Ночь. На сердце листопад.
Ночь. Как лодка на плаву
Скользит звезда, и падает в медвяную траву... (с) Лора Бочарова, "Лесной принц"
***
В отдельном кабинете "The Lobster" - лучшего, по мнению некоторых критиков, ресторана Санта-Моники - Саманта Мидоуэй смотрела, как на оконном стекле играют блики огней ночного города. Она откровенно наслаждалась этой стороной своей работы: роскошная еда, роскошное вино, роскошная обстановка... Роскошные мужчины, одного из которых Хозяйка, может быть, подарит ей, когда дело будет сделано.
"В конце концов, этот, черный, выглядит "ничего так" - Саманта вытянула свою золотистую от легкого загара ножку и положила ее мужчине на бедро, надавив каблуком на промежность.
"Спит." Женщина допила последний глоток вина и проверила второго:
"И этот. До чего дошла молодежь: даже пить - и то разучились..." Саманта с тяжким вздохом вызвала официанта.
Недолгая поездка с хорошо знакомым таксистом и вот уже дюжий водитель бросает сначала одного, а затем и второго подопечного Саманты на кровать в дешевом мотеле. Уходит. И только после того, как Саманта согнулась в глубоком поклоне, стало заметно, что в комнате присутствует еще кто-то: ни звука дыхания, ни шуршания одежды от естественных для человека движений... Из самого темного угла комнаты, из кресла поднялась вторая женщина. В строгом черном платье, с алебастровой кожей она выглядела как драгоценная антикварная статуя - смотреть можно, но руками не тронь! С первого же взгляда было видно, что из двух женщин именно роскошная и яркая Саманта является служанкой, а эта холодная лунная богиня - Госпожой. Огни и гомон никогда не спящего туристического городка остались за пределами комнаты, Лунная госпожа будто отсекала их от себя, оставляя вокруг только холод и непроглядную ночь.
"Холодно", один из мужчин забормотал и заворочался на кровати, стараясь убежать от своей судьбы, но, все же, снова затих - подлитого в вино снотворного хватило бы, чтобы свалить с копыт даже лошадь, не то, что пару "не отличающихся выносливостью" мужчин. Густую тишину разбил звук хлесткой пощечины:
"Бесполезная бестолочь!" - Хозяйка говорила негромко, но Саманта сжалась в комок на полу.
"Скажи на милость: на что мне второй?!" - Госпожа продолжала выговаривать, обходя свою подчиненную и приближаясь к кровати.
"Неужели я отдала неясный приказ? "Привезти молодого Кармайкла!" А кто этот второй? Нет, не так! Кто он и откуда - не мои проблемы! Но что ты предлагаешь мне с ним делать?!" Госпожа говорила негромко, но тон ее, и то, как из углов комнаты снова полезли холод и темнота, заглушая звуки улицы, заставляло Саманту дрожать все сильнее и сильнее. Наконец, растерявшая всю свою привлекательность, едва не бьющаяся лбом об пол от страха, женщина смогла выдавить из себя:
"П-подарок! П-подарок Хозяйке! Он приезжий, н-никто не будет искать". "Значит приезжий, значит в подарок. Мне?" - Лунная госпожа издала презрительный звук и сердце Саманты едва не выпрыгнуло из груди -
"Знает! Все знает!" - с ужасом подумала бедная женщина, готовясь к смерти. Но тьма отступила и звуки снова вернулись в маленький номер дешевого мотеля. Слегка оправившаяся от испуга Саманта переползла на пятачок света от торшера, наивно полагая его надежной защитой. Губы Хозяйки презрительно изогнулись, она потрепала "подарок" по щеке, но в этом жесте не было ничего игривого: так выбирают лошадей на рынке, проверяя породу и стать. Следующим движением Лунная госпожа, изящно придержав юбку, оседлала бедра своего нового приобретения. Этот молодой Кармайкл был достаточно умен и удачлив, чем изрядно спутал ее планы, но ничего - теперь его ум и удача на славу послужат его новой Хозяйке.
***
Август Кармайкл подъехал к ресторану перед самым закатом. В том, что партнерша назначила якобы деловую встречу так поздно не было для него ничего необычного. Молодой, не лишенный привлекательности мужчина регулярно сталкивался с тем, что молодые, не лишенные привлекательности женщины пытались с помощью своих женских уловок выудить у него закрытую информацию, или сделать условия договора более выгодными для себя. Столь же регулярно Август принимал приглашения - и в самом деле, зачем отказываться от приятной компании? А о выполнении своей части "сделки" ведь можно подумать и потом... В любом случае, нынешняя мисс Мидоуэй вряд ли приготовила для него что-нибудь новенькое. Если исходить из того, что значимых сведений о ней Кармайкл добыть смог минимальное количество, то сама она - мелкая сошка, нанятая лишь для первичной добычи информации. Настоящий заказчик прячется глубоко в тени.
Мисс Мидоуэй арендовала отдельный кабинет и, наверняка, заказала отменный ужин - эти шаблонные действия (право, такое чувство, что эти "бизнес-детки*" читали одно на всех руководство "Как соблазнить своего делового партнера") уже начинали приедаться, но все еще неплохо расслабляли в конце рабочей недели. От скуки Август, пока шел по общему залу ресторана, рассматривал посетителей и в какой-то момент глазам своим не поверил: за одним из столиков наслаждался изысками средиземноморской кухни - кто бы мог подумать?!! - Альфред Калеб Фишенир - своей собственной, темнокожей персоной. Друг детства вырос и возмужал, его стало трудно узнать в дорогом костюме вместо подранных на коленках джинсов и футболки с очередным замогильным принтом, но веселый взгляд на спокойном, малоэмоциональном лице остался тем же самым.
Несказанно обрадованный встречей, Август немедленно приземлился на место напротив Альфреда - этих "мисс мидоуэй" сколько уже было и сколько будет, а такой замечательный друг у него всегда был только один.
***
Сперва изрядно удивленный тем, что его наслаждение очередным рыбным деликатесом осмелились нарушить, Альфред уже готов был отчитать наглеца, но вот и в его глазах мелькнула тень узнавания. А потом давно позабытым теплом из сердца к голове поднялось удивление..? Нет, полное офигение - если уж настаивать на точной формулировке. Все-таки, Старушка-Земля - очень маленькая планета. Вот так, после многолетней разлуки, встретить друга детства мимоходом, в ресторане, во время простой туристической поездки - это надо быть чертовски везучим парнем.
Август - один из тех немногих живых людей, которые в прошлом вызывали у Альфреда теплые чувства, сидел сейчас перед ним и, смакуя вино, предавался воспоминаниям (или наоборот?). Да уж, воспоминания о походе в старый, заброшенный корпус городской больницы, или попытке приманить кладбищенскую лошадь на сэндвич с сыром - дорого стоят сейчас, во времена "взрослой и солидной" жизни. Сэндвич, кстати, они потом, когда попытка, совершенно очевидно, провалилась, поделили на двоих - до сих пор это была самая вкусная еда, которую Альфред когда-либо пробовал.
А потом Август предложил такое, от чего Альфреду, как в старые, добрые времена, захотелось в голос расхохотаться на весь зал:
"Ну а что такого? Красотка явно не условия по контракту со мной обсудить желает, раз назначила встречу в такое позднее время. Ну, а то, что двое мужчин к ней на ужин придут, вместо одного - так то издержки профессии - какой бы там ее профессия ни была." Кармайклы уехали из Англии как раз в тот период, когда юноши начинают интересоваться этой стороной жизни, так что, друзья-приятели избежали всех тех немного стыдных, но, в то же время, горячих разговоров об одноклассницах, или обмена журналами определенного содержания с полуголыми знаменитостями на обложках. И, наверное, это радость от встречи, вернувшая их обоих в те прекрасные дни их дружбы (ну, или пара бутылок вина, распитая на двоих), толкнула одного предложить, а другого согласиться присоединиться к "деловому" ужину с мисс Мидоуэй.
***
Август перебирал в памяти свои знакомства за последнее время, но вспомнить лицо этой "мисс Мидоуэй" так и не смог. Неожиданно пришедшее приглашение его заинтриговало, но было делом обычным, а вот лично с Самантой Август раньше не встречался, что странно: теперь его приглашают на ужин и совсем незнакомые женщины? Ужин, как и ожидалось, был отличный, а вот вино мисс Мидоуэй выбирать не умела: к основному блюду больше подошло бы сухое розовое полусладкое, а не выбранное ею красное - слишком сладкое и терпкое одновременно. Настолько, что на языке даже оставалось неприятное послевкусие.
Альфред же больше был заинтересован в женщине - судя по время от времени бросаемым на него взглядам, эта Саманта - горячая штучка, тоже больше заинтересовавшаяся его персоной, нежели человеком, которого изначально пригласила на ужин. Однако, беседу женщина поддерживала весьма умело, и время в компании летело вскачь. Вино не было таким уж крепким, а день - насыщенным событиями, но все же Альфред с удивлением поймал себя на мысли, что вместо приятного возбуждения от предстоящей ночи, чувствует сонливость, плотным облаком обволакивающую разум. Но, даже заподозрив неладное, Альфред успел лишь услышать возмущенный возглас друга и сознание окончательно покинуло его.
Саманта Мидоуэй все же смогла удивить своего гостя.
***
"Добрый вечер, мои дорогие Сородичи!" - было первым, что друзья услышали, придя в себя. В груди у каждого разливалась и огненным комком пульсировала жгучая боль, как от вживленного под сердце угля. В головах звенел космический вакуум, в котором вяло дрейфовали редкие, как снег в Африке, мысли. Как же там было у того русского классика? "What the fuck?!!" Поза, в которую оба были установлены, тоже не дарила оптимизма: коленопреклоняться перед кем-либо ни тот, ни другой особо желанием не горели. Да и весь антураж навевал мысли на участие в экзотической БДСМ-вечеринке. По крайней мере, накачанный негр в кожаном прикиде присутствовал, как и бомжеватого вида фурри- эээ... косплеер на пару с главным экспонатом цирка уродов**.
Когда парни немного пришли в себя и огляделись, оказалось, что они стоят на коленях на сцене перед наполовину пустым зрительным залом. Хотя, оптимист бы не преминул поправить: наполовину полным. Главным действующим лицом вечера был бледный, аристократичного вида блондин, одетый по моде позапрошлого века, который расхаживал по сцене и с ужасным французским акцентом вещал. Вещал, на взгляд Альфреда с Августом редкостную дичь: что-то о тайном обществе и его жестоких законах, которым собравшиеся непременно должны следовать неукоснительно. В смысле, Иллюминаты - это не бред конспирологов? Вот в зале загомонили, и приятели получили возможность оглядеться, когда надзиратели, удерживавшие их в позе буквы "z" отвлеклись на шум.
По левую руку от Августа разминал затекшую шею Альфред, а справа дрожала сильно избитая молодая женщина, с короткими и ужасно растрепанными русыми волосами. Ее некогда красивое черное платье теперь держалось только на честном слове и возрастном рейтинге этого "реалити-шоу", а руки, как и у двух ее товарищей по несчастью, были скованы полицейскими наручниками за спиной. Француз взмахнул руками и успокаивающе зажурчал своим тягучим французским акцентом. Вот только его слова совсем не успокаивали: это кого тут будут сейчас убивать?!! А французик еще эдак сочувствующе к женщине обратился:
"Прости меня"! Вот только не успел он отойти, как нигга достал из-под плаща меч и с отвратительно чавкающим звуком отсек женщине голову.
Труп бедняги упал на пол, а ее убийца даже не подумал вытереть клинок, хищно поглядывая на пока еще остававшихся в живых жертв. В зале вскрикнули женским голосом, но вяло, будто по необходимости: мол, если на глазах происходит убийство, то надо покричать, поплакать, еще как-то отреагировать. Потому, что так положено, а вовсе не из горячего сочувствия погибшей. Француз повернулся к Альфреду, намереваясь, очевидно и перед ним извиниться, но тут в зале заорали уже мужским голосом. Парень ругался так, что за ним хотелось записывать, подробно разбирая родословную француза, его привычки в повседневной жизни, пищевые и сексуальные пристрастия...
Со сцены, сквозь свет софитов мало что можно было разглядеть в наполненном темнотой зале, но высокая фигура, вроде бы с латиноамериканскими чертами, была хорошо заметна. В основном своими попытками перейти уже к активным действиям, от коих сквернослова удерживали пара приятелей.
"Если мистер Родригес позволит мне закончить" - француз сохранял полную невозмутимость.
"Я решил позволить этим Сородичам жить. Им будут разъяснены наши законы и гарантированы равные со всеми права. И пусть никто не обвиняет меня в том, что я не прислушиваюсь к мнению сообщества."За спинами друзей зашебуршились охранники и вскоре они получили свободу. Ну, относительную - они все еще стояли на сцене театра (как можно было теперь разглядеть), у них за спинами все еще маячили фрикообразные подручные француза, а в перспективе все еще был сплошной туман.
"Доброй ночи", попрощался тем временем француз с аудиторией, в зале застучали сиденья, загомонили голоса - зрители отправились по своим делам. Как будто так и надо. Как будто убийство человека и этот "судебный" фарс - это что-то обыденное для сидевших в зале людей.
"Ваша сир," обратился француз к освобожденцам,
"Для вас - это, должно быть, настоящая трагедия, но законы нашего общества суровы не без причины. Для нас их соблюдение - это в прямом смысле залог выживания. Когда кто-нибудь, кто угодно, нарушает эти законы, он подрывает отлаженный механизм нашего существования. Ваша сир была моим дитя, и часть ответственности за ваше существование лежит на мне. Я от нее не отказываюсь, но это так же предполагает ваше полное и безоговорочное подчинение моим приказам. Не думайте, что я пощадил вас из милосердия, или страха перед этим бессмысленным балаболом. Я - Себастьян ЛяКруа - Князь Лос-Анджелеса, и для меня не составляет труда справиться с кучкой бунтарей, воображающих себя значимой силой хоть где-нибудь за пределами собственных темных мечтаний***."Пока говорил, ЛяКруа продвигался к выходу, предположительно, из театра, его голос обтекал двух друзей, проникал им в уши, туманил разум, гипнотизировал... Его хотелось слушать, плыть по волнам, отключиться и слепо подчиняться, выполнить любой приказ, отданный этим магнетическим голосом.
В себя Альфред и Август пришли от хлопка закрывшейся за ними двери...
Примечания:
* Бизнес-детка - весьма презрительная со стороны Августа игра слов: он соединяет в одном выражении "бизнес" от "бизнес-леди" и "детка" - как часто игриво называют друг друга любовники. В более вульгарном варианте, "деткой" называют содержанок, пытающихся через постель получить доступ к "красивой жизни". Их спонсоров, обычно, называют "папиками", "папами", "сладкими папочками" и т.п. Нах я это объясняю, скажите мне? Три часа ночи по моим, по местным... спать давно пора ))
** Цирк уродов, если кто не знал, до сих пор весьма распространенное в США явление. Представляет собой цирк-шапито (явление, еще более распространенное), где номера исполняют люди с некими врожденными физическими недостатками, или особенностями: гиганты, карлики, люди с хвостами, рогами, телом, покрытым мехом - и т.п.
*** Здесь снова игра слов: ЛяКруа говорит "Daydreams", что можно перевести и традиционно, как мечты, грезы, и в прямом смысле как "дневной сон", в который впадают все вампиры.