Голосование за ходы

Сейчас:

Открыв глаза, Камилла не сразу сообразила, где находится. Последнее, что она помнила - это то, как они с Хикарин изнывали от скуки в клинике из-за трёхнедельного простоя и...

- А, ну да. Точно. Боль, шум и запах кухни, протяжные стоны китайских музыкальных инструментов. La meme merde encore et encore... - Пронеслось в сознании Камиллы. Негодуя по поводу сложившейся ситуации, она осмотрелась. Хикарин тоже была здесь. Избитая и отдельно от своей правой ноги. Камилла почувствовала едва ощутимый укол тревоги, а её негодование начало перерастать в злость.

- Знаете, сервис в вашем заведении - отстой, - Не имея возможности говорить из-за кляпа во рту, Камилла произнесла эти слова про себя, вцепившись в мужика с тесаком пронзительным взглядом. Со стороны такое поведение выглядело, конечно же, крайне странно.

- Также, антисанитария, - Она кивнула на труп, подвешенный рядом.

- Я хочу поговорить с администратором, - Камилла вновь посмотрела на бугая, а затем перевела взгляд на робота с ноутбуком. Последний обменялся с бугаём парой фраз и включил запись на ноутбуке, с которой к ним обратился "администратор". - Тайминг, - Хмыкнув, резюмировала Накагава.

С записи к ним с Хикарин обращался ветхого вида старик, окруженный роскошью. Редкая, но узнаваемая комбинация в Ямадзаки-сити. Пока он витиевато излагал свои мысли, Камилла пыталась вспомнить, не видела ли она где-нибудь его лицо.

Наконец, он закончил, и кто-то позади снял с Камиллы и Хикарин кляпы. Получив возможность говорить, Накагава вновь посмотрела на бугая, в этот раз обнажив клыки, как бы демонстрируя желание перегрызть ему горло. Однако такого развития событий в её планах, конечно же, не было. Она была не против говорить, однако не очень понимала, что от неё хотят услышать. Камилла уже собиралась сказать пару слов, однако Хикарин начала первой, дав Накагаве время подумать. Голос девочки дрожал. Ямамото едва боролась с оцепенением, которое накинул на неё страх, и этот страх только усиливал тревогу Камиллы.

Бедная Хикарин.

Тогда:

Камилла сидела за своим рабочим местом и что-то читала с монитора. В тексте не было ничего нового или интересного. Перед ней мелькали отчёты о нескончаемых диагностиках аугментаций, в которых не было необходимости, но которые Камилла прогоняла раз за разом, чтобы хоть как-то развеять скуку, накопившуюся за три недели простоя и сейчас сводившую Накагаву с ума. Конечно, следовало бы выбраться куда-нибудь, однако сама мысль об этом вызывала у Камиллы раздражение. В какой-то момент она, наконец, призналась себе, что бесконечное сидение за отчётами только ухудшает её состояние и, проявив невиданное волевое усилие, закрыла файл.

Накагава перевела взгляд на Хикарин. Каким-то удивительным образом эта девица успела прочно обосноваться в её клинике. Хикари чувстовала себя как дома и, несмотря на застой в работе, выглядела вполне счастливой. Камилла в своей привычной манере рассматривала девочку, увлечённую сетевым общением и одновременно уплетающую дешёвую псевдо-национальную кухню. Красноволосая едва заметно улыбнулась, когда в её сознании промелькнула привычная ей картина - в очках и одетая относительно строго, Камилла рассказывает о последствиях воздействия нейроаугментаций на психику, а Хикари Ямамото, чья одежда выглядит как смесь школьной униформы и казуально-панковского стиля, старательно записывает за ней, самоотверженно борясь с сонливостью. Всё крайне цивильно и... нормально. Но сейчас всё было по-другому. Хикарин - одетая в рваные джинсы, байкерскую куртку, в футболку с любопытной надписью и демонстрировавшая отвратительные манеры. Камилла - с белом врачебном халате, на котором тут и там видны красные пятна, с глубоким декольте, в короткой юбке и чулках, на высоких каблуках и беспардонно разглядывавшая свою напарницу странным взглядом. Сейчас они были бесконечно далеко от Бушоку, от самой его сути. И Накагаве это нравилось.

Наконец, охранная система подала голос. На камере были двое. Судя по тому, что они говорили, они знали, куда пришли, но по какой-то причине не решались войти внутрь. Камилла уже было хотела обратиться к ним с помощью аудиосистем клиники, однако тот факт, что их не было в базе, остановил её. Завлекать в свои сети заблудших детишек, просто желающих поглазеть на берлогу техноведьмы из трущоб, не входило в её планы. Немного храбрости, много нью-йен и обязательная запись в базе могли изменить её отношение к гостям, однако сейчас она решила подождать.

Пока Сельвия пытала осьминога, Широ зачитывал речь перед гвардейцами. Ведьма не прислушивалась, но, уловив знакомые патетические нотки, почувствовала сильное отвращение.

Мерзость.

Мерзость.

Мерзость.

Белая сияющая мерзость.

Между тем осьминог заговорил. Решив, что от него больше нет пользы, Сельвия собиралась превратить его в фарш, который потом можно будет скормить собакам, но Голд остановил её своим раскатистым басом и справедливым аргументом, что есть люди, способные выпытывать информацию гораздо эффективней, чем она. Чёрная отпустила бедолагу, после чего ощутила невероятную слабость в теле, вызванную кровотечением. Не утратив безразличия к собственным ранам, она полетела на землю и словно провалилась во тьму. Последнее, что увидела Сельвия, это Аби, которая мигом подскочила к ней, после чего ведьма перестала воспринимать происходящее вокруг неё и полностью отдалась водовороту.

Чёрная вода смешалась с кровью. Когда ведьма отдавала частичку себя, зов в её голове становился чуть менее настойчивым. Менее беспощадным. В какие то моменты ей казалось, что ужасающий зов превращался в мелодичную песню. Как сейчас...

После того, как команда пришла к воротам, собираясь уже покинуть Город, события приняли неожиданный поворот. Со стороны улицы с шумом и помпезностью к ним приближалась процессия, во главе которой была сама Императрица Города Карина IV Шаддам верхом на тигре и в окружении оркестра Императорской Гвардии. Остановившись и спрыгнув со своей кошки, Владычица Трёх Стен решительным тоном заявила о том, что отряд ни куда не идёт, потому что её молодому братцу никак нельзя проливать свою голубую кровь за Стеной. Ситуация была сложной. Пока Сельвия осмысляла происходящее, находясь под прессом самых разных чувств, со всех сторон понеслись варианты того, как инцидент может быть исчерпан. Чёрная особо не слушала.

Поймав взгляд Карины, Сельвия сняла шляпу, чтобы дочь дома Шаддам могла хорошенько рассмотреть лицо Чёрной, и расправила полы плаща. Сложив руки на груди, ведьма медленно направилась в сторону Императрицы, выбрав для этого походку, которая демонстрировала изящество и дерзость. Подобный жест со стороны фрика с её статусом и способностями в отношении Высочайшей Особы, являющейся к тому же одним из самых влиятельных представителей человечества в Городе, вряд ли мог остудить накал происходящего. Подойдя довольно близко, Сельвия посмотрела Карине прямо в глаза своим чёрным немигающим взглядом.

- И правда. Молодому принцу нечего делать за Стеной. Проливать кровь следует верным солдатам во имя своих повелителей, а никак не наоборот. Наивный дурак. Забери его домой и строго накажи его за свою бесконечную глупость, - Не сводя взгляда с Карины, Сельвия ухмыльнулась.

Прибывшая на место встречи Чёрный Рейнджер Сельвия Альхазаред напоминала призрака, поскольку её тело было скрыто тёмным плащом с изорванными краями, а лицо - полями широкополой шляпы. Чёрная молча прошествовала к своим, бросив быстрый взгляд на некоторых явившихся на встречу рейнджеров, чей вид вряд ли соответствовал обстановке и поводу. В отличие от них Сельвии не требовалось переодеваться в причудливую одежду, чтобы собирать удивлённые (и испуганные) взгляды. Куда бы она ни шла, тревожная аура всегда следовала за ней. И сейчас каждый, кто прибыл на встречу, мог эту ауру почувствовать. Кого-то это могло застать врасплох и сбить с толку, заставляя безрезультатно гадать о причинах. А кто-кто повнимательней или поосведомлённей мог знать источник тревоги, и Сельвия прекрасно чувствовала на себе эти подозрительные взгляды. Чёрная была фриком, но то чувство, которое она вызывала у окружающих, заметно отличалось от того, что большая часть населения Города испытывала к обычным представителям её вида.

Она была необычным фриком. И - когда-то давно - необычным человеком.

Пять лет назад Сельвия была негласным символом надежды в Городе. До того, как она исчезла. До того, как её лишили дворянства.

Но сейчас символ был другой. Много лет назад юная чародейка подарила малолетнему сыну дома Шаддам дикую розу, которая символизировала ворох прекрасных качеств. Судя по тому, что Сельвия знала о нынешнем Широ, который сейчас практически испускал лучи радуги во все стороны, он воспринял этот подарок как знамение. Сама Сельвия плохо помнила этот момент. Память это лишь плохо сотканное из кусочков отдельных воспоминаний полотно. В особенности это касалось Чёрной. Приподняв поля шляпы, ведьма пристально посмотрела на Белого Рейнджера. Молодой принц чуть ли не физически мог ощутить на себе тяжёлый взгляд чёрных глаз женщины, которая когда-то была идеалом красоты и чистоты.

Сельвия была крайне заинтересована в судьбе этой семьи.

Наконец, освободив Широ от пытки взглядом, ведьма увидела кое-что забавное. Молодая магичка, чьего имени Сельвия не помнила, строила ей глазки. Ведьма была наслышана о том, что среди дворян её (Сельвию) прозвали "суккубом", а среди простых людей - куда более грубыми словами и предлагали отправить на костёр. Однако, несмотря на звучные прозвища Чёрной, безымянная магичка в ответ получила только пугающий взгляд. Сейчас она смотрела на закутанного в ткани призрака, но никак не на суккуба. Суккубы и призраки - это чудовища из сказок, аналоги которых можно встретить за Стеной. Согласно здравому смыслу только сумасшедший или глупец будет стоить глазки таким существам. Впрочем о здравомыслии магички Сельвия не задумывалась. Этот концепт её беспокоил меньше всего.

Когда рейнджеры прошли в обиталище Великого Зордона, лицо Сельвии изменилось. Глаза её сузились, а на лице отразилась боль. Ведьма опустила лицо и прикусила губу, от чего по её подбородку покатилась капля крови.

- Спасибо, - Кэссиди приняла из рук Аоки-сенсей ключ от своей комнаты.

- Хай, - Коротко бросила она неожиданно появившемуся из неоткуда длинноволосому болтуну, который оказался местным медиком.

Поднявшись на второй этаж, Цубаки открыла дверь в свою комнату и зашла внутрь. Нужно было осмотреться, перевести дух и собраться с мыслями. Мыслью дня, несомненно было то, что Цубаки следовало разузнать максимум информации об этом корейце и его прихвостнях. Похоже на то, что стратегию он любил не меньше конкретных боёв и сейчас, скорей всего, рыл информацию на Цубаки и остальных. Вторая мысль заключалась в том, что нужно было решительно приступать к тренировкам. Первый её официальный поединок был близко, и потому нельзя было терять ни дня. Третья мысль.... дождаться байка. И покататься по округе. Ох уж это пьянящая иллюзия свободы.

Закончив раскладывать всё по полочкам, Цубаки спустилась вниз, где в скором времени должен был состояться общий сбор.

Неплохой бросок. Цубаки влетела прямо в парня, который послужил ей подушкой безопасности, пока они летели по земле. Бедолаге, который сыграл в этом бою роль даже не бойца, а подручного предмета, сейчас явно было очень больно. Цубаки бросила на него быстрый взгляд и увидела невероятную бледность лица. Это было плохо. Тем временем разозлённый противник уже поднялся на ноги. Девушка была готова продолжать бой, но внезапно кореец отвлёк внимание всех своими хлопками.

Он предложил переиграть бой. Цубаки такой вариант, естественно, не устраивал, но она, приложив немалое усилие, подавила желание размазать всех тонким слоем по земле. Позади неё стоял человек, которому срочно нужна была первая помощь. Второй тоже явно был не в лучшей форме, да и Марку серьёзно досталось.

- Похоже, вы все ссались от страха, когда здесь был этот Ясуда. Ха-ха-ха! - Цубаки залилась звонким смехом.

- Вы хотели выбить от этих бедолаг отказ от участия в соревнованиях силой, но после того, как появились мы, он понял, - Девушка сделала паузу и указала на корейца. - Что ситуация перестала быть предсказуемой и решил отступить для перегруппировки. Он хочет посмотреть на нас. Изучить. Не веришь случаю, да? - Она бросила дерзкий взгляд на корейца, а потом потёрла лоб и задумалась на секунду.

- Мы возвращаемся к общежитию, - Резко бросила она своим новым союзникам.

- Тебе конец, - Напоследок, Цубаки подарила персональный хищный взгляд рыжему и провела пальцем по горлу.

Цубаки было скучно. Ни столпотворение из сломанных носов и набитых костяшек, ни наполненная неудержимой патетикой речь старикашки, похожего на бочонок, на который напялили накладную бороду, не произвели на девушку ни малейшего впечатления. Демонстративно зевнув, Цубаки показала средний палец двух с половиной метровому амбалу, у которого на объёмном прессе была криво вырезана фраза fuck all и который уже целых десять минут не сводил с неё пустого взгляда выпученных как у рептилии глаз. Грозно ругнувшись про себя, девушка подарила красавцу дерзкий взгляд и развернулась в сторону сотрудника академии, выдававшего документы и сопроводительные материалы.

Получив нужные бумаги, Цубаки отправилась в общежитие. Некоторое время прошагав молча, ребята из её группы завязали общение и начали представляться.

- Кэссиди Цубаки, - Представилась она холодным голосом и не произнесла больше ни слова. Цубаки даже особо не всматривалась в попутчиков, потому что ей было похер.

- Нет, - Неожиданно голос Юки стал серьёзным. - Я никуда не иду. Без меня тебе не справиться, - Она посмотрела строгим взглядом на Хонду, а потом перевела взгляд на Ризуми, - Никуда не уходи, будь готова прикрыть Хонду.

Когда Хонда вступила в бой великаном, Юки спряталась за стеной и начала усиливающий ритуал.

- Держись, Хонда. Ты не одна, - Юки подняла руки вверх, и по её пальцам пробежали разряды электричества.

Закончив с андройдом, Юки пулей поспешила в комнату, где сейчас проходил брифинг для команды, частью которой она теперь являлась. Юная жрица была страшно обеспокоена за судьбу своей подопечной - механической воительницы Нингё Хонды ("мягкой и тёплой милашки Хонды-тян, чьё призвание - носить Юки на ручках", как иногда называла её жрица). Час назад Канаме Юки - техно-мико, связавшая свою судьбу с эксперимениальным роботом Хондой Нинге, почувствовала, как гиноид получила повреждения. Это выразилось с едва заметной боли в шее и руках. Юки знала - техно-мико, успешно установившие связь с духом машины, способны чувствовать "урон", нанесённый машине, в виде вполне понятной и известной любому человеку боли. "Эхо урона" сильно испугало Юки, и она сразу же рванула на поиски потерявшейся девчонки, без сомнения оказавшейся в самой страшной опасности. Жрица почувствовала себя молодой тревржной мамашей, потерявшей своего ребёнка в огромном супермаркете. "Эхо урона" в данном случае стало подобием невнятной, но пугающей смс-ки, набранной случайно из-за отключённой блокировки телефона.

Вдруг её похищают остервенелые отаку со звериными лицами и в грязной одежде?

Вдруг она вступила в бой с ниндзя-террористами, наводящими ужас на население?

Мико не знала, что из этого хуже.

Однако на полпути её остановили охранники, которые сообщили о том, что Хонда в безопасности ("замотали скотчем") и чуть ли не на ручках понесли жрицу решать пробоему с андройдом-беглецом.

Дверь в комнату, где проходил брифинг, с шумом распахнулась, а Юки останоаилась на пороге, раздавая во все стороны длинную серию быстрых извиняющихся поклонов.

- Извините!
- Извините!
- Извините!
- Юки Канаме, рада знакомству!
- САЛЮТ! - Юки сделала салютующиц жест, в котором (помимо дрожащих коленок) явно читалась усталость. Поймав недобрый взгляд начальницы охраны, она, склонив голову, встала в строй, внимательным взглядом оценивая повреждения Хонды.

- ХОООООНДА-ТЯН! -Юки схватила робота за мягкие щёчки. - Я так испугалась! Тебе нужен капитальный ремонт. Ну, для начала - залить "рану" консервирующим раствором, который обезопасит органические заменители от гниения. Потом восстановить разорванные нервные соединения - придётся немного поработать лазерным паяльником, так что будет немного "больно". Затем восстановить кожный покров, и ты будешь, как будто только что с конвейера сошла. Кхм, - Деятельная и заботливая Юки, кажется, на секунду упустила из виду присутствующих товарищей по команде. Смутившись, мико тихонько шепнула на ушко Хонде. - Ладно, отремонтируем тебя, как доберёмся до дома. И понеси меня на ручках, а то мои слабые человеческие ножки устали, - Юки прижалась к роботу и изобразила самую кавайную мордочку, на которую только была способна.

Пошарила по карманам. Боль мешала тебе сконцентрироваться, потому ты потратила на поиски чуть больше времени, чем следовало. Наконец, твои пальцы нащупали коробок со спичками. Ты достала спичку из коробка, чиркнула по стенке и быстро подошла к источнику света. На земле лежал телефон. На экране была надпись - "непрочитанных сообщений: 2".

Внезапно ты ощутила сильную теплоту, которая резко переросла в боль от огня спички. Твоя рука машинально отпустила пальцы, и спичка рухнула в землю. Теперь единственным источником света снова стал телефон. И эти сообщения... любопытно, что в них.

А потом ты услышала протяжный скрип-стон, на слух принадлежащий какой-нибудь покосившейся от навалившейся массы и времени металлической конструкции. Скрежет металла неприятно врезался в слух. Внутри тебя снова очнулся страх - звуки металла маскируют опасность.

Что ты собираешься делать?

Ты крепко вцепилась в руку беловолосой девушки. Страх оказался прекрасным цементом, скрепившим цепь ваших рук, и ты прекрасно могла почувствовать, как, с каким темпом и скоростью движется Оля. Она буквально тащила тебя сквозь тьму леса. Через несколько десятков минут пути ты обнаружила, что трава вокруг стала заметно выше вас, и увидать что-нибудь за её пределами у тебя не было никакой возможности. Ты плыла в темноте, слыша только беспокойный шелест травы и каких-то неведомых птиц.

А потом вы остановились. Оля отпустила твою руку, посмотрела тебе в глаза непонятным взглядом, а потом куда-то в сторону. Ты почувствовала, как усилился ветер. Трава зашумела, а по твоей коже побежали мурашки от холода.
- Мы уже близко. Но... - Оля вышла чуть вперёд и указала пальцем в неизвестность. Тебе было трудно разобрать, на что же она указывает, а зверь внутри тебя, похоже, спал.

Внезапно ты кое-что услышала знакомый мужской голос.

- Анькааа...

Да! Отпилить - это. Эта мысль мигом завладела тобой. Как раз, рядом что-то упало. Может, это что-то острое? Хорошо наточенное? Нож для разделки рыбы. Или топор. Бритва. Скальпель. В сознании закружились образы лезвий самых разнообразных форм.

Предмет, упавший сверху, оказался остро заточенным штырём. Он вонзился в пол из плоти и стоял прямо. Видимо из-за того, что он вонзился в плоть, земля под тобой содрогнулась. Неведомое существо почувствовало боль. Стойте...

Боль.

Схватила штырь. У него была небольшая режущая кромка. Неважно. Полоснула по ноге.

Боль пронзила твоё тело. Резкая и - неожиданная. Да. Ты забыла про боль. Почему люди зачастую избегают того, что приносит им пользу? Они боятся боли.

И ты испугалась. Хочешь полоснуть второй раз - но руки оцепенели. Не можешь. Страшно. Тем временем ранка, которую ты уже успела сделать, захлестала чёрной кровью.

Пулей метнулась к двери. Пальцы судорожно вцепились в дверную ручку, когда ты оказалась рядом с ней. Из-за нахлынувшей паники ты замешкалась. Казалось бы, самые элементарные процедуры вылетели из головы, а пальцы налились сильной тяжестью.

Но всё таки дверь отворилась...

Сделав шаг вперёд, ты оказалась в совершенной темноте, поскольку дверь за тобой заперлась сама собой. Вокруг не было ни единого источника света, а в воздухе стоял нестерпимый запах гниения.

Знакомый уже тебе звук ломающегося стекла. А потом - ослепляющая череда резких вспышек. Четыре лапмы, словно повисшие в воздухе, теперь были единственными источниками света.

И ты снова увидела Её. Ты уже успела запомнить это призрачное лицо, но сейчас оно выглядело по-другому.

Появились новые детали. И не только в лице.

Юля стояла у противоположной стороны и держала в руках лампу. Её когда-то белая фарфоровая кожа теперь посерела. Она вся была исписана почерневшими полосками и измазана кровавыми кляксами и просто следами грязи. Лицо Юли было обмотано крепкой чёрной верёвкой. Верёвка эта беспощадно впилась в её плоть - она сломала ей нос, раздавила глаз, образовав чёрный кратер гниения на его месте, а та часть верёвки, что была во рту, разрезала краешки её посиневших губ.

Юля была сгорблена и тяжело дышала. Её дыхание - это всё, что ты могла слышать сейчас.

Когда, наконец, из канонира кровь перестала хлестать усиленным напором, Адора тут же утратила всякий к нему интерес. Видимо, некоторые люди действительно способны исцелятся, просто обернувшись в десяток-другой слоёв бинта.

А тем временем драка продолжалась. Адора уже утратила чувство времени - сколько времени это побоище уже длится? Вопрос был риторическим. Пафосно сверкнув глазами, Адора взмахнула рапирой и бросилась на помощь Хэви.

- Рэйн оф стил!

- Капитан! Этот почти отъехал! Да вы ж - кровожадный убийца! - Крикнула Адора Хэви, тыкая пальцем в истекающего кровью пушкаря. На ходу она вспоминала основы медицинской помощи. Ваткой что ли самые большие дырки заткнуть...

Шагаешь по коридору, рассматриваешь фотографии. Слышишь только собственные и юлины шаги и шум дождя за окном.

Вот - едва разборчивое - будто бы кто-то впопыхах сделал этот кадр - чёрно-белое фото ночного берега. Силуэты деревьев едва выделяются из темноты, а луна расплывшимся белым пятном повисла на небе.

Вот - ещё одно чёрно-белое фото, на котором изображено небо, а внизу - чья-то смотрящая вверх голова. Волосы светлые, а лицо не разобрать.

Вот - чёрно-белое фото глаза крупным планом.

Вот - фото, на котором чья-то короткая чёрная причёска выглядывает сбоку.

Вот - подбородок. Рассечённые губы, стекающие из ран кровавые полоски, осколки стекла вонзённые в плоть.

А в конце коридора ты увидела фотографию отрезанного языка.

Дон-дон-дон. Громогласный звон часов возвестил... что?

Ты дошла до поворота. Прошла всего лишь секунда, ты точно была уверена, что прошла всего лишь секунда, но когда ты посмотрела в другую сторону, ты не обнаружила Юлю. Она пропала.

А потом ты услышала треск стекла.

Услышав твой вопрос, Юля посмотрела на тебя. Она смотрела на тебя своим пугающим взглядом больших голубых глаз, и у тебя в сознании промелькнула мысль о том, что если ты отвернёшься, то случится что-то плохое. Юля. Поначалу - пугающая. Белый фарфор кожи и ниспадающие до бёдер волосы мазком бесконечно чёрной краски обрамляющие её фигуру. Но потом - жуткая. Безъязыкая и смотрящая проклятыми глазами, способными видеть сквозь любые барьеры, что ограждают твои самые сокровенные мысли.

В какой-то момент Юля стала похожа на статую. Ни единого движения. Мир словно поставили на паузу.

А потом отворила одну из дверей, и ты увидела незнакомый тебе коридор. Единственный источник света - бледно моргающая лампа на потолке. Видишь две столешницы, находящиеся в специальном пространстве, забитые всяким мусором и... фотографиями?.. Интересно...

А ещё фото на противоположной стороне коридора. Трудно разобрать, что на нём изображено. Интересно.

Юля сделала шаг по коридору, и раздался бой курантов. А потом началось.

Тик-так, тик-так, тик-так.

Звуки старинных часов поднимают из глубин памяти ощущение уюта. И ностальгию. Возможно, ты вспомнила часы из своего прошлого. Или же - образ из книг, повествующих о жизни людей старых времён. Кто знает.

Юля медленно шагает по коридору. Впереди слышны звуки, напоминающие дождь, шумящий за окном. Не очень громко. Откуда здесь взяться дождю?

- Друзья?.. - Выражение лица Ольги сделалось очень задумчивым. Она замолчала на несколько секунд, что-то усиленно вспоминая.

- Дру... зья? Что такое друзья? Я не знаю такого слова... - Смущённо ответила беловолосая.

- Может быть, Юля знает. Она старше меня всё таки... Но... ну... вы поняли... - Всё ещё смущаясь, Ольга постаралась намекнуть на озвученные выше обстоятельства.

- Темнеет, - Кажется, прошло полтора часа с твоего последнего разговора с Ольгой. Ты почувствовала холод ладони, что легла на твою ладонь. Юля взяла тебя за руку и пошла за сестрой, которая уже направлялась к двери. Вы шли по коридору, а потом оказались... снаружи.

Сёстры жили в доме на дереве. Хотя понятие "дом на дереве" не отражало масштабов увиденного. Возвышавшиеся в вышине кроны деревьев составляли собой зелёное покрывало, накрывшее глубины, смотревшие на темнеющее небо такими же тёмными прорезями-глазницами.

- Мне пора. До свиданья! Юля, береги нашу гостью. И себя, - С этими словами Ольга сделала несколько шагов впарёд и неожиданно беззвучно испарилась, пока ты смотрела в другую сторону.

Юля отправилась назад, ведя тебя за собой. Вернувшись к двери, ты обнаружила, что.. теперь их было две.

Возишь судорожно взглядом из стороны в сторону. Где же, где же спасительное укрытие?

За твоей спиной раздаётся многоголосый вопль сплетённого из множества тел существа, и несколько десятков пальцев хватают твою единственную целую ногу. Через секунду огромная масса обрушивается тебе на спину, придавливая к земле, и в сознании яркой вспышкой мелькает одна единственная мысль.

Давай, неведомое, сломай это бесполезное тело и потуши искру жизни в нём. Жизнь в изуродованной действительности перестала быть актуальной альтернативой.

Но этого не происходит. Нет вожделенной пустоты, есть только боль, раздирающая уши симфония криков за спиной и тысяча мерзких прикосновений множества конечностей. Рука, состоящая из множества рук, поднимает тебя над землей, а потом ты начинаешь проваливаться в мешанину из плоти. Существо затягивает тебя в себя, поглощает. Островок света, вокруг которого танцуют тёмные силуэты пальцев, становится всё меньше и меньше, пока не исчезает совсем.

Кто знает, что чувствует человек, оказавшийся в такой ситуации? О чём он думает? Ужас? Омерзение? Мертвенное безразличие?

Первые секунд десять с тобой словно с сексуальной игрушкой игралось множество рук. Грубые пальцы залезли тебе в рот, удушая, вцепились в шею, , схватили за лоб и затылок. Они вцепились в твои груди и ягодицы, залезли между ног, густо замешивая грубыми движениями чувство омерзения.

А потом они исчезли. Следующие десять секунд ты была словно толстая горошина, которую проталкивали через тонкий шланг. Стенки "шланга" оставляли на коже мерзкую слизь, а ещё тебе решительно не хватало воздуха.

Наконец, ты рухнула в темноту. Мягкая поверхность. Больно. Неудевительно, ведь тебя только что пропустили сквозь мясорубку, у которой удалили режущие кромки, и которая сама состояла из мяса.

Что-то было рядом с тобой. Что-то... вверху.

- Я тоже не знаю, кто они. Но я слышала кое-что. Как-то мне довелось повстречаться с группой людей... извне, - Ольга сделала акцент на последнем слове. - Они говорили о каких-то дикарях, которые похищают людей и делают из них то ли чучела, то ли тотемы. Они называли их Стёклами.

Ты вроде бы слышала уже это слово.

- Но я не знаю подробностей. Я даже не могу поручиться за то, что они говорили именно о тех, о ком говорите вы, Лена, - Продолжила Ольга после недавней паузы.

- Скоро стемнеет. Возможно, вы хотите осмотреться здесь. Если вы хотите прогуляться, то скажите сразу. Ходить здесь в одиночку может быть небезопасно. Место, где мы находимся, может отличаться от того, что вы себе представляете. Хе-хе, - Под конец Ольга издала лёгкий смешок и едва улыбнулась. Кажется, перспективу твоих будущих открытий, касающихся места, где ты сейчас находишься, она находила забавной.

- И последнее... Когда наступит ночь, я уйду. Вы останетесь с Олей. Не отходите от неё ни на шаг. Если Оля будет обходить дверь или лестницу стороной, то от этой двери или лестницы... держитесь от них подальше, - Последнюю фразу Ольга произнесла наставническим тоном. Кажется, она озвучила тебе важное правило этого места. Лучше к ней прислушаться.

Адора уже мысленно приготовилась опускаться по потустороннее дно, после того как в её тело вонзятся тысячи клинков, но тут подоспела капитан, придавив злодея своей филейной частью. Даже несмотря на невероятно идиотскую позу, Хэви выглядела очень по геройски - плащ там развевается на ветру и всё такое. Адора даже покраснела от смущения.

- Моя героиня... - Неожиданно для себя произнесла она, по детски сев на попу и уткнув руки между ног.

А потом появился какой-то хмырь. Хэви уже вывалила ему на голову все свои планы, так что Адора просто пожала плечами.

- Ну ладно, - Сказала она. - Окей, - Обращаясь к пространству.

Беловолосая молча положила тарелку супа на стол. Затем она положила на него столовые принадлежности.

- Угощайтесь, - Произнесла она. - А я пока схожу за чаем. - В её голосе зазвучала сталь. Ожесточилась ли она, либо просто напряглась из-за создавшейся ситуации. Кажется, девушка с белыми волосами даже не заметила присутствия в комнате призрака. Хотя нет. Когда она выходила, она бросила на него пару напуганных взглядов.

Призрачная девушка тебе кивнула. Ты увидела, как её губы шевельнулись, но от неё не донеслось ни единого звука.

- Моя сестра немая. Ей отрезали язык, - Беловолосая вернулась, держа в руках чашку чая. - Юле... не повезло, - Она слегка опустила голову. Выражение её лица сделалось ещё более пасмурным.

- А меня зовут Ольга. А её... Юля. Прошу прощения за откровенность... Возможно, не стоило говорить... Просто мы с ней редко встречаем других людей... И... - Ольга подошла к своей немой сестре и положила ей руки на плечи. - Нас считают ведьмами... Знала бы я ещё, что такое "ведьма"...

- Кушайте, пожалуйста. Вам надо поесть, - Произнесла Ольга. А Юля не сводила с тебя своих выразительных глаз.

Крепко сжав зеркало, решительно посмотрела в него. Тебе до последнего момента не хотелось в него заглядывать. Но всё таки ты решилась.

Твоё лицо было похоже на мозаику. Куча кривых почерневших полосок, стянутых швами. Кажется, нос и челюсть находятся немного не так, где нужно. Уродливая асимметрия.

Тебе захотелось плакать.

А потом дверь открылась, и ты увидела девушку-призрака. Ту самую. Она стояла неподвижно, внимательно на тебя смотрела и не спешила ничего говорить. У тебя закралась мысль - а может ли она говорить вообще? Может ли говорить тот, кто вынужден общаться записками?

Она опустила взгляд.

- Я вернулась! - Раздался голос беловолосой. - Она появилась с подносом в руках, на которой находится аппетитно выглядящий суп и чашечка чая.

- Это немного, я всего лишь разогрела его, но потом обязательно приготовлю полноценный обед! - Произнесла беловолосая. - Ох... - Выдала она, когда увидела тебя с зеркалом и призрачную незнакомку.

Эльвира.

Что-то мерзкое подкатило к горлу. Что-то мерзкое роится в желудке. Тебе захотелось вытащить это из себя, залезть под кожу, крепко сжать это нечто в кулак и отделить от своего тела, раздавить, лишить жизни.

Прошло несколько секунд. И тебе стало легче. Кажется, ты оказалась очень близко к безумию. Ещё шажок - и ты упадёшь на его кривые зубья.

Оглянулась. Тебе очень повезло. Рядом с входом оказался костыль. Самый настоящий. Тебе подумалось, что ему здесь не место, и никаких калек, заходивших в забегаловку в тот раз, ты не припомнила. Но это было неважно. Остаётся только червём подползти к нему, и тогда непременно всё будет хорошо.

Вот он. Запылившийся, но всё ещё в неплохом состоянии. И - мир, что открывается на выходе из забегаловки. Заброшенные дома недобро смотрят слепыми провалами окон. Полотно асфальта превратилось в крошево. Разбитые машины. И...

Это.

Ты это уже видела.

Из дома напротив показалась толстая человеческая фигура. Неестественная. Аляповатая. Гротескная. Утопающий в жире круглый человечек без одежды. Шеи нет. Толстые и короткие ручки и ножки. Маленькие дёргающиеся глазки, едва заметный нос, широко распахнутый рот. Он движется на улицу, но едва влезает в дверной проход. Что-то толкает его наружу. Через пару секунд он вываливается, рухнув круглым лицом на землю, и за ним появляется ещё одна фигура. Такая же толстая, но, судя по свисающим до колен дряблым грудям, принадлежащая женщине. Но лицо точно такое же - пустые глаза, широко открытый рот. Ты не видишь границ между этими телами. А ещё через секунду их становится больше. Вереница тел, содрогающаяся в очередной попытке выбраться из тесного прохода. Омерзительная гусеница, ползущая на человеческих руках и ногах. Вытаскивая себя из здания, она становится всё ближе к тебе. Ты слышишь какофонию стонов, а нос терзает месиво из запахов человеческих выделений.

Голова - самый первый человечек - начинает озираться по сторонам.

Эльвира.

Странно. Всё это было чрезвычайно странно. Ты утратила счёт времени. Кажется, прошло несколько минут. А тебя всё тащили. Всё также неслась над тобой нависшая масса людей. А тебя всё тащили. Это было абсурдно. Это было невозможно. А потом...

Что-то острое вонзилось в твою ногу. Тебя пронзила боль, ты услышала смачный звук из темноты. Потом ещё раз. И ещё раз. Что-то острое методично вонзалось в твои икры, вгрызалось в твои кости. Разделывало твою ногу на маленькие лоскутки.

И, конечно же, ты закричала. Ты кричала и не обращала внимание боль в горле. Она была сущей ерундой по сравнению с той болью, который принесла темнота. Твои красивые шмотки и твоё красивое лицо уже были измазаны твоей же кровью. Кажется, всё стало красным. А потом ты вырубилась. Темнота.

Наконец, ты проснулась. Ты не могла сказать, сколько времени провела без сознания. Оглянулась - всё та же забегаловка, в которой ты работала. Но было одно но.

Она была заброшена. Разбитые столики и окна. Пустые полки. Пыль кругом. Казалось, что прошло много лет. Но, но, но... как же так? Ведь казалось, что только что...

А потом ты увидела тела. Точнее то, что от них осталось. Иссушенные черепушки в чёрными провалами вместо глаз да пыльная одежда. Да уж..

Наконец, попытавшись двинуться, ты кое-что поняла.

У тебя не было ноги.

Голдберг.

Всё ещё глядя прямо в твои глаза, незнакомка положила руку на твоё лицо. Кожа её была мягкой и удивительно холодной. Холодной словно ледышка. Холодной настолько, что мысль об этой холодности показалась тебе странной, захватила твоё сознание. И ты на пару секунд позабыла о боли. Сейчас ты просто смотрела на эту странную девушку и не могла отвести взгляд. Ты как будто видела её холодную ауру, состоящую из мириад снежинок, завитками кружащих над её головой.

А потом ты вырубилась. Это было не внезапно. Тебя просто осенило - сейчас наступит тьма. И потому за пару секунд перед отключением ты чувствовала облегчение.

Сон был крошевом образов. Кусочки чего-то, что было давно в прошлом. Кусочки чего-то подозрительного, чего-то, что могло быть, а могло и не быть. Во сне тебя терзала мысль. Вся твоя память - битое стекло, а попытки вспомнить что-нибудь - хождение по битому стеклу. И теперь, сама того не желая, ты начала утрачивать веру в реальность. Нигде нет для тебя прибежища - ни в мире снов, ни в мире реальном. А потом ты, наконец, проснулась.

Открыв глаза, ты обнаружила себя лежащей в незнакомой постели. Если бы ты посмотрела вверх, то увидела бы тёмный потолок, вперёд - сносную деревянную дверь, вправо - столик с лампой, а влево - ещё одно новое лицо. Девушка. Но это была не та девушка, которую ты встретила совсем недавно. Та была темноволосым привидением с фарфоровой кожей, а эта была седой, но её кожа была далеко не такой бледной. И вообще, "новое лицо" совсем не походила на призрака даже несмотря на белые волосы до плеч. У неё был задумчивый и смущённый взгляд, кажется, она ждала чего-то.

- Д-добрый вечер... Как вы?.. - С толикой боязни в голосе произнесла она, обнаружив, что ты пробудилась.

Кстати. Твоя боль прошла.

Голдберг.

Поползла червём к выходу. Нет, нет, нет. Твоё тело отвечает ужасной болью на каждое твоё движение. Но ты не хочешь оставаться здесь. Так ведь? Ты хочешь быть подальше отсюда. В прошлом. Так ведь? Возможно, уже ничего не изменить. Возможно, каждое твоё движение только ухудшит твоё состояние. Выберешься из машины, превозмогая эту адскую боль, но что дальше? Истекать кровью, валяясь беспомощным куском мяса на обочине? Что дальше, Лена?

Выбросила руку вперёд. Подтащила себя. Больно. Повторила снова. Ты стала ещё ближе к выходу. И ещё ближе. И ещё. И ещё. Маленькие кривые крючья вцепились в твой мозг и растягивают его на кусочки. Ты утонула в море с битым стеклом. Раскалённое масло стекает по твоей глотке. Твои кишки ползут за тобой словно черви. Тебе больно. Тебе кажется, ты разваливаешься на части, твоё тело и сознание постепенно распадаются на простейшие элементы, растворяются в простоте.

А ещё тебя есть повод быть поражённой своей волей к жизни.

Выбравшись наружу, ты обнаружила что машина угодила прямо в лес. А ещё солнце уступило место тьме. Наступил вечер, да? Приятный звёздный вечерок, хорошее время для прогулок. Но никаких звёзд ты не видишь. Ты вообще ничего не видишь. До тебя быстро доходит, что это стена деревьев не пропускает лучи света. Их кривые силуэты едва видны на тёмном полотне. День сейчас или вечер (или ночь) - ты определить не можешь. Говорят, на том свете нас ждёт тьма. Но тьма рядом с нами. А на том свете нас ждёт ничто. Все боятся бессодержательности.

А потом ты увидела Её. С большой буквы, да. Всё невероятное нужно отмечать большими буквами. Стоящая в тёмном лесу девушка, одетая в длинную белую сорочку. Глаза - большие, серые, по-детски напуганные. Кожа - фарфоровая. Волосы - длинные и чёрные. Не двигается незнакомка, но, кажется, она заметила тебя.

- В... в... в... - Издаёт она. - Ва... ва... ва...

Кажется, она пытается что-то произнести, но не может. Потом она медленно подходит к тебе, садится на колени и смотрит тебе прямо в глаза. Что-то в них неуловимо пугающее. Что-то странное спрятано за детским напуганным взглядом.

Незнакомка берёт в руки достаёт клочок бумаги и толстый карандашный грифель, что-то старательно печатает дрожащими руками. Потом показывает тебе клочок бумаги.

На нём едва разборчиво написаны слова.

БОЛНО. ПМОЩ.

??

Она.

Раз. И твоя рука взорвалась фонтаном чёрных ошмётков. Два. Что-то зашевелилось на месте культи, забурлило, прорываясь наружу. Три. Тонкие кнуты щупалец вырвались из обрубка, который когда-то был твоей рукой. Щупальца эти жили своей жизнью. Словно в твоё тело подселили ещё одну душу. Или множество маленьких кричащих от страха перед действительностью душ. Щупальца сразу набросились на тебя. У тебя не было шанса увернуться. Ты слишком устала. Тебе даже было чуточку наплевать. Всем мы будем купаться в бессодержательности, которое кажется уже не такой страшной альтернативой тому, что происходит сейчас. Щупальца оплели твою шею и залезли в рот, проникая глубоко в глотку. Воздух!.. А потом одно из щупалец обнажило своё жало и пробурило проход сквозь глотку и вышло из шеи. Другое пошло иным путём - двинулось вверх, вышло из глазницы, насадив твой глаз на жало. Это невыносимо. Хочется, чтобы тебя побыстрей выключили. Чтобы "это конец" и всё в таком духе.

Нет. Ещё не конец.

Ты выключилась и снова включилась. Сколько времени прошло - неизвестно. Ты не одна. Чёрные кнуты кружатся на верхнем краешке твоего взгляда. Это оно. То, что теперь будет твоим попутчиком. Множество одиноких плачущих душ. Одна из них твоя. Все остальные - нет. Они не молчат, но и не говорят. Они плачут. Кто-то голоден. Но в большинстве все напуганы. Как маленькие котята, поселившиеся у тебя в голове.

Ты хочешь есть. Странное чувство. Ты бы сейчас съела не суп и не булочку. А что-то другое. Добычу. Ищи, ищи, ищи!

Она.

Дрогнула земля. А потом ещё раз и ещё раз. Ты смогла сохранить равновесие, но тебя чуточку снесло назад, и ты случайно коснулась одной рукой торчавшей из земли коряги. Пальцы увязли в какой-то дряни, тонким слоем покрывавшей корягу. Ощущения были неприятными. Мерзость, мерзость, самая настоящая чернющая мерзость. А потом... ты почувствовала боль. Кожа, запачканная странной гадостью, как будто бы горела. Где-то пару секунд боль была ерундовой, но потом она начала становиться всё сильней и сильней. Ты машинально схватила своё запястье, а твой взгляд упал на "горящую" руку. Твои пальцы истончились, почернели и скрючились, стали похожи на паучьи лапки. Потемневшая плоть чёрными каплями капала на землю. А потом ты почувствовала, что подошвы твоей обуви стали тоньше. И правда, твои ноги стояли в той же самой жиже, которая только что расплавила твою руку, и вполне можно было предположить, что неведомое вещество способно расплавить и твою обувь. И добраться до твоих ног. И обглодать твои кости.

Было ещё кое-что. Под чернотой, которая когда то была кожей твоей руки, что-то взбухло. Как будто бы внутри руки рылся червь.

Голдберг.

Тебе едва удаётся пошевелить конечностями. Каждое движение приводит к нестерпимой боли. Нет, нет, нет. Так у тебя ничего не получится. Нужно... а что нужно? Срочная медицинская помощь? Хорошо вооружённый отряд Охотников, который бы вызволил тебя из этого плена? Неизвестность подталкивает к пропасти отчаяния.

Трудно сказать, сколько времени прошло. Минут... сорок, возможно. Твой собеседник с прошлого разговора не проронил ни слова. Сейчас ты не можешь даже толком рассмотреть его - то ли освещение изменилось, то ли ещё чего. Тебя слегка подбрасывает, и ты чувствуешь, как боль носится по всему телу, когда машина наезжает на неровности дороги. Водителю, кажется, совершенно наплевать на правила дорожного движения. Да и откуда он о них может знать? Этим ребятам явно даже крохи не достались со стола ушедшей цивилизации.

Проходит ещё десять минут. Дорога становится нестерпимой. Боль и страх вцепились в горло мёртвой хваткой. Что тело, что мысли - всюду растекается тьма. Кажется, внутри грузовика стало ещё темней. Меркнет свет с каждой секундой. А потом ты теряешь сознание.

Ты шагаешь вместе с папой по заброшенному парку аттракционов. Твои ноги ступают под древнему асфальту, а по сторонам ты видишь ржавеющие аттракционы, утопающие в высокой траве. Вот детский паровоз с улыбающейся мордочкой на переде уткнулся в горку железного мусора, который когда-то был его дорогой. Вот площадка с электромобилями, сваленными на ней и вне её в беспорядке. Вот американские горки - тве вагонетки застряли на довольно высоком этапе дороги, а ещё две валяются на земле. Ты слышала, что это якобы результат аварии - по какой-то причине лежащие сейчас на земле вагонетки рухнули на землю. Но у тебя это не вызывает грустных мыслей - о жертвах не хочется думать, когда тебе всего десять лет.

А вот колесо обозрения. Потемневшее от времени они стоит чуть дальше основного комплекса аттракционов. Оно вызывает у тебя благоговение. Тебе так хочется оказаться на самом верху и одновременно с этим - страшно. И интересно. И страшно! Как же люди прошлого катались на таких здоровенных штуках? Неужели они ничего не боялись? Даже высоты?

- Я смотрю, у тебя глаза горят, - Папа смотрит на тебя своим добрым взглядом. Потом он подходит к дверце, перемотанной цепью и возится с ней пару секунд.

- Девочки вперёд, - Цепь, наконец, падает с дверцы, и отец берёт тебя на руки и несёт к кабинке.

Вы любили сидеть здесь вместе. Отсюда открывался не самый плохой вид на останки города, утопающие в траве или снеге - в зависимости от времени города. Тогда это место было для тебя настоящим парком аттракционов, а не забытой рухлядью. Всё казалось новым. А ещё ты была не одна. Ты сидела к ржавеющей кабинке и мечтала о том, что она когда-нибудь заработает, и ты окажешься вместе с отцом на вершине этой махины.

Всё становится спутанным.

А потом ты оказываешься на самой вершине колеса. Одна. И ты не чувствуешь опоры. Ты летишь вниз. Как же так вышло? Почему?.. Земля близко.

Тебя будит тот факт, что ты влетела в потолок грузовика. Гремит железо. В твоих глазах летит мусор - какое-то чернеющее рваньё, а ещё через секунду ты снова оказываешься "внизу", влетев в этот самый низ боком. Кажется, ты что-то сломала.

Похоже, машина попала в аварию. Одна из дверок грузовика в результате аварии слетела, открывая путь наружу. А ещё ты слышишь вопли боли и стоны.

Голдберг.

Шоссейная дорога 101.

Время - 17:15.

От быстрого сердечного боя закладывает уши. Кажется, будто бы его грохот сотрясает землю, привлекая внимание каждого существа поблизости, обладающего возможностью воспринимать. А через секунду окружающие звуки замолкают. Остаётся только это "тум-тум-тум" и звенящий шум в голове.

Оказавшись рядом, копейщик же замечает тебя, указывая на тебя пальцем и что-то выкрикивая, а ты, едва повелевая онемевшей рукой, наводишь в его сторону пистолет.

Раздаются звуки выстрела. У тебя туман перед глазами, ты едва можешь разобрать силуэт перед собой. Твои пальцы сами жмут на крючок. Если ты не будешь стрелять, то тебя растащат на кусочки. Да-да-да. Стреляй. Стреляй. Стреляй. Главное стрелять. Если ты будешь стрелять, то всё будешь хорошо. Ты даже не можешь определить, попадаешь ты или нет. Просто звуки выстрелов становятся твоим убежищем от навалившихся стресса и страха.

А потом раздаётся предательский щелчок, сообщающий, что у тебя кончились патроны. Ох, ты и не заметила, как перед тобой появились уже два силуэта. У одного из незнакомцев в руках бита, обмотанная колючей проволокой. Он без промедления пускает её в ход - сначала бьёт тебе по груди, ломая рёбра, а потом - по лицу. Твоя челюсть и твой нос оказываются в непривычном положении, изо рта сыпется-льётся мешанина из крошева зубов, слюны и крови, а крючья проволоки заползают под кожу, оставляя за собой кривые полосы. В одном месте крючок залез так глубоко, что вырвал кусочек кожи с лица.

Все мысли прогнала боль. Кроме одной. Теперь тебя замуж точно не возьмут. А потом ты вырубаешься.

--------------------

Ты приходишь в себя и сразу же слышишь свой голос - ты плачешь от боли. Даже если ты попытаешься заткнуть себя силой воли, всё, на что тебя хватит - это сделать свой голос чуть тише. На время. На очень короткое время. Боль неодолима. С тебя рекой стекает кровь. Ты не можешь пошевелиться. Ты, ты, ты...

Рядом что-то шевелится. Почерневшее обнажённое туловище, такая же чёрная голова на плечах. Пара волосинок на лбу, чёрные провалы вместо глаз, отсутствующие щёки. На лице видно какое-то движение. Да и руки едва заметно подёргиваются. Чёрный человек шевелится кукла или автоматон.

- Стёк... ла... - Слышишь ты. - Стёк... ла... Стёк... ла...

Чёрный человек говорит тебе про "стёкла". А потом ты понимаешь, что едешь в машине. Шум дороги носится в темноте, а тебя едва подбрасывает, когда машина натыкается на неровности дороги.

- Стёкла... Стёкла... Они... захватили... меня... тебя... - Снова говорит человек. - Почему... молчишь?.. У тебя... красивое... лицо... Они... они... они вобьют тебе стёкла в голову... в качестве короны... ты... принцесса...

Голдберг.

Шоссейная дорога 101.

Время - 17:10.

Затаилась в траве. Чуть выглянув из неё, увидела не машину Охотников, а чёрный грузовик, покрытый броневыми пластинами и пулевыми следами. Тебе не удалось опознать принадлежность машины. Автомобиль остановился в двадцати метрах (на глаз) от того места, где ты спряталась. Водитель и его сосед вышли наружу. Лиц ты разобрать не могла - оба человека были то ли в масках, то ли обмотаны почерневшими бинтами. Что-то в таком духе.

Водитель подошёл к кузову и пару раз ударил по дверцам кулаком. Дверцы распахнулись, и их них вышли ещё двое. У каждого в руках была палка... Сначала тебе показалось, что в их руках обычные деревянные шесты, но потом заметила, что они были "стального" цвета и оканчивались острым и длинным наконечником. Копейщики встали около кузова и потыкали своими копьями его нутро. Ты обратила внимание на то, что кололи одной рукой. Во второй находились поводки. После нескольких уколов они потянули поводки на себя и потащили что-то, что находилось в кузове, к кювету.

И ты увидела. Людей. Двое. Тощих, с длинными руками и большими ладонями, которыми они прикрывали головы, горбатых, буквально согнутых пополам, чуть ли не падающих на колени и спотыкающихся о каждый камень. И скулящих. Это был не человеческий плач. Они выли как животные.

Водитель остался у машины, а копейщики и человек, сидевший рядом с водителем, отправились в сторону лесного массива, но вглубь заходить не стали. Они нашли небольшую полянку и там остановились. Тебе со своей точки она была неплохо видна. Ты смогла получше разглядеть вооружённых людей. Да, действительно. Это были бинты. С бордовыми кляксами там, где находится лицо.

Один копейщик воткнул своё копьё жертве прямо в голень. Тощий человек с длинными конечностями завизжал от боли и рухнул на землю. Он упал животом вверх, и второй укол пришёлся прямо в мошонку. Следом второй копейщик начал расправу над следующей жертвой. Сначала он вонзил копьё в ключицу, а потом резанул копьём по глазам. Потом наконечник копья вошёл человеку в рот и вышел чуть ниже затылка. Тем временем первый копейщик решил отбросить копьё и достал нож. Он уже практически обездвижил свою жертву беспрестанными ударами по рукам и ногам, после чего схватил скулящего человека за голову и медленно воткнул его нож в горло. Лезвие медленно вошло в боковую сторону шеи и вышло под подбородком. Вопли сменились хрипом.

У тебя заложило уши от воплей. Или визгов. Визгов, которые издают животные, которых забивают на бойне.

Когда всё стихло, один из палачей начал разделывать человеческую тушу своим ножом. Вонзил нож в грудину и прошёлся им вниз. А второй направился... в твою сторону.

Шмелев.

Время - 16:45.

Место - пригород, конспиративная квартира.

- Можешь действовать ночью. ПНВ и прочее мы тебе предоставим, - Произнёс Васнецов. - Но помни, Барракуды не задерживаются долго на одном месте. Сейчас они находятся здесь, - Шериф поставил крестик на твоей карте. У них есть раненые, и они остановились совсем недавно...


Твоё задание заключалось в уничтожении группы Барракуд, которая совершила нападение на патруль на дороге 101. Патрулирующие отбили атаку и заставили бандитов прятаться в лесах. Тебе было известно, что Барракуды шли к своей старой точке, которую они оборудовали ещё во времена, когда дорога и близкие к ней территории принадлежали им. Для твоего задания тебе дали машину - заплатанный броневыми пластинами Джип, собранный из частей разных автомобилей. Ручная сборка, авторство небольшой группы механиков, причастных к Институту. Ты знаешь, что на подобных машинах любят ездить богатые старатели. Помимо этого тебе дали гражданскую одежду и документы, чтобы никто не смог распознать в тебе помощника шерифа. Впрочем патрулирующие дорогу 101 Охотники уже были оповещены о твоём задании, им им было приказано не чинить тебе преград.

Уничтожение Барракуд было твоей целью.

Уничтожение... уничтожение... уничтожение...

- Оставь этого в живых, - Васнецов протянул тебе фото. - Спрячешь в багажнике. И помни. Об этом никто не должен знать, - Взгляд Васнецова был серьёзен, как никогда.

"Оставь этого в живых", да? И к чему такая секретность?

Сейчас ты находишься на конспиративной квартире. Здесь ты можешь добрать нужных тебе вещей для задания. Добраться до цели можно объездной дорогой, якобы закрытой в связи с преступными действиями местных банд. Когда дорога упрётся в бесконечную природную стену, придётся идти пешком.

Голдберг.

Шоссейная дорога 101.

Время - 17:00.

Ты шла тропинкой, находящейся в низинах рядом с шоссейной дорогой 101. Три месяца назад сюда пришли Охотники и начали свою охоту на местных Барракуд. В результате этой охоты Барракуды, понеся серьёзные потери, покинули эти места. Только неделю назад Охотники допустили сюда гражданских. Тебе попадались фотографии дороги 101 трёхмесячной давности. На этих фотографиях дорогу покрывали пятна крови, в которой плавали гильзы. Тела с табличками "преступник" были развешаны на столбах по обеим её сторонам. Картина была неприятной. Теперь, посетив дорогу 11, ты могла с уверенностью сказать о том, что кровавые пятна никуда не исчезли, а только потемнели и стали похожи на чёрные провалы. Когда ты впервые увидела это, тебе показалось, что пятна выглядят... странно. Будто бы на дорогу завалили невероятного великана, придавили голову к земле, а потом пустили ему соответствующих размеров пулю в лоб, заставив затылок брызнуть рваным конусом крови на асфальт. Такие конусы то и дело попадались тебе на глаза.

Великаны... глупость какая.

Ты нырнула в низину не просто так. Несмотря на то, что Охотники прогнали бандитов, твой навык велел тебе соблюдать осторожность. Ты прекрасно помнила истории про старателей, которые натыкались на странные автобусы или грузовики, оказавшиеся на якобы безопасной дороге, и затем пропадали без следов.

"Слушай дорогу, как птица слушает шум листьев".

Тебе вспомнилась та известная фраза, которую произнёс старик Яков, бывший лесничим ещё при старом шерифе. Ты её слышала ещё в детстве, но тогда не понимала её значения. Может быть, старик тоже опасался дорог.

Твоей целью был старый склад электроники, находящийся рядом с шоссе и довольно близко к окраинам. Институт разместил контракт на поиск электронных компонентов, и это означало, что, помимо тебя, туда должны были направляться ещё несколько старателей. Тебе было известно, что число старателей, получивших подробный контракт, могло доходить до пяти человек (число старателей, заключивших один и тот же контракт определялось гильдией и работающими с ней организациями), но до сих пор ты не встретила ни единой живой души на дороге.

Всё идёшь. Тихо шумит бурьян под ногами. Небо уже начинает хмуриться, хотя ночь ещё не скоро. Что же, в это время года темнеет рано. Чтобы не возвращаться затемно, тебе следует поторопиться. А потом...

Ты услышала шум мотора. Охотники беспрестанно патрулируют свои территории, этот факт известен всем. Но. Но. Но...

Да, точно. Опознавательные знаки. Волчья морда с ножом в зубах. И модель машин, которыми пользуются Охотники. ГАЗ-2330. Ты уверена, что другие на таких не ездят.

- Горько! - Прокомментировала Адора вкус пилюль, которые вручила ей мадам Полла. - Неужели нет таких трав, из которых получаются сладкие таблетки? - И надула щёки как ребёнок.

Сейчас многого от неё не требовалось. Делай страдальческое лицо да прижимайся к капитанской груди. Этим Адора и продолжила заниматься.

И тут позади кто-то начал хамить. Через секунду автор неучтивых выражений толкнул Адору, после чего вместе со своим коллективом отправился к барной стойке.

- ЭЙ ТЫ, УБЛЮДОК! СЕЙЧАС УМОЕШЬ РОТ С МЫЛОМ! - Страх Адоры перед действительностью испарился, как будто его и не было. Сейчас в глазах и в голове воинственной девушки плясало пламя. Она выхватила рапиру и приготовилась к драке.

Последние дни погодка была не ахти. Капли дождя беспощадно бомбили корабль и его население, а злобный ветер без устали толкал каравеллу из стороны в сторону. Адоре, стоявшей всё это время у руля, пришлось хуже всех. Она промокла до нитки, а её руки готовы были отвалиться после активной работы с рулевым колесом. После всего этого ей ещё пришлось потратить время на работу с картами. Да, действительно. Команда не нужна.

- Бу-бу-бу. Бу-бу-бу, - Тихо комментировала разговор капитана с командой Адора, опустив голову и прикрыв глаза.

- Пираты-шпинаты... Фуражки-куражки... - Зевнув, она снова направилась к рулевому колесу.

- ШВАРТУЕМСЯ! ШВАРТОВНЫЕ ТРОСЫ ПРИГОТОВИТЬ! БЕСПОЛЕЗНЫЕ БЕЗДЕЛЬНИКИ! - Вложив в последнюю фразу всю бесконечную искренность своего сердца, она начала выравнивать корабль по причальной линии.

- Делай, что хочешь, - Недовольным голосом бросила Цукихи подруге, ринувшейся к толстяку. Она злилась. Она устала. Чувство реальности ускользало от неё. А ещё ей было обидно. Что она ничего не знает. Что её жизнь - сущий ад, сотканный из сдёрнутой кожи и рубленного мяса. Что ей всегда говорят - зачем, зачем, зачем ты это делаешь? Это - делаешь. И вот это. И это. И, собственно, всё остальное.

Цукихи приложила руку к лицу.

Мало того, что у тебя раздавленная самооценка, так ты обречена ходить с грустным видом из-за того изнасилования и из-за потерянных конечностей, которые всегда возвращаются, чтобы потом уйти снова. Превратила это в фетиш. В то, чем будешь зарабатывать сочувствие окружающих. Ууу, таинственная и грустная Цукихи-сан! Цукихи-сан грустит, сомневается и отрезает себе пальцы. Мило, мило!

- Чёрт, - Цукихи чувствовала себя ужасно. - Пошли домой. - Бросила Тиёко, возившейся с толстяком.

Сон был хреновым. Опять вытяжку из волшебной травы в бухло подсыпали? Ох какие озорные! Будут ли они смеяться над своей шуткой, когда Бруно начнёт щипцами раздавливать им пальцы ? Чёрт. Нет, нет, нет. Это не катит. Отшучиваться не получиться. Всё слишком... плохо.

Это было плохо. Бруно привык к кровавой требухе, но к тому, что ждало его за гранью, он не был готов.

- Бля... - От негодования наёмник ударил кулаком по земле с такой силой, что по кулаку потекла струйка крови.

Чуть-чуть очухавшись и оглянувшись, Бруно увидел своих старых знакомых. Ландскнехт начал копаться в воспоминаниях.

Что было до этого? Штурмовали какую-то бесполезную хрень по приказу Даммара, потом - тот красавчик, говорящий книжными выражениями, потом - прыжок сквозь омерзение, и вот - Бруно и его товарищи в неизвестном месте, разоружены и не понимают, что происходит.

- Эй... Доброе утро... Чёкак?.. Кому-что снилось?.. Мощную вечеринку закатили... Мне сначала казалось, что я проснусь с обворожительной красоткой, но пронесло... - Произнёс он, пытаясь привлечь внимание товарищей.

Анор Лондо будто замер. Светившее на небе солнце не знало покоя, а улицы города Повелителей были заброшены. Элизабет очень долго была в пути. С каждым часом сопротивляться забытью становилось всё трудней, и сейчас девушка-рыцарь с трудом могла вспомнить, как она сюда попала.

Как?

Когда?

Зачем?..

Звон колоколов даст ответ, говорили легенды. Но сейчас Элизабет не могла быть уверена в том, что слышала, как колокола говорили. И ответ... как там в легенде было? Не удаётся вспомнить...

Память стала похожа на стекольное крошево. Тысячи осколков, прикосновение к которым рискует обернуться болью.

Да, это больно. Попытки вспомнить приносят страдание. Его же тащит за собой и чувство беспомощности перед забытьем. Есть ли за пеленой тумана, охватившего память, что-то важное? Элизабет очень сильно хотела это знать. Пока она не получит ответы, она будет продолжать шагать по этим улочкам и не только по ним.

Ты похожа на призрака. Может, ты и есть призрак, застрявший в болоте причин, потерявшихся в закоулках времени. Ты уже мертва. Мёртвым нет смысла шагать дальше, путь - удел живых.

Голоса в голове были навязчивы. Несмотря на патетический тон, Элизабет привыкла относиться к ним философски. То есть, игнорировать, если есть возможность.

Но теперь у девушки появился очередной шанс снова стать мёртвой. К ней пожаловал мародёр из другого мира. Вероятно, такой же страдающий от забытья и ищущий избавления в человечности, как и она сама. Убивай других, чтобы себе было хорошо - таков девиз тёмных призраков. Благородные мужи, защитники своих жён и детей и гордость своих сеньоров, нечего сказать. Но кто знает, какие и у них мотивы на самом деле.

Ну что же, подходи ближе.

Элизабет с усмешкой развела руки в стороны, приглашая вторженца к поединку. Она очень устала и хотела побыстрей закончить со всем этим.

Оосава.

- Этот... - В голосе Джун прозвучала досада. Ты увидел, как она вынула пистолет из кобуры и направила его на кучу мусора.

- Движение! - Крикнул один из сопровождающих и вскинул автомат, за ним своё оружие вскинули и остальные.

Вы находились на техногенной помойке - километр на километр кусков каких-то металлических механизмов и приборов. Ты не сразу заметил, что из этой помойки вынырнуло множество металлических конечностей, а за ними показались и металлические тела. Из этого механического моря поднимались жутковатые роботы-гомункулы. Их целью были вы.

Джун сделала пару выстрелов, вырубив одного из роботов, а потом попыталась уйти с передовой.

- Прикройте! Дайте мне пять минут! - Крикнула она.

К тебе двигалось пять... нет, семь механических гомункулов. У них не было оружия дальнего боя, но каждый из них клацал острыми бритвами.

Блин. Поломали голема. Неосмотрительно подвергли его воздействию собственного бесконечного словно вселенная дилетантства. Нужно выписать счёт. А потом закатить истерику. Хе-хе-хе.

А потом случилось что-то странное.

Некодзава.

- Фух. Ну что за сложные вопросы ты задаёшь, Шизука-тян. Интересно, что же происходит в твоей голове? - Иноэ-тян улыбнулась и потрепала тебя по голове. Сейчас ты заметила, что она сделала это без того напряжения, с которым она жила после недавних событий.

- Мы собираемся искать наших друзей в нижних районах, где власть принадлежит бандитам. Чтобы они не сделали нам ничего плохого, мы вооружимся двумя здоровенными волками, - Раскрыла Макото тебе свой план, - Пойдём купим газировки.

- Ждите нас у входа, - Добавила Чие-сан, а потом Иноэ вывела тебя из палаты.

- Чие-сан сказала, что хочет познакомиться с беловолосой девушкой, пасмурной словно туча, - Произнесла Макото после некоторой паузы. Вы пришли к главному выходу из больницы.

А через двадцать минут завопила сирена. Пара охранников, патрулирующих коридоры, рванулись куда-то в сторону, и сейчас в холле остались только вы с Макото и андройд на ресершене. Через пару секунд андройд рванул к выходу и взорвал дверь. Снаружи уже были волки, Арай и Чие.

- Быстрей! - Крикнула вам Чие-сан.

Хинокава.

Ты запросил полную диагностику своих имплантантов на предмет слежки. Доверенные люди подключили твоё железо к приборам, и... ничего обнаружено не было.

- Если что-то и есть, то это программы необычайно высокого уровня, - Сказал один из техников, разведя руки в стороны.

А потом ты переговорил со своими родственниками.

- Кудо - молод, - Лин Мин Цой сидел в кресле и о чём-то размышлял. - Молод, но талантлив. Если будешь внимателен, то поймаешь его на ошибке. Которую он обязательно совершит. Потому что молод. А что касается директора... - Твой отец сделал паузу. - Даже я не знаю, что у него на уме. Работал с этим дьяволом в прошлом. Могу с уверенностью сказать, что он чертовски умён. Чертовски умён и невероятно жесток. Даже если ты загнал его в угол, то у него всегда найдётся пара-тройка вариантов, способных сбросить тебя с Олимпа и расстаться с собственной кожей. Если он тебя о чём-нибудь попросит, то держи меня в курсе, - С этими словами Лин Мин Цой улыбнулся кровожадной улыбкой.

- Чтобы перенастроить твоё железо, понадобятся специальные люди. Я знаю одного. Будет в городе через день. Если тебе нужно оружие, спросишь об этом его же. А теперь мне нужно заняться делами. Можешь идти в школу, - Отец полоснул тебя своим холодным взглядом. Это означало, что беседа закончена.

- Ханы здесь живут недавно. С ними всегда было трудно. Сейчас их восстание подавлено, но они ещё долго будут досаждать городу. Тигр занимается этим вопросом.

- Возможно, Тигр-сама свяжется с тобой, - С неохотой сказал тебе твой дед. - Ты должен приложить все усилия к тому, чтобы выполнить его просьбу.

Ты уже слышал это прозвище. "Тигр". Тигр Ген. Один из лидеров якудзы Нью-Нью-Токио. Он свяжется с тобой? Похоже на то, что ты стремительно становишься популярным среди сильных мира сего.

- Будь осторожен, - Напоследок добавила мама. Ту фразу, которую тебе не сказал твой отец. - Будучи талантливым дипломатом, она умела скрывать свои эмоции, но сейчас ты увидел в её глазах тревогу. Она не спрятала свою тревогу за тебя за маской.

- Ох. Здравствуй, Хинокава-кун, - Произнесла Якусима, когда ты с ней встретился в школу. - Нет, не могу, - Ответила она тебе на твоё предложение. - Джейсон попросил меня помочь ему в поисках пропавших одноклассников. Завтра идём на поиски, - Говорила она серьёзно. Это не выглядело так, как будто она пытается тебя отшить. Сама Якусима была явно смущена сложившейся ситуацией. Она бы пошла, но долг зовёт.

А вот от Роберта не было ни весточки. Его не нашли ни силовики, ни добровольческие отряды, никто. Пропал без вести.

"...Нападения так называемого Идущего по Следу больше не зафиксированы..."

Вот что передавали по СМИ. Ты прибил какую-то тварь, и не факт, что это был Идущий. Но после того, как ты её прибил, нападения прекратились. Чёрт его знает, может это был он, а может просто совпадение, и настоящий Идущий затаился где-то внизу.

Ты внимательно следил за Одзавой. А потом...

- Пошёл вон, - Широкий парень в униформе сил регуляции бортанул тебя плечом. - Чё палишь, сука.

Нэкодзава.

Ты пришла в нужное время в палату Макото. Войдя внутрь, ты обнаружила Иноэ и Чие-сан, ту странную медсестру. У Макото на лице была серьезная мина, Чие-сан же едва улыбалась краешками губ.

- Араи, можешь выходить, - Произнесла Чие-сан, и ты очень явственно почувствовала за спиной чьё-то движение. Это чувство тебе напомнило об Арии. А потом из-за твоей спины вышел тот самый светловолосый тип, которому ты воткнула секатор в глаз.

- Привет, мутант-тян. Как жизнь? - С жуткой улыбкой произнёс он. Сейчас на месте глаза на его лице красовался жуткого вида зигзагообразный шрам со швом.

- Я хочу найти Исии и Номуру. Я хочу предложить тебе пойти со мной. Я долго думала о том, стоило ли мне предлагать тебе это, предлагать тебе рисковать рисковать собственной безопасностью, но потом... выбирать тебе. Не мне отбирать у тебя возможность помочь друзьям и близким, да? - Макото горько усмехнулась. Похоже в ней шла внутренняя борьба.

- Арай может быть везде. Он - ключ практически к любому замку. Ведь так? - Заговорила Чие-сан.

- Так... - Ответил беловолосый. Удивительно, но в его голосе слышалась покорность!

- Арай проведёт нас к Солнцу и Луне. Он может синхронизироваться с ними сам, но для этого ему нужно время. А ты уже с ними синхронизирована, - Добавила Чие-сан.

- Ну что, Шизука? Ты с нами? - Макото серьёзно посмотрела на тебя.

Оосава.

- Спокойней, спокойней, друг! - Шигеру выбросил руки вперёд, как бы защищаясь от твоего гнева. Не очень правдоподобного, учитывая, что ты видел, как ловко он разобрался с полицейскими.

- Там же использовали обезболивающее! Остальное, считай, как массаж! - Добавил он, еле сдерживая смех.

Когда он ушёл, ты лёг спать и размышлять о своём. Что заняло больше времени - фиг его знает. Проснувшись утром, ты, наконец, мог рассмотреть свою комнату получше. Она была довольно обширна. Ты не знал её площадь, но на глаз в её центре можно было бы разместить солидное такое чаепитие с длинным столом человек на десять. В одном углу комнаты находился стол с персональным компьютером - экран был соединён с поверхностью стола, а сам стол был монолитным блоком, вмонтированным в пол. На экране в качестве скринсейвера плавало твоё имя, а перед ним была голографическая проекция клавиатуры. Касательно расположения начинки компьютера можно было предположить, что она находится внутри стола. На противоположной стене висела телевизионная панель. Если ты поклонник просмотра фильмов в таком формате, а не в формате "голографическое представление", то тебе должно понравиться. С приходом последнего формат картинки на экране никуда не исчез, так как многие зрители просто не захотели, чтобы кино оказалось буквально рядом с ними. Помимо прочего в твоей комнате была кровать (на которой ты спал), небольшой стол и набор стульев и отдельно туалет и ванна, о которых символизировали соответствующие обозначения на дверях. Стены были приятного кремового цвета, поверхность пола была пластиковой, в источниками света являлись ряды длинных ламп, светивших из-за прозрачного потолка. Но было в комнате что-то странное. Как будто бы её заставили выглядеть обычно. Если бы ты подошёл к стене, чтобы найти какой-то естественный стык, то ты бы обнаружил их отсутствие. Как будто бы всё сделано из материала, способного менять свою жёсткость и гибкость.

Место, где ты сейчас находился, называлось "Сектор 0". "Зеро" - так прозвали его местные. Он представлял собой комплекс, уходящий глубоко в землю, самые верхние (и единственные выходящие на поверхность) этажи которого были замаскированы под классическое японское здание. Коридоры этажей патрулировались охраной в строгой серой форме, также по ним туда-сюда летали круглые дроны, являвшиеся подвижными камерами слежения. Были и обычные камеры. У тебя была определённая степень доступа - ниже первых пяти этажей ты спуститься не мог. Но и там, где ты сейчас находится, было на что посмотреть и чем заняться. Были там тренировочный и тренажёрный залы. А ещё там были аудитории.

Да. Тебя заставили учиться. Снова. Сказали, что это входит в твои обязанности как члена исторического сообщества. Вместо уроков были пары (да что же это такое, полтора часа выноса мозга?), вместо учителей лекторы, а вместо классов - аудитории. Но первую неделю этих пар была всего пара штук, так что ты мог спокойно заняться заданием Джун.

- Здравствуйте, Оосава. Я вас ждала, - В этот раз на Джун было одето не кимоно, а чёрный костюм и очки. Строгое выражение лица соответствовало строгости её одежды. Она достала из под своего столика что-то и положила перед тобой.

- Моя просьба заключается вот в чём. Доставьте это по определённым координатам в районе... будем называть его районом Левиафана. Да, в том месте, через которое вы попали сюда, - Перед тобой был прямоугольный хромированный блок длинной, чуть доходившей до метра.

- Вам нужно найти скважину и вставить в неё ключ, - Джун указала на блок. - Не беспокойтесь за свою безопасность. Я буду наблюдать за вами. Но, думаю, мои советы вам не понадобится. Левиафан не проявит агрессии, ведь мы с ним на одной стороне, - И ты согласился.

И отправился по координатам, что скинула тебе Джун. В твоём дисплее появились их цифровые обозначения и небольшая карта с маршрутом, которую при желании можно было свернуть усилием мысли. Чем ближе ты был к цели, тем страннее было окружение вокруг тебя. Первые полчаса ты видел типичный заброшенный спальный район. Вторые - нагромождение промышленного мусора в виде соединённых странным образом геометрических фигур и протянувшуюся то тут, то там путину проводки. Где-то в стороне постоянно мелькали тени, то их владельцы не спешили себя являть. И вот после полутора часа поисков ты нашёл скважину. Она представляла собой прямоугольную выемку, идеально подходящую для блока. Вставил ключ и скважину. На дисплее высветились координаты базы и новый маршрут. Можно возвращаться.

Всё было спокойно. Прошло двадцать минут, и на тебя никто не набросился. Задание могло напугать перспективной бродить по таким местам, но всё на самом деле было вовсе не так опасно. А потом...

В тебя будто бы ударила молния. Все меню, моргнув красным, исчезли, а на их месте появилась новая карта с новым маршрутом. Путь был небольшим, цель маршрута была визуально различима. Что это такое?

- Ты. Иди сюда. Выпусти меня. У тебя на это есть пять минут, пока Большая Голова не смотрит. Используй гранатомёт, что имплантирован тебе в руку. Ха-ха, удивлён? Сделай это и ты узнаешь грязные тайны тех ребят, что тебя присвоили, - Тембр голоса был механическим и неестественно низким, как будто бы говорил голосовой синтезатор начала двадцать первого века. Он доносился от из-за решётки в огромном треугольнике из бетона, которая, видимо, и была препятствием для просившего. За решёткой мерцали разноцветные огоньки.

Твой выбор?

Нэкодзава.

Из глаз твоих брызнули слёзы. Известие было шокирующим и неожиданным. Связка и спокойствия и неведения в твоей голове рассыпалась в прах. Теперь тебе плохо. Знание ранит. Но в какой степени плохо? Не испытываешь ли ты удовлетворения от самобичевания в реке из собственных слёз? Когда всем плохо, и ты из-за этого испытываешь удовлетворение - разве это не ужасно?

Тебя грызут мысли. Разрывают на кусочки противоречия? Что делать? Что делать? Что делать? Что делать? Что делать? Чтоделатьчтоделатьчтоделатьчтоделатьчтоделать!

Сорвала с себя провода. И тут тебе стало плохо. Первые пара секунд - не ощущается, но потом становится хуже. Хуже и хуже. Сознание меркнет. Как же печально исчезать с такими мыслями в голове...

Медсестра засуетилась. Носится её образ туда-сюда на краешке сознания. Приблизилась к тебе. В руках - инъектор.

- Тише, тише, дорогая. Всё будет хорошо, - Слышится голос словно откуда-то издалека. И ты уснула.

- Доброе утро, Шизука-тян, - Твои глаза открылись как по щелчку. Ты не видела снов. Голос принадлежал уже тебе знакомой медсестре, и тебе кажется, что ты провалилась в сон на секунду.

- Прошло три дня. Мы еле тебя откачали, - Произнесла она тревожным голосом. - Не делай больше. Нам пришлось привязать тебя ремнями к кровати, и я прошу за это прощение. Но без этого никак. Я была так глупа...

- За эти три дня Макото-тян вышла из комы, - Медсестра продолжила. - Она очень расстроилась, когда узнала о твоей выходке, - Добавила она с довольно искренне звучащим сожалением. Она подошла к двери.

- Завтра сможешь увидеться с Макото-тян. Она что-то планирует, - Произнесла медсестра и вышла из комнаты.

И что теперь?

Оосава.

- Хорошо. Тогда оставлю вас наедине. Акира-сан, работайте, - Произнесла Джун и покинула комнату. Акира в свою очередь никак на не отреагировал. Когда ты оказался рядом с ложем, за твоей спиной опустилась стена, а с левой стороны - ещё одна. Над ложем замигала красным голографическая надпись "ПЕРЕОДЕНЬТЕСЬ". Рядом - бокс с комплектом одежды. Внутри - только набор нижнего белья. Ты переоделся, и после этого появилась новая надпись "ПОЛОЖИТЕ СВОЮ ОДЕЖДУ В БОКС". Ты положил. А потом - "МОЖНО ЛОЖИТЬСЯ". И ты лёг. Странно вот так вот подчиняться надписям, разве нет? Словно всё это какая-то компьютерная игра.*

От внешнего мира тебя отделила стеклянная крышка, надвинувшаяся сверху. А потом пустили газ. Что? Зачем? Вопросы стремительно теряют актуальность. Что за газ... А потом ты почувствовал множество ударов в спину и бока. Или... уколов? Ты не мог видеть, что сейчас происходило под твоей спиной, и ты не почувствовал колющей боли. Просто много лёгких ударов. Безобидных прикосновений. Совсем-совсем безобидных. Но ты не можешь двигаться, будто бы тебя насадили на множество игл. А в плоский "затылок" будто бы змея вонзилась. Ты знаешь, что на затылке у тебя - интерфейс передачи данных. Когда ты проходил проверки и калибровки, туда постоянно цепляли провода или ресиверы. Через секунду визор твоего монитора несколько раз моргнул. Картинка исказилась. Старый интерфейс пропал, а вместо него начали появляться новый. Видимо, это означало, что ты теперь человек "свободный".

Наконец, иглы ушли из твоего тела. Ты машинально поднял руки и увидел, что они в крови. Кровь капала тебе на живот, стекала по бокам и уходила через дырчатую поверхность ложа вниз. После этого из шлангов сверху хлынула вода с примесью какого-то вязкого вещества. Что-то вроде геля. Эта смесь очистила тебя и ложе от крови, а потом прямо перед тобой появилась новая надпись - "ПОДОЖДИТЕ НЕСКОЛЬКО МИНУТ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ЗАЖИВЛЯЮЩЕ-ОБЕЗБОЛИВАЮЩЕЕ ВЕЩЕСТВО НАЧНЁТ РАБОТАТЬ. В ВАШЕМ СЛУЧАЕ НА ЭТО УЙДЁТ 10 МИНУТ И 31 СЕКУНДА". Ждёшь...

Постепенно царившее в голове спокойствие начало испаряться. Теперь можно смело задумываться-паниковать из-за столь странной процедуры. Раньше с тобой такого не делали. В нутро лезли только тогда, когда ты остро нуждался в имплантантах, которые у тебя есть. Кстати, твоя нога больше не болит.

Стеклянная крышка отодвинулась, выпуская тебя на свободу. Очередная надпись - "МОЖЕТЕ ПОКИНУТЬ МАШИНУ. ЧИСТЫЙ КОМПЛЕКТ ОДЕЖДЫ В БОКСЕ A. ВАШ КОМПЛЕКТ В БОКСЕ B". Стены комнаты снова отодвинулись, и ты обнаружил себя уже совсем в другом месте. Появилось то же самое чувство, которое ты ощущал, пока шёл сюда. В новом помещении тебя встретил Шигеру.

- Привет, - Произнёс, глядя на тебя с любопытством.

- Твоя комната находится в блоке C. Третья справа. Если что, запроси софтину с картой. Её закачали прямо тебе в голову, - Объяснил тебе, где находится твоя комната.

- Времени много. Через полчаса полночь. Рекомендую отправиться на боковую. Не стоит перегружать себя ночными бдениями после операции, обычно из-за этого бывают пост-эффекты, - Он обернулся, собираясь уйти. - И да. Джун-сан хочет тебя видеть. Не обязательно, но я рекомендую тебе встретиться с ней. Найдёшь её с помощью карты. - Произнёс он, стоя уже у выхода. - Кстати, завтрак в десять утра. Не проспи, а то всё остынет. Хотя в автоматизированном мире трудно просто по-человечески проспать что-то. Да и ощущение горячей пищи можно симулировать, если ты под завязку набит железом. Ну ладно. Пока, - Ушёл.

И что теперь?

Оосава.

На твой комментарий касательно катан и каллиграфии никто не отреагировал. Джун и Шигеру просто молча шагали дальше по тёмному проходу. Так прошло где-то полчаса.

- Вот мы и на месте, - Произнесла Джун, приблизившись к ветхого вида деревянной двери. Не только дверь была ветхой - местечко, где ты сейчас находится, будто бы было родом из далёкого прошлого. Сырость, лужи и неухоженного вида кирпичная кладка. Если ты поклонник западных довоенных фильмов времён годов 30-х XX века, ты ты обнаружишь сходство.

- Заходим, - Произнесла Джун и зашла в дверь. Когда она её открыла, в просвет ворвался яркий свет, а когда в дверь зашёл ты... ты обнаружил себя совсем в другом месте. Низко нависшие облака на голубом небе, а за одним из облаков просвечивает светило. Сочная зелень травы на земле. Небольшая каменная дорожка, идущая от двери и спускающаяся вниз. Если обернёшься, то обнаружишь, что дверь из которой ты только что вышел, выдолблена (или здесь лучше подойдёт слово вмонтирована?) в гигантскую каменную глыбу-стену, уходящую далеко вверх и скрывающуюся в облаках.

- Это закрытая эко-система. Мы всё ещё в Нью-Нью-Токио, который славится своими индустриальными пейзажами, - Объяснила тебе Джун ситуацию, - Это райское местечко поддерживается искусственно. Облака и трава - продукт труда учёных нашего сообщества. Как видишь, Оосава-сан, мы интересуемся не только историей, - Джун продолжила свои объяснения, а где-то в дали показался красного цвета домик в японском стиле.

- Но вот то, что ты видел снаружи - не наших рук дело. Дело в том, что лет двадцать назад на космической станции синдиката Родус велась разработка, связанная с искусственным интеллектом. Детали неизвестны. Возможно, это был типичный провалившийся эксперимент или всё было спланировано, но несколько лет назад этот район настигло электро-магнитное эхо со станции. Вся местная сеть оказалась отрезана от центра. Все системы сошли с ума. По сети начал бродить вирус, который мы прозвали поэтическим именем Левиафан. В духе Томаса Гоббса, олицетворение власти. Левиафан объявился не сразу. Он себя ловко скрыл от зоркого глаза Цубасы, что, определённо, говорит о таланте учёных Родуса. Мы и сами узнали о нём... недавно. Когда это место уже считалось просто очередной экономически нерентатебльной и в этой связи заброшенной дырой. На что способен Левиафан? Он контролирует сеть района, где мы только что были. Он способен управлять улицами. Буквально перемещать их. Поднимать и опускать. Полностью менять их вид. Конечно же, вводить в заблуждение путников. У него в услужении находится армия роботизированных миньонов - мелкие дройды, занимающиеся мелкими делами. Вроде повреждённой проводки и всё в таком духе. А ещё кое-где в районе сидят сектанты. Поклоняются Левиафану. Есть среди них и местные жители, есть и заблудившиеся и нашедшие приют у секты. Я полагаю, тот факт, что я без происшествий провела тебя через район, где верховодит Левиафан, заставляет тебя чувствовать какой-то подвох в этой ситуации. Но всему своё время. Пройдём, - Джун оказалась у дома. Она вошла внутрь и провела тебя через коридор. В коридоре ты встретил новые лица. Кто-то в традиционной японской одежде, а кто-то - в современном костюме. Странно. За раздвижными стенами двигались силуэты и слышались голоса. Местечко оказалось довольно таки людным. Джун открыла дверь, и и тебе в глаза ударил свет множества коридоров. Очередная эклектика, чтоб её. Ты шагнул внутрь, и обнаружил, что на полу множество проводов самых разных размеров. Где-то в центре этого всего - сидение. Джун, шедшая впереди, тебя подошла к нему. Шигеру же остался снаружи.

- Здравствуй, Акира-сан. У нас пополнение. Нужно освободить человека от оков Цубасы, - Она с кем-то говорила.

- Оосава. Прежде, чем мы продолжим, мы должны перенастроить твоё железо. Разорвать связи с корпорацией. Пожалуйста, ложись сюда. Голову вот сюда, а руки вот сюда, - Джун подошла к какому-то инфернального вида ложу, - Остальное за Акирой-саном. Не бойся. Это не опасно и не больно.

Цукихи охнула от неожиданности, когда Тиёко толкнула её на постель. Мацумото уверено обхватила подругу сзади, заставив ту на секунду испугаться. А потом Тиёко начала свои ласки. Цукихи почувствовала, как её накрыло волной удовольствия. Когда чувства были на пике, она изогнулась, прикрыв глаза и издав протяжный стон.

Цукихи лежала на постели и размышляла. Всё было хорошо кроме одного но. Та секунда страха. Все эти сексуально агрессивные движения пугали Кацураги. Напоминали о прошлом.

Но ведь сейчас всё было по другому, разве нет?

Конечно, иначе бы всё кончилось гораздо хуже.

Другой человек, другие отношения. Всё другое.

Цукихи попыталась подавить негативные мысли усилием воли. Возможно, ей следовало что-то сказать лежащей рядом Тиёко, но слова в голову не шли.

- Спасибо тебе. Спасибо за то, что защищала меня. Мой золотоволосый принц с сердцем, сияющим словно солнце, - Сказала Цукихи перед тем, как Тиёко поцеловала её. Цукихи ослабла за день, и, возможно, это было одной из причин, почему на неё накатило лирическое настроение. Она соскучилась по нежности. Давненько Цукихи не была в объятиях Тиёко. Если подумать - последние дни она потратила на подготовку к большой драке. Она была суровой и крутой, а день, когда Тиёко увидела школьную ведьму нежной и обнажённой, всё сильнее скрывался в прошлом. С того дня прошла всего неделя, но сейчас Цукихи казалось, что прошла целая вечность.

Каково это - быть влюблённой семнадцатилетней девочкой? Доброй, доверчивой, с пылающим сердцем. Ты чувствуешь, что слишком редко ей была. Счастье вторично, но девочка рядом с тобой делает тебя счастливой. Тебе легче. Раны прекращают кровоточить. Она тоже тебя любит.

Поцелуй был долгим. Цукихи не хотела прекращать - она соскучилась по нежности.

У неё прекрасные губы.

В меру полные, изящной формы.

И такие мягкие.

Цукихи обнимала Тиёко за плечи. Её руки не могли удержаться на месте - она нежно провела ими по спине подруги несколько раз, а потом они заползли подмышки и добрались до груди Тиёко.

Те самые.

Самые известные.

Кто бы, что не говорил в классе про Тиёко, но даже Цукихи знала - все девушки завидуют её груди. Даже Миямото. Даже Цубаса. Хотя у неё тоже большие, но форма - не та. Здесь же - идеал. Хоть в палату мер и весов добавляй.

Цукихи положила руки на груди подруги и начала массировать их. Девушки уже прекратили поцелуй, и сейчас Цукихи смотрела на Тиёко с широкой улыбкой на лице. С широкой улыбкой на лице Цукихи наблюдала, как её руки утопают в мягких, в меру упругих грудях подруги.

- Вот это да, - Произнесла она и начала снимать с Тиёко лифчик. Она хотела прикоснуться к коже.

- Ты!.. - Цукихи сжала кулаки и заскрипела зубами, глядя на Сакуру. Но через секунду та испарилась.

Исчезла.

Испарилась.

Избегла кары.

Цукихи схватилась за грудь. Она положила скрюченные пальцы на середину грудной клетки, будто бы пытаясь вытянуть из себя досаду от невозможности делать то, что ей хочется.

Опять боль.

Снова несчастье.

Снова, снова, снова. Опять.

- Знаешь, Тиёко-тян, мне кажется, люди, которые хотят счастья, обязательно его достигнут, - Угрюмо проговорила Цукихи.

- Но если опираться на эту точку зрения, то можно задуматься о том, почему же в этом мире так много страдания? - Она подняла голову и посмотрела на потолок.

Небольшая пауза.

Где-то чуть больше минуты.

- Я часто задумываюсь о том, почему я шагаю по той дорожке, по которой я шагаю... - Мои ноги ступают по стеклу, которое разрезает мою плоть. Раз за разом. И мне это не нравится. Это не делает меня счастливой, - Цукихи говорила тихо и всё никак не хотела смотреть подруге в лицо.

- Всё потому, что достижение счастья не является для меня первейшей потребностью, - Она, наконец, повернула своё лицо к Тиёко. - Мне не нужно счастье.

Не нужно.

Не нужно.

Никому не нужно.

- Моя семья для меня важнее счастья. Мои друзья для меня важнее счастья, - Цукихи сделала шаг навстречу Тиёко и посмотрела ей прямо в глаза. - Ты для меня важнее счастья.

Они будут сдирать с меня кусочек за кусочком.

Трахать меня всевозможными способами.

А я буду стоять на своём, пока у меня будут на это силы.

Цукихи обняла подругу.

Фуюкава.

- Мне надо кормить семью. Жену съели мутанты, а дочь сидит на синтетике! - Сказал Болт и сделал паузу. Секунда, вторая, а потом гомерический смех. Харуто тоже заулыбался.

- Любишь же ты своих баб! - Сказал Воспламеняющий, - А миссис Болт всё ещё обладает всё таким же прекрасным карданным валом?

- А ты думал! - Ответил ему Болт, и они посмеялись ещё пару секунд.

- Хорошо, парни, пошли в дом. Нечего нам на улице топтаться, - Сказал бородач, приглашая вас в помещение рядом с гаражом.

Внутри было лучше, чем снаружи. Если снаружи - очень высокая жестяная лачуга, то внутри - довольно опрятный чистенький домишко без диких цветовых сочетаний.

- Дорогая у нас, гости. Огненный-мотор-сама и его друг решили нас навестить. Накрой на стол, - Жена явно западной внешности кивнула и, судя по всему, отправилась на кухню.

- Здаров, Харуто, - Сверху к вам спустилась брюнетка с плохим макияжем и большой грудью. Харуто козырнул ей как мачо, и она направилась в другую комнату по своим делам, но почему-то остановилась.

- Херасе, - Сказала она, увидев Милу. - Косплей, лол, - Вальяжно продолжила свой путь.

- Давайте за стол, - Болт жестом пригласил вас, - Так что у вас за дела?

- Твой титул, - Громовержец помедлил. - Клинок Севера, - Он пафосно вытянул руку вперёд, указывая на тебя. - По-моему весьма неплохо, - Как бы оценивая название (как будто бы не имея к его созданию никакого отношения), добавил он, - А теперь тебе пора в путь, - Кидо указал тебе на "Пчелу".

- Пошли, - Произнёс Кассий. - Говорят, ты неплох с байками. Садись за руль. Я сяду за пушку. Не бойся машины, она сделает первый шаг в ваших отношениях, - Сержант усмехнулся.

Когда ты оказался в кабине, защитное стекло опустилось. Ты коснулся руля, и машина заговорила.

"Обнаружен новый пользователь. Примите лицензионное соглашение".

Высветилось меню выбора.

"Да/Нет".

После этого на поверхности защитного стекла появился голографический интерфейс. Куча параметров, в том числе и... степень синхронизации. Внезапно из-за сиденья вынырнули толстые провода и вонзились тебе в руки и затылок. Видимо, именно об этом говорил Кассий, когда говорил об "отношениях". В голографическом меню высветились надписи.

"Процент синхронизации... 70%... 90% 100%".

Теперь ты чувствуешь "Пчелу" так, словно она часть твоего тела.

- Хинокава. Поехали, - В динамике раздался голос Кассия. - Сначала - поиск. Врубай поисковые системы.

Некодзава.

Волк бросился в путь. Тебе кажется, что... он внял твоим мыслям и сейчас ищет девчонок. Он не знает запаха, но он знает, как они выглядят. Твоё сознание ему подсказало. Удивительное чувство, когда ты ощущаешь чувства другого. Даже если это простое животное.

Прошло часа два. Никаких результатов. Ты устала и хочешь есть. Но вдруг волк остановился. Повёл головой туда-сюда. Он делал подобное полчаса назад, но потом продолжил свой путь, видимо, посчитав возможный путь тупиковым, но сейчас он почему-то медлит.

- Хей, - Ты слышишь знакомый голос, доносящийся из-за поворота. - Шизука. - Голос тебе знаком, но он заметно охрип. - Шизука! - Волк зашагал вперёд, зашёл за поворот, а ты увидела... Иноэ. Она вся в крови. Странно запрокинула голову.

- Хах. Удивительно. Война началась. Болит. Кажется, я сломала ребро, - Ты видишь, что подруга сильно заляпана кровью. - Хорошо, что я учуяла тебя. Если бы не это, то ты не нашла бы меня в этой чёрной помойке. Гниль, гниль. Что это? Твой новый питомец? Шизука-тян, Хикару-сан это не одобрит? - И засмеялась жутко.

Цукихи было страшно. Неужели это конец? А потом она почувствовала, как ее обняли руки любимой, и боль отступила.

- Тиеко... - Только и успела произнести Цукихи перед тем, как потерять сознание.

Цукихи проснулась через несколько часов. Сама она не могла точно сказать, сколько времени она провела без сознания. Только-только разлепив глаза и вспомнив о произошедшем, Цукихи молниеносно метнулась к Тиеко, проверив ее пульс. Удостоверившись, что все в порядке, Цукихи шумно вздохнула. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Рухнула с большой высоты, раскололась. Руки ее едва слушались. Казалось, небольшая нагрузка заставит их трястись. Воспоминания и нагрузка от метаморфоз полностью истощили ее, а тех часов, что она провела без сознания, было явно недостаточно, чтобы восстановиться. Отдохнув пару минут, Цукихи взяла подругу на руки, аккуратно поддерживая голову, отнесла в спальню и уложила на пастель. Цукихи раздела Тиеко до нижнего белья (Тиеко удивительным образом почти не запачкалась кровью сама, в основном запачкав только форму) ощутив лекгое прикосновение возбуждения при виде любимого тела. Кацураги накрыла подругу одеялом и направилась в ванну, к зеркалу.

Посмотревшись в зеркало она увидела изувеченное лицо, мокрые от крови спутанные волосы, поникший взгляд. На щеке была паутинка от раны, нанесенной несколько дней назад шпаной, а на руке отсутствовал один из пальцев. Шрамы выглядели старыми, плоскими, бледными. Но все равно они оставались шрамами. Устав от разглядывания своего уродства, Цукихи направилась на кухню. Нужно было приготовить поесть для Тиеко. Когда она проснется, она точно будет голодной. Она тоже пережила большой стресс. Спасительница. Любимая.

Закончив с готовкой, Цукихи разложила еду на стол. Потом она вернулась в спальню и стала ждать пробуждения подруги, наблюдая, как дыхание поднимает и опускает ее грудь. Ждала-ждала и не заметила, как вырубилась, сидя на коленях рядом с постелью. Преждевременный сон не входил в ее планы, но все же предусмотрительная Цукихи оставила на столике рядом с пастелью записку, в которой было написано, где искать приготовленное Цукихи съестное.

Нэкодзава.

- УХОДИ! Я ВЕРНУСЬ! - Слышишь ты. А волк скачет и скачет. Ты успела увидеть только, как Хикару напрыгнула на байк, а через секунду её скрыл поворот. Ты уходишь всё дальше и дальше. От страшных перспектив. От Исии-сан, которая не относилась к тебе так, как не подобает относиться прекрасному человеку, готовому исполнить свой долг воспитателя. Тебе... хочется плакать. Внутри тебя прорастают семена ненависти.

Ты можешь остановиться, подождать. Вернуться или пойти дальше. С тобой только Усаги. А все остальные, те, кто тебе тебе хотя бы нравится... где-то в городе.

Некодзава.

Уселись с опекуншей на волков. На лице Хикару сомнение - кто бы мог подумать, что начинавшийся столь обыденно день приведёт к погоне на гигантских волках-мутантов от одной из самых жутких банд Нью-Нью-Токио?

Усевшись на своего волка, ты обхватила его на шею - тот не выказал никакого неудовольствия. С невероятной скоростью волки рванули в сторону, противоположную той, откуда шли кровопускатели.

Прошло где-то пятнадцать минут погони, и, кажется, кровопускатели отстали, но... что это за звук? Шум гравибайков. Становится всё громче, значит, враг где-то поблизости...

Байк вынурнул из подворотни прямо перед тобой - ему наперекор пошла Хикару на своём волке, напрыгнув на него и сбив водителя с его техники. За спиной появились ещё два, движутся на скорости, явно превышающей скорость, которую способны развить животные.

- Шизука, давай вперёд, я их задержку! - Кричит тебе Хикару.

Одзава.

Чувствуешь тяжесть в ногах. Чтобы толкнуть гранату, тебе пришлось буквально бросить ногу в её сторону. Но... у тебя получилось. Она пролетела недалеко, но, оказавшись на земле, покатилась в сторону раненого бандита. Все твои уже приготовились бежать и вытаскивать тебя с собой, но - твой риск был оправдан.

Где-то позади раздались крики, шум стрельбы и вой полицейских сигнализаций. Похоже на то, что полицейские ввязались в перестрелку с приятелем Хулана.

- Чёрт! - Крикнул Тоширо, - Я бегом. Надо достать этого ублюдка, чтобы его не сцапали полицейские! - Сорвав с рукава кусок ткани и прикрыв им нос и рот, он рванул к Хулану. Облако газа понемногу рассеивалось, но Тоширо рисковать не хотел. Хотя кто знает, достаточны ли его приготовления? И как на его появление отреагируют полицейские?

Некодзава.

Поначалу всё было хорошо. Ты знала, что если случается что-то плохое, то ты окунаешься в какой-то омут, в котором нет боли, а потом всё устраивается само собой. Так уже бывало. Ты становилась сильнее, переставала бояться и... сложно думать. Всё было не сложно, всё было просто. Как у животных в лесу. Как у птичек в небе.

А теперь всё было не так. Жуткие голоса! Откуда они? Кому принадлежат? Почему их обладатели говорят так? Что они с тобой сделают? Что они сделают с твоими друзьями? Или уже сделали? САКИ! МАКОТО! ГДЕ ВЫ? ГДЕ ВЫ!?

Ты не хочешь, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

И ты не хочешь, чтобы что-нибудь плохое случилось с твоими друзьями. Животными и людьми.

Тебя парализовало от страха. На глазах появились слёзы. Где-то позади появились тени, а голоса стали громче. Они совсем-совсем близко.

ХЛОП! Ты резко очнулась. На щеке красное, а у Хикару в глазах холодная решимость.

- Извини, дорогая. Но на это нет времени. Девочки пропали. Говоришь, эти волки ручные? - Она смотрела тебе прямо в глаза.

Нэкодзава.

Хикару посмотрела на тебя удивлённым взглядом. Ты могла заметить, что она тяжело дышит, очень напряжена.

- Шизука-тян, - Она нежно положила свою руку тебе на щёку. - Ты... помнишь, что только что случилось? Я говорю о... - Сделала паузу. - У тебя кровь на руках, - Вздохнув, опустила голову. - Чёрт, всё таки я ужасный опекун. - Иди ко мне, милая, - Обняла тебя.

- Червичервичервичервичерви! Мясосопарышамифаршированноечерями! - Несколько секунд тишины. - Внашемсупермаркетескидка КупитекупитеКУПИТЕКУПИТЕШУБУИЗКОЖИКОЖИКОЖИ! ШШШШШ! Я чую запах... Пахнет женщиной... - Донеслось откуда-то со стороны. Клацают клинки.

- Хыхыхыхыхыхыхыхыхыхы! Как-то я встретил умника из Цубасы, работавшего в отделе разработок интерфейсов. У меня лаги - говорю ему! Лагилагилаги! Я взял мозг того парня и запихал себе в руку! Но всё равно ничего не заработало! Пустоголовый сделал пустоголовую технику! Девицы... где вы, прелестницы... - Можно подумать, что это фрики, но такое поведение слишком даже для них. Приближаются ужаснейшие из людей.

Нэкодзава.

Ринулась на противника. Цель - его лицо, исковеркать, изуродовать, уничтожить! Внутри тебя - царство ярости. Оборвалась связь с животными... А что если?.. Ты об этом не задумываешься.

Противник приземлился прямо перед тобой. Выбрасываешь вперед клюв секатора, а инстинкт уже приготовил тело к защите. Лезвия входят седому в глаз. Уходят рывками, глубоко, разбрызгивая дождик крови. Противник подается вперед, а ты ты понимаешь, что не можешь достать свое оружие. Зацепился он там что ли за края глазницы?..

- Бесишь. Пошла вон, - Схватил тебя за руку, крепко сжимающую секатор, и вынул всю конструкцию из глазницы. Крепкая хватка.

- Дружбы нет. Миром правят людоеды, - Произносит беловолосый, приложив руку к кровавому провалу на лице. Поднимает руку вверх, выпуская нить, и уносится ввысь. Скрылся.

- Шизука! Что ты?.. - Исии-сан. Очнулась. Все видела. На лице у нее ужас и смятение. Держит в руках твой портфель двумя руками как школьница. Один из волков улегся на земле, а другой ходит поблизости. Агрессии не проявляют.

Макамара.

Услышав твоё предложение, Танзаки замешкалась, - Эээ... Хм... - И покраснела.

- Ну... Можно... - Единственное, что она смогла выдавить из себя. Кажется, для неё это было чересчур неожиданно. Ты никогда не слышал, что у неё когда-то были парни. Ты даже не видел, что она активно общалась с кем-то из парней. Только со своими немногочисленными подругами.

- Сергей-кун, Сергей-кун! Я здесь, - Услышал голос Кенты. - Батя хотел забрать меня на своей машине, но я лучше пройдусь со своим корешем! - Машет руками.

Идёте домой. На улице полно полицейских. Однако вряд ли они могут быть везде и всегда - ты уже заметил, что чем ближе ты к развилке, ведущей к твоему дому, дому Танзаки и дому Кенты, тем меньше их становится. Нехорошо.

- Продолжай двигаться, - Услышал знакомый голос впереди. Из-за угла вышел тот самый негр, которого ты встретил сегодня утром. Хмурый взгляд, в одной руке пушка. За ним из подворотни появились двое азиатов в кожанках, с битами и цепями в руках. Подровнялся с тобой, - Не делай резких движений, от этого всем будет только хуже, - Голос куда более серьёзный, чем сегодня утром.

Хинокава.

Бой. Один из солдат-близнецов бросился на тебя. Мелькнуло лезвие ножа. Но ты успешно уходишь от него. Противник размахивает перед тобой клинком, ожидая твоей ошибки. Ждёт, когда ты ринешься вперёд и наткнёшься на металл. Но всё зря. Ты ловок, быстр. Краем глаза замечаешь, как второй противник подходит с боку. Окружают! Мгновенное осознание - теперь ты способен воспринимать мир детальней, даже в экстремальных условиях, что постоянно перегружают восприятие.

Всё происходит быстро. Враг наносит колющий удар, но ты успешно уходишь с траектории. Ты обрушиваешь на противника волну ударов - бьёшь в живот, в грудь, в лицо, бьёшь руками и ногами. Враг падает на землю. Если он выжил, то встать он не решится. Ты стал сильнее.

А потом ты почувствовал, как масса какого-нибудь самосвала врезалась тебе в подбородок. Блондин, по-видимому один из местных главных, подскочил к тебе за долю секунды - и нанёс тебе вертикальный удар ногой, прямо в подбородок. Ты видел такое в аниме. Когда крутые злодеи демонстрирую свою мощь главным героям. Невероятная скорость и сила. Кажется, только ты успел почувствовать обретённую мощь, тебе встречается кто-то, кто гораздо сильнее тебя.

- Глупец, - Слышишь ты. - Одни лишь мускулы и воля. - Ты отчётливо слышишь чей-то голос. - Отказано разуму. Отказано тактике и стратегии. Успокойся. Соберись. Анализируй. Синтезируй. Или ты слишком туп для этого? Я жду, - Ты врезался лбом в потолок, а потом рухнул на землю. Тебя свалил один удар.

Одзава.

- Пугаешь местными знаменитостями? Брат, ты не понял, - Хулан оскалился своей зубастой улыбкой. - Мы - это страх, - И выстрелил девчонке в голову, вышибив ей мозги.

Ханы вскинули пушки. Твои ребята - тоже. А тебе - страшно. Ты никогда с таким не встречался. В голове отобразились глаза девочки, наполненные ужасом, перед тем, как пуля превратила её лицо в фарш. Не было никаких убивающих ошейников. Только пули.

"Мы - это страх".

Голос неумолим.

- Одзвава, иду по вашим координатам. Как ситуация? Приём, - Голос снайпера в в ухе. Опоздал. Но тебе не до этого и не до размышлений о щепках, которые летят, когда валят деревья. Ханы вскидывают пушки.

Нэкодзава.

Слышишь стрельбу. Это Нисии-сан. Она подбегает к тебе, и ты слышишь, как тяжело она дышит, и видишь кривые полосы на её лице, в которых красное становится чёрных.

- НЕ ПОДХОДИ! УБЕРИ СВОИХ ТВАРЕЙ! ХВАТИТ ПЯЛИТЬСЯ НА ШИЗУКУ! - Вопит она. Ты слышала, что люди, испытавшие травматический шок, далеки от рационального мышления. Точнее, это был твой вывод о прочитанном где-то в сети. Нахлынувшая боль ломает разум. Тебя это удивило, потому что тебе... неведом травматический шок. Почему?

- СУЧКА! НЕ ЗЛИ МЕНЯ! Я ПЫТАЮСЬ ВАМ ПОМОЧЬ! БЕЗВОЗМЕЗДНО! ТЫ ВЫВЕЛА МЕНЯ ИЗ СЕБЯ! И НЕ СМОТРЕЛ Я НИ НА ЧТО! РАЗЧЕ ЧТО ЧУТЬ-ЧУТЬ! - Ловко уйдя с линии огня, белобрысый выбрасывает вперёд руку. Из рукава вылетает нить. Она попадает в пушку Нисии-сан, а белобрысый тянет руку назад, забирая свою добычу.

- Так гораздо лучше. А теперь - наказание! - Говоря голосом судьи, что произносит приговор, белобрысый размахивается, и... пистолет попадает в лицо Нисии-сан, и та падает на землю.

- Не обращай на всё это внимание, - Белобрысый обращается к тебе. - Взаимоотношения между взрослыми. Поиграй лучше с животными, - Подмигнул тебе.

Волки подходят к тебе. На белой шёрстке одного - россыпь из белых точек, будто бы кляксы упади на белоснежную поверхность бумаги. На чёрной шёрстке другого - чёрные точки, будто бы звёзды, мерцающие в ночном небе.

Один из волком коснулся мордой твоей руки.

И...

Всё поменялось. Мир перевернулся вверх ногами, а потом - затрясся, сбивая тебя с толку.

Ты видишь глазами зверя. Чувствуешь то, что чувствует он, но сохраняешь свой - человеческий - разум. На тебя давит волна чувств - чужих. Что ты будешь делать?

Нэкодзава.

Исии-сан посмотрела на тебя со смесью сомнения и грусти. Несколько секунд она потратила на размышления, переводя взгляд с тебя на твой портфель и обратно. Рядом с ней появились Номура и Макото. Они смотрели на тебя с напряжением, ожидая вердикта взрослого человека, который обладает несомненной властью и знанием.

- Деточка, - Исии-сан присела на колено рядом с тобой. - Спокойно. Мы поедем домой прямо сейчас. - Она говорила ласково. - Но, - А сейчас уже нет. - Нельзя забывать о правилах общественного поведения. - Ты поняла о чём она говорит. От неё трудно что-либо скрыть. - Животным не место в школе! А если бы Усаги пострадал?

И вы отправились домой на машине Хикару. Перед этим Исии-сан пообещала развезти твоих подруг по домам. Прежде чем ответить, Макото с кем-то списалась по сети - видимо пригласила Танзаки, но та похоже отказалась (странно). Потом Макото и Номура наведались в медпункт - негоже оставлять бьющуюся в конвульсиях девушку прямо по среди коридора и перед камерами - и объяснили ситуацию Оохаси-сан. Та без лишних эмоций им покивала и забрала Аки к себе. Тебе почему-то подумалось, что выглядело это как попытка замести следы, пользуясь помощью "своего" человека в полиции. Страшно как-то. Это была ассоциация с каким-то кино что ли?

Дорога домой удлинилась из-за нескольких остановок - полиция проверяла всех и вся. Ты слышала по телевизору, что есть компьютер, способный предсказывать преступления. Что у компьютера есть разные режимы, соответствующие положению в городе. Видимо, сейчас он использовался на полную катушку! И - это тебя пугало. Беспощадные, бездушные жернова протянувшего свои щупальца во все стороны механизма. Как это там... Искусственный... интеллект?

Сидишь себе спокойно, смотришь по сторонам или в окно, на огни города. А через - жуткий грохот, а ты почувствовала, как ремни безопасности вонзились тебе в грудь. И сразу паника. Страшно! Что происходит? Больно!

- Девочки, держитесь! - Раздаётся голос Исии-сан. Уловила кадр - офицер полиции лихо вцепилась в баранку, пытаясь взять контроль над взбесившейся из-за неведомой атаки машины. Потом ещё один кадр - стена какого-то дома. Потом - как ваша машина боком прошлась по этой стене. Куча искр, но сорваны двери! Мелькают перед глазами Номура и Макото. Частично!

Хикару почти выровняла машину, но потом случился ещё один удар, заставивший машину пойти вниз, встав на бок. На бок! Ты почувствовала, как ремень, больно пройдясь по твоей груди, а потом зацепившись за краешек твоего подбородка, освободил тебя от своих объятий. И ты вылетела из машины. Ты видела, как машина приближалась к земле, а потом скрылась из виду за каким-то зданием. Исии-сан. Номура-тян. Макото-тян. Усаги-сан. Чувствуешь рычку портфеля, в котором прячется твой друг...

С трудном разлепив глаза, ты обнаружила... асфальт и огонь. Что-то горит. И... что-то не так. Чёрт, больно! Твоё тело стонет от боли. Сначала объятия ремня чуть не спустили с тебя кожу, а потом... приземление... Странно. Наконец, до тебя доходит. Ты весишь вверх ногами и ты связана.

- Очнулась, наконец, - Раздался незнакомый голос сверху. - Довольно... эротичный? Что за странное ощущение!

- Как спалось, мутант-тян? Как твоё настроение? - Вопрос тебе. Если ты поднимешь голову, то увидишь, как некто изящно присел на железный обломок, вылезший из массы бетона. Довольно таки... симпатичный мужчина с белыми волосами.

- Стала жертвой Ханов, да? - Продолжил голос. - Спросишь себя - почему? Видишь ли, Ханы пришли сюда с одной целью, - Театральная пауза. - Чистейшая аннигиляция всех нас, - Ты почувствовала, как стала ближе к земле.

- Они пришли из-за границ Империи, чтобы забрать всех нас. Снова вопрос - почему? У них нет дорогих рабов и высокотехнологичной техники, организованными таким образом, который бы приносил прибыль. - Ты стремительно понеслась навстречу к асфальту. Осторожно!

- И ОНИ СКАЗАЛИ - МЫ УБЬЁМ ВАС! ЗАБЕРЁМ ВСЁ ВАШЕ! ОНО СТАНЕТ НАШИМ, А ВЫ СТАНЕТЕ НИЧЕМ! ЗАСТРЕЛИ МИР!!! - Голос стал громким, будто бы его обладатель играл какой-то важный момент в театральной постановке.

Наконец, ты могла увидеть того, кто с тобой говорил. Стройный молодой парень с белыми волосами... в вашей школьной униформе и... отсутствующими зрачками? Что за?.. Вальяжно облокотился на стену, приземлившись на какую-то возвышенность чуть из мусора, после того, как ты оказалась на земле.

За спиной раздался рык. Из тени вышли два гигантских существа. Жесткая (в этот момент она напомнила тебе колючки ежа) шерсть (у одного чёрная, у другого белая), мощая мускулатура, длинные лапы, острые ужи, хищно блестящие жёлтым глаза и длинный ряд острых зубов. Похоже на волков-мутантов.

- Солнце и Луна, мутант-тян. Познакомься. Будь вежлива, - Произнёс беловолосый.

- Пошёл вон от неё! - Голос Исии-сан, а потом - стрельба. Одна пуля попала в грудь в беловолосого, заставив его схватиться за рану.

- Чёрт! Как же я ненавижу женские истерики! - Беловолосый пустил нить в металлическую корягу, на которой возвышался минуту назад и мигом оказался на ней. - Полегче! Пушки это вам не игрушки!

Ты, Исии-сан (обратила внимание, что его лицо в крови) и два гигантских волка. Что делать?

Оосава, Одзава, Макамара.

Постепенно пугающее чувство, которое совсем недавно искрилось в воздухе, выветривается. Может показаться, что оно действительно было наслано Арией и пропало после того, как Ария покинула класс. Но как быть со словами Барри-сенсея про то, что он ничего не почувствовал? Очередная ложь во благо, или ложь, призванная скрыть эксперименты над школьниками, или... Мысли носятся в голове, как мухи.

- Первичный визуальный анализ показал, что большинство находящихся в этом классе испытывает нервное истощение, - Из сферы, зависшей над партой Канраку раздался механический голос. - Ребят, вам надо отдохнуть. - Механический голос сменился на вполне живой, человеческий.

- Заткнись, мусорка, - В дрона прилетел смятый шарик бумаги. - Без тебя тошно.

- Джонан-кун! Моё призвание - забота о человечестве! По моим подсчётам 56% незанятого в производстве населения сидит на стимулирующих препаратах! 40% имеют протезы, в той или иной степени регулирующие химические процессы в организме. Рабочие же подвержены насильственной нервно-гуморальной регуляции посредством программ специального протезирования, целью которых является полнейшая синхронизация работника со средством производства и производственным процессом. Это же касается и военных, и всяких прочих силовых ведомств. - Сфера повернулась к Одзаве. - Да.

В сферу полетел ещё один бумажный шарик. Он пролетел мимо, приземлившись рядом с партой Кономи.

- Хватит мусорить, - Строго произнесла Кономи, подняв бумагу с пола и выбросив её в утилизатор.

- Не стоит перечить, Кога, - Произнес Джейсон, следивший одним глазом за Джонаном и его дружками, а другим за подозрительно притихшей Сугимото. - Ничего не понимаю в твоих мотивах, Канраку, но хватит нервировать народ, - Ответил уже дрону.

- Нервировать? Друг мой, это забота! Испытание душевных и физических качеств будет потом, когда вы пойдёте домой в городе, в котором объявлено чрезвычайное положение. В городе, который воздвигнут на собственных отходах. А мы ещё удивляемся, почему он в них постепенно утопает! Ох, Джейсон-сан, ты так на меня смотришь, замолкаю-замолкаю! - Сказал Канраку и замолчал.

И действительно - нужно быть осторожней после школы.

У Одзавы два сообщения.

"Одзава, у нас много работы. Чрезвычайное положение. После уроков вам надо прибыть в клуб военной подготовки для получения экипировки. Аой."

"Джуничи-кун, нас тут призывают для установления справедливых порядков физической силой. Ставлю на патрульную работу. Тоширо."

У Макамары одно сообщение.

"Давай. Танзаки."

А у Оосавы нет сообщений. Можно кому-нибудь написать что-нибудь самому. Вспомнились те странные копы. Всё никак не вылезут из головы.

Нэкодзава.

- Сначала появилась новенькая. Шизуко-тян заплакала, а Аки бросилась на Арию. И разняли вы, Одзава-кун, Оосава-кун и Джейсон-кун. Одзава-кун начал обвинять новенькую в использовании какого-то оружия, воздействующего на психику... - Макото начала излагать случившееся. - Но мне кажется, что обвинять её излишне. Мне тоже показалось, что в классе что-то не так, но у меня и мысли не было, что виновата Ария.

- А у меня была! В общем, у меня всё также, как у Макото! - Вклинилась в разговор Номура. - Большего я не скажу, память дырявая. Но эта новенькая - жуть. Мне вообще показалось, что она террорист. Из этих, как их там... марксистов, вот!

Барри немного помолчал. - Нэкодзава. Домашним животным место дома, а не в школе. На первый раз прощаю. - Небольшая пауза. - Что касается Яцухиро, то вы уже всё слышали. Не стоит обвинять девочку, опираясь на чувства. Нет у неё никаких протезов. А система безопасности давно бы выявила факт наличия у неё запрещенного предмета типа оружия. Девочки, подходите ко всему с холодной головой. И не забудьте связаться с родными или друзьями! У вас есть, с кем связаться?

- Мои родители работают в нижних районах, на заводе. - Тихо произнесла Макото.

- А мои все родственники вообще не из Токио! - Как бы оправдываясь, произнесла Номура.

У Нэкодзавы одно сообщение. Пришло, кстати, не только что.

"Шизуко-тян, я заберу тебя после школы. Жди меня и никуда не уходи. Если надо кого-нибудь подбросить из подружек, то зови их, подбросим. Исии."

- Строго, - Сказала Присцилла кузнецу. - Мне нужен мусор. Все, что вы, безмозглая деревенщина, находите бесполезным. Кстати, это оскорбление адресовано не тебе, так как мне нужна твоя помощь, а еще я не хочу, чтобы ты ударил меня топором по голове, - Небольшая пауза. - Ну так вот. Мусор. Металлические обломки. Крепкая ткань, из которой можно соткать троссы. Какое-нибудь топливо. Уголь. Человеческая плоть тоже сойдет. Кузница и мастерская с рабочим персоналом. Я продемонстрирую вам мощь объективно-научного метода, который становится в сто крат эффективней, когда в деле замешана стихийная магия. Страшно представить себе мир, в котором нет магии! Никакого злоупотребления, сплошная лишь проверка всех ментальных и физических качеств человека! Жуть! - У Присциллы был план.

Оосава, Одзава.

Почти синхронно ринулись к Сугимото. В сознании у обоих роится червячок - не прикасаться к киборгам, многие из них способны разорвать человека на части голыми руками. Что вас сподвигло на такой поступок? Сугимото хоть и в числе последних среди особых, но вам до ее уровня...

Одновременно с вами к ней подскочили Джейсон Накаяма и Барри Джонсон. Все произошло быстро - Оосава и Накаяма вцепились ей в плечи, она потащила их за собой, врезавшись лицом в могучую грудь Джонсона. Пока с ней говорил Одзава, Сугимото молчала, поникнув. Первый импульс погашен, а на продолжение борьбы у нее на хватило воли.

- Хватит... - Чуть ли не скуля, произнесла Сугимото, опустив голову.

- Утверждение, что у меня есть протезы, преждевременно. У меня нет никаких модификаций. Я несовместима с программой особых, - Ария выглядела хмурой. Кажется, ее эти разборки не устраивали.

- Джуничи-кун, Ария-сан действительно не числится частью программы. Ты хочешь сказать, что почувствовал направленную психическую атаку, но я вот ничего подобного не почувствовал, - Барри-сенсей строго на тебя посмотрел. - Сугимото-тян часто впадает в истерику, а с Нэкодзавой-тян я поговорю лично. Джуничи-кун, работа регулятоа отнимает много сил. Оставляй немного и для себя и школы, - Джонсон перевел взгляд на класс. - Ученики! В связи с чрезвычайным положением свяжитесь со своими родителями или друзьями, чтобы они вас встретили после школы! - Помедлил, размышляя. - Вряд ли у нас получится продуктивный образовательный процесс с такими настроениями и тягостными мыслями о том, что теперь после десяти часов нельзя сходить в дорогой клуб. Я отменяю урок, оставшиеся полчаса посидите смирно, не привлекая внимания Комитета. Если кто-нибудь решит меня сдать, - Неопределенный взгляд в сторону регулятора Одзавы Джуничи. - То, хе-хе-хе, ое редиска. Иноэ, Номура, Нэкодзава, в мой кабинет. Лучше сначала в мой, чем к директору. Зверюшку свою прихватите. Яцухиро, погуляй где-нибудь. Накаяма, ты за главного, - Девочки направились за Барри, следом из класса вышла Яцухиро.

Фуюкава.

Наблюдаешь творящуюся вакханалию. Девчонка-истеричка, какая-то полуприкольная полустремная белая девчонка, защитники порядка, Барри-сенсей в их главе. С этой Яцухиро что-то не то, но ты не успеваешь сообразить, и она уже покидает класс. Вдруг кто-то хлопает тебя по плечу сзади. Джонан-кун. Тихонько гогочет.

- Смотри новости, красотулька! - Глянул интерфейс.

«СКАНДАЛЬНЫЕ ФОТОГРАФИИ МОЛОДОГО ПЛЕЙБОЯ РОБЕРТА ФУЮКАВЫ!»

Почувствовал, как ком подкатил к горлу. Видишь - все твои утренние позы. Даже стоя на руках, в душе. Зацензурено в нужных местах. Какого черта!?

Урок тем временем закончился. Два личных сообщения. Одного от твоего друга, второе - без имени.

«Приходи в пять часов к помещению клуба военной подготовки. Или не подходи. Мне, в общем-то, насрать. Понимай, как хочешь».

Нэкодзава.

Вышла из класса. У подруг обеспокоенные лица. Вдали от Арии тебе становится заметно легче. Идете в кабинет Барри.

- Нэко-тян, - Номура передала тебе Усаги. Чувствуешь, как поднимается твое настроение. Хочется засмеяться, но ты поднимаешь, что это будет выглядеть странно. Но никто не запрещает тебе отдаться чувству. Когда вы уже подошли к кабинету Барри-сенсея, то ты обратила внимание, что в вашей компании не хватает Танзаки. Видимо, учитель не обратил на не внимания, либо посчитал, что она не принимала особого участия в ситуации. Бедная Танзаки всегда была серой мышкой.

- Хочу услышать ваши версии произошедшего, девочки, - Предложив вам сесть, Барри уселся сам в свое широкое кресло. Ты понимаешь, что Серьезное Животное сейчас защищает именно тебя от гнева директора и Комитета. Формально нарушители дисциплины - ты и Сугимото.

Макамара.

Всмотрелся в новенькую. К сожалению одних книжек недостаточно, чтобы отличить человека от боевого андройда последней модели. Никакой резины и механических движений - все модели, о которых ты вспомнил, практически неотличимы от людей. А Брэдли каких-либо особых подсказок тебе не дал.

- Сергей, это невероятно! Кажется, я влюбился в эту горячую чику! И обделался... - Голос Кенты за спиной.

Тем временем урок отменили.

Оосава.

Ты вроде бы никогда не был трусом. Даже столкнувшись с событиями на мосту, ты не особо боялся. Голова была забита другим. А сейчас, при виде какой-то девки, ты по-настоящему испугался. Что делать? Что делать? Бежать из класса? Вариант! Попытаться разделаться с источником страха! М-можно! Да-да! Подскочить к ней и полимерным корпусом у тебя на голове – в лоб. Быстро, со всей силы, пока оно не ответило! Чёрт, о чём ты думаешь? Чёрт…

Нэкодзава.

Зря ты посмотрела на новенькую. Просто её рука выглянула за границы ранца, которым ты прикрывалась, а следом за этим шальной взгляд поймал и лицо Арии…

Нет, нет, нет! Эти глаза! Большие голубые глаза, окаймлённые изящно изогнутым частоколом ресниц, в которых отразилась хищная злоба. Новенькая - демон в клетке. Либо клетка, заключившая демона. Хищница, которая хочет тебя съесть.

Нет больше сил держаться. Ты громко заревела, заливая парту потоком слёз. Пожалуйста, не надо! Уберите это!

В ранце что-то задвигалось, а потом из него вынырнула морда Усаги. Смотрит на тебя своими глазками, и тебе становится легче. Твой друг пришёл к тебе на помощь. Мир кругом исчезает. Тебе становится легче, но ты не хочешь выходить за границы островка, в котором находится только ты и твой верный дружок. Ведь там это.

- Нэко-тян, что случилось!?

- Шизуко-тян, ты в порядке!?

- Нэкодзава, что с тобой? Что это? Заяц?

Голоса Номуры, Макото и учителя сплелись воедино.

Одзава.

Повернулась к тебе новенькая. Поймал её взгляд. Ни разу не моргнула, и тебе становится не по себе. Что за чертовщина? Эта Ария смотрит прямо в душу! Может, не стоило привлекать её внимание? Чёрт, да такое? Почувствовал, как у тебя на лбу выступил пот. Давненько ты так не боялся. В чём причина этого чувства? Инстинкты отказали и теперь реагируют на беззащитных школьниц?

- Хм, - Помедлила новенькая. – Хорошо. Если ты мне понадобишься, я тебя найду. – Ещё одна пауза. – Одзава.

Откуда она знает твоё имя? Не должен ли ты предпринять что-нибудь сейчас? Или это поломанное чувственное восприятие дурманит тебе голову?

Макамара.

Посмотрел на новенькую. Мрачно выглядит. Даже как-то… неестественно мрачно. Вспомнил главу, посвящённую операции в «Целестии» из книги Абхая Брэдли. «Применение андройдов в психологической войне – целестианский опыт» - так называлась та глава. Брэдли писал в ней о нескольких типах боевых андройдов. Например, «Баньши». Робот в виде женщины, способный к правдоподобному женскому протяжному крику, призванному деморализовать противника. Или «Детёныш», бродячая мина, замаскированная в ребёнка в обносках. Увидев дитя, солдаты противника теряли бдительность и приближались к мине, желая помочь. А что потом – и без того ясно. «Чёрная Гвардия» любила подобным баловаться.

Как бы то ни было, с этой девчонкой нужно быть осторожней.

Все.

Макото сорвалась с места и бросилась к Шизуко, опередив Номуру.

- Иноэ, успокой Нэкодзаву. Номура, отнести зверя в мой кабинет. Если его увидят другие учителя, то не избежать разборки, - Барри выглядел недовольным, но говорил спокойно.

- Шизуко-тян! Всё хорошо! Я, Номура и Танзаки рядом! Деточка моя, не плачь! - Макото обняла Шизуко за плечи, глядя прямо в глаза. Похоже, она была всерьёз обеспокоена этим неожиданным взрывом эмоций. Номура тем временем пытается взять Усаги на руки.

- ТВАРЬ! ТВАРЬ! Я УБЬЮ ТЕБЯ! – Раздался голос Сугимото. Она с кулаками бросилась на Арию. Кажется, у неё истерика. Одновременно с ней со своего сидения поднимается Джейсон.

«Уважаемые граждане Империи! В связи с недавними событиями, случившимися на Нижней Границе, в Нью-Нью-Токио объявляется чрезвычайное положение и комендантский час! Территории вплоть до проспекта Шагер закрываются для посещения! Войска и полиция начнут патрулировать улицы согласно расписанию! На улицу нельзя выходить после десяти часов! Граждане, подумайте о себе и своих близких! Северная Цубаса позаботится о вашей безопасности!»

- Чёрт. Слишком много событий в один момент на мою старую голову, - Устало произнёс Джонсон.

Фуюкава.

- Господин, мы едем? – Слышишь голос Милы. Размышляешь.

Если Фуюкава сразу едет в школу.

Подошёл к двери в класс. Первый урок должен вести горилла Джонсон, но ты явно на него опоздал. За дверью какие-то вопли, странно. Что случилось? Вдруг заговорили динамики, а на терминале вспыхнули голограммы.

Посмотрел на новостную ленту в интерфейсе.

«Полиция и силы штурмовиков школы Акагаси столкнулись с Идущим в районе Нижней Границы…»

В сознании промелькнула мысль – неужели после такой перестрелки Комитет не смог одолеть Идущего?

Успех! Щупальца без проблем разделались с противником. Насытившись кровью, Цукихи почувствовала, как боль уходит. Из под асфальта вынырнула чёрная клякса, приземлившись на землю рядом с местом потасовки. Цукихи постепенно вновь превращалась в девочку семнадцати лет. Но была одна проблема - её одежда была изорвана в клочья. Кацураги, понимая это, решила, что раз жаркая фаза драки уже позади, то можно и отсидеться. Но не тут то было. Мощный удар отбросил её в сторону, впечатав в машину... Кажется, после подобного не выживают, но Цукихи чувствовала, что даже ни одна её косточка не пострадала. Она быстро поняла, что её кое-кто держит в крепки объятиях. Тиёко!

- Ух. Мне тоже это интересно. Ты случайно не носишь с собой запасные трусики? - Цукихи обратилась к подруге, но в ответе нужны не было. Новый бой, новая метаморфоза. После совершённого акта насилия у Цукихи поднялось настроение. Она начала изменяться, но в этот раз - никаких отвратительных существ. Цукихи поднялась на ноги. Тот, кто её увидел, обнаружил бы почти голую девушку, все постыдные места который были прикрыты своеобразным панцирным бикини. Небольшие шипастые отросты были на коленях и локтях. Позвоночник вышел наружу, на уровне попы переходя в длинный костяной хвост. Руки были спрятаны с костяных перчатках, пальцы оканчивались крюкообразыми когтями.

- Так, что тут у нас... - Голос Цукихи был серьёзным. Вместо того, чтобы броситься в атаку, она, одной рукой подхватив Тиёко, одним прыжком оказалась за машиной, а потом понеслась в сторону, ища другого укрытия. Нужно было скрыться из виду, найти безопасное местечко для Тиёко, а потом уже атаковать.

- Спасибо тебе. Но что ты забыла в астрале? Так, щаз... - Цукихи сосредоточилась.

Фуюкава.

Какое-то дрянное соло. Никуда не годится. Гитарист просто халтурит!

Динь-динь-динь!
Динь-динь-динь!

Если подумать, то это не очень похоже на звук, который издаёт электрогитара…

Динь-динь-динь!
Динь-динь-динь!

- Доброе утро, господин Фуюкава. Как вам спалось? – Знакомый голос раздался из динамиков в спальне. Он принадлежит Миле, твоей горничной. Ничего так детка. Прекрасное личико, стройная фигурка. Одна проблема – андройд. Хлопнув по будильнику (душераздирающее соло – его дело), поднимаешься с постели и натыкаешься взглядом на стенд с гитарами, установленный на стене напротив твоей кровати. Не просто гитарами, а гитарами, принадлежавшими лучшим музыкантам Империи. Коллекция раньше принадлежала твоему бате, а потом он решил подарить её тебе. Чтобы сынок не забывал, что в крови семейства Фуюкава течёт метал. При взгляде на стэнд из глубин памяти всплывают ассоциации. Вот гитара «Джонстон», исписанная знаками хиппи, корпус «Стратокастер». Её бывший хозяйн, Джошуа Фрэнкли, пилил прекрасный рок с текстами про мир во всём мире и социальную несправедливость, пока не угодил в наркотический диспансер. Вот – «Бэдли», цвета тёмного дерева, корпус «Телекастер». Принадлежала чёрному блюзмену Харви Франклину. Старику 90 лет, а он всё ещё на сцене и не сдаёт позиций! Чуть левее – «Шутер», непроницаемо-чёрный «Эксплорер» с красными вставками. Гитара фронтмена трэш-металлической группы «Бомбардмент». Жёсткое рубилово, тексты про войну, кровожадные федераты, райдеры с юга и всё в таком духе. Выступали в турне с бандой твоего бати, «Райзинг Пауэр». «Райзинг Пауэр», да. Короли хэви-метала. Гитарка отца, кстати, тоже здесь. Выше «Шутера», «Спидвагон», «Флаинг Ви» тигриной окраски. Навевает воспоминания. Сейчас музыка уже не та.

Подходит время для утренней гигиены и завтрака. В общей комнате тебя уже ждёт Мила и завтрак на столе.

- Господин Фуюкава. Не хочу вас отвлекать, но я думаю, вам следует с этим разобраться, - Пока ты занимался своими утренними делами и принимал пищу, Мила активировала гигантский монитор на всю стену, который транслировал картинку с камер наблюдения. Вот вход в твой скромный домишко, вот какие-то гопники. Стоят, пасут камеры.

- Мы, конечно, можем применить средства защиты, но вы же понимаете, что человеческая жизнь всё ещё защищается по закону, - Ага, ага. Ты сразу вспомнил тот случай с турелями и разбирательством с полицией.

Хинокава.

Открыл глаза. То, что ты, проснувшись, не слышишь будильника, означает только одно – ты опоздал на линейку! Сегодня долбанный первый учебный день, целиком и полностью состоящий из скучного говна. Директор толкает речь, перед ними толпа зевающих мелких мудаков, оцепление из регуляторов. Единственное, что хорошо – день начала учёбы местные громилы отмечают знатной потасовкой на битом мосту, соединяющей разные кварталы Улицы Ярости. Есть на что посмотреть.

Отель «Саншайн». Место, где ты живёшь. Весьма дорогое местечко с хорошим обслуживанием. Ты, конечно, видел дом Фуюкавы-куна, но «Саншайн» не так уж ему и уступает. Управляющий - мозговитый мужик, заботится о твоём комфорте. Вот уже и завтрак подошёл.

Пока занимался утренней гигиеной и завтраком, смотрел новости.

«...Тела были изуродованы…» «Полиция предполагает, что это дело рук маньяка…»

«…Вы сомневаетесь в себе? Ваш дружок вынужден сидеть взаперти? Хватит это терпеть! Вагиноимитаторы Изилав-2000! Тян не нужны уже 50 лет благодаря стараниями компании Спандекс!..»

«…Сегодня начинается учебный год во всех школах сектора J…» «Господин Танабэ, директор-управляющий частной школы Акагаси дал интервью нашему каналу…»

Нет времени смотреть этот бред. Нужно взять байк и мотать в школу. Можно ехать относительно быстро, но по маршруту. Кажется, успеешь.


Нэкодзава.

Что-то мягкое легло тебе на грудь. Чувствуешь, как чьё-то дыхание щекочит тебе кожу. Разлепив глаза, увидела милейшую картину. Усаги устроился у тебя на груди, уставившись на тебя своими смешными глазёнками. Будит тебя. Он явно не был разочарован получившимся расположением вещей, а ты должна радоваться, что не проспала линейку. Так, наверно, думал этот кролик.
Поднявшись с постели и глянув в свой интерфейс, увидела следующее.

«доброе утро шизуко-тян! жду недождусь когда смогу обнять свою нэко-тян и помацать чо уж там! передавай привет усаги! твоя саки! ( ・ω・)»

Номура – твоя единственная подруга в классе. Хоть её мало кто любит, но она хорошая подруга. Каникулы она провела на соревнованиях по дзюдо, но даже в это время всё время слала тебе сообщения с кучей смайликов и восторженных фраз.

Твою квартирку трудно назвать хоромами. Никакого автоматизированного управления и робо-прислуги, зато – своя. Розовые обои с котятками, среднего качества телевизор, крепкая мебель. Есть комната, где ты занимаешься своими цветами. Достижения в этом деле весьма впечатляющие, что заставляет задуматься о том, а нужны ли эти баснословные суммы для украшения собственного дома? Маленькие ярко-жёлтые звёздочки звездницы, ещё не распустившиеся вытянутые красные с жёлтыми точками бутоны пост-тюльпанов, ярко-зелёные холмики лиственных кактусов. Разве это не красиво?

Закончив с утренней гигиеной и завтраком, отправилась в школу.
- ШИЗУКО-ТЯН! Я ТАК СОСКУЧИЛАСЬ! – Ты не сразу смогла определить, откуда пришла беда. Истина достигла твоего сознания сразу же, как задралась твоя юбка.

- Интересно, какие трусики носит Нэко-тян в этом году? - Голос задумчивый, будто вопрос относится у фундаментальным вещам философии.

У Саки очень оригинальная манера встречать друзей, но ты привыкла.

Оосава

Звонит будильник. Проснулся. Калибровка башки, завтрак. Уставил свой телек в другой телек, тот, который средство массовой информации.

«…Отличительные черты преступника – белые волосы…» «…Сообщить в полицию…»

Хер с ним. Пора в школу.

Битый мост. Херово, что путь от твоего дома до школы проходит через это место. Ебанаты всегда в первый день устраивают тут танцы. Лишняя трата времени. Пока шёл, поймал взглядом интересную картину. Трое хулиганов обступили паренька. Парнишка худой, высокий, но плечистый. Школьная униформа. Рожа девчачья, волосы белые. Но не пидарок, скорее задрот. Знакомое описание. Насторожился.

- Эй, уёбок! Ты чё, не в курсе, что сегодня на битом мосту собираются серьёзные джентльмены для решения насущных проблем? Что ты тут, забыл, говнюк!?

- Ребята, это того не стоит! – Задрот поднял руки, как будто бы извиняясь за создавшийся конфуз. – Я, э-э-э, уверен, что всё можно решить мирным путём! - Прикрытые глаза, заискивающая улыбка. Так неправдоподобно, что даже стрёмно.

- Что ты несёшь? Ты чё, под кайфом, а? – Один из гопников толкнул задрота в плечо.

- Ой, это больно! Зачем вы так? – Задрот сделал обиженный вид. Потом краешки его губ искривились в жуткой улыбке. Кстати, у него нет зрачков.

- Ну всё! Нахер тут с тобой сюсюкаться! Братва, гасите его! – Не успел лидер шпаны дать отмашку для атаки, как в его глазницу вошёл нож. Потом он вошёл во вторую глазницу – стремительно, гопники всё ещё не сообразили, что делать. Один замахнулся на задрота, но тот ловко ушёл от атаки, тут же контратаковав серией ударов ножом в грудную клетку. Хулиган рухнул на землю, из его груди хлынул поток. Третий сорвался с места, убегая, но паренёк поймал его за ногу. Поволок как как тряпичную игрушку и поднял вверх над собой - как триумфующий Трондус, мех Империи Солнца, пилотируемый первым рыцарем-пилотом Абэ Куроки Неудержимого Бронтекса из «Гигандама». Зашагал к краю моста.

- Чёрт, это же ты! Белобрысый! Из новостей!

- Маленький птенчик не научится летать, если его силой не выбросить из гнезда! – Гопник полетел вниз, через пару секунд снизу раздался хлюпающий звук.

- Полиция! Не двигаться, или стреляем! – Копы тут, как тут. Видимо, сидели в засаде.

- Господа офицеры! Всё, что вы видели, является недоразумением! В этом нет моей вины!- Белобрысый сиганул с моста вслед на выброшенным им гопником. Один из копов увидел тебя и зашагал в твою сторону.

- Гражданин! Предъявите штрих-код! Что вы видели?

Штрих-код - это такая татуха на руке. При сканировании персонального штрих-кода у копов в базе высвечивается твоё личное дело. Вроде как-то так.

Макамара.
Проснулся. Посмотрел на часы. Вроде не опаздываешь. Рядом с постелью лежит боккэн, в интерфейсе открыт сайт «История военного дела» авторства Абхая Брэдли, известного военного историка и теоретика военного дела. Уважаемый человек, ветеран первой и второй британских компаний. Говорят, там было пекло. Да что там говорят, ты сам про это читал и не единожды. Федераты дрались зверски, ваши не отставали. Особо о себе заявили наёмники. Никакой чести. «Частная Гвардия» - толпа психопатов, одержимых насилием и прибылью. Но всё же – отличие войны, методичны, аж жуть берёт. Во всяком случае, так об этом пишет Брэдли.
Квартирка твоя – вверх прагматизма, реализованного тренированным в военном русле человеком. Есть комната для тренировок рукопашного боя, есть – для тренировок с боккэном. Есть даже тир, в котором ты работаешь с травматом. Воин никогда не должен забывать о собственном теле, о его бренности и о его готовности принять бой.

Закончив свои дела (гигиена, завтрак, новости по ТВ и сети), вышел из дома. Уже подходя к входу в школу, где уже должна была проходить линейка, наткнулся на интересную картину.

- Ты чё, еба, неорасист что ли!? – Здоровый негр держал за грудки какого-то придурка. Чёрт, это Кента.

- Конечно, нет, бро! Я ваще жёстко люблю нигеров! Вы так-то ваще здесь редкие! Я считаю, это круто! – У Кенты явно заплетался язык.

- Чё? Чё ты вякнул? Я освежую тебя за такие слова, сделаю из твоей беленькой кожи чемодан, а остальное скормлю тварям с нижних районов!

- Бро, чё ты! Ну чё ты, а! Ну не злись, а? Бро! Да я ваще уважаю нигеров! У меня куча друзей-нигеров! – До жути напуганный, Кента задёргал головой, ища спасения.

- Эй! Ты! Серёга! Мой бро! Смотрите, это мой нигер-бро! Мой нигер!

Всё с ним ясно. Кента – самый тупой учащийся школы Акагаси. То ли пьяный, то ли под веществами. Достоин ли он спасения – тебе решать.

Одзава.
Хреновое утро. Проснулся раньше будильника. Сегодня ты должен стоять в оцеплении, пока будет проходить линейка. Ага, все в хорошеньких костюмах, а ты, обнявшись с регуляторами, держишь бугаев. Что поделать, такова твоя работа. В сети одно личное сообщение.

«Господин Одзава. Напоминаю вам, что вы должны явиться в 8.00 в помещение клуба военной подготовки, чтобы получить экипировку для работы в оцеплении. В 8.30 вы уже должны стоять на северном секторе, что в километре от битого моста. Сегодня там будет жарко. Аой.»

Закончив свои утренние дела, вышел из помещения, уловив недовольный брошенный в спину взгляд огромной бабы, у которой ты снимаешь ячейку.

Помещение клуба военной подготовки – очень условное название. Можно сказать, что это эвфемизм. Клуб военной подготовки – город внутри города, который представляет собой школа Акагаси.
Миллион комнат, стрельбища, полосы препятствий, классы военно-технической и военно-компьютерной подготовки. Правда, огнестрельное оружие только у штурмовиков. Может быть, это печально, но постойте – огнестрельное оружие? В школе?

Выдали униформу. Китель и брюки из плотной чёрной ткани, армированная обувь. Локти, надколенники и грудную клетку защищают специальные щитки. На голове чёрный шлем с баллистическими очками, на которые выводится интерфейс, синхронизированный с сетью регуляторов.

«Здравствуйте, господин Одзава. Успешного учебного и рабочего дня», - На пару секунд высветилось перед глазами. Взял свою верную полицейскую электромагнитную палку. К выполнению долга перед синдикатом готов!

Стоишь в оцеплении. Где-то за спиной вещает директор. Вообще, он харизматичный мужик. Ведёт себя свободно, но не похож на этих психологичных мудаков, которые называют себя коачи и проводят психотренинги, за которые нужно платить устрашающие суммы. Просто директор, видимо, опытный человек. Так тебе кажется. Или не кажется.

Впереди, у битого моста, какая-то суматоха. Сияют мигалки на полицейских грави-карах. Боковым зрением увидел движение слева.

- Ну чё встали, мудаки? Нахер ваша школа никому не сдалась! Детишки, а строите из себя крутых мужиков! – Из-за угла появились какие-то панки. Кто-то из них кинул камень. Видишь, как дёргается парень, стоящий рядом с тобой. Ворчит что-то про «щаз я к тебе выйду», нервничает. Ты помнишь инструкцию 10, главы 5 рабочего устава регуляторов школы Акагаси.

«Если вас провоцируют – не реагируйте. Если провоцируют кого-то из ваших товарищей, то предпримите всё возможное, чтобы избежать конфликта. Пресечение провокаций – залог эффективной работы сил регуляции школы».

Оосава.

Достав специальный сканер, полицейский просканировал твой штрих-код. Видишь, как бегают его зрачки по высветившимся на голографической панели записям из твоего личного дела.

- Понятно, - Обратился к тебе. – Куба, подойди сюда. – Кому-то из своих по радиосвязи. Со стороны моста в вашу сторону зашагал ещё один коп.

- Гражданин, подождите, - Оба стража порядка, отвернувшись от тебя, начали что-то обсуждать пониженными голосами. Становится стрёмно – чего они там обсуждают? Но разобрать не получается.

- Господин Оосава. Всё в порядке. Извините за задержку, - Произносит первый коп. – А что, кинескопы вместо головы сейчас в моде? Это такая ориентация на ретро? Хипстер! – Говорит второй, и оба заливаются смехом. Вальяжно зашагали в сторону.

- Чёртовы хипстеры. Сначала латте и дикие шмотки, теперь телек на голове! – Донеслось до тебя, когда полицейские отошли на солидное расстояние. Место преступления отделили заградительными лентами, а полиция разогнала всю шпану, так что ты спокойно можешь идти в школу.

- Привет, Нанаши-кун! Давно не виделись! - Вихрь пронёсся где-то рядом. Кономи-тян всегда относилась к тебе лучше других одноклассников.

Хинокава.

Оказавшись на верном стальном коне, почувствовал, как по телу побежали мурашки от предвкушения. Впрочем, мозги ещё помнят про меры предосторожности – пока ты держишь себя в руках, ручища Кудо не держат тебя за задницу. Поехали.

На полпути к школе заметил кое-что странное. Пара байков преследует тебя с самого дома. Может быть, просто школьники, которые едут в школу тем же маршрутом, может быть, что-нибудь ещё. Отец тебе рассказывал такую вещь - есть байкеры-убийцы, которые быстро подъезжают к жертве, кидают на её средство передвижения магнитные мины и тут же слетают с дороги в разные стороны, форсируя глубоко вниз, чуть ли не в нижние районы. За ними увязываются полицейские, но байки уже брошены, а их водителей и след простыл. Именно по этой причине с недавних пор все грави-байки, способные маневрировать в свободном полёте, ставятся на особый учёт в полиции аналогично огнестрельному и энергетическому оружию. Однако всего не учесть, и ты это знаешь.

Встал на остановке. Внезапно почувствовал, как кто-то въехал в тебя сзади. Через долю секунды – второй удар, выталкивающий тебя за заградительные барьеры дороги. Пальцы инстинктивно вцепились в руль, а обжигающе холодный ветер ударил тебе в лицо. Гравитация неумолимо тащит махину байка вниз! Вот он, свободный полёт! Что делать? Земля уже близко! Что делать?

Твой байк должен обладать способностью маневрировать в открытом полёте, но он всё также летит вниз. Что с ним не так? Ты недавно перебирал его внутренности.

В памяти всплывают твои познания об устройстве байков. Ассоциация за ассоциацией. Микроядерная батарея твоего байка экранирована и защищена толстым слоем полимера. Такой же слой защищает и переднюю часть байка, в которой находится генератор антигравитации. Если приземлиться на неё, то полимер по идее должен погасить ударную силу. Или нет. На 100% не уверен. Секунду назад эта идея не выглядела дурацкой, а теперь кажется, что это безумие.

У тебя в сумке есть грави-парашют. Быстро достать и прыгнуть, бросив байк. Рискуешь врезаться в случайную стену. Рискуешь убить невинных людей брошенной техникой. Рискуешь вызвать гнев отца. Да и банальные разборки с Комитетом и полицией.

За спиной промелькнули два байка. Ага, не мина, просто скинуть решили.

Одзава

- А? Да. Чёрт. Точно. Прости. На нервах я. Спасибо, - Ответил тебе парень. Это Тоширо. Неплохой парнишка, но замкнутый, дёрганный. В драку первым не лезет, но легко спровоцировать. Какие-то проблемы детства.

- Север-1, приём. С вашего интерфейса пропал звук, всё в порядке? – Раздалось по радиосвязи.

Тем временем компьютер ищет соответствия с внешностью провокатора в базе. Тот, бросив на вас взгляд, улыбнулся беззубой улыбкой, показал средний палец и нахлобучил на глаза шапку. Поиск прекратился, ноль совпадений.

Идёт время. За спиной раздаются слова гимна Северной Цубасы. Потом – гимн Акагаси. Потихоньку немеют руки и ноги.

Скоро конец смены. Потом придут другие, а ты отправишься на уроки. Ещё пятнадцать минут ожидания, и ты свободен.

- Hola, hermano! Как твои дела? – Перед тобой появился ещё один панк. Странной наружности. Смуглый, с чёрными глазами, но не азиат. Монгольские усы и бородка.

- Что ты такой кислый? Стряслось чего? – Улыбнулся, продемонстрировав заостренные зубы.
- Я запомнил твой подбородок, - Быстро скрылся.

Всё, твоя смена закончена. Осталось только написать отчёт и можно идти на уроки.

Присцилла заскрежетала зубами от злобы. Поведение новоприбывших героев вывело её из себя.

- Ваше циничное отношение друг к другу и к Лаффи просто угнетает меня! Цинизм - зараза нашего времени! Чума, поразившая безразличные души! Зачем вы на это подписались? Деньги? Вещи? Женщины? Моральные соображения уже выброшены на свалку истории? - Присцилла демонстративно прикрыла лицо рукой. - Плевать. Я просто ещё раз напомню, что вы угоняете мой контракт, так что никаких жребиев. Кстати, это контракт, за которой мне не выплатят деньги, да? - Магичка мрачно посмотрела на Строго. - Если угроза магов будет устранена, то капитал вновь вернётся в город. Власть имущие должны будут расплатиться по счетам, иначе столкнутся с угрозой в лице стихийных актов анонимного поджигательства, охвативших прибыльные предприятия. Кто тому виной? Карма. Те, кто не выплачивает долги, портят свою карму. Те, кто требует нотариально заверенной документации, осуществлённой представителем судебной власти, игнорирует систему неформального права, чем тоже изрядно марает себе карму. - Взгляд Присциллы сфокусировался на кузнеце.

Эй! - Присцилла махнула рукой, привлекая к себе внимание. - Товарищи-наши-внезапные-спасители, - Её губы искривились в недовольной ухмылке. - Понимаю вашу жажду угнать и нечестным образом разделить между собой добычу, которая таится у магов, наславших на остров эту беду с нечистью, но вы забываете о науке. Ты, как там тебя, Падресон? Я явственно вижу, как в твоих глазах сквозь линзы очков пылает эмоциональный интеллект, доминантой которой является жажда вещей, химера товарного фетишизма! Если тебе непонятны все эти слова, то скажу проще - ты угоняешь мой контракт. Я здесь раньше вас, и у меня здесь научный интерес. Так что с господином придурком и нашей восточной красавицей пойду я.

- Вот это маскарад, - Произнесла Цукихи хмурым голосом, глядя куда-то в пространство. Она увидела всё, что происходило во дворе. В существах, сошедших со страниц сёнен-манги, она узнала своих знакомых. Мальчики опять ввязались в драку, а Гинджи, видимо, пристрастил к насилию Симидзу, который до этого не проявлял подобных тенденций. Юный разум так податлив. Помимо всего прочего в драку ввязалась староста, а это уже выходило за все рамки! Цукихи хотела добраться до кого-нибудь из агрессоров и устроить допрос с пристрастием.

- Не называй себя этим уничижительным словом. Полу-гайджинка. Что это вообще такое? - Ответила Цукихи Тиёко, а потом повернулась к Кацуми. - Ты выглядишь одиноко без своих подруг, которые куда-то разбежались, стоило тебе только начать общение с непопулярной девочкой. Иди сюда. Скоро, возможно, ты получишь свои ответы, - Цукихи жестом подозвала Кацуми.

- Там происходит драка. Я хочу, чтобы вы держались близко, но не вмешивались. Тиёко, мне может понадобиться твоя помощь, как в прошлый раз, так что будь на чеку.

Стараясь оставаться незамеченной, Цукихи подобралась сзади к беловолосому и попыталась всадить ему нож меж позвонков, так, чтобы его сразил пожизненный паралич.

- Можно сжечь одного или двух, тогда они сразу разбегутся, - Ответила Присцилла на слова парня, представившегося Ишимурой, - Что касается магов, то кто знает, что у них на уме. Они могут быть ведомы детскими комплексами, экономической конъюнктурой, бессознательным подражанием персонажам из этих популярных геройских историй... Вы идёте? - Присцилла окинула взглядом сошедшую с коробля компанию. Парень с лицом, на котором написано, что ему все должны - это, должно быть, тот самый Скайбриев. Что ещё? Красноречивый парень, возвестивший о прибытии речью, синий парень из служилых, черноволосый парень с обнажённой грудью (прекрасно!), седой парень, напоминающий дворецкого, беспощадно субтильного вида маг (или торговец широкополыми шляпами), эммм, орк (?), поклонница культуры ниндзя? Увидав последнюю, Присцилла отвернулась в приступе негодования. Сравнив объёмы, магичка захотела плакать.

Настроение было ни к чёрту. Ничего не происходило, а в воздухе пахло унынием. На самом деле там ещё пахло стремительно нарастающей паникой, но в персональном субъективном воздухе Присциллы пахло только унынием. Она ещё не успела испугаться, потому тратила драгоценное время на распитие дешёвых спиртных напитков в непрезентабельной питейной вместо того, чтобы заняться чем-нибудь, способным повернуть ситуацию в позитивное русло. Сигизмунд, находившийся рядом с её столом в отключённом состоянии, уже успел покрыться толстым слоем пыли.

Местное пойло было унылым. Едва пьянило, вкус был скучным. Присцилла в этом была опытна. Нет, не в искусстве дегустатора алкогольных напитков. Просто, учась в Академии и проживая в академическом общежитии, она обрела несомненно ценный навык не хмелеть и не валиться с ног даже от самого ядерного пойла, которое даже иногда варила сама, набравшись элементарных знаний на парах по алхимии (самое главное в этом деле - случайно не сделать отравляющее вещество). А в местных напитках не было вызова. Ни капельки. Один только серый океан из серости и серой посредственности.

В кармане было пусто. Присцилла надеялась заработать на сложившейся ситуации, предложив свои услуги в качестве боевого мага, но эта идея оказалась не самой удачной. Каков процент того, что ужасные неодолимые чары, о которых постоянно толкуют зеваки, на самом деле окажутся ужасными чарами со всей их неодолимостью? Настоящими чарами, способными подчинить своей воле силу стихии и армии ужасных монстров. А зевакам только соломинку пальцем зажги, и они, тут же рухнув в колени, считают тебя воплощением огня (конечно, Присцилла делала так всего лишь пару (тройку) раз, ведь это аморально, элементарный грабёж). Правда, после того случая, когда Присцилла подпалила причёску подсевшему к ней молодцу с зализанными волосами и отвратительной толстогубой улыбкой, её посчитали не воплощением огня, а безумной магичкой из центра.

И почему тёмные силы всегда стремятся всё уничтожить? Почему бы им не заниматься отчуждением продуктов труда в феодальном хозяйстве? Либо осваивать стремительно развивающуюся товарную экономику! Нанимать морально неполноценных дюжих молодцов и, конечно же, коварных колдунов, осыпать их золотом, чтобы те подавляли народные восстания! Эти места уже заняты.

Это было глупо, но забавно. Присцилла даже улыбнулась. Вспомнила, как у неё угнали её проект. Эх...

А потом в питейную зашёл какой-то пацан и закричал про "мы спасены" и "королевский флаг". Последнее было приятно (хоть и явно преждевременное "приятно"), второе насторожило. Но разведать ситуацию не помешало бы.

- Железка. Не спать, - Пнув Сигизмунда и кинув на стол пару монет в качестве платы, Присцилла направилась к выходу из питейной.

Что происходит?..

Иногда кажется, что страдание можно отменить, только лишь того пожелав, приложив волевое усилие. Иногда кажется, что раны заживают без следов, они никогда больше не откроются. Но твои нерешённые проблемы, твоё исковерканное бытие всегда с тобой, всегда внутри тебя. Осиянное лучами воспоминаний страдание расцветает, и ты не в силах пресечь уползающую в глубины памяти мысль. Ты в плену.

Девочка на вид лет пятнадцати возвращалась домой после школы. Улица уже темнела, а девочка с удовольствием кружила вокруг фонарей, напоминавших ей гигантских светлячков. Приближающаяся ночь - интересное время, думала Цукихи, время, когда белое становится чёрным, а темнота скрывает неизведанное, сказочное, чудесное. Не то, чтобы Цукихи верила в сказки, ведь ей уже не десять лет, просто её манил окружающий её мир. Мир трудно познать без света фонарей, ведь так? Трудно сделать передвижение школьниц в вечернее время суток безопасным без системы городского освещения - тоже верно.

А есть такая рыба, называется удильщик, которая приманивает жертву светом своего фонаря.

У Цукихи было неплохое настроение. Она опять ни с кем не разговаривала из своего класса, но в последнее время она чувствовала себя неплохо. Одиночество всё ещё её грызло, но она привыкала - постепенно.

Она точно помнила, что там никого не было. Было светло - никого не было видно. Почему так? Почему так? Больно. Мощные руки вынырнули из темноты и сгребли девочку в охапку. Она ничего не могла сделать.

Ты обманула себя. Ты ничего не могла сделать. Ты была беспомощна против взрослого мужчины, напавшего на тебя исподтишка. Ты могла только кричать, беспомощно изворачиваться, сталкиваясь с невероятной хваткой, а потом потерять сознание.

Цукихи очнулась в тёмном помещении. Она была прикована к стулу. Единственным источником света была настенная лампа. Она едва разгоняла тьму, но Цукихи могла увидеть, что у входа кто-то стоял. Цукихи было страшно. Она думала, что её сейчас убьют. А почему сразу не убили?.. Все мысли вылетели из головы, когда в лицо прилетел кулак - беспощадный удар взрослого физически развитого человека, нанесённый пятнадцатилетней девочке. Брызги крови, крошево зубов, невероятная боль. Цукихи подумала, что после такого удара у неё не должно остаться челюсти, но беспощадно пульсирующая болью область ниже носа говорила о том, что всё не так плохо.

Плохо?..

Это было ужасно. Девочка получала удары, которые причиняют огромную боль, но не урон, который бы её убил или покалечил так... чтобы всё это... перестало быть... интересным?..

Хватит, хватит...

Когда человек плачет, его лицо подвижно. Мышцы и кости черепа приходят в движение, отражая состояние, в котором находится человек. А если кости сломаны, а мышцы повреждены, то человек испытывает боль. Боль, боль, боль. Ты любила фильмы ужасов. Ты никогда не видела сцен ужасающего насилия, разве что картинки в интернете и кино. Но ты помнишь, да? Разрезать. Раздавить. Содрать кожу. Залить кипящее масло в глотку. Хочешь. Хочешь. Ты хочешь этого. Хочешь ответить тому, кто сейчас издевается над тобой. В тебе просыпается тьма.

Через некоторое время побои прекратились. То... существо ушло. На время. У Цукихи было время для того, чтобы передохнуть. В голове была каша. Всё изменилось в один миг, и Цукихи думала о расставании с жизнью. О самоубийстве. Или убийство. Мысль о том, что убийство - это приятно, уже не казалась чем-то, выходящим за рамки морали. Убей. Убей. Сдохни. Почему? Больно. Убей, убей, убей. Жестоко. Без пощады.

Цукихи не заметила, как он оказался рядом. С рук слетела верёвка, а девочка была заключена в объятиях. Какое-то неразборчивое бормотание. Будто бы собака ищет кусок мяса. Толстые пальцы потянулись вниз. Сорвали трусы, без каких-либо прелюдий. Он уже был готов, положил вторую руку на горло. Нет, нет, нет.

Цукихи изнасиловали. Жестоко. Это существо беспощадно вводило в неё свой член, и чем громче кричала и умоляла девушка, тем быстрее оно становилось. Цукихи думала только о том, чтобы сдохнуть прямо здесь и сейчас, не надо ничего, просто пусть это прекратится, пожалуйста, пожалуйста. Хватит. Гигантские светлячки и чудо. Рыба-удильщик всегда находит свою жертву. Иногда она погибает, оказавшись не способна её проглотить. Как забавно. Забавно, забавно, забавно. А на улице было свежо. Принятая погода. Кажется, тот спортивный паренёк загляделся на Цукихи в школе. Этот взгляд заставил её трепетать. Её сердце стало биться чаще, на лице появился румянец. Какое удивительное чувство!.. Что-то мерзкое, ужасающее отвратительно пахнущее брызнуло ей на лицо. Цукихи не могла этого вынести и отключилась.

Кажется, прошло много времени. Её не собирались кормить, не давали воду. Беспомощная и слабая, нужная только для того, чтобы получить сиюминутное удовольствие. Нулевая опасность. Цукихи обратила внимание на то, что кругом было очень грязно. Битое стекло, какие-то обломки. Что это за место? Какая-то заброшенная стройка? Стройки, стройки, стройки, стройки, стройки... Круто было бы замуровать человека в стене. Напоить его супом со стеклом. Осколки спускаются всё глубже, разрезая стенки глотки. Круто же. Без сомнения.

Помните, что себе не стоит доверять. Перепроверьте, всё ли вы сделали правильно. Если ваше внимание расслаблено, либо вы находитесь под влиянием сильно воздействующих веществ, попросите кого-нибудь, чтобы он вас проконтролировал. Удостоверьтесь, чтобы узел был завязан крепко.

Цукихи помнила, что удар в висок очень опасен. Можно разделаться с человеком очень легко. Раз - и готово. Она уже не была привязана к стулу. Кругом было много мусора. Девочка нашла стальной прут, стекло. Когда существо вернулось, оно было пьяно. Цукихи ударила со всей силы, чтобы осталась в её теле, прутом по икроножной мышце, заставив мясо рухнуть на землю. Оно не стремилось сопротивляться, не чувствовало опасности. Ведь школьницы никого не могут убить, это общеизвестный факт. Цукихи ткнула в висок. В глаз. Горло. Ещё раз. И ещё. Мясо сотрясалось. Смеялось. Потом закричало. Ещё раз. Уязвимая точка. И снова. И снова. И ещё. Кровь засохшая, кровь свежая. Сперма. Пыль. Запах соответствующий. Цукихи убила человека в первый раз.

Кацуми увидела жуткую картину. Цукихи рухнула на колени и заревела, громко, не могла сдержаться. Ей не становилось легче. Боль спавшая, теперь проснулась. Ты забыла, ты вспомнила. Вуалью амнезии накрытая мина спящей травмы. Цукихи поднялась на ноги, заплаканная. В жутком взгляде горело безумие.

- Дорогуша, давай не будем вспоминать прошлое, хорошо? Хорошо. Всё это неважно. Ты меня поняла? Поняла меня или нет?

Цукихи облажалась. Не рассчитала сил, притащила подругу в опасное место... Прежде чем потерять сознание, она думала о том, что это ее судьба - быть неудавшимся проектом счастливого и успешного человека. А потом ее накрыла тьма.

Разлепив глаза, Цукихи первым делом увидела знакомую мордашку с привычно обеспокоенным выражением на лице. Цукихи сразу же полегчало. Рядом с Тиеко была еще одна девица, представившаяся человеком Кобаяси. От нее Цукихи узнала, что она была спасена Тиеко.
- Кацураги Цукихи. Очень приятно. Покиньте нас на время, потом я с вами поговорю о важных вещах.

Оставшись наедине с Тиеко, Цукихи обняла ее, еле сдерживая слезы.

- Спасибо тебе. Я круглая дура. Ты настоящая героиня, - Чуть-чуть успокоившись, Цукихи вновь посмотрела на подругу - у нее были вопросы. - Что там произошло? Говори без утайки. Недостаток информации уже достаточно мне помешал.

Закончив общение с подругой, Цукихи попросила ее позвать Сакуру.

- Тодзио-сан, что случилось после того, как я вырубилась? Тодзио-сан, у меня есть просьба к вашей организации. Мне нужна... инфрмация о том, кто наши противники и какими слоями общества верховодят. Мне понадобится ваше боевое крыло, так как... Джокер требует терпения, вы понимаете? В случае столкновения я хочу, чтобы. лояльные люди прикрыли меня кулаками и пулями. Также мне нужен полигон, где я могу освоить свои способности... и много мяса.

В глаза помутнело, а тело пронзила резкая боль. Цукихи рухнула на землю, забрызгивая всё вокруг своей кровью. Бросив быстрый взгляд назад, Цукихи увидела только кровавое рванье кишок. Её нижняя половина отделилась от верхней.

Удар быстрый. Визуальная длина клинка врёт о его способности поражать цели на дальних расстояниях. Ещё секунда промедления - и Цукихи превратится в фарш. Есть одна идея.

Цукихи начала изменяться. Позвоночник, извернувшись змеёй, с хрустом и хлюпаньем начал отделяться от тела. Её кости начали выходить наружу, превращаясь из каркаса в когти и панцирь, покрывающий ставшие совершенно мягкими и гибкими ткани. Лёгкие раздулись, превратившись в самые настоящие воздушные мешки, способные поднять Цукихи в воздух. Обрубки кишок вытянулись, превращаясь в подобие щупалец. Шуткое зрелище - окровавленная помесь медузы и осьминога, метаморфоза, в этот раз полностью лишённая сходства с человеком - поднялась в воздух. Змеевидный позвоночник, накрыв тело быстро крутящейся спиралью, должен был быть надёжной защитой от рубящих ударов. Каждое щупальце оканчивалось тонкой длинной иглой, способной моментально втягиваться и вытягиваться, а самих щупалец было много - шипастый букет с покрытым панцирем корневищем находится там, где раньше был низ живота.

Беспощадная температура и гонимый ветром песок остались позади. Впереди были пустоши. В разы более свежие, цвета и запаха разнообразной флоры, с шумящей мошкарой и снующими туда-сюда жуками. Если бы Джулия была здесь по недорогой путёвке, которые занимают собой небольшой отпуск у государственных и корпоративных служащих со средним достатком, то она, возможно, получила бы эстетическое наслаждение от созерцаемого пейзажа, от разнообразия окружающей её природы. Но всё было не так, и расслабляться было не время.

Где-то на западе что-то дымило, у самого горизонта. Вероятно, горелая машина. Молотов? Или местная разборка с горячими последствиями. По центру виднелась капсула и... люди, увидев которых Джулия присела за кустом. Расстояние - явно больше километра. Вариант - райдеры. Явились, чтобы расколупать очередную капсулу с "Таурмана". Распиливают замки. Пара человек в дозоре, хорошо бы, чтобы они ничего не заметили. Машина с пулемётом. Что-то, напоминающее огнемётчика или что-то типа того.

Джулия двинулась на восток, к равнине. Она пригнулась, стараясь, чтобы её не было заметно из кустов, камней и всего, что может сойти за укрытие. От центральных лучше держаться подальше.

Груз воспоминаний на плечах стал тяжелее. Впрочем Джулия не собиралась отказываться от них. Она не откажется ни от своих старых близких людей, ни от тех, кого встретила совсем недавно. Тяжело...

Разлепив глаза, Джулия обнаружила, что уже утро. Это означало, что она не смогла справиться со сном и... её не съели, не похитили, не надругались. Впрочем касательно последнего - хрен знает, может быть, Джулия спала настолько крепко, что ничего и не заметила. Ха-ха. Забавная мысль. Юмором своим разгоняет тучи в голове.

Поднявшись на ноги, Джулия взяла мясо змеи в кульке, проверив его запах. Если запах стал сильным за ночь (что неудивительно, учитывая местные температуры) - выбросить, всегда можно новых наловить. Если нет, то съесть пару кусочком, сделать глоток из фляги и в путь. Как раньше, по камням, избегая раскалённого песка. Джулия надеялась, что полдень ещё не скоро.

Открыв глаза, Цукихи обнаружила, что за окном уже было светло. Сегодняшний сон закончился быстро - короткий брифинг и перспектива метафизического хосписа, в котором Цукихи будет доживать свои дни, пока окончательно не сотрётся из коллективного сознания. Её это не пугало. Она никогда не мечтала о бесконечном пребывании в райских кущах. В небытии не существует ни страха, ни страдания, ни каких-либо других чувств.

Поднявшись с постели, Цукихи первым делом отправилась на кухню. Пока Тиёко спала, Цукихи намеревалась приготовить завтрак. После того бардака, что Тиёко вчера увидела, Цукихи хотела доказать ей, что она вполне хозяйственная. Просто... тяжело следить за домом, когда в собственной жизни смысл исчезающе мало.

Закончив с завтраком, школьница вернулась в комнату, в которой всё ещё дремала её подруга. Цукихи залезла на кровать и нависла над Тиёко, рассматривая её безмятежное лицо. Если ей снилось что-то хорошее, то Цукихи могла только порадоваться за неё - после произошедшего с Тиёко от её психики всякого можно было ожидать.

Цукихи положила свою руку ей на грудь и начала легонько её ласкать.

Змеиное мясо оказалось вполне съедобным. Джулия была счастлива избавиться, наконец, от терзающего её чувства голода. Ещё пара часов, и неприятное ощущение станет пыткой. А потом всё. Но в этот раз пронесло.

Утолив голод, Джулия сорвала рукав с рубашки, уложила в него оставшиеся кусочки мяса, связав края и сделав некое подобие кулька. Пригодится.

А пустыня погружалась во тьму. Красный свет, исходящий от солнц, едва выглядывал из-за горизонта. Скоро наступит ночь. Это грозит выходом на прогулку существ, которые ведут ночной образ жизни. Ещё одна проблема. Джулия понятия не имела, кто тут водится. Как бороться. Является ли огонь защитой или обузой, приманкой. Настоящий пустынный покер, в котором все хорошие карты в руках у природы.

Джулия решила вздремнуть часок, пока совсем не стемнеет. Ночь - не то время, чтобы закрывать глаза и переставать слушать. Подкинув растопки в огонь, капрал прикрыла глаза. Спать глубоким сном она не собиралась. Она надеялась, что её постоянная напряжённость хоть сейчас ей поможет, и она не вырубится на всю ночь. Час сна. Ну, или того, что похоже на сон. Если совсем невмоготу, то ещё полчаса-час, как скажет организм. Потом смотреть по сторонам, избегая утомительных лишних движений.

Джулии стало... интересно. Увлекательная ситуация. Дрожащий огонёк в бесконечной тьме - форма, а содержание - человеческая воля к жизни. Капралу удалось расслабиться. Чтобы скоротать время, она начала ворошить память.

Мне было хорошо.

А теперь мне снова плохо.

Цукихи обнаружила себя с ножом в руках. Она не помнила, как брала его в руки - несколько секунд её жизни скрылись за наваждением.

- А. Да. Я... в порядке, - Цукихи осторожно положила нож на стол. - Ты права. Лучше мне не брать острые предметы в руки. Я... мне надо отдохнуть, - Взгляд Цукихи был хмур, совсем не такой, как несколько минут назад, когда девушки наслаждались друг другом. Несколько минут назад ей было хорошо, а потом снова стало плохо.

Плохо, плохо, плохо. Навязчивая мысль. Оплела сознание словно спрут. Никак не прогнать.

Цукихи должна была демонстрировать уверенность, чтобы защитить спокойствие Тиёко, но у неё это никак не получалось. Боль - вот она. Вот тяжёлые мысли. Вот страшные образы. Всё отражается на лице, в движениях, в поведении.

Цукихи молча вышла из кухни и уселась на диване. Она, как обычно, позвонила родителям, о чём-то с ними поговорила. Потом повозилась с телефоном, что-то ища в сети. Затем, отложив технику, откинулась на спинку дивана, сделавшись совсем-совсем неподвижной словно каменное изваяние.

- Не прекращу, - Цукихи поймала взгляд подруги, как кошка ловит мышь. Её глаза игриво блеснули, а на лице вновь растянулась улыбка, - Я же извращенка, - Цукихи резко приблизилась к Тиёко. - А Тиёко-тян так мило румянится, ня!

Сделав глоток из своей чашки, Цукихи поставила её на стол, а потом с ногами завалилась на диван, на котором сидела Тиёко, усевшись перед ней на колени.

- Как кошка, говоришь? - Пальцы Тиёко гладили волосы Цукихи - нежные прикосновения заставили Цукихи изогнуться от удовольствия, - Мррр... - Она снова начала мурлыкать - на этот раз уже своим, а не "кошачьим" голосом. Каждое действие Цукихи было маленьким изящным нюансом, из которых собиралось потрясающее представление. Цукихи прекрасно владела своим телом и не стеснялась. Самая настоящая кошка.

Но последовавшие за этим слова Тиёко заставили её посерьёзнеть. Игривое выражение пропало. Она сделала паузу.

- Действительно. Ты права. Не отстанут. Поэтому я не могу оставить тебя одну, - Цукихи опустила голову, приложив руку к лицу. Она хотела защитить не только Тиёко. Неопределённость ситуации воткнула в её самочувствие очередную иголку. Осознав своё положение, Цукихи быстро замотала головой, снова напустив исполненного силой и уверенностью выражения, бывшего всего лишь прикрытием для собственных сомнений.

- Что касается того мира, то ты уже имеешь о нём некоторое представление. Сегодня мы смогли оказать на него влияние усилием нашей воли. В этом мире содержание твоего сознания играет огромную роль. Точно также, как и содержание сознания других людей. Будь уверенна, изобретательна, найди в себе то, что тебя защитит - а я тебя поддержку, - Цукихи слезла с дивана и сделала ещё глоток из своей чашки.

- У меня есть душ. Вот там, - Цукихи указала Тиёко на дверь, за которой был душ. - Пошли?

Оказавшись в душе и настроив тёплую воду, Цукихи взяла в руки мыло и задумалась, глядя на обнажённое тело подруги. Оно не перестало быть прекрасным. Цукихи встала позади Тиёко, собираясь натереть ей спинку. Сначала... она невинно намыливала Тиёко, но потом её руки пошли по животу, легли на бёдра - Цукихи наслаждалась мягкостью мокрой кожи и изящным изгибом бёдер - вновь.

Вновь!

Цукихи положила руки на ягодицы подруги и начала их ласкать. Она прильнула всем своим телом к ней и поцеловала её в шею, - Тиёко...

Цукихи была напугана и взбудоражена. Она боялась людей - её тошнило, когда-то кто-то незнакомый к ней прикасался. У неё вызывали дискомфорт даже прикосновения близких людей - иррациональное ожидание насилия...

Но что-то изменилось, и Цукихи сама сделала первый шаг - коктейль из каждодневного невыносимого стресса, перенесённого несколько часов назад шока и дурманящей сознание настойки сделали своё дело. В сознании Цукихи мимолётом промелькнула мысль, что она вероломно воспользовалась ситуацией. Что так нельзя, это неправильно! Но Цукихи не придала им значения... Она решила остаться несовершенным человеком с совершенно человеческими желаниями.

Тело Тиёко было идеальным. Её грудь была удивительно большой, но она не висела, а сама Тиёко не была толстой. Узкие плечи, плоский живот, изящный изгиб бедер, чистая и мягкая кожа, с каждым прикосновением к которой Цукихи чувствовала, что теряет самообладание.

Тиёко повалила Цукихи на спину - Цукихи завороженно смотрела в большие глаза удивительного фиолетового оттенка. Тиёко не стеснялась, была настойчивой. Она сделала ответный шаг, обезоружив Цукихи - та оказалась неспособна быстро реагировать на подобное. По правде говоря, ей просто нравилось, что Тиёко взяла инициативу.

- Я... я хочу сделать тебе приятно, - Цукихи прильнула к лицу подруги, вдохнула запах её кожи, волос. - Хочу, чтобы всё мерзкое ушло - хотя бы на время. Ты так приятно пахнешь...

Наконец, решившись, Цукихи сменила позицию - теперь она была сверху. Девушки упали на пол - на грунт, достаточной сухой, чтобы не запачкаться, но и достаточно влажный, чтобы не повредиться при падении.

- Прости меня. Я виновата перед тобой, - Тонкие пальцы Цукихи легли на грудь Тиёко и стали её массировать. - Из-за меня ты ввязалась в это дерьмо, и я не знаю, смогу ли я когда-нибудь искупить свою вину, - Из глаз Цукихи покатились капельки слёз.

- Насладись моим телом сполна, - Рука Цукихи легла на плоский живот Тиёко. Потом она поползла ниже, пока не дошла до её трусиков. Два пальца начали нежно поглаживать то, что было под ними. А Цукихи начала целовать шею подруги.

Одежда Цукихи была съедена. Оборона была разрушена. Невинность Цукихи оказалась без защиты. Ни блузки, ни юбки, ни чулок, ни лифчика, ни трусиков – только голое тело, по изгибам которого носилась лёгкая прохлада. Едва ощутимый ветерок дул откуда-то из коридора. Невидимые клешни вцепились Цукихи в бёдра и грудь. Что только что произошло?..

В ушах зашумело. Нет, это всё ветер. Просто тело покрыто какой-то влагой, оставшейся после метаморфозы, отсюда и ощущения. Зубы грызут живот. Чёрт. Шум в ушах не прекращался.

Тиёко, наконец, заговорила. Цукихи была счастлива, что её подруга может шевелить губами, но слова, слетавшие с этих губ, вновь вернули беспокойство. Всё было понятно. Всё было очевидно. Элементарная арифметика, как два плюс два. Кишки плюс психика невинной семнадцатилетней девочки равно…

Травме. Тиёко засмеялась, закричала, заплакала. Её жизнь только что снова перевернулась. В ней стало ещё больше боли, отчаяния, несчастья, серых разбитых очков, в которых всё кажется исковерканным. Цукихи только что показала ей самый омерзительный фильм ужасов, который только может быть, самый настоящий Гран-Гиньоль. Цукихи была… виновата. Её истерика – причина. Можно было сделать всё по-другому. Нет, оступилась, рухнула в болото, забарахтала руками. Шум в ушах изменился?.. Держись, Цукихи, сейчас не время!

Цукихи подскочила к подруге. Быстрым движением вернула ей одежду – негативные эмоции становятся сильней под негативным воздействием внешней среды – и схватила за заднюю сторону шеи, столкнув её лоб со своим. Глаза в глаза, без жутких картин изувеченных монстров.

- Тиёко! Чувствуешь себя самым несчастным человеком в мире? Я понимаю! Это всегда больно! Пальцы ломать – больно! Поедать своё собственное тело – больно! Смотреть на то, как страдают твои близкие – больней всего! – Из краешка глаза Цукихи покатилась слеза. - Ты не можешь избежать боли. Закроешь глаза, наешься таблеток – оно всё равно придёт за тобой. Хочешь сломать мои пальцы? Вот, - Цукихи сунула свою руку в руку Тиёко. – Держи крепче. Гни со всей силой. Мы из тех, кто живёт с болью, приносит боль другим, но не оставляет тех, кто им дорог, в одиночестве. Тиёко… - Цукихи положила руку подруге на щёку. – Я здесь. Я рядом. Во мне полно недостатков, которые я, возможно, никогда не преодолею, и я не могу гарантировать тебе жизнь без боли. Но я буду делать всё, что в моих силах, чтобы тебе было легче идти по жизни. Сломай мне пальцы. Не отвергай свои чувства. Поделись со мной своей болью. Ведь я люблю тебя…

Цукихи говорила искренне – она даже не могла толком контролировать свои слова.

А потом…

- Вы серьёзно? – Цукихи с негодованием посмотрела на жалившее своими лучиками солнце на койке. Быстро вытолкав подругу из кабинета, она приготовилась к обороне. Было несколько вариантов – осознать свои закрытее веки в материальной реальности и пробудиться от этого осознанного сна.

- Тиёко, у тебя когда-нибудь были осознанные сны? Это место похоже на осознанный сон. Мир идей. Можно воздействовать своими идеями на полотно реальности идей… Ну же! Представь, что всего этого нет, что это сон, представь звон будильника!

План Цукихи был рассчитан на то, что, ну, две вол окажут вдвое большее воздействие на местную реальность. Элементарные мысли, почерпнутые из манги, которые пришли Цукихи за пару секунд.

Но если это не получится, то Цукихи уже готова была возвести барьер из стали, который защитит её и Тиёко. Толстый слой потребует много мяса.

Черви начали сползаться к изувеченному телу Цукихи, оставляя за собой следы слизи. Девушка почувствовала, как что-то раздвинуло её ноги. Она услышала утробный звук, когда над её животом поднялась осклизлая масса, которая пульсировала, сжимаясь и разжимаясь, стремительно увеличиваясь в размерах. Сердце Цукихи заколотилось в ускоренном темпе – она понимала, что сейчас произойдёт. Она чувствовала то, что чувствовало её отродье. Черви переплетались, соединяясь, а голоса в голове слились с отвратительными звуками, которые издавала масса.

Когда масса присосалась к низу живота, девушка окунулась в омут боли – снова. Но теперь всё было по-другому. Она не могла кричать, пока существо стягивало с неё кожу, а потом – слой за слоем – и плоть. Она могла только хрипеть. Существо двигалось вперёд, расплетая мягкую плоть, словно пряжу своими присосками. Цукихи ощутила, как огромная масса придавила её тазовые кости – монстр хотел места. Места и пропитания.

В животе существо задержалось, свернувшись клубочком. И что-то начало происходить.

«Кацураги Цукихи» поняла, что не помнит, кто она такая. Ощущение «Кацураги Цукихи» развалилось на куски. «Она» или «оно» смотрело на себя с разных сторон. «Она» или «оно» видело «себя» в своём животе. «Она» или «оно» смотрело на «своё» бледное, почти прозрачное и беспомощное тело, лежащее на полу медкабинета, в луже из слизи и крови. «Она» или «оно» заползало в ноздри и рот, съедало глаза, забираясь в глазницы.

Тиёко, ты такая глупышка!

А тебе нравится моё тело?

Я найду достойное применение твоим губами, твоей груди и остальному, красавица!

Цубаки-сан должна следовать правилам, она же помощница старосты…

Это корейский язык?

Я хочу домой…

Я не люблю эту школу...

Школьников убивают...

И это твоя вина!

Твоя, твоя, твоя, твоя, твоя! Я ненавижу тебя!

Тысяча голосов собственного «Я» издали бы крик боли, если бы могли. «Я» было расколота. Оно должно быть собранно снова – по кусочкам.

Большая масса, недолго помедлив, поползла вперёд. Пасть, быстро увеличившаяся до нужных размеров, быстро проглотила голову – а потом существо резко раздалось в стороны и всей своей массой накрыло тощее тело.
Голосов становилось всё меньше и меньше. А потом остался только один. Слёзный, просивший, чтобы всё это прекратилось. Не осталось ни одного червя, а масса, поглотившая тело, замедлила свою пульсацию. Её блестевшая до этого кожица начала бледнеть. Она перестала двигаться и начала уменьшаться, пока не превратилась в высушенное покрывало из кожи, накрывавшее девичье тело.

Цукихи открыла глаза. У неё не было слов – сначала она даже не поняла, где находится. Она всё ещё ощущала это невыносимое чувство, когда не только тело распадается на части, но и сознание. Это был невероятный стресс.
Цукихи поднялась на ноги и оглянулась. До неё пока не дошло, что она полностью голая, так что, когда Тиёко накинула на неё свою рубашку, Цукихи слегка удивилась.

У Тиёко был такой милый бюстгальтер. А плечи Цукихи были покрыты одеждой. Но… кое-чего не хватало. Кое-где. Цукихи резко прикрылась. Она ощутила, что её сковало стеснение.

Что же делать?..

Не могу же я разгуливать по школе без трусиков!

Но это было не так важно.

- Я школьница Кацураги Цукихи. И я не совсем человек, - Цукихи помедлила, о чём-то размышляя. – Надеюсь, ты не смотрела.

Кацураги кое-как заставила себя подойти к девушке на кушетке. Она выглядела спящей, и Цукихи пригляделась к её лицу. Белая кожа. Альбинос. Лицо выглядело поразительно знакомым. Цукихи понимала, что только что вляпалась в чужие разборки – и это был уже не первый раз. Она не знала что делать – уходить ли, попытаться её разбудить и поговорить? Всё таки Цукихи спасла её от паучихи. Во всяком случае «спасение» было одной из версий.

Цукихи завопила от боли. Её внутренности начали стремительно изменяться. Кишечник начал сегментироваться, обретать некое подобие нервной системы. Цукихи потеряла ориентацию - она была везде, она смотрела на мир тысячей глаз, и кругом она видела себя – то, что было её частью. То, что притаилось в темноте, а теперь выбралось на свет. Словно дитя…

Масса извивающихся червей рванула наружу. Она шла во все стороны, и Цукихи почувствовала, как раскрывается её грудная клетка, как расплющивается её позвоночник, как её мышцы превращаются в жидкость. Она ничего не видела и не слышала – где-то там был противник, а Цукихи затянуло в болото боли.

Так нельзя… Нет…

Почему она ещё жива? Её разорвало не куски. Необходимые для продолжения жизнедеятельности органы вытекли из неё тонкими струйками. Она должна была потерять сознание – почему она всё ещё способна мыслить?

Сердце покрылось панцирем. На груди и шее взбухли красные жилы – кровеносная система начала перестраиваться. Части тела начали истончаться – масса плоти пошла на поддержание жизнедеятельности того, что осталось от Цукихи. Цукихи стала совсем тонкой – кости, обтянутые тонким слоем мяса и бледной, почти прозрачной кожей. Лицо стало обтянутым кожей черепом, глаза залило кровью. На месте живота, откуда вырвались черви, была прикрытая кожей пустота.

Цукихи было больно, но боль постепенно отступала. Её беспокоила мысль, что она сейчас неспособна сражаться, а враг где-то рядом. Она посмотрела впереди себя – туда, где её дети должны были бороться с паучихой. Жуткая победа. Отвратительная. Мерзость. Цукихи перевела взгляд на лежащую у стены Тиёко. Она попыталась подняться на ноги – на жуткие тонкие колья, воткнутые с стопы. Поковыляла к подруге. Рухнула рядом с ней.

- Дорогая… - Проверила пульс.

Цукихи не могла плакать, так как её слёзные железы не работали. Её сознание всё ещё реагировало на импульсы, исходящие от червей. Похоже на мышечные рефлексы. У неё был план – она должна воссоединиться со своей плотью, которая расползлась по кабинету. Она должна… съесть себя. И возродиться в обновлённом теле.

Собрала вещи. Одежда, оружие, патроны, ИПП. И двинулась в путь.

Джулия осмотрела открывшийся перед ней пустынный пейзаж. Она искала маршруты – камни, по которым можно было бы передвигаться. Лучшим вариантом была бы массивная порода, выступившая наружу. Также её интересовала форма - можно ли укрыться от солнца, нет ли поблизости пещер. Конечно, было бы неплохо накидать карту на бумажке - но поблизости не было ни карт, ни карандашей. Стоп, а могли ли райдеры оставить какие-нибудь карты в лагере? Скорее всего забрали. Да и лагерь их уже далеко.

Вообще, она понимала, что не знает, куда идти. Что будет двигаться вслепую. Что она очень рискует.
Что через некоторое время её останки будет делить между собой местная фауна, скорее всего. Но её это не сильно заботило. Выживание давно уже стало обыденностью.

Джулия потоптала пару секунд песок, оценивая его температуру. Потом – ближайший к ней камень с той же целью. Если нормально, то можно идти – осторожно, не спеша и не задерживая стопу на поверхности.

Тиёко врезалась в стену и перестала двигаться. Это паучиха приложила её своей лапой. Паучиха что-то сказала, но Цукихи её не слышала. Только собственное сердцебиение. И повторяющийся вопль подруги, ринувшейся спасать неизвестного человека.

Это всё твоя вина...

Цукихи утонула в отчаянии. Она не могла знать наверняка. Она просто хотела перегрызть себе глотку, в которой застрял крик боли.

Тиёко, Тиёко, Тиёко, не умирай, прошу тебя, пожалуйста, любимая моя, пожалуйста, останься в живых, ведь люблю тебя, всем сердцем люблю, пожалуйста!...

Всё из-за тебя, всё из-за тебя, всё из-за тебя, сдохни, сдохни, сдохни, сдохни, сдохниии!...

Цукихи медленно зашагала навстречу паучихе, вставая между ней и Тиёко. Руки Цукихи были сложены на груди, из глаз текли слёзы. Она смотрела прямо на паучиху - глаза не моргали. Что-то шевелилось в её чреве. Живот вздулся, и Цукихи положила на него руку, ощутив резкую боль. Ненависть, ненависть!.. Цукихи была беременна ненавистью. И теперь её дитя хотело крови.

Доносившийся издалека шум остался неразборчивым. Слова тонули в шуме криков, превращаясь в какофонию. Изуродованный звук и окровавленные стены договорились о том, чтобы растерзать психику любого, кто окажется здесь, и поэтому Цукихи старалась выглядеть уверенней. Теперь она - таблетка от страха для бедной Тиёко, флаг, символизирующий, что всё под контролем.

Груз ответственности сильно давит на метафорические бока. Такова цена паучьих лапок и мандибул на лице. Спокойно, Цукихи, тебе ведь не впервой!

Цукихи придумала план. Ей не хотелось выходить в коридор - подвешенный там ученик был весьма красноречив, и где-то происходило что-то ужасное. Но был другой выход - окно. Цукихи бросила на него оценивающий взгляд (на самом деле она оценивала свои способности) и концентрировалась.

Если куб успешен, то...

Одним движением клинка Цукихи разнесла окно в щепки, прикрыв Тиёко от осколков своим телом. Потом у Кацураги из области лопаток, извиваясь, поползла тонкая чёрная мембрана. Она разрасталась, но сейчас не выглядела большой - Цукихи помнила, что человеку в отличие от насекомого или птицы с полыми костями нужны по-настоящему большие крылья, которые не смогли бы уместиться в тесноте медпункта. Они будут, когда Цукихи окажется снаружи...

- Тиёко, крепко-крепко держись за мою талию. Я постараюсь, чтобы ты была прекрасной наездницей, а не висящим горизонтально грузом, - Кацураги подмигнула подруге.

Если куб провален, то...

Опять провал... Цукихи ничего не оставалось, как усилить свои чувства и приготовиться к опасности.

- Не бойся. Я рядом. Я не дам тебя в обиду, - Цукихи положила руку на плечо подруге, а в её голосе звучало ободрение. По правде говоря, самой Цукихи с трудом удавалось сохранять оптимизм в этой ситуации.

- Дорогая, сейчас ты увидишь кое-что отвратительное. Но это не причинит тебе вреда. Отойди от меня чуть-чуть и прикрой лицо... - Тиёко могла видеть, как под кожей у подруги что-то начало шевелиться. - И... верь в нашу веру в себя, как бы по-идиотски это не звучало! Ха! - Цукихи усмехнулась, а потом её голос сорвался на вопль. Девушку пронзила боль - её рука резко и неестественно выгнулась. Под кожей забугрились мыщцы, а сама она начала рваться в лоскутья и сползать - рука Цукихи стала похожа на поверхность лавы, бесформенную и пузырящуюся, уже готовую вот-вот извергнуться из вулкана. Пальцы на руках начали ломаться, с хрустом согнулись, почти легли на противоположную сторону ладони. Потом рука распустилась словно цветок, взорвавшись кровавой мешаниной и крошевом костей. Следом начала меняться и вторая рука...

После того, как всё закончилось, Тиёко, забрызганная кровью подруги, могла видеть, что одна рука Цукихи покрылась своеобразным панцирем, усеянным маленькими изогнутыми колючками. Кончики пальцев были увенчаны когтями - сейчас не большими, а сама кисть сжимала короткий меч, который вырастал прямо из ладони. Вторая рука скрылась за щитом, покрытый таким же панцирем, что и первая рука, но на вид более толстым. Под щитом играли тени, и Тиёко не могла увидеть, во что превратилась вторая рука подруги. Была ещё одна деталь, которую Тиёко могла заметить не сразу. Половина лица подруги также покрылась панцирем, на котором появилась чёрная изогнутая мандибула. Было ещё кое-что, но Цукихи не была уверена, что это получилось.

Вообще, Цукихи не планировала сегодня превращаться. Но драка опять просила о встрече, потому Цукихи пришлось приготовиться заранее, ведь каждое превращение - это боль и дезориентация, так что не стоило давать фору противнику. Её очень интересовала одна вещь - почему в корридоре так не прибрано, а медпункт блесит?...

- Встань рядом. Вот здесь, - Цукихи указала Тиёко место рядом с собой - ей нужен был обзор как коридора, так и медпункта.

Цукихи посмотрела на Тиёко. Взгляд пронзающий. Помедлила, что-то решая.

Потом положила свою руку на руку Тиёко у себя на плече. Поднялась с сидения и развернулась - моментально. В своей руке она крепко сжимала кисть Тиёко. Всего одно мгновение - палец Мацумото согнулся туда, куда гнуться не мог. Хруст, боль, вопль. Цукихи постаралась, чтобы боль была... огромной.

- Это твоё наказание. Теперь ты прощена, - Кацураги снова посмотрела Тиёко прямо в глаза. - Ты меня поняла? - Говорила она медленно, делая акцент на каждом слове.

Сама Цукихи дрожала от нахлынувших эмоций. Она хотела помочь, но внутри пылала злоба. Можно было поговорить о совпадениях и прощении, но Цукихи не стала. Что она сделала?..

- Рассказать всё - это был храбрый поступок. Палец надо перевязать. Дай, я посмотрю, - Слов осталось немного. Цукихи оглянулась по сторонам в поисках ткани.

- Верно, - Цукихи улыбнулась подруге.

- Тиёко, - Цукихи серьёзно посмотрела на Тиёко, когда та закончила говорить. - Милая моя. Если тебя что-то гложет, то ты не должна держать это в себе. Понимаешь? Вчера я рассказала тебе о событии, которое... полностью изменило мою жизнь. Понимаешь, дело ведь не только в том, что меня пытались изнасиловать, - Цукихи положила руки на колени и опустила взгляд. - Дело в том, что... никто об этом не узнал. Я не сообщила об этом ни родителям, ни полиции. И все эти годы... я жила в страхе. Мне было одиноко, и я не знала, чего ожидать от подворотен большого города, в котором некому меня защитить. Не знаю, сколько бы я ещё продержалась, прежде чем наложила бы на себя руки...

- Тиёко, - Цукихи снова посмотрела на подругу. Смотрела она прямо в глаза. - Ты слишком сильно нервничаешь. Ты постоянно напряжена. Тебя легко довести до слёз. Ты делаешь всё так, как будто отбываешь наказание, - Цукихи сделала паузу. - Тиёко, милая моя, что с тобой происходит?

Цукихи не стала давить на подругу, давая ей время подумать. Она развязала узел на матроске и расстегнула верхние пуговицы на блузке, - Что-то у меня плечи ноют. Дорогая, можешь их размять? Пожалуйста, - Цукихи стянула блузку с плеч, обнажив их. Также она стянула лямки лифчика - коже ничто не должно было мешать.

Одной рукой Цукихи тащила Тиёко, а другой в спешке вытирала слёзы. Она должна была успокоиться как можно скорее. Оказавшись в помещении косплей-клуба, Цукихи сделала глубокий вдох. Она, наконец, пришла в себя. В самом клубе было тихо, а девушки, очевидно, были на уроках. Прекрасно.

- Подальше от бардака, который сейчас происходит в классе. Он мешает мне думать, - Цукихи серьёзно посмотрела на Тиёко. А потом игриво улыбнулась. Девушка оглянулась - ей нужны были сидение, расчёска и зеркало. Найдя искомое, Цукихи подошла к сидению и подозвала Тиёко.

- Я сегодня утром очень спешила. Не успела привести волосы в порядок. Длинные волосы - та ещё морока, не правда ли? - Цукихи уселась на сидение. - Милая моя, расчеши меня, пожалуйста, - Девушка стянула резинку с волос, выпустив их на свободу.

Цукихи внимательно смотрела на зеркало - на Тиёко, на комнату, на дверь.

Цукихи попыталась скрыть то, что Гинджи мог увидеть, но... не смогла.

Её тело было изуродовано. Цукихи была красной от крови. Как будто кто-то разорвал её когтями или зубами. Фигура была сгорблена. Голова неестественно завалилась на бок - на шее была широкая полоска пореза. Волосы грязными тёмно-красными ветками торчали во все стороны. Скальп наполовину отсутствовал. Вместо привычного холодного взгляда - тёмные провалы пустых глазниц. Одна щека была разорвана (та, которая у реальной Цукихи была скрыта бинтом), обнажая зубы. Кацураги подняла руки на уровень груди - с них щедро закапал кровавый дождик. Одного пальца не было. Сломанные рёбра частично вышли наружу. Из живота свисала осклизлая масса кишок, напоминавших червей. Черви... Бёдра также были сломаны, и потому колени театрально смотрели друг на друга.

- Каваками. Тебе нравится моё тело? - Голос был жутким, хриплым. Удивительно, как она вообще могла говорить, - Что происходит, Каваками? Слышишь? Что происходит?

А потом она вернулась в реальность.

А плохие новости не заставили себя ждать. Услышав о судьбе Куроды, Цукихи прикрыла лицо рукой. Она очень старалась сдержаться, но не смогла. Из глаз потекли слёзы, но Цукихи старалась не издавать никаких звуков. Никто не должен был этого видеть... Цукихи не слышала, что происходило вокруг. Встала с парты, поискав взглядом Тиёко, двинулась к ней.

- Пошли, - Схватив её за руку и не осведомившись о согласии, Цукихи вышла из класса, волоча за собой подругу. Она направилась в помещение косплей-клуба.

Время тянулось медленно и ожидание было тягостным. Цукихи подарила пару хмурых взглядов Хидео, когда заметила его у парты Тиёко. Кацураги отметила для себя, что день был отвратительным. Главным образом из-за того, что в скором времени должно случиться что-то, что изменит жизнь каждого в этой школе. Прогнав эту словесную конструкцию в сознании, Цукихи в очередной раз убедилась - слишком много неопределённых переменных. Что должно случиться, кому это надо, кто намерен противодействовать - всё было затуманено. Всё это... душило Кацураги. Она уже давным давно уяснила одну вещь - начать страдать она может в любой момент без видимых на то причин. Кацураги Цукихи была сломана. Она не была сломлена, не забивалась в уголок, крича миру, чтобы он отстал, но она была сломана. Психика начинала барахлить при малейших изменениях во внешнем мире, способных зацепиться за ассоциативные связи девушки. Раз за разом Цукихи собирала адекватную картину реального мира из кусочков, той шизофренической картинки, которая постоянно представала у неё перед глазами.

И.. чёрт... демоны... сны... Каваками?

Речь была наполнена искренней верой в идеалы товарищества, а Цукихи, сопоставив её с недавней СМС, заподозрила в Гинджи поэтический талант. Каваками говорил о здравых вещах. Действительно, с товарищами лучше, чем в одиночку, и этой своей речью он мог быстро собрать вокруг себя сочувствующих. Другое дело, что теперь его враги, если они находятся в классе, знают, в кого надо стрелять. И могут подкараулить его товарищей, если они не озаботятся о том, чтобы их не обнаружили, когда они соберутся. Эх, Гинджи, Гинджи... Способен ли ты себя защитить себя и своих друзей?..

Цукихи опять вернулась в своё привычное состояние отчаянья. Несмотря на свою репутацию холодного и безразличного человека, она по-настоящему беспокоилась не только за своих близких, но и за... всех. Почти за всех. И сейчас Цукихи боялась предположить, что она будет делать через некоторое время. Просто вспомнила себя в те моменты, когда она переставала держать свою злость в себе.

Цукихи хмуро наблюдала за происходящим. Тиёко предприняла попытку сгладить конфликт, шустро предвосхитив гипотетическое ответное рукопожатие Цукихи и сунув свою руку в руку Хидео. Цукихи оставалось только усмехнуться про себя - Тиёко была готова взять на себя цукихину "вину", и это было... бестолково. Бурная доброжелательность пышногрудой красавицы пробудит в этом толстяке разве что эрекцию, но не сотрет воспоминания о клешнях, вцепившихся в челюсть.

Это смешно, Тиёко. Твои действия заставляют меня громко (но про себя) смеяться. Хахаха.

После того, как был подписан мирный договор, Ханако вцепилась в верхнюю половину торса Тиёко. Цукихи сделала над собой очередное усилие, чтобы сохранить на лице безразличие. Все были весёлыми, и всё было хорошо, так что демонстрация того, как сильно натирают ножны с ножом, испортила бы праздник. Действительно.

- Царапина, - Бросила Цукихи, когда внимание перенеслось на её лицо. - К врачу?

Цукихи задумалась. Она была влюблена в белое каре школьного врача, и это порой её жутко смущало, но сейчас всё было по-другому. Все были под подозрением.

- Ладно, - Поразмыслив, Цукихи решила, что учителя всё равно отправят к врачу, когда увидят её лицо. И если понадобиться, крепко держа за руку. Во общем-то, мысль не идти в школу, а заняться изготовлением бомб дома, тоже обладала капелькой рациональности (всё, что угодно может казаться здравым при минимуме информации и богатой фантазии). Но если Цукихи будет делать резкие движения, то её обязательно раскроют. Её секрет... будет достоянием всех. Этого нельзя было допустить.

Цукихи постепенно приходила в себя. Секунду назад внутри неё пылал пожар, а сейчас остался только пепел. Школьница ответила на умоляющий взгляд подруги взглядом, полным отчаяния. Она ничего не могла с этим поделать.

- Здравствуй, Ариса-сан. Здравствуй, Ханако-сан, - Цукихи ответила на вопрос о том, что у неё с лицом, приветствием, больше похожим на издевательство, - Бинты скрывают рану, - Теперь беспощадный взгляд смотрел на главу клуба и её помощницу. Цукихи не пыталась никого запугать. Просто она снова помешала себе прибегнуть к насилию, и теперь чувство острой неудовлетворённости сделало окружающий мир отвратительным. Ей было плохо.

Цукихи широко раскрыла глаза. Толстяк вёл себя странно. Это было проблемой. Любое "странное" поведение малознакомых людей, опухоль заниженной самооценки в сознании девушки классифицировала в качестве агрессии. Цукихи в этой схеме была виновником, а источник странности - оскорблённым агрессором, желающим восстановить статус кво.

Школьница почувствовала, как на неё накатила волна негатива. Страх, гнев и всё в таком духе. Цукихи взяла подругу за руку и крепко её сжала.

По-хорошему надо было его наказать. Убить, например, чтобы впредь было неповадно вести себя подобным образом.

Цукихи молча приняла какое-то решение, пережив очередной эпизод борьбы внутренних противоречий.

- Ты сошёл с ума? Закрой рот, иначе я отрежу тебе язык. Такое поведение недостойно мужчины.

К слову сказать, Цукихи совсем не думала, что говорила что-то выходящее за рамки.

- Ну... - Цукихи помедлила с ответом. Судя по всему, она смутилась, и смутил её не сколько вопрос, столько игривая мордочка Тиёко, означавшая, что подруга решила пойти на штурм. Цукихи показалось, что ситуация требует обдуманной реакции (или её парализовало смущение), потому решила не спешить.

- Эээ... - Цукихи подняла палец вверх, но ответа не последовало.

- Знаешь, ну... - Ещё одна заминка.

Пока Цукихи думала, её глаза были сужены. Когда в её голову приходила какая-то мысль, они расширялись. Потом снова сужались. Изменения в мимике сопровождались бессмысленными жестами, призванными, видимо, символизировать размер бюджета этого аниме.

Потратив минуту (целую!) на преодоление собственных комплексов (либо на банальное кривлянье), Цукихи всё же решила, что ответить. - Обычные, - На лице Цукихи отразилось безразличие.

- Кстати, что с твоим лицом? Что это за два нароста у тебя на голове? А если попробовать так... - Цукихи схватила руки Тиёко и сжала их в кулачки, напоминавшие кошачьи лапки.

Это было мило.

Мир идей, значит? Для Цукихи это не было новостью - осознание ещё в прошлый раз принесла платоновская метафора. Теперь у неё было дополнительное подтверждение. Интересовало другое - можно ли своими идеями влиять на идейное полотно, сотканное коллективным сознанием? Побороть незыблемость человеческих страстей, превращающих бесформенное в нагромождение пыточных инструментов или райских кущ? Задача казалась невыполнимой. Что есть Цукихи против всего человечества? "Казалась", ага. Следуя традиции идеалистического волюнтаризма, можно было упрекнуть себя в малодушии и встать на путь избавления от всяких "казалось". Совсем другое дело, что в реальности Цукихи ждали вполне материальные острые углы этой самой реальности. Насколько этот мир идеален и насколько он субъективен? Вот это был интересный вопрос. Цукихи даже с удовольствием начала размышлять и...

Проснулась.

Доброе утро, Цукихи-сан.

Первым делом Кацураги отправилась в душевую комнату. Там её ждало зеркало с отражением лица Цукихи, на котором красовался бинт, прикрывавший шрам. С этим нужно было что-то делать. Тело девочки быстро регенерировало после самых жутких ран, так почему бы дырке на лице тоже не регенерировать? Цукихи сняла бинт. Сконцентрировалась на мысли, что её лицо должно стать чистеньким. В руках у неё были ножницы, и она готова была слегка проткнуть рану на случай, если её гипотетическую регенерацию нужно "будить".

В любом случае она кое-как закончила с утренней гигиеной и отправилась на кухню завтракать. У неё были планы по дальнейшему исследованию своих способностей, но после завтрака надо было наведаться в интернеты. Джозеф Кобаяси. Не родственник ли школьного завуча? После поисковых операций Цукихи вновь вернулась на кухню. Она встала перед столом и ткнула пальцем в его центр. Штыки из тела - это было прекрасно, но на улицу в таком виде лучше было не выходить. Цукихи интересовало, сможет ли она усилить свои мускулы, сделать их сильней. Вопрос был - способны ли её способности не только превращать мясо в металл, но и изменять само мясо?

Напоследок она взяла нож и... начала резать себе палец. Она стиснула зубы и, превозмогая боль и дрожь, беспощадно разделала свою руку. Кровь со стола стала капать на пол. Когда обрубок повис на тонкой ниточке из мяса, Цукихи бросила нож и сунула палец с рот и заработала челюстью. С её губ потекла кровь. После того, как дело было закончено, она сплюнула палец на ладонь и сконцентрировала на нём своё внимание. Сможет ли она управлять своей плотью дистанционно? Изменять её? В сознании появилось что-то насекомоподобное. Потом она посмотрела на свою изуродованную руку. Сможет ли она создать... эээ... щупальце? На случай дальнего боя, конечно!

Цукихи этого ещё не замечала, но её дом становился похож на берлогу маньяка. Она не успевала вытирать следы крови после очередного происшествия. И, конечно же, она не думала о том, что ей делать, если к ней придут гости. Эти мысли её не занимали. Картины с кровью стали привычными. Скучная обыденность банальной тихони.

После всего Цукихи смыла кровь, собрала школьные принадлежности, переоделась в чистую униформу, зачем-то завязала длинные волосы в косу и отправилась в школу.

Цукихи сфокусировала своё внимание на собеседнике. Его слова зацепили Цукихи. Её близкие были её слабым местом. Мир сверхъестественного ничем не отличается от мира реального...

Трудолюбивого человека ждёт этот адский муравейник, а солдат, защищавший свою страну, будет заживо гореть в вечном пламени. А для кого уготован рай? Для эффективных собственников или мудрейших мыслителей с глубоким внутренними миром? Это несправедливо! Мир потустороннего точно также делится на угнетателей и угнетённых, подчиняется такой же простой экономике силы, которая находится в руках у тех, кто определил такой миропорядок.

Действительно скверная картина, Кацураги. А стоит ли верить тому, что тебе обо всём этом рассказал? Не затаилась ли за красивыми словами ухмылка оппортунизма? Кстати, это твоё (твоё!) предположение, должно быть, уже ему известно!

Ничего нельзя поделать. Нельзя подумать о чём то, не подумав об этом. Какой сарказм!

Цукихи было тяжело осознавать всё это, но она сдержалась от эмоций, как сдерживалась миллионы раз до этого. Ей хватило слёз, вызванных вчерашней пыткой. Вчерашней? А сколько времени прошло не в реальности, а в этом мире? Сколько времени сознание Цукихи провело в страдании?

Естественно, что Цукихи не хотелось слышать об участи Тиёко. Она не хотела слышать всего этого вообще, от первых слов до последних. Но ещё больше Цукихи не хотелось, чтобы её близкие столкнулись с тем, с чем столкнулась она. Как может для Тиёко быть уготован ад, ведь она чиста?..

- И... что её ждёт?.. - Голос Кацураги стал уверенней, но всё ещё дрожал.

Цукихи немного погуляла по округе, стараясь не светиться на видных местах (точнее она блуждала в тумане, рождённом её притупившимся восприятием). Она хотела, чтобы кровь, наконец, прекратила с неё капать ливнем. Она добралась до дома, но всё было тщетно. Цукихи была в отчаянии.

В современном мире всюду есть камеры, а технологии по сбору улик и химический анализ достигли невероятного технологического уровня. Тебя найдут, Кацураги. Потом - распросы, допросы. Необъяснимый факт - каким образом безобидная школьница связана с ужасающе зверским множественным убийством? Трудно даже представить, к чему они могут прийти. Что будет дальше? Подключится общественность? На тебе заработают авторы популярных телевизионных типа расследований, а тебя упекут в психушку? Или - нет. В сценарий вломятся разбирающиеся в ситуации персонажи. Посадят на поводок или убьют. Об этом даже думать страшно. Нет, нет, нет! Есть хоть какой-нибудь хороший вариант?..

Цухихи, шатаясь, ввалилась в душевую. В руках у неё была аптечка первой помощи. Довольно сильная боль, пульсировавшая в области разорванной щеки, не унималась. Вдобавок к этому Цукихи поняла, что из-за боли ей с трудом даётся даже пара слов. Девушка глянула в зеркало. Из зеркала на неё смотрело бледное, почти белое существо с растрёпанными волосами, напоминавшими переплетение кривых веток. Она сторона лица была белой, а на другой была красная рваная рана, рассекшая область около рта. Жутко...

Цукихи обработала рану антисептиком. Потом приложила губку и замотала бинтом. Получилось так, что половина её лица оказалась под бинтом, и сейчас Цукихи напоминала мумию и имела особенно жалостливый вид. Нужно было срочно обращаться к врачу. А ещё у Цукихи кружилась голова. Она готова была свалиться в обморок... Мир смазался, и Цукихи почувствовала, как бёдра и локти ткнулись в пол.

Я не могу потерять сознание сейчас!

Рука девушки метнулась (точнее Цукихи её буквально захлестнула) к аптечке. Там должен был быть спирт, с помощью которого можно было взбодрить сознание. Ну и запах!

Девушка кое-как поднялась на ноги и двинулась на кухню. Без малейшего удовольствия перекусила тем, что осталось с утра. Это далось ей трудом, так как из-за раны она не могла есть нормально. Приходилось разрезать пищу на мелкие кусочки и просто заталкивать их себе в рот. Ей повезло, что она регенерировала, но, судя по всему, из неё вытекло много крови. Нужно было восполнить недостаток пищей и сном. Не надо спешить, не надо нервничать. Опасность вроде миновала. Вроде. Цукихи устала так сильно, что не хотела думать ни о чём. За последние пару часов она испытала и ужас, и экстаз, и отчаяние - больше на сильные эмоции у неё не было сил. Что будет завтра? Надо ли идти в школу?.. Что... Кацураги уснула в постели прямо в одежде.

- Действительно, - Голос Кацураги был на удивление тихим. В её глазах застыла задумчивость. - Пока, Тиёко-тян.

Вы же договорились о том, чтобы Тиёко сходила к тебе в гости. Как она к тебе придёт, если ты не сказала, в какой квартире живёшь?

Никак. Я не хочу, чтобы она была рядом, когда наступит ночь. Чёрт... Я даже не знаю, правильное ли это решение...

Цукихи развернулась и пошла прочь. Слова Тиёко пробудили в Цукихи меланхолию. Боль и прикосновения. Эх, если бы страдание можно было излечить простыми объятиями, то все проблемы человечества давно были разрешены. Цукихи посмотрела на свою перебинтованную руку. Только Тиёко и Гинджи заметили, что с Цукихи что-то случилось. Только Тиёко проявила своё беспокойство. Но никто ничего не попытался предпринять. Как в тот раз, когда Цукихи убила человека - всем было наплевать. Естественно, Цукихи никому ничего не рассказала, но полиция должна же была начать расследование. На самом деле такой вариант был ужасным - она не хотела, чтобы про её семью говорили, что там есть безумный ребёнок. Но сейчас ей хотелось внимания. Очень нездоровое желание. Может быть, стоит ещё кого-нибудь порезать в школе? Ха, тогда просто начнутся эти дурацкие слухи про призрака, который нападает на школьников с ножом. Ха-ха-ха. Очень смешно.

Откуда у меня столь глупые и эгоистичные навязчивые идеи?

Разве ответ не очевиден? Ты просто сошла с ума. Ты уже признавалась себе в этом. Просто теперь ты снова одна, так что все твои навязчивые идеи опять вышли на первый план. Скоро снова будет скука и боль. А ещё... ты же переживаешь? Боишься, что происходящее с тобой перекинется на других людей. По-этому ты сбежала от Тиёко. Ты... не знаешь, что делать.

На полпути к дому Цукихи села на скамейку. Тихо просидела так минут тридцать. Потом пошла домой.

Цукихи сделалась почти стальной, ожидая ответа Цубаки. Её воображение уже нарисовало картинку, в которой жаждущая мести Ямомото с самодовольной улыбкой загоняет Цукихи словесные иголки под метафорические ногти. Сейчас вице-президент была для Цукихи ходячим стереотипом из манги и аниме типа стервозная староста. Кацураги даже склонила голову в сторону после того, как закончила говорить.

Если она что-нибудь скажет, я ей точно глотку перережу.

Кровь, кровь, кровь...

Но... агрессии не последовало. Стальная леди вопреки молве оказалась совершенно спокойной и адекватной девочкой. Даже больше, Цукихи явственно услышала, что голос вице-президента в какой-то момент дрогнул. Это вызвало в Цукихи сочувствие, и она даже захотела приобнять Цубаки за плечи и сказать что-нибудь успокаивающее. Но она не стала этого делать - Цубаки не была её подругой, а ещё Цукихи считала, что не стоит дарить собственную благожелательность каждому встречному. В этом смысле Кацураги была верна Тиёко, хотя сейчас злилась на неё больше, чем на Цубаки.

Ты стала эмоциональней, Цукихи.

Кхм.

- Конечно. Спасибо, что поделились со мной. Я рада, что мы не в ссоре, - Цукихи уже собралась уходить, но напоследок добавила. - Не напрягайтесь так из-за всего этого. Уверена, хулигана быстро поймают. Всего хорошего.

Значит, Такеда. Эта охотница за сверхъестественным. Не она ли подруга Каваками? Он вроде что-то говорил про её сон... Что же всё это значит?

Если бы это было аниме, то тебя бы нарисовали с трубкой и соответствующим головным убором, который носил Шерлок Холмс.

Как чудесно, нет, удивительно, что в стрессовых ситуациях у меня остаются силы на сарказм, Цукихи!

Так чудесно или удивительно?

Кхм.

После урока физкультуры Цукихи собиралась навестить косплей-клуб и обговорить с подругами посещаемость. Конечно, это было совсем необязательным, ведь её никто в клуб не тащил - но Цукихи почему-то захотелось принять участие в каком-нибудь мероприятии, и оно должно было вместиться в расписание. Всё таки Цукихи ещё и в магазине близ школы помогала. Но тут учитель попросил её остаться после урока.

И что это значит?

Циклоп смотрел пристально. У Цукихи создалось ощущение, что всё это не просто так (что было для психики Цукихи обычной реакцией). Ей стало немного страшно, но шустро влетевший в сознание аргумент об абсурдности нападения на школьницу в школе, днём, при учениках, учителях известным каждому работнику этой школы её слегка успокоил, оставив только едва слышимый голосок тревоги.

- Хорошо, Датэ-сан, - Поклонилась.

- Ты такая лов... - Цукихи, не успев договорить, ощутила, как её увлекает вниз неумолимая сила - сама судьба, вцепившаяся крепкой хваткой ей в руку. Судьба оказаться в типовой эротически-комедийной анимешной ситуации! Цукихи ощутила, как мир начал гореть, подумав о кульминации подобной сцены.

Какая сильная! И у неё явно больше веса в нужных местах!

Что же дальше? Цукихи-тян, я хочу знать, хочу знать!

Тиёко издала очень эротичный звук. Конечно, у Цукихи не было практического опыта, но она, опираясь на теорию, понимала, что люди (и прелестные семнадцатилетние девушки в их числе) издают такие звуки по строго определённым случаям.

Первое - Кацураги ткнулась ногой Тиёко в область, скрытую юбкой.

Какой позор...

Цукихи быстро убрала ногу. Она не позволила себе слишком долго наслаждаться моментом (нет, нет, конечно же, она не наслаждалась!) - она просто испугалась возможной травмы.

А второе... оказалось неожиданным. Кацураги уже готова была утонуть в самоуничижении, потому что оказалась чуть ли не насильницей и по-настоящему отвратительной подругой и человеком, как оказалось... её ладони были на земле. Ладони Тиеко - на груди Цукихи. Тонкие пальчики Мацумото утонули в мягкой теплоте Кацураги.

Мир, недавно только лишь разгоравшийся, теперь пылал по-настоящему.

Неужто страсть, Кацураги? Что же сейчас будет? Буквально через пару секунд что-то должно случиться!

Это слишком просто. Я не комедийный персонаж.

У Цукихи на глазах выступили слёзы. Ей могла нравиться ситуация, ей могла нравиться Тиёко в самом трепетном смысле, но Цукихи не могла изменить своего прошлого. Не могла подретушировать свою память, убрав всё лишнее.

Тот, кто последний раз хватал её за грудь, заехал коленом в живот, а также разбил ей челюсть и сломал пару рёбер ударом в грудь. Ему явно не нравилось, что у шестнадцатилетней девушки есть зубы. Ему не нравилось, что она выглядит опрятно. Он был готов уничтожить любого, но попалась Кацураги. Невероятная удача! От женского мяса вдвое больше удовольствия, чем от мужского!

В ту ночь на месте его лица осталась только лишь кровавая яма с намёками на нос, глаза, рот. Тот, кто нанёс ему эти удары, сначала колол, а потом начал наносить порезы, ра8рыхливая мясо и зачищая кость - рядом было много битого стекла, и когда старое оружие приходило в негодность, всегда можно было взять новое. Вообще, убийца сначала нанёс колющий удар чуть выше паха, а потом в живот и только потом начал с зверством раненого хищника зобивать свою жертву. Ему явно было плевать на боль, и он явно получал удовольствие от происходящего.

Тиёко могла даже узнать об этом из новостей.

Кацураги поднялась на ноги. На лице у неё были слёзы. Глаза смотрели в никуда. Она выглядела угнетённой. Она секунду назад хотела схватить подругу за лицо и вынуть ей глаза - в качестве мести за что-то. Она сдержалась и сейчас чувствовала, как проглоченное страдание болезненно ползёт по метафорическому горлу.

- Ух... Тиёко-тян... Хы! - Рассмеялась.

На объявление о пожаре сенсей отреагировал адекватно. Кацураги уже пришла в себя - она привыкла к частной нервотрёпке.

- Иди со всеми из школы. Я сейчас, только с Ямомото поговорю, - Цукихи почему-то обняла Тиёко, почувствовав, что может снова расплакаться.

Ямомото-сан, всё хорошо. Успокойтесь. Пойдёмте со мной, нам надо эвакуироваться, - Цукихи протянула руку Цубаки. Голос её был тихим и грустным.

- Приятные девушки, - Цукихи кивнула. - Меня восхитило, как они в столь непринуждённой манере ругаются друг с другом. Честно признаюсь, я им завидую. Мне кажется, они близкие подруги, - Девушка улыбнулась.

А потом...

Чьи-то руки сомкнулись на животе Тиёко. Мацумото не заметила, как Кацураги исчезла из виду. Для этого Цукихи не понадобились навыки ниндзя - просто она остановилась и настигла свою жертву, продолжившую дв жение, сзади. Тиёко этого не заметила, видимо, по своему обыкновению зацепившись взглядом за какую-нибудь ерунду.

- Я хочу, чтобы Тиёко тоже меня ругала! - Цукихи едва удержалась от соблазна укусить подругу за ухо. - Можешь начинать хоть сейчас. Я в любой момент могу похитить твоё первое хватание за грудь, а это недопустимо! Цукихи-тян - дрянная и эмоционально-нестабильная девчонка! Ну пожалуйста! - Последнюю фразу Цукихи произнесла почти умоляющим тоном. Почти. Конечно, она вряд ли бы реализовала свою угрозу, так как чувство стыда пока что было сильнее соблазна (на самом деле обжигающего вожделения). Цукихи просто прижалась к подруге сзади, положив голову ей на плечо - контакт и без прямых атак на гордость нации до жути близкий!

Началась физ-культура. Кацураги переоделась и уже была готова к насилию над собственными ранами, но тут сообщили про пожар. Цукихи сначала не отреагировала, решив, что пусть этим занимается учитель, но потом её чувство ответственности напомнило ей, что стандартная анимешная массовка не склонна к альтруизму, а потребность самооценки, что сам момент идеален, чтобы заявить о себе в качестве главного героя.

- Датэ-сенсей, что нам делать? Нужно вызывать пожарных и эвакуировать школу! Ну, и найти Кавато-сенсея, -Фраза далась Цукихи с трудом. Всё же когда ты говоришь о намерении помочь другим, хоть и в столь непафосной манере, это уже несёт в себе заряд пафоса. А Цукихи не умела быть пафосной при таком количестве людей, но впрочем на такие переживания не было времени.

Поражённая ситуацией Цукихи всё не сводила взгляд с подозрительно неподвижной гостьи с Ближнего Востока. Она внимательно слушала разговор девушек и сейчас сопоставляла факты. Идея показать этой, судя по всему, весьма религиозной девушке нарисованную эротику попахивала рядовой комедийной ситуацией в аниме, а также отчаянностью и жаждой риска, учитывая, что дело происходит вроде как не в аниме (наверно). Цукихи испугалась. Ведь это она фактически подцепила гарпуном с котятами в качестве наживки эту малютку, и теперь в её пост-травматический синдроме будет виновата Кацураги.

Она испугалась эччи, и сейчас очень интересно, как она отнесётся к безрукой и безногой блондинке в первых кадрах Историй. Очень интересно! А вообще Нисин, конечно, няшка, правильные произведения пишет, не так ли, Цукихи?

Так точно. Но для сильно взрослых. Я сейчас.

Цукихи поискала взглядом полку, где прятались те самые додзинси по Кей-ону, и без слов указала на них пальцем Ханако (надо спрятать). На старшую было опасно надеяться, ведь она могла сделать что-нибудь, что приведёт к новым травмам на её(и откуда в этой малолетке столько силы, чтобы разбить нос старшекласснице!?), а клубу хватит и одной забинтованной.

- Согласна, - Цукихи отреагировала на утверждение Ханако кивком и довольной улыбкой. - Я здесь новенькая, но полагаю, что они приходят суда только для того, чтобы посмотреть на красоток в эротических костюмах, - Кацураги произнесла это тоном, которым произносят приговор - без сомнений и без апелляций.

- Ариса-сан, - Цукихи прокашлялась, словно собиралась говорить официальную речь. Осмелюсь заметить, что будет намного лучше, если наш клуб будет открыт для всех возрастов и разных предпочтений. Сейчас я говорю о том, что нам следует давать членам клуба то, что для них приемлемо. И нам не стоит пытаться строить из себя нонконформистов, воюющих с общественными табу, а следует уважительно относиться к чужим традициям. Естественно, что все мы любим Сендзёгахару и желаем пылающего костра тем, кто сравнивает её с банальными классическими цундере типа Тосаки Рин или Шаны, но показывать Истории новичку - это слишком. Всё таки там есть сцены незавуалированной жестокости с анатомическими подробностями и гомоэротический юмор, который только нам, воспитанным в прогрессивном капиталистическом обществе (Цукихи про себя усмехнулась), кажутся смешными. Нашей гостье - вряд ли. Я считаю, что следует исцелить её психику котятами или каким-нибудь Миядзаки. Учитывая, что последний чуть ли не национальное достояние, то она получит как раз то, что хотела - котят и познакомиться с японской культурой. И, конечно же, нам следует сделать это прямо сейчас, пока она не дошла до арки с обезьяной, и спросить, хочет ли она остаться с нами или нет. Если мы это не следаем, то будем просто мерзкими самками отаку, - Цукихи закончила и очень серьёзно посмотрела на Арису. На самом деле Кацураги не сильно занимали идеалы, которые она озвучила, она просто хотела уберечь и Мейсу, и Арису от дальнейших душевных и физически травм, что говорило о том, что эти идеалы всё таки в какой-то мере её занимали, но она это отрицала в силу борьбу противоречий, происходящей в её душе.

- Нам с Тиёко пора на урок, мы переодеваться. Можем мы переодеться где-нибудь, где новенькая нас не увидит? Хватит насилия на сегодня.

Цукихи внимательно вслушивалась в слова Мейсы. Та очень серьезно говорила о террористах, котятах и обществе потребления, будто бы на её шкале серьёзного отношения все эти вещи расположились на одной ступени. Она говорила так, как будто бы встретить террориста костюме горничной в японской школе - обычное дело. И нет ничего удивительного в том, что японцы женского пола, одетые опять же в костюмы горничных, всерьёз обсуждают проблемы общества потребления. Ну типа, здравствуйте, товарищи, общество потребления - отстой, давайте сожжём свои АйФоны в пламени борьбы с Системой. Впрочем в последнем была толика смысла (Цукихи снова вспомнила печально известный пафос особо увлечённых отаку, считающих свои любимые произведения невероятным посылом). Всё таки тяжело общаться с иностранцами. Язык катализирует ментальные различия, а воспитание заставляет смущаться из-за боязни обидеть или оскорбить человека. Хотя Цукихи верила, что люди способны достичь понимания, и даже почувствовала стыд (лёгкий) из-за своих шуток.

Тут появилась Тиёко. Она мигом оказалась рядом с Мейсой и сгребла её в охапку.

Суровая Тиёко. Что это?

Ревность?

Конечно, Тиёко-тян добра ко всем. Глупо было бы надеяться, что ты являешься для неё особенной, Кацураги.

Цукихи склонила голову. Улыбка стёрлась с её лица.

Хотя картина была милая. Без неприятных шумов, затхлого воздуха, слабой освещённости. Никто не насмехается, не кричит. Не угрожает. Милые невинные девочки мило и невинно общаются. Впрочем хватит.

Мейса оказалась самой настоящей арабской принцессой с очень трудной фамилией-именем, и Цукихи в очередной раз отметила, что учится в невероятной школе, в которой не стыдно с каждым прохожим фотографироваться на память. Она также заинтересовалась милыми штуками, так что Цукихи решила, что надо будет напомнить Арисе спрятать на время те додзинси +18 по Кей-ону.

- Тогда добро пожаловать, Мейса-сан. Ариса-сан, эта девочка хочет вступить в наш клуб!

Цукихи многозначительно (и как бы оценивающе) посмотрела на иностранку. На лице у неё была недобрая улыбка.

Не протолкнуться от туристов в родной школе. А ещё она такая моэ. Скомбинировать её с Тиёко - будет просто бомба. Интересно, она ученица или просто на экскурсии? Держи себя в руках, Кацураги, а тебя невероятный талант доводить моэ-девочек до слёз.

- Да. Мы террористическая ячейка! Боевые горничные против мирового капитала! - Цукихи навалилась на незнакомку и шептала ей на ухо. - Если вы хотите принести пользу для человечества, то вы обязательно должны вступить в нашу организацию! Только распишитесь и вам вручат именной "Калашников" и связку и пояс шахида!

Не сдержалась...

Цукихи отодвинулась от девочки... и что же она делала? Что это? Смех? Она пытается сдержаться, но смеётся? Она только что, возможно, напугала эту милую особу и смеётся? Из-за неё на клуб могут сделать нагоняй, и она смеётся?

Ну ты и сволочь, Кацураги!

Я знаю, простите меня, Кацураги-сама!

- Кхм. Простите меня, - Цукихи, наконец, смогла унять накатившую радость, Нет, мы не террористическая организация, хе-хе. Мы интересуемся косплеем и отаку-культурой. Аниме, манга. Слышали про такое? Милые штуки, котята. Превозмогание, пафос! Извините, а вы типа на экскурсии? Ещё раз прошу прощения... Тиёко-тян! Тиёко-тян! Смотри, какая милаха! - Цукихи позвала Тиёко, отвлекшуюся на секунду на подруг по клубу.

И вновь Кацураги сделала Тиёко счастливой. Мацумото подпрыгнула от нахлынувших эмоций (её грудь сделала то же самое) и, вцепившись в руку Цукихи, поволокла её за собой. Кругом проносились лестницы и коридоры, а Цукихи для себя решила, что пока не будет напрягаться.

Эта Мацумото даже не задумывается о том, что что-то может пойти не так. Интересно, как она справляется с неудачами? Каково её оружие против стресса? Есть ли у неё парень?

В этой связи появился ещё один забавный вопрос - как окружающие её парни, которые так часто делают вид, что нуждаются в её помощи, справляются со своей физиологией? Ах чёрт, похоже в этом и есть весь смысл. Ага, точно.

Когда Тиёко остановилась, Цукихи обнаружила себя в помещении, в котором явно обитали сильно увлечённые люди, способные потратить уйму сил на бесполезное занятие. Вот макулатура, вот собственноручно сшитые костюмы для косплея. Очевидно, что Цукихи дала согласие на вступление в клуб отаку. Клуб отаку!

Хм...

Ну ты же читаешь мангу иногда...

- Ух ты, как ярко, - Цукихи прикрыла глаза от нахлынувшей мешанины цветов, могучие комбинации которые явно подбирали закоренелые отаку. Как состоящая из мрачных туч и битого стекла Цукихи впишется в коллектив? На секунду эта мысль показалась Цукихи абсурдной, а всё происходящее просто смешным.

Тем временем Тиёко общалась с начальством. Она с сияющим видом отрапортовала об успешно выполненной миссии, после чего...

Цукихи закрыла грудь руками. Нет, они, конечно, были просто безобидными увлекающимися девочками...

Но...

Эта зелёная голова из под горы шмоток...

Стайка цветастых пираний только вцепилась в цукихину невинность.

Цукихи не заметила, как лишилась одежды. Теперь она была абсолютно беззащитна. Вонзить нож в глаз одной, потом перерезать горло другой - такой вариант на секунду показался Цукихи адекватной реакцией на происходящее. Ну, естественно, это был никакой не вариант, просто Цукихи часто думала о том, как прикольно было бы кого-нибудь зарезать.

Кацураги стоически вынесла всё, что с ней творили эти бестии (на самом деле она сжалась в комок от стыда и чуть не заплакала), и когда они закончили Цукихи увидела себя в зеркале.

Костюм горничной. Короткая юбка.

Похоже на то, что они потрогали везде, где хотели, и получили от этого незабываемое удовольствие. Какой-то прям обряд инициации. Посвящение в отаку. Здравствуйте, яркие, глупые и явно девиантные штуки.

А неплохой такой костюмчик.

Видели твоё нижнее бельё... Почему Тиёко стесняется демонстрировать свои трусики, если общается с этими странными личностями? Видимо, они очень близкие подруги.

И нож отобрали. Эй ты, зелёная голова.

- Эй ты... - Цукихи замолкла. - То есть, добро пожаловать хозяин, хе-хе, - Издала смешок. - Хм. Получилось.

- Мацумото-сама, - Поклонилась, изобразив на лице комбинацию из томного взгляда и покорного вида. В голове созрел хитрый план. Давно надо было это сделать.

- Как ваше настроение, Мацумото-сама? Могу ли я поговорить с вами наедине? Прошу меня извинить, но мне надо сказать Мацумото-саме кое-что личное, - Поклонилась новым товарищам по клубу, - Это быстро, всего пара слов. И, я прошу, верните мне мой нож. Это не оружие, а инструмент. Пожалуйста.

Клубы, клубы, клубы. Что это такое? Не то ли это место где сгустки социальной материи находят единство вкусов и деятельности?

Тиёко-тян, а не кажется ли тебе, что подобной манерой общения ты "заставляешь" людей, которым ты небезразлична, действовать так, как ты хочешь?

Ну как я могу тебе отказать. Я же обещала, что не буду заставлять тебя грустить. Даже полное отсутствие какого-либо намёка на энтузиазм - не аргумент.

Но учти, Тиёко-тян, я всё ещё остаюсь плохой девочкой, так что не гарантирую приятную компанию будущим товарищам по клубам!

- Хм, - Цукихи по непонятной причине молчала несколько секунд. Неужели она так же медленно соображает, как и Тиёко?

- Хм, - Глаза Кацураги сузились, а на лице появилось такое выражение, будто бы Цукихи решала что-то очень важное.

- Хм... - Во всяком случае у тебя будет меньше свободного времени, которое ты будешь тратить на самобичевание, Кацураги.

- Хорошо, я согласна! - Поразительный контраст между длительностью раздумий и скоростью ответа.

- А в каком ты клубе состоишь? - Хороший вопрос, который следовало бы задать в первую очередь. Как ты относишься к косплею, Кацураги? Или, может быть, это литературный клуб?

Пока девушки дружелюбно общались, Цукихи с отсутствующим выражением лица смотрела в сторону. Она почему-то подняла руку к виску. Она поправила волосы или попыталась закрыться от происходящего рядом обсуждения?

Цукихи, у тебя болит голова? Или ты специально сделала этот театральный жест для того, чтобы продемонстрировать своё пренебрежение в обнимку с утомлением? Очередной театральный жест.

Да, мы это уже выяснили. Это очевидно. Театральная театральность верхом на театральности и помноженная на театральность. Я на самом деле очень слабый персонаж. Сущий плагиат. Моему автору не хватает оригинальности.

И... чувства достоинства. И прекрати говорить этот вздор, будто ты героиня аниме или манги.

Это точно не аниме и не манга.

Стоп, не отвлекайся. Удостоверься, что эта прекрасная племенная самка услышала то, что надо было услышать.

Так точно, сэр. Только не командуй мной.

Ха-ха, ну ты и дура. Эти внутренние диалоги начинают попахивать шизофренией.

Цукихи приблизилась к Кумагаи максимально близко (ну, не так близко, как приближалась недавно к Тиёко) и внимательно посмотрела ей в глаза. Кумагаи должна думать только о Цукихи. Только о её глазах и губах, которые произнесут нечто очень важное.

- Каваками Гинджи просил не нападать на него, даже если увидишь его в ги. У него сегодня показательные выступления, и он, я так понимаю, не хочет, чтобы что-то пошло не так, - Цукихи говорила выразительно и медленно. Кумагаи должна получить национальную премию, если она не услышит и в этот раз.

На уроке Цукихи сидела и со скучающим видом смотрела в пространство. Она обдумывала всё произошедшее за недавнее время, позволяя себе нарушить хронологию и оставляя самое болезненное напоследок.

Первое - она сегодня познакомилась со своей знакомой Тиёко Мацумото. Милая девочка довела Цукихи до слёз своей непосредственностью и удивительной самоотверженностью, и Цукихи было даже стыдно за своё поведение. И... она рассказала ей всё. Про пальцы, снующие в трусиках, и всё такое. Мысль, что кто-то теперь знает, было трудно принять. Зачем? Зачем? Зачем? Цукихи могла только понадеяться, что Тиёко сохранит эту тайну, и эта тема не станет популярной для обсуждения в классе, а то и в школе. А есть же ещё всякие организации, которые занимаются жертвами сексуального насилия. Просто жуть. Цукихи уже давно научилась жить в этим, и в умниках, которые будут учить её жизни, не было надобности.

Второе. Каваками и Кумагаи. Почему так смотрит? Услышала ли? Эти вопросы не так беспокоили Цукихи, но столь странный и, естественно, подозрительный интерес Гинджи занимал её сознание. Конечно, любая девочка будет рада вниманию со стороны противоположного пола, но воспалённое сознание Цукихи уже успело нарисовать пару нерадостных вариантов.

Не думай о плохом.

И... мысли о плохом. Цукихи дошла до того, что происходило ночью, и её сознание словно ошпарило кипятком (из плохих мыслей). Она не хотела вспоминать. Вот, серьёзно. Ни что она чувствовала, ни что она слышала. Больно, больно, больно!

Больно!

Я сплю, пока у меня в горле роятся черви. Осклизлые извивающиеся тельца медленно прогрызают трахею. А я сплю. И... мне снится, как в переплетении кишок роются черви и доедают то, что было съедено мной, и в качестве закуски - я. Я сплю. И мне снится...

Когда-то это должно было случится. Я боюсь за тебя, Цукихи. Ты очень тяжело переживаешь своё одиночество. Пожалуйста!

Нет, всё не так. Боль была настоящей.

Пожалуйста, прекрати! Хватит! Ты сходишь с ума! Это будет повторяться! Снова! И снова! И снова! Ты не выйдешь из этого круга иллюзий, пока держишься за них! Тебе нужна помощь. Пожалуйста, прекрати!

Пожалуйста, прекрати. Мне было больно и сейчас мне плохо. И да, видимо, мне нужна помощь. Я боюсь того, что было этой ночью. Это вводит меня в ужас. Я... я не знаю. Надо почитать об этом.

Занятая рассуждениями, от которых очень хотелось себя порезать, Цукихи не обращала внимания ни на директора, ни на учеников. Пока...

Русская!? Цукихи сжала кулаки от досады. Столь важный момент в её жизни, а она в столь отвратительном состоянии, как психическом, так и в физическом! Она ведь всегда так мечтала пообщаться с иностранцем! По-настоящему! А русские, люди, которые первыми построили масштабный социалистический проект - это просто награда! Радость от которой подпорчена личными проблемами! Ну что за жизнь. Цукихи хотела развалиться на парте от досады, но этого ей не позволило её воспитание и желание сохранить (хоть на немного, после всего случившегося этим утром) репутацию холодно-театральной и бесконечно-гениальной сучки.

Когда Тиёко обняла Цукихи и начала гладить её по голове, то та просто растаяла в объятиях Мацумото. Цукихи в первый раз за последние два года столкнулась с простой человеческой лаской. Первый раз оказалась настолько близко к другому человеку. Цукихи была разоружена. Девушка с живым лицом и прекрасной грудью ловко ушла от шипов и приручила Цукихи. Оставалось только накинуть поводок на шею.

Накинуть поводок.

Нет, для идиотки она рассуждает весьма рационально, но ты же не позволишь, чтобы из тебя сделали домашнее животное? У добрых людей сознание зачастую весьма тоталитарно.

Конечно. А всё, чего хочу я - это того, чтобы она бесприкословно следовала моей жизненной "мудрости". Злодеи тоже тоталитарны.

Это так очевидно, что даже смешно. Это так симметрично, что похоже на умную мысль. Что будешь делать, Кацураги?

Не дам ей гарантий.

Она тогда поступит также.

Неважно. Не могу врать. А что касается этой игры в договоры - то у меня есть преимущество. И я считаю, что я права в большей степени, чем она.

- Я постараюсь, - Цукихи подала голос после того, как решила, что ещё лишняя минута, и нужно будет договариваться о свадьбе. - Но я не даю гарантий. В свою очередь ты можешь не давать их мне, но я буду наблюдать за тобой, чтобы ты куда-нибудь не вляпалась. И, - Цукихи сделала драматическую паузу. - Если понадобится, я буду жестокой. Пошли в школу.

По пути в школу девушки столкнулись с Каваками Гинджи, школьным драчуном и спортсменом. Парня боялись, но Цукихи отличала его от Игараси. Потенциальный убийца и потенциальный народный мститель. Элементарно. Другое дело, что этот Каваками постоянно пялился на Цукихи, чем несказанно смущал девушку. Влюбился он что ли? Эта мысль тешила самолюбие Цукихи, но если у него были тёплые чувства, то почему он к ней не подходил? По правде говоря, Цукихи ни за что бы не подошла к парню первой. Так что причины взглядов оставались непонятными.

Вот снова.

- Эм... Ничего не случилось, Каваками-сан, - Цукихи опустила голову, чтобы не пересекаться с парнем взглядом.

Цукихи приблизилась к Тиёко настолько близко, что могла почувствовать её дыхание. Она слегка прижалась грудью к груди Мацумото. Цукихи смотрела пронизывающим взглядом на подругу, в чьих глазах застыли слёзы.

Подруга. Почему твоё сердце так сильно бьётся, когда ты смотришь на неё, Цукихи-тян?

Тиёко подняла юбку и продемонстрировала самое сокровенное. Цукихи несколько секунд наслаждалась видом.

Ну всё, пора с этим кончать.

Цукихи взяла юбку Тиёко и опустила вниз. Взяла её за плечи.

- Прости меня, пожалуйста. Тебе ведь сейчас не было приятно о того, что я видела твои трусики. Моя просьба не сделала тебя счастливой. Я вижу это по твоему лицу. Ты плачешь. Я... я хочу кое-что тебе рассказать, - Цукихи сделала шаг назад. Если бы она ещё хоть секунду простояла рядом с Тиёко в такой близости, то случилось бы что-нибудь плохое.

- Только я переехала в Токио два года назад, как со мной случилась неприятность. Большой город встретил одинокую меня отвратительной мешаниной из человеческих пороков. Ты понимаешь о чём я говорю? Однажды на меня напал взрослый парень и пытался изнасиловать. Понимаешь? Пятнадцатилетнюю девочку. Я убежала. но мне было плохо! И... и... - Теперь уже в глазах Цукихи появились слёзы. - Не пытайся помочь каждому! То, что ты помогаешь другим - это прекрасно, но не все люди добры! Пожалуйста! Я не хочу, чтобы с тобой случилось то же, что и со мной! - Цукихи сложила руки на груди, умоляя.

Дерьмовое представление, Цукихи-тян. И ты опять плачешь. В таких темпах скоро на карте Японии появится новый водоём, дорогая. Кстати, могла бы рассказать ей о том, что стало с тем парнем. Ты же сама начала с того, чтобы её морально раздавить, так к чему полумеры?

Заткнись, заткнись, заткнись!

Мой голос - это твой голос, Цукихи-тян.

Цукихи плохо понимала, что происходит. Она словно проснулась после длительного сна. Бесконечного кошмара. Теперь ей хотелось плакать и беспокоиться о едва знакомых людях.

Тиёко-тян сияла. У неё было невероятно подвижное лицо, способное отразить любую эмоцию. Живые сияющие глаза и яркая улыбка могли ослепить любого. Ослепительно сияющая Мацумото Тиёко. Как же невежественны люди, восхищающиеся только её грудью. Цукихи, словно завороженная, смотрела на свою новую, лучшую и единственную подругу. Конечно же, Тиёко не была "новой" подругой, так как её отношения с Цукихи до этого момента уже были наполнены небезразличием к друг другу. Цукихи не игнорировала Тиёко в отличие от других одноклассников (исключением были только тупой кусок бесполезности Мичио и холодно-трепетная снежная красавица школьная медсестра Акане-сан), так что сейчас дружба Тиёко и Цукихи обрела новое качество. Близкая дружба, видимо.

Цукихи, занятая своими размышлениями, и не заметила, что на её лице растянулась счастливая улыбка (невиданное дело!), а её глаза игриво сузились. Такой живой Кацураги Цукихи не была уже давно.

- Конечно, Тиеко-тян, - Счастливая Цукихи взяла руку Тиёко.

Внезапно улыбка сошла с лица Цукихи. Девушка быстро посерьёзнела. Она порой не могла справиться со своими эмоциями, но отношения с другими людьми она старалась настолько, насколько хватало сил и возможностей.

- Хм, - Заметно похолодевшая Цукихи сделала паузу. - Послушай, Тиёко-тян. Если мы теперь с тобой с таких отношениях, то я не позволю кому-либо наживаться на твоей доброте. Я накажу каждого, кто посмеет обмануть мою любимую подругу. А ты должна прийти к пониманию, что не все окружающие люди бескорыстны и добры. Я хочу, чтобы ты была счастлива по-настоящему и и не терзала себя из-за чужого эгоизма, - Последнюю фразу Цукихи произнесла мягким голосом.

Когда ты сталкиваешься с проблемами, тебе нужны другие люди. Человек не может справиться со всем сам. Я горжусь тобой, Цукихи-тян. Только не убей никого, пытаясь защитить эту девчонку. Второй раз всё может не столь благополучно кончиться, и старус малолетней преступницы создаст всем только проблемы.

Я постараюсь. Хе-хе-хе. Сделаю всё возможное.

Привет, Королева Необъяснимой Доброты с Невероятной Фигурой или Нелинейно Соображающий Магнит для Завистливых Взглядов.

- Привет, Мацумото-сан, - Кацураги подняла портфель девушки с земли и протянула его ей. Помедлила с реакцией, глядя куда-то в сторону и как будто соображая, что именно в Цукихи вызвало эмоции Тиёко.

- А, ты об этом, - Кацураги приложила забинтованную руку с пластырю на щеке. - Нет, никто на меня не нападал. Всем известно, что если на меня кто-нибудь нападёт, то я его убью, - Девушка задрала юбку, демонстрируя нож, закреплённый на пояске, и белые трусики с кружевами.

Ты с ума сошла!? Демонстрировать своё нижнее бельё девушке! Твоя репутация окончательно испорчена!

- Я просто решила разнообразить способы досуга. Шучу. Я порезалась дома, - Голос Цукихи был ровным, таким, каким она обычно отвечала на уроке, но сегодня она вела себя необычно. Цукихи просто была рада видеть Мацумото. Она такая моэ, и она такая милая, и она проводит её до школы, скрасив дорогу. Для этого и нужны друзья, если они, конечно, есть. Цукихи сейчас очень нуждалась в друзьям, хотя по ней это и трудно было сказать.

Цукихи с трудом разлепила глаза. Полежала немного, уперев взгляд в темноту потолка. Прыжок из темноты вечной в темноту собственной комнаты дался ей с трудом. Мысли школьницы всё ещё метались где-то на границе сна.

Сон.

Девушка поднялась с пастели и, быстро натянув домашнюю одежду, отправилась приготовить себе чай. Не личная гигиена, не полноценный завтрак, просто чай. Просто чай в просто стеклянной кружке. Дешёвый чай в дешёвой кружке. Он даже не был достаточно горячим, чтобы говорить о том, что он готов и хорошо заварился.

Глоток. Ещё один. Цукихи-тян, ты специально выбрала стеклянную кружку для этого?

Кружка взорвалась в руке девушки. Ну, это не совсем подходящее слово. Цукихи со всей силы сдавила её и треснула по столу. Множество осколков тут же вонзилось девушке в ладонь, игнорируя пальцы, благоразумно прикрытые ручкой для держания. Только кончикам пальцев достались небольшие кусочки стекла, а один осколок умудрился рассечь щёку.

ААААА! - Цукихи рухнула на задницу, заливая лицо слезами. Он ревела навзрыд, а слёзы текли из глаз водопадом (фигурально). Дело было не в кружке, а в том сне, который ей приснился. И в том сне, который ей приснится завтра. И в том, который ей приснится послезавтра. В тех снах, где боль такая настоящая, как в жизни.

КАК ЖЕ МНЕ БОЛЬНО! Я СХОЖУ С УМА! БОЛЬНО! БОЛЬНО! БОЛЬНО! - Немой вопль.

С кем ты разговариваешь, Цукихи-тян? Здесь никого нет. Ты одна. Никто тебя не услышит.

Лицо и одежда были в крови. Эти шмотки уже было не спасти, поэтому Цукихи и не надела школьную униформу, после того, как поднялась с постели. Всё было продумано, как и аптечка, лежащая неподалёку. Цукихи была настолько рациональной, что даже истязала себя со знанием дела. Кажется, ей стало полегче.

Прошло совсем немного времени, и вот, вся в пластырях и с перебинтованной рукой, похожая на приведение теперь в тысячу раз больше, чем обычно, Цукихи отправилась в школу.

Цукихи тошнило. Она обнаружила себя среди дерьма и копошащейся кругом биомассы. Цукихи тошнило так сильно, что казалось, что она вот-вот выплюнет свои внутренности. Девушка вспомнила, что когда ей было плохо, она представляла, как совершает самоубийство. В своих фантазиях она себя и вешала, и резала и далее по списку её больной, но неудержимой фантазии. Так ей становилось легче, и всё, чего Цукихи хотелось - это...

Какая досада, Цукихи-тян. Ты с вожделением думаешь о смерти и тут же вспоминаешь о том, что хочешь жить. Ты хочешь умереть и любить, умереть и быть счастливой, умереть и не смотреть в зеркало с отвращением. Какая непоследовательность, Цукихи-тян! Зачем ты пытаешься заговорить с этой глупышкой Мацумото, зачем вздыхаешь перед медпунктом, зачем мечтаешь вернуться домой, если всё время думаешь о собственной смерти? Какая непоследовательность! Решай сейчас, Цукихи-тян. Смерть посредством утопления в дерьме или поедания червями - это по крайней мере оригинально. Как в визуальных новеллах за авторством какого-нибудь Уробути Гэна. Тебе они нравились. Только прошу тебя, не грусти, а то я буду плакать! Я ведь всё таки люблю тебя. А ты забыла? Я хочу, чтобы ты была счастливой. Я, Цукихи-тян, хочу, чтобы Цукихи-тян была счастливой.

Я приняла решение.

Цукихи задвигалась, ища опоры. Краем глаза она заметила того лысого, которой пытался её изнасиловать. Он должен был быть мёртв. И, судя по тому, как он выглядел, всё так и было. Странно. Неужели их кинули в одну и ту же яму в аду? Какой отвратительный сон. Какой отвратительный-отвратительный сон. Он должен сниться только шизофреникам, а не Цукихи-тян, которая устала от страдания.

Черви обратили своё внимание на заерзавшую девчонку, и Цукихи почувствовала, как быстро забарабанило её сердце.

Просыпайся, дура! Убирайся, исчезни, испарись! И задержи дыхание.

Сначала темнота, куда полетел камень, ответила брызнувшей жидкостью (Кристина не хотела знать, что это была за жидкость). А потом в ответ на заклинания Кристины и Клауса из люка донеслось утробное рычание. А это означало, что... будет драка! Магесса ощутила приток адреналина, ведь походу её первое дело оказалось самым настоящим Делом - где-то в полумраке подвала её ждали культисты, нежить, демоны, шипы, кровь, мясо, кости и всё в таком духе. В сознании Кристины заметались картинки из фолиантов, которые она читала в Академии, но магесса сжала волю в кулак и сконцентрировалась. Главным сейчас было - не запаниковать, когда столкнётся с врагом лицом к лицу.

Команда мигом оказалась внизу, и Кристина, ощутив мешанину запахов, наполнявших комнату, прикрыла рот и нос, едва сдержавшись от того, чтобы не озвучивать собственное недовольство. Большая фигура, выделявшаяся мерцавшими ярко-красным огоньками на лице, а вокруг неё фигуры поменьше. На полу магический знак и бледные огоньки свечей. А рядом стол, на котором зафиксировано тельце с багровым провалом в груди. Сознание магессы тут же сложило слагаемые, но верить в очевидное не хотелось. Так и есть - глава семейства в окружении своих отпрысков. Бледная кожа, части тела соединены нитками, а на стыках потемневшая кровь. Судя по всему, ритуальная магия. Так вот почему всё это не обнаруживалось стандартными средствами, значит, первое предположение Кристины оказалось верным. Магесса на секунду отвлеклась на причины происходящего, стараясь не думать о том, как можно сотворить подобное с собственной семьей. К такому придётся привыкать, такая работа.

Фигуры тем временем двинулись вперёд, обнаружив незваных гостей. Клаус взял на себя Хаске, а Мордред двух зомби, что были справа. Кристина приготовилась сотворить аркану. Она переместилась чуть ближе к выходу, чтобы использовать преимущество расстояния и не задеть никого из своих.

Секунды. Адреналин беснуется в крови. Заметили что-то райдеры, зашевелились, едва. Нет пути назад. А впереди - смерть. Чья-то. Конкретного человека смерть. Джулии, может быть. Смысл? Живи в огне. Сколько якобы-заражённых-детей Джулия убила в прошлом? Ради непонятных чьих-то интересов. Политика. Хуй с ней. Бах - и все мертвы. Мёртвые миры. На горе трупов вершится история. Прожала крючок. Мысли носятся.

Было страшно. Андрей оказался большой фантазёр по части осуществления допросов. Мачете, задница-в-тонкие-ломтики. Чем не сюжет на какого-нибудь снафф-фильма, снятого в подпольной студии самого глубокого уровня самого мерзкого терранского гигаполиса, в главных ролях - Джулия Мейсон! Но - не в этот раз. Джулия сделала ставку на честность - к тому склонял сидевший около райдера лысый мемосканер - и, судя по тому, что капрал всё ещё не начала визжать, как сирена, ставка была удачной - пока что. Неизвестно, каким местом ситуация развернётся в следующую секунду. А в следующую секунду затылок ощутил на себе привет от мирового пролетариата, а мир полетел кругом. СССовец, значит. Пёстро.

Джулия оглянула палатку. "Скорпиона" пристрелили, тащат, с Молотовским - наверно, тоже самое. Что же, жизнь говно, очевидно. Боль в затылке не спешила проходить, и это было приятно, а также - как-то банально, буднично.

Андрей тем временем раздал приказы, и подозрения Джулии относительно Зоркой, которая умеет эти-свои-штучки, судя по всему, подтвердились. Окей, очередная проверка. Оставалось только надеяться, что Зоркая не накопает ничего, чего Джулия сама не знает.

Капрал смиренно ждала и попыталась освободить сознание от балласта негатива, желчи и, то и дело, всплывающих воспоминаний относительной давности.

Схватили, сжали. Как банку жестяную из под газировки, которую даже ребёнок смять сможет. Одна клешня вцепилась в голову, две другие прессом сдавили руки и рёбра. Каждое движение могло привести к тому, что Джулия просто сломается - совсем как тростинка, которую согнула рука. Ещё недавно капрал отчётлива поняла, что сделана из мяса, но теперь она поняла, что ещё сделана и из костей. Кровь, брызнувшая из губ, смешавшись со слюной, стекала изо рта. Неприятно.

Конечно же, Джулия была шокирована произошедшим, но она давно уже привыкла к мысли, что каждый последующий шаг на этом засыпанном песком камне может быть последним. Пока её не начали резать, она позволила себе даже усмехнуться - про себя, естественно. Джулия была из тех людей, которые никогда не забывали про гордость. Но ситуация не располагала к эпатажу. Совсем. Никак. Или же суицидальная тенденция в характере Джулии всё ещё не преобладала, как казалось поначалу.

- Капрал Колониальной Пехоты ВКС Терранской Федерации Джулия Мейсон, "Таурман", - Говорила Джулия относительно спокойно, стараясь избегать как излишних эмоций, так и театральной стали. - Попала в плен к мидмирцам, была осуждена, видимо, на каторгу за преступление против Мидмира. В ходе завязавшейся потасовки между заключёнными и охранниками, смогла сбежать от мидмирцев, - Джулия понадеялась на то, что давать строгое определение понятию "сбежать" райдеры не будут. - Оказалась здесь, наткнулась на вас, - Капрал не упомянула про Озеро, ожидая, что райдеры начнут сами спрашивать про него, если начнут. Вероятность того, что мифическое, чудесное Озеро, так сильно похожее на сказку и так неоспоримо бывшее реальностью, и заставило райдеров действовать вот так, была высокой. Ах да.
- Флэшка - просто вещь, бывшая собственностью близкого человека. Или даже больше. Он был просто техником, если вы об этом, самым простым техником, - Вот теперь закончила.

- Есть мысли, - Джулия не сводила глаз с палочки, как будто бы не желая пересекаться взглядом с райдерами или же она просто не думала об этом. - Планета - носитель. Субстрат, подобный мозгу, способный сохранять человека даже в том случае, когда его родной носитель вытекает из черепа. Я видела, как те, кто был грудой потрохов, снова оживали. Или же технически они даже после смерти не были мёртвыми? Записаны на носители, сохранены. Не затухла искра сознания, после того, как импульсы прекратили бежать по нейронам - ведь есть иной субстрат. Иной носитель. Забавно, да? Очень похоже на чистилище. Вроде бы. Не разбираюсь в религиозной мифологии, - Не сводит взгляда с палочки. Райдеры, судя по реакции Зоркой, были заинтересованы в источнике бессмертия, а Джулия помнила о том, что находится в руках у огромного пост-человека. Опасные ситуации.

Подхватил гигант за талию, реагируя на команду своего главного, в тот момент, когда лысая начала Тэндри резать - жуткая мысль о поте и затвердевающих кусках мяса пронзила сознание. Джулия тут же подавила страх усилием воли, ощущая, кто всё её естесство устало от бесконечного насилия над собой. А пилот тем временем стал песком. Очередная жертва этой пустыни. Капрал истерзала себя заранее - а сейчас осталась только пустота, растворённое во времени отчаяние, из которого и получаются психо-травматические синдромы. Всё кончилось. Ничего не менялось.

Буря стихла. О чём-то общались другие. Великан приобнял Джулию руками-ковшами, а та не спешила уходить из объятий - звук приятно хрустящих, но собственных позвонков в сознании был красноречив. Однако не выглядел Гарун альфа-самцом с добычей в виде самки в руках. Чего-то такого в нём не доставало. Вероятно, интеллектуального развития и собственнического отношения к миру. Простой мир, и философский словарь заметно меньше, чем положено.

- Я знала его, - Джулия вмешалась в разговор. - И Василевского, - Глянула на главного. - Флэшка. Можно? Память о тех, кто далеко, - Вопрос с Клеопатрой нужно было решать. Все, может быть, давно слились с пустыней, но это неважно, так как - может быть. Перед Джулией предстал образ - собственные руки, в шрамах и истекающие кровью, так как больно постоянно хвататься за соломинки надежды.

- Честная сделка, - Джулия приняла нож и рук райдера. Крутанула им разок со знанием дела, глянула на лезвие, на линии вен на собственных руках. - За что платишь, то и получаешь, да? - Посмотрела выразительно на Андрея. Спокойствие всегда приходит, чуть припозднившись. Но навыку безразлично расписание проблем, встречающихся на дорожке жизни - он является только после длительной череды провалов. Другое дело - чувство ответственности, приходящее точно тогда, когда как бы надо выбирать из вариантов. Выбор между тем, кто обречён, и теми, кто, вероятно, уже погиб? Или не так - выбор между тем, что сейчас рассыпется, и между теми, кого не успеешь спасти? Или будут спасены все, прояви ты, мисс прикидываю-все-варианты чуточку милосердия? Смешные дела. Жизнь трудна без контроля ситуации.

- Я не медик. Базовая медицинская подготовка есть, но я не профессиональный врач. Я так и не поняла, что надо делать, да и не знаю я, как резать человека так, чтобы ему от этого становилось лучше, - Джулия сфокусировала взгляд на всей компании. - И плохо резать человека без его на то желания, - Глянула на Тэндри, потом - на Андрея с его девчонкой и всех остальных, - Без помощи разбирающегося человека операция не выглядит оправданной. И, - Ещё один взгляд лейтенанту, - Без твоего согласия.

Перестали дрожать руки. Увеличилось расстояние, которое нужно пройти психике по дорожке стресса, чтобы впасть в неконтролируемое эмоциональное состояние. Время-время. За прошедшие несколько минут Джулия смогла прийти в себя. Тревога по разным причинам никуда не потерялась, но заметно ослабила свой напор. Будут ещё и флэшки, и президенты. Главное - не спешить.

На фоне дёргающейся ткани палатки и лиц райдеров из болота памяти поднялись коробки из бетона и пластика. Гремящий, гудящий и вопящий кусочек гигаполиса. Кисловатый с лёгким налётом ещё чего-нибудь привкус соуса "Сингулярность", соевый творог, приятный хруст запечённых кальмачиков на зубах и характерный разрез глаз официанта с именем "Джон" на бейдже. Ещё - хрустальный тунец, которой выглядит как стекло, а на вкус как резина, татуировки космодесантников Союза Свободных Систем, и простая до боли очевидность - не было ни друзей, ни подруг. ССС-овцы считают, что истинная мера человеческой сущности - это случившееся, а не какие-то абстрактные годы. А ещё они, судя по всему, любят, когда внутреннее отражается внешним, и потому рисуют на своём теле картины. Джулия редко задумывалась о том, чтобы нарисовать на себе что-нибудь. По всей видимости это и отпугивало других людей, ведь не каждый захочет общаться с не человеком, а с пустотой, неизвестностью и скукой. Капрал подумала, что если выберется из этой задницы, то можно подумать о татуировке. Подумать и отказаться. Нонконформизм. Вопящая о себе индивидуальность. Бегство от реальности и отказ от дисциплины - это для детишек. Истинная мера человеческой сущности - это поступки. Пафосная мысль заставила Джулию едва заметно улыбнуться. Возвышенность мысли её не часто посещала, судя по всему.

На лице у дознавателя была маска спокойствия, но внутри Фелициана испытывала заметное возбуждение, смешанное с лёгкой тревогой и помноженное на утомительный перелёт в варпе и административные проволочки. Дознаватель понимала, что порученное ей расследование - масштабная операция, в которой задействовано огромное количество имперских агентов, и на Фелициане лежит большая ответственность, даже учитывая тот факт, что она всего лишь винтик в огромном механизме. В этой связи серьёзное негодование вызывали действия бюрократов, которые не озаботились тем, чтобы предоставить представителям Инквизиции жилые места. Страшной реальностью были последствия подобной халатности в масштабах всего Империума, бывшего устрашающе сложной структурой. Дознаватель посмотрела на мрачную цитадель Администратума, напомнившую древнего монстра, протянувшего свои щупальца за грани видимого и мыслимого - просто олицетворённая суть бюрократической машины Империума. Конечно же, после того, как настанет время рапортов, всё будет записано, и никто виновный не уйдёт от справедливого наказания, но сейчас Фелициане и её соратникам оставалось только ждать и мокнуть под дождём.

Ожидание утомляло. Дознаватель хмуро глянула на небо. Серое марево расчертила вспышка молнии, и дождь ударил с удвоенной силой - от хлынувших в лицо капель захотелось прикрыться рукой. Недовольство ситуацией начало разгораться внутри Фелицианы, но она понимала, что подобные эмоции нуждаются в узде - и просто глубоко вдохнула, подставив лицо под хлёсткие капли.

Наконец, из-за угла показался роскошный автомобиль, заявив о прибытии громким звуком и бросающимся в глаза оформлением. Судя по тому, что машина была исписана литаниями и многие из стоявших рядом людей бросились на колени, она принадлежала имперским функционерам высокого уровня, церковь или же, возможно, агенты Ордо Еретикус. На столь помпезное и далеко не пунктуальное пришествие Фелициана никак не отреагировала, сохранив лишённую эмоций маску. Времени на панибратство и игры в церемонии не было.

Вышедший из машины человек показал инсигнию.

- Господин, - Корнелия кивнула и подозвала своих товарищей. - Пошли.

- Спасибо, - Джулия приняла из рук великана кусок хлеба. Кивнула в знак благодарности, но улыбаться не стала, решив, что не стоит смущать народ лишним театром. Она разломила хлеб, протянув кусок Тэндри, потом оглянула пространство в поисках свободного уголка. Планы были - молча посидеть и послушать народ и шум песка, однако список обогатился ещё одним пунктом. Джулия смущённо дёрнула уголком губ, когда стрелок с усмешкой заговорил о мерах предосторожности, и приняла из его рук бутылку с водой. Капрал подумала о том, что всё таки стоит улыбнуться или посмеяться, но улыбка всё ещё не получалась. Глаза опущены, губы сжаты.

- Спасибо, - Ещё одно спасибо. Через пару секунд - ещё одно, наверно. Джулия глянула на ранку, с которой рейдер подцепил клеща. Желания быстро бежать и старательно исцелять не возникло. Ведь где-то в среди рассечённых камней товарищ президент, и товарищи Василевский, Дидриксен и Ривас попали в ловушку. Беспокойство, растворённое во времени, лишило смысла заботу о собственном здоровье. Дырка. Яд. Ничего страшного. Можно ведь отрезать голову любому местному аборигену, у которого есть живительная вода. Чтобы было пролито много крови, и взгляд человека, понимающего, что его трахея вышла погулять, был полон ужаса. Злобные мысли.
- Спасибо. Точно. Выдавлю. Я - Джулия. А ты кто? - Глянула на стрелка.

В ответ на предупреждение рейдера - кивок, одновременно с которым шаг за укрывающий от вьющегося песка презент. Джулия спешным движением сняла с себя пиджак. Ухватив рукава рукой, срезала их, потом - распорола вдоль длины. Один из получившихся лоскутов протянула Тендри, другим обернула бёдра сама.

- Просим прощения за вторжение и за вид. Одежды нас лишила необходимость, она же и привела сюда. Можно ли нам переждать здесь бурю? - Чуть склонила голову.

Сложная ситуация. Нужно решать проблему сторонних наблюдателей. Нужно проявлять эмоции. Много этих "нужно". Надо каждому уделить внимание, чтобы остаться в живых и остаться хотя бы видимостью чувствующего человека.

Тендри изъявил желание помочь.

- Хорошо. План таков. Я планирую разобраться с разведчиком без лишнего шума, вот этим вот ножом, так что вам, товарищ лейтенант, стоит озаботиться тем, чтобы не мешать мне, когда я подберусь к противнику на расстояние взмаха. Можно, конечно, наброситься толпой, но при такой тактике мы будем ограничены в манёвре, я думаю, это менее эффективно. Возьмите пушку, - Джулия подняла пистолет-пулемёт рукоятью вперёд, - И двигайтесь на расстоянии нескольких метров позади и чуть в стороне. Стреляйте только при крайней необходимости, если посчитаете, что мне угрожает неминуемая опасность, но помните, что лишний шум чреват ещё большими проблемами. Пистолет-пулемёт не приспособлен к огню на дальние расстояния, так что сохраняйте стабильный интервал, иначе огонь будет бесполезен. Если есть коррективы, то выскажите их, - Глянула на группу, остановившись на Никите. Сложно это всё.

- Ты должен защитить группу, если с нами что-то случиться. Кем бы ты себя ни считал после случившегося - выбор у тебя небольшой, - И приобняла, шепнув на ухо, - Мы поговорим потом.

Полегчало Тендри. Джулии тоже полегчало, в психологическом смысле. Капрал обвела офицера и Ривас взглядом, остановившись на девчонке.

- Твой, продиктованный, очевидно, эгоистическими побуждениями, поступок, стал составной причины, по которой офицеру стало лучше. Сама я что-то не размышляла о содержимом баллона и о том, чтобы проверить. Потому сейчас ты молодец. Но не думай, что подобного рода стечения обстоятельств будут сопровождать тебя всюду и постоянно. Пожалуйста. В следующий раз без самодеятельности, - Вымученная и где-то смущённая улыбка краешком губ.

Джулия не очень понимала причин, что заставили её изобразить из себя наставника для девчонки. Разум подсказывал, что действия диктует привычка, неосознанная, но всё ещё влияющая на характер из омута амнезии. Что же, возможно и так. Нет времени на применение силы. На заставляющий повиноваться капральский голос. Но общаться со своими подопечными тоже надо. Джулия почему-то была уверена, что они не особо идеальные солдаты, нерушимым фундаментом поведения которых является строжайшая дисциплина. Разные люди. Ривас. Не должна быть здесь. Минимальное понимание ситуации. Загребли за ошибки молодости. Или случайность поразительная. Пилоты. Учебка. Стремительный скачок, оставляющий за собой ужасы бытия составной частью рядового состава. Не значит, конечно, что глупцы надменные, но всё же отличаются разительно. Тендри - яркий пример. Добряк, хотя и рубил перерожденцев в щепки. И Ингеборг, тоже добрячка. Без явных психов (Джулия, усмехнувшись, исключила себя). А вот Никита - другой. Ощущение близости сознаний уже на уровне понятия "капрал колониальной морской пехоты". Яркая компания.

Заговорил президент. Вариантов было много, но по существу - всего один.

- Могу разобраться с ним.

- Как самочувствие? - Глянула на Тендри, хлебнувшего зелья.

Воспоминания, воспоминания. Забава детства - заставлять делать людей глупости силой убеждения. Силой логических аргументов, подавляющих любую волю к сопротивлению. Съешь эти лечебные гвозди. Ударь себе в челюсть, чтобы зубная боль прошла. И так далее - разя примитивную систему логических координат, в которых существовали сверстники. Возможно, по-этому Джулия и сейчас такая нелюдимая и капрал. Дети сменились рядовыми. Как-то так, похоже.

Утомление и боль. Устало посмотрела на товарищей, расположившихся в разломе. Нет эмоций. Полнейшее безразличие и досада где-то на границе ощущаемого. Но это не повод, закрыв все двери, посвятить себя спасительному бездействию. Просто пара секунд передышки.

- Как твои ощущения? Подозреваю, что неплохо, раз на тебе затянулись все ссадины. Выходит, та самая жидкость. Ты использовала свой лимит. Это не значит, что, если ты получишь раны, я брошу тебя в пустыне. Но если случится так, что ты снова используешь групповой ресурс без ведома товарищей, то пеняй на себя, - Сказала Ривас.

- Вода. Можешь дать каждому по глотку или подождать еще немного времени. Главное, не тяни с этим. И не забудь про президента. Я надеюсь на тебя, - Обратилась к Дидриксен.

Потом подошла к Тендри.

- Выглядишь плохо. Давай, я посмотрю тебя.

Похожий на президента человек представился именем президента. Джулия уже подумала, что мнимое сходство было эффектом длительного нахождения под палящими светилами в условиях песчаной бури и сильного стресса, но всё оказалось немного сложней.

Господин "Похожий на Президента Человек" предложил Джулии свою изорванную рубашку. Выглядела она "слегка" поношенной, но на причину для отказа это не тянула. Накинув на плечи рубашку, Джулия выслушала Кунца.
- Сэр... То есть... Хм... - Задумалась на секунду, - Господин Кунц. Снаружи - совсем плохо. Песчаная буря и пустынные хищники. У нас на глазах съели одного. Поблизости нет ни одного хоть немного более безопасного места, чем пустыня, кроме этой шахты. Я вот, - Глянула на сослуживцев, - За то, чтобы идти в шахту. Хм, - Подумала немного, - Можно где-нибудь переждать. Может, в шахте есть помещения, недоступные для хищников. Может, лифт есть, который доставит нас в обход всех неприятностей в жилые помещения с удобствами. Может, да. А может, и не может, - Посмотрела на президента, - Господин Кунц. Сэр. Товарищ пре... Вы с нами? Патроны у вас ещё остались? - Глянула на полуавтомат в руках Кунца. Вспомнится, может, что-нибудь. И - хищники. Большие рептилии. Может, и о них что-нибудь известно. А ещё - шахта. Устройство, особенности, обходные пути. Было немного забавно так, столь своеобразно, трясти свою память на предмет полезных воспоминаний. Но особого выбора и не было.

Тьма шахты. Сослуживцы без одежды. Сработал ассоциативный механизм, подняв из болота амнезии набор забытых смыслов.
Омерзительный запах человеческой похоти в воздухе. Смех и обрывки грубых фраз. Окружили разгорячённые тела. Водят по телу жертвы потными щупальцами. Вцепились в груди и запустили руки в трусы. Наслаждаются моментом. Предвкушают, глядя в глаза, полные страха, с чувством превосходства. Выжгло страхом все эмоции. Только запах крови в памяти остался. И навык работы с ножом.
Странный человек. Вынырнул откуда-то сверху, из темноты. Вооружён. Выглядит знакомо. И - весьма неплохо для пустоши и в сравнении с группой, с которой он сейчас общается.

Федерат? Татуировка есть. И в шахту идти не советует. Джулия посмотрела на незнакомца.
- Почему туда не стоит ходить? Есть ли альтернатива? – Сделала паузу, - Назови себя. Имя и звание.

Движется группа сквозь бушующий океан песка. Шумно шипит буря. Скрыла путников кружащей в воздухе пылью. Джулия, склонив голову, чтобы спрятать лицо от дикого ветра, несущего в лицо песок, с трудом смотрит за остальными почти закрытыми глазами. Пошатнулся Уильям. Джулия вовремя подхватила его, ощутив прикосновение горячей кожи. Дала воды, затем сделала глоток сама, удерживая воду во рту. Потом, с трудом держа в одной руке баллон и нож, а другой вцепившись пальцами в шейку фляги, подошла и к остальным, чтобы им дать выпить. Смотрит за тем, чтобы не хлебнули лишнего, прекрасно понимая, что жажда требует большего. Но все молчат. И это похвально. Хоть фляга и заметно полегчала.

Тяжело дышать. Вдыхаемый разогретый воздух несёт в лёгкие пыль, как ни старайся от неё укрыться. Стопы уже изрезаны острым гравием, и каждый шаг отдаётся болью. А впереди - темнота бункера с вывороченной дверью. Дошли.
- Смотри по сторонам, - Подошла к Никите, который подхватил Уильяма. Посмотрела на девушек внимательным взглядом.
- Держитесь ближе ко мне. Если нам придётся столкнуться внутри с чем-то опасным, то я не смогу сражаться с этим в руках, - Подняла флягу и баллон вверх, - Подхватите, если что, - И улыбнулась, заглянув каждой в глаза.

Внимание и осторожность.

Увидев, как незнакомец, что хотел увести девочку с собой, рухнул в бездну песка, Джулия не стала задерживать на этой картине свой взгляд. Его выбор. И он был сделан. Мейсон просто посмотрела на Ривас - молча - живую и невредимую.
- А ты жива. Будешь? - Джулия открыла флягу с водой, - Только пару микроглотков. Можешь не пить воду сразу, а попробовать задержать её во рту, насколько получится. Надо постараться, чтобы всем хватило, - И улыбнулась.

Нужно было что-то решать. У Джулии в руках была бутылка с водой, и она была готова поделиться с каждым из её группы, но этого было явно недостаточно. Нужна была одежда, еда и экипировка. Капрал, оставив Ривас на минутку, подошла к Никите и Уильяму.
- Господа. Воды мало. Еды нет совсем. Воду надо предоставлять всем - по глотку в несколько часов - и следить за тем, чтобы никто лишнего не хлебнул. Кто первый? И не выпивайте воду сразу, держите, сколько получится. Тем самым перехитрите жажду, - Предложила флягу товарищам, - А сейчас надо подумать о том, что нам делать с недостатком еды, - Джулия хмуро посмотрела на горизонт, за которым всё было скрыто океаном песка, в том числе и то, что могло бы помочь выжить. Вспомнив кое-что, повернулась к Тендри, - Это твоё, - И протянула ему томагавк.

Капрал двинулась к девушке, что представилась именем Ингеборг Дидриксен. У пилота было то, что сейчас нужно было Джулии.
- Смотри, - Джулия показала флягу с водой, - Это вода. Я не хочу шантажировать членов нашей группы, - Капрал обвела взглядом всех, остановившись на летчице, - В том числе и тебя - но, - Небольшая пауза, - У тебя есть то, что мне может пригодиться. Хочешь пить? Тогда дай мне нож. Этого требуют обстоятельства. Я прекрасно обращаюсь с такими вещами. Группе пригодится мой навык. Но если ты готова охотиться сама, так и скажи, - Джулия выжидающе посмотрела на Дидриксен, - Нож будет у того, кто им орудует лучше всех.

Джулия помнила о баллоне, но прежде времени решила его не открывать.

Всё было плохо, и настроение было ужасным. А потом случился полёт до места миссии.

Джунгли. Жарко до одури. Корпоративный человек рядом. И затаившиеся кругом враги. Пучки травы с автоматами. Шелестящие кусты, готовые наброситься с ножом. Безумные макаки, жаждущие крови военнослужащих США. Агрессивная флора и фауна, единая под красным флагом. Каждый шаг представлял опасность.

Эриксен, глубоко вздохнув, продолжила быть внимательной. Зашелестел на разведку Пёрсон, что-то заметил Хант, приказав остановиться. Джулия, послушавшись приказа, стала смотреть по сторонам ещё сильней. Страха пока было совсем немного, но это был недостойный повод, чтобы расслабляться и думать о всяком. Второй "бой по-настоящему" всё таки.

- Что-то я не смогла. Не смогла, Никит. Всех спасти. Опять. Что же я. Вернулась же. На Озеро. Могла уйти. Но. Думаю - свои. А вот оно как оказалось. Смысл? Как кнопки нажимать, Никита. Разных цветов. Над картами координатными, пересечёнными сетками прицельными. Раз - и целое семейство, которому не хватило места на эвакуационных челноках - в пыль. Платьица девичьи - в пыль. Смех детский - туда же. А это всё я и моя кнопка. Потом долгое общение с военным психиатром. Прогнали на "Таурман". А потом и расплата моя за грехи. Сначала попытка изнасилования. Потом - голову мне живьём отрезали, давая возможность чувствовать и видеть свои плавающие неподалёку конечности. И что? На месте горла всё ещё болит. И снова, уже тут. Провалилась я. Не смогла всех спасти, - Дрожащим голосом. Закрыто лицо руками. Сопит. Слезы текут по щекам.

- Ага, - Джулия кивнула.

Убрав имевшиеся на руках трофеи в клетку, Эриксен подняла забрало. Почувствовала, как освободилась от оков повышенной температуры и искусственной и потому несовершенной системы воздушной вентиляции скафандра. Вздохнула глубоко. Миссия завершена. Джулия оглянулась посмотреть на товарищей. Командование в лице сержанта Сиксты и капрала Ханта шипит на линию связи. Мюррей и Пёрсон рядом. Нормально вроде всё. Беккет. Джулия посмотрела в его сторону. Сегодня он, вероятно, совершил своё первое убийство и - вроде как - с сильным трудом совершил прыжок в невесомости. Тяжёлый день. У всех. Кто-то жалеет, что не убил сегодня никого, а кто-то ощущает себя из-за этого подонком. Ощущение собственного малодушия или страх перед своим поступком - ил всё вместе. Надо потом будет поговорить с ним что ли. Или ещё с кем, кому трудно после первого дня на войне. Джулия почувствовала досаду, очередную её порцию за день, точнее. У неё же всё точно также. Единственный для неё выход - сыграть роль психолога, спасающего травмированные убийствами души, с целью поднять себе настроение. Вот так.

Ладно. Потом. Напоследок Джулия показала Томасу тот же жест, который он ей показывал перед началом миссии. Приятная мелочь.

- Вот блин, - Джулия прикрыла лицо рукой. Потом, подняв в воздух облако песка быстрым движением, рванула за спину к парню с копьём. От его жала легко увернуться, когда оно направлено на другого человека. Ухватив топор поближе к лезвию, ударила - несильно - но голове, так, чтобы вырубить. Если ляжет - схватить копьё.

Глухо щёлкнул затвор - в последний раз. Не было выстрела. Потом тьма.

Джулия кое-как разлепила глаза, обнаружив себя среди песка. Всюду он - серый и горячий, нагревающий тело до болевых ощущений. Капрал по возможности быстро (не самая удачная попытка) поднялась на ноги и осмотрелась. Сверху на неё смотрели два ярких пятна света, заставлявшие сильно щуриться или чуть ли не закрывать глаза полностью, потому девушка прикрыла лицо рукой. Помимо неё и каменных кусков всюду в песке лежали уже знакомые тела - почти всех удалось опознать. Один - неизвестный с копьём - уже очнулся. Сейчас возился с каким-то баллоном. Вон Никита с ножом уже. Девушка в несколько прыжков добралась до них и до артефактов. Узнала топор, похожий на тот, которым сама недавно махала (несуществующие раны на руке, ноге и горле напомнили о себе нервным импульсом). Похожий или тот. Была ещё безделушка Тендри, подарок от местных. Это его вещи, значит, наверно. Фляга с водой была ещё. Быстрым движением схватила её. Ветер воет, буря песчаная. У кого вода (была надежда, что в фляге вода, а не моча местных) - тот управляет ситуацией. Ну и является первой мишенью для всех остальных. Мысли оператора красной кнопки, блин. Глянула на парня с копьём.
- Баллон на место. Как звать?

Добежала до именного шкафчика и начала одеваться - быстро и по возможности молча. Джулия, уже натянув на себя штаны и китель, возилась с ременной системой брони, как инстанция высочайшего уровня объявила об операции в космосе, а это значит - скафандры, а ещё это значит - переодеваться. Дела. Рванула к стенду Mk.50, одновременно слушая приказы Сиксты. Окей, без проблем. Главное - самоконтроль. Просто самоконтроль. Не сложно самоконтроль.

Оделась. Отомкнула короб от пулемёта, вставила LAP. Перекинула из подсумков добра в скафандр, кинула ранец на плечо, взяла пулемёт в руки.

Готова.

- Спасибо. Я у тебя в долгу, - Джулия хмуро посмотрела на Никиту, приложив руку к горлу. Выглядело это не очень дружелюбно, но вряд ли лучший вариант сейчас был возможен.
- Собери выживших, Никита. Смысла ждать новый урожай от дерева - ноль. Когда-то гибнет на этой планете, он с некоторой вероятностью может переродиться в древе. Не обязательно конфедерат. И очень даже вероятно, что убийца или наш враг. Просто теория. Так что мы собираемся и уходим. Позови негра с бабой, Никита. Я за вон той девочкой, и вроде в корнях кто-то ещё прятался. Времени нет. За дело, - Джулия, не дожидаясь ответа, поднялась на ноги, пошатнувшись, и направилась в сторону девчонки, возившейся с останками какого-то парня. Присела на корточки рядом с ней.
Эй. Привет. Я Джулия. Наши собираются там, - Указала в сторону Василевского и негра с женщиной, Что это у тебя тут? А если так попробовать?

Дно было озером осклизлой жидкости.

Судорожный вздох, быстрый поворот головой - перед глазами проносятся сплетения лысых ветвей, смазанные силуэты человеческих фигур, широкая исковерканная туша перерожденца, только что рассекшая огромным тесаком какого-то бедолагу.

Попытка подняться на ноги. Взгляд вцепился в огромного мясника, превращающего людей в кровавые останки. В области бокового зрения ещё один охотник, спустившись в воду, настиг нескольких. Вода окрашена алым.

Нет времени на понимание. Жизнь стала калейдоскопом страдания. Сначала пронзила пуля, теперь крови жаждет тесак. Босые ноги шагают по кровавым лужам, а глаза видят пирующих на останках хищников. Мир разделён на охотников и их добычу - первое и единственное, что пришло в голову, больше - ничего.

Рывок в сторону.

Полумрак. Звуки шагов раздаются в длинном коридоре. Ведут куда-то.

- Где я? - Первая мысль, вспыхнувшая в сознании.

Кругом незнакомые лица в незнакомой обстановке. Бессмысленность обступила со всех сторон. Никаких ассоциаций.

"Что со мной случилось?" - Вторая мысль.

Поднялись по лестнице. Женщина. Красивая, изящная. С этим удивительно монументальная. У ног её - собака, похожая на волка. Очень впечатляет.

Женщина заговорила. Люди, звери. Гниль и так далее. Бывает же так - открываешь глаза первый раз в жизни, щурясь от яркого света чуждого мира, а тебе зачитывают обвинение в неизвестных тебе грехах и уже вот-вот готовы вынести свой приговор. Не жизнь - вспышка. Не успеваешь осознать.

- Только не тяните с этим. - Реакция на слова вердикта.

- Всё нормально. Вроде бы, - Лена перевела взгляд на Алексея, - Вам нужно приложить смоченную холодной водой тряпку к месту ушиба. Если этого не сделать, ничего страшного не случится, но никогда не стоит игнорировать состояние своего здоровья. Вот... - Голос девушки приобрёл несколько поучительный тон.
- Мне кажется, мы должны помочь проводнику. Нельзя оставлять человека вот так. Ведь ничего страшного не случилось, верно? Просто ошибка машиниста или деформация путей, да? Альберт, что вы думаете? - Лена выглядела смятенной.

Мысли в сознании метались самые разные, и девушка не была уверена в том, что чётко осознаёт, какая из них правдоподобна, а какая - просто плод её страхов. Первый раз она попала в аварию на железной дороге, и в сознании сейчас рисовались не самые приятные картины. Террористы там. Штурм вагонов. Всё такое. А поезд с рельс не снесли, чтобы больше выживших было. Заложников захватить. Чтобы потом требовать деньги. А каждый промежуток времени пальцы отрезать. Или насиловать. И всё на камеру. Потом в интернет, чтобы все видели. Ужас. Нельзя о таком думать. Это бред. Сказка. Глупость. Никто на такое не пойдёт. Не глушь же, цивилизация кругом, даже вон, интернет есть. Прятаться негде и бежать некуда. Да, это похоже на правду. Было бы хорошо, если так.

Кажется, девушка чуть-чуть побледнела. Во взгляде был виден страх.

Сая не первый раз поймала пулю, и ощущения, которые наёмница испытывала, были ей не в новинку. Стандартное мясо обычно издаёт истошные крики и корчится от боли, когда в него тыкаешь чем-нибудь двигающимся на огромных скоростях, но Сая умела получать от простой физической боли удовольствие. Это редкий вид счастья - ощущать, что окровавленный рваный кратер плоти на руке это часть тебя самой, являющейся просто скоплением пульсирующих импульсов, пронизывающих цельный кусок мяса.

Пока аэрокар летел на базу, Сая на некоторое время отключилась от окружающей реальности, погрузившись в свои отвратительные садомазохистские фантазии. Картины саморазрушения заполнили её сознание. Всюду кровь и кости. Розовые сочные как земной бифштекс куски мяса и похожие на скопления гигантских червей переплетённые кишки. И нет ничего больше, кроме как желания расправиться со своей несовершенной физической оболочкой и окунуться в море чувств, отказав тем самым моральным и психическим ограничителям, что встроены в каждый механизм из мяса, по ошибке полагающий себя существом разумным и обладающим свободой воли. Люди - часы. А некоторые часы никогда не будут показывать правильное время.

Прилетели. Сая поднялась в свой номер, скинув броню, осмотрела болячку. Требовалась медицинская помощь. Спустившись в кают-компанию, девушка на секунду задумалась о своём.
-Похоже на то, что нужен, Наира. Сама рана - ерунда, терпимо и даже приятно. Надо связаться с начальством высоким и затребовать медицинской помощи. И поесть потом уже, наконец. Надеюсь, будет сладкое на десерт. Шоколад какой-нибудь или пирожные.

-Оппаньки, - Ступив на деревянный пол халупы и обнаружив хозяина распластавшимся на нём с порванным пузом и перерезанной глоткой, Билли вскинул винтовку и жестом приказал морпехам делать то же самое. Сержант медленно зашагал внутрь, водя стволом из стороны в сторону и разглядывая обстановку на предмет притаившихся пиздецов. Стены были изуродованы творчеством неизвестных гостей, материалом для которого походу послужила кровь самогонщика. Жестоко. Сам старик обнаруживался с красной полоской на горле и бордовым провалом в области живота. Внутренности его неизвестные доброхоты развесили на стенах. Судя по всему, народная месть настигла эксплуататора, угнетавшего простых людей непосильными ценами на бухло. Пидоры. Оружие возмездия в виде окровавленного инструмента пролетариата притаилось рядом с телом. Заприметив на столе бутылки с самогоном и оценив стоявший в комнате запах, сержант произнёс: - Э, бля. Бухло на столе. Но я типа не ручаюсь, что партизаны не залили в бутылки какой-нибудь отравы или просто туда не нассали. Я бы сделал так. Двигаем нахуй отсюда. Смотрите, блядь, что у входа творится, - Билли сделал шаг назад, приближаясь к двери и чуть оборачиваясь, так, чтобы была видна обстановка дома и то, что может внезапно вскочить с воплями в открытую дверь. Сержант решил, что для морпехов рациональней в данный момент держать в руках винтовки, а не бутылки, так что облом попойке. Блядь. Зато жопа Кикипино, который не носит на войну деньги, спасена от вьетнамской доброты. Позитив. Блядь.

Сержант Вудс шагал по петляющей узкой дорожке городской окраины, перекинув M14 за спину, и рассматривал округу недобрым взглядом. Местечко было стрёмное и доброжелательности не демонстрировало, потому нужно было быть на чеку. Вероятность, что особо ошизевшие ускоглазики, расфасовав свои тушки по местным закоулкам, бросятся на морпехов, когда их увидят, была далеко не нулевой. Ходили слухи. Хотя какие к чёрту слухи. Вудс сам имел опыт общения с штатскими, находящимися в состоянии эмоционального возбуждения и оборудованными серпами и прочей такой хуетой. Местные демократию не любили. Сержант вообще-то хреново понимал, что они любили. Ускоглазые вообще для него были какими-то пришельцами из комиксов. Все сключенные, сморшившиеся, обтянутые какими-то тряпками и - для Билли это было очевидно - недобрые. Хотя, конечно, встречались разные экземпляры, но последней чертой обладали практически все встречавшиеся Вудсу вьетнамцы. Однако пока всё было тихо.
-Э, Бредли, шевели булками. Останешь, поймают местные и тихонечко выебут за углом. Жопка потом болеть будет, - Бросил сержант двигавшемуся позади морпеху с обгорелым лицом. - Кикипино, тоже еблом не торгуй. Лачуга того старикана-самогонщика уже близко, господа, прибавтье ходу. - Уделив внимание морпехам, Билли вновь перевёл взгляд на дорогу.

-Сэр? Извините, можно вас на минутку? Я Рейна Танака, секретарь исполнительного директора. Я здесь по поручению мистера Уорингтона. Вот, - Рейна, порядком утомившаяся от ожидания, шустро подскочила к бармену, натянув на лицо стандартную маску доброжелательности, - Мистер Уорингтон просил узнать, как проходят приготовления к завтрашнему празденству. Мне хотелось бы пообщаться на эту тему и с господином Виски. Как вы понимаете, меня интересуют напитки. Надеюсь, то дорогое виски с Земли было доставлено, как и запланировано? Специальный заказ, личный подарок господину Уорингтону от совета директоров, вы же понимаете. Ну, и хотелось бы знать, как дело обстоит с более простыми напитками для гостей. Что у нас есть? - Рейна кое-как затормозила, вспоминая, какую информацию ей ещё нужно вытряхнуть из Ворфилда. В такие моменты девушка забывала о проблемах, окружавших её, полностью погружаясь в процесс выполнения работы. Формальное общение ликвидировало деление на своих и чужих, оставляя только сотрудников и партнёров, к которым подойти первой и заговорить гораздо проще, чем к "обычным" людям, окружённым невидимым полем, ограничивающим личное пространство. Формальное общение помогало такому исполнителю высшей воли, как Рейна, пробиться через это поле. Увлекшись, девушка немного успокоилась. Чувство тревоги, преследовавшее ее с утра, отступило.

Три точных очереди. Три наёмника, даже не успевших сообразить, что их настигнуло, с с грохотом падают на землю, утыкаясь продырявленными забралами и нагрудными щитками в холодную землю. Однако члены второй группы умело пользуются форой во времени, бросаются в рассыпную и открывают огонь по Сае. Огонь на подавление вроде как, но очень и очень удачный. Наёмница не успевает сигануть обратно за спасительный корпус машины, и разогнанные полями эффекта массы пули, расчертив пространство синими трассирующими следами, врезаются в кинетический щит наёмницы. Японка чувствует сильный толчок в плечо и видит яркое мерцание щитов перед глазами, однако - никакой боли. Выходит, всё в норме, потому - в укрытие, быстро!
-Беру на себя правый фланг! Прижмите тех, что слева!

Подняв тушу с постели и глянув на часы, Настя двинула до кухни, до расположившегося в углу умывальника. Быстрёхонько закончив с утренним туалетом, натянула на корпус мятую футболку, лежавшую на одном из стульев и зашлёпала босыми ногами из кухни вон в поисках нагрузки. Тело требовало разминки. Ухватив пару лёгких гантель, Настя зашагала в главную комнату. Встала перед зеркалом, нашедшим опору в виде стены, украшенной мозаикой рваных обоев и приступила к упражнению. Блядь, что за адова жарища. Походу раздроченные воздуховоды не справлялись со своей работой. Ну, хуйня. И скукота. Надо бы позитива сгенерировать. Приняв бодрую позу, Настя уставилась на своё мутное отражение в зеркале, которое видимо собиралось петь.

Анастасия не знала в этой жизни двух вещей. Хорошего слуха и милосердия. Пора готовить жрачне.

Сая, сложив руки на груди, внимательно выслушала голос из чемоданчика, таинственную японку и предложения остальных членов группы, к своему удивлению заметив, что идея, показавшаяся девушке разумной, была высказана батарианцем. Четырехглазый ублюдок, сам того не осознавая, стремился оказаться подальше от Саи, что играло девушке на руку. Не придется себя сдерживать от того, чтобы случайно нашпиговать его тушку пулями.
-Тормозите, пацаны. Никому не чешется выслушивать ваши ксенофобские разборки. Короче. Как ни странно. Пара Дабл Джи будет прекрасно дополнена четырехглазым. Не считаю правильным сваливать всю работу с электроникой на плечи Джоконды. Я, стало быть, и Мортай прикрываем Наиру. Кто-то должен общаться с посредником, а кто-то изображать охрану. Мы вполне сойдем на эти роли. Думаю, сработаемся. Должны. Что касается медика, то медигеля у нас достаточно, а полномасштабную войну никто начинать не собирается. Я уже не говорю о том, что риск получить сраку, набитую вражескими пулями, есть и в перво задании, и во втором. Я типа закончила, - Сая приготовилась к реакции остальных. Была уверенность, что турианец будет против. Он вряд ли хотел работать с четырехглазым. Ни одна бы скорлупа в здравом сознании, если она не из Санзов, не стала бы. Но куда девать этот подарок с веществами - ясно не было. Так что Сае оставалось надеяться, что турианец ее удивит своим ответом.

Секретарь сидела за рабочим столом и просматривала файлы, оставленные исполнительным директором, который сейчас отсутствовал. На предприятие прибыли странные гости, и директор сейчас общался на эту тему в представителем ICC. Внезапное появление корабля на орбите планеты заинтересовало девушку, но она прекрасно понимала, что это не её ума дело. Собственно, дел её ума было полно, а Рейна не привыкла игнорировать свою работу из-за занимавшего сознание неудовлетворённого любопытства.

Секретарь быстро прочитала оставленные указания. Призадумавшись на тему очерёдности их исполнения, решила, что пусть очередь останется такой, каковой она указана в файлах. Следовательно, первым делом нужно найти бармена. Хорошо, ясно, будет сделано. Распечатав файлы с распоряжениями для администрации развлекательного центра и ребят, заведовавших местным радио, Рейна поднялась с сидения и двинулась к выходу из офиса. Дела, дела, дела. Не ждут и требуют лёгкой прогулки по предприятию. Для секретаря этот факт безусловно являлся положительным, так как бумажная работа в офисе успела утомить. А завтра ещё и праздник. День рождения исполнительного директора. Размышляя о последнем Рейна слегка смутилась. Девушка, конечно, не страдала, работая у Уоррингтона, но какое-то неприятное чувство на краешке сознания напоминало японке о стереотипе взаимоотношений типа "начальник-секретарь". Впрочем, она попыталась прогнать ненужные мысли. Отвлекали же. И были по сути сущей глупостью. Ну что такого? Ничего такого не будет. Ну ладно. Поносишь неко-ушки. Все дела. И всё. Только это. На этом точка. Да? Да. Чёрт. Интересно, а что там с этими людьми, прибывшими на корабле?.. Интересно же. Стараясь отогнать неприятные мысли, Рейна снова вспомнила про "Кардиф". Странные дела.

-Ох. В порядке я. Ты как? - Лена мигом подскочила к Наиле, позабыв о Вике и не обратив на офигевшее выражение лица последнего никакого внимания. Заботливо положив девушке на плечо руку, внимательно посмотрела в глаза, будто бы пытаясь разглядеть в них признак неисправности - неправильности, которая должна быть исправлена. Чаем с лимоном, таблетками или заботой.
-Это Вик. У них тут, эээ, клуб по интересам, так сказать. Про НИИ молчи, хорошо? Я постараюсь что-нибудь сделать, - Произнесла шёпотом Лена, наклонившись над ухом Наили, после чего повернулась к анархистам.
-Всё хорошо. Ну двинули?

Асами размышляла на тем, что только что произошло. Девушка всё ещё чувствовала нежные объятия сильных рук и приятное чувство тепла внутри, но помимо этого была тревога, страх, чувство стыда. В сознании Асами появилась мысль, что она воспринимает произошедшее как совсем юная девчонка, и девушка невесело усмехнулась про себя. Она не знала, что делать, как себя вести, что говорить. Всё таки она столько лет провела на LV301, где общение носило свободный свинцово-матерный характер, а сейчас её рот будто бы нитками защили, и попытка что-либо произнести оттдавалась сильной болью. Но говорить надо. А что? Ну например впечатления.
Хорошо, ясно... - Тихо ответила она Рою.
-Эээ... Спасибо. То, что произошло... Мне понравилось, - Произнесла девушка и с трудом улыбнулась, борясь со стестением.

Рой поцеловал её. Асами не стала сопротивляться. Какая-то ранка в её душе в этот момент затянулась. Рана, нанесённая теми, кто видел в ней всего лишь ребёнка. Ни женщину, ни солдата. А ребёнка. Не способного на что-либо. В сознании Асами проносились фразы, которые ей когда-то говорили окружающие, факты, которые они ставили ей в укор. Всё это сейчас не приносило такой боли, не вызывало обиды или ненависти. Японка смирилась с тем фактом, что она - всё ещё в каком-то смысле ребёнок. Но взрослый, способный принимать решения, держаться своих принципов и испытывать сильные чувства. И так бывает.

-Кури. А так-то здесь весело, - Усмехнувшись про себя мысли о том, что эта фраза для человека, который не бывал и не хочет побывать в самом пекле, может показаться абсурдной, Асами то ли мутным, то ли томным взглядом посмотрела в глаза Рою.
-И интересно. Можно повидать то, что только в книгах пишут. Ну и опасность. И потом можно считать себя самой крутой, если выживешь. Вот помню, как меня подстрелили под Мартин-Сити. Валяюсь на земле и думаю, что загрузили в меня целую тонну свинца. И крови много. Кровь на руках, на оружии, кровь стекает по бронику. Кругом ад. Горит всё, трясётся, дым, тела и куски тел, действие в общем. А потом госпиталь. Говорят, некоторые ломаются после такого. А некоторые типа находят здесь своё место. Вот не могу сказать, как у меня. А мир там - мир бетонных коробок, в которых заперты люди-муравьи и всё такое. Не моё совсем. Офисная жизнь не для меня. Я и в школе не могла на месте усидеть, а в офисе заработала бы себе какое-нибудь расстройство, - Японка замолчала. Переварила всё, что сейчас сказала, и почувствовала смущение. Со стороны она наверно выглядела как-то странно для Роя, как инопланетянка, к тому же слегка пьяная. Но слова лились сами собой. Асами мысленно махнула на всё рукой, подумав о том, что поскорей бы к Дешавелю и снова в бар. Добивать остатки сознания.

Звуки, издаваемые окружающей действительностью, смешались в единый шум, расчленить который на смыслы не было никакой возможности. Мерный гул мотора. Голоса и звуки, принадлежащие народу, находившемуся в броневике. Неважно. Не имеет значения. Асами сейчас находилась в мире, где она расстреливала из смартгана крикунов. Которые были людьми. Выглядели как люди. Их выдавал стеклянный взгляд и жуткая, разделяющаяся на несколько сегментов челюсть, когда те издавали свой фирменный крик. Асами поежилась во сне. Когда у неё кончились патроны, в проходной Столовой Горы как раз появился майор Джек Пилкинс, обладатель смешной фамилии и внешности. В этот момент сознание Асами включилась. Девушка начала моргать, пытаясь зацепить взглядом что-нибудь знакомое и понять, где она находится. Тело всё также стонало. Окружающие лица были всё такими же в большинстве своём незнакомыми. В броневике началось активное движение. Приходившая в сознание японка смогла разглядеть медицинскую одежду. Раненых забирают. И мужик на выходе. Майор. А где, чёрт побери, смартган? Асами резво замотала головой в поисках вожделенного оружия и обнаружила оное на полу. Хорошо. Надо поговорить с майором, вспоминая то, что нужно сказать, на ходу. Импровизированный отчёт о задании, которое, казалось, было провалено давным давно.
-Сэр. Младший лейтенант Японских Колониальных Сил Самообороны Асами Накаока к вашим услугам. У меня есть важная информация для командования. Наш отряд был отправлен, чтобы доставить в Столовую Гору майора Попцова, обладавшего важной информацией. В процессе задания мы попали к местным дезертирам, большинство из отряда погибло, в том числе и майор Попцов. Выжила только я, - Японка запнулась, так как её посетило чувство дискомфорта, когда она рассказала о том, что выжила. Большой чести единственным выжившим не было. Обычно они прятались где-нибудь, когда другие находились в пекле. Другое дело, что Асами просто очень повезло. Она не пряталась.
-Была спасена отрядом Т, когда тот обнаружил дезертиров. Достала информацию, которую нёс Попцов, - Девушка переводит дыхание после с трудом давшейся ей речи, а рука опускается в карман в поисках КПК. Девушка достаёт его и протягивает Пилкинсу.
-Прошу перевода в отряд Т. Больше мне идти некуда.
Выслушав ответ майора, девушка поднялась с сидения, ловким движением ухватив смартган за рукоятку и направилась к лифтам. В свою казарму. Нужно было сбросить с себя лишний груз, который повис на ней. И душ. Да. Душ.

Шаги по серому полу родной казармы. Взгляд метается из стороны в сторону по казарме в поисках родной койки и сундучка. Никого. Обладателей голосов, которые раньше раздавались в этом помещении, или пристрелили дезертиры, или сожрали крикуны. Японка ощущает подступающее чувство грусти. Меланхолия. Девушка давно привыкла к войне и цене, которую война требует. Сама готова была без страха пожертвовать собой. Всё равно на гражданке было скучно. Но сейчас она почувствовала, что ей одиноко. Скучала по товарищам. Стараясь не поддаваться чувствам. Они погибли в бою. Проявили невиданную силу воли и сохранили свою честь. Можно ли желать иной участи?
Японка прошагала к своему сундучку, присев около него на корточки. Открыла. Аккуратно стянула Армат Менахема со спины и повесила его на ремень на угол койки. Потом закинула в сундучок бандольер и магазины к Армату. Занялась ремешками бронежилета, стянула с себя продырявленный брюшной сегмент M3, потом эти же операции повторила с собственным броником М2А5, оставшись в одной куртке и почувствовав удивительную лёгкость. Настроение сразу же на всех парах рвануло вверх. Для полной сатисфакции нужен был только душ и пара стаканов пива в баре. Девушка начала раздеваться быстрее, поясная кобура с Кольтом отправилась на полку, а смартган нашёл временное пристанище на койке. Поскольку никто не смотрел, Асами резвыми движениями покидала оставшуюся одежду прямо на пол и, шлёпая босыми ногами, отправилась в душ.

Нежная тёплая вода с шумом растекается по лицу и волосам, по стройному телу. Асами стоит, чуть согнувшись и положив тонкие руки на стену душевой комнаты. Смотрит вверх. Встречает воду блаженным взглядом. Чувство усталости, до этого давившее огромным грузом, отступает. Мышцы расслабляются, словно благодаря о вожделенном отдыхе. Асами делает несколько шумных вздохов, закрывая глаза. Обычная обшарпанная душевая без каких-либо удобств кажется японке ванной люкс, для высокопоставленных служащих Вейланд Ютани. Но кому сейчас нужны эти корпоративные излишества для избалованных клерков? Закончив с душем, девушка наскоро обретает тело серым рваным полотенцем и надевает разбросанные по казарме шмотки, не забыв и про кобуру с M4A3. Ощущения после плена, после обстрела "Кугарами" и невероятных физических нагрузок - лучше, чем можно себе представить. Можно даже повторить на бис, бля. А сердце тем временем просится в бар.

Асами почувствовала, как в ней что-то сломалось. Девушка, двигаясь из последних сил, скрипела зубами и хотела расплакаться. Волочившийся по песку смарт всем своим видом говорил, что японка попала в мир дерьма. Маячащий впереди силуэт M577 обещал, что если Асами до него доберётся, то чудомашина отвезёт её в мир противоположной дерьму субстанции. Ебаный броневик. Хамит, бля. Тем, что безмятежно стоит посреди этого ада, когда другие жопу рвут. Ебаный Менахем. Мстительный пафососный еврей-психопат. Так и хотелось ткнуть ему в горбатый нос стволом смарта, чтобы черепуху пробило. Хотя он не виноват. Виновата сама Асами. Правда, себе ткнуть смартом в нос, чтобы черепуху пробило, как-то не хотелось.
-Ннх, - Асами залетела в броневик вслед за евреем, упав тяжёлым грузом, заметно превыщающим её скромные 45 кг, на сидение. Тело болело, вопило, стонало. Доставляло другие весёлые чувства. Японка положила руки на ствол смарта, который оказался у неё на плече, и оглянула компанию, населявшую M755 мутным взглядом, в котором впрочем вполне отражалась суровая оценка окружающей действительности. Толком разглядеть рожи не удалось, так как с концентрацией была совсем беда, но приметить некоторых ей удалось. Коэн. Где ты, сука, был, когда мы вытаскивали тело капитана, а? Герт. Ну ладно, хер с тобой. Остальные не заслуживали внимания. Хотя бы пока Асами не поспит. Не выспится. Не. Выспится. В сознании промелькнула мысль, частица "не" всегда будет преследвовать Асами, когда дело будет касаться полезного оздоровительно и чертовски приятного сна. Вспомнила про КПК. И тут же забыла. Она слишком долго игнорировала сон, потому он сам забрал её в своё царство.
Шипение. До боли в заднице знакомое шипение. Взгляд ловит странного синего мужика с демонической пелоткой в области лба. Вокруг него снуют крикуны.
-Мы предоставляем Высшее Благо! - Изрекает странное создание. Внезапно из темноты выныривает внушающий Менахем Айдельштамм с подаренной электромагнитной винтовкой в руках. В сознании мелькает мысль как-то связанная с Францией и этой винтовкой.
-Корпорат должен умереть! - Изрыгает Менахем, излучая силу и уверенность, и яросто нажимает на крючок. Ускоренные электроимагнитами пули разносят бошку странного типа в шепки. Во все стороны хлещет фиолетовая кровь, разлетаются кусочки черепа, розовые ошмётки мозга и прочая органика.
-Зырь, как расхуярило! - Менахем тыкает с чувством выполнегого долга в куски мяса, которые до этого были синим мужиком, и смеётся. Потом налетают "Кугары". Асами сбивает их из смартганы. Не может нарадоваться новому оружию. Оружие возмездия. Универсальный ультиматум любому, кто посмеет заиметь какие-нибудь претензии против Коалиции. Странное ощущение. Вроде ничего такого нет, но Асами чувствует, как мир двигается куда-то в сторону, унося её с собой. Руки болят, ноги болят. Тело болит. Голова болит. Чёрный экран.

Раздавшийся из-за холма вопль Менахема заставил Асами вздрогнуть.
-Что за нахер? - Со злостью выпалила японка, бросив полный негодования взгляд на появившегося в поле зрения еврея. Тот, молнией рванув из-за холма, бросился к капитану и вцепился в его тело руками. Походу он собирался его тащить. Он что, совсем ебанулся? Где-то секунду Асами колебалась, решая, как отреагировать на происходящий по её утилитарному мнению здвездец и решила. Перехватила, тяжёлый, сука, смарт одной рукой и бросилась на помощь Мену. Конечно, в этот момент он был для неё самым бесполезным идиотом на свете, но бросить глупца на съедение Крикунам она не могла. Отчасти потому, что была доброй, отчасти потому, что в какой-то степени верила, что у них всё получится. Японка подлетела на всех парах к еврею, шипя на сверхзвуковой ругательства на японском, и начала помогать. Тяжёлая туша капитана вряд ли бы показалась Асами такой уж и тяжелой после ниибической плиты ужоса, запечатавшей Сандера, и оборудования смартгана, к весу которого она уже начала привыкать. Но это были пока что просто надежды.

Заметив, что товарищ скрылся за холмом, Асами почувствовала приток адреналина. Одна. В этом городе-призраке посреди разрушенных одинаковых серых зданий. Сделаешь неверный шаг, посмотришь не в ту сторону - и ты заблудилась. Потому девушка старалась не выпускать из обзора запавшие в сознание ориентиры, чтобы не потеряться. Броневик. Корпорат. Капитан. Холм, за которым скрылся еврей. И Асама такая, со смартганом стоит. Круто.
-Дерьмо! Мне тут сколько стоять? - Прошипела она на свойском сковь зубы. Постояла несколько секунд без движения и начала чувствовать, что груз тянет её к земле. Выбившаяся из сил девушка до того, казалось, использовала скрытые резервы, так как нагрузка, которой она подверглась, свалила бы и здорового мужика. Но этот мужик не служил в армии, хуле. А Асами служила. Но у любого солдата есть предел физических возможностей. Асами свой видела уже вполне отчётливо. А окружающий мир - совсем наоборот. Ноги уже сами хотели зашагать в сторону броневика, но Асами было стрёмно увеличивать расстояние между собой и Менахемом, не хотелось, чтобы он её, такую сучку, догонял ещё. Да и Крикуны во время последней с ними встречи вели себя как-то странно. Неужто?.. Да и землю трянуло порядочно. Окружающий мир опять начал причудливо эволюционировать, заставляя японку и нервничать, и предвкушать в ожидании.

Секунда после того, как снайпер выполз из-под плиты - страх расслабить пальцы. На самом деле меньше секунды, так как Асами не могла уже держать дольше, но это неважно. Было стрёмно, что если отпустишь, плита на радостях и на всех скоростях отхерачит тебе пальцы. Но вроде не отхерачила, а вполне смирно приземлилась туда, где недавно был Джейкобс. Можно задуматься о том, что могла ли плита отхерачить что-либо в принципе, Но Асами сейчас не задавалась подобными вопросами, поскольку вопросов в сознании не было вообще. Была только патетическая музыка, которую пускают во всяких РПГ, когда персонаж получает левелап. Похоже Асами тоже сейчас получила левелап, который отдавался усталостью и болью во всём теле. Девушка почувствовала, что тело просится к земле и, обхватив Армат двумя руками, плюхнулась на песок. Несколько секунд передышки, и мысли опять начинают выстраиваться в относительно стройные конструкции. Порядочно относительно, но тем не менее. Интересно, сколько весила эта плита? Асами, ты крута? Крута. Да ващеее. Блин, поднимайся, мы всё ещё в зоне боевых действий. Что, не выходит, блин? Может лечь спать прямо тут? Данунах, попроси помощи, мускулистых мужиков вона сколько кругом.
-Помогите встать... А то нифига что-то не выходит... А ещё надо проверить броневик... И иммобилизовать снайпера, а то он и так слишком много движений сделал... И там ещё моторы где-то... Да помогите же, кто-нибудь, блин, - И зевнула.

-Еб! - Вырвалось у Асами, после того как японка ухватилась руками за край плиты и потянула. Ей не надо было убеждаться, что пауэрлифтинг совершенно не её профиль, потому ожидаемому фейлу девушка не удивилась. Пока тягали, Сандер задвигал конечностями, как жук под пятой, но выползти из под бетонной тюрьмы ему не удалось. Наверно бонусом ещё и усугубил свои кровоточащие болячки. Асами шумно выдохнула. Мышцы стонали и требовали в незамедлительном порядке прекратить над собой подобные издевательства, спина им вторила.
-Хотя вроде не надорвалась, - Подумала японка. Потом с запозданием удивилась, что никто не отреагировал на её слова о капитане. Эх. Ребята сами себе создают проблемы, полагая Асами всего лишь хрупкой японкой и игнорируя в ней солдата. Показать им что ли послужной список?
-Гляньте туда, - Повторила японка и снова ткнула пальцем туда, где увидела капитана. Ткнула с такой силой, что там аж что-то рвануло.
-Опа, - Машинально кинула девушка. Следом за этим где-то близко заурчал гул мотора, приправленный скрипом колёс. Бывший минуту назад тихим окружающий мир пришёл в движение, напомнив Асами, что сейчас не время хлопать ушами и ресницами, тупо ожидая тысяч кораблей коалиции, готовых превратить любого противника в тонкую мясную дорожку. Что за взрывы? Броневик? В нём что-то рвануло? Что за шум мотора? Подмога, эвакуация? Было бы заебись, если бы для нас.

Не отвечает. Звонок сорвался. Наташа почувствовала, как на неё накатывает и растекается страх. Нет, не страх. Ужас. Руки дрожат. Девушка тихонько заскулила. Через секунду из глаз потекли слёзы. Ещё через секунду совсем разрыдалась, положив руки на лицо. Длилось это совсем недолго, считанные секунды. Страдать, тупить и тратить зря время не позволяло чувство ответственности за сестру. Нельзя реветь. На это нет времени. Надо что-то делать. Но что? Надо пойти к сестре. И неважно, что за окном кислотный дождь. Это такая мелочь по сравнению с любимой сестрёнкой. Возьми себя в руки, дура, идиотка, развалилась тут! Девушка шипела что-то неразборчивое, а последнюю фразу прокричала уже вслух, перейдя на истеричные нотки. Рванула в прихожую, надела тренч-коут и туфли, потом - к Борису. Вдруг он захочет помочь. Хотя Наташа не смела надеяться на это. Какое ему дело до чужих сестёр? Хотя нет. Ленка была дороже. И Наташа готова была на всё, чтобы найти её. А Борис же физик, судя по чувству юмора. Его знания и логика Севериной должны помочь. Должны, блин, помочь. Был бы револьвер, Наташа готова была заставить Бориса помочь, приставив к затылку дуло.

Снайпер обнаружился буквально запечатанным под огромной плитой, которая скрывала под собой нижнюю его половину. Асами поморщилась. Похоже она была права на счёт переломанных костей и крови, предчувствие её не подвело. Беднягу надо было вытаскивать. Поднять обломок, чтобы освободить ноги. Ну, или то, что от них осталось. Потом положить снайпера на импровизированные носилки, чтобы перенести в безопасное место. Асами оглянулась по сторонам в поисках какого-нибудь деревянного куска или чего-нибудь в таком духе. Случайно в обзор попадают знакомые серо-белые тона городского камуфляжа. Разбавленные багровыми пятнами крови. А рядом - знакомый Акас. Капитан. Убит. Кем? Враги. Внезапно нахлынувший страх сковывает движения, оставляя за собой какое-то опьянение, будто бы наркотик, который говорит тебе бросить всё, найти укромное место и забиться в него так, чтобы никто не увидел. Но страх надо побороть. Так как всё, что от него тогда останется, сможет оказать тебе неоценимую услугу. Появится настрой. И всё такое. Японка пытается сконцентрироваться.
-Эй, смотрите! Там! За краем дома! - Асами указывает пальцем на место за поселением.
-Где-то рядом может быть противник! - Произносит она, чтобы форсировать логические операции товарищей, и кладёт руку на цевьё.

Винегрет эмоций отхлынул, когда я вошла вслед за Наилей к кабинет профессора. Музыка, джаз, Фоллауты, мигом пронеслось у меня в сознании. Через секунду обратила внимание на человека, восседающего за немаленьким рабочим столом, заполненным всякой офисной дребеденью. Он был похож на мифологический образ идеального советского учёного, который сложился у меня в сознании за долгое время, что заметно контрастировало с музыкой. Впрочем джаз не является носителем идеологии, и я постаралась не придавать этому никакого значения. Но персонаж был мощным. Выглядел мощным. Я растерялась и глянула на Наилю, поделившись с помощью взгляда эмоциями. Оказалось, что бедная лаборант сама выглядела не лучше. Бедняжка совсем заработалась и теперь похоже боялась каждого вздоха начальства, который ей покажется эмоцией негодования. Ну, так мне показалось. Захотелось приласкать её, прильнуть своими губами к её губам, слышать её дыхание... Так, о чём это я? Пока я проводила своё время в эротических мечтаниях, профессор успел предложить сесть в кресла и кофе.
-Здсте, профессор... - Я кое-как выдавила из себя приветствие, проглатив половину букв и к ужасу своему осознала, что имя учёного вылетело из головы куда-то на задворки памяти. В этот раз я не стала молча просить помощи у Наили, а заставила себя подойти к креслу и сесть. Неловкие шаги выдали меня с поличным. Казалось старикан уже выудил из моего сознания все мои мысли на счёт Наили и всякое прочее интересное. Да ничо страшного, Лен, простой старый педрун, харе бояться. Да ладно тебе, ты же ничего никогда не боишься, а он тебе ничего не сделает. Включился механизм самозащиты. Всегда помогал и щаз помог, так как страх отступил. И правда, чего я боюсь? Я же тут предмет всеобщего интереса и всё такое.
-Здравствуйте, - Снова произнесла я, уже уверенно.

Двинулись к точке сбора. По пути застало пылевое облако, заставило Асами прищурить глаза и чуток опустить голову. Обзору впрочем не сильно мешало, округа и так представляла из себя сплошное серое марево, утыканное кругом остовами зданий с зияющими чёрными провалами слепых окон. Атмосферно блин. Внезапно к шуршанию песка под ногами добавляется знакомое металлическое шипение. Крикуны. Асами почувствовала, как по спине пробежал холодок. Даже с браслетом на руке было немного стрёмно. Хрен знает, что от этих машин можно ожидать. Движемся дальше. Асами видит лежащее впереди тело. Пулемёт рядом говорит о том, что это индеец. Девушка подходит ближе, чтобы присмотреться. Дышит. И безмятежное выражение на лице. Блин, зависть. Рядом лежит кирпич, который походу и отправил Коэна в незапланированное путешествие в царство Морфея. Ладно, очнётся, голова будет трещать, а пока с ним надо что-то делать, не оставлять же его тут. Асами передёрнуло при мысли о том, что ей придётся помогать тащить эту громаду мускул, запакованную в титаново-алюминиевые сплавы. Не, ну нафиг, пусть лучше быстрей приходит в сознание, блин. Не дожидаясь реакции Менахема, тянется к гарнитуре. Надо сообщить Медведю.
-Сэр, у нас тут индеец без сознания, кажись, сотрясение мозга.
Смотрит на Мена, моргнула, взглядом обратила его внимание на Коэна. Типа давай думай тоже, а не пялься в серую хреноту кругом.

Пока я шагала по коридору, уставившись вроде как просто так на шикарные без сомнения волосы лаборанта, в моё сознание вломилось какое-то странное ощущение и нарушило привычный ход мыслей. Всё неестественно внезапно стало как-то спокойно, а я не могла поручиться в том, что секунду назад была настолько спокойна и уверена. Да и в чём мне тут быть уверенной? Обычно моё сознание делили лёгкая тревора, которая любила переставать быть лёгкой, иногда интерес к чему-либо заслуживающему внимания и почти всегда - нагромождения образов, которые я нескладно уложила в своём сознании за долгое время. А сейчас как-то странно было, будто бы не своё. Я мысленно перебрала ситуации, в которых я чувствовала себя настолько же уверено, и пришла к выводу, что эта уверенность была самой необычной и ставшей оттого интересной уверенностью из всех, которые я ощущала, вот так. Соответственно, не заставило себя ждать любопытство. За любопытством шёл в опозданием в этот раз тезис о том, что перекурила. Ну перекурила, ну и что? Значит нормальный такой, обыденный и соответствующий времени укурыш.

Взгляд невольно скользнул по спине Наили чуть ниже, и я, чувствуя весьма приятное смущение, отметила, что фигура очень даже ничего. Хотя я не любила слово "ничего", так как ничего - это ноль, у которого нет положительного смысла, а тут было кое-что. Красивое.

Ничего страшного. Обычная процедура. Когда меня в первый раз привели в эту комнату, заполненную устрашающего вида аппаратурой, я немного испугалась. Фантазия внезапно начала рисовать картинки, на которых была изображена я с вскрытой грудной клеткой и люди в белых окровавленных халатах с безэмоциональными и от того казавшимися безумными лицами. Ничего не могу с собой поделать, впечатлительная. Хоть картинка и интересная.

Сегодня мне опять снилась какая-то мешанина, отдавшаяся неприятным болезненным предчувствием. И болью в груди. Я не могла знать, есть ли в этом какая-то связь, но что-то подсказывало мне, что есть. Должна быть. Не просто же всё так. Я на это надеялась, так как с детства мечтала обнаружить в себе какие-нибудь скрытые таланты необычного свойства. Хоть я и пыталась забить на это потом, полагая несусветной глупостью, но в глубине души всё ещё мечтала о таком. Хотя какая там "глубина души", если я сейчас спокойно себе об этом говорю, не испытывая при этом ненужных эмоций.

Хотелось спать. Не сейчас, а вообще - выспаться. Понежиться в кровати после долгого и приятного сна. Но выходило так, что я, даже невероятно уставшая, не могла уснуть. Если ложилась, то проводила ночь, уткнувшись взглядом в какой-нибудь потолок. Несколько часов, проведённых в попытках заставить себя уснуть - удовольствие не из приятных, уж точно. Потому приходилось изводить себя, чтобы проспать несколько часов и просыпаться всё такой же разбитой и неотдохнувшей. Вроде бы это и была моя офигительная особенность, которая так заинтересовала мозгоклюев мозговитых. Ну что же, удачи им.

Я попыталась вспомнить, что же мне сегодня и обычно снилось. Помню, что там была я, милая башкирочка-лаборанточка, которая ухаживала за мной., и местный какой-то профессор, не помню его имени/фамилии. Вроде Виноградов или как-то так. Я, как оно и бывает во снах, следила за собой как бы со стороны, лаборант была неестественно агрессивной, кричала на меня, а профессор принял образ гамельнского крысолова с волшебной дудкой и водил за собой безвольных сотрудников НИИ. Лаборант утверждала, что это я виновата, а я чувствовала вину, будто бы и правда, это я виновата в творившемся кавардаке. В общем интересно, и чувство вины оставалось. У меня промелькнула мысль о том, что люди, обладающие богатой фантазией и высоким уровнем айкью могут управлять своими снами, совершать осознанные действия в этой реальности. Было бы интересно разобраться что да как в своём сне самой, но чем старше я становилась, тем меньше было случаев такого подобного управления. Походу мозги выветривались от травы, хех. Последняя мысль вызвала улыбку. Настроение поднялось, а значит всё было не так уж и плохо. Оставалось, только дождаться лаборанта и надеяться, что она принесёт кофе и не будет кричать.

Элис сидела по-турецки в кресле кают-компании и разглядывала скриншоты, вырванные из сетевого выпуска "Обоймы". На них был изображён Уильям К. Роджерс, разыскиваемый сотрудник лаборатории "Квантикс".
-А ведь он вполне похож на источник не только денег, но и приключений, - девушка бросила оценивающий взгляд на Герхарда.
-Зейлер, скажи, он по виду достаточно высоко в вашем нердовском рейтинге? Я не учитываю того, что его обвиняют в убийстве пяти человек и краже в особо крупных. Просто это может быть сорвавшийся с цепи фрик, который просто решил обчистить своих нанимателей, а это скучно. Могу ли я надеяться на нечто более, например на... - Девушка замолчала, краем глаза глянув на Бена. Тот был не в настроении, и очередная шутка о дезинтеграторе материи, который разработали умники из "Квантикс" и который можно присвоить себе, вряд ли бы вызвала позитивную реакцию.