Голосование за ходы

Калидор показался арбитру человеком довольно знакомого и незатейливого типа, оставлявшим, в целом, положительное впечатление особой военно-механической основательности, в противоположность новоприбывшим женщинам. Рассказы же о совместных похождениях давних знакомых были абсолютно безразличны и уж точно - далеки духовно, долгая болтовня солдат о пройденных военных кампаниях Кристиана утомляла, реже действовала на нервы. На представление Максимилиана он ответил коротким кивком и, невозмутимо скрестив руки на груди, погрузился в размышления о натуральности бесцветной пигментации волос Лорелей, смотревшихся весьма эффектно, только бы не слушать огромный доклад Урфуса. Разбудила внимание арбитра внезапная фраза Бориуса о дальнейших вариантах действия.

- Пустая трата времени, - моментально вставил Кристиан, хорошо понимавший, кому выпадет честь гоняться по Доминатрике за новыми претендентами. Медленно отвернув от разглядываемых уже несколько минут девушек лицо, выражавшее удовлетворённый интерес, он обратился прямо к Гранту:
- Сначала разберёмся с Харлоком. Урфус ведь может узнать о процессе подробней, раскидав соответствующие запросы, тогда и можно будет оценить шансы на успех, решить, нужны ли вообще альтернативы. Лучшим вариантом пока станет ожидать ответа и, конечно, молиться о милости Императора, - сказал он, быстро глянув на Мету, - тем более, что приобретение гигантской партии здешних товаров лишено смысла без выполнения капитаном Харлоком своего щедрого обещания. Кстати, я бы озаботился рычагами для возобновления крайних неудобств нашего торговца в случае, если он внезапно передумает, или хотя бы парочкой компрометирующих фактов, громко вскрывающихся, когда с кого-то из аколитов на корабле случайно упадёт волосок.

Кристиан сделал несколько коротких шагов до ближайшего кресла, и, скинув с себя чересчур тёплый для помещения плащ на спинку сиденья, свободно плюхнулся на мягкое место, словно уставший после тяжёлого дня монарх.

- Однако, - звучно, но умиротворенно продолжил он, подперев голову кулаком, - почтенный Легат не соизволил рассказать нам о роли очаровательных дам в профессиональном плане. Думается мне, знакомство вышло несколько... односторонним. А интерес справедлив и оправдан, поэтому правильно было бы услышать кое-что о работе новобранцев. Если не секрет, конечно.

Арбитр приподнял подбородок и перевёл взгляд с Урфуса на женщин и обратно, совершенно спокойно ожидая любой реакции.

Кристиан терпеливо дождался горячего напитка и, поблагодарив Максимиллиана, вернулся в гостиную. Разговор двух сидевших там аколитов зашёл о древних технологиях минувших тысячелетий. Не то чтобы это была интересная тема для обсуждения, но приятное тепло рекафа, быстро разлившееся по телу, способствовало отвлечённому размышлению. Конечно, в отличие от Дариэля или Бориуса, Кристиану мало приходилось слышать о СШК. Смутно он припоминал нечто похожее на лекциях Схолы, никак не представляя, что в жизни могут пригодиться эти знания. В целом, так оно и оказалось. Историю и общее устройство Империума знает лишь абсолютное меньшинство его населения. Подобная информация не поможет людям, проводящим целую жизнь за станком на заводе, поэтому тратить ресурсы на обучение человека грамоте и гуманитарным дисциплинам было бы глупостью. Надо признать, даже Вера помогает им сильнее.
Но они - аколиты Инквизиции. Другие. Они на голову выше обычных смертных, их глаза, нос и уши не заслоняет бескрайний омут жидкого дерьма невежества, отбивающего всякое желание мыслить и норовящего просочиться в самые глубины сознания. Империум запрещает выбираться из ловушки неведения, оставляя своих слуг слепыми и серыми, для него это единственный способ выжить и существовать. Удивительно, как рабочая масса схожа функциями с обычными сервиторами - кажется, ничего не случится при замене, разве только улучшится производительность. Аколиты спасают Империум, когда требуются незаурядные кадры, в обмен получая уникальную возможность наблюдать за режимом вне его пределов. Печально видеть, что некоторые добровольно отказываются от преимущества трезвомыслия.
Кристиан и раньше думал об этом, хотя только сейчас, рассматривая других аколитов вблизи, их отличия от простых людей выражались достаточно ясно.
- Поиск иголки в стоге сена - не самое благодарное занятие, - заметил он, отпив ещё немного рекафа, - интеллигенция просто загнана в угол предостережениями Адептус Механикус... конечно, безусловно справедливыми. Некоторые материалы давно следует открыть хотя бы в их собственном кругу для совместной работы.
"Забившиеся в паранойе ублюдки" - подумалось Кристиану, когда он вспомнил о странных обычаях и ритуалах адептов Марса.
- К сожалению, свои знания они стараются охранить даже друг от друга, в то время как места для экстенсивного развития скоро не останется... Учитывая, однако, нашу чрезвычайную некомпетентность, мы не можем судить о их действиях. Уверен, если они в чём-то настолько категоричны, у этого есть серьёзные причины, возможно, все мы с вами прямо сейчас сидим на пороховой бочке и только их осмотрительность, осторожность в каждом движении не позволяют человечеству кануть в лету.
"Определённо, это случится, если не воздавать молитву револьверу перед каждым выстрелом"

Письмо инквизитора ожидаемо нашло Кристиана с лёгким опозданием в пару недель. Особый род деятельности заставляет на длительное время обрывать любые контакты с командованием, поэтому прочитать послание госпожи Мур удалось лишь одновременно с новостью об отправившихся на эшафот еретиках. Хорошим знаком оконченного дела послужила фамилия используемой до недавнего времени поддельной личности, записанной в списках казнённых изменников. И, пока очередная маска Кристиана горела на страницах Тарсусского еженедельника, необходимо было думать о путешествии на Вераскус Фрим. Поручение застало арбитра врасплох - чрезвычайная безотлагательность встречи означала лишь её абсолютную важность, отрицающую долгий отдых.

Полёт в каюте первого класса выдался комфортабельным и безопасным. Кристиан посчитал отсутствие отпускных достойной причиной взять дорогую и роскошную путёвку в один конец, ведь соответствующие расходы покрываются за чужой счёт. Соседние каюты чистых верхних палуб занимали, по большей части, дворяне или купцы, каждый вечер устраивавшие шумные праздники в честь элитных и передовых сословий человечества. Кристиан успел не раз отметить идеальное качество их выдержанного вина, оценить аромат лучших в Эврииде сигар и лицезреть невероятные возможности древних техно-диковинок, хотя, конечно, едва ли это могло сравниться со впечатлениями от благородных дам, неотразимых столь же, сколь и пошлых.
Так как мимолётная райская жизнь подошла к концу в чужой постели, на сбор вещей ушло немного больше времени, чем предполагалось. К счастью, пассажиры высшего класса могли позволить себе сходить с корабля в свободном режиме, поэтому задержка обещала быть недолгой. Шикарный челнок доставил аколита в Доминатрику за несколько часов, которые Кристиан посвятил чтению случайных местных журналов. Будь они буклетом для средне-обеспеченных граждан, основная их часть была бы занята примитивной агитацией, но крупные печатные издания шпилей, доступные лишь верхней социальной прослойке, иногда писали о политике со значительной долей объективности. Кристиану хотелось знать, с чем он имеет дело, поэтому жизнь Вераскуса стала ему интересна ещё во время путешествия. Всегда полезно быть осведомленным о традициях и устоях общества до попадания в него.
Шаттл мягко сел на отдельной площадке, аккуратно выдвинув трап, по которому тут же пошли носильщики. Чемодан Кристиан взял сам, моментально найдя свободный аэрокэб. Менее, чем за час он доставил арбитра к искомому шпилю, миновав общее воздушное шоссе по опасному, но более свободному резервному пути для официальных лиц, коими без сомнений считали себя все дворяне. Похоже, отсюда и плачевная статистика аварий.
В тёмных солнцезащитных очках аколит уверенно прошёлся по внешнему двору, не гнушаясь внимательно осматривать прохожих. Выйдя из лифта, доставившего его до уровня штаба инквизитора, Кристиан буквально секунду помедлил. Не то, чтобы это была паранойя, но он впервые увидит госпожу Мур лично. Такая ли она, как говорят? Может ли быть образ сурового, умного инквизитора совмещён с женщиной во всех смыслах этого слова? Чертовски интригующе.
С лёгкой улыбкой он медленно, решительно вошёл в квартиру, теперь без волнения, с интересом.
- Моё почтение, госпожа и коллеги, - Кристиан низко поклонился, вытянув в сторону правую руку, а левую приложив к сердцу, - предел ожидания на тёмных ступенях.
В мгновение приветствия он тщательно рассмотрел обстановку. Грешной мыслью можно подумать, что старшим в этой комнате является крупный высокий мужчина в ячеистом боевом плаще, но зеленоглазый взгляд роковой женщины, источавший абсолютную власть, не оставлял повода для сомнений. Арбитр поймал себя на мысли, что пытается разглядеть на её лице следы хирургического вмешательства, но тщетно. Кожа безупречна, как и фигура. Рано снял магнокуляры. А кто эти хилые, невзрачные парни? Похожи на знающих дело специалистов. Кристиан понимал, почему их берут в инквизицию - вербовка образованных и грамотных агентов зачастую эффективна вдвойне. Найти стоящих людей без того трудно, ведь ценность мозгов несоизмеримо выше силы.
Беглым взглядом арбитр оценил штаб. Комната отделана прекрасно. Кристиану определённо нравился непритязательный вкус инквизитора, перемежавшийся нотками уютной роскоши. Никакого напряжения от рассматривания бесконечных сводов личного дворца сплошь из золота и драгоценностей, снующих повсюду сервиторов - бывших аколитов, нет даже искусственно возвеличивающего над другими трона. Подобная сдержанность может говорить в том числе о низком происхождении, представитель нобилитета разошёлся бы куда шире.
Кристиан не сотворил ни знак аквиллы, ни помянул Императора - ничего особенного, но скрупулёзно изучал реакцию на это. Малейшая неприязнь или недоумение скажут о степени фанатичности человека, а также предупредят возможные конфликты, давая повод к лишней осторожности.
- Моя госпожа, детали Тарсусской миссии Вам передадут надёжные люди, можете ознакомиться с ними в уединении, если желаете. Воистину, нет никаких причин беспокоить других гостей по пустякам. Я - Кристиан, - обратился аколит уже к своим будущим товарищам, - полагаю, вы что-то слышали обо мне. Нет? Очень жаль. Хотелось бы скорее познакомиться ближе.

Некоторое время Кристиан спокойно, молча шагал позади Реджины, изредка обращая свой взор к разнообразным светящимся вывескам, объявлениям и рекламным баннерам, сделанным местными маркетологами либо слишком навязчивыми, либо оригинальными, чтобы безразлично проходить мимо. Разноцветные огни оживленного улья слепили глаза, но заставляли любоваться своей особой, доступной только самим жителям улья, красотой. Арбитр наконец оказался на высокотехнологичном мире, подобном родному. Стены металла окружили и приняли того, кто к ним приучен, кто среди них родился и вырос. Поначалу это всегда непривычно - оказаться в столь оживленном месте. Такой огромной системе, где ты всего лишь одна маленькая часть огромной, тяжелой машины Империума. Нечто родное... близкое в этом всем заставило Кристиана отвлечься от всех других мыслей... ненадолго.
Стоило небольшой ностальгии отступить, а глазам привыкнуть, арбитр сразу стал уделять гораздо большее внимание уже проходящим мимо людям. Некоторые тревожные размышления начали терзать его. Эта странная ситуация с конфликтом при высадке. Аколитов ждали здесь, на Гхороносе?
"По словам главаря им был нужен, разумеется, скорее, челнок. Странно. Они знают, что планета взята в блокаду, но... - начал размышлять про себя арбитр, - но что они собрались бы сделать, заполучив челнок? Не зная всех кодов доступа, они бы стали хорошей мишенью для кораблей, оцепивших мир. А если бы знали... куда они бы подались? Их рано или поздно ждал бы расстрел, такую-то слабую группу. Хотя, допустим, ведь недалекие мутанты могли этого не знать. Но их направляющий. Он ведь не казался фанатиком. На его месте, в свете последних событий вроде прихода Силона, куда безопаснее было бы лечь еще глубже, в самые шлаковые отделы улья. И он сразу, стоило пулям пробарабанить рядом с его головой, ушел как можно дальше, оставив этих мелких ублюдков сражаться и погибать. Вероятно даже, что их предводитель мог знать истинное положение вещей, раз не очень то пытался сам захватить челнок. Выходит, его целью могли быть именно прибывшие... а недалеких мутантов он просто использовал, пообещав им легкий исход. С другой стороны, они ведь не знали, что на челноке именно группа аколитов. Да, они имели доступ к некоторому арсеналу и даже карте технических тоннелей... нет, быть не может. Но они ведь знали, что прибывает какое-то судно, причем инкогнито, с официальным разрешением. И были единственными, кто вообще нас встретил. Догадались ли они о том, кто может иметь такие полномочия? Или выведали секреты у некоторых лиц здесь? Не могли же просто слепо атаковать... их вело нечто большее, чем страх. Если осторожно допустить, что кто-то ставит целью ликвидировать конкретно аколитов, значит просто так он не отступится, будучи осведомлен, с какой силой связывается. Вполне возможно, что кто-то выслеживает нас и сейчас, разве не так?". Кристиан в очередной раз хорошенько осмотрелся на ходу. Любой из проходящих мимо, в теории, мог абсолютно свободно выхватить оружие и начать потасовку прямо тут. Или не мог.
"Глупость. Мы ведь ушли уже достаточно далеко и смешались с толпой... ничего не произошло. Нас теперь не выследить и не найти" - молодой арбитр ругал себя за эту паранойю, не дававшую хоть как-то расслабиться, но уже через минуту, сам не замечая того, начинал взглядом отыскивать в толпе подозрительных людей.
Каждые метров пятнадцать Кристиан обязательно находил какое-нибудь близко расположенное укрытие на случай, если вон тот парень сейчас вытащит из-под пальто сверкающий жестокой судьбой карнодон и задумает самым варварским способом расстрелять арбитра. Ну, и Реджину, конечно. Иногда Кристиан поглядывал и ей в спину. Точнее, вероятно, даже немного ниже, пока толпа людей вокруг не стала плотней. А затем то, как Реджина легко маневрировала в этом потоке циркулирующих человеческих волн, стало очень заметно, поэтому вскоре и сомнения насчет происхождения этой особы отпали - даже матросы не могут так ловко и свободно двигаться в кишащей толпе.
"Хайверша. Ну конечно" - подумал он, припоминая и ее манеру разговора. С диалектом улья у нее проблем не будет. А это значит, что и вовсе теперь делать ничего не придется - сама прекрасно со всем разберется. Примечательно, что именно эта ситуация с уже постепенно стекающими с плеч, как вода с гуся, ответственностями и обязанностями, больше всего побуждала Кристиана к каким либо действиям. Он уже думал, не предложить ли Реджине разделиться на время, около трех часов поискать подходящее жилье, а потом встретиться вон у того перекрестка, но размышления прервал так неожиданно заданный вопрос. Вначале арбитр просто в спешке начал обдумывать, как правильнее, тактичнее будет ответить, но совсем не удивительно, что отвлекся на почему-то снимающую пальто Реджину. Поняв, что думать касательно этого поступка сейчас нет резона, он сосредоточился на подборе правильной реплики из уже нескольких возникших вариантов. Помедлив в итоге секунды две-три, он наконец уверенно ответил, абсолютно машинально, фразой, пришедшей на ум самой первой - она во многом казалась универсальной и неотразимой. Во всяком случае, лучше придумать за секунды трудно.
- Идти... в компании девушки такой приятной наружности показалось мне привлекательной затеей, - вот она, сладкая пыль в глаза, применимая для каждой порядочной дамы, одна из тех фраз, оттачиваемых годами многими сердцеедами, а оно и понятно: обычно, в ответ на "искреннюю" попытку сделать комплимент, леди не дерзят. А она представилась адепткой, значит, лицо официальное... Все правильно. Это ее задержит, прежде чем придется объяснять что-то более адекватное.
Ну разумеется, причины другие! Взять хотя бы, что этот брутального вида священник, который, похоже, выбивает информацию преимущественно запугиванием, того гляди даст особое задание, выполнять которое было бы обязательно опасно, страшно, да и... вообще. Более того, с ним могли пойти какие-нибудь псайкеры... И мало ли на что наткнется клирик в этом бардаке. Ну конечно он справится, но так весь и смысл в том, что Кристиан там бы только мешал, как, конечно, считал он сам. А здесь есть и плюсы, потому что во-первых, делать практически ничего не надо, а во-вторых, по какому-либо поводу молодой арбитр сможет надолго задержаться в своем номере, ну, карту разобрать например до прихода техножреца... К тому же, угадайте, кто будет спать в самом лучшем номере из взятых.

- Нет, это все. Можете быть свободны, - сказал Ристус абсолютно машинально. Казалось, он все еще был полностью погружен в свои мысли, пока не замечая происходящего. Нахмуренные брови и серьезное выражение лица выдавали в нем некую напряженность и тяжелые раздумья.
Только когда слуга наконец покинул помещение, достаточно громко и резко щелкнув затвором двери, Кейн будто очнулся от уже привычно занимающей его голову паутины сомнений и запутывающих мыслей. Он огляделся и удивленно приподнял брови, когда начал внимательно и пристально разглядывать свой ужин, склонившись над тележкой.

«Интересно.»

Ловким движением руки, словно профессиональный бармен, священник схватил изысканную бутыль за горлышко и начал многозначно вертеть, рассматривая красивое оформление на обертке, описание и содержимое. Возможно, даже узнать в этом что-то знакомое и прикинуть приблизительную цену этого славного напитка... После около минуты таких «покручиваний» и разглядываний, Ристус разочарованно усмехнулся, с надеждой во взгляде посмотрев на свою сумку, где пока еще лежала полная доза детокса. Устало выдохнув, Кейн аккуратно поставил напиток обратно на поднос, точно исполнял какую-то рутинную, неприятную обязанность. В очередной раз на лице отразилось выражение какой-то ухмылки.
«...сна с наилучшими пожеланиями? А просил ведь рекаф».

Ристус устало присел на мягкую кровать, лениво размял руки, шею, зевая потянулся, затем прилег секунд на тридцать, сомкнув глаза, и, наконец, уж очень нехотя поднялся и медленно, едва перебирая ногами направился в ванную. В голове все еще вертелась целая тьма проблем и планов, которые, несомненно, можно будет обдумать уже в душе, принятие которого является пока приоритетной целью.

«Сдается мне, - пронеслось в голове священника, - возможность помыться представится мне еще не очень скоро в обозримом будущем…».

Кейн принимал душ медленно и тщательно, напевая при этом известный гвардейский мотивчик*, услышанный им, не пойми где, не пойми от кого. Всего на этот священный** акт личной гигиены ушло около тридцати минут, зато теперь, как казалось Ристусу, он был, по крайней мере, опрятен и хорошо пах. Однако же, учитывая нахождение аколита в порядочных и влиятельных официальных кругах, ему давно следовало к тому же и причесаться, подстричься, побриться… Но это точно в другой раз. Первым делом исповедник надел свое защитное одеяние экклезиарха, а поверх – свой черный бронеплащ. Священные символы он цеплять не стал, убрав их сразу же подальше в рюкзак.
Насвистывая все ту же мелодию, аколит вышел из санитарного блока, все еще протирая волосы полотенцем. Он снова не торопясь подошел к тележке, небрежно бросив рушник на ближайший стол.


«Я точно пожалею об этом» - пронеслось в голове, когда Кейн взял в руки подходящую, насколько он помнит правила этикета, вилку... И сразу же положил ее обратно.
«Хотя об этом я пожалею еще больше» - священник покачал головой и, завернув одну креветочку в два зеленых салатных листа, не скрывая своего недовольства липкостью еды, завернул все это в найденную наспех в кабинете бумагу, затем, как ни странно, аккуратно положил в карман. А вот особый напиток, так симпатизирующий Ристусу, был отправлен в сумку вместо бутылки другого, почти паленого амасека.

Варианты дальнейших событий все еще обдумывались. Доверие – смерть гораздо более стремительная, чем голод и непреодолимое желание выпить выдержанного вина. Из дома необходимо было выбираться, но для очистки совести надо и проверить свои небезосновательные подозрения.

В течение всего следующего часа Ристус внимательнейшим образом осматривал свои апартаменты, обходя и вглядываясь в каждый скрытый угол, трогая и поворачивая все, что только можно тронуть и повернуть, проверяя на надежность входы и выходы, замки, их тип, насколько уязвимо помещение со стороны окна, выискивая прослушивающие устройства, камеры, скрытые комнаты и помещения.… И все под видом одной большой безобидной заинтересованности апартаментами, интерьером и обставляющими дом предметами, не забывая при этом промычать и посмотреть с оценивающим, будто красоту, взглядом, иногда даже задумчиво потереть рукой подбородок.

«Не сомкнуть нам глаз, ведь на границе…
Император стережет наш свет...»

Кейн очень быстро оглядел донну, прежде чем этот оценивающий взор можно было заметить. Увиденное произвело сильное впечатление на исповедника. На первый взгляд типичная жена аристократа. Не Аристократка, но прежде всего жена.
«Выразительные черты лица… Большие голубые глаза… нередко таят обман, но говорят об утонченном нраве, уме, возможно, артистизме. Целеустремленна… но вряд ли сентиментальна. Длинный ровный нос… стабильность… и проницательная натура? Возможно, она мыслитель. Острый подбородок чаще всего признак ненадежного здоровья… и хитрости. Интересно…»

Экклезиарх сделал самое, какое он только мог, обаятельное выражение лица. Теперь его взгляд был теплым и радушным, но столь же уверенным. Сопровождая взглядом жену Кракса, он терпеливо дождался своей очереди говорить и, наконец, начал:

- Помилуйте, я и не думал осудить его светлейшество за бесспорную правоту, а кроме того, - с улыбкой произнес священник, усаживаясь поудобнее в кресле, - разве может быть у такой, без сомнения, Прекраснейшей, Великолепнейшей донны, муж, в котором бы я мог хоть на секунду усомниться? - Ристус посмотрел Друстилле прямо в глаза и снова сделал небольшой глоток горячего чая, затем спокойно, неторопливо продолжил, - Вы знаете, перед тем, как придти в этот, безусловно, достойнейший из домов, я нашел для себя полезным кое-что разузнать о богатой истории вашей великой семьи. И, поверьте, был поражен: ведь в вашей родословной столько великих героев, борцов на свободу и справедливость, мужество и доблесть которых, я не сомневаюсь, нашли свое отражение и в господине Краксе Гецци...

Ристус краем глаза посмотрел в сторону молодого дона, осторожным движением руки поставив хрупкую чашку на стол.

- Тем не менее, долг обязывает меня провести этот, конечно же, решительно формальный осмотр владений, не поймите меня превратно. Признаюсь честно, я был оскорблен уже при одной мысли, что кто-то смеет сомневаться в благочестивости вашего Дома, но что взять с моих нерассудительных господ? И вы, и я знаем, что обыкновенный опрос, в котором, я не сомневаюсь, вы мне посодействуете, пройдет быстрее и комфортнее для всех, если мне не станут доставлять неудобства. Мы... вернемся к этому позже. А сейчас, не соблаговолите ли вы ответить мне на вопрос... - исповедник снова нарочито сделал паузу, дабы привлечь к своим словам пристальное внимание - вам известно имя... кажется... Максима Сорта?

Священник старался задать этот вопрос с максимальной деликатностью, какой только мог, но и настойчивостью, посмотрев прямо в глаза Друстилле Гецци. Кракс не должен был мешать или оказывать какое-то давление, которое может повлиять на честность ответа. Ристус отдавал себе отчет, что играет с огнем, но на такие риски надо идти, даже если ввязываться в бесконечные интриги знати.

Стрела, еще стрела... Орки повсюду. Это время кровавой бойни. Некоторое время Саламин еще просто молча смотрел по сторонам, быстро оценивая обстановку. Глаза быстро забегали, высматривая врагов и ключевые точки. Паника и хаос... если так будет продолжаться, то каравану уже не выжить.
Черные стрелы свистели у виска, но непоколебимая воля, хорошая позиция и некоторое везение позволяло остаться в живых, даже стоя без движения. Однако оценка уже закончилась. Необходимо казнить разбойников-орков, чем Саллах и намерен заняться. На полном автоматизме он скинул капюшон, выхватил свой огромный клинок и, пригнувшись, выбежал на линию обстрела, где находились остальные недоумевавшие и паникующие охранники каравана. Драконид сделал резкий и стремительный кувырок, стараясь быстро миновать опасную зону и спиной прижался к ближайшему уже осевшему от боли и отчаяния от верблюду, который послужил живым щитом. Саллах яростно прорычал и начал отдавать приказы суетившимся рядом воинам:
- Треклятое дерьмо, - обратился Саллах к калишитам, взмахнув Клыком Зехира, - живо организовать оборону! Лучники, укройтесь за валунами и обстреливайте вражеских стрелков, прикройте задницы пехотинцев. Остальным брать свое оружие и удерживать тыл, стоять насмерть! Вперед, вперед!

В этот самый момент рядом с драконидом пробежал какой-то испугавшийся трус, он бросил свое копье рядом с Саллахом и с отчаянными криками "Пощады, сдаюсь!" искал спасения у орков. Глупец. Саламин быстро поднял упавшее копье и в ярости сделал мощный, точный бросок.

- Ты забыл свое оружие, солдат!

Бедолаге насквозь пробило шею, кровь фонтаном брызнула из образовавшихя "дыр", а голова, не имея опоры, бессильно повисла на связках. Несколько секунд спустя уже неживое тело просто упало, оставшись на растаптывание оркам.

- Так случится с каждым, кто запятнает свою честь побегом! - хищно огрызнулся Саллах, - Победа или Смерть! Никто не уйдет от боя!

Драконид с диким ревом бросился на ближайшего орка, уже сделав широченный замах смертоносным клинком.
- За Ахен!

Саллах просто молча следовал за караваном. Лишь особо прищуренный взгляд и открытые на сей раз глаза извещали о его бдительности. Мысли еще оставались внутри. В нем.