Голосование за ходы

Трусливые кобольды при виде мчащихся на них узников завизжали и в страхе пригнулись, испугавшись их роста. Избежав копий, Велим и Драм врезались в своих тюремщиков и началась неразбериха. Кобольды не желали закалывать искателей приключений насмерть и поэтому пытались бить их тупыми концами копий, а монах с дварфом давали им сдачи - несмотря на цепи, у Велима хорошо получалось, он уклонялся от ударов и бил в ответ, в то время как Драм сразу получил целую тьму синяков. На шум прибежали еще кобольды - узники не останавливались, пытаясь пробиться наружу, в то время как разъяренные в пылу драки рептилии от всей души их лупили. Уже раненому ранее Драму окончательно переломали колено, а затем какой-то взбесившийся от боли кобольд в ярости забил его насмерть ударами палки по голове. Так кончился путь Драма Торнсета - он погиб, как подобает настоящему воину, хоть и не в честном бою.

Велим выжил, но остался в плену. Он не смог исполнить возложенную им самим на свои плечи миссию, но со временем смирился с судьбой и продвинулся в монашеском духовном и боевом ремесле - он медитировал по ночам и нашел возможность скрытно тренировать свое тело. Позже кобольды привели еще нескольких пленных, захваченных в вылазке на поверхность - в свободное время Велим учил их догмам Ильматера и тайно тренировал их - через несколько месяцев они сделали организованную попытку побега и некоторые преуспели, включая Велима, но большинство, как бы это ни было печально, пали от чародейства кобольдов.

В это время Белак действовал с развязанными руками. Друиду давно не нравилось непослушное племя хобгоблинов, не смирившихся с его победой над ними. Направленный темными феями, он искал в Цитадели путь для того, чтобы отомстить цивилизации за причиненную ему когда-то непоправимую рану. Вначале он пытался использовать зачарованные артефакты, управлявшие нежитью, но со временем осознал, что их сила ограничена и что его не могли прислать в Цитадель за этим - нежить была ничем не лучше людей. В своих поисках, глубоко в подземелье под Цитаделью, он обнаружил древнее логово с костями великого дракона из древности. Изучая кости, Белак обнаружил, что они еще "живы" - остатки некой безумно могущественной магии, сравнимой с силой богов, удерживали тело в живых - хотя сам разум и душа дракона пребывали в другом месте где-то поблизости.

За пару лет он путем сложных магических ритуалов вырастил на костях исполинское дерево, корнями питавшееся из этой энергии. Друид экспериментировал с возможностями этого растения и развивал их. На второй год дерево дало плоды. Два плода за год - один в середине зимы, а другой в середине лета. Первый содержал смертельный яд, быстро разрушавший тело вкусившего до основания, а второй мог излечить любые раны или болезни. Сами яблоки были не так важны, как семена внутри их - они давали ростки, прораставшие в чумную поросль, разумное деревце с демонической сущностью. Чумная поросль питалась кровью теплокровных существ и могла вырастать до больших размеров. Со временем Белак собрал целый сад из этих ужасных растений, скармливая им то, что попадалась в округе - гоблины и охотники багберов ловили для него под землей и над землей мелких и не очень мелких животных.

И это был не конец. Когда в Цитадель пришла группа авантюристов, они были повержены солдатами гоблинов, оставшиеся в живых паладин и чародейка были взяты в плен и приведены к Белаку. Друид поговорил с ними, не надеясь на успешные переговоры, а затем приказал солдатам скормить людей своему дереву, решив опробовать свою волшебную власть над последним. Растение поглотило искателей приключений и через день извергло их наружу - они были живы и в сознании, сохраняли память, но их разум воссоединился с разумом дерева, а тело и скелет были укреплены проросшими вовнутрь корнями. Контролируя дерево, Белак повелевал и людьми - и он мог внушить им любые идеи, какие хотел. Поняв, что он может изменить лицо мира, друид решился на более активные действия. Он планировал напасть на деревню Острав в ночь на середину лета и украсть как можно больше народу. Белак, конечно, ничего не знал о чуме, поразившей село.

Кобольд был удивлен тем, что сказал монах. Он раздал своим сородичам несколько жестких и коротких приказов, обернулся к искателям приключений, прошептал что-то, взмахнул рукой и паутина исчезла. Вся и в одно мгновение, так что Велим сорвался и упал на камни плашмя. Затем кобольды спустили сверху веревку.

- Значит, вы говорить, что враждовать с Белак? Враг мой враг мой не враг. Но я не верить вам. Здесь нет Белак, зачем вы идти, если вам здесь не радость и предупредить? Вы сдавать оружие и говорить с Юсдракичкишла. Если не врать, вы отпустить, идти воевать с Белак и забыть про кобольд. Привязать оружие к веревка, - ответил чешуйчатый чародей в тоге.

Повинуясь первой команде варвара, магия фонтана отозвалась. Из пасти дракона в амфору медленно потекла густая белая жидкость, от которой в воздух поднимался холодный пар. Дождавшись окончания потока, Родогайс храбро испил из сосуда, даже не зная, что пьет. Жидкость приятно обожгла горло варвара. Как лёд или просто ледяная вода. Воин обождал, положил сосуд обратно в фонтан. Он почувствовал странный, приятный холод внутри себя и заметил, как от его дыхания в воздухе появляется морозный пар. Приободрившись, Родогайс произнес второе заклинание... Затем могучий варвар старался не поддаваться, игнорировать боль, сжигавшую его изнутри, гордо стоять на ногах, но не выдержал и упал, потеряв сознание... Он снова увидел Ашардалона. Но на этот раз варвар сам не мог говорить. Родогайс просто слушал то, что рассказывал ему дракон.

::Знай смертный, что ты выпил драконью кровь и пробудил ее магию. Она превосходит могущество богов и уступает лишь колдовству лесного народа, уступающего... Богам. Своего рода круг. Я дарил сие множеству смертных, чтобы они могли прочувствовать нашу силу и наше величие, получив в распоряжение малую часть наших возможностей. Это великий подарок. Используй его мудро. И запомни. Я никогда не солгу смертному, ибо ложь - это щит труса, а я не боюсь никого из вас. А те смертные, кто не понимают моих слов - просто глупцы.::

Родогайс очнулся... С большим трудом. Его тошнило, он с трудом сдерживал рвотные позывы, но чувствовал внутри себя новую, неведомую силу, жаждущую вырваться. Пытаясь осознать ее природу, варвар ощутил озарение. Знание появилось из ниоткуда. Он попытался уцепиться за него, сформировать из него мысль, чтобы воплотить ее в жизнь, но не успел. Родогайс мысленно вопросил самого себя - почему? И затем озарение вернулось и пришло понимание - не было цели. Новая волна тошноты и боли почти отправила лежащего воина снова в небытие и тогда он задался целью - исцелиться. Кровь ответила еще одним вдохновением, мысли наполнились тайными словами драконьего заклинания, которое Родогайс тут же использовал, зная, что иначе погибнет. Ему стало лучше, тошнота прошла. Варвар встал на ноги. Он возжелал исцелиться полностью, но понял, что сила драконьей крови снова ослабла. Затем Ашардалон снова заговорил с ним.

::Я чувствую, что ты уже воспользовался моим даром. Кровь может отвечать на вопросы. Мы драконы, знаем все, это в нашей природе. Но, как и молодому дракончику, тебе придется ждать, пока дар разовьется. Он становится сильнее со временем, пока дракон растет. Это не все, ведь тебе стало хуже. Дверь перед тобой. Прикажи ей открыться.::

Заливая новоявленное горе некой жидкостью из бутылки (вряд ли Фелосиал позволил бы своим помощникам хлестать алкоголь на службе, но все может быть), Бен с Джимом перехватили у уставших путников носилки. Бенджамин при этом пожаловался:

- Во имя вечных страданий жопы Ильматера! Да от вас воняет сильнее, чем от помойной ямы. Вы что, насиловали гоблинских женщин? Я понимаю, почему вы не хотите говорить об этом на улице. Моя девочка ждет меня, и что, я возвращаюсь посредине ночи и от меня несет, как от подмышек Оркуса? Да вы хоть нашли лекарство для ее матери, которое искали? Ну ладно, к Наклу так к Наклу, если эта хитрая рожа еще не спит и не нажирается в Хряке, пойдем его искать.

Родогайсу снова снился сон. Он видел родные земли, бесконечные белые пустоши Великого Ледника. Варвар бродил по ним в полном одиночестве, не встречая ни единой живой души. Никаких зданий, никаких людей, никаких животных или других живых существ. Бесконечная тундра придавленных к земле ледяным ветром кустиков и деревьев, в своих формах напоминавших изогнутых бирюзовых змей и цветы из синевы и белизны. Затем он оказывается на вершине горного ледника смотрящим в пропасть. Он, Родогайс, среди исполинских скал, видевших сотворение мира, смотрит в бесконечную бездну без дна. Варвар падает вниз. Медленно, неспешно, парит, приближаясь к холодной стене белизны, созданной из снега леденящим северным ветром. И затем оказываемся в пещере. В одной из таких пещер, в которых племена улутиунов проживают всю свою жизнь. Эти ходы в леднике выжигают реморхазы, создавая невероятный лабиринт ходов в самом сердце ледника, там, где наземный ветер не снимет с человека шкуру живьем, там, где достаточно тепла, для того, чтобы поддерживать жизнь ледниковых народов.

Родогайс стоит в глубине пещеры и изнутри смотрит через дыру в стене ледника, как на той стороне расщелины кто-то оступился и упал со скалы. Странно, но он здесь не один. Пещера огромна, как большинство из видений, являющихся людям во снах. Слишком большая, чтобы быть проделанной реморхазом и достаточно высокая, чтобы вместить белого дракона, стоявшего впереди варвара и смотревшего в провал. Родогайс слышал о белых драконах, населявших ледник, но никогда не видел их. Их боялись еще больше, чем реморхазов и не почитали, считая их просто невероятно опасными хищниками. Легенды ходили о великих мудрых драконах, говоривших с людьми и учивших их, но никто никогда таких не встречал вживую. Просто сказки для детей. Этот был большим. Очень большим. Настолько большим, что Родогайс легко поместился бы ему в пасть, если даже бы раскинул в сторону руки. Или же дракон мог просто наступить на воина, бывшего великаном по человеческим меркам. Лицо дракона казалось разумным. Глаза, сверкающие колдовским светом, не были просто глазами зверя, они будто мыслили. Его чешуя не была полностью белой, маленькие чешуйки серого и голубого цвета некрасивыми точками перемежали сверкающий бликами чистой белизны доспех.



Дракон поворачивается к Родогайсу и внимательно на него смотрит. Он не двигается, ничего не говорит и ничего не делает, просто наблюдает.

Маглубиет пока не хотел принимать в своих владениях хобгоблинских воинов. Двуручник Родогайса столкнулся со щитом, и его соперник даже не дрогнул, приняв на себя этот удар. Зацепив меч шипами, хобгоблин отвел оружие варвара в сторону. Рубанул справа от плеча засечным, затем вовзратным от левой ноги. Родогайс ушел от атаки, ловко вынув меч из зацепа. Третий удар хобгоблина пришелся лезвием в лезвие у самой гарды. Варвар расслабил кисть и пропустил меч гоблина вбок, а сам развернулся вокруг себя и собрался отрубить хобгоблину голову или просто его сокрушить. Второй солдат пришел собрату на помощь и закрыл щитом. Варвар во второй раз на шипы не попался и продолжил атаку от другого плеча. Клинки сталкивались и скользили, но кровь не лилась.

Третий и главный из тройки (судя по количеству носимых колец) хобгоблин ногу из-под удара увести не успел и сдавленно вскрикнул, услышав, как хрустнула кость. Могучим, но уже неуклюжим взмахом он отогнал от себя монаха. Разъяренные гоблины кричали какую-то глупость на своем языке и прыгали вокруг этой парочки, пытаясь поочередно найти брешь в защите Велима, проскочить под посохом и пырнуть его чем-нибудь острым. Ни у кого не вышло, а один вместо этого случайно попался под чекан Драма и остался без половины черепа.

Мэл неплохо подготовился к приключению и доверху забил два рюкзака разными полезными вещами вроде факелов, веревок, провизии, масла, посуды и всего другого, что может понадобиться в походе. Тяжелые сумки авантюристы несли по очереди. Они вышли еще до восхода солнца и провели в дороге около шести часов (приходилось сбавлять шаг ради гнома), дойдя до места назначения к полудню.

Старая Дорога, заброшенный торговый путь, почти полностью заросший травой, проходил среди невзрачных холмов совсем близко к оврагу, сворачивая на восток. В одном месте дорога пересекалась с разломам и проваливалась вниз. Множество искореженных временем колонн торчат из земли на этом месте по обе стороны провала. Вокруг пары таких столбов обвязана толстая пеньковая веревка, ведущая в сумрачную глубину.

Не дошедши до рва, авантюристы различили высеченные на столбах надписи. Даже обшарпанные временем, они еще могут быть читаемыми.

Двадцать пятого дня месяца Флэймрула в году Змея солнце светило над головами четырех путников, шедших по пустынной дамарской равнине, покрытой низкорослой травой и редкими кустиками. А солнце в Дамаре было большой редкостью. Авантюристы спешили к приключениям и опасности, каждый из них по своим собственным причинам.

Один из них был молодым монахом из горного монастыря Желтой Розы. Он был пока только лишь послушником, проходящим долгую подготовку к обряду инициации. В первый раз за все время обучения Велиму поручили пройти испытание за пределами стен монастыря. Ему нужно было добраться до деревни Острав, чтобы дополнить летопись Желтой Розы историей этого поселения за последний год, а также найти извлечь мудрость из предстоящих ему уроков, ведь ничто в этой жизни не бывает легким. Пройдя пешком несколько сотен миль в полном одиночестве, Велим встретился с деревенским мэром, который с радостью принял его в своем доме. Данное монаху задание оказалось далеко не таким простым, как могло показаться поначалу. Деревенский констэбль вел журнал, в котором отмечал всех примечательных чужаков и всех торговцев. Мэр каждый день справлялся у дома Хукриль об их прибыли и расходах, а также вел учет собранных с крестьян налогов, отмечая, какая часть из них ушла на нужды деревни, а какая отправилась в карман к какому-нибудь лорду, которые в последнее время гибли как мухи. Запасных копий всей этой кипы бумаг у мэра конечно же не нашлось, так что пришлось Велиму запастись смирением и заняться переписью самому. Через пару недель этой работы он уже знал всех деревенских, кроме самых заядлых домоседов, ну и о гоблинах он, конечно же, прослышал.

Вторым был гном Драм Торнсет, священник бога войны Клангеддина, по своей воле покинувшей родной дом в поисках приключений. Он долго путешествовал у края гор, за деньги (надо же что-то есть и пить) помогая мелким поселениям людей отбиться от многочисленных гоблинов. Удача как раз вовремя привела его в "Старый Хряк", где он и прослышал про Сумеречную Цитадель.

Кроме них в группе был варвар с Великого Ледника, Родогайс, воитель, ищущий подвигов и до сих оплакивающий погибшего брата, а также следопыт Мэллин, опытный ветеран обеих Кровавых Войн. Они вместе пережили войну и давно уже не боялись никаких гоблинов.

Вчерашним днем Мэллин совершил небольшую вылазку к цитадели, а вечером собрал всю команду в таверне и рассказал, что увидел. Сумеречная Цитадель была чем-то вроде древнего замка, по каким-то причинам полностью ушедшего глубоко под землю. Что-то произошло, вроде землетрясения или какого-то другого проявления могущественной магии, и в земле образовался ров, через который любой желающий мог добраться до руин. Наверняка неясно, были ли гоблины в Цитадели всегда или они в ней гости, но они обжили ее, их следы и места стоянок обнаруживаются в радиусе нескольких миль вокруг рва. Основной вход в руины гоблины устроили в самом центре рва, там, где он был шире и глубже всего. Они прикрепили веревку к одной из колонн на Старой Дороге, указывавших Оркус его знает на что. Следопыт не стал идти напролом в одиночку и попытался проникнуть в Цитадель скрытно с обоих концов рва, но не достиг никаких успехов, не найдя возможности взобраться на стены. Он, впрочем, не увидел за все время ни одного живого гоблина, а все обнаруженные им следы не были свежими. За неимением лучших альтернатив было решено входить с парадной, несмотря на большую вероятность наткнуться на неожиданный сюрприз.