Голосование за ходы

Не думал я, что вместо разбойников придется нам драться с медведем. Поначалу даже растерялся - нехорошо Топтыгина убивать, он-то никому зла не причинил!
Но яростный рев и оскаленная пасть зверюги быстро убедили меня - не причинил, так причинит. Прямо сейчас и именно нам.
Так что мне ничего не оставалось делать, кроме как вместе с товарищами попробовать уложить зверя.
-Взываю к силе твоей, Хельм!

Увидев трупы, я не сдержался, высказался, да так, как мы Каменных Щитах выражались - крепко, по-солдатски.
-Опоздали, мать-перемать! Нечего было спорить, как лучше разбойников брать, глядишь - и эти бы уцелели... Ну так давайте хоть сейчас не страдать... бессмыслицей. Том, след нашел? Пойдем разделаемся с уродами.
Тут я осекся и глянул в сторону молодняка.
-Только с этими что делать?

Годо покинул мостик еще до стыковки со станцией. В своей каюте он начал облачаться в броню - медленно, тщательно, сегмент за сегментом. Привычная, отработанная до автоматизма процедура.
Скорее всего, станция давно пустовала. Остались лишь древние когитаторы, по-прежнему управляющие орудием. И все же он подсознательно надеялся на бой. Слишком не хватало новой дозы адреналина среди тесных, внушающих клаустрофобию отсеков корабля, слишком долго он провел в варпе, слишком скучно было управлять орудиями с защищенного мостика.
Облачившись в доспехи, Годо надел заплечный ранец с энергозапасом для хелгана, присоединил кабелем к своему орудию, прикрепил к хелгану штык. Гранаты на пояс, с другой стороны - свернутый кольцом грокс-кнут, ножи - в ножны на щиколотках. К бою готов.

Абордажная команда Legionarius Fortis представляла собой разнородное сборище из фанатиков, опытных головорезов и боевых сервиторов. Кого-то из этого отряда маньяков Годо отобрал лично, после очередного визита на нижние палубы, впечатленный жестокостью или умением. Кто-то вошел в абордажную команду благодаря своей фанатизму; люди, готовые убивать и умирать с именем Императора на устах, были не только отличным пушечным мясом, при должной тренировке из них получались прекрасные машины убийства. Наконец, большинство боевых сервиторов в прошлом были именно такими фанатиками - потеряв в бою конечность или жизненно важный орган, они соглашались на лоботомию и замену большей части организма механическими частями и имплантами.

Годо любил своих головорезов почти отцовской любовью.
Он прошелся по рядам, проверяя оружие, похлопывая бойцов по плечам, обмениваясь ухмылками и бросая чёрные солдатские шуточки. Когда с осмотром было покончено, Годо вышел вперед, дожидаясь, пока луч лазера прорежет проход в обшивке станции, и, как всегда перед боем, стал читать про себя молитву Императору.
Жизнь свою отдаю Императору,
Молюсь, дабы он принял её...

В этот момент в абордажный отсек вошел капитан, и, что совсем уж застало Годо врасплох - навигатор Флориан Гайер.
Отдав господину Атернию честь вместе с остальными бойцами, Годо поприветствовал его:
-Решили поразмяться, сэр?

Как и предполагалось по результатам сканирования, станция оказалась пустынна. Просторные переходы, однако, оставляли зловещее, неприятное впечатление. Годо пожалел, что не успел закончить свою молитву, и ответил на вопрос капитана отрицательно:
-По правде говоря, сэр, нет особого смысла. Спешить нам некуда, эта птичка сейчас стрелять по кораблю не способна. А разделять силы всегда было плохой идеей. Нам сейчас необходимо найти когитатор, управляющий огнем орудия, и отключить его, так что, думаю, идем наверх.
Глаза арх-милитанта постоянно обшаривали внутреннее пространство станции, выискивая любую видимую опасность. Не могло все пройти так легко!

Глубоководье осталось позади. Второй раз я уходил из этого шумного, огромного, и, чтоб его, слишком человеческого города.
После моего обращения к делу Хельма Джаред, мой наставник, отправил меня сюда получить дальнейшие уроки веры и стать полноправным жрецом. А также - одним из Ордена Перчатки. Это заняло несколько лет.
Сейчас, наконец-то, на моем щите сверкала десница Хельма Бдительного, и Орден доверил мне настоящее дело.

Караван не стал отказывать жрецу - покажите мне хоть одного караванщика, который бы не принял слугу бога защитников, и я скажу вам, что он дурак. Спустя каких-то семь дней мы прибыли в Красную Лиственницу.
Доводилось мне бывать и здесь - проходом, а потому городок ничем не запомнился. Разве что вот этим огромным постоялым двором на три этажа. Поди ж ты, какой отстроили - таких-то и в Глубоководье немного!

Туда я и направил свои стопы, изнывая под тяжестью поклажи.
-Эй, господа! Чтоб вас, отрастили себе ноги... подождите доброго дварфа, а то знаю я вас... лучшие комнаты разберете!
Распроклятая кольчуга тянула меня к земле, и угнаться за длинноногими товарищами по каравану было непросто.

Завтракал Годфрен вяло, без аппетита. Излишне набивать брюхо по утрам он терпеть не мог - проглоченное потом тяжелым грузом будет бултыхаться в животе во время упражнений с оружием.
Оставаться голодным, впрочем, тоже не дело, поэтому миску каши парень все-таки проглотил.
Когда лорд Мидлин объявил о наступлении весны, Годфрен присоединил свой голос к радостным восклицаниям. Долгожданная весна - это прекрасно! Он уже не мог дождаться праздника, обещанного лордом.
На разговоры о разбойниках и реакцию лорда на второе письмо юноша особого внимания не обратил. Разбойники, пираты... ха, эка невидаль! Годфрен был уверен, что рыцари Мидлинов справятся с любой угрозой. Он сам наверняка сможет отличиться в бою, и, может даже, заслужит наконец звание рыцаря.
Впрочем, пока это были лишь досужие фантазии. Годфрен прожевал последнюю ложку каши, и с негромким вздохом отставил пустую миску.
Он еще задержался за столом, насколько позволяли приличия, чтоб усвоить пищу перед упражнениями, а затем вместе с другими рыцарями и оруженосцами отправился упражняться.
Тренировки Годфрен любил. Это было чуть ли не главным развлечением в его жизни. Особенно Годфрен любил моменты, когда ему и другим оруженосцам позволяли взять тренировочное оружие и выйти на бой друг против друга. Юноша надеялся, что и сегодня ему удастся бросить вызов другим мальчишкам.

Прежде чем нанести новый визит госпоже Миритэль, Ссинвел снова посетил свою комнату, лишний раз убедился, что его внешний вид в полном порядке после инцидента в оружейной, тщательно причесал свои шелковистые волосы и натер кожу благовониями - на тот случай, если к нему пристала часть уличных ароматов.
И вот он снова стоит у двери в покои Матроны. Снова делает глубокий вздох.
"Кажется, я никогда не перестану испытывать трепет, переступая этот порог".
Но Ссинвел знал, что главное - начать, а там трепет... нет, не пройдет, но отступит куда-то далеко-далеко, чтобы снова появиться в тот момент, когда Матрона решит направить свой гнев или недовольство на фаворита.
И Ссинвел снова постучал в дверь.

Когда бесенок впустил его, Ссинвел без заминки прошел в кабинет.
-Ты по-прежнему вся в заботах о благополучии дома, госпожа? Мой доклад отвлечет тебя совсем ненадолго. Если ты позволишь...

Получив разрешение говорить, Ссинвел устроился позади Матроны и своими умелыми пальцами стал разминать ей плечи и шею, уставшие после работы с бумагами. В конце концов, умение массажиста он небезосновательно считал своим главным достоинством.
-Приготовления к пиршеству идут полным ходом, госпожа. Я составил меню, которое наверняка удовлетворит и гурманов, и любителей традиционной кухни.
Когда мышцы под чуткими подушечками его пальцев немного расслабились, Ссинвел продолжил:
-В качестве подарка госпоже Лаэле я взял на себя смелость выбрать двух рабов с Поверхности. Боюсь, вкусы юной госпожи слишком хаотичны и непредсказуемы, я не смог решить, раб какого пола понравится ей больше - и остановился сразу на мужчине и женщине. Они станут хорошим развлечением для юной госпожи... хотя бы на несколько дней. Если вам покажется это неуместным расточительством - я немедленно все исправлю.
-Кроме того, без музыки праздник будет... скучноват. Сегодня на рынке мне встретилась прекрасная бардесса, исполнявшая балладу об изгнании Темной Матери. Великолепную, на мой вкус, балладу. К сожалению, бардесса желает награды за свое выступление, но я подумал вот о чем. Барды - известные шпионы и разносчики сплетен. С одной стороны, было бы глупо приглашать шпиона в собственный дом, но только в том случае, если ты, госпожа, не пожелаешь пустить сплетню, которая достигнет ушей наших врагов. Ложная информация, провокация или иной столь же изящный ход...
Ссинвел пожал плечами.
-В конце концов, я всегда смогу подстроить отравление барда, если что-то пойдет не так.

А эту часть своего доклада Ссинвел оставил напоследок, заговорил о ней после паузы, будто мимолетно - чтобы ни в коем случае не создалось впечатление, что он жалуется или просит о защите. Фаворит решил, что не должен скрывать эту информацию от Миритэль. Важным решением было - как ее подать?
-Сегодня утром, когда я навестил по вашему распоряжению Леа'Лита, я несколько спешил - госпожа приказала "немедленно"... так вот, боюсь, я ненароком прервал какой-то важный поединок. Госпожа понимает, как важно для воинов поиграть мускулами друг перед другом. Боюсь, Леа'Лит счел мою поспешность оскорбительной. По его приказу меня, - Ссинвел мгновение искал необходимое в данном случае слово, - поколотили. Испортили одежду, разбили губы... ничего серьезного, одним словом, тем более, ваш брат был так любезен, что истратил на меня одно из своих зелий. Только благодаря его помощи я сумел со всем управиться.
Вот так. С одной стороны Ссинвел не стал слишком жаловаться на тяжесть побоев, с другой - сумел дать понять, что только снадобье Альвеира поставило его на ноги.

Ссинвел скользил по коридорам замка де'Ксиан с полным подносом в руках.
Он еще не совсем освоился с ролью нового фаворита Матроны Миритэль. Лично принести ей завтрак было рискованным деянием - Ссинвел не знал наверняка, в каком настроении Матрона будет с самого утра и насколько благосклонно примет его инициативу. Однако... однако, чтобы остаться любимчиком матери дома, ему придется узнать её нрав получше, а значит - риск неизбежен.
Поэтому Ссинвел замер перед дверью в покои Миритэль. Он сделал глубокий вдох, поднос перекочевал на голову (легкий трюк, его умения позволяли проделывать и не такое), и Ссинвел постучал в дверь.
Тук-тук-тук. Достаточно, чтобы стук не показался робким и Матрона наверняка его услышала. Недостаточно, чтобы стук показался дерзким или настойчивым и разозлил Миритэль.
По крайней мере, Ссинвел мог только надеяться на это. Он на собственном опыте знал, как сложно бывает угодить женщине. А уж если эта женщина возглавляет четвертый Дом в городе - помилуй Темная Мать!

Ню би!
Все я забыл посреди этой Зоны, понимаешь, сержант, абсолютно все!
Военные - вот это хреново. С ними так просто не договоришься.
И вот сейчас я понял, что не знаю, что делать. Абсолютно.
Глубокий вздох. Посчитать про себя до любого четного числа. Выдох. Думай!
Варианта по-прежнему два. Попробовать заглушить свой сигнал (что-то подсказывает, что это может сработать) и попытаться скрыться. Но название "Зона отчуждения" не внушает оптимизма в отношении прогнозов на дальнейшее выживание. Или же можно объяснить ситуацию сержанту Бину. Ха. Ха. Ха. Интересно, насколько реальна угроза скинуть бомбу...
Небо стремительно темнело. Я уже чувствовал ночной холод.
Представилось: иду по этой пустыне. Амнезийный ржавник медленно волочит ноги по холодному ржавому песку. День за днем, потеряв счет времени. Не зная, кто он такой и зачем. Бесконечно. Может быть, лучше сразу - бросок с головой? В самое Солнце, прямо в фотосферу?
Против воли эго отдало команду морфу. По телу ржавника прошла конвульсивная дрожь.
Есть ты - ничего не прибавилось, нет тебя - ничего не убыло.

"В результате аварии повреждена память морфа и функциональность имплантатов. Идентификационный номер утерян. Не могу выполнить ваши требования. Остаюсь на месте, жду указаний."

Будь я на месте сержанта Су Бина - сначала стрелял бы, а потом разбирался. Не знаю, на что я надеюсь.

Я до сих пор не мог привыкнуть к небу.
Бескрайний простор над головой мимо воли притягивал взгляд, манил, тянул к себе, и мне начинало казаться, что я падаю, падаю, камнем лечу в эту голубую бездну без конца и края - и ничего не могу сделать. Голова кружилась, и даже чувство равновесия, которое я тренировал - минуты, часы, дни изнурительных тренировок! - мне отказывало.
Сейчас, спустя год, небо уже не могло так легко поймать меня в свою ловушку, но на открытом пространстве временами мне все-таки становилось не по себе.
Чтобы скрыть эту недостойную истинного воина слабость, я занимал тело привычными упражнениями. Многие мои собратья считали моргенштерн слишком грубым оружием. Тяжелый шипастый шар на цепи действительно ничем не был похож на благородную прямоту клинка, но требовал в обращении большого умения - направь его силу не туда, не под тем углом, не с той скоростью - и нанесешь удар себе самому! Каждый раз, оттачивая до совершенства свои движения, загоняя их в мышечную память, я чувствовал, как магия течет через мое тело. Я чувствовал гармонию вселенной, единство с миром. Направляю ли я свое оружие? Направляет ли меня магия? Все едино.
В такие моменты даже бескрайнее небо не могло меня сокрушить.

Не знаю, как я заметил Старейшину. Просто в какой-то момент в гармонии моих упражнений появилось нечто еще. Нечто лишнее. Завершив "Свадьбу", я огляделся - и увидел Феннона.
Кратко, с прямой спиной поклонившись, и выслушав тревожные новости, я взглянул на товарищей - что думают? - и неожиданно для себя понял, что перспектива наконец заняться чем-то новым меня вдохновляет. Даже несмотря на беспокойство о судьбе лесорубов.
-Конечно, Старейшина. Сделаем все от нас зависящее.

-Помощи? - сощурился Цан. - Не стану отвлекать члена столь почтенной семьи ради того, чтобы убедить каких-то вшивых лордишек. С их стороны крайне наивно думать, что Вестгейт и в самом деле сможет нам отказать. Открытие анклава на Драконьем побережье - лишь вопрос времени... Но эти надутые торгаши, кажется, всерьез считают, что смогут нам противостоять. Веришь ли, нападение на моего ученика было не единственным.
Старичок весело оскалился.
-Можешь себе представь, мальчик мой - меня пытались убить! Из арбалета, представь себе, с крыши! - Цан негромко, но от души рассмеялся, вытерев выступившую в уголке глаза слезу. - Я много лет так не веселился... жалко только, стрелок ничего полезного не знал. Пришлось его спалить в назидание.
Принесли подогретое вино - тот самый молодой человек, которого в подворотне спасли тогда Кирос, Крус и полуэльфы. Он тихо, как мышь, почтительно разлил вино по чашам и так же тихо исчез.
-Скажи, - спросил Цан, - а те господа, кто были с тобой в ту ночь - кто они?

-Признаюсь, - отозвался Ларс, продолжая хрустеть яблоком в перерывах между словами, - обаяние Круса не обошло меня стороной...
Он ухмыльнулся.
Очаровательный молодой человек, не находишь? - проворковало кольцо в голове барда.
-...но так уж случилось, что вы опять влезли в сферу моих интересов. Чтоб меня танцующие хобгоблины забрали, что вам вообще понадобилось на этом судне? - закончил Ларс, не переставая улыбаться.
На редкость жизнерадостный юноша.

Тяжело дышавший мечник повел плечами, стряхивая напряжение, и повернулся к Крусу, закидывая треугольный щит за спину.
Лицо его было прекрасно знакомо всем троим.

-Ну, скажем, я решил, что вам может пригодиться помощь, - улыбнулся Ларс.
Устроив за спиной щит, он скинул с другого плеча дорожный мешок, порылся там, достал крутобокое сочное яблоко и жадно впился во фрукт зубами.

Чудом избежавший новой атаки призрачного копья, но раненый копьем материальным, охранник бросился в другой конец судна - на корму, и уже оттуда выстрелил - снова в Элварда. Другие цели не казались ему так опасны.

Но схватка еще была далека от завершения. Распахнулась дверь, ведущая на нижнюю палубу, и оттуда выскочили двое. Первым был человек в тяжелых доспехах и с булавой. На груди у него болталось Темное Солнце - святой символ служителей Сирика.
Следом за ним вырвался на палубу здоровенный полуорк в кольчуге до колен и с огромной двуручной секирой.
Видно было, что доспехи надевались впопыхах - у полуорка под кольчугой было голое тело, а у жреца Сирика торчала наружу из-под доспехов грязная сорочка.

Чтобы оценить ситуацию, им хватило пары мгновений. Полуорк тут же бросился к Элварду, замахиваясь своим здоровенным топором, но поспешил и жрец Хоара чудом успел уйти с линии атаки.

Напуганные представлением, которое устроил Кирос, зачарованные им стражники бросились прочь со злополучного кога, перепрыгнув по пути самого Кироса.

А между тем, зал как-то незаметно опустел. Постояльцев сейчас в "Сапоге" было немного, ужин закончился, подавальщицы куда-то пропали - да и некого им было обслуживать. Хозяин "Черного сапога" сладко спал, опустив голову на грудь - оно и понятно, тяжелый у бедолаги выдался день.

Было тихо. Едва слышно шуршал за стенами дождь, потрескивали угли в камине...

В зал вошел незнакомец. Круса, Кироса, Эмилию и Элварда, будто приливной волной, окатило эманацией силы. Новоприбывший был необычайно силен - не физической силой, нет, властью скрутить Плетение в узел и подчинить его себе.
А еще он не был человеком.


Элвард почуствовал не только волшебную силу, но и потуторонний холодок, которым веяло от существа. Нежить; и скорее всего, вампир.

Хозяин и не подумал просыпаться, чтобы встретить гостя. Тот и не ждал; интересовала его явно не комната на ночь и не горячий ужин. То есть, оставалось только надеятся, что ужин его сейчас не интересовал...

Гость подошел мягким стелющимся шагом к столу, за которым расположились четверо авантюристов, не спросившись, подтянул к себе стул, присел - и заговорил сухим, скрипучим голосом:
-Значит это вы расправились с бандой Келагорма.
Он сказал это спокойно, без удивления или насмешки - это даже не было вопросом. Сухая констатация факта.

Мерзавец еще жив после моего удара и даже контратакует. Причем - успешно.

Я чувствую, как яд усталости растекается по мышцам. Где-то в стороне та чудовищная штука, которую выпустил Рио, прорывается в наш мир.
Мне уже не страшно. Мне вдруг стало холодно и безразлично.

Я только успеваю перехватить рукоять для удара снизу наискосок, как в противника вонзается ослепительно-белый луч, и тот покрывается инеем, застывая ледяной статуей, бесчувственной и неподвижной.
Не пропадать же удару...

Я с силой, заставляя повиноваться ноющие мышцы, опускаю тяжелый клинок на Черного, который едва не погубил Ройнара. Нас уже окружают его дружки - как стервятники слетаются на добычу. Сучьи дети...

Их слишком много.
-Уходим, - хриплый крик раздирает горло, и мне кажется, что это не я сейчас сражаюсь и кричу, это кто-то другой, далекий и чужой, дергает за ниточки моего тела.