Голосование за ходы

— Я думаю, кто-нибудь мог бы остаться большим, принести товарищей поменьше внутрь и посторожить вход. И в траве не потеряемся, и в дверь протиснемся, – предложил Энтрил неплохую, по его мнению, идею, – можем потянуть жребий – у кого короткая палочка, тот и идёт. Как по мне, меньше, чем втроём, туда соваться не стоит.

Видя, что достаточно шумная компания начинает собирать команду для похода в замок, Энтрил... ничего не стал делать. Такой типаж спутников ему был не по душе, ведь они уже начинали доставлять неудобства окружающим даже не выдвинувшись в подземелье, так что сходу к ним присоединяться эльф не намеревался. Вместо этого он подошёл к темноволосой девушке.

— Не находите странным, что все собравшиеся здесь - авантюристы, которые отправляются в замок? Кстати, я Энтрил, также туда собираюсь и вы, наверное тоже. Не против, если я составлю компанию? – начал общение парень. В одиночку ходить по древним руинам было бы сродни самоубийству, так что нужно было найти союзников, хотя бы на время.

Почти добравшись до замка, Энтрил решил сделать передышку и направился в поселение, видневшееся на холме. Там он расспросил прохожих о месте, где можно скоротать время и, узнав о караване-сарае, направился туда. Когда эльф вошёл внутрь, то его сразу встретил низкорослый, но тучный гурул и, рассказывая о том, что может предложить это место новым посетителям, провёл парня до подушек возле стенки. Поблагодарив мужчину за любезность, эльф начал расспрашивать о самом поселении, да и о замке в целом – всё-таки не в карты играть приехал, а в древние развалины богатства искать.

Утро Фархата начиналось как обычно. Проснувшись от ужасного грохота стального монстра, он недовольно поморщился. Окружающая среда словно хотела его смерти: скрежет трамвая ощущался ржавым, зазубренным ножом, царапающим барабанные перепонки, а солнце нещадно слепило чувствительные глаза – филин, прогуливаясь однажды по местной барахолке, решил сэкономить на занавесках. Охранник встал со скрипучей кровати и откинул грубое льняное одеяло серого цвета. Кровать была маловата, поэтому приходилось спать наискосок, из-за чего частенько затекали плечи. Фархат, в одном светлом нижнем белье, подошёл к самому обычному квадратному, с вытянутыми цилиндрическими ножками, дубовому столу и взял с его края спички и курительную трубку, предусмотрительно заправленную табаком. Вставив её в клюв, он подошёл к окну и открыл скрипящую форточку. Холодный ветер тут же обдул филина, отчего тот непроизвольно нахохлился. Когда же он поджёг табак и закурил, то терпкий, сладковатый вкус разлился внутри него, нивелируя неприятный холод. Бывший житель пустыни задумался о далёких Южных Землях...

Догоревший табак посыпался из трубки в окно и был распылён ветром в небе, исполосанном чёрным дымом. Филин закрыл окно и наклонился под подоконник. Там он отвязал леску от каждого из четырёх колокольчиков разного размера и, как следствие, высоты звучания, отвечавших за простенькую систему сигнализации внутри таверны. Первая леска соединяла углы парадной двери, запасного выхода и окон первого этажа, вторая вела ко входу в подвальное помещение, третья соединяла с колокольчиком окно в коридоре третьего этажа, а четвёртая – с углом двери, ведущей в комнату Халькварда. Затем Фархат взял расчёску и подошёл к треснутому настенному зеркалу, где принялся с неподдельным рвением расчёсывать непослушные перья на голове. В далёком детстве ему не посчастливилось проснуться пораньше и увидеть отца, собиравшегося на работу: растрёпанный, с чёрными мешками под глазами он выглядел как оживший труп, отчего сильно напугал мальчишку своим видом.

Когда битва с внешним видом была завершена, филин наклонился к небольшому комоду, над которым и висело зеркало. Оттуда он достал свой привычный, не раз стираный и оттого постепенно выцветающий, комплект одежды и, спасаясь от утреннего холода, поспешил в него облачиться. Затем охранник сел на стул и достал из-под комода классические чёрные туфли и, с помощью щётки и крема, довёл их до блеска во всех местах. Он посмотрел на когти на ногах и решил, что они достаточно короткие и обрезать их пока рано. Вытянув из правой туфли кожаное портмоне, Фархат открыл его и пересчитал оставшиеся драконы, после чего обулся и открыл нижний ящик комода. Затем он вытащил из него дублёные ножны с кинжалами внутри, после чего, убедившись в остроте клинков, привязал их себе на пояс, вышел из комнаты и закрыл скрипучую дверь на замок.

Пройдя по коридору до умывальника, Фархат встретил Лиз. Пожелав доброго утра и обменявшись с ней парой словечек, филин прошёл к единственному на этаже источнику воды и быстро умылся, стараясь не промочить пух под перьями. Затем охранник пошёл к своему посту на первом этаже, где уже готовились к приёму посетителей бармен и официант. Как только он спустился, затарахтел генератор и включились лампы, заставив Фархата слегка прищуриться. Чувствительные глаза болезненно реагировали даже на тусклый свет, но через некоторое время привыкали.

— Доброе утро Филипп, ты сегодня чернее, чем обычно, — с улыбкой произнёс филин, проходя мимо барной стойки, — сделаешь мне стаканчик чая без сахара, пожалуйста? — попросил Фархат и, не дожидаясь ответа, пошёл к парадной двери.

Как это обычно и бывало с Морганом в период заключения, он не мог понять где он проснулся. Последним воспоминанием было, как в его камеру вломился отряд из 5 гвардейцев и один из них направил на него ствол штурмовой винтовки. Инстинкты в тот момент сработали мгновенно и заключённый быстро рванул вниз от траектории полёта ещё не выпущенного снаряда, взяв немного вправо. Он уже хотел выбить из рук автомат метким ударом ладони, как его тело пронзила волна вибрирующей, сильной боли.

— Проклятый ошей... — Вот и всё, что успел сказать Морган перед тем, как впасть в забытье.

И вот он чёрт пойми где в штурмовом обмундировании с оружием и говорящим чипом под черепушкой. Ну в целом, бывало и похуже. Правда тело постепенно отходило от подобия анестезии и уже начали появляться вспышки неприятной, тупой боли. Очевидно те, кто его сюда послал, не особо задумывались об успешности высадки каждого из десантников. К тому же, одним стало меньше.

Желаю, анализ повреждений носителя, — отдал мысленную команду мужчина. Тут же прямо перед глазами высветилась 3D модель человеческого тела, где красными точками были отмечены наиболее пострадавшие участки тела с подробным описанием характера повреждений. Серьёзных ран не было, максимум синяки и царапины. А вот состояние брони оставляло желать лучшего. Через щели, пробитые в ней каменистой поверхностью места посадки, можно было увидеть те самые синяки. А насчёт отключения уведомлений всё просто — он наконец-то выбрался из тюрьмы, в которой провёл столько лет и не желал ни с кем кроме себя делить свою свободу, даже если это будет говорящая железяка. Также, если вдруг во время боя сообщение придёт к нему на чип, то не будет отвлекающего уведомления и это, возможно, повысит шансы выживания.

Ещё не были забыты годы учёбы на медицинских курсах и вот уже Морган, набрав подножных "целительных средств" запихивал сквозь отверстия в броне кусочки мха и какой-то невзрачно выглядящей травы. Странно, но местная флора была ему хорошо знакома. Также не покидало ощущение, что боль слабее чем обычно и движения стали резче и точнее. Мало того, несмотря на температуру окружающего воздуха в -5 градусов по цельсию (о чём успешно известил интерфейс), ощущения были около + 10 градусов. Видимо чип, помимо информации о носителе, давал какие-то дополнительные способности. Постепенно в голову пришёл план дальнейших действий. Для начала, как ни странно, нужно было осмотреть своё снаряжение и ландшафт местности, куда он приземлился.

В рюкзаке Морган обнаружил еду, и стабилизаторы; осмотрел, зарядил и передёрнул затворы у оружия на поясе, к гранатам притрагиваться не стал. О каждой части его снаряжения давал подробную информацию интерфейс. В полной боевой готовности бывший заключённый стал аккуратно, пригнувшись подниматься по скалистому холму. Когда же вершина была достигнута, из уст вырвалось лишь тихое:

—Мать твою...

— Вы как хотите, а я на боковую, — ответил Виктор. После не самого приятного перелёта с ещё менее приятным контингентом в виде постоянно орущих черномазых ощущалась сильная усталость. Да и возраст давал о себе знать: вроде и не старик, но всё сильнее начинало с каждым днём болеть в спине и шее, да и седина почти полностью покрыла его голову. Больше всего хотелось именно спать, поесть можно было и утром.

— К тому же вечер - время молодёжи, — грустно произнёс мужчина. На самом деле хотелось остаться при своих вещах в чужой стране с чужими порядками, — Сколько баб я за всю свою молодость перетрахал, но ни одна не доставила эйфории, все были какие-то... не такие.

Да, гонка за дырками уже позади. Из мужских развлечений, приносящих азарт видавшему жизни сердцу оставались только экстремальный спорт и война, которой никогда не будет конца. Алкоголь, охота, рыбалка... всё это было не для него. После потери семьи мысли доходили до самоубийства, но руки никак не доходили. Значит дойдут у какого нибудь зусулки, когда Виктор, зазевавшись, не укроется от шальной пули. Тогда его ухо отрежут и повесят рядом с ушами других такими же искателей наживы. Но дело до этого не должно дойти. К тому же Афган был позади, кое какие навыки по методичному выкашиванию дикарей имелись.