Голосование за ходы

К сожалению, весь опыт доктора Фабра говорил, что мамзель Сецуна потеряна для них. Чем бы не была вызвана эта загадочная болезнь, скосившая столь успешно такой большой кусок их экипажа, у девушки по прозвищу "Северный демон" она вошла явно в терминальную стадию. Печально. Печально для кого угодно, кроме самого доктора Фабра.

Пожилой энтомолог верил, что разрушения как такового, не существует. Разбей стекло - и ты создашь осколки. Сруби дерево - и ты создашь дрова для людей, ветки для гнездовья птиц, и целые мегаполисы для древоточцев и мокриц. То, что для гусеницы будет концом света - для бабочки будет началом новой жизни.

То, что происходило сейчас с мамзелью Сецуной было, конечно же, прискорбно. Но доктор, привычно отодвигая ненужные эмоции на второй план, сосредоточился на более высокой цели. Так раз его новые детишки, новообретенные личинки, должно были вылупится. И какая питательная среда может послужить для них лучше, нежели...

И в то время, пока вокруг звездолета "Сверхновая" глухим воем лазеров гремело космическое сражение, внутри его лаборатории творилось нечто прекрасное...

Доктор Фабр растерянно почесал макушку. Иногда во время напряжения, выброса адреналина, время могло идти по совсем необычной колее. Вот так с момента нападения дроном прошло сколько? Полчаса? Час? А кажется - будто неделя. Иногда восприятие играет с людьми в интересные шутки.

Слава Богу, сражение было позади. Рукоятки интерфейса управления дроном все ещё ощущались непривычно, хоть доктор и смог приловчится к управлению, и ведению боя. По крайней мере, новый взгляд на поведение ройный насекомых для Фабра весь этот эпизод явно открыл.

Но сейчас нужно было решить небольшую деталь, которую не стоило откладывать.
— Кхм, экипаж Суперновы, внимание. Я как-то собирался сообщить об этом ранее, но боевые действия несколько отвлекли. В одной из криокапсул, недавно нами обретённых, у нас есть пару ящиков холодного пива - отличный повод отметить победу, правда?

Это даст доктору достаточно времени для размышлений - а поразмыслить было над чем. Например, результаты краткого анализа, проведённого доктором над мешочком с порошком, что преподнёс ему мсье Уайт. Потенциал для развития человеческого разума и воспрития был безграничен. Это все интересно и хорошо, но что по настоящему интересовало доктора Фабра - какой результат будет на воздействие этих кристаллов на насекомых? Глаза сами собой скосились на сейф с недавно обретёнными пробирками...

Вокруг царил шум и гам - так обычно бывало, когда их разношёрстая команда собиралась вместе. Возможно, стоило сначала обговорить какую-то общую версию того, что говорить офицеру, продумать перекрёстные ссылки, дальнейший план действий. По крайней мере, такие планы были у доктора Фабра с самого утра. Но после их вытеснили гораздо более важные вещи - например, удостоверится, что все образцы и питомцы из лаборатории будут спакованы и готовы к переезду. Потому, о подготовке к разговору с представителем властей доктор вспомнил лишь уже после того, как сам разговор, в принципе, закончился.

Проведя рукой по лицу, немолодой энтомолог вдохнул - волнение на его лице сменилось усталость, а после - обычным спокойным выражением. Так бывало, когда призраки прошлого незвано стучались в дверь.
— Нашли что-​то стоящее внимания, док?
Откуда-то сбоку послышался знакомый голос. Мистер Шеффорд, член их экипажа, со смешанными обязанностями. За последнее время он проявлял интерес к работе доктор Фабра - достаточно, чтобы вызвать опасения. Но в тоже время, на ищейку Федерации программист похож не был. Но в любом случае, стоит быть осторожным.
— Ничего необычного, Джон, - мягко улыбнулся доктор, - Просто пару интересных новостей. Вы же знаете, какой интерес я питаю к насекомым.

Но стоило отдать должное Джону Шеффорду - своим вопросом ему удалось вывести доктора Фабра из ступора. Так раз для того, чтобы услышать куда более важное замечение.
— Подключится к единому разуму? Звучит как задачка не на один год, особенно при условии, что мы не особо понимаем их методы формирования и передачи сигнала. Может, наблюдение за живым умником станет прорывом в этой области.
Доктор Фабр, прищурившись, перевёл взгляд на Элиаса Уайта. Смотреть приходилось снизу-верх - часто из-за того, что доктор сидел на скамейке, частично - из-за массивного костюма инженера. Но оставить без внимания реплику, напрямую касающуюся его дисциплины, доктор не мог.
— Мистер Уайт, позвольте вас заверить - кодировку био-синапсов Роя Федерация смогла вскрыть уже давным давно! Именно потому вся та чепуха, что этот Дженкинс нёс по новостям - сущий бред! Пленение столь ценного...

Доктор оборвал последнюю фразу на полуслове, внезапно спохватившись. Во-первых, здесь это вряд ли кому-то было интересно. Во-вторых, он и так сказал уже слишком много. Оставалось надеятся, что дежурный офицер слишком занят рисованием своих чёртиков на планшете, чтобы услышать что-то лишнее.
— Кхм, но это просто мои предположения. Давайте лучше приступим к поиску корабля, верно?

Отец Вальтен тяжело перенес прошлую ночь - тяжелее, чем ожидал. Тут дело даже было не в физическом истощении - но в том грузе, что тяготил душу святого отца. Священник, с тех самых пор, как облачился в белые ризы, стремился поступать правильно. Главным моральным мерилом для него был внутренний голос, голос совести - и голос ангелов, что направлял святого отца. Отец Вальтен полагал, что Сигарда наградила его исключительным даром - различать, чьи голоса он слышал в своей голове. И речь не о черной магии или одержимости - по крайней мере, не совсем. Речь идет о внутренних голосах - будь это голос лени, голос зависты, злобы или эгоизма.
Отцу Вальтену вспомнились записки одного нефалийского врача, которые он читал когда-то. Тот любил поразмышлять на подобные темы.

Нефалиец писал, что каждый человек, хочет он того или нет, следует чьему-то голосу - своему, или чужому. И большинство людей следует чужим голосам - навязанными моральными законами, Церковью, обществом и тому подобным. И лишь немногие люди могут быть по настоящему свободны, следуя своему собственному голосу. Но при этом, как всегда, можно удариться в крайность - бесконечно потакая своим желаниям. Беспорядочные половые связи, разгульный образ жизни - чаще всего это всплывает в голове людей при слове "свобода нравов" или чем-то подобном. Но довольно редко человек при длительном подобном способе жизни хоть немного счастлив по настоящему. И в этом случае их вряд ли можно назвать свободными - скорее, они просто следуют самому зычному голосу из всех.

А самых зычный голос - не всегда твой.

Однако отец Вальтен не совсем был согласен с этим. Да, следовать "своему голосу", как писал нефалиец, было важно и правильно, чаще всего. Именно из этих побуждений священник, в свое время, оставил родное поместье, богатое наследство и блестящее будущее - все ради ангельского света.
Но не всегда "его собственный" голос говорил правду. В молодости, именно следуя своим собственным порывам, молодой тогда еще Вальтен обрек на смерть человека. И много раз после того голос изнутри толкал на совсем не светлые вещи - поступать егоистично, неправильно.

Лишь одни слова всегда вели к свету, лишь один голос всегда давал ответ. Голос той, кто всегда была рядом, кто поднимала простого грешного человека, каким был Вальтен, после его падений. Кто всегда принимала его таким, какой он есть - но при этом толкала его на большее.

Сигарда.


Следуя ее голосу, прошлой ночью священник встал на пути у тьмы. Он не знал, что произойдет - он лишь делал то, что подсказывали ему ангелы. По сути, он ничего не сделал - лишь встал на ноги, когда это было нужно. Все остальное сделали за него - яркий, слишком яркий небесный свет прогнал призраков прочь.

Но из за промедления священника, тени успели забрать одного из них - и последний, несчастный взгляд охотника навсегда запечатлелся в душе святого отца. Но нельзя давать этому сломить его. Все указывало на то, что перед ними лежало нечто большее, нежели простое паломничество. Святой Трафт ожидал впереди.


Отец Вальтен, стараясь скрыть круги под глазами полями потрепанной треуголки, кивнул стражнику.
--- Да, конечно, все мы - верные слуги Авацины. Мы не причиним вреда, позвольте лишь обсудить наши планы.

Выдавив из себя улыбку, священник отвел своих спутников чуть поодаль от ворот.
--- Друзья, - обратился ко всей группе отец Вальтен, - я хочу верить, что наши судьбы переплетены. Может, ангелы специально направили нас всех на один путь - сюда, в эти негостеприимные места. И они уже берут с нас плату за проезд.
Священник помолчал секунду - последний взгляд Райленда снова всплыл у него перед глазами, но он прогнал наваждение, и с новой силой продолжил.
--- Я знаю, что не все из нас особенно рады кампании друг друга, и речь не идет о полном доверии. Но лишь действуя сообща, мы сможем дойти до нашей цели. Shadowgrange лежит еще далеко - и только поддерживая друг друга мы доберемся туда. Сейчас, у нас есть отличная возможноть передохнуть и узнать, что нас ожидает дальше. Но будьте начеку - мы не в Трайбене, кто знает, чего стоит ожидать. Мы с Мартином отправимся на развездку к тому, кто здесь всем руководит - но мы не сможем сделать этого без вашей поддержки. Разделимся, хоть мне и не особо нравится эта идея. Пока мы будем внутри, разузнайте все, что можно, снаружи.

Священник помолчал, обводя товарищей взглядом. Его усталые глаза остановились на волшебнике.
--- Мсье Иперит, мы все видели Ваши навыки. Скажите, есть ли у вас в магичеком арсенале что-то, что позволило бы нам общаться на растоянии? Я слышал, некотоыер чародеи способны связываться друг с другом по разные стороны Иннистрада. Если что-то пойдет не так, было бы крайне удобно, если бы у нас было возможность подать друг другу знак. Что думаете?

Стрелы просвистели мимо отца Вальтена, направляясь вглубь часовни. Священник сглотнул, кося глазом на юного Эйдена. Нет, не может быть - тот не мог присматриваться к филейной части святого отца, конечно же нет.

Зловонные мертвецы вывалили из часовни, и отца Вальтена будто накрыло. Перед глазами встали давшние воспоминания о самой ужасной ноче в его жизни. но быстро стряхнув пост-зомбический синдром, священник решительно замахнулся булавой, стремясь раскрошить череп ближайшего ходячего мертвеца.

Отец Вальтен хмуро посмотрел в сторону шепчущихся Эйдена и Гэкса. Все могло принять грязный оборот. Священник путешествовал в Иннистраде много лет, и частенько видал подобные ситуации. Вдали от городов и общества, в людях часто могли просыпаться... разные стороны характера. И даже не всегда для самых худших подобных проявлений требовалось проклятье крови или ликантропия. Зачастую, самым страшным зверем мог быть и простой человек.
Священник перевл взгляд на Мартина. Хватит ли у молодого предводителя катаров сил сдержать своих подчиненных? Воинская иерархия мало что значила за стенами человеческих городов. В лесу царствовало право сильного - и лишь твоя воля определяла твое положение в этой цепи. Где в этой цепочке жертв и охотников был Мартин Торрен?

Священник замотал головой, прогоняя неправильные мысли. Они - не звери. Они - люди. Слуги Авацины. Ангелы оберегают их. Не вольчи законы, а лишь сила веры. Это стоило напоминать себе почаще. Особенно, когда твой крошечный лагерь можно измерить парой шагов, а от тьмы и кошмаров, прячущихся в ней, тебя отделяет лишь пара телег.

Отец Вальтен вздохнул, очищая разум. Заставив себя улыбнуться, он посмотрел на Рони и Иперита, что сидели рядом с ним, помогая с готовкой. Улыбка сразу стала искренней.

Священник оторвал взгляд от костра, взглянув на Гэкса и Иперита.
--- Друзья мои, если вам на самом деле настолько нечем заняться, то можете и вправду поубивать друг друга. Однако если не дети малые - то займитесь делом. Организуйте дозорных. Мы, Авацина нас сохрани, по прежнему в окружении тьмы - и судя по звукам, за стеной телег есть множество тварей, куда лучше подходящих в качестве целей для твоего арбалета, сын мой. Расследования оставь своему командиру.

После гневной тирады, отец Вальтен повернулся к магу.
--- Вас, наш друг из Нефалии, я бы хотел попросить не дерзить в ответ на колкости нашего друга - даже если он не прав, мы пока что тут все за одно. Займитесь делом, и докажите, что Вы не вампир на деле - вон лук, его нужно почистить в суп, сразу после картофеля.

Сожженные останки церкви глубоко опечалили отца Вальтена. Стоя на коленях на попелище, он горевал более, чем кто-либо другой в караване. Он не бывал в этой конкретной церквушке - но в сотнях подобных, разбросанных в самых разных частях Иннистрада. И чем ближе они были к лесам и диким пустошам - тем сильнее был вера людей, живших там. Обычно.

И потому священник так сильно горевал от увиденного. Он знал, каково это - когда между тобой, и ожившей тьмой лежит лишь хрупкий церковный витраж. Ужасное воспоминание всплыло в голове отца Вальтена - воспоминание об одной из самых долгих ночей, что-когда либо бывали в его жизни...


Ему удалось тогда выжить, как и остальным. Этим же людям, в этой церкви - нет.

Священник молча поднялся на ноги, не отряхивая пепла с рясы. Он запомнит это место, он расскажет людям обо всем, произошедшем в этом месте. Он убедится в том, что церковь отстроят заново - эти земли будут освящены, обереги поставлены, ритуалы проведены. Тьма не получит ни клочка земли, что принадлежит людям. Они ей не позволят.

Вечерело.
Караван сбавил темп возле деревни, в которой не горело ни огонька. Дурной знак - ни одно селение не может позволить себе роскошь погружаться в полную темноту в эти времена. Свет - пускай даже неверный свет факелов - это зачастую последняя преграда, что держит ужасы ночи на расстоянии от жилищ людей. Свет, да стальные вилы под рукой.

Отец Вальтен ехал молча и угрюмо с тех пор, как они покинули развалины церкви. Всякий, кто приглядывался к его лицу в это время, мог разглядеть не столько мрачность, сколько твердую решительность.

Когда карован остановился, священник слез с телеги, оставив на ней свой дорожный посох. В его руки лягли щит и булава, и он остановился возле Мартина, не проронив практически ни слова - лишь приглушенное бормотание молитвы Сигарде перед тем, как вглядется во тьму.

--- О, благодарю Вас, госпожа. Вы крайне великодушны. Нет, боюсь, я не смогу остаться. Озеро Цапель было чудесным - поблагодарите мужа еще раз за то, что вытерпел мое присутствие во время рыбной ловли. Авацина оберегает, госпожа.

После долгих прощаний, когда отцу Вальтену уже на самом деле стало становиться неловко, ему наконец удалось таки распрощаться с великодушной горожанкой, которая приютила священника во время его короткого визита в Трейбен. Конечно, отец Вальтен мог остановиться в церкви - и даже, возможно, возле самого Собора - но пока что он не чувствовал, что готов вернуться под своды больших церквей. Слишком часто он замечал в здешних служках, далеких от границ и лесов, не те черты, что хотел бы видеть в слугах ангелов.

Само собой, это были неправильные мысли, которые стоило гнать подальше. Просто... святому отцу требовалось еще некоторое время, прежде чем он сможет вернуться под вычурные арки Собора Авацины.

Тем более, у него была цель. Которой следовало достичь как можно раньше, иначе... кто знает, к чему могут привести последствия. Да, это будет нелегко, однако... ангелы укажут путь. Так всегда бывало - отцу Вальтену оставалось лишь делать то, что он мог в данный момент.

И в данный момент его взгляд привлекла групка людей, собиравшаяся совсем неподалеку. Караван, судя по всему. Отважные люди, раз собираются путешествовать в такое время.

Сопровождая свои шаги стуком посоха о мостовую, священник приблизился к одному из стражников, намереваясь благословить караван перед отправлением. Однако, услышав место их направления, недолго думая, отец Вальтен сменил решение.

Приблизившись к лидеру каравана, и дождавшись, пока он закончит говорить с другим странником, священник в приветствии дотронулся до края треуголки.
--- Мистер Райсхаф, верно? Рандульф Райсхаф? Многие из моих знакомых в городе упоминали о Вас, как о хорошем человеке. Рад знакомству! Я хотел просто благословить ваш караван на дорогу, но услышал о месте, в которое вы направляетесь. Так вышло, что мне по пути - мог ли я присоединится к Вашему каравану? Заплатить я могу.

Поддерживая теплую улыбку, священник достал из кошеля золотую монету.

--- Вальтен. Отец Вальтен, - священник кивнул катару, сфокусировав взгляд на нем. Главный? Судя по тому, что святой отец сумел расмотреть в лицах других вооруженных служителей церкви, так оно, скорее всего, и было. Юнец для этой роли отпадал сразу - в этих местах приходилось взрослеть рано, это верно. Однако волнение мальчишки выдавало в нем неопытность.
Оставались еще мужчина в одежде стражника и охотник. Последний также вряд ли был главным, он больше походил на следопыта или проводника. Стражник же... был слишком похож на стражника.
Тот, кто говорил сейчас со священником, больше всего походил на их вожака - хотя и был слегка молодоват для этого роли. Но - опять же, в Иннистраде взрослеют рано...

Тем более, первое впечатление слишком часто бывает обманчивым - за время своих путешествия отец Вальтен успел для себя это уяснить. Лишь ангелы смогут указать, кому можно доверять.

--- Мой путь лежит дальше Виденского прихода, да благословит его Сигарда. Я планировал вместе с карованом заехать в Ханвейр - это богатое поселение. Я давно там бывал, хотелось бы снова увидеть порт, да и известный Ханвейрский большой рынок под открытым небом. В таким местах часто востребованы верные слуги Авацины, - отец Вальтен кивнул Мартину, подразумевая, что "верные слуги Церкви" - это не только он сам.

Священник зачерпнул несколько ложек похлебки, пробуя пищу, не особо культурно сербая при этом. Спустя пару мгновений, он продолжил, не отрывая взгляд от миски.
--- Но я не планирую задерживаться там дольше, чем нужно. Я направляюсь дальше... в Стенсию.
На последний словах отец Вальтен, пряча глаза за полями треуголки и делая вид, что все еще смотрит в миску, взглянул в лицо катару, ожидая реакции на цель своего путешествия.

Отец Вальтен был рад, что подошедшие катары отвлекли его от разговора с девушкой. Пока что священник еще не был уверен, что может спокойно говорить о Святом Трафте в кампании незнакомых людей. Еще нужно было время, чтоы все осмыслить. Время, время, время...

Каждому подошедшему отец Вальтен улыбался, и помогал Рони разливать похлебку всем желающим. После того, как все получили до дымящейся миске, священник присел у огня, жестом приглашая путников присоеденится.
--- Присаживайтесь, воины, давайте разделим эту скромную трапезу вместе. Признаться честно, я рад, что нас сопровождают верные солдаты Авацины! В пути становится чуть спокойнее. Вы едете в Ханвейр, или вам просто по пути с караваном?

Отец Вальтен, хоть и улыбаясь, но внимательно смотрел в глаза каждому из четырех катаров, переводя взгляд с одного на другого, ожидая ответа.

Одинокая фигура, укутанная в балахон, сидела на вершине бархана, устремив взгляд на юг. Смеркалось. Единственным звуком, что пока что слышала фигура - было завывание ветра. Несмотря на это, сидящий на песке слышал звучание костяного дудука у себя в мыслях, чья музыка переплеталось с шепотом ветра. Его четвертый младший брат когда то играл эту мелодию на трубке из кости - и всегда в тяжелые времена она помогала успокоиться. А спокойствие - это то, в чем нуждалась фигура сейчас.

Даже вечно молодой Ветер-Лиасс, всегда беспечно носывшийся по Пустыне, сейчас нес с собой лишь тревогу и беспокойство. И на то были причины. Смутные времена ожидали впереди.

Смеркалось. И это его беспокоило. Эти сумерки длились уже в пять раз дольше, чем любые другие, что он видел за свои дни. На то была причина - как говорили. Луна падает. Шай-Карадж простер свою руку из далекой тьмы, чтобы накрыть своей тенью весь мир.

Сидящий на песке не знал, что это значило. Он был еще молод - и никогда не видел ни демонов, ни убивающей все тьмы. Он не спускался в темные древние тоннели, куда уходили легендарные воины его народа, чтобы никогда не вернутся.

Но тем не менее, он уже не просто погонщик червей. Теперь он должен вести свое племя. Муар, его самый старший брат, был много дюжин дней назад найден в пустыне, растерзанным. Никто не знал, что или кто мог так изуродовать великого воина - многим было страшно. Ходили странные, плохие слухи - про неправильные вещи, что творились далеко на юге. Все эти мысли клубились в голове юного вождя, не давая сосредоточится. Усилием мысли он прогнал их, сосредоточившись на лишь ему слышимой мелодии костяной флейты. Для того, что нужно было сейчас ему совершить, ему потребуется вся концентрация. Ему нужно будет поймать Шаи-Хулуда, песчаного бога.
Одним плавным движением, фигура поднялась на ноги, выпрямившись во весь свой семифутовый рост. Из скрадывающего формы балахона показалось четыре тонких, покрытых хитином руки, в каждой - длинный шест, заканчивающийся крюком. Насвистывая протяжную мелодию, что крутилась у него в голове, молодой фрижук пошел вперед, ловко спусаясь с бархана. Пустыня перед ним бурлила - нечто чудовищно огромное двигалось под толщей песка - больше фигуры в сотни раз. Песчаный бог заметил его, и стремился пожрать глупца.

В это время, Рой Песка и Солнца собирался в поход. Постороннему наблюдателю это могло показаться полнейшим хаосом - множество высоких и грозно выглядящих инскетоидов вмечутся по небольшой пористой скале, облепив ее со всех сторон. На самом деле, Рой целеустремленно готовился к отбытию - лишь очередная веха в его кочевой жизни. Самое необходимое забиралось, ненужное - зарывалось в песок, до лучших времен. Сильные готовили крючья для управления песчанными червями, что должен вскорости привести их новый предводитель, Муа-Ксир. Более слабые переносили вещи, занимались теми, кто был слабее. Тех, кто не мог идти или был стар - приносились в жертву Пустыне и Рою.
Свободный Рой никогда не знал над собой ярма совокупного разума древних времен - но потрясающая координация инсектоидов никуда не исчезла. В течении часа несколько сотен фрижуков были готовы к отправке.

Когда Ал-Лат прошел совсем немного по небосводу, весь Рой уже оседлал червей. Первый бедуин, несмотря на молодость, был отличным погонщиком - он умел управлятся с могучими тварями сильной рукой. Хорошее качество для предводителя - может, впереди у Роя хорошее будущее.

Всего червя было три. Самый большой лично вел Муа-Ксир, оседлав Старика пустыни прямо у головы могучей твари, зцепившись крюками за край хитинового сегмента брони червя. Остальные фрижуки, используя похожие инструменты либо держась друг за друга, покрывали все тело червя вплоть до хвоста, покрыв того живой цепью. Третий червь был меньше остальных, и моложе - но даже он был лишь наполовину покрыт фрижуками - да, Рой уменьшился за последнее время.

Муа-Ксир не повел племя сразу на север - он выбрал более осторожный подход. Им нужно быть готовыми к тому, что лежит на севере - так он говорил. Кто-то говорил, что юный вождь просто не хочет покидать пустыню так скоро. Кто-то говорил, что первый бедуин просто боится. Кто-то был уверен, что им нужно наоборот, повернуть на юг, и отправится в сердце Ночи - чтобы там лично сразится с Шай-Караджем. Но это были просто разговоры.

Водя червей по кругу вокруг скалы, бывшей пребежищем Рою несколько последних дней, вождь решил разобраться с некоторыми насущими проблемами перед тем, как отправится в путь. Можно было собрать все вещи, что не успели взять с собой впопыхах. Самый маленький из их червей еще рос, и панцирь медленно сходил с него, показывая новый, крепче и больше. Но старый панцирь можно было акуратно снять, и использовать - как крепкое оружие, доспехи и инструменты. На это нужно время, но оно того стоит.

Так же по совету Муа-Ксарты, лидера маленького роя, что присоединился к ним недавно, вождь решил уговорить группу федалкинов-фрижуков, что оставались на скале, отправится вместе с Роем Песка и Солнца. Федалкины были особыми фрижуками - хоть и путешествующие в группах, не признававшие себя Роем. Они были куда более умелыми воинами, чем остальные, и могли пригодится. Сюда их привлекли странные слухи про возрождение старых, гневных путей. Муа-Ксир надеялся, что сможет их переубедить.


Нужно было решить так много. И впереди... что впереди? Юному лидеру было страшно. Он никому в этому не признавался, его бы не поняли. Он знал, что не имеет права на страх - но боялся. Боялся не тьмы, не древнего яростного бога ненависти, не даже своей ответственности. Муа-Ксир боялся неизвестности, что лежали перед ним и его племенем. И да сохранит свет Ал-Лата Рой Песка и Солнца.

В ответ на реплику Ганса, Ди только что-то неразборчиво прожужжал через решетку вокабулятора. Он еще раз окинул взглядом помещение, после чего отправился вслед за помощником капитана.
Следуя по коридор корабля, инженер осматривался и регистрировал определенные изменения. Похоже, что-то на судне.. поменялось. Оставалось надеяться, что машины существенно не пострадают.

Однако все надежды техножреца были развеяны в прах, когда он увидел бывшую дверь склада. Глазные линзы Даедалуса расширились от представшей перед ним картины, манипулятор на плече болезненно сжался. Руки в перчатках сжались в кулаки со скрипом.
Дернувшись, Иреус издал громкий нечленораздельный вопль, состоявший из металлического скрежета и практически ультразвука, больно резанувший уши стоящего рядом Ганса. Отпихнув помощника капитана в сторону, механик ворвался в помещение склада, издавая все те же противные крики, иногда перемежавшиеся визгливыми словами
--- Кто?!! Кто это сделал?!!! Я его выпотрошу за измывательства над механизмами! Садисты! Маньяки! Неотесанные варвары!!

Аккуратно поставив свою книгу обратно на полку, он с интересом провел пальцем по корешку новой книжки. Что она здесь делала? Скорее всего, либо святой отец случайно забыл ее здесь, либо кто-то просто поставил сюда по ошибке. Хотя обычно никто в его покои не заходил в любом случае.
Фредерик потянул ее на себя за верх, и аккуратно вытащил книгу. Да, точно, это была именно та, что использовал отец-настоятель в своих проповедях. Фредерик ее не читал, но знал очень хорошо по проповедям. Открыв на первой странице, он пробежался глазами по первой строчке - “Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?”. Да, он хорошо помнил эту фразу.
Полистав ее еще немного, он закрыл ее и решил отнести Бальтазару. Проповедь уже закончилась, чем не преминула воспользоватся Лила - он слышал ее быстрые и легкие шаги на лестнице. Скорее всего, ей опять что-то нужно от священника. Усмехнувшись своим мыслям, он вышел из своей комнаты и начал спускаться по лестнице. Третья ступенька скрипит гораздо сильнее обычного, нужно будет заменить.
Войдя в главный зал, он остановился у дверей, решив не отвлекать отца-настоятеля.

Весь день не задался прямо с утра. Началось все с того, что сонный Док, не успев толком проснуться, расхреначил себе голову об угол стойки с скальпелями. Ничего непоправимого - благо заснул он накануне вечером в лаборатории. Возможно, это можно считать отправной точкой всей последующих событий бедного Дока.
Воскликнув "Доктор я, машу вать, или нет?!!", и схватив первый попавшийся скальпель с пола (весьма нестерильный, к слову), и парочку других попавшихся под руку вещей, он сам себе закрыл порез и наложил швы. Делать это приходилось вслепую - один глаз отчего-то упорно не хотел открываться, а другой бесконечно заливало кровью. Или это была не кровь? А-а, неважно.
Наконец закончив, он с удовольствием подошел к зеркалу, что бы полюбоваться собой. Н-да, выглядело.. странно. Ах точно, он же прогуливал курсы хирургии, что бы посмотреть старые нацистские фильмы про захват Лондона.
Убей... Убей их всех!
Ничего, очень даже симпатичные шрамы.
Они все одержимы демонами!
Наверное, все таки стоит перевязать голову.
Только убив и приняв ванну с их кровью, ты сможешь спасти их!
А что, перебинтованная голова - это очень даже стильно. Все равно его прическа испорчена сгустками его собственной свернувшейся крови.
Убе-е-ей!
Да завались!! Задолбал! И вроде бы спирта выпил вчера немного.. Или этот внутренний голос появился после того, как его голова имела близкое знакомство с тумбочкой? А-а, неважно. Пройдет потом.
Убива-ать...
Да-да, конечно. Может в другой раз.
Обернувшись, он поднял тот предмет, из за которого он подскользнулся. Какой-то информационный планшет, старье. На треснутом экране была всего лишь одна зеленая надпись, про странную девушку с не менее странным именем "Шматрица", которая кого-то поимела. Бред. И док безмятежно швырнул планшет за спину.

Нацепив свои любимые многолинзовые очки и накинув свой любимый халат, док отправился по вызову в кают-кампанию. Уже закрывая дверь лаборатории, его окликнули изнутри.
---Хей, мистер Непер, а что же с моей простатой?
Закатив глаза, Док распахнул дверь. На стуле сидел высокий смуглый мужчина в одних лишь сандалиях и набедренной повязке. А еще у него была голова пса. И в руке он держал нефритовый посох с каким-то знаком на навершии. Окинув его безразличным взглядом, Док ответил
--- Не Непер, а Нейпьер, а еще лучше просто доктор либо док. А ветеринар это верх по коридору, -- и с этими словами он начал закрывать дверь.
--- Да как ты смеешь так говорить с самим Ану.. -- остаток фразы док уже не услышал. Вставив ключ в замок, док таки не повернул его. Чутка приоткрыв дверь, он заглянул внутрь. Комната была пуста, только перевернутая тумбочка и залитый его собственной кровью пол. Пожав плечами, док закрыл дверь на ключ, и поспешил в кают-кампанию. Наверное, тот чудик просто вышел через черный ход. И лишь на пол-пути он вспомнил, что никакого черного хода у него нет.
В дверях он столкнулся с Первым Помощником.
--- Добрый вечер, архиепископ.

Хм-м, они точно против него что-то замышляли. Он давно за ними следил, за их мерзкими движениями. Однажды друг друга племянника матери его давнего пациента сказал, что безумие - это постоянные повторяемые движения, и надежда что от этого что-то изменится. А эти мерзавцы, эти сволочи занимались этим всю свою жалкую, никчемную жизнь! Ублюдки! Горите в аду!! Меня сводят с ума ваши постоянные однообразные круговые движения! Чего вы собираетесь добиться?! Вы ничтожны в своей ничтожности!!
--- Док - если на вас накатит приступ необоснованного гуманизма и неистовое желание спасти чью-нибудь жизнь - перед этим богоугодным делом проконсультируетесь со мной. Потому как регенерина у нас мало, а идиотов много.
Отлипнув от настенных часов кают-кампании, Док взглянул на капитана, и издал странный звук - что-то среднее между блеянием и хихиканьем.
--- Капитан, капитан! Гуманизм не входит в мои обязанности! -- он указал на часы, -- В мои обязанности входит знать, что заставляет людей тикать. И я знаю, как это тиканье прекратить! А гуманизм - нет, увы и ах...
И он снова продолжил сверлить циферблат перед собой взглядом.

Он заметил, что кроме него и девушки, есть еще кто-то. Мужчина, с черными смоляными волосами. Он стоял далеко, и похоже именно его вначале заметила девушка. А еще она заметила рыб..
Мерзкие, белесые создания. И хотя кожа девушки, и похоже того парня, тоже были бледными, при виде он не испытывал такой.. неприязни, отвращения? А по виду тварей вряд ли можно было сказать, что они рванулись с девушке с добрыми намерениями. А ведь она, судя по всему была беззащитна.
Оружие. Вот что ему нужно, что бы победить врага. Его массивные руки должны были для этого сгодиться. И тут он вспомнил о том копье, что было у него в руках с самого начала. Его конец был острым, а значит - он мог резать. Значит, он мог послужить в качестве оружия. Отлично.
Взяв гарпун в обе руки, он поспешил на перерез рыбам. К счастью, девушка начала убегать. Оставалось надеяться, что тот парень не причинить ей вреда.
Почему он ее защищал? Она вполне могла оказаться врагом, а рыбы - просто безобидными созданиями. Почему он должен верить своим глазам? Во всем этом подводном мраке вряд ли могло быть что-то надежное. Тем не менее, он полагался именно на то, что увидел. Нельзя было просто стоять на месте и ждать развязки событий. Во всем этом мире такая позиция не привела бы к чему-то хорошему.
Тем более, на ней был узор. хоть и не такой как у него. Это заставляло чувствовать его.. некоторую связь? Схожесть, объединяющею их в этой беспроглядной тьме? Возможно.
Не смотря на свои не слишком оптимистические мысли, он не замедлил шага, пытаясь отрезать тварей, походивших на обрубки рыб, от девушки.