100% Chuugakusei | ходы игроков | Эпоха I: Матерь Богов

Эллегий был, без сомнения, мирным городом. Совет Старейшин, самых мудрых и достойных людей (в теории, по крайней мере), тщательно следил, чтобы стража разнимала все возможные конфликты и решала их мирно. Столица Эллегийской Республика жила трудами охотников и рыбаков – эллегийцы были прирожденными охотниками и легко ориентировались в лесу, а ловля рыбы была естественной, ведь город стоял рядом с рекой. Он был прекрасно защищен, будучи основан на холме. Но, несмотря на обилие дичи, многие старейшины уже поговорили о том, что нужно исправить эту зависимость и у них были вполне конкретные идеи...

Жители Шиоланя были скупы на улыбки и какие-либо эмоции вообще в бытовое время. Из-за бедности гор, этот народ пристрастился к аскетизму и экономичности, предпочитая не тратить лишних ресурсов. Но вся эта напускная строгость спадала, когда они начинали обряды в своих вытесаных в скалах пещерах и естественных каморах: улыбки выползали на лицах, рисунки на стенах резко выделялись на сером камне, а по всей Республике наслаждались выступлениями выборных лидеров государства. И пусть большую часть времени они жили бедно и недоедали, моменты богослужения были сродни праздникам...

Династия Иканос не так давно утвердилась на престоле Аполя. Буквально несколько поколений назад во время очередной гражданской войны они похитили стада и рабов конкурентов, в одночасье став самым богатым и могущественным кланом, после чего банально купили солдат соперников. До сих пор им как-то удавалось удерживать власть, но стада других рабовладельцев тучней, а рабы – здоровей. Конечно же, нужно бить на опережение, но это наверняка сломает иллюзорный баланс сил. Интриги двора не прекращаются ни на минуту. Сможет ли Царство Иканосов выжить?..

В Нуатуле не было таких проблем, ведь каждый царь знал – пока его рука сильна, он убьет любого посягнувшего на трон. Гражданская война не грозила Кхатцарауикаталю – ведь она шла в нем на протяжении столетий. Впрочем, большая часть мирного населения и подумать не могла бросить вызов кому-нибудь, чтобы улучшить свое социальное положение. Воины всех мастей специально объединялись в различные братства, чтобы не дать какому-нибудь одиночке натренироваться и стать богаче и влиятельнее. Состав этих группировок не был постоянен – каждый мечтал забраться повыше и их руководство стабильно менялось каждое поколение. Впрочем, благодаря этому население города росло медленно и еды хватало на всех, с учетом постоянной гибели не-воинов от болезней, различных зверей и растений.

  Кавайя сверкала улыбкой до ушей, перемазанная краской с ног до головы. Цвета сочетающиеся на маленькой цветастой богине не могли быть перечислены даже другими искушёнными знаниями богами, реши они заморочиться такой бесполезной работёнкой как счёт бесконечного количества спектров которыми оперирует божество рисования даже не замечая запредельной сложности этого занятия. Проблески изначальной маны, кровь абсолютного бога войны, эссенция начала времён, ихор конца цикла... самые безумные и не сочетаемые краски ложились на полотно творения Кавайи, запечатлевающей сейчас облик тройки богов, делящих с ней очередную песочницу, парящую в пустоте. Более агрессивные и яркие краски в причудливой мешанине олицетворяли Кхараката, буквально пытающего укусить своего иллюстратора через полотно, хаотично и безостановочно расползаясь по бесконечному холсту Кавайи. А-прогрессор собирал себя из кусочков и капелек, будто случайно густым градом пролившимся повсюду, куда только падал взгляд. Онгаку была одновременно всюду, своими оттенками и призматическими отражениями собирая из картины единое целое, излучающее симфонию из бесчисленного количества инструментов, озаряющих небольшое пустотное королевство Кавайи всеми видами музыки, испускаемой из портрета. Очередной шедевр добавился к бесконечной галерее одной из могущественнейших существ ближайших реальностей и измерений.

  И Кавайя обратила своё влияние вниз, на небольшой мирок, жители которого уже уловили её присутствие, протянув ниточку веры слабеньким потоком собственных эмоций, выделяющихся на полотне мироздания. Через гигантский витраж светлый мир наблюдался красочной мешаниной оттенков и слоёв, в совокупности образующих уникальный и неповторимый рисунок, к которому собираются бережно или не очень прикоснуться избранные четыре художника. И первый мазок венчающий начало ещё одного великолепия, нанесла никто иная как Кавайя. Скудный кусочек холста занятый её частью рисунка озарился ярчайшим следом, раз и навсегда изменяющим людей, вместе с величайшим подарком, что маленькая богиня преподнесла своим подопечным. Каждый из них заслуживает уметь рисовать своё собственное видение мира. И пусть даже сам мир не устоит перед настоящим творением.

   Иканос - прекрасная земля, полная жизни и процветания, с многочисленным населением и обильными, тучными стадами животных, понукаемых крепкими пастухами. Иканос - ужасная земля, где процветает рабство, братоубийственные войны и набеги, а мастерство интриганства оттачивалось наравне умением ударить в спину первым. Иканос - необычная земля, ведь только в ней столь обширный клубок противоречий может процветать, не смотря ни на что. Прогрессору нравилась эта страна и люди, её населяющие - это хорошая форма для всех его задумок.

   Однако все таки надо сначала их все же облагородить, ибо кочевники, пусть даже и живущие в городе - не самый лучший старт. Привязать их к земле означало убить их вольный дух, сгубить великолепную заготовку...но только если делать это буквально, даруя им всяческие технологии, что глупо. Подачки могут убить разум, заставляя жить его в лености и неге. Но вот дать им полноценную связь с землёй - духовную, способную стереть горы и провести реки - означало дать им силу Творца..по крайней мере каплю их сил. Прогрессор по старой привычке щёлкнул пальцами (старые условности мира закрепляются в сознании на удивление быстро) и принялся за дело.

В небесных залах тихо начинала свою песнь скрипка. Мягко зажурчала со струн река, шелестом увлекая мелкие камешки с берегов. Следом подключилась виолончель, перехватывая мелодию и углубляя дно, пока скрипка улетала с облаками в небо, оставив воду на старшего собрата. Загудели и другие струнные, зазвучал оркестр, зашуршавши песком пустынь, гремя стройным рокотом каменных гор, скрипя ветвями деревьев, воспевая хором тысяч птиц... Плелась песнь природы.
Но где же дирижёр? Сегодня её нет в своей обители, и мир играет свою, уникальную мелодию, меняющуюся день от о дня.

Онгаку солнечным лучом скользила меж людьми, слушая разгорающуюся с рассветом суету пока ещё небольшого города.
Вот распахнулись двери лавки, показался улыбающийся хозяин. А вот идёт патруль стражи, немного сонный, но с каждым домом всё бодрее и свежее - девушки тоже выходят на улицы, и парням (да и мужчинам тоже) хочется покрасоваться. Да и девушки не зря выходят с первыми лучами - работы много, сама себя она не сделает, пока мужчины идут на промысел в лес и к реке.
Улыбается богиня, скачет от одного человека к другому, подталкивает.
И парень улыбается девушке, пока та смущённо краснеет; катится неосторожно толкнутое локтём яблоко с прилавка да в руки парнишки; шутят охотники, беззлобно припоминая друг другу разные курьёзы; улыбается старик, вышедший на свою небольшую дорогу ведущую к площадке мальчишек - те уговорили старшего порассказывать истории с охоты. Да искрятся в глазах окружающих ноты веселья.
Пусть не видят, не слышат, а чувствуют глубоко внутри, кто к ним пришёл в гости. И души поют, вступая в многоголосый хор, разрастающийся по городу. И смеётся богиня, поёт вместе с ними, вплетая свой голос незаметными нитями меж ними. Они услышат. Не все взрослые, но дети... О, дети всегда слышат больше, чем "мудрые" взрослые.

Но и эта песня не длится долго - нельзя тянуть смертные души на ноты богов. И танцует богиня в лес, дальше, солнечным зайчиком, каплей росы, шелестом ветра сплетая флейту природы вокруг охотников.
Вот поют птицы - было им здесь опасно, но уже хорошо.
Шепчет трава - примяли её, но уже разогнулась почти.
Журчит ручей - новую ямку получил на пути.
Смотрят охотники. Понимают, читают знаки леса. Но не слышат его песни, не слушают.
Усмехнулась богиня, взяла в руки скрипку....

В небесах закрутилось облачко, темнея. Ещё одно. И ещё. Собрались водно большое, зашумели недовольно. Громыхнуло внутри. Ещё раз.
И закружилась мелодия.
Дождь скоро начнётся. Но не слушают охотники, и дождя не увидят во время. Будут слушать.


Отложила скрипку, да задумалась Онгаку. А что же соседи?
Миг, и стоит она посреди града чужого. Здесь дробно звучал яркий, полыхающий во все стороны огонь эмоций. Жестокий, но мягкий. Агрессивный, но способный к милосердию. Нетерпимый, но готовый идти на уступки. Сильный, но местами крайне слабый. Настоящий... Каприз.

Другой же город плёл свою песнь, шелестя за спиной кинжалом, холодной змеёй скользя к сердцу, инеем обхватывая виски и возжигая сердце гордыней.
Но над этим воля была другая. Тонкими нитями флейты спускалась она к разумам людей, шептала им, пела каждому своё, толкая на что то, угодное хозяину этих стальных мелодий, что ныне пускали медные корни струн в глубину земли, уже начиная желать робкие аккорды.

И последний город, где царила пусть и не радость пока, но оплеталось феерией оркестра, брызжущего клубками многоцветных эмоций, готовыми вырваться на свободу, лишь только дай им повод.
И новые мелодии уже набирали мощь, пусть пока и нестройно, но вступали одна за другой в формирующийся хор, по своему прекрасный.

Вновь улыбнулась Онгаку, и рассыпалась искрами.
А в небесных чертогах скрипка завершила песнь.

Тварь висела нигде. Это было странное место - открытое ничто, в которое затягивалось всё. Не было трона, не было прекрасного дворца, слуг и прислужников. Возможно они были, так давно, что этого вовсе никогда не было, и теперь от них осталась лишь пыль на задворках сознания существа, которая кружилась в вечном танце. Здесь не было ничего кроме бесконечной тьмы и огромного её обитателя. Сторонний наблюдатель, загляни он сюда чудом, или с разрешения хозяина, постоянно ловил бы себя на мысли - то ли он становится меньше и меньше, с каждой долей мгновения становясь все более ничтожным в сравнении с Первозданностью. Или же сам обитатель этого места в каждый отрезок времени рос, становился больше, разрастался во все стороны, занимая всё предложенное ему пространство. Удивительно, но оно не кончалось, и словно услужливая помощница предоставляла все новые места для нахождения в ничто.

Единственным источником света здесь был диск аккреции - настолько большой, что казалось он может поглащать не галактики, но локальные сверхскопления. Он мерно вращался с тихим гулом, расположенный прямо между челюстей, которыми наверно можно глотать вселенные, даже не ощущая этого. Они едва заметно подрагивали, словно их хозяину снились не очень приятные сны. Не так важно, что незначительное их движение больше, чем бесчиленные существа смогут пройти за бесчисленные времена, ведь они не закроются ни на чем, или на ни ком.

Пока не закроются.

Слабее лишь светился поток вещества, который был почти незаметен не фоне тьмы ничего и диска аккреции - огромный поток, способный покрыть то, что ни один разум смертного не способен воспринять. Бесконечность времени он тек внутрь Существа, и бесконечность оно росло. Подлети наблюдатель ближе, он был увидел там и останки цивилизаций, и величайшие корабли различных эпох. Тела бесчисленных форм жизни, наследие эонов с момента первой вспышки, сама первая вспышка возможно? Все это теряло смысл, становясь частью большего. Самому наблюдателю стоило бы быть осторожнее, глядя на это. Не всякий разум даже высших существ способен понять масштабы происходящего, не говоря о разуме шамана из племен южного материка очередного мира.

Но этот Наблюдатель был особым. Его допустили, ему открыли путь - и он мог увидеть сны Существа. В своих мерных движениях, оно находилось в постоянном несуществовании, лишь слабо реагируя на внешние раздражители. Его жизнь там, во сне, где Оно проживает миллиарды жизней и событий. Миллиарды войн, падения и становления империй, мирриады жизней, положенных на алтарь Всего. Достигни Всего, и стань Частью Всего. Потеряй всё, и останься ничем, что пожрут остальные. Это цикл вечности, в конце которого ждет Пробуждение ото сна, и разрушение всего, что есть вокруг. Будет ли что-то новое? Близко ли Пробужение? Оно так далеко, что его никогда не будет, столь невероятно, что оно никогда не случится. И пока что, Наблюдатель лишь видит деталь сна, малейший проблеск сознания в задворках вечного Пожирания и Роста. Он где там, видит себя самого, в окружении лесов и гордых воинов. Он видит рождение Детей Существа, его далеких отражений, настолько мелких и незначительных для бытия, что они никогда не существовали. Как и сам Наблюдатель, существующий лишь потому, что он стал частью Сна. И сам же Наблюдатель видит, как невероятно малая толика силы в каждом открывается всем, осталось лишь взять её у тех кто окажется слаб, и сделать своей. Все в руках смертных.

Сон шамана кончается, и он возвращается в реальность.

Сон Кха`Ра`Ката окончится, но... не сегодня. Опять не сегодня.

В Шиолане праздник. Дары Богини были настоящим чудом. В честь этого они впервые позволили себе выделить целый день на празднования. Смех, улыбки, радость и яркие краски. Но уже наследующий день в городе были лишь серые скалы. И на следующий. И целый год до праздника шла скучная жизнь, несмотря на то, что амбары ломились от запасов, а экономия (по крайней мере, настолько фанатичная) уже была необязательна, но для чжунцев это стало частью веры. Что касается магии... Каждый мог научиться использовать её, однако настоящее мастерство требовало ярких эмоций и таланта. Магическая школа Шиоланя была организована в лучших традициях искусства – каждый Мастер выбирал себе Ученика и передавал ему все знания. Это быстро вошло в традицию и легко было принято гражданами Республики, как и то, что теперь для возможности избрания на руководящие посты необходимо быть Мастером Искусства Запечатления.

Магия земли также не требовала какого-то дара, а всего лишь обучения и понимания тверди. И, разумеется, всегда находились самородки, которые обучались сами. Это привело к целому восстанию рабов, возглавляемых магами земли. Разумеется, безжалостно подавленным – однако это событие серьезно поменяло расклад сил. Династия Иканосов укрепилась и запретила колдовать всем, не имеющим особого личного медальона. Рабам же запретили даже обучаться магии и за колдовство казнили сразу на месте. Для упрощения контроля была создано единое учебное заведение, которое принадлежало династии Иканосов. Теперь влиятельные рабовладельцы соревновались за места в Академии, а не власть – потому что именно царь решал, кого принять, а кого нет. От магов зависило богатство и боевая мощь и цари должны были внимательно смотреть, чтобы сохранялся баланс сил.

Возможность слышать стала счастьем и, одновременно, проклятьем для эллегийцев. У Эллегия были определенные проблемы с пропитанием и Совет решился на тяжелое действие – вырубка деревьев под посевы. И тогда они услышали рвущуюся, дикую, хаотичную музыку. Словно кто-то в припадке рвет струны и заставляет саму реальность страдать. Такова цена за то, чтобы причинить боль. После этого никто из эллегийцев в здравом уме даже не подумает устроить массовую вырубку лесов или охоту: это слишком страшная боль, слишком чуждые миру звуки. Хрустальный сад окончательно поставил точку в вопросе "допустим мы ли убийства и разрушения". В нем куда проще воспринимать мир и массовые убийства в нем чувствуются еще больней...

На южном континент, в далеких джунглях, о которых не знали даже в Нуатуле, произошло нечто. В один момент из ниоткуда начали появляться различные твари. Они убивали. Даже самые опасные хищники были неспособны противостоять тем, кто практически мгновенно адаптируется к любой ситуации и способен за несколько минут полностью поменять свой внешний вид и способности. В Кхатцарауикатале же все стало... Спокойно. Ведь поражение приведет не просто к какой-то смерти. Вероятнее всего, ты до конца жизни будешь служить своему победителю. Или победителю победителя. Такова мощь Эссенции Силы. И главная проблема – лишь немногие одаренные могли извлекать силу, в результате чего их начали тихо ненавидеть, а магические династии все реже принимают кого-то со стороны, дабы никто не разбавил "сильную кровь". В будущем это приведет к проблемам, но пока что это дало определенную стабильность. В высших эшелонах. В низах воины продолжаются сражаться друг с другом ради статуса...

   Прогрессор определённо был доволен своими подопечными, их развитием. Это змеиное кубло, что свило гнездо в столице государство постоянно изобретало новые способы подсидеть ближнего своего. И хотя в процессе терялость некое количество довольно интересных личностей, все же положительный прирост был больше. А вот от магов он ожидал большего, правда. Хотя...власть феодала, точнее рабовладельца, сейчас все, поэтому все придёт в норму - со временем. Так что пора заниматься новыми вещами.

   И если насчёт нового чуда сущность думала не особо долго, то с другим воздействием пришлось долго определяться. Чем же помочь своим подопечным, как их хоть чуть-чуть посильнее цивилизовать? Хм..любую цивилизацию всегда сдерживает производство продуктов питания. Больше еды - больше людей - больше цивилизация - больше земли, и так далее. А раз так, то следует дать им возможность научиться получать продукты, используя доступные магические силы. Все таки соха - великое изобретение. Главное, чтобы животные не выжрали все подчистую..

Происходящее заслуживало некую толику интереса Кха'Ра'Ката. Его голова едва заметно двинулась из стороны в сторону, что видимо означало или удовлетворение, или что-то другое, неведомое. Какой-то из участков его Сна в данный момент все больше начинал быть занятым мелкими смертными в далеком безымянном мире. Они пошли интересным путем. Стоит добавить чуть больше интереса к их существованию.

Поэтому, едва заметное шевеление титанической лапой ознаменовало появление во влажных джунглях новых существ. На этот раз... да, они были монстрами в понимании тех, кто привык пасти оленей или коров. Возможно, все что творил Кха'Ра'Кат, было обречено нести этот знак. Было ли этой проблемой? Сомнительно.

  Яркая картинка обзаводилась первыми мазками художников и первыми же пролитыми чернилами на часть полотна менее искушённых иллюстраторов, играющихся со своими цветами. Не везде песочница реагировала так как хотелось другим богам, да и не у всех была достаточно твёрдая рука, не дрожащая в критически важных моментах. Кому-то не хватало техники, у кого-то хромало воображение или понимание чего они хотят добиться от своих игрушек, но это всё было совсем не важно. Что было важнее всего – они все удовлетворяли своё бесконечное желание творить, в какой бы вид созидание не трансформировалось: яркое и недолгое пожирающее всё вокруг, или плавно разгорающееся пламя прекрасного, ещё только собирающегося сделать свой вклад в краски этого мира.

  Кавайя удовлетворённо смотрела на периодически загорающиеся огоньки своих подопечных. Начальный набросок гармонично лёг на зарисовку и в голове у маленькой богини уже пролетали бесчисленные вариации того во что могут превратиться скромные жители Чжуо. Крошечные парящие фигурки в небесах. Или не менее крошечные мальки бороздящие глубины океана. Копошащиеся точечки в своих высящихся в небеса муравейниках. Или закопавшиеся в глубины недр ищущие сокровища. Вариации бесконечным потоком взвешиваясь и проверялись на эстетику возможного результата, в конце-концов выбираясь просто по случайному капризу вдохновения. В этот раз в надуманном соревновании внутреннего воображения победили покорители небес. Маленькими шажками будут те стремиться ввысь, покоряя новые и новые высоты.

  Богиня сосредоточенно высунула язык, дорисовывая пластилиновым фигуркам человеческой основы красивые пернатые крылья. Пусть они и не смогут пока полноценно летать, но это даст им время привыкнуть к ощущению ветра на своих новых перьях. Полёт – отличный источник эмоций, свежим ветерком проносящимся по угрюмому и серьёзному обществу. Первый шажок к небу. И к прекрасному.

Богиня с интересом смотрела на результат своего влияния, поглаживая пальчиками древко своего сегодняшнего инструмента.
Не всё шло как задумывалось, но всё шло как надо. Ведь они теперь слышат. Они учатся понимать. Выбирают свои тона, которым следуют. Но...

Богиня поднесла флейту к губам, глубоко вздохнула...

В небе громыхнуло. Упали первые капли, волнуя гладь реки, забарабанили по крышам, заиграли свою мелодию в Хрустальном Лесу, перекатываясь по стволам, растекаясь холодными пятнами по шее не успевших вернутся в свои дома людям.
Гроза, а дождь тёплый. Слышно, как он поёт свою весёлую мелодию. Но нельзя же её слушать всё время? Руки просят работы. И просят не только у охотников, запертых в лесных сторожках, но и у мужчин, у девушек, у детей, запертых в домах.
Одним старикам хорошо - собирают вокруг себя поколение помладше, да говорят, делятся премудростью. Потом и взрослые тоже, опыт детям передают, учат... Хорошее дело, правильное.

А в лесу, на краю границ, сплетались из павших веток и листьев гнёзда в корнях. Даже не гнёзда, а норки. Или нора, как посмотреть. А в ней яйца. И не одно на гнездо.
Треск, и вот уже новый житель пришёл в мир.
Слух отменный, когти острые, зрение вострое... Не птица, не зверь.

Опустила флейту богиня, прищурилась весело, да вскинула к плечу смычок. Время новой мелодии.

Ситуация в царстве Иканосов очень сложная. Чудо А-Прогрессора стало предметом ожесточенных споров. Тот, кто контролирует "Сердце земли", способен противостоять даже царю. Ну а если оно попадет в руки к правящей династии... Это окончательно утвердит их господство. Пока что было заключено соглашение раз в год пускать к Сердцу одного представителя от каждой династии, но долго ли продлится этот хрупкий мир? Кроме того, жители Аполя освоили плодороные земли в самом сердце степей, тем самым подорвав власть рабовладельческо-скотоводческих кланов.

Появление новых тварей в лесах и реках жители Кхатцарауикаталя восприняли с стоическим равнодушием. Появилось целых два братства – Речные Всадники и Укротители Стиллогонов, которые специализировались на разведении и подчинении речных коней и стиллогонов соответственно. Пока успехов не было, но они пытались и, вполне вероятно, скоро им это удастся сделать. А появления Ловца Мошкары (прозванного не-воинами Кровавым Древом) стало своего рода вызовом для обладателей Эссенции Силы. И вкусным завтраком для одной из частей Ловца. Хотя иногда они выживали и приносили "Кровь Бога"... И, кажется, они начали поклоняться Ловцу как воплощению Кха'Ра'Ката.

Крылья стали еще одним проявлением чуда для шиоланьцев – и горем для нескольких семей, чьи отпрыски не возобладали с эмоциями и попытались взлетить с горного утеса. Да, крылья позволяли летать несколько минут, но они не были приспособлены для этого. Люди, отправившиеся в свой первый полет, не расчитали выносливость и упали в пропасть, разбившись о скалы. Это привело к тому, что проявления чувств стали еще строже контролировать, ведь никто не хочет повторения такой трагедии. Школы Мастеров, фактически, уничтожили демократию. Все Ученики были обязаны поддерживать своего Мастера, в результате чего те старались принять как можно больше Учеников и обучить их как можно качественнее. И, разумеется, почти все Школы в обязательном порядке обучали магии рисования: даже тех, кто не хотел. Некоторые из них даже возненавидели её...

Не совсем ясно, в чью голову пришла светлая идея объявить о том, что "старшее поколение семьи должно обучать младшее". Вообще говоря, это и раньше практиковали, так что соответствующий закон просто закрепил сложившуюся традицию. Теперь во взрослую жизнь дети вступали еще более подготовленные. Конечно, иногда дети не продолжали семейное дело и даже находили взрослого, который хотел их обучить, но случалось это крайне редко. Что касается совомедведей, то они быстро стали друзьями эллегийцев благодаря мирному характеру последних и тому, что они слышали настроение зверей. Забавный факт: некоторые совомедведи копируют поведение людей и иногда их можно научить говорить слова.

   Сущность была опечалена сложившимся развитием событий, ведь вместо того, чтобы полноценно использовать его дар и быть сильными вместе, люди решили погрузится в успокаивающее болото бездействия и равенства, лишь бы не усилить своих соперников. Они забыли, что природа и земля не терпит лености, а это значит то, что их пора встряхнуть - болезненный урок о необходимости использовать все доступные ресурсы и возможности, чтобы усиливать себя, государство - а в конечном итоге и бога.

   Но это было лишь лёгким толчком в развитии, не более. Пора было изменить это застоявшееся общество, которое как обезьяны в клетке тянули всех тех, кто хочет выделится, обратно к ним, в успокаивающее невежество. Не хотят идти к прогрессу по собственной воле - значит найдутся те, кого даже заставлять не придётся, ибо амбиции дают лучшие всходы среди достойнейших.

   - Победителей не судят, не так ли? Вот и возьмите победу у тех, кто не хочет наслаждаться её дарами.

Онгаку задорно улыбалась, глядя на своих подопечных, вместе с ними радуясь их успехам, каждый из которых лёгким нажатием клавиш вступал в стройную мелодию мира, переплетаясь со звучанием народов других богов.
Но.. Их можно и подталкивать далее.
Конечно, богиня не особо желала торопить людей, но... Некоторые вещи они познают нескоро, но пригодится это может уже сейчас. Хотя... Задумка ныне была не особо полезной, но возможно после это сыграет свою роль.

Богиня задумчиво приложила пальчик к губам и чуть склонила голову к левому плечу.
Что бы такого сделать?
Ответ был найден едва ли не мгновенно.
Прищурилась хитро Онгаку, хлопнула в ладоши и раскрутилась на месте.

Хлопок в ладоши, ещё один, и уже под сводами неба звучит новая песня:
- Za'u oe fru iknimaya nìftxavang ting mikyun, ting nari
Tompayä kato, tsawkeyä kato sì'ekong te'lanä oeru teya si!
Вступили ударные, зазвучал повтор куплета,
- Za'u oe fru iknimaya nìftxavang ting mikyun, ting nari
Tompayä kato, tsawkeyä kato sì'ekong te'lanä oeru teya si!
Повторила его ещё дважды под подключившиеся свирели. Застучали каблуки о звонкое облако, выбивая дробь танца, разгулялся ветер, завихрился стягивая облака.
- I found a life inside me
I want to let it go
Keep shining right beside me
Follow where I go
So when the thunder comes and
The storm becomes the night
I'll guide you through the lightnin'
Stay close by my side

Za'u oe fru iknimaya nìftxavang ting mikyun, ting nari
Tompayä kato, tsawkeyä kato sì'ekong te'lanä oeru teya si
Za'u oe fru iknimaya nìftxavang ting mikyun, ting nari
Tompayä kato, tsawkeyä kato sì'ekong te'lanä oeru teya si!

I found a life inside me
I want to let it go
Keep shining right beside me
Follow where I go
So when the thunder comes and
The storm becomes the night
I'll guide you through the lightnin'
Stay close by my side

Up in the clouds I found my voice
Up past the shouts and broken noise
So don't let me fall
Where I don't belong
I can't go back
And lose it all

Пока звучала песгя, всё больше облаков скручивались в тугую тучу, уже не синею, но безпросветно чёрную. Туча дрогнула, раз, другой, и собралась в единую чёрную каплю, зависшую над выбранным богиней месту.
Посдедняя нота - и капля упала вниз, прямо сквозь гору, оставляя за собой тонкий ручеёк капель, россыпью прячущихся в горе.
А глубоко внутри, формировался малый каскад пещер, одной богине понятной лабиринтом выстраиваясь вокруг малой. Вспыхнули камушки-подарки, разошлась капля, став озером, протянулся ход к выходу из горы, сформировав пещеру-вход под маленьким выступом в основании... Будет как внутрь зайти...

  Поблизости с галереей играла задорная музыка, которую каким-то немыслимым образом передавала палитра цветов, оставленных Кавайей для контраста с обычной пустотой, обычно заменяемой цветами. Такая похожая и в то же время такая непохожая на неё богиня музыки и гармонии совсем недавно заглянула на огонёк, оставив на части полотна богини рисования свой маленький подарок, спящей жемчужиной украсившей будущую композицию творящих цвета. Центр мира почти как драгоценная корона сверкала украшениями божественной воли, только начиная расцветать цветком утренней зари заливающей всё до горизонта лучиками солнца. Любимая аватара девчонки по-смешному сосредоточенно вырисовывала цифровым пером зарисовку чего-то большого и раскидистого, устроившегося на вершине одной из самых высоченных гор континента упрямых и самобытных подопечных цветастой. Если бы кому-то достаточно могущественному было делать настолько нечего, что он решил бы по-наблюдать за метафизической формой Кавайи, ему сразу бы бросился в глаза предельно увлечённый вид девчонки. Новое полотно всегда увлекало за собой без остатка.

Довольно неожиданно, но Кха'Ра'Кат пошевелился чуть сильнее, чем обычно. Его связь с участком Сна росла, как это обычно бывает. Те миры, что уже были обречены и погибали, теряли связь, по разным причинам. Быть может падение веры в него, быть может уничтожение его созданиями или же окончательная победа Культов Пожирания (названия разнились, суть - нет). Поэтому его "сознание" можно было описать как постоянный цикл смены участков внимания на миры, с прямой зависимостью от того насколько увлекало Пожирателя происходящее. Растет одна связь, разрывается другая. Но впрочем, не об этом.

Шевеление было совершенно не случайным - яркая вспышка разрезает небосвод, и недалеко от владений смертных созданий падает нечто. В этом Нечто хватит злобы на уничтожение десятка миров, но Кха'Ра'Кату хватает едва уловимого усилия воли, что бы напомнить злобе её место. И пришедшие сюда смертные увидят удивительную картину, которая пожалуй не многим придет в голову - а именно бездну костей, костей титанических и огромных, пыщащих жизнью в них, но жизнью неспособной жить где-то еще, кроме как в руке смертного. Такова была участь существ, которые некогда звали себя "Титаны", и в бесконечно долгой истории Всепожирателя стали его противниками. Пожранные в конечном итоге, но не погибшие в полном смысле слова, они стали вечными пленниками цикла поглощения и роста, а их бренные останки служили поощрением и извращением сути созидания и творчества, коим они когда-то занимались. Теперь они становились инструментами, чьей единственной целью было копить силы и опыт в службе детям своего тирана.

Вместе с этим даром, мысли видных мастеров Империи посетило новое откровение, тесно связанное не только с миром вокруг них, но и новым даром. Им было знакомо железо, но если бы их божество умело смеяться, то рассмеялось бы. Железо было неплохим, но лишь бесконечно бесполезным материалом. Настоящий материал - в мире вокруг, во всем живом. Нужно лишь понять как использовать Эссенцию Силы и материалы, и родится новое средство войны и покорения, настоящие орудия убийства и подчинения.

Выставить ногу вперед, сродниться с землей, почувствовать её мощь... Поднять стопу, ударить. Перед магом из тверди вырвался камень. Резкий удар ладонью – и снаряд превращает в кровавую кашу солдат гвардии Иканосов. Внезапно, трещина прошла под ногами. Брюнет в свободной робе вовремя среагировал и из стенок обрыва резко вырвались уступы, на который он встал. Перевел взгляд наверх. Да. Вдалеке на скале (которой там раньше не было) стоял один из Посвященных. Зеленая повязка на глазах сведетльствовала о силе врага. "Нужно отступать", – понял выпускник Академии. Против него нужна как минимум пятерка опытных магов...

Война в Царстве Иканосов была не очень долгой. Достаточной для крови, жертв и разрушений, но недостаточной для гибели цивилизации. В конечно итоге, Иканосов свергли и убили всех носителей царской крови. Новой формой правления стала достаточно жесткая структура, где каждый знал свое место... Но старался забраться повыше. Верховной властью в Аполе стал Совет из наиболее влиятельных рабовладельцев (каждый из которых создал свою гильдию, которая является его маленьким королевством) и ректор Академии. Верхушка общества – главы гильдий. Чуть ниже их – маги. Середина общества – члены гильдий. Свободные граждане имеют еще меньше свобод. И, наконец, ниже только рабы. Разумеется, запрет на самостоятельное изучение магии и изучение магии рабами сохранился – правда, теперь списки составляет Совет из членов своих гильдий.

У Эллегийцев возникла... Проблема с селекцией. Несмотря на положительные первоначальные результаты, эллегийцы быстро заметили, что у новых видов начинает проявляться странное звучание. Странное, непонятное и диссонирующее с природой. Это привело к тому, что селекция, как таковая, прекратилась через несколько поколений – потому что специализация на чем-то одном заставляла звук животных и растений выбиваться из окружающие природы. Следовательно, это было неправильно. Впрочем, определенный эффект был получен: рождаемость скота выросла, поголовье стало здоровей; псы стали более чуткими и резвыми. Совомедведей выводить никто не пытался. Что касается сотворенных Онгаку Залов гармонии, то их нашли разведчики и Шиоланя и... Не смогли пройти даже первое испытание. Не умея слышать, они не могли услышать гармонию в себе.

Южнее пещер из ниоткуда появилась прекрасная Долина Чудес, которую некоторые из Мастеров окрестили "Чуйской" ("цветастая" с древнечжусского). Она мгновенно завоевала популярность, но Мастера помнили каноны веры. Результат – они выделили еще один день в году на обязательное паломничество в Долину Чудес. Творить в этом месте было невероятно проще и даже покинув её сохранялось вдохновение. Благодаря тому, что теперь они могли полноценно летать (что многие безусловно восприняли как одобрении Богини их попытке полностью взять под контроль чувства), проблем в безопасном переходе не было. Но Долина была... Слишком прекрасной. После нескольких смертей от голода и обезвоживания, было запрещено посещать это прекрасное место в иное время года и, разумеется, оставаться тут. Не все справлялись – иные по возвращению превращались в кукол, что лишь жаждали вернуться в место своего наивысшего душевного подъема.

Кости титана и эссенциальная ковка появились в одно время и, разумеется, идеально дополняли друг друга – что привело к тому, что из других материалов кузнецы предпочитали не творить. Броня и оружие стали... Живыми. Они вместе с носителем впитывали часть силы и росли. Конечно, побочным эффектом стало то, что со временем люди и творения начали срастаться, становясь многократно сильнее, но... Они превращались в живое оружие. Медленно его покидали любые потребности, кроме жажды убивать... И грянул гром. Первый сошедший с ума был с трудом умерщвлен сильнейшими воинами Династий, когда тот начал бессмысленную бойню. Император и главы Династий не знали, что делать – но их выручила природа. Омут рождения начал распространяться, словно опухоль. Как только обладатель брони из костей титана начал подходить к безумию – его отправляли в "Проклятые джунгли" и оставляли там. Вестей от них не было. Собственно, прогрессирующее безумие и стало причиной, по которой отныне "Скелеты Демона" начали давать ли немногим избранным. Тем, кто способен сопротивляться жажде крови. И именно поэтому старые "Воины-демоны" предпочитаю вовсе не выходить на поле боя, дабы не сорваться.

Сегодня ночью многие жители Империи были уверены, что настал локальный конец света. Гром, молнии, ветер ревущий в кронах деревьев. Все они уже знали, что недалеко, совсем недалеко от их границ неведомые миру чудовища угрожали всей Империи. Возможно, жрецы и шаманы даже уже увидели чьей щедрой рукой были рассыпаны эти твари, но сегодня они явно ощущали гнев самого Кха'Ра'Ката. Его эмоции было трудно понять, настолько было все смешенным. Но сегодня он не гневался - он смеялся, и его смех порождал локальную климатическую катастрофу. Близилась Бойня, Бойня которая войдет в историю Империи Наутуля, или похоронит её на веки на пыльных книгах истории. Это не имело разницы, любой исход был приемлемым, потому что сильные выживут, слабые погибнут. Он вложил достаточно в этих людей, что бы они были готовы пройти свою первую проверку... первую из многих. И пусть другие людишки скорее всего не придут, потому что их божки бояться за свою паству, укрывая от их незвгод и бед, это не играет роли. Если кончаться одни, оказавшись слабыми, он найдет новых.

Сегодня утром, после этой бури, все жители Империи проснуться с огнём в сердце и решимостью в умах.

Грядёт Великая Бойня.

   Бог стоял на вершине свежего холма, ещё не успевшего покрыться травами, хотя везде были видны попытки их высаживания - как будто кто-то хотел поскорее придать ему самый обычный вид одного из изысков земли. И лишь избранные знали, что в этом месте нашёл упокоение последний царь Аполя, вместе с родственниками, ближниками и теми, кто был излишне ему лоялен в это кровавое время, которое, возможно, останется только лишь в его, божественной памяти. Что же, ты был хорошим царём, пытавшимся выжить в этом серпентарии, но тебе не повезло. И поэтому:

   - Sic transit gloria mundi. - Швырнув горсть земли, сущность исчезла из материального мира, оказавшись в своей обители. Более пафосные или себялюбивые назвали бы своё пристанище "Цитаделью Бога", "Местом Силы" или каким другим подобным бредом, но для Прогрессора это место всегда было всего-лишь кабинетом, до боли напопинающим предыдущий. Такая же шкала, отсчитывающая души и выделяющая из них поистине великие, подобный же стол - сходств хватало. Добавилось лишь шкала, отвечающая за души другого спектра.

   - Интересно, как там мой оппонент, тоже пошёл на повышение? - Хмыкнув себе под нос, сущность принялась за работу, насвистывая популярную мелодию и периодически вспоминая их противостояние и финальное сражение над морем...

   Однако прогресс сам собой не пойдёт, поэтому богу придётся усердно потрудится, чтобы внести значительные реформы в сознание своих подопечных. Их развитие шло по предначертанному плану, но всё же замедлилось из-за этой маленькой заварушки в стране и поэтому следовало поспешить. А значит - и сделать так, чтобы они могли шагнуть в следующую ступень своего развития, где будут представлены уже более интересные варианты того, как будет идти их жизнь.

   - О да, это определённо будет интересным опытом в моей не-жизни.

  Крылатые крылатики занимались своими делами в своей фирменной манере невозмутизма, покусывая орешки чудес, разбрасываемых увлечёнными своими творческими процессами богами. Как и заведено в своих традициях, орешки тщательно надкусывались, смакуясь, чтобы затем отложить на потом: такова была нерушимая традиция, передающаяся из поколения в поколение, устроившаяся и укрепляемая веками за веками будто бы специально против любых намерений богини, заходящейся смехом каждый раз когда очередное изменение интерпретируется в практически диаметрально противоположное откровение, подхватываемое крылатыми людьми как настоящая божественная воля. И пусть Кавайя почти ничего не могла с этим поделать, оно и не требовалось: даже проводимые всего раз в год праздники были для неё более чем радостным зрелищем, когда накопившиеся за целый цикл эмоции неостановимой лавиной приводили к ярчайшему всплеску прекрасного. Возможно именно так и стоило оставить на будущее?

  Конечно, почему бы и нет, а вообще: как случай ляжет, – легкомысленно размышляла на эту тему богиня, занимаясь очередным своим творением с гигантской кисточкой в руках, наносящей казалось бы хаотические мазки на картину мира. Такие же прелестненькие крылышки украшали маленьких и прекрасных созданий, наделённых чувством прекрасного и благословлённых краской созидания. Рождающиеся из пропитанных чувствами рисунков, эти крошечные создания фигурально прилипают к своим создателям, делясь своими красками и эмоциями, позволяя отчасти использовать их впечатлительность и водопады чувств для собственных творений что в повседневной жизни, что во время чего-то более важного. Привыкая к своему создателю те поддерживают того до самой смерти, уходя из этого мира вслед за ними: превращаясь в невероятной красоты узор на крыльях или теле погибшего. Или же, на ближайшей поверхности. Как повезёт.

Богиня хмурилась, наблюдая за миром.
Разошедшееся творение одного из... коллег, прямо говоря, не радовало. Даже более того - несмотря на его кажущуюся естественность и гармоничность, претило именно то, что это творение таковым не является. Даже более - чем дальше, тем явно будет больше диссонанса, тем больше какофонии, рушащей мир.
Онгаку хмуро отставила руку в сторону, ловя возникшую в воздухе.. Электрогитару. Платье потекло, превратившись в тёмный плащ, под которым оказалась ярко красная футболка и чёрные брюки. На ногах - так же чёрные туфли с крайне низким каблуком. Волосы собрались в высокий хвост.

Вздохнув, богиня совершила первый аккорд.


В небе полыхало пламя. Сворачивалось, ревело неукротимым зверем, но удерживаемое волей богини. Температура росла вместе с объёмом, и вскоре, над всем местом дисгармонирующего творения, решившего в своём недоразуме распространиться дальше положенного, повилсо облако раскалённой плазмы, пока ещё неощутимое.
На последнем припеве оно дрогнуло, и с оглушающим рёвом упало прямо на тварей, выжигая все Омуты и их порождения вместе с отравленными землями разом.

- Я не люблю это делать, - впервые за пребывание в этом мире грустно вздохнула Онгаку, щелчком пальцев вернув себе привычный облик, глядя вниз, где бушевало устроенное ей испепеление. - Но это не значит, что я не способна на подобное.

Как жаль, что богов не заботят люди. Они словно игрушки в руках детей. Жестоких, бессердечных детей, что способны мгновенно растерять интерес, обидеться на глупость или банально найти новые игрушки. Как жесток мир, что допускает существование такие отвратительных существ, но он допускает это. И пока очередная реальность по мановению руки превращалась в выжженное ничего, новые миры истово молились, жаждая прихода этих паразитов... Видимо, Вселенная, существующая по таким законам, обречена. Или, может быть, проблема в тех, кто её населяет?