| |
|
|
Когда Хальквард жестом указал вооружённому филину попридержать обрез, тот, недолго думая, подчинился. Черепах наверняка жил уже много лет и хорошо разбирался в том, как будет вести себя та или иная личность в определённой ситуации. Наверное, он знал, что ни Густав, ни его помощник сейчас нападать не будут и готовы к диалогу. Густав начал что-то говорить об Укладе и чести. Ну да, конечно. Насколько знал Фархат, этот самый Уклад был давным-давно придуман бандитскими шайками, которые хотели сделать хоть какое-то подобие законов и правил на территории Отстойника. Если же эти законы нарушались, то все остальные банды становились против нарушивших. Только каким образом это относится к остальным жителям Прина? Ладно, если какая-нибудь организация была под крышей бандитов, но ведь остальные жители, включая обитателей таверны, были независимы. Бандиты снова ставили всех под одну планку, требуя с обывателей как с себе подобных. На улице прогремел выстрел, Копчик прокричал об отступлении с… с крыши таверны?! Как он туда пробрался? Хотя, если бы он хотел совершить задуманное, то не дал бы команду об отходе. Наверное, он на чьей-то ушке и выполняет поручения. Может это Милли. Впрочем, неважно. Главное, что честеровцы отступают, может Густав тоже поступит благоразумно и выполнит приказ начальства?
— Трусы, да? Конечно, если нападать вдвоём, а вам дают отпор то одинокий противник становится трусом, – ответил Фархат на оскорбление, – я бы с тобой, как ты говоришь «закусился», да вы вместе меня быстро прибьёте, а коллегу одного против вас бросать было бы не по-товарищески. Лучше слушай, что начальник говорит, да отступай потихоньку. У тебя наверняка есть, к кому вернуться.
Когда же крок своим телом прикрыл отступающего пожарника, то в Фархате проснулось чувство, которое тот давно позабыл. И если бы мог вспомнить, то назвал бы его «уважением к противнику». Бандит, который в одиночку наверняка способен перебить отряд полиции, спасал своего испуганного товарища, хотя в бою они сражались плечом к плечу всего минуту.
— Хочешь перетереть значит, – охранник положил обрез на стойку и сдёрнул с себя грязную и порванную рубашку, – так давай же, только позволь мне подобрать кинжал, чтобы я встретил тебя во всеоружии, как и ты меня, – закончил свою речь филин и начал выходить из-за барной стойки. Если Густав захочет бесчестно нанести удар, то Фил задержит его, если же нет, то их дуэль будет честной и Фархат сможет спать со спокойной душой. Навеки или нет, не важно. Одиночка, который потерял всё, не должен об этом заботиться.
|
|
121 |
|
|
|
|
Поскольку Милли сама понятия не имеет, что делать с пленным бандитом дальше, требование Копчика приходится как нельзя кстати. Отпустить его можно лишь по лестнице, где внизу ждут свои. Мимо точно не пройдёт.
- Валяйте, дорогу знаете.
Кошка отступает от дверного проёма, давая Копчику возможность беспрепятственно ретироваться. Тяжёлую трофейную пушку она опускает, свой револьвер продолжает держать наставленным на бандита, однако уже на уровне пояса, исключительно в целях возможной самообороны.
- Спускайтесь, я следом. Думаю, там с вами пообщаться захотят. Перетереть, как у вас выражаются.
|
|
122 |
|
|
|
|
Эрза потихоньку приходила в себя, стоя, тяжело дыша и осматривая всё вокруг. Особенно она останавливалась взглядом на раненом Оди, на том кто говорил "расходимся" и до Оди. Что-то из подсознания медленно доходило до неё.
Когда-то до неё дошло, что не всё так просто с законом и прогрессом, как она полагала в детстве по воодушевлённым приключенческим романом (не видя вокруг себя ничего кроме провинциального болота, где часто бывают драки, и ладно, не столица же). И похоже, вслед это должно случиться и со "вторым слоем закона" - с бандитским укладом.
Живя в Отстойнике и постепенно осознавая, что тут все дерутся без огнестрела, Эрза не особо осознавала почему - ну биты и биты, ножи и ножи. Рано или поздно она начинала подмечать тех, кто всё же ходит с револьверами, даже не пользуясь ими в боях, или слыша о том, как кто-то где-то стрелял, и затем за это получил. Тогда она начала осознавать, что это было связано с неким обычаем, традицией, и затем связала это со слышимым иногда словом "Уклад". Восприняла она это довольно идеалистично, это стало напоминать о романтических временах рыцарей и варваров. И вот только теперь она на каком-то подсознательном уровне стала понимать, как это в действительности работает. Может, стоит спросить Халькварда...
- Забирайте. Идём. - серьёзно сказала она сначала чужим, затем своим, и направилась в здание таверны.
|
|
123 |
|
|
|
|
Оди довольно смотрел, как кроки поверили в то, что его боезапаса хватит на всех: наивные. С чувством гордости кобольд сдул дым от пороха из дула, покрутил револьвер на пальце и поднял оружие вверх, не испытывая угрызений совести от того, что кого-то продырявил только что.
- Хи-хи, они поверили. Глупые. - шепнул он Эрзе и Максу, переходя на бег из-за малой длины своего шага и торопливости крокодилицы. - У меня даже барабан не полный был, а они поверили, что полный. Ещё и как я того, БАХ, а тот упал... И это, если что расслабься: он может целый день так страдать, а при банде наверняка док есть, заштопает... Только, можно я хотя бы два оставлю на кроликов. Мне нравится твою жизнь спасать, но как-то и себя надо не забывать.
|
|
124 |
|
|
|
|
Фил все продолжал держать рапиру, крепко сжимая гарду. Казалось бы, бой закончен, но, как говориться, не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Да и преимущество было взято при помощи пушек, что не есть хорошо. И в принципе, в голову постепенно начало приходить осознание ситуации, когда горячая от боя кровь начала остывать, а на улице прогремели выстрелы. К переносице потянулась рука, и бармен потер глаза. Нет уж, до войны дело явно не должно дойти. Даже несмотря на то, что победа, по сути, сегодня была за таверной, это еще совершенно ни о чем не говорило, лишь о том, что дальше будет хуже... а еще интересно, как Копчик вообще оказался вверху. Возможно, в пылу битвы Фил не заметил, как тот проскочил внутрь и на второй этаж.
Глядя на раздербаненное помещение таверны, бармен подумал о том, какие же боевые потери понесли сотрудники. Как минимум, Фарат, Хальквард и Фонг Чонг были перед ним, а что с остальными? Остальных Фил не видел, только Эрзу на улице, отчего у него в груди сильно забилось от тревоги. Милли и Лизу Фил еще не видел. Не дай Лунный Волк, если кто-то из коллег погиб в этой схватке. Или, может, кто-то сейчас валяется раненый, а ему нужна помощь.
Фил обошел Густава вокруг, все продолжая держать наизготовку рапиру, и разминулся рядом с Фархартом.
- Я проверю, нет ли раненых, - сказал бармен филину и побежал в сторону лестницы вверх.
|
|
125 |
|
|
|
|
Увидев, что Макс, Эрза и Оди уходят, бандиты торопливо бросились к раненому, подхватывая его под руки. Раненый аж зарычал от боли, как умеют делать это крокодилы, и опёрся на нетвёрдые ноги, кое-как перебирая ими.
- Куда тебя, братишка? - Донёсся до ушей троицы вопрос одного из "пожарных". - Домой, или...
- Давай на пивоварню! - Сквозь зубы прорычал раненый. - К Зубодёру! Если он меня не вытащит, то никто не вытащит!
Троица вернулась в таверну в разгар дискуссии с Густавом, последним из оставшихся на месте побоища ящеров, если не считать тех, кто умер. Пришлось перешагнуть через два тела, лежащих у порога в кровавых лужах, чтобы пройти в разгромленный зал для посетителей, где одуряюще воняло алкоголем от обилия разбитых бутылок. И похоже, вернулись они вовремя, так как Густав успел снова прийти в ярость.
- Что, выйти со мной хочешь, да?! Раз на раз?! Давай выйдем! - Рычал чешуйчатый великан. - Хоть с ножом, хоть с голыми руками, но я тебе каждоё пёрышко повыдёргиваю, а заодно посмотрю, сколько на самом деле раз может повернуться твоя совиная башка, лупоглазый!
- Успокойтесь. Оба. - Устало попросил Хальквард, а затем обратился персонально к Фархату. - Хватит, боец, достаточно. "Перетереть" означает поговорить, а не выяснить отношения мордобоем. У вас ещё будет время для поединков. - Пообещав филину это, старый черепах медленно повернул свою голову в сторону крокодила. - О чём ты хотел перетереть, здоровый?
Густав также снизил эмоциональность, и, хмуро глядя на Фархата, произнёс.
- Забрать наших надо. Всех, кто, ну... Это. - Густав кивнул в сторону двух мёртвых тел его товарищей, а затем медленно поднял руку, зажимая кровоточащую рану, и наконец позволяя себе поморщиться от боли, которую ему причиняло это глубокое, проникающее колотое ранение под челюсть. - Кто-нибудь придёт. От наших, от тушил. Наверное, и из ушастых-полосатых явятся своих забрать. В общем, чтоб без всякого.
Тем временем Фил, который рванулся было наверх, прямо на лестнице столкнулся лицом к лицу с Копчиком. Игуана был хмур и мрачен, словно туча, и понуро спускался по лестнице, подняв полусогнутые руки, как будто каждый шаг давался ему с трудом. Копчик явно оттягивал тот момент, когда спустится до самого низу, и войдёт туда, откуда только что появился Фил. Увидев бармена, Копчик медленно поднял голову, и волк успел заглянуть в его глаза, и в его лицо, окроплённое кровью. И когда это случилось, пустые рептилоидные глаза игуаны сверкнули живым отблеском, а полосочка рта сама собой разошлась в злобной, издевательской ухмылке, обнажив короткие, острые зубки.
Милли спускалась следом. Она видела то, что ещё предстояло увидеть Филу. Лиз лежала там же, где на неё наткнулся Копчик, попавший сюда, очевидно, через распахнутую заднюю дверь, пока в основном помещении происходила драка. Тело лисицы растянулось на лестничной площадке третьего этажа, почти что перед самым входом в чердачное помещение. Она лежала на спине, в неловкой, сломанной позе, неестественно вывернув набок голову. Рядом с нею валялся помятый жестяной поднос. Копчик выстрелил в неё в упор, прямо в живот, а потом добил ещё двумя выстрелами в область сердца. Глаза лисицы так и остались открытыми, и в них застыл ужас осознания того, что она умерла. Умерла молодой, и умерла здесь, в Отстойнике, так и не сумев выбраться, и умерла от рук разозлённого подонка, который убил её просто потому, что был слишком взбешён своей неудачей.
Когда Копчик вошёл в бар, он опустил руки, как будто ему стало плевать на направленный на него оружейный ствол. Обменявшись с Густавом неясно что означающими взглядами, игуана неспешно, и игнорируя любые вопросы или фразы, прошествовал прямо к барной стойке, и взобрался на тот же стул, под который свалился господин Хази Инрек, не отличавшийся сейчас от мёртвого. Копчик не обращал никакого внимания на Фархата с обрезом, как будто его там и не стояло. Подхватив со стойки единственный уцелевший стакан и дотянулся до валявшейся на боку бутылку с бренди как раз под разливочным аппаратом. Бутылка была практически пуста, всё вылилось через горлышко, но из того, что в ней осталось, бандит как раз оделил себя горячительным на полтора пальца. Вальяжно подхватив стакан в руку, Копчик развернулся лицом к остальным, и, устало выдохнув, опёрся спиной на стойку, раскинув руки в стороны. Однако, пить пока что не стал.
- Ну что. - Произнёс Копчик, оглядев всех присутствующих. - Значит, теперь убьёте меня?
|
|
126 |
|
|
|
|
Враг отступил. Максу остаётся надеяться, что подстреленный кобольдом бандит не умрёт, иначе смягчить последствия едва ли получится. В таверну он вошёл в тот момент, когда черепах успокаивал верзилу и вышибалу. Он ожидал от крокодила ярости берсерка и уже взял его на прицел, держа револьвер возле живота, но не спешил. Густав оказался достаточно сдержанным, чтобы обсуждать с противниками условия хрупкого перемирия. И, пока шёл обмен словами, рысь окинул взглядом зал, убрав свой ствол.
Тел было много, но почти все они лежали снаружи. До рейда Копчика тут было прощальное выступление Коко Нат и теперь для дюжины людей оно стало последним. Макс отметил, что дальше ситуация должна обостряться, если вот это вот было только первым ударом от Магнуса - в этом он был полностью уверен. Им удалось обменять свои жизни на жизни гостей, но потом, когда таверна закроется по решению Халькварда, рассчитывать придётся на себя.
Вдруг появился и виновник кровопролития. По лицу, испачканному кровью, рысь сразу понял, что увидел ещё не всех жертв этого вечера. Макс не испытывал ненависти к игуане - всё-таки, он и сам не очень-то отличается от него. Но он чувствовал, как эта ненависть заполняет атмосферу в таверне. И вполне могло статься, что его действительно захотят убить здесь и сейчас. Но это было бы такой напрасной тратой в глазах бывшего шпиона...
Однако рысь и дальше бездействовал. Пленный Копчик не мог принести им никакой пользы, но и бой уже завершён. И следовать за игуаной просто для того, чтоб потом зарезать на улице - идея даже выглядела глупо, что уж говорить о её сути. А оставлять его живым - значит, встретиться с Копчиком в новом бою. Хотелось просто исчезнуть из этого момента времени и вернуться позже, когда вопрос решится, потому что для Макса любой выбор в этой ситуации виделся плохим.
|
|
127 |
|
|
|
|
Оглядев всё и поняв, что бой закончен, слегка задержавшись взглядом на Фархате с обнажённым торсом, Эрза проговорила:
- Надо бы осмотреть упавших... - она уже потихоньку доставала своё целебное зелье. Затем поглядела на Густава: - Можно и ваших, так сказать... Чтоб без обид, и чтобы сразу. - на слова Копчика добавила: - Убивать пожалуй что не надо... - тогда она вспомнила свой окровавленный нож и добавила, попытавшись с гордостью, которая однако вышла неуклюжей: - Кроме как в бою. - после этого у неё заболела голова, и она взялась за неё. Видимо, так в ней сработал пробудившийся стыд.
|
|
128 |
|
|
|
|
Спустившись вслед за Копчиком, Милли на несколько секунд останавливается, чтобы обозреть разгромленный зал и пересчитать взглядом своих. Кажется, никто больше не пострадал - во всяком случае, на ногах держатся все. Бедная Лиз. Кошка до сих пор не может поверить, что жизнерадостной лисы больше нет. Они не были подругами, однако Милли выцарапала бы глаза за Лиз кому угодно - с той же лёгкостью, с которой расцарапала бы ей мордашку, дойди до выяснения отношений. Больной ублюдок!
Держась неестественно прямо, она проходит через зал. Кошачья грация никуда не делась, однако стала более сдержанной. Коко словно отступила вглубь, освобождая место под софитами для Милли Тёрнер, обычной девчонки из неблагополучного района.
- Вот, - тяжёлый револьвер Копчика бухается на стойку перед Хальквардом. - Этот маньяк пристрелил нашу Лиз. Она ему ничего не сделала, всего лишь пыталась задержать, когда он рвался наверх. Он бы и меня застрелил, только я первой успела наставить на него ствол. Делайте с ним, что хотите. Только я бы просто так не отпускала. Может, у него найдётся, чем выкупить свою жалкую жизнь?
Резанув бандита взглядом, Милли направляется наружу. Там сейчас умирает мальчишка, умирает из-за нелепой бравады, которую она поддержала. Особой вины кошка не испытывает: малец сам выбрал свою судьбу, став бойцом банды. По правде говоря, у него и выбора-то особого не было. И всё же сердце терзает печаль. Нужно хотя бы проверить, как он там.
|
|
129 |
|
|
|
|
Новость от том, что Лиз мертва, оказала наибольший эффект на Фонг Чонга. Добряк-повар, который всегда по особенному относился к покойной лисице, секунду молчал, будто громом поражённый, провожая уходящую на улицу Милли. А когда он перевёл взгляд на Копчика, тот по прежнему расслабленно сидел у стойки, нахально улыбался и цедил свой бренди. И эта наглость убийцы сделала мягкого панду бешеным гризли. Полный ярости и боли крик раздался в таверне, отлетел в сторону снесённый им с пути стол. Копчик не сидел и не ждал, пока его убьют - он проворно спрыгнул с табурета, уклонившись от захвата стоявшего за стойкой филина, и швырнул бутылку прямо в голову Фонг Чонгу. Ревуший медведь даже не уклонялся, он отмахнулся от запущенной в него ёмкости, словно от мухи, и та отлетела в стенку, разбившись на множество осколков. Дальше Фонг Чонг, очевидно, планировал разбить на множество осколков череп Копчика.
Копчик ещё какое-то время верещал под тушей повара, когда тот повалил его на пол и придавил, не давая встать. Игуана ещё пытался бороться с ним, возясь и суча ногами по полу. В какой-то момент в руке бандита блеснула сталь клинка, припрятанного в рукаве, но вместо того, чтобы вонзиться Фонг Чонгу в бок, выкидной ножик тут же был отброшен слегка поранившимся о его лезвие пандой. Ослеплённый гневом Фонг Чонг, не замечая боли, начал яростно наносить удар за ударом в лицо Копчику, вкладывая в каждый удар всю свою ненависть, которую сейчас испытывал. Копчик кричал уже жалобно, но его крик прерывался раз за разом жутким звуком удара. Не было никаких сомнений, что через полминуты Копчик будет мёртв, если Фонг Чонг продолжит.
Милли и Эрза тем временем вышли на воздух, покинув таверну, из которой доносились звуки борьбы и ударов. Вместе с ними, с молчаливого согласия Халькварда, таверну покинул и Густав, уходя прочь отсюда. Снаружи девушек ждало удручающее зрелище оставленного поля боя. Восьмая улица выглядела так, будто вернулись худшие дни войны банд. Мостовая была забрызгана кровью и завалена телами. Около пятнадцати мертвецов остывало перед таверной, нападавшие вперемешку с оборонявшимися. Автомобиль, на котором приехал Копчик, разбитый лежал на боку прямо на трамвайных путях.
Пока Эрза выискивала среди тел хоть кого-то, кому ещё можно было помочь, Милли сразу же направилась туда, где видела попавшего под топор котёнка. Вот он - лежит неподвижно на боку, спиной к ней. Полосатая рубаха пропиталась его кровью, прилипла к шерсти. Милли осторожно перевернула его на спину. Рана действительно выглядела ужасающе, но мальчишка всё ещё было жив - когда Милли перевернула его, он издал слабый, болезненный стон, его тёмный нос со смешным белым пятнышком у края задёргался, а веки с трудом поднялись, открывая желтые глаза с расширенным зрачком.
- Что... Что? - Кот сморщился от боли, когда попытался шевельнутся, и сощурил глаза, всматриваясь в лицо Милли, будто бы пытался разглядеть его в темноте или тумане. - Это вы? Мисс Коко?
Узнавание трущобной примы явно обрадовало кота, и тот заулыбался сквозь гримасу боли.
- Точно вы. - Похоже, умирать прямо на руках Милли бродяжка не собирался. Ему крепко досталось, состояние было тяжёлым, но пока что стабильным. - А мы уже победили?
Эрза тем временем осматривала тело за телом. Пожарник, сжимавший в лапе короткий топорик, был мёртв. Мертв был и лежащий под ним работяга с магнусовского завода - пожилой ослик, которому этим топориком досталось в спину. Мертвы были и те, что по соседству - в основном, тоже посетители таверны. Под ногами Эрзы то и дело звякало железо - уроненные погибшими ножи и иное холодное оружие. Среди мертвецов крокодилица разглядела одного из Ушастых - его убили, перекусив ему шею крокодильей пастью. Этот крокодил, убивший его, возможно был Густавом. Эрза добралась до самого большого тела - плечистого и рослого быка, которого рептилии били вшестером. Его морду всю залила кровь, количество ранений внушало страх, но тем не менее, он был жив. И как только Эрза поднесла к его ноздрям одну из зловонных склянок - немедля пришёл в себя, и даже вскочил на копыта, нетвёрдо стоя на них, покачиваясь, но всё же держа боевую стойку.
- Не возьмёте, гады! - Рявкнул бык, замахиваясь на Эрзу пудовым кулаком. - Всех в дугу согну!
А тем временем с южного направления восьмой улицы послышался звук работающих моторов, топот неуклюжих ног ездовых трицератопсов и пронзительный свист полицейских свистков. Кавалерия уже вот-вот прибудет сюда. Но раньше кавалерии появился Эраст, как и прежде увешанный фотоаппаратурой.
- Всё уже кончилось?- Быстро осведомился он. - А Копчик что? Он же не умер, я надеюсь?
Одного взгляда внутрь таверны хватило, чтобы понять, что смерть Копчика - вопрос десятка секунд. И почему-то Эрасту это сильно не понравилось.
- Что вы стоите, остановите плюшевого, пока он его не убил! - Возопил хамелеон. - Он мне живым нужен! И с целой мордой!
Результат броска 1D20: 19 - "Выносливость кота".
Результат броска 1D20+5: 22 - "Выносливость быка".
|
|
130 |
|
|
|
|
Увидев труп Лиз, Фил поначалу... не выражал ничего конкретного. Он догадывался, что жертвы будут, но никак не ожидал, что это будет официантка, да еще и убитая так бесчестно... По телу вмиг пробежала какая-то дрожь, заставившая волосы встать дыбом, а глаза будто бы налиться кровью от наплывающего чувства несправедливости. Лиз, пожалуй, была той, кто меньше всего заслуживает смерти в этом месте, поэтому волк покрепче сжал эфес рапиры и, сделав тихий, но довольно отчетливый рык, уверенно пошел вниз. Он всякий раз зверел, если при нем умирали его друзья или близкие, поэтому он сейчас чувствовал гнев напополам с чувством вины, что не помог в нужный момент. Но больше, все-таки, гнев. В голове начали мелькать немногочисленные, но яркие воспоминания, связанные с лисицей, которой теперь нет в живых.
И он уже было собрался превратить внутренности игуаны во внешности, но увидел, как с ним уже расправляется панда Фонг-Чонг. Пожалуй, весьма противоречиво было видеть такой гнев от него, однако Фил был полностью солидарен с ним, поэтому просто убрал лезвие в ножны и скрестил руки на груди, начав наблюдать за довольно жестокой экзекуцией, не произнося ни слова. При этом выражение лица было мрачнее тучи.
|
|
131 |
|
|
|
|
Эрза была в ступоре, услышав о Лиз. Вот так? Уже? Лицо крокодилицы оставалось неизменным, но слеза скатилась. Она начала шептать молитву:
- Да войдёшь ты в Истинный Огонь, и не заденет тебя геометрия хаоса...
Сквозь транс прорывалось и печальное злорадство при взгляде на то, как Чонг избивает Копчика.
То, как она затем осматривала раненых, походило на продолжение этого ритуала, с какой-то даже торжественностью открывала она банки.
Вскочивший и угрожающий бык резко вывел её из транса.
- Эй, тихо, тихо! - говорила она, примирительно поднимая руки. - Мы лечим уже, а не наоборот! Что болит-то, стой спокойно?
Слова Эраста заставили её однако оставить быка.
- Стой тут!
Она живо подскочила к панде и схватила его за плечо.
- Стой-стой! Он нужен прессе! Для справедливого проучения таких как он! - на этот раз злорадство в её лице сопровождалось великой значительностью.
|
|
132 |
|
|
|
|
Увидев, что нахальную улыбку с лица Копчика только что прогнали, Макс усмехнулся. Изливая свой праведный гнев на бандита, повар своими кулаками делал из него отбивную котлету, а игуана, пытавшийся сбежать, теперь лежал под пандой и бессильно пытался отбиваться. Но если другие могли получить какое-то облегчение от того, что злодей страдает, то рысь - от того, как он страдает. Копчик явно боялся, чему Макс порадовался. Но посреди этого проскочила мысль:
"А ты лучше?"
Аморальное удовлетворение вмиг улетучилось. Не ему судить о том, кто чего заслуживает и не ему радоваться каре, котороая обрушилась на преступника. И, чтоб не искушаться собственными жестокими наклонностями, Макс вышел на улицу.
Перед таверной развернулась картина побоища. Мертвые и раненые чешуйчатые и шерстяные лежали на мостовой, упав друг на друга и обагряя камни под собой. Самое разное оружие было разбросано между телами и среди всего выделялся пулемёт, упавший возле зарезанного Максом Сарлака. Рысь едва успел взглянуть на него, когда услышал вой сирен.
Легавые! Если другим работникам и постояльцам не нужно их бояться, то вот шпиону Этоземья, пусть и бывшему, следует держаться от них подальше. И ещё и времени почти нет! Поэтому слова журналиста Макс даже не услышал, хотя и стоял рядом.
Не думая долго, он схватил пулемёт и побежал со всех ног в противоположную от копов сторону, стараясь скрыться как от законников, так и от зевак. Макс знал, что может случиться облава, поэтому собирался оставить оружие в укромном месте, будь то подвал, заросли, развалины или расщелина, а сам - или найти другое укромное место, или смешаться с толпой. Если таки встретит облаву - будет уходить по крышам, сунув пулемёт в первое попавшееся укрытие.
|
|
133 |
|
|
|
|
Оди сидел за столом и мирно, не обращая внимания на мрак и ужас вокруг извлекал пустые почерневшие гильзы из барабана вместе с двумя последними патронами в его верном оружии, повидавшем уже немало перестрелок на своей памяти. Гильзы звонко падали на стол, а целые патроны отправлялись обратно в барабан. Защёлка захлопнулась и кобольд поднял голову, чтобы увидеть, как буквально в паре шагов разворачивается целая драма. Кому-то скоро голову расколят кулаками, как спелый фрукт, и всё из-за незнакомой ему Лиз... Вроде незнакомая девчушка, но вроде и привлекательная в меру... Была. На сирены тоже никакой реакции, только многозначительный взгляд на улицу и на избиение виновника торжества. А в принципе, его и смерть и жизнь Копчика устраивала: урок уже усвоил на всю жизнь, и никакой хирург его не починит.
- Сегодня мы потеряли много друзей и незнакомцев, так давайте скрасим это дело хорошей выпивкой. - грустно и торжественно сказал кобольд на всю толпу. - Не имеет смысла слишком много думать о трагедии, пока мы живы... Так мне говорил Мини Мышь, перед тем, как спиться насмерть. Хе-хе... Хороший совет, сегодня пригодится нам всем... И отстрелите Копчику его стручок его же револьвером: чего все здесь такие нецивилизованные!
|
|
134 |
|
|
|
|
Кошка пробирается меж лужами крови столь же изящно, как бы шла по залитой дождевой водой мостовой. Коко Нат лишь фыркнула бы, высунув носик наружу, и вернулась обратно в таверну. Милли Тёрнер решительно идёт до конца. Даже если придётся заглянуть в стекленеющие глаза кота.
Однако мальчишка оказался живучим. Видать, не все жизни израсходовал. Опустившись рядом на корточки, Милли ласково гладит спутанную шерсть на щеке, выпачканную кровью и пылью. Глаза её светятся искренней радостью.
- Победили, хороший мой, победили. Чешуйчатые мешки разбежались. Лежи, не двигайся. Мы найдём тебе лекаря, продержись ещё немного!
Заслышав свистки, она с тревогой вскидывает голову.
- Вот ччёрт, как невовремя! Где их раньше носило?
Прима не слишком разбирается в юридических тонкостях, однако дохлые чешуйчатые тела перед таверной, кажется, сулят неприятности. Ну и что, что была самооборона? Легавым только дай повод докопаться, особенно когда с владельца заведения есть что стрясти! Правда, у владельца свидетели есть. Один вон размахивает лапами в дверях, призывая угомонить разошедшегося Чонга. И не то чтобы Милли сильно хочется это делать: она с большим удовольствием лицезрела бы бандита, растоптанного в хлам, чем живого и "с целой мордой". Однако кровь убитого ящера на кулаках Чонга может сильно не понравиться копам.
- Полежи пока, миленький, я сейчас!
Подарив мальчишке целомудренный поцелуй в лоб, чтоб уж точно не вздумал отдать концы, Милли вскакивает и опрометью несётся в таверну, протиснувшись мимо репортёра.
- Чонг, хватит, пожалуйста! Прекрасти, с него достаточно. Чонг, тут сейчас фараоны будут, нельзя его грохнуть!
Она мельтешит возле панды, отчаянно стремясь привлечь внимание - и не попасть под его кулаки.
|
|
135 |
|
|
|
|
Раненый кот кивнул певице и улыбнулся, почувствовав лёгкий поцелуй в лоб.
- Ладно. - Слабо прошевелил языком молодой уличный боец. - Ничего, мисс Коко. Мне почти не больно. Только когда смеюсь.
Фархат, который до поры лишь угрюмо смотрел на избиение Копчика, вопросительно взглянул на Халькварда, как бы спрашивая, нужно ли ему вмешаться. Хальквард, очевидно, был бы не против того, чтобы Фонг Чонг довершил дело, но что-то в тоне Эраста убедило его, поэтому старый черепах коротко кивнул в знак согласия. Филин тут же отложил в сторону обрез, и, перемахнув через стойку, принялся оттаскивать Фонга от избиваемого игуаны вместе с Эрзой. Фонг Чонг тянулся к уже и так разбитой морде Копчика, а по его пухлому лицу так и катились слёзы, почти сразу исчезающие в шерсти.
- Убью его! Убью, гада! - Выкрикивал он, пока с его буйством пытались справиться. - Пустите! Буду из него отбивную делать! Убил Лиз! Убил её!
- Что ты, что ты, плюшевый! - Урезонивал панду Эраст, опасливо приближаясь к нему, но не решаясь встать между ним и лежащим навзничь Копчиком. - Да ты же ему только участь облегчишь! Оставь его, и я тебе обещаю, что он будет жалеть, что выжил! Поверь мне, когда он узнает, что его ждёт, он пожалеет, что ты его не убил!
Кажется, такие доводы успокоили Фонг Чонга. Понемногу его сопротивление друзьям и коллегам сходило на нет, пока повар окончательно не успокоился и просто не повис в захвате Фархата.
- Правда? - Шмыгая носом, переспросил он. - Это как это?
- А вот так это! - Ободрённый успехом, Эраст аж в размере увеличился, встав прямее и важно выпятив грудь. - Он убийца! А убийц ссылают на каторгу, прямиком на каменоломни! А это, я тебе скажу, совсем не курорт! Знаешь, что с ним там будет?
- Ч-что? - Фонг Чонг явно не особенно верил Эрасту, но всё-таки репортёр смог завладеть его вниманием.
- Да врагу не пожелаешь! - Раздухарился Эраст. - Десятки часов изнурительного стучания кайлом и кувалдой в темноте, тесноте и жаре! Отвратная кормёжка из полужидкой каши с личинками! Каждодневные избиения и издевательства подонков-надзирателей! Ветхие и тесные бараки, в которых на раз-два подцепишь лихорадку! Как по мне, он заслужил этого куда больше, чем смерти за пару коротких минут!
Фонг Чонг уже начал светлеть лицом, как вдруг едва-едва живой Копчик с разбитым лицом слабо, но издевательски засмеялся.
- Отправить меня на каторгу? - Сардонически спросил он, так и лёжа навзничь на полу. - Ну-ну. Уже дрожу от страха.
- Вы или не дорожите своей жизнью, или очень недалёкая личность, господин Копчик. - Заметил Эраст, подходя к игуане со своей фотокамерой наготове. - Если вы так уверены, что ваши высокие покровители захотят спасти мелкую сошку вроде вас от тюремного срока, то хотя бы не говорили бы об этом так открыто, чтобы уважаемый повар не довершил дело. Но уверяю вас, после той шумихи, которую я подниму, вы уже через неделю уедете с этапом в горы работать киркой. А теперь не шевелитесь, мне нужно сделать хороший кадр.
Во всеобщей суете никто не заметил, как исчез Макс в обнимку с пулемётом, и как ушёл работяга-бык, не став дожидаться оказания помощи. А через минуту на место прибыл усиленный полицейский наряд с армированной тюремной повозкой, запряжённой в массивного трицератопса. Повозку сопровождало пятнадцать почти что одинаковых на вид ящеров в синих мундирах с желтыми жетонами на груди, и с деревянными дубинками на поясах. Тот факт, что дубинки были именно на поясах, а не в лапах, говорил о том, что полицейские не рассчитывали вступить в стычку с бандитами, и знали, что всё уже давно закончилось и без них. Округлые тёмно синие шлемы с золотыми звёздами венчали голову каждого офицера городской полиции, а в центр каждой звезды был ещё и встроен фонарь, чтобы подсветить себе в темноте. Полицейские висели на своей повозке гроздьями, сидели в козлах, а также держались за поручни на бортах железного ящика для транспортировки задержанных, стоя на специальной приступке. Ещё до момента полной остановки полицейские начали организованно спрыгивать на мостовую один за другим, словно на соревнованиях по синхронному плаванию. На улице поднялся громкий пересвист полицейских свистков - их старший офицер будто бы общался этими посвистами, обильно жестикулируя и направляя подчинённых указаниями ладони левой руки и стека, зажатого в руке правой. Подчинённые понимали его без слов, и тут же оцепили пространство перед таверной, готовые оттеснить возможных зевак.
Сержант - коротконогий ящер с очень длинным телом - деловито встал перед таверной, уложив руки на пряжку ремня, и присвистнул, осматривая место побоища. Сдвинув повыше с глаз фуражку, он быстро сосчитал тела, и хмыкнул.
- Драка была что надо, парни! Давненько уже в Отстойнике не было больших разборок! Мальтус! - Он обратился к кому-то из подчинённых, и один из полицейских тут же вытянулся по стойке "смирно", щёлкнув каблуками. - Осмотри тут всё, погляди, может кто живой остался из этой падали! Я займусь свидетелями!
- Один живой! - Прямо из своей стойки отрапортовался рядовой, и указал взглядом на раненого кота, которого проведывала Милли. - Какой-то сопляк из полосачей. Берём?
- Чего? - Сержант глянул в ту сторону, и критически скривил рот. - Не знаю. Выглядит так, будто скоро зажмурится, но вроде держится, зенками лупает. Вызови транспорт, пусть везут в лазарет. Надеюсь, он хотя бы расходы отобьёт.
Спеша успокоить Милли, Эраст шепнул ей на ушко.
- Не волнуйтесь, его не посадят. Банда выкупит. Обычная практика торговли.
А сержант тем временем вошёл в таверну, стараясь не испачкать начищенные ботинки, брезгливо переступил через распластанные на полу таверны тела, нашёл взглядом Халькварда и осведомился.
- Ну, и что тут произошло?
Остаток ночи предстояло провести, давая по несколько раз одни и те же показания. Копчика задержали и увели практически сразу. Игуана не сопротивлялся, но никто из полисменов не надел на него наручников или цепей. Ему даже помогли забраться в "ящик". Видя это, Фонг Чонг снова усомнился в том, что Копчика ждёт хоть какое-то наказание, но Эраст прямо-таки излучал уверенность в своей правоте. По дальнейшим наводящим вопросам сержанта, которые он повторял очень настойчиво, стало понятно, что полицейские очень стараются списать всё случившееся на конфликт, возникший между посетителями таверны и местными бандами, старательно увиливая от той части, где говорилось о Копчике, профсоюзных активистах и пулемёте. Сержант даже терял терпение, когда речь заходила о пулемёте, и когда ему доложили, что никакого пулемёта среди тел обнаружено не было, тут же обвинил Халькварда и другой персонал в том, что те отнимают у полиции время своими дурацкими выдумками, и что если так продолжится, он будет вынужден провести расследование, куда же именно подевался образец тяжёлого армейского вооружения. Однако Эраст заверил, что настаивать и не надо, а подобная избирательность в записи показаний впоследствии даже сыграет на руку. Допросы закончились уже ближе к утру, и уставшие и злые полицейские убрались отсюда. Многочисленные тела разложили вдоль тротуара, отделив бандитов от рабочих, рептилий от млекопитающих, чтобы банды могли забрать тела своих членов, а родственники - оплакать и забрать погибших работяг.
Долгая ночь подошла к концу.
|
|
136 |
|