Голосование за ходы

Стас с вялым интересом наблюдал за бесплодными попытками товарища по несчастью. И развлекался, задерживая дыхание и проверяя, сможет ли он существовать, не дыша.
Потом сел, посмотрел на соседа немного безумным взглядом, и попросил:
— Слушай... сверни мне шею?

— Возможно, — пожал плечами Стас. Незнакомый ни с кем из участвующих в предприятии Барона сноходцев парень относился к происходящему с ожидаемым безразличием. Возможности выбраться из этой ситуации для себя он не видел, а судьбы других его в данный момент не особенно волновали.
— И что? Мы теперь будем тут ждать весь день, пока они снова спать не улягутся?
В целом, мысль собеседника была дельной. И вполне объясняла пустоту под ногами.
— Интересно, а мы тут спать можем? Всё равно делать нечего...
Внезапная мысль заставила голос Стаса на миг дрогнуть, но парень подавил эмоции, спокойно растянулся прямо на дорожке, закинув руку за голову и закрыл глаза.
— Почему бы и не попробовать? — заключил он, расслабляясь.
Спать на дороге в ад? Чёрт, ради этого стоило умирать.

— А вам не уточняли, где будет проходить ожидание? — поинтересовался юноша, опустившись на корточки и с вялым интересом ковыряя покрытие. — Может, в вышних сферах места мало, и они решили укомплектоваться потеснее... а что? В аду тепло, сытно... чем не зал ожидания?
Богохульствовать на дороге в ад? Почему бы и нет? Всё равно в ад. Дальше не сошлют.

Призрак... разве это возможно?
Всем явлениям в своей жизни Филипп привык находить рациональные объяснения. Десятки прочитанных за прошедшие годы трудов учёных и путешественников тому немало способствовали.
Увы, сложно искать объяснение, вжимаясь спиной в стену и пытаясь врасти в просмоленные доски.
За пустым дверным проёмом громогласно хохотало, бранилось и гремело явление, никак не желавшее поддаваться объяснению.
В диких лесах Центральной Америки он первым бы бросился исследовать неизведанное.
Здесь, на знакомом и изведанном корабле, это было страшно.
До дрожи и нервных судорог.
По счастью и удачному расположению, большую часть сцены Филипп просто пропустил.

Когда всё стихло, француз долго ещё боялся отлепиться от спасительной стенки и выглянуть на палубу, на которую так и не успел выйти. Только когда наружу начали выходить матросы, каким-то чудом не слышавшие воплей призрака — глухих Якоб набирал в команду, что ли? — Филипп рискнул присоединиться к остальным.
Первобытный ужас понемногу отступал.
Не став вмешиваться в загадочные действия старпома, картограф терпеливо дождался, пока место уничтожения призрака освободится, и с опасливым интересом склонился к пятнам на досках палубы.
— Господа, вы когда-нибудь слышали о привидениях из плоти и крови? — поинтересовался он, изучая оставшиеся от призрака следы. — К своему стыду я мало интересовался мистикой и оккультными знаниями...
Оглядевшись, Филипп обнаружил, что благодарных слушателей в округе не наблюдается, и пожал плечами.
Постаравшись закрепить в памяти для будущего анализа результаты осмотра, Филипп отправился... нет, не в каюту. Только не после произошедшего.
Филипп Моро двинулся по следам старпома с целью задать простой и закономерный вопрос: в безопасности ли они в своих каютах?
Возможно, им стоит выделить матроса для охраны и спать всем вместе?
Выдать оружие?
Что нибудь?
На этом корабле вообще планировали заботиться об оплативших перевозку пассажирах?

— Приехали, сэр. Помочь Вам с багажом?
Дверца кэба распахнулась и в нос ударила ядрёная смесь портовых запахов. Рыба, пот, соль, нечистоты... вдобавок, прошедший ливень превратил порт в маленькое зловонное болото.
— Да, благодарю, мсье.
Кучер бросил на пассажира любопытный взгляд — нечасто встретишь знатного француза в английском порту — и окликнул ближайших портовых рабочих. За звонкую монету грузчики охотно помогали пассажирам, а господин был безукоризненно щедр с кэбменом.

Филипп спрыгнул на взбитую дождём топкую землю и тотчас ушёл по щиколотку в смесь грязи и конского навоза. Глубоко вдохнул, закашлялся и прижал к носу надушенный платок.
Нет, в море, всё-таки, лучше... или в библиотеке среди книг и карт.
Увы, библиотека была позади, а до моря ещё предстояло добраться через толчею и грязь оживлённого порта.
— Вам на корабль? Который?
Грузчики не обладали вежливостью и деликатностью дорогого кэбмена, но как носильщики и проводники были незаменимы. А Филипп был непривередлив.

Конечно же, он опоздал. До последнего перебирал книги и карты, раздумывая, что именно прихватить с собой, а что оставить ради экономии места в и без того полных сумках. Колебался, тревожился и терзался сомнениями. И если бы не гувернантка, собравшая его вещи, поймавшая кэб и вытолкавшая господина взашей...
Впрочем, теперь его мечте суждено исполниться. Он попадёт в места, не нанесённые ещё на карты, и его имя запишут в будущих атласах Новой Земли.

Французский картограф Филипп Моро стоял на трапе, торопливо роясь по карманам и обшлагам рукавов плотного светлого кафтана-жюстокора в поисках билета.
Именной хронометр указывал, что до полудня осталось меньше получаса.

Пристрелить.
Наверное, это было самое сильное желание Кузьмы за всю его жизнь в тайге. Он был уверен, что это — куль. Злой дух тайги, в родстве с менквом, не то изгнанный, не то посланный людям на горе.
Проводник застыл в двух шагах от Венгарда и Ольги с приподнятым ружьём, ошарашенный.
Медленно опустил оружие.
Перекинул котомку на одно плечо и, не глядя сунув в неё руку, извлёк короткий — метров пять — моток видавшей виды нейлоновой верёвки.
Молча протянул левой рукой — ружьё в правой уставилось на ноги беловолосого пониже колена, но Кузьма этого, казалось, не замечал.