Голосование за ходы

Мари смутно помнила, как они с Луи поднялись в комнату, так безумно хотелось спать. Постель показалась очень уютной и комфортной. Стараясь побыстрее согреться Мари теснее прижалась к мужу.

В сон она провалилась сразу же. Вначале он был пустым и серым, но потом окрасился в нежно-голубой. Прямо над кроватью раскинулось огромное пронзительно-синее небо, на котором солнечные лучи золотом рисовали картину - мазок за мазком, одна тонкая изящная линия за другой. Линии пресекались и переплетались, образовывая странные узоры, которые вспыхивали ярко и тут же гасли, что бы снова ярче загореться в другом месте. 

Картина становилась все четче. Обрадованная Мари без удивления увидела огромный циферблат на небе. А линии, в бешеном мельтешении путались, сплетаясь в изменчивые цифры. От цифре к цифре тянулись тонкие солнечные лучи. Сквозь изображения циферблата стали проступать очертания шестеренок - внутреннего механизма, отвечающего за работу всей конструкции. 
- Небесная механика ... - фраза всплыла в сознании.
И вдруг, шестеренки стали вращаться, то одна то другая цифра стали вспыхивать ярче, линии между ними натянулись... 
- Музыка, сейчас будет музыка, - сердце Мари затрепетало. Она, кажется, начала понимать цифры.
Ну, конечно же! Это же очевидно! Сейчас, вот только последний штрих...

Вдруг небо зашаталось, покрылось сетью трещин и с лазурного купала стали отваливаться целые куски. Гармония нарушилась.

 Мари проснулась в холодной поту и с колотящемся сердцем от того, что ее трясло. В голове ото сна остались только циферблат с перепутанными цифрами, "небесная механика" и мелодия. 

- Что стряслось, Луи, что за звук, ты о чем? О, Господи, и зажги свет - телефон в сумочке, а свечи и спички на камине. 

Сквозь пелену, застилавшую глаза, Агилия увидела, как напряглись руки орка, мышцы на них вздулись сытыми удавами, натягивая зеленую кожу, тонкий аромат стебля был нещадно перебит мощным запахом пота, ярости и силы, что волной покатил от пытающегося освободится гиганта. Как зачарованная она смотрела на эту борьбу металла и плоти. Казалось, что даже было слышно тонкий плач напряженной бронзы, что уже не в силах сдержать возрастающую ярость, пытающегося вырваться воина ... Где-то далеко жрец едва слышно шептал Слово, наполняя пространство божественной, но чужой и непонятной энергией, которая, однако, не давала страху вновь захватить разум и вселяла странную ... уверенность.

Тонко взвизгнув лопнул один браслет. 
Словно очнувшись Агилия быстро засунула еще влажный от троллевой слюны стебель, откусывая острыми зубами половину. Кисло-горький привкус навеял странные воспоминания из детства ...

... Поляна, словно драгоценность, в оправе из огромных деревьев, верхушки которых подпирают ярко-синий купол неба. Дети играют и собирают цветы в солнечных лучах. Сладкий и тягучий запах меда, дурманящий - клевера, мощный и выразительный - мяты. Тонкий перезвон колокольчиков, шепот листвы и журчание невидимого лесного ручья. Звонкий смех играющих детей и она ... прячущаяся за трухлявой валежиной в обществе мокриц и жирных короедов, доедающих мертвое дерево. А рядом, маленький кустик с цветами, напоминающими звезды и тонкими, подрагивающими бледно-зелеными листочками. На вкус сочные листочки оказались кисло-горькими. Но когда вечером она хвасталась матери своей находкой, та только взмахнула руками и громко охнула, даже не отругав, что маленькая Агилия снова подглядывала за сверстниками, сразу потянула ее к местной знахарке. Вот тогда-то она и услышала о разрыв-траве и ее колдовских свойствах ломать металлические запоры...

 Оставшийся в пальцах огрызок быстро приложила к браслету от кандалов на второй руке орка, изо всех сил надеясь, что сработает. Запоздало и немного вяло проползла мысль о том, что вначале нужно думать, а потом действовать. Почему бы остатком стебля не попробовать открыть отделяющий их от свободы замок? Но тут же поправила себя - не от свободы, а от стана драконидов. Так что уж лучше их негостеприимных хозяев ожидает сюрприз в виде свободного, если получится, зеленокожего воина, чем необдуманно выбежать в неизвестность. 

Загадочный человек, представившийся Альмоном,  жрецом неназванного бога, поклялся честью эльфу ... "Неужели кто-то еще верит в подобные клятвы ... или дает их искренне? Впрочем, это же жрец, а они все немного ... странные"