Голосование за ходы

Эрик в очередной раз осознал, что где-то пропустил что-то важное, когда эльфийка заговорила про поцелуй. Он даже хотел было спросить, что она имела ввиду, ведь им нужен был поединок, чтобы показать свою доблесть и умение, как события приняли совершенно неожиданный для него оборот.
Одри потянулась к нему, и мужчина склонился, предполагая, что она хочет ему что-то сказать, когда менестрелька удивила его в очередной раз. Поцеловала. При всех.
Пьянящее прикосновение теплых нежных губ девушки вымело из головы варвара все мысли вообще, оставив там блаженный вакуум. Слова Одри слышались, словно сквозь вату, а смысл их доходил медленно и тяжело.
Опешивший от неожиданной нежности менестрельки Эрик настолько плохо соображал, что решился было обнять девушку лишь тогда, когда она уже отстранилась. И все пошло своим чередом, только вот варвару казалось, что он испытывает странную неловкость и смущение бесконечно долго. Ему казалось, что сейчас на них все смотрят, и ему что-то надо сделать, но что, он не имел никакого представления. В племени все было иначе, проще, по другому. И этот поцелуй на глазах у всех, так провокационный, такой долгожданный и неожиданный, такой невероятный, словно его и не было вовсе...
Эрик смутился, стараясь не подать виду, тем более, что сказанное Одри наконец-то достигло сознания. Вот только чего он должен был не подумать, мужчина не понял.
Познавший в своей не столь уж и длинной жизни одну единственную девушку, которая была предназначена ему с детства, Эрик был полным профаном в отношениях, и развить "успех" в сближении с Одри был не способен, от слова "совсем". Что совершенно не помешало ему, в необъяснимом порыве несильно прижать ее ладошку к своим губам.
Но мгновение помешательства прошло, щеки Эрика порозовели от смущения, а взгляд светлых глаз словно вопрошал Одри: "Что мне теперь делать?"

- Проводить сложные опыты по производству таких, как мы, чтобы заставить мыть пробирки? Это как микроскопом гвозди заколачивать, - недоуменно заметил Ярослав, который закончил с мытьем пробирок еще на втором курсе. Но какое-то странное чувство подсказывало ему, что, даже без удовольствия, но он откликнется на любую просьбу Профессора. - Ладно, это не важно. Так позвонить-то я могу? И, поверь, если я даже попытаюсь рассказать, что со мной и кто я, Анжелика просто уверится, что у меня полностью поехала крыша, и диагноз мой сменился с биполярки на шизу.
Ярослав очень надеялся, что позвонить ему дадут. Он действительно не собирался ничего рассказывать подруге, а его уверенный вид и тон были просто обманкой, способом не сорваться, не провалиться в пропасть, на дне которой его действительно поджидала королева психиатрии. Он предполагал, что шизофрения у него может развиться, переродившись из БАР, но чтобы его глюки были такими яркими? Такими натуральными и с таким размахом? Вампир? Не дышит, не ест, спит днем... Да он "Сумерки" посмотрел только ради Анжелики, которая фанатела от сопливых мелодрам. И тут его мозг выдает ему, что теперь он чуть ли не един в трех лицах, вампир и еще хрен знает что.
- А ты-то сам кто? - внезапно спросил у санитара Слава, пока тот еще не ушел.
Раз уж его мозг с ним играет, давайте играть.

Видя, что девушка испугалась его, мужчина изобразил на лице самое доброе выражение, на какое был способен, и ждал, теперь уже медленно присев на корточки. Рукояти секир толкнулись об землю, а он все продолжал показывать ей раскрытые руки, и молчал, словно приручить пытался, как маленькую белочку, которая и хотела бы взять орешек, но боялась и не знала, убегать ей, или нет.
Но тут не было орешков, да и перед варваром сидела не белочка, а девочка. Продрогшая, испачкавшаяся, в совершенно неподходящей для прогулок по лесу одежде. И такая заметная, что и непонятно, как она сюда вообще добралась без приключений.
- Не бойся, - тихо произнес мужчина, стараясь своим голосом не нарушить тишину леса, - не обижу.
А что еще говорить? Да и поверит ли она ему? Только почему бы не поверить, ведь, если бы он хотел, он бы давно скрутил ее и забрал себе. Но тогда она бы стала кричать, а в ночном лесу крики до добра не доводят.
Небо затянуло тучами, пряча и звезды и половинку луны, поднимающуюся по небосводу, и совсем темно. Должно быть, собирался очередной весенний дождь, который превратит дороги в грязное месиво, по которому невозможно будет пройти, а лес сделает влажным и неуютным. Но дождь - это хорошо. Дождь - это жизнь для растений и животных, нельзя на него злиться.
- Я хочу помочь, - аккуратно подобрал варвар слова, которыми давно не пользовался. - Тепло и еда.

Судя по рукопожатию, парень руками не работал никогда. Он немного смутился, когда Адриан упомянул про кольчугу, наверное, носить-то научился, но она еще никогда ему особо не пригождалась.
- Меня можно просто Мэтом звать, - ответил он. - Я к отцу Илэйн пришел, чтобы дату обговорить окончательно, а он сказал, мол, она еще вчера вечером к подружке ушла, да так и не вернулась. Я к той подружке... - тут Мэтрим запнулся, вспомнив, что вопрос был не об этом, смутился, и закончил. - Полгода назад это было. Все, что я узнал, привело меня сюда.
Кто может быть решительнее и бесстрашнее героя, борющегося за правое дело? Только герой влюбленный и не представляющий, какие опасности могут ждать его на пути.
И Мэт не представлял, это было видно сразу, по горящим глазам, по смущенной полуулыбке на похвалу Адриана. Но помешает ли это ему в его поисках, раз он зашел уже так далеко, что готов был сунуться хоть к черту в пасть? Это можно узнать, только столкнув его с опасностью.
- А может вы сами что-то видели и слышали? - с надеждой спросил Мэт у Адриана, открывая кулон, висящий на шее, и показывая мужчине маленький портретик симпатичной девушки лет восемнадцати-двадцати, с длинными волосами цвета спелой ржи, обрамляющих милое круглое личико.