...и, несмотря на усилия Совета, ситуация остается напряженной. Мы, в "Новостях на Рассвете", будем держать вас в курсе развития событий. А сейчас слово нашему специальному корреспонденту Героку Элиадесу из здания Верховного уголовного суда Кориолиса.
Спасибо, Барика. Сегодня совет судей проведет первое чтение списка кандидатов, рекомендованных Советом Фракций, да озарит их мудрость Странника, к принятию в ряды Вершителей. Это знаменательный день, который должен начать новую строку летописи борьбы с преступностью на станции и за ее пределами. За два года существования корпус Вершителей доказал свою значимость для Горизонта, и теперь первые выпускники Судебного института Вершителей готовятся пополнить ряды слуг закона. Однако, среди достойнейших из достойных, что были предложены Совету, среди тех, кто был утвержден строгим комитетом наблюдателей, есть одно имя, которое оставляет горький вкус на устах.
Палач Альтаира. Мясник Хорсабада. Список имен, которые носит мохаддам Каору Шиван, можно продолжать бесконечно, но среди этих титулов вы не найдете того, что будет говорить о его милосердии, смирении или послушании. Десять циклов прошло с момента завершения объединенной военной кампании в системе Альтаир, но шрамы войны свежи, как будто она закончилась вчера.
Целью санкционированной Советом операции в Альтаире было обезопасить торговые пути через Квадрант Столпов от нападений пиратов. Крупнейшая группировка, корсары Хорсабада, сделали Альтаир своим домом и угрожали спокойствию в сопредельных система. Противодействовать им, в проявлении единодушия Фракций, были отправлены силы Легиона, Гегемонии и Колониального агентства. Однако, вместо того, чтобы навести порядок и установить власть закона, войска коалиции превратили Альтаир в военную зону боевых действий, а крепость корсаров, располагавшуюся в руинах древнего дворцового комплекса альтаирских царей, в гробницу.
Наступление коалиции длилось год и его кульминацией стала блокада крепости корсаров, где укрывались лидеры группировки, уцелевшие войска и обслуживающий персонал. Древние укрепления надежно защищали обитателей крепости от орбитальных бомбардировок, и штаб принял решение о штурме. Из более тысячи солдат, отправившихся на поверхность, вернулось менее трех сотен. Выживших среди защитников не было. В одночасье древний мир, дышащий историей, превратился в кладбище. И мохаддам Шиван несет за это полную и персональную ответственность по праву командира операции.
Кампания была объявлена успешной, Альтаир - свободным от пиратов. Портальные станции наполнились кораблями торговцев и паломников. Но ценой этому были смерти, которых можно было избежать, если бы командование осуществлял кто-то заинтересованный в сохранении жизней. Пять циклов спустя корсары снова появились в Альтаире, привлеченные растущим богатством Квадранта. Для них Хорсабад был не предостережением, а объединяющим кличем, символом борьбы против так называемой "тирании Консорциума", идея о которой существует лишь в сознании инсургентов благодаря безрассудным действиям одного человека.
Вопрос, который должны задать себе почтенные судьи, который я задаю вам, мои дорогие зрители, звучит так. Должен ли такой человек, как мохаддам Шиван, получать исключительные полномочия Вершителя? Можем ли мы доверить человеку, что без промедления пожертвует репутацией благородной органа порядка, представлять Кориолис в решении делик...
Каору проводит пальцами по значку отключения звука на табуле управления и голос Элиадеса обрывается. Корреспондент продолжает беззвучно шлепать губами в экран, напоминая выброшенную на берег рыбу, а Шиван, наслаждаясь наступившей тишиной, делает несколько глотков из стакана, на стенках которого остается прозрачный маслянистый след. Заметив, что тишина в баре становится уж слишком заряженной, Каору поворачивается к собеседникам, разговор с которыми прервал репортаж работавшей фоном телепанели.
- Послушать его, так Вершители с первого дня взяли Кориолис под контроль. Что не было взрывов, убийств, что Вершители не оказались на гране истребления, не отпраздновав и первой триады существования. И что им не потребовалось привлечь не только Стражу, но и регулярные части Легиона, чтобы подавить беспорядки, - Каору делает еще один глоток и откидывается на сбитые с краю тахты подушки, - Два года я разгребаю дерьмо станции и мое имя в этом списке не потому, что генетический тест Гегемонии дал положительный результат, а потому что я заслуживаю этого места. Не знаю, придется ли мне уйти в отставку, или Совет сделает мое назначение символом. "Смотрите, у нас каждый получает шанс! Даже Легионер может стать Вершителем."
Незаданный вопрос так и повисает в воздухе. Шиван редко и мало рассказывает о своем прошлом. Иногда знакомым кажется, что Каору всего три года от роду, ровно столько, сколько нужно, чтобы пройти первоначальный инструктаж и поступить на службу в усиление КорСека. Это, конечно, не так. За Каору тянется след истории, бледный, слабый, но все же он есть. Пять лет назад - операция в Ригеле, на другой стороне Петли. А десять, стало быть, в Альтаире.
- Это неправда, - Шиван, наконец, нарушает молчание, - Что смертей можно было избежать. Другого варианта не было, либо отступить, либо убить всех до единого. Мой выбор был в пользу успешного завершения операции. Да и корсары эти не были такими милыми ребятами. Совет санкционировал операцию только после того, как они сожгли три корабля с паломниками и Церковь сняла свое вето на военные действия вблизи "священных реликвий".
В голосе Каору нет пренебрежения к описанию запретных мест, но кажется, будто это словосочетание - цитата из приказа или распоряжения, которое когда-то попалось Каору на глаза. Упорство, которое Церковь проявляла в нежелании разрешать кампании, казалось оперативнику опасным мракобесием. В итоге из-за этого упрямства погибли люди. И вот этих-то смертей как можно было избежать. Но Советника Умму, почему-то, никто не спешил называть мясником.
- Но если я начну мериться тем, кто совершил больше преступлений, буду не лучше этого глашатая. У меня был приказ и этот приказ был выполнен. Если бы можно было поступить иначе, мы бы поступили иначе. Но не всегда все складывается легко. Порой приходится делать то, за что потом не будешь испытывать гордости, но кто-то все равно должен это делать.