Голосование за ходы

Голос Хагена придал ему сил. Он заслонил новоприбывших от гитариста.

— Норберт, если ты посмотришь вниз, то знай: я удерживал кровь эрекцией, чтобы предупредить. Хаген саботировал поиски Кэт. Он игнорирует любую информацию о свидетеле. Он штабная крыса, просто хотел дохера оружия. Кристин, беги ко всем херам, он убьёт тебя нахер. — Бони очень хотел сказать про херов консервный нож, но отведённое решению мирских вопросов время было потрачено. Он открыл рот, намереваясь предупредить Норберта о некоторых анатомических особенностях небритого безумца, которые совершенно точно убедили бы юношу прыгнуть в машину вместе с девчонкой и умчаться на полном заднем ходу, но захлебнулся, потеряв в сугробе свои широкие, мягкие ладони. — Норберт... — Он прощально глядел на равнодушные ко всем ботинки. — У меня в куртке суп. Он не кукурузный. Возьми его, ты весь день не кушал.

Бони присел на колени и кровь из поднятой головы резко схлынула вниз, часть её упала в веки. Стало трудно держать глаза открытыми. Выронив упаковку от презерватива, он достал из кармана розово-красную банку и вложил её в тонкие пассивные руки. Он непрерывно ждал выстрела. Выстрела не было. Тогда Бони снял куртку. На подкладке оказалась залитая кровью карта со сквозной отметиной. Он неловко поднялся и укрыл плечи Норберта. Одежда юноши слишком чёрная и не испачкается. Ему захотелось поцеловать это холодное лицо с потемневшим носом. Но он больше не смел. Бони опасался любого неверного шага, ведь образованный им щит мог выдержать только один выстрел, если Хаген сейчас не подкрался к нему вплотную и не убьёт их обоих.

— Прости, — «Норберт,» — я — «ничего» — не смог. — «Беги, умоляю. Исчезни, пока этот психопат не очнулся.» — Ты справишься.

Бони поплохело. Настало время высказаться.

— Ты думаешь, я подарок Норберту в военторге купил? Да, я не воевал. Не воспользовался этим социальным лифтом. Ба понятия не имела о чёрном рынке, но хорошо помнила войну. Так меня воспитали, что я и подумать не смел о месте в универе. Однако ко мне приходило достаточно ветеранов, этих хозяев своих судеб, чтобы я начал различать пехотинца и писаря. Разумеется, немного погодя, ведь до продажи они были готовы на что угодно... За выпечку я взялся недавно. Понял, что если продолжу работать с той грязью... — Он понял, что отклонился от главного. — Ты ёбнутый, Хаген. За все годы работы я не встречал никого психанутей тебя. Ты хотел оружия больше, чем в состоянии поднять, да? Чтобы охотиться на «вампиииров». Какой парадокс! Твоя помешанность помогла самоконтролю на медкомиссии, так ведь? Ооо, не говори. Я вижу всё как наяву. Дождёшься утра, когда девочка пойдёт спать, а затем что? Поправь меня, Хаген, перережешь ей глотку и присосёшься к артерии в надежде обрести бессмертие для охоты на других маленьких «вампиресс»? Ты знал, что пистолет не заряжен. Ты всё устроил так, будто Чен здоровёхонек не сидит сейчас за прилавком магазина и не смотрит, как тот упырь смывается через чёрный ход. Легче лёгкого! — Бони хохотнул, словно прочистил горло без кашля. Подбородок эстетично подчеркнула вязкая красная пена, но Бони это не почувствовал. — Безумный наркоша всем мешал, Кэт уже не вернуть... Ты упустил главное: Норберта. Теперь я знаю о нём намного больше тебя. И тебя он уделает, помяни моё слово.

Ситуация очень не понравилась Бони. Но зная Хагена, он понимал, что ничего не зря.

— Красавчииик! Тебе что, ни деньги, ни пушка не нужны? Сейчас сюда придёт кто-то страшный с пушкой побольше, а нам с малышом нужно заправиться. И я до сих пор не против чего-нибудь сладкого у себя во рту.

«Хе-хе, конечно придёт, за своей-то девочкой» — Подумал Бони. Он представил Рейна+Марка, делающего шаг через его труп и погоню оперативной ритуальной службы за безразличным и не понимающим причин сего реалити-шоу Норбертом. Наверняка Хаген свесится из распахнутой двери и задействует боковое окошко для обзора, стреляя по колёсам. Он будет отставать и промахиваться, пока у Норберта не закончится топливо. Тогда-то первая скрипка «Жнецов Грёз» и вспомнит своего мудрого барыгу. Прозрев, он выгнет тело, полное свинца, и прошепчет его имя своими влажными губами, за что Небесный Отец подберёт его на Небесной магистрали. Для невинных, исключительно плотских утех. А когда Хагену исполнится 40, обмотанный проводом подзарядки он погибнет на полу туалета, дроча своим романом в мягкой обложке. Все умрут. Безутешная Кэт, рыдая над останками Понтиака, поклянётся больше никогда не изменять состояние сознания ближних. Но услышать и утешить её будет некому: лишённой объектов для интрижек Кристин останется беспробудно дрыхнуть в своём гробу до конца времён.

— Хаген, ты чего буянишь? Ну не разбираешься ты в ракетах, а хочешь проехать через мост — так бы и сказал.

Он оценил свои кондиции после разгрузочного дня и не обнаружил сил перекладывать штурмана на место.

— А в жопу, вы справитесь. Держитесь вместе! На мне дворы. — Бони очень хотелось посмотреть на реку, однако он развернулся и направился за ближайший угол, при всей его подозрительности способный усечь недобрую ауру пёстрого флага.

Бони смотрел на Кристин без выражения.

— Милая леди, прежде чем Вы примените арсенал Хагена, окажите милость и ответьте на вопрос, что побудило Вас бросить Берти в самый разгар выступления?

Руке стало горячо. Хозяин телефона настолько отрешён, что его сердце как будто обрело сознание и работало за троих ради своего бесцельно качующего по рукам вместилища, вдали от одуревшего мозга Бони, усмирявшего того волнистыми ощущениями утраченной близости. День изо дня Бони как наяву проживал потрясшее его соприкосновение с горячим, твёрдым пульсом пружинистого тела Ангарии. В присутствии объекта страсти это было скорее флагеллантством, чем утешением. Если Норберт искал эмоций, то Бони не знал, куда их девать. Не будь группы, он бы испёк себе уютный пряничный домик, где бы складировал умерших от кайфа женоподобных мальчиков и насиловал их сердца. — Бони хихикнул и ему стало не по себе от этого звука.

— Знаешь. я всё время забываю спросить... Почему ты поместил её именно под этим номером?