Голосование пользователя

Пользуясь тем, что существо занято другими, Кроули принялся действовать. То, что ему предстояло совершить, призыватель до того проделывал всего дважды, правда, оба раза успешно. Впервые он опробовал эту шутку на улицах Марселя, где демон в теле здоровенного мужлана размахивал оглоблей, пытаясь уложить как можно больше народу. Демон был дезориентирован, тот, кто вызвал его, так намудрил с защитными контурами, что в результате получил скорее яростное раненое животное, чем мыслящее существо, с которым имеет смысл договариваться. Правда, в итоге мужика оглушили камнем, пущенным из пращи, и пока четверо держали его, чернокнижник успел набросить на него покрывало с нарисованной пентаграммой и изгнать демона. Во второй раз чернокнижник проделал это уже намеренно, призвав мелкого беса и проверив на нем новый способ. Ткань с рисунком работала, несмотря на то, что многие мэтры настаивали на плоских твердых поверхностях, "в целях безопасности". По-своему они были правы, кабинетные крысы...
При этом руки Кроули не переставали работать, доставая из саквояжа платок, на котором он прежде начертил пентаграмму для изгнания адского пса.

      Энид вернулась к коллегам из воспоминаний, и решила, что все таки может чем-то помочь.
      - Сэр Николас, конечно действия этих существ не типичны. Столько жертв, и не с целью пропитания а с целью убить. Думаю, было очевидно что ими кто-то управляет. Я попробую, конечно пообщаться с духом этой твари, но не уверенна, что он вообще есть.
      Энид взяла в руки тельце убитой твари и попробовала установить контакт. Закрыв глаза, она, как всегда, настроилась на самое тонкое что может быть у любого существа - душу. С животными Энид приходилось и раньше общаться, но дух собаки, например, способен вести себя как собака и только. Как поведет себя эта тварь Энид не знала. С людьми все просто, они самостоятельны и самодостаточны настолько чтоб не сливаться в единое со спиритистом. Но с животными, ты будто сам становишься этим животным. Иначе ничего не почувствуешь. Сейчас Энид долго не могла понять в чем дело, никак не могла прикоснуться к самой душе, она все время ускользала и менялась.
      -Это не одна душа! - Осенила ее догадка. Энид начала бормотать и слегка раскачиваться.- Это три души. Они связаны вместе. Это крыса, кажется ехидна и ....человек? О боги! Там есть человеческая душа!
      Лицо Энид исказилось в гримасе отвращения, она почувствовала что ее вот-вот стошнит от ужаса.
      - Они связаны вместе навечно.... Страшная и злобная тварь! Я чувствую голод, хочу убивать, хочу почувствовать теплую кровь текущую по губам и услышать крики жертвы. Как они приятны! Плевать на всех! Важна только добыча и только мое благосостояние!
      Энид скрутилась калачиком на траве, прижала мертвое тельце к себе поближе, глаза закатились и она продолжала бормотать.
      - Еда, еда, еда...нужна еда. Так давно не было еды. Нужна любая жертва, даже самая маленькая. Просто жизнь. Просто убить и съесть. Нужна еда! Я бегу через лес, идет дождь, но мне не важно, ведь я хочу есть. Слышу писк. Тоненький, еле слышный. Где он?! Вот он! Это птенец из гнезда выпал и кричит. Мелкий, но еда! Пробегаю быстро мимо, хватаю зубами птенца за горло и бегу дальше. Нахожу укрытие от дождя и добиваю жертву. Как же приятно ощущать теплую кровь на губах, хрустящие на зубах кости, последние стуки маленького сердца. Это истинное наслаждение! Как редко это бывало в последнее время!
      Энид продолжала дрожать всем телом вжавшись в комочек на траве. Пышные юбки платья защищали о холодной и влажной земли, которую девушка сейчас все равно не чувствовала. Все что она могла ощущать, это ее жизнь в роли этой твари. Поистине демонического создания.
      -Где я? Кто я? Что я? Я человек или животное? Нас соединили, и теперь мы вместе навечно. Все так туманно, раньше нас было трое, а теперь я одно. Помню, как маленьким мама приносила нам в гнездо еду. Не нужно было заботиться о ее поиске. Откуда я взялся? Моя жизнь просто началась....
      С этими словами Энид открыла глаза и увидела звездное небо просвечивающееся сквозь ветки деревьев. - Где я? Что со мной?

А жизнь-то все веселее и веселее! Пора показать этим уродцам, кто главный. Кроули сжал кулак, и из перстня вырвалась почти невидимая в свете фонарей струйка дыма. "Levitatum eorum, genium!" - выкрикнул призыватель, привычно напрягся, меряясь с сильфом силой, и точно отмеренным жестом указал на троих нападавших. Вереща, твари поднялись в воздух ровно настолько, чтобы не доставать до земли и почувствовать себя беспомощными. Какое приятное зрелище!
Сэр Кроули не торопять и со смаком вогнал клинок в каждого уродца, приговаривая "Sapori cibi, дорогой, sapori cibi, не стесняйся, sapori cibi". Одному достался удар в середину груди, второму сталь вошла прямо в глаз, третий получил удар в живот. Кроули показалось этого мало, и он нанизал все три тельца на лезвие, да так и оставил, держа меч в руке.

Пристроив трость к углу стола, Бертран достал из-за пазухи фляжку с виски и, убедившись что официант не смотрит в его сторону, быстрым движением налил немного в чашку. Размашистым жестом он помешал чай и отхлебнул пару глотков. Тепло разлилось по его телу, полицейский довольно крякнул и улыбнулся. Даже оборотень уже не казался ему таким подозрительным.
- Я Бертран Голдмен, суперинтендант лондонской полиции, - сказал он, когда пришёл его черед представляться.
Чуть привстав, он учтиво поклонился собравшимся и сел обратно, греть морщинистые руки о горячий фарфор чашки.

Николас предложил Энид руку и когда леди решила все же выпить чашечку чаю, подхватил чемоданчик и повел девушку к экипажу.
- Сэр Кроули, предлагаю вам пройти с нами в кафе - леди хотела бы выпить чаю, к тому же там будет значительно приятнее. Позвольте вас представить сэра Реслина Кроули, - леди Энид Челленджер. Господа, - Николас кивает двум незнакомцам, стоящим чуть дальше - вас тоже приглашаю присоединиться, - и, не дожидаясь ответа, вместе с девушкой направился к кафе на краю площади.
Кофейня была достаточно уютной по меркам маленького городка - чистенькие столы, белые занавески и, о чудо! - фарфоровые чашки. Заняв столик в углу, Николас попросил принести всем чаю, подвинул стул леди Энид и посмотрел на коллег, сидящих напротив. Пожилой полицейский, молодой парень в вычурном камзоле и со странно звериным взглядом и сэр Кроули, который почему-то не вызывал особого доверия. Наверное, неприятное ощущение в голове, возникшее во время знакомства с ним, было уж слишком похоже на магический осмотр.

А нет, умеет читать. И даже писать, почерк правда тот еще, на удивление перегруженный лишними росчерками. Я сложил бумагу и грифель в сумку. Взял предложенную трубку, медленно набил ее и раскурил. Чу-до.
Хватило меня конечно же на полноценных затяжек пять - дальше горло стало саднить, а легкие сдавливать, что ж и так уже хорошо. Я сжал горячее тело трубки в руке (она будет как якорь держать мою душу) и мысленно переступил темный порог в безжизненный холодный мир. Вокруг меня расстилались потоки вязкой, низковибрирующей энергии, ледяной, затягивающей в свои водовороты тьмы. Я позволял ей течь через меня, насквозь и только тепло в ладонях, как маленький маячок не давало мне оторваться и навсегда уплыть в неизвестном направлении или застыть в этом пугающем прекрасном кошмаре намертво. Ото всюду мне слышались тихие, неразборчивые голоса духов. Они шептали в уши о своих странных делах, но я не вслушивался, пропуская звуки через себя точно так же, как и потоки тьмы. Меня нет. Есть только холод смерти и где-то на задворках крошечная капля тепла. Все смертно. Все умерло. Только тот, в ком теплится крупица жизни может пользоваться этим холодом. Только тот кто мертв и жив одновременно. Вот Порог. А я - граница. Моей властью открыть эту дверь, моей силой я толкаю других за этот Порог или задерживаю на нем. Моей волей зайти и выйти. Моим желанием дать духам выход в мир живых.
Я решаю.
Я - Порог.
Я открыл глаза. И сидел еще какое-то время улыбаясь. Если бы меня спросили как описать мою силу, я сказал бы одно единственное слово - Власть. Руки, ноги мои стали холодными. Остатки тепла в трубке казались обжигающими для моих ледяных пальцев. Я был покоен. Я был на своем месте. Медленно приходя в себя, вновь согревал свое тело для мира живых.

Бедра широко раскрыты, ступни одна на одной, открытые ладони на коленях. Сосредоточение на точке между глаз привычно расслабило лицо, вдохи все глубже, выдохи удлиняются. Теперь представить себя в темноте, представить отзвуки знакомых с детства песнопений... Можно начинать.
- А эллинат та, Фагеллона, - произношу я мысленно, - та ко талидо дас, но татул ле ана, а кэрат та со лалунат! - снова и снова, снова и снова, пока слова не становятся набором звуков, мое сознание не начинает тонуть в них - и почти тонет. Почти.
Она здесь. Между нами нет слов, только ощущения. Одновременно я чувствую собственное сидящее на столе тело, и не могу пошевелить даже глазами. Да и зачем? Но вот кровь приливает к паху, и горячая волна возбуждения пронизывает меня, переполняет и выплескивается с шумным выдохом. Влагалище наливается теплом, и неподвижность мышц становится источником наслаждения, а дыхание - быстрым и неглубоким... Но все эти процессы я фиксирую автоматически, по привычке. Самое сильное наслаждение мне доставляет Ее присутствие в моем разуме. Не могу думать: мыслей нет, остался только чистый кайф, одновременно туманящий сознание и делающий его острым, как нож.
На теле огнем горит каждая эрогенная зона - уши, лицо, грудь, спина, живот, кисти, бедра и стопы. В паху вулканический взрыв, удовольствие граничит с болью. Наконец напрягаются мышцы влагалища, совсем чуть-чуть, но это подобно оползню, теперь мышцы работают, сокращаясь и расслабляясь в такт дыхания... И внезапно все заканчивается.
Я открываю глаза, распахиваю их, чтобы поскорее стряхнуть остатки сексуальной энергии. В монастыре после подобных упражнений послушницам отводили полчаса личного времени, чтобы уединиться и успокоиться, предавшись любви. Но у нас, увы, его и так не хватает.
Вдох через левую ноздрю, задержка, выдох через правую. Медленно, как кошка, встаю и потягиваюсь. Где там мой посох? Привычно сжимаю его в руке - на конце загорается яркий белый огонек. Счастливо вздыхаю.
Богиня любит меня.

Я задумчиво прищурился, пропустив вперед себя обоих торопливых девушек. Я не я, если у Марры все так просто. Причина, названная ей - это не все.
Но эти пигалицы так и собирались продолжить в подобном духе, в плане - бестолковый бард впереди, потом зоркая воровка и в хвосте я. Нет, мне конечно будет всего лишь немного жаль, если кого-то из девушек убьют, да и с перебором хитрую Мышь понять можно, но нельзя ли их как-то использовать умнее?
- Марра, - негромко, но четко позвал я, ну не настолько она была дура, чтоб не услышать все то, что я сказал про мага. Но что я знаю о бардах? Да еще и о таких странных, как она? Помнится, после одной ее песни меня вывернуло наизнанку ТАК, что оставалось только выскочить из таверны и нестисть в единственное место, которое могло напомнить мне кто я и чего не стоит ждать от этой жизни - кладбище. Как это не странно там желание не-жить рассеялось, - Ты можешь что-то противопоставить магии? Чарам?
- Да, - бодренько отозвалась бардесса, - Я могу их развеять.
- Даже если под чарами толпа?
- Ага.
- Любые? Даже если это артефакт?
- А какая разница? - безразлично пожала плечами девушка.
Я дернул идущую впереди Мышь за рукав:
- Не надо пускать ее... - хотелось сказать на мясо, но я вовремя сдержался, - вперед. Рядом с Глазами Офилуга она нам пригодится, возможно, будет полезней даже, чем я, потому что мне тяжело колдовать рядом с ними, да и сама видела, что с нами творится. Как боец она бесполезна, из нас боец - только ты, Мышь. Увы. Но Марру я бы припас для мага. С двумя магами он не справится. Кстати, дамы, - чуть повысил голос я, - в комнате, где засел маг есть еще один человек. Это так, чтоб для вас это не было неожиданностью. И я понятия не имею кто он, может тоже не лишен способностей к колдовству.

Мы с офлужцем некоторое время откровенно ласкаем друг друга. Этот русоволосый, еще не старый мужчина оказался не так уж плох, вернее даже, вполне хорош в любовных утехах. Но меня все время что-то настораживало, не давало полностью расслабиться и отдаться его рукам - то ли его улыбка, полная презрения и превосходства, то ли еще какая-то мелочь, ускользающая от моего внимания.
И когда прозвучал первый вопрос, я даже не вздрогнула, только широко раскрыла глаза и теснее прижалась к нему всем телом.
- Расскажи мне о ваших сообщниках, шлюха.
Вместо ответа я вцепилась ему зубами в плечо, одновременно схватив покрепче одну из ягодиц - одежда осталась лежать на полу еще пару минут назад - и быстро думала, что же делать. Видимо, те же примерно вопросы сейчас задавали Брунгильде и Арден, я только сейчас обратила внимание на срывающиеся от наслаждения голоса, кричащие совсем не то, что ожидаешь услышать в такой ситуации.
Что же, мне нужна всего минута.
- Их четверо, - ответила я, вспомнив почему-то Крыса и его команду, повернулась спиной к мужчине и взяла в руку его член, чтобы вставить, но он был немного выше меня, длинноногий, и мне было откровенно неудобно. - Пойдем к стене, пожалуйста, - лепетала я, задыхаясь.
- Скажи мне их имена, и пойдем, - ответил мне все с той же усмешкой мужчина.
- Но я знаю только Крыса! Я так хочу тебя! Пожалуйста! - чтобы мои слова звучали убедительнее, я взяла свою грудь поверх его пальцев и начала теребить выбившийся сосок, одновременно изгибаясь в попытке все-таки вставить в себя его член. Мои стоны и вздохи, как мне казалось, могли уломать даже статую, и офлужец сдался.
Мы сделали три неловких шага к стене, я оперлась рукой, машинально отметив, что ладонь уперлась прямо в какого-то монстра, изображенного на гобелене, наклонилась и наконец-то вставила. Пока офлужец трудился, доставляя удовольствие моему стонущему и вскрикивающему в такт телу, я привычно скользнула вверх, отключаясь от него. Богиня Луна, Белая Кобылица, Дарящая, услышь меня, направь мои помыслы, укажи, что делать. Нечестивцы осквернили само таинство Твое, превратили в инструмент допроса. Как я должна поступить?..
И в чистой тишине, повисшей после, сам собой возник ответ: УБЕЙ ИХ.
Непосвященные думают, что наша вера заключается в основном в сексе направо и налево, и это правда. В основном. Но не вся.
Потому я, не думая, не сомневаясь, заставила свое тело дернуться чуть сильнее, чем следует, и соскочила с члена мужчины. Он как раз задал новый вопрос, я не стала вникать, какой именно, повернулась к нему, взяла его голову, притянула поближе к себе, выдохнула в самое ухо: "Я люблю тебя!", удобно устроив ладони на подбородке и затылке, а потом спокойно и плавно сделала нужное движение.

Нож вошел в тело по самую рукоять. Еще мгновение, и Марра почувствовала теплую влагу, что пропитывала рубаху «наставника». Он сжался, и начал отходить от девушки хватаясь руками за живот, не понимая, что произошло, смотря на предательницу полными ужаса глазами, и силясь крикнуть, но боль и ужас приближающегося конца, столь неожиданного в данный момент, перехватил дыхание.
Нож выскользнул из плоти так же легко, как и проник в нее, отпуская свою жертву, давая крови выход из наскучившего ей тела. Струны лютни тихо задрожали за спиной Марры. Она замерла на месте, осматривая пустыми стеклянными глазами свою жертву, а потом в резком выпаде снова нанесла удар. Струны лютни радостно взвизгнули.
Красные брызги рассыпались во все стороны, и потоками струились на пол, где растекались лужицами у ног наставника, который, пошатнувшись, рухнул на пол. Бардесса вскочила на него сверху, продолжая наносить удары. Она чувствовала, как теплыми струями течет по ее рукам липкая влага его тела. Офилужец захрипел, тужась позвать на помощь, забился в конвульсивных попытках сбросить с себя демона ада, что принес такую невыносимую боль, но силы покидали его слишком быстро, и вскоре он перестал сопротивляться лежа в темной луже собственной крови.
«ЕЩЕ! Я ХОЧУ ЕЩЕ»- требовал голос, который всегда был где-то рядом. Нанеся еще несколько ударов, Марра отдернула руки, оставляя нож где-то в теплом и подрагивающем теле, и начала отползать пока не уперлась спиной в постель. Она просидела так какое-то время, стараясь унять дрожь, и успокоится. Лютня, что, как ей казалось, не переставая звенела у нее за спиной, тоже начала затихать. Марра осознала тишину, что царила сейчас в комнате, и прислушалась к происходящему за дверью. Убедившись, что там тоже тихо, она встала и осмотрела комнату, стараясь не смотреть на лежащее подле ее ног растерзанное тело. Бард подошла к столу, где лежала открытая книга и пробежала взглядом по страницам…

      -Сударь! - начала я, потупив взор, и стараясь быть еще меньше чем была - Да, я признаю, мы не мирной профессии. Но, как я уже ранее говорила, нам дали наводку, что здесь живет старушка, у которой есть чем поживиться. Мы и понятия не имели что это святое место! Наши, так сказать, товарищи, нас подставили, они первыми вылезли из люка, и устроили бойню, вместо того, чтоб просто поговорить с подошедшей стражей. Все произошло так быстро, что мы и оглянуться не успели. На нас напали, начали угрожать, и намерения были совершенно очевидно убийственными. Мы были вынуждены защищаться, а после, не желая лишних жертв, решили бежать в башню, чтоб покаяться, в надежде, что вы отпустите наши грехи. Мне очень жаль ваших друзей, товарищей! Мы не хотели их смерти!
       Все это время я дико переживала, до такой степени, что вся вспотела, и капельки пота стекали по моим губам, а рубашка стала насквозь мокрой. Дыхание сперло, стало чаще, и я только и могла что слизывать стекающую влагу с моих губ. Руки мои были связаны, и немного ослабить шнуровку доспеха не было возможности, приходилось дышать как можно глубже. И моя грудь так и норовила вырваться из жестких оков кожи и ткани - на свободу, с свежему воздуху, где ничего не сковывает движения.
      Голос к концу рассказа немного охрип и я подошла поближе к столу, чтоб служители культа точно услышали все, что я сказала.

Я тяжело вздохнул и отклонился от девчонки. Ну на кой черт ей эти задушевные разговоры?.. Лучше б занялись сексом еще раз, а потом собрались и вернулись все-таки к делу.
Мышка задела не ту тему, мягко говоря, на которую мне бы хотелось говорить. Вернее, не ту память. И самое дурацкое в моем случае было именно то, что в этой памяти было и доверие, и влюбленность одновременно. Юность, ничего не попишешь, я тогда был настолько другим, насколько это вообще возможно. Но все же это был я. Поделиться что ли или перебьется? Хотя, какая разница, это было так давно, что от озвучивания вслух ни факты, ни я уже не поменяюсь. Даже доверием не проникнусь. Так, удовлетворю чужое любопытство и не более.
- Доверял. И не только, - многозначительно ответил я, - Хочешь послушать?
- Да, - охотно откликнулась воровка.
Я пожал плечами. Ну, сама захотела... Я рассказывал ей только факты, сухо и скомкано, но память, зараза, охотно подбрасывала подробности. Они всплывали во мне, как мертвец в темном озере, медленно, тяжело вначале, к поверхности обрисовываясь яркими чертами и неожиданно резко вызывая мерзостное узнавание.

...
- Мадам, мне очень нужна девушка. Чистая девушка... – я высыпал на стойку остатки своих монет. От слабости и голода меня уже начинало слегка трясти. Если меня вышвырнут и из этого борделя, то я уже не знал куда мне податься.
- Пфе, - фыркнула напомаженными ярко алыми губами красивая женщина, - За эту мелочь я тебе даже старуху не найду. Собирай это и проваливай, мальчишка.
- Я прошу вас, мне очень нужно, - плащ промок и при входе я стянул его с себя, ко всему прочему на улице была омерзительная дождливая погода, от которой мое хилое оголодавшее тело быстро замерзало. А тут можно было согреться.

Теперь-то я сознавал, как я тогда выглядел. Худощавый высокий юнец, с тонкими, почти женскими запястьями и удивительно подвижными пальцами от игры на клавесине и прочих «достойных занятий» для молодого знатного юноши. Отлично поставленная речь, манеры - не смотря на бедственное положение и недорогую одежду, я все равно не был похож на обычного оборванца. Сочетание темных волос и ненормально бледной кожи придавало моим достаточно средним чертам лица какую-то изюминку. Я не был смазливым мальчиком, но я запоминался, обращал на себя внимание. Только глаза мои, с тусклой, словно выцветшей радужкой никогда никому не нравились, поэтому еще в начале моей бордельной карьеры Мадлен купила мне простенький эльфийский амулет, который создавал видимость яркой небесно-голубой радужки.

Бордель маман нетерпеливо постучала пальцами по стойке, мол, когда ж ты уберешься.
- Я прошу вас, я заплачу. Отработаю, - вырвалось у меня.
Мадлен скептически приподняла бровь. Быстро оглядела зал.
- Отработаешь... – задумчиво повторила она, и вышла из-за стойки, - Жди здесь, - приказным тоном велела женщина и, ослепительно заулыбавшись, направилась к здоровому грузному мужику в конце зала.
- Тебе повезло, мальчишка, - вернувшись заявила она, - Видишь того господина? Это торговец, господин Рувье. Ему нравятся новые мальчики. Так как обслужишь его, отработаешь? – в ее взгляде читалась ядовитая смешинка. Наверное, самое явное, на что она рассчитывала – что я развернусь и сбегу. Я бы с превеликим удовольствием так и сделал. Но все сроки для переливания уже прошли, я почти две недели пытался найти донора без денег и у меня ничего не выходило. В этом грязном городке ни мои дворянские знания, ни я были не нужны, ехать в другой было уже поздно. Я был в отчаянии, я понимал, что если еще немного потяну, то слягу пластом, после чего впаду в кому, если голод и солнце не добьют меня раньше, конечно.
А потому я просто стоял и хлопал глазами.
- Я никогда не делал этого раньше, - наконец, смог выдавить я из себя хоть что-то.
- Что, СОВСЕМ? – с непередаваемым для проститутки ужасом округлила Мадлен глаза, и пресно уточнила, - Девственник что ли?
- Нет. Я имел ввиду, что никогда не делал этого с мужчиной.
- А.. – бордель маман махнула рукой и рассмеялась, - Тебя это волнует. Я же говорю – господин Рувье любит новых мальчиков, он любит учить. Ты же не думал, в самом деле, что я допущу тебя к клиентке? У нас приличное заведение, а женщины – существа гораздо более требовательные, чем ваш брат. Или как ты отрабатывать-то собрался?
- Не знаю. Пол помыть... – ляпнул я первое, что пришло в голову.
И заметил что тот купец о котором она говорила находится уже гораздо ближе, буквально метрах в десяти, его глаза с масляным любопытством разглядывали меня. Грузный, краснощекий мужик с толстыми колбасками пальцев производил впечатление не то чтобы совсем отталкивающее, но будем говорить прямо – он последний кого мне бы хотелось видеть голым рядом с собой.
Мадлен засмеялась:
- Даже если ты перемоешь все полы в борделе, мальчишка, тебе не хватит на моих девочек, - ее улыбка была приятной и отвлекала меня от моих мучительных мыслей, она наклонилась вперед, явив моему взору глубокий лиф, наполненный спелыми грудями, и зашептала, - Ничего страшного с тобой не случится, я предупрежу его и он будет аккуратным, он умеет, если первый раз. Тебе же вроде так сильно нужна была девочка, нет?
Она была мне нужна настолько сильно, что у меня не хватало слов это выразить:
- Нужна, - честно признался я.
- Ну так, вперед. Ничего страшного с тобой не случится, честно слово, только не сопротивляйся и будь паинькой, а он сам там сделает все, что ему нужно. С проститутками-женщинами большая часть клиентов предпочитает спать далеко не традиционным способом, и ничего, как-то живы. И ты не помрешь, я тебя уверяю. А если этот толстяк останется действительно доволен тобой, можешь выбирать любую девочку, которая тебе приглянется.
Мадлен настолько хитро буднично все изложила тогда... но это я теперь это понимал. А в тот момент ее слова возымели нужное ей действие – я успокоился.
- Сегодня же. И мне дадут комнату без просверленных в стене дырок и без окон.
- Пожалуйста, - легко согласилась Мадлен, обворожительно улыбнулась и потащила меня к... клиенту.

Пожалуй, более мерзкой ночи я в своей жизни не помню. После того как Мадлен ушла, все произошло как-то единым потоком, одно за другим, словно лавина грязных, отпечатывающихся тавром мелких событий. Я не просто не сопротивлялся, в какой-то момент я даже начал подыгрывать ему. Правда, потом стало не до этого. Когда все закончилось, отвратительнейший, жирный и липкий, господин Рувье, шепнув что-то Мадлен, ушел. Впрочем, тогда я еще и не подозревал, что я получил лишь малую толику его «отвратительности» и на самом деле в первую ночь он был по крайней мере действительно внимателен, а о том, что Рувье еще и садист я узнал позже. Я остался один, с засасывающей пустотой внутри и остаточным отголоском унизительной для любого мужчины боли. Надо сказать, что все мои мысли были только об одном – о переливании. А потому меня даже не стошнило, я не пролил ни единой слезы, ни в этот вечер, ни в какие другие вечера. При всех недостатках жизни в борделе, он хотя бы подарил мне саму возможность жить. Рувье остался доволен, Мадлен – удивлена, так как заплатил он ей больше обычного, за мой отыгрыш, наверное, не знаю. Я тут же попросил самую молодую девушку, и заперся с ней в комнате в подвале. Подвалы мне в любом случае нравились больше, чем верхние этажи, в подвалах редко бывают окна.

Чтобы не было лишних проблем, я опоил проститутку снотворным (купленным сразу, еще в начале месяца), выпил антидот от него же и приступил к переливанию крови. Через полчаса, полусонный, я все-таки почистил агрегат и собрал его. Убрал все следы своего незаконного действия. После чего раздел девушку-донора, разделся сам и так и уснул.

Утром ко мне ворвалась Мадлен и предложила сотрудничество на постоянной основе. У нее было много условий, но у меня их оказалось не меньше. Я солгал ей, объяснив свое поведение тем, что люблю спать с женщинами, когда они без сознания. Не ИМИТИРУЮТ, а по-настоящему. А потому раз в месяц я хочу развлекаться так с выбранной проституткой. С мужчинами, конечно же, я спать не хотел. Плюс мне нужно было практиковаться в некромантии, что для мадам я обозначил как расплывчатое «учиться и уезжать на пару-тройку недель где-то через месяц работы». С порфирией и непереносимостью солнца я выкрутился на диво просто – сказав полуправду, что, мол, от солнечного света я покрываюсь красными пятнами, а потому в комнатах с окнами и днем на воздухе работать не смогу. Мы какое-то время поторговались. Сошлись на том, что в течении года она будет меня учить «искусству удовлетворять слабый, но требовательный пол», как она сама это называла. За это год я не буду никуда ездить, не буду получать никаких денег, но еда и моя одежда будет на ее совести, подкладывать она, разумеется, меня будет под кого ей вздумается. При этом последнее в ее речи было обозначено: «ну, если к нам придет не особо требовательная леди, то будешь ее, но в основном сам понимаешь». Ну и как только маман не будет стыдно предлагать меня хорошим клиенткам, разумеется, она это сделает. После чего я получу право и на свои деньги и на уезды куда мне вздумается. И я, дурак, ударил с ней по рукам. Разумеется, эта хитрая дрянь впоследствии пыталась сделать все, чтоб за этот год я облажался. Она подкладывала меня под таких редкостных ублюдков, что я каждый раз только диву давался на сколько глубока может быть человеческая мерзость. Женщин там было по пальцам. Только упрямство и природная сдержанность, а еще, как это не странно, сама Мадлен, вернее, ночи, проведенные с ней, помогли мне пережить этот год.


...
Я смотрел на Аделин. Высокая, чернокожая мазоритянка. С красивой точеной шеей и кошачьими глазами. Проститутка всегда была одета в красный или черный кожаный корсет, с высокими сапогами, часто – узкими, облегающими брюками из крашенной в черный лосиной кожи и неизменной тростью-плеткой в руке. Это была не обычная девочка. Во-первых, Аделин, как и я, работала в борделе по собственной доброй воле (большая же часть девочек были рабынями, собственностью Мадлен), во-вторых, клиенты приходили к Аделин унижаться и исполнять ее волю, а не наоборот. Вот уже полгода как я ловил себя на мысли, что завидую этой точеной женщине лютой завистью.

Постоянные издевательства и откровенные садисты, под которых меня подкладывала Мадлен стояли мне поперек горла. Даже те пару женщин, которых я обслужил, были ничем не лучше мужчин. Ссадины, синяки и порезы заживали на моем теле крайне плохо. Благо, у меня хватало мозгов не сопротивляться, а изображать удовольствие, после чего большая часть моих клиентов удовлетворялась этим и успокаивалась. Все, кроме Рувье. Этот толстяк прикипел ко мне, как ненормальный. Он мне не нравился, и он это знал. Вернее, сначала не нравился, а теперь я его уже искренне ненавидел. Разумеется молча. Начинали мы обычно с все того же – я до последнего изображал, что мол, мне все очень даже по душе. Но Рувье, как я понимал, заводило мое состояние беспомощности, нравилось, что я не могу отказать ему и не имею права сказать что-то против, в не зависимости от того что я чувствую на самом деле, он доводил меня до состояния исступления, когда боль и омерзение уже просто невозможно скрыть как ни старайся, после чего имел. Новые мальчики ему нравились ПОЭТОМУ. И в отличие от многих других, привыкнуть к «встречам» с купцом я не мог, а потому он до сих пор ходил ко мне, как по расписанию. Мне оставалось только с содроганием ждать очередной встречи.

- Аделин... как у тебя это получается? – не выдержал я.
- Что? – ко мне повернулись холодные властные глаза.
- Управлять ими. Клиентами, людьми, - тихо пояснил я, - Я бы хотел работать как ты, но я не понимаю, как ты это делаешь.
Она смерила меня взглядом с головы до ног. Кружевную светлую рубашку, узкие голубые (в цвет новых глаз) штаны, бархатные полусапоги.
- Посмотри на себя и посмотри на меня, Гесси, - со змеиной улыбкой отозвалась проститутка, - Мальчишка, хочешь управлять людьми – будь сильнее их, изучай, видь слабые места и дави на них. А ты – жертва. Ты подчиняешься. Даже твои тряпки об этом говорят, хотя я бы и в зеркало тебе рекомендовала заглядывать почаще. Мы – то, кем нас видят. Какими сделаем себя такими и будем. Ты неплохо работаешь на самом деле, но если будешь продолжать делать только то, что хочет от тебя Мадлен, то так и останешься просто подстилкой. И стелить тебя будут под кого угодно. Выбери сам, настаивай, что ты как маленький.
Я улыбнулся неуверенно, осознав что Аделин на самом деле пытается помочь мне, а не унизить, хоть и манера у нее была, прямо скажем, хамская.
- И тряпки эти выкинь. Парень в кружавчиках может завести только мужика или старых молью траченных теток. Выбери себе какой-нибудь более интересный образ что ли.
- Спасибо, - выдавил я.
- Да пожалуйста, - сверкнула зубами проститутка и похлопывая тростью по бедру отправилась выбирать клиентов, как я понимаю.

Во мне внутренне жил какой-то страх, как будто если я возражу в чем-то Мадлен, то меня немедленно вышвырнут на улицу. Но жертвой мне и вправду быть надоело. Я взял себя в руки, осознанно прекратил это «пугливое дрожание души». В конце-то концов, это что, последний бордель в городе? Вышвырнут – пойду в другой, насколько я теперь понимал, таких послушных и на все готовых мальчиков, как я, еще поискать надо было. А потому для начала я тут же пошел и выпросил у Мадлен денег на новый костюм. И удивительно, она даже особо не возражала. Потом, правда, у меня наступил настоящий ступор – а что покупать-то?.. В решении моей дилеммы очень пригодилось практически полностью женское сообщество борделя. Несколько хорошеньких молодых проституток, узнав, в чем дело, затрещали мне своими советами всю голову. Но тут появилась Аделин, освободившаяся от очередного послушного мальчика/девочки, разогнала их одним жестом руки и без лишнего бубнежа просто утянула меня к своему портному.

Хороший бордель, это не только секс. Это маленький театр со специфическими ролями. Тут тебе и пыточная, тут тебе и задушевные разговоры, и три-пять минут, в которые ты должен понять чего клиент хочет НА САМОМ ДЕЛЕ, а еще лучше расположить его за это короткое время к себе до такой степени – чтоб он сам обо всем сказал, вплоть до странных, скрытых желаний. Научишься располагать или «читать мысли» и клиент не только останется доволен, а и вернется, скорее всего.

Разумеется, экзекутора из меня, мальчишки, лепить было бесполезно. Это было бы слишком фальшиво и наигранно. А потому Аделин и портная, посовещавшись, просто переодели меня в темный костюм, который одновременно подчеркивал неестественную бледность моей кожи, но был достаточно изыскан по сравнению с предыдущими моими вещами. Они одной одеждой вылепили из меня эдакого немного загадочного дамского угодника, на пару лет старше моих дохлых восемнадцати. И это сработало. Вернее это, и инициатива, которую я в впервые дни с непривычки выдавливал из себя с нечеловеческим усилием, но потом, получив по собственному почину первую нормальную клиентку, оно как-то пошло само собой. За месяц у меня наполовину сменилась клиентура. А следующий месяц был тем самым окончанием первого года.

Но Мадлен, сука такая, так просто меня с моей должности подстилки не отпускала, мотивируя это то тем, что я еще "недостаточно знаю", то тем, что я еще "не все отработал", то тем, что "глупо упускать деньги". Но за год я сильно поумнел, чтоб купиться на такие дешевые приемчики. Когда я понял к чему все идет, то пригрозил, что если она не выполнит свой уговор, то я просто уйду к конкуренту. Скрепя сердце она нашла на роль мальчика для бития какого-то другого исполнителя, и большая часть моих постоянных жестоких клиентов мужского пола оставили меня в покое. Но... не Рувье. Этой скотине оказалось невозможно объяснить очевидное, на мою смену амплуа ему было наплевать и он явно платил Мадлен гораздо больше, чем я того стоил, лишь бы бордель-маман неизменно приводила его ко мне. Визиты купца теперь выбивали меня из колеи, он стал гораздо изощренней с ходу начиная меня избивать без всяких там прелюдий. Бил, правда, не насмерть, оставляя только синяки и неизменное чувство унижения, обреченности. Я ненавидел его, ненавидел и злился, но возражать не смел. Эта тварь просто упивалась моей ненавистью. Он фактически насиловал меня, приговаривая, что что бы я там себе ни думал, а я так и останусь его сладеньким мальчиком, с которым он будет делать все, что ему вздумается, и что я никогда, никогда от него не избавлюсь, так как денег на встречи со мной ему хватит, сколько бы Мадлен не попросила... Я пытался бороться со слишком явным желанием его смерти, но потом сдался. Месяца через три Рувье стало дурно прямо во время посещения борделя, потом он вернулся на один "сеанс", после чего пропал и больше его никто не видел.

Я не проклинал его в нормальном понимании этого слова. Но да, его убил я. Так уже было несколько раз. Когда я сильно, неистово желал чьей-то смерти - через пару месяцев все сбывалось. Тогда я раскаивался в том, что могу так легко убить человека. Но со смертью Рувье я почувствовал как раскаяние, так и неимоверное облегчение. Жизнь стала куда как приятнее.
Работать с женщинами было действительно интересно. Кто только не приходил - и недовольные мужем и недовольные собой... одинокие и обиженные, и просто странные раскрепощенные особы, которым хотелось веселья и отдыха. Разгадывать их желания, их слабые места было интересно, управлять чужим желанием меня захватывало. В отличие от многих других мужчин я не всегда выбирал для себя молодых и отчетливо красивых. Мне нравились разные женщины, в их разнообразии и непохожести была своя прелесть. Наблюдать за их слабостями и искать их скрытые желания неимоверно увлекало. И да, тогда я еще тянулся к людям.


...
В один прекрасный вечер мы сидели с девочками и трещали в ожидании клиентуры. Я только что приехал из двухнедельного путешествия по окрестным селам. По большому счету мне хватило нескольких месяцев, чтобы освоиться на новом поприще и заработать некоторую... репутацию я бы даже сказал. Природный ум, терпение и изворотливость позволили мне не только впитать специфическую науку Мадлен, но и суметь ее довольно успешно применять на том самом «слабом, но требовательном поле». Клиентки были довольны. Платили мне неплохо и пару раз покуражившись я из вредности отбил нескольких клиентов у нашей местной звезды – здоровенного мулата, тело которого было настолько идеально, словно он был создан искусственно. К идеальному телу, разумеется, прилагался не детских размеров агрегат, который одновременно восхищал и приводил в ужас трепетную публику. Необ на самом деле был достаточно простым и прямолинейным малым, а еще он был рабом.

- Гесси, - пробубнил появившийся рядом здоровяк, я поднял голову и поглядел на мулата с хитрым прищуром, - Почему Мадлен направила вчера ту парочку дам к тебе, а не ко мне? – в его голосе слышалась какая-то детская обида. Денег раб не получал. Но ему нравились женщины, и когда их много, чем больше – тем лучше. Вот уж у кого точно сил доставало бы заниматься сексом с утра до вечера. К тому же вчерашняя парочка дам была действительно милой, настолько, что я бы с них полцены брал, ей-богу.
- Это вопрос не ко мне, а к Мадлен, - развел руками я, но сам довольно засмеялся, - Девочки были чудесные, надо сказать.
- У тебя все чудесные, - хмыкнул мулат.
«Еще бы» - мысленно отметил я. Какое-то время назад я уже и не наделся, что смогу действительно получать тут удовольствие. После мужчин, да еще и таких ненормальных, женщины оставляли после себя неизменно приятное впечатление. Абсолютно ЛЮБЫЕ женщины.
Девчонки, с которыми я щебетал захихикали от обиженного тона Необа.
- Вот потому Мадлен и посылает их к малышу Гесси, - отбрила его Сара, и остальные девчонки уже захохотали в голос, - Ему нравится, когда женщинам хорошо, да, милый? - Сара легко поцеловала мои пальчики, я просто улыбнулся, - а ты их просто дерешь своим здоровенным тараном, - подколола Необа проститутка.

Сара была именно той девочкой, из которой я раз в полтора месяца получал кровь. Я нравился ей, и она уже какое-то время назойливо терзала меня переспать с ней без снотворного (она-то полагала что мы спим, а не что я вампирю потихоньку), и вроде ничего такого особого в данной просьбе и не было, но я неизменно отнекивался от ее излишнего внимания.

Тем временем мулат чуть нахмурился, явно раздумывая обижаться ли ему в серьез или нет.
- Я ничего не имею против твоего тарана, ей-богу, - словно сдаваясь, выставил я руки перед жигало. Этот лось был здоровее меня раза в три, но на самом деле я улыбался по все зубы, это была просто безобидная перепалка, одна из многих. Девчонки звонко расхохотались по второму кругу, Необ махнул на нас рукой и был таков.
- Пойдем? – заговорщески глянула на меня Сара. Она все больше старалась вести себя на людях так, словно у нас с ней был роман, и меня это начинало уже откровенно напрягать.
- Мне надо к Мадлен зайти, - ускользнул от назойливого внимания проститутки я.
Мне и в правду в любом случае надо было поставить в известность бордель-маман.

Я поднялся наверх, необратив должного внимания, что звуки плети и стоны доносятся именно из комнаты хозяйки заведения, а не откуда-то еще. Звук был обычным, фоновым я бы сказал. А стон удовольствия и боли на самом деле не имеют никакого различия.

- Ах ты дрянь упрямая! Ты мне еще права тут будешь качать!! Подстилка недоделанная, - приговаривала Мадлен, охаживая длинной плетью-тростью незнакомую мне всхлипывающую девушку. Белокурая, очевидно, новенькая рабыня, безвольно полусидела на полу/полувисела, привязанная за руки к кольцу в потолке, одежда на девушке болталась где-то на бедрах. На спине виднелись старые и новые алые росчерки. Картина была для меня далеко не новой и особого ужаса не вызывала. Время от времени рабыни «проявляли норов» как выражалась их хозяйка, а она их «учила», сопротивляться этому было бесполезно, Мадлен скорее подвесит меня рядом, чем прекратит экзекуцию.
- Вон пошел, - едва глянув на меня, швырнула бордель-маман, и устало сдула с лица закрывший глаз темный локон.
- Мадлен, зачем ты так? – тон бордель маман был недостаточно убедителен, чтоб я просто так взял и убрался, - Я зашел сказать, что приехал, - выловив ее взгляд, заулыбался я, - И что сегодня хочу одну девочку, как обычно.
- Как обычно, ясно, - кивнула маман, и положила плеть на тумбу. Судя по всему Мадлен уже давно издевалась над привязанной, так как вид у нее был откровенно усталый, - Сару ты хочешь?
Я заколебался, и она это заметила. Мельком глянула на привязанную пленницу, только теперь я отметил, что фигура у девушки довольно красивая.
- Интересно, Гесси? – лукаво усмехнулась маман, - Хочешь – бери ее, она мне надоела уже. Вторую неделю здесь, только и работы, что одни сопли. Рука устала, - пожаловалась Мадлен, и отпила немного из бокала, - Бесполезная покупка. Хоть и дешевая.

Я подошел к девушке, чтоб посмотреть на нее спереди, голова ее безвольно висела, и лица видно не было. Грудь спелая и округлая со светлым ореолом сосков и несколькими алыми чертами от ударов поперек светлой кожи, плоский животик и ярко выраженная узкая талия. Красивая. Мадлен взяла девушку за вьющиеся светлые локоны, и запрокинула ей голову так, чтобы мне видно было лицо. Хорошенькое, даже маска откровенного страдания его не особо портила. Вокруг новенькой витал ореол какой-то новизны, свежести, как от совсем юной шестнадцатилетней девушки. Но глянув в ее глаза позже, я осознал, что ее возраст был года на четыре больше моего.

- Ну как тебе, берешь? – вопросительно спросила бордель-маман.
Я пожал плечами, мол, пойдет. Учитывая состояние кожи, девушка была здорова и полна жизни.
- Ну, тогда отвязывай и катитесь, - лениво приказала Мадлен, а напоследок наклонилась к измученной девице и сквозь зубы сцедила:
- Ты не думай, что я такая добрая, Мари. Не начнешь работать – я тебя на мясо продам, поняла меня?
Жертва стоически молчала. Мадам дернула ее за волосы:
- Ты меня поняла?!
Хорошенькое личико исказила гримаса боли:
- Я поняла, мадам... – всхлипнув, призналась новенькая.

После чего Мадлен оставила ее в покое. Я вздохнул и начал отвязывать руки пленницы. Ладно. Лишь бы не Сара. Девушка была худенькой, но достаточно высокой, чуть ниже меня. И тянуть ее на плече мне не улыбалось.
- Пошли, - бросил я, новенькая заколебалась, толи от слабости после избиения, толи сомневаясь, что ей со мной нужно, - Ну? – требовательно вопросил я.

Мадлен только глянула на нее, и рабыня нехотя поднялась и поплелась за мной. На лестнице она застряла. Я обернулся и обнаружил, что девушка пытается как-то вдеться в лиф платья.
- О, боги! Это бордель, не морочь себе голову, - я взял ее за руку и потянул за собой вниз. Не слишком быстро, но и не давая ей опомниться. Иначе, опомнится, и будет мне концерт из соплей на три акта.

Я привел ее в свою комнату и усадил на стул. Новенькую откровенно трясло. Я старался не смотреть на нее, чтоб не было искушения сказать ей правду – в плане, что к телу я ее прикасаться не собираюсь вовсе.
Нацедив положенную дозу снотворного, я протянул ей глиняный стакан.
- Пей.
- Что это?.. Что ты хочешь делать со мной? – голос у нее был тихий и бесцветный.
Я присел рядом с ее стулом.
- Как тебя зовут?
- Мария Анна.
- Так Мария или Анна? – лукаво улыбнулся я, девушка не отреагировала на шутку, - Послушай, я работаю тут же, Марианна. И раз в месяц имею право на «девочку во сне». Ты выпьешь это и ничего не почувствуешь. Уснешь и проснешься. Все.
- А... ты что будешь делать? – уточнила Мария.
- Да какая разница?.. Что я делаю с девушками во время сна – тайна покрытая мраком. Об этом не будет знать никто кроме меня, - кривляясь, съязвил я, - Спать я с тобой буду, - глядя в эти светлые глаза обрубил я, - Но ты ничего не почувствуешь, у тебя даже никаких следов не останется. Так что пей давай. Из всех извращений в этом доме терпимости это в любом случае самое безобидное, можешь мне поверить.
И она выпила. Я отвернулся от нее, потихоньку незаметно подготавливая себя и место.
- Как тебя зовут? – уже явно сонно спросила Мари.
- Зови меня Гесси.
- Пожалуйста, не делай мне больно, Гесси, - мелодично попросила рабыня.
Я вздохнул:
- Я не по этим делам, Мари, - честно признался я, - Так что не буду, не волнуйся.
Когда я завершил процедуру, то мне так хотелось спать, что я плюнул на все на свете, и сняв с себя рубашку на этом и закончил, в плане так и уснул рядом, ее на раздевая. Пусть думает там что хочет в конце концов. Да и сомневался я что Мари будет приятно просыпаться рядом со мной голым.


...
Через дня три, идя по коридору, я застал безобразный скандал - Мадлен била новенькую уже прямо посреди борделя, пока правда только голыми руками – выдавая скорчившейся девушке звонкие пощечины со всего маху. Сзади них из приоткрытой двери вышел высокий господин. Я сразу узнал клиента – известный художник, он, однако любил, чтоб ему подчинялись, и бил действительно больно, куда больнее Мадлен – так точно. Да я понимал эту Мари.

- Ты, шлюха недоделанная! Да на пять золотых таких как ты три штуки неделю кормить можно, ломается она! – гневно вычитывала девушку бордель-маман.

Ситуация была некрасивая. И перед клиентом в том числе. Но бордель-маман завелась не на шутку и, похоже, просто не могла остановиться. Я обхватил Мадлен за талию и горячо зашептал ей на ухо:
- Мадам, оставьте ее в покое, дайте лучше господину другую девочку. Может даже за счет заведения, - осторожно добавил я, Мадлен дернулась в мою сторону:
- А платить за нее ты будешь? – злобно, но тихо прошипела она.
Я покосился на Мари и махнул рукой, мол, заплачу. Пять золотых не были такой уж смертельной суммой. Лучше пусть прекратят этот бедлам поскорее.
- Ну, смотри, - язвительно поддела Мадлен.
- Гесси?.. – внезапно узнал меня художник, - Я и не узнал тебя. Что, хочешь заменить эту дуру собой? – пытливо изогнул он светлую бровь, и да, как хорошо он бьет, я знал не с чужих слов.
Но я не позволил себе растеряться или запаниковать. Если я сейчас уйду, Мадлен в ярости забьет девушку до полусмерти:
- Мне казалось, господин, вы сегодня хотели девушку, - без всякого страха заулыбался я, - Мадлен, я лучше заберу... это.
Я кивнул на сжавшийся комок всхлипывающей плоти.
- Думаешь, сможешь ей мозги на место вставить? - съязвила хозяйка, но похоже, она уже успокаивалась.
- Думаю, да.
- Ну, давай. Попробуй,- и тут же, повернувшись к клиенту, быстро затараторила, - Мне очень жаль господин Залеский, что она вас укусила, я сейчас же приведу вам новую девочку бесплатно, нормальную девочку, а не такую бестолочь! А эту мы за эту выходку накажем – можете не сомневаться.

Пока бордель-маман суетилась, а знакомый клиент был занят, я подхватил Мари за руку и поскорее потащил вниз.
- Ты сдурела что ли? – уже не сдерживаясь, вопросил я, тем временем мокрым полотенцем обтирая ее хорошенькое лицо, - Ты действительно сдохнуть тут хочешь что ли, Мария?.. Или ты думаешь, Мадлен пошутила на счет «мяса»? Еще неделька и она подыщет тебе специфического клиента, который заплатит много-много за то, чтобы в процессе секса тебя убить. Перестань дуреть уже!

Когда до нее дошел смысл сказанного Марианна разрыдалась. Я попытался утешить девушку, обнял ее. Ясно, что мягко говоря, карьера проститутки – это было не ее. Но я никак не мог помочь рабыням. На каждой стояло специфическое почти незаметное заклинание – звоночек. Оно позволяло найти раба даже когда тот уедет на другой континент, а печать от этого заклинания была только у хозяйки, причем выражалась она не только словесно, а еще и искренним СОЗНАТЕЛЬНЫМ намерением, так что всякие там гипнозы и подавления воли не подходили для того, чтобы распечатать раба.

- Я лучше умру, - призналась девушка.
- Ты что, с ума сошла? Жуть какая.
- Они все меня бьют, Гесси! Все-все... я не хочу жить так.

Я погладил светлые волосы. Хотя нет. Почему это я не мог ей помочь? Мог. Только я мог помочь приспособиться, а не освободиться. Но для такого разговора мне надо, чтоб она хоть что-то соображала. Успокаиваться Мари не желала. Пришлось поцеловать ее. Нежно и долго, так как ей не хватало. Мари задрожала, а потом расслабилась. Наконец-то.

Я оторвался от девушки, заглянул в ее глаза:
- Опомнилась?.. Давай поговорим, Мари. Я попробую тебе помочь, не так как ты правда того хочешь – без воли Мадлен отсюда рабы не выходят, и тут я ничего не могу изменить. Но если ты прислушаешься ко мне, то будет лучше, не сразу, но будет, обещаю.
- Гесси... – мне показалось или все-таки отчаявшейся девушке в какой-то момент захотелось продолжения. В любом случае спать я с ней не собирался. Вместо этого я выпустил ее из рук и налил ей немного алкоголя. Никто в здравом уме не воспримет то, что я собирался ей говорить.

Я рассказывал ей часа три всю «веселенькую» подноготную. И то, что большей части клиентов, которых сейчас ей будут подкидывать, нравится не столько бить, сколько чтобы подчинялись. И что ей надо научиться держать лицо и изображать, что ей нравится, даже когда больно, потому что второй части садистов, которой нравится именно приносить боль, быстро наскучивает покорность и чужое принятие, а оттого бить они просто перестают. В конце концов, я говори ей, чтоб она сознательно заводила себя перед свиданием, потому что знал, что некоторые девочки умеют раскачивать себя до такой степени, что им уже и не больно вовсе, а приятно. У меня так не получалось, честно скажу, если одновременно не делать больно и приятно, то мне было только больно. А клиенты моими ощущениями в основном не заморачивались, и если руки у меня были связаны, то мне приходилось просто терпеть и разыгрывать спектакль. В итоге я даже пообещал ей купить «орочий ноготок», зелье, которое вызывало желание. Я бы не сказал, что оно было зверски дорогое, но Мадлен его для девочек не покупала. Одного флакона на месяц Мари хватит, а дальше сама втянется как-нибудь. Ну а еще я начал учить девушку тому, чему Мадлен никогда не учила – ВЫБИРАТЬ клиентов. Проявлять настойчивость. Постепенно, разумеется, не за один вечер я рассказал ей все, что знал о тех, кто посещал наше заведение, как себя с ними надо вести и чего они хотят, а от кого ей лучше держаться подальше или хотя бы как пережить свидание с ними без смертельных травм.

Девушка оказалась внимательной слушательницей на самом деле. Она вцепилась в меня, как в последнюю соломинку и делала все, что я ей говорю, с удивительной благодарностью. Я не ожидал от нее такой реакции, если честно, как и того, что она перестанет взбрыкивать и выживет. Но она перестала. Перед началом рабочего дня Мари обычно заходила ко мне, и мы болтали. Мадлен ее больше не трогала, на неделю лишила еды за ту выходку и глядела с презрительным подозрением на нас обоих, но Мари больше не била – не за что было. Клиенты уходили от нее не всегда счастливые, конечно, но и недовольными их уже назвать было нельзя. Так, серединка на половинку. Мари стоически терпела все их выходки, частенько забегая ко мне и плача в жилетку. Похоже, чужое сочувствие ей позволяло держать себя в руках, к тому же, рассказывая о клиентах, я дал ей понять, что этот период я уже переварил и она относилась ко мне одновременно как к «своему» и как к «опоре». Из ее сухих рассказов я узнал, что она жила обычной спокойной жизнью нормальной женщины, была дочерью мелкого купца, потом ее выдали замуж за ремесленника в другом городе, и все у нее было как у всех, до тех пор, пока муженек не задолжал крупную сумму ростовщику. В один прекрасный день не найдя лучшего варианта он просто, без всякого сожаления, отдал жену за долги. Ростовщик бил ее и делал, что хотел месяца два, после чего девушка ему надоела, и он сдал ее в бордель. Обычная для рабынь история.

У меня все шло чудесно. Через какое-то время Мари тоже приспособилась и просто приходила болтать, а не плакать. Но все равно она продолжала доверять мне безгранично. И да, кровь я теперь брал ее. Но в отличие от девушки я о себе не рассказывал ничего. В моем положении даже тогда доверять было очень сложно. А потом она начала задавать вопросы...

- Гесси, - одним утром после переливания начала Мари, - Ты же не спишь со мной, - девушка повернулась и глядела на меня открытыми серыми глазами.
- Ты этого знать не можешь, - лежа рядом усмехнулся я.
- Могу, - парировала Мари, - Я знаю, какое ощущение в теле, когда тебя имеют. А после тебя только слабость... и иногда синяк на руке остается.
Да вот это замечание совершенно зря:
- Я же обещал, что ты ничего не почувствуешь, - тем временем продолжил давить свою линию я, а сам недовольно скатился с кровати. Похоже, нужно менять Мари на кого-то другого.
- Гесси, - гневно села она на кровати, - Мой дед был достаточно известным лекарем, между прочим, отец всю жизнь его припарками тоговал. Если порыться в твоей комнате, думаю, можно будет найти что-то из того, что я видела у деда. И я видела, как кровь сливают.
Я вздохнул. Нет, ну теперь точно придется ее менять. А жаль. Девушка мне нравилась. С ней было... просто. Я почувствовал, как мягкие руки обвили меня сзади:
- Ты никогда не выходишь днем на улицу, даже на верхние этажи, где есть окна, не выходишь... Гесси, ты болен? Я тебе нужна для этого? – она спросила «я», а не расплывчатое «девушки» или прямолинейное «кровь», - Скажи мне, пожалуйста.
Да и черт с ним! Она и так уже обо всем догадалась.
- Сомневаюсь, что ты знаешь о такой болезни, Мари, - тяжело вздохнул я.
- Ты ни разу не спал со мной? – мелодично задрожал голос девушки, и я без лишних слов достал и показал ей аппарат для переливания, в глазах Марианны промелькнуло понимание, я со вздохом спрятал агрегат.
- Только не говори об этом никому, ладно?.. – тихо попросил я, - Ни одной живой душе. Таких, как я обычно убивают еще в детстве. Мне просто повезло.
- Я не скажу, - пообещала Мари.
- Тебя не пугает?
- Что?
- Я, - просто пояснил я.
- Глупенький, - засмеялась Мари, - Ты же просто болен... ты самый лучший, - внезапно закончила девушка, и меня дрожью пробило от ее признания.

Она была такая мягкая, такая нежная... такая искренняя по-сравнению с другими женщинами, с той же Мадлен. Как глоток свежего воздуха. И меня захватила эта свежесть, эта чистота души и больше не отпускала. Наш роман был каким-то медленным и чудесным. Он словно отодвигал все происходящее вокруг на другой план. Нас обоих совершенно не волновал пунктик про работу, да и спали мы с ней не сказать, чтоб так уж часто. Но это всегда было что-то совсем иное, чем просто секс, и сравнивать это и клиентов было такой глупостью, что мы этим не занимались. Большую часть времени нам просто нравилось общество друг друга, нравилось быть вместе. В следующий раз она попросила, чтоб я не поил ее снотворным. Процедура переливания не была особо приятной в принципе, и сейчас мне почему-то еще больше не хотелось, чтоб она это видела. Но Мари настояла, я сдался.
- Теперь тебе лучше? – к концу переливания вопросила девушка.
- Мне лучше потому, что есть ты, - честно сказал я, и еле проглотил комок в горле, глядя на искреннее сочувствие в ее глазах.
Потом был вопрос «куда ты все время уезжаешь?». И это я ей рассказал тоже. Мы, как обычно по утрам лежали вместе у меня в комнате:
- Теперь ты меня боишься? – с замиранием уточнил я.
- Нет, - спокойно ответила девушка, - Ты хороший, Гесси. Ты же никого не убиваешь, это только способность. И я знаю, почему это тебе нужно.
- Не называй меня наедине Гесси, ладно? Называй меня Геспер.
- Хорошо. Это твое полное имя? Красивое.
А о том, что я знатного рода она догадалась сама, когда я развлекал девчонок игрой на свежекупленном клавесине.


...
Следующий год я откладывал большую часть своих денег. Пару лет и я смогу выкупить ее, какую бы цену Мадлен не заломила. При наличии постоянного здорового донора рядом, все это мне было не нужно. Уедем куда-нибудь, займемся более нормальной работой. А если проработать еще годик, но уже по собственной воле нам обоим, то можно скопить на какое-нибудь небольшое дело. Так я думал, постепенно настраиваясь на саму возможность нормальной жизни. Я расслабился, я был счастлив, дурачок. Больше я счастлив никогда не был. Доволен, увлечен, заинтересован, покоен, но не счастлив.

Все сломалось как-то неожиданно. Я уехал на три недели на «обучение», магические способности требовали постоянной практики и выхода, после чего вернулся в бордель и не нашел там Марианны. Ее не было. Просто не было и все. Я спросил у Мадлен, но вместо ответа получил скандал без всяких объяснений. Мне только настойчиво втолковали что, мол «это не мое дело» и что если я не желаю неприятностей от стражников и священнослужителей то мне лучше закрыть рот и продолжать отрабатывать такую благостную милость, как ее молчание о моих гадких «секретиках». А буду много разговаривать – лишусь донора или денег. Это было сказано именно так. Мне оставалось только закрыть рот, услужливо согласиться с ее доводами и убраться.

Убрался я недалеко. Я пытался найти Аделин, потому что она была чуть ли не единственным по-настоящему независимым человеком в этом серпентарии и могла раскрыть мне правду, но мазоритянки, как на зло, не было. А потому я начал пытать Сару – сменщицу и подругу Марии, с которой они жили вместе, по совместительству эта была та самая Сара, из которой я брал кровь до того, как появилась Марианна. Я вцепился в нее как клещ и своей настойчивостью и вопросами все-таки добился запретного откровения. Как только я уехал, Марию продали ее бывшему хозяину обратно, причем Сара почему-то была твердо уверена, что Мари уже мертва. Девушка разрыдалась от такого признания, но добиться от нее причины такой уверенности было невозможно. Я прошелся по комнате, ища вещи Марии. В шкафу нашел ее платье и долго стоял, слушая в руках потоки яркого, словно живого холода. Смертного холода. Сара не обманывала. Я скомкал платье покойной и затолкал его в сумку.
- Сара, где ее могила, ты знаешь? – тихо спросил я.
Проститутка удивленно заморгала ресницами. Но через несколько секунд вспомнила, где предположительно ее могли похоронить. Я кивнул и без лишних слов и эмоций отправился на кладбище.


...
Она встала. В лунном свете стало видно, насколько сильно изуродовали ее лицо. Тление уже началось, но скрыть свисающую, срезанную пластами кожу и порезы до кости, сделанные, пока она еще была жива, тление не могло. Увидев, как ее мучили перед смертью я уже сдержаться не смог – по щекам побежали слезы.
- Мари...
- Да, хозяин, - удивительно, но голос зомби не был пустым и безвольным, как обычно, нет, Марианна сохранила свой звонкий, словно струящийся голос, в нем даже была все та же мягкая, немного лукавая интонация. Или, может быть, я просто не мог слышать этот голос по-другому, не знаю.
Мои слезы пересохли так же быстро, как и начались:
- Кто, Мари, - ледяным тоном спросил я, - КТО это сделал с тобой?
Она назвала полное имя ростовщика, а потом по моему наущению и где он живет.
- Мадлен знала, что с тобой будет? – прямо спросил я.
- Да, она знала, хозяин, - ответила мертвая девушка.
- Что она делала с тобой? – почувствовал какой-то подвох я, - Где она была? Где тебя убивали?..
- Меня убивали в борделе, хозяин. В комнате, где ты жил, Геспер, - и меня пробило холодом не только от того, ЧТО она сказала, но и от того, как зомби назвала меня по имени, - Мадлен смотрела, чтобы все было тихо. Мадлен задавала вопросы о тебе, хозяин. Мадлен обещала убийце уладить вопрос с телом, хозяин.
- Вопросы... – осознал я откуда бордель-маман знает про «донора», - Ты ей все рассказала обо мне, моя хорошая, верно?
- Да, я рассказала ей все, что я знаю о тебе, хозяин. Было очень больно, она обещала, что они перестанут, если я расскажу. Я рассказала. Но они не перестали.
Я узнал, что там же, вместе с ростовщиком были пару его доверенных слуг. Я выспросил, как все они выглядели, их имена и где их можно найти.
- Я понял, Мари... Я все понял. Возвращайся, моя хорошая, отдыхай.
И зомби послушно вернулась обратно в могилу. Наверное, только сходящему с ума от горя некроманту могло показаться, что она чуть-чуть улыбнулась мне на прощание. Но я сознавал, что мне показалась. И что на самом деле кроме оболочки Мари, поднятой моей жуткой магией, никого здесь больше не было. Если бы это что-то изменило, я бы плакал тут до утра. Но место слез заняло отчетливое желание рассчитаться. У меня было еще полночи в запасе. Достаточно для того, чтобы отомстить как минимум этой старой расчетливой бляди.

Какой же я был идиот! Я не заметил, с какой ненавистью Мадлен смотрела на наши отношения. Не заметил, что бордель-маман беспокоит отсутствие рычагов давления на меня. Как и не приходило мне в голову, что старая проститутка совершенно не собирается лишаться такого удачного мальчика, как Гесси из-за какой-то рабыни. Причем ни в постельном смысле, как я теперь понимал, ни тем более в рабочем. Она раскусила мое намерение закончить с бордельной карьерой как можно быстрее, хотя я не озвучивал свои намерения даже Мари. А потому Мадлен просто убрала со сцены не такую уж ценную рабыню. Уверен, за такую безобразную смерть ей неплохо заплатили. Но Мадлен явно просчиталась в одном. Наверное, услышав про мои магические практики, она решила, что я бездарный дилетант, не способный на какие-то мощные заклинания в принципе. Таких недо-магов было валом именно в темных искусствах, подростки часто хотят повыделываться, а потому связываются со всякой дрянью, изображая из себя до поры до времени жутко-страшных-магов, но по факту не владея ничем. Наверное, жестокой потаскухе даже в голову не могло прийти, что я не НЕ МОГУ убить, что я НЕ ХОЧУ это делать. Впрочем, теперь это уже не имело никакого значения. Теперь я хотел. Да нет, я не просто хотел, я истово ЖАЖДАЛ, чтоб она сдохла.

В бордель я входил как во сне, одновременно с этим все мое сознание словно обострилось до предела. Я понимал, что как бы я сейчас не пытался «делать лицо», а духи смерти витают вокруг меня, как мошки вокруг трупа. Амулет делающий радужки моих глаз голубыми, а не блеклыми, я с отвращением вышвырнул где-то при входе. Благо, большая часть девочек уже давно была занята, и в зале мало кто околачивался. Все жизненно необходимые вещи и даже остаток денег был при мне, а потому возвращаться за чем-то нужды у меня не было. На лестнице я столкнулся с Аделин. Проститутка уставилась на меня с плохо скрываемым беспокойством, почти ужасом, думаю, она-то как раз была в курсе всего произошедшего. Впрочем, в ее уме и способности молчать, когда нужно, я не сомневался ни капли.
- Что ты собрался делать, мальчик? – дернув меня за рукав, дико прошептала мазоритянка. Я только глянул в ее темные глаза:
- Она у себя? – коротко спросил я про Мадлен.
- Гесси, не надо. Думаешь, она не знает, что ты будешь делать?.. У нее арбалет двухзарядный.
- Только арбалет? – холодно усмехнулся я. Темнокожая женщина вгляделась в мои изменившиеся глаза, и внезапно сама отступила с дороги.
- Ты меня не видела, Аделин, - мрачно предупредил я и скользнул по коридору к комнате бордель-маман.

Да, Мадлен приготовилась к моему приходу, ничего не скажешь. Вокруг комнаты витал едва заметный мутный след какой-то защиты. Слабенькой, наверное, от амулета. Ну что ж. Он меня задержит, но не остановит. Я огляделся по сторонам. В борделе всегда было полно котов и кошек. Девочки любили гладить мягкое и пушистое, я как-то – не особо. Коты, разумеется, были довольно милыми тварями сами по себе, но жгучей горячей любви я к ним не питал. Рядом шатался старый облезлый и разжиревший котяра. Я знал, что в комнате самой Мадлен их живет еще парочка – белый и черный, с приплюснутыми мордами, пушистые любимцы, настолько ленивые, что они даже покои хозяйки редко покидали. Ну, вот трех как раз мне хватит на все.

Я распахнул дверь, одновременно перерезая глотку первому коту. Кровь хлынула прямо на порог, заливая алым мой путь, духи и я беспрепятственно проникли внутрь, минуя всякие там защитные сферы. Мадлен вышла откуда-то сбоку, замерев обалдевшей куклой лишь на секунду, в следующую она метнулась к столу, где лежал ее драгоценный арбалет, как я понимаю. Но проклен был куда быстрее всех этих поползновений – женщина так и застыла, уже найдя рукоять арбалета.
- Пусть будет покорным только тело, не сознание, - скорректировал свое «доброе» пожелание для духов я и с пинка захлопнул двери. К отброшенной тушке кота тут же с ленивым любопытством подошла белая кошка, и начала ее вопросительно обнюхивать. Милые животные, ничего не скажешь.
- Иди ко мне, родная, - многообещающе проворковал я и сцапал за шкирку вторую кошку.
Приблизился к Мадлен так, чтоб ей хорошо было меня видно. Я гладил пушистого зверька в своих руках и не мог понять, что такого хочу сказать этой твари напоследок. Впрочем, особо много времени не было, так что на кой разглагольствовать. Тут, я думаю, и так все понимают что происходит.
- У меня для тебя есть еще один проклен, Мадлен. Я с силой ткнул кошку ножом в горло, лапы животного забились, сжались, выпуская и царапая мне руки, боли я не чувствовал. Потом зверь затих, обмякшей тушкой свесился с рук, я просто уронил его перед собой, - Жаль, действовать он будет от силы минут пять, а не столько, сколько ты заслужила.
Я смотрел на красивую обворожительную женщину и видел, как ее тело начинает покрываться темными гниющими ранами прямо на глазах. Разумеется, через минуту она начала выть от боли, а потом и орать, но положение тела не менялось. Я принес достаточно жертв, чтоб проклены действовали оба, одновременно. Я осознал, что сейчас на вопли прибегут все, кому не лень, как только поймут, что звуки доносятся из комнаты бордель-маман, а не из других покоев. Но несколько минут форы у меня все же было. Для начала я припер дверь комодом. Черный кот сверкал на меня глазами откуда-то из под кровати. Не пригодился. Я нагло подмигнул пушистому животному:
- Тебе повезло, - хитро заметил я. Интересно, где эта старая блядь хранит деньги? Мне они бы не помешали. И пока шлюха подыхала в муках (а в пол глаза я следил за ней), я быстро обшарил ящики стола. Один кошель таки нашел, наверняка где-то было и хранилище, но искать его не было времени. Под дверью потихоньку собиралась вопрошающая толпа, ломиться пока не начали, но скоро – начнут.

Я последний раз взглянул в обезображенное уже до неузнаваемости застывшее лицо Мадлен... плоть слезала с него кусками, потихоньку оголяя кости, в размякшем, рыхлом мясе копошились черви. Сколько же ты крови попортила мне, сука, сколько времени я тебе прислуживал, как раб?.. А теперь ты в моей власти. И ведь стоило только проклясть! Зрелище меня не ужасало, вместо этого я удовлетворенно вздохнул, невольно улыбаясь полумертвой женщине, а после - распахнул окно и выпрыгнул в сад. Здесь был всего второй этаж и кусты под окнами, так что путь побега был мне ясен с самого начала.

Самый сок был в том, что дверь все-таки вышибли, и как жутко и безобразно умирала бардель-маман видела ее свита. Стояли и наблюдали. Никто ничем ей помочь не смог, она сгнила заживо.

Так же омерзительно следующей ночью погиб кое-какой известный ростовщик и двое его помощников, которые (очевидно, конкурентная месть, хе-хе), были последовательно убиты каждый в своем доме. Тут мне, надо сказать, пришлось побегать и даже резануть себе руку пару раз в жертву для духов. И все-таки. Убивать оказалось невероятно легко. В данном случае – даже приятно. Не сказать, что это как-то умалило мое горе, но, по крайней мере, ярость это мою умалило точно.

Через неделю я стал не то, чтобы прямо уж раскаиваться в содеянном, скорее, вспомнил слова Марии, что с такими способностями я не должен стать чудовищем, и вернулся к прежнему типу мышления. Мне казалось все произошедшее наваждением, словно на несколько ночей я стал совсем другим, жутким человеком. Но как не странно я понимал, что именно этот жуткий человек гораздо сильнее меня, Гесси. Деньги у меня были, и я обеспечил себя донором за них, после чего отправился практиковать. Я пытался как-то помогать людям. Не явно. Некромант ведь может не только убивать. Он может вытаскивать с того света, не давать тяжелой болезни вышвырнуть человека из жизни. Это я и делал. Но ритуалы-то никуда не денешь. Через месяц, в селе, где я спас ребенка и старика, и намеревался спасти жизнь еще одной больной девочке, меня засекли за работой на кладбище. Нашли, избили и кинули в подвал. А потом выволокли полуживого и полуголого на ярко сияющий солнечный свет... Этот свет убил Гесси во мне окончательно. Остался только я, такой, как есть сейчас.

- Доверие... Больше его не было. Нет, на самом деле надо сказать Мадлен спасибо, я хорошо стал разбираться в людях, а, главное, я всегда успевал словить момент, когда в меня собираются воткнуть нож. Забавная была ситуация, когда одна банда воров, воспользовавшись моими услугами, вознамерилась подставить меня страже. Еще веселей было, когда главарь этой банды в виде зомби отнес мою бумагу в гильдию воров, бумагой был выполненный контракт (а его брали все-таки воры, а не я), и приписка, чтоб больше таких идиотов не присылали. С тех пор воры меня знают и не лезут, я даже в свое время получил пару заказов непосредственно от гильдии.
- Доверять – глупость, любить и вовсе слабость для таких, как мы, - через паузу сказал я, - Тут ты права. В данном случае это уже вопрос скорее выживания, чем просто эмоций, - подытожил я прежним ровным тоном, - Ну что, Мышка, - не сдержав печальной ухмылки, вопросил я, - Теперь ты счастлива? Я рассказал тебе все, что тебя интересовало или мне еще на тебя посыпать какими мерзкими событиями из моей личной жизни? – я пытался ерничать, но на самом деле необходимость вспоминать всю эту дрянь меня разозлила.
- Пойдем наверх? Или ты хочешь повторить, а потом пойдем? – индифферентно поинтересовался я. Напрочь мне сбила мышка приятное игривое настроение своими вопросами и мне на самом деле не хотелось уже ничего.

Высоко в небо воспарил орел, могучая птица своим взором оглядела окрестности. "С высоты зачастую можно увидеть то, что никак не узришь с земли" - эту науку в клане Орла преподавали им с детства. Не случайно священным животным эльфийского клана был именно Великий Орел - священный страж границы. Он олицетворял строгие, но справедливые принципы клана.

Дабы укрепить связь с священным духом, многие молодые эльфы, в коих старейшинам удалось углядеть задатки следопыта, крали в орлиных гнёздах яйцо. Достать орлиное яйцо было первым из испытаний следопыта в его строгом клане и далеко не все эльфы могли его пройти. Примерно треть кандидатов в следопыты возвращались только с глубокими ранами на теле, а часть навсегда обрели покой в Черных Горах.
"Их забрал Великий Орёл" - говорили жрецы.

Вернувшись с добычей, новичку полагалось отогреть яйцо магией своих рук, так они позволяли птенцу появиться на свет. Впоследствии заменяя орленку отца и мать. И эта связь укрепленная древней магией позволяла следопыту сливаться с орлом воедино. Нет, конечно для того чтоб становиться полностью подобным птице, как настоящие друиды, способностей у следопыта не доставало, но для их симбиоза этого и не требовалось. Достаточно было научиться чувствовать и понимать друг друга без лишних слов. А многие испытания закалили эту связь, так что перед нами уже настоящая семья: следопыт и его боевой друг.

Пока наша компания двигалась к окраине города, Брунгильда пересказала нам услышанный ею утром разговор. Знать бы это раньше... Ну, да ладно. Не суть. Вспоминаю, что я сама слышала о Крысе и его компаньонах. Ничегошеньки я о них не знаю, увы. Ну, да ничего. Может, гномка что-то вспомнит. А пока нам нужен план.
- Нам надо прийти на место встречи раньше, быстро провести разведку и разделить группу, - я начала излагать соображения, пока что смутно маячившие у меня в голове. Ну, не мое это, не мое - тактика, стратегия... Мне бы по-простому... Но ни в этом случае, что-то мне подсказывает. - Кто-то отправится со мной на встречу с нашими новыми друзьями, - не удержавшись, я тихонько выругалась сквозь зубы, - а кто-то останется в засаде недалеко от подземного хода. В идеале, нужно пропустить приключенцев перед собой, дать им фору и пойти следом. Группа, которая пойдет со мной к воротам, побузит там словесно, отвлечет как можно больше внимания на себя, а потом свалит. Не надо прорываться через ворота, это идиотизм. Потом, если повезет, мы присоединимся к тем, кто пойдет подземным ходом.
- Я за разведку, - сразу бросил Тимаэль. - Вообще было бы хорошо там полазить, увидеть, что к чему.
- Не сомневаюсь, - ответила я, - но времени в обрез. Ты будешь с группой в засаде, это даст тебе немного дополнительного времени для разведки. Какие еще будут соображения?
Тут подала голос Роксан, которая наконец-то немного протрезвела и стала соображать получше, чем у трактира.
- Я вижу три варианта. Психануть и попытаться их грохнуть - это раз. Сделать вид и согласиться якобы с ними работать, а потом как-то кинуть на рожон, пускай их охрана там первыми замочит - это два. Подлить в еду или воду яд - это три.
Я закатила глаза.
- Радость моя, перебить мы их сможем только поодиночке, а я пока не знаю, как их рассорить. Но идея ничего, попробую. Второй вариант я как раз предложила. А с ядом... Понимаешь, я же обещала им! Я обещала им поддержку, и какими бы они не были гадами, но слово мне нужно сдержать. К тому же, они выглядят крепкими бывалыми ребятами, так что есть хороший шанс, что Глаза добудут как раз они, а не мы, не в обиду никому будет сказано. А отобрать у этой секты такой опасный артефакт - да это же невероятная удача! Представьте, сколько жизней будет спасено! - Роксан скривилась, но я продолжила: - И не так уж важно, кто это сделает. Если бы я была уверена, что эти профи нас не кинут, я бы вообще предоставила им эту работу.
- Да, были бы они честными, - проговорил Тимаэль, - были бы полезные связи, которые в дальнейшем пригодятся. А бабло, для начала и четверти хватит. Если не кинут, конечно.
- Так на чем мы остановились? Кто еще идет на встречу, кроме меня? - подвела я черту под сумбурным обсуждением. Пора что-то решить.

Воспоминания акт первый:
-Глупые люди, ты им помогаешь, убиваешь для них, а они тебя гонят в лес, "жестокое чудовище" кричат в след, так еще и камни кидают- плюю на землю - глупые твари.
Очередная деревня, очередной провал в попытки общения, люди не принимают того чего боятся.
Иду по дороге. Темнеет. Деревня была маленькой, с одной стороны поле, с двух других река, а в самом конце погост. Единственное место где удастся спокойно вздремнуть это кладбище. Я привыкла к таким местам, ведь прошло уже два года как всю мою семью жестоко убили. Впереди взору открываются различные статуи, склепы и гробницы в окружении высоченных деревьев, раскидистых кустарников и благоухающих цветов. Это место мне по нраву, тихо нет людей, совы охотятся на мышей, все гармонично и спокойно.
И все было прекрасно до того момента как я увидела этого беленого типа, он нарушил покой, испортил мою тихую гавань. Первой мыслью было прибить придурка и скинуть в первую попавшуюся могилу. Спустя пару минут, немного остыв, я решила за ним понаблюдать. Забавный человек, что он среди ночи потерял на кладбище. Через минуту я поняла все. Этот псих поднял пол кладбища, и отключился. Блядство, сейчас эти твари начнут искать себе поживу, и сначала сожрут некра, а потом придут и за мной. Выбора нет, придется перебить их всех. Снимаю свой любимый меч, который достался мне после смерти отца. Я как всегда была права лучшая защита это нападение. Кромсаю трупы на куски, из за такого количества тварей поднятых некромантом, слава яйцам они совсем без мозгов и действуют инстинктивно. Когда с последним было покончено, падаю рядом с некром, сил больше не осталось, их было больше сотни. Больной ублюдок спит, или скопытился. Лежу смотрю на полнолуние, жрать охота. Ну чтобы как то наказать придурка скатываю его в вырытую могилу и закидываю к нему еще парочку трупяков в компанию... Беру меч, забираю все вещи оставленые некром возле могилы и бреду в направлении реки чтобы отмыть кровь и другую жижу, а так же обработать раны....

      Сидя за столом я на какое-то время ушла в себя. Все пыталась ухватить ускользающую ниточку воспоминаний, которые, возможно, по чистой случайности попали в мою голову. Что-то же я слышала об этом чертовом ордене!

      - Слушайте! Пару лет назад, в наших краях прошел очень неприятный слух. Мол образовался неподалеку странный культ. Гномам дела до других особого нет, но такие соседи точно ни к чему. В равнине ниже живут люди, они и принялись узнавать, кто же такие эти новенькие. Их взгляд пугал всех без исключения. Но не смотреть им в глаза было практически невозможно. Служители культа устраивали кровавые оргии и верили, что их бог, Офилуг Вседержатель, дарит жизнь и смерть.
      Много шороху они тогда навели, много людей умерло, много пострадало. Мы об этом узнали много позже, когда к нам случайно забрели крестьянские дети, и нам пришлось их домой возвращать. Вот тогда местные жители и поведали нам о том, что происходит прямо под нашим носом, но мы не в курсе.
      Служители, после одной особо крупной стычки с местными, исчезли той же ночью. И больше в наших краях о них никто не слышал. Но легенд они породили множество - впору детвору пугать по ночам.
      Чем орден зарабатывал на жизнь не знаю, но все в один голос говорили, что служители живут лучше чем иные лорды.
      В общем, как-то так. Если это и правда те ребята, то задача нам предстоит нелегкая. Они отлично подготовлены и, что самое страшное, совершенно не боятся смерти и пыток. Так что брать пленных не имеет смысла.

Пока новоиспеченные коллеги обсуждали дальнейший план перед моими глазами всплывала картина из прошлого. Мне вспомнился мой старый знакомый, который как раз и поведал мне про тайный ход...
Его звали Виктор. Единственный человек из прошлого, который вызывал во мне бурю чувств. Именно после его смерти я перестала смеяться.
Мы познакомились, когда мне было 15 лет. Он был старше меня на 10 лет. Высокий, черноволосый,статный, сильный... Я как раз попалась за мелкую кражу в деревушке Данжель. Мне понравилась янтарная брошь с узором лотоса, моего любимого цветка. Но в те годы явно не хватило сноровки, чтоб улизнуть из толпы. Меня схватили, толпа загудела...
И тут появился он:
- Прошу прощения, это моя младшая сестра. Она очень отбилась от рук. Я умоляю, она единственное сокровище, что у меня есть, - он чуть не падал на колени перед продавцом лавки и всей толпой.
- Ладно, забирай свою чертовку.
- Спасибо, великодушный. Я ей устрою взбучку.
Как только мы отошли от толпы, а он продолжал меня тянуть за руку и отчитывать, он резко завернул за угол, отпустил мою руку. Он начал копаться в кармане штанов и кое-что вытащив, протянул мне:
- Ты ведь это хотела - Он все-таки украл для меня эту брошь, а я даже не заметила.- Меня зовут Виктор, юная леди!
- Роксен. Спасибо... за все - Это все, что я могла выдавить из себя.
- Не бойся. Ты приглянулась мне. Хочешь пойти со мной на одно дельце? Ты способная, думаю с этим справишься...
Так и началась моя дружба с Виктором...

Доводя до экстаза Арден, я удовлетворенно поглаживала ее бедра, приговаривая мысленно: "Давай, девочка, давай!", пока, наконец, она не кончила, впившись мне в плечи ногтями. Все еще не удовлетворенная, я оглядела остальных участников междусобойчика.
Роксен самозабвенно гладила себя, уже не глядя на нас. Тимаэль смотрел на нее во все глаза, не способный пошевелиться. Стояк у него был снова в норме, и я решила чуточку ему помочь.
Перегнувшись через эльфа, я стала тереться о его грудь своими сосками, одновременно запустив одну руку в его волосы, а другой дотянулась до Роксен и сжала одну из ее грудей так, что та вскрикнула от боли и наслаждения. Обратив таким образом на себя ее внимание, я резко поднялась, схватила ее за волосы и бедро, и посадила так, что лицо Тимаэля оказалось у нее между ног. Сама я снова уселась на его стоящий член и стала двигаться, одновременно крутя в пальцах один из сосков Роксен. Девушка зашлась криком удовольствия - видимо, я угадала ее желание.

Мы поднялись наверх.
Мышка за моей спиной пару раз тяжело вздохнула, но в целом, держалась молодцом. В конце концов, я ее за язык не тянул и она это понимала.

Наверное, многие бы сказали, что неудобно пользоваться нуждой девушки, но я не благотворительная организация и с моей болезнью выбирать особо не приходится. Объяснять же что-то , ждать сочувствия и понимания (знаем, плавали) – без толку, взывать к жалости – п-фе, еще чего. Нет, уже давно я раз и навсегда определился со своим лицом - бессердечного чудовища, и менять его ради мимолетной симпатии было, по крайней мере, глупо. Впрочем, галантным мне это быть не мешало.

Я пропустил Мышь вперед и крепко-накрепко запер дверь. Комнатка была небольшая, с широкой кроватью и одним стулом с подлокотниками. Глядя на ложе, становилось даже жаль, что мы тут не за этим. Я поставил стул ближе к кровати:
- Садись.
- А ты куда? – неловко спросила мышь, устраиваясь в кресле. Было видно, что она чувствует себя не в своей тарелке.
- Я лягу, - спокойно ответил я, доставая из под складок плаща сумку, - Но позже, - из сумки начали появляться инструменты, аккуратно завернутые в ткань и отправляться рядком лежать на постель . Глядя на это еще не развернутое изобилие, Мышь сглотнула.
- Что сидишь? Руку выше локтя оголяй, - эльфийка вздрогнула и засуетилась, откатывая рукав. Я тем временем пододвинул прикроватный столик так, чтобы он стоял между креслом и диваном. Присел на корточки рядом с ее креслом и достал еще кое-что из объемистой сумки.
- Совсем забыл, - между делом сказал я и резким рывком привязал ее руки к перилам кресла. Сначала оголенную. Она так растерялась, что сопротивляться начала, только когда я уже привязывал вторую руку.
- Что ты творишь?- прошипела воровка, - Зачем?..
- Мышка, - тихо, снизу, позвал я, и она замерла, - Я не доверяю никому, - устало пояснил я, и демонстративно показав еще пару ремней, отправил их обратно в сумку, - Но ноги, так и быть, привязывать не буду.
- Ламар, – обиженно донеслось из кресла. Ох уж эти эльфы... за прошедшее время Мышка совсем не изменилась, все еще напоминая мне подростка. И если внизу с остальными она старалась казаться уверенной и взрослой, то для меня почему-то упорно разыгрывала ребенка. Или дело в нашем старом знакомстве?.. Я вдруг подумал, что Мышь запросто может быть старше меня раза в два - демон разберет этих эльфов, я временами не был уверен не только в ее возрасте, а даже в поле. Хотя... а что это для меня-то меняет? Ничего.
- Мне не надо чтоб ты дернулась, - не обращая внимания на ее тон, завершил я.
- Я бы не дергалась, - наконец, после паузы произнесла Мышь.
Я хмыкнул:
- Это сейчас ты так говоришь, - я аккуратно протер свои руки гномьей водкой – самым крепким напитком в природе и начал с нежностью распаковывать инструмент, разложив на столике сначала тряпицу, потом свое богатство. Выставил агрегат для переливания – эльфийская работа, присоединил к нему несколько трубочек, проверил иглы.
Мышь молчала. Только когда я протер ее хрупкую, испещренную шрамами ручку прохладно заметила:
- Ты обещал немного.
- Я помню, - ровно заметил я, беря в руки трубку с иглой.
- Скажи, Ламар, - я затянул жгут и примерился к венам девушки, - Тебе и правда жизненно необходимо это делать?
- Сожми-разожми кулачек, сделай одолжение, - попросил я, Мышь сделала то, что я просил, и я увидел наконец-то куда можно воткнуть иглу. Плавное, точное движение, девушка со свистом втянула воздух. Да, неприятно, - Жизненно необходимо, - холодно ответил я, - Отправляться на погост вперед ногами я пока не намерен, знаешь ли. Предпочитаю заходить туда другими путями.

С возрастом переливания мне требовались все чаще, проклятый организм не желал так просто носить мою душу, ставя все больше условий. Я медленно покачал агрегат, трубка наполнилась и алая кровь неспешными толчками потекла в колбу. Агрегат набрал нужную скорость и заработал сам, мягко, аккуратно, неумолимо. В этом и была магия эльфийских вещиц, в отличие от людей эльфы иногда все-таки переливали друг другу кровь. Людям эта технология была толком не известна.

Я присел на постель и быстро найдя вену ввел иглу себе, придерживая рукой, чтоб не выскочила при движении, откинулся на подушки. Кровь людей была мне полезной, но эльфийская почему-то расслабляла, дарила на короткое время покой. Главное только не забыть про агрегат. Ну и да, пожалуй, единственное за что я мог быть благодарен своему телу - кровь оно исправно принимало любую, даже при переливании.
Пока я расслаблялся и набирал здоровья, Мышь бледнела и теряла силы.
Я лежал, глядя в потолок, почему-то вспомнилась наша первая встреча...




Была глубокая ночь, в городе произошел знатный скандал – в придорожном трактире неподалеку (пол часа езды) от моего дома только об этом и гудели. Я частенько туда захаживал, не каждый день, но регулярно. Для такого отшельника и оригинала, как я, жизненно важно быть в курсе сплетен и новостей. Если я, конечно, не собираюсь проснуться как-нибудь от удара колом или того, что кто-то не особо лояльный намерен поджарить меня вместе с домом. Трактир был на пути к городу (еще час езды) и так или иначе, но городские сплетни исправно стекались туда, как и в любое питейное заведение. А еще я временами находил там заказчиков.
- Ламар! – трактирщик, раскрасневшийся, довольный, выставил передо мной кружку, наполненную вином. Еда тут была, прямо скажем, так себе, мой ручной зомби и тот лучше готовил, но вот выпивка – вполне пристойная. Я подсел к трактирщику, - Тут за час до тебя маленький мальчишка тобой интересовался, где ты живешь, зачем так и не сказал. Ну, я и указал ему дорогу крюком.

Я отпил и усмехнулся. Вален был в своем репертуаре. У нас с плутоватым трактирщиком сложилось что-то вроде приятельских отношений (как считал он) и симбиоза (как считал я) – я старался не особо распугивать его публику и с лишком платил за выпивку. За это он исправно поставлял мне слухи и заказчиков. Если кто-то казался ему сомнительным или просто был неплатежеспособен, то он отправлял их ко мне «дорогой с крюком», а проще говоря – кружным путем, через топи и кладбище. Доходили немногие.

Я еще какое-то время послушал слухи о пожаре и зверской резне в гареме. Надо же, наместнику кто-то перерезал глотку, а то и кое-что еще отхватил, судя по тому, о чем увлеченно болтали парочку купцов за ближайшим столиком. Хотя, слухи частенько обрастают такими подробностями... Ну, по крайней мере, крестьяне исправно и весьма раскованно обсуждали урожай и планы на следующую весну, а не то, как угробить одно «проклятое кровососущее отродье», как иногда, да, меня называли. Я старался не особо тут афишировать кто я, но и специально не скрывался – все равно ведь опознают, не по бледным рукам, так по глазам. Через какое-то время даже крестьяне из ближнего села привыкли к моему присутствию и перестали обращать на мои визиты особое внимание, кто посообразительней – кланялся, но и только. Сегодня толком на меня даже не покосились. Вот и прекрасно, мне их поклоны даром не нужны, меньше внимания.

Еду готовил-то зомби. Но вот продукты приходилось покупать мне. За этим я тоже ездил к Валену, не знаю, как он этого добивался от своих поставщиков, но хлеб, молоко и мясо – все всегда было свежим, не смотря на вечер. Мальчишка-помощник вынес из подсобки две тяжелые сумки и натужно потащил их наружу. Я проследил взглядом его путь, сознавая, что закончится он набрасыванием сумок на мою лошадь. Кобыла была не первой свежести и быстро уставала, значит, придется откланяться. Я залпом допил остаток и, щедро расплатившись с корчмарем, вышел из харчевни.

Смешно, но эта чертова деревня, которая находилась рядом с моим поместьем, и от крестьян которой я искренне ожидал чего угодно, была моей. Налогов от нее мне вполне хватало на пристойную жизнь без особых излишеств. Налоги, разумеется, собирал не я, а наемный управляющий и делал это уже лет 10, чем примелькался крестьянам больше меня и даже больше моего ныне покойного отца. Но суть это мало меняло, хозяином был я. И временами меня невольно терзала мысль - если эти недалекие людишки придут меня жечь, то на кого они будут злы в первую очередь – на меня, как средоточие черной некромантской силы, на меня как на хладного вампира, либо на меня как на обдирающего их хозяина?.. Впрочем, по последнему пункту я старался быть паинькой. Для разнообразия.

Через полчаса я был дома. Меня хватило на то, чтобы отнести сумки на кухню и переодеться – на улице было довольно сыро и мерзко. Да, что-то я стал уставать быстрее. Похоже, скоро опять придется искать донора. И лучше заняться этим сейчас, чем ждать, когда мне станет совсем худо.
- Хозяин, возле дома кто-то есть, хозяин, - вяло и преданно пробубнил Игор.
Я вздохнул и выполз из кресла, где едва устроился. Да, кто-то во дворе был. Ночью слуга открывал ставни на окнах и я чудно мог наблюдать, как какой-то мелкий и худющий подросток медленно идет к моему крыльцу. Я сначала не понял, почему медленно, потом увидел, что эта малявка волочит за собой по земле огромный мешок, чуть ли не в два раза больше ее ростом.

«Мальчишка» - вспомнил я слова трактирщика. Удивительно, но он таки нашел меня. За последние пять лет, едва я вернулся в поместье, посетителей тут сильно поубавилось. Четыре года назад я разогнал большую часть прислуги, а три года спустя, когда отец наконец-то преставился – всю. Оставил только управляющего и то, работал он не здесь, а у себя дома, в городе, регулярно наведывая меня с отчетами. Ну а еще я поднял предыдущего управляющего – Игора, это была такая... память детства одним словом. Жаль, теперь он совсем безвольный и не такой толковый, как в жизни. Но зато заботится обо мне почти точно так же.

Я посмотрел на то, как подросток озадаченно пытается понять, куда же здесь в дверь стучать. Вот нелегкая тебя принесла. И на кой я тебе сдался?..
Глядя на мешок, в голову закрадывались нездоровые подозрения, но содержимое в нем не шевелилось, да и магии, как и жизни, я в нем особо не чувствовал. Наоборот, то, что было в мешке – было мертво, от него даже на расстоянии приятно веяло свежей смертью. « А не хотят ли меня взять на горячем?» - невольно подумалось мне.
- Игор, - приказал я, - Проверь, нет ли кого еще живого возле дома и рядом с домом, - зомби отправился исполнять, и, конечно же, пошел к парадному выходу навстречу мальчишке, - Выйди через другую дверь, - поспешно указал я, и слуга послушно скорректировал свою траекторию.
Гость, недолго думая, начал стучать. Стук выходил на диво настырным и требовательным. Ну-ну. Я выждал пару минут, пока Игор не скрылся в коридоре и распахнул дверь. Мальчишка чуть было не ввалился от неожиданности внутрь.
- Ламар-некромант? – уточнило приятным голосом создание. Я присмотрелся. Эльф. И не мальчик, а девочка. Или все-таки мальчик?..
- Чего тебе? – прямо спросил я.
- Я хочу продать тебе куски тел. Эльфов.
- Да? Как интересно, - фальшиво улыбнулся я.
Он/она начала быстро развязывать горловину мешка:
- Вот, смотри, мне сказали, что тебе может быть нужна плоть эльфов. А мне нужны деньги.
- Я тут ничего не вижу, - солгал я, ночное зрение у меня было отличным, - Пойдем в дом, там посмотрю.
Эльф на какое-то время замялся в проеме, я, думал, колеблется, оказалось – тащит свое «богатство». Я присмотрелся к пришельцу. Черные волосы с несколькими нитями седины, но при этом юное, миловидное личико, большие глаза. Я посмотрел как пришелец пыхтя, с натугой волочет за собой мешок с трупами. Хрупкое, изящное тело, но пол абсолютно неясен. Такими бывают человеческие подростки, что девочки, что мальчики. Н-да. Ладно. Пусть будет девочка, девочку все-таки напоминает больше. Попробуем.
- Где ты их взяла? – небрежно поинтересовался я.
- Это – мои родичи, - как-то недобро усмехнулась девица. Все же девица, не возражает ведь.
Я мысленно хмыкнул. Родичи, значит. Ага, так я и поверил.
Наконец она все-таки затащила мешок в дом к свету, следом за ним тянулась красноречивая, но уже не особо густая алая полоса. При свете стало видно, что девушка мокрая, как мышь, а мешок ужасно грязный, так что, похоже, Игору придется отмывать с порога не только кровь, но и грязь. Впрочем, ему не впервой.
Я ждал, пока вернется слуга.
- Смотреть будешь? – мрачно спросила она.
- Буду, разумеется. Просто интересно, как ты их сюда дотащила-то? – полюбопытствовал я, не торопясь рассматривать мешок.
- На лошади, - вздохнула девушка, и устало оперлась о лутку, - Только лошадь утонула в топи, хотя, она дрянная была все равно, старая. Это все трактирщик, зараза! Послал меня в болото.
- После болота там еще погост есть, - невзначай заметил я, присаживаясь к мешку.
- Есть. Дальше я его так тащила. Так что хотелось бы денег так, чтоб лошадь купить и на жизнь осталось. Пятьдесят золотых.
Я присвистнул, не торопясь открывать мешок:
- Ого. Ничего у тебя представление о «на жизнь», однако, - к этому моменту я уже ясно различал тихие, чуть шаркающие шаги в коридоре.
- Возле дома никого нет, хозяин, и дальше никого нет, хозяин, - хриплым, неестественно безвольным голосом проговорил Игор.
- Кто это? – сипло спросила эльфийка, явно уловив всю неественность речи, ее глаза были прикованы к неожиданно появившемуся неровному силуэту в темноте.
- Мой слуга, - отмахнулся я, - Ну что ж, - я недобро посмотрел на пришелицу, - Хвост ты за собой не привела, но ведь это не значит, что ты здесь не для того, чтобы меня подставить.
Я воздел ладонь, девчонка присела, закрылась руками от неожиданно налетевшего на нее бестелесного вихря. Не помогло. Духи, видения. Мне надо было знать наверняка, что эта пигалица с мешком трупов тут делает!
Она орала и брыкалась в воздух:
- Я вас убила!! Вы сдохли! СДОХЛИ! А-а-а!!..
Я понаблюдал несколько минут за ее истерикой, пока она злилась все было еще куда ни шло, но когда начала называть родственников поименно, просить прекратить и плакать, я поморщился, жестом руки разгоняя духов. Девчонка не солгала, были там в ее личном ужасе и «папочка, пожалуйста, не надо» и «мама, не бей меня» и рвущее любое нормальное сознание «не бросайте меня ЗДЕСЬ!».
Эльфийка лежала на полу, скукожившись, свернувшись в комок.
- Все нормально, - через пару минут выдал я, - Они все уже мертвы, лежат в том немаленьком бауле, что ты мне притащила.
Девчонка подняла на меня глаза, напуганные и злые:
- Что ты... как ты это сделал?
- Никак, - отмахнулся я, - проклял тебя немного, чтоб посмотреть лжешь ты мне или нет, - девушка полностью подняла голову и я замер. Те несколько седых прядей волос слились в единую белоснежную волну, я не видел на ее голове ни одного темного волоса. Она за несколько минут поседела, как лунь, вся! Я, мягко сказать, совершенно не добивался такого эффекта.
- Извини, - замялся я, девушка явно меня не поняла, и я ткнул ей в зеркало на стене. Все еще дрожа, эльфийка посмотрела туда и удивленно захлопала глазами. Даже память об ужасе отступила.
-С другой стороны так тебя точно не узнают. На твоих родичей большинству плевать, конечно, но вот гарем, пожар, смерть наместника может тебе вылезти боком.
- Я и не говорила, что я делала что-то с наместником, - хмуро ответила девушка.
- Кое-что только что говорила, - пожал плечами я, - Ладно, посмотрим, наконец, что ты тут мне принесла.
Я развернул горловину мешка и начал там активно рыться.
- Ерунда, слишком мелкий... О, боги, это еще что? А... лопатка. Ладно.
- Ты заплатишь мне за это?
- За останки твоих обожаемых родичей?
- Да, - мрачно выдавила девушка.
- Даже не знаю. Я не представляю, что делать с этим разрозненным добром. Есть, конечно, декокты, в которых используется эльфийская плоть и даже волосы, но ты принесла этого столько, что мне по гроб жизни теперь их хватит!
- Я думала, некромант может сделать из них зомби.
- Мог бы. Если бы ты не приперла их мелко нарубленными.
- Дак сшей!
- Оу. Это новая мысль. Хотя... – я посмотрел на обрубок тела, неровный срез, торчащие сосуды, - С трудом я это себе представляю, если честно.
Я порылся еще и выудил вполне целую руку, мужскую, судя по виду.
- О, а это ничего кусочек, - любовно заметил я, - Может, если порыться и можно «сшить» как ты выражаешься что-то эдакое.
Я буквально кончиками ушей почувствовал, как эльфийка намеревается подобраться ко мне сзади.
- Не надо, милая, - прохладно заметил я, даже не оборачиваясь, понял, что она все же замерла, - Если ты вырубишь меня, то Игор нападет, защищая меня. Если убьешь – то Игор будет жить еще какое-то время после моей смерти и все равно нападет, я его специально таким сделал.
Я повернулся и лукаво посмотрел на эльфийку. Однако, девушка быстро оставила свои бестолковые поползновения – связываться с зомби ей не хотелось.
- Умница, - улыбнулся я, - Я заплачу тебе. Не так много, как ты просишь – но заплачу. Игор! – крикнул я, - Мешок в подвал отволоки, - приказал я зомби.
Я посмотрел на измотанную и струхнувшую девочку.
- Пойдем, попьем чаю.
- Что?
- Чаю говорю, попьем. Или тебе лучше вина? Сама выбирай – мне без разницы. Могу сделать и то и другое в одной кружке. Ночь сырая и промозглая. А у тебя еще и не самая удачная.
- А давай ты мне лучше денег дашь и я пойду... – глухо заметила девушка.
- И куда ты пойдешь? – эльфийка смутилась, - Пару дней тебя точно будут искать по всему городу. И мой чай, уж поверь, тебя ни к чему не обяжет. Пошли.
Мы устроились прямо на кухне, пока чайник закипал девушка молчала, я так же молча шуршал по хозяйству. Я подумал и все же добавил некрепкого красного вина и немного специй прямо в заварку.
- Вкусно, - заметила маленькая гостья, как только отхлебнула свою порцию.
Я улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой и отпил пойло. Да, ничего, пристойно получилось. по телу разливалась истома. Но, раскисать пока рано, надо использовать подвернувшуюся возможность.
- Так чем ты собираешься зарабатывать на жизнь? Наемным убийством? Если да, то не советую. С наместником тебе, скорее всего, повезло – подвернулся удачный случай, а наследила ты там так, что еще месяц гундежь не уймется.
- Я думала... – девочка замялась.
- Ну? – подтолкнул я.
- Я довольно ловкая и маленькая. Я думала поучиться и стать вором, - буднично продолжила она. Похоже, моя выходка с духами здорово выбила ее из колеи, раньше она разговаривала куда уверенней. Я еще раз присмотрелся к ее изменившемуся образу, а что, седина ей даже шла. И потом, это ведь не я сделал по большому счету, а ее память. Я только вывалил эту память на нее всю скопом. Вроде бы тут нормальному человеку должно было стать стыдно. Но мне не было. Стыд для меня давно стал чем-то лишним, как и жалость. Да и «нормальным» я не был, с какой стороны не глянь.
- У тебя есть кто-то на примете? Из учителей я имею ввиду, - тем временем поинтересовался я.
- Пока нет, - вздохнула девушка, - Но я найду.
Я усмехнулся, глядя на нее было понятно, что неприятности этот ребенок найдет себе на задницу быстрее. И да, тут я мог легко ей помочь и мне это ничего не стоило.
- Если я скажу, что могу помочь тебе с этим и у меня есть хороший вор на примете, который побоится меня злить, а потому спокойно и честно обучит тебя всему, что следует. Ты обрадуешься?
Девушка подозрительно сощурилась:
- И что я буду должна тебе за твою протекцию?
- Мелочь. Отдашь мне немного своей крови.
- ЧТО?! – наверное, по ее мнению я был сумасшедшим. Впрочем, а чем она лучше то?
- Кро-вь, - чуть ли не по слогам проговорил я, - Отдашь пару кружек своей единственной и неповторимой крови за мою протекцию?
Она сглотнула, окончательно ничего не понимая.
- Ты мне еще не заплатил! – зло заметила девушка.
Я согласно кивнул, мой промах, прошел в комнату и плюхнул перед хрупкой девчонкой кошель с монетами.
- Так как на счет моего предложения? Тебе вор-учитель нужен?
- Я... сама как-нибудь его найду, - намереваясь уйти, буркнула она.
- Не найдешь, - отбрил я, - Эльфы-воры, скорее всего, узнают тебя, поэтому к ним ты не сунешься. Первое, что попытаются сделать с тобой люди – это поиметь как в прямом, так и в переносном смысле, а то и принесут мне через недельку-другую еще один мешочек с кусками эльфятины для опытов. К тому же люди редко берут эльфов в обучение.
Эльфийка зарычала.
- Я прав, - холодно подытожил я.
- Ладно! Бери кровь, пес с тобой.
Через полчаса мы были в моей лаборатории. Связать этого белого мышонка оказалось делом техники, а учитывая мой опыт в этом деле, и все нужное для этого оборудование, в том числе зомби, не заняло больше пяти минут от начала брыканий и до разумного итога.
Девчонка дергалась в путах на столе и обещала мне кучу всяких кар и что вырежет мне ровно как у наместника, если я посмею ее коснуться.
- Успокойся, я буду делать ровно то, что обещал, - поморщился я, но она меня мало слушала. Я выгнал зомби и хладнокровно расставил инструменты. Проверив еще раз ремни на ближайшей руке девушки, я оголил ее руку до локтя. Все это сопровождал классический для ситуации бубнеж донора.
- Тебе лучше перестать дергаться, а то я тебя... исполосую, - последнее слово я все-таки выговорил, хотя глядя на ее руку, испещренную глубокими рубцами шрамов, вряд ли ее могло напугать такое предостережение. Мне стало интересно, и я не думая дернул ворот ее рубашки. С ключицей все было еще хуже. Рядом с моей рукой недвусмысленно клацнули зубы.
- Только посмей меня тронуть, ублюдок! – прошипела эльфийка.
Я усмехнулся:
- Родственники, да?.. – она замолчала, - Тебя родственники так разукрасили?
- Не твое дело.
Очевидно, что да. Ну ладно.
- Слушай, я собираюсь сделать то, что и обещал – взять пару кружек твоей крови. Эту процедуру мало кто любит, и я зафиксировал тебя, чтоб ты не дергалась.
Я протер ее руку гномьим спиртом.
- Ты... возьмешь ее для опытов? – было видно, что эльфийке все-таки страшно. Очевидно, что такое избиение и изнасилование она знала и довольно хорошо. Но вот неизвестность ее пугала.
- Почти, - я ввел иглу ей в вену. Не попал с первого раза, и иглой пришлось пошевелить под кожей. Девушка зашипела.
- Не дергайся, - попросил я, хотя рука была зафиксирована намертво, того гляди, кровь не пойдет. Хотя нет, вот, попал, пошла. Отлично.
Она явно не ожидала того, что я буду делать.
Я качнул агрегат, и пока он начал набирать во вторую трубку кровь, быстро протер уже свою руку и подключился к системе.
- Ты – ВАМПИР?!
О, боги! Как же меня это достало.
- Нет, я не вампир, - терпеливо пояснил я, откидываясь в специальном кресле и удовлетворенно наблюдая, как привязанная девчонка пытается вырвать руку, но игла даже не шевелится, - Я болен. Редкое заболевание, при котором мне время от времени нужна кровь. «Порфирия», как называют ее ученые мужи, когда заболевают знатные человеческие отпрыски, вроде меня. Крестьяне называют это вампиризмом.
- Так все-таки ты – вампир!
Я поморщился:
- Нет, я – человек. Просто со своими особенностями.
- Отпусти меня... развяжи, пожалуйста, Ламар,- судя по всему, девчонка от страха уже поставила на себе крест.
- Слушай, прекрати. Я не буду тебя убивать – это я уже решил, так что будь добра держи себя в руках. И да, врать я не люблю, к твоему сведению.
- В гареме тоже так говорили, что врать не любят, - печально сообщила девушка, прекратив дергаться.
Я вздохнул.
- Прекрати, говорю, ребенок. От потери кружки крови с тобой ничего не будет, а я хоть пару месяцев буду чувствовать себя пристойно.
На несколько минут наконец-то наступила блаженная тишина, нарушаемая только мерным звуком качающего агрегата.
- Если ты вампир, то почему ты ее не пьешь?.. – тихо спросила эльфийка, я встретился взглядом с ее большими серо-зелеными глазами. Открытыми, беспомощными.
- Потому что это не так эффективно, как переливание, - резонно ответил я и отвел взгляд.
Когда я закончил и вынул иглу, взор девушки был откровенно осоловелым. А едва я развязал все ремни, как обнаружил, что мой донор уснул. Надо же! Я осторожно проверил пульс на запястье. Да нет, ровный, я успел, как и хотел, не причинив особого вреда жертве. Все же это что-то новенькое - просто заснуть на моем столе... такого еще не было! Очевидно, день эльфийки был настолько длинным, что едва тело зафиксировали в одном положении, как оно, тело, окончательно сдало позиции и выключилось. Что делать, пришлось отнести ее в спальню, а то, проснувшись развязанной, кто ее знает, вдруг реторты примется бить? Пусть лучше вазы бьет или картины – их не так жалко. Она была удивительно хрупкой и маленькой, поэтому я сам ее отнес. Ну что ж, ночь не исходе. Не хотелось бы идти к ворам засветло, но, очевидно, придется...




Ладно, что-то я предался ностальгии и чуть было не заснул. А аппарат-то работает. Вон Мышка как уже побледнела. Я поднялся и вытащил иглу из ее руки. Пара минут, пока вся кровь добежала до моей вены, и вытащил из своей. Агрегат остановился. Я зажал свою рану, после чего отвязал Мышке руки, разумеется, синяк у нее уже начал наливаться, ну да ничего, переживет как-нибудь.
Я опустил иглы в колбу и запустил по агрегату промывающий раствор. Когда я сложил все свои механические сокровища в сумку, прошло как раз пол часа.

Начинался день как обычно - с трактира. Сижу, пью вино с водой, загрызаю жаркое, проедаю так сказать последние деньги. Заказов давно не было, так что пора было искать нового компаньона, которого можно будет потом привязать и смыться с деньгами, или сначала привязать к кровати и после бурной ночи тоже быстро сбежать.
На горизонте появилась Роксен - вот еще та зараза, периодически ее ставили в пример как отличное вложение гильдии в области обучения молодых кадров. Эта выскочка регулярно портит мне нервы своими попытками перехватить заказы, но да - специалист неплохой, хоть и очень стерва.
Что-то сегодня в трактире сборище знакомых лиц. Давно не видела Арден, которая как-то была партнером и от которой сбежать утром не вышло, потому как... в общем, это оказался пример отличного сотрудничества во всех смыслах, но эта эльфийка оказалась весьма влюбчивой особой, так что пришлось изображать деловые отношения и убеждать в этом варианте достаточно долго.
И тут в трактир зашел человек, которого я точно не жду увидеть - Ламар Геспер де Маран. Вот он-то не бывает посреди города просто так. Кажется, у нас назревает интересная партия, особенно если я сначала распрошу колдуна. К тому же, говорят, что у квестора появились заказы на артефакты, а самостоятельно за ними лезть не особо хочется, лучше уж собрать компанию "помогающих", от которых не так жалко избавляться

В этой кампании с первого месяца всё шло не так, как надо. Когда началось восстание, часть заговорщиков сразу схватили королевские шпионы, почти "обезглавив" восставших. Союзники пойманных заговорщиков не пришли на помощь. И в итоге вместо большой армии регента-в-изгнании, собралось от силы половина.

А дальше короткое победоносное шествие, разгромная битва при Штице и отступление, больше похожее на бегство. Которое сегодня привело Кайла и его отряд в маленький городок Шинлиц. Маленький, поганый, загнивающий городок. Торговый и нейтральный. Интересный и повстанцам и королевским войскам, так как через него идут торговые караваны на восток и приводят чистые деньги, выплачивая их тем лордам, кто сейчас ближе.

И вот Кайл и его отряд здесь. И здесь же летучий кавалерийский отряд короны. Повстанцам не уйти - их зажали. Кайл уже раздумывал - сдаться, попытаться сбежать или спрятаться, когда снаружи началось нечто из ряда вон. Кто-то из чернокнижкиков, которых сопровождал его отряд натурально открыл врата в ад, из которого просто хлынули демоны. Но кое-что пошло не так - демоны не контролировались. Как Брут узнал позже - призвавшие их чернокнижники что-то не учли и демоны убили их сразу. А дальше красная чума вырвалась на свободу, убивая всех на своем пути - и королевскую конницу и местных. А самое хреновое - у Кайла отпала куча вариантов. Спрятаться - бесполезно, бежать наверно бессмысленно. И рядом - портал, из которого лезли демоны.

- Эй, Фолий, как думаешь, мы сможем закрыть эту хренову дыру в Преисподнюю, а? Давай хотя бы попробуем, если её сейчас не закрыть, тут скоро демонов будет хоть жопой ешь.

Да, колдун может это сделать, но нужен кто-то, кто мог бы его прикрыть, оберегать его тощую задницу от всякой красной мрази, которая будет пытаться его сожрать.

- Давай, вперед, за мной!

Несколько перебежек от дома к дому, прячась от рыскающих по городу чудовищ. И вот он - портал. Всего лишь сложный рисунок и два посоха, воткнутые подобно воротам. И два спешившихся королевских кавалериста, отражающих атаки демонов. Да похрен - не до выбора союзников сейчас.

- Эй, мы поможем! Фолий, заткни эту срань!

Удар с разворота и голова демона слетает с тела, превращаясь в прах ещё до того, как коснулась земли. Блок мощного удара здоровенного демона, ещё один разворот - что-то тяжелое ударило по кирасе, но броню не пробило. Затем лезвие двуручника рассекло незащищенное брюхо демона. Ещё несколько взмахов и клинок входит в спину демона, впившегося в шею одного из двух королевских кавалеристов.

- Эй, лоялист! - временно закончившиеся враги дали несколько секунд на передышку. - Если хочешь помочь закрыть эту говёную дыру, просто помоги защитить колдуна!

Ночь. Почти пустая дорога. Есть прохожих пара, да бляди уличные из тех, что в столь в поздний час готовы за приемлемую плату любой болезнью случайного клиента заразить. И тишину нарушает лишь цокот копыт, да крики седлающих коней стражников, оскорблённых убийством своего собрата. И до конца дороги ещё далеко. Есть возможность разогнаться, да.

Пришпорил коня громила преступный ещё сильней. Рванула лошадь молнией вперёд. И вторая за ней. Не даёт ей рука мощная отстать или с шага сбиться. Скорость быстрая. Убегает громила и мальчика за собой тащит.

Ужас, охвативший дикарей от грохота выстрелов и подкрепленный истошными криками в этот раз сослужил испанцам плохую службу - раскрашенные черным тела, лоснящиеся в багровых отсветах костра, словно пригоршня камней, брошенных оземь, разлетаются в стороны, стремительно и безоглядно. Даже те, кто был уже в нескольких шагах от конкистадоров, развернулись и бросились наутек, так, словно по пятам их преследовал сам дьявол. Это было не отступление, а паническое бегство – они бежали кто куда, не согласовываясь и неоглядываясь на своих же товарищей. Один толкнул другого, повалил навзничь, наступил ногой на распростертое тело. Кто-то с воем катался по земле пораженный не то пулей, не то стрелой. Испанцы, охваченные горячкой боя, преследовали разбегающихся дикарей. Диего, дважды пытался достать бегущего от него чернокожего кончиком своего клинка, но тот каждый раз, не иначе, как по дьявольскому наущению, прыгал в сторону, избегая смертельного удара. Окончилось все тем, что идальго на полном ходу проломился сквозь подлесок опушки, распугав множество невидимых ночных зверей. Преодолев с десяток шагов в кромешной тьме, он замер, окончательно потеряв преследуемого из виду. Лес вокруг бушевал сотней нечеловеческих голосов, потревоженное зверье угрожающе рычало и шипело, а свет костра на пляже уже скрылся в ветвях.

В подобной же ситуации оказался и Луис, коему впрочем, посчастливилось в ратных делах более – рубанув наотмашь одного из бегущих, он оставил окровавленное тело на песке, сам же, увернувшись от брошенного в него другим дикарем камня, бросился в атаку, разрывая одежду о жесткий кустарник. Дикарь убегал, точно заяц, уверенно путая следы, прыгая то в одну, то в другую сторону, то и дело пропадая из виду. Наконец, тьма полностью поглотила Луиса. Где-то совсем рядом он слышал сиплое дыхание и грязные ругательства Риккардо, видимо так же увлекшегося преследованием. Черные слова он перемежал воззванием к святым, тут же прося прощение за грязнословие.

Алехандро, точным ударом в горло отправивший в ад первого из атаковавших дикарей, не поддался общему азарту, остановившись, чтобы перезарядить арбалет. Эти краткие мгновения дали ему возможность увидеть, как скрываются в лесу товарищи, как исчезают во тьме чащи выкрашенные в черное дикари. Разбуженный лес оглашался сотней воплей и вскриков, человечьих и звериных, но среди них вдруг показалось испанцу, что слышт он протяжный и монотонный напев, густой, словно патока. Звук это был слишком долгим и сложным, чтобы его издавала неразумная тварь. И все же и с христианским пением этот вой имел мало общего. Отчего-то, казалось Алехандро, что уши у него словно закладывает – ем сильнее, чем более внимательно он вслушивался. После стали тяжелеть веки. Испуганный, он закричал товарищам, предупреждая, вернулся к костру, подхватил открытую бутылку, хлебнул. От вина сделалось ему еще тяжелей и хоть пения он уже не слышал, невероятная усталость словно волной накрыла его.

Алехандро упал. Вино разлилось по песку, окрасив его темным.

Диего, пыхтя пробирался сквозь густой кустарник навстречу трепещущему впереди свету. Лес вокруг закончился неожиданно, словно отрезанный отсрым ножом какого-то исполина. С коротким ругательством де Пальас едва не упал, споткнувшись о что-то. На поверку это оказался низкий плетеный забор, едва ли доходивший до колена, какими обычно ограждают клумбы. Перед ним же раскинулась узкая улочка, слегка заворачивавшая в сторону в десятке шагов левее. Свет, увиденный им, был светом факела, который держал некий мужчина в одежде мещанина, с удивлением взирающий на появившегося из темноты конкистадора.

Все это походило на странный, болезненный бред – эта улочка, явно испанская, просто не могла появиться здесь, посреди джунглей, на другом конце мира.

С удивленным возгласом, через высокую ограду соседнего дома перемахнул Луис. Его окровавленная шпага разрешила сомнения прохожего и, бросив факел, тот побежал. Риккардо появился чуть позже, крестясь и бормоча молитвы.
- Господь всемилостивый и всемилосердный, что это? – только и смог выдавить он, глядя на компаньонов.
Диего стоял молча, охваченный странным волнением. Разум его метался, словно загнанный пес – было немудрено, ибо он уже переживал все это. Картина повторялась в мельчайших деталях – ночной город, клумба, забор, испуганный мещанин уронивий факел.

Это был Кадис, порт, где он, преследуемый Санта-Официя, сел на корабль и отплыл в Новую Испанию, чудом избежав преследователей и неминуемого костра.

Тогда избежал.

Если все повторялось, то сейчас преследователи находятся всего в нескольких секундах позади и вот-вот нагрянут сюда. Но тогда, в первый раз, Диего был один. Сейчас их трое.

Слева раздается тяжелый топот десятка ног, глухо позвякивает в такт шагам оружие. Из-за поворота вбегают четверо вооруженных людей, кирасы их в царапинах и вмятинах ловят отблески догорающего на земле факела. Ночь безлунна и тиха, не слышно даже пения птиц. В руках преследователей – мечи и алебарды.
- Остановись, Де Пальас! – сипло кричит один из них, едва переводя дух после долгого бега. – Ты обвиняешься святой инквизицией в ереси и колдовстве! Сложи оружие и пройди с нами для честного суда!

Для понимания политического пасьянса Темринского княжества, сложившегося в эти не простые времена, необходимо поближе познакомится с теми, кто формирует практически половину княжеского совета, а именно - с великими эльфийскими Домами. Начнем, пожалуй, с самого известного, давшего свое имя самому княжеству и его столице - Дома Темрин.

Темрин

Княжеский Дом, защитник государства, первый Дом, знаменоносный и еще с десяток подобных наименований, Темрин - Дом без которого не было бы княжества - несомненно самый известный и почитаемый из эльфийских семей. Именно из членов этого Дома княжеский совет избирает князя в случае гибели, или добровольного оставления поста предыдущим князем.

Юридически Дому Темрин принадлежит целиком остров Лаэрт, за исключением территории Академии, однако фактически большая часть острова давно находится в "бессрочной аренде с правом наследования", т.е. практически в собственности, поскольку рента за такую аренду не выплачивается. Этот забавный факт в незапамятные времена породил интересный обычай - землевладельцы Лаэрта гордо именуют себя "арендаторами" и любят подчеркнуть, что они платят не налоги в казну, а ренту за арендованную землю, не больше не меньше.

Так же, не без оснований, Дом Темрин часто связывают с вооруженными силами княжества. Все члены дома мужского пола обязаны некоторое время прослужить в составе армии княжества, при этом многие, как мужчины, так и женщины, навсегда связывают свою жизнь именно с армией.

Дом Темрин весьма немногочислен, всего порядка трех десятков эльфов, чуть больше сотни полуэльфов и не более десятка "почетных членов Дома". Это диковинное звание используется исключительно в Доме Темрин и может быть присвоено любому гражданину княжества, не важно эльфу, или нет, за особые заслуги перед государством и Домом. Естественно, если подобное звание получает мужчина, то он как член дома, обязан отдать несколько лет своей жизни защите Отечества, если он не сделал этого раньше. Однако последнее часто выполняется исключительно номинально, так например мистеру Гельдо Морнадиону (гном, ранее торговый советник), известный тем что потратил огромную сумму на реконструкцию столицы и стоял у истоков реформирования почтовой системы княжества, вместе с званием почетного члены Дома Темрин получил военное звание младшего лейтенанта и был зачислен в лейб-гвардейский полк на должность заместителя второго интенданта. Естественно никто не пытался заставить уважаемого гражданина считать сколько пар белья необходимо выдать гвардейцам в месяц, он и на службе-то не показывался, но обычай есть обычай. Теоретически почетное членство в Доме Темрин дает шанс когда-нибудь стать князем, но на практике совет еще никогда не рассматривал кандидатуру не темринцев по крови (возможно потому, что просто не имел такой возможности, ведь само почетное членство в Доме было введено ныне действующим князем не более семидесяти лет назад).

При всей своей славе и блеске Дом Темрин, к сожалению, поражен недугом, свойственным многим древним эльфиским домам - это "стареющий" Дом. Практически все эльфы Дома давно уже перешагнули столетний рубеж, а многие уже отдалились от мирских дел, предпочитая общество себе подобный и странные, недоступные простым смертным развлечения. То что было просто "особенностью" дома не так давно стало настоящей трагедией, когда погиб один из молодых отпрысков Дома. Граф Эльоде Темрин погиб на дуэли в возрасте сорока двух лет (сущее дите по сравнению с большинством родственников), после него осталась жена (Гвиневера Темрин, урожденная Альтос) и семеро детей (чистокровный эльф только один).

Естественно подобное положение дел рождает с эльфийской среде крамольные разговоры о возможности выбора советниками князя не только из рядов Дома Темрин, ведь еще каких-нибудь 200-300 лет и в доме останутся только настоящие реликвии, родом из прошлых эпох. Однако последние события (а именно ультиматум Империи) отодвинули этот вопрос в сторону.

Известные личности:
Марион Ан-мартони Темрин, Князь темринский, 135 лет от роду. Военный до мозга костей, в 14 лет поступил в Академию, в 17 с отличием закончил, с тех пор не в форме его видели, пожалуй, только близкие родственники. Несмотря на это довольно добродушного нрава и либеральных взглядов. В свое время был избран князем не столько за какие-то выдающиеся заслуги, сколько как некий компромисс между противоборствующими группировками в княжеском совете. Герб - мельхиоровый дракон на фиолетовом щите, щит пересекает желтая лента.

Эсольцо Темрин, глава Дома Темрин, более 200 лет (точный возраст неизвестен). Маленького роста, хрупкого телосложения, с немного детскими чертами лица. Чаще всего можно увидеть в пестром шелковом халате и мягких туфлях, разгуливающего по собственной резиденции в горах Лаэрта. Известен тем, что не проиграл ни одного поединка как на драконах, так и лично. Жесток, циничен, с каким-то довольно странным чувством юмора. в настоящее время политикой не занимается, считает это играми "младшего поколения", однако на людях демонстрирует почтение к князю и слушается его. Герб - два горизонтально расположенных клинка на фиолетовом поле, перевязанные желтой лентой.

Амаранта Темрин, Вечная принцесса, возраст более 100 лет, племянница Эсольцо Темрина, была предложена в качестве князя на прошлых выборах, однако большинство советников оказалось не готово выбрать князем женщины, да еще и без военного опыта. Крупнейший землевладелец Лаэрта, хозяйка нескольких заводов. Известна деловой хваткой и благотворительными акциями. Любима в народе. Герб - спящий мельхиоровый дракон на фиолетовом поле, пересеченном желтой лентой.

Темринская Академия.
Полное название: «Темринская Академия Высшего Пилотажного Искусства»

Одно из немногих и, наверное, самое лучшее учебное заведение, которое обучает нелегкому искусству пилотирования драконов. Попасть сюда – все равно, что получить слиток золота в толпе нищих: с одной стороны это великая честь и обеспеченное будущее, но с другой будь готов к тому, чтобы бороться за него.

В первую очередь потому, что отбор жесткий – помимо высокой платы за обучение, еще важно проходить по медицинским требованиям. Управление драконом – серьезный стресс для организма и не каждый способен справиться с ним. А в случае, если вы поступаете не сразу – помимо медицинской комиссии вы будете сдавать вступительные экзамены.
Во вторую очередь – с самого начала обучения придется свыкнуться с армейским режимом и жесткой системой наказаний, которая, впрочем, не видит разницы между тем, откуда ты и кто твои родители.
В третьих, Темринская Академия принимает всех, неважно, откуда родом и какой расы – следовательно, ты вполне можешь обучаться в классе с хоббитом с северных земель, орком с Кессарии или очередным отпрыском какого-нибудь князя из Империи. Или со всеми ими одновременно.

Как видно, Академия больше всего напоминает военное училище. Однако, по сути это так и есть – многие из этих студентов, будут обязаны служить в армии, причем не в кабинетах а на передовых линиях.
Помимо пилотирования драконов, Темринская Академия обучает капитанов воздушных кораблей и офицеров армий. На данные специальности, как правило, попадают те, кто не прошел отбор на пилотирование драконов, однако встречаются и те, кто сам стремится на них.

Обучение проходит в два этапа: подготовительное и летное. Подготовительно начинается в семь лет и по программе Академия, по большей части, ничем не отличается от остальных школ-интернатов для сливок общества. Подготовительное обучение заканчивается в тринадцать лет.

В тринадцать лет происходит Распределительный Экзамен – учеников распределяют между тремя основными специализациями: пилотирование драконов, управление воздушным кораблем и командование военным подразделением. Некоторые бывшие выпускники Академии шутят, что всеми слезами, которые ежегодно проливаются на Распределительном Экзамене можно напоить весь Архипелаг и еще сверху останется. И далее для тех кто прошел на пилотов драконов проходит так называемое «летное» обучение.

Лётное, несмотря на свое название, не сразу подпускает учеников к драконам – для начала идет курс подготовки непосредственно к пилотированию драконов: строение дракона и первичное обслуживание в случае неполадок, история авиаперелетов, основы пилотирования, баллистика и так далее. Помимо этого, студенты дополнительно изучают фехтование и стрельбу и некоторые другие навыки.

Непосредственное пилотирование начинается в шестнадцать лет. Первоначальные навыки – взлет, небольшой полет и посадка – проходят на одной машине на группу, дабы минимизировать расходы. Впоследствии, когда они уже освоятся, каждый получается в распоряжение особого, учебного дракона, который сильно отличается от боевой машины: небольшой сильванокристал, повышенная броня, сниженная маневренность, не установлено абсолютно никакое оружие, даже клыки и когти и те подпилены и множество других отличий, целью которых является безопасность обучаемого и окружающей среды. Обучение на собственном драконе не приветствуется – зачастую по банальной причине «зачем портить хорошего дракона» а иногда «еще кого нибудь помимо себя угробишь». Когда полет будет уверенный и основные пилотажные фигуры будут освоены, им выдается выдается серийный дракон, самый дешевый – для уже обучения воздушному бою.

Распорядок дня в Академии регламентирован и строг – и за его несоблюдение часто может влететь, и влететь сильно.
Примерный распорядок дня:
Утром подъем, зарядка, туалет и завтрак. После завтрака – начинаются учебные занятия (после 2 и 3 урока – большие перемены). После обеда – факультативные занятия, самоподготовка или внеклассные занятия и, наконец, ужин. После ужина – буквально два часа (или час для старшеклассников) свободного времени, после чего вечерний туалет и сон.

С выходными дело обстоит иначе – в зависимости от твоих успехов тебе могут выделить «отгул» за пределы Академии на 8, 12 и 24 часа. В остальных случаях ты не можешь выходить за пределы Академии, однако день все равно остается выходным – впрочем, и по выходным всегда можно найти факультативные занятия. В случае если ты наказан, то тебя ожидают внеклассные занятия. Отгулы за пределы Академии становятся доступны лишь только по достижению шестнадцати лет. Все кто младше, как правило, выходной проводят на территории Академии или изредка выбираясь на экскурсии.

За поимку после комендантского часа – общественные работы: от мытья посуды и протиранию пыли до посадок деревьев и чистки полов. Общественные работы – одно из самых распространенных и «гуманных» наказаний в Академии. Однако, несмотря на всю строгость, телесные наказания применяются в исключительном случае. Самое жесткое из всех наказаний – отчисление из Академии и отправка родителям обратно. Потраченные деньги не возмещаются. Впрочем, отчисление применялось за всю историю Академии не более десяти раз, но все они были связаны с регулярными нарушениями дисциплины.

В Академии есть весенние, зимние и летние каникулы, на время которых ученики отправляются к месту жительства родителей. Однако многие ученики могут и имеют право провести зимние и\или весенние каникулы на территории Академии.

Перед летними каникулами проходят обязательные экзамены, на которых проверяются знания и насколько усвоен материал. Не сдавшим экзамен выдается задание (или задания) на лето, которое они ОБЯЗАНЫ выполнить - как правило, по тем предметам что не сданы.

Факультативные занятия, он же «институт факультативных занятий» одно из нововведений (или точнее сказать улучшений). Занятия бывают как на постоянной основе (например, танцы, фехтование, стрельба из различных видов оружия, рисование, углубленное изучение механики и так далее), так и виде одиночных или серий лекций (например, про вред пьянства или антропология различных рас). Для чтения материала Академия приглашает различных ученых со всего мира, или готова выделить кафедру любому ученому, если тот сумеет доказать научность своей теории перед консилиумом профессоров Академии. Посещение, естественно, строго добровольное, однако и сидеть без дела, увы, не получится – каждый сумеет найти что-то себе по душе. На некоторые лекции доступ свободный для всех желающих (за отдельную плату для не учеников и не сотрудников Академии), на некоторые - строго по достижению определенного возраста.

Полный курс обучения заканчивается в двадцать лет. Выпускные экзамены довольно жесткие, не сдавшие отправляются на пересдачу на следующий год (за дополнительную плату – в этом). Церемония награждения и выпуска проходит очень торжественно и многим запоминается этот день навсегда. Курсанты приносят торжественную клятву не использовать полученные знания во вред самой Академии и городу Темрину. Эта клятва, не скрепленная никакими юридическими или магическими условиями является по сути, единственным обязательством выпускников перед Академией. Однако за более чем 500 лет существования Академии не было ни одного случая нарушения данной клятвы. Каждый выпускник награждается небольшой медалью в виде дракона из мельхиора - особого сплава меди и никеля, который часто именуют «белой медью» или в простонародье «хоббистким серебром». И сейчас, среди некоторых офицеров посреди красивых орденов и медалей можно заметить этого маленького, серебристого дракона, который носится с особой гордостью. После окончания Академии, многие студенты имеют уже места в каком-либо армейском подразделении не только Темринского Княжества но и других армий (так, конечно, они вольны, но в целом при окончании многие студенты получают приглашения). Некоторые студенты возвращаются в свой Эльфийский дом а все остальные, как правило, уходят в открытое плавание.

И еще одно, крайне сомнительное (с точки зрения большинства благородных, но не совета Темрина) «улучшение» это так называемый «золотой билет». Суть его – это борьба с детской беспризорностью. Из беспризорников Темрина отбираются несколько лучших, и за их обучение в Академии платит казна. По окончанию обучения они сразу поступают на службу в армию Темрина. Казалось бы, неслыханная дерзость – подпускать к благородным особам подзаборных крыс. Однако, вы удивитесь насколько преданные, дерзкие и отчаянные пилоты, капитаны или офицеры получаются из «подзаборных крыс». Лишь только единицам из них удается добиться высшей привилегии – свободы. Золотой билет проходит каждый прием на обучение. Первый выпуск из беспризорников был тридцать лет назад, и уже даже среди почтенных генералов можно встретить бывшего беспризорника, а уж истории про близнецов Зинзеров, героев и борцов за независимость Окато, уже вовсю инсценируют мальчишки (естественно, не на территории Солнечной Империи)

Информация, которую можно легко найти в газетах, книгах и тд.


В середине третьего тысячелетия наука впервые преуспевает в модернизации человеческого тела. Однако, успех оказался даже чрезмерно велик, первые киборги, опьяненные собственными возможностями объявляют себя новой элитой общества, правителями Солнечной системы. Начинается война, которой многие пророчат статус третьей мировой, однако все заканчивается за считанные дни, полным разгромом армии ООН и сокрушительной победы сил Луны, ставшей к тому времени крупным научно-промышленным центром. Спустя пол года, один из наиболее успешных образцов объявляет себя Императором Солнечной Империи. С этого момента, кибернизация становится привилегией избранных, новой аристократии. А человечество получает несколько веков мира под «идеальным» контролем «совершенных» людей. Мира, добытого кровью миллионов, оказавшихся «неугодными» новому правительству.
Изобретение фазовых двигателей, способных перемешать материю сквозь многомерное пространство становится следующим наиболее значимым событием в истории человеческой расы. Вместе с ним так же совершается открытие энергии, излучаемой в гиперпространство живыми существами,начинаются дискуссии о практическом применении, вновь поднимаются из старых архивов теории о существовании «души». И по чьей-то злой иронии, первые прототипы устройств, способных извлекать энергию, получившую обозначение «пси» из живых существ появляются почти одновременно с первым контактом с внеземной цивилизацией. Император же, видя в таком повороте судьбы отличное решение для проблемы энергетического кризиса немедленно объявляет войну. Армии дроидов, управляемые «киборгами-кукловодами» в считанные недели подавляют сопротивление чужих, положив начало тому, что позже назовут «Великим Геноцидом»
Последующие годы Солнечная Империя развивается пугающими темпами, уничтожая все встреченные разумные виды. В обществе процветаем ксенофобия и расизм. Но вскоре встает новая проблема. Император, чья жизнь до сих пор поддерживалась кибернетическими имплантантами и наномашинами находится при смерти. А его смерть будет означать неминуемую борьбу за власть между приближенными Лордами и развал Империи. Все имперские институты начинают работу над одной единственной, казалось бы невыполнимой, задачей: переносом разума и «души» в новое тело. И на всеобщее удивление преуспевают в работе. Опытный образец системы «Вознесение» доставляют на космическую станцию «Авалон», являющуюся резиденцией Императора. Перемешенние проходит успешно, и многочисленные предупреждения врачей о возможных побочных эффектах оставляют без внимания, а доступ к «Вознесению» в скором времени получают все приближенные ко двору.
Однако, не смотря на то, что физические недуги удалось победить, все более распространенными становятся среди «старейших» недуги психические. Даже Император начинает, что в то время было немыслимо, задумываться о том, что не сможет править вечно. А поскольку ни кто из людей «очевидно» не способен взять на себя его обязанности, преемника решают «создать». Так было положено начало работам над искусственной формой жизни, абсолютным мультиличностным искусственным интеллектом, системой L.E.G.I.O.N. (Legion - Empire Gyperspace Intellectual Optimized Network, далее просто “Легион” или “Сеть”) Работы растягиваются на длительное время, однако, они все же начинают давать определенные плоды, все большая часть обязанностей переходит с Императора к его «творению»... тем самым оставляя ему время для мрачных мыслей. Когда именно Император потерял рассудок? Сложно сказать, Известно только, что создание первых «Палачей» началось почти сразу после активации Легиона. Но на это смотрели сквозь пальцы... До тех пор, пока личной армии императора не был отдан пугающий приказ: «Уничтожить всех»
Выжить удалось лишь немногим, в основном тем, кто бежал с густонаселенных миров на окраины космоса, на одно только восстановление технологии сверхсветовых поколений ушли десятки поколений, и еще столько же потребовалось человечеству, чтобы собраться под одним флагом. Под флагом Империи Возрожденного Человечества, Теократической монархии, в основу власти которой легла божественная сила, Абсолют, или «Величайший обман в истории человечества», как его сейчас называют, империя, в которой каждый человек, начиная от обычного рабочего, заканчивая Императором были не более чем марионетками Сети. Империя просуществовавшая лишь до тех пор, пока ее жители не узнали правду и не свергли ненавистный режим объединившись с ИИ, отколовшимися от сети.
На данный же момент, Ассоциация Свободных ИИ прикладывает все силы, чтобы совместно с правительством восстановленного Альянса, некогда поглощенного Империей Возрожденного Человечества обеспечить мир и процветание для всех разумных форм жизни.
Памятка для добропорядочных граждан: Помните, что обнаружив любое оборудование Сети вы должны немедленно связаться с ближайшим центром Охраны Свободы. Не прикасайтесь к объектам, распознанными вами как компьютер, или предположительно являющимися компьютерами, в противном случае вы рискуете оказаться под влиянием сети и быть уничтоженным комитетом по борьбе с рабами Легиона.
— Газета: "Обо всем понемногу". Статья: "Краткая история человечества".

Алексей и без того не думал, что уснет... хотя, кажется, той ночью он спать не собирался тоже, однако же вот как получилось - задремал. Но то были дела "давно минувших дней" - хоть парень и не знал, сколько действительно времени прошло с того момента, как он уснул по дороге домой, но к тем событиям уже относился как к чему-то далекому. Еще несколько минут назад он пребывал в полной уверенности, что это нечто вроде розыгрыша - злого, нелепого, возможно даже жестокого. Ему было, честно говоря, наплевать - кто его похитил и зачем: бандиты, которым нужен выкуп; богачи-миллионеры, которые хотят поразвлечься с "живыми игрушками" (как показалось самому Алексу, этот вариант, несмотря на всю киношность, был самым реалистичным и выдерживал больше всего критики); какие-нибудь безумные ученые, решившие поэкспериментировать на чем-то большем, чем просто лабораторные крыски. На все на это Добрынину было плевать - какой бы невообразимой дрянью не был его мир, та реальность, где он привык коротать часы, дни и годы, это было легко понять и принять. Его даже не слишком пугали вполне вероятные пытки или расправа - как человек, пересмотревший достаточное количество современных произведений кинематографа, включая всяческие триллеры и ужастики, а также обладая вполне развитым воображением, Алекс предполагал, что его мало что сможет удивить... При этом он, естественно, забывал тот маленький факт, что в данном случае ему придется не просто смотреть на происходящее со стороны, но самому стать "жертвой". Но это все мелочи, разве нет?..
Дело тут было в другом. С большим запозданием - и это невзирая на столь хорошо въевшиеся в его память странички фантастических книг, где герои на каждом шагу сталкивались с иррациональными проявлениями "магии и волшебства", - в его голову пришла короткая мысль: "А что если все это - взаправду?" О-о-о! Вот тут ему стало страшно... и не от того, что "призрачные угрозы" его пленителей вдруг обрели плоть и подобрались к самому горлу, не потому, что за этими стенами теперь скрывался чуждый, живущий по непонятным и, скорее всего, безумным законам мир, а его родной - находился черт знает где (возможно за сотни и тысячи световых лет отсюда, а может вообще на другом плане бытия, куда никогда не добраться землянам самостоятельно!). Ему стало страшно СГЛАЗИТЬ происходящее...
Вы знаете, как это бывает с детьми - все эти мысли и мечты о несбыточном? От серебристого меча в руках, бравого лозунга в сердце, волшебного плаща за спиной и верных друзей под боком до... Впрочем, тут вполне подходит фраза "до бесконечности" - авторы современной фантастической литературы уже, может быть, и исписались, давно перебравшись на известные многим клише, да и черт с ними. Любой ребенок, еще не потерявший своей детской непосредственности и веры в чудеса, сможет за одну-единственную ночь придумать мир куда более оригинальный и яркий, чем все эти писаки за свою долгую, "литературную жизнь". Он, конечно, будет полон недостатков и глупостей, но речь ведь сейчас совсем не о том... Ребенок способен поверить в это! Оживить своими чувствами и эмоциями несуществующий мир, и тем самым заставить других увидеть его! Это что-то недоступное для взрослого человека, и несмотря на свой "почтенный возраст" (второй десяток - уже вроде бы не дитя), Алексей еще сохранил частичку такого дара. Но его приходилось бережно прятать и скрывать, не только от других, но в первую очередь от самого себя. Это ведь очень просто - выставлять на показ подобное, игнорируя насмешки и жесты окружающих, характеризующие твое психическое отклонение (а как вы еще прикажите смотреть на человека, страдающего подобной "ерундой"). А вот действительно не сойти с ума, с головой уйдя в выдуманный тобой же, или кем-то другим, мир - тут надо еще постараться. И Добрынин старался... изо всех сил. И даже верил, что у него неплохо получается! Так бы наверное и продолжалось до того момента, пока он просто не потерял бы этот маленький, детский дар, превратившись в обычного взрослого человека.
...но вот теперь, от одного маленького толчка, одной крамольной мысли, его "тайничок веры" приоткрылся, наполняя Алексея Добрынина страхом. Это и впрямь страшно - поверить в иллюзию, а потом увидеть как твоя мечта, казалось бы уже лежавшая в ладони, рушится на твоих глазах! Глупые рассуждения, безумные идеи и мысли - невероятно опасные для человека, ведь отсюда всего лишь один шаг до "клиники"! И там уже никакой доктор Хаус тебе не поможет - психика не лечится, кто бы что ни говорил! Дыру можно залатать, заложить кирпичами, заварить сваркой, но от этого ничего уже не станет "как прежде". И поэтому Алексей сейчас боялся, боялся как еще никогда до этого, ощущая как разливается адреналин по его телу, чувствуя как его начинает бить мелкая и пока что незаметная дрожь. С этим нужно было справиться - неважно как! Неважно, сможет ли он поверить в зыбкую надежду и вновь погнаться за детскими мечтами, или так и останется в своем сером и унылом мирке! Сначала это надо было пережить! А тут нет лучшего способа, чем сконцентрировать свое внимание на чем-то другом, к примеру, на... Добрынин подполз поближе к выходу и точно также как и прежде устроился у стены. Теперь он находился достаточно близко, чтобы слышать разговоры той странной парочки, что изображала из себя "охранников" для разношерстной группки пленников. Одним ухом Алекс пытался разобраться в предмете их неспешной беседы, а второе... второе ухо было напрочь заложено бешеным стуком его собственного сердца. Добрыня даже испугался, услышав подобное - уж слишком частила эта мышца, так и до сердечного приступа недалеко, а он еще слишком молод для подобного...
- Слишком молод... - произнес парень себе под нос и безумно хихикнул... правда, негромко. Он так и застыл там, прислушиваясь к чужой болтовне и собственным ощущениям, размышляя на тему - "сошел ли он все-таки с ума или еще нет?" Именно в подобном сосредоточенном состоянии его и застал их ночной посетитель - Алекс даже не сразу обратил на него внимание, а когда заметил, едва не распрощался с жизнью! Попытка успокоиться и не привлекать к своему открытию излишнего внимания, особенно тех, кто стоял на страже, окончилась полной "внутренней тишиной", от чего Добрынин уже было подумал, что у него сердце остановилось. Однако, пронесло, и теперь, чертыхаясь про себя, он старался осторожно прислушиваться к творящемуся в бараке и при этом не сводить взгляда со входа, где расположились их охранники. Ему уже удалось подавить животный позыв нырнуть в открывшуюся дыру и слинять отсюда, и теперь мозг Алексея, в дополнение к терзавшим его до этого мыслям, тратил свои "производственные мощности" на размышления по поводу их ночного посетителя: его личности, мотивов. Тяжкая задачка, скажу я вам...

- Спасибо, сир, - склонила голову девушка, вошла внутрь этого барака и огляделась, сразу же отойдя в угол.
Обстановка казалась до боли родной - она жила в халупе типа такой все свое детство. Даже балахоны, которые оглядывали люди и одевали морщась - она восприняла сейчас чуть ли не с радостью. Подойдя к куче, она вытянула наугад оттуда наряд - простая короткая роба, едва прикрывающая колени. Теперь, когда холод перестал донимать Крис, она прислушалась наконец, о чем говорят ее невольные спутники. Нагота их ее совершенно не смущала, хотя и озадачивала.
- ...тысяча девятьсот двадцатый...
- ...тысяча триста...от рождества Христова...
- ...ролевики...
- ...полигон... нажрался...
- ...середина двадцатого века... двадцать пятого...
"О чем они говорят... О каком времени?..." - задумчиво глядя на людей думала Крис. Ничего уже почти не болело, было лишь очень интересно.
"Как же так... Я живу в тысяча четыреста восемнадцатом... А они совершенно в другом времени... Одеваются по-другому, слова какие-то непонятные мне говорят... Может это помешательство? Нет. Вряд ли. Придумать такую белиберду не в силах даже Карл Безумный...
- Господа, - подала она голос из угла, - мне кажется, что здесь происходит некая... магия. Мы, кажется, из разного времени. Кто-то из будущего, кто-то из прошлого... - Крис начинала понимать, что несет чушь, и ее голос под конец стал совсем тихим.

Фабрика по производству вундервафль из вундерхлеба, вундерсахара и главное, вундерспеций)))
Извините, не удержался.

                ☞Тысяча островов☜

Несмотря на название, Тысяча островов - это один большой кусок камня - если быть совсем точными, самый большой кусок кусок по эту сторону синюхи. Большая часть территории острова покрыта водой, но тут и там над поверхностью возвышаются небольшие острова, покрытые буйной растительностью. Болотистая местность в этих местах идеальна для разведения летучих скорпионов и грузовых трилобитов, а на глубине нескольких километров под водой скрываются богатейшие месторождения полиметаллических руд. Среди местных, Тысяча островов часто зовется Кекассией. Почему - неизвестно.

Тысяча островов располагается на юго-востоке архипелага, примерно на четыре часа от Диссонанса. Значительная часть территории острова ныне находится под имперской властью, но ныне экспансия Империи на север этой земли несколько приостановилась. Тем не менее, шестая имперская армада в полном составе, состоящая из около сорока тысяч десантников, четырех тысяч четырехсот драконов, пятисот дирижаблей различного назначения и не одного - трех стратосферных плацдармов класса "Искоренитель", расквартирована здесь, на утесах Окато - самого большого из местных островов.

Местное население Тысячи островов обладает несколько необычной по меркам синевы культурой, поскольку долгое время оставались территорией, не нужной никому, кроме местных орочьих племен, чем с удовольствием пользовались всякие криминальные элементы и беглые рабы. Большая часть отмелей этой земли сплошь усеяна подводными схронами и, местами, даже крепостями. Даже полурослики-земледельцы Тысячи островов (представленные в основном домами Шартреза и Тыквы) научились оборонять свои земли с помощью серпов, молотилок и метательных тяпок, превратившихся в их умелых руках в ужасное оружие возмездия. О легендарных же безрубашечных монахах-жнецах с острова Гайду и вспоминать страшно.

В землях, где главным гарантом стабильности выступает обрез двустволки, живет народ прямолинейный, жизнерадостный и очень сильно пьющий. Практически все мужское население островов - по крайней мере там, где Империя не успела ввести сухой закон - вечерами собирается в пабах, где обсуждает последние новости, радостно бьет друг другу лица и горланит национальные песни до самого утра, чтобы, встав пораньше и причесавшись, отправиться на работу. Одеваются местные жители весьма разнообразно, но, как метко заметил Мардук Окамерис, первый советник святейшего императора Анхеля Седьмого, так цветасто и безвкусно, будто бы их всех хоббит ночью делал.

                ☞Крупные государства☜

                ❀ ❀ ❀ Мостан ❀ ❀ ❀

               ❀ ❀ ❀ Агохиге ❀ ❀ ❀

               ❀ ❀ ❀ Оклахома ❀ ❀ ❀

                 ❀ ❀ ❀ Канор ❀ ❀ ❀

               ❀ ❀ ❀ Додеканес ❀ ❀ ❀

               ❀ ❀ ❀ Ситтарик ❀ ❀ ❀

                 ❀ ❀ ❀ Окато ❀ ❀ ❀

Не помешало бы подыскать запчасти и инструменты.
Вышел к боссу и, вновь бросив взгляд на четверку новоприбывших (агрессию вроде не проявляют, уже хорошо), наклонился поближе и сказал тихо-тихо, решив пока не объявлять наемникам о БМП. Еще откажутся, да потом к Мордино пойдут и доложат:
- Лис, если пойдем затариваться, то, скорее всего, буду вынужден занять у тебя некоторую сумму. Денег у меня не так уж и много, а я хочу поставить на ноги машинку, что у нас в гараже покоится. Сам понимаешь, она нам ой как пригодится.

Сэм.
Подойдя к месту, откуда появились скорпионы, Сэм увидел, что песок здесь более рыхлый, чем вокруг. Следовательно, под песком находилось гнездо.

К слову, твое потовыделение а также выражение лица показыват то что ты зол. Также, аномальная тепловая структура твоего лица, дерганье зрачков и прочие сторонние факторы, выдают в тебе психопата. - произнес Вилли сдобрив слова хорошей порцией ехидства - Еще одна причина почему люди вымирают. Ваш органический ЦПУ подвержен аномалиям, излечить которые невозможно, а замена его невозможна. - Указательный палец левого манипулятора ткнул в небо - Примитивность, вот еще почему ваш вид вымирает. Вы создали такие технологии... И просрали это за пару минут! Столетия научного труда, технологии, которые вы и не можете себе представить, миллионы лет эволюции, достижения физиков и химиков, полеты в космос... Все просрано одним нажатием кнопки, только потому что две шишки не могли определить, как жить их народу! Чтобы одни были лучше других, или чтобы все были равны! Кретины. - интонация явно свидетельствовала о очень низком мнении ИИ о подобных событиях.

Множество нулей и едениц пронеслось перед одной из локальный копий Вилли, так как он услышал голос одного из людей, и теперь мог скопировать этот голос. Анализ... Распознаване завершено. Отлично... Добавить немного искажений... Вот так... Работает. Теперь надо начать разговор... "Приветствую вас, путники, на бескрайних пустошах калифорнийской путыни..." Нет. Устарело, не подходит в целом. "Эй, я вижу ты крутой чел, и я вижу что ты в теме насчет того что в нью-рино самая отвязная дурь в этом..." Нет. Не тот типаж. "Во Имя Императора, как же я рад видеть людей на этих..." Нет. Не та вселенная. "Моя любить свежие мозги, и моя знать что в Нью-Рено"... Нет. Не мертвяки. Хм... Вроде оно.
- Прошу прощения за беспокойство... Это Кламат? - Спросил Вилли, подойдя поближе к людям, несколько искаженным голосом Волхайма.

Оружие у незнакомца, оказывается, было.
- Зато ты мог бы обходиться без этого костюмчика. Но увы, момент давно упущен...
С восьмым убежищем у Сэма были связаны кое-какие воспоминания. Но предаваться им сейчас было не место и не время.
- И что же ты делаешь так далеко от убежища без вооруженной охраны? Надеюсь, не водный чип ищешь?

Начальник стражи, видя замешательство британцев, снова прикрыл щитом торс и угрожающе поднял тяжелый клинок. Питри, еще раз окинув всех сомневающимся взглядом, обернулся к нему и заговорил на египетском.
Но в разговор неожиданно вмешалась Нефер-Нефер-Атон.
- Эти люди – гости моего дом. Я ручаюсь, что они не нарушат законов гостеприимства.
Питри шепотом перевел фразу остальным.
Слова хемет-урт явно смутили начальника стражи. Какое-то время он пребывал в сомнениях. Видно было, что с одной стороны он не доверял британцам, уже единожды победившим его. С другой, открыто противостоять царице он, видимо, тоже не хотел. Наконец он кивнул, коротко выразив согласие с предложением Нефертити.
- Пусть будет по твоему слову, о мудрейшая. Я позволю им идти по своей воле. Но клинки и стрелы ушабти будут наготове.
- Хорошо, - кивнула царица. - Веди их к фараону. Но помни – если ты обманом увел гостей из моего дома, к тому же использовав имя Эхнатона – мой гнев будет страшен.
Маху казался невозмутимым.
- Я воин, верный Атону и его воплощению – фараону двух земель.
С этими словами, поклонившись, он вышел из залы. Британцы последовали за ним.
В этот раз глава стражи хорошо подготовился к встрече с ними. Во дворе стояло не меньше двух десятков глиняных воинов с оружием наготове. Проводив бесстрастными взглядами англичан, прошедших мимо, они двинулись следом, тяжело отбивая шаг по плитам двора.
Пройдя сквозь ворота, ученые оказались в еще одном дворе, по размерам не многим меньшем, чем двор с бассейном. Уровнем он был несколько ниже, и от огромных ворот в стене, к удивлению британцев оказавшейся почти пятнадцать футов в поперечнике, начинались широкие ступени. Сам двор был совершенно пустым. Пройдя сквозь него, процессия вышла через главные ворота на широкую дорогу, по бокам которой были высажены ряды пальм.
- Вероятно, это и есть «Дорога Великого Жреца», о которой упоминал Панехси, - отметил Питри, в котором вновь проснулся археолог. Когда англичане поравнялись с первыми усадьбами, выстроенными вдоль улицы, Питри словно целиком обратился в зрение, с жадностью впитывая каждый архитектурный элемент, на который падал его взгляд.

Что же касалось остальных, то Говард и Грант находили строения Ахет-Атона излишне аскетичными. Не мудрено – ровные стены, одноэтажные конструкции и стргая геометричность очертаний оставляли мало простора для изящества и утонченности. Более того, даже резьба и роспись, если таковые были, находились не снаружи, а внутри построек, оставляя взору прохожих лишь штукатурку, местами потрескавшуюся и облупившуюся. Лоуренса, похоже, куда больше волновали идущие вокруг воины, ни на секунду не оставлявшие англичан без внимания. Он понимал, что по малейшему приказу Маху археологов просто растопчут – и не помогут ни слов, ни револьверы. Чувствовать себя приговоренным, над чьей шеей уже занесен топор, Кингсфорду не нравилось. Мисс Адлер так же не была расположена к созерцанию. Первое, на что она обратила внимание, было солнц. К тому моменту, как они вышли из дворца, оно уже прошло свой путь по горизонту сейчас уверенно клонилось к закату, готовое погрузится в темные воды подземного Нила. Но не это было примечательным: постоянный сумрак, царивший вокруг оказался вполне объясним. Вместо привычного золотого диска в небе парил тонкий обод, какой бывает, когда происходит полное затмение. Тобиас вообще не проявлял интереса к окружающему его, двигаясь словно сомнамбула. Трудно сказать, было ли это следствием охватившего его страха или апатия вызвана непрекращающимся давлением обстоятельств. Так или иначе, этому человеку необходим был отдых – отдых, который он едва ли мог сейчас получить.
Англичане и их охрана двигались по центральной улице. Широкая, при этом она была практически безлюдна. Основную чатсь немногочисленного движения составляли ушабти, занятые какими-то рутинными обязанностями – или их имитацией, кто знает. Мумий почти не встречалось. Лишь однажды они увидели женщину, поспешившую скрыться от них в одной из усадеб.

наконец, впереди показались более массивные строения, возведенные из белого камня и украшенные развевающимися знаменами. Над улицей, соединяющий два строения был переброшен массивный каменный мост, образовывающий своеобразный портал, как бы разделяющий город пополам.
Здесь было уже куда более многолюдно – многочисленные ушабти, словно притягиваемые некой силой двигались куда-то за мост, где высились высокие белые башни. Часто, в сопровождении статуй двигались и мумии – британцам удалось заметить минимум пятерых, выделяющихся дорогой одеждой и манерами власть имущих.
Когда они прошли мост, стало очевидным место всеобщего стремления – это была обнесенная белой стеной территория, в центре которой высилась массивная постройка, явно ритуального значения. Судя по всему, туда же вел их Маху.

Это мало походило на дворец фараона – во всяком случае, куда больше – на храм. Памятуя о том, что за их плененим стоит Мерир, первосвященник, англичане забеспокоились. Что если Маху действительно обманул царицу? Но сопротивляться сейчас было бесполезно: находясь в плотном кольце охраны, любым своим действием британцы могли спровоцировать нападение.
Вместе с мерно шагающим потоком ушабти, конвой англичан вошел во двор храма, пройдя по которому, оказался в более узком, внутреннем дворе. Здесь они остановились, ожидая – хотя не было понятно – чего именно. Солнце уже почти коснулось горизонта.
Неожиданно, на террасу здания вышло несколько ушабти, несущих факелы, пламя которых, как и пламя светильников во дворце Нефертити, казалось бледным и неярким. Они разошлись по террасе, образовав освещенный периметр. Затем на террасу вышел жрец в длиннополом белом одеянии и черном парике, спадавшем ниже плеч. Воздев руки, он заговорил, чеканя каждое слово.
Прославляем бога по имени его: "Да живет бог Ра-Хорахте, ликующий на небосклоне в имени своем Шу, который есть Атон".
Стоящие внизу вторили его словам, хотя хор был немногочисленен – ушабти хранили молчание. Питри тихо перевел сказанное. Жрец (в котором англичане уже узнали Мерира) продолжил:
- Да живет он во веки веков, Атон живой и великий, владыка всего, что оберегает диск Солнца, владыка неба и владыка земли, владыка храма Атона в Ахетатоне и слава царя Верхнего и Нижнего Египта, живущего правдою, слава Владыки Обеих Земель Неферхепрура, единственного у Ра, сына Ра, живущего правдою, владыки венцов Эхнатона, - да продлятся дни его жизни! - слава великой царицы, любимой царем, Владычицы Обеих Земель, Нефернефруатон Нефертити, - да живет она, да будет здрава и молода во веки веков!

Ты Атон, ты достигаешь пределов.

Ты подчиняешь дальние земли сыну, любимому тобою. Ты далек, но лучи твои на земле, ты перед людьми твое движение. Ты заходишь на западном склоне неба - и земля во мраке, наподобие застигнутого смертью. Спят люди в домах, и головы их покрыты, и не видит один глаз другого, и похищено имущество их, скрытое под изголовьем их, - а они не ведают.

Лев выходит, из своего логова. Змеи жалят людей во мраке, когда приходит ночь и земля погружается в молчание, ибо создавший все опустился на небосклоне своем. Озаряется земля, когда ты восходишь на небосклоне; ты сияешь, как солнечный диск, ты разгоняешь мрак, щедро посылая лучи свои, и Обе Земли просыпаются, ликуя, и поднимаются на ноги. Ты разбудил их - и они омывают тела свои, и берут одежду свою.

Руки их протянуты к тебе, они прославляют тебя, когда ты сияешь надо всею землей, и трудятся они, выполняя свои работы. Скот радуется на лугах своих, деревья и травы зеленеют, птицы вылетают из гнезд своих, и крылья их славят твою душу. Все животные прыгают на ногах своих, все крылатое летает на крыльях своих, все оживают, когда озаришь ты их сиянием своим. Суда плывут на север и на юг, все пути открыты, когда ты сияешь. Рыбы в реке резвятся пред ликом твоим, лучи твои проникают в глубь моря, ты созидаешь жемчужину в раковине, ты сотворяешь семя в мужчине, ты даешь жизнь сыну во чреве матери его О, сколь многочисленно творимое тобою и скрытое от мира людей, бог единственный, нет другого, кроме тебя! Ты был один - и сотворил землю по желанию сердца твоего, землю с людьми, скотом и всеми животными, которые ступают ногами своими внизу и летают на крыльях своих вверху. Ты создал Нил в преисподней и вывел его на землю по желанию своему, чтобы продлить жизнь людей, - подобно тому, как даровал ты им жизнь, сотворив их для себя, о всеобщий Владыка, утомленный трудами своими. Владыка всех земель, восходящий ради них, диск Солнца дневного, великий, почитаемый!
Все чужеземные, далекие страны созданы тобою и живут милостью твоею, - ведь это ты даровал небесам их Нил, чтобы падал он наземь, - и вот на горах волны, подобные волнам морским, и они напоят поле каждого в местности его. Как прекрасны предначертания твои, владыка вечности! Города и селения, поля и дороги и Река созерцают тебя, каждое око устремлено к тебе, когда ты, диск дневного Солнца

Ты в сердце моем, и нет другого, познавшего тебя, кроме сына твоего Неферхепрура,
единственного у Ра, ты даешь сыну своему постигнуть предначертания твои и мощь твою. Вся земля во власти твоей десницы, ибо ты создал людей; ты восходишь - и они живут, ты заходишь - и они умирают. Ты время их жизни, они живут в тебе. До самого захода твоего все глаза обращены к красоте твоей. Останавливаются все работы, когда заходишь ты на западе Ты пробуждаешь всех ради сына твоего, исшедшего из плоти твоей, для царя Верхнего и Нижнего Египта, живущего правдою, Владыки Обеих Земель, Неферхепрура, единственного у Ра, сына Ра, живущего правдой, владыки венцов Эхнатона, великого, - да продлятся дни его! - и ради великой царицы, любимой царем, Владычицы Обеих Земель Нефернефруатон Нефертити, - да живет она, да будет молода она во веки веков!

Когда Мерир закончил декламацию, на террасе появился еще один человек. Жрец поклонился ему, так низко, что концы его парика коснулись пола. Вошедший имел странное сложение – издалека он мог сойти за женщину – узкие, худые плечи, широкие бедра, тонкие руки. Но лазурно-золотой парик и сжимаемые в руках хека (16) и нехек (17) не оставляли места сомнениям.
Подойдя к краю террасы, Эхнатон приветственно воздел руки. Ушабти, стоявшие во дворе разом опустились ниц, а мумии согнулись в поклоне. Англичане сочли за лучшее последовать их примеру.
Когда они подняли головы, фараон стоял скрестив руки на груди.
- Верные Атону! – произнес фараон громко. Голос его разительно отличался от голосов мумий – звонкий, наполненный чувством. – Восхваляйте Атона ибо вечность дарована им для своих детей, благоденствие и спокойствие. Ни в чем вы не знаете нужды, ничто не тревожит вас. Славьте Атона, благодетеля и владыку. Славьте Неферхепрура – единственного сына его!
Мумии вновь склонились, а с ними – и англичане. Выпрямившись, они обнаружили, что фараон и Мерир оставили террасу. Собравшиеся во дворе стали расходится. Маху и охрана остались неподвижными, ограничив движения англичан плотным кольцом. Когда двор совсем опустел, они двинулись вперед, к зданию храма. Внутрь вошли только Маху и англичане – ве ушабти городской стражи остались снаружи. Впрочем, это дало мало надежды – за воротами их встретил новый конвой, хоть и более малочисленный, но лучше вооруженный. Пройдя здание храма насквозь, англичане оказались в еще одном дворе – узком и вытянутом, шириной не более двадцати футов, но длиной почти в пятнадцать ярдов. Дальний конец двора оканчивался небольшим зданием.
Там они увидели Мерира, с не меньшим интересом разглядывающего их.
- Так это и есть те пришельцы, о которых ты рассказывал, маху?- спросил он начальника стражи. Когда Питри перевел фразу, жрец удостоил его коротким взглядом, котором явно сквозила недоброжелательность.
- Да, первосвященник, - кивнул Маху, - они знают наш язык и владеют мощным колдовством. Они способны вызывать громы и пускать молнии со своих рук.
- Это я уже слышал, - Мерир снова покосился на Питри, старательно переводившего сказанное. – Что он делает? Может он произносит какое-то свое заклятие?
- Этого я не знаю, - ответил начальник стражи, - скорее всего он переводит для остальных, поскольку не все знают наш язык. Во всяком случае, я видел как говорит только он и женщина.
- Хорошо, - кивнул Мерир, - Фараон возносит жертву Атону, нужно подождать.
Ожидание продлилось недолго, но в это время ни Мерир, ни Маху никак не реагировали на попытки англичан затеять разговор. Наконец, двери малого святилища раскрылись, и фараон предстал перед пришельцами во всем своем царственном величии.
Он был по пояс обнажен, но шею украшал массивный ускх, украшенный золотом и драгоценностями. Кожа его казалась натертой маслом и видно было, как под кожей играют мышцы. Лицо фараона, странным образом вытянутое, казалось несколько чужеродным – крупные, широко посаженные глаза, пухлые, почти женские губы, узкие скулы и неестественно высокий лоб.
Но все это сейчас не казалось англичанам таким уж важным. Прежде всего – фараон очевидно не был мумией. Он не носил маски, лицо его казалось вполне живым, грудь вздымалась при вдохах. Сомнений быть не могло – Эхнатон был таким же живым, как и участники экспедиции.
Маху и Мерир встретили царя поклонами. Фараон осмотрел стоящих перед ним – спокойно, с легкой, умиротворенной улыбкой на лице, а затем произнес:
- Странных гостей я встречаю в своем доме. Кто вы такие и что привело вас в Ахет-Атон, вечный горизонт Атона?

Мнемон Сэйталь и Рагара Адель обрушили на демона град ударов. Тот стремительно отпрыгивал, пригибался и уворачивался, пропуская атаки мимо себя, но избегнуть всех ударов не мог даже он. Водяная стрела Мнемона разбилась о грудь эримантоса всплеском воды и сине-зеленой вспышкой эссенции, заставив его отшатнуться. Сюрикен Аделя раз за разом вспарывал шкуру демона, пятная его шерсть темной кровью. Но даже покрытый кровоточащими ранами и хрипло кашляющий от морской воды, демон твердо стоял на ногах, а глаза его горели все той же жаждой убийства, не предвещавшей его противникам ничего хорошего.

По приказу Аделя воодушевившиеся матросы хором грянули лихую морскую песню. И для пиратов это стало последней каплей. Они дрогнули. Будь они где-нибудь на суше, они тут же разбежались бы, пытаясь скрыться от праведного гнева Династов. Но посреди океана бежать было некуда, и пираты просто рассыпались в разные стороны, подальше от огня, полыхавшего на палубе. Кто-то прыгал за борт, пытаясь потушить загоревшуюся одежду. Кто-то пытался найти укрытие под палубой. Кто-то со смелостью отчаяния бросался в атаку на Династов, но лишь тупил клинок об их броню. Об абордаже уже не было и мысли...

Проснулся Амнезий на кушетке обтянутой кожей в каком-то просторном полутемном помещении. Сквозь головную боль доносились звуки музыки - далеко за пределами восприятия играл патефон. Пытаясь понять где он очутился, инженер-ракетчик поднял голову и увидел фигуру в белом, которая танцевала под хрипловатую музыку явно не новой пластинки.

А небо, чем земля печальней,
Притягивает и манит.
Какая сила в блеске дальнем,
Какой невиданный магнит!

Какие струны в струях млечных,
Каких миров крылатый клич!
Чудесный звон симфоний вечных
Не охватить и не постичь.

Зрение постепенно прояснилось, исчезло и наваждение. Оказалось. что Амнезий лежит в дальнем углу ангара, патефон стоит рядом на столе с инструментами, а фигура в белом - всего лишь маг, проводящий зарядку дракона, стоящего тут-же в ангаре, а его "танец" - только жестовый компонент заклинания.

- (Бормочет под нос) Наверх, вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает. Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», пощады никто не желает...