Голосование за ходы

Галвин снова увернулся от двух атак каролингом, но тут Бьёрн снова атаковал его щитом… вновь неудачно впрочем. Галвин уже занёс меч, чтобы добить противника, но тут в бой вмешалась Кириан.

- Ну-ка замерли, а то разнесу всех на куски!

Что-то в интонациях Кириан заставило Галвина подумать, что она всерьёз угрожает им. Внутренняя сила, с которой она выкрикнула эти слова, заставили варвара воспринять эти слова всерьёз. Галвину даже показалось, что вокруг Кириан сгустились какие-то тени. Он не нанёс удар сопернику, а посмотрел на Кириан и крикнул полным ярости (перемешанным с ноткой страха) голосом:

— "Как ты смеешь, Бейнова потаскуха, мешать дуэли двух воинов?! У вас в племени что, баб вообще ничему не учат?!"

Галвин кинулся на Кириан, паралельно давая волю своей ярости. Да как она посмела? Тени вокруг неё пугали, поэтому Галвин, хоть и .побежал в бой, кричал не только от ярости… но и от страха. Дикого, первобытного, животного страха, который заставлял загнанную в угол крысу бросаться на противника в разы крупнее её самой.

Галвин, и без того разъярённый от боли в повреждённой руке, подначиваемый молодым драконом вообще слетел с катушек. С яростным криком "За Гарагоса!", Галвин ударил не повреждённой рукой в оставленную предыдущим ударом вмятину. Рука вошла в дерево почти по локоть, и Галвин с диким криком вырвал свою руку из дерева, оставив в стволе дыру. После, он навалился на ствол всем своим телом и начал шатать и ломать бедное дерево. В конце концов, ствол не выдержал и дерево с грохотом упало на землю. Запыхавшийся Галвин стоял, оперщись на колени, чтобы отдышаться, и спросил дракона:

- "Ну что, Нарагайя.... Ты... Довольный?"

Отдышавшись, Галвин посмотрел на свою поврежденную руку: она распухла и болела. Он явно слышал треск своей кости. Однако на Галвине раны заживали, как на собаке. Через пару дней он будет как новенький.

— «Ой, не буду горювать, буду танцювати!»

Беовульфу было хорошо… нет, ХОРОШО! Всё-таки, его сородичи умели делать пойло на славу, и хоть Беовульф расстался с ними задолго до того, как полюбил горячительные напитки, это не помешало ему пристраститься к дворфийскому алкоголю при первом же знакомстве с ним. Достигнув нужной кондиции, когда самый безсмысленный разговор наполняеться глубиной, недоступной трезвому уму, а пол штормит под ногами, Беовульф решил: пора. Он встал из-за барной стойки, и, пошатываясь, направился к сцене. Залезши на сцену, Беовульф прочистил горло и громко сказал:

— «Милсдари и сударыни, пршу вашеа внима-я» — Язык Беовульфа заплетался, но ему уже море было по колено.
— «Сейчас перед вами выступит Благродный Волк из Тёмного Леса Бе-о-вульф!»

Дворф поклонился залу и его выступление началось. Сначала он начал исполнять ритуальный танец Волка, которому его научил вожак Homie для облегчения общения с другими волками. Беовульф отчеканивал ритм ногами, распевая мантру:

Раз раз раз это хардбасс,
Все в штанах от «Леголас»,
И на сцене пацаны
Пляшут под хардбасс басы.

Этот стайл любим мы,
Жгем все в ритме колбасы,
150 ударов тут,
Пацаны в спортивках жгут.

Школа танцев учит вас
Правильно плясать Хард Басс
С ночи до утра топтать
И ниче не принимать

Мох зелёный и грибы
Наши злейшие враги
На площадках мы под квас
Отожгем для вас Хард Басс!

Мантру Беовульф посторял несколько раз в течении минут десяти, каждый раз ускоряя темп, пока не вошёл в состояние транса. Беовульф резко перестал плясать и с выражением полнейшего экстаза на лице завыл по-волчьи. После чего началась главная часть програмы Беовульфа:

«Безумно можно быть первым!
Безумно можно через стены!
Попасть туда, окунуться вдаль!
Я так хочу туда»

Беовульф начал зачитывать Гимны, которые склал когда-то его учитель Homie и другие великие волчьи мыслители. Для людей, собравшихся в таверне, изо рта Беовульфа доносился только лай, вой и рычание, но настоящий Волк понимал Мудрость, заложенную в словах Беовульфа, не ушами, но сердцем.

— «Бедняга! Какая же скотина могла с тобой такое сделать?» — Беовульф поцокал языком, но оставил животинку в покое. Пусть спит. А как выспится, нужно будет его хорошенько отмыть, покормить и, если удасться, допросить на тему, за что его так невзлюбил этот клоун в золотом. Сейчас были дела более срочные.

Совсем отвлёкшийся было на кота Беовульф, развернулся к Старине, чтобы спросить о чём-то, но тут его внимание привлекли два субъекта, что стояли возле рояля.

— «А вы ещё кто такие, цирк меня побери?»

Перед глазами Брена пронеслась вся жизнь: дом его родителей, улочки Невервинтера, по которым он гулял, будучи ребёнком, как он ругался с отцом, паладином Тира, и в конце концов сбежал из дома в 15 лет, как скидался по всему Фаэруну, зарабатывая на жизнь мошенничеством, и в конце концов, как нелёгкая занесла его в этот странный мир. Брену было холодно и одиноко: Даже тепло присутствия Богини, которое он обычно ощущал, померкло.

«Неужели, это конец?» — подумалось Брену. Мысль эта была грустна. Не потому, что Брен жалел о том, как он прожил жизнь. Просто, ему хотелося б прожить больше.

Тут внезапно Брен услышал голос. «Ты пока полежи, а мы тут разберемся, позже займемся твоими бойцовскими навыками, мешок...». Голос был мужским, и он показался ему знакомым, однако чей это голос был, Брен не мог вспомнить.

«Папа…?»

— "Отлично! Просто замечательно!" — Борода дружелюбно рассмеялся.
— "Старина, ты с нами?" — спросил он, обращаясь к Старине и его жестяному другу

Борода уже замахнулся, чтобы бросить копьё в призрачного мужика, но тут прямо между ним и призраком возникли Старик и его Пёсель. Старик начал что-то говорить призраку, поэтому Борода не стал атаковать. Хотя очень хотелось. Прямо подмывало. Борода решил, что если призрак сделает хоть одно подозрительное действие, он бросит своё копьё прямо ему в морду.

"… А Волк репу почесал и раз подзатыльник: — Почему без шапки?"

Беовульф закончил рассказывать очередной анекдот и громко рассмеялся. Все ехавшие с ним в одной повозке кисло улыбнулись: этот анекдот имел такую бороду, что над ним, возможно, не смеялись ещё их деды. Но Беовульфу было всё равно, он был уже немного пьян, ведь от самого начала дороги он без перестанку травил один анекдот за другим, завершая каждый глотком из своей фляги, в котором было налито особое пиво "его собственного производства". Вот и в этот раз, насмеявшись вдосталь, Беовульф снова приложился к фляге. Сделав глоток и довольно поморщась, он закрыл флягу и продолжил:

"А вот ещё один! Волк сидит на лавочке и под гитару песню орет: — Расскажи, Снегурочка, где была, расскажи-ка, милая, как дела…"