От сообщения попахивало ловушкой больше, чем от той груды тряпья, которую она пробовала отстирать с самого заката.
Хэль приподняла на вытянутых руках куртку и с тоской осознала, что в ближайшие дни придётся найти что-то иное. На спине сияли драные прорехи. Оставалось порадоваться, что дыры на куртке и джинсах сейчас лишь добавляют стиля, а не превращают в отброс общества. Усмехнувшись воспоминаниям о весёлых панках, девушка закинула куртку в сушилку и начала рыться в карманах в поисках четвертака. Карманы оказались предательски пусты. Не совсем, конечно, пара английских булавок, огрызок карандаша, старый чек, сломанный значёк, но не четвертак.
Закатив глаза к небу, она что-то невнятно промычала и со злостью ударила по приёмнику сушилки. Машинка осталась глуха. А небеса нет, монетка обнаружилась под соседней стиралкой.
В общем минуты через три барабан крутился, а Хэль ждала и обдумывала. Отец не любил современную связь и при случае всегда скидывал обращение с телефоном на неё, предпочитая, что бы она словами передавала ему информацию. Это было раз, потом Шериф. Это было два. О чего-то старшие всегда уверены, что дети их ничего не понимают, и , когда Отец рассказывал о том, что нужно уважать власть, она всегда соглашалась, но и оговорки она тоже слышала, и чужие сплетни. Это вообще был её способ расслабиться. Этакий захватывающий сериал "Сплетни города О". И три, это то, что Отец пустил Шерифа на свою территорию. Вообще за гранью, решила она.
В общем всё складывалось так, что или случилось что-то ужасное, или случилось что-то ужасное. В любом случае надо было идти. Она бы сделала себе тату: любопытство сгубило кошку, но каждый вечер всё бы...
Хэль непроизвольно коснулась лица и опустила тут же голову ниже, что бы волосы её прикрыли. Белоснежные руки в перчатках с обрезанными пальцами с силой сжались на столе. Но минута отчаянья была недолгой.
Сушилка пиликнула, призывая достать бельишко.
Минут через пять из общественной прачечной в районе моста Ламар вышла высокая девушка в чёрных, слегка рваных джинсах, тяжёлых ботинках, объёмном шарфе и безразмерной куртке, под которой угадывалась косуха. На голове был капюшон, на руках перчатки.
Благослови господь, Америку за то, что автобусы ходят круглосуточно. Идти пешком она бы не хотела, а тут раз, два и на месте. Всего-то час прошёл.
Приехав в нужный район, она ещё некоторое время шла пешком, вдоль границ домена, что бы оценить: не было ли проникновений или просто чего-нибудь странного. Привычно "мерцая", как она это называла, то проявляясь в тени, то смазываясь из глаз постороннего наблюдателя Хэль добралась до основного, официального входа в убежище Отца.