Голосование за ходы

- Ах, если бы, уважаемый, это было самоубийство! - с горечью воскликнула Вера.
Все же, ад в книжках был живописней. Грешники, языки пламени, черти, все такое... Девушка рассчитывала, что после смерти растворится в небытие, но никак не подозревала, что окажется запертой в пятиугольной камере с кучкой идиотов! Или психов. "Каждому воздастся по вере его..." Может, имело смысл играть блэк мэтал, начиная каждую песню с альбома ревом "Ave Satanas!!!"? Но нет же, душа алкала готики, эстетики, мелодичности... Заупокойных стонов вокалистки да душещипательной имитации хора на синтезаторе. Вот и доигрались. Теперь и сидим среди серости.
Вера начала вскипать. Мало того, что закатила истерику при этих типах, да... Да и кто эти личности, а? Жертва концлагеря, какой-то лягушатник с усиками и самоубийца. Первого, видимо, заморили голодом, второго, судя по ранам, убили... хм.. средневековой вилкой, что ли? "Ты бредишь". - "Заткнись! Смех отрезвляет". - "Тебе же не смешно". - "Что с того?" А последний вскрылся. Какая ирония! Будучи живой, Вера про таких, как он, песни писала, а в особо тяжелые минуты меланхолии даже подумывала о том, чтоб пополнить их ряды. А по-большому счету что? У нее был любимый молодой человек, музыкальная группа, в принципе, неплохая, их даже кто-то слушал, крыша над головой, непыльная работа и универ. Да, конечно, были депрессии, когда все становилось не в радость... Но черт побери, потом какой-то пьяный козел размазал ее внутренности по асфальту! А этот тип сам вскрылся! Да она бы все отдала!.. А он... да... Идиот!
- Идиот! - уже в голос воскликнула девушка, указав пальцем на бедолагу-самоубийцу. - Как ты мог от всего сам отказаться?! Что, любовь неразделенная? Мир тебя не понял? Банк разорился? Идиот!
"А что, если он прав? Вдруг это психушка? Ведь посмотри на себя со стороны - мало того, что разговариваешь сама с собой, так еще орешь на ни в чем неповинного пациента. И признай, тебе же нравится, что он своей обыденной речью отвлекает тебя от отчаяния". - "Просто замолчи!"
Обуреваемая эмоциями, Вера подбежала к решетке, едва заметив какой-то намек на дверь. Ключ! Так вот о чем говорил нанизанный на вилку лягушатник! Не обращая внимания на смолу, девушка уже хотела просунуть пальцы сквозь ячейки решетки, но тут обратила внимание на кольцо. Красивое. С синим камнем. Сапфир, похоже. Откуда же оно взялось?
"Постой!" - "Что?" - "Тебе ничего не кажется странным?" - "Ну?" - "Пыль! Здесь такой слой пыли, словно этой камерой не пользовались несколько лет!" - "То есть... это все-таки не психушка?" - "Подумай лучше о том, как ты тут оказалась."
- Эй! Пыль! - воскликнула Вера, обернувшись к друзьям по несчастью. - Поглядите, сколько ее здесь! И ни одного следа! Все еще думаете, что это желтый дом? Нас, что, по воздуху перенесли левитирующие дядьки?
Это озарение настолько всколыхнуло Веру, что та на минуту даже забыла про ключ. "Ключ". - "Да, спасибо. Ой, фу! Какая мерзость!" - "Работай, женщина. Кто знает, может, это маленький шаг на пути к той жизни, что ты потеряла?" Эта мысль Вере понравилась. И она все-таки попыталась выудить ключ.

Боль от многочисленных ран затуманила разум Трикстера. Зеленовато-черная пелена перед глазами отделила его от жаркой схватки, происходившей неподалеку.
"Так! Возьми себя в руки! Бой еще не окончен", - иглой кольнула ярость и, пересилив боль, рыжий заставил себя вернуться к сражению.
Сквозь стук крови в ушах колдун слышал, как черный маг плел свои чары, и сейчас Трикстер осознал, что стало результатом его чародейства - десять абсолютно одинаковых магов топтали ботинками пол арены.
"Ха, я еще покажу, на что способен", - мелькнуло в голове у Трикстера, но тут резкий приступ мигрени чуть снова не сразил его - обрывки чужеродных мыслей вторглись ему в голову.
Схватившись за левый висок и глухо зарычав, как раненый зверь, колдун стал действовать быстро, не размышляя, на уровне рефлексов. Он исчез с арены. Только задрав голову вверх, можно было заметить рыжего, укрывшегося на потолке среди сталактитов. Он стоял на потолке, словно на полу. Капли крови, стекая из открытых ран, падали вверх, на свод пещеры. Для Трикстера мир перевернулся. Он беспорядочно замахал руками, задевая камни. И вот один из сталактитов зашевелился, оторвался от родного потолка. Ближе к его концу злобно заморгали десятки красных крысиных глазок. Сталактит, с хрустом расправив множество крохотных крылышек, полетел вниз (а для Трикстера он взмыл вверх), вслед за ним отправились, как выводок утят за матерью, стая оживленных колдуном камней. Мамаша-сталактит, сделав мертвую петлю, понеслась к одному из темных магов, метя в него острым носом, затем переметнулась к еще одному... и еще... и еще. Так она и носилась, как бешеная ракета, норовя нанизать на себя все отражения Абрахама. Выводок же камней обильным градом полил арену.
Трикстер опустился на колени и схватившись за голову прорычал:
- Вон из моей головы!
Жар-птица, до сего момента беспорядочно метавшаяся по полю битвы, казалось, услышала рык создателя, и, вычислив обидчика, набросилась на него. Птица ворвалась в ряд зрителей и принялась размахивать огненными крыльями прямо перед лицом Алисы.