Something Secret Steers Us. | ходы игроков | 28/08/09. 19:03. Пригород. Парк.

Утро выдалось солнечным и погожим. Воздух казался особенно прозрачным, а небо - особенно голубым. Это, пожалуй, было лучшее время года, когда жары уже не было, а осенняя непогода даже и не думала нарушить идиллию. Чем это было лучше весны? Прежде всего тем, что зелень всё еще оставалась обильной. Прощальный подарок лета.
Оливия потратила около 15 минут для того, чтобы добратся до парка. Она могла бы дойти и быстрее, но погода естественным образом расслабила её, отчего шаг замедлился. Оно и к лучшему, наверное. Оказавшись на главной площади парка, где обычно по выходным или праздникам собирались горожане, дабы погулять и развлечься, девушка купила себе мороженного и присела на резную лавочку. Здесь играла, по обыкновению, легкая музыка. На этот раз играл известный хит Пола МакКартни.

I will always be hoping, hoping.
You will always be holding, holding
My heart in your hand, I will understand.
I will understand someday, one day.
You will understand, always,
Always from now until then,
When it will be right, I don’t know;
What it will be like? I don’t know.
We live in hope of deliverance
From the darkness that surrounds us.

Hope of deliverance,
Hope of deliverance,
Hope of deliverance
From the darkness that surrounds us.

Впереди еще было множество декоративных речек и мостиками через них, небольшое озерце, скорее даже пруд, и тенистые аллеи. Идя по ним, Оливия поймала себя на мысли, что она попала в другой мир. Здесь не было вереницы бесконечных улиц и зданий, не было теней и темных переулков, что теперь стали ассоциироватся не только с опасностью, но и со Странником. Дымом его сигарет. Его прямо-таки "вечерним", можно даже сказать элитарным видом, приглушенным светом и тихой мелодии в стиле джаз и блюз. Сладкой дремы, в которой порой хочется остатся навсегда. Решительно, Каин никогда не появился бы в таком месте. Всё было здесь иначе, противореча ему и его естеству.
Вместе с тем, здесь Лив почувствовала себя в полной безопасности. Не то время и место.

Ощущение незыблемого покоя, будто подарок несуществующих богов. Спокойствие, разлившееся теплой влагой на переплетении линий ладони. Каждое движения мира вокруг – немыслимый дар, вселяющий некое подобие отрешенности и соучастника пьесы одновременно. Мир жил, он дышал, он творил своими красками новую картину нового дня. И наплевать ему было на тот страшный вечер, что навсегда осел перегородившимся барьером внутри моей души.
Все казалось ненастоящим, после тех событий, хотя, по идее, должно было быть наоборот. Солнце светило слишком ярко, глотая своими лучами лазурь подкосившихся небес. Облака плыли слишком медленно, взмахивая своими кустистыми бровями на далекие берега другой стороны земли. Ветер был слишком добрый, окутывая дымкой теплого блаженства и заставляя верить в свою обманчивую нежность. Птицы пели слишком изящно, словно давно настроенная и никогда не фальшивящая волынка. И даже люди вокруг были лишь элементами прекрасного декора – тихие, в меру веселые, в меру занятые своими головами.
Так бывает в моменты полного восприятия чужой реальности. Странник захватил меня, пленил. И теперь все вокруг казалось лишь сном, от которого порой не хотелось просыпаться, зная, что тот, другой мир подарит тень ужаса, сомнений, страха. Но, тем не менее, там было уютно. В приглушенном сумраке всепоглощающего аромата сигарет.
Я остановилась возле ухоженной клумбы и недоверчиво взглянула на опадающие лепестки роз. Это был легкий резонанс в общей утопической реальности. Они не должны были вянуть, они должны были цвести вечно, даже под коркой талых снегов. Глупая я… нет способа скрыться от своих воспоминаний.
Мне страшно не хватало Голда. Он мог бы развеять эту легкую тоску и снедающую грусть. Своим веселым визгом, брызгами липких слюней, золотистым блеском шерсти в лучах этого искусственного солнца. Все никак не могу смириться с утратой… это плохо, эта бездна может на долго затянуть.
На мгновение я задумалась, а не пойти ли сейчас на животный рынок и не присмотреть бы себе новую собаку? От отвращения лицо мое скривилось – как можно, это предательство того единственного друга, который никогда сам меня не предавал, до самой смерти веря своим щенячьим сердцем в мою любовь. Нет, я не посмею забыть его, уж лучше буду страдать.
Отвернувшись от клумбы, я пошла вдоль зеркального пруда, вдыхая легкий запах заилиной воды. Два лебедя плавали у самой кромки, с ненасытным голодом поглядывая на наклонившихся через перила ребятишек. У них была лишь одна цель – набить свой зоб, и не заботили их проблемы этого хрупкого мироздания. Я позавидовала им. Белые, изящные, сейчас они мне напомнили двух неловких, жирных гусей. Брезгливо поморщившись, я уставилась вдаль и заметила еще одного лебедя. Он был черный – редкое явление для дикой природы и привычное для парков. Держался в стороне, не подплывал к улюлюкающим людям и внимательно изучал свое отражение в мерцающей воде. Он завлек меня чем-то, может своей непохожестью? Наверное Странник так же отличался от людей, как эта птица от своих сородичей – не только внешне, но и внутренним резонансом.
Устав бродить, я огляделась в поисках лавочки, но все они были заняты то умиляющими парочками старушек, то семейным составом детей и родителей. Можно было конечно нарушить их покой и присесть рядом, внедряясь в частицу чужой жизни, но мне не хотелось. Выбрав развесистую, древнюю иву на берегу озерца, я подошла к стволу и уселась прямо на выстриженную траву около ее корней. Ветер шелестел длинными ветвями, которые словно волосы изысканной дамы опускались до самой воды. Солнце пыталось пробиться сквозь рябую тень листвы, пятная мой маленький мирок золотистыми брызгами. Обперевшись спиной о кору, я уперлась рукой об удобно торчащий корень и стала наблюдать за озером и берегом, улавливая тени и тона – мне это пригодиться, когда я снова решусь написать картину.

Оливия созерцала эту картину еще достаточно долго, пока, наконец, её понемногу не стал морить сон. Всё же, вчерашний вечер, да и сон, были перегружены новыми, доселе неведанными впечатлениями и событиями. Что и говорить, пожалуй, редкий человек мог "похвастаться" подобной чередой происшествий.
Так или иначе, Лив сама не заметила, как прикрыла глаза и впала в дрему. По ощущениям - весьма короткую, потому что самой девушке показалось, что глаза она открыла уже в следующую секунду. На самом же деле, времени прошло прилично. Судя по заходящему солнцу, было около половины седьмого вечера. А еще через полчаса оно должно было скрыться окончательно.
Оливия не спеша поднялась на ноги и осмотрелась; люди давно ушли из этой сравнительно далекой части парка, и перебрались ближе к городу. Даже лебеди исчезли, наверное, скрывшись где-то в своих гнездах. Обстановка, что называется, стала прохладной. Оливия благоразумно решила выбраться отсюда, и уже через несколько секунд пошла по дорожке. А еще минут через десять поняла, что заплутала, случайно забредя из части ухоженных клумб и декоративных деревьев в самый настоящий лес. Но тропинки были и здесь - бегуны и велосипедисты были частыми гостями здесь. Однако сейчас их в этом месте, конечно же, не было. Темный лес, заходящее солнце и его прощальные кровавые лучи меж сосен...естественным образом ей стало не по себе. Шорохи, на самом деле создаваемые мелкой живностью, дополняли тревожную картину. Впрочем, девушка быстро взяла себя в руки, в то же время отчетливо чувствуя некую угрозу, или просто нечто, что было не совсем естественно. Сменившие нормальные деревья лысые колья, что были некогда соснами, так и кричали ей, что нужно немедленно бежать обратно, забыв обо всем. Безмолвным крикам уже мертвых душ деревьев вторили облезлые, нездорового вида вороны, что сидели здесь и там. Завидев пришелицу они не каркали, а напротив, в полной тишине наблюдали за ней, внимательно изучая Оливию своими, порой гнилыми, глазами. Солнце уже почти что зашло, и последние лучи стремительно исчезали, оставляя девушку во тьме.
Дорога стала плавно заворачивать, и здесь, на обочине, она заметила нечто, что привлекло её внимание. Это была некая продолговатая куча земли, которая пучилась, словно в ней обитали тысячи червей. И тут она услышала жалобные, полные не боли, но отчаяния и опустошения, крики. Так, наверное, мог стонать только умирающий, который терял не только жизнь, но и нечто куда более важное. Из земли показалась сгнившая кисть, с белым костяком и плотью, которая словно ожила, неведомым образом двигаясь по костям. Следом появилась голень и стопа: они носили на себе следы былой одежды владельца, которая ныне свисала лохмотьями. Руки конвульсивно сжимались, сдирая с себя гнилую плоть, и именно сейчас Лив поняла, что кричал именно он - этот мертвец. Сама девушка, забыв об опасности, медленно двигалась вперед, движимая любопытством. Определенно, труп медленно выкапывал сам себя. Наконец, появился и череп, в некоторых местах обтянутый кожей, с которой безобразными соплями свисали темные волосы. Загребая руками и неловко двигая ногами, он вылез из рыхлой земли и теперь упорно полз вперед, на дорогу, но отнюдь не к Оливии. В его движениях, сменяемых мучительными конвульсиями, читалась такая беспомощность, что девушке стало его даже жалко. Ей стало жаль этого гнилого костяка, который тащил за собой свои лохмотья - как одежду, так и плоть. В этот момент, когда он выполз на менее затененное место, девушка с шоком и ужасом поняла, что на мертвеце красовались те самые очки, правда, с разбитыми линзами, и знакомый серый костюм, превращенный в жалкие лоскутки и обрывки, и даже кусок шляпы, который прирос к сгнившему затылку.

Терпкий ужас, пришедший тогда, когда нереальность происходящего убаюкала меня в своих порывах, сменился непониманием и отчаянием. Казалось, еще день назад у меня была нормальная, вполне человеческая жизнь, разукрашенная скукой и буденностью… А теперь? А теперь она обагрилась сумерками, тенями, порохом взорвавшегося прошлого.
Я замерла на краю тропинки, не смея оторвать взгляда от этого живого трупа. Не смотря на обилие заполняющих меня мыслей – все они были пусты и нелепы. Как бумажные птички в сухом небе. Я растерялась, и это чувство больше других наполнило мою голову. Для меня все звуки растаяли, исчезли, остались только стоны живого мертвеца и скрипы вороньих крыл.
Неуверенно сделав шаг вперед, я снова замерла, проклиная саму себя за нерешительность. Как побороть этот страх? Уступить любопытству? Он ведь страдает… ему, наверное, нестерпимо больно. Я заворожено посмотрела на лиловые лоскутки сгнивающей кожи. Сухая, потресканная, она напоминала чешую. Мне почему-то вдруг показалось, что это только сон, от которого нет способа проснуться. А может я впрямь сошла с ума? Может Уилл тогда был прав, и сейчас со мной просто играется воспаленный мозг… может вообще никогда Странника не было. А может, я правда до сих пор сплю в парке у той ивы.
Голова вспухла. Я чуть ли не застонала вслух, не зная куда идти, что делать, за что хвататься. Эта дряхлая груда костей мало напоминала мне того прежнего красивого человека. На миг, один маленький миг, отвращение наполнило брезгливой гримасой мое лицо, но именно эти чувства будто разбудили меня. Да как я могу? Не предательство ли это? Так тянутся к красивой обертке, и струсить перед другой интерпретацией чужой сущности.
Не обратив внимания на залезшую в глаза прядь волос, я сделала еще один шаг вперед и, в конце концов, поборола себя окончательно. Если это он, если это Странник, значит, мне надо помочь ему всем, чем я смогу – эта мысль стала единственной, хоть и оснований помогать у меня в принципе никаких не было.
Последние несколько шагов, что отделяли меня от ползущего костяка, я практически пробежала. Наклонившись над полуживым трупом, я дрожащей рукой дотронулась до его облезлой спины и очень тихо, осипшим голосом, но как можно более нежно прошептала:
- Странник?

Лежащий мертвец никак не отреагировал на прикосновение Лив, не заметив его, или намеренно не обратив внимания. Вскоре ему удалось встать сначала на четвереньки, а затем и на обе ноги, правда, это ему далось с ощутимым трудом: он пошатывался, неуверенно стоял на земле, и очень плохо ходил. Проковыляв в сторону на пару метров, он остановился и замер, как статуя. Ни единого движения. Оливия даже, пожалуй, в какой-то момент засомневалась: а не умер ли этот...словом, не умер ли он окончательно?
Некоторое время ничего не происходило; он так и стоял, как истукан. Однако, стоило только парку окончательно погрузится в сумерки, началось некое движение.
Оливия ясно, отчетливо увидела, как буквально из ничего стали образовываться некие извивающиеся жгуты-щупальца, что более походили просто на струйки черного дыма. Одна за другой, они впивались в тело мертвеца и уходили в него, отчего тот затрясся. Его фигура начала вибрировать, контуры тела стали размытыми, и девушка стала наблюдать настоящее превращение.
Кожа трупа обновлялась; старая, гнилая плоть отпадала, уступая место свежей. Даже очки, линзы которых были безнадежно разбиты, отремонтировались сами собой. Старому тряпью уступил явно дорогой серый костюм и черный плащ, разбитые ранее туфли теперь блестели как новенькие.
Несомненно, это был Странник.
Он так и стоял неподвижно. И, в какой-то момент он открыл глаза, которые вместе с тем стали испускать нечеловеческое свечение. Он смотрел прямо на Оливию. Бровь его стремительно поползла вверх, а рот и общие черты лица исказились: в них одновременно читалось и удивление, и недоверие, и даже зачатки ярости.
- Что ты здесь делаешь? - спросил он, не шевелясь. И, кажется, даже не дыша.

Я открыто смутилась. Словно подсмотрела за чем-то постыдным и не своим. Словно совершила какое-то страшное преступление, оправдания для которого не было сил найти. Это разрушало и давило, не давая сил бороться с более реальными проблемами. В голове почему-то прокрутилось нелепое сравнение с зародышем, который высосал соки из матери, дабы обрести плоть, кровь и мясо. Я нерешительно отступила на пару шагов, а потом трудно, глубоко вздохнула, и так же, не мигая, уставилась в лицо своему недавнему знакомому.
- Откуда я знаю?.. я просто гуляла. А потом… потом я увидела тебя…
Я споткнулась на полуслове, не зная куда деть глаза и руки. Мне было страшно и как-то уютно, даже радостно – Странник снова был рядом. Правда, обстоятельства его «рождения» не особо радовали, но мне уже было все равно.
Подковырнув носком камушек, я осторожно произнесла:
- Каин, тогда… ну… когда я увидела тебя таким… другим.. это твой настоящий облик?

- Мертв, пока светло, - ответил он, и немного опустил лицо, чтобы смотреть на Оливию своими глазами, а не через желтоватое стекло. Оценивающе так.
- Вообще-то, - осторожно начал он. - Ты не должна была здесь оказаться. Я хочу сказать, что люди всегда сторонятся здешних мест. Инстинктивно. - заметил он. - Хм. Очень странно, - несколько недоуменно дернул он головой.
Он прошел вперед, поравнявшись с девушкой и склонил голову, чтобы смотреть ей в глаза. Всё же, он был выше её. Выше, чем её брат. Лив прикинула, что в нем не менее 190 сантиметров роста. Однако, это совсем не приносило дискомфорта в общении со Странником.
- И очень интересно, - добавил он к своей предыдущей фразе.

Немного расслабившись после его слов, я мысленно нарисовала себе ту немую глубину отчаяния и безысходности, в которой должен себя чувствовать человек, находящийся закопанным в землю. Я никогда не забуду его жалобных стонов, мученических выворачиваний конечностей. Эта боль выше отчаяния, она просто бесконечна, рассекает внутри что-то нереальное, аморфное, эфирное.
Зажмурив на секунду глаза, я тут же с испугом их распахнула – боясь, что Странник исчезнет за эти несколько мгновений. Почему меня так тянет к нему? Что странно, даже теперь, несмотря на то, что лишь недавно он был полуразложившимся трупом. Так даже больше, привлекательнее. Это тайна, манящая вперед, увлекающая за собой под тернии чужих звезд. Кто он для меня? А кто для него я? Просто человек, неспособный понять истинность его существования?
Отпихнув эти мысли в сторону, я, как бы оправдываясь, прошептала:
- Я заблудилась. Это, наверное, произошло случайно.
С ним было и безопасно и спокойно и просто не так одиноко. И не хотелось, чтобы он уходил, чтобы тихая, возвышающаяся надо мной скала покоя исчезла, не хотелось терять кайму его светящихся глаз. Смутившись еще больше, я зябко повела плечами, и постаралась отвлечься от воспоминаний гниющей плоти.

- Все мы из праха. Все мы - прах, - глухо произнес Каин, словно прочитав мысли Оливии. А может, и просто прочитав их.
- Пойдем, - он подал руку девушке. Та сначала несколько смутилась, но всё же приняла предложение.
Они молча шли по тропе; безжизненный лес понемногу сменялся на привычный. И тут девушка поняла, что стала видеть...более отчетливо. Можно сказать, что реальность стала более реальной. Всё осознавалось лучше, чем раньше, словно ей только что убрали ширму с глаз. Лив стала замечать более мелкие детали. Словно прозрела.
- Прошу прощения, если смутил тебя своим...внешним видом. Это было отвратительно?.. К сожалению, я совсем не сознаю себя во время пробуждения, - учтиво произнес Странник.
- На тебя совсем не действует морок...удивительно. Если не секрет, чем ты занимаешься? И кто твои родители? - осторожно поинтересовался он. Тем временем, впереди виднелось то самое озерце и дерево, под которым задремала девушка.

Прозрачность удивляла меня сейчас не меньше, чем недавнее свидетельство появления Каина. Каждый листик на дереве звенел уходящим летом, жилки на коре пульсировали, разгоняя соки, даже ветер обретал некую материальность. Я жадно вдыхала потревоженный нашим присутствием воздух и растворялась в этих новых ощущениях. Постепенно присутствие Странника стало привычным и родным, будто он всегда был рядом. Покосившись на него краем глаз, я легко улыбнулась и честно ответила:
- Это было не отвратительно… просто страшно и необычно. Хуже было, когда я поняла что это на самом деле ты… но границы призрачны и сейчас это просто кажется обычным и правильным.
Взгляд мой упал на засыпающее в колыбели теней озеро. Каждый блик воды, под зажженными фонарями теперь стал нереально живым и естественным, это завлекало меня. Словно забавная игра, правила которой я так и не могу понять.
Пережитый страх сказывался – мне стало прохладно, дрожь пробежала по телу. Неосознанно я плотнее прижалась к руке Каина и постаралась подобрать нужные слова для ответов.
- Я художница. И родители мои… были художниками. Они рано погибли.

- Сожалею, - несколько суховато отозвался он. Да, пожалуй, тысячелетнее существо повидало на своем веку множество смертей. Привыкло.
- Творческая личность. Наверное, твои чувства и восприятие более сильны, чем у остальных людей, - подумав, Странник предложил свою версию.
- Тебе, наверное, нужно вернутся домой, я правильно полагаю? - спросил он, еще раз взглянув на девушку. Тут Лив поняла, что Каин, определенно, питает несколько больший интерес к ней, чем...чем полагается, скажем так. Решительно, он видел в ней не просто собеседника, но девушку.

Мне было и радостно и страшно. Чувства смешались кашей, и я не могла в ней разобраться. К добру ли это все? Какие последствия будет иметь? Впрочем, Каин нравился мне, за что именно я еще не определила четко, но то что нравился – это бесспорно. А все остальное потеряло смысл, к чему тревожиться о будущем, может его вообще не будет.
Прижавшись к его руке еще сильнее, я будто всем видом старалась показать, что не хочу расставаться. Этот мир стал вдруг не моим, чужим, и мне было боязно в нем одной. Да и просто присутствие этого существа завораживало. Кивнув в сгущающуюся темноту, я ответила:
- Я целый день провела в парке и даже не заметила этого… пожалуй нужно, Уилл будет волноваться.

- Хорошо, раз так, - в своей обычной, нейтральной манере проговорил Странник. И уже в следующий момент девушка почувствовала, как почва под ногами провалилась, мир перестал существовать на мгновение, даже меньше, после чего появился вновь. Правда, это был совершенно другой участок привычного мира. Она рухнула на пол собственной прихожей, при этом по её телу, и по полу, и ботинкам с одеждой пробежали мелкие статические разряды, а все мелкие вещи разлетелись в стороны. Приземлившись на четвереньки, она совсем не больно ударилась коленкой и стала подниматься. Она уже было подумала, куда же пропал Каин, но вопрос отпал сам собой - из потолка чуть дальше по прихожей появилась его голова, чей контур шеи был поддернут знакомой живой дымкой.
- Извини, я не привык перемещаться с кем-то еще, - он улыбнулся и, еще больше "выйдя" из потолка, протянул Оливии руку, чтоб ей было проще встать.
- Повезло, что это не ты в потолок переместилась, иначе пришлось бы сносить перекрытия и вытаскивать тебя оттуда, - нет, определенно, он находился в отличном настроении. Правда, это было настроение существа, которое подобное чувство не испытывало уже очень много лет.
- Я, пожалуй, отправлюсь на кухню перехватить стакан воды, если ты не против, - кинул он, и, не дожидаясь ответа, голова "поползла" по потолку в сторону кухни, быстро скрывшись за поворотом.

Поперхнувшись недоуменной улыбкой, я на пару секунд застыла в прихожей, ладонью все еще ощущая тепло руки моего гостя. Хотя кто тут чей гость еще надо было понять. Рядом с ним все эти «ненормальные», аномальные и просто необычные ситуации становились захватывающими и привычными. Я словила себя на мысли что начинаю к ним привыкать, и что они становятся мне жутко дорогими и важными. Не говоря уже о самом Каине, который занимал всю мою несчастную голову и больше ни о чем другом я в принципе думать не могла.
Квартира вязла в тишине и сумерках. Странно, неужели Уилла нет дома? Братик в последнее время взял привычку пропадать без предупреждения, как и она сама впрочем. Ну, сейчас мне было точно не до него, Странник стал на первое место в моей монотонной жизни и я не хотела думать о другом.
Не разуваясь и продолжая улыбаться смущенной улыбкой, я проследовала на кухню. Мне интересно было посмотреть, выползет ли он из потолка или ему нравится меня дразнить. Вдруг я поняла, что если он сейчас уйдет – мне будет страшно одиноко и грустно. Я врастала в него мыслями и чувствами, хоть и понимала, что нельзя этого делать. Древнее существо, я даже не знаю кто он на самом деле. Не знаю, плохой он или хороший, может он убийца, да и вся многолетняя библейская история упрямо твердила, что Каин предатель, что обречен на вечные муки наказанием божьим. А мне было все равно… Я привязалась к этому существу, не понимая его, и чем дальше с ним общалась, тем крепче становилась связь. Логика моя ушла куда-то в сторону, разум приутих, а сердце настойчиво говорило, что все правильно, что так и должно быть. Мне просто нравилось ловить аромат его сигарет, нравился взгляд его приторных, ярких глаз, которые прозорливо выглядывали из-под каймы очков, нравилось тепло его костюма. Все неизвестное манит, но Странник манил меня не просто этим, в нем было что-то особенное, важное, что-то, что я хотела понять.
Осторожно заглянув на кухню, я неуверенно предложила:
- Я могу сделать чай или кофе. Наверное, кофе тебе больше к лицу все-таки. Я хороший сварю, с перцем и корицей, тебе понравится, я думаю… только…
«Не уходи» - закончила я уже про себя, не смея сказать это вслух.

.