Голосование пользователя

—C-c-c...! Лежать-боятсья! — укушенный дварф не собирался расставаться с куском своей ляжки и рубанул "живучего" мертвяка наотмашь, после чего, движимый одновременно болью, обидой, яростью, дварфийским упрямством и определённой мыслью о сложившейся ситуации, рванул прямо на скелета-лучника.

Мурадёр зловредно вывернулся от верёвки и заявил:
— Это не ко мне надо привязывать верёвку, а к двери. Что на той стороне. И это, по-хорошему, должен делать я. А ещё, я бы сбросил в ту дыру факел. Или сразу всю эту рухлядь — дварф обвёл рукой валяющиеся доспехи— на случай, если там засела ещё какая-то дрянь. Падающие на голову железяки не способствуют удачной засаде. С антимагией же не балуй раньше времени. Вдруг бы не сработало, и я б как дурак с ней стоял, а не работал кинжалами да шестопёрами. Или, хуже того, жмыхнула бы эта твоя, то есть не твоя, а флейтвоая антимагия так, что из тебя и из Тиаррона всю магичность до конца жизни выпила бы. Тьфу! Ладно. Раз, два, три... Я побежал!
Мурадёр ринулся пересекать комнату, используя весь свой богатый плутовской опыт.

Дварф лихо извернулся, оставив обе ржавые кровожадные железяки в недоумении и поспешил на выручку Тиаррону. С разбегу наломиться на ощетинившуюся острыми ракушками и кораллами консервную банку "рыцарский доспех" было бы чертовски глупо — для этого нужно самому быть облачённым в прочную сталь, а потому Трёхсотфунтовый нанёс один-единственный удар, метя точно в сочленение доспеха на локте. Это, наверное, должно было заставить испытать боль и разжать хватку магическую тварь... Если бы та чувствовала боль. В любом случае, Мурадёр на этом не остановился, успев пробраться немного вглубь комнаты.
Он лихорадочно перебирал в уме, что можно использовать против подобной напасти...

Мурадёр, всё ещё ожидая Тиаррона и Толанда, достал обратно недавно полученный мешочек с золотыми монетами. Совесть его не беспокоила: раз все на острове пропали, то и сундуки теперь ничейные, и их содержимое, значит, тоже. А небольшая прибыль от авантюры уже грела сердце и оправдывала то, что он, Мурадёр Трёхсотфунтвоый, дварф и плут, стоит здесь, а не ужинает в особняке и ложится спать. Пересчитав монеты несколько раз кряду, он решил, что двадцать в мешочке, содержимое которого следует делить на троих — число не совсем доброе, и отложил две монеты себе. "Полторы дюжины — куда лучше! Каждому по 6. А эти две пойдут мне в качестве премии за искусный взлом замков, хех. С другой стороны, полторы дюжины поделить на четверых будет трудновато, если Толанд окажется неплохим малым, но это потом..."
Наконец, разобравшись с деньгами, Мурадёр увидел огрызок яблока. Он подобрал его, вышел на смотровую площадку и с размаху запустил огрызок в море, после возвратился в комнату: "Странно. Зачем оставлять огрызок в комнате, если его можно выбросить в море? Грязь разводить... И вообще, такое маленькое яблоко я бы съел целиком, не оставив и огрызка... Может, огрызок бросили, когда что-то произошло, и срочно ушли из комнаты? Почему тогда заперли? Надо будет над этим подумать... Ну скоро там эти двое с маяком, а?"

  Уже какое-то время чёрная фигура в плаще согнувшись над чем-то на коленях монотонно занималась делом. По её капюшону стекали тяжелые капли дождя, бьющего по плащу, но фигуру это не отвлекало, полностью сосредоточившись на своих действиях. Рядом стоял юноша с огненными волосами и держал над чёрным напарником щит, защищая его деятельность от дождя со своей стороны. С другой стороны внимательно наблюдал за процессом дварф, — для защиты от дождя фигуры в плаще ему достаточно было лишь объема его неохватываемого тела.
  Чёрная фигура осторожно приподняла голову:
— Почти готово, — отозвался Момманоа. Под его плащем стоявшие рядом смогли разглядеть открытую коробочку, из которого всё это время то и дело хобгоблин что-то доставал. — В документе я обозначил тебя, Тиаррон, — Ноа обращался к златоглазому юноше, — доверенным лицом Дома Сокола. Как ты хочешь, чтобы я тебя представил?
  На коленях у шпиона легиона Чёрное острие лежалое несколько листков поддельных бумаг. Они гласили, что в сопровождении двух особей некий Т, здесь Момманоа оставил место пустым, дожидаясь ответа товарища, должен явиться на остров Торн. Документ предписал некому Т и его спутникам нанять от лица Дома Сокола судно с командой. По прибытию документ передается в руки капитана судна, который через 3 дня может обратиться в канцелярию острова Торна за получением вознаграждения. Все возникающие вопросы документ списывал на срочность дела и немедленность появления такой важной фигуры как некоего Т на острове.
  Ноа снял с безымянного пальца своё кольцо для печати и стал вспоминать, как выглядел герб Дома Сокола, чтобы внести завершающие штрихи в листки официально-подделанной грамоты.
— А рога свои ты можешь спрятать или тебе помочь? — добавил уроженец Нарфелла, обращаясь также к Тиаррону.

— ちくしょう !!!
Я оглянулся на Амалеан, которая отбросила ранившую её стрелу. Как мы могли проморгать гоблинов на мосту? Почему они не стреляли в нас? Возможно ли, что они нас просто не видят? Тогда есть шанс, что я или дварф застанем их врасплох. Я посмотрел на Мурадёра, мде, мне сложно будет подсадить этого крепыша да ещё так, чтобы он допрыгнул до моста.
Я перехватил взгляд сурового дварфа, и он, словно догадываясь о моих намерениях, кивнул.

Отступить на пол шага, резкий разбег, толчок, твёрдое, словно камень, плечо дварфа под ногой, оттолкнуться посильнее и взлететь в воздух, зацепиться за мост, а там, там уж держитесь, зеленокожие!

Шумно выдохнул.

— Икузо!

Немного поскользнувшись на наплечнике дварфа я, тем не менее, сумел допрыгнуть до моста и взобраться на него одним плавным действием. «Наставники бы гордились» — подумал я. Ближайший ком не гоблин только начал поворачиваться, я увидел его удивлённые глаза, но мы оба знали: он не успеет. Плавное перемещение «течение спокойного потока», два удара: первый «утренняя звезда» скорее отвлекающий, а второй «падающий небосвод». Признаться, я сам не ожидал такой стремительности. Видимо ранение товарища придало мне ярости и силы.