Голосование за ходы

От лица всех пролетариев и жертв политических репрессий на ДМе.

Rakot, вернись и наведи порядок! Скажем "НЕТ" произволу девочек! ДМ - для игр в модулях, а не для игр во власть!

Нам важен твой "+"!

Когда Ратеза скрутили, навалились на него, намертво придавив к палубе, на полубаке послышались шаги, немного неловкие шаги человека, здоровью которого морские прогулки не идут на пользу; благородный господин Гирин Сайданар остановился в двух шагах от Ратеза и долго разглядывал его, не приближаясь, теперь уже не только с ненавистью и отвращением, но и с любопытством, как опасного и совершенно дикого зверя. 
- Ты не сказал мне, что он берсерк, - бросил он холодно, обращаясь к маячившему за спиной наместнику. 
- Арит, я не знал. 
Ответа не последовало; старик перевел взгляд на Миру и сделал легкий раздраженный жест. Через мгновение петли на руках и шее девушки исчезли. 
- Пусть будет так, госпожа Ланика. Ты взяла на себя ответственность за судьбы своих земляков, и они будут зависеть от тебя. Я покамест не буду продавать их. Оставайся такой же, как сейчас, добейся благосклонности Венда — и у них появится надежда. 

Из шумного многолюдного порта Халгатты — каменного города, расползшегося по невысоким окрестным холмам, укрытого пушистым снежным одеялом, троих ценных пленников везли на тряской телеге, заблаговременно прикрыв их лица плащами и запретив любые разговоры. Долгий путь под медленно кружащимся снегом превратил их в три небольших сугроба, а капюшоны не позволяли разглядеть ничего, кроме самой телеги с соломой и проплывающей под ней глинистой дороги. Потом телега остановилась, и госпоже Ланике подали руку, помогая спуститься, а Ратеза с Аркитом просто стащили на камни мостовой, причем наследник престола шатался и все норовил упасть прямо здесь и сейчас. 
Чужая удивленная речь, чужие звуки и запахи, подолы одежды незнакомого кроя, далекая музыка, постоянные тычки конвоя — быстрее, быстрее! И никого не волнует, как идти быстрее, если у тебя скованы ноги — господин Сайданар спешит!
Стремительный путь по темным коридорам каменного замка привел их на шумный пир — в просторном зале, полном смеха, разговоров и звон посуды звучала дудка и задорно пела виолина, а между столами, за которыми сидели чужеземные гости, танцевали девушки, увешанные браслетами с бубенцами, но все смолкло с появлением арита Сайданара и его спутников. Ни говоря ни слова он приблизился к возвышению для знати и опустился на колено перед хозяином.
Венд, владыка Свободной Нанты, оказался еще не старым мужем крепкого сложения, рыжеватым и краснолицым, и на этом лице читалась взыскательность, но не удивление; его движения были скупы, но уверенны, он носил алую парчу с песцовым воротом и золото так же просто, как иные — некрашеную шерсть.
- С возвращением, Гирин, - произнес он в тишине, и тишина тут же взорвалась приветственными выкриками: его победы ждали не только в Нанте и союзных странах. - Ты вернулся с победой, как и всегда?
- Война еще не кончена, владыка. Данниар разорен и разграблен, верфь сожжена вместе со всеми кораблями, которые могли бы достаться империи. В стране будет голод, и я заманил в ловушку Таррегского Пса с его лучшими войсками. Когда ляжет снег, несколько обвалов и лавин сделают восточные перевалы непроходимыми, а наши люди позаботятся о том, чтобы это случилось.
Кроме того, со мной здесь законный наследник данниарского престола, Аркит Тан-заэр, - названного вывели вперед и наконец-то позволили упасть на колени двух шагах от ступеньки к трону нантийского властителя. - Увы, как пленник, ведь он предал мое доверие и пытался устроить мятеж на корабле. Ратез из Найа, личнопреданный дома Дагреш, - его поставили рядом, - тайный человек Дарея, отмечен доверием императора. Все победы империи в этой войне — его заслуга. И госпожа Мира Ланика, предводительница данниарского народа. Только ее заступничеством эти двое до сих пор живы.
Любой, взглянувший сейчас в серо-зеленые глаза владыки Венда, увидел бы, что Гирину не удалось обмануть его и только присутствие посторонних удерживает в узде гнев, который мог бы стоить ариту жизни здесь и сейчас.
- Весной ты получишь достаточно войск, чтобы захватить опустошенный край, - проговорил он ровным голосом. - Иди, будь гостем на пиру и ты, Жемчужная Владычица, - Мире в обносках с пятнами крови достался внимательный взгляд, Венд оценил ее осанку и гордый взгляд, он никогда не видел прежде женщин во главе народа. Подождав, пока они займут места за столом для знати, по левую руку от него и представив Мире нескольких послов от соседних стран, он полюбопытствовал. - Как тебе удалось захватить вражеского полководца? С твоих слов, за его спиной стоит бог войны.
- Это заслуга солдат, Владыка, - господин Сайданар был сама скромность. - Я давно объявил охоту за этим преступником. В бою за перевал Лидисны он стоял в первом ряду пехоты, верно, поднимал боевой дух своего отребья. Его оглушили, вытащили из бойни и тайно переправили в Герую. Верно, его господин до сих пор ищет такого ценного пса в данниарских горах.
- Откуда известно, что он служит также и Дарею?
- Мы поймали связного после встречи. Из него удалось вытянуть, что Дарей участвует в этой войне вопреки соглашению, но более ничего — оказался слаб сердцем.
- Любопытно. Твой пленник понимает торговый язык?
- Да, Владыка. Он был наемником в прошлом.
- Ратез из Найя, - впервые обращенный к врагу, голос звучит холодно и жестко. - Здесь собрался цвет посольства и купечества всего северного моря, и все хотят знать, как Дарей из Вольной долины замешан в войне Таррегской империи. Ты расскажешь об этом по своей воле или нет.

Ты все еще молод, Вас, - ответствовал Дарей, усмехнувшись. - В молодости все видится черным или белым. Можно быть воином и честно размахивать острой палкой. Можно быть торговцем и выменивать у людей товары на золото. Но рано или поздно понимаешь, что переговоры с правителями — это тот же бой, только пока еще без крови. Ты заведомо слабее. Ты проиграешь, если позволишь противнику диктовать условия и правила этой игры, если зайдешь на его поле. Это все, что я хотел сказать тебе, Вас, ты волен прислушиваться или забыть мои слова.
Бросив на стол серебряную монету, Дарей взял не глядя простой деревянный посох, тяжело поднялся и вышел, покачиваясь на неверных ногах.

«Сестрица Ветра» была видна издалека — единственный корабль крупнее рыбацкой лодки на весь огромный порт Геруи. Она оказалась далеко не новым хулком с одной мачтой, а от прочих ее должна была отличать лента из отреза голубой ткани, кокетливо повязанная на голову грубого носового изваяния. На причале возле нее царила суета — шла погрузка каких-то мешков и бочек, но увидев нового, небывало приличного для послевоенного Данниара человека, руководивший ею помощник капитана понятливо кивнул и предложил подняться на борт.
То, что этот корабль не предназначен для знатных особ, становилось ясно сразу — эта рабочая лошадка от роду таскала на себе грузы, и изредка солдат, поэтому никому не приходило в голову украшать ее сверх нужды, но ее содержали в чистоте и латали по мере надобности. Капитан, у которого, верно, мать или отец был родом из этих краев, встретил гостя на палубе
- Тебя прислал господин Лариат? - предположил он, прикидывая, зачем бы это понадобилось послу. - Его каюта готова, и отдельная каюта для госпожи, как и было сказано. Отчалим в срок, если будут к нам милостивы Боги. Господин по-прежнему не берет с собой свиту?

- Теперь никто не скажет, что господин Лариат провел целый месяц на войне, - счастливо и торжествующе провозгласил цирюльник, поднося Геинмаару миску чистой воды. Из нее на посла глядел привет из прошлой жизни: чисто выбритый, подстриженный по-военному коротко — волосы отрастут и никто не узнает о том, что они были грубо обкромсаны ножом. Даже огрубевшие руки господина с черными от грязи ногтями выглядели теперь прилично, хотя никто не мог бы по виду его пальцев сказать, что этот человек не держал в руках ничего тяжелее пера и кубка с вином. - Спасибо господину за высокую честь, - продолжал приговаривать цирюльник, сворачивая свои кожи и пятясь к двери. Открытая уверенным движением дверь впечаталась ему в спину, выбив из мастера какой-то неприличный для достойного человека скулеж, и в покои Геинмаара вошел Вейт. У него за спиной маячили какие-то фигуры, но разглядеть их посол не успел: выпустив цирюльника, воин захлопнул дверь, предоставив спутникам ждать в коридоре.
- Служить тебе вызвались эти пятеро, господин, - начал он без разрешения, критически оглядывая работу цирюльника. - Они ждут твоего слова. Я был на корабле, там все готово к отплытию. Настолько готово, что они готовы принять на борт не больше пятнадцати человек, считая тебя. Капитан утверждает также, что с тобой едет какая-то госпожа. Единственного человека Дарея в этом городе мне застать не удалось — говорят, куда-то ушел не сказавшись, а допрашивать не рискнул. Что касаемо Гайра... - Вейт впервые опустил глаза и понизил голос. - Никаких следов, господин. Среди пленных, что работали здесь по воле врага, его не было.

- Это он? - в голосе Метта, доверенного человека наместника Бейдара Сетрина послышалось недоверие, смешанное с отвращением, когда двое препаскудно ухмыляющихся наемников распахнули дверь каюты, больше похожей на чулан для ведер и щеток. Предъявили взору распростертое на полу тело, и замерли, изображая из себя почетный караул. В тени, разгоняемой тусклым светом огонька в дорогом стеклянном светильнике, едва прикрытый рваньем, отощавший до костей и перепачканный в чем-то, похожем на кровь человек походил на мертвеца больше, чем на живого, и только по движению груди можно было понять, что он еще здесь.
- Не сумневайся, парень, - ответствовал ему наемник, чье имя Метт не считал нужным запоминать. - Он самый. Хозяин твой признал, и ты не ерепенься.
От слова «Хозяин» Метта передернуло, однако спорить с отребьем в его планы не входило.
- Тащите на палубу, - приказал он, отводя глаза от отвратительного зрелища. - Сейчас же.
- Э нет, парень, мы тебе не... - начал было второй наемник, но старший перебил его простым и весомым доводом — подзатыльником. Молодой понятливо кивнул и юркнул в чулан. Там он схватил пленника за ноги и с натугой вытащил в узкий, коридор, чувствуя, как тело в его руках начинает приходить в себя и шевелиться. Не обращая на это внимания — все равно далеко не уйдет - двое подхватили его под колени и под мышки, и привычно потащили прочь. Метт двинулся следом, держась за стены, чтобы совладать с качкой.

Если в помещениях было просто холодно, то на палубе вольно гулял ледяной ветер, веселился, хлестал людей колючим снегом, но сквозь тучи на черном небе нет-нет, да и проглядывали звезды. Только посмотреть на них пленнику не дали, затащив в другие комнаты, просторные, чистые и светлые от огней в таких же стеклянных колпаках. Здесь их уже ждал новый человек — рослый, не старый еще богато одетый господин. Взгляд, который он бросил на пленника, был полон торжества и радости, какую приносит свершившаяся месть.
- К господину нельзя, - послышалось из-за двери, когда Метт прошел вперед и открыл ее перед своим хозяином. - Он сильно не в духе, так и передай наместнику.
- Ничего, - ответил тот за своего помощника. В его голосе звучала счастливая улыбка. - открывай. У меня есть нечто, что поднимет ему настроение.

Не знавший поражений арит флота Свободной Нанты, благородный господин Гирин Сайданар пребывал не в духе, и верные тому признаки стояли аккуратны рядком в особом приколоченном к полу ящике, зияя пустыми горлышками: даже мечтая напиться до беспамятства, он оставался верен своей привычке к порядку. Впрочем, до мечты было еще далеко: арит все еще прочно стоял на ногах и смотрел на вошедших стремительно трезвеющим взглядом.
- Кто впустил?! - гаркнул он вместо приветствия, не замечая радушия на лице Бейдара Сетрина, - Кас, я тебя за борт сброшу!
- Помилуй его, господин, - смиренно попросил наместник, не переставая улыбаться и жмуриться, как кот, пробравшийся в кладовку. - Сейчас ты все поймешь. Эй, вы! Привести!
Наемники втащили своего арестанта, и умелым движением опустили на пол, заставив встать на колени перед полководцем, тут же утонув в мягком, безупречно вычищенном ковре. Кто-то огрубелыми пальцам сгреб отросшие серые волосы и заставил узника запрокинуть голову...

Перед ним в прибитом к полу кресле сидел сухой старик в богато расшитых одеждах, и взгляд его выцветших от времени глаз должен был прожечь пленника насквозь, превратить в пепел прямо на этом ковре — столько в нем было ненависти. Он мог бы послать кого-то за водой, приказать, распорядиться, но вид человека, виновного во всех его бедах, вызывал в старческой груди волну ярости, и сдержавшись, чтобы не задушить его своими руками, он плеснул в лицо пленника кислым вином из кубка, чтобы окончательно привести его в чувство.
- Что ты теперь скажешь, наемник? - голос Гирина скрежетал от злости, - Что ты будешь делать теперь?