воочию лицезреть эффект сей порчи на бывшем князе и быстро догадается, кто исполнитель. А заодно и кто заказчик. Неподходящий вариант, если мы с вами планируем плодотворно сотрудничать к обоюдному удовлетворению и не посвящать никого из окружающих в детали этого сотрудничества, — напомнила ведьма условие Роберто о конфиденциальности, которое он сам же и выдвинул в начале беседы.

Она задумалась, что-то прикидывая в уме.

— К слову о конфиденциальности. Вам действительно настолько нужен кабриолет Morgan, за который вы на недавних торгах отдали полмиллиона? Чтобы не вгонять вас в дополнительные расходы, предлагаю сделать его платой, а заодно средством, маскирующим наши с вами деловые отношения.

Ирландка улыбнулась своему коварному плану и тому, как быстро в её хорошенькой голове сложилась эта многоходовка.

— Помнится, на аукционе госпожа горела желанием заполучить его во что бы то ни стало. Представляете, как она будет рада узнать, что я готова ей его уступить? Сибилла получит машину. Вы получите Сибиллу. Я получу плату. И определённое алиби для нас с вами. Ведь в глазах Примогена после такого Тремеры будут выглядеть благодетелями. Друзьями, готовыми прийти на выручку.

В самом деле, обставить дело можно было весьма красивым жестом: клан Тремер спешит на помощь безутешной госпоже и, воздействовав на своенравного итальянца, возвращает ей желанную вещь. За «символическую» плату, разумеется. Дабы ещё больше запутать следы, сбить с толку и усыпить бдительность, для этой сцены можно заслать в гости к Тореадорше Микаэля, которого она так любит. Заодно и ритуал Очищения от внутреннего демона над ней проведёт. Двух зайцев одним выстрелом. Ах, нет, зайцев насчитывалось уже... четыре. Рыжая ведьма не любила размениваться по мелочам.

Если же машина Сибилле уже не нужна, всегда можно её продать. Так что долги покроются, так или иначе. Вот только сделать это надо до конца текущей недели, время поджимает, счёт идёт на ночи… Может, попросить в долг у Стефана? Всё равно к нему нужно будет ехать: ритуал по защите от Присутствия был пока не под силу Ирэн. В нантской капелле им также никто не владел. А значит, нужно спешно отправляться в Париж и просить об услуге Торстена. Словом, все дороги ведут к лорду.

— Вы любите шейные платки, Роберто? — спросила ведьма итальянца. — В самое ближайшее время вам нужно будет пройтись по магазинам и приобрести себе такую деталь гардероба. Обязательные условия — купить его должны вы сами, не поручая это задание вашим слугам, и он должен быть из натурального голубого шёлка, новым, не ношеным. Коллекционные, антикварные варианты, уже побывавшие у других владельцев, не подойдут.

Вообще, неплохо бы выучить ритуал Щита для их капеллы... Когда у власти сразу трое лиц, способных применить на тебя Присутствие, умение противостоять этой дисциплине — на вес золота. Особенно Примогену, по роду своих обязанностей часто вступающему в контакт с данными лицами. Решено. Только вот кого с собой взять для обучения, Эдгара или Каору? Про этот незаменимый ритуал ей рассказал Кавендиш, так что, по справедливости, ему и перенимать знания от лорда. Но спросить мнения соклановцев не помешает.

— Далее вы приносите этот платок мне — и через пару ночей сможете насладиться видом Сибиллы у ваших ног. Позже я скажу, что нужно будет сделать.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Еще один аэропорт.



На этот раз Цюрих. Блистательные врата в земли молчаливых старых денег и продвинутой инжинерии. Бесконечная паутина коридоров и магазинов, баров и ресторанов, банковских аутлетов и фешенебельных шоколатных лавок. Бутылка воды в автомате здесь стоит вдвое дороже чем в Париже, а на стакан латте можно купить ужин с вином в менее обеспеченной стране. На фоне всего великолепия - разномастный поток посетителей. Стройные и подтянутые скандинавы и швейцарцы в догонанных костюмах с иголочки, лишь немногим уступающие им эффективные немцы, неряшливые и шумные испанцы, угрюмые плотные центральноевропейцы из периферийных стран, выделяющиеся на их фоне арабы в национальных костюмах и бедные иммигранты отовсюду - в шортах и с пузом.

Несмотря на поздний час и моросящий дождь с промозглым горным туманом снаружи, залы гудели от посетителей и устройств. Торстен отправил вас сюда охотиться на человека. Миссия строгой секретности от всех остальных сил клана.

- Появилась новая порода магов, Традиции называют их Одаренными (the Gifted). Их немного в мире, и они не очень организованы, но их влияние на реальность. Одаренные могут загадать желание и заснуть, а просыпаются в мире, который изменился, иногда коренным образом. Они обладают обычными для магов способностями, которые развиты в зависимости от силы их Аватара. И вдобавок некоторые из них находятся в союзе с феями. Или, по крайней мере, мы полагаем что это так. Они могут совершить некий акт внутреннего насилия, который мы называем Высвобождение (Unleashing) и тогда в состоянии творить чудеса, недоступные обычным магам в этой реальности. Парадокс их при этом не трогает. Мы не знаем, какова цена Высвобождения, но один Одаренный, которую наши Собратья настигли в США, смог уничтожить полную котерию подготовленных аколитов во главе с вампиром в ранге Регента меньше чем за минуту.

- Это опасная задача, тем не менее, мы не можем не попробовать, - подытожил Торстен.

Дело было вот в чем. Торстен и его крокодилы захватили представительницу Традиций в Париже, и через нее узнали о прилете одного Одаренного в Цюрих - на следующий день. Одаренный мог встретиться с представителями Эутанатос, Акашиков и Вербены, в основном, Эутанатос, финансовых волшебников закрепленных вокруг финансовых жил кошелька Швейцарии. Достаточной информации не было, и Торстен принял решение выловить Одаренного силой одной из своих капелл. Для Нанта это было задание-испытание. Почему? Потому что парижские капеллы были на виду, потому что Нант избавился от агентов Лоретты, наконец, Торстен хотел оставить кландестинной вылазку на территорию своей любимой Лорда. Тем более вылазку за таким ценным активом. Группе захвата необходимо было успеть подъехать вовремя, расположиться, определить Одаренного среди пассажиров прибывающего из столицы Буркина Фасо рейса, а затем проследовать за ним/ней и неожиданно и быстро парализовать - с помощью укуса, инъекции или хлороформа на тряпочке. А потом доставить Торстену в Париж на машине.

У Микаэля были считанные часы, чтобы спланировать операцию и дернуть нужных агентов. Для идентификации Одаренного информация была такая: это женщина, тонкая, высокая, темные волосы, смугловатая комплекция, держится как деловая, с манерами. Выполняйте.

Рейс из Уагадугу задерживался на 15 минут.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Дон Виццини первым делом попросил всех земляков не предпринимать пока никаких ярко выраженных и рискованных преступных действий, чтобы не привлекать к себе внимания. Коска еще не создана, неизвестно, какие местные силы могут ей противостоять. Опыт Нового Орлеана показывал, что не только сицилианцы, но и обычные коровные мальчуганы могут перестрелять кого угодно. Первым делом надлежало собрать информацию о городе, и денег на этот первый период было предостаточно.

Сразу два номера занял Виццини: один для себя, другой - для Пиетро и Рафаэле. Пиетро такая ситуация не устраивала, ведь он хотел приводить женщин. Рафаэле хмыкнул и сказал, что пойдет покурит. Пиетро сказал, что курить Рафаэле придется долго. Рафаэле сказал, что ... лучше мы не будем это повторять.

Их спор пришлось улаживать дону, а он не хотел разделять братьев: Рафаэле надо было приглядывать за Пиетро. Естественно, это закончилось запретом на вождение женщин, а запрет, естественно, закончился его нарушением. Для начала Пиетро долго строил грустные глазки Виттории и предлагал ей сбежать хоть на край света, может в Нью Йорк, а может в Сан Франциско. Стоит ли говорить, что еще во время плавания Фабиано строго-настрого запретил Пиетро ухаживать за Витторией, которая превратилась чуть ли не во внучку в глазах старика. Для молодого Пиетро внучка не внучка, жучка не жучка, Виттория была просто красоткой из родных краев, с которой можно было поговорить на родном языке. Более того, недоступной, а значит еще более интересной красоткой. Его адвансы не прекращались, хотя все время принимали все более причудливую форму.

Рафаэле большую часть времени держался в сторонке и не привлекал к себе внимания. Видимо, был бит жизнью. Он иногда курил не один, а вместе с Джакомо, другим немногословным человеком действия. Курил и молчал, молчал и курил. Это могло бы быть началом великолепной дружбы.

Сам Виццини первым делом отправился по церквям города, ему нужно было найти правильного пастора и правильную паству.

Дон Виццинни рассчитывал на неделю плавания. Как же он заблуждался! Три. Три недели качки, грохота из машинного отделения и терпения неуклюжих официанток. Пароход SS Haverford прибыл сначала в Майами, сделал остановку во Флориде, а затем пустился вдоль восточного побережья до самого Нью-Йорка. Плавание не принесло неприятных неожиданностей неаполитанцам, но за это время они неплохо узнали друг друга и нашли общий язык. Еще во Флориде между земляками мелькнула мысль осесть на юге. Климат привычнее, летом дела проворачивать удобнее, но Джузеппе Буджардини вспомнил довольно известную историю одной сицилийской семьи и охотно поделился ею с остальными.

Несколько лет назад в Новый Орлеан приехали итальянцы. Сицилийская мафия. Они с ходу взяли в оборот несколько местных торговцев, отжали один из баров и устроили в нем публичный дом. Местная полиция не представляла угрозы опытным головорезам. Шантаж, подкупы и убийства возымели должный эффект. Но тут случилось непредвиденное. Местное население не приняло итальянские правила, не приняло порядок мафии. Через какое-то время со всей округи съехались какие-то ковбои и эта долбанная кавалерия несметным числом просто перестреляла два десятка сицилийцев. С тех пор о южные штаты потеряли в привлекательности для итальянских эмигрантов, а в Новый Орлеан желающих попасть совсем не осталось.


Решено было выйти в Нью-Йорке и осмотреться. Это был город возможностей, город мечты. Символ Америки. Сойдя с корабля вам снова повезло. Приветливый мужчина средних лет налил вам горячего чаю и предложил гражданство. От вас требовалось лишь поставить несколько подписей и оплатить пошлину. Сделка со всех сторон выглядела отменной и вы согласились. Через пару часов у каждого из вас на руках был паспорт гражданина США. За это вы подставили подписи напротив нескольких фамилий на бланках с ослами. И только Виттория Моретти поняла что на самом деле случилось. Новые граждане Америки отдали голоса за демократов на местных выборах, референдуме и еще каких-то выборах... Впрочем, это ничего не меняло.

Почти сразу вы стали ловить на себе косые взгляды. Чуть позже от одного из барменов вы узнали, что не так давно в Нью-Йорке закончилась война между неаполитанцами и сицилийцами, в результате которой неаполитанские банды Леопольдо Лауритано, Алессандро Воллеро и Пеллигрино Морано были уничтожены сицилийской семьей Джузеппе Морелло. Еще один город стал для вас чужим. Кто-то из вас знал этих людей, кто-то знал с кем они работали, но их больше нет. Кровавая война закончилась довольно давно, но память о ней в умах людей останется еще на долго. Вы собрали кое-какую информацию, поделились связями и решили отправиться в Чикаго.

Через несколько дней в вагоне вы прибыли в промышленную столицу Америки. Знаменитые небоскребы возвышались над городом, а на фоне величественных исполинов небо затмевал дым сталелитейных заводов. Город бурлил и в нем должно найтись место для небольшой группы эмигрантов из Неаполя. Ведь даже в Италии говорили, что Чикаго - слишком большой кусок добычи.

Вы отправились в центр города, в самый безопасный район, как вы думали. Напротив здания городской администрации в округе Лооуп вы сняли номера в гостинице, но это было лишь временное убежище. Слишком... на виду. Слишком людное и слишком хорошо охраняемое. Лучше основать базу где-то на окраине...

Зачем Вацлаву кто-то рассказал, что есть рыцари, непонятно, но когда он завел себе новую зверюшку Каце, он решил что должен ее защищать от невзгод...

"Во дурак", качали головами соседи

"Так известный же идиот" - пожимали плечами другие, поглядывая, пока первые заняты, не лежит ли у них какое-нито добро плохо. Ведь умный человек только о себе думает.

Джакомо Морье

Твой жизненный путь начался на улицах Неаполя. Там же прошла вся недолгая жизнь. Кулачные бои не были под официальным запретом, но этот спорт не поощрялся властями. Ты нашел выход, сделав из спорта и развлечения способ зарабатывания денег. Крепкие, резкие парни нужны были Каморре. Могущественный неаполитанский клан ди Лауро принял тебя в семью, дал работу и научил жить красиво. Дорогой алкоголь, женщины, машины. А требовалось от тебя то, что ты и так любил. Успокаивать обутых в казино богачей. Ты быстро привык жить красиво. Через пару лет ты смог бы себе позволить Альфа Ромео РЛ, или небольшой особняк за городом.

Марш на Рим, как и многие из семьи, ты встретил с воодушевлением. Италии давно пора было занять достойное место в мире. Во время усиления расистских настроений в Италии семье ди Лауро удалось даже забрать казино Винтото виа Терразина у местной еврейской банды. Но очень скоро спокойной размеренной жизни пришел конец. Organizazzione vigilanza repressione antifascista. Так назывался инструмент, который Муссолини направил на всех неугодных. Слухи о волнениях на Сицилии быстро достигли Неаполя. Одновременно с этим ты узнал, что видные члены семей Торезе и Бочетти оказались за решеткой. Капофамилия (Дон) семьи ди Лауро начал беспокоиться. У каждой точки начали дежурить оперативные бригады с капо. Спустя две недели конфликт удалось разрешить. Взятки, похищения, шантаж. Никто точно не знает какие методы применяли оставшиеся на свободе консильери семей, чтобы вытащить боссов на свободу, но... удалось вытащить Джованни Торезе. Старику Джузеппе Бочетти повезло меньше. Его расстреляли. В городе ходили слухи, что семья спланировала вооруженное нападение на тюрьму в Риме, но информация ушла и власти сработали на опережение. Будучи обвиненными в финансовых махинациях, большая часть бизнеса семей оказалась под колпаком. Следующими на очереди стали семьи Джулиано и Моцарелло. В этот раз не обошлось без крови. Памятуя о судьбе Старика Бочетти, каморристы не стали сдаваться без боя. Шансов выйти из рук тайной полиции почти не оставалось. Целую ночь в нескольких районах Неаполя велась беспорядочная стрельба, рассекали автомобили, ревели сирены, а ветер разносил запах гари...

С утра дон приказал залечь на дно. Все заведения закрылись. Бригады заняли оборонительные позиции по точкам. Ты был со своим капо, Козимо ди Лауро, в охране нового казино Винтото виа Терразина, которое еще не успело окупиться. Но вам не повезло. Неожиданно в одно из окон влетела граната. Ты чудом успел уронить игорный стол и спрятаться за него. После прогремевшего взрыва тебя осыпало щепками. Раздались крики. Посыпались стекла. Выглянув из импровизированного убежища, ты увидел людей в новомодных панцирных кирасах. Тайную полицию дуче не узнать было просто невозможно. Раздалась беспорядочная стрельба. Беретты били не точно, но Козимо этого хватило. Рядом с тобой с широко распахнутыми глазами осел Козимо ди Лауро. Кто-то огрызался в ответ, но сопротивление оказалось быстро подавлено массированным огнем. У тебя не было шансов пережить эту атаку. По стечению обстоятельств ты ближе всех оказался к двери. Мощный удар в спину подтолкнул тебя к единственно верному решению. Ты сжал в руке висящую на шее икону Кармелитской Божьей Матери, пригнулся и, под не прекращающийся огонь, бросился к двери. Еще несколько выстрелов попали в тебя, но то ли Всевышний, то ли бронежилет спасли тебя. Распахнув дверь ты увидел направленную на тебя беретту образца 1918 года и многообещающе улыбающуюся рожу миланца. А спустя мгновение он нажал на спусковой крючок...

..."щёлк"... итальянское военное оружие не отличалось надежностью. Между широко раскрытых глаз миланца, точно над переносицей, прилетел сногсшибательный удар, твой хук справа мало кого мог оставить равнодушным. Позже ты поймешь, что во время размаха сорвал с шеи икону и во время удара она так и оставалась зажатой в кулаке. Перепрыгнув через оглушенное тело ты бросился к окну. Там снаружи должен был стоять дежурный фиат. Он там действительно стоял. Его с интересом осматривали трое полицейских с береттами в руках, а колеса автомобиля были проколоты. Обреченно выдохнув, ты бросился в подвал. Твоей единственной надеждой оставался подземный ход. Одна мысль волновала тебя, когда кровь вытекала из рассеченной иконой ладони: "Только бы и этот путь не был перекрыт"...

... тебе повезло. Снова. Преодолев под землей две сотни метров, ты оказался во внутреннем дворе пиццерии "У Антонио". В нос тут же ударил приятный аромат свежей выпечки и специй. Хозяин заведения исправно платил твоей семье за крышу уже много лет, но сейчас... ты не мог быть ни в чем уверен. Сдал, не сдал, сдал и не успели? Перепрыгнув через забор, ты оказался на улице. Город жил обычной жизнью. Сначала ты побежал в противоположную от казино сторону, но быстро перешел на шаг, не желая привлекать внимание. Все что у тебя было с собой - набитые долларами карманы. Еще перед рассветом вы, на всякий случай, опустошили кассовые аппараты бара казино. Что ж. Этих денег тебе должно хватить на первое время, но... где? Где тебя не достанут фашисты? Даже во Франции были совершены убийства членов сицилийских семей. Впереди маячил остов огромного лайнера. Подойдя ближе ты прочел на борту "SS Haverford". Америка! Страна, где ты будешь в безопасности, а такие как ты нужны везде. Не долго думая, ты подошел к одному из зазевавшихся пассажиров и под благовидным предлогом отправил его на непродолжительный отдых. Забрав билет, ты попытался проникнуть на корабль. Честно отстояв длинную очередь на трапе, ты увидел что на входе стоял контроль. С пассажиров требовали предъявить паспорт, в который внимательно всматривался мужчина в военной панцирной кирасе с береттой в руках, а затем сверялся со списком. В спину тебя подпирала толпа нетерпеливых пассажиров...

... паспорт оказался с собой, но... подойдя ближе, ты узнал полицейского. Ты видел его несколько раз у Козимо. И... он узнал тебя. Но отвел взгляд и продолжил свою работу. Ты оказался в ловушке. Обратного пути не было. Когда подошла твоя очередь, ты обреченно выступил вперед, протянул паспорт и билет. Полицейский усмехнулся, взял в руки документы и внимательно осмотрел тебя. Ты всем телом чувствовал, как он радуется, испытывая полную власть над тобой. Нарочно медленно он развернул список и начал сверять фамилии. В этот момент ты понял, что попался. Единственным выходом было прыгать за борт. В залив, в котором ты лично утопил не меньше полу дюжины тел. Выбрав подходящий момент, ты собрался было спрыгнуть, как неожиданно...

...почувствовал шуршание долларов в кармане пиджака. А затем и руку полицейского, незаметно извлекающего оттуда содержимое. Тебе повезло. Снова. Выдохнув слишком громко, ты бодрым шагом направился на борт, трясущимися руками сжимая билет и сорванную серебряную цепочку. Твоя каются оказалась на нижней палубе, среди таких же как ты, бегущих из Италии в поисках лучшей жизни. Расположившись в четырехместном кубрике, ты вышел в коридор и увидел их. Звенящих панцирными кирасами полицейских...

... повернувшись спиной ты быстрым шагом направился в противоположную сторону, а повернув за угол - рванул с места. По бокам мелькали невзрачные двери пассажирских кают. Подниматься выше тебе казалось самоубийством. Уж лучше было утонуть, чем попасться в руки ОВРА. Случайно ты увидел, как один из матросов спускался в неприметный люк в полу. Ты бросился за ним. Матрос не успел включить свет в машинном отделении, когда ты обрушил на его затылок ногу. Закрыв за собой крышку, ты оттащил тело, как тебе казалось, в угол и затаился. Сверху раздавались шаги, звон пластин и резкие обрывки команд. Время тянулось бесконечно. Ты не знаешь сколько провел в кромешной темноте. И только оглушительный рев машинной установки где-то рядом и поплывший из-под ног пол дали тебе понять, что корабль тронулся. Перед тобой лежал новый путь. Путь в Новый Свет... Еще какое-то время ты провел в полной темноте и лишь затем осторожно покинул убежище и вернулся в крохотную четырехместную каюту. Твоими спутниками оказались Виттория Моретти и Антонио Анчелотти. Ты видел их несколько раз в Неаполе, но дел с ними не имел. В любом случае это было лучше, чем оказаться в руках агентов ОВРА...

Виттория Моретти

Твой отец, Арландо Моретти, оказался редкостным подонком. Ты знала, что его мать, коренная уроженка Сицилии, не дала ему ничего, кроме очень важного знания: все что у него будет в жизни - он добудет сам. И Арландо брал. Брал много, нагло и не останавливался ни перед чем. Возможно поэтому в семье Моретти он так и остался капо с пятеркой отъявленных головорезов. Ему поручали самую грязную работу: убийства, похищения, запугивания. Ты как-то раз слышала, как твоя мать молила Бога, чтобы Арландо не вернулся, но он всегда он возвращался. Словно у него за плечами расправил крылья Архангел-хранитель. Возвращался с обезоруживающей улыбкой. И всегда дарил тебе мороженое. Когда ты подросла - он начал дарить тебе мягкие игрушки, а затем - ювелирные украшения. Ты не знала откуда у него все это. Не хотела знать. Но отказать себе покрасоваться перед сверстниками не могла.

Когда ты подросла, то начала понемногу вникать в дела семьи Моретти. Отцу твоя помощь была без надобности. Да он и не хотел, чтобы ты ввязывалась в грязные дела. Твоим наставником стал Джовании Моретти, консильери семьи. Через него шла большая часть бухгалтерии преступного бизнеса. Ты быстро начала понимать что можно показывать в документах, а что нельзя. И что нужно написать так, чтобы не возникало лишних вопросов. А еще ты узнала, что основной доход семьи шел от казино и нескольких публичных домов. Ты даже бывала там несколько раз вместе с Джованни.

Семья Моретти была младшей в городе и находилась под влиянием семьи Бочетти. Когда Старика Джузеппе, одного из старейших каморристов в Неаполе поймали, твой отец также угодил за решетку. Через несколько дней его не стало.

Твоя жизнь покатилась под откос. Джованни пропал, по слухам, прихватив большую часть накоплений семьи. Те люди, которые смотрели на тебя с вожделением и завистью начали смотреть с ненавистью и презрением. Последним ударом стала потеря матери. Вскоре ты узнала от одного из семьи, что твой дом уже не твой. Информатор в полиции сообщил, что на имущество Арландо и имущество членов его семьи наложен арест. Ты поспешила собрать все что осталось в доме и отправиться в другой город, но выйдя во двор дома ты услышала рев сирен. Ты не успела. Спустя мгновение перед тобой остановились два фиата, из которых вышли агенты ОВРА, с береттами в руках. Твой отец никогда не любил беретты. Он говорил, что это оружие законников, которым плевать на божественное право и традиции. Когда-то эта фраза казалась тебе глупой и бессмысленной. Сейчас же...

Тебя отвезли в участок и допросили. Восемь часов два полицейских играли с тобой в хорошего и плохого. Ты знала эту игру. Джованни кое-чему научил тебя. Ты стала играть послушную девочку, правдиво отвечая на все вопросы. Почти на все. Ты понимала, что жизнь, прошлая жизнь, кончилась. А еще поняла, что в другом городе ты не найдешь спасения. Италия бурлила под властью Муссолини, и где бы ты не оказалась - тебя поймают. И вспомнят твое английское происхождение. И дела, которые ты вела с семье Моретти. И повесят еще что-нибудь, чтобы выгородить нужного человека. Не тебя. Ты знала, что Моретти больше нет. Как нет старика Джузеппе Бочетти. Не осталось людей, которые могли бы тебе помочь выпутаться из этой переделки. Все они оказались либо мертвы, либо пропали без вести. Все, кто мог хоть на что-то повлиять. А может быть уже не и мог? Тогда ты вспомнила слова бабки. Ты поняла, насколько она была права. "Все что у тебя будет в жизни - ты добудешь сам". Через восемь часов допроса ты проклинала себя за предательство людей, которых уже нет в твоей жизни. Ты клевала носом обжигающий холодом металлический стол. Но... ты была хорошей девочкой. Тебя отпустили домой и сказали вернуться завтра. Ты кивнула согласно и молча поклялась, что больше нога твоя никогда не ступит на итальянскую землю.

Вернувшись домой, ты осознала, что все твои пожитки остались в полиции. Почти все, что скопилось за годы безбедной жизни. Они оставили только то, что было на тебе. И дамскую сумочку с несколькими, как показалось полицейским, побрякушками. Но ты-то знала истинную ценность вещей. Схватив несколько платий, ты собралась выскочить из дома и отправиться на вокзал, но... около забора ты увидела неприметный автомобиль. В дымном салоне ты увидела двоих. Ты все поняла сразу. Они ждали. Ждали, что ты приведешь их к другим членам семьи Моретти. Но что-то внутри не давало тебе снова предавать семью. Пусть и ту, которой уже нет.

Ты ушла через заднюю дверь. Вот так просто. Никто не следил за ней. Переулками ты добралась до вокзала, но он был заполнен полицейскими. Да и где в Италии было бы безопасно для тебя? Нигде. Мысль отправиться в Новый Свет пришла внезапно и стала столь очевидной, что ты сразу поняла что нужно делать. Порт Неаполя бурлил, но на твое счастье ты увидела дальнего родственника: Антонио Анчелотти. Он протянул тебе билет на нижнюю палубу парохода SS Haverford. Это был подарок небес. Ночью вы пробрались на корабль вместе с матросами, переждали долгую проверку в багажном отделении. Когда корабль отчалил, вы вернулись в крохотный кубрик и могли вздохнуть с облегчением. Через некоторое время к вам присоединился еще один пассажир. Джакомо Морье. Член семьи ди Лауро. И тут ты вспомнила про Марко. Он отправился в Америку несколько месяцев назад. И у тебя в сумочке осталась его поздравительная открытка с днем Рождения. Дрожащими руками ты вытащила её из сумки. На обратной стороне яркой глянцевой открытки был написан обратный адрес: Чикаго, Ист-сайд, 9848 Саус авеню Джей (9848 S Ave J).

Антонио Анчелотти

С детства ты пытался взять все и сразу. А что не давалось сразу - давалось тебе через какое-то время. Ты преуспел во многом: неплохо играл в карты, иногда поднимая очень хорошие суммы; всегда знал что сказать, чтобы уйти с деньгами из казино и остаться целым; никогда не промахивался из пистолета в неподвижную цель; отлично разбирался в городской жизни, зная, в каком казино лучше не выигрывать и в какой район вечером лучше не соваться; неплохо разбирался в сортах виски и знал основные принципы его приготовления.

Все нормальные парни из твоего района избежали войны, но ты почему-то ушел на фронт. И вынес оттуда свою науку. Когда стреляют - лучше лежать в окопе, пригнувшись. Когда работает пулемет - нечего высовываться. Французские бронированные машины ты не видел, но слухи о загадочных бронированных бегемотах ходили самые разные. После войны тебе повезло быть принятым в семью Бочетти. Сначала ты выполнял мелкие поручения, связанные с выбиванием долгов и сопровождением и охраной консильери, но очень быстро вырос в глазах семьи. Со временем ты возвысился над солдатами. Когда капо попадали за решетку или лечились, тебе временно поручали заниматься их делами. Ты забирал виски из подпольного завода и отвозил его в казино, перевозил деньги, доставлял новых девочек в дома и тряс деньги с нескольких точек. Пожалуй, ты был осведомлен о делах семьи даже больше, чем следовало бы. Ты понимал это и не высовывался. Тем не менее ты понимал, что Дон, Джузеппе Бочетти, вот-вот возвысит тебя и объявит своим капо.

Последним твоим делом стала поездка на Сицилию. Ты должен был забрать партию дерьма и привезти её в Неаполь. Но в Палермо что-то пошло не так. Курьер не вышел на контакт. Спустя несколько часов на тебя вышел связной и отменил сделку. Все твои попытки провернуть сделку оказались безуспешными. Дон такое не прощает. И не важно, что твоей вины в этом не было. Нет, тебя не убили бы и не наказали бы за это. Но ты мог забыть о том, чтобы стать капо. На какое-то время. Но вернувшись в Неаполь ты узнал, что Дон за решеткой и от тебя нужна была дурь, чтобы вытащить босса. Но её не было. А значит не было и так необходимых денег. От тебя отвернулись, отстранились. Ты остался в стороне от событий. Возможно, поэтому, когда старика Бочетти расстреляли, тебе удалось избежать ареста. Один из старейших кланов Неаполя прекратил свое существование.

Ты понимал, что тебя возьмут за яйца. Это вопрос времени. Обчистив один из уцелевших тайников ты решил бежать в Новый Свет. Один из знакомых в порту навел тебя на бортинженера трансатлантического лайнера SS Haverford. Этот парень оказался не так прост. За хорошие деньги он осуществлял нелегальные перевозки. Он-то и был тебе нужен. Ты взял пушку и пришел на встречу. Какого же было твое удивление, когда тебя встретили четверо суровых сицилийских парней в длинных плащах, под которыми ты без труда заметил лупары. Они забрали твое оружие и провели на встречу. Мужчина не представился, но ты понял кто он. Один из новых бизнесменов Нью-Йорка. Сицилиец. Ты что-то слышал о войне каморры и мафии в Нью-Йорке и ждал худшего, но он предложил тебе сделку, от которой не отказываются. Тебе пришлось отдать почти все за два билета на нижней палубе. Один билет отказались продавать и сказали куда и когда подойти. Тем не менее тебе вернули оружие и выполнили свою часть сделки. Мафия держит слово. А для тех кто не держит - Омерта.

Расставшись с сицилийцем ты встретил на причале дальнюю родственницу, Витторию. Ты протянул ей билет на нижнюю палубу парохода SS Haverford. Чувствовать родное плечо за океаном, пусть и женское, - это важно. Это необходимо. Ночью вы пробрались на корабль вместе с матросами, переждали долгую проверку в багажном отделении. Когда корабль отчалил, вы вернулись в крохотный кубрик и могли вздохнуть с облегчением. Через некоторое время к вам присоединился еще один пассажир. Джакомо Морье, член семьи ди Лауро. Ты встречал его несколько раз, но дел с ним не вел.

      Говорят, некоторые стаи Шабашитов (особенно первые поселенцы в Северной Америке) выбирали себе тотемное животное, и поклонялись ему, принося кровавые жертвы. Сейчас же, повисший в груде металла рядом с разъярённым хищником, Микаэль неожиданно остро ощутил свою сильную связь с духом Каракатицы.
      Тело то обжигало холодом, то бросало в мороз. Воздух в ещё тёплых лёгких заполнялся тягучей тяжелой субстанцией, от чего гортань попыталась было перекрыть клапаны, но было уже слишком поздно. Кожа так и вовсе озарилась фонтаном колющих, режущих, давящих стимулов, словно рождественская ёлка, поскольку всё острое стало неожиданно острым. ДиРейму невольно вспомнились старые военные будни, когда помимо пуль, голода и мороза, извечной бедой в окопах были вши. Однако, неожиданная неестественная тьма была сейчас не самой срочной задачей.
      Не смотря на все неудобства, тишина и слепота всё таки облегчали задачу. Уже не было нужды (и возможности) спешно продумывать какой частью тела следовало бы пожертвовать, чтобы выиграть ещё несколько секунд. Но и останавливаться на достигнутом прогрессе ритуала Микаэль не собирался. Ещё совсем немного! Микаэль справится! Он должен! У него появился реальный шанс вклинить между окончательной смертью Томсона и его дальнейшим существованием нечто-то большее, чем шаткий самоконтроль беснующегося Брухи, а именно свою (ДиРейма) железную волю и немного своей (ДиРейма) магии крови. Пока пальцы скользили по ремню безопасности в поисках застёжки, мысли тремера сходились в одну точку. И как только воля Микаэля станет способна резать сталь, эффект возымеет свою силу, и весь этот кошмар на свежем воздухе наконец-то закончится.

      "Томсон не должен бояться, ибо Зверь убивает разум. Зверь есть малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Я встречу его Зверя и приму его. Я позволю Зверю пройти надо мной и через меня. И когда Зверь коснётся меня, я обращу свой взор на его путь; и там, где был Зверь, не останется ничего. Останется лишь Томсон, и Воля. Моя."

Шарль развел руками, сохраняя маску равнодушия и стараясь не смотреть на счетчик высоты... Только на Томсона. И улыбаться. Непременно улыбаться, как во время светской беседы. Еще немного, и регент пустит его по рельсам*. Еще сто метров...
- Следуя из вашей логики, остается свобода. Однако, остается память. Образующая, составляющая, ибо мы - лишь совокупность нашего прошедшего, пытающаяся найти что-то за пределами воспоминаний. Эта жизнь имеет какой-то смысл лишь когда есть будущее. Когда есть цель, не важно насколько иллюзорная. Свобода поставить себе цель и идти к ней - и есть подлинная свобода. В этом вся суть. Нам кажется, что смерть освободит нас, но на самом деле она означает лишь, что мы оказались меньше нашего прошлого, что оно настигло нас и победило. Что наши иллюзии победили нас и привели к смерти. Свобода - это свобода выживать, а не умереть.
Тут регент заговорщицки подмигнул.
- Не только Вам дано испытывать, Томсон. Я ничего не имею против смерти, но собираюсь сегодня выжить, и возможно, спасти Вам жизнь. Видите ли, один очень мудрый карфагенянин учил нас бороться до конца.

Люси заезжает за тобой на черном представительном Мерседесе и отвозит в какую-то офисную стекляшку неподалеку от железнодорожного депо к востоку от вокзала. Твой цепкий взгляд быстро помечает большую трансформаторную подстанцию рядом, от которой силовые кабели тянутся к офиснику, а также разгрузочную зону и ЖД ветку под навесом, которая заходит прямо в здание. Что бы здесь не делалось, это делается в промышленном масштабе. На парковке полно машин и мотоциклов. Люси поглядывает на часы и наманикюренные ногти, жует розовую жвачку и болтает о погоде.

Вывеска на дверях гласит: «Nox Telecom: Будущее приходит незаметно».

Внутри здания холодно от кондиционеров, но людно. За ресепшеном туда-сюда снуют офисные сотрудники, звонят телефоны, иногда попадаются доктора и техники в униформе, провозят на тележках оборудование. Ты замечаешь коммутаторы, серверные шкафы, силовые установки и коробку жестких дисков. Все это относится к компьютерной инфраструктуре.

Люси хлопает надутым из резинки шариком и оставляет тебя в белой переговорке, где стены заполнены LCD-панелями с анимированными агитплакатами в духе конструктивизма. Тематика явно нарушает Маскарад.

"Безопасность. Прозрачность. Комфорт. Камарилья" - реклама Qpass.
"Внешность обманчива, важно то, что внутри" - вампир вроде Носферату Мурнау, обнимающий большое красное сердце.
"Arbeit macht Ewig" (Работа делает вечным)
"Вы - потребитель своего труда. Стройте на века", - плакат за качество убежищ.

Ты разглядываешь странное убранство комнаты некоторое время и не замечаешь, как Ксавье появляется за столом. Сегодня он выглядит как старичок с белыми волосами в разные стороны, в халате, замазанном краской. Эдакий Док для твоего Марти.

- Доктор Симидзу, я так рад, так рад! Добро пожаловать. Идемте со мной.

Ксавье передвигается нетерпеливой прыгающей походкой.
- К сожалению, я могу вам показать только пару проектов, все остальное засекречено, пока вы не предоставите гарантии. Но и я, и мои коллеги мечтают начать работать с вами на тестовом эксперименте. А, вот мы и на месте.

Лаборатория представляет собой среднего размера залу с несколькими верстаками, большой вольерой для крыс, маленьким операционным столом за ширмой и компьютерными консолями. Паяльники, электроника и провода разложены по коробочкам и в творческом беспорядке. Посреди этого дела работают двое. Один - молодой человек непримечательной наружности, за двадцать, слегка пикник, с серыми волосами и глазами аутиста. Второй ... кхм. Лысый вытянутый череп с пучками волос, несколько бородавок, горбатая спина. Уродство чистой воды, торговая марка клана Носферату. В этом гротеске угадывалось некоторое отдаленное сходство с первым.

- Знакомьтесь, Жорж и Сириль Робэн. Сириль уже заслужил право на бессмертие, Жорж еще работает над этим, - пояснил Ксавье. - А это доктор Симидзу, Тремер.

Парни поздоровались послушно, протянув руки для пожатия. Пожать человеческую руку было несложно, но вот Носферату.. Бррр.

- Жорж, будьте добры, расскажите суть эксперимента, - приказал Ксавье.
- Кх-кхорошо, - с готовностью заикнулся человек.

- М-м-мы кх-кхотим поставить на кх-кхрыс па-па-паразитических р-р-роботов. Они д-д-олжны управлять ж-ж-животными и п-передавать сигнал на б-б-базовые станции. Управление осуществляется ч-ч-через электрод, вж-ж-живляемый в м-м-мозг ж-животного, - выдавил из себя Жорж. Сириль посмотрел на Ксавье и, получив кивок, продолжил приятным голосом. На звук ему было около 30.

- Робот стимулирует центры, отвечающие за запахи, и крысе кажется, что с определенного направления доносится запах еды. Но система управления несовершенна, разряды часто путают подопытных и сбивают их с толку, кроме того, плоть отторгает электрод и либо приводит к тому, что крыса расчесывает себе голову до привода в негодность постороннего элемента, либо у нее начинается заражение и она умирает. Мы сотрудничаем с генетической лабораторией в университете, чтобы попробовать искуственным путем вывести новую породу крыс, но этот проект займет годы, а с тем приоритетом, который ему определен (взгляд на Ксавье), это может не случиться вовсе.

- Доктор Симидзу, если бы вы могли искуственным путем ускорить мутацию, чтобы в черепной коробке крыс образовалась полость для чипа с отверстием спереди для вывода сенсора на лоб, а также помочь нам смоделировать мозг животных для более чуткой реакции на искуственные стимулы, мы получим результаты гораздо быстрее, - с надеждой в голосе подытожил Сириль.

- Да-да, п-п-помогите нам с крысами, Д-д-доктор, - обратился Жорж.
- Спасибо за демонстрацию, мальчики. Мы с доктором Симидзу пойдем побеседовать.

С этими словами Ксавье предлагает тебе пройти в переговорку снова.

На этом Ирэн и Куинн перемахнули через стеклянное ограждение и прыгнули с балкона восьмиэтажного здания под охи аудитории. Князь, Паж и многие другие другие устремились к краю, а секреташа Ксавье вскрикнула. Только Атенаис не двинулась со своего кресла-каталки.

- Что стоишь, идиот! - окликнула она своего слугу. - Посмотри, в чем там дело. (ее методы работы с гулями были чем-то созвучны практикам Стива Пирсона)

А дело было такое, что приземлившись, Куинн и Ирэн здорово хряснулись об асфальт, проломили плитку в трех местах. Для человека это ознаменовало бы смерть от разрыва внутренних органов, но вампиру внутренние органы были не нужны. Они встали, отряхнулись и спокойно и с достоинством уехали на потрепанном минивене. Сибилла и ее "дитя" заплодировали, увидев такую концовку истории.

Паж хотела броситься в погоню на ее мотоцикле, возмжно, о чем-то потолковать с "черной киской", но Кордоби остановил ее, властно вскинув руку:
- Достаточно. Они усвоили урок. Не стоит теперь еще и проливать кровь Сородичей.

Примогены восприняли этот жест внешне позитивно. Они, наверное, были слишком удивлены.

Дальнейший вечер быстро свернули. Шарлю требовалось пространство, чтобы "отдышаться" и успокоиться, аколитам требовалось время, чтобы усвоить и переварить произошедшее. Попрощавшись и обменявшись телефонами, вы покинули здание.

- Позвоните, как только сможете, - сказал Ксавье Каору. - Регент, - попрощался он с Шарлем. - ... и остальные.

- Жаль что так получилось с Ирэн, - покачала головой Сибилла. Она оставалась, чтобы побеседовать с Кордоби. - Такая красивая девушка. В моем салоне ей бы нашлось место.
- Маман, почему она прыгнула? - спросила Эрис.
- Ее прижали к стене, дитя, и она не позволила им что-то с ней сделать, дитя, - сказала Тореадорка с некоторым уважением в голосе.
- А почему она толкнула своего кавалера?
- Из-за любви, дитя, из-за любви.
- А если ты меня любишь, то тоже толкнешь меня с балкона?
- Ни за что, ни за что, - еще раз убаюкиваще промурлыкала Сибилла, обнимая девочку в красном платье.
- Я ничего не понимаю, - всплеснула руками Эрис, но никто ей не ответил.

Проезжая мимо на каталке, Атенаис де Роберти окинула команду Треми недовольным взглядом.
- Ваши люди неподконтрольны, месье Эдюан. В следующий раз, если хотите научить их дисциплине, отправьте их ко мне. Этот помоложе, Пирсон - ему в самый раз будет некоторое образование! Адьё!

И ее увезли. А вы отъехали на двух машинах в гостиницу.

Йохани тем временем посадил чармандера себе на плечо, и с любопытством наблюдал за началом дружбы между тренером и его покемоном. Ему вдруг почудилось, что будто бы всего час назад он сам был так же юн и зелен, так же полон восторга и надежд; а его верный друг Златан, могучий и верный мастер поджога, был совершенно необучен и неготов к грядущему путешествию. Как много же изменилось за прошедшее время? Как возмужали и повзрослели двое партнеров? И сколькому же еще предстоит научиться Тиму, который лишь делает свои первые шаги на пути тренера?

- Он умеет делать листья-лезвия? - вдруг поинтересовался Йохани. - Мне всегда нравилось, как бульбазавры листья-лезвия делают!

И тут же добавил тихо, чтобы мог услышать только чармандер:

- Но вихрь пламени все равно лучше. Мы его с тобой немного погодя разучим.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вообще-то, великий князь не был лишен чувства юмора, особенное предпочтение отдавая сатире, желательно, письменной. Вот например пару дней назад в салонах пошла придуманная кем-то шуточка о графе Резнове, за авторством одной милой барышни с разбитым сердцем:
"Мой милый граф, он вопреки молве,
Смотрелся в зеркало и днями и ночами,
Но вот - решил жениться на себе..."
Кажется, была еще и четвертая строка, кажется касающаяся супружеского долга... жаль стерлась из памяти. В конце-концов графиню Эжени ведь наверняка позабавил бы столь милый курьез семейных традиций Андрэ. Или нет? Пожалуй, с учетом личных трудностей ее сиятельства, не стоит лишний раз напоминать ей о браках и связанной с ними мишуре в виде детей. Не важно. Так вот, юмор. Всякая шутка забавна ровным счетом до тех пор пока число пострадавших от нее сводится к одному личику. Иначе это и не шутка никакая, а совершенно точно что-то с терпким запахом карбонариев. В том же, что за пропажу мостов ответственна молодежь, великий князь почти не сомневался. Много их таких, сговорятся с языческим божком, али найдут старую книжку, а потом не то волшебного медведя в гримерку к актрискам запустят, не то мосты упрут. А всё, милостивые государи и государыни, от чего? Да просто молодые, незрелые, пушок над губой - голова в штанах. Ждут, что сейчас же, стало быть все мамзельки зашепчутся: "А это вот тот." А на самом деле? Административная высылка если штатский дворянин - тут еще повезло. На Кавказ если офицер - бывает. А уж если чиновник или Декабрист, тут уж брат никакого хулиганства, а изволь взять шапку и в Сибирь, разводить боевых медведей для Его Императорского Величества гвардии.
Одним словом, согласился повозиться с мостами Александр Михайлович неохотно, уж вовсе ему не улыбалась перспективушка гоняться по всей столице за какими-нибудь веселыми кутилами, носящими в одной руке бутылку французского вина, а в другой - магический гримуар. На них - и с маузером. Смех, срамота. Вы бы, братец мой коронованный, сразу пушки выкатили! Кстати, на улицах судачат, что в столице открылся новый публичный дом мадам D, не кажется ли Вам, Ваше Величество, что событие это представляет угрозу существованию монархии и надлежит отправить туда великого князя с полком солдат? Вот так и бывает - бил Наполеона, бил драконов, бил Декабристов и самого Кощея, а теперь ищешь мосты. Звучит как начало какого-то дурного анекдота про имперскую бюрократию, вроде "велел как-то губернатор сосчитать всех воробьев".
Ну да ладно. Нет худа без добра. По крайней мере будет на что посмотреть. Разумеется, самой симпатичной барышней был и остается граф Резнов, которому кстати и стоило бы искать мосты, занятие приличествующее его положению. Далее следует леди Ангелина, в целом pas mal, даже может быть с претензией на une fleur rebelle, но право же, живой корсет, да еще женского полу, непрерывно примыкающий к тем частям, что созданы не для дам, но для кавалеров... Это как минимум il n’est pire eau que l’eau qui dort, если не сказать très vulgaire, хотя и отдает изяществом поэзии Сапфо:
"Приди, Киприда,
В чащи золотые, рукою щедрой
Пировой гостям разливая нектар,
Смешанный тонко."
И все же, великий князь должно быть в силу возраста, не слишком стремился к странному и экзотичному, оттого и взгляд его на леди Ангелину оказался столь же мимолетен, сколь и брошенный на графа Резнова, остановились же глаза на милой жемчужной нитке, символизирующей между прочим чистоту и невинность. Эжени (это слово великий князь произносил через французское "œ̃", не имеющее аналогов в русском языке и выговариваемое как в слове parfum), сегодня особенно мила. Право же, если вокруг вас ходят неприятные слухи, вы разумеется обязаны быть милой, вот только далеко не у всех получается, а стало быть...
Александр Михайлович задержал взгляд на спокойном лице и бледной шее достаточно, чтобы остаться замеченным, но недостаточно, чтобы быть вульгарным. Право же, взгляды тоже нужно уметь бросать, как и делать комплименты. Легкий подобен поглаживанию по спине в последний миг вальса, тяжелый и долгий - приставшему в нетрезвом виде с поцелуями кавалеру. Как бы то ни было, если не считать Иду Христофоровну, находящуюся в состоянии чересчур интимном для обмена любезностями, лица закончились, разговоры же продолжились.
- Кощей Кощеич, не томи пожалуйста. Новый год едва прошел, а тут еще дело такое... Деликатное. Гениального изобретателя или столь нестандартно мыслящего заговорщика, я бы еще пожалуй поискал. А ну он так и английские линкоры нам выловит. Небось еще и орден за мосты-то получит. Конечно может быть во всем виновата проклятая заграница, но верится с трудом. Скорее петербуржский генерал-губернатор деньги на ремонт мостов украл, а дабы не прижали, да токма еще более дали, решил и сами мосты заодно куда-нибудь. В общем давай к делу.

Ребекка и Стив - кормление
Ваши отношения в последнюю ночь были мягко говоря натянутыми. Поэтому когда Стив перед сном предложил витэ, Бекки не стала воротить нос. Люди лечат просевшие браки доброй ссорой и худым миром. Или свиданием "как в старые добрые времена". Иногда такие вещи срабатывают, иногда - дают обратный эффект и все рушат, очищают место для новых союзов и устраняют сомнения. У Регнантов и их слуг есть более надежный способ: жертва крови. Работает всегда.

Оказавшись в комнате, и услышав заветное приглашение "Пей", Ребекка торопливо находит нож, аккуратно рассекает запястье Пирсона острой сталью, а вампир позволяет своему густому витэ вытекать из раны. Это вызывает дискомфорт и волнение: вместе с витэ из тела уходит сила и спокойствие. Девушка, не теряя ни мгновения, припадает к ранке и начинает с жадностью пить. Ее теплые губы и язык греют кожу живым прикосновением, это даже приятно, если бы не внутренний холодок. В отличие от укуса вампира, питье гуля не вызывает обалдения и экстаза. Это ощущение чисто физическое, хотя на эмоциональном уровне чувствуется страх перед бездонным голодом слуги и какое-то ощущение жертвоприношения. Ты жертвуешь витэ, вносишь плату, поддерживаешь бессмертие и могущество слуги. Ей стоит как следует стараться, чтобы оправдать твои страдания и затраты. Едва небольшая мера витэ покидает тело Пирсона, он отнимает руку, надкусывает и зализывает ранку. "Довольно". Глотка хватит, чтобы поддержать узы и позволить залечить раны.

Для Ребекки прикосновение к витэ — это нечто чудесное. Его вкус сначала терпкий, как у человеческой крови, но едва густая жидкость растворяется на языке, обволакивает небо, то приходит знакомое, незабываемое, но всегда необыкновенное переживание. Ты чувствуешь, как погружаешься в колодец бесконечности, бездну тайн. Новые обрывочные воспоминания и картины взрываются в твоем внутреннем театре. Сознание внезапно расширяется в два раза. Пока ты пьешь, ты уверена, что можешь посчитать теорию вероятности, прочесть 17 оккультных текстов по памяти, придумать гениальный план для того, чтобы показать этому миру, кто тут суперзвезда. Еще ты чувствуешь единение со Стивом, в этот момент ты понимаешь его положение и его суровую необходимость быть немногословным и требовательным. Это его качества как Учителя, твоего проводника в мире тайного и загадочного. Учитель всегда соответствует ученику, если он с тобой строг, значит так нужно для исправления твоего характера, его постепенной алхимии. Сейчас ты бы не променяла Пирсона на Гендальфа и Принца-Полукровку, будь у тебя такой выбор. Твое сердце учащается, все члены наполняет тепло, хочется петь, танцевать, свернуть горы и сделать этот мир своим. Сделать хоть что-то. Для тебя кормление - это скорее призыв к действию и познанию, сродни трипу на гипнозе или веществах. Но витэ — еще и афродизиак. Через твои губы на холодном запястье ты заряжаешься энергией, и не просто обезличенной энергией, а вполне конкретной, личностной, сверхчеловеческой. Стив отдергивает руку, и контакт прекращается. Еще! Ты бы могла сейчас же прыгнуть на шею ему. Или вообще кому-нибудь, просто чтобы поделиться своим зарядом, своим счастьем. Но приходит день, и вампиры становятся вялыми и отходят ко сну. Эх!

Disclaimer. Parental advisory. 16+ и т.д. и т.п.

— Это конспиративка Филиппа, — поясняет Паж, когда обветренная Ирэн и еще более обветренная Шакти слезают с мотоцикла. — Вам надо переждать тут пару ночей, пока в городе все не уляжется. Веди себя хорошо, кошечка, и не трогай смотрителя. Я приеду за тобой, — обещает фигура в черном костюме, готовясь уезжать на горячем мотоцикле прямо под светлеющее небо на горизонте.
«Не шалить? О, дорогая Паж, это точно не про Ирэн! Ведь шалости составляют одно из любимых занятий игривых кошек. Особенно если никто не видит. Впрочем, всем знать об этом не обязательно».

Вместо этого Ирэн безмятежно-мечтательно улыбается, возвращая шлем шерифу, и отвечает «случайно», будто пребывая в глубокой задумчивости:

— Кажется, я начинаю завидовать Филиппу… — при этом она окидывает Паж более чем красноречивым взглядом. — Да-да, конечно! — тут же добавляет поспешно, словно очнувшись. — Прошу передать князю моё почтение и сожаление по поводу невозможности составить ему компанию на послезавтрашний ужин. Однако, я смею надеяться, что эта встреча состоится позже…

Вежливость никогда не бывает лишней. И выдержка.

Но как только новая байк-муза скрывается из поля зрения, выдержка покидает рыжую ведьму. Вихрем она срывается с места и летит по направлению к дому. Есть, есть, есть! Нужно срочно исследовать территорию на предмет кого-нибудь съестного, пока окончательно не рассвело!

Впрочем, попутно она не забывает налаживать коммуникацию с местным смотрителем, поддерживая разговор нужными репликами в нужных паузах:

— Мсье Жан, Вы так много знаете об этих местах…

Кажется, верховая езда всерьёз занимает внимание ведьмы.

— Ах, у Вас есть лошади! Как чудесно. Обожаю этих умнейших животных. И с удовольствием прокачусь по красивым маршрутам для прогулок. Разумеется, если такой джентльмен, как Вы, составит мне компанию. А Вы настоящий джентльмен, мсье Жан, уж поверьте англичанке, в этом разбирающейся.

Милая улыбка. Вообще-то она ирландка, но сейчас это не столь важно.

— Однако, прошу меня простить, что не могу уделить время для более предметной беседы… Признаться, я немного проголодалась с дороги…

Старик без лишних слов понимает намёк. Под его экскурсионно-речевое сопровождение Ирэн добирается, наконец, до холодильника и… какое разочарование! Два пакета?! Да они издеваются!

От досады ведьма с размаху захлопывает дверцу. Но уже в следующую секунду столь же решительно распахивает обратно и вгрызается в пакет с плазмой, даже не удосужившись снять колпачок. Пьёт жадными, большими глотками, запрокинув голову. Несколько капелек просачиваются сквозь полураскрытые губы, алым ручейком устремляются по мраморной коже к подбородку…

— М-м-м…

Кухню гостиницы наполняют звуки, свидетельствующие о достижении женщиной пика наслаждения и приличествующие несколько иным помещениям и заведениям…

Но леди О’Двайер нисколько не смущает подобная экспрессия. Сейчас её вообще мало что заботит. В том числе и тот факт, что рядом могут находиться невольные наблюдатели этой сцены. Кровь всегда действует на Ирэн так: раскрепощает, будит чувственность, и без того являющуюся неотъемлемой частью её натуры.

Тишину нарушает знакомый голос c нотками неподдельной обеспокоенности:

— Этого слишком мало. К счастью, я хорошо себя чувствую и могу поделиться кровью. Ирэн, если хочешь, я позволю тебе немного выпить. А завтра мы можем съездить на охоту.
Каору. Смелая, самоотверженная маленькая японка.
Уже спасшая её один раз за эту ночь и сейчас вновь предлагающая помощь. Чудесным образом оказавшаяся рядом вместо того, чтобы уехать в безопасный Париж. А у неё даже не случилось момента, чтобы выразить ни радости по этому поводу, ни благодарности. Разве что…

Опустошённый пакет небрежным броском летит на стол. Ирэн привлекает японку к себе. Быстро, порывисто, страстно. Впиваясь жадным поцелуем кроваво-красных губ в её — бледно-розовые. Замирая, смакуя…

Мягкое отстранение.

— Я ещё не поблагодарила тебя за первое спасение, а ты уже вновь спешишь на помощь?..

Бледный палец ведьмы бережно скользит по запачканной кровью губе Каору. Свободной рукой она убирает упавшие девушке на лицо волосы, поглаживающе, заботливо. Улыбается, любуясь.

— Уверена? — голос становится интимно-бархатным. — Милая, Ирэн О’Двайер на первых узах — весьма рисковое предложение. Потому что я стану целовать тебя не только по какому-то поводу, а когда захочу. А может, не только целовать... Впрочем… я и без уз буду это делать когда захочу.

Она смотрит на Каору прямо. Каре-зелёные глаза будто заглядывают в душу.

Оуэн

Моряк лезет за носовым платком сорок пятого калибра...

Он слабо осознает где он, что он здесь делает. Пол под его ногами качается, словно палуба во время шторма в том году. Только теперь вместо мичмана почему-то красотка, которая никогда не достанется такому пьянице и ублюдку, каким был он. Может, поэтому она тоже вскинула пушку? Становится больно в груди и мир на какое-то мгновение очерчивается яркими цветами и резкими линиями. Вспыхивает, как никогда прежде, и затухает во тьме.

Моряк вспоминает, что так и не отправил маме письмо, глупое, почти бессмысленное, которое лежит в ящике комода. Она не назовет его "Джерри" больше никогда.

Больно...

Руби

Никогда прежде она не чувствовала себя такой живой, как на грани смерти. Она играла всеми этими мужчинами, словно куклами в маленьком детском театре. Маленький "Браунинг", покоившийся прежде на соблазнительной подвязке, выплюнул огонь уродливому моряку прямо в лицо. Странная штука, судьба, что раскрашивает брызгами крови молодое девичье личико, которое все никак не перестанет улыбаться, не смотря на то, что уже мертво. Она выбрала его, Оуэна, выбрала своим последним кавалером, и не кольцами, а свинцом они скрепили свой союз. Молчаливо принесенная клятва "до конца наших дней" была исполнена быстро.

Рэймонд

Клокочущая злоба переполняет молодого детектива. В этой девушке, кажется, воплотилось все, чего он желал, но не мог достичь, но что было у Феликса. В нее же Дэй вложил все злокозненные мысли и темные планы ночных улиц этого города. В ту, которой не обладал. В ту, которая улыбалась ему, обольстительно и насмешливо, прежде чем спустить курок в неповинного гражданина. Из рукава Рэймонда "выстреливает" "Дерринджер". Сперва - прыгает ему в руку, повинуясь хитроумному механизму, а затем -палит ей в лицо. Пуля разбивает девушке висок. Она мертва - но все также красива. Рэймонд не может заставить себя прекратить думать о ней. Когда ее тело содрогается от новых выстрелов, он думает лишь о том, как она могла бы изгибаться в его объятиях.

А потом его голова превращается в кашу.

Мэтью

Он был Синглтоном, черт бы побрал этот гребаный мир, и он всегда был один! Все, что случалось с Мэтью, всегда происходило вокруг него. Сам же он предпочитал оставаться как можно более непричастным. Но в такие моменты, когда ты сидишь голой жопой на пороховой бочке с подожженными фитилем, нужно сделать правильный выбор. И пердеть от страха - явно не лучший вариант. А вот обрез под стойкой - очень даже.

Мэтью попросту снес башку молодому детективу, пальнул в затылок, почти что в упор. Сейчас не те времена, чтобы говорить о чести. Единственное, что важно - остаться в живых. Поэтому как только один из служителей закона "потерял голову", Синглтон рыбкой отпрыгнул в сторону. Через несколько секунд его уже никто не увидел: бутлегер скрылся через люк, который вел в подземный ход, который, в свою очередь, выходил в ливневку.

Его убили месяц спустя, когда Синглтон пытался перейти границу Канады.

Патрик

Ты умел крутиться, выживать. И это была далеко не первая твоя перестрелка. Твой выстрел в Красавчика был точным расчетом: если победит полиция, можно будет подмазаться к ним, а если мафия - всегда можно сказать, что капо замочили копы. Но если хоть кто-то заглянет в его автомобиль снаружи...

Поэтому Патрик действительно торопился. Надо отдать ирландцу должное - он действительно попал макароннику в живот. Теперь спагетти будут вываливаться. И госпожа удача вновь помогла Маккалагаху: он сумел затеряться в общей суматохе, вывалиться из чайной и свалить к чертовой матери вместе со своим муншайном.

Позже полиция объявит его погибшим в перестрелке, но настоящая судьба этого человека остается неизвестной.

Массимо

Будем честны: Красавчик устал. Устал играть в гангстера, устал купаться в деньгах, устал от перестрелок и стычек с полицейскими, устал командовать солдатами мафии и выбивать деньги с упрямых лавочников и банкиров. Не этого он хотел. Не это ему было нужно. Для него, для Красавчика, одной Руби на свете больше, одной меньше - все едино. Он надеялся этим выстрелом убить что-то в себе. У него не получилось.

Зато получилось у Патрика, хотя и не совсем. Массимо бы выжил после той раны.

Но у Феликса получилось тоже.

Феликс

В тот момент показалось, будто ты незаметно для себя спустился в ад. Умирает красавица Руби. Умирает твой помощник - еще совсем парнишка. Умирает Красавчик, уже от твоей руки. Умирает пьяный моряк.

Потом ты садишь с обеих рук в итальянцев, которые сторожили снаружи и кинулись внутрь, заслышав стрельбу. Затем угоняешь автомобиль мафии и едешь в особняк Дона. Там что-то празднуют.

Ты врываешься туда с Томми-ганом и понимаешь, что у семьи действительно крутые пушки. И убиваешь там всех. Дона Барлоне. Его жену. Его детей. Его старую маму. Его подручных и их семьи. Всех.

Когда приезжают твои коллеги, ты просто стоишь посреди всего этого бардака. Твои бывшие друзья смотрят на тебя с ужасом.

А потом тебя казнят на электрическом стуле.

Дальше терять нечего.

Эта мысль внушала спокойствие. Позволяла отбросить сомнения. Начать действовать. Она шагнула к азиатке, которая, судя по всему, не собиралась останавливать старика, дав тому доковылять до такси и скрыться.

- Каору, - тихо сказала Ребекка, осторожно взяв девушку за руку. Та пришла, когда она не знала что делать, обещая дать новую цель, надежду найти друга или покровителя. Теперь Ребекке казалось, что сама Каору была так же растеряна, как она сама. Так же осталась одна. - Надо уходить. Скоро здесь будет полиция.

Она выразительно посмотрела на разбитую машину. Труп на месте происшествия не оставлял сомнений в том, что это дело не станут спускать на тормозах.

- Лучше поговорить в более безопасном месте.

Вы не можете просматривать этот пост!

В своей далёкой смертной жизни Ирэн испытывала многое, всю эту разноцветную палитру эмоций. По отдельности. Но чтобы всё разом… это…

Больно сломанную ключицу, больно заломленную руку, больно прокушенную шею! Ирэн вскрикивает, но её крик боли переходит в стон удовольствия. И теперь вдруг больше не саднит, не ноет, не обжигает холодом. Теперь… как же приятно, Лилит всемогущая… Слабо дёрнувшись пару раз, тело обмякает, из напряжённого вдруг становится податливым, не хочет слушаться. Не потому что нет сил стоять на ногах, а потому, что хочется утонуть в этих крепких объятиях сильных рук. Потому что хочется, чтобы это длилось вечно.
Продолжай, не останавливайся, хочу ещё…
Она шепчет это вслух или только слышит в своей голове?.. И, смежая веки, всё проваливается, проваливается в бархат мрака…

Удар. Ошеломлённая, возмущённая, Ирэн вскакивает на ноги, чтобы тут же с ужасом шарахнуться в сторону: в атаковавшего её ассамита врезался горящий... отец Боджи?! Только огромное усилие воли не позволило ведьме сорваться с места прочь. Быстро пришло осознание: китаец бежал к ней, хотел спасти, рискуя собственной жизнью! Невероятно…

– Ложись! Падай! – крикнула Ирэн, срывая с себя платье и накидывая на руки на манер покрывала (благо, наряд был длинным).

И, не дожидаясь ответа или иной реакции, она со всей силы ринулась на китайца, сбивая с ног и падая сама, хлопая по вампиру тканью в попытке потушить пламя.

– Каору, быстре-ей! – заорала она во всё горло и впервые услышала собственный вопль боли и страха.

Ирэн вела первую машину, Боджинг - вторую обратно в Редиссон, чтобы определиться с планами на будущее. Настроение было подавленное, никто не говорил, ожидая ответного хода Регента на проблему, которую создал князь Филипп на пустом месте. Люсьен пока был не готов поделиться происходящим в его голове, и задумчиво смотрел в одну точку на стекле автомобиля.

Навигатор показывал пару минут до гостиницы: дорога недалекая и быстрая по пустым ночным улицам. Ирэн собиралась свернуть уже мимо большого здания тюрьмы, но перекресток оказался закрытым: там стоял знак объезда и дорожных работ. Досадно, но довольно безобидно. Притормозив, ведьма свернула по указателю на короткий отрезок боковой улицы и спокойно поехала дальше между незнакомых домов к следующему перекрестку. Едва вторая машина с Боджингом оказалась на том же переулке, как спереди на перекресток стал сдавать задом скрытый за домом городской грузовик с цистерной. Он мигал оранжевыми маячками и размеренно, успокаивающе пикал. Ощущая неладное, Ирэн притормозила, а за ней сдал скорость Ляовей. Обернувшись, Ирэн увидела, как с улицы позади них на полном ходу в автомобиль китайского мастера несется черный микроавтобус Рено. В тот момент ее еще удивило, что несмотря на скорость ни шума мотора, ни визка колодок не было слышно. Зрелище завораживало, пусть и на секунду. Не успев даже толком крикнуть что-то невнятное, Ирэн почувствовала укол Шестого чувства и обернулась. От стены дома отделилась фигура в толстовке с капюшоном, и, двигаясь с трудно различимой для глаза скоростью, метнулась к автомобилю, замахиваясь на бегу.

Ирэн рефлекторно хотела дать газу, но дорога вперед была перекрыта впереди грузовиком, сзади автомобилем Боджинга. Беззвучно, как в фильме, полетели брызги стекла и в салон проник стальной лом. Люсьен начал реагировать чуть позднее и полез за застежкой ремня безопасности. ОДвайер еще не успела ничего понять, только увидела как его губы дают команду “Наружу!”, но не услышала голос. Она рефлекторно потянулась за ручкой и вдруг почувствовала резкий запах, похожий на запах бензина, и жар, а за ним сильный толчок и удар о мостовую. Обернувшись, она увидела, как внутри машины беззвучно взрывается, вырастает из бутона огненный цветок, поглощая салон и стремясь выбраться наружу. Одна фигура - под капюшоном толстовки - хлопнула дверью и отпрянула от авто. Вторая фигура - под крышей машины - заметалась и замельтешила объятыми пламенем руками.



Ляовея и Каору, притормозив, увидели, как из водительского кресла Ирэн поворачивается к ним, и как под рыжей копной ширятся ее глаза. Прежде чем они поняли причину, от дома сбоку стрелой вылетела темная фигура и в течение трех секунд в машине Ирэн что-то взорвалось. В тот же миг, прежде чем двое успели отстегнуться и броситься на помощь, сильнейший удар сзади потряс старую Тойоту Аурис Боджинга, опрокидывая вампиров сначала в кресла, а затем в приборную доску головой. Нос Тойоты был смят о быстро загорающийся автомобиль впереди, внутри которого металась объятая пожаром фигура вашего Регента.


Примерно так выглядит пожар внутри авто

Карта
ссылка

Вы не можете просматривать этот пост!

– Мессир Леруа, вы изящно подбираете слова, но, насколько мне известно, Нант уже давно попал в интересы клана и уже много лет там расположена капелла. Ответьте, пешкой в чьих руках вы хотите меня сделать?

- В интересы клана попал город Нант, где происходят таинственные события. Мне поручено основать там новую Капеллу, чем я и собираюсь заняться незамедлительно: наши многочисленные враги должны знать о нашем присутствии и опасаться наших возможностей. Вскоре мне предстоит путешествие в Вену, где я получу звание Регента. Однако титул не может дать ни мудрости, ни опыта. Вы же способны дать Капелле то, чего не может дать никто другой. И потому я прошу вас о помощи. Не стану скрывать, дел будет много: от защиты интересов клана до обучения более молодых адептов... Но, если вы согласитесь, я со спокойным сердцем отправлюсь в Вену, зная, что ваша рассудительность поможет во всех текущих делах.

- 美好的夜晚. - раздался спокойный голос в динамике мобильного телефона будущего регента.

Несмотря на горевший рядом костёр, этим вечером Кевину было очень холодно. "Пропитанный мистикой и полный удивительных открытий на каждом шагу", лагерь "Шепчущий камень" на поверку оказался пугающим и заброшенным. Каждое здание, что видел Кевин, выглядело так, будто в него можно войти, но никак не выйти. Сквозь намотанную на кости пальм пугающую темноту пробивались гуляющие огоньки - мальчик успокаивал себя, считая их светлячками. Впрочем, почему они так часто летают парами?

И, конечно, обитатели собрались под стать. На собрании агенты-психонавты даже не пытались ободрить детей, а Курт... "Взрывать бошки"? Нет уж, Кевин кто угодно, но точно не пси-маньяк. Зато дети, приехавшие вместе с Пашковски, вполне могли таковыми оказаться. Может ли, к примеру, вот да девочка с наушниками "взорвать бошку"? А этот маленький мальчик, что так зачарованно смотрел на костёр, "поджечь хаер"?

"Ну нет!" - Кевин скрестил руки и попытался не выдать своего испуга, когда ему в кураторы достался психонавт с самым ужасающим внешним видом. - "Только бы это всё поскорее кончилось. Вот уж он - точно самый большой маньяк в этом месте". Мнение изменилось тогда, когда он узнал, кто из детей - его сосед. В комплект к самому пугающему агенту достался самый пугающий ребёнок из собравшихся, от взгляда которого у Кевина по коже шли мурашки. Пашковски так и не смог выдавить хотя бы приветственную улыбку, но тот мальчик, кажется, и не пытался сделать то же самое в ответ.

Крепко сжав в руках свою нашивку психонавта, Кевин пошёл за своим куратором по еле-еле освещённой тропе. Все вопросы завтра, после ночи, и с этим мальчиком тоже утром нужно будет поговорить... Но сперва - сон, если "Шепчущий камень", конечно, позволит ему уснуть.

Острова, пальмы, солнце, жара, насекомые - всё это Лукас не любил, а тут прям полный набор выпал. Вот свезло так свезло. Гейт младший думал что лагерь будет где-то в лесах европы, а оно вон как оказалось.
На агентов, состоявшихся и опытных психонавтов, парень смотрел как и на всё в этом мире, с плохо скрываемым равнодушием. А своим поведением и манерой речи, они откровенно напоминали каких-то уличных воротил, а никак не спасителей мира, бравых героев на страже спокойствия человечества. Впрочем, они наверняка когда-то были такими же мальчишками, как и сейчас Лукас и так же сидели у костра, когда перед ними кривлялись их учителя.

Когда с вступительной речью было покончено, "череп" указал на Лукаса и ещё одного парня, который вроде как выглядел по-младше, на пару годков, после чего они отправились в путь. Лукас шел еле передвигая ноги и не разбирая дороги. Если честно, этот день порядком затянулся и Гейт просто хотел забраться в койку и забыться сном. А что бы изучать округу, время ещё будет. Вряд ли они тут на неделю-другую застряли. Скорее на год-два.

- Мне доводилось слышать и имя "Роберт", и про верховного друида Эоганна, - пространно согласился Мендю.

- Но позвольте задать вам вопрос. Предстоит долгий разговор, а время неумолимо. Старейшина, ты преподал мне урок за позднее представление в твоем домене. Но что дальше?

- Это тело разбито, и ему нужна живительная сила витэ просто чтобы снова начать ходить. В этой чужой земле у меня нет пристанища и стада, поэтому следует позаботиться об убежище.

- Каково мое положение здесь? Я — пленник на допросе, ожидающий костра и рассвета? Или гость?

Когда Мендю говорил, его неместный акцент был очетливо слышен. На таком французском говорили давно, очень давно. Как будто из глухой деревни приехал.

Самюэль, Кристоф, Мари. Люсьен знал, кто они такие. Ирен, Бернар, Мелани. Они – потерянные. Арсен, Полетт, Антуан. Родившиеся посреди зловония нечистот. Мишель, Валери, Ивонн. Вернувшиеся калеками с битвы. Эрик, Леонар, Пьер. Разорившиеся. Голодающие. Лишенные милости своих покровителей.

Габриэль. Андрэ. Кристель

Король Червей помнил все их имена и лица. Они, лишенные всяческих благ, прозябающие, словно животные, живущие лишь милостыню и кражи, пугали «обычных» людей сильнее, чем страшные истории о чудовищах, что ходят во тьме. Бесчисленное количество нищих вселяет ужас в сердца обывателей, ибо их грязные лохмотья и трясущаяся, в струпьях, рука, словно говорит: «Смотри же на меня, и не отводи своего взора, ибо завтра Рок может настичь и тебя!». И горожане, купцы, священники и аристократы, отворачиваясь, бросали мелкие монеты себе под ноги, стремясь как можно скорее избавиться от кошмарного видения.

А Рыбоглазый смотрел. Он смотрел на этих людей, не мигая, ибо его веки не способы были более смыкаться, и не отводя взгляда, ибо стал он одним из них, будучи при том несоизмеримо выше и ниже. Лохмот нуждался в них столь же неразрывно, сколь они нуждались в нем. Они хотели жить – и он давал им жизнь, нехитрым врачеванием продлевая короткие дни тех, кого уже взяла под крыло Костлявая. Он хотел жить – они давали ему жизнь, которая текла в его горло солёным красным потоком, что слаще любого вина.

Был ли это его выбор? Люсьен никогда не просил вечной жизни. Он просто не хотел умирать. Был ли это их выбор? И, если да, то чей? Эрве? Аделин? Эммануэля? Или, быть может, его Сира, Жюльена? Или Жозе, его покровителя в столице франков? Или же самого Прародителя, чей шепот звучит бесчисленным сонмом шепотов в тенях, отбрасываемых факелами?

Жозе был тем единственным мостом, опираясь на перила которого Люсьен чувствовал себя хотя бы в относительно безопасности, находясь среди сынов и дочерей Малкава. Лишь они двое, казалось, были в состоянии управлять своим разумом. Остальных же Пере боялся до внутренней дрожи.
Один сплевывал трижды через плечо, лишь заслышав собачий лай. Другой всегда боялся, что на него упадут стены. Третья любила грызть свои пальцы, в обычную ночь отгрызая по два. В беспокойные – целых восемь…
Хьюго Безумный пугал Люсьена больше всего. И его сегодняшнее представление лишь накормило тот ужас, что поселился в груди Пере давным-давно. Вот почему он старался как можно реже бывать на собраниях клана. Вот именно поэтому…

Когда закончилось представление, Пере встал, как и остальные. Всего лишь мгновением позже, потому как он так и не понял, когда же оно, собственно, закончилось. Люсьен не ощущал ни вдохновения, ни восторга, лишь всепоглощающий страх перед тем, кто представлял весь клан в городе. Пере был уверен, что Хьюго совсем не обязан был устраивать показательных казней. Никто бы не посмел бросить вызов Безумному, потому что он… ненормальный!!!

Лишь благодаря Жозе Лохмот сумел избежать внимания верховного старейшины. Казалось, будто сейчас Хьюго повернется, увидит Люсьена и спросит что-нибудь вроде «Это тебе не понравилась пьеса? Думаешь, ты сыграешь лучше, чем эти двое?! Поднимайся сюда!!!».

Вот почему Пере верил Жозе. Вот почему он принял Узы.

Но в этот раз не обошлось. Пропал гуль самого Хьюго – и отвечать придется головой.
- Благодарю! – поспешно ответил Люсьен, принимая в руки кошель. И вопросы тут же посыпались из него, словно сверкающие капли воды из опрокинутого кувшина. – Жалует ли нашего брата Гангрел? И должны ли они теперь получить то письмо? Как опознать Люсьена? Уверен, что я видел его, но не знал, что это – он. И ведомо ли, куда направил стопы карла?

      Ричард довольно фыркнул, причем это было больше похоже на урчание кота, объевшегося сметаной, попытался взять Элейну под руку, и они вместе направились в сторону широкой деревянной лестницы, украшенную вазами из малахита и ведущей на второй этаж. Но не успели они пройти и половину её, как навстречу паре попался тот самый бородатый мужчина, что разговаривал с ночной гостьей между домами. Лицо его выражало абсолютное безразличие. Он вопросительно посмотрел на Ричарда, и тот не замедлил начать разговор, ничуть не стесняясь присутствия незнакомки:

      — Йонсен, Йохан снаружи почему-то беспокоится. Поговори с ним снова. Если он нашел что-то новое - спусти его с поводка. Пусть покажет что нашел. И людей не отпуская от входа, пока Йохана не вернешь.

      — Как скажете, герр Ричард. — на удивление покорно ответил бородач.

      Воин направился к выходу, а Элейна и Ричард - в противоположную сторону. Миновав лестницу, они оказались в небольшом холле с несколькими коридорами. Дворецкий свернул в один из них, и Элейне ничего не оставалось, кроме как следовать за стариком. Холодный каменный пол гулко разносил звуки шагов по всему дому. Стены коридора пестрили картинами. На них заботливая рука художника аккуратно изобразила... людей, вероятно. Никто из них не был знаком Элейне. Никаких табличек, позволяющих определить их тоже не было. Однако одежда на них позволяла сделать кое-какие выводы. Общее число полотен насчитывало дюжину штук, и людей на девяти из них Элейна смело могла отнести к выходцам из восточной европы. По крайней мере одеяния на них казались очень необычными. Человек на десятом портрете был одет как обеспеченный римлянин. Он держал характерный шлем с красным гребнем, а на поясе висел в ножнах знаменитый гладиус. На вид ему было за тридцать, и все в нем указывало на состоявшегося успешного воина. На одиннадцатом и двенадцатом портретах были изображены старец в глубоко посаженной тунике и молодая девушка, которую можно было бы назвать красивой, если бы не багровый цвет глаз, обещающий все девять кругов ада разом. В конце коридора Элейну и Ричарда встретила массивная дубовая дверь. Ричард отворил её и Элейна вошла в просторное помещение кабинета. Судя по всему, это было крыло здания, а кабинет - одной из двух тупиковых комнат. Громоздкий деревянный стол возвышался в центре помещения. За ним восседал грузный незнакомый человек. Он что-то писал, и даже не поднял головы, когда Ричард зашел следом за девушкой и прикрыл за собой дверь. Прямо за человеком располагались два книжных шкафа, с бережно выставленными книгами. Их было совсем немного, но и то чем владел феодал стоило целое состояние. Справа от Элейны стояли несколько закрытых бочек и ящиков. Некоторые из них были накрыты тканью. По левую руку гостья обнаружила распахнутое настежь окно, а чуть ближе, прямо рядом с Элейной, в стене обнаружилась ниша, в которой ногами вверх был вздернут совершенно голый человек. Губы его едва шевелились, а глаза были прикрыты. Он не подавал признаков жизни, впрочем и мертвым он тоже не являлся. Ричард вышел вперед и заговорил:

      — Ваша милость, Элейна Дуглас с письмом от Малькольма Дугласа, нашего старого знакомого. Она пожелала вручить его вам лично.

      — Моего старого знакомого! — резко ответила "Милость", оторвав взгляд от письма и пронзив им дворецкого, — На забывайся, Ричард.

      — Как вам будет угодно, господин. — старик покорно поклонился и отступил назад, приперев спиной входную дверь.

      — Давай сюда это письмо. Что еще нужно этому глупцу?

      Ричард моментально отлип от двери, быстрым шагом подошел к Элейне и встал напротив, вытянув согнутую в локте руку раскрытой ладонью вверх.

      Воздух вокруг Элейны стал почти материальным. Он нежно обволок тело вампира, щекоча открытые участки кожи, а затем отпрыск рода Дугласов-Уильямов почувствовала, как деревянная крыша ушла у нее из-под ног. Всего пару секунд она взмывала вверх, успев напоследок окинуть взглядом стремительно уменьшающуюся под ногами ставшую почти родной деревню, а затем мощный порыв ветра ударил её в спину. Элейна полетела по направлению, которое указывала ей красная звезда. Объекты внизу сменялись с неумолимой скоростью. Холмы, леса, горы... Деревни и селя казались мельчайшими точками на бескрайних просторах Альбиона, а реки - сочащимися шрамами родной земли. Так течет кровь из глубокой колотой раны... спустя всего лишь четверть часа, земля явила дочери Малькольма бескрайние луга, а по прошествии еще четверти - ей открылся погруженный во мрак ночной Лондон. Справа, вдали, Элейна увидела несколько крепостей. Оборонительные марки на границе с Уэльсом росли с удивительной скоростью... Дуглас даже не могла представить, что всего за год можно возвести неприступную каменную крепость, но глаза её не обманывали... Не прошло и часа, как внизу открылся пролив, отделяющий Альбион от материковой Европы. Здесь бушевал настоящий шторм. Элейна опустилась чуть ниже и увидела, как ветра разбрасывают крошечные корабли на волнах. Какое-то судно тонуло... но все это не касалось вампира. Она стремительно приближалась к своей цели. Страна франков встретила Элейну густыми лесами и редкими поселениями. Где-то внизу, под ней, должна была находиться вотчина Гуго де Арванша, но узнать её Дуглас-младшая не смогла. К тому же сам колдун должен был быть в другом месте... Наконец, впереди показались высокие каменные стены с исполинами-башнями, размеры которых Элейна доселе не могла и представить. И сердце. Черное сердце в самом центре города, в середине реки. Это был остров. И сердце Парижа. Оно как будто пульсировало, разгоняя свет и укрывая тьмой город, раскинувшийся по обеим сторонам реки. Элейна с трудом оторвала взгляд от созерцания города, чтобы посмотреть вниз. Прямо под собой она увидела крупное поселение, огороженное частоколом, на самом краю леса. В противоположной от ворот части его была расположена усадьба, на крыше которой вращался блестящий флюгер в виде петуха.

Путешествие пролетело как сон, как торпор, в котором дух Киасида носится в неизвестных землях. Как можно было отличить сон от яви? Очнувшись очередной ночью, старый вампир испытывал странное чувство, как будто реальность и он были двумя потоками, бежавшими рядом, но никогда не пересекавшимися.

- Да, Кадва, сплю ли я или наяву?! - задал себе риторический вопрос Эрван. За прошедшие дни вампир выработал привычку разговаривать вслух с призраком мальчика, как будто тот мог слышать все происходящее из книги.

- Память, - нашел свой ответ Эрван. - Память так свежа и отчетлива, как может быть только наяву. Или в момент перед пробуждением.

- Только память отличает прошедший сон от яви. Поменяй память, и реальность сотрется, станет лишь сном в твоих глазах, утратит остроту и влияние на жизнь. Поменяй память, и твой сон станет реальностью для других.

Вдали показалось марево огней. Дорога привела, наконец, в конечную точку. Парижские земли.

Так далеко Эрван не забирался уже десятки лет. А может быть, сотни лет, еще со времен Номиное? Старик почему-то вспомнил, как путешествовал в армии легендарного бретонского военачальника. Отец отчизны всегда находился с франками в состоянии зыбкого мира, всегда останавливал войну с Лысым Шарлем на пороге военного столкновения, обменивался дарами и любезностями. Сохранял жизни. Номиное был мудр и обладал редким даром величия и сострадания. Он заботился о своих. Не то что его сын Эриспое.

В прошлом, как помнил Эрван, франки вечно были врагами. Они говорили на чуждом "птичьем языке", чудно одевались, их солдаты подавляли бретонские восстания. Провинции Ренн и Нант вечно оставались спорной территорией, которую приходилось отстаивать перед склочными соседями. Молодой Мендю любил во франках только одно - возможность слегка ограбить их земли. Повзрослев Мендю потерял вкус к этим утехам, и стал относиться к франкам просто как к людям. Они были странные, заносчивые, неприятные, непонятные. Но живые и теплые, полные сладкой крови. В его землях франки были просто чужаками, забредшими не туда. Источник пищи, поблажка Гвенедег: их семейному монстру не нужно было кусать своих, если на пороге появлялись нежданные гости.

Теперь роли поменялись. Сам Мендю оказался на территории франков, в домене чужака, могущественного аристократа. Не станет ли он легкой добычей? Он ничего не знал о своем супостате. Одежды смертных и язык выглядели и звучали несуразно. Они поменялись за прошедшие годы торпора, и казались kozh den еще более непонятными. Что же говорить о скрытых линиях силы, линиях крови, напитывавших домен? За могуществом Де Авранша наверняка стоял один из немертвых ночных монстров, таких же как и Мендю. Появившись без здесь предупреждения, Эрван нарушал права этого собрата, и по древнему обычаю мог быть предан огню и рассвету.

Состоял ли этот неизвестный вампир в лиге с Де Авраншем или может быть ему было наплевать на аристократа? Это нужно было выяснить первым делом.

Кто бы здесь ни жил, они привыкли к нападениям, и хорошо позаботились о защите. Мендю хозяйским взглядом окинул укрепления, сравнивая их с теми, что воздвигли его потомки.

— Хорошая работа, Кадва, смотри как они здесь все обставили, - с уважением присвистнул вампир себе под нос.

Он решил не объявляться местным жителям пока не разведает ситуацию.

Я ничего не сказала, я просто открыла рот, чтобы ловить мух.
...Кронин Арчибальд Джозеф

...король это слушает, и лицо его делается гневным;
он сжимает кулак и наносит жене удар по лицу так,
что из её носа падают четыре капли крови. Жена же говорит:
"Благодарю Вас, сир. Если это Вам доставляет радость,
Вы можете сделать это еще раз"...
...отрывок из старофранцузской летописи



      Клан старших Дугласов обосновался на берегу реки, недалеко от густонаселенной деревни Глазго. Обособленная жизнь давала свои преимущества. Вверх по течению черной реки было больше рыбы, а леса изобиловали дичью. Несколько приземистых двухэтажных домов - вот и вся роскошь старших Дугласов. Однако, внешность, как часто и бывает, была обманчива. Вокруг господских домов раскинулась деревенька в несколько десятков домов поменьше. В каждом из них жили несколько семей, так что общая численность населения деревни переваливала за сотни. Впрочем, никто не считал людей. Просто каждый знал друг друга в лицо.

      Дядюшка не заставлял племянницу трудиться в поте лица, и она во многом была предоставлена сама себе. И хотя это казалось на первый взгляд роскошью, но молодая девушка, словно идя наперекор словам сира, стремилась проводить время в обществе вампиров как можно больше времени, с каждым словом впитывая все новые и новые знания. Вампиров здесь было только трое. Малькольм Дуглас, его второй сын Гленн и Элейна. Жизнь текла размеренно и, могло бы показаться, скучно, но девушка не знала иной жизни. Разве что жизнь в монастыре, которая не выдерживала никакого сравнения с жизнью при дядюшке. Однако Малькольм часто был занят, а Гленн с отрядом личных хускарлов исходил всю Шотландию. Что наказывал ему Малькольм Элейна не знала. Да это было и не её дело. Но Гленн всегда возвращался с богатой добычей. Быть может дело было в том, что действовали они всегда ночами, или счастливая звезда указывала брату по крови, или все дело было в крови Каина, что текла по венам Гленна. Это ничего не меняло. Элейна же больше следила за деревенским хозяйством, готовилась к праздникам, да выполняла те или иные поручения дядюшки. А ближе к утру у Дугласа старшего иногда появлялись свободные часы, которыми девушка стремилась воспользоваться, слушая рассказы и поучения сира.

      Этим вечером Элейна вышла на улицу и сразу едва не столкнулась с Леитом, одним из ублюдков Дугласов, что продолжали человеческий род, и занимательным мальчишкой в одном лице. Он крикнул ей, шутливо назвав сводную сестру на английский манер: "Эй, Алайна, дядюшка ждет тебя в восемь у себя!". Девушка едва устояла на ногах. Сначала это казалось шуткой, типичной шуткой Леита. Но после того как мальчишка, заметив недоумение на лице сестры, повторил фразу трижды, сомнения рассыпались в прах перед гранитной неизбежностью. О твердости Малькольма ходили легенды, и о том чтобы не принять приглашение не могло быть и речи. Сослаться на плохое самочувствие казалось просто смешным. В этом случае за Элейной скорее всего просто напросто послали бы Гленна. Здоровенного хускарла, что лично сопровождал Малькольма практически постоянно. Он, как и любой воин, не отличался манерами, зато ярко выделялся даже на фоне боевых товарищей недюжей силой и твердолобостью. Общение с подобной категорией людей мало у кого вызывало положительные эмоции.

      Для Элейны приглашение на церемонию стало настоящей неожиданностью. Она знала о существовании чего-то подобного, но ни разу не была удостоена чести быть приглашенной на ужин. Случалось, с Малькольмом ужинал кто-то из знати, что часто заезжали в деревню, или какой-нибудь важный гость из-за моря. Однажды Элейна видела, как ветер разметал занавески, а рядом с ними материализовалась человеческая фигура. Она так и не решилась спросить кто это был. Ведь если бы это было важно - сир сам известил бы свое дитя. Но поскольку он молчал - значит того ей знать не следовало. Но совместные ужины, должно отметить, случались не так часто. В основном Малькольм проводил церемонию один.

      Элейна поспешила в свою комнату. Уже давненько на деревянной часовне небольшой колокол отзвонил семь, друиды с селянами отправились в лес вознести молитвы и принести дары Езусу, а это значило, что у нее оставалось совсем немного времени чтобы привести себя в порядок до начала приема. На скорую руку расчесавшись и выбрав подходящую одежду, Элейна поспешила в самый большой дом в деревне.

      Малькольм Дуглас, всемогущий дядюшка Элейны, сидел за небольшим обеденным столом, накрытым на две персоны, в ожидании племянницы. Воздушная белая скатерть укрывала грубо отшлифованную столешницу, на которой покоились две глубокие тарелки и большая супница на деревянной подставке. Из-под тарелок с правой стороны выступали уголки идеально сложенных блеоснежных тканевых салфеток, а на них в свою очередь лежали столовые приборы: нож и вилка. Глубокая ложка находилась по левую сторону от тарелок. Для чего старому вампиру, прожившему больше сотни лет, нужен был этот маскарад - ответить было сложно, но Малькольм изо дня в день повторял сложившийся ритуал ровно в двадцать часов. Менялись только персоны. Входная дверь отворилась, и персоной сегодня стала Элейна, из младшего дома Дугласов-Уильямов.