Таверна Разбитых Надежд | ходы игроков | 2: "Изыскание средств"

Кошка шествует по улице вроде и со всеми, но слегка в стороне. По сторонам особо не глядит, поскольку глядеть, как и везде в Отстойнике, приходится преимущественно под ноги. Милли, естественно, умудряется не залезть туфельками в грязь, однако к тому приходится прилагать неприлично много усилий. Она до сих пор мысленно фыркает на Старого Хрена: отправить звезду в баннитаун, ха! В составе смешанной делегации меховых и кожаных, два раза ха! Единственным приличным зверем в их сборной солянке можно считать Максимилиана, к которому кошка инстинктивно старается держаться поближе. Он не похож на представителя обычного мехового сброда, обычно отирающегося в таверне, и потому внушает доверие.

Ранее Милли не доводилось сюда забредать - и предпочтительнее, чтобы больше не пришлось. В вотчине ушастых кошке не по вкусу решительно всё: тесные, застроенные под завязку улочки, мусор, толкотня, запахи, мальчишки - потенциальные карманники, шум и гам, нависающие над головой проёмы окон, из которых того и гляди вылетит что-нибудь малоаппетитное, пачкающее, испорченное. Более всего, конечно, не по нутру взгляды, которыми сопровождается дефиле их гоп-компании. Неприятно мало в них терпимости к чужакам.

Однако вопреки опасениям, взглядами дело пока и ограничивается. Никто не пытается преградить нежелательным элементам путь. Никто не пытается и завязать беседу на повышенных тонах. Без инцидентов делегация представителей таверны достигает площади, где горделиво высится здание собора. Среди хаотичных нагромождений жилья и собор, и площадь представляются глотком свежего воздуха. Воспряв духом, кошка недолго следит за представлением, затем, безошибочно определив в массе юного кроличьего поколения ответственного взрослого, направляется к старой монахине, только что сорвавшей планы не в меру ретивого крольчёныша засандалить хотя бы кукольному крокодилу. Держа сумочку обеими руками перед собой, опустив глазки в землю, Милли подпускает в голос смирение:

- Простите, мэм, не поможете ли нескольким заблудшим душам соориентироваться? Мы пришли поговорить с главным героем сего замечательного представления, со Святошей. Не подскажете, где его можно найти?

Крыс оставался рядом с прочими. В особенности рядом с крокодилихой. Её народ тут не слишком любили из-за стереотипа "все крокодилы - люди Честера". Доля правды была во всем этом, но от того не легче.
"Хм... а я так и не позавтракал", - мысль была запоздалой и постучалась при виде местных торговых лавочек или прямо окошек. Но подходить и покупать чего-то не было ни времени, ни возможностей: появление чешуйчатых местных изрядно насторожило. Впрочем, в компании лохматых их не бросились бить сразу - но явно приметили.
Вот Кирк и остался, частенько озираясь и не обращая внимания на кукольное выступление. Он больше искал местных бандитов и ополченцев, которые могли многое понять не так. Ну и краем глаза успевал смотреть за Милли, которая решила действовать через местных церковников.

Поглощённые представлением дети не замечали ничего вокруг - даже большую зелёную крокодилицу, которая стояла совсем рядом с ними. Зато крокодилицу прекрасно замечали другие прохожие, и замечая, спешили скорее пройти мимо, опасливо косясь в её сторону. Однако, стороной проходили не все. Некоторые останавливались неподалёку, и как-бы невзначай посматривали в эту сторону, а к ним присоединялись и другие желающие. Озиравшийся по сторонам Кирк легко заметил, что их компания уже собрала порядочный хвост из хмурых кроликов с засученными рукавами, которые прятали руки в карманы, либо занимали их каким-нибудь тяжёлым, продолговатым предметом вроде биты, клюшки или трубы. Некоторые зачем-то взяли с собой верёвки, и сейчас рывками проверяли их на прочность. Похоже, слухи о том, что в квартале ушастых бродит крокодилица, уже разошлись достаточно далеко, и теперь сюда стягивалось всё больше бандитов. Что ж, кролики всегда ставили на численное преимущество, так как проигрывали большинству рас и в силе, и в росте.

Спектакль тем временем продолжался. Само собой, обещания Честера-старшего убить всех, кто помешает ему сжечь монастырь, не отпугнули такую отважную личность, как Саймон МакМерфи.
- Вы и так уже отняли у нас всё! Вы не отнимете у нас ещё и веру! - Рыжий кролик выступил вперёд, но его тут же схватила за плечо крольчиха с льняными волосами, испуганно прижимая ушки, которые, оказывается, тоже двигались.
- Прошу, не надо, отец Саймон! - Очевидно, озвучивал её тот же парень, который озвучивал самого МакМерфи, но для этой роли он сделал голос выше на несколько октав. - Они же убьют вас!
- Послушай свою девчонку, святоша! - Дополнил Честер. - Уйди с дороги, или я сожру тебя!
Но разумеется, Саймон не послушал хорошего совета, и бросился в драку. Драка выглядела довольно невнятной и резкой толкучкой двух ручных кукол, но воображение детей рисовало им сцены кровополитной схватки не на жизнь, а насмерть. Более взрослые же зрители могли усомниться в том, что полутораметровый кролик-священник вообще мог в одиночку биться на равных со здоровенным крокодилом-уголовником. Тем не менее, спектакль не стал оспаривать историческую справедливость - и эта битва закончилась для Саймона ужасным поражением. Во всех смыслах ужасным.
- Аррр!
С рычанием хищника Честер завалил Саймона куда-то вниз, под нижний край ниши, и начал немилосердно терзать. Тонко завизжала льняноволосая девушка, обхватив маленькими лапками непропорционально-большую голову. Хоровая музыка достигла своей кульминации, став быстрой и тревожной.
- Сейчас... Я тебе.... - Пережёвывание кролика ничуть не мешало кукле Честера-Старшего говорить. - Аррр!
Честер резко распрямился, и теперь от ужаса завизжала не только льняноволосая красавица из постановки, но и все маленькие зрители, получившие первую в своей жизни психологическую травму. Из широкой, полной белых зубов пасти Честера торчала маленькая кроличья ножка, которую туда незаметно подложили снизу во время сцены драки. Честер немилосердно трепал эту ногу, мотая головой, а затем звучно "выплюнул" её и захохотал, обхватив лапами своё круглое пузо.
- Ха-ха-ха! - Зловеще захохотал бандит. - Вот и всё! Уберите вашего святошу прочь, пока я не сожрал его целиком! Или у вас есть ещё кто-нибудь смелый?
Рыдающие и несчастные кролики во главе с льняноволосой красавицей унесли бездыханное тело Саймона МакМерфи за пределы сцены, оставив Честера в одиночестве перед напуганными детишками.
- Что ж, а теперь пришла пора сжечь эту крольчачью развалюху! - Радостно объявил зрителям Честер, и принялся хлопать себя по карманам. - Чёрт возьми, но как же мне спалить её? У меня с собой только коробок спичек, и... - Честер сунул лапу куда-то позади, и как будто бы вытащил из заднего кармана небольшую бутылку. - И наш старый-добрый крокодилий джин! О, а вот и идея!
Короткие лапки Честера-старшего приставили горлышко бутылки к его пасти, кукла сымитировала несколько глотков, а затем выставила перед собой другую лапу, в которой было зажато что-то, что должно было быть спичкой.
- Х-хуу! - Выдохнул Честер, и тут же перед сценой взметнулись сделанные из тонкой промокашки бумажные языки нарисованного пламени, полностью скрывая сцену. Откуда-то снизу шел воздух, заставляя огонь трепетать - очевидно, актёры дули в специальную трубку. Сразу же после этой сцены на нишу опустился занавес, и кукольники заторопились менять декорации, даря перепуганной маленькой публике небольшой антракт для того, чтобы перевести дух.

Здесь спектакль ничуть не грешил против истины. У банды крокодилов-шляпников выдыхание пламени при помощи особо крепкого джина было особым шиком. Этот приём действительно изобрёл Честер-старший, а сорт, который использовался при этом, даже назывался "Семь Сестёр". Крокодилы с Пьяной Улицы действительно гордились этим эпизодом погрома.

Монахиня, к которой подошла Милли, как раз в это время старалась немного успокоить детишек-зрителей, и качала головой, поглядывая в сторону лубочного театрика. На её взгляд, постановщики слегка перестарались с эффектностью. Когда Милли её отвлекла, та сначала даже не поняла вопроса.
- Что? Вы хотите поговорить с актёрами? - И только когда Милли ещё раз пояснила, что имеет и виду настоящего Святошу, престарелая крольчиха в серой сутане всё-таки подняла на неё взгляд. - Зачем вам мистер МакМерфи? Он обычно приглашает гостей сам. - А потом низкорослая монашка заглянула за спину Милли, и когда увидела позади неё Эрзу, с любопытством глядящую на сцену, и на её лице отразился неподдельный испуг. - Вы с ума сошли! Что вам здесь нужно?! Мне кажется, вам лучше уйти, пока чего-нибудь не случилось!
Очевидно, тут потребуются более подробные объяснения.

Милли машинально оборачивается вслед за движением монахини, замечая кучку недобро зыркающих ушастых. Кролики - сила, которую никак не стоит недооценивать. Однако дрожать перед ними кошка также не собирается. Смирение испаряется, она отступает на шаг назад, разворачиваясь вполоборота, прижимает лапку к груди и возвышает голос, чтобы собирающимся будто невзначай парням с разными интересными предметами наперевес тоже было слышно.

- О, позвольте представиться, леди и джентльмены! Мы из таверны "Под мостом", пришли справиться у мистера МакМерфи о здоровье его дочери, которую мои коллеги на днях вытащили из пасти Честера, - кошка недвусмысленно кивает в сторону Эрзы. - Между прочим, девушка, на которую вы столь недружелюбно смотрите, принимала в том самое непосредственное участие! Никакого отношения к парням этого гада чешуйчатого она не имеет. Наоборот, два дня назад во время заварушки она неплохо наваляла нескольким из них. Вы, должно быть, слышали, драка была жаркой. Мы всё понимаем, у мистера МакМерфи большое семейство, много дел, ежедневные заботы. Поэтому решили лично зайти засвидетельствовать своё почтение.

Хорошо поставленный голосок певицы перекрывает гомон детишек. Подрастающему поколению Отстойника рано приходится столкнуться с прозой жизни. Чем раньше поймут, что за тёрки с сильными могут и ногу отгрызть, тем лучше для них самих.

Когда Милли возвысила голос, множество маленьких кроличьих ушек тут же встало торчком. Все детишки как один повернулись в сторону Милли, и хором зашикали на неё, призывая соблюдать тишину во время театрального представления. Пф, как будто это не они тут только что галдели. Зато сразу после того, как крольчата заметили красивую тётю-кошку, им пришлось заметить и большую зелёную крокодилицу. Видимо, детишки ещё были под впечатлением от кукольного Честера-старшего, так как по зрительским рядам прямо-таки прошлась волна, так лихо и синхронно крольчата отпрянули от неё. Монахине же пришлось скорее успокаивать испугавшихся сорванцов, и ловить за уши тех, кто пытался удрать.

Зато взрослые кролики, чьё внимание было приковано в основном к крокодилице, наконец узнали Милли Тёрнер. И тут же настороженность и враждебность ушла из лиц этих брутальных ребятишек, они с облегчением заулыбались, а кто-то в сердцах даже под ноги себе сплюнул.
- Тьфу ты! А мы тут думаем, кто ж из зубастых такой смелый. - Тот, который сплюнул, произнёс эту фразу, а затем махнул рукой своим. - Отбой, парни, эти свои! Зелёная это ихняя уборщица, я её видел раньше. Говорю же, морда знакомая.
- Извиняйте, я-то только по здешним пабам хожу. - Дополнил второй. - Вроде как своих поддерживаю, чтоб деньги не утекали. Вот и не признал вас. Мало ли.
Кирк сообразил, что тут собрались представители ещё двух кроличьих кланов - Кэрротсы и Гимли. Можно было отличить по одежде - у Кэрротсов обязательно присутствовало что-то оранжевое в одежде, а Гимли любили использовать сети, верёвки и боласы против превосходящих в росте противников. Тот, первый, который из Кэрротсов, приблизился к ним, и сказал уже монахине.
- Всё в порядке, матушка Магдалена, они тут никого не тронут. И они не из этих, зубастых.

- Вот и хорошо, что всё так разрешилось. - Матушка уже успела навести порядок в рядах крольчат твёрдой рукой, и теперь снова была доброй и улыбчивой, каковой и являлась в семидесяти пяти процентах случаев. - Тогда, наверное, сопроводите их до дома МакМерфи. Они как раз успеют к обеду. - Повернувшись к ребятам из таверны, монахиня добавила. - Или останьтесь, и досмотрите спектакль. Наш брат Джеффри и его друзья из диаспоры кроликов Приноцепалуса очень старались.

- О да, - добавила Эрза к словам Милли, - мы с Оди, - она хлопнула кобольда по плечу, - немножко помогли дочери Святоши, но она и сама здорово дралась с этими мордоворотами. Было бы здорово увидеть её.
Когда дети начали на неё коситься, она попыталась изобразить приветливую улыбку (что для крокодила всегда трудно сделать так, чтобы никто не увидел никакого иного подтекста) и слегка помахала рукой.
Когда кто-то узнал её, она кивнула в эту сторону и сказала:
- К вашим услугам.
На последние слова матушки она ответила:
- Если недлинно - то я бы посмотрела. Куклы прямо как живые. И интересно, чем всё закончилось. - она ещё раз бегло взглянула на крест в круге с рунами и спросила у монахини уже тихо, не на всеобщее услышание: - А можно спросить, что там за руны? Я интересуюсь разными культами.

Ну, все хорошо закончилось. Спасибо громкому голосу и ясной голове кошечки-певицы. Крысу даже не пришлось ни голос подавать, ни отлавливать более опасливого (и трусоватого) приятеля-собутыльника.
Покивал немного в согласии с Миллли да присмотрелся к парням повнимательнее.
Гимли, Кэрротсы - неплохой набор. Семьи большие, крепкие, спаянные. Впрочем, Кирк другим интересовался. Ну, особенно тем парнем, который поддерживал пабы собственного квартала. Впрочем, там неплохо - если ты подходящего роста, хотя случались среди обычно мелких кроликов и здоровенные дылды. Впрочем, выше обычного этоземско-имперского роста длиноухих пока не рождалось. Может, и к лучшему. Хотя бы для возможных матерей.
А что пабы? Ну, "закрытые" - для по большей части своих рассчитанные (впрочем, приблудного крыса без выпивки не оставляли - раз протиснулся, то почему б не позволить ему оставить парочку драконов?) и весьма небольшие, и общие - обычные пабы для всех, кто решит зайти. Ну, кроме крокодилов с известно какой улицы. Впрочем, те, если и припирались, то явно не за выпивкой, и уж точно не собирались платить.
К чему это?
- Может, еще подскажете, кто вашим пабам выпивку завозит? "Под Мостом" тоже не помешало бы. С Той Самой Улицы нам если так много и нальют, то только чтобы утопить... - подошел любопытствующий крыс.

- Да-да-да, мы вдвоём та ещё пара! - заверил Оди, неловко смеясь, когда к ним было приковано столько взглядов с разных сторон в том числе и детей. А если вспомнить боевитость спасённой им крольчихи, то от них тоже лучше держаться подальше. И всё же кобольд продолжал держать своё лицо сокрытым по мере своих возможностей, чтобы никто в нём не признал грабителя ушастого цирюльника. Только он не мог не похвастаться своим вкладом в спасение крольчихи. - Они попутали конюшни, и я горжусь, что спас чудесную девочку из лап сгибателей бананов и бугаёв. Стольких кожеголовых отправил на койку отдыхать, пока её спасал... Ух, даже не сосчитать. Может даже кто-то из них сыграл в ящик.

Из спектакля Макс сделал вывод, что в детях не просто воспитывают память об исторических событиях, но культивируют вражду к банде крокодилов. Стало быть, вражда между ними жестокая и ставку делают уже на поколения. Полезная информация, пригодится. А ещё рысь с удовольствием отметил, что в этом кукольном театре не погнушались показать такую правду жизни, как увечья - в этом месте, где моральную травму наносит сам факт собственного рождения, уж точно надо быть готовым ко всему.

К счастью, их прима была встречена здесь тепло, даже несмотря на боевой настрой бойцовских кроликов - вот, что может делать репутация. Не пришлось даже думать, что бы такого сказать, чтобы уладить дело. Кошечку непременно следует поблагодарить, как только обстановка станет подходящей. Что же до представления - его одинаково устраивало как досмотреть его, так и отправиться сразу к МакМёрфи, так что рысь молча отдал право выбора своим товарищам.

Испытывая облегчение, что недоразумение разрешилось, Милли дарит парням воздушный поцелуй и обворожительную улыбку. Завсегдатаев таверны она не узнаёт: кроликов этих поди различи, однако разницы между теми, кто заходит к ним регулярно, и отдающих предпочтение своим не делает. Вернувшись к разговору с монахиней, принимается щебетать теперь уже на пониженных тонах, чтобы не отвлекать ребятишек от представления:

- Да-да, мы свои. Оу, здесь выступают актёры из Приноцепалуса? Мы, наверное, досмотрим представление. Я слышала эту историю краем уха, любопытно узнать её целиком. А потом, если не возражаете, я могла бы спеть детям песенку. Говорят, у меня неплохой голос.

Кошка скромно улыбается. Ей действительно хотелось бы выступить перед детьми, это самая благодарная аудитория. Не говоря о потенциальных клиентах таверны, которые погут остановиться послушать. Времени отнимет немного, зато может получиться бесплатная реклама.

- О, это на древнекроличьем. Ещё до всеобщего. - Ответила Эрзе монахиня. - Означает "Твёрдо стоять на земле своей". Так завещали нам наши далёкие предки-прародители. Вот и следуем заповеди. - Матушка Магдалена вздохнула с какой-то давней грустью. - Как каждый из нас это понимает.

- А, ну... - Один из Гимли поскрёб за затылком, приопустив длинные уши. - Да у нас просто свои ребята на спиртзаводе есть. Шабашат вот, своим помогают, чисто по-семейному. Солод и хмель с пары ферм недалеко отсюда. Ну а так, сами варим, на месте, из чего случай пошлёт.
В голове Кирка довольно быстро сложилось уравнение из этой фразы. Краденый спирт, который перевозится через Нексус к Отстойнику контрабандными путями. Ненадёжно, дорого и объём заметно меньше. Неудивительно, что Хальквард предпочитал иметь дело с крокодилами - они гонят спирт на месте, целую пивоварню для этого захватили и переделали, а значит и объёмы у них больше, и наценка меньше, и своё производят, и других снабжают. Впрочем, откровенно говоря, качество у кроликов было выше, особенно если сравнить с той бормотухой, которую разливают в джин-паласах Пьяного Квартала. В общем, будет дороже и меньше, но в целом имеет смысл рассмотреть кроликов и как поставщиков. Стоит поговорить с Гимли, если будет возможность, или предложить вариант Халькварду.

- Могёшь, ящерок, могёшь. - Прокомментировал кто-то из кроликов речи Оди. Вроде с одобрением, а вроде и так, с лёгкой иронией. - Чисто Драндри-Охотник-на-крокодилов(была такая приключенческая книжка, вспомнилось тем, кто это слышал). Святоша вас за это отблагодарит, точно. Твинклстар вроде как его любимица.

- О. Это будет очень интересно! - С оживлением ответила матушка Магдалена на предложение Милли. - Только попрошу вас, что-нибудь не из современного репертуара. Нынешняя музыка такая... Развязная. Там поют про то, о чём в моё время даже публично говорить не было принято. О мужчинах, о женщинах...
Магдалена неодобрительно покачала головой, осуждая распущенность нынешних нравов.
-------------------------------------
После короткого антракта, пока кукольники меняли декорации внутри своего лубка, представление возобновилось. Повествование открывалось со сцены, где недавно обезноженный Саймон лежит без сознания в койке. Он стонет, вертит головой в бреду, а льняноволосая красавица сидит у изголовья кровати, причитая над бессознательным телом МакМерфи. Её маленькие лапки обхватили миловидную головку, выражая крайнюю степень озабоченности судьбой калеки.
- О, Симеон! - Забавно, но она звала будущего босса иначе. Интересная деталь. - Это так ужасно! Ты такой безрассудный и глупый! Но я всё равно восхищаюсь твоей смелостью! Если бы все кролики были столь же смелы, как ты! Тогда бы мы наверняка победили крокодилов. Или... - Девушка трагически вздохнула. - Или мы бы все погибли в их пастях! Что же нам делать!
Закрыв глазки лапками, крольчишка зарыдала.
- Я буду молиться за тебя, Симеон, каждый день! За тебя, и за весь наш многострадальный народ! Может быть, хоть святые помогут нам, изгнанникам на недоброй чужбине!
Слог был весьма патетичный, текст составлял некто если не с образованием, то достаточно начитанный. Крольчишка тем временем ушла за пределы сцены "молиться", оставляя МакМерфи одного. И в этот момент в правом углу ниши вспыхнула электрическая лампочка, имитируя небесное сияние, а церковный хор вновь запел. Мелодичный женский вокал действительно делал своё дело и настраивал на меланхолический лад, матушка Магдалена даже немного завсхлипывала, слыша это. А с "небес" навстречу МакМерфи тем временем спускалась маленькая, плоская фигурка кролика-ангелочка из бумаги, управляемая специальной палочкой, с подвижными крылышками и головой.
- Я... Я вижу свет! И ангельское пение! - МакМерфи открыл глаза, и воззрился вверх. - Кто ты?! Ты пришёл, чтобы забрать меня?
- Нет, Симеон. Я здесь не затем, чтобы увести тебя на небесный дол. - Ласковым девичьим голосом пропел ангелок. - Я твой святой покровитель, и я принёс тебе весть, что ты избран. Ты избран быть воином моим, избран дать отпор негодяям, посягающим на твой народ!
- Я хочу этого больше всего на свете! Но я так слаб! - Горестно ответил рыжеволосый кролик. - А теперь я ещё и калека! Как я могу защитить свой народ?! Свою семью?!
- Отринь боль, Симеон! Встань! - Призывал святой покровитель, паря в лучах света на тонкой деревянной палочке и трепеща крылышками. - Вернись на руины церкви! Той церкви, что построил ты! Той церкви, которой отдал всю свою жизнь твой отец! Вернись и возьми оружие, которое я дарую тебе, и обретёшь силу, которой жаждешь! Оружие, которым понесёшь ты справедливую кару на врагов твоих и врагов твоего народа! Возьми это оружие, и объедини семьи кроликов, направь их на борьбу с крокодилами-нечестивцами! Поведи их в бой, и изгони со своей земли всех до единого, и предай огню их мерзкие разливальни, логова зелёного змия, через которые они отравляю твой народ! Такова воля святых, и они защитят тебя!

И в ту же секунду ангел вновь улетел, скрывшись в правом углу сцены. Лампа погасла - зато кролик тут же вскочил. Вскочил - и свалился с кровати, а свалившись, так и пополз по полу, превозмогая боль.
- Что ты делаешь, Симеон! - А это льняновласка ворвалась в комнату, и увидела это. - Куда ты?! Тебе нужно лежать! Ты же потерял так много крови!
- Нет! Я должен! Должен... Защитить свой народ! - Упорно говорил кролик, превозмогая боль, и стоически продолжал ползти к двери. - Пойми, Мэри! Должен!

По какой-то причине Мэри не загнала Саймона обратно в койку, а помогла добраться, и в следующей сцене оба кролика стояли уже на фоне нарисованного пепелища, а кто-то снизу усиленно нагонял дыму для имитации старого пожарища.
- Ну и где же оно, твоё оружие? - Резонно вопрошала Мэри. - Здесь нет ничего! Только сгоревшие брёвна и разбитые мечты! Тебе это привиделось, Симеон. Ты просто бредил. Прости, милый, но это так.
- Нет. Вот оно. Помоги мне. - Саймон склонился вниз, и поднял в лапах... тот самый крест, про который спрашивала Эрза. Маленькое, но очень убедительное его подобие кукольный Саймон поднял над своей головой, и в этот раз включились сразу две лампы по краям ниши, а хор вновь запел. - Вот оно, Мэри! То оружие, которым сражу я врагов наших! Ибо завещано нам святыми и предками, что должно стоять твёрдо на земле своей! А это наша земля, Мэри! Отныне и вовек!

Дальше следовала целая плеяда сцен. Вот Саймон сжигает свой первый крокодилий кабак, которых в былые времена и здесь было в изобилии. А вот он произносит свою знаменитую речь, стоя на бочке, и монашеская ряса его зрелищно развевается на нагнетаемом откуда-то снизу ветру. Снова боевые сцены стычек с крокодилами, и те позорно бегут. А вот Саймон говорит с лидерами трёх семей - Бриттлов, Кэрротсов и Гимли. И если последние двое начисто сражены харизмой проповедника, и уже готовы идти за ним в огонь и воду, то вот Бриттл явно сомневается в целесообразности. Но причина тут вовсе не в рациональности. Причина в расе, ведь Бриттлы - вовсе не кролики, а зайцы.
- Мы давно сражаемся с крокодилами, МакМерфи. - Говорил тот самый первый Бриттл, патриарх всей династии. - Но кролики никогда нам не помогали. Когда крокодилы убивали зайцев, кролики только трусливо прятались в дома, и говорили, что это не их дело, что у них дети и семьи. Кролики отказали нам в помощи, потому, что мы зайцы, и никогда не были для вас "своими", отец Симеон! Теперь Бриттлов осталось всего ничего, никакого сравнения с кроличьими кланами! Но когда Честер почти истребил зайцев, он взялся за кроликов, и вы тут же прибежали сюда за помощью. И теперь вы стоите передо мной, отцом, который потерял почти всех своих детей, и просите нас рисковать последними жизнями Бриттлов ради вашей войны, потому что так вам сказал ангел? Не смешите меня, юноша!
Но Саймон мастерски разрушил все эти аргументы.
- Мы и правда были трусами, мистер Бриттл! И поплатились за эту трусость сполна! Но теперь мы стали смелыми, мы объединились, встали горой за братьев своих, и теперь у нас есть шанс победить! Мы достаточно смелы, чтобы дать отпор крокодилам и навсегда изгнать их отсюда! Но без вас вся смелость мира не поможет нам, когда мы начнём войну! И коли мы мы все падём, то и для вас, для зайцев, тоже не останется надежды! Если вы хотите, чтобы у вас ещё остались дети, мистер Бриттл, то помогите нам!

А дальше была сцена "большой сходки". Той самой, где новообразованная банда Ушастых Братьев открыто бросила вызов Парням с Пьяной Улицы. Предметом спора была принадлежность района Энрок - ныне "Сапоги". Кролики настаивали, что коль их тут поселили, то теперь это их земля, а кипящие от ярости крокодилы возражали, что вся Империя - земля Термаганта и его потомков. Звучало много высокопарных слов и витиеватых оскорблений, и в конце концов стороны договорились о большой драке прямо здесь, на той самой площади, на которой сейчас показывают это представление.

И вот, сцена битвы. Самая масштабная и сложная, что для участников, что для кукольников, которым придётся основательно работать с декорациями и эффектами.
- А мы-то думали, что ты приведёшь бойцов, Святоша, а не сброд сопливых недомерков! - Насмехался Честер-Старший, стоя во главе банды крокодилов. - Возвращались бы лучше в свою Морквогрызию, к мамочкам под юбки!
- Это вам лучше проваливать на болота! - Крикнул Саймон, вскидывая крест. - Бойцы здесь! Все здесь! Мак-Мерфи!
- Да! - Где-то на заднем плане показались шевелящиеся тени из множества силуэтов.
- Бриттл!
- Да! - Тень стала больше и "многолюднее", так как фигуры наслаивались одна на одну.
- Кэрротс!
- Да!
- Гимли!
- Да!
- Мы здесь, чтобы сказать вам! - Взметнул свой крест МакМерфи. - Сказать, что мы твёрдо стоим на земле своей! И та рука, что осмелится изгонять нас отсюда, будет немедленно отсечена!
- Скорее ты потеряешь свою руку, Святоша! Твою ногу я уже отгрыз! - Отвечал Честер-Старший, позади которого роилось то же скопление теней с вытянутыми зубастыми мордами. - Убейте их, парни! Убейте их всех, как саранчу!

Битва была действительно эпическая. Кукольный театр причудливо сошёлся с театром теней. Позади, за подсвеченной бумагой, бились многочисленные силуэты, управляемые неким хитрым механизмом, а на переднем плане вновь сошлись в бою два противника - Честер и Саймон. Иногда на Честера напрыгивали ещё кролики, но тот быстро с ними разбирался, чтобы вновь напасть на МакМерфи. Бой получился не только зрелищным, но и напряжённым - дыхание затаили не только крольчата, но даже матушка Магдалена - но она, кажется, по некоей личной причине. Зрелищная битва подошла к кульминации - и Честер-Старший вновь будто бы одержал верх. МакМерфи лежал перед ним, держась за прокушенный бок, а побитый крокодил тяжело дышал и кашлял, приближаясь к кролику.
- Должен признать... Ты потрепал меня... Святоша... Я буду с гордостью рассказывать сыну... Об этой драке. - Сказал он. - Последнее желание будет, выродок ушастый.
- Да. - Произнёс Саймон. - Хочу в последний раз... Увидеть солнце. Перед смертью. Отойди в сторону.
- Да будет так, крольчатина. Посмотри в последний разок, прежде чем подохнешь. Но я убью тебя так же, как покончил с вашим храмом. - Крокодил вытащил из кармана ту самую бутыль и зажигалку, намереваясь заживо сжечь врага. - Потому что я хочу посмотреть, как ты корчишься.
Честер отошёл в бок, как бы давая Саймону увидеть солнце, и в этот момент вновь вспыхнула боковая лампа, как тогда, на сцене с ангелами. И Саймон, увидев это, поднял свой крест-оружие, специально повёрнутый таким углом, чтобы дать блик в глаза зрителей. Но "ослеп" от этого блика именно Честер. Пузатый крокодил выругался, слегка отведя взгляд - и Саймон из последних сил вскочил на свой неполный набор ног, и ударил прямо по бутылке, вбивая её в пасть и расшибая. Где-то за кадром кто-то разбил стекло, имитируя звук.
- Ах ты... - Начал было Честер, но ему так и не было суждено закончить эту фразу. Потому что у Саймона тоже была зажигалка. Ею он и воспользовался.

- Аааааааа! - Кукла задрожала, завибрировала, скрываясь за "языками пламени", а снизу начали обильно нагнетать дым. Со всей возможной зрелищностью Честер Шнапп-старший сгорел заживо в пламени джина, приняв мучительную, но весьма ироничную смерть. Возможно, это был не совсем правдивый и исторически-достоверный исход той, настоящей уличной битвы, но в драматичности ему было не отказать. Крокодил пал - и кролики победили, отстояв своё право жить на этой земле в вечном ожидании новой войны, в ненависти и вражде. Эта победа стоила им нескольких десятков смертей, в полтора раза ниже потерь крокодилов. Но крокодилы лишились своего лидера - и надолго ослабли, порядочно сдав позиции. А свою численность они восстановили уже не так быстро, как кролики.

Дальше уже были сцены счастливого строительства церкви всеми выжившими кроликами, хоровые песни, торжественное водружение "священного оружия-креста" на его законное место на шпиле, и красивая сцена свадьбы Саймона и Мэри. С поцелуем. Представление кончилось заслуженными овациями и визгами восторга. Исполнители - пожилой, но бодрый на вид кролик в круглых очках и несколько его маленьких помощников-крольчат - поклонились, и вместе с ними "поклонились" и надетые на руки куклы. Благотворительный спектакль окончился. Теперь можно было заняться делом. Или поболтать с актёрами тоже.

Несмотря на то, что представление кукольного театра было для малышни, актёры действительно старались, вкладывая душу в исполнение своих ролей. Поначалу Макс смотрел лишь для того, чтобы составить представление о здешней культуре и традициях, но со временем ему становилось интереснее. Будь это хоть искренняя благотворительность, хоть пропаганда, проплаченная бандой, но просмотр стал приносить шпиону определённое удовлетворение.

"Показали разборки как священную войну, значит..." - отметил Макс, усмехнувшись. - "А на деле может оказаться даже хуже, чем наши клановые войны среди рысей-кочевников. Но ребята молодцы, что стараются"
Гордая упрямость - или праведное упорство - главного героя постановки заслужили одобрительный кивок от кошачьего. Тот, кто не сдаётся до конца, либо победит, либо умрёт достойно - и это вызывало уважение. Но действительно ли такой добродетельный был настоящий Саймон МакМёрфи? Это ещё предстоит выяснить.

Сцена разгрома кабака принесла Максу особое - или, лучше сказать, специфическое - эстетическое удовольствие. Он даже представил в деталях, как проникает в их крокодилью пивоварню с гаечным ключом и связкой динамита, ослабляет крепления в ключевых местах, а затем запускает механизмы, чтобы те сами себя разрушили, и добивает остальное взрывчаткой, даже не поворачиваясь лицом ко взрыву. И, разумеется, остаётся совершенно незамеченным, на злость всем врагам.

Воодушевлённая риторика кролика, надо признать, действительно убедительна. Стоит взять на вооружение гармонирующее сочетание в речи ярких эмоций и железобетонных доводов. А уж когда начался бой, то Макс затаил дыхание вместе с крольчатами, увлечённый просмотром и только изредка оглядывался, чтобы не быть застигнутым кем-то врасплох и не забыть задание, порученное Хальквардом. Конечно, было очевидно, что Саймон не умрёт, ведь его оригинал сейчас возглавляет банду "Ушастых Братьев", но всё равно переживания на этот счёт были...
"Давай, покажи ему, какой хороший из него получится чемодан", - ратовал рысь за кролика. - "Пускай помнит, что свою хвалёную "старую добрую Империю" он найдёт только на кладбище, где ей самое место"
Но у МакМёрфи был план ещё лучше, даже перед лицом смерти. Макс был весьма доволен видеть, что крокодил загорелся, да ещё и его горло было ранено изнутри, где его никак не залечишь.
- Малацца, - негромко похвалил он вслух, нарочно коверкая слово. И сразу же какой-то крольчонок шикнул на незнакомого "дядьку", чтоб просмотр не портил.
В конце концов, спектакль закончился "счастливым финалом", пусть и некоторые неприятности, вроде увечий, исправлению не подлежали. Рысь вполне искренне хлопал вместе с другими зрителями.
- Отлично выступили, - достаточно громко, но не слишком, сказал Макс исполнителям ролей. - Я не так давно заглянул в театр, там актёры вам уступят. Молодцы, - оценил рысь. К сожалению, при себе ничего не было, что можно добавить к похвале, так что пришлось ограничиться словами. - Кстати, а какой из себя настоящий Саймон МакМёрфи? - с непринуждённой улыбкой спросил этоземец.

- Да, я огурчик! - потешил кобольд своё эго, когда услышал в свой адрес комплимент. Он даже похлопал себя по груди. - Не знаю, никакого Драндри охотника на кожеголовых, но мне льстит, что меня сравнивают с легендой.
Оди молча смотрел постановку и в конце формально похлопал в ладоши актёрам, реализовавшим постановку. Ничего не понятно, зато зрелищно и красиво... На самом деле Оди даже не следил за сюжетом, интересуясь просто картинкой. Вот в таком ключе он любил детские постановки.

Эрза с неким почтительным пониманием кивнула в ответ матушке. Слова Гимли о спиртном она услышала, и подумала, что надо бы об этом поговорить, но решила отложить это на потом - невежливо переходить на дела, пока речь о религии и искусстве. И она сосредоточила внимание на театре.
И дальнейшим действием была просто поглощена - забыла и то что, это детский спектакль, и обиду на изображение крокодилов злодеями. Куклы словно оживали, словно она сама погрузилась в эти события. Как и во время давешнего рассказа Халькварда, челюсть Эрзы слегка отвисла.
Когда действо окончилось, крокодилица закрыла пасть и искренне зааплодировала.
- Здорово! Это был кара... катарсис! - вспомнила она слово из какой-то статьи о мистике театра.
Затем она обратилась к монахине, волнение которой во время боевой сцены она краем глаза заметила:
- Вы были там?

- Ого. Ясно... и перебоев не бывало? - крыс продолжал наводить справки о возможном поставщике. Хотя, кролик наверняка своих нахваливать будет - ну это и обычно. Родственники же!
Так что...
Это уже Халькварду решать. Кирк ему расскажет, что такая возможность есть, но больше-то? Он в этом вот "бизнесе" мало что понимал, чтобы советовать что. Может только поискать возможности и информацию, благодаря чисто расовой пронырливости. Ну, как-то умудрялся стричь народ и не терять клиентуру, хоть периодически и уходил в запой.
А что до кукольной постановки... Томс давно из них вырос, чтобы всерьез обращать внимание на это. Так что... просто болтал о делах, ну и потом готов был перейти на то-се. Пока все вместе не пойдут к Святоше. Который вряд ли настолько соответствовал прозвищу.

- Конечно же я не стану исполнять детям ничего развязного, - уверяет Милли целомудренную монахиню, старательно сохраняя серьёзный вид. В её время не пели о любви? Да конечно! Во все времена пели о перипетиях взаимоотношений полов, только слова выбирали разные. О чём ещё слагать песни, когда не о любви и подвигах во имя её? Просто у некоторых внутри очень много любви, они могут делиться не с одним зверем, а со многими.

Вот и подвиг Саймона тоже про любовь - ко всему своему ушастому народцу. Меховые затащили безнадёжное противостояние с пресмыкающимися лишь благодаря неукротимой вере своего одноногого предводителя, который доказал, что смелость делает даже маленькое сердечко большим и сильным. А также что загнанный в угол кролик ничуть не менее опасен, чем крокодил.

- Браво! - кошка хлопает победе вместе со всеми. Как существо творческое, она может оценить и композицию, и литературность текста, в своей высокопарности не теряющего способность трогать душу. А также идеологический посыл быстро подрастающему поколению: боритесь, вместе вы - сила! Не тот же посыл стоит взять на вооружение команде с Одиннадцатой улицы?
Пока бушуют овации, Милли подплывает к ступенькам, обращается к пожилому актёру:

- Потрясающий спектакль! Очень мощно. Вы отлично выступили, уж я-то понимаю. Нас с друзьями, - она кивает в сторону разношерстной компании, - занесло сюда по делам, однако мы и не уповали на удачу застать настоящее представление! Знаете, в наших унылых краях редко встретишь настоящее искусство... - она вздыхает, слегка картинно прикладывая лапку к груди. - Вот поэтому я тоже хотела бы показать, на что мы тут способны. С позволения матушки.

Подождав, пока сцена освободится, Милли взлетает по ступеньками и объявляет детворе, что сейчас будет один небольшой музыкальный номер. Завладев вниманием детишек, начинает петь, отбивая такт похлопыванием пальцами правой руки по ладони левой. Это забавная, местами ироничная, местами задорная песенка про лунного кролика, который хотел приготовить рисовый пудинг и обнаружил, что у него кончилась самая важная приправа: счастье. А ему всего-то щепотка нужна! За ценным ингредиентом приходится спускаться на землю, где кролик находит желаемое, а заодно обзаводится друзьями, вместе с ними переживает стычку с волком-гопником и кабаном-полицейским, которого возмущает отсутствие у инопланетного гостя документов. В конце, попрощавшись со всеми, лунный житель отправляется домой, готовит обалденный пудинг и посылает вниз, друзьям. Песенка совершенно детская, целомудренная. Исполнение ей под стать: кошка сейчас работает на детскую аудиторию, не на взрослую. Милли старательно изображает насупленного кабана и поигрывающего воображаемой финкой волка, не желая отставать от коллег по сцене. Завершив повествование в стихах, делает реверанс, одним прыжком спрыгивает с импровизированной сцены, возвращается к своим. Она вся излучает удовлетворение: когда ещё возобновятся концерты Коко в таверне, а дарить другим удовольствие, получая взамен внимание и восхищение, хочется уже сейчас.
- Теперь можно к Святоше!

В ответ на столь прямой вопрос Макса матушка Магдалена поначалу только и сказала
- О-о...
Как много было в этом протяжном, печальном междометии. За этим междометием действительно скрывалась история, столь же драматичная, сколь и яркая. Пожилая крольчиха долго подбирала слова, прежде чем выбрала, с каких именно начать ей рассказ о нынешнем лидере Ушастых Братьев.
- Симеон действительно был тогда... Вдохновлённым. - Произнесла матушка Магдалена наконец. - Мне иногда казалось, что ему действительно снизошло некое откровение, захватившее его, но я не думаю, что это было так. Вера и в бытии монахом никогда особенно его не вдохновляла. К тому же сам он никогда не говорил, что видел во сне духов, ангелов или святых, это скорее художественное допущение, основанное на слухах о нём. Нет, его вдохновило на борьбу нечто иное. Наверное, он просто не мог видеть, как страдает его народ, и не увидел иного пути, кроме как драться и дать отпор. Время, наверное, подтвердило его правоту. Но сейчас он уже не такой. Теперь он намного спокойнее и взвешеннее, уже без того былого огня в глазах, и наверное так оно и должно быть. Все мы не молодеем. Но как и раньше, его народ и его семья всё ещё много для него значит. Для каждого кролика... - Магдалена осеклась, а затем решительно поправилась. - Для каждого разумного существа его семья это всё. Просто некоторых это понимание иногда настигает слишком поздно.
Поглядев на Эрзу, Магдалена добавила, обращаясь персонально к ней.
- В этом наша с вами близость, несмотря на всю давнюю вражду. В смысле, у кроликов и у крокодилов. Наши с вами традиции таковы, что мы никогда не отрываемся от корней, всегда помним про семью и про принадлежность к народу. В современном мире, где правит индивидуализм, это очень ценное качество. - Монахиня улыбнулась, и наконец ответила на вопрос крокодилицы. - Да, я была там. Но битву не видела. Я пришла уже потом, помогать раненым, молиться за души убитых и утешать тех, кто потерял часть семьи. Ужасные дни. Я надеюсь, что они больше не повторятся.

- О, что вы, что вы! Любительство одно. - Польщённо ответил Милли престарелый кролик, но было видно, как он польщён и горд столь высокой оценкой своего кропотливого труда. - Как желал бы я поставить этот спектакль с настоящими актёрами, в настоящем театре! Но проклятущая, во всех смыслах драконовская цензура... А впрочем, не буду брюзжать и уступлю вам место на сцене.

Начавших было разбегаться крольчат вновь рассадили по местам - те, впрочем, только обрадовались, услышав, что представление ещё не кончилось. Песенку Милли они встретили с большим оживлением - очевидно, они её знали, и даже начали подпевать. Поразительно было видеть такую невинность в таком окружении. Разгадка, наверное, была в их возрасте - большинство крольчат были совсем-совсем крохи. Они ещё могли позволить себе быть невинными. Сколько времени пройдёт, прежде чем эти невинные, большеглазые детские личики превратятся в нахально осклабленные морды, наподобие вон тех, у бандитов, которые стоят позади детей мрачным предзнаменованием. Некоторые из этих малышей не доживут и до четырнадцати лет, погибнув по нелепой случайности, или из-за чахотки с пневмонией, которая свирепствует в трущобах и косит всех слабых. Те, кто доживут, могут уже в четырнадцать сесть в тюрьму по великому множеству статей, от краж и порчи частной собственности до разбоев с убийствами. Из тюрьмы же вернутся уже неисправимые уголовники, и те погибнут либо в бесконечных стычках с такими же уголовниками-крокодилами, либо от пули полицейского во время облавы. Редко кто из них доживёт до преклонных лет, чтобы понять, что их жизнь была растрачена зря, и в один миг сгорела, словно спичка, и ничего в своей жизни они не видели, кроме этих серых трущоб. Да, как в песне и поётся, всего одной щепотки счастья для вкуснейшего рисового пудинга по-прежнему отчаянно не хватает на каждого маленького кролика.

Спустившись со сцены, Милли пожинает свои овации. Ей хлопают и детишки своими маленькими лапками, и взрослые бандиты сдержанно и с улыбками похлопывают тоже. Монахиня благодарит Милли коротким кивком, а восславляющий бандитскую романтику старый драматург даже снимает перед Милли свою шляпу из солидарности. На этой приятной ноте компания удалилась.

Один из Кэрротсов проводил делегацию из таверны "Под мостом" через весь Баннитаун, петляя по сложным закоулкам, и вывел их в неприметный район, где были выстроены вполне приличные дома. Постройка с головой выдавала традиции кроличьей архитектуры - большие помещения, чтобы вместить большие семьи, круглые двери и оконные проёмы, имитирующие норы, и низкие крылечки. К одному из таких домов, который ничем особо не выделялся среди прочих, их проводник и провёл компанию.
- Вот, тут Святоша и живёт. Жена его точно должна быть дома, так что стучитесь, а я пошёл. - И уже уходя, бандит добавил, со смехом качая головой. - Рассказать кому, так не поверят! К Святоше в гости крокодилы приходят! Сумасшедшие времена настали!

Но как только кто-то из ребят постучался в дверь при помощи небольшого железного молоточка, вмонтированного в древесину, с верхнего слухового окна показалась голова уже постаревшей, но всё ещё узнаваемой по красивым льняным волосам Мэри. Жена МакМерфи первым же делом заметила среди пёстрой компании отчётливое зелёное пятно в виде Эрзы, и тут же вскрикнула от ужаса.
- Дети! Немедленно несите ружьё! - Донёсся её испуганный крик, когда она скрылась обратно в слуховом окне, прежде, чем кто-то успел среагировать.
Из другого же окна высунулась другая голова. Эту голову тоже узнали - черношерстная девочка-крольчишка очень бойкого нрава. Она сразу же узнала своих спасителей.
- Мам, не надо ружье! - Крикнула она. - Это те двое ненормальных, которые мне помогли выбраться! Они вроде как свои!
Входная дверь открылась, и на пороге вновь появилась мисс МакМерфи - низкорослая, как все кролики, в простом женском платье, и в фартуке с множеством кармашком. Такие же были на тех молодых мамашах. В кармашках этих, впрочем, не переносилось маленьких крольчат, но скоро это произойдёт, потому что у мисс МакМерфи при всем её возрасте заметно выдавался вперёд беременный живот.
- А я кому сказала, не высовывать носа на улицу?! Вот отец тебе уши надерёт! - Грозно произнесла мисс МакМерфи.
- Ну ма-ам! - Но это девчонка протянула уже скрываясь. А когда она скрылась, мисс МакМерфи будто бы подменили. На гостей она воззрилась с такой горячей и искренней благодарностью, что невозможно было поверить, что эта святая душа только что могла убить их из ружья в целях самозащиты.

- Святой Стефан Морковкин, простите нас великодушно, и меня, дурочку! - Всплеснула она руками. - Пожалуйста, не обижайтесь, просто видеть в этих местах рептилию... Впрочем, это неважно! Проходите скорее, не держать же вас на пороге! Вы очень вовремя, как раз к ужину. Вы представить себе не можете, как мы вам благодарны за нашу Твинклстар! Саймон! - Этот крик обращался уже куда-то вглубь комнаты. - Саймон, у нас гости, скорее приведи себя в порядок!
- А я и так в порядке. - Позади жены появился и муж. - Гости это хорошо. Даже большие и прожорливые. Придётся приготовить немного больше.
- Ой ну скажешь тоже! - Пихнула мужа в бок жена. - Грубиян.

Саймон Мак-Мерфи хоть и был ненамного выше Оди(если не брать во внимание уши), но даже с таким ростом умудрялся выглядеть внушительно и сурово. В этом белом кролике с огненно-рыжей, как и в молодые годы, шевелюрой, чувствовалась и сила, и воля, и решимость. Он твёрдо стоял на обеих ногах, и ни за что нельзя было угадать, какая из них являлась протезом - обе были скрыты штанинами и обуты в носки и тапки. Кролик был одет по-домашнему, в белую борцовку и слегка затёртые брюки. Под шерстью на руках угадывался рельеф мускулов, а взгляд серых глаз обладал умным, всевидящим прищуром, как будто он за один взгляд узнал о своих гостях всё, что ему было надо. Это была личность, у которой всегда и всё под контролем.
- Я уже заждался вас. - Произнёс кролик с кривоватой, но беззлобной усмешкой. - Заходите. Только разувайтесь, мы недавно прибрались.

Эрза выслушала монахиню с видом глубокой значительности, особенно на сравнении их народов, на которых она, прикрыв глаза, почтительно кивнула.
Песенку Милли она выслушала также с интересом. Было ощущение, что певица здесь как-то более на своём месте, чем в таверне Халькварда. А где вообще чьё-то место? Не похожа ли таверна Под Мостом на некое временное пристанище для всех своих работников, из которого они однако скорее всего не выйдут, и на деле лучшее, что могло случиться в Отстойнике? И всё же некое временное пристанище по своей сущности... Должно быть им. Как корабль, на котором старый черепах - капитан, а они - команда. Хоть и недвижимый, но незримо путешествующий сквозь время, пожары, драки? Где же его точка назначения?
Эрза уже и сама запуталась, о чём она конкретно думала, и даже потеряла песенку из внимания, но когда кошка закончила, крокодилица снова похлопала, с улыбкой. Кажется, на сей раз эта улыбка не выглядела подозрительно.

В пути до дома Святоши крокодилица уже не испытывала липкое ощущение "чужой среды", даже если на процессию иногда и оглядывались.
Возникшей в окне чернявой крольчихе она помахала с улыбкой. И проходя, вежливо вытирая ноги у порога, она ответила на замечание хозяина дома, сразу поняв о каких "больших гостях" речь:
- Что вы, не стоит, я ем не то чтобы очень много!
Пройдя внутрь, глядя на МакМерфи, она радушно заговорила:
- Вы выглядите как настоящий боец и вождь, сэр МакМерфи! И ваша дочь вся в вас, мы с Оди видели!

Дождавшись окончания детской песенки Милли, которая кобольда вообще не цепляла содержанием и только по форме была столь же красива, как и всегда, Оди пошёл с Эрзой к самому главному кролику этого района.

На месте он впервые испытал чувство уверенности в сердце кроличьего города внутри города на пороге самого главного шефа кроликов. И он уже расправил плечи, готовясь встречать шефа своей самодовольной ухмылкой, но тут мать взялась за ружьё...
Не прошло секунды, как он спрятался за спиной уже рыси.
- Гектор, Эрза, она в нас стрелять будет! - заверещал он трусливо, дёргая его за штанину и будто убеждая его предпринять меры, но кончилось всё тем, что женщина впустила гостей внутрь и даже не стала стрелять. Он резко выпрямился, поправил шляпу и пошёл внутрь, будто ничего и не случилось. Будто он всё ещё крутой.

На месте разговора он был молчаливым наблюдателем, пока Эрза не окликнула его.
- Да, конечно видели. Боец, аж кожеголового в заложники взяла. И мой героизм в её спасении должен быть награждён... Нет, вру-вру... Наш героизм, с ней. - он припал к крокодилице и обнял её вокруг пояса и прислонился к её боку своей головой. - Правда же, дорогая? Правда!

Песенка для рыся оказалась слишком детской, но он постарался оценить в этом хотя бы старание и голос певицы. Надо брать, пока дают, как он считал.

Теперь, когда в них распознали "банду таверны", путешествовать по кварталу стало чуть-чуть безопаснее. Максу показалось, что всё приметное они уже приметили, поэтому оставалось смотреть на повседневную жизнь кроликов и, иногда, зайцев. Ему даже понравилось, что имперская культура - точнее, культуры - тут совсем уж ослабили своё влияние.

Когда же они добрались и он постучался в дверь, первой реакцией этоземца на выкрик "несите ружьё!" было хлопнуть себя по карману с револьвером.
"Засада! Заманили, гады!" - подумал рысь, которого сейчас дёргал Оди, засунув руку за пазуху и уже успел обхватить рукоять револьвера. - "Ни живым, ни мёртвым вы меня не возьмёте!" - но потом ситуацию спасла чёрная крольчиха. - "Слава тебе, вовремя", - успокоился Макс, убирая руку.

Рысь, войдя, сразу снял обувь и оставил её у порога.
- Пусть Стефан Морковкин и дальше вас хранит и оберегает, матушка, - учтиво сказал Макс в адрес миссис МакМёрфи. - И вам также пусть сопутствует святой покровитель, господин Саймон. Приятно узнать, что нас тут ждали, как гостей, благодарю от имени каждого, - рысь неторопливо снял куртку и повесил её на вешалку поблизости, после чего застегнул на ней все пуговицы. Ему не хотелось, чтобы тяжёлый карман привлёк чьё-то внимание или, что хуже, чью-то любопытную руку. Поэтому он сразу же помог Милли снять её верхнюю одежду и повесил поверх своей. Попутно он старался оценить Саймона, не подавая виду.
"Волевой, уверенный, смелый... энергичный, судя по положению его жены. Проницательный... Его лучше убедить помочь таким образом, чтоб он сам того захотел, пожалуй", - затем взгляд Макса пробежался по уютной обстановке дома. - "Семья большая, как и заведено... А моя даже не знает, где я на самом деле. И видимся мы раз в пятилетку", - со скрытой досадой и грустью подумал рысь. - "А информаторы... Чтоб они все сдохли! Если бы их сеть накрыли, меня бы уже нашли. А так - они тупо кинули меня тут!" - сердился Макс в своих мыслях на бывших коллег. Но этим мыслям и переживаниям в гостях не место, ещё и с таким заданием, поэтому он их прогнал. Осталось из вежливости подождать остальных и, может, отдельного приглашения к столу.

Хлопки маленьких ладошек греют сердце ещё долго после того, как делегация удалилась с площади. Не станем задумываться над тем, в кого вырастут вчерашние большеглазые, лопоухие, милые детишки. На их место всё равно придут другие: таков вечный круговорот жизни. А эти, быть может, сохранят в душе незамысловатую детскую песенку. На большее артист рассчитывать не смеет.

Поблагодарив провожатого, Милли встаёт перед входной дверью рядом с рысью, держась чуть позади. Однако заготовленная улыбка тает от внезапного горячего приёма.
Ну приплыли... - мелькает заполошная мысль. Кошка подбирается, ища глазами ближайшее укрытие.

Только пострелушки по движущимся мишеням откладываются благодаря своевременному вмешательству юной крольчишки. Выдохнув тихонько, Милли принимает непринуждённую позу. Итак, самую простую часть задания: добраться до жилища Святоши - они выполнили. Далее следует пускать в ход дар убеждения, умение торговаться, хитрость - и капельку личного обаяния. Совсем капельку - это кошка понимает, едва распахнувшаяся дверь являет потускневшую, однако всё ещё яркую Мэри МакМерфи. Ревность в сочетании с готовностью проделать пару лишних дыр в незванных гостях - взрывное сочетание!

- Добрый вечер, миссис МакМерфи, мистер МакМерфи. Благодарим за приглашение, ужин это прекрасно, нет - восхитительно! - воркует Милли, вплывая в кроличье жилище.

Даже не зная, что перед тобой - главарь банды, отправивший на тот свет самого Честера, в хозяине без труда можно распознать личность сильную, незаурядную, гордую и независимую. Коко питает слабость к сильным мужчинам. А Святоша - тот случай, когда размер не имеет значения. Кошке стоит некоторого усилия приглушить поднявший голову охотничий инстинкт. Гляди да не заглядывайся, иначе на тебя саму поохотятся с ружьишком, милочка! Глазки строить аккуратно, как заповедовал старый черепах. Она ловко скидывает туфельки, передаёт горжетку на попечение галантного Максимилиана, чтобы затем пройти за хозяйкой, куда проведут - не забывая по пути отвешивать ненавязчивые комплименты милым мелочам и общему уюту. Домашним девочкам такое приятно в любом возрасте.