| |
Он вошёл походкой ровной, не человек - хозяин времени, в ходьбе себе помогая тростью с янтарным набалдашником. Он не был богат, он был даже скорее беден, если речь вести об одежде, впрочем, не о ней стоило бы постороннему наблюдателю вести речь. Он курил, вот что было главным! Стоило взглянуть на него, как сразу становилось ясно: он всегда курил. И возможно это умозаключение даже было ложным: он всё равно курил всегда. Он курил не от нервов, скорее от потребности в никотине. Он из тех людей, которые действительно имеют потребность в некоторой доле вещества, которое бы их медленно убивало. Людей ли? Мужчина, появившийся в квартире Марка, не церемонился особо: прошёл в сапогах с тающим снегом на носках сразу в зал, опрокинул монитор, потоптался в осколках вазы. После чего, через зубы, сжимающие сигарету, проворчал: - Грязно. Очень грязно.- Замолчал. Осмотрелся. Он не "не знал, что сказать". И не выжидал. Он следовал моменту, прекрасно зная, в какую конкретную пространственно-временную секунду придёт время для его реплики. И время пришло. Он сказал.- Ты медлил, Марк. Зачем? Я не понимаю, зачем,- изображал он удивление, копаясь в карманах пальто,- зачем, зачем, дружище Марк, ты медлил, а?..- фыркнул сигаретой, изображая неуверенность. Наконец. Это произошло очень быстро, потому повествование следует вести крайне медленно ( ссылка). Правая рука изъяла из правого кармана револьвер марки S&W, модель 627. Да, да, с восьмизарядным барабаном, прекрасно подходящим для зарядов калибра .357 magnum. Левая рука изъяла из левого кармана коробку с зарядами калибра .357 magnum. После чего произошёл обмен взглядами: мужчина посмотрел на Марка, а Марк посмотрел на мужчину и вдруг понял, что нет ничего в подобном построении фразы смешного, так как Марк всё-таки не был ещё мужчиной. Сама мысль эта столь сильно оскорбила его мужское самомнение, что Марк, неожиданно понявший, как сильно же он заблуждался в оценке самого себя, как-то поник и даже не испугался. Пуля зашла в барабан, нужна была одна-единственная пуля. Пуля это была? Сигарета? Я не видел. Барабан щёлкнул, курок взвёлся будто бы сам собой. Правая рука поднимается вверх, до прямого угла, дуло неумолимо тянется к потолку, мужчина курит, сигарета тлеет, край рта ухмыляется, в окно стучится метель, осколки вазы трещат, зрачки расширяются в ужасе БАХ - зашумело всё вспышкой единой и взорвалось, разорвалось, будто выбили все стёкла, выбило окно, выбросили в него холодильник и монитор, и компьютер заодно. Алина. Ну, давай! Глаза открывай. На лестнице шаги. Он только вышел, да?.. Только вышел. Тот, из-за которого был хлопок. Или нет? Сверху что-то рухнуло. Заорала в панике - тело обезглавленное. Орёшь, а двигаться не можешь. Шаги наверху ускорились. Что-то шумит. Ты знаешь, что не можешь знать, что это там шумит. Но при том прекрасно понимаешь, что шумит открываемый барабан револьвера и загоняемый в него второй патрон. Слышишь, как гильза летит сверху вниз в пропасть между лестницами и видишь, как гильза раскалённая падает ровно туда, где раньше была голова. Мужчина показывается на первом этаже. Спешит по лестнице, руки в карманах, голова опущена. Сигарета во рту. Он поднимает взгляд, и вместе с головой поднимает руку с револьвером. Когда он уже выстрелил, в его глазах вдруг виднеется удивление. Он не остановился и не задумался. Он машинально прошёл мимо, технически закрыл дверь и быстрым шагом двинулся куда-то влево. Только на ходу глаза его один-единственный раз удивлённо расширились и он позволил себе озабоченно спросить: - Такая юная?.. Одинокий город на реке умирал, гасли один за одним глаза - оконные рамы... И падал снег, и была ночь. Холодно.
-
Фирменный Някостиль. Таки скучал.
-
Так ждала этого дядьку.
-
Это лучшее виденное мной в жизни описание выстрела. Остальное тоже отлично, но выстрел! Это великолепно.
|
С головой нырнув в рафинированную прохладу лимузина и опустившись на чуть слышно скрипнувшее мягкое кожаное сиденье, Венг с удовольствием вытянул ноги. При длительных перелетах и поездках, когда приходилось долго держать ноги согнутыми, левое колено, свернутое еще четыре года назад берновской алебардой, начинало нещадно ныть. А сейчас просто сказка. С таким комфортом он ездил впервые и это начинало ему нравиться. Постепенно из памяти стиралась суматошная, заваленная грязным снегом Москва, серое низкое небо, все проблемы почти уже закончившегося года... Чуть улыбнувшись, Максим снял кепку и натянул ее на колено. Теперь осталось только расслабляться. Благо в магазины ему было не нужно — сувениры могли погодить, шмотки уже лежали собранные в рюкзаке, спасибо фирме 5.11, а роуминг на телефоне по привычке оплачивался уже лет пять как без перебоев. Чисто на всякий случай, лучше перебдеть, чем потом перебздеть, как говаривал клинический пулеметчик Майки.
— Он сказал поехали и махнул рукой. — Усмехнулся Венг, поворачиваясь к окну и готовясь запоминать пейзажи незалежной южной африканщины.
Дорога прошла просто отлично. Ну хренли, кожаное кресло лимо это вам не самопальная турель за "люстрой" джипа "Урал-Патриот", а юарский асфальт и даже грунтовка — не целинное заснеженное поле под Калугой. Тогда от полета в снег при прыжке на очередном ухабе Макса спасла только привычка найтоваться карабинами ко всему торчащему и Яр, вовремя поймавший за эвакпетлю. А появившиеся вскоре в руках пиво так вообще сделало мир более чем уютным. А от вида затриксовой фермы Максим на пару секунд впал в самый настоящий, годный для палаты мер и весов, охуй.
— Ну ты, блин, Затря... рабовладелец. Себастьян Перейра, торговец черным деревом, мать твою. Надо было купить в магазине пробковый шлем или, на крайняк, соломенную шляпу. — Забросив рюкзак на плечо, Венг потопал к примеченному малому дому, намереваясь расположиться там, по здравому рассуждению решив, что чем меньше народа и чем дальше спальное место от бассейна, тем будет тише. Выбрал подходящую спальню, кое-как разобрал вещи, попутно сменив штаны на шорты, водрузил на стол ноут. Скребанув в затылке, не удержался, проверил ДМчик. Залицезрев на глагне очередной тучепост с +1488 и "зубами-в-асфальт", ухмыльнулся — приятно, что в этом мире, похожем на трепещущий под ветром лепесток сакуры, хоть что-то остается неизменным. Отписав родным-знакомым-подругам что все нормик, он добрался и переходит в готовность №1 к употреблению и от греха подальше закрыв ДМ-чатик, Макс вырубил ноут. Все, нахрен-нахрен, цивилизация. Только африка, только алкоголь и сочне мясо. "Вернем ненависть в хардкор!" — как говорил все тот же Майки. С этими мыслями Макс и отбыл в зону упарывания, то бишь к бассейну.
Упоролись на отличненько. Последний раз такое было если не на Закрытии, то где-то в "Бундоке". Начав достаточно мощно и выкушав разом граммов стописят виски и залакировав темным пивом, Венг ощутил, как живительное тепло Энергии Упарывания начало растекаться по телу. Усевшись на один из шезлонгов, он вгрызся зубами в сочный кусок баранины. Свинятина или коровятина, конечно, кошернее, но в таком варианте — с маринадом и специями — да бара-а-а-ашек зашел очень бодро. Отправившись за второй порцией, он заодно прихватил пару бутылок пива и облюбованный им вискарь. При грамотном подходе вечерок обещал стать на диво ебанутым в хорошем смысле. А ведь это еще разговоры не начались...
— ... Да бля, Фридя, ну вот хренли ты упертый как поляк? Я говорю, там уже ничего не исправишь, Господь, жги! — Активно жестикулируя пивной бутылкой, втолковывал непреложную истину Алексею. Тот понимал с трудом и желание вмазать ему по иичкам для ускорения когнитивного процесса было сильно. Но нет, с друзьями так не поступают. Даже если они упертые почище тех баранов, которых насаживают на вертела. — Ну давай я тебе еще раз по порядку объясню...
— ... Не, ну там фишка в чем. Она ж это, мо-о-одульная. Плюс рельсы. Сам понимаешь, какой из этой масады можно бластир собрать при желании-то... — Присевший на уши с ваффен-дрочем Сумасшедший Алексашка отвлек Венга от второго литра темного. Ну захотелось чулавеку поговорить за железяки, почему бы и нет. — Я бы вот себе взял гражданскую с std-стволом, только кто ж ее привезет в Ту Страну...
— ... Во бля. Каж... кажется, вечерок перестает быть томным. — Слегка запинаясь, пробормотал Макс, наблюдая как Мортец, чего-то не поделивший с Вылегом, начал прессовать последнего. — Эй, Морт, оставь ты его. Ну бля, солдат котенка не обидит, хули? Мужики, кто ваще понял, что тут стряслось?..
... И все в таком духе. С какого-то момента наступило затемнение, благоразумно отключив память. Проснулся Максим на то же шезлонге у бассейна, изрядно промокший и с шумящей головой.
— Эй, есть кто живой? — Негромко позвал Венг, тут же закашлявшись. Пошатнувшись, привел себя в вертикальное положение. Огляделся в поисках лекарства. Рюкзак с аптечкой остался в комнате.
— Значит лечиться будем подручными средствами. — пробормотал фошшыст, нацеливаясь на початую бутылку темного. Нужно было сделать зарядочку, разогнать вчерашний градус...
-
ДМчанин должен знать, как уртся на отличненько!
-
— ... Да бля, Фридя, ну вот хренли ты упертый как поляк?
Полски жолнеж упарты!
-
Д т упрлс!
-
упрлс
-
Ну, за интернеты и иички
-
Лол.
-
Боюсь, в целом, им тут даже БП не нужен.
-
Годно, да.
-
Годнопост
|
|
|
Стенли Твиддл, стоя мостике и заложив руки за спину, как заправской флотский капитан, презрительно обозревал вверенную команду, нестройной шеренгой выстроившуюся перед ним. За его спиной Лексс демонстрировал сложные тактические графики и диаграммы — призванные отображать состояние корабля, жизненные показатели экипажа и важные навигационные данные, они внушительно и грозно обрамляли холодный черный квадрат космоса.
— Итак, — гаркнул он, — Подтянулись, отребье! Перед нами Вселенная Тьмы, а это значит, что все шуточки остались за бортом, жестяная башка — к тебе относится, в первую очередь. В наших руках находится вершина оружейной мощи, самое совершенное оружие, придуманное человечеством, поэтому забудьте слова «протокровь», «пророчество» и прочую ерунду — в этот раз мы не будем тратить наши ресурсы впустую и зазря подвергаться ненужному риску. Теперь вам нужно помнить только «сэр» и «есть, сэр!», а обращаться ко мне следует не иначе как «господин капитан, сэр». Субординация, дисциплина и ваш замечательный капитан, пребывающий в состоянии сексуального удовлетворения — вот три фактора, благодаря которым мы отыщем нам новый дом.
Стенли Твиддл, маленький человечек далеко не первой свежести со смешной шапочкой, которой он стыдливо прятал свои реденькие седые волосы, мысленно репетировал свою речь. Наконец, набрав в грудь побольше воздух, он пискнул:
— Итак...
На этом внутри него что-то оборвалось. Непохоже, чтобы до него хоть кому-либо из собравшихся было дело.
— Ребята, — жалобно пробормотал он, обращаясь, условно, в пустоту. — Ребята, послушайте... я ведь ваш капитан. И я хотел сказать, что, эээ, в этот раз... Ммм, ну, будет все немножко по-другому. Мы ведь хотим найти нам новую планету, дом, и... эээ... ну и...
Стенли смущенно умолк.
-
интересно кого, он назначил видел ответственным за поддержание его "сексуального удовлетворения" )) ?
-
о да. это точно он.
-
Твиддл такой няшка!
-
Капитан Твиддл, он такой.
-
Мне дико нравится. Благодаря такому отыгрышу совершенно не ощущаю, что «не в теме».
-
Aye!
-
Вот я просто не могу, до чего классный Твиддл. )
-
Твиддлота
-
кино!
-
Офигенно!)
-
Уняняня. Я укаваился со Стенли.
-
Браво, ты действительно осознал Твиддла =)
-
Годно )
-
Годно.
-
Концентрированный вин! Вин-чистяк!
-
Великолепно передан характер, персонаж продуман и очень качественен. Пост на высшем уровне! Однозначный плюс!
|
Всем.
Ночь. Декабрьская, тихая прохладная ночь. Двадцать четвертое число, пятница.
Тихий шелест волн текущей поодаль реки. Катер патрульный покачивается, иногда задевая бортом бамбуковые решетки на площадке небольшого причала. Деревянные опоры прогнили и вчера весь день местное население занималось восстановлением шлюза "Тхе Лин Сонг - катер морской пехоты". На такую неблагодарную, но полезную работу узкоглазых подписал Роджер Делахью, после того как с залихватским матерком ушел в взбаламученную катером воду, понадеявшись на прочность настила. Это еще днем было, когда "пибер" только причалил и Родж собирался просканировать берег и встречающих морпехов на предмет ништяков и доброго отношения. Подошел катерок к причалу. Заглушил движки. И Родж через борт сигает, прямо на доски чуть скользкие. И пропадает, оставляя после себя и куска настила только невысокий фонтан маслянисто-зеленой воды, тоже тут же опадающий.
Но вынырнул, отдышался, отматерился и нормик все. Парни, конечно, посмеялись, аппарат перегнали чуть в сторону, да наладили лодку местную для перевозки, чтобы ног не замочить. А Делахью, переодевшись, взял с собой Майка с пулеметом и пошел в деревню, творить порядок и учинять справедливость. Тем временем Кроули доложился о заступлении экипажа на дежурство по району и к ебеням отключил станцию. Теперь две недели кататься по местным ручьям и искать нехороших вьетнамцев - пару рейсов в день и хватит.
В общем, подняв шухер, выгнав на исправительные работу десяток туземцев, успокоился капитан линкора и двинулся налаживать доверительные отношения с местным гарнизоном, из сержанта одного, двух капралов и шести рядовых состоящего. Выяснил, что рация у них почти уже не на ходу, посетовал, что такие-растакие пидорасы из интслужбы аккумуляторов никак доставить не могут, а так же журналов всяческих и хотя бы пару баб. Нормальных, а не морщинистых старых котложопок, коими деревня была полна. Сожрали ли вьетнамцы всех красивых девок, спрятали, чтобы самим ебать или сожгли из религиозных побуждений - было неведомо. Ведомо было одно - все существа женского пола, находившиеся неподалеку, навевали страх и ужас уже одним своим видом.
Поправив настроение сержанта полусотней грамм джина с Большой Земли и узнав нынешнее положение дел, Родж вернулся к братве, тем временем уже успевшей обсудить те же темы с остальным составом. А там уже вечерело, часовые разбрелись гонять вооруженных добровольцев из каких-то радикалов, люто ненавидящих коммунизм и все его составляющие; местные крестьяне и крестьянки вернулись по домам, а Макака раскурил первый легкий косячок, притащив с кухни котел с рисо-траво-мясо-рыбосодержащей питательной смесью.
Ночь. Причал. Домик старый рядом, в котором вроде как десятка полтора коек. Храп оттуда доносится. Отбиваться уже можно, кого-то на вахте оставить и до утра воронкой кверху. Либо еще что-то.
-
Добрый путь.
-
Back in saddle, еба!
-
Оно же ж.
-
Шикарно же
|
|
-
Атмосферно. Нечасто проникаюсь моментом, но это тот случай.
-
"Ну короче. Имхо. Лучше написать одним шрифтом, но там поставив где надо тире, кавычки в мыслях персонажа, ещё что - может не правильно, конечно, но не-правильно по-правильному. Чем сделать совсем неправильно."
-
Такое выделение прямой речи требую внести в правила нарутофорума ДМа!
-
эта супер))) прыгающие букаффки вообще чудесны
-
замечательные буковки)
-
Наконец-то нормальный пост на главной.
-
Хороший пост. Но плюсик - за труды. Думаю, это было трудно набрать.
-
Это зАкОн пРИРодЫ
СтОпУдОв )) Порадовал.
-
БукОвКи зАвОраЖиваЮт Х)
|
Кристианна вскочила в поезд чуть ли не на ходу. Простучала каблучками по дряхлому коврику коридора, рванула дверцу купе, молясь, чтобы оно было пустым... Тысяча чертей! На одной полке разлегся какой-то грязный тип совершенно кошмарного вида. Этого еще не хватало! К счастью, он кажется, спал.
Мадемуазель Лакур тихо-тихо, двигаясь на цыпочках, рассовала вещи под полку, разложила умывальные принадлежности и, взяв пакет с дорожной одеждой отправилась в туалет.
Сегодня был ужасный день, идиотский и суматошный, впрочем, как всегда в день отъезда. Она паковала материалы, созванивалась с редакцией, ругалась с менеджером гостиницы, как же его фамилия - его, Догдорвич, что ли, совершенно непроизносимая - заказывала такси, и вдруг! как гром с ясного неба! телефонный звонок - ей дали согласие на интервью, которого она давно и безнадежно добивалась!
В результате на одном такси на вокзал поехали вещи в сопровождении горничной отеля, которая была не прочь подзаработать пару франков не в постели, а в другом - Кристианна при полном параде, на шпильках, в элегантном костюме. Встреча состоялась, интервью было получено, куча любезностей и обещаний произнесено - но в итоге она с трудом успела на перрон.
Правда, судя по упрямому лицу Тани, той самой горничной, что везла и стерегла её вещи, она бы в жизни не допустила, чтобы поезд посмел уехать и увезти её шанс получить честно заработанные деньги. И её решительный взгляд ясно намекал, что она вполне в состоянии удержать состав за хвост.
Всё хорошо, что хорошо кончается, - Кристианна переодевалась в джинсы и майку, аккуратно развешивая на плечиках костюм для представительства и обольщения, смывая макияж, выдергивая заколки из волос.
Вернувшись в купе, она тихонько прикрыла дверь и забралась поближе к окну, стараясь "не будить лихо, пока оно тихо" - эту смешную поговорку она подцепила у кого-то из чехов, кажется.
Блокнот, ручка, маленький столик - что еще нужно корреспонденту, чтобы набросать статью? Только стук колес, да красивый пейзаж за окном. Девушка углубилась в работу, изредка шепотом чертыхаясь, когда вагон особенно сильно подбрасывало и дергало. И почти совсем забыла, что рядом в купе кто-то есть.
И тут грязный жуткий тип внезапно ожил, попросив позволения закурить. Кристианна даже подскочила от неожиданности, забившись в самый угол сиденья. Холодок пополз по коже - черт, что ему надо, этому дикарю! пусть бы себе спал!
Она растерянно поморгала глазами, потом перевела взгляд на выразительный знак на стене - сигарета в кружочке. Купе для курящих. Пожав плечами, она молча кивнула головой, не желая ввязываться в беседу.
Потом, спохватившись, всё же сказала:
- Только откройте, пожалуйста окно, - это будет очень кстати, от дикаря изрядно несло потом, грязью, запахом какого-то масла или гари и чем-то еще. "Воняет лошадью", - как говорили у них на Ривьере.
|
Позади — пять суток без сна. Пять суток напряженного ожидания, погруженного в ощущение полной нереальности происходящего. Все уже настолько привыкли к тому, что здесь называют «войной», что в то, что зовется «перемирием», никто не верит. Но это проблемы неверующих.
Сердце надсаживается, перекачивая загустевшую, с растворенной в ней летальной дозой кофеина, кровь. В легких осело столько табачного дыма, что, кажется, один вид сигареты, будет вызывать отвращение до конца дней. Который, судя по ощущениям, наступит секунд через пятнадцать. Перед глазами стоит неотличимое от дыма, такое же сизо-выгоревшее небо. Он видит его, даже когда глаза закрыты. Веки словно вымазаны им изнутри. В дымке виднеются вершины далеких гор, в ней растворяется игла пытающегося сшить небо с землей минарета. Эта картина уже так осточертела, что Роберт приоткрывает глаза, несмотря на то, что даже неяркий свет бьет по ним не слабее прожектора. Прайс начинает приходить в себя. Окружающий мир постепенно приобретает четкость. Он лежит — надо заметить, нагло не сняв заляпанные засохшей грязью ботинки — на чем-то вполне мягком. По сравнению со спальным мешком, брошенным на пол полуразрушенной школы — практически королевское ложе. Слегка качает. Корабль или поезд? Методом логического исключения, Роберт постепенно осознает, что все-таки поезд. Купе даже с какой-то претензией на комфорт. Окно, обрамленное колышущимися занавесками. Стаканы с какой-то жидкостью и коробки с чем-то на откидном столике.
Следом приходят звуки. Стук колес на стыках, скрип старого вагона, дребезжание подстаканников. Тихий посвист ветра, задувающего в щели оконной рамы. Непривычно. Чего-то не хватает... Роберт несколько секунд ворошит память и наконец понимает — не хватает далекого орудийного грохота и шелеста разрываемого снарядами воздуха.
А потом и — о чудо — появляются цвета. Становится понятно, что жидкость в стаканах — скорее всего чай веселенького цвета мочи молодого поросенка. Занавески оказались мерзкого, но такого родного темно-коричневого цвета. Коробки — синими, а кубики в них стали сахаром. Приобретя цвета, с дружелюбностью и уютом мир где-то прокололся. Хотя... Осмотр купе показал, что он в нем был не один. Провалившись в вязкое полузабытье сразу, как голова коснулась подушки, Роберт не запомнил, чтобы в купе появлялся кто-то еще. И — очередное чудо — в попутчиках у него оказалась девушка. Конечно, население БиГ'а не ограничивалось только мрачными бородачами с автоматами, но тамошние женщины... в общем, не вдохновляли. А попутчица казалась частью другого, большого, мира, который ждал его за желтой линией на полу загребского аэропорта. Наверное, добрый знак.
За эти двадцать три месяца он почти отвык от того, что кто-то еще называл «светскими беседами», но и просто молчать было как-то... неприлично. Это ощущение даже позабавило Роберта. А тут еще и уровень никотина в крови наконец понизился до отметки «лошадь в безопасности». Другими словами...
— Хм — негромко откашлялся Прайс — Вы не против если я закурю?
|
Остальные мусорщики, понукаемые Зельдой, ухватились за сеть и потащили. Самое трудное было сдвинуть его, но вчетвером им это удалось, а дальше дело пошло немного легче. Море забурлило, со дна поднялся ил и морская грязь, и разобрать что-либо в мутной воде было нельзя.
Верхушка камня показалась над водой — ненамного, буквально на несколько секунд, потому что в конце концов один из мусорщиков не выдержал и отпустил сеть, призвав со дна еще больше мусора и брань со стороны своих товарищей.
Огры с побережья уже недобро поглядывали на мусорщиков, почему-то бросивших свою работу. Надсмотрщики Рифовых Островов гадали, что за таинственная находка заставляет слабых людей рисковать заработать пару часов висения вниз головой над гнездом гадючьих ос.
За те мгновения, что камень был над водой, ни один из мусорщиков не увидел в нем ничего необычно. Похоже, что Кирну в тот день удача улыбнулась настолько широко, что он нашел самый обычный морской камень. Намеченный дележ добычи, похоже, отменялся.
Так думали мусорщики, но лишь до тех пор, пока грязь не осела и вода не очистилась настолько, что стало возможным увидеть дно. На том самом месте, где раньше покоился замшелый камень, была небольшая яма, в которой, сверкая и радостно переливаясь под преломляющимися лучами Извечной Звезды лежал, совершенно не тронутый ржавчиной и словно бы только что начищенный меч — прекрасный клинок древней работы с узким лезвием, золоченной рукоятью и фигурным противовесом , выполненном в форме увитой рогами бараньей головы.
Находка, безусловно, была удачной. Найдя такой прекрасно сохранившейся экземпляр работы кузнецов былых времен, можно было рассчитывать на целый месяц жизни в свое удовольствие и отдыха от тяжелых будней мусорщика. Но было здесь что-то еще, что-то большее, чем простая удача.
Все четверо это почувствовали, и почти осязаемо увидели это — серебристые волны Чарма, расходящиеся кругами по воде. Стоило такой волне коснуться кого-либо из мусорщиков, как на его лице тут же разглаживались морщины и из души уходила тревога. Более того, каждый из них ощущал в себе зарождающуюся тягу к великим свершениям — таким, которые могли бы потрясти весь мировой порядок и вывести их на самые вершины мира. Стать пэрами. Стать выше пэров.
С берега доносился шум, который четверо мусорщиков, очарованные песнью Чарма, поначалу не замечали. По волнам, шлепая огромными босыми ногами, к ним приближался, гневно бранясь и сыпя угрозами, один из огров-надсмотрщиков.
-
силен Таларашка.
-
Хоррррошо!
|
|
Общее, Клара Шольц
Треск помех в наушниках. Где-то на границе слышимости тихо поют системы РЭБ, на мгновение звук усиливается, переходя в режущий уши вой. В паре кварталов западнее устремляется к небу столб пламени, земля под ногами мехов упруго вздрагивает, а через мгновение всех накрывает грохотом.
— ... Devastator... Детонация... ...онденсаторы, про...й ора...! — прорывается сквозь какофонию чей-то крик. Гвардия наступает. Под ураганным огнем, теряя машины и людей, но наступает. Камеры Клары на мгновение ловят силуэт однорукого Templar'а, проламывающегося сквозь стену здания примерно метрах в трехстах к западу. Броня на торсе изорвана в клочья, сквозь проломы, подобно выпущенным кишкам, свисают жгуты искусственных мышц и перерубленные трубопроводы. Разрешения оптики не хватает, но она знает, что сейчас из них сочится густой зеленый охладитель. Развернув торс, мех поднимает правую руку — на "наплечнике" становится видно закопченное золотое солнце Дома Дэвиона. Ствол легкой винтовки Гаусса ищет невидимую девушке цель. Еще мгновение... Серебристый шар, оставляя за собой бледный след, уносится куда-то на север. В следующую секунду Templar скрывается в облаке пыли и исчезает из виду. Бой еще не закончен...
Нидермайер
Полумрак, едва освещаемый зеленым мерцанием дисплеев. Почти тишина и почти спокойствие — разведывательный мех в городе едва ли не бесполезен, про него легко забыть как своим, так и чужим. Но все-таки что-то можно выжать из Ostscout'а. Система наведения набрасывает "квадрат" на отметку Demolisher'а. Бегут драгоценные секунды, бегут цифры на вспомогательном дисплее, возникают и тут же пропадают линии траекторий и расчеты скорости. У Dagger'ов будет едва пара секунд на то, чтобы сбросить бомбы. Но того должно им хватить — не зря же пилоты 4-го Гвардейского гордятся серебряными крыльями на погонах. Наконец, писк в наушниках. Цель захвачена, пакет ушел сразу двум адресатам — СУО омниистребителей и Griffin'а Клары получают одни и те же цели. Еще пара секунд...
Кшиштоф Карсницкий
Marauder отозвался на нажатие педалей неохотно, словно устало. Меху больше не хотелось подставлять изуродованный корпус под удары снарядов и испепеляющий жар лазеров. Его можно было понять. Все устали. За едва десять минут случилось слишком много всего. Огненный вихрь, в который затянуло всю Внутреннюю Сферу, на мгновение опалил Кшиштофа и его людей своим дыханием.
Однако машина все еще была на ногах. Правда, слегка припадала на правую, но двигалась и удерживалась вертикальном положении. Вот он, этот забор, за которым скрывается здание, помеченное как источник сигнала. С виду — обычный сборный компаунд, из числа тех, которые повсеместно используются в качестве временных складских или жилых помещений. Бетонное поле рядом было изрыто воронками, завалено мусором и пеплом. Судя по всему, здесь было что-то вроде склада или стоянки для грузовых машин, но теперь об этом напоминали только обгоревшие остовы контейнеров и распотрошенный пушечной очередью 25-тонный тягач. Признаков врага не видно.
Клара Шольц
...Не закончен. Слишком многие еще были живы. Многие из тех, кому должно было умереть. Сфера всегда воевала. Точнее , люди всегда воевали. Из-за власти, из-за ресурсов или территорий, из-за нанесенных давным-давно друг другу обид. Но это война была другой. На одной чаше весов — жизнь старого мира, каким его все знали. На другой — нечто, что в воспаленных, безумных разумах бойцов Слова было Новым Мировым Порядком. Загнать всех в Светлое Будущее прикладами. Спалить гниль Cтарого Vира термоядерным огнем. Построить Царство Правды.
Писк в наушниках оторвал Клару от тяжелых мыслей. LRM'ы захватили цель. На дисплее алым замерцал знак готовности к открытию огня.
Общее, Карсницкий
— Успеем. РВП 10 секунд. — По голосу было слышно, что майор страшно устал. Неприятный такой голос, сухой, надтреснутый. И краткость, для Кинкэйда необычная. Многие его знали как главного весельчака полка. А садиться с ним за карточный стол рисковали немногие. Но, видимо, сегодня все достигли своего предела.
|
|
|
|
|
-
Плюшек всем!
-
Фота как бы говорит нам - сто плюшек для простого обывателя многовато будет!
-
Обремененный тяжелой жизнью, автоматными рожками и бубликами, боевой хохол смотрит на тебя, как на говно.
-
Чесно стверджую вам, що спiткання справжного козака з рiзними китайцями та iншими жахними арапами - це взагалi чарiвна подiя!
|
Карта: ссылкаКислев. Та страна, чьи ледяные просторы всегда становились первым полем битвы между людьми и порождениями Хаоса. Стены здесь видели не одно нашествие демонов, стены, закаленные морозом и магией царей Кислева. Но сейчас враги были не снаружи - враги были внутри. И эти враги дрались меж собой. Стрелец Анатолий, он же Толик-два-рубля, бежал по заледеневшим доскам улицы, балансируя бердышем чтобы не упасть. В порту вспыхнул пожар, и ближайший отряд стрельцов погнали на подмогу жителям гасить пламя. В трухлявых портовых складах хранилось многое из того, что слишком дорого бы обошлось боярам, сгоревшее... Изменение! Сгорающий мир! Тысячи шагающих под знаменем Колдовского пламени! Безумие провидящего, проживающего ужаса, меняющегося в такт мыслям своего повелителя выплескивалось в мир в виде всполохов огня. Длинными неправильными прыжками Ужас мчался навстречу своей цели. Там, на одном из складов устроился Афанасий и первая группа прислушившихся к нему портовых нищих. Их лохмотья были сброшены, а тела, посиневшие и издававшие слабый на морозе запах гниения, были раздуты частью новыми мускулами, частью - огромными фурункулами. Впрыгнувший в окно ужас омерзительно завизжал и вспыхнул, метнув в них стрелы розового пламени. Первый же нищий, одноглазый Василий, выхватив из-под кучи тряпья длиннй нож, грузно переваливаясь, пошел прямо к мерзкому комку плоти, намереваясь пронзить ножом и раздавить, точно кусок навоза. С хихиканьем демон кувыркнулся на месте, и взмахнул щупальцами - розовая молния прожгла в груди нурглова отродья аккуратную дыру, полыхающую мерзкого цвета огнем. Молча тот повалился лицом вниз. Еще взмах - и объятые пламенем, двое карликов с баграми принялись бестолково бегать по складу, поджигая все на своем пути. Благословение нургла обернулось проклятьем для них, продлевая агонию, не в силах противостоять колдовскому огню. Остальные культисты гурьбой рванулись прочь из горящего здания. Ужас тоненько захихикал и подпрыгнул. На пол упало уже двое демонов, розовый и голубой. Розовый вновь подпрыгнул, и еще одним демоном на складе стало больше. Достигнув священного числа девять, отряд, лопоча бессвязные угрозы, ринулся вслед за культистами, поджигая все на своем пути. - Сгинь-пропади, мерзость варпова! Мороз-батюшка, спаси и сохрани! - вопил Толя-два-рубля, отмахиваясь бердышем от демона, а тот словно играя, не нападал, и лишь отпрыгивал от неумелого бойца. Наконец с воплем ярости тот попал и разрубил демона надвое - Вот тебе, ворог вертлявый! Хихикающие половинки демона откатились в разные стороны и окатили стрельца фонтаном многоцветных искр... Тзинч:
Результат броска 1D6: 6.=>
Результат броска 1D6: 3.
Прокаженный уничтожен.Темный лес на границе Империи. Зеленовато-бурое существо, пробирающееся по тропинке навстречу своей судьбе. Деревья, засыхающие на корню от одного вида рогатого создания. Рев, от которого еще живые, но уже гниющие заживо вороны улетают в стороны с хриплым карканьем. Два рога и секира против одного рога и короткого ржавого меча, отнятого у пожилого рыцаря. Кхорн или Нургл? Кто прав? Кхорн:
Результат броска 1D6: 2.
Результат броска 1D6: 6.=>
Результат броска 1D6: 4.
Чумоносец тщательно изрублен.
Убит крестьянин.
Нургл:
Результат броска 1D6: 2.
Воистину, в планах богов демоны - столь же разменные фигуры, что и люди. Мелькающая бронза секиры, скрежет ломающегося меча, всхлюпывающая слизь, разлетевшаяся во все стороны... Когда демон Кхорна закончил - лишь зеленоватая быстро испаряющаяся лужа осталась на месте воина Нургла. Он даже не заметил трупа лесника, лежащего в кустах. Ужас увиденный им был слишком велик для человека. Бессильно смотрящий на культистов в пустоземье, кроветворец отчаянно завидовал своего брату и отродью. Да и ускользнувший от него дворянин не добавлял радости, уеденившись с двумя культистками ненавистного Темного Принца.
-
Кхорн или Нургл? Кто прав?
Охотник иль Заяц, кто прав, кто не прав...
А вообще Нургл правее всех, и всё ><
Хорошо события в Кислеве описаны, даже не так жалко прокажённого.
|
-
физически не могу пройти мимо такой горы оружия и не плюсануть...
-
-
Ящитаю, такие посты надо вообще вывесить в руководстве для мастеров в качестве образца подготовки к модулю. Вот!
-
За проделанную кропотливую работу
-
За колоссальную работу в подготовке модуля
-
Поддерживаю. За то, что доделал таки.
-
На глагне!
-
Да.
-
Во имя священной аппендэктомии! мощь!
-
Миллионы буковок. Адово, ящитаю, например.
-
Даешь больше боевиков, добрых мясных и качественных! :)
|
|
|
|
|
-
Ну и ещё плюсик. Для круглого числа.
-
Особенно, за портрет Туча, ой, троля: )
-
Ваал, рыбка моя, меньше мата пожалуйста.
-
Карта офигенна! ^_^
-
Годный тролль, правильный
-
шедевральный аттач
-
я никогда не устану помирать лютой смертью от тебя, Ваал)))
-
хорош))
-
Карта... Аыыыы...
Магистр-троллефоб...
Ыф
-
Гидеон не перестаёт радовать.)
А уж картинка так вообще...
-
ххх. Карта действительно доставляет.
|
Рэнди предупреждающе шикнула, медик со священником обернулись. Следом остановились и остальные путники. За разговорами и походной песней они лишь сейчас обнаружили, что на тракте уже не одни - с той стороны, откуда они шли, их догонял другой отряд.
Приближающихся было пятеро, двое из них - конные. Впереди ехал рыцарь - без шлема, с короткой копной непослушных черных волос. Довольно молодой, вряд ли ему было больше сорока. Глаза равнодушные, серые, стального оттенка - Дара, наиболее зоркая в группе, отчетливо это видела. Тонкие губы сложены в прямую линию.
Облачен он в полный рыцарский доспех, Томас, опытный солдат, оценил его килограммов в восемнадцать-двадцать. Шаддар, бывавший в столице, распознал в них латы Шинайской работы, характерным признаком которых, помимо отличного качества, была руда с гор Сабиллона, придающая металлу доспехов тусклый цвет, более темный, чем обычный металл, но и близко не похожий на черную вороненую сталь. В черных, с серебряным орнаментом, ножнах, покоился полуторный меч - весьма распространенное среди рыцарства Северных Королевств оружие. Имелся и щит, он был прикреплен к боку коня, так, чтобы рыцарю в любой момент было удобно воспользоваться им. На щите естественно, как и у всякого представителя знати (за исключением тех, что пустились в разбой), был гербовой знак, свидетельствующий о происхождении и роде рыцаря. У этого на щите красовался зеленый дракон (а может, виверн?), пронзенный мечом - герб не смог опознать никто из путников.
Белой масти конь тоже явно стоил немалых денег - то была популярная боевая порода, специально разводимая для тяжеловооруженных рыцарей.
Конь второго верхового в отряде был гнедым и выглядит не столь презентабельно, что в полной мере относилось и к его седоку, бородатому оруженосцу лет пятидесяти, облаченному в густо проклепанный кожаный доспех. У него, как и у его хозяина, у пояса висели ножны, но с длинным и широким кинжалом. Он также вез небольшой топорик, копье и арбалет, прикрепленный к перевязи, переброшенной через плечо.
Следом шел священник в рясе, похожей на облачение Томислава, разве что лицо его было скрыто капюшоном, а у пояса висел опасно выглядящий шестопер - очевидно, духовник рыцаря. Возраст его было определить затруднительно, разве что ростом он был выше обычного.
Двое замыкавших колонну, очевидно, слуги, тоже шли пешком, и были нагружены превеликим множеством всяческого скарба не в пример рыцарю, который ограничился лишь сумкой, притороченной к боку коня.
Томас, Рэнди, Ханна и вся остальная компания едва ли успели обменяться парой слов, прежде чем рыцарь со своей свитой подъехал на достаточное расстояние. Он мрачно осмотрел путников, задержав свой взгляд на Рэнди и Ханне.
- Я, - проговорил он, - рыцарь Лукаш из Липовщин. Кто вы - понять намного проще. Идете вы с западной стороны, и вид у вас потрепанный, так что тут мудрствовать не надо - со Свышевиц вы идете. С вами в компании священник, и это говорит мне о том, на чьей стороне вы сражались. Этого мне достаточно.
- Я, - снова повторил рыцарь, приосанившись в седле, - и мои люди, следуем на восток. Не знаю, известно ли вам, но королева Наира объявила сбор всеобщий сбор, и я, верный клятве, которую когда-то давал ей и королевской крови, поспешил откликнуться. Не знаю, известно ли это вам, да и не хочу знать. Куда вы идете - ваше дело, но до Веллетро, я полагаю, нам будет по пути. Поэтому я предлагаю вам компанию, потому что в такое время...
Рыцарь оборвал фразу и многозначительно оглядел компанию, ожидая, что кто-нибудь выскажется. Никто не высказался.
- В такое время лучше все-таки держаться своих. Удобнее. И безопаснее. Ну, что скажете, parta?
|
|
…Каждый Эльдар может хотя бы раз в своей жизни сказать, что видел Сон. Не обычный туманный импульс, что может расслабить или напрячь, показав несуразицу или же поучительный образ. Нет. Сон. Связанный нитями провидения с реальностью, настоящий осколок свершившегося, или же только намеревающегося свершиться. На Рукотворном Мире Эльдар видят такой иногда, порой... на девственных мирах Экзодитов, говорят, чаще. Это в какой-то мере событие, и даже мастер-провидец может одарить своим визитом семью, где хоть и маленький ребенок, но настойчиво заявляет, что видел «что-то большое».
К концу пятого дня каждому в отряде воинов Аспектов случился такой Сон. Странный Сон, пришел, спиралью увившись у чела, опустивший веки даже тех, кто избрал в этот раз дозор своим досугом. На мгновение стоит моргнуть, как Сон, Сон, Сон…
Есть дорога. Она неразборчиво, быстро-быстро мелькает где-то внизу, словно могучий Ваул-Кузнец крутит стремительно колесо и натягивает её как полотно на свою рабочую катушку. Дорога не всегда пряма, иногда позволяет себе мелькать вбок или удаляться, но понятно, что летящий над ней вольный мятежный дух предпочитает сворачивать как можно меньше. Его манит что-то вдали, что-то, что известно одному ему, да и ему еще пока неизвестно. Оттого и ценно.
Есть ветер. Он шумит в ушах, настойчиво нашептывая что-то о скорости, что будоражит кровь и захватывает душу. Воздух вокруг вьется тысячами лоскутов, и каждый успевает ввернуть что-то своё, кажется, будто ветер щебечет на разные голоса, единовременно, моментально. Он никогда не устает, этот веселый задорный обитатель невесомых слоев мира, и его энергия дарит частичку себя и тому, кто посмел почувствовать родство с вечной неутомимой силой. Этим нельзя не дорожить.
Есть ночь. Такая же, что и день, только податливей и милостивей. Она тиха и слепа, ласково гладит незримыми дланями тело того, кто отдается ей в поисках убежища от злых глаз. Ночь неравнодушно дышит к таким одиночкам, дарует им скрытность и спокойствие, умиротворяет ощущением безопасности. Ей можно довериться.
И есть свобода. Материя, что не имеет истинной формы, что неясна и вечно путаема с чем-то простым, но эфемерным, нужным, но ошибочным. И всё же свобода. Вольна увести за горизонт, подарить мечту, увлечь, закружить, обречь. Незаметно, как-то само собой. И уже не ты, а она ведет дорогу, что норовит свернуть. Ведет дорогу по прямой, вдаль, туда, где скрыто неведомое.
А потом есть только вспышка, привносящая в иллюзорную идиллию боль. И клочья мира летят в бездну, а мятежный дух, что предпочел чужому Пути долга и верности Путь свой, Путь свободы ветра и ночи… этот дух исчезает. Безвозвратно.
…И проснувшимся в момент заката Эльдар невозможно его винить, этот поддавшийся вечному соблазну Эльдар дух. Его совесть чиста, и перед гибелью он не просил прощения, лишь понимания. Наказал помнить об уроке, преподанном ему свыше. И ушел. Куда-то далеко-далеко, куда всю свою долгую жизнь подсознательно мечтал попасть. Вдаль, за горизонт, преследовать тайну…
Время 20:00, день пятый
...
Shining Spear dies
Odinarius, спасибо за игру.
|
|
-
Жесть. Уже вижу рок-оперу на эти слова. С антуражем из занавесок и прочего. И отсылка к Пратчетту порадовала)
-
Твайс, ты просто шикарен!
-
Угнетение мастера и злобное издевательство над окружающей реальностью. Пусть будет.
-
Автор жжёт
-
Ох, блин, круто!
-
Еще в аське порадовало)))
-
КТО ЭТО НАПИСАЛ?!?!?!? ХОСПОДИ!!! Я ХОЧУ ЗА НЕГО/НА НЕЙ ЗАМУЖ/ЖЕНИТЬСЯ!!!
-
На музыку бы положить, эх...
|
-
Он, 011-ый, очнулся, рядом – друг, чего тут непонятно?
xDDD
|
|
|
Король и Королева
Историки еще долго потом рассуждали на тему того, было ли поражение королевы Наиры при Свышевицах следствием тактических просчетов верного ей генерала Кейла или это просто был злой рок, нависший над ней. Сначала ее отец, король Элрик, погиб в результате трагичного несчастного случая, все бремя власти легло на нее, юную, неопытную. Обрушившаяся же на страну сразу после этого эпидемия ликантропии унесла жизни значительной части ее подданных. Поддерживаемая мудрыми и верными советниками, она сумела провести страну через этот кошмар, но все было против нее. Морская экспедиция, которую она возглавила, была обречена на долгое бессмесленное блуждание в туманах, и страна лишилась своей правительницы. Теперь же, когда она вернулась, чтобы занять свое законное место, судьба нанесла ей новый удар - решающее сражение, самое крупное из всех, когда-либо сотрясавших королевство Алари, которое должно было стать ключом к победе в жестокой братоубийственной войне, обернулось поражением, и она покинула поле боя, усеянное телами людей Алари, поверивших ей и поддержавших ее стремления. Более того, погиб ее верный спутник и возлюбленный, генерал Кейл, командующий ее армией.
Черные клубы дыма над горизонтом... То солдаты короля жгли трупы павших, своих и чужих. В той бойне мало кто выжил. Королева ушла, уводя с собой остатки своих людей - тех, кто еще мог держать оружие и строй. Многие бежали и прятались. Вы тоже прятались, а что еще оставалось делать? Вы оказались умнее и удачливей тех, кто лежит сейчас в поле, ожидая, когда их подымут и понесут к погребальному костру.
Вас всего шестеро, последние из отделения сержанта Лейна. Укрывшись в лесу, вы сидите вокруг костра рядом с кое-как натянутым навесом. Там, под ним, на охапке из листвы, лежит сержант, хотя навес ему не очень помогает - он, как и вы, промок до нитки из-за проливного дождя. Он промок и дрожит, но не от холода, а от жара. Он умирает.
Медик сделал все, что мог, но это даже не могло облегчить боль, пока сержант умирал. Раньше, лет двенадцать назад, в Шиндаларе были могущественные жрецы, способные исцелять даже смертельные раны, и взгляды собравшихся невольно обращались к священнику, приставленному к их отделению, но тот лишь устало качал головой. Те времена давно минули.
Сержант закашлялся. Медик шептал что-то успокаивающее, но Лейн лишь раздраженно отмахнулся. С огромными усилиями ему удалось сесть и прислонится к стволу дерева. Тяжело дыша, он начал говорить...
|
-
Воля к жизни. 
|
|
|
|
|
-
Вынос)
Получена способность "Искусственное пролонгированно-криоционное обучение группе диалектов аборигенов 3-го спутника планетоида "08", планетарной системы "Ацхар-Далар-Груурц-М-374659505736", сектора "Цоц-Д-73734357", квадрата "Мицхар-8323", праймера "Зисцоп-23", префектората "Омега-2", подконтрольного пространства "Улья"" -- вынос
Блджад, от последнего аргумента тоже рыдал...
Хотя и основной текст такой. Правильный.
|
|
|
С самого утра мой день задался весьма многообещающе. Настроение было прекрасным, и погода словно подыгрывала ему: солнце светило ярко, а ровный мощный ветер Андаманского моря, наполнявший паруса нашего красавца-клипера вкусным солёным воздухом, с негрубой силой приятно трепал волосы на полуденной жаре. Полдень был особенным временем — все пассажиры скрывались от пекла экваториального солнца в каютах, и палуба пустела. Впрочем, мне, единственному из европейцев, за исключением бывалых матросов, жара не причиняла особых неудобств. Бронзовая молодая кожа привыкла к беспощадному солнцу Индостана и чрезвычайно высокой влажности.
Поэтому полдень я проводил так, как и мечтал — сидя на бушприте над пеной рассекаемых острым носом клипера волн и радуясь компании дельфинов и собственных мыслей. И те, и другие чудили, вели себя игриво, и всегда устремлялись вперёд, наперегонки с кораблём.
Вечер был особенным временем. Впрочем, я так уже говорил про полдень. Это потому, что на этом судне и утро с грандиозными восходами огромного пламенного солнца, и полдень с дельфинами и летающими рыбами (про такое диво я раньше даже не слышал), и вечер с его неизменным салоном в обществе интересных пассажиров, в особенности капитана, были особенным временем.
Уж не знаю, как я затесался в это общество, ведь я был младше даже нашего капитана. Впрочем, про это можно было и не упоминать — несмотря на внешность, он без сомнения производит впечатление взрослого человека. Взрослее многих сорокалетних недоразумений, какие мне встречались повсеместно. Но, как бы то ни было, надо отдать должное этим почтенным джентльменам и юной леди, я не чувствовал себя лишним в их обществе, хотя не играл в карты и старался больше молчать и слушать, нежели говорить. Но когда меня просили, я охотно рассказывал о своих невероятных приключениях в странствиях, считай, по половине земного шара. По крайней мере Евразию я прошёл от самой западной до самой восточной её точки, побывал на севере и на юге, в горах и низинах, в европейской идиллии и сибирской глуши.
Этот вечер не был исключением среди череды прочих — джентльмены играли в карты, некоторые из них с важным видом (а с другим за карточным столом в обществе джентльменов у вас сидеть просто не получится) покуривали трубки, пуская клубы мягкого, приятно пахнущего дыма куда-то под потолок и изредка перебрасывались ленивыми и степенными фразами. Если бы не мой новый приятель, американец Теодор, можно было бы решить, что мы находимся в лондонской гостиной где-нибудь в Вест Энде у какой-нибудь почтенной леди. Мисс Марта, молодая писательница, изучала труды своего именитого коллеги, шелестя старыми жёлтыми страницами большой книги. Ну а я… А ваш покорный слуга нежился в плетёном кресле-качалке под тонким клетчатым пледом, в вечерней полудрёме слушая редкий шелест страниц, мягкий плеск волн, скрип такелажа и пробивающиеся сквозь пелену дрёмы голоса мужчин. Надо отметить, что это кресло привело меня в полный восторг — могучий Индийский океан сам раскачивал его, а волны шептали колыбельную, лаская борта судна.
Голос Теодора немного развеял тёплый приятный туман в моей голове — американец обычно говорил резче и громче остальных. Похоже, это свойственно почти всем представителям их страны - страны свободы, бравых индейцев и отчаянных ковбоев.
После его рассказа я приоткрыл один глаз и стал слушать чуточку внимательнее — ведь я впервые пересекал экватор и вполне могло статься, что под "новичками" мистер Ворга имел ввиду в том числе и меня.
|
|
Бодрость и торопливость выветрились с беготнёй. Азарта не осталось. Подъёма не осталось. Тяжеловесное безразличное спокойствие. Глухое раздражение внутри. Кому тут стрелять-то? Я чувствую, как разогрелся. Дыхание стало чаще и глубже после бега. И в кого?
Иду по коридору в сторону библиотеки, переводя дух. Чувствую, как нагрелась на мне новая синяя роба, которая до этого сидела вроде бы как чужая. Всегда любил униформу. Никогда не понимал, как людям может быть НЕ приятно, чувствовать себя штатной единицей без лица и номерного знака. Я всегда находил в этом что-то от воинского подвига. Даже больше, чем от воинского - от человеческого. Человеку всегда трудно стать механизмом - больно и страшно. И совсем не видно за этим героики. Но для меня это было всегда сродни воинскому самопожертвованию.
Я помню, к нам в госпиталь поступил боец. Я тогда проходил там практику со старшими товарищами. У него был плохой прогноз - ног не было, руки... Но мы тогда вернули его в строй. Как раз в тот год новая серия боевых модулей сходила с конвейеров... Я слышал, как он говорил с моим куратором. Это был очень сложный пациент. Кажется, там кроме конечностей ещё были осколочные и как бы не пулевые. Не помню уже. Зашёл потом сказать спасибо врачам. Мы и сами очень гордились. Ему было за сорок. Он из них лет двадцать воевал. На войне потерял брата, с которым вместе уходил. Умерли у него здесь, пока его раскатывали танками по пустыне, отец и мать. Жена ушла и забрала детей. Он сказал, он с ними повидался, когда выписали. Ровно так сказал. Как о старом однокласснике или парне со своего потока, чью фамилию уже забыл. У меня тогда от его взгляда волосы зашевелились.
И Вадим Вадимович на него так же смотрел. Его ещё, когда привезли, он необычно выглядел - всегда под боевым наркотиком пелена на глазах у ребят, а этот как в море смотрел. Или в чистое небо. Он тогда рассказал немного о себе. Это перед нашей сменой было. Он с утра заходил, мы как раз заступали. А потом посмотрел на Вадим Вадимыча и улыбнулся:
- Спрашивай, доктор, хочешь же, по глазам вижу.
И Вадим Вадимыч хотел спросить. Я видел, что хотел. У него лицо в какой-то миг кричало, так что тот воин всё понял и улыбнулся. Откуда ты такой?! Кто ты?! Что у тебя в жизни есть?! Что тебя в жизни держит?! Ты же из сменных модулей весь собран! У тебя мозг на половину из неорганики! Память твоя для тебя военными психологами и режиссёрами несколько раз заново почти наугад снята на основе документальных о тебе записей!!! У тебя родных нет! У тебя у друга средняя продолжительность жизни в горячей точке 2,6 месяцев! Ты сам-то кто? Что ты делал полжизни? Как ты жил? Как ты БЫЛ?!
Но Вадим Вадимыч тогда поперхнулся вопросом. Наверно, он увидел то же, что я увидел. Там за искусственными хрусталиками Космос. Глубина, бесконечная, как сама реальность. Грандиозная безбрежность и безмолвие. И мой куратор ничего не сказал. Да он чуть не заплакал тогда. Нет униформ. Нет сменных модулей. Нет сверхпроводимой полимерной ЦНС. Нет памяти от Мосвоенфильма. Ничего нет. Человек есть. Человек. Он был ЖИВОЙ, этот боец. Для него ЖИЗНЬ была. Для него синтетического тела не было. Для него ужаса распада личности не было.
Он не давил чувства - было грустно, и он грустил. Уходили родные и друзья - он плакал. Была победа - он радовался. Этот киборг. Этот терминатор. Да на нём униформы было больше, чем на всём спасательном корпусе - и тело, и память, и искусственные рефлексы... Да для него вся жизнь была - униформа. 20 лет. А он был человеком! Он её по-воински нёс. Не корчился, не бежал от себя, не сходил с ума.
"Нет униформ. Нет сменных модулей". И подпись внизу: "неизвестный хирург-имплантолог, полевой госпиталь Объединённых сил Евразийской Коалиции, Южная Сахара, 2200г."
Цитата для учебников по Теории решения аксиологических задач для студентов начальных курсов.
-
Душа? Это странное, древнее, давно забытое слово. Мы говорили иногда «душа в душу», «равнодушно», «душегуб», но душа...
- Это... очень опасно, - пролепетал я.
- Неизлечимо, - отрезали ножницы.
Как-то так.
|
|
- А-а-а, - обвожу рассеяно взглядом красную комнату, - сюжеты для картин это дело. Я не понял, честно говоря, что Вы под "отправить в страну Морфея" имеете в виду, но если криоген, то вряд ли весь экипаж сейчас обратно загонят. А с обычным сном, - пожимаю плечами, - у нас и так всё должно быть в порядке. Надеюсь уж как-нибудь без фармподдержки обойдёмся... А-а-а! - хлопаю себя по лбу, - Вы про текущую смену, наверно, говорите? А то я от этого "ближних отправите" просто в ступор впал. Думаю, ближних, вроде, на Земле оставил, моя смена - тоже только проснулась, а Вы, оказывается, о работающем экипаже так нежно выразились.
Помогаю Николаю наводить порядок, если он ещё сам не справился.
- Я вот тоже когда-то хотел как Вы. Художником в смысле. Не помню уж, когда это и было. Может в школе? Не помню. Да и не художником, а писателем. То ли это я тогда петь хотел? - оторвался от работы и подвигал бровями задумчиво, пожевал губами, потом махнул рукой с досадой, - Эх, чёрт его уже сейчас разберёт, если уж на чистоту, чего мне там тогда хотелось, но вобщем тяга к искусству была, это точно.
Прибираюсь некоторое время молча, но чувствую, что недовыразил что-то, недосказал. Или даже нет, не так - почти вспомнил, что-то очень важное, о чём много думал раньше, когда-то давно. Там, на Земле. Но уже не ухватить, не вспомнить. Только чувство чего-то упущенного щекочет, раздражает, маяча где-то на задворках сознания. Его и нет почти, если присмотреться, если разобраться, как следует. Со скальпелем, так сказать, и микроскопом. Но грубый анализ есть грубый анализ - я не вру себе.
Ловлю себя на непроизвольном напряжении лицевых мышц. Господи, это я так подумал? "Напряжение лицевых мышц". Да хмуришься ты, Михаил Иванович. Просто хмуришься, старый добрый механизм с долгой историей трудового пути. Соврал девочке зачем-то – всё ты прекрасно помнишь.
Продолжая работу, но медленней вдруг – что-то отвлекает:
- Вот Вы, когда, картину заканчиваете, чувствуете, что работу сделали? А когда по микробилогии исследование?
|
- Хорошо, - бросил Курцин в ответ уставшей Далайли и внимательно посмотрел на пауков... И на что они ей сдались? Пауки не развивались и очень медленно размножались, да и к тому же их было опасно поддерживать: эти существа требовали постоянной, пусть и маленькой, подпитки божественными силами, ибо они развисились не сами.
Но у Курцина было доброе "сердце", а точнее поршне-клапанный насос, и хитрый ум, а потому он согласился выполнить просьбу, принявшись за совершенстовавние пауков.
Стеклянные пауки
О да, они были стеклянными, но Курцину простого стекла было недостаточно - он попросту изобрел новое, мутновато-белесое, полупрозрачное соединение кремния и выбрал его как каркас для этих необычных созданий.
Дальше шла опорно-двигательная система: наделив пауков четырьмя парами длиннющих тоненьких стеклянных лапок, он придал им исключительно механические стеклянные суставы, омываемые смазочным секретом из черненьких точечек желез. Конечности приводились в движение за счет тонких и длинных бирюзовых органических волокон, сила и прочность которых оставляли большинство саморазвившихся существ нервно завидовать в сторонке. Но у этих мышц были свои минусы - амплитуда сокращений была чрезвычайно мала, а потому богу пришлось их заметно удлинить за счет множества механизированных катушек, расположившихся в груди паучков.
Затем шла очередь регуляторной системы: и, конечно же, Курцин Рой избрал свои излюбленные электрические импульсы, что бегали по стеклянному экзоскелету пауков по тысячам тоненьких трубочек, в нем образованных. Трубочки эти были заполнены прозрачным электролитом, что весело мигал голубоватой точкой пробегающего заряда прямо сквозь покровное мутноватое стекло созданий.
Центром этой своеобразной нервной системы стал лазурный кристалл, анализировавший и запоминавший поступавшую информацию, а также отправлявший соответствующие импульсы для регуляции. Курцин расположил его в верхней части груди сиять своими зарядами под толстым слоем стекла.
Теперь вопрос стоял о подпитке всего организма, где бог не смог удержаться от повторения идеи с трубочками - теперь они оказались потолще и наполнились бирюзовой кровью, образуя причудливый, тончайший узор сплетений в экзоскелете. Паучьей кровью пока снабжались мышцы и центральный кристалл, получавшей оттуда необходимые ионы для генерации импульсов...
Вовремя спохватившись, Бог Логики добавил созданиям в грудь между мышцевыми катушками от конечностей клапанный насос для перекачки этой крови, представлявший из себя сложный шестереночный механизм, обкрученный множеством бирюзовых ниток-мышц.
Целиком разобравшись с передвижением пауков (а они оказались на редкость шустрыми и сообразительными, пусть и лишенными факта разума), Курцин Рой посчитал оставшиеся пункты: получение веществ, обработка оных, размножение, регенерация и польза.
Вещества пауки должны были получать весьма разнообразные, но ведущие роли отдавались оксидам кремния (для образования экзоскелета) и органическим соединениям (для получения энергии и строительного материала для органических составных организма). Первые добывались легко - в земле, насыщенной Курцином минералами, можно было найти много нужных оксидов, но для этого им должны были потребоваться мощный челюстной аппарат и размельчители в желудке. К счастью, пауки уже были на половину механическиими, а потому Рой украсил их восьмиглазые морды двумя парами жутких, но чрезвычайно эффективных стеклянных жвал, снабдив их толстыми пучками бирюзовых мышц, уходивших к катушечному органу груди.
Этого вполне было достаточно для разгрызания твердых пород, но также требовалось их размельчение, с которым бог справился, наделив их желудок стеклянной механикой из шестеренок и валиков, способных размельчать камни. Из желудка, куда уже выпускались по трубочкам различные расщепляющие ферменты, перемолотая пища поступала, минуя грудь, в брюшко - в обширную сеть тонких трубочек кишечника, облепленную черными точками секретирующих желез. Здесь происходила полная переработка пищи и всасывание оной в кровь.
Ненужные элементы выделялись через клапанные поры в нижней части брюшка...
- Пресвятая Отцематерь... - пробормотал Курцин Рой, осознав желание Далайли создать этих пауков как живородящих. Но ничего, и с этим ужасом бог смог справиться, наделив овальное брюшко органическим детородным органом. Тот должен был периодически образовывать новую популяцию стеклянных пауков, выбрасывая их через небольшие открывающиеся створки в задней части брюшка.
Далее дело оставалось за малым, но самым сложным: регенерация и польза.
Восстанавливать клеточные структуры, а именно пищеварительные железы и мышцы, было достаточно легко за счет деления и увеличения еще живых клеток. Но вот со стеклянным экзоскелетом и центральным кристаллом дела обстояли хуже: Курцину пришлось поместить за кристаллом общую черную железу, секретировавшую в кровь гормоны по его приказам. Эти гормоны могли стимулировать структуризированное оседание соответствующих минералов на кристалле, а также активацию специальных строительных клеток крови и... внутренней жидкости.
Для чего богу, конечно же, пришлось сначала наполнить все нутро экзоскелета этой жидкостью, в которой плавали требуемые оксиды кремния и строительные клетки, облепленные ими. Последние при гормональной активации искали соответствующие места в стеклянной броне пауков и встраивали туда новые структурные молекулы, что обеспечивало рост и заживления появлявшихся в ходе жизни трещинок.
Устало осмотрев свои с Далайли творения, Курцин уже хотел их было бросить, но работа была не законченна - от этих пауков для долины не было абсолютно никакой пользы. А это было нехорошо - Бог Логики не любил тратить свои силы понапрасну.
Подумав немного, он добавил паукам в остренькое окончание брюшка последнюю железу, секретировавшую новое, изобретенное Курцином, стекло. Оно обладало редким свойством - температура его плавления была немногим ниже температуры кипения воды, что позволяло паукам нагревать его в своей железе и впускать тонкие нити невероятно тягучего и клейкого вещества, что быстро остывало стеклом на воздухе.
Это практически непрозрачное белое вещество, на самом деле, являлось смесью из оксидов кремния и белковых ядов, которые пауки выделяли для уничтожения микроорганизмов. Многоклеточные же, сильные существа от этого стекла не страдали - и именно в этом была польза.
Конечно, создавать подобное ислючительно ради будущих поселенцев было уж слишком нагло, а потому Рой даровал паукам хищничество - те строили паутины из этого стекла, после чего обматывали ими изрубленные осколками жертвы в коконы. А там мясо не тухло и сохранялось неделями.
Выпустив колечко накопившегося от усердия дыма, Курцин Рой, наконец, оставил пауков в покое, позволив начать плодиться на болотах. Сами по себе кислотные болота Далайли оказались уникальными местами, так что созданные богом стеклянные насекомые, оказавшиеся размерами с добрую собаку, не могли расплодиться чрезмерно - они питались этой кислотой.
Теплое озеро и статуя
Постаравшись, накнец, уже забыть о сотворенном ужасе, Механический Старец устремил свое внимание к центру Дисопмэна, где из каменистого порога вырывался теплый поток от Шестеренки.
- Все-таки да, молодец, - ухмыльнулся Курцин Рой и аккуратно вырыл небольшое озерцо под водопадом, что принялось быстро заполняться тепленькой водичкой. Местные поселенцы в будущем должны были восхищаться этим необычным местом, как неким чудом, и именно это озеро Бог Логики посвятил Сарему и его изобретательному спасению мира от напасти Эрхен Харта.
Напоследок, жалостливо взглянув на истончившиеся макароны Пантеона, Курцин Рой отключил свою статую, гордо блиставшую на утесе, и понадеялся на то, что Пастафар все-таки выживет...
-
Киберпауки вырабатывающие стекло с антибиотиками, блджад. Сава, имхо перебор о_0
-
Механические пауки. Прикольно.
|
-
Поддерживать новичков, которые сходу стремятся писать хорошо и развернуто, хороший тон :)
-
За поддержание уровня литературности всю игру. И сценка очень хорошая, живописно вышло))
-
вот это я понимаю пост!
|
|
-
Одной лишь карточкой описание божества ты взорвала мозг многим ) Бог-девушка одним словом :)
-
Не всем нравится, когда им выносят нахрен мозг. Я один из них. Ты пиши проще, забудь принцип "чем накрученнее и больше непонятных слов - тем лучше пост", особенно когда эти слова в первую очередь непонятны для тебя... "Гниловатое испарение зеленого облачка," - ну зачем так перегружать?! Подвергнется анархическому движению тут всё не раньше, чем мы создадим Батьку Махно.
В общем. Пиши проще. Прошу.
-
>- Без гравитации все, что было и будет, подвергнется анархическому движению.
Основной движения батьки Махно было отсутствие гравитации. "Анархическое движение в вакууме", том I.
|
|
|
|
|
-
ОЯ*БУ! ХD
Т.е. я так ухахатывался над этим постом, что таки дал ему +
Держись такого описания в дальнейшем.
-
Уиииха! Тру-кичен-индастриал-нойз! Я фанатею)
-
клева)
|
|
Сидящий с противоположного крайнего угла стола человек с рваными шрамами на лице творит на груди имперскую аквиллу, священный символ. Его вроде бы не интересует мнение окружающих. Паук вспоминает, что именно этого "шрама" он в разговорах с остальными не уличал, значит, одиночка.
Остальные не предпринимают ничего ни за ни против, просто сидят и смотрят на патетичного скама, кто-то насмешливо, кто-то со скукой. В глазах большинства наемников читается равнодушие, эти Монкх-Кей слишком долго прошли по пути разврата и грабежа. В них не осталось и крохи сильных чувств.
Иное можно сказать о революционерах. Чернокожий лидер ячейки складывает руки на груди и строго взирает на "Люция".
- Император не слышит нас, слабых людей, но он не слышит и тех, кто называют себя властителями мира сего, творцами дум, развращенных тварей... Возможно, виноваты мы, посмевшие поднять голову, но видеть дольше творящееся не представляется возможным. Мир погряз в грехопадении, легализации самых пошлых развратов, люди продаются в частную кабалу и все это именуется Его Законом. Что ж, Люций, мы попробуем донести наш голос до Императора. Да простит Он мне мой скептиз и мою неуверенность. Но Равенство решило - действовать! А не ждать у моря погоды...
Лидер рубит рукой воздух и, развернувшись на пятках, уходит куда-то по дальнему коридору.
Вместо него слово берет Кайлюс:
- Мы все равно не собираемся штурмовать банк прямо сейчас, так что есть время на подготовку оружия и снаряжения. Равенство постарается исполнить все ваши заказы, но что-то, конечно, мы достать просто не сможем. Ваш отряд составит костяк группы, в остальном на подхвате будут наши носильщики и три-четыре человека от организации, включая меня. Сейчас отдыхайте, изучайте карты, думайте. Люций... потом расскажешь мне об этом твоем "оборудовании". Но потом, сейчас я должен отойти. Твои товарищи тебе пока объяснят что и где.
Уходит туда же, быстро скрываясь в тенях.
В комнате некоторое время звенит тишина, потом ее нарушает ехидный смешок одного из скамов:
- А лихо ты это - Все ли тут ве-ррны на-ашему Богу-Импера-атору? Хех-хе, я уж и думать забыл про этого дядьку с соборов. Вот жеж люди еще есть, святые личности!
Заканчивает он скомканно и странно, будто пытаясь оправдаться перед остальными, дескать я на драку не напрашиваюсь. Этому Монкх-Кей едва ли можно дать двадцать лет, его волосы ярко рыжие и остро топорщатся во все стороны. Одет в безрукавную кожаную жилетку и штаны на старомодной шнуровке по бокам. А может и наоборот - модной. Не совсем понятно, что в нем может быть опасного, но больной блеск в глазах на что-то намекает. Ллановар вспоминает - похожее чувство было у него при взгляде в глаза тех уличных хулиганов, что Эльдар покромсали в начале их миссии.
- Я тута Элик ДиКоС, спец по скоростному гоп-стопу, всегда прям и короток, уж прости, ха-ха.
Вот как. Ну да, движения его точны, но в то же время резки и быстры, почти как у воина Эльдар.
- Вот тут у нас два брата-мясника Крич и Блик. Отменные мордовороты, обоим уже сотню в карты должен, а сказать что на мели смелости не хватает - таким-то рожам вякнуть, не-не!
Это рыжий о двух здоровяках, ближе всего сидящих к Пауку. Раза в два шире Ллановара в плечах, выше на полголовы, эти бритоголовые, но с аккуратными бородками парни точно могли бы сделать состояние на кредиторстве. Должники бы просто какались в песок, от одной поступи и тени.
- Следущий за ними, это Валяш-Колох, проклятый шутник, больной и вообще, лучше с ним не разговаривать.
В ответ летит смешливо-тоненькое "Да иди ты!", хозяином женоподобного голоса оказывается тонкий, но длинный тип в черном облегающем костюме. Его ловко теребящие разложенную на столе странную конструкцию пальцы наводят на мысль, что он, должно быть, спец по взрывному делу. Так и есть, через буквально полминуты на столе перед ним оказывается не груда пружинок, проводков и колесиков, а аккуратная коробочка с циферблатом. И довольная улыбочка на бледном лице, лощеные черные волосы так и блестят. Скользкий, даже на вид скользкий тип.
Элик продолжает спонтанное представление, называя скама за скамом - из видных представителей темного ремесла тут собрались отменные убийцы, головорезы и налетчики. Медвежатник-паролеломщик в углу(тот самый, набожный) по имени Грилло Доффе - на этом фоне бойцов выглядит залетевшим в стаю коршунов стервятником. Впрочем, его мощные руки и холодный спокойный взгляд говорят, что постоять за себя он может и так, без репутации душегуба.
Заканчивает Элик указанием, что тут в боковых коридорах есть и сносные койки и даже душ, а нормальную еду(скоростные полуфабрикаты!) обещали привезти ближе к ночи, пока что есть много "амасека", но пора бы уже уменьшать дозу, а то вон скоро на задание...
- Ты, сталбыть, Лю-юций?...
Хищно улыбаясь говорит рыжый скам после всего этого монолога и как бы приглашает продолжить.
|
-
Чудно. Только истинная нордическая выдержка удерживает меня от перевода этих строчек xD
-
Schön!!!
-
Вперёд, на главную!
-
Вдохновенно, вдохновенно)
-
Танки, вперед!
-
Доич зольдатен унд официрен, кароч ну фапще нихт капитулирен!
Малаца, атмосферно.
-
за отборный мат)))
|
|
-
спасибо мастеру за игру)
было очень весело, и даже немного страшно в какой-то момент (если предварительно ужастиков насмотреться)
-
Да. Воистину самая путаная игра ДМа, с доброй порцией юмора и фана
-
Круто погамали, братюни.
|