Голосование за ходы

Мойра с нескрываемым облегчением сняла рюкзак, поставив его поближе к остальным вещам и "охране".

Она осмотрелась вокруг придирчивым взглядом. Четыре часа от деревеньки, а здесь явно привал не только их группа делала. И довольно регулярно при этом.

– Итак, дамы и господа, у вас есть 5 минут на отдых и для того, чтобы справить нужду. Неизвестно, когда мы снова остановимся, но посреди джунглей я не буду ждать, пока вы "сделаете своё дело". По поляне не разбредаться, всем учёным собраться в кучу в центре. Отряд, кругом оцепить учёных, и глазеть в джунгли. Можете присесть. На этом, я откланиваюсь.

Мойра дождалась возвращения "командира" из кустов и подошла к нему с добродушной улыбкой и негромко заговорила.

- Мистер Браун, простите, что отвлекаю, сэр... но не могли бы вы выделить мне сопровождающего за ... периметр центра поляны. Я знаете ли женщина и моя природа не позволяет мне задрать лапу на эти низкорослые кусты. Я обещаю надолго не задерживать вашего бойца, сэр. - улыбка барышни была сродни улыбке Мерри Попинс, когда Майкл и Джени спросили ее, пойдут ли они снова к ее кузену, который в свой деньрождения летает по каминному залу при помощи силы веселящего газа. - И еще, сэр. Позвольте нам сделать привал чуть подольше, я думаю, что все мы несколько устали и нам необходимо отдохнуть немного более 5 минут, а я обещаю воспользоваться этим временем, чтобы накормить нас легким супом или чаем, которые никак не отяжелят ваши крепкие тела и не притупят вашей хищной реакции, так как восполнение жидкости и глюкозы необходимо даже вашему организму, сэр. И чуть более продолжительное переключение внимания даст возможность вашим глазам и мыслям отдохнуть. Это небольшое послабление в безопасном месте позволит нам ВСЕМ дойти до следующего привала, а вам защитить нас в случае опастности. Сонные и смертельно уставшие гражданские будут слишком легкой добычей для врагов, сэр. А нести нас тоже несколько неудобно, хотя я не сомневаюсь в вашей силе и выносливости, сэр. Но я бы чувствовала себя более защищенной, если бы руки наших бойцов были заняты оружием, а не нами, сэр... Вы выделите, мне сопровождающего, мистер Браун? - несколько холодно закончила свою тихую речь миссис о'Хэмстер и снова улыбнулась улыбкой Настоящей Леди.

Анвар смочил распаренный древесный лубок ярко-зеленой мыльной кашицей. Он показал над своей рукой, что нужно с ним делать и отдал «мочалку» и плошку с «мылом» гостю. Сам он тревожно всматривался в зарево.

- Мойся и ложись отдыхать, Венсер Странник. Если тебе станет холодно под овечьим одеялом, иди под мое волчье. Я вернусь и согрею тебя своим теплом. Зверей не бойся, они не зайдут в мой кин-иги, а от Зла тебя сохранит Священный Шар, который ты оставил на входе.

С этими словами Трикарн подхватил большую катомку на неудобном широком кожанном ремне и вышел в ночь. Холод-Барсук тут же принялся тереться о него, слизывая тепло кин-иги. Три Копыта волной передернул всеми мышцами на теле, отгоняя лакомку и напряженно всмотрелся в зарево.

Анвар опустил катомку на землю и поднял лицо к небу. Постоял немного вслушиваясь в звуки бойранов мироздания. Услышав нужный ему ритм , шаман глубоко вдохнул, медленно разводя руки в стороны. Его внутренний бойран подстраивался под слышный лишь его уху ритм. Затем он отпустил мелодию. Его голос был тихим, низким, рокочущим и резким, как голос Матери Земли. Слов не было, лишь звуки.

Трикарна слушал теперь свой собственный ритм. Бойран его сердца гулко звучал у его ушах. Он ощутил всей кожей танец его Братьев и не колебаясь последовал их зову. Он присоединился к Танцу Ветров. Сознание шамана стало кристально чистым.

«Скажи мне, дух-хранитель, Конь Красное Солнце, что мне делать? Я колебаюсь. В город людей из-за моря пришли ненасылные Рыжие Охотничьи Собаки Бьющего в Бойран Судеб. Мой гость, Грогель из-за Моря, повел женщину с Острова Туманов в форт Пришлых людей. Я беспокоюсь за него. И мой гость, Венсер Странник с Летающего Корабля, хотел идти в этот форт. Коготь Тьмы обратил на него свой взор. Но я забрал его в мой кин-иги. Что мне делать, Отец? Нужна ли людям в форте помощь твоих детей и даров или они лишь общаются со своим ненасытным богом? Дух Венсера подобен тысяче радуг над Водопадами Небесных Орлов. Мой лишь отражение солнца на ряби реки Трех Медвежат. Грогель хитер, как лис, но и лиса ловит охотник. Я пойду с моими братьями, ветрами, к форту Людей из-за моря. Но я не знаю, как правильно должен поступить твой сын - Красноухий… »

Движения все больше походими на танец мтепного коня.
Чувствовал ли шаман боль при перевоплощении? Не более, чем человек принимающий чашу с горячим узваром.

Перестройка тела была для него привычным делом и танец лишь помогал мышцам и костям занять полагающиемя им места в его истинном теле.

Три Копыта отряхнулся и волной передернул всеми мышцами, распушивая шерсть и разгоняя по телу горячую кровь.

Он всмотрелся в небо, в зарево на горизонте , потянул носом воздух и издал тихое рокочущее ржание, приветствую своих братьев шесть ветров.

Затем Красноухий отработанным движением закинул катомку на шею, прянул ушами и соврался в карьер в сторону форта. Его братья понеслись рядом с ним.

Анвар перевел внимательный и слегка настороженный взгляд на гостя. Новые вопросы Странника смутили юношу. Он знал от Грогеля, что обычаи Людей из-за моря очень сильно отличаются от анварских. И они могие из них неправильно трактуют, обвиняя жителей степей в дикости и аморальности.

Трикарн приподнялся на локте и с молчаливым любопытством наблюдал через костер, как человек с небесного корабля снимал с себя все эти неудобные и тяжелые штуки, которые они называли "защитой". Разве не доблесть -честная смерть в бою?! Так зачем они носят все это железо на себе, даже когда не в военном походе?

- Ни один анвар не станет отдыхать в таком колличестве неудобной одежды и металла. Душа анвара свободно блуждает по Трем Мирам. Как можно оторваться от ложа под таким весом?! - легкая улыбка и озорство в ореховых глазах Трикарна недвусмысленно указывали на шутку, но читалась в них и настороженное ожидание продолжения начавшегося разговора. - На твой второй вопрос, Венсер Странник, я отвечу так... Если зима холодная или нет огня в очаге, анвары согревают друг друга телами под теплыми шкурами. Люди из-за моря предпочитают замерзнуть насмерть в своей тяжелой металической одежде. Если тебе станет холодно или звуки ночи испугают тебя, мои шкуры и тепло тела согреют тебя.

Анвар нахмурился и поднялся, когда гость начал расшнуровывать свои замысловатые сапоги.
Он молча взял горшки для воды и вышел в ночь.
Но вскоре Трикарн вернулся и поставил воду в очаг.

Он оценивающе оглядел Странника и выставил у огня на циновки высокую, чуть выше, чем по колено бадью, в которой "ноги за ушами" вполне вмещался взрослый мужчина.

- Снимай всю одежду, Венсер Странник, ты будешь мыться, а то все духи в Трех Мирах разбегутся, если ты придешь к ним в таком виде. Как ты будешь ловить их, чтобы задать свои вопросы?- с серьезным лицом произнес Шаман, пробуя пальцем воду в одном из горшков. Лишь в его глазах плескалось озорство.

Он снова вышел и вернулся с охапкой мыльной травы. Благо река была рядом. О том, что у Грогеля были мыльные камни людей из-за моря Три Копыта решил умолчать. Хотя он тоже оценил их по достоинству и благодарно принимал, как подарки от своего белокожего друга. Да и у самого анвара был более удобный каштановый и бундуковый мыльный порошки. И даже редкий в этих местах -кофейный. Но гость был так любознателен и то ли наивен, то ли... что анвар не смог удержаться от "демонстрации" древних традиций своего народа. Да и сапоги Грогеля после дня пеших прогулок можно было использовать для глушения рыбы в реке не хуже жабей травки или того же бундука.

Приготовив траву, холодную воду в горшках, горячую в очаге и размочаленный выпаренный древесный лубок, который анвары использовали вместо мочалки, шаман с видом вождя на военном совете застыл над бадьей, до половины наполненной достаточно теплой, почти горячей, водой.

Анвар подошел к своему небольшому кин-иги, притаившемуся под склоном холма, достал из мешочка на поясе немного твердой как камень и хрупкой, как мел хвойной смолы и растер ее пальцами в маленькую глиняную плошку, установленную на связанный из веток треножник, туда же растер щепоть вереска и добавил можевеловой "муки", мелко подробленных и растертых веточек. При этом он тихо что-то напевал. Слов было не разобрать. Если они там и были, то сливались в монотонное переплетение звуков, в основном гласных... иногда казалось, что сознание гостя улавливает какие-то отдельные слова Старшей Речи, то про три мира, то про путь... то просьба духам что-то чтить...

Пару ударов камешком о камень и содержимое плошки затлело ароматным густым дымом. Анвар направил его широким пером по четырем сторонам света, потом окурил вход в жилище, гостя и последним себя. Бережно опустил плошку в треногу и откинул край мягкой шкуры, приглашая гостя войти. Изнутри пахнуло приятным теплом и пряными травами.

Кин-иги был невелик. Он был сложен из расставленных вкруг высоких шестов, укутанных дублеными шкурами. наверху было отверстие, из которого все еще едва заметно валил прозрачный дымок. Трикарн сдвинул два шеста, которые не были связаны с остальной конструкцией хижины, и "дымоход" стал немного шире.
Внутри царил красноватый полумрак и хижина оказалась больше, чем казалось снаружи.
Сверху, не мешая ходить. на натянутых травяных веревках висели травы, шкурки, сушеные овощи. фрукты и розвеси грибов. Несколько неожиданно на этих "полочках" смотрелись вязанные мужские портки, явно не анварского кроя и мужская рубаха, и так же в одном из "углов" присутствовали следы пребывания человека из-за моря. Плетеный сундук, с небрежно брошенным сверху кружевным щегольским воротом, который кто-то пытался починить костяной иглой и качественной нитью, и шляпа с двумя слегка облезшими перьями.
Вокруг костра были расстелены шкуры и плетенные из травы циновки. Под краем жилища на кожанных шнурках висели множество глинянных остроносых горшков, как закатанных чем-то, чистеньких, так и прокопченных пустых. Они были небольшими, максимум на порцию еды одному мужчине.

Трикарн молча отвязал тушки от копья и небрежно кинул их на циновку возле тлеющего огня. Копье и лук со стрелами он бережно уложил на крепления у входа и поклонился им, приложив три пальца ко лбу. Потом поклонился кострищу и осторожно-небрежно вкинул в него свежих дров из аккуратной полленницы, которая была по другую руку от входа. Потом он стащил с себя огромную волчью шкуру, аккуратно расстелил ее высоко над одним из спальных мест. Через всю голую спину, это было видно в достаточно ярком и ровном свете разгорающегося костра, тянулась тату - вставшая на дыбы красная лошадь с нестриженной гривой. Анвар скинул с себя высокие кожанные гетры и мокасины, оставшись лишь в более чем скромной набедренной повязке из тонкой кожи, которая сливалась с его цветом шкуры, и в украшенных бисером и перьями обхватах на верхней части плечей.

Анвар указал гостю на пушистую шкуру, если тот все еще стоял на ногах и, подхватив две связки по три крупных горшка, кролей, странно перекатившийся канями мешочек , и напоследок зачерпнув с края очага золы и щедро мазнув ею по голому торсу, считай голым выскочил в ночь.

Он спорно выпотрошил кролей у ручья, подготовил к выделке шкурки и нарезал в них мяса, остатки которого были щедро подарены детям ночи. Мелкие степные лисы уже за зиму знали этот ритуал и ждали угощение, совсем не боясь анвара, лишь щурясь от предвкушения и нетерпеливо переступая с лапки на лапку.

Затем он выкупался от души в холодном ручье и набрал в глиняные сосуды кристально-чистой воды.

Трикарн вернулся к гостю мокрым и свежим. Он подвесил шесть глиняных емкостей на предназначенное им место, уложил чищенные кроличьи шкурки, полные мяса на циновку возле обложеного камнями очага, несколько раз походя передернул волной всеми мускулами, как отряхивающаяся лошадь, прогоняя холод и копли воды со своего сильного поджарого тела. мясо, травы и коренья запихал в те самые горшочки на одну порцию еды. Горшочки опустил на петлях прямо в очаг. Туда же поставил побольше горшочек с водой. В воду кинул горсть сущеных ягод. Шкурки растянул на рамки, чем-то натер и поднял на веревочных лебедках почти к самому верху дымохода.

Покончив с этими привычными хлопотами, анвар опустился на мягкую зимнюю длиннлворсую козью шкуру, с блаженным лицом, запустив в нее руки и прогнувшись всем телом, и скосил всгляд теплых ореховых глаз на гостя, всем своим телом показыва я, что можно расслабиться и не сидеть, как на страже. Перекатился, полуприлег в фривольной с точки зрения людей из-за моря, но очень комфортной самому анвару позе, Грогель часто по-началу ворчал за такие перфомансы на Красноухого, но потом тоже понял, что тут нет ничего неприличного и тоже придумал себе удобные ему позы для вечерних рассказов.

Трикарн поправил чуть начавший кренится горшочек и упер, через костер, ясный теплый взор в чужестранца.

- Я готов слушать твой рассказ о Тенях, Венсер Странник. Потом я отвечу на твои вопросы и задам свои.

Он потянулся рукой к стене хижины, наощуть достал пару веточек и бросил их в очаг, по кин-иги понесся легкий можжевеловый запах...

Чем дальше анвар наблюдал за незнакомцем, тем больше он убеждался, люди из-за моря все одержимы духами загубленных ими существ. Эти духи постоянно сводят их с ума. поэтому люди из-за моря говорят. Громко и много. Они делают это, чтобы не слышать голосов в их головах.
Но иногда, они говорят с ними, как этот незнакомец. но все-равно не слушают. Незнакомец явно почуял, что кто-то за ним наблюдает и таиться больше небыло причин.

Анвар медленно, но уверенно поднялся и молча сделал шаг к свету, чтобы незнакомец мог его рассмотреть. Он посмотрел в глаза незнакомцу и негромко размеренно заговорил:

- Приветствую тебя, Человек из-за Моря. Три Сына Красного Солнца сказали мне о тебе. Трикарн ам Кохуранд наблюдал за тобой. Ты не похож на тех, кто живет в Большом Доме и охотится на зимних вересках. Что привело тебя в холмы, лишенные опеки Матери-Землм? Духи ночи шевелятся под камнями и на небесных равнинах. Ложатся спать под травинками стражи Отца Всех Коней, Красного Солнца. Опасной становится прерия для людей из-за моря. Ты говорил странные и неприятные слова своим духам на языке Страны Вечной Охоты. Там живут все предки людей. Поспеши к Каэр Кирх, Живущий в каменном доме, пока Красное Солнце держит голодных детей Тени в страхе. Сейчас мало оленей и коз в вересковых холмах, но много людей из-за моря, кто считает, что ваш Огонь защитит вас. Иди быстрее. Ты можешь успеть.

Три Копыта не был так уверен, что человек успеет дойти до форта засветло, он размышлял, не предоставить ли ему кров. И не будут ли духи, владеющие его умом, мешать спать шаману.
Он замолчал и смотрел на человека, опершись на свое корпье с розовым костяным наконечником. Копье было украшено бисером, шнурками, длинным волосом и двумя болтающимися дохлыми кролями.

Анвар даже не взглянул на охотника. Он так же опирался на свое копье.
- Воин из-за моря говорит громкие и хвастливые слова, - после небольшой паузы так же спокойно ответил шаман. - Шакалы идут за раненым лосем. Он слышит их голоса и теряет силу, пытаясь от них уйти. Трикарн не будет говорить что человек в золотой короне - лжец. Но не каждая кобыла это Мать Луна и не каждая собака - Страж Врат.
Трикарн вздохнул и замолчал, снова провалившись в полудрему.

Время шло. Анвар, также с полуприкрытыми глазами заговорил в пространство.
- К форту людей из-за моря идти пол-дня за просыпающимся солнцем. Любой анвар дал бы женщине совет, не проделывать этот путь одной. Даже если небесный дракон хранит ее. Трикарн ам Кохуранд сможет пройти этот путь с ней, если для нее его общество не будет унижением ее чести и добродетели.

Женщина уже обращалась к нему, но он был не в праве вмешиваться в ее жизненный путь без ее согласия. Особенно, если это женщина из-за моря. У них странные традиции. Трикарн не понимал их. Поэтому следовал своим традициям и жизненному опыту.

Духи таки не оставили Трикарна и, Отец Кролей подарил ему двух своих подопечных. Они исполнят сегодня свой долг - отдадут свои Жизни, чтобы укрепить и наполнить Жизнью тела Трех Копыт и его знакомого - Грогеля, а их Души и Духи уйдут своими путями. Души уйдут к Отцу Солнцу, где он спросит их, как они прожили эту жизнь и кому отдали Жизнь, и решит, в каком из миров они снова родятся и кем, а Духи их уйдут к Духам Предков, где будут рыть норы на солнечных холмах Отца Кролей и наставлять молодых кроликов этого мира.
Авар аккуратно умертвил животных при помощи длинной иглы, ранее принадлежавшей какому-то животному и зажег над тушками пучек ароматных трав, направляя дым по всем четырем сторонам света.
(Старшая Речь)
- Благодарю вас братья за ваш дар, я обещаю распорядиться им достойно. Идите же по тропе Аниса и Клевера, Кедр с Ежевикой будут защитой вам, Лопух и Одуванчик придадут вам сил. Отец Солнце, Красный Конь, Мать-Луна - Серебряная Кобыла к вам направляю я души братьев моих, не мешай им Конь Небо, не поднимай Небесную Пыль, а проводи их к Отцу Всех Кролей и Отцу Солнцу на суд. Они достойно прожили, Три Копыта из Красноухих сказал за них!

Анвар поднялся, повязал тушки на копье, а веничек из трав потушил пальцами, чтоб ни струйки не осталось и спрятал в мешочек, что носил на бедре.

Ему было неприятно то, что говорили друг другу пришедшие из-за закатного моря. Но лишь взгляда на них хватило анвару, чтобы понять - это они. Красное Солнце привел ранее к ним его Душу, а Отец Кролей привел к ним его тело.

Трикарн подошел и встал напротив воина, покрытого шрамами, на почтительной дистанции. Он оперся на копье с костяным наконечником, перьями, шнурками и кролями, показывая этим, что не оспаривает его права на оленя и проявляет к нему, воину, должное уважение.

- Доброй была твоя охота, воин! - сказал анвар на Торговом. Он осмотрел охотника, его оружие, добычу и снова перевел взгляд на лицо воина. Его взгляд был открытым, а сам он уверен в себе. Равный равному. Воин воину. - Духи благосклонны к тебе. И они привели к тебе меня. Когда я умер, Красное Солнце привел меня к тебе. Ты был в солнечной короне с девятью каплями росы на девяти вершинах. Но руки твои были скованы письменами, что сияли белым Огнем.

Анвар говорил это все так же естественно, легко и открыто, как другой сказал бы: "О, я видел твою матушку на ярмарке сегодня днем. Как ее почтенное здоровье?" Но никаких эмоций не отразилось при этом на его спокойном лице. Как буд-то он не слышал предыдущих фраз.

- Красное Солнце указал мне, что я должен идти часть пути с тобой и твоей женщиной, над которой парит небесный дракон, что хранит Огненный Цветок.

На девушку он намерено не смотрел, говоря только с охотником. И это не ушло от взглядов окружающих.
Сейчас он ждал ответа человека из сна. Он не боялся его, не заискивал. Он уважал, как воина и охотника, смелого человека, покрытого шрамами. И пытался понять. что же такого в этом Пришлом, что Красное Солнце отвел к нему Душу молодого шамана.