Убить дракона | ходы игроков |

Стиг сжал челюсти, чувствуя как мобилизуется все тело, будто бы все что было до - не в счет. Бродяга глядел в лицо смерти, буквально ощущая собирающийся в пасти дракона жар. Он знал, этого более чем достаточно, чтобы спалить человека дотла. Надо было действовать, причем быстро.

Каких-то десять шагов отделяли Стига от платы за клятву. Десять шагов. Можно ринуться вперед, Боги любят храбрых! Но не безрассудных - интуиция подсказывала Змею, что нужно искать укрытие и выждать шанс для атаки. Чутье говорило, что нельзя оступиться, будучи так близко от цели! Будь умнее.

    Огонь вихрился в считанных шагах от его лица. Там, где маячила драконья морда, теперь плясало зарево. Стиг прыгнул в сторону, забираясь под защиту сталагмита, но преграда держалась недолго. Треск! Тугое пламя разбрызгивает камни, пожирая драгоценный воздух! Дыхание наполнилось тяжестью, а пещера — тёмным дымом. Однако Стига уже не было там. Дракон поливал огнём пещеру, а Стиг бежал вдоль стены, ныряя в редкие ниши, выточенные ледниковой водой.

    Он пережил этот удар. Огненное дыхание иссякло, позволяя рыцарю приблизиться. Он шагал сквозь клубы дыма и горящий камень, видя шею дракона уже совсем близко. В последний миг Судьба Гнархельма увидела его. Спокойные глаза с двумя вертикальными зрачками. Чужие и родные одновременно. Дракон повернул голову, но слишком поздно — рыцарь уже разбежался, занеся копьё в высоком прыжке.

    Мир замер. Оборвались звуки, как ножом отрезанные. Остановился воздух. Исчезла жара. Гунгнир, метящий в середину между зрачками, едва полз в тяжёлом времени. Только мысли сохранили проворный свой бег.

    — Твой последний враг, — мягко не-сказал дракон. — Твой подвиг, равного которому не ведал свет. Ты совершил его?

    Протуберанцы с нестерпимой неспешностью поднимались над террасой огня. Багровый свет перестал окрашиваться то в один, то в другой оттенок. Мгновение триумфа продолжалось целую вечность, прыжок отказывался кончаться, а копьё слабо двигалось к цели. И Стиг тоже повис аккурат над драконьей мордой, не закончившей поворот. Время бросило кости, встало из-за стола, остановило игру.

    — Отправляйся на север, в землю Гнархельм. Тамошние селения страдают от невообразимого чудовища, от огненного крылатого демона, от гнева оскорблённой Земли, которое они нарекли Судьбою Гнархельма.
    Так говорила королева Алиса. Разорённые деревни, погибшие воины, непреодолимая напасть — так она видела дракона.

    Но в глубине бездонных глаз Стиг видел полёт над вершинами мира. Над коврами снежных туч и бескрайней синевой океана. Он видел вековую печаль, с котором праисторический страж земли наблюдал, как рождаются и угасают народы, как они упрямо держатся за свой путь, пропитанный насилием и кровью, испытаниями и невзгодами, но с ними — славой и доблестью. Раз за разом, война за войной. Боги отвели взоры от Фаэруна. Груз веков разобщил крылатые стаи. Усталый дракон отправился на запад, ища укрытие на одиноких островах. Мечтая о спокойном гнезде на истерзанных морем скалах… но нашёл лишь то же, от чего бежал. И тогда он принял роль, без воли назначенную ему. Дракон не осуждал Стига. Дракон не щадил бы, имей он такой шанс. Ведь он стал чудовищем для тех, кто искал чудовищ.

    Стал Судьбой Гнархельма.

.... в пиршественном зале далекого длинного дома, чьи брёвна успели потемнеть от непогоды и времени, стучали кружки, наполненные хмельным мёдом и пенным элем, гудели разговоры, запекался на вертеле барашек, очаг даровал людям тепло и свет. Хирдманы, таны, гости этой земли и сам ярл были в доме том. На высоком помосте, за столом полных яств восседал мужчина, чьи преклонные годы не смогли согнуть его спину или притупить ум. Его сходство с Храдвином с годами стало только больше: кустистые брови, окладистая борода и острые черты лица - он был сыном своего отца. Взгляд его был отчуждён от празднеств после очередного удачного набега Морских Змей на земли больших городов. Взгляд его возвращался к стене с трофеями, на которой красовался огромный череп Судьбы Гнархельма, прямо под которым покоился на почетном месте Гунгнир. Много воды утекло, а ярл Стиг, подперев лицо кулаком, все возвращался в мыслях к тому самому моменту. Властен ли человек, в итоге, над судьбой или лишь идет по своей кривой тропинке вперед, спотыкаясь да падая? Стиг получил всё что хотел и даже больше, но что-то в нем самом изменилось с того самого дня, когда пал дракон Гнархельма. Сможет ли он когда-то превзойти этот поступок или это стало его пиком?..

Видение пропало так же быстро, как и пришло. Убийца из Коринна несся прямо к Судьбе, острие Гунгнира нацелено ровно между двойными зрачками дракона. Дрогнет ли его рука теперь? Он видел себя в Высоких Залах, покрытый славой, видел драккары, груженные добычей, видел свежий сруб нового дома, новый очаг, жену-красавицу и троих детей... Всё это отделял от Стига дракон. От возрождения Морских Змей, от былого и будущего величия. И вместе с тем, Стиг видел тоску, что длинными зимними вечерами щемит сердце воина, понимающего, что дни его славы, настоящей славы и подвигов, умерли вместе с Судьбой Гнархельма... Готов ли Стиг получить всё, но остаться ни с чем внутри? Об этом он как-то не думал, не пытался заглянуть настолько далеко в своё будущее, когда принимал плату за клятву от королевы Алисы.

Пальцы крепче впились в зеленоватое древко Гунгнира. Разящий в цель. Стиг знал, что стоит ему захотеть и дракон будет жив и воин оставит себе место для будущей славы, что утолит огонь его души в будущем... Но тогда перед богами, ярлами, танами и королевой, Стиг из Морских Змей станет клятвопреступником. Потеря мечты и позор, в обмен на упоение битвой и вечные скитания. Давно ли жизнь ставила сына Храдвина перед подобным выбором?

Стиг из Коринна за свою жизнь успел повидать и испытать всякое. Он знавал голод, причиняющий физическую боль не хуже пыток; знавал морскую качку и гнев Владыки Морей; был мореходом, грабителем, убийцей и странствующим рыцарем, стал убийцей легенд; он был искателем наживы, мечтателем и холодным сердцем, отметающим огонь дружбы... он был многими гранями, но никогда не отступался Стиг из Коринна от данного слова, даже зная, что поступает себе же во вред. Слово данное перед Богами во время дня Ясного Солнца нерушимо! Стиг готов принять свою судьбу, будь она выкована им самим или предназначена ему Богами! Он пройдет этой дорогой от начала и до конца... Дак пусть же и Бич Гнархельма примет своё бремя на кончике острия Гунгнира!

    Копьё пронзило золотисто-багровый глаз. Лопнула роговица, пуская мутную дрожь по очертаниям зрачков. Смялась радужка, наливаясь кровью вслед за тем, как широкое лезвие всё глубже взрезало мягкие ткани. Их упругое сопротивление продолжалось недолго. И чем дальше вгонял копьё Стиг, тем быстрее оживало время. Дракон заревел, вскидывая голову вместе с Гунгниром в глазнице. Вспышки золотого и красного побежали по чёрной чешуе, раскаляя её. Одна за другой чешуйки отламывались и падали, сгорая, пока дракон бился в агонии. Случайный удар крыла отбросил Стига на камни и вышиб дыхание из груди; лопатки отдались болью. Прямо над ним, под самым потолком, огромная голова дракона загорелась изнутри. Объятый собственным оружием, дракон выл всё тише, всем телом ударялся о каменный свод. Из пронзённого глаза сочилась лава, поджигая лапы и крылья — и те истлевали до обугленных костей.

    Вскоре весь дракон горел! Он горел, сгорая до скелета. Но казалось, вместо того, чтобы развеяться дымом, погребальный костёр для величественного демона складывается в упругий поток и устремляется к звёздам — туда, где Радужный мост в небесах заждался последних небожителей, почему-то ещё оставшихся на земле. Вскоре громадный скелет, покрытый сажей и копотью, с треском распростёрся в пещере.

    А потом события меняли друг друга.


    * * *


    В день Ясного солнца это началось.
    В день Первой стужи, что на семь седмиц отстоит от праздника лета, рыцарь из Коринна вернулся.

    Он снова вошёл в древние врата Каэр-Калидир и побрёл по витому серпантину к Лунной цитадели. Но теперь он шёл не один, и многочисленные взгляды оборачивались вслед. Беседы смолкали. Женщины и дети, даже мужчины и стыдливо-хмурые старики — все видели, какой трофей тащил за собой этот рыцарь, обвязав его верёвками. Трофей столь огромный, что юноша из мореходов помогал катить его в гору, переваливая с одного исполинского рога на другой.

    И был пир. Под дружный грохот чаш и сапог Алиса вар-Кендрик приняла исполнение клятвы. Её высокий голос сквозил потрясением и восторгом, и — впервые — она с новым интересом смотрела на одного из бесчисленных воинов с архипелага Лунных островов. Она объявила, и на улицах вестовые хором подхватили её слова, что ныне восседает среди равных не Стиг из Коринна, а ярл Стиг Морская Змея, сын ярла Храдвина, сын ярла Бьёрна, сын ярла Олафа из Морских Змей. Седой Снорри Одноглазый подвинулся, освобождая место, и без улыбки совершил удивительное для него: он поклонился в половину своего роста, молчаливо признавая победу. Больше никогда Стиг не слышал от него дурного слова. Старик, пусть и недружелюбный, понял его подвиг. С другими… с другими сложилось иначе. Как сложилась иначе и собственная судьба ярла Стига.

Ярл Стиг Морской Змей. Это имя и титул на многие годы стали синонимами мужества и отваги на островах Лунного Света, а за их пределами - боевой ярости и бесстрашия. Дружина его не знала поражений ни на суше, ни на море, не раз доказывая своё мастерство в чужих водах. И всегда убийца монстров лично водил свой хирд в бой, бок о бок сражаясь с братьями по оружию. Ни разу за всё время не дрогнула его рука, всё так же вибрировал в бою Гунгнир, упиваясь вражеской кровью, а спину ярла прикрывал первый из его воином - Инглинг, прозванный Молнией за быстроту ног, за стремительно разящий топор...

... Шли годы и тоска всё больше завладевала душой воина. Мёд уже не веселил, сражения и кровь наскучили, и даже услада плоти не горячила чресла как в дни юности. Всё больше ярл Стиг проводил время у очага, глядя как отбрасывает кривую тень рогатый череп дракона на стены. Всё больше думал воин, не убил ли он последнего из великих мудрецов, летавших над миром с самого его сотворения? Правильно ли поступил Змей в тот раз?

Душевные терзания не оставляли Стига, до тех пор, пока не встретился на пути ему скальд из земель больших городов и не поведал, что глубоко в землях Фаэруна, за Морем Упавших Звезд, за бескрайней пустыней Анарох, есть древняя как сам мир твердыня, где по слухам обитают величие чудовища древности. Был ли то просто красивый сказ или же боги посылали ему знак, Стиг не знал, но с тех пор поселилась в нём искра надежды. Ибо пока в мире оживают забытые легенды, всегда найдется место новой клятве и новому подвигу!

Но это уже совсем другая история...