Голосование пользователя

Пикник среди трупов, похоже, никого не прельщал, хотя савларцам приходилось обедать в условиях и похуже. Кратко обсудив перспективы отряд с удобством расположился в пятидесяти метрах от побоища и вскрыл Эн-Зе Корбина. "Гроксовая" тушенка в грибной подливе" - прочитал Ухо красочную этикетку на своей банке и расплылся в довольной улыбке - давненько хемопсу не попадалась нормальная жратва, а гадость, распределяемая интендантом больше напоминала корм для этих самых гроксов, чем приличное хрючево. Разогретая на полевой печурке пайка распространяла дивные ароматы и ложками гвардейцы работали весьма активно. Утолив первый голод Фриз решил поддержать беседу и, сыто рыгнув, заметил:
-Я тут давеча, на "Вознесенном" зацепился языками с местным "шестерёнкой", так он после пинты отработки такую байку траванул - закачаешься! Мол орки - не просто мерзкие ксеносы, а грибы! Представляете?!
Ухо сбледнул с лица и посмотрел на банку "Произведено из натурального мяса... Пищевая ценность... Возможны включения в виде костных отломков..." -Какого варпа?!- ложка, скребущая дно банки, обо что-то звякнула и савларец дрожащими руками выудил из банки орочий клык.

Авессалом прожужжал что-то нелицеприятное в адрес отца-командира и унесся в дальние дали, стараясь держаться повыше и в тени. Будучи высокоисполнительным помошником, он, в то же время, не являлся непроходимым тупицей и рисковать своим посмертным существованием попусту не собирался.

Меж тем на перекрёстке уже вовсю орудовал увлеченный криговец, деловито обустроивший некое подобие полевого лазарета. С Рокко было попроще - вколоть обезболивающего, пережать разорванные сосуды, ушить культи... Проводник потерял два с половиной пальца, пинту крови и любимый обрез. Скрепя сердце, Четырнадцатая, взвалившая на свои хрупкие плечи обязанности интенданта их маленького отряда, выделила страдальцу оттёртый от рвотных масс и иных выделений автоган Йозефа.
С Гонтарски было сложнее. Куда сложнее. Кристаллическая пуля легко прошла сквозь комбез и сочленение брони, порвав к розовым гроксам заднюю крестообразную связку бедолаги и засела в головке бедренной кости, причиняя страдальцу невыносимые муки. Плюс токсический агент, на который диагност выдал длинную и лишенную, на первый взгляд, смысла запись на экране, и который упорно не давал крови сворачиваться. В идеальных условиях, Джереми нужно было доставить в госпиталь и ампутировать ногу к варповой бабушке, поставив аугментический протез. Но что делать здесь, когда из инструментов у тебя скальпель, ацетиленовая горелка и степплер?! Тем не менее Тарк совершил маленькое чудо. Буквально из гов... из подручных материалов, он соорудил приличную блокаду, заставив катачанца поверить, что нога вполне себе слушается и бегать можно. Потом, конечно, придется ампутировать, но это уже потом, часов через двадцать. Если не добавится заражение.

Где-то внутри оба савларца чувствовали, что зубастые твари - не местные. Просто потому что такого говна они еще не видели здесь. Да и где-либо еще.
И появление хозяина этих зверюшек это чувство только подтвердило.
- Сука, сука, сука, пиздец! - Зло тараторил Ржавый, недовольный разнообразием ксеновидов на исконно человеческой планете - Понаехали, блять!
- Да охуеть просто! - Поддакнул Ухо, целясь в тварь из лазгана. Ранение уже почти и не чувствовалось из-за нахлынувшего адреналина.

Рома с легким раздражением разглядывал старое ушатанное бздо, прожигающее его неистовым взглядом. Ну ни хуя себе, борзота подзалупная! Ишь, народный мститель - свою житуху просрал, и капает слюной на солидных людей. Гиря подумывал, не уебать ли инвалида слегонца дверцей, чтобы гонора поубавить? Тем более, шеф раздуплился, и изволит проявлять недовольство...
Однако, увидев спешащих по разделительной мусоров, недвусмысленно размахивающих "благодетелями", Роман сменил гнев на милость.
Он тронул кнопку стеклоподъемника - тонированная форточка опустилась до половины. Горячий самум, грубый, как наждачная бумага, ворвался в кондиционированный сумрак салона, принеся на закорках запах разогретого асфальта и выхлопных газов, гудки клаксонов и моторный рокот.С высоты своего шоферского трона, Гиря с барской ленцой пророкотал:

- Слышь, хуета! Трансформер сраный! Пиздуй давай, пока те эти вон бля, как их, бисексеконы, тебе колеса к ебаной матери не оторвали!

Водитель утробно гоготнул, довольный своей эрудицией. На досуге он активно заполнял лакуны в культурном образовании, возникшие за время отсидки.
Окно закрылось, вновь отсекая благополучный уют салона дорогой тачки от убогой действительности снаружи. Рома притопил акселератор, и "крузак" плавно поплыл вперед, оставляя терпящего бедствие за бортом.
Гриднев покосился на инвалида в зеркало заднего вида. Хер он, конечно, куда денется от гнева закона. Сейчас дед будет искать пятый угол. Хули делать - это жизнь. Зато можно поглазеть, как он огребается - всё развлечение. Еще бы музейку в тему поставить для полноты впечатлений. "Шмонай меня ты, вертухай", к примеру. Но Гроссман такое не любит. Тыц-тыц, быц-быц ему подавай, и прочую срань. У богатых свои причуды.

На шутку Гонтарски боец под номером четырнадцать отреагировал как и положено человеку, который постоянно ходит в противогазе. Холодно, без понимания. Пробубнил: "Непрактично!", и жадно уставился на манипуляции Тринадцатого. А тот уже завалил всю стойку выдачи скопленными богатствами, и самозабвенно копался в залежах добытого имущества.
Пехотинец поднял голову на обратившегося к нему Джереми. Подумал. Перевел взгляд на Брона, потом на безымянного СПО-шника. На Четырнадцатую. Снова на Брона и Джереми. Еще подумал.
Потом указал на два уже собранных по кучкам комплекта брони, пододвинул к ним хеллган и один из модных лазганов; пачку батарей.
Прогудел монотонно:
- Угощайтесь, добытчики.
Снова ирония?
Четырнадцатой достался ещё один комплект доброй брони и второй лазерный излучатель.
Бойцу-планетарщику, чьи, в общем-то, закрома сейчас и обносили гвардейцы, щедрый даритель, скрепя сердце, протянул свой старый и потертый боевой лазган. И покровительственно похлопал дядьку по плечу.

Сборы заняли какое-то время, хотя дисциплинированным криговцам была присуща мобильность и лёгкость на подъем.
Сначала возникли проблемы с обмундированием. Воины с Крига сбросили шинели и осколочные бронежилеты, под которыми у обоих оказались ношенные, но опрятные гимнастерки цвета "фельдграу". У Тринадцатого, к тому же, без мешковатой верхней одежды обрисовался "спасательный круг" подкожного сальца вокруг талии и округлый животик; а у Четырнадцатой - внезапно - полный комплект вполне убедительной женской оснастки с фронта и тыла. Собственно, теперь уже ни у кого не могло возникнуть сомнений, что она именно Четырнадцатая, а никак не Четырнадцатый.
"Смертники", помогая друг другу, споро совершили подгонку панцирей, но тут выяснилось что шинель поверх доспеха не налезает. Когда кто-то мягко намекнул, что в нехолодном климате Рациус-Прайм без этого элемента обмундирования можно и обойтись - хоть в скатку собрать, и к ранцу приторочить, - Тринадцатый в ответ прочитал довольно скучную лекцию о химических атаках и радиации, которую неожиданно подкрепил стихами:

Эх, суконная, казенная,
Военная шинель,
У костра в лесу прожженная,
Отменная шинель.

Знаменитая, пробитая
В бою огнем врага
Да своей рукой зашитая,
Кому не дорога!

Упадет ли, как подкошенный,
Пораненный наш брат,
На шинели той поношенной
Снесут тебя в санбат.

А убьют - так тело мертвое
Твое с другими в ряд
Той шинелькою потертою
Укроют - спи, солдат! *

Прочитано было хоть и без выражения, но с чувством. И так удивила эта декламация контингент, что возражения иссякли.
Решение нашлось - солдатская смекалка не подвела. Нагрудник и поножи были надеты на полевую форму, а наплечники и защита рук закреплены поверх шинели. Правда, борта излюбленного долгополого одеяния на широкой кирасе у криганцев все равно не сходились - пришлось оставаться расхристанными, нараспашку.
Впрочем, это не только не огорчило безликих солдат, но даже вроде как обрадовало. Трудно сказать - не мастера они были выражать радость. Может, в их полку это считалось неким шиком - нараспашку ходить?
От стандартного полкового защитного обмундирования смертники оставили только каски и противогазы. Они их даже не снимали во время всех этих сложных манипуляций и переодеваний.

Когда с броней было покончено, Тринадцатый распихал по карманам и подсумкам боекомплект и разнообразное добро, которого у него оказалось на удивление много. Походил. Попрыгал на месте. Пробежался даже из конца в конец арсенала.
Остался недоволен, принялся перекладываться, аккуратно пряча все что гремело и мешалось в свой и без того изрядно забитый ранец. Снова проверил мобильность, и снова не удовлетворился - принялся доставать и перекладывать нехитрые солдатские богатства по новой .
Любые попытки поторопить солдата встречали холодный, но решительный отпор.
Теперь он был похож уже не на птицу. Скорее, на очень деловитого и жадного грызуна-скопидома. Маленького, кругленького, подвижного и домовитого.

Наконец, Тарк успокоился. Затараторил что-то под нос неразборчиво, Четырнадцатая поддержала - похоже, Императору благодарственную отчитали.

-Можно выдвигаться. - подвел итог походу в арсенал Тринадцатый.

Нил только головой покачал: "пиздец" - очень емкое и точное определение. Лучше и не скажешь. Но, с другой стороны, не хотелось бы сейчас, заиметь у себя в теплом тылу перестрелку, с применением плазмы и огнемета.

- Так, Вы еще подеритесь здесь, горячие савларские парни. Все, короче, договариваемся на берегу. Вы страшные. И вы тоже, и я. Потому, что жизнь такая. И вообще, гвардейцу красота по уставу не полагается. От красоты этой только ересь, и всякие болезни неприличные. Мир, дружба, танна... все!

Оценив произведенный эффект он снова приник к оптике, надеясь оценить, какого шороху в рядах противника учинил его неудачный выстрел.

Корт тем временем, толкнул Бабича под локоть, пробубнив что-то вроде: "Хорошо сказал... может по кружечке заварим, за это дело?" - и принялся осматриваться в поисках места, где можно примостырить чайник.
Но Бабич, выразивший сомнения на тему : "Да в чем ты заваривать собрался, в кадиле?" снова повернулся к десантникам.

- Гаргант, значит? Это самое, мужики... а вы вообще, как думаете, где вы щас?

Как ни удивительно, но Тарк не лишился чувств от мощной оплеухи взрывной волны, что смела его с поверхности стены. Хоть в глазах потемнело, в ушах зазвенело, а во рту появился мерзкий железистый привкус, Тринадцатый во время своего краткого полета не утратил способности мыслить.
А мыслил он в эти мгновения, как положено справному солдату, об одном - как бы не проебать лазган!