Йорунгильм
****
- Деда, Деда-а! – громкий детский возглас шквальным ветром ворвался в урасу. Да и прозвучал, наверное, на всю стоянку, потревожив всех тех, кто все еще отдыхал после тяжелой охоты.
Уставший старый гном, лежавший в этом время на лежанке и закутанный в шкуры, лишь устало хмыкнул в ответ. Может пронесет? Но не пронесло. Небольшого роста, но уже достаточно пузатый ребенок быстро добрался к нему и начал без задних мыслей тыкать пальцами под ребра, пытаясь разбудить своего деда.
- Ну чего тебе, Толмук? А? Ну почему тебе все неймется? Иди поиграй с остальными в охотников или в прятки, дай отдохнуть старым костям…
Старый Тугрим Гадючий Хвост, хотя другие гномы за глаза звали его укротителем сусликов, любил поспать, но еще больше он любил причитать по поводу и без.
- А расскажи историю про Хурика Громогласного!
- О-ох, внучек, ты ж уже слышал эту легенду сотни раз. Дай мне уже от нее хоть немного отдохнуть. Давай я тебе лучше расскажу сказку про спасение прекрасной Дзежзки из лап торнийев?
- Ну-у деда-а-а!
Старый гном лишь обреченно вздохнул и принялся рассказывать старую как мир историю о Хурике Громогласном, отце гномов, и его сыновей, давшим начало великой расе.
«Во времена, когда солнце только отделилось от земли, а воды отошли вдаль, из глины и пепла появился первый среди разумных – Хурик Громогласный. Гном, во всем своем величии. Высокий, аки гора, с бородой до колен, и руками способными свернуть и закрутить в узилище дикую реку. Но одиноко было Хурику, и в скитаниях по миру родил он троих сыновей себе. Старшим из них был Ротумир, сильный и выносливый. Вторым сыном был Керастад, отличавшийся терпеливостью и смирением. Младший же, Райлезрен, был непоседой страшной, еще практически с пеленок. Когда сыновья окрепли и повзрослели, пришло время дать им волю. Но что отдать каждому сыну, как решить кто достоин того или иного? Решил тогда Хурик, что все решит охота. Сказал он сыновьям своим, что от того, кто и что принесет, и будут зависеть его дары.
Ротумир, чтобы показать свою смелость и силу, принес шкуру медведя. Керастад, не желавший причинять вреда другим, привел отцу овечку. Райлезрен же, как самый непоседа, пошел в дальние земли, чтобы принести отцу дар особый, невиданный ранее. Ведь он достоин большего и лучшего. Ушел он на юг, в земли просторные и ровные. Не чета высоким горам, среди которых любил играть Ротумир и не похожих на холмы, среди которых часто спал Керастад. В землях этих, просторных и свободных, встретил он человека. Тот представился Торнумом, путешественником из юга. Делать было нечего, и доверчивый Райлезрен, пригласил его к своему костру и предложил разделить еду и кров. Ну и чего греха таить, рассказал попутчику о проблеме своей. О желании найти что-то особенное для отца. Тогда Торнум предложил пойти к морю и достать из него сокровище – перл прекрасный, да не простой, а говорящий. Поразмыслил Райлезрен и решил, что хорошая же идея! И пошли они вместе к морю. Три дня и четыре ночи провел в воде младший сын Хурика, прежде чем поймал короля мидий, как называл сам себя говорящий перл. Обрадовался гном, и радовался за него Торнум. После утомительной ловли пошли оба спать. А на утро, доверчивый Райлезрен, не обнаружил ни человека ни выловленного в море подарка. Злился и психовал сын Громогласного, но делать было нечего. Поймал он кроля и понес назад, к отцу.
Когда вернулся к домашнему очагу, то увидел, что отец лежит уже на погребальном костре. Ротумир лишь зло зыркнул на растерянного младшего брата с кроликом в руках, сплюнул и ушел. В свои излюбленные горы. Керастад, который вместе с братом провели обряд и отправили отца к небу, рассказал что тужил Хурик за младшим сыном и переживал из-за того, что того долго нету. Переживал, что в беду он попал. От туги этой заболел он, а так и не увидя сына отправился к звездам, чтобы оттуда смотреть за сыновьями.
Тогда поклялся Райлезрен, что не познает покоя, пока не найдет своего подарка отцу, и ушел на юг, к равнинам и морским пучинам. Найти треклятого человека, по имени тормун, отобрать украденное, да воздать почести отцу.
Много лет прошло з тех пор. Райлезрен родил Турэрдана и Бралексию. От них пошли Рудсима, Радогмунд, Детайба, Лиекин, Грумигус, Бельтаррен и другие. Так и появились на свет кланы низушников, кочующие по равнинам Тайгарда, землям Хурика Громаогласного, первого и великого властителя всей земли. И с тех пор не знают они покоя, ища себя среди этих равнин и не имея ничего кроме ненависти к людям с юга»
Когда Тугрим закончил свой рассказ, то его маленький внук уже спал, свернувшись калачиком костра. Гном лишь улыбнулся и потянулся, хрустнув своими старыми костями. Толмук любил эту историю и незачем ему было знать, что гномы холмов, а уж тем паче горные братья из далекого севера рассказывают совсем другие истории. Пока незачем. Слишком мал, чтобы рушить веру в праведность гномов, да злобность торнийцев…
****
Тем временем на юге, среди песчаных барханов и редких оазисов бродили торнийцы. Это племена перемещались от одного оазиса к другому, следуя за солнцем и сменой погоды. Доран Торрен был великим человеком, был он и великим торнийцем смотрящим вперед. От других эмиров отличался своими далеко идущими планами и намерениями. Он не видел преград, а видел цель. Великий народ и великие свершения. Почти такие же великие, как и бескрайняя пустыня. Для этого были отправлены шейхи, для этого ушли люди вперед, на новые земли. Открывать новые оазисы и расширять ареал владений солнечного народа. Но там, где есть великие планы, таятся и великие проблемы. Перестали приходить вести от дальних племен. Не возвращались посланцы к тамошним шейхам.
Пустыня безжалостна и не прощает ошибок. Она убивает без колебаний. А торнийцы едины с пустыней. Но не с Дораном Торреном, как показали события. Не всем оказались по душе его приказы. Кто-то забыл о них, как только увидел зеленые земли. А кто-то убил его послов, как только те заявились в их владения, считая последователей Дорана недостойными и нарушителями традиций… Разделился один великий на три разных осколка. На севере осели племена, не желавшие более стенаться по миру, видя плодородные и пригодные для жизни земли. На юге же царили шейхи, не признающие ничего иного, кроме святой пустыни и ее меняющихся дюн. Их жизнь была этой пустыней, по которой они без остановки кочевали. Лишь на западе был эмират, который объединил в себе обе крайности. Живущие в пустынях племена как и раньше отдавали свою жизнь и судьбу в руки солнца, тогда как проживающие на зеленых землях уже не срывались так часто с места на место, обживая пригодные земли и делая долгие стоянки. Между этими, казалось, двумя ипостасями одного народа, наладилось взаимодействие, ведь кочевники много охотились, а оседлые племена много рыбачили.
****
Бубны. Откуда взялись они на Атрее? Кто знает. Так же как никто не скажет откуда тут атрейцы. Кажется, что этот инструмент так же древен как и копье. Как первые люди. Как мир. Как война.
Бум. Бум. Бум.
Несколько человек ударяли в бубны, выбивая стройный ритм. Ритм, в котором тянулась полоса воинов, шорохтящих оружием, выкрикивающих ругательства и готовящихся убивать. Воздух греет, адреналин в крови подгоняет. Но нельзя. Нельзя быстрее. Есть бубен. И его удары.
Бум. Бум. Бум.
Сердце воина не знает страха, а разум сомнений.
Бум. Бум. Бум.
Рука крепко сжимает древко копья, рукоять ножа, или массивную дубину.
Бум. Бум. Бум.
Впереди виден враг. Их много. Они сильны.
Бум. Бум. Бум.
К вискам приливает кровь. Внтури все жжет от желания. Нужно выбрать цель.
Бум. Бум. Бум.
Две волны разных атрейцев сцепились в смертельной схватке. Стонут и сыплют проклятиями раненные. Падают в траву мертвые.
Бум. Бум. Бум.
Подходит еще одна волна. А за ней другая.
Бум. Бум. Бум.
Месиво из людских тел, крови и насилия. Страшно смотреть на все это. Но тут вершится история.
Бум. Бум. Бум.
Лязг сотен копий, крики сотен воинов, вонь сотен павших.
Бум. Бум. Бум.
****