Голосование за ходы

Майор посмотрел, как ты садишься, и вперил взгляд в бумаги. Взял перо, обмакнул в чернильницу, и застрочил что-то ровным почерком. Потом вдруг как бы спохватился, переложил пишущий прибор в левую руку, и (!) продолжая писать уже левой рукой, правой рукой взял желтую картонную папку с белыми шнурками, положил ее перед тобой. Потом снова взял перо правой рукой, зыркнул на тебя, и снова застрочил себе в бумажке.
- Ознакомьтесь, - как бы в ус сказал майор.

Ты осмотрел аппараты. Один из них был черным и блестящим, с вертушкой. Второй - без. Тоже черный.
Около него зловеще поблескивал маузер. "За революцию" - гласила аккуратная надпись красной краской. Старый пистолет...

Утро 18 августа 1899 года (это была пятница), наконец-то постучалось в окна небольшой виллы в Ливорно. Постучалось оно недвусмысленно, так как Сергея Гольдбаха, вернее Дарио Фабретти, как его знали здесь, разбудил стук латунного кольца на входной двери первого этажа. И несмотря на то, что было очень рано - в окно Сергей мог видеть красивое небо и великолепного оттенка море, еле освещаемое солнцем, видимо недавно поднявшимся над горизонтом. Самого солнца, конечно же, видно не было. Окна выходили на запад.
Нежный ветерок колыхал легкие занавески - в общем, ничего не указывало на то, что где-то к севрео-запад, в сотнях верст отсюда стрекочут пулеметы и немецкие "Панцерландшиффы" идут в наступление, пытаясь изгнать наглых томмми, ворвавшихся в их законно отвоеванные территории.
Тем не менее, в дверь стучали, и довольно назйливо.

Вилли вздохнул, постоял еще немного, и двинулся дальше.
Будить моряка в отпускном гулянии - себе на погибель. Опыт. Вон, как старик тогда, еще в бытность Вилли матросом, приложил Франци, за то что тот его разбудил в борделе... А ведь корабль должен был выходить уже через полчаса, и будил Франци из благих побуждений, но получил по зубам так, что неделю маялся. А матрос В. Ротмюсс приобрел бесценный опыт на всю жизнь.
Черт! Кто же тот парень?

Внезапно в уме боцмана мелькнула идея. Изобразив спешку, он подскочил к заросшему мужику и, потряся того за плечо, сказал:
- Эй, дядя, текаем! Дядя! Там жандармы шляются, ловят нетрезвых!
Для пущей убедительности Вилли сопроводил свою речь жестами.

Общее

Аррхиш

Вирджилио встал на ноги. Немного покачивало, в глазах двоилось. Сказал по-русски, чисто, без акцента.
- То есть, прошу извинить... Ваше высокоблагородие! Осмелюсь доложить - вперед ехать никак нельзя! Прямо за перевалом, километрах в пяти, не более (человек указал на горы впереди) идут колонны австрийской пехоты. И три "Ландшиффа". По военной линии передали шифровку, что их вводят в Ливорно для обеспечения безопасности от американцев. Ехать вперед - себе на погибель!

Женщина визжать перестала, только начала стенать и рыдать.

У Джакомо никаких признаков жизни.

В карманах обнаружены:
- Обойма для пистолета
- Ключ от замка автомобиля
- Связка из двух ключей большего размера, для дверей
- Паспорт на имя Джакомо Гимбирлетти
- (!) Паспорт - Антонио Эспарра, гражданин (!) Испании
- Странный цилиндр из зеленоватого металла.

Цилиндр, как одна из самых неожиданных (кроме второго паспорта), вещей из карманов покойного, был выполнен из зеленого металла, украшен какими-то странными узорами из прямых (если "раскатать" цилиндр на плоскости, конечно) линий. Ни визуально, ни на ощупь, неровностей на нем нет. Холодноватый. Тяжелый.