- Довольно!
Джуллит только в последний момент спохватилась, чтобы не воскликнуть в полный голос. Не хватало еще, чтобы мужчины принялись устранять свои разногласия прямо здесь и прямо сейчас. Девушка не ждала, что в такой момент маг и рыцарь станут вести себя.. как мужчины.
- Сейчас не время и не место, - добавила она, рассчитывая на благоразумие обоих, - Эта находка - знак. Мы могли пройти мимо башни в полутора сотнях футов и не увидеть ничего. То, что свет в ней зажегся именно тогда, когда мы были здесь, есть провидение. Диврин, ты прав в том, что у нас нет времени обстоятельно подготовиться к переговорам с хозяином башни. И еще ты прав в том, что эта встреча может быть нашим единственным шансом сейчас. В пропаже свитков нет ничего непоправимого. Хозяин мог еще не обнаружить пропажу. Если нам удастся договориться, свитки всегда смогут вернуться на место. Но идти внутрь, не зная с кем мы имеем дело, было бы глупо. Это могло быть тайное убежище Ульв'Тсарашала!
Джуллит не была уверена в том, что это не так. Она не знала ничего о хозяине башни кроме того, что он маг. Заклинания свитков не указывали на его исключительную силу, но это не значило ничего. Он жил один, и это говорило слишком о многом одновременно. И он почти наверняк не жалол гостей, особенно столь внезапных и облаченных в столь многие проблемы. Каков был шанс того, что он верен Паучьей королеве и будет благосклонен к тем, кто исполняет ее волю? На это можно было даже не рассчитывать. Но сейчас Джуллит была готова ухватиться за любую возможность. Она так истосковалась по обществу, так устала от бесконечной череды туннелей и пещер, что согласилась бы вести разговор и с драконом, если бы другого выбора не было. К тому же маг мог оказаться могущественным союзником. Он мог как минимум дать направления, чтобы отряд не блуждал в темноте как слепые гримлоки.
- Мы пойдем к башне, - твердо сказала Джуллит, постаравшись внушить в своих мужчин уверенность в правильности этого решения, - Не сию секунду. Десять минут ничего не изменят для нас, но если маг обнаружит пропажу свитков немедленно, мы это поймем. Наверняка он станет искать их, а это будет значить, что башня оживет. В таком случае мы просто не будем приближаться. Лучший способ узнать, есть в паутине паук или нет, это тронуть сигнальную нить.
Девушка сделала паузу, после чего добавила.
- И прежде, чем мы пойдем куда-либо, я должна исполнить свой долг перед нашей Матерью. Помогите мне.
С этими словами Джуллит повернулась к сваленным в стороне телам рилунтарцев. С помощью мужчин девушка быстро разоблачила их и оттащила к стене пещеры. Здесь не было алтаря, но это не могло остановить Джуллит. Развернув свиток изменения формы камня и приложив к стене руку, она стала негромко читать слова заклинания, создавая нужную форму прямо в своде пещеры. Повинуясь силе магии, часть стены вытянулась вперед, в ней образовалась ниша, куда легко могли поместиться оба тела. Вокруг ложа импровизированного алтаря сформировались восемь небольших отверстий, по форме напоминающих падающие капли. В эти ниши Джуллит положила сухие лоскуты одежды покойных, присоединив к ним рукава собственной сорочки. Церемония требовала жертвы, пусть даже символической. Чуть помедлив, девушка снова поднесла руку к стене, на сей раз коснувшись камня над алтарем. Была всего одна вещь, которую она не могла воспроизвести сама и к которой сейчас у нее не было доступа. Тайник, где хранился священный символ, принадлежавший Кеяштри, был слишком далеко отсюда. Но оставлять алтарь безымянным было недопустимо. Поэтому Джуллит стала вырезать символ Лолс коготками. Она проливала кровь во имя Ее собственными руками, значит сможет и создать Ее знак.
Когда все было сделано, девушка уложила тела на алтарь и сделала шаг назад.
- Мы одержали сегодня победу, значительную победу, - проговорила она чуть нараспев, - Рилунтарцы пришли схватить нас, но вынуждены были бежать сами. Это было испытание, посланное нам Лолс, и мы прошли его. Но нельзя в своей гордыне забывать, что именно Она послала нам это испытание. Она наделила нас силой, и именно Ей посвящена эта победа.
Джуллит говорила на эльфийском; обращаться к богине на любом другом языке было святотатством. Простые и давно выученные наизусть слова молитвы срывались с губ девушки легко, будто сами собой. На миг она даже испугалась - не читает ли она их по привычке, не вкладывая в них никакого смысла, но тут же одернула себя. Думать о подобном посреди молитвы значило навлекать на себя божественный гнев.
- Тебе, о Лолс, мы посвящаем наши свершения, - говорила Джуллит, один за другим зажигая восемь огней в нишах, символизировавших восемь лап Паучьей королевы, - Тебе, о Лолс, мы приносим плоды нашей победы. Души этих еретиков принадлежат Тебе! Они отринули Тебя и надеялись укрыться за плащом Повелителя-в-Маске, но от Твоей воли не скроет ни один полог. Сегодня мы исполнили ее, и эта кровь Твоя! Укрепи нас новыми испытаниями, направь нас на путь, ведущий к Твоей славе, и он будет устлан душами тех, кто осмелится противостоять Тебе!
Закончив слова молитвы, Джуллит на мгновение растерялась. Она неожиданно вспомнила, как уже в походе обращала речь к отряду, преисполненная святой веры в Лолс, и видела холодную улыбку в глазах Кеяштри, считавшую слова девушки всего лишь пропагандой с целью помутнить сознание слуг. Она впомнила, как жрица читала молитву и выдавала свои заклинания за ниспосланный Богиней дар. Конечно, все силы жрицы были Ее даром, но Джуллит чувствовала, что для Кеяштри церемонии и ритуалы были лишь дымом и зеркалами, призванными смутить и запутать верующих, подчинить их своей воле и власти, а не Богине. На ритуалах в храмах Джуллит видела, как огонь поднимался из чаш и пожирал подношения. Но была ли это и правда воля Лолс, или же еще немного магии во славу Ее? Этого Джуллит не знала, и не собиралась узнавать. Она чувствовала стоящих за своей спиной Диврина и Филраса, и понимала, что не имеет права искать ответа на мучавшие ее вопросы сейчас. Это был ее первый самостоятельный ритуал, и он должен был быть успешным. Неудача сейчас окончательно деморализует наазирцев, тогда как благосклонный исход вселит уверенность и готовность идти дальше.
Не раздумывая больше ни секунды, Джуллит сконцентрировала свое внимание и силу на ложе алтаря. Тряпицы в нишах стремительно догорали, но этот огонь не был нужен Джуллит. Она могла сотворить пламя самой Бездны в любом месте, не поведя и глазом. Именно это она и делала сейчас. Чувствуя, как по венам растекаятся горячее пламя, как происходило всякий раз, когда она прибегала к этой инвокации, девушка смотрела на ростки фиолтевого огня, выбивающиеся из камня и жадно бросающиеся на тела. Только сейчас она подумала, что ее собственное пламя имело тот же цвет, что и ритуальное пламя Лолс. Едва ли это было простым совпадением. Ее силы были силами Лолс, а значит в происходящем не было ничего постыдного. Жертвы сгорали в Ее пламени, как сгорают благовония, которые жрицы сжигали в жаровнях перед церемониями. успокоенная этой мыслью, Джуллит смотрела на пляшущий в нише огонь, и не решалась первой нарушить молчание.
|
Видя, как Диврин снова падает на пол пещеры, едва успев подняться на ноги, Джуллит тихо зарычала от злости. Она отпаивала воина не для того, чтобы он снова пал! Девушкой владело только одно желание - растерзать проклятого жреца собственными руками. Он один стоял между наазирцами и победой. Кровь, кипящая от жара Бездны, из которого Джуллит щедрыми горстями черпала разрушительную силу, стучала в висках девушки, застилая взор. Сейчас она была гораздо больше демоном, чем дроу, и этот демон жаждал мучений врага.
В следующий миг, будто вторя желаниям Джуллит, из земли поднялась огромная фигура, шагнувшая в сторону жреца. Туман не позволял Джуллит видеть ни самого рилунтарца, ни того исполина, который возник в темноте. Она могла различить лишь неясные очертания, абрис огромной фигуры. Девушка завороженно смотрела на этого полупризрачного исполина, слыша скрежет камня о камень доносившийся при каждом движении создания. Затем раздался полный боли крик жреца, и Джуллит не смогла сдержать торжествующего смешка. Еретик поплатился за свою самоуверенность и гордыню. Откуда бы не появился каменный исполин, будь он хоть воплощением ярости Бездны, он убил отступника, и этого было более чем достаточно.
"Назад, надо перегруппироваться," - Мысленно проговорила Джуллит, обращаясь к Филрасу, - "Если маг еще здесь, его нужно добить. Ты чувствуешь его?"
Думая эти слова, девушка отступила, выбираясь из липкой паутины, которая не давала ей расправить крылья и взлететь.
- Сдавайся, мразь! - громко потребовала Джуллит, рассчитывая, что ее голос будет слышен по ту сторону пылающей в тумане паутины, - Сдавайся и я пощажу твою жизнь!
О том, что маг может ударить на голос, девушка не беспокоилась. Хотя колдун гримлоков преподал дроу унизительный урок, Джуллит была уверена, что слух зрячего мага не был настолько обострен, как у слепого уродца. К тому же между ними был туман, искажавший все звуки, и, в этом девушка не сомневалась, маг уже исчерпал все свои силы. В противном случае он бы ударил огненным шаром, когда наазирцы были в паутине. То, что страший маг не дорожил жизнями своих воинов, он успел продемонстрировать, когда послал под меч Диврина своего помощника, чтобы навязать эту схватку.
Джуллит стояла в рое мелких пауков, которые копошились на полу, взбирались вверх по ногам девушки, забираясь под одежду. Она чувствовала каждое прикосновение сотен мелких лапок, укусы, не доставлявшие ни боли, ни неудобства; с каждой секундой в груди Джуллит зарождался комок религиозного экстаза. Они оказались сильнее. Лолс была сильнее всех прочих богов, и отринувшим ее волю не было спасения. Только что наазирцы доказали это. Джуллит отчетливо поняла, что должна сделать, что должна была сделать уже давно.
Плавно взмахнув крыльями, чтобы не сильно тревожить пауков, Джуллит медленно поднялась в воздух и отлетела назад. В голове билась одна мысль - "лишь бы маг не сбежал, лишь бы не оказался рассудительным трусом."
|