Голосование за ходы

Долина страданий

Небо было ясное. Вечная звезда щедро одаривала Ирт теплом и светом. Темная глыба комплекса, казалось, была видна из любой точки доминиона. Некогда долина была покрыта буйной растительностью, перемежающейся болотами, ныне же растительность была выкорчевана, а болота пересекли насыпи, необходимые для строительства. Сердцем ее была Огромная сложенная из темных базальтовых глыб пирамида. Широкий тракт лентой тянулся через топи к длинному подъему, ведущему к вратам сооружения. По дороге медленно ползли телеги. Груз их был весьма необычен - на каждой помещалась железная клетка с людьми. Вдоль пути на равных промежутках - Утер любил точность - торчали колья с телами погибших или погибающих жертв ярости Темного Владыки. Воронье и стервятники сидели на телах. Стоны лишь сопровождали процессию. За воротами пирамиды начинался коридор достаточно широкий, чтобы телеги могли проехать в самое сердце здания. "Гости" могли наблюдать со своих повозок отнюдь не только стены - местами камень заменялся прутьями решеток, за которыми сидели прибывшие ранее.

В основном женщины и дети.

Первый этаж был местом ожидания. Грязные лица, слезы, всхлипы и пустые призывы к милосердию поселились тут. Более эмоциональные звуки не проникали сюда с других этажей из-за толщи каменных блоков, из которых было сложено тело этого проклятого сооружения. На следующем этаже была собрана богатая коллекция различных механических приспособлений. Впрочем, мало кому доставляло радость их использовать. Тиски для разных частей тела, зубчатые клещи для отрывания кусков плоти, дыба и ужасающая взор череподробилка - вот инструменты мести Темного Владыки. Впрочем, среди стандартных жаровен и железных игл находилось место достаточно оригинальным механизмам. Железный крест, четыре стороны которого могли вращаться по прихоти мучителя, увлекая за собой привязанные конечности - несчастная жертва этого механизма в кратчайшие сроки буквально скручивалась в бараний рог. В особых случаях магия шаров возвращала плоть истязуемого в исходное состояние, только для того чтобы вновь быть изломанной и терзаемой чудовищной болью. Была и камера, все стены, пол и даже потолок которой были забрызганы темными пятнами крови, а кое-где так и куски плоти остались пропущены ограми-прислужниками. В центре залы стоял столб, при необходимости приводимый во вращение. Множество гибких прутьев закреплено на его поверхности и вращаемо вместе со столбом. Конец каждого прута венчал крюк. Горе тому, кого постепенно подталкивали в зону досягаемости этих крюков.

Этажом выше страдали люди, в основном бывшие частью высшего общества. И муки их были куда как специфичнее вывернутых суставов. Часть помещений служила для наполнения их различными газами. Наиболее безобидными в этом плане были запахи жуткого зловония и смрада. Пусть и не смертельные, они моментально вынуждали некогда изысканных аристократов забиться в спазмах и приступах отторжения содержимого пищеварительной системы. В иных случаях каземат наполнялся туманами, кои являли собой мельчайшие капельки кислоты, постепенно обволакивающие и растворяющие кожу и легкие, кричащих в агонии. Редкому посетителю доставалась "честь" поучаствовать в магических забавах. А забава была своеобразна. Магия Темного Берега, частицу которой Худр'Вра делегировал в расположение Утера, была поистине безгранична в своих проявлениях - гнусное колдовство могло направлять естественное поведение мельчайших живых созданий, гадючьих ос в частности, превращая их в невиданное доселе орудие возмездия; недвижимое тело того, кого воля нынешнего господина Восьми Доминионов становилось мишенью для этих опасных насекомых, и отнюдь не укусы были уготованы несчастным. Живое мясо, внутренние органы и ткани тела превращались в улей, в гигантские, жужжащие гнезда, число жуков исчислялось десятками, и по слову паучьего колдуна они могли истязать жертву таким манером неделями, не давая ей умереть.

Среди всех прочих пыток эту Утер не любил больше всего. Но он должен был впечатлить Властелина Тьмы. А шары, удерживающие жизнь, даны были только ему. Просто он хотел жить сам и, желательно, не в виде инкубатора для насекомых.

Перебирая в голове заранее подготовленные слова, творец сей мерзостной махины шествовал ко вратам. Пришло время сдавать работу.

Сдавать работу - и надеяться, что хозяин останется довольным.

- Прощения просишь, - Шаддар поднял лицо. Ссадина на месте удара все еще кровоточила. Голос молодого человека звучал напряженно, казалось, он готов взорваться. - У архангела небесного, значит. Мне интересно, ты и впрямь считаешь, что все в жизни так просто присходит? Можно, по-твоему, достать нож, убить человека, поставить весь отряд под угрозу - поставить под угрозы не наше благосостояние, не наше золото, а наши жизни, ведь еще бы чуть-чуть и мы б уже болтались на виселице... поставить весь отряд под угрозу своим идиотским поступком, разрушить дом человека, который принимал нас у себя, навлечь на него неприятности... а после этого - бухнуться на колени, опустить глазки, пропеть "Miserere mei Amallion", а затем пойти в кабак и снова тренькать на своей проклятой лютне? Ты человека убила! Ты нас чуть к смерти не привела! Еще бы чуть-чуть, и мы бы... Да что за дьявольщина вообще с тобой творится? Ты перепила? Моча в голову ударила? Чего ты за нож схватилась?

Ты драк не видела? Или ты специально бойню там устроить решила? Вместо положенных двух-трех разбитых носов мы имеем минимум три трупа, и один на нашей совести; разгромленное заведение хозяина, сам он оставлен был бездыханным и неизвестно ли еще оклемается или нет! Рэнди ранена, наше описание как раз сейчас расходится среди городских патрулей.
Шаддар сам не заметил, как перешел на крик. Вскочил сам, рывком поднял девушку на ноги.
- А может, ты этого хотела? Какого черта ты делала в Крейцберге, уж не нас ли выжидала? Или ты просто псих без зачатков соображалки, при малейшей суете хватающийся за нож? Что, может, ты и нас решишь прирезать, за просто так, за гнутый грошик и внезапное появление?

Шаддар поносил менестрельщицу на чем свет стоит, казалось, он клубок чистой ярости и злобы. Но вместе с тем в этом клубке, где-то глубоко-глубоко - в темной глубине зрачков глаз, там, где нельзя было увидеть, находился маленький островок спокойствия. Которое смотрело на Ханну сейчас совсем по-другому. Уже не так презрительно, но казалось - с удивлением. Оценивающе. Спокойствие, которого Шаддар боялся сам. А больше того - ужасного обладателя этого другого взгляда. Боялся и кричал, чтобы заглушить мерзкий шепоток в своей голове.
Наконец он замолк. Кажется, сообразил, что перегнул. Да и крики могли привлечь внимание. Но вроде обошлось. Сейчас не было слышно не топота, ни голосов патрулей. Тишина.

Зал был большой и темный. Где-то вдалеке виднелась арка дверного проема, ведущего в длинный коридор. Шаддар не помнил, как попал сюда и откуда знал про коридор. Просто почему-то был в этом уверен.
- Томас, Рэнди, где вы все? - крикнул он.
Лишь шипение свечей в больших старинных канделябрах у стен прозвучало в ответ. Видимо, залу продувало сквозняком, так как тени, создаваемые пламенем, колебались и переплетались в зловещие сочетания. Затененные фигуры на древних гобеленах смотрели на молодого колдуна сурово и, казалось, с осуждением. Страх непрошеным гостем завозился где-то внутри и пополз к горлу, учащая дыхание.
- Черт, куда меня занесло, - голос в пустых стенах прозвучал скорее жалким и глухим, чем рассерженным и уверенным.
Внезапно в дверном проеме мелькнул какой-то силуэт.
-Ханна? Дара? Это вы? Постойте, - крикнул медик в пустоту и бросился к арке.
На полном ходу он выскочил в коридор и... растянулся в полный рост, поскользнувшись на чем-то скользком и липком.
- Что за... - начал он и тут же едва не лишился сознания: на него холодными безжизненными глазами смотрел окровавленный труп Томислава. Кровь в полутьме была почти черной; вытекая из тела, она образовала целую лужу. В ней то и потерял равновесие Шаддар. Ужас сковал его на мгновение, и лишь диким усилием удалось сдержать визг и приступ паники.
- Боже... я не боюсь, не боюсь, не боюсь... со мной все хорошо... - словно заклинание бубнил он, осматривая тело.
Выражаясь медицинским языком, смерть наступила в результате удара тяжелым рубящим предметом в область основания шеи.
- Топор... или алебарда... или что-то похожее, - прошептал бывший полковой медик самому себе. - Я должен найти выход. Немедленно, а не то... я сойду с ума.
Он бросился бежать по коридору. Внезапно слух, обостренный истеричным состоянием, уловил странные звуки. Всхлипывания. Доносились из-за двери, видневшейся немного впереди. Стараясь ступать как можно тише, Шаддар подкрался к двери и осторожно приоткрыл ее. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда старые петли, поворачиваясь, издали скрип. За дверью в углу небольшой комнаты, сжавшись в комочек и плача, сидела девушка.
- Ханна! Слава богам! - воскликнул Шаддар, обнимая девушку. - Нам надо бежать. Я нашел тело Томислава - кто-то убил его.
Ханна молчала, видимо, от шока. Вдвоем они вновь вышли в коридор, который стал еще темнее и шире. Ханна шла впереди, в паре шагов за ней Шаддар. Мысли в голове путались, страх парализовал ноги, мешая идти. За спиной вроде бы послышались чьи-то шаги. Колдун оглянулся, всматриваясь в даль проклятого коридора, но ничего не увидел.
- Кажется, я что-то слышал... - тихо сказал он, поворачивая голову обратно.
Между ним и Ханной из темноты, сжимая окровавленный топор, возникла рука. Топор уже был занесен над головой ничего не подозревающей бардессы. Язык словно прирос к небу, руки не ощущались, ноги словно ушли корнями в пол. Топор опустился. Брызнула кровь. Ханна тяжело рухнула на месте. Иллюзий о не смертельности ранения быть не могло. Шаддар смотрел на тело. Смотрел, смотрел, смотрел... Время словно остановилось, чувства умерли, сердце не билось, в голове лишь пустота. Сколько это длилось не мог бы ответить никто. Потом пришла она - НЕНАВИСТЬ. Жгучим ядом разлилась по телу, адским огнем, заставляющим кровь кипеть. Он поднял голову и увидел его. Впереди была фигура с топором в руке.
-Аааааа! - заорал Шаддар, бросаясь на нее. Убить, разорвать на кусочки - вот все, чего он хотел тогда. Фигура бросилась навстречу. Перед самым столкновением какое-то тревожное чувство заставило мага остановится будто вкопанного. Что-то было не так. Убийцы не было впереди. Там было зеркало...
.............................................
С воплем Шаддар подскочил с пола, жадно глотая воздух. Он был в углу таверны на одеяле, которое сам же и расстелил час назад.
- Небо, приснится же такое...

- Когда тебе в переулке всадят нож в бок, - тихо проговорил медик, - тебя ведь не будет волновать, что привело грабителя к этому: слепая жажда убийства или нужда кормить свою семью.
Всегда есть другой выход. Он может быть сложнее, он может требовать больше усилий, но он есть. Просто не все его видят, ведь путь преступника легче, и это привлекает малодушных. Для них это как оправдание, обеляющие все их поступки. Вот только их жертвам безразличны их мотивы. Жизнь у всех тяжелая, и это не может служить оправданием, никогда не может. Именно тогда, когда общество проповедует терпимость, когда потакает преступникам - оправдывает их, жалеет, щадит - страна начинает гибнуть. Не из-за правителей, нет. Из-за таких как ты, Рэнди.
Шаддар встал и повесил кинжал на пояс.
- Пойду пройдусь, - сказал он, и побрел в сторону леса.

Шаддар внезапно покраснел и закашлялся. Пиво потекло у него из носа. С трудом откашлявшись, он спросил дрожащим голосом у старика:
- Как как говорите их звали? Хейнцы? Отец и сын? Кха... кха... что-то тут душно. Так, стало быть, этих извергов ведут по дороге в столицу? А... как ваши сыновья выглядели? Вдруг мы когда-нибудь встретим их - так передадим весточку от родителя.
- Дороги сейчас не слишком безопасны, но я думаю, что на патруль стражников, конвоирующий двух преступников, никто не отважится напасть. - ледяным голосом сказал Шаддар, смотря прямо на своих товарищей. - Верно я говорю?!

- Позвольте взглянуть. - сказал Шаддар, направляясь к раненым. - Хм... неприятные повреждения. Не случись с нами проводника божественных сил, - тут лекарь скосил глаза в сторону священника, - для следопыта все могло кончиться весьма печально.
Перевязав как мог раны следопыта и воина, Шаддар обратился к отряду - мне надо отойти... гм... по делам в лес. Я вернусь сразу в наш лагерь как все закончу.
Скорым шагом он углубился в древесную чащу. Как только стало ясно, что отряд не может его заметить, Шаддар достал кинжал и начертал им прямо на земле пятигранную звезду, достаточно большую, чтобы в ней мог стоять взрослый человек. После этого он отошел немного в сторону и закрыл глаза, концентрируя свои мысли на Нем. Губы беззвучно шевелились.
- Лет'Адаб! - воскликнул он и открыл глаза.
В центре звезды слегка зашевелилась земля. Демон любил разнообразие и обычно представал в разных формах - что-то будет на сей раз. Неожиданно из земли показался зеленый росток. Он стремительно разрастался. Вскоре внутри звезды вырос целый куст. Прекратив расти, он, внезапно, вспыхнул огнем. Впрочем, огонь не мешал кусту зеленеть и цвести.
- Здравствуй, Моис... А, это ты. - донеслось из огня.
- Извини, свечей под рукой не оказалось. Но ты всегда говорил, что не сторонник традиционных ритуалов. - обратился Шаддар к кусту. - Я благодарен за знания тех огненых заклинаний, что ты дал мне. Но, мне бы хотелось обрести знание чего-то более... дальнобойного. Помоги мне освоить магические снаряды.
- Это все?
- Нууу... Мне бы хотелось знать есть ли еще патрули на дороге до города. И... если есть, сделай с ними что-нибудь.
Куст издал звук, который можно было трактовать как смешок.
- Ладно.
Огонь угас. Куст словно всосался обратно в землю, из которой вырос. А в мысли Шаддара проникли слова. Слова о новом заклинании.

Потупив взор, Шаддар отошел от ямы. Тяжелые капли дождя стучали по ветвям деревьев мерно и успокаивающе. Дома он всегда любил смотреть из окна на дождь. Молодой человек глубоко вздохнул, как бы освобождаясь от скопившегося напряжения.
-Простите, вы правы. Сейчас не время для воплей и жалоб. - сказал он бросив взгляд на тело того, кто увел их от смерти на поле боя. - Мир праху его. Мы будем жить и сделаем для этого все возможное. Не стоит нам тут задерживаться.
С этими словами он взял нож и принялся вырезать на валявшейся деревяшке имя покойного. Яма постепенно заполнялась землей.
-Хотелось бы сделать больше. Пусть хоть это напоминает о нем.

Бывший младший полковой медик жался к костру и не отрываясь смотрел на увеличивающуюся яму. В его взгляде было что-то... неспокойное. Судорожно теребя рукав рубашки, он шевелил губами, бормоча про себя. Чуть погодя он стал бросать взгляды на своих товарищей, словно ища какой-то знак на их лицах, но не находя ничего. Волосы намокли, и длинные пряди прилипали к лицу.

Он вскочил и подошел к Томасу, схватив его за руку.
- Вот это... и все? Яма в земле посреди леса?! Вот оно - будущее, что ждет каждого из нас?! Это не может закончится... так! Я... я не хочу, чтобы меня кинули в яму, словно кучу мусора, слышишь?

Другой рукой Шаддар схватил воина за воротник. Выглядело это достаточно жалко - щуплый медик, вцепившийся в здоровенного бугая и кричащий на него нервным, срывающимся голосом.
- Это неправильно, слышишь?! Он наш товарищ, наш командир! Мы вместе с ним... сюда... И после всего пережитого мы просто бросим его? А потом умрем сами, и нас бросят в эту же яму? Не хочу так! Так нельзя!