Голосование за ходы

Чёрт бы побрал эти дешёвые притоны. Занавеска на окне, которая была ничем иным как огромной рваной тряпкой, покрытой натюрмортом из телесных и алкогольных жидкостей, не выдержала наступления восходящего солнца. Яркий луч подло атаковал выползшую на шум из-под подушки хмельную голову Мёрдока прямо в глаз. Глухо крякнув в матрац, голова спешно ретировалась обратно.

Но шум не прекращался, и надо было вылезти на свет божий хотя бы просто для того чтобы не блевануть в лежак. Собрав в кулак ошмётки памяти о вчерашнем, Мёрдок дрожащей рукой потянулся в ту сторону, где, по идее, должна была лежать бутылка с бухлом. Память не подвела - она действительно там лежала...

..В перевёрнутом состоянии. Эта блядская шельма выпила ночью последнюю бутылку отравы, которой можно было бы подлечиться. Сморщив рожу, Везунчик ловким пинком сбросил на другую сторону лежака громко храпящий груз, обвившийся вокруг него, словно дикое животное вокруг добычи. Остаточный запах духов, смешавшийся с горько-солёным ароматом слоёного многолетнего пота и мужского семени, застал его врасплох. Сделав нечеловеческое усилие воли, чтобы сдержать резко подкативший к горлу комок, Мёрдок сполз на пол.

На прогнившем ящике из-под рыбы, который до сих пор источал характерный запах, а ныне выполняющий роль импровизированного кофейного столика, стояла надежда на спасение: помутневшая раскупоренная пляшка с пойлом. Всего-то метр пройти. Словно тяжелораненый боец на поле боя, Везунчик, прерывисто дыша, полз к ящику наперегонки с тошнотой. Добравшись до бутыли рукой, он немедленно влил себе в глотку её содержимое.

Ситуация налаживалась. Похмелье с тошнотой, позорно проиграв схватку, отступали восвояси. Наконец-то можно было встать на ноги. С облегчением вздохнув парами палёного спирта, Мёрдок теперь мог обратить внимание на дела более насущные - например, на продолжавшееся насилие отмычки над замочной скважиной входной двери. Серьёзно, какой идиот будет так долго открывать простейший замок притона?

Нащупав глазами свои штаны, лежавшие на полу, Везунчик достал из заднего кармана стилет. Чтобы заглушить щелчок пружины, он обмотал рукоять рваньём, которое некогда носила спавшая на лежаке шлюха. Лезвие выпрыгнуло наружу, готовое к делу. Пытаясь не выдать себя скрипом половых досок, шулер подкрался к двери и через приличного размера щели в проёме попытался рассмотреть, что же ему на сегодня уготовил день.

Уловка удалась. Соперник, обманутый показной нерешительностью самурая, попытался сделать удар первым. Но воин и не терял бдительности. Ему всего лишь нужно было дождаться верной дистанции.

Противник сделал один шаг. Второй. На третьем он выпустил из себя яростный крик, делая замах мечом с намерением разрубить голову медлительного соперника напополам. Внезапно, он застыл на месте словно поражённый молнией - как застыл и его дерзкий боевой клич, сменившийся придавленным хрипом. Опустив изумлённый взгляд, он увидел клинок, насквозь пробивший его горло. Нетерпеливость погубила его.

Самурай резким движением вытащил клинок, заставив побеждённого упасть по инерции на колени. Свободной рукой он скинул ткань, которая прикрывала издевательскую ухмылку. Полюбовавшись пару мгновений хорошо сделанной работой, он наконец обратился к задыхавшемуся собственной кровью сопернику:

- Что, не ожидал увидеть старика Тэтсуо? А ведь смышлёный малый, мог бы и по глазу узнать. - Стучал он пальцем, посмеиваясь, по повязке, прикрывавшей отсутствовавший глаз. - Считай, что теперь мы в расчёте. И в самом деле, какова щедрость - "подарить" мне товара аж на тысячу йен выше той суммы, на которую мы договаривались! - Рассмеялся ронин, шлёпнув рукой себе по колену. - Не стоило тебе меня обманывать, Керо. А теперь - пусть твоя душа летит ко всем чертям!

Последняя часть речи была уже направлена, скорее, в пустоту, потому как собеседник довольно быстро двинул коней, не осилив в агонии весь монолог, вылитый на его уши. Расстроившись по этому поводу, ронин со злости пнул напоследок труп, отправил клинок обратно в ножны и медленно зашагал к лежавшей на берегу лодке.

Предыстория этой дуэли довольно занимательна. Тэтсуо и покойный Керо оба были ронинами, занимавшиеся в окрестностях Кагосимы тем, что и полагается ронинам - в обществе себе подобных грабить и терроризировать местное население, промышляя разбоем, похищениями и наёмными убийствами. Последнее их "дело" было особенно успешным: им удалось выкрасть крупную партию иностранного огнестрельного оружия прямо с пришвартовавшегося французского корабля. Без перебитого экипажа не обошлось - и с тех пор лица виновников украшают стены домов в крупнейших городах острова.

Но, как и ожидалось, всё пошло совершенно не так, как ожидалось. Керо перед днём дележа добычи решил, что он хитрее остальных, и, успев перебить во сне троих из банды, скрылся вместе с грузом в неизвестном направлении. Хитрее остальных он, может, и был, но явно не умнее - у него хватило глупости воспользоваться услугами не какого-либо, а того самого контрабандиста, который и вёл дела с группировкой с самого её основания. Немного опоздав на продажу товара, Тэтсуо не растерялся, устроив засаду прямо на выходе из прибрежного грота, в котором и проводилась сделка.

Теперь, когда предатель мёртв, грех было не заполучить себе то, ради чего всё это, собственно, и было затеяно. Моряк, увидев приближающиеся шаги ронина, панически стонал, изо всех сил пытаясь подняться на ноги, но сжавшиеся в болезненном спазме мышцы живота предательски держали его на песке. Тэтсуо присел на колено, осматривая рану:

- Слишком глубокий порез. Я бы предложил тебе меч для сэппуку, но этот этап я уже сделал до тебя. - Оскаливая улыбку, отчеканил ронин. - Так что могу предложить кусок бумажки, чтобы ты успел написать свой предсмертный стих.

- Чтоб тебя... боги в... Дзигоку... отправили... - Сквозь зубы и боль процедил контрабандист.

Самурай пожал плечами.

- Когда там увидимся - тогда и увидимся. А пока что ты идёшь туда раньше меня. Я тебе, кстати, хотел муки облегчить, отрубив голову, но раз нет - значит нет.

Он ещё полчаса загружал лодку выпавшими на берег тюками с оружием под блеклые ругательства умирающего контрабандиста, после чего отчалил обратно в грот, ведь большая часть товара всё ещё лежала там.

Даже с полученным товаром, всё ещё имелась небольшая проблема. Даже две. Во-первых, теперь, когда единственный известный Тэтсуо скупщик краденого, который не прочь иметь дело с таким опасным товаром, медленно умирал на береге, требовалось найти ему замену. Во-вторых, нужно было разобраться со своими бывшими товарищами по ремеслу, которые уже наверняка вот-вот выйдут на его след. А делиться он с ними явно не собирается. Мысли были нагло и внезапно прерваны стуком обуви по камню.

"Твою ж мать, не успел..." - с досадой подумал ронин, медленно оборачиваясь в сторону приближающейся фигуры.

Восходящее солнце освещало грот за спиной незнакомца, бросая тень на его лицо. Тэтсуо с трудом натянул на своё лицо улыбку и окрикнул силуэт:

- А-а-а, всё-таки нашёл? Ну, парень, у меня для тебя две новости: хорошая и плохая. С хорошей начинать смысла не вижу - ты и так её увидел с перерезанным горлом снаружи. Ну а плохая... - Жутко посмеиваясь, самурай достал из ножен меч и пронзительно посмотрел единственным глазом на незваного гостя. - Делиться я не собираюсь!

Разговор окончательно увлёк Максвелла. Пододвинув один из кресел к рации, он уселся поудобнее и начал продумывать аргумент в пользу легального убийства. К сожалению, не смотря на длительное мычание и нахмуривание бровей, аргумент в голову так и не пришёл. Наёмнику действительно не было известно ни единой современной развитой страны, признающей внесудебные убийства.

- Туше. Но всё же, Сет ведь тоже кого-то там убивал, если я правильно помню? Кстати, вы ведь разбираетесь в египетской мифологии? Я вот, каюсь, её совершенно забыл, и не помню, почему тут Сета называют кастрированным ослом.

Максвелл расслабился на кресле, закинув руки за голову и ногу на ногу. Он чувствовал себя дипломатом, который вот-вот предотвратит войну между Критской Республикой и США. Но в голову всё же закрадывались подозрения. К примеру, о том, не является ли Крит территорией Греции, и о том, каким образом собеседник собирался организовывать дождь на острове.

Единственное, чего как раз не хватало в этой комнате - так это попкорна. К горячему чаю он, разумеется, не подходит, но к горячему спору на пустом месте - в самый раз. Наёмник как можно громке высербнул из чашки остатки чая, пытаясь перевести внимание на себя и, по-возможности, разрядить ситуацию.

- Простите, господа, но рассуждения по поводу насаждений на копья и того, что должно находиться в штанах у божеств, как по мне, можно было бы перенести на более подходящее время, - с безучастным выражением лица сказал Максвелл, уставив взгляд ровно посередине между спорящими.

Насладившись наступившим мгновением тишины, он продолжил:

- А насчёт сильных и слабых сторон... Хм... - Максвелл почёсывал подбородок, доставая из кобуры револьвер. - Как я и говорил, я всего лишь человек, без всяких магических фокусов и божественных трюков. На моей стороне лишь два человека, - сказал он, выдвинув заряженный барабан. - Смит и Вессон.

Макс прокрутил левой рукой барабан и хлыстоподобным движением правой кисти закинул его обратно в револьвер, после чего наигранно сузил глаза и прошипел низким голосом:

- Это - магнум триста пятьдесят седьмого калибра, самый мощный пистолет в мире, который начисто снесёт тебе голову. Тебе придётся задать себе один вопрос... Э-э... Или... - Вернувшись лицом в обычное состояние флегматичной задумчивости, начал размышлять британец, небрежно почёсывая себе висок дулом того самого револьвера, который должен начисто сносить головы. - Или в фильме был сорок четвёртый калибр... В общем, я умею отлично обращаться с различными видами огнестрельного оружия, чем, по всей видимости, не сможет похвастаться никто из присутствующих. К тому же, машиной, если на такой придётся передвигаться, будет управлять явно не малолетний подросток.