Голосование за ходы

- Да, я солгал вам.
Когда язык предательски заявил такое, внутри Андрея все сжалось в ожидании теперь уже неизбежного. И только тень Настасьи Ефимовны, которую Тореадор никогда даже в глаза не видел, авторитетно нависала над сложившейся ситуацией. И пока что защищала лопухнувшегося горе-шпиона от суровых господ-душегубов. "Надолго ли?" - задавался вопросом Андрей. Самым опасным здесь выглядел Троекуров: рвался "в бой" и не сильно боялся последствий. Или делал вид, что не боялся. Церковник? Белобрысый засранец по мнению Андрея был бы рад учинить над ним разбирательства, как говориться, по всей строгости и в лучших традициях Инквизиции. Но силёнок ему для этого явно не хватало. Ручонки не доросли, а потому он молча булькал собственной желчью и уповал. Нет, не на Всевышнего, как это должно быть в случае служителя Бога, а на представителя светской власти. На Троекурова. Арсений Павлович. Этот казался голосом разума и взвешенной мудрости. А Ведьмак совсем уж темная лошадка.

Пока Бурмистров молча обдумывал сложившееся положение, подбирал слова и готовился сказать что-то, ситуация неожиданно "разрешилась" - его попросту вырубили.

когда очухался

Это смутно знакомое чувство. Какое же оно приятное! В замутненном сознании зазвучали голоса, бережно хранимые памятью вампира: когда он, молодой и счастливый, просыпался у себя дома. Чертовы жалюзи! Он возвращался домой поздно и всегда забывал закрывать их, так что утром солнечный свет пробивался в комнату яркими полосками и касался лица, щекотал нос. Заставлял ворчливо укрываться одеялом, возвращаться в уютную темень. И только голос матери будил парня окончательно.
- Андрюшик, ну хватит валятся. Опоздаешь! Вставай, - кричала она через стенку.
Андрюшик нечленораздельно ворчал, зарываясь головой глубже в подушку, но мама уже вошла в комнату.
- Вставай-вставай. Всё уже на столе. Стынет! - через одеяло он чувствовал ласковое прикосновение и улыбался, - Я приготовила оладушки. Как ты любишь.

Ради тех оладушек с джемом Бурмистров младший поднимался с постели более охотно. Вот оно какое - счастье... было и безвозвратно ушло. Даже короткое воспоминание о нем заставило вампира улыбнуться, но приятное быстро сменилось ужасом. Солнце? СОЛНЦЕ?! Глаза резко открылись и сразу зажмурились, отказываясь верить в реальность происходящего. Да, черт возьми! Это действительно было солнце! Тореадор судорожно сжался в комок, чтобы и краешком мизинца не попасть под губительный свет. Ожидание было самым ужасным. Вот сейчас он почувствует жжение и начнет заживо гореть...

Прошло несколько томительных мгновений - секунд или минут - сейчас Бурмистров не понимал отрезки времени. Но нет. Никакого чувства жжения. И Тореадор отважился открыть глаза. Так и есть - скудная тень пока вмещала его тело. Надолго ли? Андрей огляделся.

- Абзац......, - пробормотал он.

Место прямо скажем необычное. И особенно интриговала бесконечная анфилада. Именно она давала неонату основу для сомнений. "Может я все-таки сплю? Слишком уж все это странно. И необычно". Бурмистров ущипнул себя. Несколько раз открывал и закрывал глаза, но комната оставался прежней. Ничего не поменялось.

- Или не сплю.......

Руки и ноги на месте. Голова, кажется, тоже. А остальное? Первым делом Андрей попытался изучить содержимое своих карманов. Не пропало ли чего? Все ли на месте? Попутно напряг обостренные чувства на максимум. Прислушался, принюхался и вообще

Бурмистров обратился в слух. Впитывал как губка, запоминал и сильно беспокоился, что не сможет запомнить всего. Каждая деталь могла быть важной. Каждая могла иметь значение. Ах, если бы только он обладал идеальной памятью или имел диктофон под рукой. Если подумать, диктофон был в мобильнике, но использовать его так нагло здесь Тореадор боялся.

Процесс сумбурных размышлений и активного запоминания был прерван Высочеством, чтоб его черти забрали! Теперь Троекурову приспичило прикопаться на тему аукциона, о котором Андрей знал, кажется, меньше, чем все остальные в этой комнате. Вот и что ему прикажете отвечать?

- Понятия не имею, - шпион счел разумным играть в несознанку и дальше, тем более он и правда не знал, - Лично с Настасьей Ефимовной я это не обсуждал. Знаю только со слов её поверенного. Савицкого. Он просил меня подготовить деньги для аукциона. Довольно приличную сумму. А остального я пока не знаю. Что хоть за аукцион такой? Что на нем продают?
Когда ни черта не знаешь, чего бы не спросить? Интересно же. Мяч снова на их стороне поля.

- Кое-что из недвижимости. Закрытый аукцион, только для своих, - без лишних подробностей ответил Арсений Павлович, не слишком удовлетворив любопытство неоната, и пояснил для Троекурова, - Мне тоже казалось, что все оговорено. Желание княгини участвовать в аукционе для меня такая же неожиданность, как и для Вас, Фёдор Дмитриевич. Но она в своем праве. И я не могу ей отказать.

- Разумеется… разумеется, - согласился Троекуров, нехотя и задумчиво.

Оба вампира умолкли. Каждый размышлял о своем. Далее отворилась дверь. Ведьмак, убирая трубку мобильного телефона в карман своей бесформенной робы, вернулся в комнату и молча занял место за столом. На вопросительные взгляды присутствующих коротко ответил:
- Все верно. Он из Зарецких. Чадо, - хмыкнув, снисходительно и расслабленно, лысый сказал Андрею, - Настасья Ефимовна хочет видеть тебя сегодня. За тобой уже выехали.

Бурмистров ощутил, как незримое напряжение (или это было недоверие?), царившее среди присутствующих здесь русских вампиров, разом ушло. Свой. Не чужой. Они получили подтверждение, которого ждали, и это заметно разрядило обстановку. Тут же слово взял отец Викентий. Деликатно кашлянув, он привлек внимание к своей персоне.

- Прекрасно, что мы во всем разобрались. И что узнали о намерении Настасьи Ефимовны поучаствовать в торгах. Но, аукцион аукционом, а мы собрались здесь, чтобы обсудить иное. Смею напомнить, коль уж разговор зашел о недвижимости, - напомнил он и пытливо уставился на старика, - не пора ли нам вернуться к разговору об этой обители, Арсений Павлович?
Отец Викентий говорил мягко и обходительно, но достаточно требовательно. Все внимание он сосредоточил на принимающей стороне – почтенном старике – и сел напротив него, рядом с Троекуровым.
- С письмом Преосвященного Владыки Вы уже ознакомились, Арсений Павлович, а Его Высочество предельно четко озвучил мнение Дворянского собрания Земель Русских на сей счет. Хотелось бы теперь услышать вас.

Говоря “вас”, Викентий смотрел главным образом на старика. Но не только. Кажется, он ожидал ответа и от лысого. И лысый молчать не стал.

- Решение, конечно, за Вами, Арсений Павлович. Я лишь хочу, чтобы никто из присутствующих здесь не забывал, - сказал он сухо, и понизил голос, - КТО изгнал Чернецов! Из Старограда вообще, и из этой обители в частности.

- Она мертва…, - тихо и как-то не слишком уверенно парировал белобрысый, - Стоит ли ссылаться на ту, что Окончательно Мертва? И отказывать тем, кто в своем праве. Церковь Прощеного Вознесения построила это место много веков назад. И теперь оно должно вернуться законным владельцам.

- Ой ли? - Ведьмак ухмыльнулся так широко, что стали видны клыки, и вновь повторил, - Решение за Вами, Арсений Павлович. Решайте. Помните и решайте.

Никогда в жизни Бурмистров не слушал так внимательно, как сейчас. Ощущение, что на его глазах происходит что-то очень важное, не давало покоя молодому вампиру. Он запоминал, старался не забыть. И одновременно вспоминал все, что уже успел пронюхать в музее. Особенно посетившее его недавно видение. “Обитель. Церковь. ОНА, изгнавшая Чернецов. Из Старограда и отсюда. Видал я ЕЁ. Не приведи Господь встретить такую красотку в темном переулке. И в любом другом месте тоже.” Неоната охватило приятное возбуждение – в кой то веки он понимал о чем здесь толкуют. Полученные сведения и разговоры этих русских совпадали, и это сильно радовало. Вместе с тем Андрею казалось, что своим молчанием он ставит себя в глупое положение и нужно хоть пять копеек, но вставить в эту беседу. “Решить бы еще что. Что-нибудь безобидное.”

- Я тоже слышал, что эта обитель в древности принадлежала церкви, - подумав, сказал Тореадор, - Её ведь Святой основал? Как же ж его звали. Вроде Варган?

Вот так тихо, без шуму и пыли молодой любитель музеев шел на разговор. Непойми куда. Непойми к кому. Непойми с кем. Но что поделать? В своем немногословии денди оказался чертовски убедительным. Понятно, что Татьяна тоже в деле. Понятно, что Андрея тут не боятся. Тореадор был почти уверен, что и его принадлежность к миру не вполне мертвых товарищей местный денди уже определил. И взгляд, который чувствовался каждым позвонком спины, отнюдь не грел душу. "Да, Бурмистров. Ты вляпался! И Генриха Карловича на сей раз рядом нет. Нет даже соседского пса Зевса."

Коридор очень темный и похоже что старый. О том, что подземелье старое Андрей знал наверняка. Из экскурсии и своего видения. "Видать не все помещения отошли музею. Часть местные кровопийцы наверняка припрятали и оставили для своих нужд. И вот сейчас меня ведут в одно из таких мест. Или коридор ведет в соседние здания? Скоро узнаю." Андрею очень хотелось задержаться, дотронуться до старых стен и послушать что они скажут. Но времени впадать в транс не было. Остановку придется объяснить, а он итак наверняка вызывает много вопросов. Так зачем добавлять еще?

- А куда мы идем? - непринужденно поинтересовался Тореадор.

Вопрос был вполне логичным. И адекватным ситуации. "Может все не так уж и плохо? поговорю, узнаю много нового, заведу знакомства. У меня ведь есть легенда. Я же сам местный в доску! Дитя Шереметьева, и потомок наикрутейшей княгини. Как бишь её звали? Настасья Ефимовна? Зарецкая! Вот и поиграюсь в молодое, но глупое и неопытное княжеское дитятко."

Шикарный расклад! Бурмистров стоял на лужайке позади дома. Поднимать шум нельзя. Пользоваться способностями супернатурала, пока это видит Савицкий, тоже нельзя (а этот гад ни на миг не прикрывает глаза и всё смотрит, смотрит, смотрит). Напротив бандюган, который вот вот выстрелит прямо в лоб. А какой-то шутник цокает языком и советует обраться за помощью к Боженьке. И не абы какому, а к древнегреческому. Зевсу. Что еще? Еще Андрей уже ранен и безнадежно испортил прекрасный костюм. Такие дела.

Имя за плечами такое счастье, Тореадор умудрялся вызывающе улыбаться, да еще обнадеживающе поглядывать на гуля княгини. В голове была такая каша, что думать уже не хотелось. И Андрей решился. Он быстро склонил голову и приподнял от земли тело, выставляя его перед собой как щит. Зажмурился и громким хорошо поставленным голосом крикнул.
- Взываю к тебе, Зевс. Молю! Покарай моего врага!

И приготовился к худшему. Странные слова могли стать последними для него.

"Какая шустрая самка. Уже и руками потрогать успела. А еще культурный работник!" подумал Андрей и не моргнув глазом соврал.
- Болел я недавно. Уже выздоровел, а это остаточное явление. Тоже скоро пройдет. Ничего страшного и опасного, я Вас уверяю.

Тореадор рассчитывал, что аргумента хватит для избежания дальнейших расспросов и опасений за здоровье давно уже мертвого организма. И постарался вернуть тетку в нужное русло
- Так что там насчет Варгана? Мне очень интересно!

Андрей великодушно махнул рукой и отпустил Татьяну. Пусть занимается узкоглазыми, а единственный отечественный турист пока переварит всё услышанное.

Первое: боярин Архип с невыясненной биографией. Почему-то хотелось верить именно в эту версию. Был не в ладах с самим царем, стало быть птица высокого полета. Стал бы царь преследовать ничтожного человека? Нет. Семью и богатства вывез. В Польшу. А сам куда? Не смог пройти через колдовской барьер? Члены его семьи могли быть смертными, а он сам - нет. Или у него тут были другие планы? А вдруг он до сих пор "жив"? От последней мысли Бурмистров поежился.
Второе: офени. Андрей действительно слышал о них впервые и нисколько не пожалел, что услышал. Обошли-окучили всю Русь-матушку. Служители древнего языческого культа, изображающие шутов и торговцев. С своим тайным языком. Гонимые церковью. " Надо разузнать о них больше. И вообще посидеть над книжками. Или найти хорошего спеца по истории Руси, да поспрашивать как следует" - твердо решил он.

Пока экскурсовод вещала на корейском языке гостям иноземным Бурмистров призадумался. А ведь в арсенале его родного клана есть средство покруче их знаний. Прорицание! Достаточно прикоснуться к предмету и он сам расскажет о себе много интересного. Если повезет. За время экскурсии он мог бы здесь многое общупать.
Воодушевившись внезапно пришедшей идеей, юный Тореадор принялся искать цель. "С чего бы начать?" Ответ пришел сам собой. "Начать лучше с самых старых предметов в этом зале." Разумеется с тех, к которым можно притронуться. Ведь это музей и поблизости бдит женщина-смотритель в строгом сером костюме. Попробуй тронь запретное и крику не оберешься. Будет как у Райкина: "в греческом зале, в греческом зале..."
Бурмистров хмыкнул, вспоминая легендарную миниатюру. Её так часто показывали по телевизору, когда он был маленьким. "Кстати, о женщине! Смотрителе. Вот она наверняка и сможет подсказать что тут самое старинное, а что современное".

Андрей лучезарно улыбнулся и направился прямиком к сотруднице музея. "Обычно они любят, когда посетители проявляют истинный интерес к экспозиции и музею. Вот я её и обрадую!"
- А Вы не подскажете, что в этом зале самое старое? Я не имею в виду экспонаты. А сам зал. Наш экскурсовод говорила, что здесь многое достраивали и перестраивали. Но что-то оригинальное наверняка сохранилось? Ступени лестницы, фрагменты стен, другое?

- История в сочетании с инновацией, - задумчиво повторил Андрей.
Любопытно. Современно. В тусовке Андрея это назвали бы ёмким словом круто. Чем традиционно тащиться на очередную автопати или в клуб, можно посмотреть новое. И культурно обогатиться. Вместо созерцания гламурных силиконовых дур. Пришедшее на память вчерашние селфи одной из таких красавиц (Андрей называл их утятами пююю за привычку накачивать губы и позировать этим ужасом на камеру) помогло утвердиться в своем намерении.
- Звучит интересно. И у меня как раз есть свободное время. Можно с вами?

О цене Бурмистров не спрашивал, т.к. был уверен, что ему это по карману.

Фессалийский пёс подошел к главному шатру в неоднозначный момент. Напряжение почти осязаемое витало в воздухе. Некто бородатый в рясе сжимался под пристальным взглядом Силлака. Прозвучали неудобные вопросы и от русича ждали ответа. Или ответа требовали? Танос не слышал предшествующего разговора и не знал подробностей. Его появление резко переменило сценарий и произвело сильное впечатление. Взгляды, восклицания, перешептывания. Ко всему этому пёс давно привык и старался не обращать внимания. Сохранять невозмутимость. Он знал цену всем этим взглядам. Что еще важнее, он знал цену себе.

Силлак не скрывал гордости. Как не скрывает гордости хозяин, заманивший на огонек знаменитость. После представлений знакомая фигура первая пошла приветствовать Пса. Объятия рыцаря были крепки и Танос ответил тем же. С последней встречи в Константинополе госпитальер совсем не изменился.
- Я тоже рад нашей встрече, брат Андреас. Мы не видели друг друга много лун. Питаю надежду ничто не омрачило твоего паломничества к могиле апостола Иакова, и ты возвращаешься на родину с миром в своей бессмертной душе.
С рыцарем фессалиец говорил на греческом, не особо заботясь понимают ли его остальные. Не стал слишком затягивать приветствие с одним, когда все остальные ждут. Поблагодарил Силлака за слова, после которых представляться уже не требовалось. И поприветствовал всех
- Мир вам! Этой ночью Судьба свела нас вместе. Пусть же знакомство обернется благом для всех нас, - сказал он на хорошем каталонском.
Каинит невозмутимо оглядел присутствующих. По рассадке и манере держаться попытался определить кто тут главный, а кто второстепенный. Кроме Силлака и рыцаря-госпитальера Пёс неожиданно узнал только одного. Мелькадо. За более чем полвека арагонский граф совсем не изменился. Внешне. Но стал ли он другим внутри?
- Мессир де Сандоваль. Я видел в лагере герб твоей семьи, но не надеялся увидеть тебя, - улыбка фессалийца получилась неожиданно теплой.
Обнимать этого чопорного вельможу и раньше было неловко. Не по чину. Танос подошел к Мелькадо и протянул руку для дружеского рукопожатия. Какой будет реакция он пока не знал, но сказал на греческом.
- Я не забыл. И рад нашей встрече, друг мой.

Пёс пожелал занять место между братом Андреасом и Мелькадо. И начал сосредоточенно слушать. Прежде чем встревать в разговор хоть услышать о чем тут толкуют.

"Бдительность не смотря ни на что. Какое ценное качество для гуля." - так и хотелось съязвить Андрею от досады. Если бы не Савицкий, все могло быть гораздо быстрее и проще.

А ситуация между тем становилась опасной. Пуля - сильный аргумент! Способна убедить даже вампира, если повезет. Стрелку. И не повезет бессмертному. Тушка могла защитить тело, но с такого расстояния жирдяй мог выпустить всю обойму и в голову. Если умел стрелять. А он наверняка умел.

Зато кому-то было очень смешно наблюдать за разборкой. Вампир вздрогнул, заслышав смешок позади. "Раз не нападает, значит не враг. Враг бы ударил в спину. Тогда кто там? Никак старики потешаются? Генрих Карлович? Какой к дьяволу Зевс???? Причем здесь владыка Олимпа? Это прикол такой? Жаль не могу пошутить в ответ. Уж я бы поговорил с этим Гермесом!"

- Глупый смертный. Грозишь мне оружием? А если я начну грозить? И призову сюда мощь самого Зевса?
Андрей сам не верил, что произнес такой бред. Но решил подыграть. И посмотреть что будет. О способностях стариков он слышал разве что в салонах Камарильи. Слыхал что-то о Тремерах, способных управлять мощью Нептуна. Вдруг у них и с Зевсом все на мази?

"Факир был пьян. Фокус не получился. Все-таки нужно было тогда взять абонемент в фитнес-клуб. И чего я не взял? Дурак. Ой дурааааак"

Андрей лежал на полу и думал. Впервые после своей смерти он попал в столь затруднительное положение. Нокаутирован. Обездвижен. Опасно близок к Торпору. Унижен? Врядли. Противник попался серьезный и тренированный. Бессмертие бессмертием, а хорошую физическую форму никто не отменял. Даже преимущества перед простым человеком, коими вампир несомненно обладал, не спасли ситуацию.

"Что дальше? Сейчас эта набожная горилла перекрестится еще раз. Потом возьмет своими ручищами что-нибудь тяжелое и хряснет меня со всей дури во славу Божию. А дури там ой как много. На меня точно хватит. Неужели это конец? Вот так... глупо и бесславно. В доме покойного афериста-неудачника. В прихожей. На коврике. Как старый больной пес."

Бурмистров посмотрел на здоровяка неподвижным взглядом. Неожиданно ему захотелось улыбнуться.
"Все-таки хорошо я ему вмазал. Может теперь он не сможет стать папой и я оказал миру услугу, избавив от его потомства? Хоть что-то полезное."
Улыбка расцвела бы еще шире, кабы могла. Неугомонный труп воодушевился. Повинуясь несломленной воле, кровь заструилась в его жилах, пытаясь реанимировать тело. "Спасти меня может только чудо, но будь я проклят, если стану безучастно ждать!"

"Во дает, Петруха! Чемпион школы по боксу чтоли? Не ожидали мы от тебя такой прыти." Бурмистов был рад, что в такой сложный момент гуль не бездействует, а метелит бандюков почем зря. Видать на службе у княгини Савицкий не только кофе подает. Но расслабляться рано! Одного они уже сделали прахом. Второй на прицеле и гуль в незавидном положении. Нас двое, а их трое. Вернее два с половиной. Сутулый ранен и на полноценного участника драки уже не тянет, хоть и старается.
"Сравняем счет, для начала. Два на два будет честно. А то что за два с половиной...... как после пожара на пикнике." Андрей со школы недолюбливал дроби и сложную математику. И выбрал своей целью недорезанного Санька. А то чего доброго стрелять начнет. Это самое малое, что лжеДитя могло сделать, дабы почтить память только что убитого "Сира".

Бежать к сутулому значило подставляться под выстрел. И терять драгоценные секунды. Так что Бурмистров просто швырнул в бандита увесистую статуэтку.
- Сам не завались, снайпер! - крикнул вдогонку.

Бросок сопроводил издевательской усмешкой, демонстрируя врагу белоснежные клыки. Применять дисциплины он не мог - Савицкий заметит и вся легенда рухнет. А так был шанс припугнуть. Психологически.