Нотрон: Падение Империи | ходы игроков | В храме Сетты (21+)

  - И куда это ты собрался, сэр рыцарь? – с некоторым ехидством поинтересовался Аристас. – А как же клятва верности? И… - на личике ребёнка появилось хитрое выражение. – Может мне столкнуть тебя в воду, вдруг у тебя хвост проявится? Так мы отметём уже две планарных крови.
  - Я точно не отношусь к расе морестий, - послушно произнёс Райклеон, отступая на шаг от выхода из помещения. – С моими ногами всё в порядке. Они определённо не превращаются в хвост, когда намокают. Что же касается клятвы… - страж, немного помолчав, уточнил. – Разве я не должен сделать это перед статуей бога… или богини?
  - Как знать, - пожимая плечами, отозвался принц, привычными и совершенно не царскими движениями, надевая на себя одежду. – Жрецы считают, что рядом с золотой кровью всегда крутится кто-то из спутников богов. Но так ли это или нет, никто толком не знает. Впрочем… - мальчик с завидным проворством натянул на себя орденскую тунику и стал оправлять ткань так, словно это был не подкрашенный лён, а дорогие шелка, требующие тщательной заботы и ухода, - Я пойму, если ты выберешь Сетту, а не Солнцеликого. В конце концов она – твоя богиня в куда большей степени, чем Ксанатос. К тому же мы как раз собираемся к главной статуе Соблазнительницы. И да, ещё один момент, как ты смотришь на моё решение отправить твою мать в Зитарус? Быть может, тебе хочется уехать вместе с ней?
  - Я не думаю, что смогу… помочь ей чем-то особенным в Зитарусе, - ответил Райклеон после небольшой заминки. Видимо, размышлял, стоит ли подтверждать предположение Аристаса о Нессе. – Она, разумеется, должна устраивать свою жизнь. Ну, так как сама это понимает… идея о том, чтобы стать Первожрицей в строящемся храме королевства Зитарус явно пришлась ей по душе, так что и я не против. Попросту не имею права. Моё дело – сделать так, чтобы мать могла гордиться сыном, на самом деле способным на нечто большее, чем охрана жриц в стенах обители Сетты, - страж повёл плечами, после чего, словно бы вынырнув из глубин собственных размышлений, добавил: - Я бы хотел принести клятву перед ликом своей богини. Если вы не против, повелитель.
  - Нашей, - мягко поправил Райклеона наследник Сияющей Империи. – И, нет, я не против твоего выбора, но хочу предупредить будущего друга о том, что люди давным-давно позабыли. Сетта – вовсе не невинная белая овечка, каковой её считают смертные. Я знаю, я видел! «Сны памяти» – они, показали мне иную сторону Элизиума, ту, которой нет в сказках Ларса, ту, что известна лишь Стражам плана, спутницам богини, самой Обольстительнице и… таким как я, что вспоминают прошлую жизнь. Да, всей картины мне не видно, потому-то и нужна Первожрица, но даже тех разрозненных кусков, что я успел узнать – вполне достаточно, чтобы сделать определённые выводы. Да, защитников Элизиума слишком мало для угрозы иным богам, но их сила и боевые навыки… я хочу сказать, что обученный Страж Сетты вполне способен надрать задницу как ангелу Солнцеликого, так и демону Сельвиора. Словом, будь осмотрительнее, выбирая себе бога. Что же до Нессы… - мальчик ненадолго умолк. А затем, положив ладошку в районе сердца и слегка наклонив голову продолжил. – Я обязан твоей матери пробуждением памяти о своей прежней жизни. Честно говоря, я согласился на уроки Эльзарии как раз за этим. Мне было важно узнать, каким человеком был Альваро до своего перерождения. Но теперь я понял, что неважно, каким смертным при жизни был король этих земель или в каких богов он верил, пусть способы и методы у нас всегда будут несколько… различны, но цели при этом останутся общими. Мы оба с рождения обязались защищать Сарганну и Сияющую Империю в целом. Да и Ди’Гран убедил меня в том, что если есть внутренний стержень, то не страшно кем я был, главное – какой путь изберу.
  - Да, так себе речь, - Аристас внезапно хмыкнул, правда, лёгкая улыбка, оставшаяся на губах ребёнка, больше походила на хищный оскал, - в общем, свою мысль я выразил, а ты подумай над тем, что лучше для тебя лично. – Присев на кресло, мальчик потянулся за сандалиями. – Времени у тебя для этого осталось не очень много, но я приму любой выбор, что ты сделаешь. В конце концов отдать свою жизнь и свободу в руки мальчишки… как ни крути, не кажется разумным решением, даже если это дитя самого могущественного человека в Империи. И пусть в наших венах течёт кровь бога – это не отменяет факта, что я и Немезис такие же смертные, как и все прочие. И хотя дары Ксанатоса дают нам вечность, по факту, ни один из Императоров не прожил больше века, чего нельзя сказать о той же Эльзарии или иных магах Теравии, что ходят под солнцем веками.
  - Кем вы были прежде, господин, действительно не важно, - неожиданно произнёс Крайтос, что всё ещё представлял собой живую картину на тему: «провинившегося слуги, ожидающего примерного наказания». Он стоял перед принцем на одном колене, не рискуя лишний раз поднять даже головы, и то, что он подал сейчас голос, говорило о значимом моменте, который Паладин хотел бы ещё раз отметить. – То, что действительно важно, это поддаётесь вы или нет оказываемому на вас влиянию. Сохраняете ли контроль, или лишь служите чужой воле…
  - Я и не собирался отказываться от Соблазнительницы, повелитель. Покажите мне того мужчину, который сделает подобное и останется со своим достоинством между ног, - чуть приподнял уголки губ Райклеон, обозначая улыбку, при этом покосившись на прервавшего их Паладина. Его холодные, синие глаза, сохраняли прежнюю серьёзность. – Мотивы моей службы вам очень корыстны, если говорить начистоту. Вы пообещали мне место в гвардии. Мать – может даровать лишь титул её личного стража. Это не то, чтобы плохо, - синеволосый юноша сделал небольшую паузу. – Просто так я не добьюсь… желаемого. Статус телохранителя Первожрицы, которым наделит меня она, и привилегии, дарованные наследником Сияющей Империи, несколько различаются по значимости… в том числе и в глазах самой Нессы. Просто разрешите мне иногда навещать мою мать в Зитарусе, и я готов служить вам, разумеется, принеся клятву именем Солнцеликого. Тем не менее, я всё ещё обязан соблюдать интересы нашей с вами богини, в чём я должен заверить её перед окончательной клятвой, что будет содержать также и её имя. Уверен, вы понимаете. Страж – всегда страж, равно как и Паладин – Паладин до самой своей смерти. Боги не любят тех, кто предаёт их доверие. Хоть я и ухожу из храма, но моя причина… - немного поколебавшись, Райклеон всё же продолжил. – Она, скажем так, угодна Соблазнительнице. Да и я, прямо говоря, едва ли являюсь значительной фигурой, на которую сама Сетта вдруг соизволит обратить своё божественное внимание, отвергнув обращённую к ней клятву. Такой ответ вас устраивает, повелитель?
  - Более чем, - затягивая ремешок немногим выше щиколотки, отозвался Аристас. – Полагаю, ты уже осведомлён о моих планах на Зитарус. Вот только его одного мне будет недостаточно! А это, в свою очередь, означает, что меня будут пытаться убить. И его одного, - принц кивнул в сторону Ди’Грана, но при этом так и не удостоил юношу взглядом, – недостаточно для моей защиты! Как мало мне будет и тебя тоже, Райклеон. Хорошо бы, конечно, собрать сотню ну или хотя бы с десяток таких как вы, также необходимы навыки, которым в Империи попросту не обучают. И именно поэтому мне нужен правитель Сарганны! Даже если это опасно, даже если я не всегда смогу контролировать его, он нужен мне, вам и этой стране! Что толку от памяти искусного ювелира, старательного пахаря или пусть довольно умелого, но простого солдата? Они прожили свои жизни, работая ради куска хлеба, да трахая собственных жён и шлюх, проще говоря, эта память – бесполезна! Да я могу сыграть вам на скрипке, точно делал это всю свою жизнь, но этой игре не спасти меня от отравленного клинка в спину, как не поможет она стране или богам, для которых мы не более чем фигуры на игральной доске. С другой стороны, можно пробудить память Стража Элизиума, в арсенале которого был кнут и навыки, что более не известны храму. Искусство, которому только я смогу обучить тебя, сделать сильнее и полезнее, как для меня и Империи, так и для женщины, которую ты жаждешь впечатлить куда сильнее прочих.
Закончив с обувью, принц поднял плащ и, перекинув его через голову, стал возиться с застёжкой.
  - Райклеон, когда ты вошёл в комнату, меч держал не я. Точнее это был правитель Сарганны, живший задолго до появления Империи как таковой. Сейчас я не могу рассказать о нём многого, только осколки вроде того, что Альваро изучал яды. И его было почти невозможно отравить. Могу заверить, что и сейчас он с нами, прямо здесь, спит внутри меня, погребённый под сотнями иных жизней и памятью прошлого, – Аристас тяжело вздохнул и снова устало плюхнулся на кресло.
  - Пойми, Райклеон, защищая меня, ты столкнёшься с подобным ещё не раз и даже не десять. И если тот же крестьянин или скрипач обычно попросту станет рассматривать что-то во дворце, да задавать тупые вопросы, вроде того, кто вы такие и где он оказался, то такие как Альваро – истинные воины, правители, возможно маги – они будут опасны для каждого из вас. Не знаю, что пробудило правителя Сарганны, может запах трав или то, что стараниями паладина я едва не умер, но тот, после своего крайне долгого сна – решил, что к нему вновь подослали убийц. Да, лорд Ди’Гран, твои золотистые локоны – главные виновники того, что я едва тебя не убил. И не смотри так на меня, даже не зная всех его навыков, я уже понимаю, что, следуя своему учению, Альваро неуязвим к отравлению, и куда быстрее, чем ты. Мне же нужно только научится управлять собственной памятью в достаточной степени, чтобы он всегда был Империи союзником, так что, если потребуется, я заставлю пытать Первожрицу пока она не раскроет все свои знания о контроле сознания. Таков удел каждого правителя и не важно сколько мне лет, на сколько я выгляжу или стану ли когда-нибудь наследником глаз и силы Немезиса – главное, чтобы эта страна не знала проблем и простые люди могли вставать с утра, не думая о том, ждёт ли их война или нет, они должны быть уверены, что при моём правлении у них всегда будет чем накормить своих детей. Вот во что ты ввязываешься, Райклеон. При необходимости я, не моргнув и глазом, сожгу столицу дотла, пожертвую сотнями жизней, даже вами и собой, если это принесёт моей стране годы мира. Таково учение Сарганны и оно совпадает с моим виденьем мира, потому, Крайтос, даже если я исчезну, а моё место займёт Альваро – это не страшно, я готов к подобному. К тому же, как и все прочие, теперь он не будет представлять для вас угрозы. Моя память смешалась с его, так что, в следующий раз, он будет знать, кто ты и не станет атаковать первым.

  От услышанных откровений, Райклеон, казалось, как минимум был слегка ошарашен, но быстро собрался с силами и взял себя под контроль. В целом, речь подействовала на стража вдохновляюще, за исключением разве что той части, где Аристас говорил о пытках Первожрицы ради её тайн – это явно не понравилось синеволосому юноше, да и звучало, должно быть, крайне кощунственно… особенно для него – хранителя спокойствия в Сарганне, где вот уже много веков всем заправляла леди Эльзария, что казалась потомственным служителям храма едва ли не бессмертной посланницей Соблазнительницы, благословлённой самой богиней на вечное правление в стенах её священной обители. С другой стороны, сказанное прозвучало довольно честно и у стража, в целом, не возникло особых конфликтов с его внутренним мировоззрением – по крайней мере, его лицо не выражало волнения. Да и приведённое в качестве примера, возможное уничтожения Ксанде'ле'Норсе, которого, скорее всего, и вовсе никогда не случится – ведь зачем Императору сжигать собственную столицу? – совершенно не подействовало на Райклеона, который и бровью не повёл, услышав о подобном исходе событий. Что ему, выросшему в Сарганне и, как и все стражи, зачастую покидающему её пределы лишь ради походов в соседний бордель, где мужчинам было просто необходимо сбросить лишнее возбуждение после целого дня, занятого охраной прекрасных и весьма соблазнительно выглядящих жриц, прочая часть цветущей Ксандии – обители мирских людей, к которой они имели весьма малое отношение?
  В отличие от него, светловолосый юноша с пронзительными голубыми глазами, вскинув голову, ловил каждое слово своего повелителя и, судя по всему, глубоко переживал сказанное, вспоминая те странные события, которые уже однажды случались с Аристасом. Например, когда юный принц застыл посреди дворцового коридора, уставившись на искусные барельефы и вдруг принялся ощупывать их, а после, с несколько безумным выражением на лице, попытался вырвать из стены держатель для факела, что был полностью отлит из золота, остановившись лишь после того, как сам Крайтос легонько похлопал наследника Сияющей Империи по плечу. Помнится, тогда принц быстро сделал вид, будто ничего странного не случилось, с невозмутимым видом продолжив им ранее прерванный разговор…
  «Так вот, что это было» - словно бы читалось на лице Паладина Рассвета, переживавшего момент понимания происходящего. Теперь, когда он услышал всё это, Ди’Гран определённо стал больше доверять Аристасу и задумался над тем, стоит ли ему советоваться с те же Эйнерсом, размышляя, не будет ли подобный шаг предательством принца, раз уж тот и сам прекрасно осведомлён о своём состоянии? Судя по тому, как на лице Крайтоса промелькнуло смущение, он устыдился проявленному малодушию, что, вместе с виной от происходящего, придало Паладину лишь ещё более несчастный и страдающий вид.
  Прочие реакции юноши оказались довольно предсказуемы. Крайтос не одобрял всего, что выходило за рамки его видения «благородного Императора, наследника праведного и справедливого Ксанатоса», но Ди’Гран демонстрировал это столь часто, что Аристас уже вполне мог бы привыкнуть к подобному его поведению, которое, впрочем, никак более не проявлялось – Паладин был послушным слугой, не оспаривавшим видение жизни своего повелителя. Тем не менее, подход «всё во имя Сияющей Страны» не оставил Крайтоса равнодушным. Он определённо проникся услышанным: лицо его приобрело вдохновлённые черты, а прекрасные, голубые глаза восторженно заблестели. Правда, потом Паладин опять вспомнил, что натворил и плечи его поникли… был, конечно, ещё один момент – когда Аристас упомянул свою гибель и замену собственной личности неким Альваро, и можно сказать, что это определённо не понравилось Ди’Грану - он даже вскинулся и хотел было что-то сказать, но так и не смог. Видимо, решил, что не имеет на подобное права…
  - Кажется, я осознал свои обязанности, - осторожно произнёс Райклеон. – Насколько я понял, вы желаете, чтобы такие, как я – в будущем, имперская гвардия, могли контролировать ваше поведение во время первого пробуждения иных… людей… в вашем сознании, - страж явно не совсем осознавал, о чём говорит, но очень старался вникнуть в суть. – Чтобы после, когда те, другие, подчинятся, вы могли использовать их навыки и умения во имя Империи. Хорошо. Надеюсь, что справлюсь с этим. Угроза убийства меня также не пугает, - защитник Сарганны пожал плечами. – Только, если мне будет позволено… прошу вас, не вредите леди Эльзарии. Для всех нас, в этом храме, она как… близкий родственник, - страж выглядел несколько смущённо. – Моя мать, конечно, желала бы занять её место, но госпожа Эльза… она… она просто не может не нравиться, - Райклеон чуть отвернул голову в сторону, скрывая собственную слабость. – Просто дайте ей шанс, и вы найдёте с ней общий язык.
  - Так ты маму, или всё же Первожрицу хочешь впечатлить? - хлопнул глазами Крайтос, не уловив важность момента от подобного излияния чувств человека, который, судя по всему, вообще не слишком любил говорить о себе.
  В ответ Райклеон посмотрел на юношу испепеляющим взглядом, после чего коротко поклонился Аристасу – при этом принц заметил лёгкий румянец, проявившийся у него на щеках.
  - Я принял решение и буду служить вам, - голос стража казался более холодным, чем прежде. Ему явно не нравилось терять контроль над собственными эмоциями. – Если позволите, повелитель, я подожду снаружи, пока вы не будете готовы отправиться в комнату Единения.
  - Позволяю, - отозвался принц, продолжая мучать несчастную брошь, что никак не желала протыкать прочную ткань орденского плаща. – И да, - продолжил Аристас уже в спину выходящему из комнаты воину, - ты почти прав. Вот только вам нужно не контролировать меня, а прятать от прочих. Никто не должен знать о подобном недоразумении, это просто недопустимо. Что же до Эльзарии… пока она помогает мне и служит Сетте – ей совершенно ничего не грозит, кроме новых подарков и моей благодарности.
  Юноша ничего не сказал в ответ, только, на мгновение задержавшись, слегка кивнул, явно почувствовав облегчение. Судя по всему, Первожрица пользуется большой популярностью среди стражей Сарганны. В конце концов, вряд ли будущий императорский гвардеец является единственным из тех, кто попал под чары прекрасной нимфелии…
  Едва только Райклеон покинул помещение, как Ди’Гран, до того смотревший исключительно в пол, сделал глубокий вдох, собираясь с силами. Теперь, когда они остались наедине, Крайтосу было стыдно даже просто смотреть принцу в глаза, а лицо его выражало столь сильные печаль и раскаяние, что с юного Паладина вполне можно было писать картину. Ну, какую-нибудь драму в духе «Лорд видит смерть своего сына», полотно с изображением которой Аристас однажды наблюдал в галерее Дома Солнца. Изображённый там мужчина, по степени своего страдания, выглядел точь-в-точь как Крайтос сейчас - можно действительно подумать, словно бы кто-то помер. Если он с такой постной миной вернётся во дворец, у стражей Дома Солнца вполне могут возникнуть вопросы.
  - Мне нет прощения, господин, - тихо произнёс Ди’Гран, всё же поднимая голову и смотря принцу прямо в глаза. Белоснежный локон при этом красиво выбился из причёски, изящно упав на его опечаленное лицо. Юноша явно не зря избавился от своей короткой, «воинской» стрижки – стоит признать, результат выглядел довольно красиво. - Я нарушил главную клятву, причинив вам боль. Поэтому, я… я готов уйти из рядов Паладинов и покинуть пределы Империи, если подобное вам будет угодно. Вы можете подвергнуть меня любому наказанию. Я приму свою судьбу безропотно, - с каждым словом Крайтос выглядел всё более и более сломленным. – Но, если вы пожелаете оставить меня при себе, я буду защищать вас даже ценой собственной жизни. И я не… не спасал свою шкуру – это не правда, господин. Я просто не мог допустить вашей смерти, потому что… ты мне нравишься, Ари, - Ди’Гран перешёл на менее официальный тон. - И я не стал бы жить дальше, погибни ты из-за моих действий - защитнику, который допустил нечто подобное, нет места на этом свете…
  Наследник Сияющей Империи с некоторой неохотой перевёл взгляд с многострадальной броши на белокурого юношу и тяжело вздохнул, позволяя плащу, мягко скользнув по хрупким плечам, опасть на кресло.
  - Ты прав, Айт, - довольно мягко начал принц, разливая по бокалам фруктовое вино. – Тебе и правда более не может быть даровано прощение. И дело даже не в клятве, что ты нарушил, но в тех последствиях, которые за тебя придётся разгребать окружающим. Будь ты дворянином, как Персиваль, и, скорее всего, уже пытался бы сбежать из столицы как можно дальше, пока Карающий Свет не нашёл тебя. Да, Айт, лечить меня – было крайне глупо! Вместо этого тебе следовало бы убегать и прятаться. Впрочем, однажды, убийцы или возмездие за разрушение клятвы всё равно бы настигли тебя, но то было бы далеко не сегодня и, возможно, даже не в ближайший год. Но ты… остался…
  Аристас снова тяжело вздохнул и пододвинул бокал в сторону паладина, как бы приглашая Ди’Грана выпить вместе с собой.
  - Я могу отпустить тебя, Крайтос, но скажи мне, кому первому ты побежишь докладывать обо всём, что сегодня было мною сказано или сделано, м? Кто услышит наиболее полную версию событий? Мой отец или твой новоиспечённый братец – Глава Паладинов? О, а может, есть кто-то ещё, о ком я даже понятия не имею? Сколько раз ты предавал моё доверие герцог? Или скажешь, что мне всё это только показалось, что это не более чем излишняя осторожность и мнительность? Хорошо! Солги мне Ди’Гран, но тогда, я отправлю Карающий Свет выяснить правду, и, если выяснится, что хоть одна живая душа узнавала от тебя обо мне, я отправлю всех жителей Волчьей Норы на встречу с Сельвиором. Да, Айт, я сделаю это! Я сожгу их! Лично! Всё ещё хочешь врать или продолжать служить мне?
  Угроза принца заставила Крайтоса явственно вздрогнуть, а глаза его даже на мгновение увлажниться. Управлять Паладином, действительно, было слишком легко. Он воспринял слова Аристаса всерьёз и, судя по полной обречённости во взгляде и равнодушию на прекрасном лице, готовился выложить не только то, что желал принц, но и вообще любой факт из своей жизни, каким бы позорным тот ни был. Да и со своей смертью, Ди’Гран, кажется, тоже смирился. Можно сказать, что он враз приобрёл столь несчастный, уставший вид, словно бы, по меньшей мере, весь день тяжело, физически работал, причём вымотался так сильно, что человека с его внешностью сейчас красивее можно увидеть в гробу, чем наблюдать перед собой этот живой труп, придавливаемый к земле явственным грузом вины. К предлагаемому принцем напитку, Крайтос, кстати, так и не притронулся - чтобы заставить его сделать это, похоже, придётся отдать Паладину прямой приказ.
  - Зачем мне докладывать о чём-то, если я ухожу от вас, господин? Хотя я и не хочу этого делать, но, если вы прикажете… - вздохнул Ди’Гран. – Мне действительно рекомендовали рассказывать обо всём необычном, что происходит с вами, повелитель, но до сегодняшнего момента я не видел в этом необходимости. Не было ничего, что угрожало бы вашей жизни… или рассудку. Один из тех, кто говорил со мной о подобных докладах – патриарх Мёбиус, ближайший ставленник «Слушающего Солнце». Другой - мой кровный родственник и глава Второго Дома, Эйнерс Ди’Гран. Вы объяснили, что контролируете то, что происходит с вами, но если бы вы не сделали этого, то я непременно счёл бы своим долгом посоветоваться о происходящем с более знающими людьми, ведь я – ваш телохранитель, господин. Я должен знать, если вам угрожает опасность. Разумеется, в первую очередь я пошёл бы к Немезису и выслушал то, что он сказал бы мне, после чего спросил бы у него совета. Это ведь дела вашей семьи и не мне решать, кому вне её доверять подобные тайны. Должен также сказать, что я докладывал Императору о том, как проходит ваш день, описывал, какие вы успехи делаете в фехтовании и отвечал на его вопросы. Со всем уважением к вам, мой принц, но Немезис – тот, кто сейчас правит Империей, и я приносил ему клятву верности. Не такую сложную, как вам, но… я надеюсь, что вы не считаете подобное предательством, - в тот же миг, голос Крайтоса преисполнился страданием и мольбой, - Прошу вас, не трогайте Волчью Нору, повелитель. Если я подвёл вас, сожгите меня, но не трогайте мою родню. Они – обычные люди, которые живут в простоте и гармонии с окружающим миром. Их быт прост, а разумы – невинны. Большинство не знают даже земель, что находятся дальше ближайшего города…
  - Вот как? - Как можно мягче, но слегка дрожащим голосом произнёс поднимающийся с кресла принц. Мальчика довольно ощутимо трясло, точно вокруг царил страшный холод. – Значит ты предлагаешь мне сжечь моего телохранителя, а что, если я послушаюсь твоего совета и воспользуюсь им? Не боишься сгореть в пламени, что остановить по силам лишь сильнейшим тёмным жрецам? – И уже куда тише добавил. - Скажи, Айт, тебе страшно? – Наследник Сияющей Империи сократил разделяющее его и юношу расстояние ещё на ещё один небольшой шаг. – Или ты куда сильнее печёшься о жителях той деревушки, что некогда была тебе домом? Кто же важнее для тебя: я или они? Кого ты выберешь? Чья смерть будет для тебя разумным допущением? И что, если мои враги используют их, как пленников, чтобы управлять тобой? Думал ли ты о подобном? А может, это и было причиной, по которой ты меня предал? Да, ты принадлежишь моему отцу, как один из его вассалов, но это не тоже самое, что ты пообещал мне! И да, ты можешь лгать Немезису, все дворяне – лжецы! Никому нельзя верить! Даже тебе! Предатель!
  - Я… я не… - Крайтос явно проглотил зарождающиеся слова и резко мотнул головой. Юноша всё ещё выглядел опечаленным, но теперь к этому его состоянию добавилась отчётливая тревожность, смешанная с некоей гордостью и ясностью взгляда голубых глаз на прекрасном лице, черты которого столь сильно напоминали собой Ксанатоса Светозарного – в том его виде, в котором Верховного Бога обычно изображали на священных полотнах Дома Солнца. «Наконец-то, - мог бы подумать Ди’Гран, - Ко всей этой ужасной ситуации добавилось кое-что действительно ясное». Нечто похожее на данные размышления и в самом деле промелькнуло в сознании Паладина Рассвета, отчаянно запутавшегося в обвинениях против себя и с трудом находящего слова оправдания, поэтому чётко обрисованная ситуация возможного шантажа позволила Крайтосу уверить принца в чистоте собственных побуждений. – Я не предавал вашего доверия, господин. И, смею надеяться, вы и впоследствии не сможете упрекнуть меня в этом. Да, все боятся смерти и я, разумеется, не исключение, но тому, кто поступает правильно, обещан Белый Город и светлая Аркадия, в которой люди никогда не стареют… если мне придётся выбирать между семьёй и вами, то сперва я, безусловно, всё расскажу Вашему Высочеству – в этом можете даже не сомневаться. Затем я постараюсь освободить родных из плена, а если это окажется мне не по силам… что ж, тогда я покончу с собой, утащив в могилу как можно больше врагов в надежде на то, что моя жертва не будет напрасной и, возможно, даже выведет вас из-под удара. Как видите, в ситуации, когда мне придётся выбирать, я поступлю как честный человек и останусь верен клятве. Но когда угрожаете вы… что я могу сделать, кроме как молить о снисхождении?
  Медленно поднявшись на ноги, Крайтос как-то несмело и робко улыбнулся. Похоже, что Паладин уже рассказал всё то, что было достойно упоминания в данном разговоре – по крайней мере, так явно думал он сам. Разбазаривать свои секреты или же посвящать столь явную деревенщину в придворные интриги никто бы точно не стал, так что не стоило ожидать от Ди’Грана двойной игры – он попросту был на неё неспособен.
  - Мой принц, вы дрожите. Могу я предложить вам свой плащ? – произнёс юноша, заметив состояние Аристаса и смотря на него с крайне пристыженным выражением на лице. – Или, быть может… если вы, конечно, не станете сжигать меня за подобное… - поспешно поправился Крайтос. – Объятия? – Паладин, словно дурачась, выставил перед собой руки. Крайтос явно очень хотел помочь Аристасу, но совершенно не знал, чем он может искупить ту боль, что невольно – одурманенный травами, но всё же причинил принцу, которого обязался охранять и защищать.
  Принц довольно долгое время просто сохранял молчание и если бы не та лёгкая дрожь, что то и дело сотрясала тело ребёнка, да едва различимое дыхание, то можно было бы принять наследника Империи за искусную дорогую куклу. Что дворянские дети по прихоти своей забыли в покоях удовольствий Сарганны. Тёмные локоны и фиалково-аметистовые глаза отражали игру пламени нескольких факелов, висевших на стенах. Но если волосы просто казались слегка более светлыми, чем есть на самом деле, то в радужке этот огонь словно обретал собственную волю и жизнь.
  - Кто разрешал тебе подниматься? – довольно холодно поинтересовался Аристас, поворачиваясь к паладину спиной и с удовлетворением отмечая, что Ди’Гран вновь опустился на колено перед своим господином.
  - Не стану, - отозвался мальчик ещё спустя минуту, - хотя в этом был бы смысл! В учении Сумеречных Паладинов был параграф, где говорилось, что страх неприемлем и его необходимо побороть, или избавится от неугодного Сельвиору ребёнка быстрее, чем тот вызовет неудобства. Представляешь, у Лорда Убийств были собственные паладины. Сильные, смертоносные, беспощадные, управляемые собственным кодексом, малейшее отступление от которого после посвящения крайне жестоко каралось вплоть до смертельного приговора. Знаешь, Айт, я не боюсь исчезнуть, потому что понимаю, что ещё слишком слаб, чтобы противостоять миру. Мне недостаёт ни сил, ни знания, чтобы защитить эту страну. Я даже с собственными слугами управится не в состоянии. Они или насилуют меня, или требуют приказа, чтобы со мной переспать. Словом, как Император, я – совершенно бесполезен!
  Вздохнув, принц прикоснулся к покрывшейся копотью стойке, удерживающей балдахин над обгоревшей постелью.
  - Даже ты, принёсший клятву подчинения, совершенно не слушаешься меня! Готов пожертвовать собой ради моей чести, в попытке спасти свою семью, то есть по факту, предать меня, клятвы, орден паладинов, бросить всё, что будет на тебя возложено, но кинуться спасать горстку людей – Великолепное решение! Пускай рушится дворец, не важно, если в твоё отсутствие на меня нападут слуги Сельвиора, но зато, наплевав на долг и догмы Сетозарного ты помчишься в глухомань на край Империи, чтобы попытаться спасти свою семью или умереть. Это ли не глупость? И ты… ты – Крайтос Ди’Гран, тот, кому судьбой было дано право быть ко мне ближе, чем моя собственная жена и дети, если они вообще у меня появятся, а то, того и гляди, что твоими руками жрецы добьются моего низложения и смерти, как Императора, что неспособен дать новую жизнь в чрево очередной дворянской шлюхи! Мне ещё нет и шести, но я уже так устал, Айт, а теперь это…
  Аристас тяжело вздохнул, опустив голову себе на грудь.
  - Мне не нужны друзья, не нужен и брат, ибо его в конечном счёте всё равно, рано или поздно, придётся убить, желательно до того, как он соберётся прикончить меня! Яд, интриги и враги – вот моя судьба! Я не мальчик с фермы, Крайтос, и никогда не буду столь же свободен в выборе, как твой брат. У меня никогда не будет настоящих друзей или людей, что преданны мне просто так! Ты, Персиваль, Райклеон и прочие, кто однажды появится, каждого из вас я опутываю паутиной из клятв и обетов. И хотя мне это не нравится, иного пути для Императора попросту нет! Впервые то, что случилось сегодня произошло около четырёх лет назад, когда две миловидные служанки попытались меня убить. Их проверял Карающий Свет, их проверяли паладины, они приносили клятвы и… всё равно решили меня утопить в ледяной воде.
  Принц вздрогнул, а костяшки пальцев, сжимающих стойку, побелели.
  - Однако спас меня не Маугрим или светлые ангелы, вовсе нет! На мой зов о помощи пришли теневые демоны. Два тёмных облака растерзали этих женщин, забрызгав комнату кровью от пола до потолка, а после… укутали меня в тёплое полотенце и попытались сбежать. И знаешь что? – Аристас хмыкнул, - жрецы Ксанатоса, ворвавшиеся в комнату, когда уже всё закончилось, и которые явно ждали развязки за дверью, ворвавшись в комнату, сожгли моих спасителей. То есть эти твари, что служат моему предку, были готовы дать мне умереть! Как я вообще должен после такого верить хоть кому-то? Если даже ты предал и едва не убил меня…
  Опустив руку, мальчик поднял голову и довольно резко развернулся к юному паладину. Сейчас, в свете факелов, наследника Империи и впрямь было крайне трудно отличить от довольно симпатичной девочки, особенно благодаря блестящим от слёз дорожкам на щеках будущего правителя Сияющей Страны. Явно через силу, но принц заставил себя подойти к Ди’Грану и, со всего маха, отвесил тому знатную оплеуху, а в следующее мгновение страстно поцеловал юношу.
  - Мне не нужен защитник, - прерываясь между поцелуями, шептал Аристас, - не нужен брат. Стань моим любовником, дари мне удовольствие, чтобы я мог забываться в твоих объятьях. Быть живым, свободным от оков судьбы хоть на те краткие часы, что мы будем вместе! Или же… умоляю тебя, - обвив шею Крайтоса руками, ребёнок опустился перед паладином на колени, - исчезни из моей жизни! Не важно куда, как, просто оставь меня одного, навсегда! Я справлюсь, мне хватит сил, а если не хватит, то я найду их в памяти моих прошлых жизней, но видеть тебя рядом, ощущать твой запах, но не иметь возможности прикоснуться – будет слишком большой пыткой, куда большей, чем та, что свалится на мои плечи после коронации.
  Паладин колебался всего несколько мгновений, прежде чем, пусть и несколько неумело, но всё же начать отвечать на поцелуи принца. После всего случившегося – по его вине, терять Крайтосу всё равно было нечего, а моральные барьеры, препятствующие подобному поведению юноши, оказались втоптаны в грязь тем тяжёлым грехом, который он совершил, поддавшись воздействию дурманящих жреческих трав, что оказались способны лишить рассудка даже благовоспитанного «гениального простолюдина», ранее ни в коей мере не замеченного за подобной жесткостью. Смазанные воспоминания, оставшиеся у Паладина об этом времени, подсказывали Ди’Грану, что именно нужно делать и вполне чётко объяснили ему «специфику» процесса, но на этот раз Крайтос показывал себя с иной, крайне нежной и осторожной, заботливой стороны. Кажется, что он вообще боялся сделать хоть что-либо лишнее, тщательно контролируя каждое своё движение и заботясь, скорее, о принце, чем о получении собственного удовольствия. Паладин очень старался, чтобы Аристас остался им доволен – во всех отношениях, и на любую попытку предпринять нечто новое, неизменно спрашивал разрешения – не словом, нет… скорее любопытным взглядом или же неловким движением, с радостью уступая принцу инициативу, чтобы тот действовал именно так, как посчитает нужным. Пожалуй, отличительной особенностью данного любовного акта являлась практически полная тишина. Паладин словно бы потерял голос, опасаясь сказать что-либо лишнее, неуместное, и просто опасное – ведь наследник Сияющей Страны мог отреагировать ещё хуже, чем прежде, и единственным словами, которые он произнёс за всё время подобных постельных игр, была всего одна короткая фраза:
  - Я согласен исполнять эту роль.
  Свои новые обязанности, Крайтос воспринял довольно спокойно. Он очень старался доставить принцу удовольствие, но похоже, что происходящее основательно выбило его из колеи, выбросив из привычной юноше жизни и оставив его в своего рода «подвешенном» состоянии, сделав Ди’Грана неспособным на проявление ярких эмоций. Впрочем, Паладин оказался довольно выносливым и не выказывал усталости, двигаясь в угодных Аристасу позах, в то время как пот градом стекал по его широкому, мускулистому торсу, играя искрящимися бликами в свете настенных факелов и придавая тренированному телу Паладина Рассвета лишь ещё большую притягательную красоту, в то время как глаза Крайтоса смотрели на юношу с немым вопросом, словно бы читавшимся в глубине его расширенных, тёмных зрачков. «Всё ли теперь хорошо, мой господин? – вопрошали они. – Или я должен сделать нечто ещё, чтобы вы почувствовали себя счастливым?»

  Принцу явно не понравилась формулировка ответа, но, возможно, впервые, наследник Сияющей Империи смолчал, лишь глубже закапываясь своими нежными ручками в шёлк золотистых локонов герцога. Потом, гораздо позднее, он, несомненно, выскажет своё мнение по этому вопросу, если не пожелает и вовсе позабыть об этом дне, точно о ночном кошмаре.
  «Вот мог же произнести простое: «Согласен!», но нет, снова решил превратить важный для меня момент в какую-то странную церемонию, ну хоть не в фарс». – Мысль пронеслась как мгновение и растворилась под тёплыми объятиями юного паладина, в которых Аристас, наконец-то смог позволить себе потерять контроль над происходящим. Он ловил своими слегка припухшими губами губы Крайтоса, безмолвно уча своего наставника по фехтованию искусству поцелуев. Проводил рукой по телу, едва касаясь кожи и даря особое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Выгибался от каждой пусть и ещё такой неумелой ласки, словно отдавался не обычному человеку, а полноценной нимфе.
  Обрывки воспоминаний о подобном занятии в Элизиуме постепенно складывались в целостное полотно знания, делая принца возможно даже более искусным любовником, чем большинство профессиональных искусительниц столицы. А тонкая талия, широкие бёдра и длинные локоны, лишь подчёркивали образ молоденькой черноволосой куртизанки. Единственным существенным недостатком которой было, пожалуй, отсутствие пышных грудей, в остальном, если не пытаться найти взглядом лоно – отличий не было и вовсе. Нежная кожа, утончённые черты лица и довольно узкие плечи, явно переданные принцу не от Императора, но от его матери, настоящей матери, так как прекрасная Найлиз, при столь близком рассмотрении начинала значительно уступать по красоте «собственному» чаду. А уж если вырядить Аристаса в платье…
  Но сейчас принц был более чем доволен происходящим. И если поначалу мальчик ещё слегка вздрагивал от прикосновений своего телохранителя, то под конец уже жаждал получить от Ди’Грана новую ласку. И только спустя полчаса наслаждений, когда наследник вновь ощутил тепло, наполняющее его и сопровождающееся лёгким стоном удовольствия со стороны юного паладина, лукаво улыбнулся Крайтосу и намекающе мотнул головой в сторону купальни.
  Следующие действия ребёнка были несколько безрассудными и вполне подходили как его возрасту, так и поведению довольной полученным удовольствием девушки, впрочем, о последних молодой герцог знал слишком мало, чтобы судить. Подойдя к краю купальни, Аристас с удовольствием плюхнулся спиной в воду. Нисколько не заботясь о глубине и том маленьком факте, что его никто не учил плавать, а глубина тут была довольно приличной. Однако всплыть, оттолкнувшись от мозаичного дна купальни и зацепиться за ступени, это ничуть не помешало. Вода показалась наследнику Империи прохладной, возможно виной тому была быстро движущаяся по телу из-за своего недостатка божественная кровь, а может что-то ещё, но мальчик не обратил на этот факт ровно никакого внимания, так как его взгляд был прикован к прекрасному, но крайне уставшему и бледному юноше, неспешно опускающемуся в воду вслед за господином.
  - Ты можешь забрать у меня магическую энергию, если хочешь, - мягко произнёс Аристас и это были первые его слова за последние полчаса. – Не уверен, что её много, но часть твоих сил это должно восстановить. К сожалению, божественной у меня нет. Я молюсь Светлоликому только в праздники, а медитации паладинов, ты, кажется, сам не спешил меня учить. И, Айт… я люблю тебя!

  Воды купальни вновь радовали глаз кристальной чистотой, чудесным образом избавившись ото всех тех пугающих, золотых следов, что остались после того, как любовники посетили данное помещение в прошлый раз - хотя, разумеется, причиной подобного являлась отнюдь не милость Соблазнительницы, а всего лишь небольшой кристалл-накопитель, изящно инкрустированный в поверхность каменных плит и содержащий в себе заряд энергии достаточный, чтобы подпитывать рунную вязь заклинаний, призванных избавляться от «мусора» в бассейне и, помимо всего прочего, поддерживать в нём температуру, комфортную для воспользовавшихся услугами Сарганны прихожан. Как раз в тот момент, когда прозрачная поверхность воды сомкнулась над его головой, а сам Аристас коснулся ножками прохладных плит комнаты для омовений, он вдруг ясно разглядел этот артефакт, испускающий мягкое, едва различимое свечение. Хондо уже учил будущего Императора отдавать и принимать в ответ магическую энергию – этот процесс назывался «прямой передачей» - когда заклинатель вливал в другого мага энергию, используя прикосновение или иной контакт близкого рода и, теоретически, подобное можно было проделать с любым артефактом-накопителем, не обладающим соответствующей защитой. А уж сколько таких кристаллов во всём храмовом крыле… достаточно немного пошалить и, к примеру, тот же Крайтос будет целиком обеспечен готовой энергией. Что ещё лучше, для этого даже не придётся вредить здоровью самого Аристаса. Простое, пусть и немного хулиганское решение. Но ведь об этом никто не узнает, не так ли?
  С детства обладая высоким интеллектом, принц часто замечал различные мелочи, которые иному человеку едва ли когда-либо придут в голову. Ничего удивительного в том, что и эти размышления могли бы промелькнуть в его мыслях… правда, возможно, что наследника Сияющей Страны слегка отвлёк вид обнажённого и мускулистого Паладина Рассвета, чьё тело отличалось всеми необходимыми признаками для того, чтобы привлекать вожделенные взгляды придворных дам, имей они возможность лицезреть его без одежды – чего, разумеется, никогда не происходило, поскольку целомудренный… конечно же, до недавнего времени, Крайтос Ди’Гран всегда появлялся на публике прилично и без малейшего намёка на похабность, которую столь часто демонстрировал тот же Персиваль, любящий блеснуть перед женщинами своей мужской красотой. Между тем, взгляд Паладина отнюдь не выглядел безразличным, и принц отчётливо видел, как юноша крайне внимательно смотрит на пышные бёдра наследника Сияющей Страны, видневшиеся сквозь прозрачные воды купальни. Впрочем, поняв, что его интерес не остался незамеченным, Крайтос несколько смутился, а дальнейшее признание Аристаса и вовсе вызвало прилив крови к бледным щекам, позволяя предположить, что таких слов ему, похоже, не говорил никто и никогда.
  - Я… я ценю это, Ари, - поспешно произнёс Паладин, после чего, вдруг резко разбежавшись, нырнул в бассейн с головой. Поднявшиеся волны напоминали собой буйство моря во время прилива, моментально обдав кожу юного принца целым сонмом брызг и щедро выплеснув воду купальни наружу, тут и там оставляя по всему помещению следы активного времяпровождения будущего главы рода Ди’Гранов – хотя Паладин Рассвета поддерживал идеальную физическую форму, и в его теле, казалось, не было ни капли лишнего жира, мускулистая туша этого прирождённого убийцы весила довольно много и привела к соответствующим последствиям.
  На пару секунд задержавшись под водой, Крайтос, вернувшись обратно, явно постарался предстать перед принцем абсолютно спокойным – во всяком случае, румянец определённо исчез с его лица. Правда, когда юноша увидел, что же он натворил, Паладин несколько обескураженно покачал головой.
  - Это что, я сделал? – устало вздохнул он. – Даже не знаю, что на меня нашло… - Крайтос встрепенулся и посмотрел на наследника Сияющей Страны с виноватой улыбкой. – Ваш дар очень ценен, господин, но моя беда совсем иного рода. Позвольте, я покажу вам…
  Подплыв к принцу, Ди’Гран, мгновение поколебавшись, обошёл его со спины и крепко прижал к себе, после чего, взяв Аристаса на руки, уселся вместе с ним на ступени купальни, вальяжно расположив будущего Императора у себя на коленях. При этом он, словно бы невзначай, положил одну руку юноше на изящное бедро, второй же, опустив палец в мыльную пену, принялся рисовать на каменных плитах схематичное изображение человека.
  - Меня научили этому в мой первый год в стенах храма, - улыбнулся Паладин. – Мы, смертные, черпаем магию в эфире, что окружает всех нас: меня, тебя, эту комнату… всех, - к рисунку добавилось волнистое облако, в то время как Крайтос, увлёкшись, явно продолжил свой рассказ с куда большей отдачей, чем прежде. – Эфир – это энергия, оставшаяся в Нотроне после его сотворения. Некоторые называют её отголосками первого слова Творца… так или иначе, используя силу эфира, мы обретаем способности к магии. Сам по себе, эфир - это стихия, такая же, как огонь или вода… - он зачерпнул горсть кристально-чистой жидкости и позволил прозрачным каплям скользнуть сквозь пальцы. – Она не несёт никакой силы, никакой энергии сама по себе, но будучи направленной, способна, к примеру, поднимать грузы – кто не слышал о водяных мельницах? Здесь – ровно то же самое, за тем лишь небольшим исключением, что наш организм самостоятельно делает всю необходимую работу, - на изображении появился ещё один человеческий силуэт. – На самом деле, у всех нас существует два тела, мой повелитель. Одно - физическое, и одно - духовное, внешнее, невидимое глазу. Его ещё называют «аурой»… Казалось бы, духовное тело соприкасается с эфиром напрямую, но использовать чистую силу Творца попросту невозможно, для этого её необходимо преобразовать в иную энергию – ману. Именно с помощью неё мы владеем магией. Теперь представьте, что в ауре есть некие каналы, которые «присасываются» к окружающему эфиру и пропускают его материю через себя, подвергая её обработке, а после передавая сюда, в Источник, магическую энергию, - Крайтос одним быстрым движением нарисовал широкий круг в самом центре духовного тела. – У некоторых он большой от рождения, у других – не очень, но для всех его предназначение едино - накапливать ману, поступающую из наших духовных каналов... или цепей, если вам так будет угодно. Таким образом, именно энергия Источника используется во время произнесения заклинаний - оно как хранилище, откуда мы черпаем свою силу, наш «источник магии». Полагаю, не позже, чем через год, уважаемый Хондо примет у вас первый экзамен, в процессе которого, помимо соответствующих знаний, вы должны показать, что ваши магические каналы и Источник достаточно развиты для получения ранга «заклинатель». Естественно, так же, как и мышцы рук, или, к примеру, пластика тела, проводимость каналов и глубина Источника улучшаются с течением времени, если подвергать их соответствующим тренировкам. Конечно, это ещё не всё, а так – самые основы…
  Крайтос на мгновение задумался.
  - Духовное тело содержит в себе два типа каналов: магические и духовные. Про первые я уже рассказывал вам, вторые же служат для связи с высшими сущностями - небожителями. Как и вы, я – тисс, а значит, наши ауры сверкают столь ярко, что одним своим видом привлекают божественное внимание, а вы – так вообще обязаны быть в центре их интересов, и любая ваша молитва обязательно будет услышана, пусть даже произнесённая всего лишь мысленно. Небожители очень редко вмешиваются в события напрямую, но они могут послать взывающему к ним свою особую, божественную ману, несущую в себе часть их силы. Ксанатос управляет светом и пламенем, Сетта – эмоциями, чувствами, а порой и дурманящей властью сновидений. Не все из нас, тиссов, способны выпускать эту энергию напрямую, но некоторые обладают подобной властью. К примеру, я слышал историю о маркизе Девятого Дома, урождённой Ша’раэль, по глупости пойманной обычными разбойниками. Они хотели… - паладин слегка смутился. – Я полагаю, они желали развлечься с ней, а затем перерезать благородной госпоже горло, но Сетта услышала её молитвы. В тот же миг все бандиты попадали на землю, сражённые могуществом Соблазнительницы. Они заснули, и погрузились в сон столь крепкий, что не просыпались, даже когда маркиза убивала разбойников их собственным оружием. Госпожа Сетта отправила той даме свою ману – пройдя через божественные каналы, она попала в Источник, заполнила его до предела и выплеснула излишки во внешней мир, выйдя из рук маркизы волной силы, что защитила честь благородной леди. При желании, божественную ману можно использовать в заклинаниях, придавая им особые свойства, но вот именно так, пропускать энергию небожителей через себя, можем только мы, тиссы. Другие виды людей на это не способны…
  Слегка поглаживая бедро принца, Ди’Гран улыбнулся:
  - Думаю, что твоя кровь, Ари, так же способна даровать божественную ману, ведь ты – дитя полубога. И всё же, энергия, что поступит от тебя, лишь заполнит мой Источник. Возможно, даже переполнит его, кто знает… Но моя проблема совсем другого рода. Магические каналы моего духовного тела, если так можно выразиться… перегрелись. После того, что я сделал, я… - тут его улыбка стремительно угасла. – Мне пришлось потратить очень много сил, чтобы вылечить тебя, поэтому мои каналы работали непрерывно в течение короткого промежутка времени. Они на это не рассчитаны, Ари. Маги должны соизмерять свои силы и тратить ровно столько энергии, сколько они в состоянии восстановить за час, мой же Источник быстро опустел и я заставил каналы работать в ускоренном, экстремальном режиме, так что, похоже, они уже на пределе. Я думаю, что повредил их, а поскольку духовное тело неразрывно связано с физическим, это как-то сказывается на самочувствии. Мне нужен отдых или целитель… понимаешь? К примеру, если я продолжу использовать магию, они могут и вовсе сгореть – тогда я потеряю доступ к эфиру и, как следствие, больше не смогу получать обычную, не-божественную ману. Не навсегда, разумеется… лишь на несколько месяцев, пока аура не восстановит свою целостность. И всё же, я в любом случае останусь Паладином Рассвета. Я верю, что Солнцеликий ответит на мою молитву и непременно защитит тебя – будущего правителя Империи Двух Солнц, так что, как и всегда, я буду нести смерть твоим врагам, и отсутствие обычной маны не сделает меняя менее смертоносным.
  Прижав принца к себе, Крайтос ласково обнял его, после чего дружелюбно спросил:
  - Надеюсь, я был полезен вам, повелитель? Мне будет слегка неловко, если всё это вы уже узнали от Хондо, а я тут минут пять просто так рисовал каракули от нечего делать.

Юный наследник Империи в пол уха слушал повествование Крайтоса. Да, большая часть сказанного паладином уже была так или иначе пересказана ему старым Архимагом. Со стороны поведение принца не вызывало никаких отклонений. Аристас попросту наслаждался теплом своего защитника и его объятиями, лениво играя с его волосами. Правда, в какой-то момент объяснений, рука наследника замерла, словно наткнувшись на что-то, но, почти сразу же продолжила своё бесполезное занятие по накручиванию и без того свернувшегося спиралью золотого локона.
- Не совсем так, - немного неуверенно произнёс Аристас, когда молодой герцог закончил свои пояснения, улыбаясь паладину столь нежной улыбкой, каковую юному гению от своего господина видеть ещё не доводилось. Спустя несколько неуклюжих попыток выбираться из объятий юноши, дабы подойти к рисунку, принц всё же достиг успехов в своих начинаниях. Но уже одно это могло показаться чем-то странным, а уж последовавшая за этим речь. Так и вовсе могла поставить в тупик любого.
- Мой отец, за годы жизни, ни разу так и не потрудился заявить о себе, собственно, как и твой. В этом боги никогда особенно не отличались. - Собрав локоны в хвост за спиной и, тем самым окончательно разрушив остатки иллюзии, что перед Крайтосом юная дева со всё ещё несформировавшейся грудью, принц в несколько неуловимых движений, что со стороны походили просто на щелчок пальцев, избавился от остатков влаги на собственном теле, а также заставил собственную одежду, разбросанную по комнате, подплыть к себе по воздуху и застыть, не касаясь мокрого, после выходки паладина, пола. - Ты волен считать себя тиссом, но на проверку, вполне можешь оказаться и талером. Видишь ли, хочешь ты того или нет, но твой отец всегда откликнется на твой зов! Даже переродившись добрую сотню раз, да что там, хоть родись ты в семье орисов, дар, что дал тебе Ксанатос, навсегда останется с тобой. Здесь…
Ребёнок, одухотворённо закрыл глаза и вздохнув, коснулся рукой собственного сердца.
- Сельвиор всегда рядом со мной! Стоит мне позвать, попросить отца о помощи и … - в этот момент улыбка сползла с лица ребёнка, а опустившиеся безвольно, точно у тряпичной куклы, руки, с силой сжались в кулачки. Крайтос, разумеется не мог этого знать, разве что догадаться или предположить. С ранее сказанных слов наследника Империи выходило, что просыпающиеся воплощения людей, при повторном пробуждении, прекрасно понимают кто они и где находятся, но, по-видимому, если это и работало подобным образом, то явно не до конца.
Бросив несколько озадаченный взгляд в сторону бассейна с тёплой водой, принц хмыкнул. Одно движение и маленький огонёк, едва покрывающий своим размером изящную кисть Аристаса, но светящийся подобно ручному солнцу, устремился в воду, заставив ту буквально взорваться, вырвавшись из рукотворного водоёма и загасив собой все источники света в комнате, попутно окатив любовников с ног до головы.
- Прелесть, - презрительно фыркнул ребёнок, потянувшись к висящей в воздухе, но теперь промокшей до нитки одежде. - теперь и у меня сила рода Ди’Гранов. Похоже, придётся знатно перетряхнуть имперскую библиотеку, чтобы понять, как твой брат-балбес Маугрим всё же смог захватить мою страну, превратив её в подобное. Ну, или можешь мне об этом поведать самостоятельно...
Пару раз моргнув, факелы вновь загорелись, а возвращающаяся в бассейн вода, тут же очищалась, выпуская из себя характерные для тёплой купальни клубы пара.

  Когда водные брызги опали, донельзя удивлённый Крайтос откинул мокрые волосы со лба и смерил изменившегося наследника престола пристальным взглядом. Его благодушное, даже какое-то ленивое настроение полностью ушло, сменившись настороженным вниманием. По речи Аристаса он уже понял, что теперь глазами мальчика на мир смотрит кто-то другой, и помнил, насколько опасным может быть подобное превращение. Немалую роль в этом сыграло и упоминание имени Сельвиора, заставившее Паладина Рассвета лишь ещё больше напрячься.
  - Это «Плетение Крови» - оно не из семьи Ди’Гранов, - произнёс Крайтос после небольшой паузы. – Это мощь Первого, Имперского Дома - Ксар'Ретхар'Моранэрри. Правда, в довольно ослабленной форме. Может, текущий вы и знаете о таких вещах, повелитель, но мой долг наставника всё же обязывает меня пояснить до конца. Родовое заклинание черпает силу в крови. Благородные дома, столетиями совершенствующие своё мастерство в магии определённой стихии, отпечатывают его в своей сути и передают потомкам через кровь, помнящую всё мастерство основателей Рода. Вы явно вложили в Плетение лишь малую толику собственной маны, но если бы её оказалось недостаточно для желаемого вами эффекта, сила крови взяла бы оставшиеся траты на себя. Хотя Родовые заклинания имеют ограничения, Императорское Плетение их лишено. Говорят, что обратившись к божественной крови, текущей по жилам правящей семьи, Император и его наследник могут сжигать целые города простым усилием воли. Сила Ксар'Ретхар'Моранэрри – это взрыв, сила же рода Ди’Гранов – опаляющий свет. Мы направляем лучи небесного светила на наших врагов, тогда как вы поражаете их жаром самого солнца, - юноша невесело улыбнулся. - Я бы показал, но в моём текущем состоянии это ни к чему хорошему не приведёт. Впрочем, судя по тому, что вы используете истинную магию, а отнюдь не руны Арканы, просушить одежду вам и самому не составит труда.
  Потерев подбородок, Крайтос явно решил, что странное родство одной из «душ» принца с богом страданий и неупокоенных мёртвых не является основанием для нарушения присяги. Паладин ведь для чего это всё объяснение затеял? Время ему было нужно, чтобы обдумать всё, насколько ему, конечно, хватало для возраста рассудительности, вот какая штука. Хотя, конечно, будь Ди’Гран более осторожным, он бы не стал рассказывать сыну Сельвиора о том, как можно уничтожить столицу Империи «простым усилием воли». Правда тут и другой момент был, морального толка. Крайтос уже сообразил, что это наверняка тот самый «Альваро», который появлялся совсем недавно, а это имя кое-что да значило для истории Сияющей Страны.
  - Есть одна старая легенда. Рассказ о великом короле, защитнике людей, который когда-то правил окрестными землями. Говорят, что он – единственный, кто стоял на пути у нагов, желавших поработить всех вокруг, и лишь благодаря этому великому герою, земли будущей Империи не были погружены во мрак ужасающей жестокостью змеиного народа, - Паладин внимательно посмотрел на мальчика. – Также говорят, что его сын, унаследовавший трон после смерти Альваро, пал во тьму. Таррен поработил свой собственный народ, нещадно терзая его, а тела погибших заставлял служить себе в качестве вечно голодной нежити, алчущей крови родных и близких. За годы правления не осталось никого, кто бы не боялся его, а опора трона – Сумеречные Паладины, во всём поддерживали жестокого короля. Родная сестра тирана, прекрасная Элария, ставшая верховной жрицей Сетты, взмолилась богу Солнца, моля у него защиты от зла, сгустившегося над Сарганной, и тот, очарованный красотой девушки, снизошёл к ней, представ перед Эларией во всём своём великолепии. Тогда жрица разделила с Ксанатосом ложе и тотчас же понесла от него, поняв это по золотому свечению, что ярким светом разгорелось у красавицы в животе. Таррен же, усмотрев в сестре угрозу своему правлению, попытался убить верховную жрицу, но не преуспел, и эта его слабость стала последней каплей, сдерживающей угнетённый народ Сарганны от открытого неповиновения. Когда же соседняя страна - озаренная светом Мораннэрия, внявшая словам Солнцеликого Бога, привела в столицу союзные войска, благодарные жители тотчас же отворили им ворота и возвели Эларию на престол. В положенный срок, королева, ставшая женой Ксанатоса, родила мальчика, получившего треть силы своего отца. Этот ребёнок был провозглашён Императором - защитником Сияющей Страны, благословенной земли, свободной от всякого зла и несправедливости. Он правил объединёнными территориями Сарганны и Мораннэрии полторы тысячи лет, будучи известным как Уильям Праведный, Светоносный, тот, кто по праву стоял по правую руку от Ксанатоса и был владыкой над людьми и всеми расами мирскими. Он также являлся единственным Императором, доказать смерть которого так и не смогли. Говорят, что в один прекрасный день Уильям просто исчез, а его сила перешла к старшему сыну, Роллану, прожившему два столетия и, как и многие после него, умершему от яда, что был подан потомку Ксанатоса рукой близкого ему человека. Легенда также гласит, что Сумеречные Паладины, когда-то поддержавшие тирана Таррена, бежали из страны и окончательно пали во тьму, став известными как «Кровавая Тьма» - орден ассасинов, восхваляющий Сельвиора - бога убийств, нежити и мучительной смерти, и несущий кару всем, на кого указывает перст их мрачного повелителя.
  Крайтос развёл руки в стороны. Свет факелов отразился от его могучего торса, на котором поблёскивали капельки влаги.
  - И вот вы, повелитель, хотите сказать, что я тоже сын Ксанатоса? Но я ничего такого не умею. У меня нет столь же ужасающей силы как у вас – его прямого потомка. Я просто Паладин Рассвета, только и всего. И я даже спрашивать не стану, отчего вы считаете Маугрима – Святого Рыцаря, первого спутника Ксанатоса, моим братом. Да таким, как он, я… - Паладин помотал головой. – Плюнуть и растереть. Несмешная шутка.

За всё время монолога юного Ди’Грана, принц так и не удостоил своего телохранителя ни единым взглядом. Стоя в пол-оборота к паладину рассвета, Альваро несколько раз порывался было прервать юношу, чтобы сразу же исправить некоторые неточности в рассказе молодого герцога, но в конечном счёте так и не решился на это. И если слова об умениях домов вызвали на лице мальчика немного самодовольную ухмылку, то так называемая легенда – явно оказалась достаточно тяжёлым ударом по бывшему правителю Сарганны. Во всяком случае, принц не только больше не улыбался, но и казался крайне расстроенным услышанным. Маленькие кулачки наследника престола с силой сжались, но не был бы человек, стоящий перед Крайтосом правителем самой мощной в своё время страны, если бы не сумел практически сразу вернуть себе полное самообладание и непревзойдённый контроль.

Но вот последние слова, обращённые к юному господину, отзвучали и комнату наполнила почти абсолютная тишина, нарушаемая лишь приятным журчанием воды, да шелестом ткани о нежное тело принца, во время возни с брошью плаща. По-видимому, с заколками Альваро не дружил точно также, как и его дальний потомок. Ответ же на вопрос о том, куда делись голоса снаружи обнаружился чуть позже, когда по едва различимому взгляду барьеру, установленному от лишних ушей бывшим правителем Сарганны, прошла характерная рябь. Работая сразу в обе стороны, это магическое плетение лишало как возможности быть услышанными извне купальни, так не давало и никаким иным звукам проникнуть внутрь помещения, что могло сыграть с создателем довольно злую шутку, начнись скажем пожар то, скорее всего, заклинатель узнает о нём слишком поздно чтобы что-то предпринять или сбежать, да и проходящая рябь, если её заметить хотя бы раз, довольно сильно бросалась в глаза в последующем. Однако, были у такого барьера и свои неоспоримые плюсы, выражаемые в стабильной работе и крайне малых затратах магической энергии на поддержание.

- Пожалуй, начну с лекции о давно утерянных знаниях, - оборачиваясь к Ди’Грану, произнёс ребёнок, чьи глаза сменили цвет с прекрасного аметиста, на расплавленное золото нефилимов. Ещё одна иллюзия, не более, можно даже назвать её совершенно излишней и бесполезной тратой сил, направленной исключительно на комфорт собеседника. Сделав довольно глубокий, тяжёлый вздох, принц начертал в воздухе несколько явно не принадлежащих к Аркане символов, а затем, закрыв глаза, коснулся рукой собственной груди в районе сердца, чтобы усилием воли окрасить своё духовное тело в видимые человеческому глазу цвета.

Сказать, что это было эффектно - значит не сказать ничего. Вокруг мальчика, как и на неумелом наброске герцога, появился полупрозрачный купол, а мгновением позднее ещё один, гораздо больший в размерах и явно отвечающий той ступени развития, что некогда была у короля Сарганны, и на данный момент являлась попросту недостижимой для наследника Империи Двух Солнц. Прошло менее мгновения, как пустое пространство стало стремительно окрашиваться едва ли не во все существующие цвета и оттенки. Разномастные по толщине и длине нити, тянущиеся от сердца мальчика до краёв призрачной оболочки, то и дело изгибались под крайне причудливыми углами. Увидев подобное, даже самый скупой на критику человек, только и смог бы, что издать восхищённый вздох, да вымолвить одно слово, - «Великолепно!».

Однако на этом Альваро явно не собирался останавливаться. Не открывая глаз, правитель начертал ещё несколько символов от которых, в отличие от предыдущих веяло настоящей и явно изматывающей мага силой. Это можно было понять по проступившей у виска капельки пота. Видимо подобная магия попросту не должна быть доступна ребёнку. Едва уловимое движение активации и купол, оторвавшись от пола стал подниматься вверх, постепенно складываясь в некое подобие метательного диска. Когда всё закончилось, то над выставленной вперёд ладошкой бывшего правителя Сарганны мерцал разноцветный диск, чей диаметр сжался до локтя взрослого не очень крупного мужчины.

- Начнём, - открывая наполненные золотом глаза, мягко отозвался мальчик, которого подобная красота, казалось ничуть не трогала, - вот это, - принц провёл пальцем по едва различимой тёмной канве, - Дар призыва – божественное умение, оставленное Сельвиором в виде слепка на духовном теле своему ещё не родившемуся ребёнку. О, да, я не оговорился, даже бог не знал, кто именно появится на свет из чрева ангела, проведшего далеко не одно десятилетие в плену у змеехвостых господ, использовавших это прекрасное планарное создание далеко как не для услады глаз, но удовлетворения собственной похоти. Так вот, этот «Дар» работает для бога и его спутников, как своего рода маяк указывающий путь кораблям посреди ночного моря. Пока я жив, Сельвиор всегда сможет отыскать мою душу среди сотен иных. Полагаю, нынешний Император знает об этом, или по крайней мере должен догадываться о существовании подобной возможности. Стоит отдать должное его храбрости или, быть может, безрассудству, но признать мальчишку своим наследником, зная о метке бога… У него как минимум должно быть какое-то решение для такого случая, либо иные планы на это дитя. Впрочем, это нам ещё только предстоит выяснить. Что же до самого «Дара», то раньше он призывал с Мортиса великих воительниц - Валькирий, крылатых дев битвы, что не раз помогали моим войскам перевернуть ход сражения с армиями нагов. Сейчас же на зов явятся так называемые теневые демоны, что будут защищать меня, несмотря ни на что.

Послышался ещё один вздох сожаления, а затем изящная кисть Альваро слегка сместилась во внутреннюю часть, указав на довольно обширную смесь из зелёных цветов от тёмного, до ярко-ядовитого оттенка.
- Вот это - цена за следование путём Сумеречного Паладина. Пару часов назад, когда я пробудился впервые, мне пришлось использовать магический яд, потому что… потому что я принял тебя за Мау Ди’Грана – короля Моранэррии, накинувшего на меня чары… - бывший правитель Сарганны слегка замялся и даже досадливо закусил губу, но после довольно резко замотал головой.

- Забудь об этом, - довольно резким тоном продолжил мальчик, отмахиваясь от собственных воспоминаний, точно это были какие-то надоедливые насекомые. - Как-нибудь потом, мы поговорим об этом, если захочешь. Тогда я расскажу тебе о твоём брате куда больше, но сейчас, время существования этого заклинания ограничено, потому я буду чуть более краток. Наверняка тебе говорили, что использование любой магии не проходит бесследно для духовного тела и вот наглядное тому доказательство. Когда я использовал заклинание истинной магии, оно заново прожгло себе путь по уже имеющемся каналам. - Послышался тяжёлый вздох и лишь после, принц вновь поднял взгляд на своего защитника. - Полагаю, Аристасу не просто так запретили использовать заклинания, ведь не разбираясь в природе он невольно мог наткнуться на неё…

Слегка крутанув диск, Альваро представил взору юного паладина ту часть своего духовного тела, что была полностью окутана непроглядным мраком. И словно отвечая на невысказанный вопрос, принц продолжил:
- Такой тьмой, за всю историю Империи, управлял лишь один человек, хотя, назвать Серраписа человеком тяжело, учитывая кто были его родители. Но и винить Лорда Хранителей знаний в подобном падении я также не осмелюсь. Просто, мне никогда прежде не встречалось существо, что, пережив хоть сколько-нибудь похожее, сумело бы не только сохранить остатки рассудка, но и стать Спутником бога. Можно также с уверенностью сказать, это чудовище - творение рук Ксанатоса. Точнее молодого Императора, что, желая выслужиться перед своим божеством, бездумно напал и стёр с лица Нотрона весь орден Хранителей… Просто представь, что в твой дом приходят с миром гости, желающие получить знания, а после разрушают всё до основания, грабя, убивая и насилуя на твоих глазах всех тех, кто тебе дорог… Не думаю, что после такого Серрапис - монстр, чтобы тебе не говорили или не записали в летописях, но твой брат был готов отдать за него собственную жизнь, отказаться от вечности и умереть вместе с тем, кого должен был бы ненавидеть, но никак не любить.

Немного растерянный вид бывшего правителя Сарганны мог сказать о многом, но мальчик довольно умело сменил тему, возвращаясь к диску духовного тела и начав достаточно быстрое перечисление, водя пальчиком от одного скопления цветов к другому:
- Это золото - дар от моей матери, так называемая магия нефилимов, вот это сиреневое свечение - отвечает за магию нимф, а эти прожилки - умения Стражей Сэтты. Вот эти цвета отвечают за обычные школы магии. Я не могу с уверенностью сказать кому именно они принадлежат и сколько прожил тот человек, что оставил их. А здесь отпечаталась истинная магия. Частично она принадлежала мне, но большинство этих каналов выжег на нашей душе Серрапис. И вот эти прекрасные, белоснежные узоры, в том числе. Магия Хранителей отличается от известной людям или нагам. Не могу сказать точно, всё же у меня нет всей его памяти, но даже если судить по обрывкам, этот орден был основан ещё до рождения старых богов, а их язык магии не менее уникален, чем Аркана. Что, в чём дело, ты удивлён, но реагируешь на удивление спокойно. Он ведь ещё не просыпался, а прав? - больше утверждая, чем спрашивая поинтересовался принц, даже не надеясь на ответ, а потому сразу же продолжил собственную мысль.

- Конечно же нет, ведь твой господин и Император ещё живы, а столица и не думает полыхать чёрным пламенем. Значит, в этот раз я проснулся первым… но почему? Это из-за воздействия магии храма? Нет, такая мелочь не может пробудить столь дальнюю личность, тогда… разговор со жрицей? Тоже не похоже, максимум что Аристас смог бы вынести из него, так это знание о так и не смытой клятве души, кстати это тоже не плохо, нужно будет найти и убить Наами прежде, чем эта самодовольная стерва поймёт, что у неё есть власть над будущим Императором.

Вздохнув, бывший правитель Сарганны запрокинул голову назад, позволяя диску рассеяться.
- За свою жизнь я допустил лишь одну роковую ошибку, цена за которую оказалась для меня непомерно высокой. Это была клятва, та самая, которую ты принёс своему принцу. Я же дал её моей жене, потому что иначе никогда не смог бы полюбить её. Сэтта была в ярости, когда переродившись в нимфу я отказался от секса с ней, - наследник Империи слегка самодовольно хмыкнул. - Тогда она сказала, что я так же безнадёжен, как и её старший брат. Впрочем, эта клятва стоила жизни не только мне, но и Серрапису, который всякий раз просыпаясь в новом теле, начинал искать самый верный способ убиться, лишь бы не попасться на глаза Маугриму. Глупый мальчишка, раз он так хотел быть с ним, так почему же не принял предложение Ди’Грана и не стал ангелом. Быть может он бы и обрёл счастье, но клятвы, обещания, присяга Хранителя Кристалла Мудрости, вот же… - немного помедлив Альваро продолжил.

- Позднее я сделаю парный артефакт. На Аристасе он никак не будет проявлять себя. Мне же станет изменять цвет глаз, на золотой. Позднее, возможно, и внешность тоже. Это уже будет зависеть от материала и того, сколь сильным магом сможет стать этот ребёнок. Что до Серраписа… - мальчик сделал маленькую паузу. - он всё равно проснётся рано или поздно. Ты узнаешь его по белоснежным локонам, примерно таким. - Наследник Сияющей Империи слегка наклонил голову вперёд и вывел в воздухе руну, не желая в этот раз прибегать к помощи истинной магии. - Полагаю, у меня есть несколько лет, за которые я буду должен немного подготовить тебя к подобному. В конце концов, именно тебе выпадет удовольствие сыграть роль Мау Ди’Грана, благо наклонности в сексе у вас примерно одинаковые. А что до внешности… пройдёт ещё максимум год или, может, не многим больше… но ты всё равно будешь похож с Маугримом словно две капли воды. Думаю, если дать тебе столько же сил, то и Ксанатос вас различить не сможет, чего уж говорить про проснувшегося после долгого сна человека.

Произнеся последние слова, принц рассмеялся, а затем, вернув своим волосам чёрный цвет и слегка склонив голову набок, сделал шаг к юноше.
- Ну, что скажешь, хочешь посмотреть, что за магия сокрыта внутри тебя, а также получить доказательства тому, что твой истинный отец никто иной как Солнцеликий, - с этими словами Альваро начертал символ, а затем протянул руку вперёд, намереваясь коснуться сердца Крайтоса. - Или предпочтёшь не зная истины, продолжать молча следовать за своим принцем блёклой тенью.

  Упоминание имени Серраписа заставило Крайтоса слегка вздрогнуть. Все образованные люди Империи знали о «Вестнике Смерти», любимом спутнике Сельвиора, принёсшим немало горя добрым подданным Сияющей Страны. Знал его и Аристас, которому один из «домашних» учителей, мэтр Валейриус, даже показывал магически сохранившиеся портреты Серраписа, которым перевалило уже далеко за тысячу лет. Ради правды, «Вестник Смерти» не производил ощущения чудовища - печальный и по-женски красивый, этот юноша казался удручённым своей судьбой и не выглядел способным на все те зверства, которые приписывала ему пугающая роль фаворита Лорда Убийств. Тем не менее, вместе с Каэлли, «Хаосом Ползущим», Бастианом «Рыцарем Мрака» и Троцеро «Лордом Чумы» они были известны как Четыре Повелителя Мрака, и хотя Серрапис сложил голову, ему, как и трём оставшимся участникам этого смертоносного квартета, и по сей день поклоняются культисты Сельвиора, жаждущие заслужить часть силы приближённых Лорда Убийств для использования в своих тёмных обрядах.



  В остальном, Паладин Рассвета реагировал достаточно спокойно. Он просто не понимал, что ему делать и как дальше жить, потому его прекрасное, благородное лицо, подчас приобретало весьма глупое выражение. Он внимательно выслушал рассказ Альваро, вслед за ним, как ребёнок, получивший в своё распоряжение новую игрушку, потыкал пальцем в различные сектора магического диска, пару раз издал губами восхищенное «Ничего себе!» и состроил обиженную мордочку в ответ на его сравнение с наклонностями «Святого Рыцаря» в интимных сферах. В общем, Крайтос выглядел достаточно недалёким пареньком, и великому королю прошлого могло даже показаться, что Паладин Рассвета его почти не слушал, но на незнакомые руны Ди’Гран смотрел взглядом внимательным и цепким, а рассуждения о клятве явно заставили его помрачнеть.
  - Я скажу так, - вымолвил юноша, гордо вздёрнув голову и слегка ткнувшись в руку Альваро своим мускулистым торсом. – Когда дают – бери, выбросить всегда успеется. Так у нас в деревне говорил староста Жак, а он был мужиком тёртым, хорошо знающим эту жизнь. Что касается информации, то она и вовсе бесценна. Как скажу уже я, лишних знаний не бывает, бывают лишние действия. Так что я совсем не против узнать про себя что-нибудь новое, - Паладин криво улыбнулся. - Хотя с тем, что Ксанатос обрюхатил мою мать, мало что может сравниться. Матушка-матушка, когда же ты успела... - пробормотал он уже тише. – А на вид – такая приличная женщина…

Первые слова юноши вызвали на лице бывшего правителя Сарганны одобряющую улыбку. И хотя о жизни и правлении Альваро почти не осталось никаких доподлинных записей даже в Имперской библиотеке, только то, что Солнцеликий позволил знать своим детям об их далёком предке. Но именно этот человек, если так можно назвать ребёнка рождённого от союза бога и ангела, правивший самым мощным военным государством людей своего времени, не только не следил за тем, чтобы все его подданные непременно имели дворянские корни, но и впервые ввёл действующую и по сей день систему получения титулов. Ценивший любознательность, силу и таланты Альваро был гением своего времени и … бастардом, которого, в отличие от мальчика из деревни, никто не спешил брать под свою опеку. Напротив, практический каждый представитель дворянства видел едва ли не своим долгом поиздеваться над выродком крылатой рабыни своего правителя. Стоило ли говорить о том, насколько сильно короля Сарганны задели обронённые пусть и по незнанию слова Крайтоса.

Мягкое, почти нежное касание тёплой ладошки принца внезапно прервалось, а вместе с тем упал и барьер изолирующий комнату от внешних звуков, что сразу же ворвались, неся с собой вздохи удовольствия жриц и пришедших на праздник мужчин, а также негромкий гомон голосов снаружи, кажется пара парней обсуждали чью-то большую и крайне упругую грудь, интересуясь у местных Стражей где именно они могут найти обладательницу тех спелых дынек и участвует ли та красавица в празднике. Ребёнок не сделал и шага от своего телохранителя, казалось он даже не дышал, вот только тёплая улыбка почему-то внезапно будто стала ледяной, а за ней последовало два быстрых, едва уловимых глазу поворота вокруг своей оси. Будь молодой гений не так измотан и вероятно он бы смог заметить начало атаки, но только не сейчас. Да и какой нормальный маг вообще мог бы додуматься прервать своё почти законченное заклинание, тратящие уйму сил, только для того, чтобы, сбив собственного слугу с ног, отвесить тому знатную оплеуху.

Стоило отметить, что Ди’гран ещё довольно легко отделался. Крайне женственное телосложение принца попросту не могло дать королю Сарганны желаемого ему от удара результата. Будь он прежним паладином, и вот тогда Крайтос уже наверняка вновь плескался бы в водоёме, но сейчас, всё чего добился ребёнок – это алый след от почти девичьей ладошки. Такой, без сомнений, скорее примут за обиду какой-нибудь жрицы, чем за наказание от господина.
Ещё одной интересной деталью была та скорость, с которой принц отдёрнул от юноши свою руку, точно её коснулись не мокрые локоны молодого гения, а самые настоящие ядовитые змеи. Внимательно осмотрев кисть, будто на той и впрямь мог находится яд, наследник Империи Двух Солнц всё же вновь перевёл своё внимание на Ди’грана и, тяжело вздохнув, всё же заговорил:

- Хочешь считать свою мать шлюхой – дело твоё! – как бы отмахиваясь бросил Альваро. – Однако, тебе следует знать, что моя – была пленным ангелом, более того, боевым трофеем, что по пути до дворца правителя оказался далеко не в одном солдатском шатре. А ещё, для Сарганны ангелы и их дети, были примерно равносильны выродкам. Ну проще говоря её бы сравнили с демоницей, которая не имеет никаких прав, а меня с тифлингом. Словом, кто что хочет, тот то и делает, не боясь наказания свыше. И тот факт, что на ней якобы попрыгал их король мало кого останавливал. Тем паче, что он желал избавится от меня как можно скорее, ведь узнай я кто мой настоящий отец и потребуй престола, просто потому что мне так захотелось, как любой житель Сарганны поспешил бы исполнить приказ дитя их воинственного божества. Собственно, от сегодняшних реалий это особо не отличается. Я снова родился не в той семье, в какой бы мне хотелось и уж точно не от этой заморской шлюхи, поклоняющейся Нетерсису. А значит твой драгоценный принц – лишь бастард вашего обожаемого Императора. Потому, мальчики, запомните раз и навсегда. Если вы хотите жить и служить мне, то никогда, ни при каких обстоятельствах не говорите плохо о собственных родителях! В противном случае я выйду из себя, и вы умрёте, причём не факт, что быстро и не мучительно. А ещё, - пройдя пару шагов и усаживаясь в предварительно высушенное магией кресло, продолжил наследник, на сей раз обращаясь не только к Крайтосу, но и ожидающему за дверью стражу. - Мне предельно интересно где только цверги носят второго паладина и почему меня, без сомнения пропавшего уже слишком давно из виду кронпринца, до сих пор никто не ищет, или я не так уж и любим отцом, как считает сам Аристас? Райклеон, ты не мог бы помочь юному герцогу с его бронёй, а после позвать к нам это похотливое животное по имени Персиваль Лаферте. Понимаю, ты не обязан выполнять работу прислуги будучи воином, но … прошу … отнесись к этому … как к помощи своему будущему брату.

  Крайтос слегка дёрнулся и ошарашено похлопал глазами, а затем принялся бормотать нечто невразумительное. Щёки его покраснели, причём так, что вполне скрыли след от удара, а выражение лица напоминало обиженного щенка, который скулил перед хозяином и бил хвостом, как бы говоря, что всё равно его любит.
  - Да я... - говорил он тихо. - Я бы никогда... просто у нас там измен отродясь не было, вот я и... но это, конечно, неправильно, родителей надо чтить, ваша правда, просто удивился я, только и всего...
  Неслышно отодвинув полог невесомой ткани, Райклеон, всё так же не издавая ни звука - даже несмотря на латные ботинки, которые тихими не назовёшь, прошёл в комнату для омовений и смерил Крайтоса задумчивым взглядом. Отблески магического пламени весело играли в его глазах, когда страж произнёс:
  - Достопочтимый Ди’Гран, его высочество принц приказал помочь с бронёй, а не с портками для вашего выдающегося клинка, - иронично промолвил Райклеон, чуть приподняв свои синие брови. - Мне, конечно, приятно столь высокое мнение о моей внешности, но...
  - Завались, - буркнул Крайтос, поспешно натягивая бельё. - И без тебя тошно.
  - Ваше Высочество, - Райклеон обернулся к Альваро и чуть поклонился, мгновенно посерьезнев. - В храме произошёл... инцидент. Пару часов назад, упомянутый Персиваль покинул Сарганну в сопровождении двух стражей храма. Оба вернулись обратно, паладин - нет. Стражи несли на себе оглушенных молодых людей дворянского сословия, личности которых пока не установлены. Выйдя за порог храма через... назовём это «чёрным ходом», Персиваль, в сопровождении стражей, свернул в один из узких тёмных переулков, где и прирезал упомянутых юношей, после чего дал стражам по золотой монете, велел припрятать где-нибудь тела и быстро отправился в сторону Внутреннего Города. На руках он нёс золотоволосую девушку, одетую в изорванные остатки жреческого наряда для праздника зарождения новой жизни и прикрытую плащом, что скрывал её лицо и обнаженное тело.
  Юноша пару секунд помолчал, а после буднично закончил:
  - Принцессу Маргари изнасиловали. Пока ясно только, что она облачилась в одеяние жрицы Сетты, пробралась в храм и пригласила последовать с собой двух подвыпивших молодых людей. Процесс ей не понравился и она начала вырываться, но в связи со спецификой здесь происходящего... - Райклеон обескураженно потёр подбородок. - Просто у нас есть особые сигнальные чары, о которых она, естественно, не знала, вот стражи и решили, что всё это - только игра... Паладин, выйдя в коридор, узнал её голос, затем буквально ворвался в нужную комнату, оглушил насильничающих дворян и вынудил стражей сотрудничать. Первожрица уже распорядилась принять меры о недопущении разглашения произошедшего. Даже если принцессу Маргари кто и узнал, скоро они всё забудут и не покинут пределы храма, пока их память не будет изменена. Тела убитых дворян надёжно спрятаны. Первожрица велела передать, что виновные наказаны, а она, как глава Сарганны, готова ответить за произошедшее перед вами лично. Госпожа Эльзария также просила сказать, что у неё к вам есть и другой разговор, но в подробности я посвящен не был. Ваши указания, повелитель?
  Крайтос застыл лицом, а после развернулся и со всей силы ударил кулаком по каменной колонне.
  - Да как же так то... - прошептал он.

По-королевски развалившись в мягком кресле, Альваро лениво постукивал коготком по бархатной обивке, слушая невнятное бормотание молодого паладина. К сожалению для Ди’Грана, все его попытки оправдаться, давали обратный результат и только ещё больше злили принца. Словом, «тёмный» паладин уже начал продумывать заклинание, которым вот-вот отправит своего «светлого» собрата по оружию прямиком в воду, когда в дверном проёме, совершенно бесшумно появился Райклеон. Будь на месте бывшего правителя Сарганны Аристас и ребёнок, без сомнений, бы вздрогнул от неожиданности, но Альваро лишь внутренне напрягся, ведь он не услышал даже шелеста ткани плаща вошедшего. Сам факт возможности столь тихого передвижения довольно сильно озадачил сумеречного паладина. Такое было возможно в двух вариантах: первым были чары, вторым – происхождение. Вот только во времена жизни самого правителя, подобными особенностями ни люди ни полукровки, произошедшие от них, не обладали. Позабыв про «неразумную деревенщину», мальчик перевёл всё своё внимание на Райклеона. Внимательный взгляд Альваро оценивающе пробежался по натренированному телу молодого стража и его броне, прикидывая примерный вес доспеха и то, насколько идеально он подходит синеволосому юноше. Из раздумий о природе стража, правителя Сарганны вывели не самые приятные новости о нововведениях в его стране.

– Бестолочи, - довольно иронично и немного устало произнёс он. Голос наследника при этом звучал на удивление ровно, точно последние новости касались не принцессы великой Империи, в чьём теле текла та же божественная кровь что и в нём самом, а какой-нибудь дворянской дочки, последствия надругательства над которой теперь придётся крайне искусно прятать от остального двора. Понять же шутит ли бывший король или наоборот разгневан произошедшим, а также то, кому в целом предназначается сие определение не представлялось возможным, пока Альваро не продолжил, на этот раз чётко указывая на обстоятельства и ошибки каждого.

– И как только Империя до сих пор существует с такими-то подданными?! Один из телохранителей кронпринца – невоспитанный, похотливый граф, напрочь позабывший про собственные обязанности и данную им клятву верности. Стоило ему только услышать, что очередная юбка попала в беду, как этот горе-герой попросту бросил Аристаса, даже не потрудившись узнать, чем его принц занимается. А ведь он не какого-то там дворянского ублюдка охранять вызвался, а будущего Императора. Но нет, зачем спрашивать у наследника что ему стоит делать, ведь мы умны не по годам. Дворяне снасильничали принцессу – не беда! Давайте просто убьём их! А что если там был сынок третьего или пятого домов? Одного из тех, что и так метят на роль мужей Маргари? А знаете кто понесёт ответственность за все решения и действия графа Лаферте!? Думаете это будет Персиваль!? По-вашему, всё так просто, молодой паладин ошибся, и он же за это расплатится, но нет, эта цвергова бестолочь принадлежит мне. А значит во всех неверных решениях обвинят Аристаса. Это будет пятном на репутации вашего принца, и уж конечно, все потерпевшие семьи не побрезгуют воспользоваться появившейся возможностью поиметь выгоду с правящей семьи за убийство их мелких ублюдков. Вот что я по-вашему должен сейчас с этим сделать?! О, я даже подскажу, в данном случае у меня всего два варианта спасения чести вашего господина. В первом случае, я просто беру твои клинки и используя техники сумеречных паладинов убиваю всех свидетелей, а тела сжигаю божественной кровью, что явно будет иметь свой магический след, а значит, разбираться и задавать вопросы никто не посмеет, правда, в этом случае, оружие станет непригодным для тебя, потому что мои техники дарят крайне мучительную смерть и металл запомнит подобное. Второй – более лояльный, но от того опасный! Райклеон найдёт мне всех свидетелей, соберёт их в подземной тюрьме, той что находится на третьем ярусе местных катакомб, а после я лично решу, что делать с каждым из них. А теперь давайте посмотрим на второго паладина, что, будучи одним из наставников принца, позволил втянуть себя в подобную авантюру. Итак, что же мы видим, перед нами будущий Великий Герцог Империи, глава Дома Ди’Гран и ордена паладинов Рассвета. Человек, что по воле случая был вознесён из какой-то там норы, где он родился, до Святого Клинка Империи Двух Солнц. Всего лишь ценой отречения от прошлого и принесением клятвы верности своему повелителю, узнать цену, которой он, по правде говоря, так и не удосужился. В отличие от его господина, который буквально за месяц до этого отказал буквально всем детям Второго дома. И что же наш избранный «Святой», что сам подписался выполнять все приказы юного господина до того, как они ими становятся, сделал? О, он просто решил, что теперь, ему всё дозволено. Ты – Альваро указал пальцем в сторону паладина, нисколько не смущаясь проявлять подобную фривольность и игнорирование минимального этикета. – Всего лишь слуга! Да, у тебя прав в Империи немногим меньше чем у наследника, потому что тебя выбрал единственный ребёнок Немезиса, но очень скоро у твоего хозяина появится брат и начнётся битва за трон. И даже если Аристас не желает в ней участвовать, он будет вынужден сражаться или погибнуть. И юный принц, пусть и опираясь всего лишь на обрывки моей памяти, это прекрасно понимает. Знает, что его ждёт и какой груз ему придётся нести, а ты! Тот, кто должен поддерживать его и разделять трудности, что сделал ты? Решил поиграть с ним в семью? Запомни раз и навсегда, мальчик, у принцев нет братьев, нет сестёр, только – враги! Каждый, кто разделяет с ними кровь – потенциальный убийца, что мечтает отравить соперника и занять место наследника. Ты этого хотел? Стать Аристасу врагом? И не смотри так на меня! Тебе дали задание, пусть оно и заключалось в том, чтобы переспать, но какого цверга ты додумался сопротивляться и, более того, вынудил этого глупого мальчишку использовать смеси, в которых он толком даже не разбирался? Почему не сдержался и причинил своему хозяину вред? Может мне на тебя надо ошейник, как на раба нацепить, чтобы ты чувство меры выучил? А твои манеры… это же просто ужасно! Больше года живёшь в доме герцога, избран будущим главой, а в интригах разбираешься не лучше, чем крыса в сортах сыра – возмутительно! Перед тобой я также поставлю выбор. Довольно простой если подумать. Ты либо начинаешь учиться и становишься действительно опорой наследника Империи, способной не раздумывая убить кого угодно, по одному только первому слову своего господина, а также следуя клятве выполнить абсолютно любой приказ, как и обещал, стоя на коленях перед мальчишкой на той залитой солнцем поляне. Либо собираешь свои вещи и катишься из этой Империи прочь, а я забираю жизнь принца себе! Поверь, ты уже достаточно натворил, тебя бы, даже убить за такое, и то недостаточно! Он не сможет теперь править, не сможет позволить себя коснуться. Если я брошу его и засну, то вместо «Дитя Солнца» у вас на троне будет калека, да и то если он доживёт до коронации. Так называемое проклятье Императоров началось с меня! Это я позволил своей жене отравить меня, что стало причиной падения Сарганны. Второй раз… подобной ошибки я не допущу!

– Теперь вы! – на этот раз внимания Альваро удостоился страж. – Тоже хороши! Превратили оплот боевых жриц в самый обыкновенный бордель! Да и Эльза тоже хороша, пять столетий живёт, а мозгов всё равно как у подростка раз повелась на решение графа Лаферте. Впрочем, с ней я поговорю отдельно, позже. Сейчас мне нужны союзники, и раз уж вы оба принадлежите мне, а храм Сетты наиболее удачное место для подобного ритуала, то я сделаю это прямо здесь.

Быстрыми, немного размашистыми движениями, мальчик начертил первые руны призыва. Для осознания происходящего не нужно было особого магического или божественного образования. Практически все жители Империи хотя бы раз наблюдали подобное в исполнении правителей, которые призывали спутников Солнцеликого, дабы те даровали людям своё благословление. Вот только эти руны отличались от тех солнечных и тёплых. Они давили на окружающее пространство одним только своим наличием. Свет факелов начал меркнуть, напитывая письмена энергией, тоже происходило и с температурой, которая начала стремительно опускаться. Облитые водой из бассейна стены – покрылись ледяной коркой и лишь после на полу перед наследником окончательно сформировался круг…

  Слушая заслуженную отповедь, Крайтос то краснел, то бледнел, а после и вовсе зажмурился, словно бы пытаясь усилием воли заставить всё происходящее обернуться вспять. Подобное свойственно юным умам - они склонны к рефлексии и попыткам вообразить, как непременно исправили бы свои ошибки, даруй им судьба для этого ещё один шанс. Не произнеся ни слова, дождавшись, когда великий король прошлого переключит своё внимание на проблемы Храма, Крайтос приложил кулак к сердцу и согнулся в низком поклоне, признавая своё подчинение и желание служить наследнику престола - принцу Аристасу. Иных толкований здесь быть не могло. Конечно, такой момент требовал соответствующего антуража и в экипировке Паладина Рассвета он смотрелся бы гораздо торжественнее и благороднее, но юный Ди’Гран как был раздетым, так им и остался, хорошо хоть теперь не сверкал чреслами почем зря.
  Райклеон несколько иронично поглядывал на паладина своими холодными голубыми глазами. По его лицу сложно было понять, что он о нём думает, но вероятнее всего, Стражу Сарганны было попросту наплевать на Ди'Грана. Быть может, если бы на этот счёт спросили его мнение, Райклеон сказал бы, что этот юноша слишком резко воспринимает как критику, так и похвалу, наивно полагая, будто страдания искупают вину.   Своего нового командующего, Страж слушал внимательно, не задавал вопросов и лишь недоуменно повёл бровями, когда Альваро упомянул подземный ярус, о котором сам Райклеон явно ничего не знал. Впрочем, и особенно поражённым он при этом не выглядел. Покопавшись в памяти Аристаса, можно было выудить обрывочную информацию о том, что Сарганна не держит особой храмовой школы именно потому, что обучает своих Стражей под землёй. Для Паладинов Рассвета, к примеру, в столице возвели целый военный комплекс, который был похож, да и, чего скрывать, являл собой полноценную крепость: со своими стенами, внутренними строениями и бдительной стражей на воротах. Так что, по сравнению со слугами Ксанатоса, стражи Сарганны жили довольно-таки скромно, хотя в глубоких декольте жриц, куда щедрым золотым потоком лились деньги со всей Империи, явно нашлись бы средства на возведение для своих защитников более обеспеченной школы.
  Райклеон выразил согласие схожим с Крайтосом образом - прижав сжатую в кулак руку к груди и поклонившись, а вот дальше они оба могли лишь стоять и настороженно взирать на то, как виртуозно наследник престола чертит ровные линии сложнейшего рунического круга. Крайтос, правда, начал активно ёжиться, бросая взгляды на свою одежду и явно думая всё-таки закончить начатое, но не решаясь своими движениями тревожить повелителя в столь ответственный момент.
  Как только заклинание было закончено, над местом призыва неожиданно возник туман, а после помещение вдруг заполнил омерзительно стылый, холодный воздух. Марево быстро сгущалось, постепенно распространяясь вдоль стен, и хотя сквозь него прекрасно просматривалось всё, что происходило вокруг, присутствующие не могли избавиться от мысли, что слышат странный шёпот на самой границе своего восприятия, а в клубах этого белого смога нет-нет, да виделись странные тени, словно бы смотрящие на живых голодным взглядом своих мёртвых глаз.
  Когда туман рассеялся, точно его и не было, в погасшем рунном круге мрачно возвышалась внушительная фигура воина, с ног до головы закованного в тёмный латный доспех. Ростом он превышал два метра и своим присутствием словно бы придавливал к земле, инстинктивно внушая страх, ощущаемый почти физически. Рыцарь выглядел столь смертоносно, что одна лишь мысль о том, чтобы противостоять ему, вызывала настоящий ужас, а все желания сводились только к одному - бежать, и как можно быстрее. Не стоит винить Крайтоса и Райклеона, которые, сами того не осознавая, отступили на несколько шагов назад, ведь существо, что сейчас стояло перед ними, легко могло уничтожить их одним лишь небрежным движением. То был Бастиан, Рыцарь Мрака, и глаза его, в тени шлема, тьма которого полностью скрывала лицо, горели кроваво-красным огнём. У пояса спутника Сельвиора, в ножнах, покоился его жуткий меч - Норендил, полуторный клинок, чья гарда была увенчана фигурой черепа, в глазницах которого блестели белки человеческих глаз. Крутанувшись вокруг, они оглядели присутствующих и взгляд этот был пропитан одним лишь голодом и бесконечной злостью, давно перешагнувшей пороги безумия. Разумное оружие, попирающее все запреты - клетка для души, что питает его мощь. Ходили слухи, что Бастиан выковал это оружие самолично, заперев внутри лезвия душу жестоко убитой им жертвы.



  Рыцаря Мрака в последний раз видели двести пятьдесят лет назад, во время печально известного «Восстания Мёртвых». Харизматичный лидер и прекрасный полководец, Майренс Айзерн возник из ниоткуда, объявившись на землях Империи с тысячей прекрасно экипированных солдат и молчаливой поддержкой тёмных жрецов, что мрачной тенью возвышались за его спиной. Этот странный человек вообще собирал вокруг себя всех тех, кого не устраивали существующие порядки, называл себя королём угнетённых и обещал возмездие всем, кто его жаждал. Лишь некоторые мудрецы узнавали в лице мужчины черты давно покойного правителя Валеора - государства, что пало под натиском Империи полтора века назад, но им никто не верил, как не верили и те, кто общался с его солдатами - такими же мёртвыми, как и их давно сгинувший король, поднятый силой тёмных ритуалов. Кровавая война была скоротечной, но крайне жестокой. Войско нежити, на первых порах имевшее поддержку в самых различных слоях населения Сияющей Страны - от крестьян, последовавших за харизматичным предводителем, обещавшим лучшую жизнь, до дворян-предателей, вспомнивших былые обиды, вдруг обернулось жутким монстром, в один день обратившим всех, кто следовал за ним, в живых мертвецов. Стояла ли перед тем, кто называл себя Майренсом, задача завоевать Империю или же лишь утопить её в крови, так и осталось неизвестным, но вскоре стало очевидно, что он лишь выполняет приказы иного повелителя - Бастиана, Рыцаря Мрака, и земля застонала от крови, когда правая рука Сельвиора возглавила войско, одним своим присутствием лишая истерзанную страну надежды. В решающей битве у Зелёных Холмов, войско Императора Магнуса Третьего, что поддерживал Маугримм, Святой Рыцарь, шагавший по правую руку от правителя Сияющей Страны, смогло уничтожить армию мёртвых, но дорогой ценой - опора Империи, её повелитель, был убит в поединке со спутником Лорда Убийств. В той битве Маугримм сумел ранить истинного предводителя нежити и то, что Бастиана никто не видел вот уже две сотни лет, само по себе свидетельствовало о серьёзности полученной травмы, и всё же... то зло, что спутник Сельвиора причинил Империи во время «Восстания Мёртвых», оставило глубокую память в умах людей. Образ Рыцаря Мрака до сих пор нагонял такой ужас, что его именем пугали детей, а неграмотные крестьяне недоброй молвой поминали «Короля Нежити», сетуя на плохой урожай и поганую погоду, ведь во всём виноват именно он... как же иначе?



  Сказать, что Паладин Рассвета и Страж Сарганны были удивлены, значит - не сказать ничего. Они оба держались крайне настороженно, с той лишь разницей, что Райклеон не стремился ничего предпринимать, отступив в тень, странным образом словно бы сгустившуюся под ним, а Крайтос с испугом и тревогой смотрел на юного принца, чьим телом пусть и управлял великий король прошлого, но даже такие, как сам Альваро, в понимании Ди’Грана могли не представлять, что именно ответило на зов рунического круга...

  Высокий воин, чей плащ скрывал от горе-​слуг их маленького хозяина, довольно резко выбросил руку вперёд, а затем притянул к себе призывателя. Вот только, вопреки возможным ожиданиям это был вовсе не принц.
  Шорох дорогих тканей сопроводился мелодичным перезвоном серебряных колокольчиков и немного прерывистым вздохом, от красавицы в белых одеяниях. Однако сейчас, ни искусное шитьё, ни крайне мастерская ювелирная работа, которая была проделана над украшениями, вплетёнными в волосы девушки – ничто не могло заставить оторваться от красоты этого создания. Локоны, цвета полуденного, слепящего солнца, так похожего на снега горных вершин юга, распутались и накрыли спину красавицы, точно плащ из тонкого кружева. А благодаря спутнику, удерживающему свою «добычу» за запястье, можно было рассмотреть тонкую кисть с длинными, красивыми пальчиками, вот только цвет руки вызывал стойкое ощущение неправильности. Белая, молочная кожа, походила на фарфор или мрамор, так что создавалась иллюзия будто это была и не девушка вовсе, а самая настоящая ожившая статуя. И лишь спустя пару мгновений, когда «пленница» всё же удостоила Рыцаря мрака своим взглядом, подняв на того свои небесно-​голубые глаза, сомневаться в том, что перед собравшимися внезапно ожившая статуя богини красоты и невинности было бы просто глупо, если бы воин не обратился к этому созданию по имени, что слегка разрушило прекрасный образ.
  - В четвёртый раз ты призываешь меня, чтобы умереть от рук моих слуг, не так ли, Серрапис? – шлем скрывал выражение лица спутника, но не трудно было догадаться, что Бастиан расплылся в улыбке. – Вот только я больше не хочу тебе помогать прятаться от Ди’Грана. Пожалуй, я просто заберу тебя с собой на Мортис да и дело с концом. Пусть на это уйдёт немало времени, но ты станешь моим! Будешь радовать своей красотой, греть своим телом мою постель и играть на своей скрипке, да-да, я нашёл её в мире смертных, правда пришлось пару знатных семей проредить, да одного Императора на рандеву с предком отправить, но оно того стоило.

  Пока Рыцарь Мрака уделял всё своё внимание прекрасной девушке, которую он, разрушая волшебную магию образа, называл проклятым именем Серрапис, Крайтос Ди’Гран сместился чуть в сторону, чтобы иметь возможность видеть своего повелителя. Сделав это, юноша вдруг узрел перед собой ту, что ещё долгое время будет сниться ему во снах, заставляя просыпаться с учащённым дыханием и странным томлением в сердце, которое паладин никогда не испытывал прежде. За долю секунды он успел представить красавицу своей дамой сердца, вообразить, как будет посвящать ей стихи и участвовать в турнире, побеждая с её именем на устах, и одновременно ощутить, как эта греющую душу мечта рассыпается в прах, едва только имя Вестника Смерти сорвалось с губ сильнейшего спутника Сельвиора. Крайтос быстро сообразил, что наследник Империи не мог исчезнуть просто так и, восстановив по памяти сложнейший рунический круг, что использовал Альваро для призыва Рыцаря Мрака, предположил, что тот, вероятно, содержал в себе некие чары иллюзии или полиформизма. Он даже смог выделить части рунической формулы, где, вероятнее всего, и было включено условие превращения его господина в эту прекрасную девушку – всё же простоватого деревенского дурачка, которым он казался всем поначалу, не зря считали одним из гениев современности. Такие, как он, не обязательно должны преуспевать во всём: гений может быть наивным глупцом, верящим в доброту и честность, он может совершенно не разбираться в манерах, может, в конце концов, ошибаться и обманываться там, где другие видят истину, но в чём-то подобный человек просто обязан быть хорош.
  Бросив взгляд в сторону Райлкеона, Крайтос увидел на его месте лишь тени, притаившиеся в углах комнаты. Страж Сарганны инстинктивно воспользовался дарами своего происхождения и ушёл в царство тьмы, став с тенями единым целым. Зрение его изменилось: угол обзора расширился, но мир потерял краски, оставив лишь оттенки чёрного и белого. То была одна из способностей тифлингов, полученная от истинных демонов, ведь ночь и тьма для творений Сельвиора – воистину дом родной, и способность к маскировке у полукровок в крови.
  Страж всегда считал себя обычным человеком, но угроза, ощущаемая каждой клеточкой его тела, неожиданно пробудила волшебство, скрываемое планарной кровью. С удивлением, Райклеон прислушивался к непривычным ощущениям - он чувствовал себя в безопасности, но знал, что это ненадолго, ведь если тень уйдёт, то тот, кто скрывается в ней, тоже окажется беззащитен.
  Немного освоившись, юноша обратил внимание на девушку, удерживаемую спутником Сельвиора. В своей жизни, Страж повидал многих красавиц и был привычен к желанию, что они вызывали. Даже собственная мать стала причиной многих сладостных мечтаний, ведь в Сарганне было сложно найти кого-то привлекательнее первожрицы и её заместительницы, но ещё никогда Райклеон не видел столь же чистое и невинное воплощение красоты, тронувшее самые глубины его чёрствой души. Столь совершенное создание хотелось оберегать и защищать, и ни в коем случае не хватать своими грубыми руками, рискуя вызвать неудовольствие этой прекрасной леди, один лишь взгляд которой был достоин величайшей награды. Его пыл немного охладило имя Серраписа, которое Страж, наконец, осознал, но это ничего не меняло. Тем не менее, восхищение – восхищением, а включившаяся холодная логика твердила Райклеону, что лучше продолжать прятаться в тенях и надеяться, что его не заметят. Всё равно происходящее сильно выходило за рамки компетенции Стража Сарганны. Да и потом, если что и случится, Райклеон просто честно доложит обо всём увиденном и услышанном. Предложение принца, конечно, звучало очень привлекательно, но если наследника Империи не станет, лучше продать полученную им информацию подороже. Да и куда пропал Аристас и откуда в Сарганне появился считавшийся мёртвым спутник тёмного бога, Райклеон не знал, так что как ни посмотри, а не вмешиваться – лучшая стратегия.
  - Зло пришло в этот храм… - прошептал Крайтос, собираясь с силами. Его глаза светились огнём решимости, а аура начала разгораться, в магическом зрении ослепляя ярким золотым светом тиссов, что был столь любим всеми богами.
  – О, владыка мой... - начал Ди’Гран читать слова молитвы, призывая своего бога и надеясь на помощь его. В то, что встреча с Рыцарем Мрака может закончиться хорошо, Паладин просто не верил.